Падение Кадии / The Fall of Cadia (роман)
 | Перевод в процессе: 2/38 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 2 части из 38. |
 | |
| Автор | Роберт Раф / Robert Rath |
| Переводчик | Летающий Свин |
| Издательство | Black Library |
| Предыдущая книга | Кровоточащие звёзды / The Bleeding Stars |
| Год издания | 2023 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Кадия зализывает раны после Тринадцатого Чёрного крестового похода. Еретики отступают по всем фронтам. Победа за Империумом. Однако лорда-кастеляна Крида одолевает тревога. Чутьё подсказывает ему, что атака была лишь прологом к чему-то гораздо большему, чему-то окончательному и бесповоротному. И он прав. Из Ока Ужаса приходит Абаддон Разоритель, ведя за собой воинство, невиданное с дней ужасающей Ереси Гора.
Перед лицом надвигающегося апокалипсиса Крид должен превратить защитников Кадии в оплот, способный выдержать ярость Абаддона. А тем временем на орбите сам Разоритель обнаруживает, что его альянс трещит по швам…
Это история грандиозного противостояния, что идёт в кабинетах военачальников и среди рушащихся полей пилонов, и которую повествуют как самоназванные полубоги, так и рядовые солдаты Империума.
Это сказание о величайшем завоевании Абаддона. Это — последний бой Кадии.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
+++СИЛЫ ИМПЕРИУМА+++
СИЛЫ ОБОРОНЫ КАДИИ
Военный кабинет лорда-кастеляна и верховного командования
Урсаркар И. Крид — лорд-кастелян, лорд-генерал Астра Милитарум
Джарран Келл — флаг-сержант, личный атташе Крида
Конскаван Райк — логистар-генерал
Авдария Забин — главный комиссар
Марус Порелска — бывший губернатор, убитый на Тайрокских полях
24-й полк кадийской внутренней гвардии
Игнитио Баратус — полковник
Марда Хеллскер — майор, квалифицированный инженер
Равура — старшина роты
Лек — капрал
Дакай — старший медике
Сувейн — помощник хирурга
27-й полк касркинов, огневая группа «Гамма»
Сервантус Глейв — залповщик
Оккун — проводник
«Штопальщик» Кристан — медике
Вескай — адовщик, сержант
Лузаль — адовщик, оператор вокса
Крафский преступный синдикат
Салвар Гент — криминальный авторитет
Карле Петзен — помощник босса
89-й пиктсъёмочно-боевой, авиационное командование Крафа
Ханна Кезтраль — капитан, пилот «Мстителя», «Меткий глаз»
Лахон Дарвус — лейтенант, оператор боевых средств, «Меткий глаз»
НАИСВЯТЕЙШИЕ АДЕПТА СОРОРИТАС
Орден Пресвятой Девы-Мученицы
Элеанор — канонисса, стражница храма святой Моррикан
Женевьева — канонисса, хранительница Экклезиархиевых земель
Целестина — Живая святая
СВЯТЫЕ ОРДЕНА ИМПЕРАТОРСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ
Талия Даверна — инквизитор, Ордо Еретикус
Катаринья Грейфакс — инквизитор, Ордо Еретикус
АДЕПТУС МЕХАНИКУС И СОЮЗНИКИ
Адептус Механикус, служители Машинного бога
Магос Кларн — представитель Механикус при верховном командовании Кадии
Велизарий Коул — архимагос-доминус
Кво-87 — клон-слуга Коула
Дом Рейвенов, принёсшие обет защитники Омниссии
Нив Вардус — баронесса, пилот рыцаря типа «Паладин», «Холодное железо»
НАИПОЧТЕННЕЙШИЕ АДЕПТУС АСТАРТЕС
Чёрные Храмовники, Сыны Дорна, Решающий крестовый поход
Марий Амальрих — маршал Решающего крестового похода
Мордлид — кастелян, знаменосец
Космические Волки, Сыны Русса
Орвен Хайфелл — волчий лорд, великая рота Железных Волков
Свен Кровавый Рёв — волчий лорд, великая рота Ревущих Огнём
Тёмные Ангелы, Сыны Льва
Корахаил — магистр четвёртой роты и ударного крейсера «Меч непокорности»
Гвардия Ворона, Сыны Коракса
Одрик А’шар — церемониальный лейтенант, командир Роты братьев
+++ЛЕГИОНЫ ХАОСА+++
ЧЁРНЫЙ ЛЕГИОН, БИЧ ИМПЕРИУМА
Командование Чёрного Легиона
Эзекиль Абаддон — магистр войны Хаоса, «Разоритель»
Дравура Моркат — Дитя Крепости, чашница Абаддона
Какадиус Сирон — глава разведки, бывший Альфа-Легионер
Избранные Абаддона
Уркантос — лорд-губитель (Кхорн), Гончие Абаддона
Скайрак Рождённый-в-бойне — лорд-развратитель (Нургл), Несущие Разложение
Зарафистон — лорд-обманщик (Тзинч), провидец Чёрного Легиона
Деврам Корда — лорд-очиститель (Слаанеш), Дети Мучений
Кром Гат — лорд-объединитель (Хаос Неделимый), Железные Воины
Местные союзники-кадийцы
Янн Ровецке — агент Хаоса
Демоны
Артезия Кровавый Рот — демон-тень Кхорна
+++ВЕРОЛОМНЫЕ КСЕНОСЫ+++
ЛЕГИОНЫ НЕКРОНОВ СОЛЕМНЕЙСА, ДИНАСТИЯ НИГИЛАХОВ
Тразин Неисчислимый — владыка, археовед Призматических галерей
Саннет — архикриптек Солемнейса, спутник Тразина
Мастер охоты — егерь, телохранитель Тразина
АРЛЕКИНЫ, ЛИЦЕДЕИ СМЕЮЩЕГОСЯ БОГА
Силандри Ходящая-по-покрову — теневидица, труппа Скрытого Пути
ЭТАП ПЕРВЫЙ
ОТЗВУКИ
Глава первая
Кровь и железо.
Железо и кровь.
Одно поверх другого, и внутри друг друга. Плёночный блеск насыщенной железом крови — ещё тёплой — на холодной поверхности колокола. Два родственных элемента, соединённых в случайном символизме.
Если верить историям, колокол выковали из крови.
Говорят, когда святой Гершталь — благословлённый солдат, защитник всех кадийцев, — пал во время обороны Врат спустя столетия после Великой Ереси, служители собрали его жизненную влагу в хрустальную раку. В ней она хранилась долгие века как почитаемая и прибыльная реликвия мира-храма, поименованного в его честь.
Так было до тех пор, пока однажды ночью блаженный Гершталь не явился кардиналу с посланием: он должен извлечь железо из загустевших скомковавшихся останков и отковать из него колокол.
Колокол, который грянет в момент смертельной опасности для Кадии.
Кардинал, послушавшись наставления, создал новую реликвию, после чего отправился с колоколом в паломничество к Вратам Кадии, очищая его святым благовестом один мир за другим. И весьма своевременно, поскольку тем самым он избежал уничтожения, когда Разоритель испепелил храмовый мир — а также нетленные мощи самого Гершталя — в ходе Третьего Чёрного крестового похода.
На Соляр-Мариатусе колокол встречала двухмиллионная толпа. Плачущие навзрыд люди расступались, давая дорогу пятидесяти Сёстрам Битвы из ордена Пресвятой Девы-Мученицы, что шли в авангарде процессии. Ходит молва, в субсекторе Дерадес его перезвон исцелял глухих и распрямлял скрученные члены. А на Лаврентиксе, что в системе Белис-Корона, местные жители пришли в исступлённый восторг, когда он ударил дюжину раз без единого прикосновения к нему человеческих рук.
Тогда-то за ним и пришёл Чёрный Легион, проводивший первые вылазки накануне Двенадцатого крестового похода Разорителя.
Авангард поклялся скорее умереть, чем отдать реликвию. И свою клятву воительницы сдержали. Их тела теперь лежали под хладным металлом колокола, некоторые — навеки упокоившись в его тени. Грудные клетки дев были разворочены, конечности — оторваны от тел взрывами болт-снарядов изменников, а жизненная влага — орошала выкованное из крови железо. Она потёками замёрзла на его гравированной поверхности, заполнив бороздки орнаментов и убористых текстов псалмов.
В определённом смысле они его спасли.
Их стойкая оборона дала Тразину время запереть колокол и всё, что было вокруг, в стазис, после чего перенести в архивные хранилища на Солемнейсе.
Теперь он висел, неподвижный и застывший в моменте времени, среди прочих реликвий былых дней Кадии. Где на него незрячими глазами смотрели офицеры, выхваченные прямо с полей битв, в окружении заполненных ударниками ломаных траншей и ряда «Химер» самых разных моделей, разрезанных напополам для показа внутреннего пространства.
Ещё выше, провожаемое стеклянными взглядами людей, к своду взмывало отделение рапторов Повелителей Ночи.
Все они были артефактами Врат Кадии. Сборным образом двенадцати Чёрных крестовых походов Абаддона Разорителя.
Затемнённые выставки занимали площадь в двадцать пять квадратных миль — частная галерея человеческих существ, скрупулёзно расставленных так, дабы соответствовать историческому духу и удовлетворять эстетические вкусы пленившего их куратора-пришельца.
Ничто, за исключением служебных скарабеев, не двигалось в галерее на протяжении тысячелетий.
Вот почему тихое «кап-кап-кап» влаги эхом разнеслось так далеко.
Она сорвалась с железной поверхности колокола подобно пёрвым капелькам воды с тающих на карнизах сосулек. Хлюп. Хлюп-хлюп.
Цветастые слезинки упали на обращённый к потолку лоб погибшей Сестры Битвы, раскрасив её бледную кожу брызгами багрянца.
Кап. Кап-кап.
Больше капель. Собирающихся на бровях, затекающих в глазницы.
Кровь пришла в движение по всему колоколу, соединяясь в тонкие ручейки, словно бисеринки дождя на стекле, и падая вниз вопреки стазисному полю.
И колокол, без толчка и какого-либо приложения усилия, начал раскачиваться.
Поначалу на ширину руки. Едва заметное колебание. Язычок шатнулся туда-сюда, слишком, однако, слабо, так что он лишь скрежетнул по стенке.
Затем радиус дуги увеличился, и брызги крови полетели с набирающего скорость колокола во все стороны, окропив лица запертых в стазисе ударников. Зашипев на защитных полях представленных на выставке лазвинтовок. Колокол раскачивался сильней и сильней, пока не принял параллельное земле положение, а тогда язычок внутри упал, и боёк ударил по железной стенке.
Бум.
Раз.
Чёрнокаменный пол вздрогнул. Звякнула планка с медалями, когда её стазисное поле закоротило и отключилось. Помещение наполнилось живым стуком, клацаньем десяти тысяч челюстей, — которым не давали открыться голограммы твёрдого света, — такой силы, что в них цокнули зубы.
Повелители Ночи сорвались из-под свода и кубарём свалились внутрь окопа-выставки, раздробив солдатам кости и переломав стволы лазвинтовок. Ни космодесантники-предатели, ни гвардейцы никак не отреагировали на произошедшее.
Бум.
Два.
Тразин, владыка Солемнейса, археовед Призматических галерей и Тот-кого-называют-неисчислимым, закричал от ярости.
— Саннет! Что происходит?
— Неясно, — отозвался его главный криптек, чьи многосуставные пальцы без устали плясали по фосглифным панелям. — Неизвестный резонанс. Макросейсмический. Он ломает хранилища, случился прорыв хладагента. Мы потеряли оолиакские песочные скульптуры.
— Вызови восстановительных скарабеев.
— Не отвечают, — произнёс Саннет, по окуляру которого носились цепочки данных. — Узловая программа ошибочно приняла вибрацию за команду перепогребения. Легион ушёл в жёсткий отказ. Я не могу никого вызвать.
Тразин чертыхнулся самим колесом мироздания. Удары разделяли считанные секунды, и хотя ментальное общение между ним и Саннетом происходило практически мгновенно, до следующего тектонического сдвига оставалось всего ничего.
— Причина не в тектонике, лорд, — сказал криптек. — Вибрация исходит из галереи.
— Откуда?
— Крыло Чёрных крестовых походов.
— Это всего двумя этажами ни…
Бум.
Три.
Ударная волна встряхнула археоведа до самого реактора, своей мощью скрутив и выворотив сервоприводы суставов.
Тразин сбежал из умирающего тела и швырнул дух-алгоритм в паутину инфоканалов внутри стен. Нашёл ждущего лич-стража, которого мог использовать в качестве суррогата. Расплавил и преобразил одолжённое тело в привычную оболочку, после чего ринулся к вратам Кадийской галереи. Махнул громадным дверям впереди, веля тем отвориться.
Бум.
Четыре.
Двери, высотою вдвое превосходившие монолит, сорвались с петель и рухнули прямо на него. Тразин почувствовал, как створки сминают некродермис черепа будто бумагу и дробят центральный реактор, прежде чем перенестись в другое тело, укрытое в тени «Гибельного клинка».
Он сорвался на бег. Вскидывая руки перед пьедесталами с экспонатами, посылая из встроенных в ладони эмиттеров кодовые сигналы. Пытаясь перезапустить экраны и репульсоры, защитить свои хрупкие сокровища.
— Нет, нет, нет, нет, нет, нет…
Тразин увидел колокол.
Тразин увидел кровь.
Он замедлил хроновосприятие, чтобы внимательно разглядеть раскачивающуюся реликвию и летящие рубиновые брызги. Человеческой жизненной влаги было гораздо больше, чем ранее покрывало её поверхность.
Казалось, реликвия истекала кровью из выбоин и царапин, где её задели болтерные снаряды.
— Саннет, — позвал Тразин, направив визуальную картинку в инфопоток Солемнейса, чтобы криптек смог провести анализ. — Сбой стазисного поля. Жёсткая перезагрузка.
— Поле активно, — отозвался помощник. — Движение должно быть невозможно.
— Это варповство.
Тразин в исполненном восхищения ужасе наблюдал за тем, как колокол описал полную дугу, и когда выкованный из крови металл завис в наивысшей точке, боёк внутри упал подобно громадной булаве магистра войны.
Бум.
Пять.
На другом краю Галактики, за горящими звёздами, многолюдными мирами и холодными заливами безбрежной пустоты, находился опустошённый мир Эриад VI. На орбите планеты висел ковчег Механикус «Железный неумерший», отбрасывая на её поверхность крестообразную тень.
Ниже, под заражённой радиацией атмосферой и кишащей орками-грабителями твердью, и ещё ниже, в чёрных закручивающихся туннелях чужеродных размеров, стоял архимагос-доминус Велизарий Коул.
— Почти, — сказал он, растягивая слово. Его глаза были плотно закрыты, оптические нервы — перенаправлены на визуальные линзы черепа-зонда, которого он вёл по пробуренному каналу. Мерцающая в стробоскопическом режиме ультрафиолетовая лампа — предназначенная для картографирования вьющихся сквозь чернокамень проходов, — служила единственным источником света. Связь с устройством он поддерживал через инфопоток. — Осторожно, кроха. Подъём на два черепа. Разворот на тридцать пять градусов вправо. Вперёд на четыре черепа — пошёл, пошёл, пошёл! Полный вперёд, связь не обрывать! Отк…
В него хлынули данные, залепив картинку незнакомыми глифами, при виде которых разум архимагоса наполнился стылым холодом космического вакуума.
Зрение сервочерепа взорвалось статическими помехами, а слуховые порты разразились в аугментированном мозгу Коула резким воем.
— Проклятье! — ругнулся он, выдернув из виска штепсель-череп. — Кво, новый зонд!
Ответа не последовало. Его программируемый слуга — клонированная версия давно покойного спутника, — либо не расслышал, либо ушёл в перезагрузку из-за притока данных.
— Кво? — Он обернулся. — Кво, ты меня слы…
Коул замер.
Находившаяся у него за плечом альдари не потревожила ни одну оповестительную систему в его сенсориумной сети.
Она восседала на модуле когитатора, сложив вместе носки ступней и широко расставив колени — поза «перевёрнутый треугольник», совершенно нечеловеческая в своём отрицающем законы тяготения изяществе.
— Нити судьбы подводят к двери, — промолвила Ходящая-по-покрову, на чьей напоминавшей яйцо маске не отражалось ничего, кроме завитков дыма. Во мраке каверны её пёстрый наряд, казалось, горел цветом. — Вновь спрашиваю я — что зрят твои глаза?
— Эти твои вирши — непонятная чушь, — прорычал Коул. — Это некронский мир, разбомбленный Разорителем во время Чётвертого Чёрного крестового похода. Но зачем ему обстреливать пустую планету? Понятия не имею, почему ты настояла, чтобы я сюда прибыл.
— Дальнейшее изучение, — склонив голову, ответила ксенос, — развеет неведение.
— К чёрту твои детские стишки. Просто скажи, что я должен знать!
Она покачала головой, и её маска замерцала синим цветом извинения.
— Играй отведённую роль — гремит колокола бой.
— Святой реактор, ну а это что ещё значит?
Бум.
Шесть.
— Это началось час назад, канонисса, — сказала сестра Наваретт. Несмотря на ежедневные тренировки, Женевьева слышала, как натужно дышала старшая серафимка, поднимаясь на вершину звонницы.
Следовало воспользоваться прыжковыми ранцами.
Храм святой Моррикан — защищавший перешеек между Кадией Примус и Кадией Секундус, — представлял собой огромное сооружение, а колокольня была одним из высочайших строений в секторе Краф.
На протяжении почти ста дней он служил ключевым звеном обороны, не позволяя силам Тринадцатого крестового похода Архиврага — которые уже захватили каср Мирак на севере, — выплеснуться на Крафскую равнину.
— Он звенит? — переспросила Женевьева. — Ты уверена?
— Без единого прикосновения.
Женевьева стремительно преодолела последний пролёт и вышла на открытый ярус звонницы. Где увидела собственное лицо, которое, поджав губы, смотрело прямо на неё.
— Канонисса Женевьева, — кивнув для проформы, сказала её сестра-близнец Элеанор.
Она словно глядела на своё отражение. Весьма иронично, учитывая, как сильно они отличались характерами. Канониссы-близнецы в парных комплектах брони. И столь непохожие во всех прочих аспектах — и ещё тем, что аугментическим окуляром Женевьеве недавно заменили левый глаз, а не правый.
Но благодаря этому, когда сёстры-канониссы становились лицом к лицу, ощущение, будто они смотрятся в зеркало, только усугублялось.
— Похоже, вы опоздали, — осклабился архидьякон Мендазус. — По своему обычаю.
— Если я была вам так нужна, вам обоим следовало известить меня о происходящем чуде.
Элеанор открыла рот, собираясь ответить.
Затем колокол святой Моррикан подал голос.
Элеанор нырнула под звон, заглядывая в его тёмное нутро, а затем протянула руку, чтобы помочь забраться туда же тщедушному Мендазусу.
Сам колокол не шевелился, его язычок неподвижно висел ровно по центру. И, тем не менее, жерло его ходило ходуном от грянувшего где-то далеко удара.
Женевьева присоединилась к ним, и две канониссы вместе со жрецом-надзирателем встали внутри массивного корпуса, содрогаясь до самого нутра от неимоверно мощного грохота.
Женевьева коснулась вогнутой внутренней стенки.
— Он резонирует. Дрожит.
— Знамения и чудеса, — прошептала Элеанор, опускаясь на колени. — Он звенит без касания людской руки, как его брат, колокол святого Гершталя. Тот, что предупредил о наступлении Двенадцатого Чёрного крестового похода, а после вознёсся, дабы избежать захвата.
— Поздновато для предупреждения, не находишь? Мы отражаем Тринадцатый крестовый поход Разорителя уже третий месяц как.
— Он звенит, чествуя, — сказал архидьякон.
— Чествуя что? — не поняла Женевьева.
Мендазус смерил её суровым взглядом.
— Победу, что же ещё.
Бум.
Семь.
— Решающий! Убить их всех! Не дайте трусам удрать!
На горе трупов стоял Амальрих, маршал Чёрных Храмовников, вызывающе указывая мечом на десантный корабль предателей. Силовое поле на клинке потрескивало, сжигая еретическую кровь.
К маршалу наверх взобрался кастелян Мордлид, поднимая знамя Решающего крестового похода. Транспортник предателей перед ними запустил двигатели, окатив доспех воителя волной мгновенно раскалившегося воздуха. Выброс из турбины испепелил двести гвардейцев-изменников, которые считанные мгновения назад отчаянно рвались в самолёту в надежде спастись с Кадии. Они обратились клубящимися облаками пепла, которые с рёвом покатились к линии астартес в чёрных латах, что приближались к кораблю.
Сердца Мордлида раздулись вместе с подхваченным искусственным ветром стягом, чьи раздвоенные концы затрепетали в воздухе подобно драконьему хвосту. Подняв флаг обеими руками, он с силой водрузил древко в крышу развороченного скалобетонного бункера и достал цепной меч.
Гвардеец-предатель, на лице которого была вырезана кощунственная руна, ринулся на него с мелтаружьём наперевес. Мордлид запустил цепной меч и обрушил клинок ему на плечо, располовинив еретика как ломоть мяса.
— Сбейте его! — прокричал Амальрих, указав на поднимающийся десантный корабль. Он сражался без шлема, чтобы жалкие еретики могли видеть его обритую голову с выжженным на лбу крестом Храмовника. От защищавшего маршала конверсионного поля со вспышкой срикошетил лазерный разряд. — Сбежать не должен никто!
К челноку устремился рой ракет, которые попали в бронеплиты и начисто сбрили посадочные опоры. Багровые лучи лазпушки прошили днище взлетающего корабля, выбросив оранжевые плюмажи перегретого металла и взорвав навесной бак с топливом.
Мгновение он продолжал плыть к небу, будто всходящее солнце, грузно покачиваясь на выбросах из сопел.
Затем двигатели затарахтели, и корабль — шириной с два жилых блока — рухнул обратно на поверхность Кадии.
Взрыв омыл Мордлида подобно благодати Императора.
Он взял трепыхающийся стяг в бронированный кулак, поднёс ткань к губам и поцеловал её.
Бум.
Восемь.
Видимость: шесть миль, малая облачность.
Высота: 3500 футов.
Скорость: 1100 миль в час.
И ещё пикирование.
1613 футов в секунду.
Капитан Ханна Кезтраль тяжело сглотнула. Сжала зубы, перебарывая головокружение. Кинула взгляд на бешено крутящуюся стрелку высотометра. Сбросила обороты.
— Одна секунда, — предупредил её оператор, Дарвус.
Кезтраль постаралась не смотреть на бурые кадийские топи, заполоняющие собой фонарь «Мстителя». Серый небосвод исчез за ободом шлема. Она перевела тягу маршевого двигателя вверх, приготовившись.
— Две секунды, — отозвался Дарвус, чья тревога росла быстрее, чем земля перед ними. — Кез, слишком…
Ханна потянула штурвал на себя, одновременно вжимая педаль газа. Почувствовала, как ракетный двигатель рванул нос почти до горизонта, и погнавший по аэродинамическим поверхностям воздух наполнил её упоительным ощущением подъёма.
Танковая колонна предателей устремилась к ним подобно росчерку лазера. Словно ржавая полоса на смазанной зелени проносящегося внизу пейзажа.
— Огонь! Огонь! Огонь! — скомандовала она, хотя сделала это не по необходимости, а в мимолётном помутнении от резкого притока крови после выхода из пике.
Ханна ощутила, как под ногами раскручивается установка, и зияющие чернотой очи цилиндра застрекотали одно за другим.
— Хороший заход! — проорал у неё за спиной Дарвус, прильнув к телескопическому прицелу. — Держи ровно.
По ним забил ответный огонь. Скручивающиеся янтарные хвосты трассеров. Красные лазерные лучи. Что-то мощное — снаряд тяжёлого болтера — безвредно отскочило от брони хвостового руля.
Ударные «Мстители» были быстрыми машинами, и в птичку вроде её «Меткого глаза» — дополнительно разобранного для облегчения веса, — было весьма сложно попасть без заблаговременного предупреждения.
Предупреждения, которого Кезтраль, сорвавшаяся в пике с пятнадцати тысяч футов, врагам не предоставила.
— Катушки закончились! — крикнул Дарвус.
Кезтраль вдавила правую педаль и потянула штурвал на себя, направляя самолёт вверх, к солнцу. Оставляя неприятельскую колонну позади — совершенно нетронутую огнём.
— Какие пикты! — ликовал оператор. — Аналитики в авиакомандовании Крафа будут вне себя от такого кино. Особенно кадров с поворотного пиктера. Ты зашла просто идеально, Кез!
— Можешь сказать, куда они направлялись?
— А вот это самая лучшая часть, — сказал Дарвус, и его голос отдался в воксе шлема металлическим эхом. — Они отступают.
Бум.
Девять.
Майор Марда Хеллскер сглотнула и крепче сжала рукоять лазпистолета.
Ей следовало подавать пример бойцам. Показывать невозмутимость перед лицом врага. А не выставлять свои чувства напоказ.
Бросив попытки взять себя в руки, она широко улыбнулась.
Её ротный, Равура, заметил лицо майора и тоже ухмыльнулся. Подался вперёд, так, чтобы она смогла услышать его сквозь рёв двигателя «Химеры».
— Мы едем, сэр! — крикнул он. — На фронт, наконец-то!
Она окинула взглядом людей внутри десантного отделения, от каждой встряски раскачивавшихся в откидных креслах. С зажатыми между колен лазвинтовками. С ранцами, болтающимися в сетках над головами.
Несмотря на то, что края касок скрывали их лица в тенях, она видела блестящие зубы каждого бойца в отсеке.
— Я не слышу ваш рёв, Двадцать четвёртый! — крикнула она.
— Двадцать четвёртый — на войну! — как один рявкнули они, после чего отделение утонуло в свисте, вое и криках.
— Наконец-то, фрекк его подери! — добавил капрал Лек.
— А это отставить! — с нажимом крикнул ему Равура. — Кто-то должен был охранять Краф. И поручили это нам — поскольку знали, что Разоритель не посмеет напасть на каср, пока его сторожит Двадцать четвёртый.
Новые крики, теперь ещё более громкие. Заглушившие сообщение, с треском зазвучавшее в микробусине Хеллскер. Равура мастерски перевёл стрелки на другую тему, не дав Леку развить своё подрывающее дух дерьмо.
Провести всю войну в Крафе далось нелегко. Не сделав ни единого выстрела в гневе. Чаще погибая от рук комиссаров, чем от вражеских пуль. Постепенно теряя дисциплину из-за неспособности проявить себя.
А 24-й полк внутренней гвардии хотел, и хотел очень сильно, проявить себя. Иметь возможность смотреть другим кадийцам — раскиданным по многочисленным фронтам Галактики, — в глаза. Доказать, что хоть им и не повезло остаться гарнизоном на родной планете, они по-прежнему были солдатами Кадии.
Жужжание в ухе не утихало, становясь настойчивей. Марда нахмурилась и пальцем затолкала бусину глубже, замахав остальным, чтобы те умолкли.
— В чём дело? — спросил Равура.
— Мы остановились, — ответила Хеллскер. — Мотор заглушили.
Она застучала по лючку, пока мехвод не отодвинул его в сторону. Сказал ей по воксу, что происходит.
Хеллскер закусила губу. На секунду замерла, возвращая лицу подобающее выражение, прежде чем обернуться и сообщить новости. Говори покороче, сказала она себе. Будь невозмутимой.
Когда она повернулась обратно, все выжидающе смотрели на неё. Под их шлемами до сих пор сверкали улыбки.
— Сообщение с передовой. Враг отступает по всем фронтам. Отходит к зонам высадки. Тринадцатый Чёрный крестовый поход закончен. Мы победили. Нам приказано вернуться в Краф. Всем извлечь батареи, оружие на предохранители.
Бойцы откинулись на спинки кресел, вынули батареи и убрали в подсумки. Надвинули каски на самые глаза и сложили руки над стволами лазвинтовок. Плечи рядового Кески затряслись, и Хеллскер поняла, что тот рыдает. Капрал Лек прижался головой к переборке и зло расхохотался. Удза, её вокс-оператор, перестала притворяться сильной, и, подавшись вперёд, закрыла лицо ладонями.
Даже Равура не нашёлся со словами.
Марда Хеллскер сосредоточилась на дыхании, сохраняя на лице нейтральное выражение. Села, застегнула ремни, и уставилась на задний люк «Химеры».
На секунду, всего на миг, она подумала, что станет настоящим ударником.
Сквозь обшивку докатилась какая-то вибрация.
Она поняла, что это радостные крики, и врезала кулаком по бронированной переборке.
Бум.
Десять.
Тразин слышал отголоски колокола даже внутри гиперпространственного ублиета.
Подобное было попросту невозможно, но, похоже, за последнее время невозможное перешло в разряд обыденности.
— Я в долгу перед тобой за спасение, Мастер охоты. Но было ли так необходимо волочить своего планетарного владыку?
— Прошу прощения, лорд. — Мастер охоты отпустил ключицу Тразина. Окуляр смертоуказателя сверкнул. — Рёв зверя становился ближе. Здесь он нас не найдёт.
— Да, ну что ж. — Тразин смахнул с некродермиса пыль. Когда-то Мастер охоты слыл величайшим егерем всех династий, но, как и большинство некронов, теперь был немного не в себе. — Вижу, ты захватил и Саннета. Статус галереи?
— Обширные повреждения, лорд, каскадные сбои.
— Когда звон прекратится, избавься от реликвии — брось её в портал паутины, пусть она досаждает альдари. Но перед этим подготовь «Властителя старины» к плаванью.
— Вы, — запинаясь, произнёс Саннет, — вы покидаете Солемнейс, лорд-археовед? В такой час?
— Если бой колокола предвещает то, что я думаю, нас ждёт катаклизм исторических масштабов — и будет крайне занимательно понаблюдать за ним вблизи. — Он помолчал, считывая глифы повреждений. — Я так понимаю, легионы деактивированы. Что насчёт галерей?
— Нетронутой осталась только закрытая коллекция, — ответил Саннет. — Похоже, её свернутое измерение пострадало меньше. Выставка Ереси Гора, терранские артефакты, и, конечно, спецхран.
— Сойдёт. Дай мне набор мыслеуправляющих скарабеев. Идём, Мастер охоты. Осмелюсь сказать, нас ждёт игра, достойная даже тебя.
Бум.
Одиннадцать.
— Цена, — сказал капитан, — грабительская.
— Цена, — отозвался Салвар Гент, выдержав такую же паузу, — окончательная.
Капитан был мордианцем. Иномирянином. Твёрдое каменное лицо с небольшими острыми усиками. Генту он не нравился, хотя Генту не нравились люди в целом.
— Мы защищали этот мир. Мог бы проявить немного благодарности.
— Да, мог бы. — Гент откинулся в кресле, разглядывая оборудование разбомбленного мануфакторума. У здания не осталось крыши, отчего на стол, который он велел сюда перетащить, лился неясный солнечный свет. Над головой пронеслось звено «Молний», и положенный на столешницу автопистолет мелко задрожал. — Давай так — я проявлю свою благодарность, продав тебе последние десять ящиков леолака в касре Краф, чтобы твои бойцы отметили победу?
— Но цена…
— Если не заплатишь ты, заплатят кадийцы. Леолак — местный фаворит. Премиальный алкоголь. А премиальный алкоголь отпускается по премиальной цене.
Стоявшая позади капитана помощница осклабилась.
— Не играйся с нами, отребье. Перед тобой солдаты, а не вонючие бандиты.
— Сержант Джоллан, давайте вести себя цивильно.
Раньше, когда он занимал в преступном мире достаточно низкое положение, чтобы иметь кличку, Гента иногда называли Косым за то, что его взгляд блуждал подобно лучу прожектора, никогда не задерживаясь на том, с кем он говорил. Сейчас, однако, его пурпурные глаза остановились на младшем офицере.
— А как же хвалёная мордианская дисциплина?
— Поболтай ещё, и я тебе покажу мордианскую дисциплину. — Джоллан опустила обтянутую белой перчаткой руку на блестящую кожаную кобуру.
— Девочка, пусть комиссары и говорят, что твоя жизнь ничего не стоит, но не нужно лишаться её в споре за сервисные услуги.
— Приношу извинения, сэр, — встрял капитан. — Сержант Джоллан — гордая дочь Мордиана. Но она права — вы пытаетесь нас надуть. И мне непонятна скрытая угроза, исходящая от пистолета перед вами.
— Ясно, — сказал Гент, поднимая два пальца.
Из-за ржавого оборудования выступило четверо бандитов, держа перед собой автоматы с барабанными магазинами.
— Тогда давайте переведём угрозу в явные. Так, чтобы вам стало понятно.
— Не надо, — предупредил капитан, заметив, как ладонь Джоллан сомкнулась на рукояти лазпистолета.
— Слушайся капитана, девуля, тут ты не победишь, — произнёс Гент. — Пусть на нас нет черепа с крыльями, мы всё равно кадийцы. Пока сержант-инструктор плюёт вам в морды и учит держаться прямо, мы стреляем боевыми с девяти лет.
Гент потянулся под стол, достал оттуда синюю керамическую бутылку леолака и вынул пробку.
— А теперь, — продолжил он. — Давайте отметим вашу победу и вернёмся к делу?
Бум.
Двенадцать.
Пробки с хлопком отскочили от потолка и приземлились на длинный стол. Группки офицеров-артиллеристов пытались попасть в люстру. Они радостно закричали, когда один «снаряд» влетел точно в болтающиеся цепочки кристаллов, и запустивший его лейтенант отметил успех, отхлебнув прямо из бутылки.
Флаг-сержанту Джаррану Келлу звук напоминал гулкое уханье миномётов.
Он двигался вдоль стола, по пути миновав группку востроянцев, ритмично стучавших кулаками по деревянной столешнице. Лейтенант в самом их центре одну за другой опрокидывала выстроенные в ряд ярко-синие стопки. Востроянцы взорвались криками, когда та справилась с последним и победно раздавила стакан в бионической руке.
К Келлу приблизился капитан Восьмого, распевающий «Цветок Кадии», и вручил ему бокал с шампанским. Джарран поднял стакан в тосте, после чего незаметно отставил напиток на сервант. Подобрал со стола фуражку и водрузил её на голову младшему офицеру-разведчику — чьёму-то помощнику, — который лежал, уткнувшись лицом в стол и обняв бутылку леолака. Приятели шутки ради увешали его мундир столовыми приборами.
Келл свернул направо и опустил ладонь на ручку двойной двери, однако замер, услышав возглас: «Крид! Где Крид?»
Он обернулся и замахал рукой.
— Хотим лорда-кастеляна! — крикнул ещё кто-то. — Речь!
Остальные подхватили следом: «Речь! Речь! Речь!»
— Скоро, — крикнул Келл в ответ, зная, что через час большинство надерётся в стельку и забудет попросить снова. — Кто-то ведь должен довести ночную работу до конца.
Возгласы стали громче, и он скрылся за противовзрывными дверями, прежде чем те успели стихнуть достаточно, чтобы кто-нибудь снова не потребовал Крида.
— Вижу, болваны всё не могут напраздноваться, — сказал Урсаркар Крид.
Командир Восьмого кадийского, спаситель Тайрокских полей и лорд-кастелян Кадии склонился над столом, заваленным документами и картами. Пустые бокалы из-под сакры служили в качестве листожимов, а в пепельнице, изготовленной из гильзы «Сотрясателя», тлело с полдесятка недокуренных сигар. Комната — девственно чистая до появления здесь Крида, — теперь насквозь провоняла табаком.
— Архивраг отступает по всем фронтам и покидает мир, — ответил ему Келл. — Вы сами сказали им веселиться.
— Я сказал им веселиться пока можно, а это другое. — Лорд-кастелян перевёл воспалённые глаза обратно на карты. — Я знаю, что ударники не приемлют полумер, но на боеготовности это сказываться не должно. Ничего ещё не закончилось.
— Значит, возможность спустить этой ночью пар хорошо скажется на боевом духе, особенно если ничего ещё не закончилось.
Крид недовольно заворчал.
— Тогда утром скомандуй побудку на час раньше. Пусть сегодня веселятся, но завтра они должны об этом пожалеть.
Джарран хмыкнул, что в его случае служило ближайшим подобием смеха, и передал зажатый подмышкой инфопланшет.
— Доклад с Южного-Примус. Волсканцы держатся. Похоже, они не бегут вместе с мутантами и ополченцами-сектантами.
— Под всеми шипами и кровавыми рунами они по-прежнему гвардейцы, — задумчиво пробормотал Крид. — И это делает их опасными. Есть новости от адмирала Кваррена и сторожевого флота?
— Нет, сэр. Но к этому моменту он уже должен был установить блокаду Ока Ужаса.
— Будем надеяться, что у меня разыгралась паранойя. — Урсаркар заложил руки за пояс и хорошенько потянулся.
— Военный совет говорит дело. Атаковавшие нас силы соразмерны с прошлыми Чёрными походами. Даже крупнее.
— И ты туда же, Джарран? — покачал головой Крид.
— Вполне возможно, что он был убит в Оке, сражаясь с другим военачальником. — Келл заметил взгляд лорда-кастеляна и добавил: — Такое уже случалось прежде.
— Сам-то в это веришь?
— Мы поймали сигналы, в которых так говорится. Перехваты хорошего качества. Полная расшифровка, выглядят определённо аутентичными.
— Скажи мне вот что — раз это была основная атака Архиврага, то где терминаторы? Где волны Чёрных Легионеров, варп-машин? Против нас сражались культисты и мутанты, предатели-астартес в тактических ролях, но ты мне толкуешь, что командиры Архвирага потратили века, накапливая такие силы, и не высадились лично?
Из-за закрытой двери хор пьяных голосов снова затянул «Цветок Кадии», и Криду пришлось кричать, чтобы Келл услышал его сквозь гам.
— Никто не может мне это объяснить. Ни один человек. Ни во флоте, ни в Аэронавтике, ни в разведке Милитарума и Схоластике Псайкана, и даже полубоги Адептус Астартес. Никто не может дать мне ответ на один проклятый Троном вопрос.
Крид раздражённо бросил окурок на стол, измазав просыпавшимся пеплом карту Россварских гор. Затем упёрся кулаками в столешницу и проорал три последних слова:
— Куда делся Абаддон?
Бум.
Тринадцать.
Корабль вышел из имматериума подобно дитю, покидающему материнское лоно. Мгновение крови, первородного опыта существа, впервые ощутившего холодный воздух и силу притяжения — и, втянув в лёгкие кислород, издавшего полный боли и смятения крик.
Только в этом случае закричал не корабль, а материальная вселенная вокруг него. Сами атомы мироздания распались на составные элементы, истекая не поддающимися описанию цветами.
Дравура Моркат наблюдала сквозь кристаллические окна за тем, как укрощённый ею для повелителя корабль проходит в настоящее пространство.
Поднятая выходом ударная волна прокатилась по мостику, накрыв членов экипажа, и без того переутомлённых тяжёлой службой на древнем корабле. Зверолюдов вырвало. Один распахнул пасть и впился в собственную руку с такой силой, что раздробил себе кости.
У адепта Механикума за пультом управления артогнём случился многокомпонентный сбой в работе синтетического мозга. Его логические схемы — перестроенные самым радикальным образом, чтобы воспринимать творящийся в Оке пандемониум, — заклинило при столкновении с безмолвным порядком реальности.
Он рухнул на палубу, и из слёзных протоков потянулись струйки дыма от перегоревших нервных цепей.
Моркат увидела предсмертные мысли адепта, поток сознания окружал его аугментированный череп подобно нимбу на фреске имперского святого.
Все существа думали по-разному. Некоторые зверолюды на мостике проецировали вокруг голов импрессионистские, исполненные отчаяния, чернильные завихрения. Сознание прочих обретало острые, резкие формы, выражая панику.
Мысли же этого служителя, корчившегося в предсмертных судорогах, напоминали наборный текст на экране электронно-лучевой трубки, мерцая в такт с постепенно отключающимся мозгом.
К пульту. Я могу вернуться к пульту, лорд. Я могу…
Боль, такая сильная…
Я живой?
Я могу…
… ещё…
… служить…
— Дети Ока, — прорычал голос у неё за спиной. — Не созданы для реальности.
Моркат обернулась к своему магистру войны, убедившись, что её разум не обшаривает облако мыслей, взвивавшихся вокруг него подобно пламенной ауре. Повелитель не всегда хотел, чтобы она видела их содержимое, как, впрочем, и она сама.
Дравура склонилась перед своим властелином.
Абаддон. Магистр войны Хаоса, правая рука Гора, владыка Чёрного Легиона и тот, кому завещалось убить Лжеимператора. Человек, вытащивший маленькую Моркат из тьмы и сделавший из неё ту, кем она была — хотя кем именно, оставалось предметом пересудов.
Магистр войны восседал на эбеновом троне, слишком большом даже для его и без того огромного тела. Какое существо нуждалось в подобном кресле — достаточно гигантском, чтобы уместить магистра, причём в полном боевом облачении, — было, как и многое другое на борту Чёрнокаменной Крепости «Воля вечности», выше понимания Моркат.
Тем не менее, пространство вокруг Абаддона не пустовало. Там порхали, метались и выли демонические порождения. Складывались в геометрические узоры либо, вспыхивая от шальной эмоции, взрывались пламенем, что пожирало само их естество.
Моркат зажмурилась и усилием воли заставила себя игнорировать носящихся повсюду эфирных созданий. Оградиться от них, дабы видеть лишь почитаемое лицо существа, которого ей посчастливилось называть отцом.
— На этот раз звёзды другие, — заметил он.
— Другие, милорд? — переспросила Моркат, когда, вновь открыв глаза, увидела магистра войны уже без пелены из паразитических духов.
— Нежели я их помню. — Голова Абаддона, вдвое крупнее чем у простого смертного, не повернулась к Дравуре, однако низкий рокочущий голос всё равно отдался внутри неё дрожью. — Я припоминаю, как выглядели звёзды, когда мы вышли из Ока в прошлый раз.
— Во время Готической войны, — догадалась она.
— Да, ещё до твоего появления, найдёныш. Я помню, где в ту пору находилось каждое светило. Все были на своих местах. Те же самые созвездия, неизменные с первого раза, как мы покинули Око, и до последнего. Двенадцать раз, и то же самое звёздное полотно.
— Но теперь они изменились?
— Новые звёзды, — прорычал Абаддон. — Другие звёзды. Движется… флот.
— Контакты! Контакты! — через секунду заблеяла сенсорный офицер Механикума. Она стояла в яме, опутанная паутиной проводов, склизкие органические кабели — сжимавшиеся и расслаблявшиеся будто щупальца осьминога, — соединяли её череп с восемью псайкерами внутри мешочков с жидкостью. — Имперский флот! Курс — восемь-два-шесть. Расстояние — две с половиной тысячи миль. Тип «Император»! Тип «Марс»! Тип «Мщение»!
— Определяю корабельные профили, — произнёс Какадиус Сирон — бывший Альфа-Легионер, а ныне глава разведки Абаддона. Перед ним заплясали проекционные лазеры, тонкими как проволока линиями вычерчивая в воздухе силуэты имперских космолётов. — Предварительный результат: «Мощь праведников», тип «Император». «Финальный удар», тип «Марс». «Герцог Люрстофан», тип «Неустрашимый». «Слава Абридаля», тип «Готический». Они из разных боевых флотов — Скарус, Агриппина, Корона.
— Сборная армада, — отметил Абаддон. — Объединённая через потери.
— Должно быть, мы потрепали их даже сильнее, чем рассчитывали, — сказала Моркат.
— Больше того, остатки флота разделены, гоня «Мстительный дух» прочь от Кадии, — добавил Сирон. Он собирался сказать что-то ещё, но магистр войны оборвал его на полуслове.
— Значит, Врата открыты.
— К Кадии! — взревел зверолюд, вскидывая над головой кулаки. Палуба утонула в вое, гиканье, воплях, бульканье и улюлюканье. Из глоток тысяч мутантов вырвался крик, полный восторга от близости момента, к которому они шли тысячелетиями. По настилу забили ноги и копыта. — К Кадии! К Кадии!
В воцарившемся гвалте лишь Моркат расслышала рык магистра войны.
— Шаг, — негромко сказал он. — Это лишь шаг. Багровый Путь ждёт.
