Изменения

|Обложка =Souldrinkers01.jpg|Автор =Бен Каунтер / Ben Counter|Переводчик =Летающий Свин|Издательство =Black Library|Серия книг =Испивающие Души / Soul Drinkers|Сборник =|Источник =|Предыдущая книга =|Следующая книга =|Год издания =2020

|Цикл =Испивающие Души|Предыдущая =[[Фаланга / Phalanx (роман) | Фаланга / Phalanx]]|Следующая =[[Величие фалангитов / The Phalangite Ascendancy (рассказ) | Величие фалангитов / The Phalangite Ascendancy]]

== Часть перваяI: Высадка ==

''Значит«Значит, это КеприсКеприс».''

Одни войны вспыхивали ярко и заканчивались быстро. Иные тлели годами. Планеты, прежде считавшиеся неприступными, падали под натиском полчищ тьмы. Другие удавалось спасти от неизбежного ценой огромных жертв. Каждая война имела много фронтов, а каждый фронт мог проходить по множеству миров. Боевые группы и оперативные соединения, набиравшиеся из состава всевозможных вооружённых сил Империума, перебрасывались из одного уголка Галактики в другой, и так или иначе затрагивали каждого человека.

Задачу отбить Кеприс поручили недавно созданному капитулу Космодесанта. Орден, ранее носивший его название, покрыл себя славой в эру Отступничества и неисчислимых других кампаниях, прежде чем его постигла неведомая участь. Новым примарисам передали символику того почти забытого братства, и отправили возвеличивать это имя снова.

Этот мир попался на прицел третьей Третьей роты Испивающих Души. И её сил вполне хватит.

''Значит«Значит,'' это ''КеприсКеприс»'', — подумал он.

Кивон прыгнул следом, перекатился на ноги, и на бегу открыл огонь. Первый снаряд оторвал руку неприятелю, пытавшемуся развернуть стаббер на них. Следующий попал в лицо бойцу, с примкнутым к лазгану штыком бросившемуся на Испивающих Души. Ещё двое зашли ему со спины, и Кивон врезал одному из них прикладом болт-винтовки в висок. Он пригнулся, подставив под атаку второго еретика плечо, после чего резко выпрямился и перекинул человека через себя. Космодесантник был на две или три головы выше противника, и тот упал достаточно далеко, чтобы его череп громко хрустнул о камень. Сасан выстрелил бунтовщику в глотку, чтобы добить наверняка, а тем временем Фраат заскочил на машину и пустил в ход меч. В сторону отлетела рука, за ней — голова, и внезапно возле орудия больше не осталось людей.

Контингент капитана Кьюхьи стрелял с куртин на дальней стороне храма. Еретики, попавшие под перекрёстный огонь двух отрядов Испивающих Души, кинулись к укрытиям. Болтерные снаряды находили свои цели, проделывая в телах влажные красные дыры. Прижавшись спиной к изрешечённой пулями машине, Кивон бил по удирающим врагам одиночными выстрелами. Он бегло взглянул на храм, и увидел внутри остатки былой роскоши. Стены были выкрашены и обрамлены золотыми лепнинами, потускневшими и обезображенными обрушением и вторжением ветров с пустыни.

Он стянул шарф. Лицо под ним рассекала глубокая ножевая рана; она выглядела слишком ровной и аккуратной, чтобы списать её на шрапнель или случайный удар. Порез нанесли намеренно. Он проходил через рот, разделяя губы. Вывалившийся язык был разрублен также, так же и очень напоминал змеиный. Нос был срезан до самой кости, в которой виднелись зарубцевавшиеся полости.

''— Вперёд!'' — раздался по воксу приказ Кьюхьи. ''— Гоните их внутрь, и зажимайте со всех сторон!''

— Прорываемся и очищаем! — скомандовал соскочивший с платформы Фраат. — Манух, прикрывай тыл. Остальные — за мной!

То была даже не перестрелка, а скорее препарирование. Адептус Астартес претворяли свои боевые тренировки в жизнь с идеальной точностью. Теперь Кивон двигался без единой сознательной мысли, он сражался механически, и знал, что его братья будут следовать тем же тактическим моделям, созданным сотни или тысячи лет назад и выученным во сне каждым Испивающим Души.

''— В бой!'' — раздалась по воксу команда Кьюхьи. Трое ударников из отделения Астьягона, экипированных прыжковыми ранцами, на столбах пылающих выхлопных газов пронеслись через весь храм, поливая еретиков очередями из штурмовых болтеров. Изничтожители Хосрау ворвались в здание вместе с бойцами Фраата, и теперь разрушали прочную деревянную кафедру импульсами плазменных испепелителей. Жидкая плазма захлёстывала еретиков, сжигая их плоть до костей и попутно плавя всё, за чем бы они ни прятались. По святилищу прокатывались валы перегретого воздуха, поджигая изорванные страницы разбросанных молитвенников.

— За мною, собратья, или будьте прокляты! — прокричал сержант Фраат, и первым двинулся к изломанным скамьям и последнему очагу обороны еретиков, стреляя с одной руки, а другой уже извлекая цепной меч. Кивон сделал несколько одиночных выстрелов по укрывшимся за массивным плинтом статуи Императора врагам, и увидел, как их черепа разлетелись на куски. В творившемся хаосе было невозможно сказать наверняка, кто запишет те убийства на свой счёт.

Кивон осторожно зашагал между рядов фанатиков. Те не обращали на него внимания, продолжая неотрывно глядеть на проекцию. Их лица, как и у сражавшихся наверху еретиков, были рассечены ровно по центру ото лба до подбородка, обнажая носовую полость, раскраивая губы и придавая им совершенно непредставимое на обычном человеческом лице выражение. У них отсутствовали веки, и глаза их были сухими и забитыми песчинками.

— Сержант, — провоксировал Кивон. — Мы кое-что нашли. Место поклонения. Передача из города, возможно, Полой горыГоры. Может, из неё мы что-то узнаем.

Кивон продолжил смотреть, и увидел, как из толпы пленников на центральном помосте выдернули ссутулившегося старика в чёрной униформе Администратума. Закованные в цепи люди с отвисшими челюстями также не сводили глаз с проекции, игнорируя валявшихся по всему залу бунтовщиков и даже нескольких из своего же числа, случайно попавших под перекрёстный огонь. Кивону стало любопытно, кем они были до того, как их приволокли сюда и приговорили наблюдать за еретическими религиозными ритуалами. Пришли ли они по собственной воле? Было ли это наградой за веру, или наоборот, наказанием?

''Они были повсюду. Ересь, жестокость, смерть и боль. Они пустили корни среди самых праведных и высокородных, и среди отбросов общества. Все мы заглянули в глаза смерти, и слабовольные назвали её владычицей.''

Длани Всего распахнули клетки за сценой, и взялись за сдерживавшие Тройственных цепи. По сегодняшнему случаю на Сакердотову площадь доставили целых шестнадцать существ, избранных Йецегат познать её истину. Они были трижды проявившими себя, трижды благословлёнными, трижды изменёнными. Лицо каждого из них рассекала глубокая, до самой кости, рана, частично обнажая мозг. Именно сюда ударил луч Йецегат, наполнив их правдой и изгнав прочь людские слабости.

Информация, собранная о Кеприсе, безнадёжно устарела, поскольку от планеты не доходило никаких вестей с тех самых пор, как Великий Разлом отрезал её от остального Империума. Карта, которую сейчас изучал капитан Кьюхья, была сгенерирована на основе сканирования поверхности «Страданием Хелострикса», кораблём Имперского Флота, что доставил Испивающих Души на Кеприс, однако древнее норовистое устройство имело своим пределы. Карта показывала города и сооружения в бескрайней пустыне, но кого они там найдут, и на чьей стороне они будут сражаться, космодесантники не узнают до тех пор, пока не явятся туда сами.

В пустыне, затерявшись среди гор и в их окрестностях, располагались храмы. Давным-давно, в дни молодости Империума, на Кеприс явился святой, и отправился в странствие по его труднопроходимым, негостеприимным землям, получая видения от Императора. То были времена после Ереси Гора и Очищения, когда жители Империума обожествили Императора, и поклонение Ему ширилось по всему государству людей. Несмотря на то, что большинство космодесантников не разделили с ними их веры, Имперское кредо объединило Империум не в меньшей степени, чем его армии или власть верховных Верховных лордов Терры. Тысячи святых, их житиё и писания, стали каноном религии, без которой, пожалуй, никакого царства человека могло не состояться вовсе.

Командиры и сержанты третьей Третьей роты собрались вокруг гололита, проецировавшегося с ауспик-сканера капитана Кьюхьи. На нём отображалась зернистая карта окружающей местности, довольно неточная, следует сказать, в вопросах населённых центров и сил вероятного сопротивления.

— Две задачи, — пояснял Кьюхья. — Во-первых, храмы. Их осаждают войска Йецегат. Несколько уже пало, но большинство по-прежнему удерживается планетарными полками и ополченцами Экклезиархии. Судя по перехваченным переговорам, неприятель впадает во всё большее отчаяние, и бросает на их штурмы свои ударные войска. Из трансляции казни мы поняли, что они зовутся некими Тройственными. Большая часть роты присоединится к обороне и будет защищать реликвии.

Улей представлял собою коническую массу концентрических ярусов, вытягивающихся в унизанную шпилями вершину. В давно минувшую эпоху его начали возводить вокруг скоплений промышленных кузниц и мануфакторий, и в нём располагались жилые дома и публичные районы. Следующие поколения застроили пустоты между ними, превратив Полую Гору в одно сплошное сооружение, от которого, подобно злокачественным опухолям, всё время отпочковывались новые районы, захватывая близлежащие территории. Свисавшие с башен знамёна — изображавшие златовласую женщину на троне, множество окровавленных рук, и меч, пронзающий горло коронованного черепа, — ещё на подступах к городу давали чётко понять, что на смену аквиле пришли иные символы. Тут и там некоторые имперские эмблемы оставались, но и те были осквернены и обезображены до неузнаваемости.

— Нет. Меня, как и тебя, забрал с какого-то захолустного мирка капеллан другого ордена, либо, в моём случае, отобрал среди псайкеров на чёрном Чёрном корабле Инквизиции. Затем из нас сделали тех, кем мы есть сейчас. Я считаю себя творением архимагоса Коула, и советую тебе думать так же.

— Мы имеем куда больше, чем когда-либо получит большинство людей, брат Кивон. У нас есть цель. Миссия. У нас есть враг и средства для его уничтожения. Радуйся этому, и не теряй веры.

— Заперты, — заметил брат Сасан, наблюдавший в бойницу танка. — Полая Гора нам не рада. Придётся открывать самим. — Он повернулся к остальным бойцам. Хоть Сасан и был сейчас в шлеме, Кивон знал, что тот улыбался. — Двадцать пять братьев делает то, на что не решилась бы целая колонна Астра МилитарумаМилитарум!

— И мы выполним задачу! — рявкнул Фраат, и, как показалось Кивону, кинул из-за личины шлема на Сасана тяжёлый, пронзительный взгляд. — Ставим подрывные заряды. Движемся быстро, не высовываемся. Враг знает, что мы идём.

Испивающие Души не знали своего врага. Ни его численности, ни огневой мощи, ни даже чего они хотели на этой планете, и как далеко зайдут, чтобы получить желаемое. От гнева, смешанного со злостью, у Кивона вздыбились на загривке волосы. Они дрались вслепую.

Хладнокровно и быстро. Постоянно двигаться. Не мешкать.

Сержант Тиридат установил первый подрывной заряд на рокрите скалобетоне вышки. Отделение Фраата шло следом, и Сасан прицепил свой взрывпакет к стене возле ворот, у основания башни. Заряд представлял собой дисковидное устройство из керамита, способное уничтожить направленным взрывом всё, к чему крепилось. Кивон пригнулся возле Сасана, и его соратник провернул ручку детонатора.

Плотность огня усиливалась. По земле градом били снаряды тяжёлых болтеров и стабберов. Кивон почувствовал, как один отскочил от наплечника, а другой попал в предплечье боевому брату из отделения Респендиаля, когда тот крепил взрывпакет к воротам. Остальные Испивающие Души отстреливались, однако враг находился на более выгодных позициях за парапетами, и мог выбирать цели внизу.

Он ударил посохом оземь. Со звуком, перекрывшим грохот стрельбы, с небес подобно дротику обрушилась фиолетовая молния, и ударила в парапеты над головами десантников.

Даже сквозь фильтр шлема Кивон почувствовал масляный, металлический запах выгоревшего воздуха. Сверху посыпались куски дымящегося рокритаскалобетона. На пыльную землю с глухими ударами начали падать ошмётки тел.

Еретики понятия не имели, какое к ним явилось правосудие. Им прежде не приходилось сталкиваться с ураганом, подобным Испивающим Души.

Сержант Фраат с разбегу проломил заднюю стену комнаты и ворвался прямо в столовую за ней, окна и двери которой выходили на ту сторону куртины. Отряд рассредоточился, и силой проложил путь из вышки на улицы Полой Горы, где уже дожидались бойцы Респендиаля и Тиридата.

— Вперёд! — проорал Тиридат, перемахнув через рокритное скалобетонное препятствие перед собой.

Кивон двинулся за Фраатом, который устремился в битву сразу за Тиридатом. Все три отделения покинули укрытия и побежали сквозь быстро усиливающийся неприятельский огонь. Кивон дал очередь на ходу, и массреактивные масс-реактивные снаряды взорвались рядом с ближайшими еретиками. Остальные Испивающие Души последовали его примеру, и бунтовщики кинулись на землю, прячась от детонирующих о баррикады или с воплём проносящихся над головами болтов.

Испивающие Души могли укрыться от огня, и выдержать его. Но в таком случае они перестанут двигаться, и враги, стекающиеся на авеню со всех концов Полой Горы, сумеют сблизиться с ними и взять в кольцо. Конечно, космодесантники смогут сражаться ещё много дней кряду, поскольку не нуждались во сне, но не вечно.

Испивающие Души стеной врезались в толпу еретиков. Кивон вскочил на ноги и выпустил последние снаряды болт-винтовки в двух устремившихся к нему психопатов, прежде чем крутануться на одной ноге, уклоняясь от прыгнувшего на него еретика с выставленными перед собой когтями. Он вонзил острие ножа в затылок противника, и ощутил, как жизнь покинула его ещё до того, как он соскользнул с лезвия.

Этот символ носился открыто очень редко, но обладал невообразимым весом. Как и в случае с космодесантниками, о нём знали многие, однако мало кто видел вживую. То был больше чем знак службы. То был ключ, который открывал любую дверь в Империуме, и давал доступ ко всем уровням власти. Более того, он говорил о том, что его владелец занимал высочайшую должность во всём царстве человечества, и мог решать судьбы целых миров. Инквизиторская розетта.

''— Тогда идём за ним'', — хмыкнул первый сержант. Выглянув из-за баррикады, Кивон увидел, как Тиридат приложил еретика головой о рокритную скалобетонную стену. — ''Я устал убивать этих слабаков.''

— Он отвечает! — воскликнул один из лидеров лоялистов — престарелый мужчина с взлохмаченными седыми волосами и бородой в грязных бело-золотых одеяниях священнослужителя. В одной руке он держал богато украшенный посох, спасённый из какого-то храма, а в другой сжимал автопистолет. — Мы молились, и он Он отвёл нас от края отчаяния. Он пообещал, и Он принёс избавление! Ангелы Смерти пришли!

Ещё один лоялист — женщина в запачканной спецовке и с изрядно потрёпанным лазганом, — будто зачарованная прошла сквозь шквал пуль, продолжавших со свистом летать среди статуй. Она опустила ладонь на руку Кивона, словно проверяя, реален ли он. Женщина подняла взгляд, и воин увидел в её глазах слёзы. Он накрыл её ладонь второй рукой, и провёл за одну из статуй, прочь с открытой местности.

— Они приближаются, — провоксировал сержант Респендиаль. Еретики постепенно одолевали лоялистов, и уже начинали перепрыгивать через разделявшие их баррикады.

== Часть втораяII: Прорыв ==

Лоялисты приютились в огромных, похожих на пещеры, пустых кузнях. Внутри не осталось никаких материалов, и теперь тёмные закутки Сварочных занимали палатки и койки. Одну из кузниц отвели под госпиталь, где медики занимались людьми, получившими ранения в битве за ворота. Небольшая топка всё ещё горела, и использовалась для кремации тел, чтобы те не гнили и не превращались в рассадники инфекций. Заключённое в кольцо опалённых, тёмно-серых стен пространство купалось в тенях, нарушаемых лишь немногочисленными кострами лоялистов. Из каждого уголка доносились молитвы о свете, как духовном, так и буквальном.

— Они напали на семинарию… Еретики сожгли дом Чистых. Кабинеты Администратума… — старый Старый жрец умолк, уставившись вдаль, словно глядя на что-то, что видеть мог лишь он один.

— Я всегда предпочитаю убивать их, — заявил Кивон, — и узнавать о них из историй, сложенных о нашей победе. — Он вклинился в чужой разговор, да ещё и с самим инквизитором, однако ему инстинктивно не понравился человек, разговаривавший с Испивающими Душу Души так, словно был их лордом и хозяином. — Эпистолярий, когда выдвигаемся? — спросил космодесантник.

— Верно, — согласился инквизитор. — С вашей помощью мы сможем, как говорится, отсечь змее голову. Космодесантники приходят и ликвидируют Наивысшую Длань, и культ теряет лидера и рупор пропаганды. Еретики испугаются. Они побегут, и тем самым подставят себя под удар. Сначала Длань, дальше — остальные столпы культа, по мере того, как будет шириться весть о мстящих ангелах Императора. Наконец, сама пророчица.

— Если они хотят послужить, мы воспользуемся ими, — сказал Стено. Он опустился рядом с Кивоном, хотя даже сидя десантник не уступал в росте стоявшему инквизитору. Представитель Ордосов ордосов указал на болт-винтовку Испивающего ДушуДуши. — Скажи мне, брат Кивон, что это?

— И я вижу то же самое, — произнёс Стено. — Но ещё я вижу нечто большее. Это оружие не делает свою работу красиво. Оно разрывает тела. Страшная штука. На нём нет украшений, оно не овеяно легендами. Однако мы пользуемся им, и скармливаем ему боеприпасы, когда это нужно. Поскольку без него мы умрём. Брат Кивон, так что я вижу?

— Сомневаюсь, что смог бы удержать их, даже если бы захотел, — добавил Стено, и повернулся к Евгенинову. — Разве нет, отче?

— Загадка, — подытожил Испивающий ДушуДуши.

— Если враг скрывает сведенья о себе, значит, эти сведенья сведения опасны для них самих, — решил Кивон. — Может, инквизитор прав. Наши братья в пустыне защищают реликвии, однако ответ культа зависит от того, как сильно мы навредим ему здесь.

— Возможно, никто из нас не уцелеет. — Евгенинов преклонил колени подле остальных лоялистов. Все молитвенники в городе были свалены в кучи и сожжены перед храмами и соборами, однако Евгенинов помнил их содержимое наизусть, и сейчас зачитывал отрывки из проповедей святых. — Я не отчаиваюсь. Я не требую от моего Императора возмещения. Наоборот, я счастлив. Я возношу самые истовые благодарности. Как часто мы знаем час и место нашей смерти? И как часто мы знаем, что сложим головы в бою против Великого врага, против олицетворения самой ереси, защищая человечество? К тому же плечом к плечу с Адептус Астартес, Ангелами Смерти, кои есть воплощение Его воли. Я не печалюсь. Я не боюсь, братья и сёстры. Очень скоро я умру, и оттого я радуюсь.

Они будут отомщены. В проповеди Евгенинова скрывалась истина, решил для себя воин. Им представился редкий шанс погибнуть не зря, и знать, что их убийц постигнет кара. И эта месть станет ещё одной задачей, которую Испивающие Души выполнят в доме Яте.

Три отделения примарисов, а также Оксиат с лоялистами, стояли у имения благородного дома. Стены имели тринадцать футов в высоту, и патрулировались вооружёнными членами культа в разномастных одеждах, и по большей части в масках. Дальше располагалось несколько больших зданий, чьи позолоченные карнизы и красные плитчатые крыши резко выделялись в смоге Полой Горы. Кивон видел верхушку статуи богато разодетого мужчины, отпрыска семейства Яте, с кабелями, бегущими от его тела к ближайшим углам построек. С кабелей свисали знамёна, украшенные символами культа. Женщина на троне, пронзённый коронованный череп, и десяток рук, сложенных подобно расходящимся солнечным лучам.

Туннели вели под стены, огибая массивные блоки основания, и дальше, под именье имение Яте. Некоторые переходы оказались полностью заполнены зловонными массами свернувшейся крови и жира. Другие обрушились. Это были разорванные кровеносные сосуды Полой Горы. Город истекал кровью.

Он угодил сержанту в бок и срезал часть наплечника. Через долю секунды луч исчез, оставив за собой пылающую дыру в броне Фраата. Воин завалился набок, и перевязанной рукой оперся о низкую стенку, чтобы не рухнуть на землю. Чисто инстинктивно он так и не выпустил из второй руки болт-винтовку. Судя по глубокой пылающей подпалине в стене за сержантом, Кивон понял, что луч прожёг его жизненно-важные органы и позвоночник. Пусть даже Фраат и выжил, но такая рана мгновенно вывела его из строя.

— Наивысшая Длань воспользовался пальцевым оружием, — сказал он пригнувшемуся рядом Сасану. Впереди них в рокритную скалобетонную шахту уводила крутая лестница. Здесь никаких украшений уже не было. Это место скрывалось под землёй, землей и служило совершенно другим целям.

Лестница переходила в широкий коридор с голыми рокритными скалобетонными стенами. Вдоль потолка тянулись трубы. Над полом клубился замерзающий пар, и по обе стороны располагалось множество дверей. Сквозь двойные стальные заслонки Кивон увидел комнату с операционными столами, плитчатым полом и стоками для крови.

Он очутился в антисептическом аду. Помещение было широким, длинным и низким, с потолком, усеянным отполированными до блеска стальными крючьями. На каждый был насажен кусок человеческого тела, отрезанный и разделанный с хирургической точностью. Целые четверти туш болтались подле тщательно освежёванных рук. Дюжина отсечённых ног висела подобно подвесному пологу. Тут же были и перевёрнутые головы, с которых содрали лица, полностью сохранив, однако мышцы под ними.

Из проёма выскочило нечто, отдалённо напоминавшее человека: сгорбленное существо с низко опущенной головой на удлинённой шее. Одна его рука была длиннее другой, и заканчивалась тремя огромными пальцами. Другая, многосуставная конечность, выглядела иссохшей и дряхлой. Плечи и таз монстра были перекошены, и он двигался неуверенной походкой, оставляя за собой блестящий след из слюны.

Стеклянные баки, похожие на гигантские аквариумы, рядами по десять тянулись к дальней стене огромной холодильной камеры. Крышка на каждом из них была открыта, или как раз открывалась, выпуская находившихся внутри существ. В баках плескалась чистая жидкость, в которой плавали плоды проводившихся в подземельях дома Яте экспериментов. Одни состояли из нескольких сросшихся тел, или их частей из разных источников, соединённых вместе в одного монстра. Другие представляли собой единый организм, но искаженный практически до неузнаваемости. Они выползали и вылезали из своих баков, волоча длинные кабели и шланги. В помещении насчитывалось как минимум пятьдесят тварей, бормотавших и шипевших из-за насильственного пробуждения.

Если из лаборатории вела ещё одна дверь, ему удастся сбежать. Он мог спрятаться в любом уголке города. Если он затеряется в лабиринтах Полой Горы, или другие культисты проведут его в безопасное место, Испивающие Души больше уже не разыщут его.

Сасан сцепился с тварью, имевшей человеческое тело и пучки щупалец вместо конечностей. Питамен запрыгнул на один из баков и теперь поливал огнём приближающуюся толпу. Кровь брызгала на пол и стены, и сливалась с жидкостями в резервуарах.

Кивон узнал голос сержанта Респендиаля. Трое бойцов его отряда ворвались в комнату через боковую дверь, с ходу открыв ураганный огонь, который выкосил дюжину мутантов. Брат Катан пронёсся мимо сержанта и взмахом боевым ножом боевого ножа обезглавил одно из существ, затем выстрелил в другое чудище, после чего перемахнул через резервуар и приземлился неподалёку от Кивона.

— Вы подняли здесь несусветный шум, братья! — крикнул Катан. Кивон хорошо его знал: по пути к Кепрису они не раз сходились в тренировочных боях на борту «Страдания Хелострикса». Катан отличался исключительной сноровкой, а также умел мастерски превращать любую промашку соперника в удушающий захват.

Респендиаля с Менедухом засыпало осколками. Менедух рухнул на пол с торчащим из глазной линзы клыком, длиной не уступавшим человеческой руке. Респендиаль, получив попадание в грудь и бедро, припал на колено, однако продолжил стрелять, попутно оттянув Менедуха с линии огня.

Кивон ворвался в следующее помещение. Здесь повсюду тянулись охладительные трубы и высились громоздкие генераторы, от которых поднимались облака замерзшего пара. Тут находился источник холода, сохранявший биологический материал в лаборатории. Кивон обернулся налево, Питамен и Сасан — направо, выискивая следы Наивысшей Длани. В этой комнате было темнее, но улучшённое зрение помогало астартес Астартес видеть во мраке и замечать укрытия и потайные места с беспощадной ясностью.

Он влетел в операционную, уставленную когитаторами с горящими зелёными экранами. К потолку цеплялись автохирургические модули со сложенными манипуляторами-лезвиями. На секционной плите лежал труп человека, по всей очевидности неизменённого, если не считать глубокого надреза ото лба до подбородка, и аккуратно прижженной раны над левой половиной груди.

— Понял, — ответил Кивон. Он ничего не видел из-за рядов когитаторов и полок с лабораторным оборудованием, но по траектории плазменного сгустка Испивающий Душу Души понял, где мог находиться неприятель.

Кивон выронил сектанта и отскочил назад. Он перекатился через секционный стол, утянув за собой лежавшее там тело, и одновременно перевернув стол набок, чтобы закрыться щитом из полированной стали.

Грохот взрыва эхом прокатился по комплексу, пока постепенно не стих. Кивон мысленно проверил своё состояние. Ему сильно досталось, но серьёзных ранений он не получил. Испивающий Души поднялся на ноги, и увидел, что операционный зал лежал в руинах. Окованные металлом стены, где находился Наивысшая Длань, были опалены и покрыты вмятинами. Из секционного стола торчали тлеющие осколки металла, но, к счастью, он защитил Кивона от взрыва.

Ударная группировка не станет здесь засиживаться. Ряды еретиков сильно поредели после атаки Испивающих Души, но космодесантники понятия не имели, какие подкрепления могли подтянуть сектанты. Они могли обороняться сколь угодно долго, однако это никак не поможет им обезглавить культ. Испивающим Души нужно было добить дом Яте, и убираться как можно скорее.

Мозг выглядел здоровым. Кивон повидал на своём веку достаточно, чтобы распознать признаки ранений или начала гниения. В отсутствие ручных медицинских инструментов он взял боевой нож, и мономолекулярным острием срезал кусочек коры.

Омофагия являла собой орган в спинном мозгу космодесантника, который соединялся с желудком посредством имплантированного пучка нервных окончаний. С помощью некоей алхимии, ныне давно переставшей поддаваться человеческому осмыслению, она могла поглощать генетический материал и отфильтровывать информацию из недавних изменений в ДНК. Чтобы работать, ей требовался только свежий образец центральной нервной системы. В некоторых капитулах Адептус Астартес омофагия больше не выполняла своей прямой функции, а во многих других могла предоставить лишь смутные и самые поверхностные сведеньясведения. Другие ордены отказывались прибегать к помощи этого органа, считая его использование непотребным или слишком ненадёжным. Впрочем, иногда тот или иной десантник мог обладать необычно активной омофагией, и в таком случае капитул не пренебрегал ею. Брат Кивон был именно из таких. Геносемя Сангпримус Портум — реликвия примархов и их потрясающей мощи — содержало в себе генетический отголосок, который отозвался в Кивоне. Для него результаты работы омофагии были не просто туманными обрывками эмоций или мыслей недавно умерших. Для него они были реальностью.

''Он лежал на плите в секционной комнате. Над ним лязгал и жужжал автохирург. Скальпели машины были влажными и красными от его крови. Он был не космодесантником, а всего лишь простым человеком. Он чувствовал вокруг себя оковы, так, словно его удерживали в цепях. Он попытался пошевелиться, и понял, что даже столь хлипкие конечности не подчинялись его воле. Он был парализован.''

''— Они страдают, — промолвил альдари. Он шагнул к Яте, нависнув над ней. — Я слышу их голоса в паутинеПаутине. Они молят об освобождении. Они умоляют, чтобы их избавили от мучений. За каждую секунду проволочки ты будешь терять их одного за другим.''

''Он бросил презрительный взгляд на тело на плите, после чего повернулся к альдари в тяжёлом доспехе. Второй ксенос активировал устройство на запястье, и откуда-то вне поля зрения Кивона засиял мерцающий свет. Чужаки шагнули в яркие лучи и исчезли. Световые врата гулко закрылись, и в помещении повисла давящая, предвещающая бурю, тишина.''

Выжившие лоялисты из Полой Горы занимались своими ранеными или потрясённо сидели на земле. Из всех имперцев, атаковавших стены, в поместье пробрались считанные единицы. Кивон увидел ходившего среди них инквизитора Стено, сыпавшего словами ободрения и заверениями в том, что Император ими гордится. Отец Евгенинов также выжил, и теперь тихо молился над теми, кто получил самые тяжёлые ранения, дабы успокоить их души в последние мгновения жизни. Брешь в стене имения была забита телами верных кеприссцев.

— Я узнал о ксеносах, капитан, — произнёс Кивон.— Йецегат и её культ заодно с альдари.

Святой Иннокенс, пояснял он, блуждал по пустыне, и там же погиб. Император услышал молитву, сорвавшуюся вместе с его последним вздохом, и подарил им жизнь. Иннокенс отправился в путь снова, следуя за всё более чёткими видениями, ниспосылаемыми ему Императором. Скитание святого завершилось, когда он узрел перед собой океан, и там Иннокенс, наконец, упал без сил и умер во второй раз.

Еретики что-то искали. Какими бы ни были целы цели Йецегат, она хотела захватить храмы и ради этого была готова пожертвовать всеми жителями Кеприса. И, со временем, она бы победила.

Кивон не нашёлся с ответом, и лишь испытал облегчение, когда отец Евгенинов отвернулся и направился обратно к своей оставшейся пастве — грязным, истощённым и израненным людям, которые вернулись в Сварочные после штурма стен поместья.

С лоялистами решил не оставаться и Стено. Инквизитор предпочёл присоединиться к ударной группировке, отправлявшейся на соединение с остальными Испивающими Души в пустыне, где Кьюхья руководил атакой на войска культа, осаждавшие святилища Кеприса. Теперь, когда Кивон узнал, чего хотела Йецегат, он понял, как сильно им повезло, что капитан отвёл большую часть Испивающих Души на тропу Иннокенса.

— Как я и подозревал, — многозначительно протянул служитель Ордосовордосов. — Очевидно, мои источники надёжнее ваших. С другой стороны, я могу попасть туда, куда вам путь заказан.

— Ордосы ищут любое преимущество и возможность, — отозвался псайкер. — Может, он просто хотел напомнить о своём старшинстве. Инквизитор должен быть главным везде, где бы ни оказался. Что касается твоего второго вопроса, то в его распоряжении огромные хранилища данных, и, возможно, связь с подчинёнными за пределами планеты.

Командир третьей Третьей роты разбил временный штаб в траншее на расстоянии чуть дальше болтерного выстрела от стен храма Тысячи Слёз. Окопы были вырыты осаждавшими святыню еретиками, и трупы врагов всё ещё устилали ничейную землю между их линиями обороны и храмом. Испивающие Души нанесли по ним настолько мощный и стремительный удар, что Длани Всего даже не успели собрать свои войска для отражения нового нападения, когда на них с небес упали бойцы Астьягона и Каравада. Затем на внезапно запаниковавших врагов обрушились Кьюхья с остальными Испивающими Души, и под перекрёстным огнём космодесантников погибло больше двух тысяч культистов, прежде чем выжившие рассеялись по пустыне.

— Кто знает? — уклончиво ответил Стено. — Разум ксеноса непостижим. Я прибыл на Кеприс для осмотра местных реликвий, и как раз планировал изучить Лиру, когда началось восстание культа. Для начала, Лиру нашли совсем недавно. Считалось, что она пролежала в пустыне тысячи лет, но последние события заставили меня в этом усомниться. Согласно моим источникам, Лира может быть вовсе не имперского происхождения. Возможно, доимперского, или даже чужацкого.

— Потому что альдари не станут рисковать ни одним из своих, если с тем же успехом можно отправить на убой тысячи людей, — ответил ему представитель Ордосовордосов. — Ты бился с ними, первый сержант?

По пути через поле битвы он заметил ополченцев и священников, которые пережили осаду, и теперь наблюдали за Испивающими Души со своих позиций. На их лицах читался тот же неприкрытый трепет, что и у лоялистов в Полой Горе. Дело было не только в почтительности, понял теперь Кивон. Это был ещё и страх. Пусть их прислал сам Император, но Адептус Астартес всё равно были олицетворением смерти. А смерть есть смерть, и неважно, кому она служит.

— Ясновидец, — добавил Оксиат. До сих пор библиарий лишь следил за ходом разговора, однако теперь решил вставить своё слово. — Войсками альдари командуют их псайкеры. Я тоже был на Опаляющем леднике, и никогда прежде не ощущал такой психической мощи, как в том ясновидце, что возглавлял тогда ксеносов.

— По репутации, — ответил капитан. — Армия из узкоспециализированных аспектных воинов, в огромных количествах высылаемых биель-танцами. На леднике наш капитул столкнулся со стражниками и конструкциями из призрачной кости, но буря мечей — нечто совершенно другое. То, с какой скоростью ксеносы атакуют, а затем движутся дальше, типично для Биель-Тана. Увиденный нашим братом воин — экзарх аспекта Жалящих Скорпионов. Тяжёлые бойцы-рукопашники.

Могила Иннокенса располагалась в самом центре цепочки святилищ. Дорога к северо-восточному пределу гробницы была тяжёлой, и займёт три часа езды на предельной скорости. Достаточно времени, чтобы альдари смогли нанести удар. Двигатели «Импульсоров» взревели, и колонна тронулась в путь, провожаемая потрясёнными взглядами паломников, чьи спасители отбыли так же неожиданно, как появились.

Обычно в такие моменты Кивон размышлял о грядущем бое. Но теперь десантника снедал один вопрос, который никак не желал покидать его мыслей, и на который у Кивона не было ответа.

Ехавший впереди «Импульсор» с заступниками Наудара получил попадание в лобовую броню, и, перекувыркнувшись, кубарём покатился по пустыне, пока не замер на крыше. Небо прочертила цепь пылающих взрывов, пытаясь угнаться за истребителем с гладкими, прилизанными формами, тенью пронёсшимся над колонной.

''— Машины с северо-востока'', — дошёл вокс-сигнал спереди. Кивон узнал голос сержанта Хосрау, который командовал одним из отделений изничтожителей третьей Третьей роты. ''— Гравитанки, быстро приближаются.''

Сзади мимо «Импульсора» Кивона промчался ещё один гравитанк. Его задний люк распахнулся настежь, и из него выпрыгнуло несколько альдари в костяно-белой броне и высоких шлемах, увенчанных красными, похожими на гриву, плюмажами. В руках ксеносы стискивали пистолеты и мечи из кости. Несмотря на огромную скорость машины, чужаки приземлились с нечеловеческим изяществом, и, издав жуткий пронзительный вопль, ринулись к бойцам Наудара.

Окисат взял посох в обе руки. Кивон услышал натужное дыхание библиария, и понял, что у того осталось совсем мало пси-силы, и очень скоро ему придётся отдохнуть и зарядиться энергией. Но чего-чего, а передышки альдари им не дадут.

Остальные бойцы из отделения Фраата стояли рядом с Кивоном, и сразу же пустили свои болтеры в дело. Руку Кивона тряхнуло от отдачи, и вылетевшие болты ударили по корме гравитанка. На броне танка альдары альдари расцвели миниатюрные взрывы, и один из овальных модулей под корпусом разлетелся в снопах искр. Оксиат с рёвом выпустил ещё одну молнию в лобовую часть изогнутой машины. Техника чужаков вильнула в сторону, мгновенно лишившись управляемости, и отряд без промедлений открыл огонь по её внезапно ставшему уязвимым подбрюшью.

Одна сторона танка потеряла высоту, и машина зарылась носом в землю, подняв фонтан грязи. Сидевшие в ней альдари выпрыгнули наружу, и Кивон увидел, что все они носили тёмно-синие латы с белыми плюмажами, и скрывали лица за безликими пластинами с парой треугольных глазных линз. Они вскинули сюрикенные катапульты в тот же момент, когда Сасан резко увёл «Импульсор» вбок, чтобы пройти по широкой дуге мимо десантировавшихся врагов.

С колонной Испивающих Души поравнялся ещё один гравитанк, у которого на башне было установлено гигантское энергетическое оружие. По корпусу неприятельской машины забарабанили выстрелы из штормболтеров «Импульсора» Михраба, однако из башни гравитанка вырвался ужасающий импульс раскалённой добела энергии, рассёкший воздух в сполохе теплового излучения, и снёсший переднюю часть двигателя машины Космодесанта. Транспортник ушёл в занос, едва не перевернувшись, но штормболтеры стрелять не перестали.

Кивон не знал, сумел ли бы он сделать подобный выбор. Испивающие Души могли остановить наступление и собраться вокруг прижатых альдари отрядов. Однако в таком случае группировка не добралась бы до усыпальницы святого Иннокенса до того, как ксеносы захватили бы святыню и Лиру, и тем самым провалила бы свою миссию на Кеприсе. Кьюхья решил разделить силы и надеяться на то, что оставшиеся сзади перегруппируются и присоединятся к тем, кто продолжил путь. Почти половине третьей Третьей роты придётся драться с альдари в пустыне, пока остальные устремятся к гробнице.

Два «Импульсора» быстро унеслись вдаль, а затем резко затормозили впереди остальной ударной группировки, пока культисты оборачивались к новым врагам. Отделения Каравада и Астьягона стремительно выгрузились из транспортников, после чего оторвались от земли на столбах выхлопных газов из прыжковых ранцев, и тут же открыли огонь из штурмовых болтеров по хлынувшим им навстречу еретикам. Они станут острием, что пробьёт брешь в обороне бунтовщиков, куда ворвутся остальные Испивающие Души.

«Импульсор» врезался в баррикаду перед лагерем осаждающих. От лобовой брони с лязгом зарикошетили пули, когда машина вскарабкалась по обломкам, а затем медленно сползла на другую сторону, давя палатки и навесы и преодолевая траншеи с крадеными припасами и укрывающимися культистами.

Отделение Фраата окружило «Импульсор» ураганом болтерного огня, выкашивая врагов перекрёстным обстрелом. Остальные отряды поступили так же. Кивон увидел, как Кьюхья обезглавил одного культиста силовым мечом, прежде чем застрелить второго из болт-пистолета. Сержант Тиридат набросился на группку врагов возле тяжёлого болтера, и парой ударов силовым клинком превратил их в груды исходящего паром мяса.

— Ксеносы явили себя. , — Сквозь сквозь глухой рокот земли раздался по воксу голос Оксиата. — Сейчас, братья. Сейчас начинается настоящая битва за Кеприс.

Один из Скорпионов выбрал Кивона. Космодесантник уже стоял, когда жвала альдари озарились изумрудным огнём. Плечо и нагрудник астартес Астартес осыпало лазерными лучами, и там, где они пробили керамит доспеха, воина пронзили белые копья боли.

Другой рукой астартес Астартес пропихнул повреждённую болт-винтовку между ними. Он выстрелил вверх, и снаряд с треском вошёл в нижний край личины Скорпиона. Альдари отлетел на землю с расколотым шлемом.

Корабль перевёз Испивающих Души сквозь полный опасностей Великий Разлом и доставил на орбиту Кеприса, после чего отступил прочь от планеты, чтобы не подставляться под оборонительные лазеры. Теперь же Булговаш вела «Страдание» прямо на вражеский огонь, только чтобы дать им шанс. Кивон осознавал, как сильно рисковал крейсер, и какие повреждения получал прямо в этот момент.

— Пятьдесят ярдов севернее, — ответил он. Его сердца бешено заколотились, когда ясновидец обернулся к нему. Кивон лишился болтера, и очень сомневался, что обыкновенное оружие сможет навредить колдуну-альдари.