6265
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =23
|Всего =8
}}
|Следующая =
}}
'' '''Имперской армии, участвующей во всегалактическом крестовом походе Индомитус, приказано вернуть под власть Императора изолированный мир Кеприс. Они — Испивающие Души, космодесантники-примарис, носящие имя и символику давно забытого капитула.''' ''
'' '''Ударная группировка находит планету в руках кровожадного культа, её жители обращены в рабство, а святыни осаждены полчищами загадочной архиеретички Йецегат, Гласа Всего. Только Испивающие Души — наносящие быстрые, исполненные холодной яростью удары, — способны разрушить коварные планы противника и освободить мир от тирании Йецегат… однако за ней стоит другой, куда более могущественный и древний враг человечества, жаждущий погубить Кеприс, а вместе с ним и самих космодесантников.''' ''
== Боевой состав ==
Все они скажут одно. Эти люди были врагами. Поэтому какая разница?
=== Глава вторая ===
''Они были повсюду. Ересь, жестокость, смерть и боль. Они пустили корни среди самых праведных и высокородных, и среди отбросов общества. Все мы заглянули в глаза смерти, и слабовольные назвали её владычицей.''
::::::::::Отец Балтан Евгенинов, «Кеприанское отмщение»
То, что транслировалось в захваченную цитадель, смотрели миллионы людей по всему Кепрису. В городах, ещё сопротивлявшихся Гласу Всего, люди с содроганием наблюдали за приближением неизбежного. В местах, что удерживали сторонники провидицы, жителям приказали собраться на массовые просмотры. В стане же верующих воцарилось безудержное ликование, когда передача достигла их казарм и капищ.
Если у кого-то ещё оставались сомнения в том, что Кеприс скинул с себя тяжёлую мантию Империума, они испарились в тот момент, когда пленников выволокли на помост, возведённый на Сакердотовой площади.
Верующие Полой Горы отыскали пленников в подвале Гранитной базилики, где те прятались месяцами. Они были обезвожены и голодны. Даже молодые выглядели старыми и осунувшимися. Длани Всего вытащили их из убежища на улицу. Некоторые еретики погибли от когтей Тройственных, прежде чем Дланям Всего удалось доставить приговорённых в относительную безопасность, чтобы их могли допросить и прилюдно казнить.
Поступить следовало только так, ибо это порадовало бы Глас Всего.
Теперь неверующих показывали на сцене подобно скоту на продажу. Раньше здесь проводились парады кеприанских полков, чествующих своих правителей-тиранов. Теперь обвиняемые смотрели не на верных им солдат, но на жителей Полой Горы, столицы Кеприса. Те, кто пришли посмотреть на совершение правосудия, были восставшими и бесстрашными, разрисованными кровавыми знаками, о которых им поведала Йецегат, и ревущими голосами требовали их смерти.
— Сегодня, — сказал в вокс-микрофон Наивысшая Длань, — на семисотый день после свержения тиранов, мы нашли ещё сотню. За их преступления есть только одно наказание. Если бы мы могли повторить его сто раз, то так было бы справедливо. Но исполнить его можно лишь единожды. И оно совершится тут, на глазах у верующих. Благословлён клинок рукой Йецегат! Приговор изречён Гласом Всего! Всех тиранов ждёт один конец!
— Я хочу… хочу покаяться, — внезапно произнёс один из пленников. — Когда я умру, то предстану на суд. И я не хочу, чтобы… чтобы Она нашла меня недостойным. Прошу. — На морщинистом, пятнистом лбу человека была вытатуирована поблекшая имперская аквила. Изодранную униформу служащего Администратума всё ещё усеивали эмблемы продолжительной службы и россыпи наград.
Наивысшая Длань пристально оглядел мужчину, чьи старческие глаза повлажнели от слёз. Над ним хорошо потрудились. Поклонение Императору всегда было тонкой пеленой подчинения, которую не составляло труда сорвать откровением истинной божественности. Наивысшая Длань протянул микрофон пленнику.
— Тогда кайся, — решил он. — Отдай ей свой последний вздох, вознеси ей хвалу своей последней мыслью, и этого будет достаточно.
Дрожащей рукой пленник взял микрофон.
— Вы не можете… не можете убить нас! — Голос пленника был тонким и слабым из-за пережитых тягот. Толпа гневно зашипела, услышав его слова. — Вера в Императора не может умереть! Она безумна! Эта ересь будет покарана! За Императора, пусть она…
Нахмурившись, Наивысшая Длань вырвал микрофон у старика и одним ударом сбил его с ног. Мужчина рухнул на пол, и ещё один подскочивший Длань Всего поднял его обратно. Наивысшая Длань указал на своё оружие — длинный, жуткого вида клинок с зазубренной кромкой, и прислужник спешно кинулся к нему.
— По хуле, что они возводят даже сейчас, мы узнаем их, — промолвил Наивысшая Длань. Он воздёл клинок, и его помощники крепко схватили служащего Администратума, не давая ему пошевелиться. — Да свершится правосудие.
Еретик вонзил лезвие в шею старика. Он наполовину вытащил его, а затем с силой вогнал снова, разрубая мышцы и кость. Голова старика завалилась набок, и на сцену фонтаном брызнула кровь.
Толпа взревела. Все их страдания, всё, против чего они сражались, всему причиной было жестокосердие тех приговорённых людей. Чиновники Империума, безжалостная и суровая рука далёкого, давно мёртвого тирана, Императора. Длани Всего истребляли их тысячами, выслеживая и убивая в базиликах и кузницах, во дворцах и казармах. Скоро на всей планете не останется ни одного имперца.
Это радовало Йецегат, Глас Всего, и посему будет так.
— Такой приговор справедлив? — громко вопросил Наивысшая Длань. С его маски из кожи и ткани, походившей на морду клыкастого существа с гривой, скапывала кровь мертвеца.
— Нет! — в оглушительный унисон завопила толпа.
— Привести Тройственных! — крикнул Наивысшая Длань.
Длани Всего распахнули клетки за сценой, и взялись за сдерживавшие Тройственных цепи. По сегодняшнему случаю на Сакердотову площадь доставили целых шестнадцать существ, избранных Йецегат познать её истину. Они были трижды проявившими себя, трижды благословлёнными, трижды изменёнными. Лицо каждого из них рассекала глубокая, до самой кости, рана, частично обнажая мозг. Именно сюда ударил луч Йецегат, наполнив их правдой и изгнав прочь людские слабости.
Рыча и исходя слюной, Тройственные выскочили на помост, не обращая внимания на попытки Дланей Всего удержать их. Пальцами им служили заостренные костяные выросты. Увидев их, пленники закричали и ударились в плач.
Наивысшая Длань просто взмахнул рукой, отдавая команду. Длани Всего отпустили цепи.
Тройственные рванули вперёд.
Толпа радостно завопила.
Информация, собранная о Кеприсе, безнадёжно устарела, поскольку от планеты не доходило никаких вестей с тех самых пор, как Великий Разлом отрезал её от остального Империума. Карта, которую сейчас изучал капитан Кьюхья, была сгенерирована на основе сканирования поверхности «Страданием Хелострикса», кораблём Имперского Флота, что доставил Испивающих Души на Кеприс, однако древнее норовистое устройство имело своим пределы. Карта показывала города и сооружения в бескрайней пустыне, но кого они там найдут, и на чьей стороне они будут сражаться, космодесантники не узнают до тех пор, пока не явятся туда сами.
Испивающие Души высадились вдали от вероятных поселений, чтобы дать тем время определиться с позицией, а также разработать план кампании, прежде чем вступать в серьёзный контакт с теми, кто контролировал Кеприс. Они расположились на границе каменистой пустыни, там, где начинались обитаемые регионы и находились основные города. Полая Гора, планетарная столица, была ближайшим из них, а ещё самой крупной населённой зоной в созвездии густонаселённых промышленных подульев.
В пустыне, затерявшись среди гор и в их окрестностях, располагались храмы. Давным-давно, в дни молодости Империума, на Кеприс явился святой, и отправился в странствие по его труднопроходимым, негостеприимным землям, получая видения от Императора. То были времена после Ереси Гора и Очищения, когда жители Империума обожествили Императора, и поклонение Ему ширилось по всему государству людей. Несмотря на то, что большинство космодесантников не разделили с ними их веры, Имперское кредо объединило Империум не в меньшей степени, чем его армии или власть верховных лордов Терры. Тысячи святых, их житиё и писания, стали каноном религии, без которой, пожалуй, никакого царства человека могло не состояться вовсе.
Там, где тот святой получал очередное видение или делал остановку на пути своего паломничества, возникали святые места, ныне превратившиеся в святилища-крепости под управлением священников Экклезиархии. В каждом таком храме хранились реликвии пророка, в летописях именуемого святым Иннокенсом, и реликвии эти стали тем, что Империум счёл достойным спасения на Кеприсе. Человеческое государство и раньше теряло планеты, многие сотни миров сгинули в безумии Великого Разлома, но люди продолжали рождаться, а пригодные для заселения шары камня и не думали заканчиваться. Символы же имперской веры — дело совершенно другое. Они были единственными в своём роде.
Командиры и сержанты третьей роты собрались вокруг гололита, проецировавшегося с ауспик-сканера капитана Кьюхьи. На нём отображалась зернистая карта окружающей местности, довольно неточная, следует сказать, в вопросах населённых центров и сил вероятного сопротивления.
— Две задачи, — пояснял Кьюхья. — Во-первых, храмы. Их осаждают войска Йецегат. Несколько уже пало, но большинство по-прежнему удерживается планетарными полками и ополченцами Экклезиархии. Судя по перехваченным переговорам, неприятель впадает во всё большее отчаяние, и бросает на их штурмы свои ударные войска. Из трансляции казни мы поняли, что они зовутся некими Тройственными. Большая часть роты присоединится к обороне и будет защищать реликвии.
— Какую поддержку нам окажет «Страдание»? — поинтересовался сержант Фраат.
— Капитан Булговаш не сможет долго находиться на низкой орбите, чтобы не рисковать кораблём, — ответил Кьюхья. — У городов Кеприса сохранились противокосмические орудия. Из-за них же мы не можем в полной мере пользоваться авиатранспортниками. Они не такие прочные, как «Грозовые вороны» и «Громовые ястребы».
— Значит, придётся сражаться болтерами и клинками, — сказал Фраат. — Никакой поддержки с воздуха.
— Проси не оружия, коего у тебя нет, — осёк его капеллан Висинья. — Пользуйся тем, что судьба вложила тебе в руку.
— В любом случае, это не твоя забота, Фраат, — отозвался Кьюхья. — Ты пойдёшь в город. Вторая задача — ударить по ресурсной базе Йецегат. Передача в храме открыла нам то, что культ удерживает Полую Гору. Если атакуем там, культу придётся сражаться на два фронта. Найдём его главарей. Если удастся, разыщем пророчицу, эту Йецегат. Отделения Тиридата, Респендиаля и Фраата — вы под началом эпистолярия Оксиата отправитесь в Полую Гору. Остальная рота будет вместе со мной оборонять святилища. Как мы сражаемся, Испивающие Души?
— Хладнокровно и быстро! — хором ответили офицеры.
— В путь, братья, — сказал Кьюхья.
К тому времени «Импульсоры» уже запустили двигатели, готовые отвезти космодесантников на войну.
Раны Полой Горы истекали кровью. Люди хлынули прочь из города, едва лишь началось насилие, и прежде чем Длани Всего успели запереть ворота. Беженцы разбили лагеря за стенами поселения, пытаясь решить, куда повернуть дальше — к одному из других городов, которые один за другим сдавались Гласу Всего, либо в безжалостные пустыни к удалённым храмам.
Их путь можно было проследить от руин временных городков, усеивавших равнины за границами Полой Горы, и до самого края бесплодных каменистых пустошей. Кивон повидал достаточно войн в крестовом походе Индомитус, чтобы прочесть целую повесть о жестокости и кровопролитии по остаткам навесов и палаток и запрудившим дорогу сгоревшим машинам. Ближе к городу начали встречаться ряды отрубленных голов и груды обуглившихся костей. Ему казалось, ещё чуть-чуть, и он слышит крики и стрельбу культистов, охотящихся на спасающихся бегством имперцев. Судя по записи, увиденной им под храмом, большинство чиновников в Полой Горе были изловлены и убиты, либо на месте, либо позднее, на всеобщем обозрении.
Три «Импульсора» Испивающих Души неслись по дороге между руин в окрестностях города. Полая Гора затмевала горизонт на много миль впереди, подобно колоссальной пиявке вытягивая последние соки из выбеленной, сухой земли Кеприса.
Улей представлял собою коническую массу концентрических ярусов, вытягивающихся в унизанную шпилями вершину. В давно минувшую эпоху его начали возводить вокруг скоплений промышленных кузниц и мануфакторий, и в нём располагались жилые дома и публичные районы. Следующие поколения застроили пустоты между ними, превратив Полую Гору в одно сплошное сооружение, от которого, подобно злокачественным опухолям, всё время отпочковывались новые районы, захватывая близлежащие территории. Свисавшие с башен знамёна — изображавшие златовласую женщину на троне, множество окровавленных рук, и меч, пронзающий горло коронованного черепа, — ещё на подступах к городу давали чётко понять, что на смену аквиле пришли иные символы. Тут и там некоторые имперские эмблемы оставались, но и те были осквернены и обезображены до неузнаваемости.
От сваленных в кучи тел поднимались столбы густого чёрного дыма. За воротами стояли брошенные фургоны с трупами. Полая Гора истекала кровью, и вместе с ней уходили остатки здравомыслия.
Колонна «Импульсоров» миновала последние лагерные стоянки, и в поле зрения появился вход в город: громадные двойные врата из меди, по бокам которых высилась пара ощетинившихся пушками сторожевых башен. Взвыв двигателями, машины устремились по ухабистой дороге.
— Я слышал твой разговор с капитаном Кьюхьей, — заговорил Кивон. Его место внутри «Импульсора» находилось рядом с Оксиатом, поэтому они могли переговариваться по воксу относительно спокойно, не перекрикивая рёв двигателей.
— О чём? — спросил библиарий.
— Ты сказал, что планета заражена.
— Так мне показалось. Она заражена безумием.
— Но как ты это ощутил?
— Не смертным чутьём. Это чувство похоже… на старый привкус, который ещё остаётся на языке. На звук, который ты помнишь, но не уверен откуда. На образ, который ты наверняка видел раньше, но в памяти всплывают не его детали, а настрой и цвет. — Оксиат пожал плечами. — Ты не псайкер. Я не могу тебе объяснить.
— Этот мир можно спасти?
Эпистолярий вздохнул.
— У тебя талант быстро переходить к сути дела, брат Кивон. Я отвечу так — всё можно спасти, однако здесь недуг безумия придётся вырезать полностью. В этом я уверён как ни в чём другом.
— Капеллан Висинья называет их еретиками и отбросами, так, словно они отличные от нас существа. Но они были людьми. — Кивон выглянул в бойницу в борту машины, где среди развалин лагеря ещё дымилась гора обугленных тел. — Они враги, но они были людьми. Они не родились такими. Что-то изменило их.
На эти слова Оксиат лишь улыбнулся. Его лицо не было создано для улыбок, и, казалось, библиарию пришлось приложить для неё некоторые усилия.
— За такие слова Висинья подвёрг бы тебя нейробичеванию.
— Вот почему я говорю с тобой, а не с ним. Возможно, эти люди помнят, кем они были. Это делает их гораздо ближе к остальному человечеству, чем нас.
Космодесантники отличались от простых смертных, и не замечать этого было невозможно. Одни только размеры и сила выделяли их среди прочих. На примитивных планетах их почитали как мифических великанов, пришедших из забытых времён. В других местах они были Ангелами Смерти, в первую очередь — орудиями воли Императора, а не людьми из плоти и кости. И впрямь, культисты Кеприса больше напоминали рядовых жителей Империума, нежели Испивающие Души, по крайней мере, внешне.
— Тебя по-прежнему волнует старый вопрос, брат, — отозвался Оксиат. — Здесь даже псайкерского взора не нужно. Тебя тревожит то, что ты не помнишь, кем был до превращения в Адептус Астартес.
— А ты помнишь?
— Нет. Меня, как и тебя, забрал с какого-то захолустного мирка капеллан другого ордена, либо, в моём случае, отобрал среди псайкеров на чёрном корабле Инквизиции. Затем из нас сделали тех, кем мы есть сейчас. Я считаю себя творением архимагоса Коула, и советую тебе думать так же.
— Осознание того, кем мы были, поможет нам лучше понять, кем мы стали. Ради чего мы сражаемся, что мы защищаем.
— Мы имеем куда больше, чем когда-либо получит большинство людей, брат Кивон. У нас есть цель. Миссия. У нас есть враг и средства для его уничтожения. Радуйся этому, и не теряй веры.
Теперь врата возвышались прямо перед ними — две гигантские бронзовые плиты, защищённые сторожевыми вышками и укреплениями на городских стенах.
— Заперты, — заметил брат Сасан, наблюдавший в бойницу танка. — Полая Гора нам не рада. Придётся открывать самим. — Он повернулся к остальным бойцам. Хоть Сасан и был сейчас в шлеме, Кивон знал, что тот улыбался. — Двадцать пять братьев делает то, на что не решилась бы целая колонна Астра Милитарума!
— И мы выполним задачу! — рявкнул Фраат, и, как показалось Кивону, кинул из-за личины шлема на Сасана тяжёлый, пронзительный взгляд. — Ставим подрывные заряды. Движемся быстро, не высовываемся. Враг знает, что мы идём.
— На любое стоящее дело найдётся свой противник, — заметил Сасан.
— Движение на вышках, — отозвался Кивон. Он заметил на укреплениях крошечные фигурки, суетящиеся между орудийных позиций. Наверху зажглась пара прожекторов, и их лучи принялись шарить по руинам лагерей, пытаясь выловить стремительные «Импульсоры».
Машина Фраата двигалась второй в колонне, посередине. Отделение Тиридата получило честь первым ворваться в пролом, тогда как бойцам Респендиаля придётся прикрывать тылы. Первые выстрелы легли перед «Импульсором» Тиридата, но очень скоро космодесантники окажутся в пределах досягаемости еретиков.
Испивающие Души не знали своего врага. Ни его численности, ни огневой мощи, ни даже чего они хотели на этой планете, и как далеко зайдут, чтобы получить желаемое. От гнева, смешанного со злостью, у Кивона вздыбились на загривке волосы. Они дрались вслепую.
Адептус Астартес озарят это место светом.
«Импульсор» Тиридата вильнул в сторону, уходя от обрушившегося на дорогу шквала огня. Стрелковое оружие, различных калибров, тяжёлые стабберы и их местные аналоги. О лобовую броню танка Фраата звякнули пули, и он также изменил направление, принявшись петлять по дорожному полотну. Прилетевшая ракета прошла мимо колонны и взорвалась среди разоренного бивуака, подняв в воздух тучу обломков.
— Двигаемся, следим, исполняем! — громко, перекрикивая шум двигателей, сказал Фраат. — Мы не ведаем сомнений, ибо мы не ведаем страха!
«Импульсор» Тиридата резко затормозил, лишь благодаря работающим двигателям не зарывшись носом в дорогу. Из открывшихся люков в кормовой части выпрыгнули заступники, и во главе с первым сержантом побежали к основанию ближайшей вышки. На них сверху полился огненный дождь, и боевые братья Кивона исчезли среди разлетающихся комьев земли и искр.
Люди здесь бы не выжили. Они полегли бы под огнём, или того хуже, испугавшись творящегося вокруг хаоса, оцепенели бы либо кинулись наутёк. Адептус Астартес, однако, людьми не были. Бойцы Тиридата выдержали обстрел, доверившись доспехам и праведности своей цели, и достигли стены.
Следующим остановилась машина Фраата. Кивон выскочил за Сасаном из распахивающегося люка, прямо в потрескивающую бурю автоматного огня. Неприцельного, неточного. Испивающие Души ничем не выдали своего приближения. Еретики всё ещё сбегались к парапетам, и сверху донеслись тревожные, полные смятения возгласы, когда культисты наконец увидели, что им противостоят не ополченцы или солдаты, а космодесантники. Адептус Астартес несли с собой ужас, и первым своим ударом они не пролили кровь врагов, но посеяли среди них панику.
Чем ближе Испивающие Души подходили к неприятелю, тем меньше их отделяло от победы. Для них главным было сойтись с противником врукопашную, ибо в ней космодесантники просто не могли проиграть.
Будь ворота открыты, не содержись куртины вокруг Полой Горы в надлежащем состоянии, и имейся возможность высадиться с воздуха, Испивающие Души уже бы проникли в город. Однако в столицу можно было войти только через ворота, и как только головной «Импульсор» сообщил, что бронзовые створки заперты, единственным способом попасть внутрь остался штурм.
Хладнокровно и быстро. Постоянно двигаться. Не мешкать.
Сержант Тиридат установил первый подрывной заряд на рокрите вышки. Отделение Фраата шло следом, и Сасан прицепил свой взрывпакет к стене возле ворот, у основания башни. Заряд представлял собой дисковидное устройство из керамита, способное уничтожить направленным взрывом всё, к чему крепилось. Кивон пригнулся возле Сасана, и его соратник провернул ручку детонатора.
Один из еретиков перегнулся за парапет, пытаясь лучше прицелиться в находившихся далеко внизу Испивающих Души. Кивон вскинул болт-винтовку, наведя её точно в центр массы человека. Его палец сжал спусковой крючок, оружие рявкнуло, и грудь стрелка взорвалась кровавыми брызгами. Бунтовщик перевалился через укрепление, и после неестественно долгого падения его труп шмякнулся на «Импульсор» Тиридата.
Брызги крови заляпали припыленный пурпур танковой брони. Тело, или скорее то, что от него осталось, было в замызганной спецовке, с крепившимися к ней полосками пергамента. Каждую из них исчерчивали письмена.
Нечто похожее Кивон уже видел на одеяниях имперских пилигримов. То были молитвы, но не Императору. Лицо покойника было разделено на части и покрыто узором из рубцов. Разбившийся неподалёку автоган был совершенно стандартным, вероятно, произведённым здесь же, в Полой Горе, и служившим основным оружием для кеприсских полков. Захватив город, культ, по всей видимости, опустошил оружейные регулярного местного ополчения.
Плотность огня усиливалась. По земле градом били снаряды тяжёлых болтеров и стабберов. Кивон почувствовал, как один отскочил от наплечника, а другой попал в предплечье боевому брату из отделения Респендиаля, когда тот крепил взрывпакет к воротам. Остальные Испивающие Души отстреливались, однако враг находился на более выгодных позициях за парапетами, и мог выбирать цели внизу.
Библиарий Оксиат прошествовал сквозь шквал огня и воздел посох. Вокруг его капюшона подрагивающим нимбом зажглась потрескивающая энергия.
— Неужто они не видели Ангелов Смерти? — Его голос раздался по воксу так чётко и громко, что казалось, будто он звучит в голове у каждого Испивающего Души. Бледное лицо псионика озарилось пурпуром исходящей из его черепа энергии. — Разве они не знают, что отрицание воли Императора влечёт тяжкие последствия?
Он ударил посохом оземь. Со звуком, перекрывшим грохот стрельбы, с небес подобно дротику обрушилась фиолетовая молния, и ударила в парапеты над головами десантников.
Еретики на стенах исчезли в зареве пурпурного пламени. Во все стороны полетели изодранные, изувеченные тела. Секундой позже в красно-оранжевом сполохе детонировали боеприпасы. В эпицентре взрыва образовался вакуум, в который затем с раскатистым грохотом хлынул воздух, утягивая за собой пыль и обломки, затем, однако, рассеявшиеся обратно по парапетам.
Даже сквозь фильтр шлема Кивон почувствовал масляный, металлический запах выгоревшего воздуха. Сверху посыпались куски дымящегося рокрита. На пыльную землю с глухими ударами начали падать ошмётки тел.
— Наш эпистолярий любит яркие появления, — сказал по воксу Сасан. — И, думаю, он подсказал нам, что делать дальше.
— Разойдись! — проорал сержант Тиридат. Фраат и его отделение собрались за «Импульсором», едва на подрывных зарядах запищали сигналы обратного отсчёта. Спустя мгновение громыхнули три взрыва, после недавнего разряда молнии показавшиеся странно приглушёнными.
Взрывпакеты проделали в основании сторожевой вышки и воротах огромные зияющие дыры. Ярусы лишившейся опоры башни покосились. Обломки ещё не успели улечься, как Оксиат уже выскочил из укрытия и бросился к бреши.
— Вперёд! — крикнул Фраат, воспламеняя свой силовой клинок. — Хладнокровно и быстро, и никаких остановок!
Испивающие Души устремились к проломам. Бойцы Тиридата и Респендиаля ворвались через ворота, отделение Фраата направилось на первый этаж вышки. Внутри оказалось тесно, поскольку помещения строились для людей куда меньше космодесантников-примарис. Глаза Кивона тут же приспособились к царившему там сумраку.
Нижний уровень представлял собой место для казней — одна его стена была изрешечена пулями, а пол покрывала высохшая кровь, стекавшаяся к водостоку. Последнее, что видели перед смертью приговорённые в Полой Горе, была нарисованная на стене прекрасная женщина с золотыми волосами, восседающая на троне и окружённая ореолом солнечных лучей.
Это место было страшным и грязным. От него разило ересью.
Выжившие после атаки Оксиата еретики торопливо сбегали с верхних ярусов. Кивон услышал грохот их шагов и крики на лестнице, а затем — с другой стороны двери. Он дал очередь из болтера на уровне груди, и до него донёсся знакомый звук взрывающихся внутри тел масс-реактивных снарядов. Остальные члены отделения открыли огонь следом, пробивая стены и разрывая на куски врагов за ними. Сквозь остатки двери внутрь ввалился труп, и Кивон увидел, что его лицо рассекала вертикальная рана, из которой на лбу проступала белая кость черепа, покрытая плотными строчками текста. Ещё несколько выстрелов, и движение за стенами прекратилось окончательно.
Еретики понятия не имели, какое к ним явилось правосудие. Им прежде не приходилось сталкиваться с ураганом, подобным Испивающим Души.
Сержант Фраат с разбегу проломил заднюю стену комнаты и ворвался прямо в столовую за ней, окна и двери которой выходили на ту сторону куртины. Отряд рассредоточился, и силой проложил путь из вышки на улицы Полой Горы, где уже дожидались бойцы Респендиаля и Тиридата.
Главная дорога, ведущая от врат, была заставлена баррикадами и укреплениями в ожидании нападения. На постах и укосинах болтались подвесные клетки, в каждой из которых находился скрюченный и связанный труп. С оборонительных позиций рядом с воротами глядели сотни мертвецов, и у каждого имелась деревянная табличка, на который перечислялись грехи приговорённого.
«''ИМПЕРЕЦ''», говорилось на одной.
«''СТОЯЛ НА КОЛЕНЯХ ПЕРЕД ОРЛОМ''», указывала вторая.
«''ОТВЕРГАЛ ЛЕДИ''», было написано на третьей, тело под которой пронзали металлические шипы.
Полая Гора раскинулась вокруг ударной группировки космодесантников. Над сооружениями промышленной инфраструктуры к небу тянулись жилые блоки и мануфактории, среди которых проглядывали внушительные мраморные базилики и городские храмы. Повсюду висели знамёна, а то тут, то там — ещё больше клеток и повешенных тел. Громадные, изрыгающие дым кузницы окружали кольца надземных железных дорог. На возносившейся ввысь башне из зелёного мрамора красовались золотые имперские аквилы, ныне сорванные и осквернённые, на чьих крыльях покачивались настоящие леса покойников в чёрных одеждах служащих Администратума.
Город потрясал воображение своими размерами, однако его пятнали следы творившегося здесь ужаса.
В Полой Горе ревели все сирены. В трехстах ярдах от Испивающих Души на дорогу вырвалось несколько грузовиков. Приёмные бункеры машин ломились от еретиков, которые тут же начали спрыгивать и занимать позиции за баррикадами и низкими стенами зданий вдоль авеню. Даже на таком расстоянии Кивон сумел различить их разномастные наряды — солдатскую униформу, рабочие комбинезоны, богатые облачения знати и лохмотья кающихся грешников.
— Каждый безумец в городе сейчас направляется сюда, — заметил Сасан.
— Значит, убьём каждого безумца в городе, — рявкнул Фраат, как всегда, быстро пресекши расхолаживающие слова Сасана.
— Принято к сведенью, Фраат, — ответил сержант Тиридат. На одном из его наплечников сверкали золотом боевые почести, выделявшие его как первого сержанта. Оксиат превосходил его в звании, но библиарий прибегал к своим полномочиям лишь в том случае, когда это было действительно необходимо. — Я не стану здесь отсиживаться, — прорычал он. — Встретим их пыл свирепостью. Они — всего лишь люди. Они дрогнут.
— Но их будет больше, — вставил Респендиаль. Он по привычке сражался без шлема, однако имел самый зоркий глаз в целой роте. Его покрытый рубцами, обритый череп был цвета лакированного дерева. — В другое время я бы держал их на расстоянии огнём, но не сейчас. Чем больше еретиков подтянется, тем хуже нам придётся.
— В кои-то веки наш брат-сержант не хочет превращать бой в стрелковое состязание! — хмыкнул Тиридат.
— Да и я тоже, — добавил Фраат.
— Тогда атакуем, — решил первый сержант, тем самым положив конец дискуссиям.
Из прилегающих к авеню улиц появлялось всё больше людей, вооружённых всевозможным похищенным у кеприсских солдат оружием, в основном автоганами, но также несколькими тяжёлыми стабберами и ракетными установками. С северной стороны улицы донёсся крик, протяжный вой чего-то, что в прошлом могло быть человеком. Остальные еретики, бежавшие к позициям на баррикадах, похоже, старались не приближаться к источнику шума.
— Вперёд! — проорал Тиридат, перемахнув через рокритное препятствие перед собой.
Кивон двинулся за Фраатом, который устремился в битву сразу за Тиридатом. Все три отделения покинули укрытия и побежали сквозь быстро усиливающийся неприятельский огонь. Кивон дал очередь на ходу, и массреактивные снаряды взорвались рядом с ближайшими еретиками. Остальные Испивающие Души последовали его примеру, и бунтовщики кинулись на землю, прячась от детонирующих о баррикады или с воплём проносящихся над головами болтов.
Они в подмётки не годились Адептус Астартес, но сильно превосходили их в численности. Сотни врагов хлынули на улицу навстречу захватчикам. Весть о появлении Испивающих Души наверняка достигла самых дальних уголков Полой Горы, и все, кто находился неподалёку, а также имел транспортные средства, стекались теперь сюда.
Противники верили, что смогут остановить чужаков и не позволить им войти в город, однако силовые доспехи вкупе с физиологией десантников оказались для них полнейшей неожиданностью. Испивающие Души наступали сквозь шквал огня, автоматные очереди лишь отскакивали от керамита, даже не замедляя воинов. Кивон почувствовал, как раскалённые пули бьют в плечо и поножи, со звоном отскакивая от шлема, но выученные во сне тактики подсказали ему игнорировать их. Он продолжал стрелять, не сбиваясь с шага, и Испивающие Души рассредоточились по улице сплошной цепью неудержимой надвигающейся пурпурной брони.
Они сделают здесь то самое, что ранее в святилище — врежутся во врагов с мощью, которую те не смогут выдержать, рассеют их, втянут в рукопашную, а затем истребят. Очень скоро мятежники либо сломаются и побегут, либо сойдутся с Адептус Астартес в ближнем бою, где их сила и ярость не знала себе равных.
Крики с северного края дороги достигли наивысшей ноты. Из-за величественных мраморных поместий вырвались сотни существ, прежде бывших людьми. Их лица были рассечены посередине точно так же, как у тех, которых Кивон убил в сторожевой башне, но вооружены они были не автоганами и клинками, а тем, что пришили к их телам. Они визжали и выли, будто звери. Судя по одежде, монстры принадлежали к самым разным слоям общества Полой Горы. Создания в кожаных облачениях бандитов неслись подле тварей в изорванных рабочих комбинезонах. Они истекали кровью и вопили, несясь прямо на Испивающих Души.
— Отделения, огонь внакладку! — скомандовал Тиридат. Его отряд остановился и принялся поливать огнём толпу приближающихся безумцев, пока остальные две группы пробегали мимо них. Болтерные снаряды взорвались среди первых нападающих, разнося на куски тела, отрывая конечности и орошая серый мрамор багрянцем.
Орда, однако, не дрогнула, без колебаний перескакивая трупы павших. Из-за домов появились новые существа, как раз в тот момент, когда роль палачей взяло на себя отделение Фраата. Кивон присел за длинной баррикадой, прицелился и разрядил в толпу половину магазина. Он буквально почувствовал, как по неприятельским рядам прокатилась цепочка взрывов.
И тут на него снизошло осознание, что враги, хоть и гибли десятками, успеют добраться до них раньше, чем Испивающие Души расстреляют их всех.
В сердцах Кивона вспыхнуло предвкушение. Когда приходилось иметь дело со спятившими противниками, когда безумие или фанатичная вера толкали их на Испивающих Души, в таком бою сильные покроют себя славой. Он позволил чувству окрепнуть. Во славу Императора. Ради выживания человечества. Для истребления еретиков. Вот за что он сражался.
Фраат закинул болтер за плечо и взял в обе руки силовой меч — короткий и широкий гладий. На лезвии, замерцав, ожило энергетическое поле. Кивон стиснул в левом кулаке собственный клинок, не переставая стрелять с правой руки, которую тряхнуло от отдачи, когда болты попали в прыгнувшего на него безумца.
Этот еретик носил рабочий комбинезон с тёмно-синими и красными кожаными латками. Видимые участки его кожи были покрыты татуировками какого-то обитающего под городом бандитского братства. Выстрелы разворотили его грудь, и труп с влажным звуком повалился на баррикаду.
А затем враги оказались среди них. Сквозь дымку крови, повисшую в воздухе над только что погибшим врагом, прямо на Кивона бросился следующий еретик. Испивающий Души встретил его выпадом ножа, и мономолекулярная кромка прошла точно сквозь брюхо человека. Противник был в тёмно-синей с белым кушаком униформе городского чиновника. Пальцами ему служили длинные металлические шипы. Кивон провернул нож, выдернул его, а затем врезал прикладом болт-винтовки в рассечённое лицо монстра. Убийство позволило ему продвинуться на несколько шагов вперёд. Космодесантники будут наступать до тех пор, пока не полягут все до единого. Враги хотели задавить их массой и вынудить остановиться. Этого Испивающие Души допустить не могли.
Улица озарилась вспышкой пурпурного света, оставившей за собой послеобраз молнии, ударившей откуда-то из-за проседающей паутины города над воинами. Во все стороны разлетелись тела. Сразу после псайкерской атаки мимо Кивона пронёсся Оксиат, разорвав психосиловым посохом ближайшую тварь. С резким звуком, приглушённым из-за отголосков разряда, вырвавшаяся из оружия энергия сбила еретика на землю.
В созданную эпистолярием брешь хлынули новые враги, которые навалились на Кивона всей толпой, так что десантнику пришлось оттолкнуть их от себя, чтобы освободить немного пространства для замаха ножом. По доспеху скрежетнули железные когти, и он отбил в сторону вибрирующее промышленное лезвие, из давки тел устремившееся к его горлу.
— Они пытаются нас замедлить, — странно спокойным голосом произнёс Оксиат. — Поймать в капкан, словно животных.
Остальные еретики дальше по улице — неуклонно растущая толпа из многих сотен людей, — направили на Испивающих Души оружие и открыли огонь. Их, по всей видимости, совершенно не заботило то, что под шквал выстрелов угодит и орда маньяков. За каждого космодесантника они охотно пожертвуют сотней этих жалких существ.
По плечу и налокотнику Кивона застучали автоматные пули. Керамит треснул, и он ощутил укол боли, когда буря огня достигла его плоти и нервных окончаний. Воин нырнул за баррикаду, и один из безумцев, руки которому заменяли серпы, кинулся следом. Он приземлился на Кивона, и между ним и рычащим, неистово размахивающим лезвиями существом завязалась свирепая схватка.
Тройственный, вспомнил Кивон. Так их назвал Длань Всего, прежде чем те разорвали на куски пленников на сцене. Трижды благословлённые пророчицей. Лица их были рассечены до самого мозга, и в живых они оставались только благодаря боевым стимуляторам, мутации или хирургическому вмешательству. Он вонзил нож в щель и провернул лезвие внутри мозга. Тройственный забился в конвульсиях и судорогах, а затем обмяк.
К баррикаде рядом с Кивоном привалился сержант Фраат, рыча от гнева. Броня на его левом предплечье была расколота и залита багрянцем. Силовой меч исходил дымом от потрескивающей на энергетическом поле крови.
Испивающие Души могли укрыться от огня, и выдержать его. Но в таком случае они перестанут двигаться, и враги, стекающиеся на авеню со всех концов Полой Горы, сумеют сблизиться с ними и взять в кольцо. Конечно, космодесантники смогут сражаться ещё много дней кряду, поскольку не нуждались во сне, но не вечно.
Внезапно Кивон понял, что они могут умереть здесь. Что Испивающие Души могут проиграть.
Если только не вырвутся из оцепления.
Словно подчёркивая его мысль, из-за стены статуй и осквернённых храмов с южной стороны дороги пронеслась ракета. Они упала среди машин еретиков, и от детонации топливного бака одна из них подскочила в воздух. За гулким рокотом взрывающегося топлива последовал треск выстрелов с того же направления, и неожиданно в рядах бунтовщиков воцарилась паника, вынудившая их заметаться в поисках укрытий, чтобы приготовиться отражать новую угрозу.
Стрельба поутихла. С безвольно болтающейся рукой Фраат поднялся из-за баррикады.
— Вперёд! — проорал он. — Хладнокровно и быстро, как ваши клинки!
Испивающие Души стеной врезались в толпу еретиков. Кивон вскочил на ноги и выпустил последние снаряды болт-винтовки в двух устремившихся к нему психопатов, прежде чем крутануться на одной ноге, уклоняясь от прыгнувшего на него еретика с выставленными перед собой когтями. Он вонзил острие ножа в затылок противника, и ощутил, как жизнь покинула его ещё до того, как он соскользнул с лезвия.
Кивон на полсекунды замер, оценивая обстановку. Новая сторона конфликта состояла из жителей Полой Горы, уступавших, однако, в численности заполонившим дорогу еретикам. Десантник заметил на них эмблемы Империума. Лица некоторых украшала нарисованная аквила. У других имелись символы Имперского кредо — свисавшие на цепях с поясов книги, самодельные щиты, украшенные изображением Императора в золотых латах, а также стиснутые в руках бусины розария. Кое-кто носил священнические рясы. Как и еретики, они были вооружены всем, чем только удалось разжиться. Один из них как раз перезаряжал ракетную установку, из которой и был произведён выстрел.
На баррикады, игнорируя свистящие вокруг пули, выскочил ещё один мужчина. Он был в чёрной с тёмно-синими вставками униформе аристократии Имперского Флота, с перекинутым через плечо длиннополым плащом и стоячим крахмальным воротничком офицера мостика. Он стрелял из сжатого в одной руке плазмагана, двигаясь с проворством и грацией, которые свидетельствовали об определённых улучшениях мышц и скелета. Мужчина имел вытянутое и горделивое лицо, смугловатую кожу, густые тёмные волосы, а также привлекательный, чуть лихой вид, как нельзя лучше объяснявший то, почему лоялисты следовали за ним в бой.
Однако в первую очередь в глаза Кивону бросился символ на шее у человека. Стилизованная литера «I» из золота, по центру которой был помещён череп с глазами-рубинами.
Этот символ носился открыто очень редко, но обладал невообразимым весом. Как и в случае с космодесантниками, о нём знали многие, однако мало кто видел вживую. То был больше чем знак службы. То был ключ, который открывал любую дверь в Империуме, и давал доступ ко всем уровням власти. Более того, он говорил о том, что его владелец занимал высочайшую должность во всём царстве человечества, и мог решать судьбы целых миров. Инквизиторская розетта.
— Эти люди знают город, — заметил брат Сасан, прибившийся к Кивону в какой-то момент боя. — В отличие от нас.
— Сворачиваем на юг! — скомандовал по воксу Тиридат. — Своими жизнями они подарят нам время! Потратьте его с умом!
Мужчина с символом Инквизиции устремился сквозь очереди неприятельского огня, попутно выпуская по еретикам разряды плазмы, после чего запрыгнул в укрытие, за которым засел Фраат.
— Я решил, вам понадобится проводник, милорды! — сказал он. Сквозь поднимающееся от плазмагана марево Кивон заметил на его лице сеточку тонких шрамов — следы имплантации высококачественной бионики. — Не хотелось увидеть, как ваш прорыв в Полую Гору оканчивается крахом. Даже Адептус Астартес не справились бы со всеми жителями города, и, поверьте мне, именно с ними вы и столкнётесь, если останетесь здесь.
— Кто это тут вздумал шутки со мной шутить? — прорычал Фраат.
— Стено из Святых Орденов Императорской Инквизиции, — с широким жестом представился незнакомец, и его палец коснулся розетты на груди.
Гнев Фраата угас, едва он узнал символ. Даже космодесантникам приходилось считаться с ним.
— В странные дни мы живем, раз встретили инквизитора. Я — сержант Фраат из Испивающих Души.
На лице Стено проступило мимолётное смятение.
— Испивающие Души? Не слышал такого имени. Видимо, вы — новорожденные Ангелы Смерти из Ультима-основания?
— А это проблема, инквизитор?
Все следы удивления быстро исчезли.
— Ни в коем случае, сержант! Полая Гора остро нуждается в свирепости Адептус Астартес.
— И что ты предлагаешь?
— Псы Йецегат не захватили Сварочные, — ответил Стено. — Там база местных лоялистов. Скоро падёт и она, но всё лучше, чем оставаться здесь. — Инквизитор выпустил сгусток плазмы в грудь бросившегося к нему безумца. Выстрел попал противнику в лицо, и к тому времени как он упал на колени, его голова и верхняя часть тела исчезли в пылающем жидком огне.
— Тиридат! — провоксировал Фраат по общему каналу, чтобы остальные также были в курсе ситуации. — У нас появился союзник самой интересной природы. Он говорит, что может помочь нам закрепиться в городе.
''— Тогда идём за ним'', — хмыкнул первый сержант. Выглянув из-за баррикады, Кивон увидел, как Тиридат приложил еретика головой о рокритную стену. — ''Я устал убивать этих слабаков.''
По воксу зазвучал сигнал о готовности, и Испивающие Души подсознательно отреагировали как одно целое. Десантники дали залп по беснующимся врагам, чтобы выиграть для себя пару секунд времени, после чего выскочили из-за укреплений и направились к южному краю улицы. Они заскочили в укрытия лоялистов и тут же развернулись, чтобы накрыть еретиков совместным огнём.
Пару сотен лоялистов проигрывали бой, и несколько человек уже свисали со стен и валялись у оснований статуй, однако выжившие смотрели на Испивающих Души так, словно в отражениях их сияющих лат увидели лик самого Императора.
Кивон знал, что жители Империума росли на историях о благородных и ужасных космодесантниках. Они были избранными воинами Императора, дланями Терры. Когда Император впадал в ярость, гнев Его обретал форму космодесантников. Большинство людей ни разу в жизни не видели Адептус Астартес, но когда такая встреча случалась, их чистая мощь наполняла простых смертных трепетом. И всё же на него никто прежде не взирал с таким благоговением, как лоялисты Полой Горы.
— Он отвечает! — воскликнул один из лидеров лоялистов — престарелый мужчина с взлохмаченными седыми волосами и бородой в грязных бело-золотых одеяниях священнослужителя. В одной руке он держал богато украшенный посох, спасённый из какого-то храма, а в другой сжимал автопистолет. — Мы молились, и он отвёл нас от края отчаяния. Он пообещал, и Он принёс избавление! Ангелы Смерти пришли!
Ещё один лоялист — женщина в запачканной спецовке и с изрядно потрёпанным лазганом, — будто зачарованная прошла сквозь шквал пуль, продолжавших со свистом летать среди статуй. Она опустила ладонь на руку Кивона, словно проверяя, реален ли он. Женщина подняла взгляд, и воин увидел в её глазах слёзы. Он накрыл её ладонь второй рукой, и провёл за одну из статуй, прочь с открытой местности.
— Нам нужно пройти чуть больше мили вглубь города, — говорил Стено. — Сварочные герметично закрыты на случай токсичных выбросов. Мы контролируем все входы и выходы. Если где-то в этой куче мусора и безопасно, то только там.
— Чего Инквизиция хочет на Кеприсе? — спросил окружённый пурпурными разрядами Оксиат, выбравшийся с улицы следом за остальным отрядом.
— Восстановления власти человечества, — без запинки ответил Стено. — Прославления Императора. Уничтожения богохульников. Того же, чего хотим мы все, лорд-библиарий.
— Они приближаются, — провоксировал сержант Респендиаль. Еретики постепенно одолевали лоялистов, и уже начинали перепрыгивать через разделявшие их баррикады.
— Тогда в путь, — ответил Тиридат. — Братья! У нас есть плацдарм! Отходим!
