Проклятие / Malediction (аудиорассказ)

Материал из Warpopedia
Перейти к навигации Перейти к поиску
Проклятие / Malediction (аудиорассказ)
Malediction.jpg
Автор Крис Данн / C.Z. Dunn
Переводчик Aeternus
Издательство Black Library
Входит в сборник Книга Льва / The Book of the Lion

The Space Marines Script Book Vol. II

Год издания 2012
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Глава 1


С ревом движков, истребитель «Молния» прочертил небо и отделился от яркого блеска сурового оранжевого солнца Просела V. Толпа людей на земле устремила свой взор к небесам и закричала, когда реактивный самолет вошел в крутое пике прямо в направлении массы людей, стоявших на широких улицах планетарной столицы. На смену крикам пришли аплодисменты, когда в самую последнюю минуту «Молния» вышла из пикирования и снова вознеслась в серии бочек.

Находясь на балконе, высоко над победными празднованиями, Реган Антигон оперся на свою трость и улыбнулся. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз слышал звук движков «Молнии» и, несмотря на то, что ему было не особо приятно слушать его в прошлый раз, он осознавал важную роль, которую сыграли пилоты в освобождении около двадцати пяти лет назад. За первой «Молнией» прилетело еще несколько других судов Имперского Флота, симулирующих налеты или штурмовые атаки, и каждое встречал восторженный рев празднующих Амадиса.

Когда флот закончил рисоваться, пришел черед Просельского 14-го Механизированного. Тысячи тонн техники катились вниз по узким улочкам города, по две в ряд. Дети и взрослые ахнули, когда огромные машины войны повернули свои орудийные башни из стороны в сторону, пародийно нацеливаясь на тех самых людей, которых, полтора десятилетия назад, это оружие защищало от сил архиврага, раскаливаясь докрасна. В конце колонны 14-го находилась гордость и радость полка — «Гибельный клинок» — и несколько граждан упало в обморок в присутствии такого невероятного инструмента войны

Вслед за танками шли солдаты-освободители Просела V, при виде оливковой формы которых Реган бросил свою трость, и, через предельное усилие, встал без посторонней помощи впервые за четверть века. Каждый солдат, проходя мимо, поворачивал голову и отдавал честь в сторону балкона, но отдавали они ее не планетарному губернатору, не приглашенным сановникам Администратума, и даже не высшим чинам Имперской Гвардии. Они отдавали честь Регану Антигону, единственному выжившему 1-го Просельского Иррегулярных, Спасителю Амадиса и Герою Империума.

На протяжении часа тысячи имперских гвардейцев прошли под балконом губернаторского имения, и, несмотря на мучительную боль в ноге, лишь один раз Реган позволил себе пустить слезу, когда его собственный полк — теперь носящий имя 1-й Просельский Регулярных в награду за отвагу во время битвы по удерживанию города — закрыл парад, расположившись прямо под его обзорной точкой и распевая имперские гимны в его честь, после того, как он принял их салютование.

Но это не была слеза боли или излияние эмоций в этот важный момент.

Это была слеза стыда из-за тайны, которую он хранил на протяжении более чем половины жизни.


Глава 2


После того, как парад закончился, Реган, губернатор и чиновники из всех ветвей имперской бюрократии переместились в парадный зал для праздничного банкета. Как только он сел во главе стола вместе с различными комиссарами, полковниками и штабными специалистами, то осознал, что лишь малую часть приглашенных гостей составляют фронтовики. Конечно, из трех иррегулярных, что пережили битву за Амадис, он был единственным, кто до сих пор оставался жив — и он бы даже думать не посмел, что участвовавшие там Адептус Астартес снизойдут до отправления представителя на столь незначительное собрание — но он пришел к пониманию того, как мало изменилось со времен тех дней, когда он служил имперским гвардейцем: высшие эшелоны предпочитали всегда держаться как можно дальше от боевых действий, в то время как все остальные по настоящему сражались на войне.

Банкет начался с ряда речей. Череда героев поднялась на подиум, чтобы возвеличить роль, которую сыграла их ветвь Империума в битве за Амадис, и восхвалить героизм Регана Антигона. Вереница людей, которых он никогда не встречал лично, утверждающих, что знали его всю жизнь и приукрашивая свои истории «фактами» о Регане Антигоне. Чиновник Департамента Муниторум подробно описал, как Реган Антигон, которого он знал, выцарапал себе путь из самых глубин города и стал счастливчиком, который смог даже попасть в ряды иррегулярных, не говоря уже о его безупречной службе. Однако, хоть он, безусловно, не родился в высшей сфере амадисского общества, он также и далеко не копался в мусоре на самом дне.

Амадис не был обычным городом. Он был остатками гигантского космического судна, потерпевшего крушение на поверхности Просела V тысячелетия назад, и, несмотря на то, что корабль больше не мог вернуться в глубины космоса, основная часть его структуры уцелела, таким образом сформировав текущую столицу недавно заселенной планеты. По прошествии веков, население расселилось по-классово, наподобие города-улья, или, что иронично, экипажа корабля Имперского Флота. На самой вершине были губернатор и разнообразные бюрократы, которые обеспечивали нормальное функционирование не только города, но и всей планеты с населением в 80 миллиардов душ. Особняк губернатора располагался на самой вершине корабля и «улицы» внизу были ничем иным, как амбразурами, перебегающими по верхней части корпуса. Уровни ниже были населены администраторами и военными, затем еще ниже обслуживающим персоналом, рабочими жилмассивов и слугами, и в самом низу находились криминальные низшие слои общества, бандиты, и, если верить слухам, мутанты.

Перед вторжением архиврага и осадой Амадиса, Реган учился на инженера маг-лифта и вел не самую комфортную жизнь в средней части корабля. До вступления в иррегулярных он немного любил подраться и даже был способен на убийство в случае необходимости, но намеки на то, что он являлся закоренелым преступником до вступления в Гвардию, были просто оскорбительны.

Но это была не самая ранящая ложь.

После человека Департамента Муниторум настал черед престарелого комиссара с увешанной медалями грудью. Некоторое время он монотонно говорил о героических подвигах просельских полков не только во время битвы за Амадис, но так же и в последующие годы. Затем, после превознесения Регана в речи, где постоянно упоминал того как «Рейнджер», он начал говорить о двух сыновьях Регана. Комиссар утверждал, что старший сын, Мурток, был почти столь же храбр, как и его отец, и успешно защитил важный полевой склад во время кампании по освобождению лун на внешней границе системы Просель. Его младший сын, Таррик, между тем был одним из героических защитников Безрассудства Хепстена, маленькой луны на самом краю системы, которую использовали для пополнения запасов кораблей Имперского Флота.

Регану пришлось сдерживать гнев на этих словах. Оба его сына присоединились к регулярным в ранге офицеров благодаря репутации их отца. Мурток, которому дали звание майора и две сотни людей под командование, сражался в кампании по освобождению лун Проселя, но когда он обнаружил себя и своих людей окруженными на полевом складе превосходящими силами противника, то решил покончить с собой, нежели стоять и сражаться. Единственным, кто смог успешно возглавить оборону был молодой капрал и, спустя несколько месяцев, именно он вернул личные вещи Муртока Регану. Теперь, когда капрал, страдающий параличом нижних конечностей, выкатывал сам себя из жилмассива, Реган понял, что они не удосужились даже смыть дерьмо с гвардейского камуфляжа, который был среди вещей его сына.

Его другой сын, Таррик, тоже не был ни героем, ни храбрецом, просто тупым. Также получивший звание майора, он был на своей первой боевой миссии после базовой подготовки, когда «Химеру» его отделения отправили на защиту внешнего периметра космопорта. Идя во главе, он первым выбрался из «Химеры»... и умер первым из своего отделения. Лаз-заряд прошел четко через боковую сторону черепа, смерть, которую, вероятно, можно было бы избежать, додумайся он надеть шлем перед тем, как покинуть транспорт.

Но худшее все еще было впереди. Комиссар пригласил Регана на подиум для принятия посмертных медалей от имени обоих его храбрых сыновей, что было встречено восторженными аплодисментами публики.

Когда Реган стоял там, стараясь удержать обе медали и свою трость, на него нахлынула внезапная меланхолия, такая же, как когда он получил вести о судьбе своих сыновей. Он уже был готов сесть обратно, когда комиссар указал Регану занять свое место.

Неуклюже, Реган повернулся к толпе, неуверенный кому было адресовано приглашение комиссара. Один взгляд на лица активно хлопающих людей сказал ему, что это не мог быть никто, кроме него. Хромая по направлению к вокс-стойке, он расположил медали на верхней части подиума и собрался с мыслями. После короткой паузы он окинул взглядом утихшую толпу и приготовился говорить.

— Я…

Сумятица в задней части зала отвлекла его внимание. Все люди вокруг него преклоняли колено и опускали головы, пока Реган не остался единственным человеком в комнате, продолжающим стоять. Когда он увидел причину, по которой даже планетарный губернатор упал на колено, Реган проигнорировал боль в своей ноге и сделал то же самое.

Через центр парадного зала шагала гигантская, облаченная в силовую броню фигура. Приблизительно трех метров роста, новоприбывший был облечен в робу цвета слоновой кости, капюшон которой прятал его лицо в тени. На боку у него висели болт-пистолет и едва видимые под складками одеяния ножны огромного меча. Хоть его лицо и большая часть брони были затемнены прекрасной, древней тканью, на огромных наплечниках ее не было. Правый наплечник был украшен мелкорельефным изображением длинного кинжала, оплетенного перьями, а другой был расписан гербом со стилизованной под черное дерево парой крыльев, с находящимся между ними клинком, и обозначавшим владельца как члена одного из лучших и наиболее гордых орденов Космического Десанта Императора: Темных Ангелов.

Охваченная благоговением, кланяющаяся толпа расступилась, чтобы полубог свободно прошел между ними. Реган позволил себе немного поднять взгляд и понял, что фигура направлялась прямо к сцене. Нервно потея, он опустил взгляд в землю, когда фигура предстала перед ним. Не убирая капюшон, космодесантник начал говорить.

— Реган Антигон, единственный выживший из Просельского 1-го Иррегулярных, Спаситель Амадиса и Герой Империума.

Реган немного запрокинул голову кверху, не смея смотреть в глаза великану, но при этом и не хотел выказать неуважения.

— Д... да, — сказал он, с трудом формируя слова.

Темный Ангел откинул назад капюшон, открывая свои черты лица. Идеально гладкая кожа черепа, прерываемая лишь редкими отметинами или шрамами, казалось светилась в искусственном освещении банкетного зала, а его суровое, грубое лицо не выражало никаких чувств и эмоций.

— Встань, — приказал космический десантник.

— Я... Я... Что? — ответил Реган.

— Не заставляй меня повторять снова. Встань.

Опираясь на трость Реган поднялся на ноги. Он ощущал, что каждая пара глаз в комнате была обращена на него.

— Я — магистр Тигран шестой роты Темных Ангелов, ордена Адептус Астартес. Реган Антигон, единственный выживший из Просельского 1-го Иррегулярных; Спаситель Амадиса и Герой Империума, тебе нет нужды склоняться передо мной.

Космодесантник в зеленой броне положил руку на рукоять меча и вытащил его из ножен одним плавным движением, держа в руках под углом в сорок пять градусов по направлению к потолку банкетного зала. Клинок был сделан из материала столь темного, что он, казалось, поглощал свет в комнате, отбрасывая на Регана и Ангела Смерти тусклый обсидиановый мрак.

Из толпы донесся вздох, Реган почувствовал себя так, как если бы был на грани потери сознания. Еще одно плавное движение, и магистр роты опустился на одно колено, кончик черного меча теперь упирался в пол, голова немного опущена в жесте уважения.

— Это я должен преклониться перед тобой.


Глава 3


— Похоже, я снова спас твою жизнь, рядовой Антигон.

Как только суматоха утихла, вокруг засновали нервничающие губернаторские служащие, оказывающие свое почтение новому гостю. Несмотря на то, что ни один из стульев в банкетном зале не был достаточно крепок, чтобы выдержать вес космодесантника, один предприимчивый клерк реквизировал ящик для боеприпасов у 14-го Просельского Механизированного, и, после драпировки его прекрасными тканями, предоставил магистру роты Тиграну, чтобы тот занял свое место возле Регана во главе банкета.

— Благодарю вас. Хоть я и выполнял множество функций вроде этой на протяжении многих лет, говорить речи на публике так и не привык. — Первоначальный шок от прибытия космодесантника спал и Реган, хоть и не с полноценной легкостью, но держался достаточно спокойно чтобы формировать полноценные предложения. — И я больше не «рядовой» Антигон; теперь полковник Антигон. Почетный титул, присвоенный, конечно же, в знак признания за мою роль в обороне, но, видимо, я не единственный, кто получил повышение с тех пор, как мы встречались в последний раз, повелитель.

— В самом деле. Я не сержант Тигран уже много лет, перестал им быть спустя несколько месяцев после Просельской кампании, если быть точнее. Великая честь, но окрашенная глубокой печалью, ведь в этот ранг я вошел после смерти магистра Дюма.

— Простите меня, господин. Я не хотел...

— Я солдат, полковник Антигон, — прервал его Темный Ангел. — Я был создан чтобы внушать страх тем, кто отличается от меня и могу выдержать боль за пределами большинства вещей, что существуют во вселенной. Хоть смерть моего бывшего повелителя и печалит меня, я не испытываю горя или эмоциональной боли в том виде, в котором её ощущаете вы. Смерть, моя ли, либо одного из моих боевых братьев, это просто профессиональный риск.

Волнующаяся служанка подошла к Регану и космодесантнику и предложила им вина. Тигран бесстрастно отмахнулся от неё, но Реган принял полный кубок и сразу же осушил половину. Хоть он раньше и бывал в присутствии космодесантников, однако никогда не чувствовал себя комфортно возле них. В то время, как обычный человек, если он был благословлен хорошим здоровьем и избежал службы в Имперской Гвардии, мог прожить большую часть столетия, космодесантники могли жить гораздо дольше. Ходили слухи, что Адептус Астартес были по сути бессмертны, и их жизни могли прерваться только насильственным путем. Совершенно независимо от того факта, что космодесантник мог убить человека движением запястья или плевком слюны, именно это являлось напоминанием о его смертности, источнике его беспокойства. Сейчас, в свете обстоятельств, сильнее чем когда-либо.

— Но я здесь не для разговоров о себе. Я хочу узнать о тебе, полковник Реган Антигон, Герой Империума. Куда занесла тебя жизнь после того, как я вытащил тебя из траншеи столько лет назад?

— Вы мне льстите, господин. Моя жизнь не представляла абсолютно никакого интереса по сравнению с вашей, я уверен.

— Конечно, но все-таки, я настаиваю.

— Ну что ж. После того последнего раза, как вы навестили меня в медике, они прооперировали мне ногу, чтобы спасти её. Хоть конечность и осталась целой, они не смогли восстановить большинство функций, так что приходится ходить с этим.

Реган поднял трость, чтобы показать ее космодесантнику, но быстро поставил ее на пол снова, когда понял, что размахивает ей словно мечом. Темный Ангел улыбнулся и жестом показал Регану продолжать.

— Они демобилизовали меня из Гвардии по инвалидности, и когда стало ясно, что мы отбили вторжение, меня провозгласили героем. Я стал почетным полковником вновь основанного 1-го Просельского Регулярных и был осыпан медалями и почестями. Устраивались парады в мою честь и было бессчетное количество праздников и банкетов, где меня заставляли вновь и вновь рассказывать свою историю. Они даже воздвигнули статую меня и мне рассказали, что был маленький островок в южном полушарии Проселя, где с момента освобождения половине рожденных мальчиков дали имя Реган.

Тигран слушал сосредоточенно, но Реган заметил, что его лоб был сморщен.

— Что-то не так, господин? Моя история недостаточно интересна?

— Вовсе нет. Просто кое-что приводит меня в недоумение. Когда мои боевые братья и я помогли тебе в той траншее, мы вытащили оттуда трех выживших, однако ты говоришь так, как будто был единственным.

— Прошу прощения, господин. Я думал вы знали. Таррик так никогда и не вышел из комы, и они отключили его от аппарата жизнеобеспечения лишь спустя несколько дней после освобождения. Муртоку удалось ненадолго прийти в сознание, но отрава внутри него была столь сильна, что он умер в течение нескольких недель. Даже сейчас токсины выпущенные врагом во время осады убивают людей…

Голос Регана затих, и Темный Ангел посмотрел на него так, будто мог видеть сквозь него, всматриваться прямиком в самую душу.

— Чего ты мне не говоришь?

В первый раз Реган взглянул Ангелу Смерти в глаза.

— Дело во мне. По каким-то причинам я не подхватил такой же вирулентный штамм болезни, как остальные. Она убивала меня, но убивала медленно. И даже при этом хирургеоны говорят, что мне осталось жить недели, месяцы если повезет. Я умираю, мой господин. Враги не смогли убить меня пулями или бомбами двадцать пять лет назад, но в конечном счете они все таки достали меня.

Непроницаемость Темного Ангела ненадолго соскользнула, и что-то похожее на эмоцию появилось на его лице.

— Это... печалит меня, Реган Антигон. Ни один человек не заслуживает медленной, томительной смерти, особенно такой храбрый слуга Золотого Трона.

Черты лица космодесантника вновь ужесточились, и он встретился с Реганом своим стальным взглядом.

— Я должен почтить тебя в какой-то мере.

— Прошу вас, господин. Это необязательно. На мою долю уже выпало почестей больше, чем один человек смог бы заслужить за сто жизней.

— Тогда сделай мне одолжение. Расскажи мне свою историю еще раз. Расскажи, как ты и два твоих товарища сдержали всю атаку архиврагов и не дали Амадису пасть в их руки. Расскажи мне так, чтобы я смог тщательно внести это в анналы своего ордена и увековечить вашу доблесть.

Реган обернулся, чтобы окинуть взглядом зал в тщетной надежде, что появится еще один неожиданный гость и избавит его необходимости снова лгать. В этот раз спасителя не было.

— Как пожелаете, господин.


Глава 4


— Приближается еще одна волна! Займите укрепления и не стреляйте пока не будете уверены в точном убийстве. Берегите боеприпасы — там еще много этих ублюдков.

Приказ полковника разорвал неестественную тишину и, снимая лазвинтовку с плеча, Реган присоединился к другим членам отряда, взгромоздившись на верх грязной траншеи, что была им домом вот уже два последних месяца. Он уставился на туманные испарения, окутывающие ничейную землю, и стал ждал, пока не смог различить фигуры в дымке. Мужчина, лежащий рядом с ним в редуте — Таррик, отребье, живущее на дне, который убил бы тебя сразу же как только бы увидел — сделал выстрел, и дюжина стволов открыла ответный огонь. Теперь, когда враги выдали свою позицию, бойцы 1-го Просельского Иррегулярных с легкостью выкосили первый ряд, и когда следующие фаланги вражеских солдат перешагнули трупы павших, то еще больше из них попало в зону поражения и стали жертвами беспощадного имперского огня.

— Таррик. Моя батарея разрядилась. Передай другую, — прокричал Реган через шум битвы.

Бывший бандит сделал еще один выстрел через край траншеи, затем запустил татуированную руку в нагрудный карман своего грязного кителя и бросил Регану батарею. Он улыбнулся, открывая ряды вставленных металлических зубов, замысловатые узоры чернил вокруг его губ искажали улыбку так, что казалось будто бы он ухмылялся во весь рот.

— Только не дай Теломиану услышать тебя. Он думает, что мы должны отражать эти атаки голыми руками и ругательствами.

Реган поймал батарею, отщелкнул пустую из винтовки и заменил её. Он вновь занял позицию и, заметив одного из атакующих, прицелился, а затем нажал на спусковой крючок.

Ничего не произошло

Озабоченно переглядываясь с Тарриком, он вытащил новую батарею и начал бешено вычищать грязь, что забилась в приемник магазина. Вражеский солдат находился в считанных метрах, и, понимая, что Реган не успеет вовремя привести оружие в порядок, Таррик сконцентрировал свой огонь на приближающемся культисте. Сверхъестественным образом, надвигающийся противник избежал всех выстрелов татуированного бандита и перебросил себя через верх траншеи, приземляясь прямо на Регана и швыряя его об твердую землю задней стенки. Таррик обернулся и взял гостя на мушку, однако мутировавший под влиянием Хаоса урод сбил его с верха траншеи ударом раздутой руки, оружие гвардейца упало в грязь на дне. Культист повернулся лицом к Регану, открывая свою пасть в гротескной пародии на улыбку и издал булькающий, гортанный рык.

Губы существа были окаймлены гнилыми клыками, а на его языке ползали личинки. Его глаза были как у мухи и лоскуты униформы еле прикрывали вздутые пласты сочащегося жира, которые покрывали его туловище. Поднимая обе клубообразные руки вверх, он готовился обрушить смертельный удар на все еще валявшегося Регана. Он закрыл глаза и приготовился к неизбежному.

Удара так и не пришло. Вместо этого Реган услышал звук одиночного лаз-выстрела, вслед за которым влажный, глухой стук падающего на грязный пол траншеи тела.

Открыв глаза он увидел сияющее лицо Муртока, еще одного рекрута иррегулярных из средних уровней Амадиса, который смотрел на него сверху и протягивал грязную руку, чтобы помочь подняться с заполненного грязью дна траншеи. Реган принял ее с благодарностью и встал на ноги. Таррик поднялся без посторонней помощи и с помощью приклада своей винтовки перевернул раздутый труп, дабы проверить что тот действительно был мертв.

— Да этот ублюдок еще уродливее, чем я.

— Спасибо, Мур. Я твой должник, — произнес Реган, тщетно счищая грязь с униформы.

— Не благодари. Только пообещай мне, что когда все это закончится, и мы все вернемся в Амадис, ты назовешь первенца в честь меня, — сказал юный гвардеец, когда поднял лазвинтовку Регана и отдал ее тому.

Трое мужчин расхохотались, общий момент редкой передышки в непрекращающемся ужасе жизни в траншеях перед тем, как вновь поднять оружие и продолжить убивать.


Глава 5


Хоть штурм и был свирепым, но не таким безжалостным как множество предыдущих атак, и в течение часа волны атакующих перестали извергаться из ничейной земли, давая защитникам передышку и позволяя зализать раны. Мертвецы будут подсчитаны, а их тела сожжены.

Дальше по траншее раздался выстрел и Реган с Тарриком бросили труп иррегулярного, который несли, чтобы взяться за оружие в ожидании другой атаки. Вскоре они вновь расслабились, так как поняли, что это просто один из их снайперов добивал раненых культистов и мутантов, упавших прежде, чем добраться до траншеи.

— Ты чего так долго? Я думал ты пошел принести нам воды, — сказал Реган. — Я не могу избавиться от вкуса грязи во рту, а Тарик считает, что у него там так сухо, что талларнцы запросили его для проведения боевых учений.

Пухлая фигура Мурдока пробиралась через густую грязь в сторону двух сидящих мужчин, плечи были удрученно опущены. Присев на корточки так, чтобы его голова больше не была на линии выступа траншеи, он снял шлем, освободив копну кудрявых, рыжеватых волос.

— Ее больше не осталось.

— Что значит «ее больше не осталось»? Мы торчим в щели в земле, где вода просачивается через стены, которые мы пытаемся защитить. — Таррик воткнул палец в грязь траншейной стенки и вытащил его с влажным отрывистым звуком. В доказательство его слов, струйка воды потекла вниз, на землю, оставляя за собой узкий канал на поверхности траншейной стенки.

— Приказано не пить ее, — сказал Мурток. — Что-то не так с этим забытым Императором туманом, что стелется по земле. Он заражает все, к чему касается. Несколько парней, расквартированных дальше у траншеи, поймали небольшую псину на ничейной земле и сожрали. Когда на следующее утро их нашли в их бараке, они выглядели так, словно их изнутри вывернуло. Ну, по крайней мере, я так слышал.

— Ну так и что нам теперь делать? — спросил Реган. — К тому времени, как придет следующая атакующая волна мы уже все сдохнем от обезвоживания.

Мурток лишь пожал плечами. Реган снял с пояса свою флягу и потряс ею, но звука она не издала. Таррик повторил это с тем же результатом. Оба взглянули на Муртока, который неловко стянул с пояса свою флягу и повторил с ней ту же процедуру, что и его товарищи. Ничего.

— А что насчет него? — Таррик указал татуированным пальцем на труп, который они только что бесцеремонно бросили в грязь. Мурток и Реган тревожно переглянулись.

— Да брось, Тар. Ты знаешь, что приказано собирать с трупов снарягу для последующего распределения. Теломиан отдаст тебя под суд, если узнает, — предупредил Мурток.

Игнорируя протесты друга, Таррик наклонился к трупу и после того, как снял наполовину заполненную флягу с пояса мертвеца, начал рыться в его карманах.

— А это у нас что? — похожие на обрубки пальцы Таррика появились из под кителя трупа, цепко держа маленький серебряный флакон. Он развинтил пробку и поднес сосуд к носу.

— Это не амасек, друзья мои, но что-то похожее… — Таррик снова запустил свою руку под китель мертвеца, и она вновь появилась держа солдатские жетоны. — В распоряжении рядового Мислина находились запрещенные вещества, а именно — и тут я цитирую памятку гвардейца — «жидкости, вызывающие опьянение или одурманивание, предположительно препятствующие или подавляющие способность гвардейца сражаться при употреблении».

Татуированный бывший гангстер вставил пробку обратно во флакон и сунул его в складки своего кителя.

— Как по мне, то я делаю старине Мислину одолжение. Не хотелось бы такого пятна в его послужном списке. Ну в смысле, что подумает его скорбящая семья, если узнает, что он не только мертв, но еще и был алкашом. Честно говоря, не думаю что смог бы оставить такое на своей совести.

— Так значит ты не только не способен исполнить мой прямой приказ не открывать огонь не будучи уверенным в убийстве, но оказывается, что ты еще и не можешь следовать простому приказу-инструкции возвращать павших с целым снаряжением.

Трое гвардейцев в тревоге обернулись. Они были так сильно отвлечены тем, как Тарик обыскивал труп, что не услышали появления полковника Теломиана и его вокс-связиста, Линкмела. В то время, как Линкмел и трое других иррегулярных были покрыты коркой грязи с ног до головы, полковник выглядел так, будто только одел чистую униформу, единственным признаком того, что он преодолел полкилометра от своего командного бункера было влажное, коричневое пятно не больше пары сантиметров на нижней части его полевого мундира. Несмотря на чистую одежду, бородатое лицо полковника было таким же утомленным и уставшим от боев как и у любого другого солдата в траншее. Его широкие, налитые кровью глаза выдавали его безумную выдержку, готовую его подвести, что было так же понятно и по его голосу.

— Или же, сделав первый выстрел я вынудил противника раскрыть свою позицию, — ответил Таррик, в его голосе были явно слышны нахальные нотки. — Мы постоянно так делали в Днище Судна. Как-то раз...

Нарушение субординации бандитом заставило терпение Теломиана лопнуть, и он уже собирался ударить Таррика сжатым кулаком в перчатке, когда ожила вокс-станция на спине Линкмела.

— Передовой Девятнадцать? Это Амадис Прайм. Как поняли? Прием.

Линкмел завел руку за спину, чтобы взять трубку вокса, но Теломиан резко повернул солдата вокруг и ответил сам. — Это Передовой Девятнадцать. Продолжайте, Амадис. Прием.

— В подкреплении и пополнении запасов отказано. Мы тут сами в полной заднице и не можем выделить лишней еды или воды, не говоря уже о людях. Вы сами по себе, Передовой Девятнадцать. Удачи и доброй охоты.

Теломиан был готов возразить, но линия с командованием Амадиса оборвалась. Сорвавшись, он отшвырнул трубку вдоль траншеи, и Линкмелу пришлось лазить по грязи чтобы вернуть её. Раздувая ноздри, он обратил свое внимание обратно на трех мужчин. Боясь, что на них придется основной удар ярости полковника, и замечая, что его рука тянулась к кобуре болт-пистолета на бедре, Реган, Таррик и Мурток начали медленно отходить бочком. Затем, внезапно, полковник охладил свой пыл и к нему снова вернулось здравомыслие.

— Я бы мог отдать вас всех под суд за нарушение приказов, однако, в свете текущих обстоятельств, это было бы контрпродуктивно. Тем не менее, раз вы сочли уместным обделить своих товарищей солдат едой и водой...

— Справедливости ради, сэр, это была только вода. Мы не нашли никакой…

Пристальный взгляд полковника приковал Муртока на месте.

— Раз вы сочли уместным обделить своих товарищей солдат едой и водой, то логично, что вы должны компенсировать это, найдя для них еду и воду.

— И как вы предполагаете, мы должны это сделать, сэр? — вставил Реган. — Прогуляться к вражеским траншеям и спросить, не будут ли они против одолжить нам бочку свежей воды и пару мясных рулек?

Еще один пристальный взгляд. Еще один гвардеец замер.

— А это неплохая идея, рядовой Антигон. Назовем это запасным планом. Вообще-то я собирался приказать вас вернуться обратно в Амадис и посмотреть, что можно было бы там взять. Таррик все еще должен иметь контакты среди бандитской общины, ну, а если с этим не получится, то всегда есть забитый зоологический сад на верхних уровнях, который, я уверен, сможет обеспечить нас свежим мясом на несколько дней.

Трое солдат в оливковой униформе изумленно переглянулись между собой. Реган сделал движение бровями Таррику, побуждая того говорить. Когда бандит не отреагировал, начал Реган.

— С глубочайшим уважением, сэр, это самая нелепая вещь, которую нам когда-либо приказывали сделать. Даже если бы трое из нас смогли бы добраться до Амадиса и вернуться обратно с достаточным количеством еды и воды, я не готов отнимать это у людей, которых мы пытаемся защитить. Мы могли бы тогда уж и отравить запасы воды сами, чтобы избавить их от медленной смерти из-за обезвоживания или голода.

Двое других иррегулярных опасливо глянули, ожидая что рука полковника вновь будет тянуться к кобуре пистолета.

— Спасибо за честность и прямолинейность со мной, рядовой, — сказал полковник.

Мурток и Таррик заметно расслабились, признательные, что ни они, ни Реган не стали жертвами полевого правосудия.

— В таком случае, возвращаемся к запасному плану.


Глава 6


— Ну вот зачем ты раскрыл свою здоровенную варежку? Если бы он послал нас обратно в Амадис, все, что нам пришлось бы сделать, это уйти на пару часов в самоволку, а затем вернуться с пустыми руками.

Даже при шепоте, рециркулятор, который он надел, усиливал голос Муртока так, что он разносился по бесплодным, грязным пространствам ничейной земли и два его товарища, которые двигались впереди него, наградили Муртока недвусмысленными взглядами, явно означавшими «заткнись». Реган обдумал возможность схитрить перед тем, как ответить полковнику, но, учитывая текущее состояние Теломиана, возвращение из Амадиса без еды и воды было равнозначно подписанию смертного приговора. Гораздо лучше было попытать удаче в патруле на ничейной земле, или, как выразил это полковник: «Разведка вражеских позиций и установление численности и видов войск, выставленных против нас».

Ну или, если уж сказать совсем точно: самоубийственная миссия.

Время и расстояние потеряли всякое значение на ровном, сером ландшафте, и три иррегулярных не имели ни малейшего представления сколько времени прошло с тех пор, как они покинули относительную безопасность траншеи. Хоть они и были уверены, что все еще двигались по прямой линии, надоедливый туман не давал возможности узнать, как близко они подобрались к вражеским траншеям..

Реган внезапно остановился, поднял руку и движением показав товарищам замереть. Враг не заминировал оспариваемую зону, однако были и другие препятствия, что ожидали всякого достаточно безрассудного, чтобы сунуться туда, и этими помехами являлись гниющие трупы вражеских солдат, которые привлекли внимание Регана. Убедившись, что чудовище мертво, но не решившись притронуться к трупу на случай если там были мины-ловушки, он показал остальным продолжать движение.

Таррик нарушил порядок и приблизился к Регану. Он немного приподнял рециркулятор, чтобы голос был максимально тихим. — Насколько я понимаю, мы должны просто закрепиться здесь, а затем двинуться назад к траншеям через пару часов. Мы просто скажем полковнику что здесь толпы врагов и все они просто здоровенные. Ну и что ему останется делать? Самому прогуляться сюда чтобы перепроверить?

Реган перетянул рециркулятор на одну сторону, чтобы ответить.

— Слишком рискованно. У врагов наверняка тоже есть патрули здесь, и если мы на них нарвемся, то лучше нам быть на ногах и быть готовыми действовать.

Таррик кивнул и занял свою позицию в боевом порядке без возражений. Хоть трое мужчин и были одного ранга и одинаково неопытными солдатами, за то время, которое они провели в траншее, Реган стал де факто лидером. Мурток и Таррик безоговорочно доверились ему, и поэтому оставались живы так долго. Если они собирались выжить в бессмысленном патруле на ничейной земле, то лучшим способом этого достичь было следование за Реганом.

Часы шли один за другим, а монотонный ландшафт нарушался лишь случайным трупом или выброшенным оружием, и, когда они уже стали сомневаться в существовании вражеских траншей, туман начал рассеиваться и пейзаж принял совсем другой вид. Осторожно перешагивая через кусок колючей проволоки, Реган подал сигнал упасть на землю и, в течение следующих нескольких минут, продвижение было мучительно медленным, так как они буквально плыли через грязь. С каждым метром, что они преодолевали, туман становился все менее плотным, и Реган убедился, что именно враг контролировал погоду. А какое еще могло быть объяснение тому, что ядовитая мгла висела лишь над Амадисом и траншеями, что были выкопаны для его защиты?

Чем ближе они подбирались к вражеским позициям, тем сильнее отступала тишина, и трое мужчин больше беспокоились о том, чтобы не заляпаться, нежели не быть услышанными. Приказав остановиться, Реган комплект полевых магнокуляров. Если имперские траншеи были заполнены, то траншеи архиврага были похожи контейнер для крупного рогатого скота, настолько громким был шум от тел, которыми было забито тесное пространство. Теперь Реган понял, почему противник мог позволить себе посылать на позиции защитников одну волну за другой — их огромного числа было достаточно, чтобы постепенно свести количество имперских сил на нет, после чего взятие Амадиса стало бы формальностью.

Культисты и мутанты выгружали ящики из бронированной техники и передавали их вниз, в ожидающие руки. Время от времени, более крупный, лучше вооруженный солдат выкрикивал приказы и несколько подчиненных убегали разгружать вновь прибывшую технику или тащить ящики с боеприпасами дальше по траншее.

Когда Реган направил магнокуляры на некогда зеленые равнины, лежащие за огромной коричневой щелью выдолбленной в земле, он увидел нечто, что заставило его понять, почему в следующий раз, когда враг атакует их, это, вероятно, будет в последний раз.


Глава 7


— Артиллерийские орудия? — спросил полковник Теломиан.

— Так точно, сэр. Примерно две дюжины, — ответил Реган. — Некоторые выглядели примитивно — катапульты, баллисты, в таком духе — но большинство были современными образцами.

— И они все еще выдвигают их на позицию?

— Большие орудия? Да.

Командный бункер Передового Девятнадцать, по активности обычно похожий на муравейник, погрузился в тишину, и глаза каждого адъютанта и гвардейца в ограниченном пространстве земляного убежища были обращены на разговор между полковником и тремя испачканными гвардейцами, которые только что приволочились с ничейной земли. Эта война так долго была войной на истощение, но теперь, когда на стороне архиврага появилась артиллерия, имперские войска стали бессильными. Теперь силам Хаоса не нужно было полагаться только на численность, и не важно сколько гвардейцев сидит в тысячах километров траншей, они мало что могли сделать против артиллерийских снарядов, перелетающих над головами и превращающих Амадис в руины.

— И через сколько, по твоей оценке, орудия смогут начать огонь, рядовой? — спросил Теломиан, изучая тактическую карту на стене бункера.

— Пара часов, не больше.

Беспокойный шепот раздался среди работающих в командном бункере.

— Конечно, низкотехнологичные механизмы уже готовы, если бы они хотели... — добавил Таррик.

— Вор, а теперь еще и эксперт по тактике, рядовой? — сказал полковник, отворачиваясь от карты. — Я прекрасно осведомлен о возможностях их архаичного оружия, но честно я больше о тех осадных механизмах, которые вот-вот начнут обстрел города. Линкмел, дай мне линию с командованием Амадиса.

Линкмел снял вокс-станцию со спины и, поставив её на стол с разбросанными на нем боевыми картами и листами приказов, начал крутить ручки настройки в попытке получить чистый сигнал.

— Снова этот взгляд в его глазах. Как ты думаешь, что он собирается делать? — прошептал Мурток Регану.

— А что он может сделать? — ответил Реган. — Город окружен врагом, так что об эвакуации или отступлении не может быть и речи. У командования Амадиса не будет времени чтобы выдавить из банд больше людей для подкрепления, да и что это изменит? Еще больше зрителей для пиротехнического шоу?

— Ты слишком много времени проводил рядом с Тарриком. Говоришь так же черство, как и он.

Их татуированный товарищ рассердился от этих слов и вперился прищуренным взглядом в круглолицего гвардейца. Привычная копна рыжеватых волос Муртока была скрыта под слоем быстро сохнущей грязи, и, как двое других мужчин, он был покрыт ранами, которые заработал во время их быстрого рывка обратно через километры слякоти. Пятна багровой крови были единственным, что нарушало коричневую монотонность, в которую превратилась их униформа.

— Есть линия, сэр. Тем не менее, связь слабая и я не уверен как долго смогу ее поддерживать, — произнес Линкмел, держа трубку.

Полковник выхватил её из рук вокс-связиста и, через треск статики и шипения, смог передать свое предупреждение. После нескольких напряженных мгновений, когда Линкмел крутил ручки настройки, слабый ответ наконец был перенесен радиоволнами.

— ...держивайте позицию ...дкрепление… в пути. Держи… позицию. Повторяю ...позицию.

— Пожалуйста повторите, командование Амадиса. Какого рода подкрепления? Через сколько они доберутся? — полковник практически кричал, будто бы повышение голоса помогало как-то сделать сигнал чище.

— ...артес ...налы ...держите...

Слабый сигнал внезапно оборвался, и в этот раз Линкмел не смог его восстановить. После нескольких томительных минут он прекратил попытки связаться с командованием Амадиса и покачал головой полковнику. Стройный офицер лишь запустил руку в бороду и уставился вдаль, не смотря ни на что конкретно, погружаясь в размышления. Затем, его мечтательность внезапно исчезла, как будто невидимая пуля вошла ему прямо между глаз, он обратился к предвосхищавшим солдатам в бункере.

— Мне очевидно, солдаты, что у нас сейчас есть лишь один единственный курс действий. Мы идем в атаку.


Глава 8


— Мне это не нравится, Тар. Уже прошло несколько часов. Может нам стоит подать какой-то сигнал? — произнес Мурток.

— Они не в торговый район за выпечкой и чашечкой рекафа пошли, — ответил Таррик. — Они штурмуют вражеские позицию, Трон побери. Я абсолютно уверен что мы узнаем если они захватят их, а если нет, то я уверен еще больше, что вскоре враг даст нам об этом знать.

Несколько дюжин человек стояло на борту траншеи, вглядываясь в ничейную землю, тщетно надеясь увидеть вспышку или сигнальный огонь, который бы оповестил их о победе. Пока же, единственными огнями, которые они видели, были вспышки молний, сопровождающих неестественный шторм, который разразился вскоре после того, как полковник Теломиан повел основную часть иррегулярных в направлении вражеских траншей. Небо осветилось пурпурным и зеленым в коротких, ударных вспышках, прежде чем покров тьмы вновь опустился и раздался грохот грома. Дрожа под входящими в стандартный комплект униформы пончо, сократившиеся силы из раненных и больных, коих полковник решил оставить позади, испытали небольшое облегчение, когда пронизывающий ливень наконец смыл наземный слой тумана, окутывавший ничейную землю с самого начала вторжения Хаоса.

— Ты что нибудь видишь? — Таррику пришлось кричать чтобы пробиться сквозь шум дождя и грома. Реган, стоявший на вершине возвышающегося редута в десяти метрах от бандита, разглядывал затянутое грязью пространство через магнокуляры.

— Пока ничего, — ответил Реган.

Небо вновь озарилось необычным пурпурным светом и на короткое мгновение Реган показалось, что он что-то увидел. Он поднял магнокуляры к небу, отчаянно пытаясь найти очертания в кромешной ночи. Как будто бы чувствуя его разочарование, небеса вновь осветились на короткое время, и к Регану пришло чудовищное откровение о том, что двигалось в сторону имперских траншей.

— Ложись! Ложись! Сверху! — Реган бросился на пол траншеи как раз вовремя, как и большинство других иррегулярных. Один гвардеец не был столь удачлив, и, не имея возможности быстро двигаться из-за поврежденной ноги, получил весь удар от безжизненного тела полковника Теломиана, которым выстрелила катапульта с вражеских позиций. Куски тел и внутренности скатились в траншею, и пончо, уже промокшие от дождя, стали влажным от крови.

Еще больше трупов прилетело за трупом полковника, и те, что смогли продавить переднюю стенку, тело за телом — и имперских гвардейцев, и вражеских солдат — падали в траншею.

— Такого сигнала тебе достаточно? — усмехнулся Таррик Муртоку, цеплявшегося за стенку траншеи как за свою кормилицу.

С каждым падением, человеческая шрапнель рассыпалась по блиндажу, пока пол не стал как на скотобойне, такой же по количеству крови и кусков тел. Реган издал крик, когда часть набедренной кости пронзила заднюю часть его голени, и он повернулся к солдату стоящего за ним за помощью. Недоумевая, что тот не ответил ему, Реган повернул солдата только для того, чтобы обнаружить другую часть берцовой кости, торчащей из груди неудачливого иррегулярного, которая мгновенно убила гвардейца.

Казалось, что это длилось целую вечность, когда нечестивый дождь из трупов обрушился на последних немногочисленных выживших иррегулярных, которые сплотились в траншее. Некоторые из мужчин рыдали и плакали, этот последний кошмар оказался слишком тяжел для них, доведенных до пика предшествующими месяцами. Затем, когда казалось что это никогда не закончится, трупный заградительный огонь начал уменьшаться, пока не прекратился совсем, так как у сил Хаоса закончились их ужасные боеприпасы.

Гвардейцы, многие из которых все еще хныкали и плакали, отцепились от безопасности траншейных стен и ошарашенно оглянулись вокруг. Куда бы они не кинули взгляд, везде были куски тех, кого они когда то называли друзьями и товарищами, один последний акт осквернения, совершенный над ними врагом, что был в равной степени безжалостным и жестоким. Один из выживших начал бессвязно бормотать и попытался вскарабкаться на заднюю стенку траншеи в тщетной попытке сбежать в направлении Амадиса. Превозмогая боль в ноге, Реган схватил мужчину за зад пончо и оттащил его от края траншеи, бесцеремонно толкая в погребальную яму ниже, где тот свернулся калачиком и тихо всхлипнул.

— Начерта ты это сделал? У него была отличная идея. Мы ничего не можем тут сделать, кроме как стать развлечением для монстров, которые смогли сотворить такое. — Таррик развел руки и указал на то, что их окружало.

Бандит попытался поднять оружие, когда проливной дождь, так же внезапно, как и начался, вдруг перестал идти, и вдали раздался приглушенный сильный удар.

— Что-то не похоже это на гром, как по мне, — сказал Реган.

Тишина.

Затем паузе пришел конец.

Горстка солдат в траншее была кинута на землю взрывом первого артиллерийского снаряда, и когда они попытались встать на ноги, на их позиции обрушились последующие снаряды. Реган схватил капюшон пончо Таррика и поднял того на ноги.

— Все еще хочешь попробовать сбежать в Амадис? — сказал Реган ртом, набитым грязью.

— Лучше попробую свои шансы здесь, спасибо, — ответил бывший бандит.

— Хорошо. Тогда можешь помочь мне уложить несколько тех ублюдков. — Таррик обернулся, чтобы увидеть, на что указывал Реган.

И он быстро пожалел, что сделал это, когда увидел орду культистов и мутантов, которые использовали прикрытие заградительного огня артиллерии, чтобы пересечь ничейную землю.


Глава 9


— Продолжайте огонь! Те из вас, кто слишком ранен чтобы сражаться, пусть перезаряжает оружие стрелков. Не позвольте противнику прорвать траншеи!

Так как офицеров, которые могли бы взять командование не осталось, иррегулярные обратились за лидерством к Регану, и, несмотря на его возраст, он сплотил людей и организовал некое подобие организованной обороны. Он сделал линии обороны тоньше, чем Теломиан на предыдущих атаках, и, так как из-за потерь понесенных во время бомбардировки были запасные лазвинтовки, у каждого стрелка было два ружья; из одного он вел огонь, в то время как другое перезаряжал его раненый товарищ. Хоть и не самый идеальный, но постоянный поток лаз-огня держал вооруженного преимущественно для ближнего боя врага на расстоянии.

— Что там с боеприпасами, Мур? — спросил Реган.

Пухлый гвардеец получил ранение шрапнелью в плечо во время артиллерийского обстрела, и с того момента была заряжающим Регана. Он поднял единственную батарею и тряхнул головой.

— Последняя.

Реган вдавил спусковой крючок и отщелкнул пустую батарею. Он кинул винтовку обратно Муртоку и взял замену.

— Храни эту для себя.

Мурток пришел в замешательство. — Зачем?

— Потому что даже без батареи лазвинтовки Имперской Гвардии можно с удобством использовать как дубинки, и у меня такое ощущение, что вскоре именно этим нам и придется заняться. Если тебе придется стрелять, то убедись, чтобы у тебя было достаточно заряда для последнего выстрела.

Мурток уже собирался повторить свой предыдущий вопрос, однако тут в него вкралось понимание. — Ох.

По всей длине траншей оружие иррегулярных замолкало, и когда враг прорывал имперские линии, то начинался ближний бой и личные схватки. Закрепив штык, Реган заколол первых двух культистов, которые добрались до его позиции. В бедро первого гвардеец вогнал лезвие на полную длину, а второго культиста насадил на штык и, приподняв, упер в стену траншеи. Мурток всадил лаз-заряд в голову первого культиста, и уже готовился проделать то же самое со вторым, однако не потратил выстрел, когда понял, что Реган прикончил второго сам. Мурток склонился чтобы стащить с пояса хаосопоклонника нож, и только убрав в сторону то, что как он думал являлось плащом, Мурток понял, что культист носил вторую кожу, которая была сшита из кусков его освежеванных врагов.

— Святой Трон, — задыхаясь сказал он.

— Возьми себя в руки, Мур. Ты нужен мне. Ну же — давай убедимся, что они не сделают того же с жителями Амадиса! — сказал Реган, хватая друга за воротник и поднимая на ноги.

Ближний бой был напряженным, и, несмотря на то, что силы Хаоса обладали численными превосходством, тесное пространство имперских траншей не позволяло использовать это преимущество в полную силу. Месяцы траншейной войны являлись сламливанием сопротивления и сокращением численности Имперской Гвардии, и эндшпиль следовал такому же принципу. На место каждого павшего культиста или мутанта вставал новый, в то время как число иррегулярных медленно уменьшалось.

Мурток и Реган сражались спина к спине, размахивая штыком и прикладом винтовки, пытаясь сохранить чистое пространство вокруг них. Зловоние врага было почти так же опасно, как и его оружие, и гвардейцы несколько раз обнаруживали себя сражающимися одной рукой, в то время как другая закрывала их рты и носы чтобы не надышаться им.

Двое кишащих личинками культистов, с которыми они сражались, рухнули назад, задняя часть их черепов расщепилась от пары выстрелов в головы.

— Похоже вам была нужна помощь, — выпалил Таррик полным крови ртом.

В бывшем бандите было почти не узнать Таррика, которого они видели буквально несколько минут назад. Ужасная рана вскрыла его щеку и плоть свисала, открывая зубы и часть верхней челюсти. Его лицо было покрыто густой кровью, льющейся толчками из раны на голове, а из правого бедра торчал кусок вражеского клинка.

— Готовы исполнить клятву, которую мы принесли? — спросил Реган.

— Всем когда-то покидать этот мир. Так лучше уж умрем в бою. — Дерзость все еще сквозила в голосе Таррика, несмотря на его ужасающие ранения.

Трое мужчин сформировали круг, когда нескончаемая волна врагов заполнила траншею. Сочетая лаз-огонь, штык и импровизированную дубину, они дали свой последний бой. Культист за культистом падали, пока наконец истощение и потеря крови не взяли свое, Таррик потерял сознание. Реган и Мурток встали между врагом и телом своего друга, сражаясь так, словно за их спинами был сам Император и они защищали его от еще большего изувечивания.

Мурток упал следующим. Огромный мутант перепрыгнул через край траншеи, сбивая с ног двух гвардейцев и полдюжины своих товарищей. Реган быстро вскочил на ноги и поразил мутанта точно в боковую сторону черепа, однако зверь рухнул прямо на бесчувственного Муртока, придавливая того своей тушей.

Несколько пар рук рук попытались повалить отвлекшегося Регана на землю, но его поврежденная нога наконец дала о себе знать, и он повалился обратно в грязь и ковер из внутренностей, в который превратился пол траншеи. Секунду он лежал там оглушенный, перед тем как почувствовать холодные клинки, погружавшиеся в его плоть, когда культисты начали сдирать его кожу как часть своего отвратительного ритуала. Он запрокинул голову чтобы закричать, но звука не последовало.

Перед тем, как сознание начало покидать его, он был готов поклясться, что увидел след летательного аппарата в разреженном воздухе ночного неба и услышал звуки выстрелов где то поблизости, однако списал это на боль и потерю крови, что играли с ним злую шутку.

Он открыл рот чтобы закричать снова, но шум который он услышал был не криком, а звуком оружейного огня. Куда подевались культисты? Они только что стояли прямо здесь, срезая его плоть чтобы сделать себе новую кожу. Он закрыл глаза, но понимая, что никогда больше не очнется, если потеряет сознание, заставил их открыться.

Тогда он и увидел ангела.

Там, на фоне ярчайших шести лун Проселя V, была самая прекрасная вещь, которую когда-либо видел Реган Антигон: ангел в обличье самого Императора, с крыльями из металла и облаченный в зеленую силовую броню. Он не носил шлема, за исключением нимба лунного света, а инструменты его возмездия висели на поясе. Он осторожно поднял гвардейца из грязи траншейного пола, в его руках он был словно в колыбели.

— Я — сержант Тигран из Темных Ангелов, и я — ваше спасение.

Реган не был уверен, говорил ли ангел с ним, или его слова проникали сразу в его разум, но последняя ведь, которую он запомнил перед тем, как позволить сну забрать его, было воспарение в небеса на металлических крыльях ангела.


Глава 10


— ...и оставшуюся часть истории вы знаете так же, как и я, — закончил Реган.

Прежняя угрюмость и церемониальная атмосфера ослабели за то время, которое Реган потратил на свою историю. Старые майоры и полковники сидели вокруг и травили военные байки за бокалами дорого ликера, а некоторые более молодые штабисты отодвинули столы с середины банкетного зала, создав импровизированный танцпол.

Тигран был задумчив, его массивные бронированные руки были сложены пирамидкой перед ртом, глаза сужены. Он только хотел что-то сказать, когда пожилой полковник с густыми, закрученным у краев усами спотыкаясь приковылял к их столу, и он определенно был пьян.

— Я, конечно, прошу прощения, милорд, но вы занимаете нашего почетного гостя всю ночь, а здесь вообще-то есть офицеры с Проселя VII, которые отчаянно хотят встретиться Освободителем Амадиса.

Старик был либо слишком пьян, либо слишком глуп, или это была, возможно, опасная комбинация и того и другого, чтобы думать о том, как он разговаривает с одним из лучших слуг Императора.

Выражение Тиграна не изменилось, но когда его локти встретились со столом, дерево начало раскалываться и трескаться, как будто космический десантник был в полной готовности нанести удар. Реган застыл на месте. Семидесятилетний полковник просто стоял там, опасно покачиваясь и полностью осознавая всю серьезность момента.

Тигран расслабился и явно заставил себя улыбнуться. — Как... бестактно по отношению ко мне. Прошу, пойдите поговорите с теми прекрасными молодыми военными умами и попробуйте передать им немного своей мудрости.

Его тон отличался от того, что был раньше, как будто тут было больше, чем он хотел сказать и услышать. Реган повернулся, чтобы сопроводить полковника, когда магистр роты заговорил снова.

— Кроме того, полковник Антигон и я можем поговорить позже.

Следующие несколько часов были потрачены на рассказ восходящим звездам просельской военной машины, но с каждой измененной деталью рассказа, вызванной паникой от поведения Темного Ангела, Реган изо всех сил старался сохранить последовательность лжи. Нервничая, он продолжал оглядывать комнату следя за передвижением Тиграна, но массивная бронированная фигура просто села в середине комнаты, не притрагиваясь ни к еде, ни к питью.

Только что отмахнувшийся от сомнений в некоторых деталях из уст молодого майора, едва достигшего возраста для бритья, не говоря уже о том, чтобы вести людей на смерть, Реган заметил, что Тигран больше не сидел на видной части помещения. Быстрый осмотр комнаты сказал ему, что космический десантник, должно быть, покинул празднование, и, симулируя небольшое недомогание, Реган решил поступить так же.

Он наполовину пересек банкетный зал, когда, будто бы из ниоткуда, огромная фигура Темного Ангела преградила ему путь.

— Но… Я думал... Как?.. — произнес Реган, запинаясь.

— Я был обучен самим сержантом Намааном искусству маскировки. Ты думаешь, что из-за нашего размера мы не можем спрятаться в комнате полной людей? — прошипел магистр роты. — Теперь, ты держишь меня за дурака, полковник Антигон?

— Я… Конечно нет, господин. С чего вы взяли...

— Тогда почему ты продолжаешь лгать мне?

— Прошу вас, господин. Я не знаю...

— Некоторые детали твоей истории беспокоили меня еще с того раза, как я впервые услышал её. Вы все были зелеными новобранцами, практически мальчишками, которым выдали оружие. И когда не осталось ни одного офицера, который смог бы возглавить вас, почему вы не сбежали обратно в город или не попытались спрятаться в бункерах когда начался артиллерийский обстрел? — Повышенный голос космического десантника привлекал внимание и вокруг уже образовалась толпа наблюдателей. — Что вы могли знать о том, как правильно организовать защиту траншей? Никто из вас не был офицером и не обучался тактике.

— Умоляю… Я поклялся…

— И как, полковник Антигон, как, именем Льва, у большинства мертвых врагов могли быть раны от болтов и плазменного оружия, если весь ваш полк был вооружен лазганами и ножами?

Реган рухнул на колени, выстроенный за четверть века дом из лжи рушился вокруг него.

— Встань, — произнес Тигран.

Опираясь на трость, Реган медленно поднялся и вновь встал прямо. Он поднял взгляд на ангела, сдерживая слезы, наворачивающиеся в уголках его глаз.

— Правду. Сейчас же, — прогрохотал Темный Ангел.

— Хорошо…


Глава 11


Горстка солдат в траншее была кинута на землю взрывом первого артиллерийского снаряда, и когда они попытались встать на ноги, на их позиции обрушились последующие снаряды. Реган схватил капюшон пончо Таррика и поднял того на ноги.

— Все еще хочешь попробовать сбежать в Амадис? — сказал Реган ртом, набитым грязью.

— Чертовски верно, — ответил бывший бандит.

— Тогда я с тобой.

Иррегулярные взбирались на стены траншеи чтобы сбежать от заградительного огня артиллерии и спасти свои жизни. Они кричали и вопели, паника распространялась в их рядах как воздушный вирус. Некоторые хватали других, стаскивая товарищей вниз с покрытых грязевой пленкой стен траншеи в попытке первыми спастись от разрывов снарядов вокруг них.

Затем явилось чудо.

Раздался грохот грома и небо на мгновение озарилось блестящим оранжевым светом, заставляя Регана прикрыть глаза. Когда он вновь оглянулся, на краю траншеи стояла одинокая фигура космического десантника в капюшоне.

Когда он заговорил, убегающий гвардеец замер, загипнотизированный внушительным голосом новоприбывшего.

— Вы поклялись своему Императору, что отдадите жизни, защищая этот город. Теперь пришло время исполнить клятву, или я стану инструментом его возмездия, что обрушиться на вас.

Еще более необычная молния озарила небо, и Реган смог увидеть силуэты пистолетов, которые несла фигура в каждой руке. Его одеяние свободно развевалось на ветру, и, под примечательно сухой тканью, с его пояса свисали ножны.

— Никто из вас не должен сбегать с поля боя. Берите оружие и будьте готовы к вражеской атаке.

Не задавая вопросов, каждый иррегулярный слез со стены и подобрал оружие. Космический десантник спрыгнул с края траншеи и начал организовывать гвардейцев.

— Рассредоточтесь тонкой линией. Те из вас, кто способен сражаться, берет по два лазружья. Раненые становятся заряжающими для стрелков. Берегите каждый выстрел.

Он пошел вдоль траншеи, показывая какие позиции занимать гвардейцам. Когда он достиг Регана, то указал на редут в траншейной стене, и, оглядев Муртока, забрал его оружие. — Помни. На счету каждый заряд, — сказал он, передав лазружье Регану.

Его первоначальное благоговение и страх в присутствии космического десантника спали, Реган осмелился заговорить.

— Мой повелитель, где остальная часть вашего ордена?

Фигура в капюшоне остановилась, будто бы неуверенная в вопросе, или, возможно, в ответе. — Тут только я. Мы не можем полагаться на прибытие моего легиона вовремя для спасения этого города. Защищать этот город придется тебе и этим людям. Ты справишься с этой задачей?

Это были не просто слова, сам его голос также укрепил решимость Регана. В этот момент он был готов последовать за таинственным космическим десантником в Око Ужаса, если бы тот приказал.

— Так точно, повелитель, — ответил Реган, склоняя голову в знак уважения.

— Тогда не переставай сражаться, пока ангел смерти не придет забрать тебя.


Глава 12


— Продолжайте огонь! Те из вас, кто слишком ранен чтобы сражаться, пусть перезаряжает оружие стрелков. Не позвольте противнику прорвать траншеи! — проревел космический десантник.

Поток огня из имперских траншей был беспощаден, и волна за волной культистов и мутантов падала перед таким натиском. Стратегия космического десантника в капюшоне, которую тот применил для защиты траншей, работала великолепно, ни один из вражеских солдат не мог добраться на расстояние десяти метров до позиций иррегулярных.

Реган передал пустое лазружье обратно Муртоку и благодарно принял предложенную замену. Пока он это делал, Реган бросил взгляд на устрашающую, закованную в зеленую броню фигуру в действии. Двигаясь гораздо быстрее чем неаугментированные люди, космический десантник легко делал по шесть или семь выстрелов за время, которое требовалось гвардейцу чтобы сделать один, и каждый был смертельным. Его болт-пистолет опустелось, и, пока Реган сделал полный вдох и выдох, старый магазин был извлечен и на его месте оказался новый, готовый плеваться смертью во врагов. Реган возобновил огонь и почувствовал себя немного дураком за вопрос о том, где были боевые братья незнакомца; кому нужен целый Орден, когда единственный космический десантник столь эффективен.

— У нас кончаются боеприпасы. Будьте готовы к ближнему бою! — приказал космический десантник.

С разницей в несколько секунд, оружие иррегулярных переставало вести огонь, и без стены лаз-огня, зона отчуждения перед траншеями наполнилась топотом тысяч солдат Хаоса, намеревавшихся устроить резню. Как только они достигли вершины, то были встречены строем штыков, траншея эффективно стала гигантской волчьей ямой, когда культисты начали падать прямо на клинки. Еще больше врагов прибыло, но их встретил тот же ответ, а те немногие, что избежали штыков, нашли свою смерть под прикладом винтовки, используемой как дубина, или от выстрела плазменного пистолета космического десантника. Несмотря на то, что на его боку висели ножны меча, фигура в капюшоне никогда не подавала ни малейшего признака попытаться вытащить его, даже если бы это было гораздо более эффективным способом оборвать жизнь культистов.

Начался неистовый ближний бой. Когда падал культист, на его место вставал другой; когда падал иррегулярный, в имперской обороне образовывался разрыв, заставляющий солдат пытаться отбить угрожающую смыть Амадис волну Хаоса даже в невыгодном положении.

Омертвелый мутант побежал вдоль траншеи, неестественные конечности молотили из стороны в сторону, сбивая и друзей и врагов. Отвратительный зверь проделал путь ровно до участка, обороняемого космическим десантником, когда закованный в перчатку кулак жестоко встретился с черепом мутанта, превращая его в кашу. Обезглавленный труп покачнулся на мгновение, перед тем как рухнуть на землю. За то время, которое понадобилось мутанту осознать, что тот умер, незнакомец в капюшоне уже повернулся и убил еще троих из воинства Хаоса.

Однако все было понапрасну.

Неспособные остановить поток вражеских солдат, иррегулярные вскоре обнаружили себя отступающими перед абсолютным численным перевесом врага. Еще больше тел набивалось в траншею, в тесном пространстве становилось все тяжелее размахивать оружием, и воздух наполнился криками умирающих гвардейцев, когда культисты прижимали тех к земле и свежевали заживо.

Реган, Мурток и Таррик сражались спина к спине, пытаясь как-то не дать культистам и мутантам захлестнуть себя. Поблизости, облаченный в зеленую броню гигант пробивал себе путь через массу болезненных и измененных варпом тел, будто бы пытаясь добраться до трех раненых гвардейцев. Затем, без предупреждения, он просто остановился и поднял голову к небу, будто бы учуял принесенный ветром запах. Он повернулся лицом к последним трем выжившим иррегулярным, с легкостью давя череп культиста в одном из своих огромных кулаков.

— Моя битва здесь окончена. Теперь принесите мне клятву, что покуда вы живы, то никогда не расскажете о том, что здесь произошло.

— Прошу. Мы умираем. Помогите нам, — взмолился Реган.

Таррик тяжело опустился на землю, потеря крови из множества ран наконец одолела его.

— Ваша клятва. Сейчас же. Или я убью вас там, где вы стоите и избавлю врага от проблем.

Мурток упал. Раздутый мутант перепрыгнул через край траншеи и отбросил его на землю. Реган смог выстрелить и убить тварь, однако бессознательно тело его друга осталось в ловушке под тушей упавшего на него мутанта.

— Умоляю! — всхлипнул Реган.

— Поклянись, или же, если ты переживешь это, я выслежу тебя и обреку на такие страдания, что ты будешь умолять меня позволить тебе умереть быстро.

— Я клянусь! Я не скажу ни слова ни одной душе. А теперь прошу тебя, помоги нам.

Удовлетворенный, космический десантник убежал в обратном направлении, оба пистолета раскалились докрасна, пробивая пусть через массу вражеских солдат, стягивающихся к брошенному гвардейцу.


Глава 13


— Сайфер, — прошептал Тигран. Слово повисло в воздухе на мгновение. — Будь я проклят за глупость. Он был там, в нашей хватке, и сбежал снова из-за того, что ты принес ему «клятву».

Весь зал погрузился в тишину. Взгляды присутствующих были прикованы к гиганту в центре комнаты и маленькой фигуре калеки перед ним.

— Мой господин, я обязан ему жизнью... — начал Реган.

— Ты не обязан ему ничем! Ничем, ты слышишь меня?

Правая рука космического десантника метнулась вниз к кобуре на поясе, и, невероятно быстрым движением, он извлек болт-пистолет и прислонил его ко лбу Регана Антигона.

— Нет... прошу вас, не надо. Я и так уже умираю. Вы это знаете, — сказал Реган, сдерживая слезы. — Я уже достаточно настрадался из-за этой проклятой войны. Я потерял обоих своих мальчиков, моих прекрасных мальчиков. Я просто хочу чтобы меня оставили в покое, пойти и проведать их могилы. Прошу вас, вы можете позволить мне это? Как один старый солдат другому.

Тигран непоколебимо возвышался над ним, его палец лежал на спусковом крючке. Не отрывая глаз от Регана, он обратился к комнате.

— Этот человек не герой Империума. Этот человек предатель, якшавшийся с врагом во время освобождения Амадиса и лгавший о своей роли во время обороны. Его имя будет вычеркнуто из записей, и все мемориалы и посвящения в честь его лживого героизма будут уничтожены по приказу ордена Темных Ангелов Адептус Астартес.

Наблюдавшие люди качали головами, и шепот разносился по всей комнате.

— На колени, — сказал Тигран голосом, лишенным эмоций.

— Я… — Реган запнулся.

— На колени! — прокричал Темный Ангел.

Реган бросил трость и позволил гравитации сделать свое дело, ставя его на колени. Он поднял взгляд на ангела смерти.

— Вам необязательно это делать. Знают только вы и я.

Тигран был невозмутим.

— Все это из-за секрета? — произнес Реган, в его голосе сквозило поражение.

Бесстрастность космического десантника нарушилась усмешкой. Он немного склонил колено, чтобы можно было опустить болт-пистолет и навести его на гораздо более маленький висок человека.

— Реган Антигон, ты оказался виновен в глазах Императора и его верных слуг. Ты охотно побратался, а также принял их помощь и скрыл это, с врагами Империума. Ты обесчестил память тех, кто героически пожертвовал своими жизнями, и навлек позор на свой полк. Реган Антигон, ты признан виновным, и за это ты поплатишься своей жизнью.

В эти последние несколько секунд своей жизни Реган Антигон закрыл глаза. Его последним желанием, когда звук единственного болтерного выстрела раздался в банкетном зале, было, чтобы в этот раз, когда ангел придет забрать его на небеса, его сыновья и друзья, которых он потерял в траншеях, были здесь, чтобы встретить его.