96
правок
Изменения
Добавлена третья глава
<br />
==Пролог - =='''Старая ложь==...'''
Это все началось с Сеяна. С его тела и трупов его почетного караула, устлавших собой пол тронного зала Верхнего Города. Все они погибли внезапно, от незримых рук. Возмездие за предательство, ставшее их погибелью, будет куда более заметным. И принесено оно будет в руках братьев Гастура, как месть за любимого сына.
Пара Саламандр наконец-то спустилась с крыши храма, и отправилась встречать Сестер Битвы.
== Глава вторая ==
'''Кантикус, южный район боевых действий'''
«Вулкан, сбереги нас от того, что грядет...» — подумал молодой Саламандра, наконец-то отправившись вслед за Ки'даком. С того самого момента, как он попал на Гелетину, Ва'лин чувствовал себя не в своей тарелке, и сейчас это ощущение граничило с предчувствием чего-то ужасного.
== Глава третья ==
'''Где-то в другом месте...'''
Зарко чувствовал сильный жар. Тот окружал его со всех сторон, исходя от моря пламени.
Темный утес, подобно вытянутому языку, выдавался из безопасности скал и нависал прямо над бесконечным океаном магмы, и Зарко стоял на самом его краю, окидывая взглядом серые клубы пирокластического дыма. Над его головой не было ни земли, ни открытого неба — лишь тьма, вечная, бесформенная и неестественная.
Тело Зарко не защищала ни силовая броня, ни что-либо еще, однако языки пламени, вырывающиеся снизу, не ранили его даже тогда, когда касались обнаженной кожи и с шипением превращались в облачка дыма. Зарко принял дар стихии с распростертыми объятьями, сделав пламя своей мантией, да и не отказался от разрушительной мощи самой горы, прозванной Смертельным огнем. Так ее окрестили еще представители древних племен Ноктюрна, и имя это, пронесшееся через века, не изменится никогда. Окруженный кровью, излившейся из сердца горы, он стоял в самом центре ее подземной структуры, упиваясь атмосферой этого места. Он закрыл глаза, от которых все равно было мало проку среди всего этого марева и дыма, и огонь внезапно обратился в вездесущий, наделенный сознанием океан — чем, по сути, и являлся, пускай сам Зарко прямо сейчас этого в полной мере и не осознавал.
Полностью задействовав свои чувства, он испил опьяняющей атмосферы горы и использовал ее, чтобы собраться с мыслями, пока вокруг него ревели и бились волны, наполняя горячий воздух благоуханием пепла и земли. Зарко хотел взмыть ввысь на его потоках, однако понимал, что его истинная цель находится глубоко внизу, окруженная беспощадными потоками пламени.
Сосредоточившись на остроте и шероховатости камней, покалывающих его голые ступни, Зарко наконец-то в полной мере подготовил свой разум и душу... А затем спрыгнул с утеса.
Какую-то долю секунды он чувствовал лишь умиротворение. Подвешенный в воздухе, будто бы угодив в вязкий студень, Зарко ощутил странное чувство трансцендентности — а потом огненное море широко распахнуло свою пасть и проглотило его.
Саламандра не почувствовал боли. Его посетило лишь мимолетное чувство неуверенности, словно он не был уверен в том, что достоин спуститься в глубины горы, но, преодолев внезапно охватившую его нерешительность, Зарко все же начал свое погружение.
Несмотря на все проведенные приготовления, поначалу он оказался сбит с толку, пока не расслабился и не позволил потоку увлечь себя вниз. Утопая в океане огня, Зарко начал вспоминать мифы древнего Ноктюрна. О том, как наковальня Уллия утащила того в адский водоворот... О том, как Кар'дра тщетно пытался обогнать змия Бааргала в Едком море... О том, как Гелиан отправился навстречу своей смерти в пучинах Гей'саррского океана, не переставая бороться со змеями Океша.
Зарко не являлся одним из этих мифических героев, пускай ему и нравилось вспоминать об их деяниях — и, тем не менее, прямо сейчас он плыл по морю огня, брошенный на произвол судьбы, прямо как персонажи древних саг. Воспоминания о них уберегали его лучше любой брони из керамита и адамантия, от которых здесь было бы мало проку, и, в конце концов, они позволили ему спуститься до самого дна океана — и одновременно с этим, вырваться на поверхность, в мир сумерек.
Цепи из прочного железа обернулись вокруг его лодыжек. Вес небольших наковален, прикрепленных к ним, тянул его вниз, выступая своего рода якорем. Чем устойчивей было его психическое состояние, тем крепче делалось каждое звено этих цепей. Удерживая его тело, они уберегали и его разум. Видя и чувствуя свои ментальные оковы, какими бы иллюзорными они ни были, Зарко заставлял себя верить в то, что они существовали на самом деле. В этом месте, вера определяла реальность — и без наковален... Без наковален, он не желал даже представлять свою дальнейшую судьбу.
В полном одиночестве он взирал на черный океан, который простирался до самых пределов его восприятия, а то и дальше, и на то, как зарождается буря, что заставляет это море волноваться и порождать бурные волны. Отблески пламени окрасили их подобно нанесенным рукой безумного художника мазкам — и спустя какое-то время на поверхности темного холста воды проявились странные образы, в которых Зарко увидел лица. Некоторых их обладателей он знал. Других — еще нет. Перед псайкером разворачивалась неудержимая и бесформенная хронология, в которую ему нужно было погрузиться, чтобы познать все ее секреты.
Впрочем, поднявшаяся буря заставила Зарко насторожиться. Он не ожидал такого яростного отпора со стороны стихии. Подобное было свойственно этому миру, да, но не в такой степени. Что-то было не так — судя по всему, дело не обошлось без постороннего влияния.
Зарко продолжал свой заплыв, храбро борясь с капризами океана. Сейчас страх был не той роскошью, которую мог себе позволить Саламандра. Даже учитывая то, что благодаря обучению и подготовке ужас стал совершенно чуждым для него понятием, подступала пора для настоящей проверки на прочность.
Зарко знал, что помимо бурных вод, в этом море есть и иные угрозы — и действительно, хищники не замедлили явить себя его взору, привлеченные огоньком души Саламандры. Поначалу представляя из себя лишь едва заметные тени, вскоре тройка охотников превратилась в обсидиановые наконечники копий, прорезающиеся через переливающиеся красным воды.
Вместе с этим, начала подниматься огромная волна. Зарко поплыл перпендикулярно ей, изо всех сил гребя руками, и спустя пару секунд почувствовал, как наковальни, вместо того, чтобы приковывать его к этому месту, начинают соскальзывать с лодыжек. Сейчас их кандалы держались на положенных местах лишь благодаря его силе воли. Делая один гребок за другим, яростно молотя ногами по воде, Зарко рискнул обернуться... И улыбнулся.
Угольно-черные хищники преследовали его.
Волна все нарастала, стремясь утянуть Саламандру под поверхность воды, где незримые течения каждый миг сменяли друг друга, но он продолжал плыть — и пока он плыл, он слышал голоса, заглушаемые ревом океана еще до того, как псайкер успевал различить хотя бы слог. Замечал он и лица, еле заметные глубоко в морской пучине, но они, как и голоса, исчезали раньше, чем он мог узнать их.
Огромное цунами продолжало расти...
Зарко взмыл ввысь вместе с волной, не обращая внимания на протесты собственного тела. Хищники, как и прежде, продолжили свою погоню, гонясь за ним, подобно брошенным рукой охотника копьям, однако Саламандра успел оседлать волну в тот же миг, как она разбилась о поверхность воды. Потратив последнюю толику силы на то, чтобы добраться до ее гребня, он сумел уцелеть, тогда как хищники, едва ли не дышавшие ему в спину, оказались раздроблены яростными потоками. Тяжело дыша, Зарко медленно поплыл дальше, радуясь тому, что буря утихла, и море разгладилось.
Потратив несколько мгновений на то, чтобы перевести дух, Зарко прислушался и снова услышал голоса, один из которых выделялся на фоне неразборчивого гула. Кому бы он не принадлежал — или только будет принадлежать, — ясно было то, что его обладатель был преисполнен горечи. Сумрачное море отреагировало на крики страдающей души, на сей раз отражая ее волнения появлением новых волн, а не вторжением нерожденных.
Зарко развернулся, пытаясь различить хоть что-то в отблесках пламени на поверхности воды, но когда ему показалось, что он заметил беззвучно кричащее лицо, оно тут же исказилось и пожрало само себя, оставив за собой лишь клочок морской пены.
Сразу же после этого окончательно затих и голос, но в конце концов Зарко все же удалось выцепить два слова из угасающего эхо.
«Ферро игнис.»
Да, именно так...
«Огненный меч.»
Зарко понятия не имел, что означают эти слова. Он уже собирался погрузиться глубже, чтобы отнять истину у пучин, но еще один голос прервал его приготовления. В отличие от горестного крика, услышанного им прежде, этот голос Огнерожденный узнал и позволил своим ментальным оковам распасться. Одна за другой, цепи соскользнули с его лодыжек и исчезли во мгле, растворяясь без следа подобно пеплу. Медленно, контролируя каждое свое движение, Зарко разорвал связь своего тела и разума с этим миром... И очнулся в другом, на борту космического корабля.
Перемещение из другого измерения в материальный мир происходило далеко не моментально. Сначала Зарко осознал только то, где находится, и лишь потом его психически усиленное восприятие постепенно угасло, напоследок выпустив импульс энергии, позволивший библиарию прочувствовать весь корабль и увидеть каждую душу на его борту, как будто бы он воспользовался сонаром.
Двигатели стоящего на якоре судна давно погасли, и лишь тихий гул систем жизнеобеспечения нарушал спокойствие, охватившее корабль. По его коридорам продолжали бродить сервы, выполнявшие свои обязанности, но в целом «Кузнечный молот» можно было легко принять за корабль-призрак.
Судно дремало. С тех самых пор, как искатели покинули борт, все те, кто остался, словно бы погрузились в странное состояние полудремы — как будто все их жизни застыли в затвердевшем янтаре, неспособные освободиться, пока ушедшие не вернутся, дабы сообщить о своих находках.
Зарко, сидевший в своей темной келье, наслаждался тишиной и вбирал в себя окружившие его тени. От его сгорбленного силуэта до сих пор продолжал подниматься пар, улетающий прямиком в вентиляционную систему фрегата, а на насесте рядом с библиарием примостился дригнирр с желтым гребнем, выделявшемся на фоне синей чешуи. Внезапно животное щелкнуло пастью и принялось громко каркать.
— Я все вижу, не кричи, Крэлиш. — пробормотал Зарко, все еще полностью не отойдя от своего путешествия по огненным волнам. На консоли перед ним горел огонек, сообщающий о входящем вызове.
— Говори. — произнес Саламандра.
— Это я. — строгим тоном ответила консоль. — Мы нашли корабль.
Даже такая короткая передача не обошлась без помех и обрывов связи, и Зарко задумался, винить ли в этом влияние атмосферы, или же Агатон решил спуститься вместе со своими людьми глубже в недра улья.
— Что-нибудь еще?
— Только пепел, брат. — Агатон замолк на мгновение, но потом вновь заговорил. — Твоему голосу недостает внятности, кодиций. Разве Вель'кона не советовал тебе поменьше странствовать по огненным волнам?
— Я всего лишь утомлен, брат-капитан. — соврал Зарко. — Тебе не о чем волноваться.
Еще одна пауза. Агатон обдумывал свои следующие слова.
— Ты что-нибудь слышал от остальных?
Зарко активировал экран своей консоли, и слабое свечение монитора выхватило из тьмы лицо библиария. Его острые и угловатые черты были обычным явлением для псайкеров Ноктюрна, но глаза Зарко сейчас горели обычным для Огнерожденных пламенем. Лишь едва заметные проблески лазури в этом огне выдавали его истинную природу, не успев улетучиться после недавнего странствия.
На экране, тем временем, загорелось три руны, лишь одна из которых была активна. Под каждой из них выводились биоритмы всех членов трех поисковых команд, а хроно-штамп указывал на время, прошедшее с момента последнего сеанса связи. Две другие команды молчали уже несколько часов.
— Пока ничего. Все они приземлились на поверхность, но с тех пор ты был первым, кто со мной связался, брат-капитан.
Агатон прервался на мгновение, очевидно, раздавая приказы остальным охотникам своей группы, но потом вновь переключил свое внимание на Зарко.
— Лок отправился на запад, к сети тоннелей, Кловий же взял на себя шахты на севере, но так или иначе, мы все оказались в огромном лабиринте.
— В легендах говорится, что наш отец однажды столкнулся с похожим испытанием.
— Его испытание явно не походило на наше. Мы словно бы плывем по морю из отходов. Не могу даже представить себе, что заставило его спрятаться именно здесь. В гнездах са'рков и то уютней.
— Но ты намереваешься продолжить поиски? Что, если он уже покинул это место? Или погиб?
— Если он мертв, то здесь будут следы погромов, по которым мы его и найдем. Воины вроде него не уходят на тот свет, сложа руки. Но я думаю, что мы уже близко к цели. Зартат заявляет, что чует его.
— Ты доверяешь ему? Я имею в виду мутанта.
— Ты в курсе, что он прекрасно тебя слышит?
— Он и так знает, как я к нему отношусь. Я уже не раз высказывал свое мнение ему в лицо.
— Ну тогда радуйся тому, что твое собственное еще не нарезано на лоскуты.
— Буду держать этот факт в уме, брат-капитан. — уверил товарища Зарко, после чего улыбнулся квохчущему Крэлишу. — Так что насчет твоей добычи? Ты продолжишь поиски?
— Таков мой долг.
— Ну тогда я продолжу следить за обстановкой с «Кузнечного молота».
— У вас там все спокойно? — спросил Агатон, когда темы для разговора начали иссякать.
— Я бы даже сказал, «умиротворенно».
— А волны, Зарко... Что ты узнал, плавая по ним?
Настал черед библиария поразмыслить над ответом.
— Я не уверен. Стихия капризна, и мое странствие оказалось достаточно... Суматошным.
— Я же не псайкер, Зарко. — хмыкнул Агатон. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что должно произойти нечто важное. И мне кажется, что весьма скоро.
Агатон ответил брату лишь через несколько секунд.
— Не суйся лишний раз в океан, Зарко. Некоторые тайны лучше оставить в покое.
— Как пожелаешь. — ответил Саламандра, после чего поклонился и оборвал вокс-связь.
Тьма и тишина вернулись на свои места, и Зарко закрыл глаза, позволяя сознанию отправиться в странствие по океану мыслей. Сервы все так же продолжали заниматься своими делами, и ничто не нарушало спокойствие перекрытых переборками палуб. До сих пор, им удавалось оставаться незамеченными.
Тем не менее, психические чувства Зарко не пробились через бронированную обшивку «Кузнечного молота» и не вышли в открытый космос. Если бы он заглянул туда, то осознал бы, что их положение на самом деле далеко от идеального. Он увидел бы небольшой корабль, медленно дрейфующий в их сторону, и почувствовал бы кровожадность, исходящую от нескольких преисполненных целеустремленности душ на его борту.
— Лейтенант Макато... — позвал Зарко своего главного армсмена.
— Владыка? — ответил тот по воксу спокойным и уверенным тоном несколько секунд спустя.
— Я отправляюсь в свой санктум. Знай, что меня нельзя тревожить.
— Понял вас, владыка.
Зарко оборвал связь, закрыл глаза и вновь погрузился в пламенные волны.