Открыть главное меню

Проклятый легион: Повелители Ночи в Трамасе / A Legion Accursed: The Night Lords at Thramas (статья)

(перенаправлено с «Проклятый легион: Повелители Ночи в Трамасе (статья)»)
Проклятый легион: Повелители Ночи в Трамасе / A Legion Accursed: The Night Lords at Thramas (статья)
2021-07-10 151059.jpg
Автор Нил Уили / Neil Wylie
Переводчик Luminor
Издательство Forge World
Серия книг Ересь Гора / Horus Heresy (Forge World)
Входит в сборник Ересь Гора, том 9: Крестовый поход / Horus Heresy Book Nine, Crusade
Предыдущая книга Темные Ангелы
Следующая книга Легио Викторум
Год издания 2020
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект


«Нас формируют не великие свершения в битвах и не мудрые слова, произнесённые в мирное время – нас определяют сокрытые вещи, которые мы творим во мраке, когда никто нас не видит».

надпись, выцарапанная на стенах тюремной камеры Конрада Кёрза в системе Шерат


Содержание

Легион, поражённый проклятием

Повелители Ночи были легионом, давным-давно ступившим на путь к собственной погибели. Истоки избранного ими пути можно найти на далёкой Терре и в загадочных планах Императора, однако горькая развязка для Восьмого наступила среди тусклых звёзд Восточной Окраины. Как и положено легиону со столь дурной репутацией и ужасающим обликом, Повелители Ночи не станут мириться с предначертанной им судьбой и не примут её без кровопролития. Первые признаки ожидающего их рока проявятся среди сумятицы и разрушений Ереси Гора – на что укажет даже сам Ночной Призрак, и легион обратится к оргии насилия в стремлении освободиться от проклятия своего примарха. Однако это был не конец, уготованный для легиона и увиденный Конрадом Кёрзом в тысячах проклятых грёз, а всего-навсего преддверие грядущего ужаса. Несмотря на весь мрачный пыл Повелителей Ночи, они расходовали его попусту, обвиняя посторонних в поразившей бойцов порче и стремясь обрушить свой гнев на невинных. Однако порча, которой они стремились положить конец, таилась в самом сердце VIII легиона – гноящийся нарыв, сотворённый рукой Самого Императора во имя планов, непостижимых умам простых смертных. И болезнью этой был сам Конрад Кёрз.

Поражённый проклятием предвидения – фрагментарным даром, которым был наделён и его генетический отец – Конрад Кёрз узрел мрачную долю, ожидавшую его самого и всех его сыновей по ту сторону Ереси Гора. В прежние времена он стремился бороться с этими вероятностями, противостоять грядущему в надежде, что его тёмные видения рассеются, что пролитой им крови и отобранных его рукой жизней будет достаточно, чтобы хоть немного изменить дорогу к грядущей эпохе. Конрад Кёрз жаждал, чтобы терзавшие его разум образы тёмного и ужасного будущего исчезли без следа и позволили ему обрести место в империи среди звёзд, которую стремился построить его Отец. К сожалению, даже после того, как Гор разрушил планы Императора и изменил судьбу всего Империума, видения Кёрза остались неизменными, а проклятие, в которое он уверовал всей душой – неизбежным и не подлежащим изменению. Борьба, которую Ночной Призрак вёл так долго, и бесчисленные смерти – всё это было совершенно напрасно, и осознание этого стало истинной катастрофой для разума примарха, более опасной, чем любая рана, и ни один хирургеон был не в силах исцелить этот недуг. Таким образом, к началу Трамасского крестового похода повелитель VIII легиона был полностью готов принять свою судьбу, упиваясь тщетностью своего существования и пугающей правдой, которая, как казалось примарху, открылась перед ним.


Вестники восстания

Стороннему наблюдателю может показаться, что Повелители Ночи вступили в Ересь Гора, будучи внушительной силой в рядах легионов магистра войны – закалёнными бесчисленными войнами и решительно настроенными в своей собственной неприязни к делу лоялистов. Заточение Кёрза в тюрьму накануне разрушения Нострамо и недавний инцидент с Рогалом Дорном произвели впечатление на многих предателей и подарили Ночному Призраку их доверие. Зная об этом, Гор стремился использовать Повелителей Ночи в авангарде своих замыслов, так что после окончания Резни в зоне высадки Луперкаль поручил им выполнение важнейшей задачи, направленной в конечном итоге на свержение Императора. Магистр войны отправил Повелителей Ночи впереди своего воинства, дабы те сеяли страх и беспорядки в мирах, что ещё не определились со своей верностью. Лезвиями свежевальных ножей Восьмого легиона Гор стремился продемонстрировать непокорным мирам цену своего недовольства – тем же, кто был готов преклонить перед ним колени, он бы милостиво даровал защиту и освобождение от свирепости своих слуг.

Действуя в качестве вестников мятежа и эмиссаров Тёмного Согласия Гора, Повелители Ночи присоединили десятки систем к растущей империи магистра войны, и каждая из них дрожала от осознания ужасов, обрушившихся на головы непокорных. Буквально за несколько коротких месяцев большая часть северных пределов Империума оказалась под контролем мятежников. Теперь у предателей была стабильная база, с помощью которой Гор мог подготовить наступление к самому сердцу империи своего отца – однако она не могла функционировать должным образом, пока в пределах её границ бесчинствовала такая зараза, как Повелители Ночи. Каждое незначительное снижение объёмов производства, каждое несчастье, постигшее недавно завоёванные миры, Ночной Призрак расценивал как вероломное предательство и выносил единственный известный ему приговор: смерть в наиболее ужасающей форме. Подобная практика приносила больше вреда, чем пользы – подготовка вооружения и боеприпасов неуклонно снижалась, несмотря на принудительные меры по обеспечению верности местных жителей.

То, что было создано на Терре как сила, способная превратить жестокость в инструмент, превратилось во многих случаях в недисциплинированную толпу, воспринимавшую жестокость как цель, а вовсе не средство её достижения. Повелители Ночи перестали быть точным орудием, в качестве которого и задумывались легионы, превратившись в неразборчивое зло, стремившееся утолить свою кровожадность на любом, кто посмеет встать у них на пути. Предоставленные самим себе и всё более мрачным желаниям своего господина, Повелители Ночи наверняка бы стали помехой в тщательно продуманных планах Гора, в связи с чем магистр войны поручил им новую задачу, где уникальные таланты VIII легиона могли бы найти самое широкое применение. Как и прежде, на севере, им предстояло стать предвестниками Тёмной Империи и воли магистра войны на востоке. Они покорят новые территории, обретут свежие источники живой силы и ресурсов для войск предателей – и тем самым помогут усилить растущую армаду, которую Гор собирался обрушить на Терру.


Империя, построенная на страхе

Первым делом Гор спустил Повелителей Ночи на тусклые звёзды сектора Нострамо. Те миры, что в своё время присягнули на верность Ночному Призраку перед его внезапным исчезновением из имперского пространства после Шерата и уничтожения Нострамо, снова столкнулись с правосудием Короля Ужасов. Состоявший из практически сотни обитаемых систем, многие из которых могли похвастаться густонаселёнными мирами-ульями, сектор Нострамо оставался ценной рекрутской и производственной базой предателей даже после уничтожения столичного мира. Здесь с лихвой хватало отчаявшихся и озлобленных душ, готовых поднять оружие во имя магистра войны и стать частью его похода против далёкой Терры, чьи диктаты с давних пор угнетали местное население и становились причиной всех его невзгод. Труд этих людей можно было обратить во благо стремительно растущих воинств Гора. Сектор идеально соответствовал планам мятежников и ожидал лишь их прибытия – в особенности учитывая тот факт, что местные жители до сих пор не присягнули ни одной группировке лоялистов или какому-нибудь военачальнику, и Ночной Призрак представлялся идеальным инструментом для покорения сектора Нострамо. Последующие события продемонстрировали, что Гор допустил редкую ошибку в своих суждениях, ибо Кёрз окажется крайне неудачной кандидатурой для выполнения подобной задачи.

На протяжении долгого времени миры, окружающие теперь уже мёртвый Нострамо, страдали под гнётом тирании Ночного Призрака. Его строгий и безжалостный свод законов навязал им безотрадное существование, наполненное страданием и тяжким трудом – а любое нарушение, каким бы незначительным оно ни было, каралось искалечиванием или смертью. На улицах городов воцарилось жестокое подобие порядка, однако добиться этого удалось исключительно посредством страха – настолько укоренившегося, что он стал выедать души тех, кто жил под его бременем. Подавляемые грехи населения превратились в угрозу, которую не заметили их старые хозяева. В отсутствие Ночного Призрака на завершающем этапе Великого крестового похода эта угроза выйдет на первый план, и во многих мирах революция сметёт тиранические режимы, навязанные им Повелителями Ночи, в то время как местные жители вернутся к анархичному пути своего прошлого. Коррумпированные синдикаты и жестокие банды захватили контроль над городами и планетами, потакая всему, что запретил Конрад Кёрз, и обрушивая ещё более безудержные ужасы на головы слабейших обитателей этих злополучных миров.

Дорвавшиеся до власти синдикаты могли бы удовлетворить потребности Гора ничуть не хуже легитимного правительства, но для Ночного Призрака они были оскорблением всего, за что он боролся, опухолью внутри царства, во имя которого он погубил столь многих. Там, где другие изменники могли принять верность новых властителей сектора, объединив силы на службе магистра войны, Ночной Призрак избрал свой собственный путь. Когда основные силы флота Повелителей Ночи прибыли в сектор, синдархи Синдиката Кровавой Луны собрались на поверхности изолированного мира Кедур IV, чтобы присягнуть на верность Конраду Кёрзу в надежде поделиться некоторой долей своих богатств с новым восстанием. Каждый из них пребывал в полной уверенности, что примарх не станет устраивать хаос среди их владений, если они добровольно предоставят ему людей и боеприпасы. Вместо этого они осознали, что Ночной Призрак спустился к ним с единственной целью – забрать их жизни, нисколько не заботясь о том, какую выгоду мог бы извлечь из верности синдархов. Кедур IV превратился в сломленный и залитый кровью мир, а его немногочисленные обитатели стали всего лишь сопутствующим ущербом кровавой бойни.

Подобный сценарий развития событий станет типичным после возвращения Кёрза в свой приёмный дом, при этом даже миры, преимущественно сохранившие верность его драконовским законам, подвергнутся ужасным наказаниям, чтобы Повелители Ночи могли удостовериться в их верности. Пока другие предательские легионы были заняты пробными атаками на миры вдоль ведущих к Терре варп-маршрутов, а Парамар и Карадок превратились в громадные поля сражений для военачальников, грызущихся за труп Империума, Повелители Ночи развязали свою личную войну. Ибо возвращение Кёрза ознаменовало собой не просто начало новых завоеваний во славу Гора, но претворение в жизнь определённой части видения, с давних пор терзавшего Ночного Призрака, следующим шагом на пути, начало которому было положено после подъёма знамени Гора над Исстваном. В погружении Нострамо и её соседей в пучину безумия и разврата, в разгоревшейся войне между братьями он узрел начало собственной гибели и вечного проклятия, что будет преследовать его легион. Это была судьба, которую примарх всё ещё пытался отрицать, хотя его методы всё больше основывались на отчаянии, а не на хитрости, и он даровал воинам своего легиона полную свободу действий, дабы искоренить все признаки грядущего рока, стереть пятно предательства кровью и, быть может, изменить саму судьбу.


Тёмный король


Бойня на Исстване V навеки останется на скрижалях истории как первый вооружённый конфликт между примархами, однако в действительности всё обстоит иначе. Существует один-единственный случай, имевший место задолго до Исствана и Просперо, когда один из сыновей Императора набросился на своего собрата и нанёс ему тяжкие ранения. То, что центральным действующим лицом этого инцидента является Конрад Кёрз – уже давно не секрет для исследователей архивов Императорского дворца и вряд ли способно удивить тех, кто знал об этом проблемном отпрыске Владыки Человечества.

История эта приключилась в скором времени после долгого и кровопролитного приведения к Согласию планеты Шерат. В ходе кампании войска Детей Императора, Имперских Кулаков и Повелителей Ночи объединились ради того, чтобы заставить склониться пред властью Империума одну особенно упорную ветвь человеческой расы. Присутствовали все три примарха, что было редкостью в те беспокойные дни завоеваний и экспансии, однако Дорну и Кёрзу было непросто найти общие точки соприкосновения. На завершающем этапе военных действий зверские методы Кёрза и беспорядочная бойня, учинённая им ради умиротворения побеждённого населения Шерата, довели и без того натянутые отношения между двумя братьями до точки воспламенения. Конфронтация между примархами быстро переросла из гневных слов в настоящую схватку, по итогам которой Дорн был тяжело ранен.

Воины, ставшие свидетелями этого события, поклялись хранить молчание – в то время как Ночного Призрака поместили под стражу до вынесения приговора со стороны его братьев. Тем не менее, Королю Ужасов удастся избежать как суда, так и искупительного крестового похода – вместо этого примарх Повелителей Ночи вырвался из заключения, оставив после себя лишь изуродованные трупы. Между легионами пролилась кровь, а в нерушимом братстве, что казалось способным выдержать испытание временем, пролегла трещина. Кёрз устремился к Нострамо, чтобы обрушить смерть на свой приёмный мир. Это деяние станет символом его непокорности по отношению к собратьям – а также акцией устрашения, призванной вернуть его владениям некое подобие порядка, после чего примарх намеревался раствориться среди пограничья Великого крестового похода.

Ни единой вести об этом безмолвном мятеже так никогда и не достигнет Империума, ни единого приказа об осуждении или приговоре не последует ни со стороны Совета Терры, ни от карательных флотилий, посланных на поиски заблудшего примарха. Служившие в иных экспедиционных флотах подразделения Повелителей Ночи избежали осуждения, и сам Ночной Призрак оставался за пределами границ звёздных карт, убивая и завоёвывая, как и прежде. Великие и могучие придавали гораздо большее значение единству крестового похода Императора среди звёзд, нежели открытому наказанию допустившего ошибку военачальника – вероятно, из опасений перед тем, что они могли развязать попыткой силового принуждения Конрада Кёрза. Впоследствии они решили прибегнуть к более изощрённому наказанию, прекратив поставки снабжения в удерживаемые Повелителями Ночи сектора и фактически изгнав их из рядов авангарда Великого крестового похода. К началу нового тысячелетия Совет Терры сочтёт это наказание исполненным и издаст приказ об отзыве Ночного Призрака, предоставив ему почётное место во флоте, отправленном на подавление внезапной измены Гора Луперкаля.


Цена бесчестия

Если бы инструменты на службе Восьмого примарха подверглись более тщательной ковке, а его собственная сила воли была более отточенной и менее хрупкой, столь отчаянные меры могли бы увенчаться успехом. Однако Повелители Ночи и сами больше не были теми, что прежде. Разложение сектора Нострамо пошло намного глубже и дальше, чем многие предполагали, и метастазы этой опухоли распространились не только среди миров, отданных Восьмому легиону, но и внутри него самого. Повелители Ночи с давних пор придерживались обычая набора новобранцев среди населения достаточно небольшого числа планет, по большей части расположенных в непосредственной близости от Нострамо, в связи с чем молодёжь с поражённых скверной миров становилась частью легионной десятины. Пускай они и были способными убийцами, никто из них не ведал о дисциплине и приверженности миссии Великого крестового похода, характерными для легионов в ранние годы их существования. Более того, теперь целые роты оказались доверху заполнены именно такими вояками – к вящему огорчению ветеранских рот из терранцев. Это были инструменты, с помощью которых Конрад Кёрз попытался избавиться от инфекции, поразившей его карманную империю.

Новое поколение Повелителей Ночи представляло собой порождение коррумпированных режимов, охвативших своими щупальцами Нострамо и её соседей, что резко контрастировало с мрачными испытаниями, закалившими Ночного Призрака и банды прежнего Нострамо. Эти воины не придавали особого значения кодексам, которыми руководствовались их жестокие собратья, отдавая предпочтение ничем не сдерживаемому, бессмысленному применению кровавого насилия – и превосходству сильного над слабым во всём. В прежние времена Ночной Призрак учил свой народ, что у каждого действия будут свои последствия и что за кровь следует платить кровью, однако теперь его кредо оказалось извращено, дабы те, кто обладал силой, захватили власть и могли делать всё, что им заблагорассудится. Эта закономерность коснулась как богатых, так и бедных – одни проявляли свою силу в деньгах, с помощью которых они покупали и продавали тех, кто был ниже них, в то время как другие – в умении затачивать свои клинки. В легион хлынули худшие из отбросов общества, для которых первым мерилом силы и могущества был испытываемый окружающими страх.

Едва господин Повелителей Ночи даровал сыновьям полную свободу действий, как они тут же явили своё истинное лицо. С разрешения Ночного Призрака охотиться по собственному желанию легионеры Восьмого направились в миры сектора Нострамо, но не как дисциплинированная армия, а подобно толпе, состоящей из независимых отрядов и разбойничьих банд. У них было мало общего не только со сплочёнными когортами прежнего VIII легиона, но и с вольнолюбивыми и в то же время сосредоточенными на единой цели ротами Гвардии Ворона или Белых Шрамов, привыкшими сражаться в своём собственном, уникальном стиле. Новые Повелители Ночи представляли собой не более чем ликующую толпу убийц. Их навыки владения оружием оставались на высочайшем уровне – там, где легионеры встречали сопротивление, оно рассыпалось пред их мастерством клинка и болтера, однако вместе с тем им крайне недоставало сдержанности. Немногим мирам посчастливилось избежать проявлений их наихудших наклонностей, и большая часть свежего поколения Восьмого была куда больше озабочена кровавой зрелищностью своих набегов, нежели порядком, который им предстояло обеспечить. Страх стал оружием, которому они научились от своего господина – и Повелители Ночи пользовались им сполна, пока страх не окутал миры вокруг уничтоженного Нострамо, подобно мертвецкому савану. Восьмой легион вызывал такой ужас, что никто из тех, кто почувствовал на своей шкуре их гнев, не осмеливался нарушать законы Кёрза, и лишь немногие оказались способны предоставить новую десятину, которую требовал от них Гор.

Те из Повелителей Ночи, кто ещё помнил прежние обычаи, сражались с умением и прагматичной доблестью, которые помогли им остаться в живых за годы Великого крестового похода – однако в скором времени обнаружили, что все их усилия по восстановлению своей былой вотчины обратились прахом по вине наиболее рьяных новобранцев легиона. И терранцы, и старейшие рекруты-нострамцы всё сильнее удалялись от военных советов Ночного Призрака; видения примарха толкали его к новым вершинам кровавого возмездия и давали возможность жесточайшим из его новообращённых сыновей оказывать на него влияние. То, что усилия ветеранов – взвешенные, но всё же кровавые – принесли легиону куда больше пользы, нежели неистовая резня, учиняемая их младшими собратьями, казалось совершенно неважным для примарха, чьи грёзы становились всё темнее по мере развития мятежа Гора и погружения миров по всему Империуму во мрак и войну. Он всё меньше и меньше прислушивался к умудрённым сединами ветеранам Великого крестового похода – воинам, чьи усилия не сумели предотвратить катастрофу, что предвидел примарх, и вместо этого начал внимать советам молодых офицеров. Обе группировки видели в другой угрозу тому, что, по их мнению, сделало легион сильным, и пока флот готовился к покорению сектора Трамас, они составляли планы для иной кампании.


Крест Кости, Кровавая Рука

Хотя историки рассматривают Трамас в качестве ратного поля для противостояния Повелителей Ночи и Тёмных Ангелов, этот далёкий сектор по совместительству окажется ареной, на которой будет проходить ещё одна битва – битва за душу Конрада Кёрза. На фоне Трамасской кампании в рядах Повелителей Ночи разворачивался свой собственный незримый мятеж. Два обличья Восьмого легиона сошлись в мрачной братоубийственной войне за контроль над своим легионом и его примархом. Одна из сторон желала возвращения тех славных дней, когда Повелители Ночи сражались в рядах легендарных воинств Империума и представляли собой военную силу, с которой следовало считаться. Помыслы других были устремлены только на грабёж и убийство среди диких звёзд на окраине имперского пространства. Гор предложил им свободу своим восстанием, и в этом была суть трагедии Повелителей Ночи – в новообретённой свободе их ожидало лишь отчаяние, как в падении их примарха, так и в упадке легиона.

Среди алчущих обрести предложенную Гором свободу действий наибольшей процент составляли новобранцы, рекруты из испорченных миров вокруг Нострамо, хотя единства в их рядах не наблюдалось даже тогда. Это было сборище полунезависимых полевых командиров и их отрядов, объединённых общим желанием убивать и сеять раздор по своему усмотрению, не обращая внимания на Великий крестовый поход или помыслы далёких генералов. Они стремились вернуться к своим истокам, преобразовать легион по образу и подобию древних синдикатов и уличных банд Нострамо, но контролирующих не города-ульи, а целые миры. В качестве символа своего движения они взяли эмблему костяного креста, форма которого у отдельных отрядов могла сильно варьировать. То был знак, позаимствованный из традиций планет погружённого во мрак Нострамского сектора, знак, который на протяжении долгого времени был символом неразрешимого конфликта, конец которому мог быть положен только в смерти. Таков был сигнал их намерений и устремлений, обещание страшной участи для всех несогласных, в то время как для легиона в целом он символизировал путь, предлагающий возможность использовать свои сверхчеловеческие дары сполна.

Они стремились к созданию собственного звёздного королевства при режиме Гора – вотчины, где они могли бы править так, как подобает воинам Повелителям Ночи, мало тревожась о планах Ночного Призрака, зачастую туманных и малопонятных. Видным членом этой фракции был Накрид Тол, рекрутированный в городах-ульях Нострамо в последние годы его существования и обучившийся искусству войны в бандитских разборках своей юности и жестоких чистках позднейших кампаний Великого крестового похода. Для него и ему подобных Кёрз был далёкой фигурой, одержимой диковинными предсказаниями и пророчествами, что держали примарха на коротком поводке. Если бы только представилась возможность удержать Ночного Призрака подальше от поля битвы, оставив его во власти своих грёз и сожалений – тогда Повелители Ночи могли бы сбросить путы и заставить возопить сами звёзды. Тол и его соратники видели, что Галактика готова для свежевания – отныне и впредь каждый, кто присоединился к Гору, мог заявить права на то, в чём отказал им Великий крестовый поход. Настало время, когда фавориты Императора – вроде Ультрадесанта или Имперских Кулаков – вынуждены будут утратить былое могущество, ибо настал час тех, кто когда-то скрывался в тенях великого плана Того, кто на Терре.

Оппозицию им составляли ветераны старого VIII легиона – как терранцы, так и нострамцы, а также неофиты, видевшие в своём примархе нечто большее, чем толкователя предзнаменований и сумасшедшего. Они по-прежнему сохраняли верность восстанию Гора, по-прежнему были полны решимости узреть свержение Императора, но им удалось сохранить толику чести, которая когда-то была в центре кредо легиона и древних банд Нострамо. Их действиями руководил суровый и бескомпромиссный кодекс чести: они убивали такими способами, которые другие легионы могли бы счесть жестокими и омерзительными, но эти приёмы служили особой цели, будучи необходимой обязанностью, а вовсе не бойней по прихоти. В своём примархе эти воины видели наивысшее воплощение данной традиции – воителя, готового пожертвовать видимостью чести во имя исполнения своего долга, правителя, что вырезал почитаемый ими кодекс в самих душах каждого, кто был рождён среди сумрачных миров Нострамского сектора. Они стремились с гордостью стоять среди других легионов, отбросив былые роли мясников Императора или скрытых клинков и действуя на передовой нового режима, на виду у всех. Им нужен был могучий примарх – тот, кто сумел бы вести легион и помог бы ему занять законное положение в новой империи Гора.

Первым среди этих ветеранов был воинственный Севатар, и хотя сам первый капитан презирал подобную политику, он служил живым символом для тех, кто стремился даровать силу своему примарху. В честь его преданности Кёрзу символ используемой Севатаром красной перчатки – клеймо смертника в старинном нострамском бандитском кодексе – стал отличительным символом тех, кто присягнул в верности своему генетическому отцу. Впрочем, от глаз представителей обеих фракций не укрылась своеобразная ирония этого знака отличия, ведь теперь он символизировал то, что некоторые могли интерпретировать как «фракцию лоялистов» внутри легиона. На протяжении боевых действий в секторах Нострамо и Трамас Севатар неустанно трудился над тем, чтобы поддерживать замыслы своего примарха в отношении войны и укреплять его решимость. Он оборвёт немало жизней, но каждое из этих убийств будет совершено во славу легиона и во имя нужд его повелителя, а вовсе не для утоления собственной кровожадности. Тем не менее, Севатара мало заботили интриги собратьев по легиону, он вёл свои собственные битвы, не обращая внимания на тех, кто станет его союзником. В связи с этим другим воинам пришлось занять вакантное место лидеров фракции. Одним из них был Анрек Барбатос, воин из числа личной гвардии примарха: его персональная преданность Ночному Призраку слыла поистине легендарной. Подобные ему бойцы, капитаны и преторы, возьмут на себя координацию тайной войны, что велась в рядах Повелителей Ночи.

Этому скрытому конфликту не суждено будет вестись напрямую. Не было никаких столкновений обеих фракций Повелителей Ночи в открытом бою, никакой грандиозной конфронтации, которая бы разрешила клубок противоречий раз и навсегда. Вместо этого война велась с помощью остро отточенных ножей и не менее острых слов, воины сходились друг с другом в поединках чести, устраивали необъяснимые «инциденты» на полях сражений – или же, опозоренные на военном совете, изолировались от контактов с примархом. Даже когда они боролись за контроль над мирами Десятинной Дороги на окраинах системы Трамас, легионеры Восьмого продолжали враждовать друг с другом; при этом ряд командиров лишился права командовать вторжением, а другие были наказаны за свои неудачи в бою и изгнаны самим Кёрзом. По мере дальнейшего продвижения вглубь сектора Трамас битвы становились всё более и более ожесточёнными – не только на передовой, но и за её пределами, в связи с чем Накрид Тол умело воспользуется немалым числом погибших офицеров Восьмого, как среди соперников, так и в рядах своих подчинённых, ради возможности обретения большей близости к примарху. Дерзкие слова и кровавые триумфы даровали сражавшимся под знаком Креста Кости влияние, позволившее им заглушить голоса недовольных, чьи чемпионы были не в силах остановить безудержную волну рвения, охватившего рядовой состав Повелителей Ночи. Казалось, что немногие остатки былого Восьмого легиона, покинувшего Терру практически два столетия назад, ушли в прошлое навсегда.


Давно предсказанный упадок

Несмотря на тот факт, что Восьмой легион продолжал бороться за внимание своего генетического отца, изо всех сил пытаясь спасти его или подтолкнуть к вечному проклятию, Конрад Кёрз удалился с глаз своих сыновей и впал в фугу, которая только усугубила конфликт внутри легиона. Он с давних пор боролся с ужасным будущим, терзавшим его в грёзах – проклятом осколке отцовского дара. В молодые годы Кёрз добивался порядка, проливая кровь нечестивцев под руководством Императора и своих братьев. Он стремился обуздать свой дар и заглянуть за пределы открывшихся ему ужасов – а сражаясь за Гора, примарх пытался заглушить видения в убийствах. Ни один испробованный Ночным Призраком метод так и не сработал, и его тёмная доля оставалась неизменной и неотвратимой. Первые признаки грядущего уже проявились: коррупция пустила корни в его городах, невзирая на всю пролитую кровь и сковывавший души людей страх, и случилось то, о чём он однажды пытался предупредить своих братьев – Империум погрузился в гражданскую войну. Для слабого проблеска будущего, который Ночной Призрак был в состоянии постичь, последующие события казались неизбежными – десять тысяч лет кровопролития и смертей, что будут продолжаться спустя многие годы после его собственной кончины.

После провала своих попыток противостоять увиденной судьбе в секторе Нострамо и на ранних этапах Трамасской кампании, Конрад Кёрз отказался от продолжения войны и уединился в наполовину построенной крепости на Тсагуальсе. Там он и проведёт большую часть кампании, заточив себя в клетку из отчаяния и давая выход своему разочарованию в череде всё более безумных и жестоких выходок, встревоживших даже Повелителей Ночи. Какое-то время примарх пребывал в унынии – полный злобы на тщетность своей борьбы, он вытравливал свою боль на шкурах несчастных заключённых, которых затащили в его логово. В отсутствие Ночного Призрака Тол и его сторонники бросили Повелителей Ночи в бой по всему сектору, и число убитых врагов для них было гораздо важнее стратегической ценности их действий. По мере того, как примарх всё чаще уклонялся от своих обязанностей владыки VIII легиона, всё больше власти оказывалось в руках Накрида Тола и ему подобных. Севатар и другие воины из ближайшего окружения примарха оставались привязаны к нему, будучи не в состоянии выступить в авангарде кампании и оставить примарха во власти психоза. Всё, что им оставалось – ожидать новых приказов и умолять Ночного Призрака отбросить уныние и вернуться к войне.

Однако их попытки хоть как-то расшевелить примарха принесут горькие плоды, побудив его к действию, которым станет короткая конфронтация со Львом на Тсагуальсе. Ни одно из ныне живущих существ не ведает о том, чего Кёрз надеялся получить от той битвы, ибо немногие из примархов могли сравниться с мастерством Льва во владении клинком. Быть может, он стремился предупредить брата о грядущих ужасах, либо надеялся, что поделившись своими видениями, он и сам сумеет найти ответы – или же вовсе верил, что Лев прикончит его, избавив таким вот простым образом от предсказанной судьбины. Какими бы ни были намерения Ночного Призрака, он покинет поле брани окровавленным и не более разумным, чем во время своего добровольного изгнания. Аналогичный сценарий повторится позднее на Шеоле, где Конрад Кёрз бросится на брата и заставит тем самым вернейших сыновей Восьмого пожертвовать собой во имя спасения своего изувеченного, но всё ещё дышавшего тела. Даже будучи не более чем коматозным и бесчувственным бременем, примарх оставался в центре борьбы, бушевавшей в самом сердце его легиона. Те, кто боролся за свободу действий Повелителей Ночи, обвиняли его в постигшем Восьмой бедственном положении, в то время как те, кто стремился вернуть легион и примарха к былой славе, всеми силами пытались защитить отца перед лицом его неудачи.


Приговор мясника

Несмотря на очевидный провал планов Ночного Призрака, именно его действия окончательно изменили баланс сил в Восьмом легионе в сторону тех его сыновей, которые стремились освободить отца из-под власти его видений. Потакая жажде свободы действий наиболее упорных частей своего легиона, примарх позволил им слишком сильно растянуть свои силы и ввязаться в череду сражений, завершить которые им было уже не по силам – воины оказались в ловушке собственного высокомерия. В последние месяцы Трамасской кампании многие из носителей Креста Кости отправились в вечность – Накрид Тол пал на Трамасе, Ваэдук Изувеченный – на Шеоле, а Малитос и Кел Херек – от рук Севатара и его Атраментаров. После их гибели вся полнота власти над легионом наконец-то оказалась в руках наиболее верных сыновей Кёрза, и Севатар созвал новый внутренний совет, Рукокрылых Повелителей Ночи, состоявший из воинов, которых он считал верными делу выживания легиона. В отсутствие примарха, продолжавшего находиться на грани смерти, новый совет примет бремя командования, избрав куда более прагматичный курс действий, нежели те, кто взвалил на себя бразды правления на протяжении большей части кампании в секторе Трамас.

Верные своему желанию вернуть легион к его былой славе, новые Рукокрылые отдали приказ увести разбитые остатки VIII легиона к Гору, чтобы они могли сражаться как настоящие воины и перестали скрываться в тенях грандиозного восстания, охватившего Империум. Легионеры оставили в стороне Трамас и странное безумие, которое тот даровал их примарху, попытки Кёрза изменить будущее прервались в связи с его ранениями, и ободранные остатки флота Повелителей Ночи собрались вместе, чтобы покинуть Восточную Окраину и вернуться в самое сердце конфликта в сегментуме Соляр. Восьмой легион освободится от сектора Нострамо, от бремени вины за уничтожение своего родного мира и силового принуждения к покорности неудачному режиму Ночного Призрака. Они снова будут сражаться как настоящий легион – свирепые завоеватели, а не скучающие надзиратели, и ярость открытого боя очистит их от охватившей ряды Восьмого скверны. Таков был последний замысел Севатара и выбор тех, кто присоединился к нему – освободить легион и примарха от терзавшего их медленного вырождения.

И тем не менее, этого так и не произошло. После того, как уцелевшие корабли Повелителей Ночи собрались воедино, а их командиры согласились с новым планом благодаря аргументам Севатара или клинкам его союзников, в дело вмешались два врага, преследовавших Повелителей Ночи со времён их прибытия в сектор Трамас. Первыми из них стали Тёмные Ангелы – воплощение гнева Императора, получившее ужасающую форму и мощь, воины, с которыми невозможно было сравниться в открытом бою. Чёрные корабли их армады вышли из варпа, их орудийные залпы были карой за высокомерие Повелителей Ночи и свершённые ими прегрешения – угольно-чёрный клин буквально проложил себе путь сквозь остатки флота VIII легиона. Впрочем, один лишь вражеский удар навряд ли смог бы положить конец надеждам Повелителей Ночи на спасение – Лев и его сыновья могли ранить их, ранить тяжко, но не убить, однако у них всё ещё оставался шанс скрыться и начать обратный путь к славе. Судьбу их решит второй враг, безусловно, наиболее смертоносный из этих двоих – угроза, от которой они никогда не сумеют по-настоящему избавиться. Едва Повелители Ночи приблизились к заранее установленной точке для варп-перехода, который должен был привести их обратно к Гору, Ночной Призрак пробудился ото сна.

Неспособные игнорировать приказы своего генетического отца и не желая бросать его на милость лоялистов, многие из легионеров присоединились к самоубийственной атаке в самое сердце флота Тёмных Ангелов. Быть может, то была последняя попытка Ночного Призрака найти смерть от рук своего брата и избежать ужасающей участи, которую он предвидел, или же ничто иное, как брошенный во врага последний отравленный дротик, но факт остаётся фактом – его атака не имела ни малейшего шанса остановить или задержать Тёмных Ангелов. Вместо этого Кёрз расколол то немногое, что осталось от Повелителей Ночи. Те, кому удалось вырваться из боя, практически вслепую скрылись в варпе, рассеявшись по Галактике и не сумев реформировать легион в соответствии с его былым образом, в то время как те, кто вернулся сражаться по приказу своего проклятого хозяина, подверглись практически полному уничтожению.

Все убийства, свершённые Повелителями Ночи для возрождения легиона, все невзгоды, которые пришлось пережить воинам Восьмого – всё было напрасно, обратившись прахом из-за действий Ночного Призрака. Сыны Нострамо стали ядом, распространившимся по жилам Империума, их вездесущие разрозненные отряды сеяли хаос и смерть повсюду. То был следующий этап кошмаров Конрада Кёрза, кошмаров, что наконец-то обрели плоть – легион оказался в одном шаге от ожидающего их забвения и вечного проклятия, в одном шаге от смерти самого Ночного Призрака, убитого по приказу его Отца в будущем, которого примарх так надеялся избежать. Для пойманного в ловушку на борту флагмана Тёмных Ангелов и вынужденного уйти в изгнание Кёрза последним жгучим ударом плети, последним криком отчаяния стало осознание того, что он сам в ответе за исполнение этого проклятия. То был конец Конрада Кёрза, конец того немного, что оставалось от погрузившегося во тьму беспокойного сына Императора. Всё, что осталось – это Ночной Призрак и смерть.



Геральдика Повелителей Ночи


Эти знамёна служат типичным примером поздней геральдики Повелителей Ночи. Их дизайн находится под сильным влиянием банд ульевиков Нострамо, Каирна и других мрачных миров этого далёкого сектора. Большая часть лаконичной геральдики старого терранского легиона сменилась гораздо более разнообразными значками отдельных военачальников, демонстрирующих свои любимые трофеи и титулы для запугивания неприятеля.



1. Этот наплечник модели Mk III отмечен традиционным вариантом командной геральдики. Красное поле обозначает, что его владелец подвергся дисциплинарному взысканию.

2. Яркий пример старой символики, используемой терранским ветераном прежнего легиона. Включает в себя более новую эмблему, предпочитаемую Ночным Призраком.

3. Нострамский вариант наплечника Mk VI. Изображённый на ней значок служит символом Могильных Владык, уличной банды, предоставившей значительное число рекрутов в легион Повелителей Ночи.

4. Выполненная в ярко-красных цветах эмблема Кричащего Черепа на этом наплечнике Mk IV как правило ассоциируется с Повелителями Ночи, которые считались вернейшими последователями воли магистра войны.



5. Крест Кости служит для идентификации членов банды Безликих Принцев. Грубый перевод рунической записи на наплечнике – «судьба сильного – процветание, удел слабого – страдание».

6. Один из вариантов изображения Кричащего Черепа. Рунические надписи на нострамском могут быть переведены как «Империя» и «Разрушение».

7. Красная Перчатка, украшающая этот наплечник Mk III, со временем стала символом верности Яго Севатариону и возвращения Ночного Призрака.

8. Классическая эмблема Повелителей Ночи. Вероятно, такой вариант символики был предназначен для использования на торжественных парадах Империума (в которых Повелители Ночи участвовали до крайности редко), когда на их более жуткие боевые доспехи смотрели с осуждением.



Легионер-ветеран VIII легиона

Палач Рек Намрис, 9-я истребительная бригада, кампания в системе Йаэлис


Действуя в составе ударной группировки из трёх отдельных рот Повелителей Ночи, палач Намрис и находившиеся под его командованием штурмовые отряды принимали участие в зачистке трёх миров в ходе практически трёхмесячной кампании. В каждом из боевых столкновений они встречали лишь лёгкое сопротивление, по большей части отрядов Солярной Ауксилии из Трамасской Ночной Стражи, в связи с чем без особого труда уничтожали тех, кто отважился встретить их с оружием в руках. Большую часть времени легионеры потратят на жестокое и методичное уничтожение основных населённых пунктов планеты, изгоняя жителей в пустоши, где тех ожидала голодная смерть. Подобные кампании служили идеальным средством запугивания выступавших против Ночного Призрака и сыграли ключевую роль в капитуляции нескольких хорошо укреплённых миров. Свирепость и рвение палача Намриса в этих операциях были высоко оценены командованием, в связи с чем конец Трамасского крестового похода он встретит в звании центуриона.



Легионер-ветеран Повелителей Ночи

Легионер Эндрос Шек, Трамасский крестовый поход, 9-е отделение ужаса, 18-я рота


Один из множества воинов Повелителей Ночи, недавно вступивших в легион из разрушенного мира Нострамо, Шек является типичным примером этой злобной породы. Эндрос и его братья выросли среди уличных банд Нострамо и куда больше прислушивались к варварским кодексам чести, управлявшими раздробленными кланами, нежели к положениям «Принципия Белликоза» - сборника воинских доктрин, служивших основой для старых легионов Астартес. К началу Трамасского крестового похода 18-я рота превратилась в искажённое зеркало темнейшей стороны Нострамо, в её рядах сражались скорее мародёрствующие пираты, нежели солдаты Имперской Истины, в то время как характерная прежде для их рода дисциплина теперь мало заботила легионеров.

В ходе Трамасского крестового похода 18-я рота стала одним из множества подразделений, стремившихся сломить моральный дух лоялистов сектора Трамас. Сыновья Ночного Призрака наносили удары по изолированным и уязвимым целям на верных Трону мирах с нечеловеческой жестокостью. После каждого налёта рейдовые партии собирали незначительные, но ужасающие трофеи, желая тем самым подавить вражескую волю к сопротивлению и посеять страх среди защитников сектора. На раннем этапе войны 18-я сумеет добиться некоторого успеха, однако потерпит неудачу в столкновении с силами Тёмных Ангелов в позднейших сражениях, ибо рассказы о свершённых Повелителями Ночи зверствах лишь подбросят поленья в пламя ярости Первого легиона.



1. Кровавая Рука служила неофициальным символом Отделений Ужаса в легионе Повелителей Ночи.

2. Стандартный вариант геральдики, используемой Повелителями Ночи во время Трамасского крестового похода.



Дредноут «Контемптор» Повелителей Ночи

Предвестник Мальтакс Тул, дредноут 8-й роты


Будучи ветераном-терранцем старого VIII легиона, предвестник Тул воспринимался своими собратьями-нострамцами с равной степенью осторожного уважения и насмешливого презрения. Этот старый воин нередко оказывался во власти видений, когда образы славных сражений прошлого затмевали устраиваемую им кровавую резню. Дредноут принимал участие в многочисленных кампаниях Трамасского крестового похода – и после одного из пробуждений обнаружил, что заклеймён отметкой изгоя, Красной Перчаткой. Ночной Призрак предпочитал держать старейших ветеранов войн своего Отца в качестве неприятного напоминания о прошлом, которое он предпочитал избегать; обречённых провести остаток жизни в тесных и холодных саркофагах героев былых времён примарх по обыкновению отправлял на поля наиболее изматывающих сражений и в самые безнадёжные кампании. Многолетняя легенда предвестника Тула завершится в ходе побоища на Шеоле IX – свято верящий, что он вновь бьётся на стороне Императора и Его армий, дредноут будет сражаться, выкрикивая древние воинские кличи эпохи Объединительных войн и продолжая возносить славу Единству, даже когда Тёмные Ангелы будут рубить его на куски.



Легионер-налётчик Повелителей Ночи

Легионер Йерлак Гнар, 44-й батальон налётчиков, 43-я рота


Закреплённый за силами, опустошившими сектор Трамас на ранних этапах Трамасского крестового похода, легионер Гнар был одним из многих тысяч своих собратьев, получивших приказ обрушить насилие и кровавую бойню на миры, оказавшиеся во власти VIII легиона. То была отнюдь не хирургически точная кампания страха, направленная на то, чтобы заставить немногочисленные непокорные цитадели лоялистов преклонить колени перед Ночным Призраком – единственной целью легионеров были резня и создание мелких королевств среди развалин доказавшего свою несостоятельность Империума. Отмеченные Крестом Кости – наподобие того, что можно разглядеть на левом наруче Гнара – эти батальоны налётчиков и разорителей следовали приказам полевых командиров вроде Накрида Тола и Кела Херека, присваивая себе всё, что считали своей долей богатств Империума, и старательно избегая целей и желаний как своего примарха, так и магистра войны.

Эти могущественные военачальники, чья власть над легионом продолжала расти в связи с прогрессирующим безумием Ночного Призрака, стремились «наложить лапу» на все доступные Повелителям Ночи ресурсы. Ярким примером тому может служить усовершенствованный боевой доспех модели Mk VI, в который облачён легионер Гнар. Легионес Астартес успели получить всего лишь несколько разрозненных поставок данной брони, прежде чем Ересь Гора положила конец прежним источникам снабжения. Повелителям Ночи досталось сравнительно немного партий брони Mk VI, и по большей части её применение оставалось ограничено 9-й, 14-й, 27-й и 43-й ротами, каждая из которых использовала символ Креста Кости.



1. Стандартный образец легионной геральдики, используемой Повелителями Ночи в начале Трамасского крестового похода.

2. Молекулярные штифты были распространённой техникой армирования, применявшейся для усиления броневых пластин космических десантников, которые принимали участие в наиболее смертоносных зонах боевых действий.



Ветеран Ночных Рапторов Повелителей Ночи

Мастер охоты Терун Каргас, 9-я рота


Облачённый в модифицированный доспех Mk IV, предпочитаемый элитой Рапторов Повелителей Ночи, мастер охоты Каргас – типичный пример легионера Повелителей Ночи на заключительном этапе Трамасского крестового похода. Обратите внимание на многочисленные ужасные трофеи, украшающие его броню – данная практика получала всё большее и большее распространение в рядах Восьмого легиона после обретения примарха. Намалёванные на прикреплённых к броне листах пергамента значки нострамских банд, по всей видимости, служат наглядным отражением внутренней вражды, терзавшей легион изнутри. Немногое осталось от старого Восьмого, когда-то покинувшего Терру облачённым в мантию воинской славы, поскольку даже старейшие из ветеранов-терранцев к тому времени стали частью порочных и кровожадных нострамских культов, заразивших Повелителей Ночи – по мере дальнейшего развития Ереси Гора это проклятие будет только усиливаться.


Батальоны умиротворения

В годы Трамасского крестового похода в боевом расписании Повелителей Ночи имелось несколько дивизий, безобидно именуемых «батальонами умиротворения». Несмотря на используемое этими силами название, по большей части они состояли из тяжёлой бронетехники и ударной штурмовой пехоты, зачастую – печально известных Отделений Ужаса, уникального типа подразделений VIII легиона. Подобные формации применялись в изолированных мирах лоялистов с единственной целью – сломить любую ограниченную защиту местных жителей, а затем опустошить планету и истребить её население в качестве висцерального примера цены непокорности.

Прибыв на очередной театр военных действий, батальон умиротворения в первую очередь проводит массовое развёртывание тяжёлой бронетехники – при этом львиная доля миров, ставших целью вторжения, способны оказать разве что символическое сопротивление такому бронированному паровому катку. Как только защитники планеты оказываются разбиты и рассеяны, в бой вступают пехотные отряды, стремительные спидеры и мотоциклы – все они отправляются на охоту как за военными, так и за гражданскими целями. Такие операции сосредоточены не на сокращении активной боевой силы противника, а на сопутствующем ущербе и жестоком истреблении населения – дабы гарантировать, что уцелевшая во время охоты добыча всего лишь отсрочит свою судьбу.

Батальоны умиротворения крайне редко предпринимали хоть какие-то попытки по удержанию своих позиций, по большей части уходя сразу же после короткой атаки, направленной на причинение максимального урона. Легионеры оставляли за собой сцены полного опустошения, осквернённые трупы павших и выпотрошенные останки городов – не просто бессмысленная бойня, но оружие более мощное, нежели любая пушка или танк. Целью такого рода операций был страх, и именно такой страх терзал сектор Трамас на протяжении долгих лет крестового похода Ночного Призрака.



«Лэндрейдер» Повелителей Ночи

«Милосердный убийца»


Эта машина, носившая типичное для Повелителей Ночи ироничное имя, принимала участие приблизительно в 18 операциях по «умиротворению», число жертв которых по самым приблизительным подсчётам достигало нескольких тысяч человек. Её команда была известна своим пристрастием к использованию лазерных орудий для обрушения жилых кварталов, превращавшихся в могилы для пытающихся укрыться внутри мирных жителей, а также для разрушения укреплений и превращения оных в ловушку для погребённых внутри солдат.



Иконография VIII легиона

На боковой посадочной двери «Милосердного убийцы» красуется очередной вариант символа Кричащего Черепа, используемого сторонниками магистра войны в легионе – хотя эмблема по большей части скрыта внушающими ужас трофеями, прикреплёнными к корпусу «Лэндрейдера». Такие кошмарные украшения были отнюдь не редкостью среди воинов Ночного Призрака.



«Лэндспидер» «Дротик» Повелителей Ночи

«Свежеватель-Тета / Девять»


Этот «Дротик» входил в состав крупных формирований «Лэндспидеров», используемых Повелителями Ночи для преследования отступающих врагов и для загона толп гражданских в заранее подготовленные засады. Подобные машины являлись излюбленным инструментом VIII легиона за их способность вступать в бой с противником на своих условиях и отступать прежде, чем враг сумеет нанести удар. В связи с этим в рядах Повелителей Ночи они получили прозвище «Скатра Нар» - нострамский нож без рукояти, используемый для внезапных ударов и неожиданных нападений.


Когорта Кромешников

Одним из немногих полностью механизированных подразделений в легионе Ночного Призрака была 17-я рота, зачастую именуемая Когортой Кромешников. В рядах её можно было встретить значительное число различных образцов бронетанковой техники, включая несколько эскадронов тяжёлых танков «Кратос», чей дизайн пришёлся не по вкусу многим другим легионам. Когда легион шёл на войну в открытую, после того как террор сделал своё дело и ослабил решимость неприятеля, Когорта Кромешников предпочитала двигаться в авангарде наступления.

Исповедуя уникальный вариант философии VIII легиона, Когорта Кромешников использовала особую тактику подавления неприятеля властью страха. В преддверии сражения весь бронетанковый арсенал Когорты выстраивался перед лицом врага, сплочённые ряды полуночно-синей бронетехники превращались в сплошную линию из стали и керамита, а оглушительный рёв их двигателей заглушал любые другие звуки вокруг. Множество противников Повелителей Ночи оказались не в силах выдержать подобный натиск и в отчаянии бросали свои позиции – таким образом Когорта Кромешников привела легион к бесчисленным победам. Тем не менее, в годы Трамасского крестового похода 17-й пришлось столкнуться с куда более грозным испытанием в лице Крыла Железа Тёмных Ангелов. На Шеоле IX объединённая мощь Когорты Кромешников противостояла отдельным подразделениям Крыла Железа, действующим в составе атаковавших этот мир войск Тёмных Ангелов. В последующем побоище сошлись несколько сотен бронированных машин – Когорта Кромешников стремилась связать Тёмных Ангелов боем и тем самым выиграть для своих собратьев время на эвакуацию. Воинская гордость и с давних пор оттачиваемые навыки мало помогли Когорте, посрамлённой ловкой тактикой и реликтовыми боевыми машинами Крыла Железа. Повелители Ночи были вынуждены использовать свои самые редкие и ценные образцы бронетехники в ходе отчаянных засад и сдерживать интенсивность боевых действий, чтобы избежать лишних потерь. Бойня на Шеоле оказалась столь разрушительной, что из восьми закреплённых за Когортой сверхтяжёлых машин лишь двум удалось пережить сражение и спастись в ходе эвакуации. Каждая из них получила настолько серьёзные боевые повреждения, что не могла принимать участие в бою на протяжении нескольких месяцев.



Бомбарда Повелителей Ночи

«Авангард»


Эта закреплённая за 17-й ротой машина служит редким примером самоходной артиллерийской установки на службе VIII легиона. Повелители Ночи не слишком-то жаловали артиллерию и требующую её применения статичную тактику. Медлительные и грубые бомбарды по большей части исполняли роль тылового эшелона, чаще всего используемого при уничтожении вражеских позиций, которые оставались в изоляции за пределами проложенной Повелителями Ночи линии фронта.



«Разящий клинок» Повелителей Ночи

«Грань полуночи»


Командная машина 17-й роты, нередко управляемая самолично претором Кинвэром. Её внушительный послужной список за годы Великого крестового похода служил предметом определённой гордости среди воинов Когорты Кромешников и даровал немало почестей командиру роты. Во время боёв на Шеоле IX «Грани полуночи» удастся расправиться с четырьмя образцами бронетехники Тёмных Ангелов, включая сверхтяжёлый транспорт «Мастодонт», прежде чем она сама падёт жертвой эскадрона штурмовых танков типа «Сабля» из Крыла Огня.