Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3095
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
– Нашим шансом будет бал дебютантокдебютантов, – сказал ему Крип. – Нужно соблюдать такое количество протоколов и таинств, что процесс практически автоматизирован. Как только твои биометрические данные добавят в журналы, ты станешь просто еще одной шестеренкой в машине. Они тебя даже не заметят.
Это до сих пор не давало Калебу покоя. Крип являлся умелым торговцем информацией и продолжал поддерживать контакты, оставшиеся у него с бытности в доме Делак, однако было сложно поверить, что даже его влияние настолько простирается в верхи улья. Что-то тут не вязалось. Это была вторая по сложности часть работы.
На дальнем конце зала речь лорда Хэрроу уже почти подошла к концу. Было ясно видно, что старик устает, но в его завершающих словах все равно крылось железо.
– Теперь я прощаюсь со всеми нашими дебютанткамидебютантами, – произнес он. – Но прежде всего прощаюсь со своей дочерью Элиссой. Меня печалит, что девочки, которую я так люблю, скоро уже не будет, пусть даже я не мог бы сильнее гордиться той юной женщиной, что однажды займет мое место. Однако время слов прошло. Моя семья и друзья, позвольте представить вам наше будущее!
На этом весь театр погрузился во мрак, за исключением главной сцены, которая теперь купалась в янтарной дымке. Оркестр заиграл музыку – тихую и нежную симфонию, похожую на подслащенное медом вино. Занавес поднялся, показалась спиральная лестница из полированной бронзы. По ней рука об руку спускались дебютанткидебютанты. С их плеч ниспадали зеркалиновые накидки, сотканные столь тонко, что трепетали на неожиданно подувшем ветерке. Калеб принюхался, устремив глаза на главный приточный вентилятор. Ему никогда еще не случалось дышать таким воздухом – настолько свежим и сладостным, что это казалось почти нездоровым.
Он рискнул посмотреть на королевскую ложу, где лорд Хэрроу обмяк на своем троне. Рука безвольно свисала сбоку, перстень болтался на исхудалом пальце. Однако его взгляд оставался ясным и сосредоточенным на представлении. Дебютантки Дебютанты беззвучно вышли на главную сцену, звук шагов гасили микроглушители, встроенные в каблуки их туфель ботинок из скроенной кожи. С отработанной грациозностью они разошлись полукругом, и накидки упали с плеч. Все они носили строгие черные корсеты или жилеты, украшенные фамильной эмблемой Хэрроу: золотым клинком на алом поле. Большинство также облачилось в мерцающие головные уборы, исполненные в подражание зверям или птицам. Некоторые носили на спине крылья из сусального золота. Одно-единственное перо стоило больше, чем он зарабатывал за цикл.
Калеб стал медленно продвигаться по балкону, переводя взгляд с представления на королевскую ложу. Аудитория следила за сценой, а старик как будто еще сильнее усох на своем троне. Он сделал жест слуге, тот поднес к его губам золоченый респиратор, и он глубоко вдохнул. Возле его лица заклубился изумрудно-зеленый дым. На глазах у Калеба его поза изменилась, став прямее, руки непроизвольно задергались, и рубиновое кольцо чуть-чуть сползло вниз по пальцу.
На главной сцене танцоры выстраивались для менуэта, дебютантки дебютанты заняли центр. Позади и сбоку из тени с притворной неловкостью побрела остальная часть ансамбля. Их костюмы не отличались ни сложностью, ни тонкостью исполнения – грязная кожа и потускневшее железо, скрепленные проволокой и цепями. Некоторые носили экстравагантные розовые парики, выполненные в виде гребней и шипов длиной с клинок меча. Другие облачились в яркие аварийные комбинезоны, украшенные сигнальной маркировкой. Сохраняя мрачное выражение лиц, они собрались слева на сцене, волоча за собой отцепившиеся провода.
Справа на свое место вывалилось трио танцоров. Их неуклюжие движения были скованными из-за костюмов, подбитых до такой степени, что танцоры выглядели почти одинаковыми в ширину и в высоту. Они синхронно изогнули свои раздутые тела и, сведя глаза в одну точку, незряче уставились в толпу. Раздался хохот.
В оркестровой яме поднялась суматоха, музыканты сбивчиво играли тщательно составленную какофонию, а танцоры сновали среди них, шаря в листках с нотами и воруя барабанные палочки. Когда они забрались на сцену, ближайший повернулся и поклонился толпе, капая воском со свечей по бокам своего шлема. Он отвесил челюсть в ухмылке, демонстрируя зачерненные зубы. Приближаясь к запертому входу в королевскую ложу, Калеб обнаружил, что его взгляд невольно задерживается на сцене. Возможно, это была сатира. Возможно, аристократы действительно видели их именно так. Ведь даже ему было очевидно, что наряд танцоров – грубая пародия на обитателей подулья.
Оркестр стремительно ожил, и дебютантки дебютанты протянули вперед руки. Фальшивые жители подулья с неуклюжими поклонами приняли их и закружились в пируэтах по сцене. По мере ускорения темпа жители подулья стали спотыкаться и смущаться, дебютантки дебютанты же продолжали держаться безукоризненно. Высоко подняв головы, они держали одну руку отведенной за спину, а другой управляли партнером, будто марионеткой на ниточках. В следующий проход жители подулья пошатнулись и едва не упали, плавно обменявшись партнершамипартнерами. Дебютантки Дебютанты развернулись, широко расставив ноги, разведя руки наподобие крыльев и изогнув пальцы, будто когти. Музыка дошла до крещендо, струнная секция терзала свои инструменты, ритм стучал, словно колотящееся сердце.
Сердце Калеба тоже стучало. Он был уже близко, близко к самой большой добыче за свою карьеру. Ему доводилось слышать истории, что семейство Хэрроу хранит артефакт из другой эпохи – сокровище, известное лишь как Рука Хэрроу. Некоторые говорили, будто это столь мощное оружие, что оно способно обрушить улей, другие же – что это древняя технология, способная исцелить любую болезнь или даже отвести саму смерть. Но вот что его беспокоило – насколько он мог судить, Крип тоже не знал, что же это такое.
Хэрроу был все так же сосредоточен на сцене. Фальшивых обитателей подулья согнали в центр, а дебютантки дебютанты окружили их. Они продолжали двигаться с отточенной грацией, но это был уже не танец. В нем отсутствовала всякая претензия на гармонию или партнерство. Одна за другой они наносили удары, и жители подулья с судорожными вздохами падали, сваливаясь со сцены или закатываясь за кулисы, пока не остался лишь один выживший. Убийцы обступили его, и он съежился в своих разбитых очках и изодранном плаще, сквозь который виднелась пепельно-серая плоть. Он молил о пощаде, выхватывая из карманов полосы пергамента, суля знания и секреты – что угодно, лишь бы ему сохранили жизнь. Но убийцы были безразличны к его просьбам. Они занесли когти в последний раз, полыхнула слепящая багряная вспышка, и из оркестровой ямы раздался финальный шквал. После этого дебютантки дебютанты исчезли, оставив на сцене тело своей последней жертвы.
Наступила тишина.
Лорд Хэрроу глядел прямо на него.
Калеб старательно задрожал, распростершись перед главой семьи Хэрроу. Он рискнул метнуть взгляд на лицо старика. Там не было ни злобы, ни гнева, ни неприязни. Однако за этими глазами крылся холодный ум, а также пугающая целеустремленность. На какой-то долгий миг Калебу показалось, что Хэрроу распознал, кто он такой на самом деле: вор и лжец. Однако затем старик качнул пальцем, давая охране отбой, как будто присутствие Калеба его совершенно не встревожило. Его внимание вновь обратилось на сцену, где дебютантки дебютанты собрались для выхода на бис.
В основном она была развешана по стенам, будто звериные шкуры. Из части сработали предметы одежды и украшения. Тут и там виднелись следы прежних владельцев: пустые глазницы или вытянутые остатки пальцев. Они были старыми и истертыми, но на нескольких до сих пор оставались характерные племенные отметины – алые шрамы поперек глаз.
Он шепотом произнес имя Иктоми, но та уже стояла рядом с ним. На ее лице было такое же выражение, как в тот день, когда он нашел ее, истекающую кровью из дюжины ран, но каким-то образом все еще живую – та же холодная, мертвенная ярость, вытравленная на ее чертах. Она лежала, распластавшись на камнях, покрасневших от крови ее семьи. Лишенные кожи тела их племени сбросили в воду. Убийцу так и не нашли. Раньше он считал, что это было какое-то ужасное существо из глубин подулья. Когда он спросил ее о том дне, она говорила о демонах со стальными крыльями, о монстрах, которые изрыгали смерть и смеялись, охотясь на ее народ забавы ради. Тогда он не понял. Но это было до танца дебютантокдебютантов, до музея.
Теперь он знал, кто это был.
