3865
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
{{Другой перевод|Превосходство / Primacy (рассказ)}}
{{Книга
|Обложка =Primacy.jpg
Одинокая станция, незначительная во всех смыслах, кружилась посреди безбрежной пустоты. Во времена мира и изобилия, сопровождавших неудержимый натиск Великого крестового похода по сектору, она всегда оставалась не более чем сноской на полях. Чем-то, что следует игнорировать или же сопоставить с более масштабными логистическими примечаниями. Агростанция Пирус Сигма 45-1 играла второстепенную роль в снабжении миров Сатрианского Залива залива жизнестойкими продуктами питания и аналогами медицинских препаратов.
Она никогда не сталкивалась с большим вниманием, чем со стороны прибывающих и уходящих грузчиков, чьи транспорты прилетали пустыми — и отправлялись восвояси с набитыми продуктами трюмами. Война положила конец тем дням однообразного великолепия. Теперь станция висела и болталась в пустоте, а её прежние обитатели бежали или легли в ту самую землю, которую некогда возделывали. До сего момента агрокомплекс Пирус Сигма 45-1 оставался забытым и мёртвым, но теперь он возродился с одной-единственной целью.
— Где Гор? Магистр войны заставил Галактику пылать, а меж тем на передовой его не видно. Железные Воины часто жаловались на то, что Император использует их легион на износ, а теперь Гор желает, чтобы мы стали такими же. Но мы не пляшем под дудку хтонийских варваров. Мы не просим о благосклонности и внимании, словно комнатные собачки с Фенриса. — Он выдержал паузу, позволив себе усмехнуться.
— Мы больше не просто Две Сотни<ref>Имеются в виду последние оставшиеся в живых после эпидемии т.н. Скверны две сотни легионеров Третьего легиона, встретившие примарха Фулгрима в ходе его обнаружения на Кемосе в 830.М30. Среди них доподлинно известны следующие: лорд-командующий Абдемон, капитан 2-й Второй роты и мастер меча Тессерий Акурдуана, вексиллярий (позднее дредноут и Хранитель Обрядов) Риланор, эмиссар в Воинстве Крестоносцев на Терре снайпер Аргент Кирон, мастер меча Каллион Завен, а также, разумеется, апотекарий Фабий. Йен Сен-Мартин, автор романа «[[Люций: Безупречный клинок / Lucius: The Faultless Blade (роман)|Люций: Безупречный клинок]]», относит к этому числу и апотекария Чезаре из боевой группировки Люция Вечного, что противоречит иным источникам, согласно которым Фабий представлял собой последний осколок апотекариона Третьего к моменту воссоединения с примархом. Впрочем, быть может, Чезаре вступил во врачебное братство существенно позже, что устраняет данное противоречие.</ref>, — продолжал Эйдолон. — Мы не следуем в тени другого легиона, извлекая уроки, которые со временем превзойдём. Давно пора проложить свой собственный путь через эту войну. Мы — Дети Императора. Что у нас общего с фермерами Барбаруса или с Пожирателями Миров? Мы, вне всяких сомнений, выше упрямого Четвёртого. Мы — лезвие клинка, который больше не ведает, чья рука его держит. Примарх. Магистр войны. Всё это мало что значит. Мы и прежде презирали своих господ — так какая разница, если мы отринем веру в них теперь? Если примарху угодно, чтобы мы были рядом с ним, — Эйдолон одарил Фабия испепеляющим взглядом, — тогда пусть он сойдёт со своего престола и обнимет всех нас. — Апотекарий отреагировал на презрительный взор Эйдолона в схожем ключе и отступил в тень, словно в пасть какого-то великого зверя.
— Если магистр войны желает, чтобы мы сражались за него — пускай направляет нас. Пусть он призовёт нас на свои войны. Пока любой из этих вариантов будущего не наступит, мы должны потакать своим собственным желаниям. Галактика в огне, а перспективы для нас тлеют от края до края!
Казалось, будто время остановилось. Эйдолон моргнул, хотя глаза его оставались прикованы к опускающемуся клинку. Он потянулся, и реальность изменилась. Его рука внезапно превратилась в пятно, и она сжимала саблю противника, сгибая её, удерживая клинок на месте. Лорд-командующий щёлкнул запястьем.
Бесценный древний клинок переломился. Используя свой молот как рычаг, Эйдолон поднялся, не выпуская из руки сломанный конец меча, и молниеносно вогнал его под горло противника. Вак отшатнулся, символ его славы торчал прямо из его шеи, кровь струилась по пурпуру и золоту брони, ещё больше оскверняя украшавшую её Палатинскую Аквилупалатинскую аквилу.
Эйдолон тяжело вздохнул и повернулся, оглядывая зрителей.
