96
правок
Изменения
Добавлена двенадцатая глава
Спускаясь с аппарели «Арвуса», Драконы окунулись во тьму, наполнявшую посадочную палубу фрегата. Охота началась.
== Глава одиннадцатая ==
'''Гелетина, пограничная зона между Эскаданом и Кантикусом'''
Увидев все, что ей требовалось увидеть, Стефина развернула свои эбеновые крылья и взмыла в небеса.
== Глава двенадцатая ==
'''Гелетина, пограничье Эскадана и Кантикуса'''
Когда ритуал завершился, отделение Япта разделилось и отправилось по своим делам. Приближалось время сражения, наступала пора приносить клятвы и наносить метки на плоть. Большая часть Саламандр вернулась в казармы в центре Эскадана — за исключением половины опустошителей Шестой роты, ведомых Почтенным Кор'адом. Дредноут всю ночь продолжал обстрел позиций противников бок о бок с бронетанковыми силами 81-го Кадийского под командованием полковника Редгейджа. Разведка не могла точно установить, имело ли это хоть какой-то эффект, кроме медленного истощения припасов лоялистов, но Кор'ад уверил Дракгаарда, что лишь благодаря его действиям удерживаемые имперцами районы города оставались в безопасности, и спорить с ветераном никто не стал.
Ва'лин не отправился обратно с остальными, несмотря на протесты Нэба. Он искал одиночества, хотел вернуться в грезу, из которой его вырвали над развалинами скрипториума, и поэтому взял на себя обязанность по патрулированию размытой границы между городами, надеясь угомонить свой беспокойный разум.
Пускай молодой Саламандра и не стал активировать запальник огнемета, который он захватил с собой, воин все же не выпускал оружия из рук. Кантикус еще не был покорен и «безопасные» регионы быстро могли перестать быть таковыми на столь изменчивом поле боя — о чем красноречиво говорил тот факт, что со времени последнего заката лоялистам удалось выявить и нейтрализовать нескольких вражеских шпионов и диверсантов. Не обошлось дело и без горсток дезертиров, которые были назойливой проблемой для патрулей Дракгаарда — благо случаи дезертирства стали происходить куда реже после прибытия представителей Экклезиархии. Несмотря на значительную степень недоверия между Сестрами Битвы и другими имперцами, Ва'лин все же считал, что их присутствие на Гелетине может оказаться полезным.
Спустя какое-то время после начала патрулирования, Ва'лин почувствовал, как волосы у него на загривке встали дыбом — и это несмотря на жар, испускаемый его силовой броней, генератор которой безостановочно гудел. Молодой воин активировал авточувства брони — и действительно, выяснилось, что его кто-то преследовал, при этом мало заботясь о скрытности. Личность таинственного незнакомца не могла оставаться тайной надолго — Ва'лин прекрасно знал, что это мог быть лишь один человек.
— Почему ты пошел за мной, Сепелий?
Ва'лин услышал, как апотекарий вышел из-за развалин, хрустя осколками камней.
— И что же меня выдало? — спросил тот с сарказмом в голосе, указывая на свой белый доспех, ярко выделяющийся на фоне руин.
Скориец, мельком взглянув на лекаря, снова отвернулся от него.
— Я пришел сюда в поисках уединения, не ради дальнейших расспросов.
— Смотря сквозь пламя, — сказал Сепелий, — я все понял.
— Понял что? — произнес Ва'лин, остановившись.
— Твой взгляд сказал мне все... Тебе снова снились сны.
Ва'лин ничего не ответил, но охватившее его было раздражение невольно уступило место любопытству. Он страстно желал понять, что именно увидел в огненном ущелье, и что это могло предвещать.
— К твоему сведению, его тоже навещали сновидения. — произнес апотекарий.
— Кого?
— Дак'ира.
Ва'лин соизволил развернуться снова, но теперь его переполняла злоба.
— Хватит уже намеков и недомолвок, брат. Я устал от яда, льющегося с твоих губ.
Сепелий примирительно выставил руки перед собой.
— Я всего лишь отметил интересное сходство. Не находишь ли и ты занятным, что история может разноситься эхом сквозь столетия? Что похожие знаки могут являться нам чаще, чем раз в поколение? — на секунду, Сепелий замолк, но потом продолжил. — Перерождение...
Ва'лин ничего не сказал, но апотекарий и так все понял, после чего сузил глаза и криво улыбнулся.
— Ты веришь, что он жив.
Лицо Ва'лина резко и заметно напряглось, и он не смог бы скрыть угрожающих ноток в своем голосе, даже если бы захотел.
— Оставь меня в покое.
Сепелий поклонился молодому бойцу и послушно сделал шаг назад.
— Дак'ир едва не уничтожил Ноктюрн. Ты боишься, что можешь оказаться таким же, как он, Ва'лин? Или что можешь оказаться сосудом, с помощью которого он сможет вернуться?
— Он спас нас... — скориец хотел произнести эти слова с большей убежденностью, но это ему не удалось.
— Он был спасителем и разрушителем, и одновременно ничем из этого, как гласит пророчество о «Ферро Игнис».
— Ты не веришь в пророчества, тебя заботит только эмпирическая истина. — и опять, слова Ва'лина оказались лишь жалкой попыткой возразить.
Кратус лишь мягко покачал головой.
— Ну а теперь ты просто хочешь меня поддеть, брат... Подумай над тем, что я сказал, и мы побеседуем снова. — после этих слов, лекарь развернулся и исчез среди развалин.
Ва'лин не стал его останавливать. Вместо этого, он продолжил обход — но вскоре снова услышал тихий хруст каменных осколков.
— Сепелий, я же сказал тебе... — Саламандра замолчал, как только увидел, что новоприбывший носил зеленую броню, а не белое облачение апотекария. Его доспех казался почти черным в полутьме, в которую погрузились развалины.
— Ки'дак?
— Следуй за мной. — отрезал тот, после чего немедленно развернулся и пошел вперед.
Ва'лин понял, что его собрат отправляется глубже в пределы Кантикуса, но все же отправился следом за ним.
Во тьме ночи, руины еще больше напоминали опустевшую и растрескавшуюся раковину. Совсем недавно в одном из здешних особняков погиб Сор'ад — его служба оборвалась под ревущими зубьями цепного клинка воина Хаоса. Кровь Саламандры, излившаяся из его тела тугой струей, до сих пор окрашивала одну из стен того места, где все они сразились с терминатором Черного Легиона, отчего от всего сооружения веяло смертью и сожалением. Остались там и следы крови предателя, но они скорее оскверняли это место, нежели напоминали о трагедии. Так или иначе, когда тело еретика выволокли наружу с помощью цепей и бесцеремонно сожгли, мало что свидетельствовало о развернувшихся здесь событиях, кроме угасающего эха воспоминаний.
Тихо пробираясь по улицам Кантикуса, минуя одно разрушенное здание за другим, двое Саламандр в конце концов добрались до бреши, проделанной Ва'лином и Нэбом во внешней стене того самого строения, и тогда Ки'дак вскинул свой бронированный кулак, понуждая своего товарища остановиться.
— Почему мы сюда пришли, Ки'дак? — тихо прошипел штурмовик.
Огнерожденный, к которому обращался Ва'лин, ничего не сказал, но ткнул пальцем куда-то в темное нутро здания.
Улучшенные глаза Ва'лина даровали ему способность видеть во тьме, но даже проследовав взглядом за указующим пальцем товарища, он поначалу не понял, на что именно смотрит. Впрочем, ему хватило ума последовать примеру Ки'дака и занять позицию по другую сторону бреши, и лишь после этого вновь обратиться к боевому брату.
— Кто это?
Как оказалось, внутри руин находилась одна из Адепта Сороритас. Она стояла спиной к Саламандрам и, казалось, еще не осознала того, что за ней следят.
— Я выследил ее после ритуала. Мне показалось, что это был вражеский лазутчик.
Ва'лин задумался о том, не стоит ли им просто окликнуть сестру, а не скрываться в тенях, но когда он вновь заглянул внутрь здания, ее там уже не было.
— Где она?
Ки'дак изобразил на своем лице непонимание, но потом кивнул, показывая товарищу, что вновь заметил девушку. Она возникла из теней так, словно была их частью, и продолжила свой путь вглубь развалин — судя по всему, выходило так, что она все еще не заметила увязавшийся за ней хвост.
Ва'лин и Ки'дак выждали, пока она не пропадет вновь, после чего и сами забрались внутрь. Надев шлем, Ва'лин осмотрелся, меняя режимы своих авточувств, пока не нашел нечто, пропущенное им во время прошлого визита — проход в небольшую залу под полом, скрытый за грудами мусора. Обменявшись взглядами с Ки'даком, тем самым намекнув тому, что им стоит приготовить оружие, скориец подошел к небольшой лестнице и спустился вниз.
Там его не встретило ничего, кроме тьмы, но Ва'лин, оснащенный прибором ночного видения, окрашивающим все вокруг в кислотно-зеленый, был к ней готов. Он увидел вокруг себя множество осколков костей, выброшенных из своих альковов. Некоторые из костей были сломаны пополам, многие другие — просто растоптаны. Если бы дело происходило днем, Ва'лин наверняка разглядел бы и следы от пламени, ведь все вокруг пахло гарью.
Как оказалось, двое Саламандр попали в реликварий — одно из святых мест, о которых поведала канонисса во время своей первой (и весьма напряженной) встречи с Огнерожденными.
— Выглядит так, словно это место разграбили. — произнес Ки'дак.
— Не похоже на то, что еретики что-то здесь искали. — ответил тому Ва'лин.
Ки'дак присел на одно колено, после чего сгреб рукой горсть осколков.
— Он был здесь... Предатель, что убил Сор'ада.
— Как ты это понял?
— Его скверну ни с чем не спутаешь. Смотри, он смешал свою кровь с могильной пылью. Он хотел не просто разрушить это место... — заключил десантник, вставая.
— Он хотел осквернить его... — понял Ва'лин. — Но зачем?
— Чтобы ослабить ее...
Ва'лин повернулся к товарищу.
— Ослабить духовную связь Трона с этим городом. — пояснил Ки'дак.
— В чем смысл подобного богохульства?
— Вероятно, еретик хотел позволить своему господину сделать нечто такое, на что тот не был способен, пока связь эта все еще оставалась крепка.
— А причем тут Сестра Битвы?
Ки'дак медленно покачал головой.
— Этого я пока не знаю.
В тенях Гелетины скрывалось множество тайн, разгадать которые пока не представлялось возможным — тем не менее, Ва'лин не удержался от того, чтобы добавить к ним еще один вопрос.
— Ты мог вернуться сюда и один. Зачем вмешивать меня в свои дела?
— Я не знал, что меня будет здесь поджидать. Вдвоем же у нас было больше шансов на то, что хоть кто-то сможет вернуться назад. Так или иначе, пока я не знаю, что и делать...
Ва'лин кивнул, признавая разумность аргумента своего сородича.
— Не стоит вообще ничего предпринимать, пока мы не узнаем больше.
— Согласен.
Ва'лин протянул другу руку.
— Выходит, что я недооценил тебя, Ки'дак.
Тот проигнорировал жест товарища и отправился обратно к лестнице.
— Нет, ты не ошибся.
Клерик следил за двумя змиями. Он находился достаточно близко к ним — настолько близко, что смог понять: Саламандры и понятия не имели, что на самом деле замышляли женщины-фанатики, прибывшие на Гелетину.
Ему нравилось следить за ними, этому извращенному убийце, примостившемуся на груде раскрошенного камня — но еще больше ему нравилось осознание того факта, что они не видели его.
«Я легко мог бы убить их...»
Такой тихий, такой неподвижный, укрытый тенями... Сторонний наблюдатель с легкостью бы принял его за обычную статую.
В конце концов, змии исчезли среди руин — но рано или поздно, они вернутся.
«Здесь для вас ничего нет, маленькие змееныши...»
Клерик нарушил свое молчание, лишь когда понял, что не один.
— Добрый вечер, братец.
Кто-то пытался подкрасться к Клерику, аккуратно пробираясь к его укрытию, но еретика попросту невозможно было застать врасплох — так уж он был... устроен. Он всегда узнавал о прибытии незваных гостей, и знал их намерения в отношении себя. Это не давало ему способности читать чужие мысли, но нельзя было отрицать полезности даже такого неточного знания.
Закованный в доспехи воин бросил свою затею и вышел из теней, когда понял, что его так умело раскрыли.
— А я уж думал, что наконец-то смог застать тебя врасплох.
— Я знаю, что ты думал, Джуадек. Твой оптимизм был для меня так же очевиден, как и знамения варпа — для Жрееца. Но забудем о твоей жалкой попытке подкрасться ко мне... Чего ты хотел?
— Тебя вызывают, брат. — произнес Джуадек, тихо присев сбоку от Клерика. — Впрочем... На самом деле, призвали всех.
Клерик удивленно вскинул бровь, наморщив свое красивое лицо. Как и многие другие среди Детей Императора, он стремился к совершенству — пусть даже тяга эта, точно так же, как и у остальных, с ходом тысячелетий извратилась до неузнаваемости. Кожа Клерика была фарфорово-белой, его черты, безупречные и точеные, напоминали лик мраморной статуи. Глаза, блестящие, как два черных опала, резко контрастировали с серебристыми волосами. В качестве оружия он предпочитал кинжалы — и действительно, даже сейчас на обоих набедренниках у предателя было закреплено по паре ножей, что выглядывали из-под короткого плаща, сделанного из вываренной человеческой кожи.
— Интересно... — произнес Клерик. — А что он говорит об остальных? Какие вести из варпа?
— Они приземлились на поверхность, но кроме этого пока ничего не известно. Он считает, что наша миссия пошла наперекосяк. Винит превратности судьбы.
— Значит, нам повезло, что здесь перед нами открываются новые возможности.
— И правда, брат...
Джуадек замолчал, но все же остался сидеть на скале вместе с Клериком.
Облачение Джуадека было окрашено в тот же гелиотропный пурпур, что и броня Клерика, но отличалось от нее своей заметной неухоженностью. Разумеется, этот доспех все еще годился для боевых действий, но его уродовало множество фетишей и веревок, с которых свисали отрезанные кисти рук, уши и прочие трофеи. Джуадеку нравились и острые шипы, поэтому он покрыл ими наплечники, поножи и сабатоны силовой брони — в общем, любые поверхности, на которых для них находилось свободное место. Несколько шипов торчало даже из щек и коротко стриженого темени воина, и по сути, для служителя Слаанеш, он был весьма уродлив.
— Ты доставил свое послание, и все же остаешься здесь, заставляя меня делить с тобой воздух. — в конце концов, произнес Клерик. — Очевидно, у тебя есть какой-то вопрос.
— Ты веришь в то, что о нем говорят?
— О ком, Джуадек?
— О капитане. Ходят слухи, что он убил всех своих старых товарищей и отнял их плоть.
— Я не знаю...
— Что он и не человек вовсе, но амальгама из нескольких.
— Меня это не волнует.
— А должно бы, Клерик. Вдруг он планирует убить и нас, членов своего внутреннего круга?
— Ты с такой гордостью это произносишь...
— Мне не хотелось бы стать частью его тела.
— Собственно, как и мне. — согласился Клерик. — Но кое-кто определенно не отказался бы нас убить.
После этих слов, холеный предатель указал вниз, на покрытую сором улицу — и на воительницу, что постепенно удалялась от них. Он передал товарищу свой оптический прицел — в нем десантники, на самом деле, не нуждались, но Клерику нравилось разглядывать все в мельчайших подробностях. Детали, в конце концов, были важны.
— Она что-то ищет. — заметил Джуадек, регулируя фокусировку прицела.
— Нет, она уже нашла то, что искала. Просто найти она рассчитывала нечто иное.
— Хмм...
— Именно здесь они убили Вога. — торжественным тоном произнес Клерик.
Джуадек в ответ на это лишь презрительно хмыкнул.
— Вог был ублюдком.
— А еще он был Распинателем. Они не умирают доброй или легкой смертью.
— Его убийцы там, на севере. — сказал Джуадек, возвращая прицел собрату, который не отказался от того, чтобы взглянуть на них еще раз, но после этого лишь покачал головой, совершенно не впечатленный.
— Их я уже видел. И все же... Как им удалось убить его?
— Пока что это остается тайной.
Клерик убрал прицел в подсумок и начал спускаться с груды камней, заботясь о том, чтобы не произвести лишнего шума.
— Скажи мне вот что, брат... — сказал он Джуадеку, когда оба еретика скрылись от чужих глаз. — Если Люфурион убил их всех, то откуда тогда взялись эти байки?
— Жреец заявлял, что об этом ему поведал демон.
— Тогда моему брату нужно получше хранить свои секреты.
Джуадек рассмеялся, как будто только что понял какую-то забавную шутку.
— Хе-хе... Жреец и Клерик.
— Замолчи, если не желаешь расстаться со своим идиотским языком.
— Признай, это же смешно.
— Тебя все вокруг смешит, Джуадек.
— Но эта шутка — в особенности... Как и смерть.
— Интересно, а над своей собственной кончиной ты так же будешь смеяться?
Джуадек резко замолчал.
— Так я и думал. — произнес Клерик.
Спустившись вниз, десантники Хаоса укрылись в руинах и начали свой долгий путь назад, к своим темным владыкам.