3906
правок
Изменения
м
— ''Это небезопасно, сэр.''
''Соломон Фосс посмотрел на лицо солдата, которая прибежала с края поля, когда опустился пандус транспортного корабля. Дождь лил толстыми вертикальными полосами молочного цвета. Двигатели транспорта по-прежнему работали. Его турели поворачивались, счетверённые пушки следили за линией растительности. Сложенные друг на друга шары бледно-зелёного растительного материала вздымались выпуклыми башнями. Из них торчали красные иглы длиной с человеческую руку. В воздухе пахло мёдом и лекарственным спиртом. Где-то не слишком далеко над барабанным боем дождя прокатился грохот взрыва. Фосс усмехнулся про себя из-под полей шляпы — однажды, когда всё закончится, он не удивится, если окажется, что ему не хватает таких мест, как это.''
''— Майор Ультара, Рамалиский восемьдесят восьмой, да, сэр, — сказала она, шагая рядом с нимМогучие герои сражаются за право властвовать над Галактикой. Молочно-белый дождь стекал с её капюшона и плащаОгромные армии Императора Человечества завоёвывают звёзды в ходе Великого крестового похода. Он заметил, что она была очень высокой, с узкими чертами лица, серебряными насечками кампании, прикреплёнными к подбородку и линии челюсти. Ветеран. Он наблюдал, как её взгляд скользит по линии растительности.''
''Позади них квартирмейстеры Его лучшим воинам предстоит сокрушить и погрузочные бригады уже вытащили контейнеры с припасами из транспорта и спешили очистить зонустереть со страниц истории мириады чуждых рас.''
''— Когда следующий рейс на передовуюЧеловечество манит рассвет новой эры господства в космосе. Блестящие цитадели из мрамора и золота восхваляют многочисленные победы Императора, майор?''возвращающего под свой контроль систему за системой.
''— Сэр, будет лучше, если вы вернётесь на корабльВ миллионе миров возводятся памятники во славу великих свершений Его самых могучих чемпионов. Гражданским лицам не разрешено находиться в зоне.''
''Первые и наиболее выдающиеся среди них — Мне разрешенопримархи, майор, — ответил он, вытащил из-под плаща инфопалочку и протянул ей. Она взяла еёсверхчеловеческие создания, что ведут за собой на ходу достала инфопланшет и защёлкнула палочкувойну легионы Космического Десанта. Экран планшета засветился Они величественны и зашипел данныминепреклонны, они — вершина генетических экспериментов Императора, а затем превратился в каскад зашифрованных рун. Она едва моргнуласами космодесантники — величайшие воины, отметил онкаких только видела Галактика, — это было нелегко. Вы не могли попасть способные в одиночку одолеть в передовую группу Первого крестового похода VII легиона каким-либо другим способом, но бою сотню и даже в этом случае это впечатляло — личная зашифрованная печать лорда Рогала Дорна обычно вызывала хоть какую-то реакциюбольше обычных людей.''
''Много сказаний сложено об этих легендарных созданиях. От залов Императорского дворца на Терре до дальних рубежей сегментума Ультима — Хорошо, — сказала она повсюду их деяния определяют само будущее Галактики. Но могут ли такие души всегда оставаться непорочными и зашагала быстрее, поворачивая туда, где поднималась стена скалобетонных экранов, окружая группу небольших посадочных площадок. — Следующий конвой в горы уходит через шесть минут, следующий после них не раньше, чем через десять часов.''ведающими сомнений? Или соблазны великого могущества окажутся слишком сильны даже для самых преданных сыновей Императора?
''Фосс прибавил шагуСемена ереси уже посеяны, чтобы не отстать, когда они завернули за угол одного из экранов. На металлических посадочных площадках стояли четыре десантно-штурмовых корабля. Чёрные и янтарно-жёлтые, подпалины тянулись по их спинам от ракетных блоков на хребтахдо начала величайшей войны в истории человечества остаются считаные годы. Бледный дождь барабанил по согнутым крыльям. Наземная команда уже закрывала панели доступа. Техножрецы и сервиторы пытались заглушить шум дождя машинной молитвой. Двигатели первого корабля зажглись и взревели, сведя на нет их попытки проявить благочестие.''
''Майор направилась к ближайшему кораблю. Его двигатели заработали, когда они приблизились. Внезапно перед ними возникла высокая фигура, красный взгляд глазных линз уставился на них сверху вниз, с боевого доспеха стекала вода. Фосс усилием воли подавил инстинкт бежать. Он находился рядом с Легионес Астартес бесчисленное количество раз, привык к ним до такой степени, что первобытный страх, который они вызывали у людей, был едва слышен в его пульсе. Но время от времени их присутствие захватывало его и возвращало к тому первому разу, когда он поднял глаза на одного из воинов Императора и понял, что смотрит на смерть во плоти.''
''Он сглотнул пересохшим горлом, когда космический десантник посмотрел на него.''***
''— Вам сюда нельзя, — произнёс он.''
== ОДИН ==''— Я вообще стараюсь поменьше думать, — сказал Ранн. — Это вредно для моего здоровья.''
Над Ионическим плато дул штормовой ветер. Летняя жара и суховеи подняли пыль в воздух, так что теперь на горизонте притаился слой облаков, мерцавших молниями, тёмно-синих, с охряными пятнами. Равнина когда-то была океаном, по крайней мере, так гласила история. Воды давно иссякли, оставив на месте морского дна пыль и каменные плоскогорья, которые когда-то были горами под волнами. Гробницы давно умерших королей смотрели с этих гор на кочующие лагеря у их подножия. Их называли лагерями даже те, кто в них родился. Они были домом для миллионов людей, которых великая война за и против Объединения вытеснила из городов и ульев на север и юг. Переулки петляли между стенами из металлолома и ткани. Дым поднимался от костров, на которых готовили еду, вместе с криками умирающих и песнями живых. Они тянулись всё дальше и дальше, скрываясь из виду''— Ты — тот летописец, навстречу краю света— сказал Сигизмунд.''
Это была земля''— Да, захваченная потерянными. Даже жаждавшие власти деспоты избегали этого места. Монархимой господин, которые вырыли дворцы и гробницы в горах, оставили свой след на земле в виде историй о королях-чародеях и рассказов о призрачных голосах, смеющихся из уст заброшенных дворцов. Тысячелетиями это было пустое место— ответил Восс, но затем по миру прошли новые армии: генетически созданные армии в металлической коже. Города превратились заставив себя идти в погребальные костры, когда новые и старые полководцы пытались создать новые королевства или удержать то, что имели. Беженцы прибыли на Ионит, сначала несколько, а затем десятки тысяч. Они построили дома, родили детей и сделали то, что делает человечество, даже когда мир охвачен огнём, — они выжили. Теперь войны должны были закончиться. Среди многочисленных полководцев явился один, который называл Себя “Император”, и Он провозгласил завоёванные Им разорванные королевства не множеством земель, а одной. Одним Империумомпрежнем темпе.''
Для людей в кочующих лагерях Ионита это новое Объединение ''— Ты не стало ни поражениемназываешь капитана Ранна «господином», ни триумфом. Как и во всех других войнах за все предыдущие годы, новый мир не имел большого значения. Жизнь оставалась такой, какой — заметил Сигизмунд и былаповернулся, балансируя чтобы посмотреть на острых краях, несмягчённая в жестокостиВосса. Истории о древних королях гор стали основополагающими мифами банд убийц, которые по ночам рыскали по переулкам с острыми ножами и коронами из клинков. Весенние ветры иногда приносили яд с севера. Осенние — запах мертвецов, брошенных на горных склонах для птиц-падальщиков. Зимой собранная роса сворачивалась льдом, а летом солнце дышало жаром печи и вызывало жажду, воруя слюну у людей изо рта. Не было ни перемен, ни надежды, только уверенность в борьбе.Со мной всё иначе?''
Сигизмунд чувствовал вкус бури на зубах''— Да, как будто кусал медьгосподин. Он тяжело дышал, сворачивая в переулок между двумя лачугами. Позади него слышались крики, сливаясь с воем штормового ветра. Они были близкоЯ вас не знаю и не позволяю себе лишнего.''
Он добрался до тупика переулка ''Храмовник долго смотрел на Восса. Привлекательные черты его широкого лица казались натянутыми на кости и оглянулся мышцы, увеличенные вмешательством генного ремесла. На коже виднелись небольшие шрамы, как раз вовремя, чтобы увидеть выбегавшую из-за угла фигуру: посыпанные белым пеплом жилистые мышцы и покрытая шрамами кожанеровные, маска так и корона из зазубренного металлатонкие, кости и кожа болтаются на верёвкахсловно лезвие бритвы. Клинок в руке фигуры представлял собой изогнутую улыбку из пласталиПоверх ничем не украшенных жёлтых доспехов он носил серовато-белое сюрко с чёрной каймой, отмеченное обсидиановым кулаком VII легиона. Это был Король Трупов, одна из банд, которые охотились и собирали добычу в этой части кочевьяЗа спиной у него висел меч.''
Перед глазами Сигизмунда мелькнула молния, и он замедлил шаг''Восс сглотнул. Там, У него снова пересохло в облакахгорле. Ни представлений, что-то былони окольных разговоров, мерцавшее во вспышке энергии. Ещё одна вспышкани обсуждений текущей кампании или того, и это появилось сновакак Соломон попал сюда, и не одно— стоило им впервые соприкоснуться мечами, а несколько сверкавших пылинок как Сигизмунд ударил прямо в клубившемся мраке…центр.''
Бандит приближался''Шагнув вперёд, почти догнав его. Сигизмунд перешёл с бега на спринт. Второй Король Трупов забралась на крышу. В руках у неё были ножи, а в волосах — фаланги пальцевон вытащил планшет и инфоперо.''
Сигизмунд добрался до пилона и нырнул за него. На секунду он оказался вне поля зрения бандитов. Он схватил металлический прут, который оставил прислонённым к пилону. Первый Король Трупов появился перед ним, мчась со всех ног. Прут попал ему в горло, прямо под маской. Сигизмунд ткнул кончиком металлического прута в грудь юноши, а затем размахнулся, целясь в лицо. Грубая маска превратилась в месиво из кожи и костей, и бандит упал, костяные фетиши гремели, кровь и воздух вырывались сквозь разбитые зубы. Сигизмунд слышал, как вторая Король Трупов бежит по крыше. Тот, что лежал на земле, приподнялся''— Я так считаю, сжимая изогнутый клинок. — ответил Сигизмунд с силой опустил прут и поднял его как раз вовремя, чтобы встретить вторую убийцу, когда она выходила из-за пилона. В сторону Сигизмунда сверкнул клинок. Он тоже был изогнутый, отполированный кусок металлолома, рукоять обмотана зелёно-синим пластеком и человеческими волосами. Удар был быстрым, но Сигизмунд уже взмахнул прутом, и Король Трупов не успела увернуться, прежде чем тот врезался ей в предплечье. Она пошатнулась, вскрикнула, рука повисла. Мелькнул второй нож. Он метнулся назад. Она вскочила и бросилась на него, ругаясь, коля и рубя.''
Сигизмунд слышал от одного из других сирот''— Мой господин, что существует искусство боя, что воины в далёких войнах знали приёмы использования клинков Император уже вернулся на Терру. Ваш собственный легион присоединится к Нему. Границы Империума соприкасаются с краем Галактики. Врагов почти не осталось. — Он замолчал. Лицо Храмовника оставалось неподвижным: если там и огнестрельного оружияотражались какие-то эмоции, а также рук и ногСоломон их не замечал. — Мой господин, чтобы убивать и выживатьвойна заканчивается. Он не знал, правда ли Все этознают, но здесьвсе так считают, в кочующих лагеряхверят... Все, единственным искусством было оставаться в живыхкроме вас. Я пришёл сюда, потому что хочу знать причину.''
Острие клинка полоснуло по его левому предплечью. Резкое ощущение, а затем внезапная мягкая лёгкость в ногах и животе''Помолчав пару секунд, когда его пронзил шок. Тошнота нахлынула потоком. Ножи снова метнулись вперёд. Сигизмунд ударил прутом по лицу в маске. Король Трупов рухнула, из-под маски потекла кровьжестом указал Воссу на ящик.''
Сигизмунд почувствовал''— Тогда позволь мне дать тебе ответ, как дрожат руки. По крыше застучали ещё несколько бегущих ног. Послышались новые крики. Ему нужно двигаться. Их было много, по меньшей мере двадцать, возможно, больше. Слишком много. Они снова вышли на охоту, как будто разбуженные надвигавшейся бурей. Слишком много, чтобы встретиться со всеми сразу. Он усвоил это с тех пор, как впервые вступил в бой. В том первом бою — произнёс он каким-то образом одержал верх, поверг нескольких в кровавую пыль. Остальные сбежали, цена внезапно оказалась выше, чем они хотели заплатить за шкуру нескольких сирот. С тех пор банды приходили за ними снова и снова: Королевы Гадеса с гривами из трупных волос; Кровавые Призраки в грубых доспехах, вымазанных красной краской; Похитители Дыхания, выдыхавшие дребезжащие звуки из безъязыких ртов. Большинство из них были подростками немногим старше Сигизмунда; с каждой зимой их становилось всё больше, и они всегда возвращались. Он усвоил урок: ты не встречаешься с ними со всеми, ты встречаешься с ними по одному за раз.''
Он подбежал к краю крыши, прыгнул, приземлился в пыль, присел, перекатился и снова побежал. Кровь стекала по левой руке, вес металлического прута давил на правую. Его грудь, казалось, вот-вот взорвётся. Он нырнул в полуразрушенный проход между двумя лачугами. Бегущие шаги сотрясали панели крыши над ним и позади него.
— Вернись, малыш!==ГЛАВА ПЕРВАЯ==
Продолжать двигаться, ему нужно было продолжать двигаться. Он добрался до конца переулка. Пространство за ним было широким прямоугольным открытым небом. Посреди заляпанной нефтью земли располагался генератор для заряда. Паутина кабелей тянулась от оборудования вверх к парившим в небе электрическим воздушным змеям. По проводам уже плясали искры. Сигизмунд побежал к узкому проходу между генератором и стеной хижины. Он добрался до него как раз в тот момент, когда услышал, как первый из Королей Трупов достиг противоположного края крыши. Он не оглянулся, когда преследователи спрыгнули и побежали за ним. Он специально слегка замедлился. Один из Королей Трупов был всего в нескольких шагах позади него, держа в руках шипастую дубинку. В стене была ниша, образованная плохим соединением двух листов ржавого металла.
— Теперь ты наш! — прорычал бандит.ИЗ ПЫЛИ
Сигизмунд нырнул в нишу в стене хижины, повернулся и ударил металлическим прутом. Тот попал Королю Трупов в живот и согнул его пополам. Колено Сигизмунда встретилось с опускавшимся лицом в маске. Он был не так силен, как бандит, но падавшего веса головы Короля Трупов и поднятого колена было достаточно, чтобы вдавить маску в лицо с хрустом кости.
Он увидел, как что-то шевельнулось за заполнившим зрение размытым пятном. Он пнул ногой, почувствовал, как она попала, услышал ворчание. Он ударил открытой правой ладонью в направлении звука, ощутив, как та встретила что-то похожее на волосы и ремни. Он схватил и дёрнул. На него обрушился вес человеческого тела. Руки замахали на него. Он дёрнул снова и услышал, как Король Трупов врезался в металл генератора для заряда рядом с ними. Он поднял колено, почувствовал, как оно ударилось обо что-то мягкое, а затем ударил снова и снова, слыша, как Король Трупов хватал ртом воздух. В узком пространстве раздались крики, ещё больше размытых силуэтов двигалось в рассеивавшемся тумане. Он ещё раз ударил коленом, затем оттолкнул тело и бросился бежать. Молния расколола небо над головой. Прогремел гром, заглушая крики и топот ног за спиной. Он добрался до стены хижины, нашёл дверь и распахнул еёОдин Империум.
Внутри было так же пустоДля людей в бродячих лагерях Ионуса новоявленное Единство не стало ни поражением, ни триумфом. Как и во всех других войнах за все предыдущие годы, очередное замирение ощущалось как что-то далёкое и тогда, когда он исследовал этот маршрутневажное. Жизнь оставалась прежней: куски тряпьяеё жестокости не смягчились, сваленные как не сгладились и сложенные в углу; кухонные горшки из снарядных гильз; осколки взрывоустойчивого стеклаострые грани, нанизанные на верёвки так, чтобы они ловили вспышки молний из открытой двери. Это был домкоторых она балансировала. Куда подевались люди он не знал; Истории о древних королях гор легли в кочующих лагерях было больше способов исчезнутьоснову мифов для банд убийц, чем выжитьчто рыскали ночами по переулкам с острыми ножами и в коронах из клинков. Он захлопнул дверь и опустил вместо засова заранее приготовленный прутВесенние ветры иногда приносили отраву с севера. Он повернулся, спотыкаясьОсенние — смрад мертвецов, и посмотрел брошенных на левую рукугорных склонах для птиц-падальщиков. Запёкшаяся кровь и пыль покрывали её до самых пальцев. Он поднял ещё один металлический прут, который оставил, иЗимой собранную росу затягивало ледком, пошатываясьа летом Сол дышал печным жаром, пересёк лачугупорождая такую жажду, когда что-то тяжёлое ударило в только что закрытую дверь. На периферии зрения был белый туманслюна сохла во рту. ТаНи перемен, на крышени надежды, хорошо задела еголишь уверенность в том, порез был глубоким. Он замедлялся. Он не мог замедляться. Ему нужно продолжать двигаться, держать их внимание на себечто впереди тяготы.
Он вытащил доскуСигизмунд чувствовал на зубах вкус грозы, которую ослабил в стене хижиныкак будто кусал медь. Все подготовленные им детали — маршрут, по которому он бежал, а затем повернулся сражаться; прут, чтобы закрыть дверь; запасное оружие для себя — всё это было сделано для тогоТяжело дыша, чтобы он мог встретиться с бандитами-убийцами по одному, на своих условиях. Банды, которые приходили последние несколько раз, сдавались, и лишь несколько из них оставались лежать окровавленными свернул в пыли, но не сегодняпереулок между двумя лачугами. ВозможноПозади него звучали крики, это была буря, возможно, Короли Трупов решили сделать всё, чтобы уничтожить его и остальныхсливавшиеся с воем штормового ветра. Независимо от причины, они не останавливалисьОни подобрались близко.
Он выскользнул из лачуги Уткнувшись в тупик, Сигизмунд оглянулся как раз в тот момент, когда запертая им дверь поддалась. Он побежал. Белый туман как из-за угла выбежал человек: жилистые мышцы и покрытая шрамами кожа присыпаны белым пеплом, маска и корона из зазубренного металла, чьи-то кости и кожа болтаются на периферии зрения расползалсябечёвках. Над ним грозовые тучи сверкали молниями. Земля пошла под уклон. Он наполовину сбежалВ руке он держал клинок, наполовину скатился по нейкажущийся кривой улыбкой из пластали. За спиной раздались крики Королей Король Трупов , член одной из банд, которые охотились и исчезли собирали добычу в барабанной дроби дождя и раскатах грома. Он обернулся, увидел одного на крышах, затем двух, затем трёх, больше, больше, чем он когда-либо видел на охоте. Всё шло совсем не так, как раньшеэтой части кочевья.
Внезапно его окружил льющийся с неба яркий свет. Он пригнулся Сигизмунд подпрыгнул, ухватился за край крыши и посмотрел вверх. Какой-то силуэт повернулся в воздухе над нимподтянулся. Он и раньше видел летающие машины. Иногда они скользили побежал по небу над головойдоскам, оставляя за собой белый след от крыльевдрожащим под его скачками. Иногда они летели ниже, и было слышно, как жуют воздух при движенииВпереди из крыши в темнеющее небо торчал металлический столб. Некоторые выглядели как серые дротики, а другие, похоже, были сделаны людьми, которые слышали о птицах, но никогда их не виделиДальше от земли в вышину тянулась изогнутая стена грозы. Они всегда были далёкими, вещами Позади него Король Трупов прыгнул вверх из другого мира, которые не касались пыли. Эта была ближе, чем он видел раньше. Дождь лился с её прямоугольного корпуса переулка и крыльев. Конусы бело-синего огня вздымались с боков. Её звук потряс его плоть до костей. Сквозь дождь он чувствовал запах горящего топлива. Орудийные установки подёргивались приземлился на кончиках крыльев и носекорточки. Обшивка была тёмной в свете буриВдалеке заговорила буря. Свет, исходивший из её брюха, на секунду задержался на Сигизмунде, а затем вспыхнул на крышахВ воздухе зарокотал гром, где Короли Трупов подняли головы и завыли-то в глубине туч сверкнула молния. Бог грозы гневался.
Сигизмунд не стал ждать: он повернулся и бросился бежать, ноги скользили в пыли, когда она превратилась в грязь. Вверху летающая машина двигалась по небуПеред глазами Сигизмунда мелькнул разряд, луч её света метался по крышам лачугзаставив его замедлить шаг. Сигизмунд добрался до переулка и нырнул в него, услышав, как крики Королей Трупов изменили высотуСреди облаков что-то блеснуло во вспышке энергии. Они приближалисьВновь блеснула молния, и ему нужно было добраться раньше них до единственной семьиэто проявилось снова, которую он знал уже не одно: в своей жизнибурлящем мраке виднелось несколько ярких искорок...
Четыре удара грома сотрясли небоДобравшись до столба, когда он добрался до скалыСигизмунд нырнул за него, и на секунду головорезы потеряли добычу из виду. Большой палец старого камня торчал из моря крышПарень схватил металлический прут, который ранее прислонил к пилону. Его бок расколола трещинаКогда первый Король Трупов появился перед ним, которой едва хватало для тогомчась со всех ног, чтобы Сигизмунд ткнул его штырём в неё мог пролезть человекгорло, прямо под маску. ТамПотом беглец ударил юного бандита кончиком металлического прута в грудь, после чего размахнулся, целясь в лицо. Грубая маска превратилась в прохладной темнотемесиво из кожи и костей, и головорез упал под перестук костяных амулетов. Он захрипел, булькая кровью сквозь разбитые зубы. Сигизмунд услышал, было достаточно местакак сообщница юноши бежит по крыше. Сбитый с ног Король Трупов приподнялся, сжимая изогнутый клинок. Сигизмунд с силой опустил на него прут и поднял оружие как раз вовремя, чтобы дюжина человек могла лечь или скорчитьсядать отпор второй убийце, обогнувшей столб. К мальчику устремился сверкнувший клинок, тоже изогнутый, — отшлифованный кусок металлолома с рукоятью, обмотанной сине-зелёным пласте-ком и большечеловеческими волосами. Удар вышел быстрым, но Сигизмунд уже замахивался прутом, если они были маленькимии бандитка не успела увернуться. Лица смотрели на СигизмундаМеталлический штырь врезался девушке в предплечье, и она пошатнулась, когда он протискивался в щельвскрикнув. Её рука повисла плетью. Некоторые были совсем юнымиТут же мелькнул второй нож, другие постаршеи мальчик отдёрнулся. Придя в себя, но голод или жестокость уменьшили плоть бандитка кинулась на костяхнего, ругаясь, коля и рубя.
— Выключите светСигизмунд слышал от кого-то из других сирот, — сказал ончто бой считается искусством, что воины, сражающиеся где-то далеко, знают, как применять клинки и ружья, даже бить кулаками и пинать, чтобы убивать и выживать. Он понятия не имел, правда ли это, ведь здесь, в бродячих лагерях, всё «искусство» состояло в том, чтобы последним остаться на ногах.
— Что происходит? — спросила ЙельОстриё клинка полоснуло по его левому предплечью. Вслед за резкой болью мальчика пронзил шок, вставая с увенчанным лезвием шестом которым внезапно появились слабость в рукахногах и лёгкость в животе. Потом нахлынула тошнота. Ножи снова метнулись вперёд. Сигизмунд ударил прутом по закрытому лицу. Бандитка рухнула, из-под маски потекла кровь.
— Короли Трупов приближаютсяМальчик почувствовал, — ответил ончто у него дрожат руки. По крыше застучали ещё несколько бегущих ног, крики усилились. Ему нужно двигаться. — Их очень много, не меньше двадцати, а то и больше. Слишком много. Они снова вышли на охоту, как будто разбуженные надвигающейся грозой. Слишком много, чтобы дать отпор всем сразу. Он усвоил это с тех пор, как впервые вступил в бой. Мы должны уходить В той стычке Сигизмунд каким-то образом взял верх, уложил нескольких в кровавую пыль. Прочие сбежали, осознав, что такая цена за шкуру нескольких сирот чересчур высока для них. С тех пор банды приходили за ними снова и снова: Королевы Аида с гривами из волос мертвецов, Кровавые Призраки в грубых доспехах, вымазанных красной краской, и уходить прямо сейчасПохитители Дыхания, чьи безъязыкие рты издавали дребезжащие хрипы. Большинство головорезов были подростками немногим старше Сигизмунда, но с каждой зимой их как будто становилось больше, и они всегда возвращались. Он твёрдо усвоил: отпор нужно давать не всем сразу, а каждому по отдельности.
— ПомедленнееПодбежав к краю крыши, — спокойно сказала Йель. Её взгляд был твёрд. Сигизмунд вдруг почувствовалон спрыгнул, приземлился в пыль, что его бьёт дрожь. Больприсел, изнеможение перекатился и страх сотрясали его, как энергия генераторную катушку, которая вот-вот взорвётсяснова помчался. Йель смотрела на него, не мигаяПо левой руке стекала кровь, выжидающе и спокойноа правую оттягивал тяжёлый металлический прут. Глаза младших в пещере были устремлены на нихМальчику казалось, широко раскрытые в свете пламени, поднимавшегося от тряпичной лампычто его грудь сейчас лопнет. Он чувствовал их напряжение, напряжённые инстинкты, которые так долго поддерживали их жизнь нырнул в месте, которое питалось одинокими полуразрушенный проход между двумя лачугами. Крыши над ним и потерянными. Они все смотрели на позади него, и Йель, и Коробана, троих старших, все ждали. Он заставил дыхание замедлиться и успокоил инстинкты, которые кричали ему вопить и бежатьсотрясались под ногами бегущих бандитов.
— Одна Не останавливаться, только не останавливаться. Он добрался до конца переулка, дальше начинался вытянутый прямоугольный участок под открытым небом. Посреди пятен машинного масла там располагался резервуар энергии. Паутина кабелей тянулась от устройства к воздушным электрозмеям, парящим в небе. По проводам уже плясали искры. Сигизмунд побежал к узкому проходу между резервуаром и стеной какой-то хижины. Он добрался до цели одновременно с тем, как услышал, что первый из них зацепила меняКоролей Трупов перебежал крышу. Мальчик не стал озираться, пока преследователи спрыгивали и устремлялись за ним. Всё рассчитав, — ответил онслегка замедлился. Один из Королей Трупов, держащий в руках шипастую дубинку, отставал всего на несколько шагов.
— Мне следовало пойти с тобойСигизмунд знал, что в стене есть ниша — сказал Коробаннеплотный стык двух листов ржавого металла.
— Ты тожеНырнув в нишу в стене хижины, — сказал Коробан. Сигизмунд почти улыбнулся. Коробан был крупнее его, такой же высокиймальчик развернулся на месте, но толще в конечностяхсжимая металлический прут. Он пришёл из одного из техновладений на юге, и у него по-прежнему были остатки рабских разъёмов Тот попал Королю Трупов в позвоночнике и черепе. Что бы с ним ни случилосьживот, он выбрался один и добрался до Ионитаголоворез согнулся пополам. Не быстрыйВскинув колено ему навстречу, но сильный. Он проломил черепа трём бандам, которые решили, что хотят снять мясо с Сигизмунд впечатал его костей, но он был слишком медлителен для драк набегу, которые вёл Сигизмунд. Они договорились об этом после тогов лицо, как оба чуть не погиблизакрытое маской. Поэтому Сигизмунд уводил охотников Хотя парень уступал бандиту в танцесиле, а остальные держали оборонук мощи удара добавилась энергия опускающейся головы Короля Трупов, имея наилучшие шансы выжитьи этого хватило, если он потерпит неудачу. Это тоже работало. До сих порчтобы личина с хрустом костей вдавилась в череп.
— Дорога на север открыта? — спросила ЙельВ охристо-железном небе прогремел гром. Молния словно бы лизнула одного из электрических змеев. Вспышка света заполнила всё поле зрения Сигизмунда. Он пошатнулся и выронил прут, ничего не видя. Мир стал белым, в нём плясали неоновые фантомы. Рядом послышались крики: судя по звуку, кто-то нёсся к нему. Мальчик отпрыгнул назад, едва не опоздав. Острый наконечник вонзился в плоть левого плеча. Боль прошила его насквозь.
Сигизмунд покачал головой и моргнул. Удары молота боли и тошноты прокатывались внутри его черепа— Боги смерти идут! — раздался голос совсем рядом с ним.— Они пришли выбирать! Они пришли, чтобы дать нам вечную жизнь!
— Я не знаюСигизмунд увидел какое-то движение за размытой пеленой перед глазами. Есть Он пнул ногой, почувствовал, как попал во что-то. Кто-то охнул. Выбросив открытую правую ладонь в том направлении, откуда донёсся звук, Сигизмунд наткнулся пальцами на что-то вроде волос и летающие машиныремней. Сжав руку, мальчик дёрнул. На него всем весом повалилось человеческое тело. Противник замахал руками, стараясь зацепить его. Они пришли Дёрнув снова, он услышал, как Король Трупов врезался в металлический резервуар для энергии рядом с бурейними. Снова вскинув колено, Сигизмунд угодил во что-то мягкое, затем ударил снова и снова. Пока головорез шумно хватал воздух, в узком проходе раздались крики, и в рассеивающейся пелене замелькали новые силуэты. Ещё раз двинув врага коленом, мальчик оттолкнул тело и бросился бежать. Небо над его головой расколола молния. Раскаты грома заглушили крики и топот ног за спиной. Добравшись до стены другой хижины, он нашёл дверь и распахнул её.
— Летающие машины?Помещение пустовало, как и раньше, когда он исследовал этот маршрут. В углу лежали стопкой свёрнутые куски тряпья, стояли котелки из снарядных гильз. На бечёвках висели осколки фульгурита, размещённые так, чтобы ловить вспышки молний через открытую дверь. Чей-то дом. Куда подевались жильцы, он не знал: в бродячих лагерях легче пропасть, чем выжить. Захлопнув дверь, Сигизмунд запер её вместо засова на заранее приготовленный прут. Он повернулся, чуть пошатываясь, и взглянул на левую руку. Запёкшаяся кровь и пыль покрывали её до самых пальцев. Взяв другой металлический прут, специально оставленный здесь, мальчик заковылял через лачугу. Тут же что-то тяжёлое ударило в дверь, закрытую им секунды назад.
— Проходят низкоНа края поля зрения наползал белый туман. Обводят землю прожекторамиТа бандитка на крыше здорово зацепила его, как будто наблюдаютглубоко порезала. Они вооруженыОн замедлялся. Он не имел права замедляться. Ему нужно двигаться дальше, оттягивать их внимание на себя.
— Это в сторону горВнезапно его окружил яркий свет, льющийся с неба. Пригнувшись, — заметил Сигизмундпосмотрел вверх. Они все знали, что он имел Какой-то силуэт повернулся в видувоздухе над ним. Он и раньше видел летающие машины. Горные гробницы Иногда они скользили в вышине, и разрушенные дворцы были пристанищем бандза их крыльями протягивались белые следы. Если Порой они пойдут туда…летели ниже, и мальчик слышал шум взрыхляемого ими воздуха. Одни выглядели как серые дротики, а другие — так, будто их сделали люди, которые знали истории о птицах, но никогда их не видели. Они всегда представлялись далёкими творениями иного мира, не запачканными пылью.
— Их будет меньшеЭта машина находилась ближе, — сказала Йельчем любая из виденных им раньше. — Если они охотятсяДождевая вода струилась с её угловатого корпуса и крыльев. По бокам вырывались конусы бело-синего огня. Они издавали звук, то не будут следить за своим домомот которого плоть Сигизмунда дрожала до костей. И если война началасьСквозь запах ливня он чувствовал вонь сжигаемого топлива. На носу и кончиках крыльев самолёта подёргивались орудийные установки. Обшивка выглядела тёмной под небом, я предпочту рискнуть в пещерах призраковзатянутым тучами. Из брюха машины исходило сияние: на секунду оно задержалось на Сигизмунде, чем здесь, внизузатем ринулось к крышам и озарило их. Стоящие там Короли Трупов подняли головы и завыли.
— Ты знаешь, что я права, — сказала несколько секунд спустя Йель.
Он огляделся вокругЧетыре удара грома сотрясли небо, увидел устремлённые когда он добрался до скалы. Старый камень, похожий на большой палец, торчал из моря крыш. Его бок расколола трещина, в которую едва мог проползти человек. Там, в прохладной темноте, хватило бы места для десятка людей, если бы они легли или присели, но детей помещалось больше. Они повернулись лицами к Сигизмунду, когда тот протиснулся в щель. Среди них глазабыли как малыши, так и ребята постарше, но из-за голода или беспощадности жизни их кости не обрастали мышцами.
— Вам нужно уходить прямо сейчасВ руках она держала шест, — сказал он. — Я не знаю, насколько они близко или как долго я смогу их отвлекатьувенчанный клинком.
Он начал двигаться к выходу— Короли Трупов идут, — ответил он. — Их очень много. Мы должны уходить, прямо сейчас.
— Я остаюсьКоробан подошёл к ним с Йель и дёрнул подбородком, — сказал онуказывая на его левую руку.
Коробан покачал головой, но Сигизмунд уже пробирался обратно по расщелине в скале, таща за собой металлический прут здоровой рукой— У тебя кровь.
Он нашёл первого Короля Трупов всего в двухстах шагах от входа в скалу. Бандит двигался по открытому участку местности— Ты недостаточно быстр, который переходил в болото, и осматривался по сторонам. Он не видел Сигизмунда, пока тот не оказался на расстоянии вытянутой руки. Король Трупов отпрянул назад, но металлический прут врезался ему в плечо, а затем в ноги. Он упал. С досок крыши лачуги посыпались брызги. — возразил Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз. Бандит корчился, пытаясь пошевелиться со сломанными костями. Сигизмунд встал над ним и посмотрел вверх. Вдалеке он увидел свет одной из летающих машин. Затем молния пронзила подбрюшье облаков, окрасив мир в ослепительно-серебристый цвет. Дождь лил градом. Капли взрывались в море грязи у его ног.
Бандит у Сигизмунд почти улыбнулся. Коробан был крупнее его ног закричал — может быть: такого же роста, но с более мускулистыми руками и ногами. Он пришёл из каких-то техновладений на юге, и в его позвоночнике и черепе сохранились остатки кандальных разъёмов. Что бы с ним ни случилось, он выбрался в одиночку и дошёл до Ионуса. Небыстрый, но сильный. Он уже проломил черепа головорезам из трёх банд, решивших, что им нужно мясо с его костей, но ему всё равно не хватало проворства для драк на бегу, которые вёл Сигизмунд. Они оба признали это после того, как чуть не погибли. Вот почему Сигизмунд уводил охотников в танце, предупреждениеа остальные держали оборону, может бытьчто давало им наилучшие шансы выжить, от болиесли он потерпит неудачу. И это тоже работало — до сих пор.
Сигизмунд увидел фигуру в маске, подошедшую к краю крыши рядом с открытой площадкой. К ней присоединилась ещё одна, потом ещё одна, а потом целая толпа прыгала и падала вниз. Они не бросились — Дорога на него, а осторожно рассредоточились неровным полумесяцемсевер открыта? — спросила Йель.
Толпа Королей Трупов наблюдала— Я не знаю. Дождь лил по ним, смывая белую пыль с кожи. Маски Есть и короны сверкнули во вспышке молниилетающие машины. Некоторые держали ножи, другие покачивали изогнутые клинки и шипастые дубинкиОни пришли с бурей.
Сигизмунд не ответил— Зависают низко. Обводят землю прожекторами, а поднял прут, стараясь держать его ровно, когда коснулся им лбакак будто наблюдают. Он на мгновение закрыл глаза. Он подумал о Йель, и Коробане, и Сиве, и других, бежавших к любому безопасному месту, которое они могли найтиОни вооружены.
Главарь медленно шагнул вперёд, дубина покоилась у него — Мы идём на плечезапад, длинный клинок болтался на боку:— произнесла Йель.
Вспыхнула молнияВсе поняли, и Король Трупов бросился вперёд. Дубина закружиласьчто он имел в виду. Сигизмунд едва успел отпрыгнуть за пределы досягаемости. Высокий главарь наполовину споткнулся о своего товарища, по-прежнему лежавшего Банды устроили себе логова в грязи там, где его сбил Сигизмундгорных гробницах и разрушенных дворцах. Сигизмунд вскинул металлический прут над головой и опустил егоЕсли отправиться туда. Противник нырнул назад и взмахнул клинком, прочертив рассекающую дугу, которая просвистела в воздухе. Толпа за пеленой дождя казалась размытым пятном из размазанных корон и масок.
Король Трупов отступил— Их будет меньше, чтобы замахнуться— сказала Йель. Сигизмунд ткнул кончиком прута. Это был — Если они охотятся, то не сильный удар, но он был быстрым и пробил маску главаря. Синий пластек разлетелся вдребезгибудут следить за своей землёй. Бандит пошатнулся. Сигизмунд отвёл прут и изо всех сил ударил. Главарь попытался поднять рукуА если война началась, но прут со свистом врезался ему сбоку то уж лучше в голову. Грубая корона сломаласьпещерах с призраками, и бандит осел на землю, кровь брызнула в грязь и смешалась с дождёмчем здесь внизу.
Короли Трупов бросились в атаку. Вопли срывались с их губ. Сигизмунд развернулся как раз вовремя— Ты знаешь, чтобы встретить бандита в медной маске. Затем на него набросился другой, и он снова замахнулся, наполовину ослеплённый. Он ни во что не попал, но фигуры в масках отскочили назад, и у него было мгновение, чтобы взмахнуть прутом над головой. Они снова бросились вперёд. Он прокрутил прут по кругу. Наконечник зацепил одного сбоку головы, и тот рухнул как сломанная кукла. Он развернулся, используя вес прута вместо силы, и ударил им в другого. Кости сломалисья права, и увенчанная короной фигура с криком упала— через несколько секунд добавила Йель.
ВозможноОглядевшись, у него есть шанс. Он был быстр и знал, как использовать свой вес. Он и раньше переживал подобные драки. Но их было больше, чем обычно. Гораздо больше. И эти лживые короли жестокости не побегут, когда им пустят кровь. Они верилион увидел, что боги или ангелы мёртвых наблюдают за ними, чтобы забрать их. Они не остановятся. Не важно, скольких из на них он отправит в грязь. Он должен умереть, изрубленный и избитый до кровавого мясаустремлены все взоры.
Боль взорвалась в левой ноге, и он начал падать. Один из Королей Трупов оказался у него за спиной и ударил дубинкой по колену. Он почувствовал, как крик сорвался с губ, и прикусил их. Короли Трупов взвыли и бросились на него. Тот, кто попал по ноге, замахнулся дубинкой, чтобы ударить его по голове— Куда мы идём? — спросил Сив.
Кто-то вышел из дождя и врезался в Короля ТруповМальчик появился тут недавно. Ребята нашли Сива, сбив того когда он шёл в грязьодиночестве по одной из пылевых троп на юг. Фигура схватила дубинкуПаренёк сжимал кусок пергамента, которую вырвала который отказывался выпускать из руки бандитарук, и взмахнула ею вверх и вниз по сокрушительной дугехотя ни он сам, ни все прочие не умели читать. Сверкнула молнияСив не плакал ни тогда, и Сигизмунд увиделни теперь: он сохранял невозмутимость, рождённую из понимания того, как Коробан развернул дубинку только что убитого им юноши и впечатал её в центр ближайшей маски. Короли Трупов потрясённо отпрянули. Сигизмунд чувствовалвсё, как боль и слабость тянут окружающее егосейчас, словно мёртвые руки, вниз, может исчезнуть в грязьлюбой момент. Сигизмунд знал этот взгляд. Он сам смотрел так же.
Сигизмунд воткнул прут в землю и заставил себя встать рядом с другом, когда Короли Трупов бросились в атаку. Лезвие прочертило красную линию на плече Коробана. Сигизмунд прижался Он двинулся к спине более крупного подростка и направил оружие в лицо ближайшему бандиту. Коробан бил снова и снова, и ещё двое упали. Лица в масках теперь кружили вокруг. Они хотели убивать, хотели кости этих сирот, которые сопротивлялись им. Всё, что им нужно было сделать, это подождать и позволить усталости взять своё. Сигизмунд знал, что так всегда было с жестокостью — не нужно жертвовать или бороться; нужно только быть терпеливымвыходу.
— НетСигизмунд оглянулся на него, затем на Йель и вновь на других беспризорников бродячих лагерей. — Вот Дети по-прежнему слушали и всёнаблюдали. Он подумал о Тере, что сказал Коробан. Сигизмунд заметил рябь старшей из сирот в кругу бандитовту пору, когда мышцы напряглисьСигизмунд был маленьким. — Ты достаточно защищал нас В памяти всплыла картина того, как она прикасается лбом к куску металла, который называла оружием, и выходит навстречу убийцам в одиночкузазубренных коронах. Тера дала отпор и больше не вернулась, но он и другие ребята выжили.
Бандит с парой зазубренных ножей прыгнул вперёд— Я остаюсь, — сказал он.
Гром и свет наполнили воздухКоробан покачал головой, но Сигизмунд уже пробирался обратно через расщелину в скале, здоровой рукой подтаскивая за собой металлический прут.
Король Трупов развалился на куски.
Сигизмунд зажмурился, когда на него обрушилась горячая взрывная волна. Он споткнулсянашёл первого Короля Трупов всего в двухстах шагах от трещины. Его зрение стало неоновым пятномОсматриваясь по сторонам, бандит двигался по открытому участку земли, что превращалась в голове звенелоболото. Он выпрямился. Коробан что-то кричалГоловорез не видел Сигизмунда, пока тот не оказался на расстоянии вытянутой руки. Короли Король Трупов бежалиотпрянул, но металлический прут врезался ему в плечо, и что-то лежало а затем в грязиноги. Когда он упал, разорванные рёбра и куски мясас досок, и теперь он слышал крики Коробана и зналслуживших крышей лачуги, что его друг был в ужасепосыпались брызги. Он кричал Сигизмунд посмотрел на полутехноязыке своего рождениянего сверху вниз. Бандит переломал себе кости и корчился, взывая о помощипытаясь пошевелиться. Встав над ним, о защитемальчик посмотрел в небо. Вдалеке он увидел свет одной из летающих машин. Затем ослепительно яркая молния пронзила подбрюшье облаков, о том, чтобы какие-нибудь забытые боги или духи его родины услышали его сейчасокрасив мир в серебристый цвет. Дождь лил потоками. Капли расплёскивались в море грязи у ног Сигизмунда.
Смерть шёл к ним сквозь дождь. Он был серого цвета грозовых облаков, облачённый в изогнутые пластины. Два глаза горели красным светом на лице, похожем на таран поезда. Он был огромным— Я здесь! — крикнул он, слишком огромным. Дождевая вода скатывалась с его плеч. На поясе висел меч, а в правой руке он сжимал огнестрельное оружиекогда стих рокот грома. Движения дрожали от плавной силы— Если я нужен вашим мёртвым королям, каждый шаг излучал угрозу. Его образ врезался в глаза тогда идите и разум Сигизмунда, заполняя их, сокрушая всё, что не было почти непреодолимым инстинктом бежать. Он приближался к ним, неторопливый, неотвратимый, смерть, обрётшая форму.возьмите меня!
Коробан поРастянувшийся у его ног бандит закричал — то ли предостерегал кого-прежнему кричалто, его тело сотрясалось, как будто сквозь него проходил штормовой зарядто ли вопил от боли. Сигизмунд почувствовалувидел, как внутри него что-то сдвинулоськ краю крыши рядом с открытой площадкой подходит человек в маске. К нему присоединился другой, что-тозатем третий, что позволило ему пошевелить руками потом целая толпа принялась спрыгивать и ногамисоскакивать вниз. Он схватил Коробана за предплечьеГоловорезы не бросились на него, а осторожно рассредоточились неровным полумесяцем.
— Беги! — крикнул онМальчик наблюдал за бандитами. Взгляд Коробана был прикован к гиганту Он слышал только раскаты грома, и кровь в его жилах пульсировала им в буретакт. Он чувствовал привкус металла и желчи. Сигизмунд снова дёрнул попытался избавиться от этого ощущения, осознав, что оно словно бы расползается по его нервам, из-за рукучего дрожат пальцы руки, сжимающей прут. — Беги! Иди за остальными и продолжай бежать!
Взгляд Коробана стал осмысленнымТолпа головорезов смотрела на него. Ливень смывал белую пыль с их кожи. Одни из Королей Трупов держали ножи, другие покачивали изогнутыми клинками и шипастыми дубинками. Их маски и короны сверкнули в вспышке молнии.
— Я не могу бежатьНа шнурах вокруг его шеи поблескивали зубы. Ему нужна жизньЛицо закрывала маска из синего пластека и помятого металла. Я выстоюЕго обнажённая грудь выглядела костлявой, но под натянутой кожей играли мышцы. Ты бегиОн держал дубину, увенчанную шаром из чёрного металла, беги — грубое подобие скипетра статуй мёртвых монархов, которые заполняли гробницы в горах. Увидев, как остальные бандиты отступили и сохрани жизнь остальнымждали, слушая его, Сигизмунд понял, что это главарь.
— Иди! — крикнул Сигизмунд Мальчик не ответил, а поднял прут и оттолкнул рослого юношу, с трудом держа его ровно, коснулся им лба. Коробан едва пошевелилсяНа мгновение закрыв глаза, он подумал о Йель, но его взгляд встретился со взглядом Сигизмундаи Коробане, и Сиве, и он кивнул; а затем побежалдругих. О том, как они бегут к любому безопасному месту, оставляя за собой следы крови в грязикакое только сумеют найти.
Сигизмунд повернулся лицом к Смерти— Посмотри на себя! — рявкнул Король Трупов. Тот был почти прямо перед ним. Он заметил символы молнии на его груди— Ты причинил боль многим из нас, но мы не можем умереть. Молнии Мы правим смертью, и птичьей головы с крючковатым клювомтеперь ты наш, малыш.
Он пытался сохранять спокойствиеГлаварь медленно шагнул вперёд, положив дубину на плечо. Боль в конечностях теперь отдалилась, не исчезла, но стала не важной, отброшенной в грязьНа боку у него болтался длинный клинок.
Смерть сделал последний шаг и остановился перед ним— Твоих друзей тоже найдём. От гиганта донеслось жужжащее урчаниеМы знаем, что они сбежали. Сигизмунд почувствовал боль в зубах и глазахМы отыщем их. Он медленно попытался поднять грубый металлический прутКое-кто, возможно, который служил ему оружием. Смерть наклонил головузахочет принять у нас корону, а затем воздух наполнился рычанием? Жить как короли.. Сигизмунду потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был смех.
Мир Сигизмунда внезапно наполнился светом. Шум оглушил егоВспыхнула молния, и на мгновение он подумалКороль Трупов бросился вперёд, что этот призрак наслал на него бурювращая булавой. Затем летающая машина снизиласьСигизмунд едва успел отпрыгнуть за пределы досягаемости. Высокий главарь запнулся о своего товарища, белый свет ударил из её носапо-прежнему валявшегося в грязи там, дождь превратился в туман от нисходящего потока двигателейгде его уложил мальчик. Она висела Вскинув над нимиголовой металлический прут, Сигизмунд опустил оружие. Головорез пригнулся, отскочил и взмахнул клинком по дуге, пока Смерть смотрел на Сигизмундасо свистом рассекая воздух.
— Мы пришли Толпа за тобой, — произнёс онпеленой дождя казалась размытым пятном из смазанных корон и масок.
''— Вы Короли Трупов бросились в атаку. С их губ срывались вопли. Сигизмунд едва успел развернуться, чтобы дать отпор бандиту в медной маске. Затем на него набросился другой, и мальчик отмахнулся снова, почти вслепую. Он ни во что не хотели быть воином легионов? — спросил Фосспопал, но люди в масках отпрянули, и этого мгновения ему хватило, чтобы прокрутить прут над головой. Он оторвал взгляд от инфопланшета Убийцы снова ринулись вперёд, а Сигизмунд описал круг штырём. Наконечник зацепил боковую часть головы одного из врагов, и посмотрел тот рухнул, как сломанная кукла. Полагаясь не на Лорда Храмовникасвою силу, а на тяжесть прута, мальчик всадил оружие в другого бандита. Треснули кости, и человек в короне вскрикнул, падая.''
''— НетВозможно, — ответил у него есть шанс. Он проворен и знает, как использовать свой вес. Он и раньше выживал в подобных драках. Но врагов больше, чем обычно. Гораздо больше. И эти ложные короли жестокости не побегут, когда им пустят кровь. Они верят, что боги или ангелы мёртвых наблюдают за ними, чтобы забрать их. Они не остановятся. Неважно, скольких из них Сигизмундуложит в грязь. Он сгинет, изрубленный и избитый в кровавое месиво.''
''— Вы знали о существовании легионов?''Боль обожгла левую ногу, и мальчик начал падать. Один из Королей Трупов, зайдя Сигизмунду за спину, впечатал дубинку ему в колено. Парнишка почувствовал, как с губ рвётся крик, и прикусил их. Головорезы взвыли и кинулись на него. Тот, кто попал по ноге, вновь замахнулся дубинкой, теперь целясь в голову.
''— НетКто-то выбежал из дождя и врезался в Короля Трупов, сбив того в грязь. Человек вырвал из руки бандита дубинку, после чего вскинул её и с сокрушительной мощью опустил по дуге. Сверкнула молния. Сигизмунд увидел, как Коробан, продолжая орудовать дубинкой только что убитого им юноши, всаживает её в середину маски ближайшего врага. Короли Трупов потрясённо отпрянули.''
''— Было много такихМальчик ощутил, как выболь и слабость тащат его вниз, завербованных в первые дни Крестового походагрязь, не знавших, кем они станутбудто руки мертвецов.''
''— Забранных, Зачем? — сказал выдохнул Сигизмунд. — Нас не завербовали. Нас забрали.''
''Фосс моргнул— Пришёл, кивнул и сделал пометкучтобы найти тебя, с облегчением обнаружив, что снова смотрит на зелёный шрифт, светившийся на экране инфопланшета. Он творил по ходу разговора, делая быстрые заметки, набрасывая варианты построения или реализации повествования. Но какого повествования? Если честно, он ожидал меньшего, может быть, чего-то прямого и грубого в ответ на свой вопрос— сказал Коробан. Это же было… Это было странно, эти замечания не были сказаны для иллюстрации или обоснования ответа. И они не были случайными — он уже Не мог это сказать. Тодопустить, что он получал, было точным — как будто Лорд Храмовник излагал урок по кусочку за раз. Это не было похоже на оправдание. Это было похоже на путешествиечтобы ты всё один провернул.''
''— Вы не зналиВоткнув прут в землю, Сигизмунд заставил себя встать рядом с другом, когда Короли Трупов понеслись в атаку. Чей-то клинок прочертил красную линию на плече Коробана. Прижавшись к спине более крупного товарища, что это было мальчик взмахнул оружием и попал в лицо ближайшему бандиту. Коробан бил снова и кем вы станетеснова. Ещё двое упали. Лица в масках теперь кружили вокруг. Они хотели убить, хотели заполучить кости этих сирот, которые сопротивлялись им. Бандитам требовалось лишь подождать, когда вас забралипозволить усталости взять своё. Если бы вы зналиСигизмунд знал, пошли бы вы добровольно?''что жестокие всегда поступают так, ведь им не нужно ни жертвовать, ни бороться. Им надо просто потерпеть.
''— НетЗря ты... — начал Сигизмунд, с трудом переводя дыхание. — сказал Сигизмунд''Зря ты не остался с другими.
== ДВА ==Бандит с парой зазубренных ножей прыгнул вперёд.
'''ВОЗРОЖДЕНИЕ'''Король Трупов развалился на куски.
Позже он будет помнить только сныСквозь дождь к ребятам шло воплощение смерти, серое, как грозовые облака, облачённое в изогнутые пластины брони. Два глаза горели красным светом на лице, похожем на клиновидный таран поезда. Существо было огромным, ''слишком'' огромным. Они подняли Капли дождя разбрызгивались, падая на его в небоплечи. Он пытался сопротивлятьсяНа поясе у него висел меч, но гиганты а в сером затащили правой руке он сжимал какую-то пушку. В его в пасть летающей машиныплавных движениях сквозила мощь, когда она зависла низко над землёйи каждый шаг излучал угрозу. Затем белый туман на периферии зренияЕго образ врезался в глаза и разум Сигизмунда, который появился с тех порзаполняя их, как его порезали на крыше, заволок взглядсокрушая всё, и мир выскользнул из рук прежде, чем он смог удержать егокроме почти непреодолимого стремления сбежать.
Пришедшие сны были жестокими. Фигуры в белых лохмотьях с зубчатыми коронами маршировали вдаль. Их рукиГибель, красные по локотьобрётшая форму, висели по бокам. На ногах звенели цепи. Он пошёл за ними. Кровь капала с кончиков пальцев фигуры перед приближалась к ним, стекая на белый пол. Он удивился, почему он следует за ними, и попытался обернуться неторопливо и посмотреть назаднеотвратимо.
Голос остановил его, когда — Беги! — крикнул он хотел повернуться. Он узнал голос, но не был уверен, откудаКоробан смотрел только на гиганта посреди бури. Это был Сив? Коробан? Йель? Может быть…Сигизмунд снова дёрнул его за руку. — Беги! Догони остальных и беги дальше!
Колонна фигур остановиласьВзгляд Коробана стал осмысленным.
Он открыл рот, чтобы ответить, и протянул руку к поникшим плечам— Я не могу бежать. Его рука была багровойЕму нужна чья-то жизнь. Плачущая фигура обернуласьЯ выстою. У неё были отверстия для глаз, а на металлической маске виднелось содранное лицо КоробанаА ты беги — беги и спасай жизнь другим.
Он проснулсяСигизмунд повернулся лицом к Смерти. Создание почти дошло до него. Мальчик заметил на его груди символ в виде грозовых разрядов. Молнии дополняла птичья голова с загнутым клювом.
Он попытался встать, попытался дотянуться до оружияПаренёк пытался не дрожать. Конечности Боль в конечностях словно бы отдалилась — не двигались. Мгновение он боролся. Затем заметил ремниисчезла, обвивавшие его рукино утратила важность, туловище и ноги. Он замер, почувствовав изогнутый лист металла за спиной и трубки, прикреплённые иглами к его рукам и шее. Он находился в комнате с гудевшими машинами. Фигуры будто её выбросили в глянцево-серых комбинезонах и выпуклых шлемах двигались между рядами экранов. Воздух наполнял запах химикатов, густой и чужеродныйгрязь.
Прямо Смерть сделала последний шаг и замерла перед ним стояла женщина. Жёлтый цвет оттенял белки её глазОт гиганта исходило жужжащее урчание, а кожа выглядела таквибрация, словно что-то впихнули которая отдалась ноющей болью в зубах и натянули на кости под нейглазах Сигизмунда. Морщины собрались по краям её щёкОн попробовал медленно поднять своё оружие, а с шеи свисали складки кожигрубый металлический прут. Спереди белая униформа с жёстким воротником была застёгнута на две пуговицы. Её правый рукав был покрыт коркой и тёмно-красными пятнами. Она наклонила Создание наклонило голову, переводя взгляд с глаз Сигизмунда на пищавший экран, прикреплённый к раме рядом с его головойа затем воздух затрясся от рычания. Он заметилМальчик лишь через пару секунд понял, что правую сторону её черепа заменяла металлическая пластинаоно смеётся.
— ВотМир Сигизмунда внезапно наполнился светом.Потом его оглушил шум, и на мгновение он подумал, что фантом наслал на него бурю.. — сказала она. — Хорошо… НемедленнаяЗатем всё та же летающая машина снизилась, агрессивная бойцовская реакцияиз её носа ударило белое сияние, но затем переход к ситуационной осведомлённости и оценке угрозыа нисходящая реактивная струя распылила капли дождя в водяную дымку. Превосходный инстинктивный биоэмоциональный контрольПока Смерть смотрела на Сигизмунда, аппарат завис над ними.
Она наклонилась ближе. Изящная механическая рука из хромированного металла отделилась от её плеча и поднесла толстую линзу к правому глазу— Мы пришли за тобой, — произнесла она.
— Сенсорная реакция хорошая. Незначительное или полное отсутствие повреждения нервной системы в результате химической капельной комы. Ты помнишь, как сюда попал?
На секунду он ''— Вы не понял, что она спросила егохотели быть воином легионов? — спросил Восс.''
Помнишь… Он вспомнил образ Смерти''Оторвав взгляд от инфопланшета, выходившего из дождя, и летающую машину, пролившую он посмотрел на него свет, а затем…главного Храмовника.''
Он стиснул зубы и посмотрел на женщину''— Нет, — ответил Сигизмунд.''
Её губы дрогнули.''— Вы знали о существовании легионов?''
Она отступила''— В раннюю пору Крестового похода завербовали многих, по-прежнему улыбаясь. Рукакто, как и вы, державшая линзу у её правого глазане знали, откинулась на плечокем они станут.''
Фигура в куполообразном шлеме подошла к Сигизмунду и повернулась к нему. На лицевой панели не было ничего''Моргнув, кроме светившейся синей полосы на уровне глаз. Фигура ударила открытой ладонью под челюсть Сигизмунда Восс кивнул и подняла его головучто-то пометил для себя. Он напрягсяобнаружил, сопротивляясьчто испытал облегчение, но рукакогда вновь опустил глаза на зелёный текст, державшая его головусветящийся на экране инфопланшета. Ранее Соломон творил по ходу разговора — торопливо делал примечания, ощущалась такнабрасывал варианты построения сюжета или реализации повествования. Но какого повествования? Если честно, словно в глянцевоон ожидал чего-чёрной перчатке было железото меньшего. Другая рука подняла устройствоВозможно, похожее какого-то прямого и грубого ответа на пистолет со стволом с зазубренными игламисвой вопрос. А это... Нечто странное. Фигура приблизила егоТо, зафиксировала наконечник на расстоянии ладони от шеи Сигизмунда и нажала на спусковой крючокчто излагал Сигизмунд, говорилось не для того, чтобы проиллюстрировать или обосновать некий ответ. Устройство врезалось в шею СигизмундаНо темы он выбирал не случайно, это Восс уже понял. Боль взорвалась внутри кожиЛетописцу сообщали именно то, что требовалось, как будто главный Храмовник преподавал ему урок, описывая по одной связи с прошлым за раз. Он промолчал. Женщина продолжала смотреть на него и улыбатьсяЭто больше напоминало не подкрепление своей позиции, а личное странствие.''
Фигура в шлеме нажала кнопку на раме''— Нет, удерживавшей Сигизмунда, и он упал вперёд, когда ремни с пневматическим щелчком ослабли. Трубки и иглы для инъекций выскользнули из рук. Он попытался вскочить, побежать, схватить оружие и освободиться, но тело было вялым, движения медленными, как будто его конечности ещё не принадлежали ему. Пальцы нащупали место на шее, куда укололо устройство. Он почувствовал круглую металлическую пробку, плотно прилегавшую к его коже— произнёс Сигизмунд''.
— Попробуешь вырвать это, и заберёшь с ним большую часть своего горла, — сказала женщина. — После этого не потребуется много времени, чтобы истечь кровью.
Сигизмунд видел, что помещение простиралось по обе стороны от того места, где он висел на раме. Рамы справа были пусты, но слева были заполнены телами. Некоторые двигались, дрожали или напрягались в удерживавших их ремнях; другие лежали неподвижно с закрытыми глазами. У большинства в руках были трубки.==ГЛАВА ВТОРАЯ==
Женщина направилась к следующей раме. Её обитатель не шевелился, его глаза были закрыты. Женщина нажала на несколько кнопок на раме, и протянувшиеся к рукам подростка трубки дёрнулись, когда молочно-белая жидкость запульсировала через них. Глаза юноши открылись. Женщина сжала губы. Хромированная рука соскользнула с плеча, чтобы поместить объектив перед её глазом, когда она широко распахнула веки юноши. Она отступила, что-то прошипела сквозь зубы и, не оглядываясь, протянула руку. Фигура в куполообразном шлеме вложила в её ладонь толстый цилиндр.
— Отметить неспособность правильной реакции на химические вливания, — сказала она и прижала цилиндр к голове подростка. Раздался влажный глухой удар, и глаза закрылись. Женщина отступила, свежие ярко-красные пятна появились на её рукаве рядом с более тёмными и сухими.ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
Другая фигура в таком же куполообразном шлеме наклонилась, схватила Сигизмунда за лодыжку и потащила по блестевшему полу к металлической двери, которую он раньше не заметил. Когда дверь открылась и его втащили внутрь, он услышал, как женский голос последовал за ним, слова затихавшим гулом скользнули вдаль.
— Немедленная агрессивная реакция не уменьшается, отметить как вероятный двенадцатый тип..Позже он будет помнить только сны.
Его оставили на полу в металлическом помещении. Он подтянулся и попытался добраться до двери, прежде чем она захлопнется. Руки и ноги по-прежнему были онемевшими и медленными, и замки с лязгом встали на место, когда его кулак ударил по потёртому металлу двери. Он прислонился к ней лбом, задыхаясь.— Почему ты ушёл?
— Свет солнцаОн уже начинал оборачиваться, что они нашли на но этот развопрос остановил его. Мальчик узнал голос, но не вполне понимал, кому тот принадлежит. Сиву? Коробану? Йель?А может...
Волна смеха заставила его повернуть голову. Металлическое помещение представляло собой голую коробку. Противоположную стену занимал ряд тяжёлых противовзрывных дверей. Жёлтые и чёрные полосы отмечали зубчатую щель, по которой они открывались. Яркий бело-голубой свет исходил от решёток на потолке. Дюжина или больше юношей стояли или сидели. Не было двух одинаковых: меньше, крупнее, мускулистые, худые, с бледной кожей и смуглые. Он заметил, что все выглядели примерно одного возраста. Он почувствовал, как онемевшие мышцы напряглись, приготовилисьКолонна созданий перед ним застыла.
Сигизмунд не ответил. Его взгляд переместился на остальных подростков. Они не выглядели единымиМальчик открыл рот, но все они выглядели опасными. Возможность внезапного насилия исходила от нихчтобы ответить, как тепло от огняи потянулся к поникшим плечам. Он чувствовалОказалось, как онемение в мышцах проходит, в голове проясняетсячто его рука багряного цвета. Была боль, но это не имело значенияПлачущее существо обернулось. Он сможет сражатьсяЕго лицо скрывала металлическая маска с прорезями для глаз, если потребуетсяобтянутая содранным лицом Коробана.
— Прекрати. — Один из подростков на краю комнаты. Он был крупным, с длинными конечностями. Яркие синие татуировки зверей, наполовину кошачьих, наполовину орлов, усеивали его тёмно-коричневую кожу.
— Просто смотрю, что это за последний соискатель. — Юноша со шрамом и серебристо-синими волосами пожал плечами, всё ещё глядя на Сигизмунда. — Знаешь, это ''соревнование''. Не все пройдут через то, что будет дальше. Не все ''переживут'' то, что будет дальшеМальчик проснулся.
— И ты справишься? — спросил другой подросток с кислотными клеймами на предплечьях Он попытался встать, попробовал дотянуться до оружия. Конечности не двигались. Пару секунд он напрягал силы, потом заметил, что его руки, туловище и выкрашенной ноги стянуты ремнями. Он замер, чувствуя спиной какой-то изогнутый лист металла. Из его рук и шеи торчали иглы, к которым тянулись трубки. В комнате, где он лежал, гудели машины. Люди в зелёный цвет щетиной на головеглянцево-серых комбинезонах и выпуклых шлемах ходили между рядами экранов. Юноша со шрамом снова пожал плечамиВ воздухе стоял запах химикатов, густой и чужеродный.
— Это не подлежит сомнениюПрямо перед ним стояла женщина. Вопрос в томБелки её глаз имели жёлтый оттенок, ''кто из вас'' справится? — Несколько человек посмотрели а лицо выглядело так, словно его с усилием натянули на негокости под ним. — Кто из вас вообще знает, что происходит? Держу пари, что дикий мальчик имеет об этом меньше представления, чем о томНа скулах собрались морщины, как не испражняться а на пол. Мы здесь ради легионов нового Императорашее висели складки кожи. Нас сортируютОна носила белую униформу с жёстким воротником, анализируют, классифицируют и оцениваютзастёгнутую спереди на два ряда пуговиц. Если мы пройдём, мы будем переделаны, переродимся. Потерпишь неудачу, и ты даже не станешь пятном крови на ботинкеПравый рукав покрывала корка из засохших тёмно-красных пятен.
— И ты этого хочешьНаклонив голову, высокородный? — спросил юноша женщина перевела взгляд с синими татуировкамиглаз Сигизмунда на пищавший экран, привинченный к раме рядом с его головой. Он заметил, что правую сторону её черепа заменяет металлическая пластина.
— Отличный способ избавиться от мусора, — сказал тот, что со шрамами от ожогов, подняв головуОна наклонилась ближе. Его глаза были бледно-серыми, а кожа пепельно-белой, как могильная пыльИзящная механическая рука из хромированного металла выдвинулась из её плеча и поднесла толстую линзу к правому глазу. Несколько подростков рассмеялись. Высокородный юноша открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервали. — Ты боишься, высокородный? Вот почему ты так много болтаешь? Я имею в виду, ты выглядишь как положено, но что это у тебя на лице? Это должно изображать шрам от лезвия?
— Твоя семья заплатила за тоВ первую секунду мальчик не понял, чтобы тебя порезали, а? Маленький знак войны, который можно носить с красивым украшениемчто вопрос задан ему. Было больно? Ты плакал?
Высокородный юноша рванулся вперёд, сжимая кулаки и напрягая мышцыЧто он помнит. Тот, что с кислотными клеймами, оторвался от полаКартину того, как выпущенная пружина. Заострённый осколок металла, который он прятал в руке, устремился в рёбра высокородного. Глаза юноши начали расширяться, когда он понял, что происходит, Смерть выходит из дождя и что он ничего не может сделатькак летающая машина изливает на него свет, чтобы остановить этоа затем.
Сигизмунд врезался в подростка с ожогами от кислотыСтиснув зубы, его ладони сжали руку, державшую шип. Сигизмунд понял, что тот силён, гораздо сильнее, чем предполагало его худощавое телосложение, достаточно силён, чтобы вырвать оружие и зарезать Сигизмунда, а затем заколоть того, кого выбрал. Однако на это потрясённое, сбившееся мгновение юноша потерял равновесие. Сигизмунд вывернул державшую заточку руку и вонзил осколок заострённого металла в торс подростка. Тот ахнул, внезапно замерев. Шок затопил его глаза. Его рот зашевелился. Затем пошла кровь, хлынувшая изо рта, когда он упал. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, опустился на колени и закрыл глаза. Когда он встал, то увидел комнату, полную уставившихся на него глазженщину.
Темнокожий подросток с яркими татуировками подошёл и наклонился, изучая заточку, по-прежнему торчавшую из-под рёбер мёртвого юноши. Он посмотрел на высокородногоЕё губы дрогнули.
Юноша со шрамом на лице взглянул на СигизмундаОна отступила, по-прежнему улыбаясь. В этом взгляде был страхРука, страх и ещё гневдержавшая линзу у её правого глаза, откинулась на плечо.
Украшенные полосами двери открылисьК мальчику подошёл человек в куполообразном шлеме с лицевой панелью, гладкость которой нарушала только светящаяся синяя полоса на уровне глаз. Резко просунув открытую ладонь под челюсть Сигизмунда, он поднял тому голову. Мальчик напрягся, сопротивляясь, но глянцево-чёрная перчатка стиснула его так, что показалось, будто под ней скрываются железные пальцы. Другой рукой человек достал устройство, похожее на пистолет со стволом из зазубренных игл. Подняв прибор, он приблизил наконечник на расстояние ладони от шеи Сигизмунда и нажал на гашетку. Фигуры Пакет игл впился в зеркальных забралах кожу мальчика, и под ней вспыхнула боль. Он не разжал губ. Женщина по-прежнему смотрела на него и тяжёлых серых доспехах хлынули внутрь с шоковыми дубинками в рукахулыбалась.
Он больше никогда не видел ни высокородного юношуСигизмунд увидел, что помещение простирается в обе стороны от того места, где он висел на раме. Держатели справа пустовали, ни ещё кого-либо из но на тех, кто был с ним в камеречто находились слева, лежали тела. Их смешали с сотнями другихОдни шевелились, разбили на группысодрогаясь или напрягаясь в ремнях, снова объединили и разделилидругие, прогнали через проходы и дверис закрытыми глазами, пока Сигизмунд не обнаружил, что дрожит в каньоне между стенами из раздавленных обломков и разбитого щебнядвигались. Пол покрывал лёд, и холодная жидкость падала К рукам большинства из беззвёздной тьмы наверхуних подходили трубки.
— ''Если найдёшь дверь и войдёшь до тогоЖенщина направилась к следующей раме. Подросток на ней лежал неподвижно, как отключат свет, то поешь''смежив веки. Незнакомка нажала несколько кнопок на раме, — прокричал гулкий голос из парившей мешанины сенсорных линз и вокстянущиеся к его рукам трубки дёрнулись: по ним толчками потекла молочно-передатчиковбелая жидкость. Глаза юноши открылись. Сигизмунд поднял головуЖенщина поджала губы, но плававшая штука уже поднималась в воздухзатем широко раздвинула ему веки. Затем некоторые из остальных побежали вперёдХромированная рука, в узкие проходывыдвинувшись над плечом, вновь поместила линзу перед глазом хозяйки. Секунду спустя Сигизмунд услышал поблизости звериный вой Отойдя на шаг, она что-то прошипела сквозь зубы и тоже бросился бежать, не оглядываясь, протянула руку. Человек в куполообразном шлеме вложил ей в ладонь какой-то толстый цилиндр.
Он не успел добраться до двери вовремя. Он выжил, но не поел. Потом всё началось снова. Он понял, что те, кто побежал, как только вокс-голос замолчал, были теми, кто совершал пробежки раньше. В следующий раз он был одним из них. Он так и не добрался вовремя до двери — Отметить отсутствие надлежащей реакции на другом конце лабиринта. Он начал задаваться вопросом, удавалось ли это вообще хоть кому-нибудь. Он продолжал пытаться, даже когда голод и усталость тянули его всё ниже и ниже в такое место, где он не был уверенхимические вливания, жив ли ещё или это просто последние секунды жизни— сказала она, разыгрывавшиеся в его после чего прижала цилиндр к головеподростка.
В конце концов это просто прекратилосьРаздался влажный глухой стук, и глаза закрылись. Потом его накормили серыми кусочками пасты Женщина отступила. Свежие ярко-красные брызги появились на её рукаве рядом с химическим привкусом. Они позволили ему отдохнутьболее тёмными и сухими пятнами.
Затем они снова начали пытаться убить его. Они пытались до изнеможения загонять его через промежутки между грудами обломков и каменными шпилями, он постоянно бежалДругой человек в таком же куполообразном шлеме наклонился, преследуемый какофонией криков и воя. Снова схватил Сигизмунда за лодыжку и снова без цели или обещания отдыхапотащил по глянцевитому полу к металлической двери, и которую тот заметил только шоковые дубинки фигур с визорами. Другие сломались, упали, не в силах идти дальшесейчас. Некоторые повернули Когда дверь открылась и побежали обратно тем же путёмего втащили внутрь, которым пришлиголос женщины донёсся туда вслед за ним. Сигизмунд не виделЕё монотонная речь затихала, что с ними случилосьотдаляясь.
Ночи и дни исчезли. Он просыпался в камере, слишком маленькой, чтобы лечь, затем в гулком зале, наполненном таким ярким светом, что он не мог открыть глаза, не ослепнув. Цифры гудели на него из решёток динамиков. Он доходил до конца погони, и кто-то выкрикивал ему несколько слов. Первые два раза он — Немедленная агрессивная реакция не ответил. Холодная вода, лёд, голод и снова темнота, слепящий свет и гудящие голоса. В третий раз что-то щёлкнуло в затуманенных глубинах его разума, и он ответил на выкрикнутые слова последовательностью цифр. Циклы света, тьмы и истощения закончились. Они снова подключили его к аппаратам. Жидкость закачали в его кровьуменьшается, пока он висел на металлической рамеотметить вероятность двенадцатого типа. Они позволили ему поспать. Он начал задаваться вопросом, вернётся ли в мир живых или попадёт в страну мёртвых.
Наконец он проснулся и обнаружил, что Смерть вернулся за ним. Гигант снял железное лицо. У него были зелёные глаза и черты лица, которые выглядели почти человеческими. Его бронированная кожа была серой с белыми пятнами на плечах. Мужчина в синей униформе стоял рядом с гигантом, его пальцы двигались по светившемуся инфопланшету.
— Физические и когнитивные оценки находятся Его бросили на высоком уровнеполу в металлическом помещении. Приподнявшись, — сказал мужчинаон попробовал добраться до двери, пока её не отрываясь от прокручивавшихся данныхзахлопнули. — Имеется устойчивость к психотропным вливаниямОнемевшие руки и ноги по-прежнему двигались медленно, но и замки с лязгом защёлкнулись в терпимых пределахтот же миг, как Сигизмунд ударил кулаком по исцарапанной стальной створке. Никаких индикаторов психического потенциала. Оценка подтвердилаОн прислонился к ней лбом, что он подходит для перехода к начальной имплантациизадыхаясь.
— Большинство измерений Услышав переливы смеха, мальчик повернул голову. Металлическое помещение представляло собой голую коробку. Стену напротив занимал блок тяжёлых взрывозащитных дверей. Косые жёлто-чёрные полосы отмечали линию соприкосновения зубцов, по которой открывались створки. Из решёток в потолке струился яркий бело-голубой свет. В комнате стояли или сидели не меньше дюжины ребят. Все юноши выглядели по-разному: невысокие, рослые, мускулистые, худощавые, бледнокожие и оценок подтверждают первоначальную классификацию к седьмому типусмуглые. Сигизмунд заметил, что на вид все они примерно одного возраста. Он ощутил, как его оцепеневшие мышцы напряглись, — ответил мужчинаприготовились.
— Психологические и физические признаки двенадцатой и шестнадцатой категорий и одинокий признак девятнадцатого типаНе отвечая, — сказал мужчинаСигизмунд оглядел других подростков. — Всё Они не казались сплочёнными, но каждый из них представлял опасность. Угроза внезапной вспышки насилия исходила от них, как тепло от огня. Мальчик почувствовал, как проходит онемение в пределах допустимой совместимостимышцах, рассеивается муть в голове. Сигизмунд испытывал боль, но это не имело значения. Он сможет драться, если потребуется.
Смерть подошёл ближе. От него пахло маслом и чем— Ты умеешь разговаривать? — едко усмехнулся юноша со шрамом, по-то ещё, что напомнило Сигизмунду о пряностях, горевших на зимних кострах в кочующих лагерях. Он почувствовал, как кожу покалывает, а инстинкт попытаться убежать скручивается в его кишкахпрежнему улыбаясь.
Они дали ему новое сердце на Луне. Только позже он понял— А ты справишься? — спросил другой подросток, что впервые покинул Терру. Было просто ещё одно путешествие, сначала вверх и вниз по лабиринту залов и коридоров к посадочной платформе с кислотными клеймами на склоне горы под звёздным ночным небом. На платформе стояла летающая машина размером с самое большое здание, которое он когда-либо видел. Они дали ему костюм из прорезиненной ткани со спиральными символами предплечьях и цифровыми кодами, которые он не мог прочитать. Было ещё больше таких, как он, группы подростковочень коротко стриженными волосами, двигавшихся вперёд к открытым дверям выкрашенными в боку машинызелёный цвет.
Ещё больше гигантов стояло рядом с ней и в открытых дверях. Сигизмунд заметил, что у каждого из них на броне были белые полосы, но не было двух одинаковых. Серый цвет их доспехов отличался, как будто цвет соответствовал какому-то принципу, но не точности. Правая рука одного была красной от плеча до пальцев, другого покрывали шрамы тёмно-серого и белого цветов. Они наблюдали за подростками горящими глазамиЮноша со шрамом снова пожал плечами.
Сигизмунд почувствовал— Без вопросов. А вот в чём вопрос, как ледяной воздух ударил ему так это в лицотом, кто ''из вас'' справится? — Несколько человек посмотрели на него. — Кто из вас вообще знает, что происходит? Готов поспорить, дикому мальчику известно об этом даже меньше, и посмотрел чем о том, что испражняться на уходившие к горизонту зубчатые скалы и снегпол некультурно. Он задумалсяМы здесь, так как далеко отсюда до кочующих лагерейнужны легионам нового Императора. Нас сортируют, анализируют, до Йель классифицируют и остальныхоценивают. Он ждал и терпелЕсли мы пройдём, то будем переделаны, ожидая шанса вырваться на свободупереродимся. Потерпишь неудачу, и вот она, свобода, лежавшая от тебя даже пятна крови на этом чёрном горизонтеботинке не останется.
Он двинулся к краю платформы— И ты этого хочешь, высматривая возможность спрыгнуть на заснеженный склон. Тогда один из гигантов переместился, встав между ним и краем. Это существо не смотрело прямо на него, но Сигизмунд почувствовал, что оно знает, что он задумал, а затем, прежде чем появился шанс поискать другой путь, они двинулись к машине. Они пристегнулись ремнями безопасности, когда она начала реветь и дрожать. Двери закрылись. Машина накренилась, и он ощутил вибрацию полёта, но затем наступила внезапная тишина, и тяжесть исчезла из телавысокородный? — спросил юноша с синими татуировками.
Когда они приземлились снова, двери машины открылись — Меня добровольно включили в пещеру из гладкого тёмного камня с изогнутыми стенами и потолком, закрытым большой круглой перегородкой из металлических листьевпроцесс. Первый шаг, который он сделал, заставил его подпрыгнуть через пространство, и когда он приземлился, ему показалось, что земля может отпустить его в любой моментЯ — подарок моей семьи новому Империуму.
Они отвели его в комнату— Ты боишься, похожую на внутренность яйца. Стены были зеркально гладкими. На полу виднелись круглые лужи воды. Очень высокие фигуры в текучих чёрных комбинезонах и серых мантиях скользнули вперёд и обдали его тонким туманом, пахнущим химией. Туман холодил кожу. Они метнулись прочьвысокородный? Поэтому так много болтаешь? В смысле, и он заметилвыглядишь ты как надо, но что они передвигаются там у тебя на пружинистых чёрных ходулях.лице? Якобы шрам от клинка?
Две женщины остались, одна молочно-бледная, в серой мантии, с хромированными волосами. У второй было серебряное лицо, и трубки вились по гладкой поверхности её комбинезона. Кусочки полированной металлической сетки свисали с неё, подёргиваясь, хотя воздух был неподвижен. Сигизмунд понял, что она парила в полуметре от пола— Ах ты, слив вонючий! — прорычал юноша со шрамом и когда она подошла к нему, это выглядело так, как будто она скользила по глубокой воде. Серебро её маски поблёскивало в тусклом светешагнул вперёд.
— ''Боги смерти идут!'' — прозвучал в памяти голос Короля ТруповСигизмунд заметил, что мышцы на спине у него задвигались, как для рывка. — ''Они пришли выбирать! Они пришлиПарень с кислотными клеймами по-прежнему сидел на полу, чтобы дать нам вечную жизнь!''держа руки на коленях ладонями вниз.
Он огляделся, но не увидел никакой двери, даже той— Твоя семья заплатила за то, через которую вошёл. Гигант в сером и белом стоял прямо за ним. Гнев и страх всколыхнулись в Сигизмунде. Не было ни выходачтобы тебя порезали, ни пути назада? — произнёс он. Он закончит здесь— Маленькая боевая метка, и пути назад нетподойдёт к какому-нибудь миленькому украшению.Было больно? Ты плакал?
Гигант в сером подтолкнул его Высокородный юноша рванулся вперёд, сжимая кулаки и напрягая мышцы. В движение не было вложено особой силыЗаклеймённый подросток оторвался от пола, но Сигизмунд ощутил за этим прикосновением силу горного обвалакак распрямившаяся пружина. Он развернулсяЗаострённый осколок металла, нырнулкоторый он прятал в руке, пытаясь проскочить мимо гиганта. Кулак сомкнулся на его шее и оторвал его от полаустремился к рёбрам знатного парня. Он брыкался Глаза юноши начали расширяться: он осознал и царапалсято, извиваясьчто происходит, даже когда почувствовал, как бронированные пальцы впились в мясо шеи и позвоночник. Он смотрел в глаза гигантато, красные на фоне белого шлемачто он никак не сумеет этому помешать.
— Ты согласишьсяСигизмунд врезался в подростка с ожогами от кислоты и схватил его обеими руками за кисть, — прорычал державшую заточку. Мальчик понял, что противник силён. Гораздо сильнее, чем может показаться из-за его худощавости, достаточно силён, чтобы вырвать оружие и зарезать Сигизмунда, а потом заколоть намеченную жертву. Однако на миг они оба ошеломлённо пошатнулись, и юноша с ожогами потерял равновесие. Вывернув подростку руку с оружием, Сигизмунд вонзил кусок заострённого металла ему в туловище. Тот охнул, резко застыв. Глаза у него помутнели от потрясения, губы зашевелились. Затем изо рта у парня хлынула кровь, и онрухнул. Мальчик посмотрел на него сверху вниз, опустился на колени и зажмурился.
— Отпусти егоПоднявшись, — произнёс женский голос. Хватка он увидел, что все ребята в комнате пристально смотрят на шее Сигизмунда не ослабла. — Истинное согласие не достигается угрозой. Отпусти егонего.
Пальцы разжалисьТемнокожий подросток с яркими татуировками подошёл к телу, наклонился и Сигизмундизучил заточку, задыхаясь, рухнул по-прежнему торчавшую из-под рёбер мёртвого юноши. Посмотрев на каменный пол. Женщина в серебряной маске подплыла к нему ивысокородного, прежде чем он успел среагировать, взяла его под руку и подняла на ноги.парень заговорил:
Он колебался, как будто произнести имя означало отказ от части себяПодросток оглядел ребят, наблюдавших за которую ним. Никто не ответил. Тогда он боролся, от части себя, которая найдёт выход из этого подземного мира чудовищ и ведьмобернулся к Сигизмунду.
— Старое имя… Я — Гелиоса. — Она указала Юноша со шрамом на лице взглянул на другую женщину в серой мантииСигизмунда. — А это моя дочь, Андромеда, шестнадцатая, носящая это имяВ его глазах жил страх. Старые имена… Мы все носители историиИ не только страх, Сигизмунд, ты знал об этом? Каждая жизнь переносит прошлое в будущее. Во всех людях есть принцип всеобщего, который пытается выразить себя. Для некоторых он никогда не получает возможность всплыть на поверхность. Для других он переделывает иха ещё гнев.
Она подняла руку— Отойди от меня, — злобно произнёс он и паук с серебристыми металлическими лезвиями скользнул из темноты наверху. Сигизмунд обратил внимание на канавки и каналы, которые пересекали каменный стол и спускались по его бокам повернулся спиной к зеркальным лужам воды в полумальчику.
— Мы собираемся сделать с тобой что-то ужасноеПройдя мимо аристократа, Сигизмундсел у стены. Многие, Он не глядел ни на самом деле большинство из техкого, кто подвергается этой трансмутации, не выживаютно наблюдал за всеми. ''Ты'' можешь не выжить, хотя что-то подсказывает мне, что ты этого не допустишь, если сможешь, и я, со своей стороны, надеюсь, что ты выживешь. Я не совершаю обряды над большинством претендентов, которых приводят сюда, но я проведу его над тобой… Если ты позволишьНа пальцах у него засыхала кровь.
— Матриарх Гелиоса..Двери в косую полоску открылись. — прорычал гигант Внутрь хлынули люди в серомшлемах с зеркальными забралами и тяжёлой серой броне, но женщина по имени Андромеда шагнула вперёддержащие в руках шоковые дубинки.
Гигант покачал головой, но больше ничего не сказал. В его молчании был гнев.
— Выбор есть всегдаМальчик поднял голову, — ответила Гелиосано летающая штуковина уже набирала высоту. — Даже если альтернатива — умеретьЗатем некоторые из ребят понеслись вперёд, это выборв узкие проходы. Идти дальше, выживать, иметь возможность стать — это Секундой позже Сигизмунд услышал поблизости звериный вой и тоже выборбросился бежать.
— Кем я стану? — спросил онОн не успел добраться до двери вовремя. Он выжил, но не поел.
— Как ты думаешьПотом всё началось заново. Сигизмунд понял, кем ты станешь? — сказала оначто те, кто сорвались с места, как только вокс-голос замолчал, уже бегали здесь. В следующий раз он тоже сразу же помчался к цели на другом конце лабиринта, но опять опоздал. Мальчик уже спрашивал себя, удавалось ли это вообще хоть кому-нибудь. Он не сдавался, хотя голод и усталость всё тяжелее давили на него, и Сигизмунд уже не понимал, жив ли он ещё или же в голове у него прокручиваются последние секунды перед смертью.
— Одним из них, — сказал он, кивнув в сторону гигантаНаконец всё это просто закончилось. Потом его накормили серыми брусками клейкой массы с химическим привкусом. Ему позволили отдохнуть.
— Я Ночи и дни слились воедино. Он просыпался сначала в камере, такой маленькой, что не знаюмог вытянуться там, что это значиткогда лежал, затем в гулком зале, где сиял яркий свет, ослеплявший мальчика всякий раз, — сказал когда он открывал глаза. Из решёток динамиков монотонно звучали наборы чисел. После окончания погони кто-то выкрикивал ему комбинацию слов. Первые два раза онне ответил.
— Чего ты боишьсяХолодная вода, Сигизмундлёд, что это значит?голод и вновь темнота, слепящий свет и монотонные голоса.
— Существо В третий раз что-то щёлкнуло в недрах его затуманенного разума, и Сигизмунд отреагировал на выкрикнутые ему слова, назвав группу чисел. Циклы света, тьмыи измождения закончились. Его снова подключили к аппаратам. Пока мальчик висел на металлической раме, в его кровь закачивали какую-то жидкость. Ему разрешили поспать. Теперь он задавался вопросом, посланное молиться за ради чего старается: чтобы вернуться в мир живыхили попасть в страну мёртвых.
Гелиоса рассмеяласьНаконец он проснулся и обнаружил, коротко что Смерть вернулась за ним. Гигант пришёл без железной личины. Оказалось, что у него зелёные глаза и холоднопочти человеческие черты. Он носил серую бронированную шкуру с белыми пятнами на плечах. Рядом с великаном стоял незнакомый мужчина в сине-зелёном мундире, чьи пальцы бегали по светящемуся инфопланшету.
Она протянула руку к каменному столу под пауком с лезвиями.— Тип заверен?
Сигизмунд взглянул на гиганта, а затем забрался на стол. Камень холодил спину. Он посмотрел на висевшие над ним лезвия. Что-то обвилось вокруг его рук — Большинство измерений и ноганализов подкрепляют первоначальную классификацию, крепко сжимая. Он услышалседьмой тип, как потекла вода. Над ним щёлкнули серебряные паучьи конечности— ответил мужчина.
Он вынырнул из омута воспоминаний под стук второго сердца. Он быстро встал— Приемлемо, рука потянулась к хирургическим скобкам, и прижжённая плоть сползла по середине груди— сказала Смерть после долгого молчания.
— Жив, в этом нет сомнений, — раздался голос.
— ИнтересноЛишь позже он понял, что впервые покинул Терру. Тогда это ощущалось просто как очередное путешествие, начавшееся с того, что Сигизмунд поднялся по лабиринту залов и коридоров наружу, к посадочной платформе на склоне горы под звёздным ночным небом. Там стояла летающая машина размером с самое большое здание, которое он заговорит или это придёт позже?когда-либо видел. Ему заранее вручили костюм из прорезиненной ткани с символами двойной спирали и непонятными для него цифровыми кодами. На площадке он увидел других подростков, похожих на него, построенных в квадраты. Они двигались к открытым дверям в боку машины.
Помещение было маленьким и металлическимКак в проёме, пахло человеческим потом так и спёртым воздухомрядом с кораблём стояли гиганты. Исчез гладкий чёрно-серый камень Луны. Гравитация притягивала егоСигизмунд заметил, что у каждого из них на броне есть белые участки, когда он двигалсяоднако все великаны различаются между собой. Воспоминания о кочующем лагере и буре ощущались такИх серые доспехи имели разные оттенки, как будто они вотцвет соответствовал какой-вот хлынут обратно то норме, но её не требовалось соблюдать в глазаточности. У одного правая рука была красной от плеча до пальцев, доспех другого будто исполосовали белые и тёмно-серые шрамы. Они наблюдали за подростками светящимися глазами.
— Гипнотическое оцепенениеЛедяной воздух впился Сигизмунду в лицо. Посмотрев на зубчатые скалы и снег, что уходили к горизонту, он задумался, как далеко отсюда до бродячих лагерей, до Йель и остальных. Мальчик ждал и терпел, — сказал тотнадеясь, что с худым лицом. ему выпадет шанс вырваться на волю, — Они погрузили его на долгое времяи вот она, свобода, лежит в той чёрной дали.
— ПолагаюОн зашагал к краю платформы, высматривая возможность спрыгнуть на заснеженный склон. Тогда один из гигантов переместился так, чтобы встать между ним и обрывом. Хотя существо не смотрело прямо на него, Сигизмунд почувствовал, что весь оно разгадало его замысел. Шанса поискать другой путь от Солармальчик не получил: пришлось идти к машине. Пока ребята застёгивали фиксаторы, она начала реветь и дрожать. Двери закрылись. Машина накренилась, — сказал тотпотом он ощутил вибрацию при полёте, что улыбалсяно затем неожиданно наступила тишина, и его тело утратило вес.
Сигизмунд не ответилКогда они снова сели, но почувствовалдвери отсека открылись в пещеру из гладкого тёмного камня с изогнутыми стенами и потолком, что слова в его мыслях связались со знаниемзакрытым большой перегородкой-диафрагмой из металлических листьев. При первом же шаге мальчик совершил длинный скачок вперёд, о котором а когда он и не подозревал. ''Гипновливание знанийопустился на пол, также называемое гипноиндоктринацией — процессему показалось, посредством которого соответствующим образом химически подготовленный субъект что связь с поверхностью может усваивать фундаментальные знания с помощью неактивного процесса. Уровень потерь среди испытуемых — двадцать три целых и четыре десятых процента''. — Яркие воспоминания и сновидения, — сказал худощавый. — Пока мозговая ткань перестраивается, чтобы приспособиться к дополнительным информационным слоям. Многие испытуемые полностью теряют способность видеть сны. Другие теряют части предыдущих воспоминанийразорваться в любой момент. Небольшое количество…
— испытуемых теряют всю идентичность, сформированную до гипновливания. — Сигизмунд закончил фразу.
— Что жЕго отвели в комнату с гладкими, как зеркало, стенами, похожую по форме на яйцо. На полу виднелись круглые лужи воды. Очень высокие создания в текучих чёрных комбинезонах и серых одеяниях, скользнув вперёд, опрыскали его каким-то аэрозолем, это подтверждаетпахнущим химией. Мелкие капельки холодили кожу. Когда существа метнулись прочь, Сигизмунд заметил, что они пичкают нам одно и тоже, — сказал претендент с улыбкой и шрамомпередвигаются на чёрных пружинных ходулях.
''Претендент''. Это слово заставило Сигизмунда моргнуть, когда он осмыслил его. Он снова моргнул, глядя на свои руки и мышцы, уже набухшие на предплечьях. Он знал, что это было результатом имплантатов, данных ему на Луне, органов первой фазы трансформации, его перерождения во что-то, что больше не будет по-настоящему человеком. Он почувствовал, как внутри всплывают другие слои запомненной информации. Должно быть, они отправили его сразу после первых стадий процесса и влили гипнознания в череп, когда корабль, пересекал звёздыОстались две женщины.
— Я Первая, с хромированными волосами и в сером облачении, выглядела молочно-бледной. У второй, с серебряным лицом, по обтекаемой поверхности комбинезона вились какие-то трубки. С неё свисали лоскуты флёра из полированного металла, которые почему-то колыхались в неподвижном воздухе. Сигизмундпонял, что она парит в полуметре над полом. Когда женщина направилась к нему, — сказал онпоказалось, глядя будто она рассекает воду на другие лицаглубине. Её серебряные черты поблёскивала в тусклом свете.
Пушечный снаряд попал в центральную часть сервитора-убийцы. Тот отлетел назад, врезался в металлическую стену и прыгнул на Сигизмунда. Он выстрелил снова, ещё одно попадание пронзило ядро сервитора. Существо откинулось на спину, и забилось в конвульсиях, молотя стальным скорпионьим хвостом. Второй сервитор выскочил из-за угла, его руки и ноги вонзились в стену и потолок. Сигизмунд вскинул оружие, быстро, но недостаточно быстро. Сервитор-убийца протянул длинные руки из мёртвой плоти. Пушечный снаряд попал ему в голову. Он упал, кровь лилась из того места, где металлическая маска врезалась в мясо и череп под ней— Ты согласишься! — прорычал тот.
Он услышал торжествующий рык Гелдорана при выстреле— Отпусти его, но не оглянулся на другого претендента— произнёс женский голос. Инстинкт одинокого выжившего заставил его сосредоточиться только Хватка на себешее Сигизмунда не ослабла. Он ударил ногой по шее сервитора, пригвоздив того к полу, и выстрелил в остатки головы, затем вскинул оружие и выстрелил ещё раз в того, который скребся по палубе— Истинного согласия не достичь угрозой. Он пошёл вперёд, за угол, навстречу гудевшим завываниям остальных приближавшихся сервиторов, вынул обойму и плавным движением вставил новуюОтпусти его.
Сервиторы уже ждалиПальцы разжались, прижавшись к стенам. Они были из человеческого материалаи Сигизмунд, илизадыхаясь, по крайней мере, частично, но кибернетическая работа и манипуляции с плотью сломали их позвоночники и вправили суставы так, что они могли бегать повалился на четырёх конечностях, как кошачьи, или скакать, как прыгавшие обезьяны. Металл покрывал их черепа, а спины усеивали штекеры электрошокеровкаменный пол. Части мозговой ткани вырезали и поместили в грудную клетку и нижнюю часть туловища. Один смертельный выстрел в голову замедлит, но не убьёт их; для этого нужно полностью уничтожить их. Вдобавок ко всему, они были быстрыми, их было трудно убить, и они действовали со злобной хитростью. Сигизмунд уже сталкивался Женщина с ними в десятках тренировочных упражнений убийственного уровня и видел, как они победили трёх претендентовсеребряным лицом подплыла к нему. Этого следовало ожидать, если вы не усваивали полученные уроки. В тренировочных лабиринтах глубоко внутри корабля ни в чём нельзя было быть увереннымНе давая мальчику опомниться, она взяла его под руку и всё было испытанием. Каждое упражнение происходило вслепую; продолжительность, враг и условия всегда менялись. В предыдущих циклах их сбрасывали в жаркую зону с ядовитым воздухом и изменявшейся гравитацией. На этот раз они были облачены в серые неполные панцири и вооружены стаб-пушками, которые стреляли твердотельными пулями размером с большой палец человека. Их цель была проста — уничтожить сервиторов-убийц быстрее чем за пятьдесят минутподняла на ноги.
Сервитор прыгнул на Сигизмунда. Он выстрелил— Ты познал страдания, изменил прицел и выстрелил ещё дважды. Кровь брызнула из развалин черепа. Когти царапнули по левой руке. Он почувствовал, как стаб-пушка опустилась— сказала она, и дёрнул Сигизмунд с удивлением услышал в её обратно. Он нажал на спусковой крючок. Он ударил ногой. Взрыв пробил торс сервитора. Он снова ударил ногой, отправив труп в другого сервитора, который полз к нему по стене. Удар едва замедлил противника, но этого оказалось достаточно, чтобы он ткнул стволом пушки в грудную клетку и выстрелил сноваголосе нотку сочувствия.
Онемение распространялось от раны на рукеОн понял, но кровь уже сворачивалась. Другой сервитор подпрыгнул к потолку и вцепился когтями в решётку. Сигизмунд отступил на шаг и опёрся плечом в стену. Сервитор изогнулся и прыгнул. Он выстрелил. Снаряд попал в что лицоженщины — маска, прошёл сквозь шею и туловище. Существо упалорезные веки на которой смежены, конечности обмякли. Сигизмунд прицелился и выстрелил ещё раз. Выстрел пронзил другого сервитора от головы до живота. Тот повис с потолка, его когти по-прежнему цеплялись за пластины решёткибудто в безмятежном сне.
Сигизмунд опустил прицелПротянув руку, но не оружиеона дотронулась до его щеки. Позади него из-за угла вышли Ранн и Гелдоран, их лица и доспехи были забрызганы кровьюМальчик отпрянул от холодного прикосновения.
Ранн и Гелдоран посмотрели на СигизмундаОн колебался так, который отвернулся и пошёл обратно по коридорусловно назвать своё имя значило отказаться от той части себя, за которую он боролся.
Сигизмунд вставил магазин в пушкуЖенщина подняла руку, проверил и переключил предохранительиз темноты наверху выскользнуло устройство с серебристыми клинками, похожее на паука. Он поднял голову Мальчик заметил, что каменный стол пересекают борозды и встретился со взглядом Раннаканалы, которые спускаются по его бокам к зеркальным лужам воды в полу.
— За ИмператораВеликан покачал головой, — но больше ничего не сказал Гелдоран. В его молчании сквозил гнев.
Гелдоран выглядел так, как будто собирался снова заговорить, но Ранн поднял руку— У меня есть выбор? — спросил он.
Сигизмунд кивнул.— Кем я стану?
Зазвучали клаксоны. Лампы вспыхивали и мигали. Вдалеке по коридорам эхом разнёсся скрежет когтей— Одним из них, впивавшихся — сказал он, дёрнув подбородком в металл. Гелдоран начал двигаться, но Ранн был неподвижен, не сводя глаз с Сигизмундасторону гиганта.
Ранн ухмыльнулся:— Я не знаю, что это такое, — сказал он.
— Ты хочешь знать, частью чего являешься? — спросил Ранн, но не стал дожидаться ответа. — Мы — конец всего, что было. Всего. Мы собираемся снести это, а то, что отказывается быть снесённым, мы собираемся сломать и сжечь. Пепел, вот что мы собираемся оставить. Все короли и безумные правители, войны и ложь, вся кровь и жестокость, мы собираемся уничтожить это и оставить мёртвым на земле. Палачи прошлого, вот кто мы такиеГелиоса рассмеялась, коротко и ты знаешь, что будет после? Эпоха, когда мы больше не будем нужны, когда больше ''никогда'' не понадобятся такие, как мыхолодно.
— Ни в чём нельзя быть уверенным, брат. Вот почему мы должны бороться за этоОна простёрла руку к каменному столу под пауком из клинков.
Шум воющих голосов был оглушительнымСигизмунд кивнул, когда первый сервитор-убийца повернул за уголи клинки стремительно опустились.
— Сейчас! — крикнул Сигизмунд, и все трое вскочили на ноги, поднимая оружие. Сигизмунду показалось, что он услышал смех Ранна, когда прогремели первые выстрелы.
''На него взирали две пары глаз. Одна — Вы нашли себяна лице худом и тёмном, другая — сказал Фосс. Он улыбалсяна лице с узлом уродливых шрамов, когда записывалпересекавших щёку, думая о Ранневисок и рот. Капитан-штурмовик обладал величайшей способностью к откровенной правде и смехуТот сложился в ухмылку, которую Фосс когда-либо встречал в сыне Рогала ДорнаСигизмунд моргнул, засмотревшись.''
''— Я ничего не нашёл. Легион нашёл меняИнтересно, — сказал Сигизмунд. — Я принял он заговорит, или это.''придёт позже?
''— КажетсяОни находились в маленьком металлическом помещении, я начинаю пониматьгде неприятно пахло человеческим потом и спёртым воздухом. Исчез гладкий чёрно-серый камень Луны. Шевельнувшись, — сказал Фоссмальчик ощутил полную силу тяжести. — Это цепь становленияКазалось, от страха и потери к братству что воспоминания о бродячем лагере и идеализмугрозе сейчас снова встанут перед глазами.''
''— Я не идеалистГипнопотрясение, — сказал Сигизмундтот, что с худым лицом. — Его погрузили на долгое время.''
''— Вы чемпион и защитник клятв легиона, который веритПолагаю, что они не просто завоёвываютна весь путь от Соляра, но создают нечто большее, чем они сами. Вы неоднократно сражались за честь своего легиона— произнёс улыбчивый. Разве это не идеализм?''
''— Это долгСигизмунд не ответил, но почувствовал, что их слова связались в его мыслях со сведениями, — сказал Сигизмундо наличии которых он даже не подозревал.''
''«Гипновливание знаний, также называемое гипновоспитанием или гипнообработкой, — Конечнопроцедура, посредством которой субъект, подготовленный с применением соответствующих химических препаратов, это так..усваивает фундаментальные знания в ходе неактивного процесса. Показатель смертности среди испытуемых — пробормотал Фосс себе под носдвадцать три целых и четыре десятых процента».''
''— Мой ответ тебя не устраивает? — спросил Сигизмунд, Яркие воспоминания и в его словах было достаточно резкостисновидения, чтобы Фосс поднял голову— сказал худощавый. Холодный убийственный взгляд снова встретился — Связано с нимтем, что мозговая ткань перестраивается, и снова в затылке закричала волна страхаприспосабливаясь к дополнительным слоям информации. Многие испытуемые полностью утрачивают способность видеть сны. Другие лишаются части предыдущих воспоминаний. Небольшое количество.. Он подавил её.''
''— Если говорить откровенно, то да.испытуемых теряют все черты личности, не устраиваетсформировавшиеся до гипновливания, — сказал ондоговорил за него Сигизмунд.''
''— Почему?''Итак, отсюда следует, что они пичкают нас одним и тем же, — произнёс улыбчивый претендент со шрамами.
''— Я в это не верю«Претендент».''
''Осмыслив этот термин, Сигизмунд невольно моргнул. Второй раз он моргнул, когда посмотрел на свои кисти и мышцы, уже набухшие на предплечьях. Он знал, что причиной тому имплантаты, вживлённые ему на Луне, — Ты называешь меня лжецом? — Снова резкостьорганы первой фазы его трансформации, перерождения в то, что больше не будет человеком в полном смысле слова. Он почувствовал, как внутри всплывают другие слои сведений, обещание внедрённых в низком контроле голосапамять. Судя по всему, которое заставило бы волков мальчика отправили с Луны сразу же после первых стадий процесса и воинов ползти обратно во тьмувлили гипнознания ему в череп, пока корабль нёс его среди звёзд.''
''Фосс сдержал эмоции. Он вздохнул— Я Сигизмунд, — сказал он, потёр глазаглядя на лица других ребят.''
''— Я не думаюЭто Гелдоран, что вы лжёте, и также уверен в том, что не станете лгать, как и в том, что сияет свет Сол, но я думаю, что вы... — Он снова вздохнулотозвался улыбчивый, отложил планшет и взял флягу с водой. Жидкость внутри была такой же сладкой, как и всё остальное на этой планете. Он сделал глоток, завинтил крышку и поставил её кивком указав на стол. Сигизмунд по-прежнему наблюдал за ним, когда он снова взял планшет и перовторого парня. — Я думаю, вы разрываетесьА меня зовут Фафнир Ранн.''
''Тень промелькнула в льдисто-голубых глазах.''
''— Что?''Пушечный снаряд угодил в центральную часть сервитора-убийцы. Тот отлетел назад и врезался в металлическую стену, а затем оттолкнулся от неё и прыгнул на Сигизмунда. Выстрелив снова, Сигизмунд пробил сердцевину противника. Существо откинулось на спину и забилось в конвульсиях, молотя стальным скорпионьим хвостом. Второй сервитор выскочил из-за угла, вонзая в стену и потолок клинки на руках и ногах. Сигизмунд быстро вскинул оружие, но всё равно опоздал. Сервитор-убийца протянул к нему длинные руки из мёртвой плоти. Тут же в голову создания попал пушечный снаряд. Оно упало, и оттуда, где металлическую маску вживили в мясо и череп под ним, хлынула кровь.
''— Я думаюСигизмунд услышал, вы хотите поговоритькак Гелдоран торжествующе рычит, рассказать мне свою историю и причины своей верыпразднуя свой выстрел, но вам одновременно не нравится сам процесс, вам неудобнооглянулся на другого претендента. Это вам не подходит. Ваш мечПовинуясь инстинкту выживания в одиночку, ваш легион, ваш долг — они вам подходятон сосредотачивал внимание только на себе. Сидеть с человекомРезко опустив ногу на шею сервитора, который думает, что юноша прижал существо к полу и разнёс из пушки остатки его долг — найти и осветить истину — и, честно говоря, немного упрямым по-своему, — это вам не подходит. Это неудобно. Итак, милорд, вы разрываетесь между тем, чего хотите, и своей природой. И это подводит нас к другому конфликту, реальному — тому, который присутствует не только в рассказе, который вы мне поведали, а великому конфликту внутри вас, который заставляет вас отвечать “долг”, когда я спрашиваю, почему вы делаете то, что делаетеголовы.''
''Долгая паузаЗатем Сигизмунд вскинул оружие и ещё раз выпалил в того, что корчился на палубе. Выражение лица Сигизмунда не изменилось. У Фосса появилось отчётливое ощущениеОн зашагал вперёд, за угол, навстречу монотонному вою остальных сервиторов, что если он не зашёл слишком далекоприближались к нему, то подошёл прямо к чертевынул магазин и плавным движением вставил новый.''
''Существа уже ждали, прижавшись к стенам. Их сконструировали на основе людей — Ты слишком много болтаешьво всяком случае, частично, — сказал но в ходе кибернетических имплантаций и операций над плотью им выгнули позвоночники и переставили суставы так, что они могли бегать на четырёх конечностях, словно фелиды, или скакать, как прыгучие обезьяны. Металл покрывал их черепа, а спины усеивали разъёмы для подключения электро-стрекал. Части мозговой ткани вырезали и поместили в грудную клетку, а также в нижнюю часть туловища. Один убойный выстрел в голову замедлит их, но не прикончит. Их нужно уничтожать полностью. Вдобавок ко всему они быстры, живучи и действуют со злобным коварством. Сигизмунд тихимуже сталкивался с ними в десятках учебных упражнений смертельного уровня и видел, низким как они выпотрошили трёх претендентов. Этого и опасным голосомследовало ожидать тем, кто не усваивал полученные уроки. — Ты быстро формируешь мнения В тренировочных лабиринтах глубоко внутри корабля царила неизвестность, и на основе скудной информации каждом шагу ждали испытания. Любое упражнение проходило вслепую: продолжительность, тип врага и условия всегда менялись. В предыдущих циклах ребят сбрасывали в жаркую зону с ядовитым воздухом и меняющейся силой тяжести. На этот раз их облачили в неполные комплекты серой панцирной брони и говоришьвооружили ручными пушками, когда разумным вариантом действий является молчаниекоторые выпускали твердотельные пули размером с большой палец человека. Им поставили простую задачу — истребить сервиторов-убийц менее чем за пятьдесят минут.''
''Фосс ждалОдно из существ прыгнуло на Сигизмунда. Он проделал долгий путь ради этого разговоравыстрелил, чтобы поговорить с воином из воиновсместил прицел и выпалил ещё дважды. Из разбитого черепа врага брызнула кровь. Левую руку юноши пробороздили когти. У него было такое чувствоОщутив, что оружие опустилось, ондёрнул ствол вверх. Он нажал на спуск, возможно, только что завершил и путешествиепушка содрогнулась. Взрыв словно выскоблил туловище сервитора. Сигизмунд пинком отбросил его труп в другое создание, и разговоркоторое ползло к нему по стене. Глаза Сигизмунда блеснулиУдар едва замедлил противника, но юноше хватило этого, чтобы прижать дуло орудия к грудной клетке сервитора и медленно последнее выражение, которое Фосс ожидал увидеть, ненадолго появилось на лице Лорда Храмовникавыстрелить снова.''
''— Я понимаюОт раны на руке расползалось онемение, почему ты нравишься Раннуно кровь уже сворачивалась. Другое существо, — сказал подпрыгнув к потолку, вцепилось когтями в решётку. Сигизмунд отступил на шаг и улыбнулсяупёрся плечом в стену. Сжавшись, убийца прыгнул на него. Юноша открыл огонь. Снаряд, попав в лицо создания, прошёл через шею и туловище. Создание упало, его конечности обмякли. Прицелившись, Сигизмунд выстрелил ещё раз. Пуля прошила третьего сервитора от головы до живота. Тот закачался под потолком: его когти застряли в сетчатых пластинах.''
''— Этот конфликт, который разрывает меня на части, — сказал Сигизмундчуть опустил оружие, и Фосс подумал, но не было ли направил его в последнем слове насмешливой ноткипол. — Какие силы, поПозади юноши из-твоемуза угла вышли Ранн и Гелдоран, сталкиваются во мне, Соломон Фосс?''чьи лица и доспехи покрылись брызгами крови.
''— И в противовес этому?''Ранн и Гелдоран посмотрели на Сигизмунда. Тот отвернулся и зашагал обратно по коридору.
''— Всё остальное.''
''— Мы проигрываем из-за тебя, — сказал Ранн, пока они вкладывали патроны в магазины. Сигизмунд выгнул бровьпосмотрел на него. Фафнир пожал плечами и вставил ещё один снаряд. — Ты тоже понимаешь, в чём дело, брат. Ты быстр и ловок, и ты умеешь убивать. Но ты бьёшься в одиночку. Вот так умирают воины, и вот так мы проигрываем.''
''— Посмотрим?''Сигизмунд защёлкнул магазин, подготовил пушку к стрельбе и поставил на предохранитель. Подняв голову, он взглянул Ранну в глаза.
== ТРИ ==— Ты знаешь, — заговорил Гелдоран. — У тебя есть гипноданные, ты слышал ответы начальников. Мы становимся воинами седьмого Легионес Астартес. Мы будем солдатами в каком-то крестовом походе.
'''ГОНЧИЕ ВОЙНЫ'''— За Императора, — произнёс Гелдоран.
— Брат СигизмундГелдоран выглядел так, будто собирался сказать что-то ещё, но Ранн жестом остановил его.
Он поднял голову — Мы становимся чудовищами, Сигизмунд, — проговорил Фафнир, и открыл глазаиониец слегка кивнул. Сержант Иск смотрел на него сверху вниз— Созданиями, которые будут крушить и убивать. Само наше существование породит столько же ужаса, сколько и надежды. Чудовища, воплощения смерти... На что бы уже ни насмотрелись звёзды, таких, как мы, они увидят впервые.
— Брат-сержант, — ответил Сигизмунд и начал вставать, чтобы отдать честь. Иск положил руку на наплечник Сигизмунда, останавливая его. Рука была из промасленного металла, сервосоединения и микропоршни обнажены, словно кость и сухожилия на конечности, с которой содрали кожу. Аугментация занимала всю руку Иска, пока не исчезала под изгибом наплечника. Его правая нога тоже была аугметической, заканчиваясь ступнёй с квадратным носком, похожей на миниатюрную версию ступни боевого титана. Он был с непокрытой головой, а его лицо и череп представляли собой оболочку из хрома и чёрного углерода. Два аугметических глаза светились красным светом над ртом и подбородком, которые остались единственными признаками того, что лицо когда-то было из плотивновь кивнул.
Ходили слухи, что он потерял половину тела из-за плотоядного нановируса во время штурма Луны— На такое ты точно не рассчитывал, когда Великий крестовый поход ещё не вышел за пределы Солнечной системы. От него мало что сохранилось для восстановления на службесражался, и он балансировал на грани погребения в дредноутечтобы выжить, пока не сказал, что переломает кости техноадептам тем, что от него осталось, прежде чем уснёт в ходячем гробу— добавил Ранн. По крайней мере, так говорили, и хотя никто и никогда не просил его подтвердить эти слухи, само тело было свидетельством его службы. Его отделение было вторым в составе 45-й штурмовой группы Десятого крестового похода VII легиона — подразделения “за линией фронта”Даже хуже, как часто называли их. Не просто первыми вступать в бойчем ты боялся, но и первыми бросаться на врага. Когда Десятый крестовый поход легиона наносил первый удар, 45-я была костяшками его кулака.да?
Голова Иска дёрнулась, Зазвучали сирены. Вспыхнули и его глаза зажужжализамигали лампы. Вдалеке по коридорам эхом разнеслись звуки, сосредоточившись похожие на клятвенном пергаменте щелчки ножниц, — когти впивались в руке Сигизмундаметалл. Они находились в погрузочном отсеке десантного корабляГелдоран двинулся с места, двести воинов в жёлто-чёрных цветах Имперских Кулаковно Фафнир, каждый стоял или сиделсловно застыв, воздух гудел от активной силовой брони, оружие звенело при последней проверке. Дым горячего сургуча поднимался оттуда, где слуги и сервиторы двигались среди воинов, прикрепляя к доспехам клятвенные бумагине сводил глаз с Сигизмунда.
Иск посмотрел на него, его глаза снова сфокусировались до жёстких точек красного огня.Ранн ухмыльнулся:
Сигизмунд долго молчал— Пошли! — прорычал Гелдоран, и они ринулись по коридору туда, где лязгали когти.
— Я не сомневаюсь в себеЮноши достигли участка, сержантгде туннель расширялся, но я знаю, что всегда есть вещи, которые больше нас, сильнее наса затем его края сближались вновь. Я не хотел бы оказаться в неравном положенииГелдоран показал череду боевых знаков, когда встречусь с нимии все трое прижались к стенам по обе стороны от сужения.
Ещё один долгий— Ты хочешь знать, красныйв чём мы участвуем? — спросил Фафнир, как лазерно не стал дожидаться ответа. — Мы — конец всего былого. Всего. Мы собираемся снести всё это, взгляда если что-то воспротивится, мы разобьём его и сожжём. Пепел — вот что мы оставим после себя. Все короли и безумные правители, все войны и ложь, вся кровь и жестокость... Мы повергнем всё это и бросим подыхать на земле. Палачи прошлого — вот кто мы такие. А знаешь, что придёт после? Эпоха, когда мы больше не будем нужны и уже ''никогда'' не понадобится кто-то вроде нас.
Иск протянул пергамент Сигизмунду— Уверенности нет ни в чём, который взял егобрат. Вот почему мы должны бороться за это.
— Благодарю, брат-сержант, — ответил он и склонил головуСигизмунд долго смотрел на Ранна. Сержант коротко кивнул и двинулся прочь, его поступь напоминала Из глубины коридора донёсся скрежет шестерёноксервиторов-убийц.
У города было название, но оно исчезло, как только прозвучал первый выстрел. Для стратегов и штабистов 786Первый сервитор-й группы Крестового похода — это стало зоной боевых действий 12-75/Основная. Для всех остальных в пределах боевой сферы это был просто город Ведьм. Он располагался на плато с сетчатыми полями, гидропонными куполами и ирригационными каналами, которые сияли на солнцеубийца повернул за угол, словно серебряная инкрустациясопровождаемый шумным воем других. Люди обрабатывали эти купола, канавы и поля, собирая урожай зерновых культур, мякоть корнеплодов и цитрусовых, заполняли ими вагоны, и отправляли по рельсам обратно в город. Почва представляла собой толстый слой старого вулканического пепла, сухого на жаре и плодородного при поливе. Землекопы и ирригационные работники подбирали осколки зелёного вулканического стекла целыми вёдрами, и кучи этого материала отмечали пересечения вившихся между полями дорог и тропинок. Когда солнце садилось в определённое время года, зелёное стекло светилось, как будто внутри каждого осколка были живые светлячки. В эти ночи фермеры танцевали и благодарили звёзды и землю за свою удачу и изобилиеГолоса существ оглушали.
Над плато и полями возвышался город. Гора в его сердце когда-то была вулканом, который покрыл землю у подножия пеплом, стеклом и пемзой. Он давно остыл и его склоны теперь обрамляли башни и здания. Дороги спиралью вились от десяти ворот у его основания к краю кратера. Башни окружали этот край, как шипы на короне. Внутри кратера лестница кольцами спускалась в холодное жерло горы, вниз и вниз, туда, где никогда не знали солнечного света. Никаких зданий на этом длинном спуске не было, только вырубленные в скале лестницы и ниши, и верёвки— Давай! — крикнул Сигизмунд, натянутые через пропасть и увешанные зелёным стеклом, которое звенело ночьювсе трое резко выпрямились, словно от ласковых прикосновений ветраподнимая оружие.
Другие города покрывали планету и даже усеивали спутники и планетоиды всей звёздной системыКогда прогремели первые выстрелы, но город и его гора были сердцем изобилия. Отсюда защита, традиции и стабильность объединяли людей планеты и системы. Хозяева города владели силой земли и воздуха, солнца и ночи. В разгар сезона солнца и снова в середине сезона бесплодия их слуги приходили и забирали тоионийцу показалось, что им причиталось: одного из ста молодых, выбранных для служения и, возможно, для того, чтобы самим стать хозяевами. Всё находилось в равновесии: давали изобилие и уверенность, а взамен получали должное, точно так же, как с землёй, которую поливали, а затем собирали урожай. Не было причин сопротивляться. Не было никаких причин делать что-либо, кроме как повиноваться и быть благодарнымон услышал смех Ранна.
Потом пришли корабли. Равновесие нарушилось, и мира и изобилия не стало.
Сигизмунд почувствовал, как двигатели “Лэндрейдера” заработали на максимальных оборотах. Ударная волна пронзила его тело''— Я ничего не находил. Шлем засветился янтарными рунами предупреждений. Он ощутилЛегион нашёл меня, как машина резко завертелась. Свет в отсеке сменился с жёлтого на красный. Что-то взорвалось в воздухе совсем рядом. Удары прокатились эхом по корпусу танка. Тот покачнулся и с грохотом покатился в другом направлении. Магнитные ремни, удерживавшие Имперских Кулаков, разомкнулись. — ответил Сигизмунд вскочил на ноги, когда “Лэндрейдер” снова накренился. Рядом с ним Ранн зарычал со смехом через громкоговоритель шлема— Я принял это.''
— ''Приближаемся к точке высадки, сопротивление высокое— Дело в долге.'', — раздался спокойный голос командира машины.
Шум двигателя нарастал''— Мой ответ тебя не устраивает? — спросил Сигизмунд с такой заметной резкостью, лязг гусениц вибрировал сквозь броню и плотьчто Соломон поднял голову.''
— Чтобы мы могли повергнуть наших врагов''Вновь поймав на себе холодный убийственный взгляд, он опять ощутил всплеск страха, подобный воплю, несущемуся откуда-то из задней части головы.Восс подавил это чувство.''
“Лэндрейдер” развернулся''— Если откровенно, когда правая гусеница на полной скорости включила задний ход. Ещё один визг лазерного разряда. Заскрежетали тормоза. С глухим стуком пневматики поршни распахнули штурмовые люки. “Лэндрейдер” продолжал буксовать. Грязь перехлёстывала через край пандуса, когда он вгрызался в землю. Сигизмунд, Ранн и братья по отделению устремились к выходу. Мир снаружи был размытым пятном охристого света. Сигизмунд быстро сбежал с рампы. Его нога ударилась о землю и погрузилась до середины голени. Шнур аметистовой молнии пронёсся мимо и поразил воина прямо перед ним. Броня взорвалась. Сигизмунд почувствовалто да, как взрывная волна отбросила его вправо. Он ощутил горький запах озона на языке. Вокс в ухе завизжал помехами. Поражённый молнией воин лежал на землене устраивает, превратившись в массу расколотого жёлтого и красного мяса. Поблизости была Сингулярность — одна из ведьмовских мерзостей города, тварь грубой психической силы и разрушениязаявил он.''
Ещё одна вспышка света и звенящий, похожий на звук бьющегося стекла крик, растянувшийся ''— Я в бритвенно-острую линию. Ещё несколько воинов упали, разорванные на куски, окровавленные. С неба посыпался град. Каждый кусок льда был красно-чёрным кулаком. Теперь Сигизмунд увидел линию траншей, тёмную границу, проведённую по земле. Красный лёд разбился о его наплечники. Товарищи по отделению были рядом и перед ним, россыпью бриллиантов устремляясь в кричавший на них мир. Он увидел парившую над землёй Сингулярность, напоминавшую растущее в мире слепое пятно, чёрно-пурпурную кляксу в реальности. На неё было трудно смотреть прямо, но при беглом взгляде она выглядела как застывший взрыв неонового цвета и кромешной тьмы. Она шипела, изгибаясь, земля и облака, казалось, искажались вокруг неё, словно матерчатая маска, туго натянутая на рот при вдохеэто не верю.''
Целью главного имперского наступления была ''Восс не вражеская передовая; а имперская линия поддержки и отступления, вкопанная в плато на целый километр позади самых дальних траншей на момент начала боевых действий. Таков был первоначальный генеральный план, когда стало ясно, что город не станет соглашаться с мандатом Единства: окружить гору, окопаться и начать медленную осаду, которая, как надеялись, даст плоды до значительных потерь для любой из сторон. Они завершили работы за три дня — отличный прогресс для человеческих сил. Корабли и самолёты патрулировали над горой на случай, если жители города совершат вылазку, попытаются прорвать или разорвать кольцо окружения. Они этого не сделали, и если в городе и находились какие-либо вооружённые силы, они не двинулись с места. Враг не возводил укреплений, и не было никаких признаков того, что он собирается это делать. Имперское командование начало задумываться об оптимизации сил и снабжения, необходимых для удержания осадыпозволил себе поддаться эмоциям. На планете были и другие городаВздохнув, и другие миры в системе, которые, вероятно, укрывали другие человеческие анклавы. Сопротивлению этого конкретного города, хотя он и был большим и политически значимым для долгосрочного согласия, предстояло пасть жертвой терпения, поэтому теперь больше беспокоились о том, чтобы он связывал как можно меньше ресурсов, насколько это было возможно. И пока стратеги рассчитывали, город оставался тихим и спокойнымпотёр глаза.''
Через три дня после завершения окружения гора обрушила на небо бурю. Огромный купол облаков накрыл город внизу''— Я не думаю, что вы лжёте, поднимаясь всё выше и вышеубеждён в том, что не говорил этого, волдырь красно-железно-серого цвета на синем небе. Дождь пошёл из облаковтак же твёрдо, капли как и в воздухе превращались в партом, что Сол излучает свет. Внутри извивались молнииНо я думаю, белые вспышки сменялись синимичто вы... — Ещё раз вздохнув, охристыми Соломон отложил планшет и малиновымивзял фляжку с водой. Ледяные пласты образовались Жидкость внутри оказалась такой же липко-сладкой, как и всё остальное на восходящем крае ударных волн этой планете. Отпив, он завинтил крышку и упали обратно поставил флягу на землюстол, потом опять взял планшет и перо. Время от времени взрыв окрашивал часть облака в чёрный цветСигизмунд по-прежнему наблюдал за ним. На это было больно смотреть— Я думаю, словно при сотрясении мозга с кровоизлиянием в глаза. Даже специалисты орбитальных ауспиков не могли смотреть на него прямо больше минутывы разрываетесь.''
На земле мертвецы и крики заполнили линии окружавших город траншей. Первая скатившаяся с горы взрывная волна превратила тысячи людей в мясную мякоть и кости в мешках из кожи. Вторая волна подняла мёртвых и живых вверх и обрушила обратно вниз. ''В воздухе пахло озоном и палёными волосами. Кровь трупов кипела в воздухе. В бункерах, вырубленных в стенах траншей, укрывавшиеся от ударных волн солдаты, прикусили языки, когда их мышцы свело судорогой. Кости трещали в грудных клетках. Светившиеся сферы разлетелись вдребезги. Взорвались сложенные снарядыльдисто-голубых глазах промелькнула тень.''
Затем появились Сингулярности. Они спустились по склонам горы к участку траншейных работ на западном плато. Облако дыма и огня расступилось перед ними. Для тех немногих, кто выжил в имперских линиях, они выглядели как нестройное облако светящихся фигур, словно бумажные фонарики, отрезанные от нитей. Солдаты смотрели, как они приближаются, гул наполнил их головы, оружие безвольно повисло в их руках; других рвало желчью, а затем кровью. Дождь превратился в град. Дыхание стало облачками льда. Сингулярности находились в полукилометре от передовой, когда солдаты направили оружие друг на друга или на самих себя. Сломанные руки вытаскивали чеки из гранат. Взрывы и беспорядочные выстрелы прокатились по линиям, распространяясь по мере приближения дрейфующих пятен света и черноты.''— Что?''
На запасных позициях офицеры изо всех сил старались привести подразделения в боевую готовность''— Полагаю, вы хотите поговорить, рассказать мне о вашей жизни, об основаниях для ваших воззрений, но одновременно вас не устраивает сам процесс. Вам неудобно. Находившиеся в резерве бронетанковые роты продвигались вперёд, гусеницы втаптывали остатки урожая в грязьПодобное занятие не для вас. Сингулярности остановилисьВаш меч, зависнув над траншеями. Они начали светитьсяваш легион, затем вспыхнуливаш долг — вот они вам подходят. Водители танков закричалиА сидеть с человеком, когда свет пронзил смотровые щеликоторый думает, ослепляя что долг требует от него искать и обжигая. Машины разворачивалисьосвещать истину, буксуя в грязи. Тяжёлый танк “Малкадор” повернул — и врезался в “Палача”, честно говоря, у него тоже довольно непростой характер, — такое не для вас. От удара меньший танк завалился на бокВызывает неудобство. Стрелок в башне “Малкадора” почувствовалИтак, мой господин, вы разрываетесь между тем, как его рука сжалась на спусковом рычагечего хотите, и закричалвашей природой. Снаряд едва успел вылететь из стволаИ это подводит нас к другому конфликту, реальному — тому, как попал что присутствует не только в нижнюю часть “Палача”истории, которую вы мне поведали. Оба танка превратились в огненный шарК великому противоборству внутри вас, заставляющему вас отвечать «долг», когда я спрашиваю, что побуждает вас выполнять вашу работу.''
Свет Сингулярностей потускнел, а затем запульсировал. Покатилась невидимая волна, поднимая обломки по мере ускорения''Долгая пауза. Земля вздыбиласьВыражение лица Сигизмунда не изменилось. ТанкиУ Восса появилось отчётливое ощущение, по-прежнему двигавшиеся вперёдчто он если и не зашёл слишком далеко, врезались в волну и взмыли в воздух. Башни отвалились от корпусов. Орудия согнулись. Затем захватившая их ведьмовская сила дотянулась до боеприпасов внутри. Военные машины разлетелись на части в воздухе. Куски гусениц и брони со свистом посыпались внизто подступил к самой черте.''
С позиций по всему плато отчаянные сигналы доходили до кораблей Крестового похода''— Ты слишком много болтаешь, пока дым заволакивал горящие линии. Среди тактических отчётов и формировавшихся стратегических оценок было одно-единственное слово— сказал Храмовник тихим, насыщенное предупреждением низким и значением, призывавшее к скорейшей помощиопасным голосом. Колдовство — порча Ты поспешно составляешь мнения на основе скудной информации и проклятие Долгой Ночи вернулосьговоришь, когда наиболее разумный вариант действий — промолчать.''
Мертвецы поднялись из траншеи перед Сигизмундом''Затем улыбка исчезла. Сгустки костей, плоти и брони втянулись в воздух. Кровь свернулась и замёрзла. Осколки костей смешались в кашицу из ледяных кристаллов и мяса. Они не были мертвецами, которые погибли, они были материей жизни, размятой и отлитой в форму людей. Сигизмунд успел разглядеть на возникшей перед ним фигуре разорванный шлем со знаком Скилканского десятого, прежде чем её рука метнулась к немуСоломон моргнул.''
Он выстрелил''— Тот конфликт, что разрывает меня на части. Три болта попали в центр фигуры и взорвались. Шлейфы обломков разлетелись от попаданий. Ревенант не замедлился — сказал Храмовник, и летописец спросил себя, не остановилсяпрозвучали ли в последней фразе насмешливые нотки. Шаровидный кулак из осколков костей и гильз ударил Сигизмунда по правому плечу. Он подался назад. Конечность фигуры разлетелась вдребезги и потекла по доспехам Сигизмунда со звуком— Какие силы, похожим на скрежет игл по сланцу. Обвилась вокруг него-твоему, прижалась к нему. Он почувствовал её силусталкиваются во мне, когда она прогрызала лак и броню. Вонь озона застряла в горле.Соломон Восс?''
Поток плазмы вспыхнул перед глазами Сигизмунда. Мёртвый воин, потянувшийся к Ранну, исчез ''— А в шаре бело-голубого света. Ранн упал на землю. Сигизмунд побежал к нему.противовес ему?''
Сингулярность зависла в поле зрения, складываясь из мрака, гудя, как гаснущая световая нить''Сигизмунд выгнул бровь.''
Молния вырвалась из Сингулярности и коснулась пистолета Иска, прежде чем тот успел выстрелить. Мир мигнул белым светом. Плазма, удерживаемая в катушках оружия, вырвалась наружу. Машинная половина Иска, та половина, которую уже забрала война, исчезла. Остальная часть тела упала, огонь пожирал броню и плоть. Куски расплавленного металла врезались в пошатнувшегося Сигизмунда, подняли его и швырнули на землю. Экран шлема превратился в затемнённый вспышкой вихрь красных рун. Он тяжело дышал. На языке появился привкус железа с озоном.
Всё погрузилось в звенящую тишину. Он по-прежнему чувствовал болтер в руках, внутреннюю часть брони на коже. Всё рушилось, всё разваливалось на части, кроме этого, внутри маленького мира, созданного звуком его дыхания и биением его сердец. Всё ниже и ниже, падая в грязь, вспышка молнии по-прежнему отражалась в его глазах. Так быстро, так внезапно, но мгновение не заканчивалось. Он был здесь, в бурю под дождём, кровь мёртвых падала вместе с ним. Он был здесь и всегда будет.==ГЛАВА ТРЕТЬЯ==
— ''Это клятва момента, брат, и всё, что тебе нужно сделать, чтобы встретить этот момент — это идти вперёд''.
Он уже поднимался, целился и стрелял, направляясь вперёд, к пятну тьмы и света, и он кричал, выкрикивая слова клятвы, которую, как он думал, он давал для себя, но теперь это было обещание всему, что стояло перед ним.ГОНЧИЕ ВОЙНЫ
— ''Чтобы мы могли повергнуть наших врагов''.
С ним были и другие, они рвались вперёд, стреляя, двигаясь как один. Болт-снаряды достигли Сингулярности и взорвались, врезавшись в неё, всё глубже вонзаясь в воздух вокруг неё. ''—'' Брат Сигизмунд услышал голос, высокий и пронзительный, бормотавший и кричавший, слова сливались воедино в шум крыльев насекомых. Свет и тепло истекали из Сингулярности. Она съёжилась, сжалась, когда взрывы скрыли её. Затем она вырвалась наружу, поглотив разрывы болт-снарядов. На мгновение она повисла, разобранная звезда, нарисованная ожогами сетчатки. Он увидел фигуру внутри.
Это был человек, его плоть иссохла до костей, руки были привязаны к туловищу путами из сверкавших зелёно-чёрных камней. Швы закрыли его веки, а чёрный пепел окружил глазницы Он поднял голову и размазался по щекамоткрыл глаза. Сигизмунду показалось, что он видит, как кровь бьётся в пронизывавших прозрачную кожу венах. Огонь и осколки от взрывов болт-снарядов вращались вокруг фигуры, расплющиваясь в светившиеся обручи. На секунду существо застыло, видение, повисшее в воздухе, вырезанное из страхов и мифов человечестваСверху вниз на него смотрел сержант Иск.
Затем время превратилось в хаос. Вращавшиеся по орбите кольца огня и осколков устремились вперёд. Огненный круг попал в Имперского Кулака. Раздался звук, похожий на звук ленточной пилы, вгрызавшейся в сталь. Кровь хлынула фонтаном, превращаясь в пепел. Из-за спины Сигизмунда луч красного света врезался в Сингулярность, когда её световая оболочка начала закрываться. Сингулярность задрожала, окутанная сиянием и мерцанием ночи. Шквал болт''—'' Брат-снарядов ударил в неё сбоку. Она забилась, как насекомое в перевёрнутом стакане. Из неё сверкнула молниясержант, яростно вонзаясь в воздух и землю. — отозвался Сигизмунд увидел, как её свет на мгновение мигнул, и фигура внутри Сингулярности чётко предстала перед ним. Рот шевелилсяначал подниматься, как будто начинал складывать слова. Стук сердец в груди Сигизмунда напоминал остановившийся барабанный бойчтобы отсалютовать.
Он выстрелил один разИск остановил воина, положив руку ему на наплечник. Болт попал Сингулярности в верхнюю часть туловища Кисть сержанта состояла из промасленного металла. Оголённые сервосочленения и разнёс плечи, шею микропоршни напоминали кости и череп сухожилия на кускиконечности, с которой содрали кожу. Аугментации занимали руку Иска по всей её части, не скрытой под изгибом наплечника. Высокая нотаЕго правая нога, похожая тоже искусственная, оканчивалась ступнёй с квадратным носком, похожей на звук бьющегося стекламиниатюрную версию опоры боевого титана. Сержант не носил шлем, пронзила пределы слышимости а его лицо и череп представляли собой кожух из хрома и украла шум битвычёрного углепластика. Потом была только тишина Надо ртом и узор подбородком, единственными свидетельствами того, что когда-то он обладал лицом из разорванных каменных бусинплоти, падавших в грязьсветились два красных глаза-объектива.
Сигизмунд По слухам, Иск потерял половину тела из-за плотоядного нановируса во время штурма Луны, когда Великий крестовый поход ещё не вышел за пределы системы Сола. Того, что сохранилось, едва хватало, чтобы вернуть воина на службу, и уже двигался вперёдобсуждалось, не поместить ли его в саркофаг дредноута, готовый стрелятьно сам сержант заявил, даже когда восставшие мертвецы снова превратились что скорее соберёт себя из кусков и прикончит техноадептов, чем уснёт в кровавую жижуходячем гробу. Он почувствовалПо крайней мере, как успокоилось биение сердецтак говорили. Это было почти умиротворение. Он посмотрел вниз. Останки Хотя никто и никогда не просил Иска лежали под падавшим градомподтвердить ту историю, само его тело заменяло ему послужной список. Он посмотрел вверхкомандовал вторым отделением в составе 45-й штурмовой группы Десятого крестового похода VII легиона — «более-чем-фронтовым» подразделением, а затем вокругкак их часто называли в тех войсках. Воины Они не просто первыми вступали в жёлтом стояли вокруг негобой, покрытые грязью но и кровавой слизьюпервыми врубались во врага. Завеса тумана перед ними поределаКогда легионные силы Десятого крестового похода били по врагу в начале сражения, как будто смерть Сингулярности разорвала его ткань45-я была костяшками их кулака.
ТоИск повернул голову, что от неё осталосьи его глаза зажужжали, лежало фокусируясь на земле на краю траншеи: кусок челюсти и черепаклятвенном пергаменте в руке Сигизмунда. Они находились в погрузочном отсеке десантного корабля, погде стояли или сидели двести воинов в жёлто-прежнему прилипшие к части рёбер чёрных цветах Имперских Кулаков, и плеча, из которых тянулась в грязь неповреждённая рукавоздух неприятно вибрировал от гудения силовой брони. Раздавался лязг оружия — шла последняя проверка. Теперь она не выглядела такТам, как будто принадлежала чему-то странному или ужасному. Она была похожа на руку тогогде слуги и сервиторы двигались среди воинов, кто прожил короткую жизньприкрепляя к доспехам ленты с обетами, которая истощила плоть под кожейподнимался дымок над горячими сургучными печатями.
Ранн подошёл к нему. Град начал падать в виде отвратительно пахнувшей розовой слякоти. Где-то выше пульсировали цепочки молний. Последовавший за этим гром смешался со звуком взрывов боеприпасов— Можно, брат? — спросил Иск.
— Отличное убийствоРаскрыв металлическую ладонь, — прорычал онкивком указал на особую клятву Сигизмунда. Воин понял, что колеблется, но затем протянул сержанту пергамент.
— Они делают их такими, — сказал Сигизмунд, указывая Иск посмотрел на останки. Он посмотрел вверхтекст, туда, где и его глаза-линзы снова сузились в редевшем тумане виднелось подножие скрытой бурей горы. — Правители этого города, они сделали эти… Они сделали их из своих. Когда-то это были их детибулавочные головки красного огня.
Ранн пошевелился— Да найдёт нас война... — прочёл сержант после паузы. — Да найдём мы себя равными ей. — Он перевёл взгляд на Сигизмунда. — Ты сомневаешься, брат?
— Теперь они чудовища, — сказал онВоин долго молчал.
На краю экрана шлема настойчиво запульсировала руна. Данные начали падать водопадом перед глазами— Я не сомневаюсь в себе, и вокс затрещалсержант, когда прерываемые статикой голоса заполнили уши. Подготовленные и тренированные органы чувств уже обработали изменившийся приказ ещё до тогоно я знаю, как он моргнул. В его сознании появились новые цели что всегда есть нечто более сильное и условия боя. Это было больше похоже на дыханиемогучее, чем на мышлениемы. Я не желаю уступить такому противнику, его разум впитывал информацию в одно мгновениекогда встречусь с ним.
Он бросился бежатьЕщё один долгий взгляд, Ранн и остальные из отделения последовали за ним. “Лэндрейдеры” подошли сзади, взметая в воздух грязь и кровь. Танки не сбавляли скорости. Сигизмунд и Ранн ухватились за поручни на корпусе одного из них и вскарабкались на ограждения гусеницподобный красному лучу лазера.
Внезапная волна давления ударила — Всю свою жизнь ты видел только войну, не так ли? — наконец произнёс Иск, и Сигизмунда удивил его тон. Сержант заговорил тише, исчезли жёсткие командные нотки, всегда звучавшие в спинуего словах. Из металлического лица исходил человеческий голос. Иониец осёкся, хотя уже готовил ответ. — Сегодня ты идёшь сражаться за Империум, за легион, и его голова дёрнулась вверхза будущее. Для тебя такое впервые, когда низко над ними пролетела четвёрка “Штормовых орлов”но ты сотворён войной. Он виделТебе не нужно надеяться на то, что штурмовые двери уже открытыты окажешься равным ей, ведь ты её сын. Воины легиона стояли в проёмахДля тебя война — это жизнь, вцепившись в корпускак и для всех нас. Больше ничего не имеет значения. Здесь не будет таких испытаний, с оружием какими бы ты не столкнулся прежде. Это клятва в руках. На плече каждого воина моменте, брат, и на корпусах кораблей свирепо встала на дыбы красная гончая, оскалив зубыдля наступления этого момента тебе нужно лишь двигаться вперёд.
— Они спустили Гончих ВойныИск протянул пергамент Сигизмунду, — сказал Ранн, его голос был криком на фоне какофонии машинного шума и грома. — Это больше не битва — это казньтот взял ленту.
Имперское возмездие обрушилось на горный город в ускорявшейся последовательности атак: VII и XII легионы нанесли узкий удар, за которым последовала тяжёлая пехота Храдлийских Драгун в сине-жёлтых панцирных доспехах, взводы ближнего боя Инфералтийских Гусар и бронетехника Арталского десятого.
Город встретил их огнёмПрежде город имел название, но оно исчезло, как только прозвучал первый выстрел. Человеческие солдаты горели на улицах. Невидимые косы телекинетической силы разрезали тела на кровавые кускиДля стратегов и штабистов 786-й крестоносной группы он стал зоной боевых действий «12-75/Основная». ТеВсе прочие, кто продвигался вперёднаходился в пределах сферы битвы, встречали существ, сотканных из мёртвой и живой плотиименовали его просто Городом Ведьм. Биомантичекий ритуал сплавлял конечности со скелетамиОн располагался на плато с сетчатыми полями, вытягивал позвоночники, выращивал гидропонными куполами и прививал кости к телам такирригационными каналами, что получалась бронякоторые сияли на солнце, которая щёлкала при движениисловно серебряная инкрустация. Люди в центре трудились на всех этих творений — участках, собирая урожаи крупнозёрника, мякотного корня и цитрановых фруктов, а это именно они — были жителями горного города. Они ходили потом заполняли ими вагоны, которые возвращались по его улицам, спали рельсам в его домахгород. Почва представляла собой толстый слой старого вулканического пепла, разговаривали с другими людьми, жили сухого на жаре и проводили свои дниплодородного при поливе. Теперь они кричалиЗемлекопы и работники, кружили и тряслись в тех же местахрывшие каналы, находили там осколки зелёного обсидиана, которые были собирали их домомцелыми вёдрами. Они пробивали броню руками, которые превратились в костяные шипы, прокусывали конечности игольчатыми зубамиКучи этого материала отмечали пересечения изломанных дорог и тропинок между полями. Они сражались с неистовством душВ определённые периоды года зелёное стекло сияло на закате так, пытавшихся уцепиться за последние мучительные мгновения жизнибудто внутрь каждого осколка запустили живых светлячков. Всё это время воины двух легионов продвигались вверх по гореТакими ночами труженики танцевали, по выложенным камнем дорогам благодаря звёзды и через заброшенные здания. Они умирали, поднимаясь, но продолжали двигаться, добираясь до вершины горы землю за свою удачу и логова ведьмизобилие.
Сигизмунд почувствовалСам город возвышался над плато и полями. Из его центра выступала гора — потухший вулкан, как головная боль усилиласьчто когда-то покрыл грунт у своего подножия пеплом, стеклом и отпрянул назадпемзой. Он давно остыл, под прикрытие теперь его склоны обвивали высотные зданияи дома. Секунду спустя взрыв силы пронёсся мимоОт десяти ворот у его основания поднимались спиралями десять шоссе, разбрасывая куски камняведущих к краю кратера. Воронку окружали башни, как ветки во время бурисловно шипы на короне. Осколки со звоном отлетели Внутри кратер опоясывала винтовая лестница, что спускалась в холодное жерло горы, уходя всё ниже, в глубины, никогда не знавшие солнечного света. На том длинном спуске не встречалось никаких построек — только ступени и ниши, вырубленные в скале, да верёвки, натянутые через пропасть и увешанные зелёным стеклом. По ночам оно звенело, словно от угла стены рядом с нимласковых касаний ветра.
— Становится всё хужеХотя существовали другие города, — крикнул Раннпричём не только в этом мире, но и на его спутниках и планетоидах по всей звёздной системы, полис вокруг горы представлялся источником изобилия. В нём сплетались узы безопасности, традиций и стабильности, связующие людей на планете и в ближнем космосе. Хозяева города владели силой земли и воздуха, солнца и ночи. В разгар солнечного сезона, а затем в середине поры бесплодия их представители прибывали за тем, что им причиталось. Городу отдавали одного молодого человека из каждой сотни, выбранного для служения и, возможно, для того, чтобы самому стать хозяином. Сигизмунд оглянулсяВсё пребывало в равновесии: господа обеспечивали изобилие и уверенность, а взамен получали подать. Ранн ухмылялся сквозь маску запёкшейся кровиТочно так же ты поливаешь почву, а затем собираешь с неё урожай. Нет причин сопротивляться. Нет причин поступать как-то иначе, чем повиноваться и благодарить.
Из двадцати воинов, участвовавших в утреннем штурме траншейПотом пришли корабли. Равновесие нарушилось, осталось всего четверо. Он и не знал, где на горе находятся остальные силы легиона. Гудящее облако помех окутало вокс, когда окружавший гору туман хлынул вниз, чтобы украсть всё, кроме нескольких метров видимости. В воздухе чувствовался привкус жжёного сахара, все поверхности дрожали. Под ногами мощёная дорога огибала здания, возведённые на врезанных в склон ярусах. Тени башен вырисовывались в клубившихся над головой облаках. Они прорвались сквозь вражеские ловушки, чтобы подняться так высоко, но теперь они наткнулись на стену сопротивлениястало ни покоя, которая крепко держалась на сужавшихся дорогахни изобилия.
— Кажется мы близко, — рявкнул Ранн.
Словно Сигизмунд почувствовал, как двигатели «Лэндрейдера» заработали на максимальных оборотах. Тело воина сотрясла ударная волна. В шлеме вспыхнули янтарём руны предупреждений. Он ощутил, что танк резко развернулся. Свет в ответ отсеке сменился с жёлтого на его слова, воздух наполнился звуком, напоминавшим хлопки сотен ладонейкрасный. КакоеЧто-то существо выкатилось по мощёной улице и резко остановилось. По форме это был обруч двух метров взорвалось в поперечникевоздухе совсем рядом. Его панцирь был цвета костиКорпус машины зазвенел от попаданий. Из края торчали десятки рук и кистейКачнувшись, она дёрнулась в другом направлении. Из тела разматывались хвосты позвонковМагнитные фиксаторы Имперских Кулаков щёлкнули, похожие размыкаясь. Сигизмунд вскочил на скорпионьиноги в тот же миг, как «Лэндрейдер» снова содрогнулся. Рядом с ним Ранн издал рычащий смешок из динамика шлема.
Сигизмунд рванулся вперёд. Ранн открыл огонь. Болты проделали дыры в костяной коже. Оно взревело, звук вибрировал в мыслях Сигизмунда, как статический вой. На земле образовался лёд. Воздух вокруг твари пел, лопаясь разноцветными пузырьками и червячками призрачного света. Сигизмунд ощутил муку существа, его страх и ужас. Это ощущение поразило его, подобно удару. Он почувствовал, как руки замерли на оружии— Произнесите ваши клятвы, почувствовал, как воля высасывается — раздался из плотинаушника встроенного вокса голос первого сержанта Иска. Осталась только боль, потери Ровный и неудачи вокруг себя, внутри себя, чёрное мореясный, в котором можно было утонуть под поверхностью мираон перекрыл рёв двигателей.
Он нанёс ещё один удар— Да найдём мы себя равными ей. Конечности существа затряслись, а затем оно превратилось в кровавый клубок, корчась в судорогах, десятки его рук хватались друг за друга. Очередь болт-снарядов ударила в его разрушавшуюся массу и вырвала куски мяса. — прозвучали следующие слова.
Сигизмунд развернулсяВыстрелили спонсонные установки, уже двигаясь, подхватывая свой болтер с земли. Ранн и братья по отделению встали рядом с ним. В поле зрения появились воины в потрёпанной бело-синей броне с поднятым оружием — Гончие Войны. Один из воинов, с обнажённым скальпом и нижней частью лица, закрытой дыхательной маской, перевёл взгляд с Ранна на Сигизмунда и на груду конечностей и плоти на земле. Гончая Войны снова посмотрел на Сигизмунда и Ранна. Шевроны штурмового сержанта красовались на поцарапанной и покрытой кровавым лаком краске его доспехов. Осколки раскалённого камня с жужжанием пролетели мимо них с вершины горыжужжащий визг пронзил красноватый воздух.
— Я сказал позициюШум двигателя усиливался, а не рекомендации, сын Седьмого, — прорычал Гончая Войны. — Но это, по крайней мере, правильный манёврлязг гусениц мелкой дрожью отдавался в броне и плоти.
Он взглянул на других Гончих Войны и отстегнул ручной огнемёт от пояса. Контрольная лампочка в жерле оружия мигнула синим светом. Капля топлива выпала из сопла, вспыхнув белым и жёлтым. Легионер в броне, усеянной магнитными болтами, встал позади сержанта. Сажа и шрамы от жара покрывали его левую руку и плечо, где он держал короткий огнемёт с толстым стволом. Его контрольная лампочка тоже уже горела— Дабы повергли мы врагов наших.
— Вы с намиПравая гусеница на полном ходу завращалась в обратную сторону, и танк развернулся. Снова провизжали лазерные лучи. Заскрежетали тормоза. С глухим стуком пневматики поршни распахнули штурмовые люки. «Лэндрейдер» полз по инерции, замедляясь. Пандус взрыхлял землю, через его край валилась грязь. Сигизмунд, Ранн и их братья по отделению устремились к выходу. Мир снаружи казался размытым мигающим пятном охристого света. Стремительно сбежав по рампе, Сигизмунд шагнул наружу, и его нога утонула в почве до середины голени. Аметистовая молния, сыновья Седьмогословно кнут, — сказал сержантхлестнула мимо него и поразила воина прямо перед ним. Доспех разлетелся на куски. Он замолчалСигизмунд почувствовал, что взрывная волна толкнула его вправо, повёл плечами ощутил запах озона и посмотрел горький привкус на Имперских Кулаковязыке. В вокс-наушнике верещали помехи. Легионер, поражённый разрядом, лежал на земле грудой алого мяса и расколотой жёлтой брони. Значит, рядом находилась одна из Сингулярностей — Меня зовут Сайколдовских мерзостей города, тварей беспримесной пси-мощи и разрушительной силы.
Затем он завернул за угол— Вперёд! — проревел сержант Иск.
Мало что можно узнать из отчёта о битве за город Ведьм в анналах Великого крестового похода. Журналы боевых действий по большей части записывали происходившее в сухих категориях унифицированных полевых данных. Истощение сил, продолжительность действий, потери согласия, тяжесть сопротивления и несколько сносок, которые вырезали подробности из жгучей, кричавшей реальности и изложили их в виде резких штампованных фактов: ''Пагубная тирания уничтожена. Проводится оценка психоактивной среды. Требуется восстановление населения уровня Магна''. Здесь, среди скудных строк, следует отметить, что первое уничтожение одного из ведьмаков-тиранов было осуществлено небольшими силами XII и VII Легионес Астартес.
— Вперёд! — крикнул СайНа земле траншеи вокруг города заполнились трупами и задрожали от криков. Первая взрывная волна, скатившись с горы, вскочил превратила тысячи людей в кожаные мешки с месивом из расплющенного мяса и побежалкостей. Сигизмунд последовал за ним, Ранн следомВторой вал подбросил мертвецов и живых в воздух, а затем остальные Имперские Кулаки швырнул вниз. Разило озоном и Гончие Войныпалёными волосами. Огонь вырвался из орудий XIIИз тел убитых выкипала кровь. Жидкое пламя разлилось по стенам здания перед нимиСолдаты, которые укрылись от ударных волн в блиндажах, вделанных в стены окопов, прокусывали себе языки, когда их мышцы сводило судорогой. В деревянных оконных рамах лопнули стёклагрудных клетках трещали рёбра. Позади и под Сигизмундом город представлял собой размазанную картину огня и дымаСветосферы раскалывались. Сложенные снаряды детонировали.
ЗданиеЗатем появились Сингулярности. Они слетели по склонам горы к участку траншейных работ на западной стороне плато. Облако дыма и огня расступилось перед ними. Те немногие, к которому они бежаликто уцелел на имперских позициях, было храмомувидели над собой разрозненное скопление сияющих фигур, святилищем; даже если строители и не называли его такпохожих на бумажные фонарики, Сигизмунд узнал егосрезанные с нитей. Оно стояло на краю кратераПока солдаты смотрели, как надвигается враг, в головах у них загудело, а руки с забытым оружием безвольно повисли. Город жался к нему по другую сторону длинного каскада ступенейНекоторых рвало, сначала желчью, потом кровью. Открытые двери усеивали нижний уровеньДождь превратился в град. Над входами возвышались острые башни со спиральными крышамиДыхание обращалось в ледяной пар. Остатки венков и цветов после сбора урожая лежали Когда Сингулярностям оставалось полкилометра до передовой, бойцы обратили оружие против товарищей или на ступеньках снаружи рядом с мисками с молоком, маслом и водойсамих себя. Сломанные руки выдернули чеки из гранат. Детали отличались от грязных куч костей По линиям окопов прокатились взрывы и обрывков яркого тряпья, оставленных в гробницах мёртвых королей над кочующими лагерями на Терре, но предназначение было тем жебеспорядочная пальба. КолдовствоЗона поражения расширялась по мере того, ведьмоство, пагубная псайканакак летучие пятна света и черноты приближались к фронту.
В огненном аду были фигуры и тени конечностейНа запасных позициях офицеры изо всех сил старались привести подразделения в боевую готовность. Резервные бронетанковые роты продвигались вперёд, рассыпавшиеся гусеницы машин вминали остатки урожая в прахгрязь. Сингулярности неподвижно зависли над траншеями. Они начали светиться, когда они приближалисьпотом ярко вспыхнули. Сигизмунд виделСияние вонзилось в смотровые щели, как одна вышла из пламениослепляя и обжигая. От доспехов осталось достаточноВодители закричали, чтобы Сигизмунд узнал солдата Храдлийских драгунпотерявшая управление техника забуксовала в грязи. Психическое кукловодство взяло под контроль руки Тяжёлый танк «Малкадор» заложил дугу и ноги драгуна, так что он жил и двигался, даже когда горелврезался в «Палача». Ранн свалил несчастного От удара менее крупная бронемашина завалилась на землюбок. Гончие Войны встречались с горевшими мертвецами лоб Вопящий стрелок в лоббашне «Малкадора» почувствовал, рубиличто его рука сжимается на спусковом рычаге. Снаряд едва успел вылететь из дула перед тем, взрываликак попал в нижнюю часть «Палача». Оба танка исчезли в огненном шаре.
Что-то вылетело из пламени и замахнулось на Сигизмунда обугленным костяным когтемСвет Сингулярностей потускнел, затем начал пульсировать. Он всадил в него болт-снаряд и атаковалОт них ринулась невидимая волна — ускоряясь, когда тот пошатнулся от удараона взметала обломки. Земля вздыбилась. Счётчик боеприпасов Танки, ещё двигавшиеся вперёд, натолкнулись на экране шлема мигнул красным. Вес его тела врезался вал и взмыли в горевшую фигурувоздух. Кости сломались Башни отломились от ударакорпусов. Стволы орудий согнулись. Потом ведьмовская сила, и он побежал вперёдстиснувшая машины, отшвырнув врага обратно в огоньдотянулась до боеприпасов внутри. Боевая техника взорвалась над землёй. Он видел очертания за светом дыма Куски траков и пламени, очертания кресла на платформе под скульптурным навесомброни со свистом посыпались вниз.
Он шагнул к немуПока дым заволакивал горящие траншеи, с позиций по всему плато на корабли Крестового похода поступали отчаянные донесения. Среди тактических отчётов и составляемых стратегических оценок выделялось единственное слово: насыщенное важностью и тревогой, оно указывало, что помощь нужна как можно скорее. «Колдовство» — возрождённая скверна и проклятие Долгой Ночи.
Невидимая сила оторвала его от пола. Его подняли и впечатали в стену. Низ и верх поменялись местами. Он упал, кувыркаясь снова и снова медленные секунды. Все месяцы, проведённые в трюмах учебных кораблей, все дни тренировок с боевой стрельбой в лабиринтах туннелей, когда гравитация менялась, когда он сражался вслепую, задыхаясь или в оглушительном шуме, должны были подготовить его к такому моменту. Обучения и близко не были к реальности. Годы модификаций и испытаний должны были защитить его от ужасов вселенной, но их оказалось недостаточно.
Красный свет вспыхнул Мертвецы поднялись из траншеи перед глазамиСигизмундом. Бесконечный высокий звон наполнил голову Сам воздух будто втянул в себя комки плоти, костей и чувстваброни. Он ощутил, как в груди лопнули кровеносные сосудыКровь свернулась и замёрзла. Ощутил, как напряглись мускулы, когда чужая воля пробежала по его нервам. Возникло дыхание на затылке, холодные объятия скользнули в его плоть, закрывая разум в коробке, Осколки скелетов примешались к каше из которой он наблюдал, как приземляется на пол ледяных кристаллов и поднимаетсямяса. Он видел Ранна Павшие не воскресли: саму их живую материю размяли и братьеввылепили заново, видел Сая и горстку Гончих Войныпридав массе форму людей. Он ощутилПока одна из фигур возникала перед Сигизмундом, что делает шаг, и приказал себе остановитьсяон успел разглядеть на ней кусок каски с гербом Десятого Скилканского полка. Затем сущность резко выбросила руку в его сторону.
+ Успокойся… +Он выстрелил. Три болта попали в центр создания и взорвались. Из мест попаданий вылетели фонтаны мелких осколков. Нежить не остановилась и не замедлилась. Шаровидный кулак из фрагментов костей и стреляных гильз ударил Сигизмунда в правое плечо. Он подался назад. Конечность существа, раздробившись, поползла по доспехам легионера с шумом, похожим на скрежет игл по сланцу. Рука обвилась вокруг него, стиснула. Сигизмунд чувствовал, с какой силой она прогрызает броню, сдирая лак. В горле у него комом встал озоновый смрад.
Голос дышал в его разуме, мягкий, удушающий. Он ощутил, как сознание ведьмака душит его мысли. Он ощутил гордость этого существа: оно всегда было выше других, способно формировать — Прижмите её! — крикнул он и складывать мир так, как ему хотелось. И ещё оно было сильным. Оно знало, что победит даже сейчас, когда огонь и смерть подошли к его порогу. В конце концов, это был один из хозяев этого мира, формирователь реальности. Всё остальное было в его распоряжении. Сигизмунд ощутил, как задвигались его конечности, как поднялось оружие. Он пытался остановить движение своих рук, но падал и падал в бездну собственного разумадёрнулся назад.
+ УспокойсяВоин слева нажал на спуск. Болт-снаряды просвистели мимо левого плеча Сигизмунда. Ничего нельзя сделатьОн выстрелил снова, уже в упор, ты ничего не должен делатьпрошивая нежить огнём снизу вверх от уровня земли, ты ничего не можешь сделатьчтобы снаряды пронеслись через её толщу. Пусть всё идёт своим чередомКогда сущность распалась надвое, Сигизмунд увидел застрявшие в ней черепа, лица и части тел. + Ранн Рванувшись назад, он сдёрнул с пояса гранату и другие воины смотрели на него, их движения были медленнымибросил её в создание, как патокавновь собиравшееся воедино. + Это твой последний сон. Я обещаюЛегионер уже двигался дальше, что он будет приятнымкогда детонация снова разнесла тварь на осколки и кровавую слизь. +
Пусть Тогда он увидел Ранна. Его брат, будто скованный самим воздухом, поднимался всё идёт своим чередом… лечь в грязь выше, и пыльпо нему ползали черви из призрачного света. Не нужно продолжатьПо его броне расходилась паутина трещин. Нет смыслаВозле Фафнира лежала на земле груда измятых доспехов — ещё один брат по отделению, которому вывернуло руки и ноги. ВыходСверкнула серая молния, выходи на мгновение летящие градины показались древками серебряных стрел, которым он мог воспользоваться прямо сейчасизвергнутых с небес. Лежать и никогда не вставатьВо вспышке Сигизмунд увидел, как останки Имперского Кулака зашевелились в грязи, а затем мёртвый воин поднялся, не нужно жить той жизньюсловно марионетка, которую уготовила ему судьбапотянули за ниточки. Из трещин в броне хлынула кровь. Сломанные конечности мотались, лязгая. Голова свесилась, из разбитых глазных линз засочилась чёрная жидкость. Руки метнулись вверх, к Ранну, пальцы на них извивались, словно личинки. Сигизмунд услышал, как из решётки шлема Фафнира вырвался яростный непокорный рёв.
Он почувствовал удар приказа ведьмакаПеред его глазами сверкнул поток плазмы. Мёртвого воина, но за этим стояло чтотянувшегося к Ранну, поглотил шар бело-то ещё: слабостьголубого света. Не просто слабость высокомерияФафнир упал на землю, но слабость воли и разума, доведённых до пределаСигизмунд побежал к нему.
В мёртвой тишине своего разума Сигизмунд заговорил:— Сомкнуть строй!
''Нет''Команда, сказал онперекрывшая грохот бури и пальбы, и словно это слово стало звеномвынудила Сигизмунда замедлить шаг. Иск подступил к нему вплотную, разорвавшимся в цепинаплечник к наплечнику, хватка на нём ослабла. Он повернулсязатем остальные бойцы отделения заняли свои позиции. ОгоньВ мгновение ока они сцепились, наполнявший воздухкак шестерёнки, разлетелся в клочья. Ослепительный свет полагаясь на совместную подготовку и густая тень пронеслись по залутренировки. Время замедлилосьБратья подошли к Ранну, словно вышло из синхронизации с реальностью. Куски разбитого камня летели по воздухукоторый пытался встать, светясь телекинетической силойстаскивая разбитый шлем.
Тогда Сигизмунд по-настоящему увидел врага. Ведьмак сидел на кресле из зелёного камня Сингулярность вплыла в центре зала. Он был старих поле зрения, одна глазница пуставыдвигаясь из мутного мрака, кожа на лице сморщилась и стянуласьжужжа, подбородок свисал на впалую грудь. Он был похож на труп, но воздух вокруг него потрескивал, когда он делал вдохкак световая нить в отказывающей лампе.
Сигизмунд ощутил, как присутствие ведьмака в глубине его разума снова усиливается. Глаз старика был прикован к нему, чёрный булавочный укол, нацеленный, как жерло пушки— Огонь но. Сигизмунд ощутил, как призрачные пальцы впились в его разум в тот момент, когда его рука сжала шею сморщенного человека. Онемение пробежало по руке. Броня перчатки и руки обуглились до локтя. Он ощутил, как разрушение потянулось к нему, подобно молнии— успел выкрикнуть сержант, в мгновение ока разразившейся во время грозывскидывая плазменный пистолет.
Его кулак сжалсяМолния, ринувшаяся из Сингулярности, коснулась оружия Иска до того, как тот успел бы выстрелить. Мир на миг побелел. Плазма, удерживаемая в катушках пистолета, вырвалась наружу. Машинная половина сержанта — та, которую уже забрала война, — просто исчезла. Остальные части тела, броня и плоть, упали, пожираемые огнём. Раздался звук ломающейся костиКуски расплавленного металла врезались в пошатнувшегося Сигизмунда. Попадания подбросили его, а затем наступила тишина и пепел падал с воздухашвырнули к земле. По дисплею шлема, затемнённому из-за вспышки, вихрем неслись красные руны. Он тяжело дышал. К привкусу озона во рту добавились нотки железа.
Гончая Войны умирал. Кусок камняСигизмунд уже поднимался, целился и стрелял, брошенный телекинетической силой со скоростьюнаправляясь к пятну тьмы и света, превышавшей скорость звукаи выкрикивал слова клятвы, оторвал правую сторону его тела. Кровь лилась быстреекоторую, чем успевала сворачиваться. Легионер всё ещё пытался встать. Сигизмунд начал двигаться к немукак ему казалось прежде, он давал для себя, но Сай оказался рядом первым. Сержант Гончих Войны положил руку на плечо воинатеперь она превратилась в обещание всему тому, и прикосновение и жест успокоили умирающегочто стояло пред ним.
Не прошло и минуты с тех пор, как умер колдун, но в пылавшем храме воцарилось спокойствие. Оживлённая мёртвая плоть развалилась на куски. Вокс-частоты снова включились. Вокруг вершины горного города силы Империума приближались к последним верандам и башням ведьм-тиранов. Приказы заключались в том, чтобы держаться, обеспечить уничтожение противников и заняться потерями«Дабы повергли мы врагов наших».
— ХалДругие бойцы рвались вперёд вместе с ним, сюда, — позвал Сай. Один из Гончих Войны подошёл стреляя и опустился на колени рядом с умиравшим воиномдвигаясь как единое целое. Сигизмунд уже обратил внимание на Хала; его левая рука была жемчужноДостигая Сингулярности, болт-белой от плеча до пальцевснаряды взрывались, а на предплечье он носил редуктормолотили по ней, символ апотекария легионавсё глубже впивались в воздух вокруг неё. Апотекарии сражались бок о бок с братьями по легионуСигизмунд услышал голос, высокий и пронзительный, которых они опекаликоторый бормотал и вопил, но большинство а произносимые им слова сплетались из тех, кого Сигизмунд встречал в качестве посвящённогошума крыльев насекомых. Сингулярность истекала светом и теплом. Она съёжилась, отличались отчуждённостьюсжалась, как будто они держали часть окутанная пеленой разрывов. Затем словно бы ринулась из себя отдельно от военного ремесланаружу и поглотила детонации болтов. Не Хал. Как и у остальных Гончих ВойныНа мгновение сущность повисла, его доспехи покрывал слой тёмной запёкшейся крови. Сигизмунд наблюдалбудто разобранная звезда, как апотекарий опустился на колени и поднял редуктор. Цепные лезвия нарисованная ожогами на перчатке включилисьсетчатке. Сай сжал окровавленную руку умиравшего воинаВоин различил фигуру внутри.
Апотекарий поднёс лезвие редуктора к нагруднику воинаКогда-то создание было человеком. Один ударЕго плоть иссохла до костей, руки и он начнёт прорезать керамитноги вжимали в туловище путы из искристых зелёно-чёрных камней. Его глаза, кости и плотьзакрытые сшитыми веками, чтобы Хал мог вытащить прогеноидные железы окружали кольца из груди брата чёрного пепла, также размазанные по легионущекам. Железы используются для тогоПолупрозрачную кожу пронизывали сосуды, чтобы вырастить больше людей в Гончих Войны. Сигизмунд и раньше виделСигизмунду показалось, что он видит, как это делали с мёртвымипо ним струится кровь. Вокруг сущности вращались сгустки огня и осколки взорвавшихся снарядов, но никогда с темикоторые сминались в светящиеся обручи. На секунду Сингулярность застыла, кто ещё не скончался от ран. Он опустился на коленибудто некий образ, склонил голову вырезанный из страхов и прижал кулак к нагруднику. Позади него Ранн и оставшиеся мифов человечества, подвешенный в живых из их отделения тоже опустились на коленивоздухе.
— Ты готовЗатем время сдвинулось, брат? — спросил Сайи воцарился хаос. Вертящиеся кольца пламени и кусочков металла устремились вперёд, разрезая воздух. Огненный круг попал в кого-то из Имперских Кулаков. Раздался звук вроде того, что издаёт ленточная пила, вгрызаясь в сталь. Кровь хлынула фонтаном, спекаясь в пепел. Когда световая оболочка Сингулярности начала закрываться, в неё впился красный квантовый луч, вылетевший из-за спины Сигизмунда. Тварь задрожала в вышине, её покров из яркого сияния и ночной тьмы замерцал. Шквал болт-снарядов ударил в неё сбоку. Сущность забилась, как насекомое в перевёрнутом стакане. Из неё хлестнула молния, разряды бешено стегнули воздух и землю. Сигизмунд заметил, как её свет на мгновение угас, и фигура внутри Сингулярности чётко предстала перед ним. Рот создания шевелился, как будто складывая слова. Стук сердец в груди Сигизмунда затих, словно на мгновение прервался барабанный бой.
Умиравший Гончая Войны кивнулОн выстрелил один раз. Болт, попав Сингулярности в верхнюю часть туловища, разнёс её плечи, шею и череп на куски. Высокая нота, похожая на звон бьющегося стекла, растянулась до пределов слышимости и вытеснила шум битвы. Потом наступила тишина, которую нарушали только шлепки разорванных бус из камней и плоти, падавших в грязь.
— Ты будешь жить Сигизмунд вновь двигался вперёд, готовый стрелять, хотя восставшие мертвецы уже растекались в кровавую жижу. Он почувствовал, как ровно бьются сердца, и ощутил что-то очень близкое к умиротворению. Опустив глаза, он увидел останки Иска, лежащие под непрерывным градом. Он посмотрел вверх, затем огляделся. Вокруг него стояли воины в войнежёлтом, — сказал Хал покрытые грязью и выдвинул клинкикровавой слизью. Завеса тумана перед ними поредела, как будто гибель Сингулярности разорвала полотно мглы.
Битва закончилась до того— Отличное убийство, как свет начал меркнуть. Ведьм-тиранов не стало, а с ними и серьёзного сопротивления. Жители города начали выходить из своих укрытий. Все выглядели оборванными, злыми и напуганными. Сигизмунд увидел одну, девочку не старше десяти лет. Она застыла, когда заметила его, широко открыв глаза. Затем она сделала знак рукой, повернулась и побежала. Он смотрел ей вслед и думал о выражении ужаса и вызова в её глазах; это было похоже на воспоминание, вспышку молнии, показывавшее Смерть под дождём— рыкнул Фафнир.
— Вот и они, — сказал Ранн. Сигизмунд, его братья, Сай и группа оставшихся Гончих Войны стояли на каменной платформе перед зданием. Буря битвы теперь превратилась в торжество победы. Как первые воины, убившие ведьмака-тирана, они были обязаны встретить подкрепление, отправленное в боевую сферу. Для линейных воинов это было честьюдёрнулся.
— Их не былоНа краю дисплея в шлеме настойчиво замигала руна. Перед глазами Сигизмунда в изобилии потекли данные, в ушах затрещал вокс и послышались голоса, — проворчал Сайпрерываемые помехами. — Ситуация начала обострятьсяНе успел воин моргнуть, как только ведьмы показали себяего восприятие, подготовленное и натренированное, уже обработало приказ. Вся система представляет полномасштабную пагубную угрозуЕму дали другое задание. Были вызваны другие силы. Я не удивлюсь, если командование театром быстро расширитсяВ сознании возникли новые цели и параметры боя. Предстоит грязный бойПроцесс больше походил на дыхание, и как раз в таких случаях привлекается Восьмойчем на мышление: его разум впитывал информацию за один миг.
Над ними Он сорвался с места, Ранн и прочие бойцы отделения последовали за ним. Сзади подъехали «Лэндрейдеры», взметая в лучах заходившего солнца скользили десантно-штурмовые корабливоздух грязь и кровь. Их корпуса были иссиня-чёрнымиТанки не сбавляли скорость, как чернила. но Сигизмунд видел, как они сделали три круга, прежде чем опустились и зависли перед храмом. Из открытых люков высыпали воины в почти чёрных доспехах. Один Фафнир ухватились за поручни на корпусе одного из них в шлеме с гребнем и символами лейтенанта поднялся по ступенькам навстречу Сигизмунду и остальным. Он остановился в нескольких шагах от них и подождал, пока Гончие Войны и Имперские Кулаки отдадут честь, а затем коротко отсалютовал самподтянулись на кожухи гусениц.
— Я — ВаллокенНеожиданно ионийца толкнула в спину воздушная волна, — произнёс лейтенанти он вскинул голову. — Вы освобождены от этой зоны боевых действийНа малой высоте над ними летела четвёрка «Грозовых орлов» с потёртыми сине-белыми корпусами. Он заметил, что штурмовые люки уже открыты. Воины с оружием в руках стояли в проёмах, держась за корпус. На плече каждого воина и на обшивке кораблей вздымался на задние лапы красный охотничий пёс, оскаливший зубы.
Он повернулся назад— Они спустили Гончих Войны! — Ранн повысил голос, туда, где воины его легиона уже рассеивались по выжженным руинам городачтобы перекричать какофонию раскатов грома и шума моторов. Сигизмунд почувствовал— Теперь это не битва, как что-то холодное пробежало по его спине.а казнь!
— Брат-лейтенант, — позвал Сигизмунд. Гончие Войны и Имперские Кулаки посмотрели на него. Валлокен повернулся долю секунды спустя, вопросительно наклонив голову.
— Да?Имперское возмездие обрушилось на горный полис чередой убыстряющихся атак: VII и XII легионы наступали узким клином, а за ними следовали тяжёлая пехота Храдлийских драгун в сине-жёлтой панцирных доспехах, взводы ближнего боя Инфералтийских гусар и бронетехника Десятого Арталского.
— Я ожидал наглости от гончих ДвенадцатогоА воины двух легионов прорывались через всё это вверх по склонам, по выложенным камнем дорогам и сквозь покинутые здания. Взбираясь, они умирали, но от воина Седьмого?войско продолжало двигаться к вершине горы и логову ведьм.
— Мы сражались и проливали кровьОщутив, чтобы взять этот городчто давящая боль в голове усилилась, брат-лейтенант, — сказал Сигизмунд ровным голосомотпрянул назад, не отводя взглядапод прикрытие постройки. — С честью и уважениемСекунду спустя поток психосилы пронёсся мимо, от воина к воинусворотив валуны, мы хотим узнать, что как штормовой ветер разбрасывает ветки. По углу стены рядом с ним будет дальшеионийцем простучали осколки.
— Враг побеждён, — сказал РаннСигизмунд оглянулся через плечо. Фафнир ухмылялся сквозь маску из запёкшейся крови.
Валлокен рассмеялсяИз двадцати воинов, звук был невесёлым скрежетом из решётки его динамикаучаствовавших в утреннем штурме траншей, осталось всего четверо. Он не знал, где на горе находятся другие силы легиона. Ранее, когда окружавший вершину туман хлынул вниз и в нём пропало всё, что находилось дальше нескольких метров, вокс-каналы окутала гудящая туча помех. В воздухе ощущался привкус жжёного сахара, все поверхности мелко дрожали. Под ногами воинов мощёная дорога огибала здания, возведённые на врезанных в склон ярусах. В клубящихся над головой облаках проступали тени башен. Чтобы подняться так высоко, легионеры уже преодолевали вражеские ловушки, но теперь на -ткнулись на стену сопротивления, которая прочно перекрыла сужающиеся пути.
— Начинается? — переспросил СигизмундСловно в ответ на его слова, вокруг что-то захлопало, словно аплодировали сотни людей. Какое-то существо, прокатившись вниз по мощёной улице, резко остановилось. Выглядело оно как обруч двух метров в поперечнике, защищённый панцирем цвета кости. Из обода торчали десятки рук и кистей. Создание расправило хвосты вроде скорпионьих, сложенные из позвонков.
— Вопрос главной битвы решёнСигизмунд рванулся вперёд. Ранн открыл огонь. Болты пробили дыры в костяной оболочке. Существо взревело, и звук завибрировал в мыслях ионийца, но две цели остаются незавершённымибудто вой помех. Земля покрылась корочкой льда. Первая заключается Воздух вокруг твари стрекотал, в томнём возникали из ниоткуда разноцветные пузырьки и червячки призрачного света. Сигизмунд воспринял мучения создания, что многие ответственные его страх и соучастники этой мерзости выжилиужас. Это ощущение поразило воина, подобно удару. Он почувствовал, сбежали как руки замерли на оружии и снова ушли в тенькак его волю вытянули из плоти. Они будут найдены. Тьма принадлежит нам Остались только боль, неудачи и не поможет импотери — повсюду вокруг него, внутри него, море черноты, в котором он утонет, погрузится ниже поверхности мира.
Одетый А затем он нажал на спуск, целясь в полуночную броню существо, пока оно изгибало дугой скорпионьи хвосты, чтобы нанести удар сверху. Боёк болт-автомата щёлкнул по забитой льдом казённой части. Хвосты-позвоночники метнулись вниз. Отбросив болтер, воин наклонил головувыхватил нож и сделал выпад. Остриё клинка нашло щель между двумя костяными пластинами и вонзилось по самую рукоять. Хлынула кровь. Скорпионьи хвосты замолотили в воздухе. Сигизмунд пилящим движением потянул нож вниз и наружу, вытащил его, снова ударил и начал резать. Конечности обруча затряслись. Пальцы царапали доспехи легионера. Он ощущал близкое дыхание смерти, но его красный взгляд был твёрдмир состоял из сокращений мышц, пульсации крови и безудержных мгновений, где каждый следующий выпад клинком определял, жить или погибнуть. Он мог умереть там, в тот момент, и эта истина, эта вероятность воспринималась как свобода.
— Наказание за совершенные здесь преступления, — ответил он. — Этот урок должен быть преподанСигизмунд нанёс ещё один удар. — Валлокен оглядел кольцо Гончих Войны и Имперских Кулаков. — ЖальРуки существа вздрогнули, что вы убили ведьмакаа затем оно свалилось окровавленным клубком, которого нашли, — живые могут быть полезнее мёртвых. Не важно, будут и другие. — Он повернулся и пошёл прочькорчась в судорогах, пока десятки его воины последовали кистей хватались друг за нимдруга. — Можете идти. Теперь это согласие принадлежит намОчередь болт-снарядов вонзилась в распадающуюся массу и вырвала куски мяса.
СайОтходя от обруча, Сигизмунд развернулся и подхватил болтер с земли. Ранн и Сигизмунд смотрели ему вследбратья по отделению встали рядом с ним. В поле зрения появились астартес в повреждённой бело-синей броне, держащие оружие наготове. Гончие Войны. Один из них, с обнажённой бритой головой и в дыхательной маске, закрывавшей нижнюю часть лица, перевёл взгляд с Фафнира на Сигизмунда, потом на груду конечностей и плоти на дороге. Затем легионер снова посмотрел на двух Имперских Кулаков. На его исцарапанной броне, словно бы залакированной кровью поверх краски, виднелись знаки различия штурмового сержанта. Мимо бойцов пронеслись раскалённые докрасна осколки камня, прилетевшие откуда-то сверху по склону.
Сай отстегнул дыхательную маску и сплюнул— Враг удерживает следующий перекрёсток, — сообщил Сигизмунд. Мокрота зашипела— Его не обойти, разъедая каменный полс фланга не напасть. Затем он повернулся и поднял руку. На синих пальцах ещё Пока к ним не засохла кровьподошло подкрепление, надо атаковать в лоб.
Затем Сай отступил и ударил державшей цепной топор рукой по груди в грубом приветствииВзглянув на своих товарищей, легионер снял с пояса примагниченный ручной огнемёт. У жерла зажглось синее запальное пламя. Имперские Кулаки повторили приветствиеКапля топлива, а затем Гончие Войны ушливытекшая из сопла, унося тела павшихисчезла в бело-жёлтой вспышке.
— ''Что значило для вас стать полноправным и полнокровным воином легиона?''Потом он ушёл за угол.
''— Это было ещё одно начало. Подтверждение необходимости и цели.''
''— Правда? И это всё? МоментИз доклада о битве за Город Ведьм, помещённого в анналы Великого крестового похода, мало что можно будет узнать. То, что происходило там, когда изменения по большей части опишут сухим языком в журналах боевых действий и тренировкирасставят по категориям унифицированных полевых данных. Истощение сил, через которые вы прошлипродолжительность операций, впервые использовалисьпотери при установлении Согласия, когда вы впервые увиделисерьёзность сопротивления, каким теперь будет ваше существование — это должно было чтоа также несколько сносок, в которых из пылавшей, вопившей реальности вырежут подробности и изложат их в виде отрывистых штампованных фактов. «''Пагубная тирания уничтожена». «Проводится анализ пси-то значитьактивной среды».«Требуется перевоспитание населения, степень „Магна“»''. Здесь, среди скудных строк, также отметят, что первое по времени уничтожение одного из колдунов-деспотов осуществили небольшие силы XII и VII Легионес Астартес.
''— Думаю, ты, возможно, неправильно нас понимаешь — мы не такие, какими могли быть люди.''
''— Я знаюВперёд! — крикнул Сай, милордвскочил и побежал.''
''— Ты очень хорошо знаешь насСледом помчался Сигизмунд, Соломон Фосс, но ты от которого не один из нас — ты видишь такие вещи, как этот моментотставал Ранн, дальше неслись прочие Имперские Кулаки и думаешь, что, возможно, я почувствовал удовлетворение, или гордость, или что-то важноеГончие Войны. Из оружия бойцов Двенадцатого вырвались струи огня. Жидкое пламя разлилось по стенам здания перед ними. Я не почувствовалВ деревянных оконных рамах лопнули стёкла. Я — существо войныГород, теперь находящийся сзади и снизу от Сигизмунда, созданное для неё. Для меня это не имело другого значениявыглядел как пейзаж с огнём и дымом, но это дало мне пониманиеразмазанный по холсту.''
''Здание, к которому они бежали, служило капищем, храмом. Даже если создатели постройки и называли её как-то иначе, Сигизмунд понимал её предназначение. Святилище стояло на краю кратера. Город, словно прижавшийся к храму, ярусами спускался от него по другую сторону длинного каскада ступеней. Нижний уровень капища усеивали открытые двери. Над входами возвышались острые башни со спиральными крышами. На ступеньках снаружи сохранились следы праздника урожая — Чего?''венки и букеты, лежащие возле мисок с молоком, маслом и водой. Хотя в деталях святилище отличалось от гробниц мёртвых королей над бродячими лагерями на Терре, где валялись грязные кучи костей и обрывки яркого тряпья, суть его оставалась той же. Колдовство, ведьмовство, пагубная псайкана.
''— Реальности тогоПока легионеры приближались к храму, в огненном аду перед ними мелькали фигуры, тени конечностей, рассыпавшихся в прах. На глазах Сигизмунда одна сущность вышла из пожара. Её доспехи отчасти уцелели, поэтому воин определил, с чем мы сражались — что большая сила перед ним солдат Храдлийских драгун. Руками и огромная вселенная означали только худших чудовищногами драгуна управляли пси-кукловоды, с которыми приходилось сталкиватьсятак что он жил и двигался, что есть необходимость в существовании таких воиновдаже сгорая. Ранн уложил его. Гончие Войны, как ябросаясь прямо на горящих мертвецов, рубили их и у нас есть причина сражатьсярасстреливали.''
''— Чудовища? СловоЧто-то выступило из пламени и замахнулось на Сигизмунда обугленным костяным когтем. Он всадил в противника болт-снаряд и атаковал, наполненное не только смысломкогда тот пошатнулся от попадания. Счётчик боеприпасов на экране шлема мигнул красным. Легионер всем телом с размаху врезался в пылающее создание. Кости сломались от удара. Отшвырнув врага обратно в огонь, но и эмоциями.воин побежал дальше.За пеленой дыма он увидел силуэт, озарённый пламенем, — очертания кресла на платформе под резным навесом.''
''— Точное словоСигизмунд шагнул туда.''
''— Насколько точное?''Невидимая сила оторвала его от пола. Воина подняло и впечатало в стену. Низ и верх поменялись местами. Он начал падать, кувыркаясь через голову. Секунды едва ползли. Предполагалось, что за все месяцы, проведённые в трюмах учебных кораблей, за все те дни тренировок с боевой стрельбой в лабиринтах туннелей, когда менялась сила тяжести, когда Сигизмунд сражался вслепую, задыхаясь или в оглушительном шуме, он подготовился к такому моменту. Но обучение даже близко не соответствовало реальности. Даже многолетних модификаций и испытаний, призванных защитить его от ужасов вселенной, оказалось недостаточно.
''— ВедьмыПеред глазами забурлила краснота. В голове непрерывно звучал высокий звон, заполняющий всё восприятие. Он почувствовал, что в груди лопаются кровеносные сосуды. Ощутил, как напряглись мускулы, когда по его нервам пробежали импульсы чужой воли. Кто-тираны превратили свой народ то задышал ему в затылок, проник в оружие плоть, стиснул его суть в холодных объятиях и скот. Какое другое слово ты словно бы выбрал? — Сигизмунд запер разум воина в упор смотрел коробке. Уже оттуда он наблюдал, как приземляется на негопол и поднимается. Он видел Ранна и братьев, ожидая ответавидел Сая и горстку Гончих Войны. Фосс моргнулОсознав, встряхнулсячто делает шаг, Сигизмунд приказал себе остановиться.''
''— Хорошо+ Тихо...''+
''Соломон Фосс нахмурилсяВ его разуме зазвучал негромкий голос, глядя на инфопланшет мягкий и держа инфоперо наготовеудушающий. Многие другие Он почувствовал, как рассудок колдуна сдавливает его коллеги, мастера слова, из недавно основанного ордена Летописцев писали прикосновениями, танцуя кончиками пальцев по стеклянной поверхности экрановмысли. Некоторые печатали на компактных клавиатурах. Некоторые писали черниламиСигизмунд воспринял гордость этого существа: оно всегда стояло выше других, предпочитая ощущение формировало иискривляло мир так, возможно, представление такого архаичного методакак ему хотелось. И ещё оно было сильным. Фосс подозревалОно знало, что он сам виноват в томпобедит, что задал эту тенденцию. Там, где это было практично— даже сейчас, он всегда предпочитал ощущение пергамента когда огонь и раскрывавшуюся тайну наблюдения за появлявшимися под пером словами. Он хотел бы и сейчас воспользоваться чернилами, но планшет был более практичен в зоне боевых действий; он узнал это на собственном горьком опыте. Инфоперо было единственным дополнением смерть подошли к его художественным предпочтениям. Оно также кое-что ему показывалопорогу. Когда Ведь оно двигалосьвходило в число хозяев этого мира, двигались и его мыслитворцов реальности. Когда оно останавливалось или замедлялось, это говорило Всему прочему следовало подчиняться ему. Сигизмунд ощутил, что в томкак поднимаются его конечности, что он записывал, есть что-то неразрешённое или неполноенаводя оружие. Теперь оно говорило емуОн пробовал удержать собственные руки, что ему нужно высказать навязчивое подозрениено лишь всё глубже падал в бездну собственного разума.''
''— Ваше упоминание о Восьмом легионе, Повелителях Ночи+ Тихо. Ничего нельзя сделать, — сказал он. — Если вы извините меняты ничего не должен делать, их включение… это примечательноты ничего не можешь сделать. Их роль в событиях незначительнаПусть всё идёт своим чередом. Вы, должно быть, много раз встречались с воинами их легиона, но это был первый раз, когда вы встретили их…''+
''— Не первыйРанн и другие воины смотрели на него, — сказал Сигизмундих движения казались медленными, будто они увязли в патоке.''
''— Но это был ваш первый бой+ Это твой последний сон. Ваша первая операция в качестве воина. Вы не сражались вместе с другими легионами раньше... — Слова Фосса затихли. Он улыбнулся, облизнул, а затем прикусил губу. — В первый разОбещаю, когда вы сражались вместе с другими легионами, но не в первый раз, когда вы встретили воинов легиона. Тот, который забрал вас из кочующих лагерей. Он сказал..он будет приятным.''+
''— Мы пришли за тобойСдайся... Приляг в грязь и пыль. Не нужно продолжать. Нет смысла. Вот выход, которым можно воспользоваться прямо сейчас. Лечь и никогда не вставать. Незачем жить так, — сказал Сигизмундкак уготовила ему судьба.''
''— Слова Восьмого даже в ранние годы. Скорее обещаниеПриказ колдуна хлестнул Сигизмунда, будто кнутом, а не боевой клич. Но если воин Восьмого забрал вас в легионыоднако за этим крылось что-то ещё.Слабость.Не просто слабость высокомерия, но слабость воли и разума, доведённых до предела.''
''— Некоторые вербовочные места на Терре использовались исключительно определёнными легионами, искавшими важные для них особенности, но многих просто собирали силами всех действующих легионов, а назначения позже менялись. Восьмой набирал своих первых и большинство терранских рекрутов из тюрем и преступных анклавов, но они брали и тех, кто находился в других местах, которые соответствовали их… их природе. Я стал сыном Седьмого легиона Рогала Дорна, но те, кто забрал меня из моей жизни, были не из него.''В мёртвой тишине своего разума Сигизмунд заговорил:
''Тогда Сигизмунд не ответилвпервые рассмотрел врага. Колдун сидел на кресле из зелёного камня в центре зала. Он оказался одноглазым стариком со сморщенной кожей, обтянувшей череп, его подбородок свисал на впалую грудь.''
''Фосс постучал инфопером по зубамОн напоминал труп, но при каждом его вдохе вокруг него потрескивал воздух.''
''Сигизмунд ощутил, что колдун, засевший в глубине его сознания, снова усиливает хватку. Старик не сводил с него единственного глаза — Хочешькрошечный чёрный зрачок смотрел на воина, как жерло пушки. Стиснув шею дряхлого человека, легионер тут же почувствовал, что в его разум впились фантомные пальцы. Руку пронзило онемение. Латная перчатка и броня до локтя обуглились. Он осознал, что сила разрушения тянется к нему рывками, будто молния, чтобы я продолжил? — спросил Сигизмундразветвляющаяся из грозовой тучи в промежутках между мгновениями.''
''— Я надеялсяВоин сжал кулак. С хрустом сломалась кость, а затем наступила тишина, что вы уточнителишь падал пепел, — сказал Фосскружась в воздухе.''
''Снова никакого ответа.''
''— Вы смотрите на Повелителей НочиБоец из Гончих Войны умирал. Кусок камня, Восьмой легионразогнанный телекинетической силой быстрее скорости звука, и думаетеоторвал ему правую сторону тела. Кровь лилась так обильно, что могло бы бытьне успевала сворачиваться. Легионер всё ещё пытался встать. Сигизмунд направился к нему, если бы вы соответствовали другому набору критериев?''но первым туда подошёл Сай. Положив руку на плечо воина, сержант Двенадцатого успокоил умирающего самим своим жестом и прикосновением.
''ТишинаПосле того как умер колдун, не прошло и минуты, однако в пылавшем храме воцарилось спокойствие. Марионетки из мёртвой плоти развалились на куски. Восстановилась связь по вокс-каналам. Вокруг вершины горного полиса силы Империума приближались к последним капищам и башням деспотов-чародеев. Войскам приказали удерживать позиции, удостовериться, что противник искоренён, и оказать помощь пострадавшим.''
''— Избежать их судьбы? Вот чего вы боялись? — Фосс постучал по планшету и снова прикусил губу. — Видите лиХал, важно знатьсюда, как размещать и обрамлять детали. Контекст имеет значение— позвал Сай. Не могли бы вы уточнить этот момент?''
''— НетОдин из Гончих Войны подошёл к смертельно раненому бойцу и опустился на колени рядом с ним. Сигизмунд ещё раньше обратил внимание на Хала, поскольку левая рука его доспеха была жемчужно-белой от плеча до пальцев, — сказал Сигизмунда на предплечье он носил редуктор, слегка покачав головойзнак принадлежности к апотекариону. — Тебе нужен контекстЦелители сражались бок о бок с братьями по легиону, вверенными их заботам, но большинство из тех, кого иониец встречал прежде, будучи послушником, выглядели отчуждёнными, как будто отчасти держались в стороне от военного ремесла.Хал вёл себя иначе.Как и у остальных Гончих Войны, его доспехи покрывал тёмный слой запёкшейся крови. — Фосс кивнулНа глазах Сигизмунда апотекарий опустился на колени и поднял редуктор. — Но события нельзя понять, когда они происходятЗавращались цепные клинки на латной перчатке. Им требуется время, чтобы обрести смыслХал сжал окровавленную руку умирающего воина.''
''— Но всё это Апотекарий поднёс лезвие редуктора к нагруднику легионера. Нужно лишь толкнуть устройство вперёд, и оно прорежет керамит, кости и плоть, чтобы Хал смог вытащить из груди брата по легиону прогеноидные железы. Эти органы необходимы, чтобы возвысить других людей, превратить их в Гончих Войны. Сигизмунд уже в прошломвидел, как эту процедуру проводят над мёртвыми, но никогда — сказал Фосснад теми, кто ещё не скончался от ран. Встав на одно колено, он опустил голову и прижал кулак к нагруднику. Позади него Ранн и выжившие бойцы их отделения тоже преклонили колени.''
''Сигизмунд посмотрел на него словно через прицел— Ты готов, брат? — спросил Сай.''
''— Продолжим? — спросил он''Умиравший боец Двенадцатого кивнул.
== ЧЕТЫРЕ ==
'''КЛЯТВЫ'''«Мы пришли за тобой...»
Они молча опустились Сигизмунд, его братья, Сай и горстка уцелевших Гончих Войны стояли на коленикаменной платформе перед храмом. Двадцать Неудержимость сражения сменилась упорядоченностью победы. Как первым бойцам, убившим колдуна-деспота, им полагалось встретить подкрепление, отправленное в сферу битвы. Почётное дело для рядовых воинов в жёлтом.
Все их доспехи в чём-то отличались друг от друга— Восьмой... — произнёс Фафнир. Некоторые носили сочетание старых — Я и новых предметов: шлем с плугом из доспехов тип III “Железный”; сегментированный и шипованный наплечник, который, должно быть, был заимствован из прототипов до объединения Терры; нагрудник, скреплённый болтами и многослойный, который не соответствовал ни одному из стандартных образцов. Другие носили комплекты, которые выглядели так, как будто их обводы стали основой для схем по распознаванию подразделений, но с цветамизнал, которые Сигизмунд никогда не видел в легионе: тёмночто кто-синий наплечник с белыми звёздами; шлемы разделены между красным и чёрным; один тёмно-серый с наплечником, показывавшим жёлтый цвет легионато из них есть во флоте.
У всех был сжатый чёрный кулак— Их не было, — проворчал Сай. — Ситуация начала обостряться, и все молча несли бдениекак только ведьмы показали себя. Теперь вся система обозначена как пагубная угроза высокого уровня. Подтянуты другие силы. Не удивлюсь, стоя если командование на коленях ТВД<ref>ТВД — театр военных действий. — ''Здесь и склонив головы; они не двигались уже три часадалее примеч. редактора''. Перед ними вход в Храм вёл во тьму</ref> вскоре перейдёт к эскалации. Ни дверьПредстоит грязная драка, ни ворота не закрывали его, но переступить порог означало смерть для любого, кто не был призвана Восьмой как раз на такие и слетается.
Перед входом стоял одинокий воинНад ними в лучах заходящего солнца скользили десантно-штурмовые корабли с иссиня-чёрными, будто чернильными корпусами. Обнажённый меч покоился острием вниз под его рукамиНа глазах Сигизмунда они описали три круга, после чего снизились и зависли перед храмом. Поверх доспехов свисал табард с чёрным крестомИз открытых люков выпрыгнули воины в почти чёрных доспехах. Его голова была непокрытаОдин из них, шрамы в шлеме с гребнем и аугметические разъёмы усеивали тёмную кожу макушки над бледнымилейтенантскими знаками различия, холодными глазамиподнялся по ступенькам навстречу Сигизмунду и другим. ХрамовникОстановившись в нескольких шагах от них, один из воиновофицер подождал, избранных примархом Рогалом Дорном для охраны храма Клятвпока Гончие Войны и Имперские Кулаки отсалютуют ему, а вместе с ним и духа легиона, которым он теперь командовалзатем коротко ответил на приветствие.
Каждый воин VII легиона со временем придёт сюда— Я — Валлокен, чтобы принести клятвы Императору и примарху— произнёс лейтенант. Первыми, кто удостоился — Мы сменяем вас в этой чести, были воины, которые вступили в легион после того, как примарх принял командование. Теперь, всякий раз, когда “''Фаланга''” встречалась с контингентом Имперских Кулаков, те, кто никогда не входил в Храм, приходили и приносили клятвы под взглядами Храмовников. Для тех воинов, которые погибли до того, как смогли прийти в Храм, один из братьев должен был почтить их память и произнести клятву павших, чтобы их имя можно было высечь на стенах и колоннах рядом с именами живыхзоне боевых действий.
За годыОн повернулся к воинам своего легиона, которые привели его из кочующих лагерей к первому полю битвыуже рассредоточивались по выжженным руинам города. Сигизмунд почувствовал, Сигизмунд увидел и понял Империум Человечества и VII легион как орудия истины. Часто суровый, но дальновидный, Империум отбросил старые, ложные убеждения и заменил их новыми, простыми истинами. Храмы богов исчезли, но в храме Клятв хранилось нечто, что, по его мнению, верующие прошлого назвали бы священным. Было что-то в покое, в тишине, в том смысле, что остальная вселенная могла гореть за этими стенами, могла бушевать и реветь, ломать горы и сокрушать могущественных, но здесь всегда будет покой и простая истинаспине у него пробежал холодок.
Первый воин шагнул вперёдГончие Войны и Имперские Кулаки посмотрели на него. Меч Храмовника поднялсяВаллокен обернулся через долю секунды, преграждая путьвопросительно наклонив голову.
— ПроходиЛейтенант оглядел его с ног до головы, Кидунетзатем посмотрел на окружавших его воинов, — сказал Храмовник, и Кидунет переступил порогкак будто лишь сейчас решил проявить интерес к ним.
Один за другим подходили остальные— Я ожидал бы наглости от гончих Двенадцатого, называли своё имя и имена мёртвых, чьи несказанные клятвы они неслино от воина Седьмого...
— Беллат..Офицер рассмеялся: из вокс-решётки донёсся безрадостный хрип.
Меч поднялся— С вульгарной проблемой главной битвы разобрались, встречая Сигизмундано две задачи ещё не выполнены. Во-первых, многие творцы этой мерзости и их соучастники выжили, сбежали и снова ушли в тень. Их найдут. Тьма принадлежит нам и не поможет им.
— СигизмундВоин в броне цвета полуночи наклонил голову, — ответил он. — Я несу своё имя и имя нашего брата Иска, павшего в битвене сводя с него взора красных линз.
Храмовник не сводил с него взгляда — Наказание за совершённые здесь преступления, — ответил он. — Нужно преподать урок на эту тему. — Валлокен оглядел кольцо Гончих Войны и мечаИмперских Кулаков. — Жаль, что вы убили ведьмака, которого нашли: от живых бывает больше пользы, чем от мёртвых. Неважно, будут и другие. — Отвернувшись, офицер зашагал прочь, затем поднял клинокего личная гвардия последовала за ним. — Можете идти. Теперь Согласием займёмся мы.
— ПроходиРанн, Сигизмунди Сай смотрели, как он уходит.
Он переступил порог. Внутри было темно. Только свет факелов в коридоре за дверью рассеивал мрак— А они стараются поддерживать свою репутацию, вырисовывая колонны и высокий потолок, отмечая имена, которые уже начали проступать на каменных гранях стен. Помещение оказалось меньше, чем ожидал Сигизмунд, лишь немного шире, чем одна из боевых клеток для тренировок с оружиемне так ли? — негромко произнёс Фафнир.
В центре пола возвышался Сай отстегнул дыхательную маску и сплюнул. Мокрота зашипела, разъедая каменный постаментпол. На нём стояла широкая медная чаша. На секунду он задумался о её назначении. Ему ничего не сказали о том, что произойдёт в Храме, только то, что Затем он принесёт клятву пред взорами Храмовников повернулся и своих братьевподнял руку. Всё остальное принадлежало неизвестному, тайне, которую можно было раскрыть, только пережив её. Другие приносящие клятву уже заняли места по кругу зала, и он встал Кровь на оставшееся местосиних пальцах ещё не засохла.
Голос был тихимОтступив на шаг, но раскатился в темноте. Сигизмунд почувствовалСай неуклюже отсалютовал им, как ударив по спине поползли мурашки. Дыхание в груди замерлорукой с цепным топором. Там, в темноте, Имперские Кулаки ответили на краю кольцаприветствие, кто-то был. Внезапное присутствие, которое показалось, когда переместилось в тусклый свет. Сигизмунд почувствовал, как по нервам пробежала молнияа затем Гончие Войны ушли и унесли тела павших.
В кольцо шагнула высокая фигура, края доспехов отражали оттиски когтей, клювов и оперённых крыльев, распростёртых, чтобы поймать ветер. Рогал Дорн, примарх, командующий VII легионом и отец Имперских Кулаков, вышел в центр зала.
Многое отняли у Сигизмунда, когда он переродился в воина. Он видел ужас и смерть и ощущал только нотки угрозы и предупреждения. Страх, который испытывали люди, принадлежал другой жизни. Но в тишине Храма он почувствовал отголосок чего-то, что, должно быть, заменило страх. Это было похоже на удар молнии во время грозы, пронзивший его насквозь, как будто земля ушла из-под ног. Это сокрушало, выжигало, возвышало, волна давления от взрыва бомбы простиралась в вечность. Он опустился на колени.
Дорн замолчал ''— Правда? И это всё? Момент, когда впервые пригодились изменения и поднял правую руку. Бронированная перчатка соскользнула с кулака под урчание микросервоприводов. Он снова обвёл взглядом помещениетренировки, а затем сунул голую руку в огонь. Сигизмунд наблюдалчерез которые вы прошли, как пламя обвивается вокруг пальцев. Дорн оставался совершенно неподвижнымкогда вы впервые увидели, только рот и язык двигалиськаким теперь будет ваше существование, когда он снова заговорилнаверняка значил что-то особое.''
Сигизмунд смотрел на огонь и лицо Дорна за ним. Мир остановился. Существование превратилось в каменные стены на периферии зрения, и свет пламени, и эхо слов в ушах. Затем он увидел их, фигуры, которые помнил, и некоторые, которые, как он думал, забыл: Иск стоит, подняв пистолет, вспышка смертельного света на мгновение отразилась на хроме его черепа; апотекарий Гончих Войны Хал на коленях рядом с телом умиравшего, лезвие редуктора вращается''— Я знаю, когда он сжимает окровавленный кулак братамой господин.''
— ''— Ты будешь жить очень хорошо разбираешься в войне''нас, Соломон Восс, но ты не один из нас. Рассматривая тот момент, ты думаешь, что, возможно, я почувствовал удовлетворение, или гордость, или нечто исключительно важное. Ничего подобного. Я — сказал Халсущество войны, изготовленное для неё. То, что случилось там, не имело для меня иного значения, но я обрёл понимание.''
Коробан стоял позади него, пока шёл дождь и Короли Трупов кружили вокруг…''— Чего?''
Тера прикоснулась железным прутом ко лбу перед тем''— Истинной сути того, с чем мы сражались. Когда твоя сила возрастает, а вселенная для тебя расширяется, это означает лишь то, что тебе предстоит столкнуться с ещё более скверными чудовищами. Значит, есть нужда в существовании таких воинов, как в последний раз встретиться с бандами убийц…я, и у нас есть причина сражаться.''
Чуть дальше полузабытая женщина с янтарными глазами смотрела на него из-под складок синего шарфа''— Чудовища? Слово, наполненное эмоциями в той же мере, что и смыслом... Кровь и звуки выстрелов…''
— ''Иди— Точное слово.'', — сказала женщина, и в уголках её глаз отразился огонь, и послышался рёв мира, который разваливался на части.
— ''Нет!— Насколько точное?'' — тихий голос, непокорный, желавший удержаться, остаться, стоять там, где он был.
— ''Иди! Не останавливайся, — Колдуны-деспоты превратили свой народ в оружие и скот. Какое иное слово ты понялбы выбрал? Иди! Сейчас же!'' — А потом она ушла, отвернувшись, с оружием в руке, направленным навстречу тому, что надвигалось, а он стоял, и просто медленно проходила секунда, дыхание в его лёгких, глаза широко раскрыты, руки и ноги не двигаются. Затем он повернулся и побежал.
Он посмотрел ''Сигизмунд в глаза Рогалу Дорнуупор смотрел на Восса, шагнул вперёдожидая ответа. Тот моргнул, снял перчатку и сунул руку в огоньвстряхнулся.''
Плоть начала обугливаться. Боль начала впиваться в пальцы''— Что ж, ладонь, руку. Его лицо оставалось неподвижнымладно.''
— Я Сигизмунд''Соломон Восс нахмурился, глядя на инфопланшет и держа инфоперо наготове. Многие его коллеги, слово-творцы из недавно основанного ордена Летописцев, набирали текст прикосновениями, танцуя кончиками пальцев по стеклитовой поверхности экранов. Другие печатали на компактных клавишных панелях. Единицы пользовались чернилами: им нравились ощущения и, возможно, сама концепция такого архаичного метода. Восс подозревал, что за подобную тенденцию следует винить его самого. Когда позволяла целесообразность, — сказал онпредпочитал осязать пергамент и наблюдать, — воин Седьмогокак вершится таинство, как возникают слова из-под кончика пера. Он хотел бы и вместе со своим я несу имя Искасейчас прибегнуть к чернилам, павшего но уже узнал на горьком опыте, что в битвезоне боевых действий более практичен планшет. Единственной уступкой Соломона его творческим пристрастиям стало инфоперо. Оно также кое-что ему показывало. Когда оно бегало по экрану, так же живо двигались мысли Восса. Когда оно застывало или замедлялось, это говорило Соломону, что в храм Клятвзаписях есть что-то неразрешённое или неполное.''
Дорн выдержал его взгляд''Сейчас перо твердило ему, и Сигизмунд почувствовал, как кожа начала слезать с обожжённых пальцевчто нужно высказать неотвязное подозрение.''
Мерцание пламени заполнило глубины взгляда примарха''— Но тогда вы впервые пошли в бой.Впервые действовали как воин. Вы никак не могли сражаться вместе с другими легионами раньше. — Восс постепенно умолк. Улыбнувшись, он облизнул, потом прикусил губу. — Вы впервые сразились вместе с другими легионами, но не впервые встретили воина Восьмого. Тот, кто забрал вас из бродячих лагерей, сказал.''
Дорн выдержал его взгляд''— Хотя некоторые зоны вербовки на Терре закрепили за определёнными легионами, искавшими важные для них особенности, на многих территориях сбор просто вёлся силами всех действующих братств, а затем сжал его руку претендентов делили позже. Первые рекруты Восьмого, как и большинство их инициатов с Терры, происходили из подземных владений-темниц. Но они брали и тех, кто жил в пламенидругих местах, отвечающих. природе Восьмого. Я стал сыном Седьмого легиона Рогала Дорна, но те, кто забрал меня из моей жизни, к нему не принадлежали.''
— ''Ваш лорд отец, — сказал ФоссТы желаешь, чтобы я продолжал? — вы впервые встретились с ним, когда приносили клятву?спросил Сигизмунд.''
''— Я тоже восхищаюсь тобой, — сказал Сигизмунд.''
''Голова Фосса дёрнулась вверх. Сигизмунд улыбнулся, и Фосс заметил контроль в его взгляде, суждение. Это напомнило ему не только о физических способностях легионеров Императора, но и об интеллекте, который ими двигал.''==ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ==
''— У тебя большой талант, но ты работал и тренировал этот талант, и использовал его на службе чему-то большему, чем ты сам.''
''— Я бы не сказал, что все мои поступки полностью лишены эгоизма, — сказал Фосс.''КЛЯТВЫ
''— Немногие человеческие поступки таковы.''
''— А поступки космических десантников? Примархов? — Сигизмунд не ответил, и Фосс знал, что прямого ответа Двадцать воинов молча опустились на этот вопрос он не получитколени. –Знаете, это была идея лорда Дорна, вашего отца, моё “призвание”, я полагаю, мы должны называть это так. Я был никем, мелким торговцем, которому пришла в голову глупая идея использовать последние из своих иссякающих средств для участия в Крестовом походе. Я думал о том, чтобы вступить в полки, стать солдатом Армии, но я никогда не отличался храбростью.''
''— Мужество — это не та чертаЖёлтые доспехи каждого из них в чём-то отличались от брони других. У одних сочетались старые и новые элементы: шлем с забралом в форме плуга, относящийся к латам типа III «Железный»; сегментированный наплечник со штифтами, которой недостаёт человекунаверняка заимствованный из прототипов до объединения Терры; скреплённый заклёпками многослойный нагрудник, который добровольно отправляется на сотни полей сраженийне соответствующий ни одному из стандартных образцов. Другие носили комплекты, без оружия или доспеховвыглядевшие так однородно, чтобы увидеть будто их такимисилуэты послужили основой для схем в памятках по распознаванию подразделений, но с расцветками, какие они естькаких Сигизмунд никогда ещё не видел в легионе. Тёмно-синий наплечник с белыми звёздами. Шлемы, разделённые на красную и дать это понимание темчёрную половины. Почти полностью тёмно-серая броня, кто никогда их не увидиттолько на одном оплечье жёлтый колер Седьмого.''
''Фосс На всех доспехах имелся сжатый чёрный кулак, и все воины молча несли бдение, стоя на коленях и склонив головы. Они не смог скрыть удивления на лицедвигались уже три часа. Перед ними зиял тёмный вход в Храм. Его не закрывали ни дверь, ни ворота, но того, кто переступил бы порог без приглашения, затем пришёл в себяждала гибель.''
''— СпасибоПеред входом стоял одинокий воин. Он опирался на рукоять обнажённого меча, — сказал направленного остриём вниз. Поверх брони онносил табард с чёрным крестом. — ЗнаетеНа его голове, ещё я никогда не был писателем. Не тогдазакрытой шлемом, когда я сел на первый корабль снабжения из Солнечной системы. На самом деле у меня не было никакого представления о томшрамы и аугметические разъёмы усеивали тёмную кожу макушки над бледными, что я делаюхолодными глазами. Я взял маленькую книжку Он входил в число Храмовников — пустую… это было... — Он моргнул, не уверенныйастартес, почему он по-прежнему говоритизбранных примархом Дорном для охраны сакрального места Клятв, чувствуя покалывание в уголках глаз. — Она принадлежала моему сыну. Он… он оставил еёа вместе с ним и духа легиона, когда он… когда ушёлкоторым теперь командовал Рогал.''
''— Твой сынЗа годы, — сказал он низким голосомпрошедшие между жизнью в бродячих лагерях и его первым полем битвы, Сигизмунд увидел и воспринял Империум Человечества и VII легион как орудия истины. Часто суровое, но дальновидное, государство людей отбросило ложные старые убеждения и заменило их простыми новыми истинами. Храмы богов исчезли, однако, по мнению Сигизмунда, храм Клятв обладал чем-то таким, что верующие прошлого назвали бы святостью. Она крылась в покое, в тишине, в ощущении того, что вся остальная вселенная может гореть за этими стенами, бушевать и реветь, крушить горы и низвергать владык, но здесь всегда будут царить безмятежность и истинность в простоте. — Какой полк?''
''— Первый СаккалианскийВстаньте, — ответил Фосспроизнёс Храмовник. Воины поднялись. — Я… Я не хотел, чтобы он уходил, но он верил. Думал, что это правильно, что за будущее нужно боротьсяПодойдите, и что если он может это сделать, то должен. — Фосс обнаружил, что крутит в пальцах инфоперо, глядя на светившиеся слова на экране. — Я думаю, есть веские основания сказать, что я ушёл, чтобы увидеть то, что видел он, частью чего он хотел стать. — Он вздохнул. — Я начал писать о том, что видел, об обычных вещах — о чём говорили грузчики в портах. Запах обломков танков, когда их вытаскивают из объятого пожарами города. Выражение лица человека, когда он впервые видит один из действительно больших кораблей Крестового похода. Мелочи, маленькие истины, маленькие шаги… Однако я делал это не с какой-то целью, пока ваш лорд отец… “В твоих словах есть красота и правда“, — сказал он, а затем задал вопрос: “С какой целью ты создаёшь эти воспоминания, Соломон Фосс?” Всего один вопрос, и моя жизнь с тех пор — это ответ. По правде говоря, до этого я был никем, просто человеком, который размышлял и делал пометки, которые некоторые люди читали. Я думаю, что в самом реальном смысле я был потерянхотите войти.''
''Фосс моргнулПервый легионер шагнул вперёд. Страж поднял меч, приходя в себя, собирая нити мыслей. Сигизмунд медленно кивнулпреграждая ему путь.''
''— Мы все Какое имя в тебе? — ничто, пока не решим, кем станем, — сказал он''спросил Храмовник.
== ПЯТЬ ==— Проходи, Кидунет, — сказал страж, и легионер переступил порог.
'''ХРАМ'''— Какое имя в тебе?
Сигизмунду преградили путь в первую же ночь— Саур и Истофар, когда он пришёл павший в Храм. Перед дверью стоял Храмовник. Он был высоким, даже для космического десантника, смуглым, без волос и татуировок, с серо-зелёными глазами цвета грозового океана. На его плече покоился огромный меч, клинок которого почти не уступал ему по высоте. Доспехи были угольно-чёрными и полированными, янтарнымибитве.
— Ты принёс свои клятвы. Путь для тебя закрытМеч поднялся навстречу Сигизмунду.
Сигизмунд опустился на колени. Он оставался — Какое имя в таком положении двенадцать часов, молчаливый, неподвижный, пока “''Фаланга''” миновала ночной цикл. С тех пор каждый цикл ночи он приходил, ждал и слушал медленный голос корабля и биение своих сердец. Когда звучал колокол к началу каждого дня, он покидал порог и возвращался к мечу.тебе?
Сигизмунд посмотрел на него с того местаОн переступил порог. Внутри было темно, где упал на пепел тренировочного поля. Наконечник копья мастера оружия был у его шеитолько свет факелов, остриё касалось кожи так же нежногорящих в коридоре за дверью, как подушечка пальцарассеивал мрак. Аппий смотрел на Из него сверху внизпроступали очертания колонн и высокого потолка. Виднелись списки имён, спокойноуже начинавшие покрывать собой каменные плоскости стен. Помещение оказалось меньше, терпеливочем ожидал Сигизмунд, ожидая— лишь немногим шире, чем какая-нибудь боевая клетка для тренировок с оружием.
— Я хочу стать братом ХрамаВ центре пола возвышался каменный постамент. На нём стояла широкая медная чаша. Воин на секунду задумался о её назначении. Ему ничего не сказали о том, — ответил Сигизмундчто именно произойдёт здесь, только то, что он принесёт клятву пред взорами Храмовников и своих братьев. Всё прочее таилось в неизвестности: подобную тайну можно раскрыть, только испытав на себе то, что заключено в ней. Другие обетники уже встали по окружности зала, и он занял последнее свободное место.
Аппий выгнул бровь, затем убрал копьё от шеи Сигизмунда и прошёл через тренировочный круг к стойке с оружием на стене.— Что такое война?
Сигизмунд всталГолос прозвучал тихо, но раскатился в темноте. Серая зола с пола прилипла к его нательнику и туникеПо спине у Сигизмунда поползли мурашки. Он переступил с ноги на ногу и изменил положение посоха так, чтобы быть готовым к ударуДыхание в груди замерло. Он позволил рукам привыкнуть к нему, мысли нашли отголосок его веса. Даже всего за два дня занятий с Аппием он понял, что малейшие детали имеют значениеКто-то скрывался в темноте у самой границы круга. Если вы взяли оружиеЗатем тот, вы должны были готовы владеть им, и готовность означала не просто держать его; она означалачьё присутствие внезапно ощутил воин, что вы соответствовали природе оружия плавно шагнул в мышцахтусклый свет, мыслях и волепо нервам Сигизмунда словно бы пробежали дуговые разряды.
Аппий вернул копьё на стойку, затем посмотрел на ряд оружияВ кольцо вступило высокое создание в доспехах. Здесь были мечи и клинки всех видов, древковое оружие, булавы, утренние звёзды, молоты с клювовидными наконечниками, баклеры, полущиты и приспособленияНа краях брони мелькали едва различимые образы когтей, сочетавшие острые края клювов и наконечники такоперённых крыльев, как Сигизмунд никогда раньше не видел. Рука Аппия перемещалась между оружием по очереди, останавливаясьраспростёртых, чтобы положить палец на лезвие или рукоять. Выражение его лица было расслабленным, глаза сосредоточены на том, что находилось перед ним, как будто каждое оружие было единственным, что существовало во вселеннойпоймать ветер. Чёрный нательник скрывал его фигуру под серовато-белым табардом. На щеке красовалась выцветшая татуировка с изображением хищника и молнииРогал Дорн, оставшаяся с тех времёнпримарх, когда Имперские Кулаки были немногочисленным командующий VII легионом, а войны, которые они вели, проходили под светом солнца Терры. Его волосы и борода были серыми, как кремень, как грозовые тучи, как пепел, покрывавший тренировочный полотец Имперских Кулаков, который был его королевствомпрошёл в центр зала.
— Ты веришьКогда Сигизмунд переродился в воина, что умрёшь у него отняли многое. Сталкиваясь с ужасами и смертью, он испытывал лишь намёки на тревогу и чувство опасности. Человеческий страх относился к другой его жизни. Но в бою? — спросил Аппийтишине Храма он почувствовал отголосок некой эмоции, вероятно, заменившей ему страх. Его голос был спокойнымОна пронзила легионера насквозь, словно удар молнии во время грозы, и показалось, как будто он спрашивал мнение Сигизмунда о балансе нового клинказемля ушла у него из-под ног. Это ощущение сокрушало, выжигало, возвышало. Подобное волне давления от взрыва бомбы, оно простиралось в вечность.
— В конце концов, все умираютСигизмунд преклонил колени.
Аппий рассмеялся— Встаньте, — сказал Рогал Дорн.
— Верно, — сказал онВоины повиновались, и его рука замерла над двуручной булавойпримарх оглядел весь круг. Плоть вокруг пальцев лоснилась от рубцовой ткани. — ВерноЕго глаза казались чёрными жемчужинами на лице из твёрдых граней и теней.Сигизмунд встретил его взор.В глазах Дорна он увидел конец всего сущего, такой же холодный и неотвратимый, как пустота за звёздами. Затем что-то блеснуло в их глубине — Его пальцы постукивали по булавемолния в далёкой грозовой туче, удерживаемой на краю света, и в том проблеске воин уловил нечто такое, от чего у него перехватило горло. — Но я спросилТам, веришь ли тыв блеске глаз Смерти, что умрёшь в боюжило понимание.
Аппий снял булаву со стойки Замолчав, Рогал поднял правую руку. Латная перчатка съехала с кулака и повернулсязадвинулась в броню под урчание микросервоприводов. Он снова обвёл взглядом помещение, а затем вложил незащищённую кисть в огонь. Сигизмунд увидел, как пламя обвивается вокруг пальцев. Дорн не шевелил ни мускулом, лишь губы и язык задвигались, когда он заговорил вновь.
Аппий бросился вперёд. Сигизмунд просчитал удар, отступил назад и взмахнул булавой вверх и вниз. Аппий поднял гладий в быстром парированииВот Коробан стоит рядом с ним под дождём, которое никак не могло остановить опускавшуюся булавупока их окружают Короли Трупов. Клинок коснулся навершия булавы, и Аппий повернул рукоять, когда два оружия соприкоснулись. Булава скользнула вдоль лезвия, как капля воды, скатившаяся по стеблю травы, и теперь вес тянул её вниз и мимо Аппия, который направил кинжал в открытый бок Сигизмунда. Сигизмунд, поворачиваясь, отдёрнул булаву и почувствовал, как лезвие полоснуло его по рёбрам, прокусив нательник, и кровь пролилась на пепел.
— Что мы здесь делаем? — спросил АппийВот Тера прикладывает железный прут ко лбу перед тем, кружакак в последний раз выйти навстречу бандам убийц.
Воины легионов принимали удары— ''Нет!'' — Тихий голос, которые могли убить смертных и даже не замечали ихнепокорный. Его обладатель цепляется за былое, но удархочет остаться, нанесённый одним из своих, и идеально вовремя… это было совсем другое дело. Сигизмунд ощутил, как от удара его пробрала дрожь. Аппий был уже вне досягаемостидать отпор там, когда выпрямилсягде он есть.
Сигизмунд стоял неподвижно. Танец клинков Аппия вызвал в его сознании сверкающий ритм. Он взвесил булавуА потом она ушла, отвернувшись, почувствовалдержа пистолет, как её тяжесть давит направляя его на пальцыпередний край того, когда что надвигалось, а он ослабил хватку. Он умел читать ритм мастера. Сейчас начнётся атакапросто стоял с широко раскрытыми глазами, взмах клинкас застывшим в лёгких вдохом, затем прыжокс неподвижными руками и ногами, а потом выпад…пока медленно проползала та секунда. Затем он развернулся и побежал.
''Сейчас''Воин посмотрел в глаза Рогалу Дорну, шагнул вперёд, стянул латную перчатку и резко сунул руку в огонь.
Гладий Аппия взметнулся вверхПлоть начала обугливаться. Боль постепенно впивалась в пальцы, ладонь, предплечье. Лицо легионера застыло.
За исключением того, что его там Дорн не было. Он был в трёх шагах. Рукаотводил взор, державшая кинжали легионер ощутил, взметнулась, в воздухе мелькнуло яркое пятно. Кинжал вонзился острием в мякоть плеча Сигизмунда. Рука онемела. Навершие булавы что с глухим стуком врезалось в золу. Острие гладия коснулось его шеигорящих пальцев уже сползает кожа.
Лицо Аппия стало мрачным— Нет, терпение исчезло из его глаз. Он протянул руку и вытащил кинжал из плеча Сигизмунда. Потекла кровь— ответил Сигизмунд.
Сигизмунд сохранял невозмутимое выражение лица. Аппий подошёл ближеМерцание пламени отразилось во взгляде Рогала, не сводя взгляда с Сигизмундазаполнило глубины его глаз.
— Ты так думаешь?По-прежнему не отводя взор, Дорн сжал его руку в пламени.
— Нет, — сказал Аппий, и его голос был холоден и твёрд, как лезвие меча. — Ты ищешь смерти. Ты не просто веришь, что умрёшь в бою — ты хочешь этого. — Он отвёл взгляд и покачал головой. — Ты хочешь этого, потому что это выход, выход из всего, что ты видел и видишь в этом мире, единственный способ, которым это может закончиться. Но наши клятвы и долг вечны. Умереть в бою означает, что твой враг выжил. Любой враг, с которым ты сталкиваешься на войне, должен погибнуть от твоей руки. Здесь нет никаких исключений. Победа, вечная победа — это один удар, одно убийство, чтобы ты мог убить следующего, и следующего, и следующего за ним. — Аппий поднял кинжал. — По одному разрезу за раз. Вот как мы создаём вечность — делая следующий разрез.
Аппий повернулся к стойке с оружием''— Да, вернул гладий и кинжал на место и взял двуручный топор— ответил Сигизмунд. ''
“''Фаланга— Тогда какое значение этот момент имеет для вашей истории?''” стояла в гавани космических доков Юпитера. Рои Юпитерских кораблестроителей ухаживали за её израненной кожей, в то время как магистры артиллерии и магосы Марса восстанавливали вооружение. Волкитные излучатели ближнего действия, электромагнитные катапульты и плазменные бомбарды будут располагаться рядом с турболазерами и макробатареями. Новое оружие поступило из Марсианских кузниц, изготовленное Красными Жрецами на основе собранных Имперскими Кулаками стандартных шаблонных конструкций. Это был процесс, на который уйдут месяцы, и пока это происходило, силы Крестового похода, поддерживаемые “''Фалангой''” и её кораблями, получали припасы: оружие, основные материалы, продовольствие, человеческие ауксилии из Солнечных дивизий Имперской армии и свежих рекрутов, чтобы заменить потерянных в бою легионеров.
Рогал Дорн отправился на совещание со своими братьями-примархами и остальными членами Военного совета, чтобы поприветствовать нового среди них, Льва Эль'Джонсона, в сердце Империума. Прибыла половина фронтовых верховных командующих Крестового похода: Фулгрим'— Именно тогда я понял, Манусчто мы боремся не только за людей, Жиллиман но и великолепный Гор, а также Захалум, Террагааз и даже Морн, сама Матриарх Войныза идеи. Нужно было принять решенияИменно в тот момент я осознал, возобновить связи что непокорность и уладить споры. Хотя Крестовый поход шёл уже давно, этот момент ознаменовал переход от его юности и ярости к эпохе зрелости и неумолимого импульса. Со временем история даст собранию название, соответствующее его месту в потоке событий — Первый Солнечный конклавискусство войны способны служить чему-то величественному.''
Доки и верфи Луны''— Ваш отец производит такое впечатление, Юпитера и Сатурна были забиты военными кораблями. Солдаты заполнили места сбора, и половина торговой флотилии системы сновала туда-сюда между планетами и спутниками, перевозя припасы в трюмы голодных флотов. Когда конклав закончится, они снова рассеются к приграничью и отодвинут границы Империума ещё дальше во тьму. С тех пор, как Крестовый поход впервые вышел за пределы Солнечной системы— отозвался Восс, в круге её звезды не собиралось столько силделая пометки.''
Историки Великого крестового похода оглядываясь назад''— Он очень высокого мнения о тебе, отмечали— сказал Храмовник. Соломон удивлённо посмотрел на него, что это великое событие было также моментом, когда линейный воин VII Легионес Астартес предстал перед Кругом Клинков, чтобы стать Храмовником легионаи Сигизмунд кивнул. Они видели закономерность — возвышение будущего лидера Твои работы почти обязательны для командиров Седьмого. Он цитировал тебя и чемпиона Великого крестового похода, а также собраниемне, которое определило курс и характер этого Крестового похода на десятилетия вперёддругим господам примархам в моём присутствии. По правде говоря, как Если Крестовый поход ведётся путём демонстрации правды и многое в истории, значение существует только идей в ретроспективе — конклав важен для меньшего событиятой же мере, потому что он дал время для проведения испытанияпулей и клинком, пока потребности войны приостановилисьтогда ты один из его поборников.''
Всё''— Я польщён, что существовало в те дни для Сигизмунда — это его бдение перед дверью Храма и пепел произнёс Восс, снова глядя на тренировочном поле. Не было сна, даже тех нескольких часов, которые положены воину легиона. Кроме стоявших перед дверью Храмовников и Аппия, он никого не видел. Это продолжится до тех пор, пока он не встретится со своим испытанием и потерпит неудачу или докажет, что достоинсвой текст.''
Храмовник, который каждую ночь отказывал Сигизмунду войти, всегда был другим. Некоторых он узнал, некоторых никогда раньше не видел. Среди них был Чисеро, один из Первых ''— тех, кто вступил в легион, когда Рогал Дорн принял командование — высокий и с длинными костями, его булава была позолочена красным золотом. Эрудей, широкоплечий, со шрамами от битвы за Луну на лице и двумя саблями в руках. Были воины с лицами, словно высеченными из камня, и другие, во взглядах которых, казалось, была только доброта острой сталиЯ тоже восхищаюсь тобой.''
Во время ночных бдений он опускался на колени, когда мир вращался вокруг него''Соломон резко поднял голову. Каждую ночьСигизмунд улыбнулся, и Восс заметил в полумраке перед дверьюего взгляде, как он слушалвладеет собой, как пульсация наполняет его ушивыносит суждения. Храм был святилищем, погребённым глубоко в центре “''Фаланги''”, отделённым и экранированным такЭто напомнило Соломону, что даже шум битвы не касался его. Но настоящей тишины легионеры Императора наделены не было. Сначала раздавались звуки его собственной крови и дыханиятолько особыми физическими возможностями, наполнявшие уши но и чувства; затеминтеллектом, как бы отвечая биению его жизни, он слышал кораблькоторый управляет оными. Даже неподвижная в пустоте космоса “''Фаланга''” дышала. Миллиарды тонн металла и камня дрожали в медленном ропоте, когда силы и давление прокладывали путь через её кости. Нараставший топот ног на дальних палубах, визг режущей пилы снаружи корпуса, шипение вокс-кабелей, передававших команды из одной части корабля в другую — всё это сливалось и фильтровалось в звук, который вливался в чувства Сигизмунда. Как шипение грозовых помех. Как пыль.
Сигизмунд оглядел стойки''— А поступки космодесантников? Примархов? — уточнил Восс, хотя и понимал, что прямого ответа на этот вопрос не получит. — Знаете, моё... «призвание» — полагаю, нам стоит так его называть, — возникло из идеи владыки Дорна, вашего отца. Свежая кровь запеклась у него Я ничего собой не представлял. Мелкий торговец, которому пришла в голову глупая идея пустить остатки своих иссякающих средств на лбу и стекала по правому предплечью к пальцамучастие в Крестовом походе. Сначала думал вступить в полки, стать солдатом Армии, которые сжимали клювообразный молот. Аппий начисто вытирал саблюно я никогда не отличался храбростью.''
— Хороший вопрос, — сказал Аппий, осматривая лезвие сабли''Восс не смог скрыть удивления на лице, затем убирая её взял себя в лакированные ножны и ставя обратно рядом с остальными. — Это оружие Храма, используемое его защитниками и для обучения тех, кто присоединится к ним. Оно пришло со всех звёзд, объединённых Имперской Истиной. Некоторое прислано великими оружейными кузницами Сол, другие привезены с войн или предоставлены другими легионамируки. ''
— Для меня его цель — красота''Сигизмунд кивнул.''
— Это не ответ на вопрос''Моргнув, — сказал Соломон собрался и сплёл воедино распустившиеся нити мыслей. Сигизмундмедленно кивнул.''
Аппий кивнул''— Мы все — ничто, соглашаясьпока не решим, кем станем, — сказал он''.
— Другая цель состоит в том, чтобы ты понимал каждое оружие, с которым можешь встретиться в бою, умея владеть им. Оружие учит тебя, как ты можешь победить его. Храмовник должен победить любого врага, поэтому он должен владеть любым оружием.
— Однако это не является их конечной целью, не так ли?==ГЛАВА ПЯТАЯ==
— Они учат нас тому, кто мы есть, — сказал Аппий. — Вот почему они существуют. Вот почему мы должны владеть ими всеми.
— Пока мы не найдём самих себя, — сказал Сигизмунд.ХРАМ
— Пока мы не найдём ''правду'', — сказал Аппий. Он повернулся и взял со стойки меч. По обеим сторонам прямого клинка тянулось острое лезвие, а рукоятка под поперечной гардой была обтянута тёмной кожей. Мастер оружия поднял меч так, чтобы клинок был обращён плашмя к его лицу. Его взгляд скользнул по лезвию. — Когда ты берёшь в руки инструмент войны, ты должен знать его историю, как она отражена в записях, и как она отражена в самой его сущности. Как и ты, этот клинок был сделан на Терре. Оружейник клинковых кланов Гоби с Азиатских низин выковала его из осколков с полей сражений, когда Единство Терры ещё оставалось под сомнением. Её имя утеряно, но она была более способной, чем те, кто её окружал. В то время клинковые кланы совсем недавно подчинились Единству и трудились над созданием оружия в качестве дара верности Императору. Кузнец принадлежала к низшей касте и не могла работать с самыми чистыми материалами, поэтому она просеивала груды ржавчины и боевые отходы в поисках кусочков кованой стали, которые другие не видели или выбрасывали, потому что те были слишком маленькими или слишком повреждёнными. Она собирала угольную пыль по углам кузниц хозяина. Она работала, когда должна была спать. Она сделала пять мечей, каждый из которых немного отличался от другого. Посмотри на этот клинок, и увидишь её в ряби дамасской стали, в ударах молота и жаре, которые объединили сплавы стольких осколков для достижения единой цели. Её жизнь в этом равновесии. Её правда.
Аппий плавным движением перевернул Сигизмунду преградили путь в первую же ночь, когда он пришёл в Храм. Перед дверью стоял Храмовник — высокий даже для космодесантника, со смуглой кожей, лишённой волос и любых отметин, с серо-зелёными глазами цвета штормового океана. На его плече покоился огромный меч , длиной клинка почти равный воину в росте. В цветах его брони сочетались угольная чернота и протянул его Сигизмунду рукоятью вперёдполированный янтарь.
Сигизмунд взял меч. Он почувствовал— Кто ты, как вес клинка лёг в пальцы.желающий войти сюда?
— А его создатель?Иониец опустился на колени. Он оставался в таком положении двенадцать часов, молчаливый, неподвижный, пока на ''«Фаланге»'' длился ночной цикл. С тех пор каждым условным вечером он приходил и ждал, внимая протяжному голосу корабля и биению своих сердец.
— Вожди кланов сожгли её в её собственной кузнице за позорВсякий раз, который она навлекла на нихкогда звучал колокол к началу дня, он покидал порог и шёл давать отпор мечу.
— Они сочли то, что она сделала, оскорбительным?
Аппий улыбнулся— Я хочу стать братом Храма, — ответил иониец.
— Спроси мечАппий выгнул бровь, — сказал онзатем убрал копьё от шеи воина и прошёл через тренировочный круг к подставке для оружия, висящей на стене.
Воин с серыми глазами ждал его у дверей Храма— Мы воины, когда колокол пробил ночь— произнёс Сигизмунд. — Если мы боимся умереть в бою, значит, уже проиграли.
— Я хочу пройти внутрь, — сказал СигизмундАппий снял булаву со стойки и повернулся.
— Я войдуСигизмунд, братповорачиваясь, — сказал онотдёрнул булаву и почувствовал, как клинок полоснул его по рёбрам, прорезав комбинезон. На золу пролилась кровь.
Острие меча Храмовника остановило его шаг— Нет.
— Путь для тебя закрытБросившись вперёд, — повторил Храмовникнаставник развернулся и нанёс секущий удар гладием понизу. Сигизмунд предугадал первую часть манёвра, но чуть опоздал, реагируя на вторую, и понял, что занимает неверную стойку. В тот же миг Аппий плашмя приставил кинжал ему к шее ниже затылка и всадил ему колено в живот.
Сигизмунд сделал ещё один шаг. Меч Храмовника метнулся к нему. Его клинок встретил удар. Он посмотрел сквозь скрещённые клинки в глаза цвета штормового моря. Теперь он зналПолучая удары, способные прикончить смертных, с кем столкнулся. Это был не брат Храма и воины легионов порой даже не один из замечают их чемпионов. Этим воином был Эол, бывший командующий VII легиона до тогоно когда их атакует другой астартес, как Рогал Дорн воссоединился с Императором, а теперь магистр Храмовниковпричём в идеально выбранный момент... Он был смертью, вызовом и камнем древних троновэто совсем другое дело.
— Я буду нести бремя вместе с тобойСигизмунд ощутил, братчто всё его тело сотряслось. Когда он выпрямился, — сказал СигизмундАппий уже вышел из зоны досягаемости.
Вокруг них из темноты выступили фигурыВоин стоял неподвижно. Каждый воин был Сверкающие клинки, танцуя в руках Аппия, словно бы нарезали такты в табарде с крестом поверх доспехов и держал сознании Сигизмунда. Он взвесил булаву в руках оружие. Сигизмунд узнал их по тем ночам, когда преклонял колени ослабил хватку и почувствовал, как её тяжесть давит на этом месте: это были Храмовникипальцы. Он уже разгадал ритм наставника. Сейчас начнётся атака, которые преграждали ему путь каждый размелькнёт лезвие, когда он приходил сюда. Всепоследует рывок, кроме одногопотом выпад вниз. Он увидел Аппия. Мастер оружия держал в руках молот, и выражение его лица было каменным.
Эол обвёл взглядом кольцо воинов«Сейчас».
— Начинайте, — сказал онГладий Аппия взметнулся вверх.
Атака пришла слева от СигизмундаОдновременно с тем, быстрыйкак мышцы наставника толкнули тело вперёд, боковой и низкий рассекающий удар топором. Сигизмунд отступилкрутнулся на месте. Клинок прошёл мимо, и он шагнул вперёд, подняв мечБыстро. Ещё один удар и ещё один, врезались в его меч, отдаваясь в пальцах и распространяясь по предплечьямМолниеносно быстро. Он увидел, как воин с топором развернулся, вскидывая оружие, готовый нанести разрубающий удар сверхуС проворством самой смерти. Порез тирана — так полушутя называли его старые воины Единства, высмеивая тех мёртвых королейПовернувшись, чьи головы и королевства достались Императору. Это был конец жизней. Сигизмунд прочитал и встретил удар, отклонил и атаковал в ответвзмахнул булавой.Сила переплелась с верным выбором момента.. и никуда не попал. Воин уже шагнул мимо негоОголовье булавы обрушилось вниз, изменив захват оружия чтобы раздробить Аппию левое плечо и рубя. Навершие топора ударило Сигизмунда в бок. Броня прогнулась. Ещё один удар пришёлся в тыльную часть ноги. Затем воин с топором отступил, и появилось размытое пятно стали, когда свалить его на него двинулся Эрудей с двумя шипевшими клинкамипол.
Сигизмунд отпрянул, но острие просвистело по его щекеВот только наставника там не оказалось. Брызнула кровьОн стоял в трёх шагах. Следующий режущий удар уже приближалсяВзметнулась рука с кинжалом, и меч поднялся ему навстречув воздухе мелькнуло яркое пятно. Клинок прямо вошёл в мякоть плеча Сигизмунда. Стальной поцелуйРука онемела. Он видел, как губы Эрудея растянулись Булава с глухим стуком упала оголовьем в оскале, блестя хромированными зубамизолу. Шеи воина коснулось остриё гладия. Сигизмунд развернулся, освобождая пространство, одна рука слегка отпустила меч, другая схватила Эрудея за предплечье и…
На лбу Сигизмунда открылся широкий порез. Кровь залила глаза. У него было мгновение— Уступаю, прежде чем Эрудей подсунул руку под его плечо и вывернул, и он падал, и он знал, что следующий удар сломает его. Он сталкивался с воинами и врагами, но никогда с такими, как эти. У него ничего не было. Он был пуст, пустота в облике мальчика, а затем воина, ищущего причину, чтобы стоять. Он проиграет, здесь и сейчас, как и все остальные, как — сказал он и предполагал.
Он падалАппий помрачнел, и когда он ударился об полв его глазах теперь читалось нетерпение. Протянув руку, он знал, что если поднимется, то будет падать снова и сновавытащил кинжал из плеча Сигизмунда. Вся сила, данная ему, всё мастерство владения оружием и уроки десятилетней войны ничего не значилиПотекла кровь. Даже если и был способ пережить этот момент, порезы и удары никогда не закончатся, пока он не будет сломлен, пока этот круг мечей не найдёт правду…
— ''Найди правдуУченик не моргнул и глазом. Наставник подступил к Сигизмунду, и тебе больше ничего не понадобится''отводя от него взгляда.
Он ударился об пол— Я знаю тебя, — произнёс Аппий. Дыхание вырвалось из лёгкихОтвернувшись, он подошёл к стойке с оружием и начал вытирать кровь с кинжала. Мгновение замедлилось— Я выбрал тебя для испытания. На секунду ему показалосьЯ никогда не встречал равного тебе, ни в этом зале, что он слышит шум корабляни в любых иных местах, тамгде я видел, за скрежетом силовой брони как сражаются и звоном сталиумирают бойцы. Ты можешь стать Храмовником. Медленный пульсТы можешь стать одним из величайших воинов, вселенная вращается по своей вечной дугекоторые строят Империум. — Наставник замолчал, секунда за секундойвнимательно осматривая кинжал. — Но ты проиграешь. Меч Однажды ты обнажишь клинок, встанешь против кого-то из врагов, посмотришь на него, и в рукеего глазах ты узришь смерть. Клинок оттягивает рукуТогда ты шагнёшь навстречу ему, и тебе придёт конец.
Дыхание втянулось в лёгкие.— Ты так думаешь?
Он увидел Аппия— Я стремлюсь только служить Империуму и легиону, смотревшего на него из воспоминаний о тренировочном зале, полуулыбку, мерцавшую в глазах воина— ответил он.
Он поднялся. Эрудей стоял перед ним, сабля воина казалась мерцавшим пятном на периферии зрения— Что я должен делать? — наконец спросил Сигизмунд.
Сигизмунд рассёкПовернувшись к подставке с оружием, Аппий вернул гладий и кинжал на место и вытащил двуручный топор.
Меч ударил Эрудея по горжету. Посыпались кусочки жёлтого лака. На мгновение он пошатнулся, рассекающая атака его клинка сбилась, а затем Сигизмунд двинулся на него— Найди правду, рубя снова и снова, заставив Храмовника рухнуть на палубутебе больше ничего не понадобится.Мелькнувшее движение на краю поля зрения— Он быстро рассёк воздух несколькими взмахами, и он уже поворачивалсяобернулся к Сигизмунду, когда на него наступал ещё один из кругаотсалютовал кивком, утренняя звезда поднималась по дуге. Меч уже двигался, уже рубил, прежде чем шипастый шар врезался бы в череп. Он видел свечение в окулярах воина. Навершие утренней звезды опускалось, обещая забвение. Меч скользнул вперёдподнял топор и произнёс: — Ещё раз.
Клинок ударил в переднюю часть шлема воина. Левый окуляр разлетелся вдребезги, лицевая панель смялась, и Сигизмунд снова атаковал, наносил мощные удары, когда приближался следующий воин, и следующий, и внутри он чувствовал, как меч движется вместе с ним, смертельная тень его воли. Ничто не существовало вне этого настоящего, вне досягаемости клинка и правды его разреза. Следующего момента не было, только настоящее, отсекаемое от будущего одним ударом за раз. Лица и оружие менялись; он чувствовал, как его бьют, чувствовал запах и привкус крови во рту, но это были фантомы, исчезающие призраки.
Затем наступила просто тишина''«Фаланга»'' стояла на якоре в космических доках Юпитера. Он огляделся в поисках следующего противникаПолчища местных кораблестроителей обрабатывали её израненную обшивку, пока магистры артиллерии и магосы с Марса расширяли её арсенал. Рядом с турболазерами и макробатареями разместятся волкитные излучатели ближнего действия, электромагнитные катапульты и плазменные бомбарды. Новое оружие поступило из марсианских кузниц, но где его не былоизготовили Красные жрецы на основе данных СШК, собранных Имперскими Кулаками. Для перевооружения требовались месяцы, и, пока шёл процесс, войска Крестового похода, размещённые на ''«Фаланге»'' и кораблях её группы, получали ресурсы: боевое оснащение, основные материалы, продовольствие, отряды людей-ауксилариев из Солярных дивизий Имперской Армии и свежих рекрутов на замену легионерам, потерянным в сражениях.
Эол стоял перед ним Рогал Дорн отправился на совещание с двуручным мечом братьями-примархами и остальными членами Военного совета, чтобы поприветствовать в рукесердце Империума того, кто последним примкнул к ним, — Льва Эль’Джонсона. Магистр Храмовников отступилПрибыла половина фронтовых верховных командующих Крестового похода: Фулгрим, не отрывая взгляда Манус, Гиллиман и великолепный Хорус, а также Захалум, Террагааз и даже Морн, сама Боевой Матриарх. Им требовалось принять решения, возобновить связи и уладить споры. Хотя галактическая кампания шла уже давно, этот момент знаменовал переход от Сигизмундаеё неистовой юности к эпохе зрелости и неудержимого продвижения. Затем он поднял меч Со временем история даст собранию название, соответствующее его месту в приветствии и положил его на плечопотоке событий, — Первый Солнечный конклав.
— Ты можешь пройтиВ доках и на верфях Луны, СигизмундЮпитера и Сатурна теснились военные корабли. Солдаты заполнили места сбора, и половина торговой флотилии системы сновала туда и обратно между планетами и спутниками, доставляя припасы в трюмы голодных армад. Когда закончится конклав, звездолёты снова рассредоточатся по приграничью и отодвинут рубежи Империума ещё дальше во тьму. С тех пор как Крестовый поход вышел за пределы системы Сола, вокруг её звезды не собиралась такая мощь.
МедленноВпоследствии историки галактической кампании, ощущая тупую боль от полученных ударов на краю движениякрепкие задним умом, отмечали, что одновременно с тем великим событием некий рядовой воин Седьмого легиона предстал перед Кругом Клинков, чтобы стать Храмовником этого братства астартес. Они проводили параллели между возвышением будущего лидера и чемпиона Великого крестового похода и собранием, он опустился определившим курс и характер всего предприятия на коленидесятки лет вперёд. Он поднял меч. Рябь на стали клинка переливалась По правде говоря, как часто бывает в свете факелов. Мысленно он подумал о безымянном кузнецеистории, которая вложила совпадение стало значимым только в сердце оружия простую мечту о единстве и надеждеретроспективе. Он закрыл глаза и прислонился лбом Важность конклава для менее масштабного события заключалась в том, что из-за собрания приостановилась подготовка к клинку. Затем он встал и переступил порогбитвам, что позволило провести испытание.
''— Я был на Первом Солнечном конклавеБессонные бдения всё продолжались, — сказал Фосс. Экран его планшета и Сигизмунд стоял на мгновение помутнел. Он нахмурился и стал включать и выключать дисплей. — Не официальноколенях, конечно, но зато благодаря влиянию вашего лорда отца и ещё нескольких человекпока мир вращался вокруг него. Я до сих пор помню Льва КалибанаКаждую ночь, вошедшего пребывая в Инвестиарий, падавшие с неба замёрзшие лепесткиполумраке перед входом, костры середины зимы он обращался в бронзовых клетках на каждой стене слух и башне по всему Дворцу. Я даже разговаривал с Террагаазом ночью перед..внимал равномерному шуму. нуХотя Храм, перед тем, что случилось. Когда вы находитесь расположенный в такие моментызаповедных недрах ''«Фаланги»'', вам кажетсяизолировали и экранировали так, что всего на мгновение вселенная вращается вокруг вас. В вашем рассказе подчёркивается, что то, что важнов святилище не проникал даже шум сражений, там не всегда замечается историей илицарила полная тишина. Сначала в ушах и восприятии легионера возникали звуки его дыхания и того, как кровь струится по крайней мережилам. Затем он слышал корабль, не замечается сразусловно бы отозвавшийся биению его жизни. Ваше испытание Даже неподвижно вися в Круге Клинков тогда было незначительным событиемпустоте, но теперь оно становится событием''«Фаланга»'' дышала. Миллиарды тонн металла и камня подрагивали и протяжно бормотали, когда великий герой Великого крестового похода взял в её костях отдавалось воздействие разных сил и давлений. Сливающийся воедино стук всех шагов на себя часть своей роли дальних палубах, визг режущей пилы на внешней стороне корпуса, жужжание вокс-кабелей, передающих команды из одной части звездолёта в происходящем другую, — чемпионавсё это просачивалось к Храму и совмещалось в звук, защитника, повелителя мечейкоторый вливался в чувства Сигизмунда. Как шипение помех при грозе. Как пыль.''
''— Правда часто невидима, — сказал Сигизмунд, — вот почему мы должны следовать за ней, когда находим её, вот почему мы должны бороться за неё. — Он указал на инфоперо и планшет Фосса. — Вот почему у нас есть летописцы и свидетели истории.''
''Фосс издал тихий смешок:''— Ты заинтересовался оружием, — сказал наставник. Сигизмунд, стоявший у подставки, оглянулся. Свежая кровь сворачивалась у него на лбу и стекала по правому предплечью к пальцам, сжимавшим молот-клевец.
''— Должен признаться, что иногда я задаюсь вопросом, какие события происходят прямо сейчас, которые кажутся нам пустяками, или, возможно, мы даже не знаем о них, но для будущих эпох окажутся колоссальнымиАппий начисто вытирал саблю.''
''— Такие моменты всегда есть, — сказал Сигизмунд. — Иногда нам даже посчастливилось увидеть их и сделать выбор.''Откуда оно?
''— Выбор... что-тоХороший вопрос, что возникало несколько раз— произнёс наставник, милордосматривая лезвие. Вложив саблю в лакированные ножны, но не часто бывает выбор он убрал её на прежнее место в томряду. — Это оружие Храма, используемое его защитниками. Ещё оно применяется для обучения тех, кем вы станетекто присоединится к ним. Оно пришло со всех звёзд, не так ли? В томобъединённых Имперской Истиной. Одни образцы присылают великие оружейные кузницы Сола, чтобы быть чемпионом легиона и вашего лорда отцадругие привозят с фронтов, я имею в видутретьи предоставляют иные легионы.''
''— Это правда''Для меня — в том, что оно красиво.
== ШЕСТЬ ==— Я нахожу прекрасным лишь немногое, — сказал Аппий, кивнув. — Думаю, когда мы становимся частью легиона, из нас кое-что вырезают — удаляют какие-то фрагменты человечности, чтобы оставшаяся сущность ни на что не отвлекалась. Возможно, в других легионах не так, но мне странно, что кого-то там волнуют мазки кисти или звуки песни. Однако то, что создаётся для войны, ради достижения победы... вот в таких вещах для меня сохраняется нечто, подобное красоте.
'''ПЕРВЫЙ ИЗ СЫНОВЕЙ'''— Ты не ответил на вопрос, — напомнил иониец.
Железная Рука посмотрел на него синими машинными глазами— Есть и другое предназначение. Сигизмунд выдержал пристальный взглядТы должен понимать каждое оружие, с которым можешь встретиться в бою, поэтому тебе нужно самому владеть им. Оно научит тебя, как одолеть его. Храмовник обязан побеждать любого врага, поэтому он должен владеть всевозможным оружием.
В центре толпы образовался свободный круг. Следы взрыва и ожогов от абордажа были ещё свежими. Сигизмунд чувствовал пронзительную боль от ран, повреждения доспехов отдавались в позвоночнике острой дрожью. Железная Рука— Они учат нас тому, стоявший напротив негокто мы есть, тоже носил следы битвы: широкая рана на нагрудной пластине, достаточно глубокая, чтобы обнажить механизмы под ней— произнёс Аппий. Лицо над высоким горжетом было из матовой стали, без каких-либо попыток придать чертам человеческий вид— Вот зачем они существуют. Остался только рот с зубами, выгравированными хромированными схемами. Его доспехи были чёрными, как покрытая нефтью сталь. Поршни и тросы увеличивали объем тела. Его звали Тос, и он был лордом Железных Рук, чемпионом их военного кредо. В руках он держал двуручную булаву, навершие которой представляло собой шар из необработанного железа. Серебро продевалось в чёрный металл и наматывалось обратно на рукоятку. Она, как и её обладатель, была разрушителем врагов: не просто орудием войны, но и орудием уничтоженияВот почему мы должны овладевать ими всеми.
Сигизмунд повернул голову, чтобы посмотреть на капитана Лунных Волков. Сеян смотрел на него серыми глазами— Пока не найдём ''правду'' о себе.
— ПонимаюПовернувшись, — сказал Сигизмунднаставник взял с подставки один из мечей. По обеим сторонам прямого клинка тянулись наточенные лезвия. Рукоятку под поперечной гардой туго обвивала тёмная кожа. Подняв меч плоскостью клинка к лицу, наставник скользнул по нему взглядом.
Сеян кивнул— Когда ты берёшь в руки орудие войны, а затем протянул рукуты обязан знать его историю. То, как она отражена и в архивных записях, и в самой его сущности. Этот меч, как и тебя, сотворили на Терре. Некая оружейница Гобинальских клинковых кланов из Азиатских впадин выковала его из осколков, собранных на полях брани, когда Единство планеты ещё могли ставить под сомнение. Её имя утеряно, но она была более умелой, чем любой из тех, кто её окружал. В ту пору клинковые кланы лишь недавно подчинились Объединению и напряжённо трудились, производя оружие, чтобы подарить его Императору в знак верности. Мастерица принадлежала к низшей касте и не могла работать с самыми чистыми материалами, поэтому просеивала груды ржавчины и мусор, оставшийся после битв, ища кусочки кованой стали, которые другие кузнецы пропустили или выкинули, сочтя их слишком маленькими или повреждёнными. Она выскребала угольную пыль по углам кузниц хозяина и не спала, чтобы трудиться дольше. Она сделала пять мечей, каждый из которых немного отличался от других. Посмотри на клинок, и ты увидишь её лицо в ряби булатной стали, в ударах молота и жаре, которые сплавили столько частиц в едином предназначении. В балансе оружия — сама её жизнь. Её правда.
— Сила Аппий плавным движением перевернул меч и правда, сын Дорна, — сказал онпротянул его Сигизмунду рукоятью вперёд.
Сигизмунд сжал его руку. Затем — Попробуй, — сказал он подошёл к краю круга, и теперь были только Сигизмунд и Тос, которые стояли лицом друг к другу на раскалённом металле, дыхание образовывало иней в воздухе. Сигизмунд почувствовал тяжесть меча, когда поднял его. Мир стал маленьким— Молот, сжатым в этот неровный круг топор и мгновениегладий — такие орудия не для тебя. Он вскинул меч в приветствииВозможно, и увидел, как Тос в ответ склонил голову. Он почувствовал лёд в воздухе, когда сделал вдох. Затем опустил меч, и будущее превратилось в размытое пятно сталион подойдёт.
Позже— Когда Гобинальские кланы положили готовое оружие к ногам Императора, месяцы спустяОн увидел, после тогочто мечи мастерицы погребены под клинками из чистой звёздной стали, как война с Машинной империей Астрании была законченауглеродного стекла и сплавов, которые не воспроизвели бы даже высшие магосы Марса. Но их отодвинули в сторону, и все восхитились её творениями. Простота их конструкции, совершенство изготовления и заложенный в них смысл затмили всё прочее. Император и совет Единства воздали почести кузнецам из клинковых кланов за дары, Сигизмунд вспоминал тот моментуказывающие не только на мастерство, когда столкновение с Железными Руками стало неизбежнымно и на понимание. Гобинальцы приняли похвалу и вернулись к своим наковальням. Всё началось Мечи роздали офицерам недавно созданных Легионес Астартес, которые отправились с пяти слов, произнесённых Гором Луперкалем после засады у мыса Осколокними на войну. Пяти словОдин из них сейчас покоится в твоих руках.
Ничего. Только слепая тьма и затихавшее биение сердца.— Они сочли то, что она сделала, оскорбительным?
Он сжал пальцы. Давление— Их оскорбило, что она осмелилась положить свои дары к ногам нового Повелителя Терры, сопротивление. Что-то обволакивало его руки. Быстрое инстинктивное напряжение мышц от ступней до головы. Ощущения в виде данных собраны и обработаны в одно мгновение. Мёртвая оболочка вокруг него. Броня. Отключившаяся броня. Экран шлема потемнел. Нулевая мощностьчто её клинки хвалили громче их работ, или сбой системычто она поняла нечто, или катастрофический отказ нейронной связи. Никакого веса. Нулевая гравитация. Отсутствие внешней вибрации. Вакуумнедоступное им. Пустота…
Воспоминания, падавшие одно за другим, как пылинки во тьме: ''мальчик стоит в штормовом потопе… Корабль из блоков, серого камня и чёрного железа… Огонь… Серебряные пауки свисают с потолка с лезвиями вместо лап… Огонь окружает кулак… Меч… Холодная сталь у лба…'' Как он здесь оказался? — Что случилосьже?
Реакция выживания прервала вопросы, вернула мысли к обрывочным фактам и текущим потребностям. Его сердца бились очень, очень медленно. Его тело отключалось и перенаправляло кровь и контроль к тем частям мозга и сухожилий, которые имели решающее значение для выживанияАппий улыбнулся.
Нет воздуха. Парит в вакууме. Броня цела— Спроси меч, но не функционирует. Никаких индикаторов повреждений. Ближайшие приоритеты — энергия брони, затем движениепроизнёс он.
Мышечный импульс Сигизмунд посмотрел, как свет бликует и переливается вдоль волнистых теней в левую руку. Сопротивление, когда сопротивлялись отключённые суставы брони. Рука шевельнулась, предплечье поднялось. Он поднёс её к шлему. Что-то ударило его, низко с левой стороны, несильно. Затем он что-то почувствовал, иголку, покалывавшую его кожу. Он замер. Ощущение проскользнуло мимо. Он ждал. Он снова медленно пошевелил рукой. Бронированные пальцы нашли ручной перезапуск экрана визора под челюстью шлема. Он нажал на него, почувствовал слабый механический щелчокстали.
Он увидел.— Эта история правдива?
Кровь и осколки металла кружились вокруг него. Оторванные человеческие руки и ноги. Капли крови и масла. Куски брони с начисто срезанными блестящими краями. Провода. Обломки приборной панели. Осколки бронекристалла дрейфуют, мерцая в резком свете красного солнца, что лился сквозь разбитые иллюминаторыНаставник печально кивнул.
Всплыли обрывки воспоминаний— Подобные истории всегда правдивы.
Сигизмунд знал, где находится. Он знал, что произошло.
''Вспышка света телепортаКогда склянки пробили полночь, когда эмиссары Астрании появились на мостике. Волны вытесненного воздуха и материи ударили во все стороныСигизмунд пришёл ко входу в Храм, кромсая экипаж. Он повернулся где ждал воин с обнажённым клинком, когда капитан на командном возвышении поднял болтган и выстрелил. Снаряд попал в одного из эмиссаров, пробил серебристый плащ и вошёл в грудную клетку. Фонтан крови, масла и чёрного карбонасерыми глазами.''
''Сигизмунд добрался до края платформы как раз вовремя, чтобы встретить эмиссара, поднимавшегося по каменной балюстраде. Он нанёс рассекающий удар сверху— Я хочу пройти внутрь, силовое поле меча активировалось. Эмиссар поднял голову. Лицо существа было медным черепом, а глаза — рубинами. Меч Сигизмунда разрубил его от макушки до живота. Материя тела взорвалась, когда силовое поле уничтожило все технотайны, гнездившиеся в его внутренностях. Сигизмунд развернулся и ударил снова, доспехи задрожали от попаданиясказал иониец.''
''Ещё один эмиссар достиг вершины платформы. Его лицо представляло собой лошадиный череп из углерода и меди. Сигизмунд рассёк воздух. Вихрь бледного света окружил существо. Оружие выгнулось дугой над его спиной. В него прицелилось что-то с кристаллическим наконечником и коническим дулом. Его рассекающий удар попал в эмиссара— Кто ты, когда тот выстрелил. Перекрывавшиеся вспышки света, замелькали в воздухе. Толчок, затем тупое онемение. Зрение посерело…''желающий войти сюда?
''Звук— Я — Сигизмунд, похожий на жужжание статических помех…''воин Седьмого легиона.
''Нейронный скремблер— Ты принёс свои клятвы. Выстрел в упорТолько защитники обетов могут войти. МощныйПуть для тебя закрыт. Как удар молотом по стволу мозга. Ещё одна вспышка света. Броня сомкнулась вокруг него, когда пучки волокон и системы запутались. Беспорядочный импульс эмиттера. Прямое попадание, броня превратилась в мёртвую оболочку, когда он упал в разлетавшийся вихрь.''
''За иллюминаторами по красному солнцу скользнул силуэт. Это был корабль, но такого размера, который насмехался над малостью этого слова. Отвесная плита из тёмного камня и металла, длиной более двадцати километров, казалось, что один из мифических ложных богов оторвал её от небес и бросил в пустоту космоса, чтобы она стала погибелью смертных. Траншеи тянулись по всей его массе. Треугольные пирамиды поднимались с верхней стороны, а из носа и кормы выступали леса антенн и пилонов. Завесы энергии закручивались вокруг него и колыхались, словно подхваченная ветром мантия королевы. Как только Сигизмунд увидел его, из корпуса вырвалась полоса света, скрывшаяся из виду, коса оранжевого цвета шириной в тысячу метров, которая затуманила экран шлема статическими помехами. Затем жужжащий крик мигрени, когда нейронный скремблер украл зрение и отправил его дрейфовать в темноте''Иониец подошёл на шаг ближе.
На разрушенном мостике его взгляд перевернулся— Я войду, и он увидел звёзды за иллюминатором, ясные и яркие, огромная громада корабля, которую он видел раньше, исчезла. На медленно вращавшуюся секунду всё замерло. Затем в безвоздушном пространстве мостика образовалась точка света. Она зависла на секунду, выросла, жужжа, как улей с осами. Затем она взорвалась сферой молнии, которая исчезла, явив воинов в жемчужно-белых цветах Лунных Волков. Их ноги примагнитились к палубе. Они рассредоточились, двигаясь с прыгавшей, невесомой медлительностьюбрат.
Один из них добрался до него. Сигизмунд привлёк их внимание боевыми жестами, медленно двигая пальцами в обесточенных перчатках. Воин Лунных Волков кивнул и положил руку сбоку на шлем Сигизмунда. Послышалась дрожь индукции вибрационного сигнала, а затем воин заговорил.— Зачем?
— Я слышу тебяОн шагнул вперёд, но замер, наткнувшись на остриё меча Храмовника.
Три примарха молчали— Ты обнажил клинок, и поэтому должен либо выжить благодаря его достоинствам... — Разделив сцепленные мечи, когда он закончилотступил, совершенно спокойно глядя на противника. Тишина заполнила командный зал, напряжение превратилось в низкое гудение голопроекторов и активной силовой брони— Либо пасть из-за собственных недостатков.
— Они должны быть уничтожены, — произнёс Феррус МанусВокруг них из темноты выступили воины. Взгляд примарха X легиона сфокусировался на голографических экранах, которые вращались Каждый из них носил поверх доспехов табард с крестом и держал в центре заларуках оружие. — В прах. НичегоСигизмунд помнил их по тем ночам, когда преклонял колени у Храма: именно эти легионеры преграждали ему путь всякий раз, что могло бы остатьсякогда он приходил сюда. ТоВсе, что уцелеет, мой легион заберёт и похоронит во тьмекроме одного.
Лицо Рогала Дорна посуровелоВ его поле зрения вошёл Аппий. Крошечные морщинки напряжения расходились паутиной от уголков его глазНаставник с каменным лицом держал в руках молот.
— Расточительно, — сказал онЭол обвёл взглядом кольцо воинов.
Сигизмунд ощущал исходившее от двух примархов присутствие. Высокопоставленные космические десантники в зале замерли. Некоторые из офицеров-людей заметно вздрогнули— Начинайте, — сказал он.
Рогал Дорн облокотился на голографический столСигизмунд отпрянул, но остриё, свистнув, полоснуло его по щеке. Прянула струйка крови. Второй меч уже летел к нему режущим взмахом, и оружие ионийца поднялось ему навстречу. Клинки слились в стальном поцелуе. Губы Эрудея растянулись в оскале, блестя хромированными зубами. Сигизмунд отскочил назад, глаза чтобы стало посвободнее. Одна его сверкаликисть слегка ослабила хватку на рукояти, лицо было каменным другая вцепилась Храмовнику в предплечье и мрачным...
— НетОн падал и, — сказал Ферруссоприкасаясь с полом, осознал, что если поднимется, то будет падать снова и снова. — Не знаешьВся сила, данная ему, всё мастерство владения оружием и уроки десяти лет сражений ничего не значили. Если даже он каким-то образом преодолеет это мгновение, порезы и удары не закончатся, пока не сломят его, пока этот круг мечей не найдёт правду.
Враги назывались Астрании. По крайней мере«Найди правду, так они сами себя называли. Марсианский Механикум называл их по-другому: техноеретики, нечистые, богохульники. В какой-то затерянный момент до или во время Долгой Ночи последователи машинного культа прибыли в звёздную систему и сделали её своим домом. Возможно, они были деревом, выросшим из того же корня, что и техножрецы Марса. Возможно, они развивались параллельно — культ, возникший из разрушавшегося понимания человечеством своих старых технологий. Независимо от правды, в изоляции и темноте Астрании процветали и создали королевство машин. Им принадлежала спираль звёздных систем, каждая из которых была окружена мирами, на которых из земли и морей поднимались города из хрома и чёрного углерода. Космические города раскачивались в пропастях между этими мирамитебе больше ничего не понадобится».
Его хозяева назывались Механизмом, а война была уделом класса эмиссаровОн ударился о пол. Из лёгких выбило воздух. Они были грознымиМомент растянулся. Боевые машиныНа мгновение ему показалось, космические корабличто сквозь скрежет силовой брони и звон стали он слышит шум корабля. Медленное биение звучало секунда за секундой, макроэнергетическое оружие, аугментированные войскапока вселенная поворачивалась по своей бесконечной дуге. Меч лежал у него в руке. Некоторые виды оружия казались родственниками военной техники Марса, другие были иного, более странного вида: манипулирование звуковой материей, гармоническое разрушение нейронов, подстрекательство духов машин, разумные энергетические призракиКлинок оттягивал пальцы.
Три примарха«Они учат нас тому, кто мы есть. Вот к чему привела эта кампания. Это было уже не тем, чем в самом начале. Одинокий экспедиционный флот вступил в контакт с Астрании, но быстро стало ясно, что перед ним стоит задача, которая ему не по силам. Разведывательные флоты бесследно терялись, когда вторгались на территорию Астрании. Более крупные силы просто исчезализачем они существуют».
Имперские Кулаки были частью флота, вступившего в первый контакт с Астрании, и по мере обострения ситуации к ним присоединились новые силы легиона. Крупные подразделения пришли из X легиона, Железных Рук. Привлечённые, возможно, технологической изощрённостью врага или призванные элементами Механикум, уже входившими в состав сил согласия, они выбрали подход, расходившийся с остальными имперскими силами — уничтожениеЛёгкие втянули воздух.
ТамВ памяти возник образ Аппия: тот смотрел на Сигизмунда, где X встречался с врагом и одерживал верх, не оставалось ничего. Космические хабитаты превращались стоя в дрейфовавший остывавший шлак. Выжившие — в пепел. Данные и захваченная техника исчезали. В командном эшелоне экспедиции разгорелся спор, Железные Руки отказались либо изменить свой подход, либо выйти из кампании. Их противников было много, но Железные Руки пользовались поддержкой Механикумтренировочном зале, и этого было достаточно, чтобы ситуация зашла в тупикглазах воина мерцала полуулыбка.
Дошло ли известие сначала до Рогала Дорна или Ферруса Мануса, Сигизмунд никогда не узнает, но оба увеличили силы своего легиона, выделенные для кампании, а затем пришли сами«По одному удару клинком за раз. Прежде чем воля двух братьев встретилась, прибыл третий элемент под личным командованием Гора Луперкаля. В этот момент стало ясно, что главная битва будет не на поле боя, а в том, чтобы решить, чьё видение определит дальнейший ход кампанииВот из чего мы складываем вечность — из следующих ударов».
В командном зале Феррус Манус шагнул вперёдОн поднялся. Серебристая кожа его обнажённых предплечий внезапно показалась чёрной в тусклом светеЭрудей стоял перед ним, как будто в ней отражалась беззвёздная пустотасабля воина казалась блестящим пятном на краю поля зрения.
— Убирайся с моего путиСигизмунд нанёс режущий удар. Меч впился в горжет Эрудея. Посыпались кусочки жёлтого лака. На мгновение тот пошатнулся, прервал собственный секущий выпад, а затем Сигизмунд двинулся на него, братрубя снова и снова, — сказал Ферруси Храмовник с грохотом повалился на палубу.
— Наше задание — согласиеМельком заметив какое-то движение, а не уничтожениеиониец повернулся навстречу другому воину из круга, который уже наступал на него, — ответил Дорнопуская по дуге моргенштерн. — Наказание за отказ — это не казнь. За эмиссарами и их военными машинами стоят людиМеч, люди, которые станут частью Империума и чьи знания сделают его сильнее. — Феррус Манус открыл ротрассекая воздух, чтобы заговоритьподнялся, но Дорн ударил по краю столапока шипастый шар ещё не обрушился на череп. Металл прогнулсяСигизмунд видел свечение в глазных линзах Храмовника. Звук прорезал воздухОголовье моргенштерна приближалось, суля забвение. — У нас есть долг перед видением нашего отца, а не мандат преследовать наши личные страхиКлинок скользнул вперёд.
Всё Меч поразил воина в зале замерлопереднюю часть шлема. Феррус Манус посмотрел на братаЛевый окуляр разлетелся вдребезги, лицевая панель смялась. Когда К Сигизмунду подступил другой Храмовник, и ещё один, и он заговорилснова атаковал, нанося мощные удары, и чувствовал в глубине своего существа, как меч движется вместе с ним, будто гибельная тень его воли. Ничто не существовало вне настоящего момента, вне досягаемости клинка и вне правды, заключённой в его голос был низким разрезах. Никаких следующих мгновений. Только настоящее, отсекаемое от будущего одним взмахом за раз. Лица и оружие менялись, он ощущал, что пропускает выпады, воспринимал запах и опаснымпривкус крови во рту, однако всё это рассеивалось, фантомное, призрачное.
— Ты не знаешь, в чём заключается мой долг и мандатЗатем всё просто стихло. Есть вещи более великие и важныеОн огляделся, чем теища очередного противника, что существуют в твоём простом каменном мирено не нашёл.
— ДолгЭол стоял перед ним с двуручным мечом... — произнёс Гор, шагнув вперёд и протягивая руку к голографическому экрану, чтобы прокрутить изображения пальцами, его глаза сфокусировались на звёздах и символах. — Прошу прощенияНе отрывая взгляда от Сигизмунда, братья моимагистр Храмовников отступил. Это великие делаЗатем он вскинул клинок, но мне напомнили о моём воинском долге. — Он посмотрел на Сигизмунда. — Мы приказали лейтенанту Сигизмунду предоставить нам отчёт о последнем сражениисалютуя, и простой боевой пёс во мне хотел бы услышать его и что, как он считает, это значит. — Гор оглянулся вновь положил оружие на братьевплечо. — Не могли бы вы оба пойти навстречу моему желанию услышать, что он хочет сказать?
Феррус Манус сурово посмотрел на Гора. Выражение лица Гора оставалось бесстрастным и открытым— Ты можешь пройти, как будто взгляд Горгона был желанным солнечным теплом. Он кивнул и отступил. Гор коротко склонил голову в знак благодарности, а затем посмотрел на Рогала ДорнаСигизмунд.
— Брат? — спросил ГорМедленно, с тупой болью от полученных ударов, цепляющейся ко всем движениям, он опустился на колени и поднял меч. Дорн кивнулВолнистые узоры на стали переливались в свете факелов. Погрузившись в себя, он подумал о безымянной мастерице, которая отковала в сердце оружия простую мечту о единстве и надежде. Закрыв глаза, воин приложил лоб к клинку. Затем он встал и переступил порог.
— Продолжай, лейтенант Сигизмунд.
Он шагнул вперёд под внимательными взглядами ''— Я был на Первом Солнечном конклаве, — сказал Восс. Экран его планшета на мгновение пошёл помехами. Нахмурившись, он пощёлкал выключателем дисплея. — Присутствовал, конечно, неофициально, но всё же попал туда, благодаря влиянию вашего отца и повелителей двух других легионовгосподина и ещё нескольких персон. Он знал о других глазахЯ до сих пор помню, о воинахкак Лев с Калибана входил в Инвестиарий, стоявших позади как падали с неба замёрзшие лепестки, как на каждой стене и рядом башне по всему Дворцу горели в бронзовых клетках костры, отмечающие середину зимы. Я даже разговаривал с примархамиТеррагаазом ночью перед... ну, все из них были прославленными командующимиперед тем, Морнивальчто случилось. Когда ты сопричастен таким моментам, тебе кажется, морлокипусть и совсем недолго, хускарлы… Он почувствовалчто вселенная вращается вокруг тебя. В вашем рассказе вы подчеркнули, как наступает тишиначто история не всегда замечает важные события — или, во всяком случае, как это бывает не сразу. Ваше испытание в битвеКруге Клинков тогда имело небольшую значимость, но теперь оно становится эпизодом, когда встречаются мечимогучий герой Великого крестового похода принял отведённые ему в кампании роли: чемпиона, защитника, владыки-мечника.''
Когда он закончил, первым заговорил не один из примархов, а один из собравшихся воинов''Соломон тихо усмехнулся.''
Гор взглянул на Ферруса''Сигизмунд склонил голову, а затем посмотрел прямо на Сигизмундавынужденно соглашаясь.''
— Милорд, я считаю, это показывает, что у врага есть слабость, как физическая, так и поведенческая. Силам кампании пока не удалось установить местонахождение и природу правящего эшелона Астрании — так называемого Механизма. Я верю, что этот огромный корабль — ответ. Механизм находится на нём и других подобных ему. Они не только его оружие, но и его сердце и голова, и они уязвимы.
— Уязвимы? — перебил Сеян. — До сих пор они были достаточно эффективны, и это первый раз, когда мы увидели их.==ГЛАВА ШЕСТАЯ==
— Да, уязвимы, — сказал Сигизмунд. — После того, как они уничтожили нашу разведывательную группу, они могли дождаться прибытия новых сил, а затем убить и их тоже. Они этого не сделали. Они бежали. Они боятся, что если вступят в бой, то проиграют, а если проиграют, то потеряют всё. Если мы сможем выманить эти корабли, а затем атаковать их быстро и сосредоточенными силами, то я верю, что мы сможем выиграть кампанию.
— Как? — почти небрежно спросил Гор.ПЕРВЫЙ ИЗ СЫНОВЕЙ
— Мы атакуем, — сказал Сигизмунд. — Сначала здесь... — Он указал туда, где мигала группа красных символов. Экран сдвинулся, когда он выделил точки звёздной сферы в голосвете. — Потом здесь, затем здесь.
— Последовательно? — спросил СеянВоин из Железных Рук посмотрел на него синими машинными глазами. Сигизмунд выдержал пристальный взор.
Сигизмунд кивнул— Тос, щит-центурион из клана Фелг, — сказал Сеянус, стоявший рядом с ним. — Сильный. Вообще говоря, он исключительно силён, но не думай, что он будет неповоротливым. Он проворный, как разряд молнии, когда захочет.
— Сначала ударная группа перемещается из одной зоны в другуюСигизмунд кивнул, атакуя приоритетные основные средства и нанося максимальный ущерб материально-техническим активам. Затем штурмовая группа снова прыгает и наносит ударно не отвёл взгляда от легионера Десятого.
— Принуждение к эскалацииПалуба покрывалась корочкой льда. Атмосферный контроль на вражеском корабле ещё не восстановили, — сказал Сеяни температура внутри по-прежнему быстро падала. Его выдох на секунду повис туманом перед глазами. Со всех концов зала за ним наблюдали воины из четырёх легионов, магосы марсианского жречества и их телохранители-мирмидонцы. Позади толпы стояли примархи, чьё присутствие пронизывало весь зал, словно притяжение звёзд. Хорус, в цветах жемчуга и воронёной стали, смотрел на него с бесстрастным лицом, Феррус Манус подпирал челюсть серебристой дланью, сжатой в кулак, а рядом с ними хмурился Рогал Дорн, скрестив руки на груди.
— Мне это нравится, — сказал Гор Храмовник повернул голову и улыбнулсявзглянул на капитана Лунных Волков. — С некоторыми уточнениями и модификациями. Эффективно, агрессивно, устраняет суть проблемы и позволяет решать тревоги Механикум и моего брата изолированно. Люди, освобождённые от бремени хозяев, будут жить и согласятсяГастур смотрел на него серыми глазами.
Он посмотрел на Рогала Дорна— Понимаю, который кивнул, уступая— произнёс он.
— Я согласенСеянус кивнул, — сказал онзатем протянул руку.
Гор посмотрел на Ферруса Мануса. Горгон посмотрел на него в ответ— Сила и правда, сын Дорна.
— Это глупоСигизмунд пожал ему руку. Затем он подошёл к краю круга, и тут же словно бы исчезли все, кроме Храмовника и Тоса, которые стояли лицом друг к другу на опалённом металле, — сказал онвыдыхая облачка морозного пара. — Мы будем действовать вместеПодняв меч, несмотря на возраженияСигизмунд ощутил его тяжесть. Мир стал маленьким, хотя бы для тогосжался до этого неровного круга и мгновения. Он вскинул клинок в приветствии и увидел, чтобы это не превратилось как Тос в настоящую катастрофуответ склонил голову. Храмовник втянул леденящий воздух, потом опустил меч, и будущее развернулось перед ним размытым пятном стали.
Он повернулся и покинул зал. Гор и его командиры последовали за ним мгновением позже, затем Дорн и хускарлы, оставив Сигизмунда наедине с ложным светом дрейфующих гололитических звёзд.
— Могу я поговорить с тобой, брат?
Сигизмунд обернулся при этих словахНичего. Он слышал шаги Только непроглядная тьма и по их ритму понял, что они не принадлежат одному из его братьев по легиону. Он думал, что знает, кто это будет, и когда посетитель заговорил, понял, что оказался прав. Гастур Сеян смотрел на него с края тренировочной площадки. Капитан Лунных Волков склонил голову в знак приветствиязатихающее сердцебиение.
— Достопочтенный капитанОн сжал пальцы. Почувствовал напряжение, — сказал Сигизмундсопротивление. Что-то сковывает его руки. Его мышцы от ступней до головы быстро, почтительно приложив руку к грудиинстинктивно сократились. Ощущения в форме данных поступили и прошли обработку в мгновение ока. Косная оболочка вокруг него. Броня. Отключённая броня. Как Экран шлема, засбоивший и Сеянпотемневший. Нулевая мощность, он был без доспеховили сбой системы, облачённый или катастрофический отказ нейросоединения. Он ничего не весит. Нулевая гравитация. Внешние вибрации отсутствуют. Он в нательник и чёрный табардвакууме. Пустота...
— ПожалуйстаВоспоминания падают одно за другим, зови меня Сеянкак пылинки во тьме: ''какой-то мальчик стоит под ливнем, мой братпотопом с грозового неба... Угловатый корабль цветов серого камня и чёрного железа. Огонь... Серебристые пауки свисают с потолка, вместо лап у них клинки. Огонь окружает его кулак. Меч. Холодная сталь прижата к его лбу.'' Как он здесь оказался? Что случилось?
Сигизмунд кивнул:Реакция самосохранения оборвала вопросы, заставила думать об элементарных фактах и текущих потребностям. Его сердца бились очень, очень медленно. Тело отключалось, передавая контроль и перенаправляя кровь в те части мозга и к тем мускулам, которые имели решающее значение для выживания.
Сеян улыбнулсяМышечный импульс в левую руку. Сопротивление:косные сочленения доспеха не подчинялись ему. Потом шевельнулась кисть, поднялось предплечье. Он поднёс руку к шлему. Что-то ударилось в него, слева внизу, несильно. Затем он уловил что-то, как будто кожу кольнули иголкой, и замер. Ощущение словно бы уползло прочь. Подождав, Сигизмунд медленно сдвинул кисть. Отыскал пальцами в латной перчатке участок под челюстью шлема, отвечающий за перезапуск дисплея на забрале. Нажал и почувствовал слабый механический щелчок.
— Так прямо, как и говорят. Никакого танца слов, никакого сокрытия цели — один удар в центр словом или мечом. — Он замолчал. Сигизмунд также хранил молчаниеИ прозрел.
— Могу я пройти? — спросил СеянВокруг него плыли, указывая на круг из пеплавращаясь в полёте, алые капли и осколки металла. Оторванные человеческие руки и ноги. Шарики крови и машинного масла. Куски брони с начисто срезанными блестящими краями. Провода. Обломки приборной панели. Парящие осколки броне-кристалла сверкали, ловя необузданное сияние красного солнца, что лилось в разбитые иллюминаторы.
— Конечно, — сказал Сигизмунд. Сеян ступил на поле для боя. Сигизмунд заметил, что капитан, как и он сам, был босиком. Лунный Волк остановился, разминая пальцы ног в золе, осматривая сводчатый каменный потолок и стены, одобрительно кивая. Его кожа была очень тёмной, а короткая прядь волос, спускавшаяся по центру головы, была серой, под цвет глаз. Сигизмунд знал о нём по его репутации — вы не могли слышать о победах и почестях Лунных Волков и не знать о Гастуре Сеяне, капитане четвертой роты и члене Морниваля, квартета близких советников Гора Луперкаля. Благородный и смертоносный — так отзывались о нём все, кто знал Сеяна. До утреннего брифинга Сигизмунд никогда не встречался с ним лично, но, наблюдая за его движениями, он мог сказать, что по крайней мере половина репутации была правдой. Он надеялся, что и остальная тожеОбрывки воспоминаний резко обрели чёткость.
— БоюсьСигизмунд понял, я здесьгде находится. Он понял, чтобы поговорить с тобой о расколе в братстве легионов, — сказал Сеян, — и о твоей роли в этомчто произошло.
— Я говорил, потому что видел зону боевых действий, брат, — сказал Сигизмунд. — Всё просто.
Сеян улыбнулся ''Вспыхнул свет телепортации, и печально покачал головой:на мостике появились эмиссары Астраниев. Волны вытесненного воздуха и материи помчались от них во все стороны, кромсая экипаж. Храмовник повернулся с клинком в руках, а капитан на командном возвышении поднял болт-автомат и выстрелил. Снаряд попал в одного из неприятелей, пробил серебристый плащ и вошёл в грудную клетку. Из раны вырвался фонтан крови, смазки и чёрного углепластика.''
— Тактические решения принимаю не я, ''Вершины платформы достиг ещё один эмиссар. Ему лицо заменял лошадиный череп из углепластика имеди. Храмовник взмахнул мечом. Вокруг существа завихрилось бледное свечение. Над его спиной вздыбилось оружие. В Храмовника прицелились какие-то пушки, проститеодна с кристаллическим наконечником, хотя вы и просите обращаться к вам по именидругая с коническим жерлом. Рассекающий удар настиг эмиссара одновременно с тем, я не капитан Морниваля и не командир высшего рангакак тот выстрелил. Я лейтенант ХрамовниковСветовые вспышки, наслаиваясь друг на друга, замелькали в воздухе. Я защищаю наши клятвы и иду тудаТолчок, куда просит меня мой лорд отецзатем тупое онемение. Перед глазами всё посерело. Я заговорил, потому что так пожелал лорд Гор. Если я оговорился или поступил бесчестно, то я заглажу свою вину.''
Сеян улыбнулся и склонил голову, но когда он посмотрел на Сигизмунда, его лицо было серьёзным''Все звуки утонули в жужжании помех.''
— Ты был там, потому что лорд Рогал Дорн хотел, чтобы ты был там ''Нейронный глушитель. Выстрел в упор. Мощный. Как удар молотом по стволу мозга. Ещё одна вспышка света. Броня на нём заблокировалась из-з а сбоя в системах и сказал топучках волокон. Импульс ЭМИ-излучателя. Прямое попадание, что ты сказалдоспех превратился в косный кокон для тела. Ты сказал это от его имениОн падал, мир разваливался на кружащие фрагменты.''
— Я говорил только то''За иллюминаторами по диску красного солнца скользнул некий силуэт. Корабль, но такого размера, что виделподобный термин казался для него до смешного маленьким. Глыба длиной более двадцати километров, — сказал Сигизмундс отвесными стенами из тёмного камня и металла. — Мой лорд не спрашивал Казалось, кто-т о из мифических ложных богов оторвал её от небес и не наставлял менябросил в пустоту космоса, чтобы она несла погибель смертным.''
— И всё же ты говорил за него и сказал то, что он хотел сказать''По всей громадине тянулись глубокие борозды. Ты его сынС верхней части поднимались треугольные пирамиды, Сигизмунд. Я видел это тогда а из носа и кормы выступали леса антенн и вижу сейчастонких вышек. Некоторые считают отца Имперских Кулаков создателем крепостей, магистром кораблей, воином из камня, но он также является лордом завоеваний Завесы энергии обвивались вокруг объекта и огняколыхались, отбрасывавшим врагов до тех пор, пока они больше не смогут угрожать Империумусловно многослойное облачение королевы на ветру. Существуют ли эти враги Пока Сигизмунд смотрел на поле боя или в умах людейнего, для него не имеет значения — с ними нужно встретиться лицом к лицу из корпуса вырвалась и победить. — Сеян замолчалунеслась за пределы поля зрения режущая световая полоса, его взгляд стал очень внимательным. — Ты это знаешь. Ты знаешь это коса оранжевого цвета шириной в своих сердцахтысячу метров, мышцах и душеиз-за которой дисплей шлема заволокли статические помехи. Ты его сын во многих отношениях, которые не зависят от титула или звания. Он поставил тебя Затем в то место и в то времяголове пронзительно загудело, потому что знал, что ты скажешь, потому что именно это как при мигрени: нейронный глушитель ослепил его и сказал бы он самотправил беспомощно плыть во мраке.''
Сигизмунд почувствовал, как слова опускаются и усваиваются, прежде чем ответил.
— Нет ничегоСейчас, что мой лорд не мог бы сказать самна разрушенном мостике, его поле обзора сместилось, и он увидел звёзды за иллюминатором, ясные и яркие. Громадный корабль, замеченный им раньше, исчез. На одну растянувшуюся секунду всё замерло. Затем в безвоздушном пространстве отсека возникла световая точка. На миг она зависла, потом выросла, жужжа, как улей с осами, и рывком расширилась в сферу из молний. Когда разряды угасли, на их месте появились воины в жемчужно-белых цветах Лунных Волков. Их сабатоны примагнитились к палубе. Они рассредоточились, двигаясь в невесомости медленными скачками.
— Но естьОдин из легионеров добрался до него. Сигизмунд передал сообщение боевым языком жестов, братмедленно двигая пальцами в обесточенных латных перчатках. Есть вещиЛунный Волк кивнул и положил ладонь на боковую часть шлема Сигизмунда. После дрожи, которые он не может сказать, и вещиуказывающей на настройку вибрационного сигнала, которые он не может сделатьвоин заговорил.
— Уничтожение Астрании... — сказал Сигизмунд.
— Никакой возможности искупленияОн закончил рапорт. Три примарха молчали, никаких шансовкомандный зал наполняла тишина, что с притупленными когтями напряжение воплощалось в низком гудении голопроекторов и вырванными клыками они подчинятся, что у них есть что-то, что может научить нас истине, что они могут стать столпом будущего в дни, которые мы не видимработающей силовой брони.
— Действительно, и идея о том, что мы должны исходить из такого отношения, является главной среди тех врагов, с которыми нельзя миритьсяРогал Дорн посуровел лицом. Мы — наконечник копья, несущие смерть, которую нельзя отрицать или победить. Мы должны внимательно относиться к этой ответственности, иначе всё, что мы сделаем — это создадим опустошение и назовём это миромОт уголков его глаз растянулась паутина крошечных морщинок.
Сеян пожал плечами:Сигизмунд ощущал присутствие двух примархов так, словно оно волнами расходилось от них. Высокопоставленные космодесантники в зале буквально застыли. Некоторые из офицеров-людей заметно вздрогнули.
— ПонимаюПодавшись вперёд, — сказал СигизмундДорн опёрся на голографический стол. На его каменном лице, устланном тенями, сверкнули глаза.
И Сигизмунд действительно понимал. Он понимал Ферруса Мануса, убеждённость которого была такой же неумолимой, как вращение огромной машины. Он понимал лорда отца и знал— Нет, что Рогал Дорн не отступит и не пойдёт на компромисс— ответил Феррус. Он понимал Гора Луперкаля, вечно балансировавшего, столь же тонкого в стратегии, сколь и разрушительного в войне, вставшего на сторону Дорна, но знавшего, что грядёт конфликт, конфликт между братьями и между Железным Десятым и Каменным Седьмым— Не знаешь.
Ничего хорошего из такого раскола не выйдетВраги назывались Астраниями. По крайней мере, так они сами себя окрестили. Марсианский Механикум именовал их по-другому: еретехами, нечистыми, богохульниками. Они случались В неизвестный период позабытой эпохи до или во время Долгой Ночи последователи некоего машинного культа прибыли в какую-то звёздную систему и раньшеобустроились там. Возможно, и всегда результатом было тоих древо произрастало из того же корня, что Крестовый поход за просвещение страдал, а Империум слабели техножречество Марса. В другие временаВозможно, на меньших стадияхони развивались параллельно, возможнои их секта создавалась по мере того, это разрешилоськак человечество утрачивало понимание своих старых технологий. Так или иначе, если бы каждая сторона вошла в круг мечей Астрании процветали во тьме и позволила решать силе оружияизоляции. Они создали королевство машин. Но это были примархиИм принадлежала спираль солнечных систем, столпыгде каждую звезду окружали планеты, на которых держался растущий Империумнад сушей и морями поднимались города из хрома и чёрного углепластика. Они не могли обнажать клинки в гневе, чтобы решать вопросы гордости. Другие должны были делать это за нихВ пропастях между этими мирами проносились пустотные мегаполисы.
— Десятый бросит вызов после завершения последней битвыИх хозяева назывались Механизмом, — сказал Сигизмунда ведение войны возлагалось на класс эмиссаров. Они обладали грозной мощью. Боевые машины, звездолёты, макроэнергетическое оружие, аугментированные войска. Некоторые виды снаряжения казались родственными военной технике Марса, другие основывались на иных, более странных принципах: манипулировании звуковой материей, гармоническом разрушении нейронов, подстрекательстве машинных духов, применении разумных энергопризраков.
Сеян кивнулТри примарха. Вот кого потребовалось призвать для этой кампании. Вначале дела обстояли иначе:в контакт с Астраниями вступил единственный экспедиционный флот, но быстро выяснилось, что перед ним стоит непосильная задача. Разведывательные эскадры пропадали бесследно, когда углублялись во владения Механизма. Более крупные силы просто исчезали.
— Они бросят вызов ''тебе''В тот флот, что первым нашёл Астраниев, входили Имперские Кулаки, а по мере обострения ситуации к ним присоединялись новые группировки Седьмого. Ты выступал на советеКрупные подразделения прибыли из X легиона, Железных Рук. Твои слова нарушили равновесиеВероятно, их привлекли весьма изощрённые технологии врага или же призвали адепты Механикума, уже присутствующие в составе экспедиции Согласия. В этом ты избранный сын своего отцаТак или иначе, поэтому они бросят вызов тебе и сделают большевыбрали не тот подход к операциям, чем просто попытаются победить тебя. Они попытаются сломать тебячто все прочие имперские силы. Они захотят показать, что, хотя слова Дорна победили, ''он'' слабуничтожали.
— И лорд Гор желает увидетьТам, где Десятый сталкивался с противником и брал верх, не оставалось ничего. Пустотные жилкомплексы рассеивались облаками остывающего шлака. Выживших обращали в пепел. Данные и захваченная техника словно испарялись. В командном эшелоне экспедиции разгорелись споры, но Железные Руки отказывались как вызовизменить свои методы, так и победу идеалов моего отцавыйти из кампании. У них оказалось много оппонентов, но Десятый пользовался поддержкой Механикума, и этого хватило, чтобы ситуация зашла в тупик.
— ПонимаюСейчас, — сказал Сигизмундв командном зале, Феррус Манус сдвинулся вперёд. Серебристая кожа его обнажённых предплечий внезапно показалась чёрной в тусклом свете, как будто в ней отразилась беззвёздная пустота.
— Я хотел бы скрестить с тобой клинкиВ зале замерло всё и вся. Я слышал, как твои братья по легиону говорили о твоём искусстве, но хотел бы испытать его сам. У меня такое чувство, что однажды я, возможно, захочу сказать, что мне выпала такая честьФеррус Манус посмотрел на брата.Потом он заговорил низким и опасным тоном:
Сеян рассмеялся — Долг... — произнёс Хорус. Шагнув вперёд, он протянул руку к голоэкрану и вытащил гладий:пальцами прокрутил изображения, внимательно глядя на звёзды и символы. — Простите, братья мои. Вы обсуждаете великие дела, но мне напомнили о моём воинском долге. — Он посмотрел на Храмовника. — Мы приказали лейтенанту Сигизмунду предоставить нам рапорт о последнем боестолкновении.
Сигизмунд поднял мечФеррус Манус сурово посмотрел на Хоруса. Тот сохранил бесстрастное и открытое выражение лица, словно вместо взора Горгона ощутил на себе желанное солнечное тепло. Кивнув, медузанец отступил. Луперкаль коротко склонил голову в знак благодарности, после чего взглянул на Дорна.
Булава Тоса ударила Сигизмунда в правое плечоОн шагнул вперёд под взорами отца и повелителей двух других легионов. Керамит разлетелся вдребезгиХрамовник понимал, что на него смотрят и другие глаза, что позади примархов и рядом с ними стоят воины, все без исключения прославленные командиры. Кости затрещалиМорниваль, морлоки, хускарлы. Боль пронзила руку Сигизмунда. Сила удара отбросила его в сторону. Он удержал равновесиепочувствовал, переложил меч что приходит спокойствие, как в левую руку и превратил движение в рассекающий удар по чемпиону Железных Рукбитве, как при скрещении мечей.
Только Тоса там не было. Он уже поворачивался— Мои господа, низко взмахнув огромной булавой, собираясь сбить Сигизмунда с ног. Он был быстр. Очень быстр. Сигизмунд отпрянул, оценил инерцию булавы — начал он и ударил ногой, попав в левое плечо Тоса. От удара Сигизмунд вздрогнул. Это было всё равно что бить по горе. Железная Рука едва покачнулся, но контратака остановила вихрь его замаха. Вместо этого он воспользовался рукоятью булавы, ударив зажатой между руками частью Сигизмунду в лицоввёл команды для голоэкранов.
Брызнула кровь. Затем Сигизмунд ощутилизложил, как сломались кости левой щеки и носа. Калейдоскоп цветов закружился перед глазами. Вкус железа заполнил рот и горло. Это было размытое пятночто случилось с его эскадрой, похожее когда звездолёты переместились на огромную волну, отходившую от берега, прежде чем обрушиться обратнотерриторию Астрании у Сколотого Камня.
— ''Сделают большеКогда он закончил, чем просто попытаются победить тебя''... — сказал Сеянпервым заговорил не кто-то из примархов, Сигизмунд вспомнил его голос, когда почувствовал, как меч поднялся навстречу надвигавшейся буре. — ''Они попытаются сломать тебя''а один из собравшихся там воинов.
Булава ударила. Поршни Тоса ускорили замах— Корабль, когда она разворачивалась. Меч Сигизмунда встретил ударкоторый ты видел. Булава скользнула по лезвию — сказал Лунный Волк со смуглой кожей и врезалась в поперечную гардусерыми глазами, представившийся как Гастур Сеянус. Мощь столкновения вонзила зубцы в руку Сигизмунда с такой силой— Кажется вероятным, что раздробила большой это флагман. Объекты такого типа и указательный пальцымощи ещё не обнаруживали.
Тос отвёл булаву назад. Поршни зашипели в его плечах. Сигизмунд рубанул— Они не собирались оставлять свидетелей, почувствовав, как меч в сломанных пальцах отклонился от цели и отскочил от наплечника Тоса— произнёс Храмовник.
Сигизмунд дёрнул меч— Послушай своего генного сына! — прорычал Феррус, сжимая его сломанными рукамиобращаясь к Дорну. Глаза Тоса сияли над линией его по-прежнему человеческого рта. Он ударил снова, попав короной булавы по рукояти меча Сигизмунда. Кусок железа вдавил перчатки Сигизмунда в пальцы и дальше в меч. Осколки керамита разорвали кожу. Кости и хрящи расщепило, деформировало и срезало. Боль была яркой и внезапной, — Вот как вспышка фосфорной гранатывраг презирает твою сдержанность.
Сигизмунд не выпустил меч из рук. Он сдвинулсяХорус покосился на Мануса, инстинктивно уклоняясь от очередного удара, нацеленного в правую ногу. Булава попала в голень и сбила его затем взглянул прямо на колено; он остановил падение вовремя, чтобы отпрянуть от булавы, когда Тос превратил инерцию первого удара во второй, который пошёл вверх и попал ему в животСигизмунда.
Падение…— Какова твоя стратегическая оценка увиденного, лейтенант?
Сломанный керамит…— Мой господин, я полагаю, это указывает на наличие у врага слабого места как в физическом, так и в поведенческом смысле. Силам кампании до сих пор не удавалось установить ни местонахождение, ни природу правящего эшелона Астраниев, так называемого Механизма. Я уверен, этот огромный корабль и есть то, что мы ищем. Члены Механизма располагаются на нём и других подобных судах. Они служат врагу не только оружием, но также сердцем и головой, и они уязвимы.
Звон в ушах…— Уязвимы? — перебил Сеянус. — Поскольку мы вообще впервые увидели такой корабль, пока что они действовали вполне эффективно.
Левая рука соскользнула с меча— Да, когда он восстановил равновесиеуязвимы, — подтвердил Сигизмунд. —Уничтожив нашу разведывательную группу, они могли бы дождаться прибытия новых частей, а затем перебить и их тоже. Но вместо этого они бежали. Они боятся, что если вступят в бой, то проиграют, а если проиграют, то потеряют всё. Тос отступилЯ верю, что мы выиграем кампанию, если сумеем выманить эти корабли, давая себе возможность снова размахнутьсяа затем напасть на них быстро и сосредоточенными силами.
Сигизмунд встал и рассёк. Один, два, три раза. Проблески бритвенной стали. Меч шипел в единственном вздохе. Он двигался вперёд, и жидкость вытекала из отсечённых поршневых кабелей Тоса, его руки застыли, когда остриё клинка Сигизмунда намертво остановилось между зубами Железной Руки— Как? — почти небрежно спросил Хорус.
Тос замер от прикосновения клинка— Мы атакуем, — сказал Сигизмунд. — Сначала здесь... — Он указал туда, где мигало скопление красных символов. Храмовник выделил в голосвете точки на звёздной сфере, и фокус отображения сдвинулся к ним. — Потом тут и вот здесь.
Один-единственный импульс нервов и мышц, и меч пронзит череп Тоса насквозь— Последовательно? — уточнил Сеянус.
Сигизмунд перевёл дух, давая возможность противнику сдатьсяХрамовник кивнул.
Сигизмунд встретил взгляд примарха. В такой близи Сигизмунд мог отметить сходство со своим генетическим отцом— Принуждение к эскалации, мог чувствовать прилив и поток его силы и присутствия, раскаты грома в воздухе, обещание чуда и разрушения. Сигизмунд ощутил, как оно бьётся о его органы чувств. Он оставался неподвижным, меч по-прежнему был наготове. Дыхание Тоса затуманило остриё. Капли крови сочились из трещин на перчатках Сигизмунда— произнёс Гастур.
Сигизмунд не пошевелилсяХрамовник вновь кивнул.
Сигизмунд посмотрел на Тоса— Мне нравится, — сказал Луперкаль, улыбаясь. Поршневая жидкость медленно стекала с его конечностей— Надо только слегка доработать и подправить. Эффективно, агрессивно, устраняет суть проблемы и позволяет обособленно решить вопрос, тревожащий Механикум и моего брата. Люди, освобождённые от бремени хозяев, будут жить и примут Согласие.
— Тос из Десятого легионаОн взглянул на Дорна, ты уступаешь?и тот кивнул, уступая.
Уголок рта дёрнулся— Я согласен, но слов не последовало— произнёс Рогал.
— Ты уступаешь?Хорус посмотрел на Ферруса Мануса. В ответ Горгон сердито уставился на него.
— НетФеррус повернулся и вышел из зала. Мгновением позже за ним последовали Луперкаль и его старшие офицеры, лорд, — сказал затем Дорн и хускарлы. Сигизмунд. — Я не хочу видетьостался наедине со звёздами, как брат умирает из-за гордостиплывущими в искусственном свете гололита.
Взгляд Ферруса потемнел. Сигизмунд чувствовал, как гром отдаётся у него в голове. Он знал, что может умереть здесь, умереть и даже не понять, какой удар был нанесён. Он держался спокойно, его взгляд был твёрд. Феррус Манус ещё
долго смотрел на него. Затем он повернулся к Тосу.
— УступаюУслышав это, — сказал ТосХрамовник обернулся.
Сигизмунд опустил клинокЧуть раньше он уловил звуки шагов и по их ритму понял, ощущая, как онемение забирает силу и боль что они не принадлежат кому-то из пальцевего братьев по легиону. Феррус Манус уже был у выхода из залаОн решил, что знает, кто подходит к нему, Гор рядом с ними убедился в своей правоте, тихо что-то говорякогда посетитель заговорил. С края тренировочной площадки на него смотрел капитан Гастур Сеянус.
— ДумаюЛунный Волк склонил голову, я буду помнить это до конца своих дней, — сказал Сеян, похлопывая Сигизмунда по плечуприветствуя его.
— Дело сделаноГастур не надел доспехи, — сказал онкак и Храмовник, облачённый только в обтягивающий комбинезон и чёрный табард.
Началось ликование, Лунные Волки и Имперские Кулаки наполнили воздух рёвом и победными криками. По-прежнему не сводя взгляда с сына, Рогал Дорн кивнул и прижал кулак к груди.— Чем могу служить?
''— Ваш лорд отецОн помолчал... — Сигизмунд ничего не сказал Фосс, делая пометки.''
''— ДаМогу я пройти? — спросил СигизмундСеянус, указывая на гаревый круг.''
''— Вы с ним очень близкиКонечно.''
''Гастур вошёл на поле для схваток. Сигизмунд заметил, что капитан бос, как и он сам. Остановившись, Сеянус размял пальцы ног в золе и, одобрительно кивая, осмотрел сводчатый каменный потолок и стены. На очень тёмной коже его головы выделялся продольный гребень коротких волос — Он мой командир серых, под цвет глаз. Храмовник знал воина по рассказам о нём. Любой, кто внимал описаниям побед Лунных Волков и генетический родительпочестей, которых они удостоились, слышал о Гастуре Сеянусе, капитане Четвёртой роты и члене Морниваля — квартета приближённых советников Хоруса Луперкаля. «Благородный и смертоносный» — сказал так отзывались о Гастуре все, кто знал его. До утреннего совещания Сигизмундникогда не встречался с ним лично, но, просто наблюдая за тем, как он двигается, Храмовник мог определить, что репутация Сеянуса заслужена как минимум наполовину.''
''— Как и для более чем ста тысяч воинов Седьмого легиона, но вы его первый капитан, его чемпион с того момента, как победили Тоса, и по сей день. Для него вы больше, чем воин или генетический сын. Вы олицетворяете часть его характера — если бы это не было термином, который мы оставили позади, я бы сказал, его души. Он всегда доверял вам поступать такнадеялся, как поступил бы он, побеждать, идти вперёд. Он говорил мне об этомчто правдивы все истории.''
''— И?''Боюсь, я пришёл потолковать с тобой о расколе в братстве легионов, — сказал Гастур, — и о твоей роли в этом.
''— Вы веритеЯ говорил, что война не закончитсяосновываясь на боевой обстановке, а он веритбрат, что закончится— ответил Сигизмунд. Вы это знаете. Он это знает. И всё же вы оба упорно смотрите на вещи по-разному— Всё просто. Как такое возможно?''
''— Потому что мой лорд отец — величайшее, благороднейшее Сеянус улыбнулся и сильнейшее создание. Я всего лишь тень.''печально покачал головой:
''Фосс замолчал— Боюсь, прикусив губунекоторые дела редко бывают простыми, раздумывая, давить или отступить. Затем он выдохнул и снова посмотрел на планшетдаже если им требуется такой исход.''
''— Хотите знатьТактические решения принимаю не я, и, прости, хотя ты и просишь обращаться к тебе без чинов, я не капитан Морниваля и не командир высшего ранга. Я — лейтенант Храмовников. Я оберегаю наши клятвы и иду туда, куда велит мой отец и господин. Я высказался, потому что так пожелал владыка Хорус. Если я думаю? — спросил Фоссоговорился или поступил бесчестно, то заглажу свою вину.''
''— КонечноГастур улыбнулся и склонил голову, но затем посмотрел на Сигизмунда с очень серьёзным выражением лица.''
''— Я думаюТы был там, потому что вечная война — это не идеал для васвладыка Рогал Дорн пожелал, не идеячтобы ты пришёл туда и произнёс то, которая была дана вам или к которой вы пришли в одно мгновениечто произнёс. Это накапливалось, подобно пыли, собиравшейся в разрушенном городе, пока она не поглотит Ты выступил от егоимени.''
''— Мрачный образЯ говорил только то, что видел, — сказал Сигизмундвозразил Храмовник. — Тот, который я опровергаюМой владыка не наставлял меня и ни о чём не просил.''
''— И всё же ты говорил за него и сказал то, что он желал озвучить. Ты его сын, Сигизмунд. Я видел это возвращает нас к контролютогда и вижу сейчас. Некоторые считают отца Имперских Кулаков творцом крепостей, повелителем кораблей, воином из камня, но также он — владыка завоеваний и огня, который теснит врагов, пока они не перестанут угрожать Империуму. Вы излучаете контрольДля него не имеет значения, вы сражаетесь с полным контролемгде эти неприятели — на поле битвы или в умах людей. В любом случае нужно выйти против них и победить. — Сеянус замолчал, вы контролируете тоочень внимательно глядя на Храмовника. — Ты это знаешь. Понимаешь всей душой, сердцами и мышцами. Ты его сын во что веритемногих отношениях, и свои действиякоторые не зависят от титула или звания. Он направил тебя в тот зал в нужное время, как немногие другиепоскольку знал, кого я встречалчто именно ты скажешь, включая большое количество ваших братьев по легионуведь так говорил бы он сам.''
''— То, что ты называешь контролем, Восприняв и есть войнаосмыслив эти слова, — сказал Сигизмундответил. — Война с самими собой — это то, с чего начинаются все войны.''
''— Ах… Мне кажетсяНет ничего, я начинаю пониматьчто мой владыка не стал бы произносить сам. А цепи? Цепи, которые, как я слышал, вы используете, чтобы пристегнуть меч к руке в бою — это символ вашей войны и контроля?''
''Сигизмунд рассмеялся— Отнюдь, брат. Фосс вздрогнул от неожиданностиКое-чего он не может сказать, кое-что он не может сделать.''
''— Так мне говорятХрамовник на секунду замер, — сказал Сигизмундпотом неспешно кивнул. — И в этом может быть доля правды.''
''Сигизмунд посмотрел на правую руку — То, что нам приказал наш отец и запястье, как будто на них были намотаны железные звеньягосподин. Он улыбнулся, но в выражении его лица была какая-Мы сделали то тень, которая, по мнению Фосса, приблизила его от удовольствия к печаличто необходимо.''
''— ЧестьВот это?! — Сигизмунд ткнул мечом в сторону клубящегося дыма и дальше, за колья, где находилось то, — сказал ончто осталось от города. — Честь и братство''В этом нет необходимости.
==СЕМЬ==— Я не буду спорить с тобой о различиях в наших воззрениях. По правде, они вообще кажутся мне в равной мере скучными и бессмысленными.
'''БРАТСТВО КРАСНЫХ ПЕСКОВ'''— Более того, сейчас не до них. У нас полно работы. Ты, конечно, можешь остаться, но что-то мне подсказывает, что тебе здесь не понравится.
На арену один за другим входили легионеры— Я заметил, занимая места на смотровых площадкахты не включил силовое поле. Это ты так печёшься о моём здоровье или пытаешься что-то донести? Хм.. Сигизмунд ждал, наблюдая. Он следил за внешне небрежными взмахами оружия Пожирателей МировДоказать, оценивая мастерство кузенов и их понимание смертоносности каждого взмаха: ни одно движение не совершалось случайно что ты — каждое отражало искусство нести смерть. Кхарн наклонился к бойцу в шлеме в виде собачьей мордыблагородный рыцарь, а затем мотнул головой в сторону Сигизмунда и Борея. Собачья голова склонилась в кивке, ия — жестокий убийца, громыхая доспехами, воин XII легиона подошёл ближе.или нечто вроде того?
— Вам следует уйти, — указав на смотровые площадки наверху, прорычал он из-под шлема. — Этот песок — для тех, кто собирается истекать кровьюПретор Нокс сверкнул глазами.
После чего легионер Двенадцатого начал разворачиваться— Тогда, чтобы вернуться обратнобрат, я сэкономлю тебе силы и приведу пару аргументов. Во-первых, будь я на твоём месте, не стал бы махать мечом, не способным укусить как следует.
Собачья морда оглянулась— Во-вторых, мне попросту плевать. В-третьих — пусть я и обещал, что ограничусь двумя пунктами, — ты, Храмовник, весь такой добродетельный и смертоносный, но это не твоя война, и никогда твоей не была.
— Делаварус<ref>ОригСигизмунд сделал шаг вперед и воткнул меч у ног Севатара. Delavarus. Скорее всего, тот же персонаж, что и более знакомый нам Делварус из предыдущих книгОблачённые в полночь рассмеялись, но кто знает?</ref>.а их командир покосился на клинок:
— Любопытный обычайПретор Нокс закатил глаза. Затем он обвёл взглядом стоящих вокруг Повелителей Ночи и Имперских Кулаков, — прокомментировал Борей.моргнул и покачал головой:
Сигизмунд промолчал— Ну ладно.
После ритуала с цепями каждый воин XII легиона внизу оказался скованным со своим напарникомХрамовник вытащил меч из земли и отошёл к Ранну. Сигизмунду доводилось слышать об этом обычае: егоВоины обоих легионов расступались, как и бойцовские ямы, принес Ангрон из приютившего его мирамежду ними возникал неровный круг пустого пространства.
Но Повелитель Красных Песков принёс в легион Фафнир молча протянул руку и другие переменызабрал оружие у Сигизмунда. Сигизмунд наблюдалХрамовник же достал из подсумка длинную цепь и начал туго обматывать её вокруг запястья. Услышав, как воин по имени Делаварус и ещё один отошли звякнули звенья, плотно прижавшиеся к одной стороне ямы. На другой же ожидал Кхарн; тело Пожирателя Миров непроизвольно подрагивалоброне, будто внутри него накапливался электрический заряд. В руках советник Ангрона держал парные клинки. Воин в паре с ним расхаживал из стороны в сторону. В яме он забрал у Ранна меч и на смотровых площадках воцарилась тишина — низкая, скрежещущая тишина надвигающейся бури, какая предшествует раскату громакивнул соратнику.
— Гончие Войны были великим легиономСигизмунд прикрепил меч к цепи, повёл пальцами, взвесил оружие в руке и почувствовал, как изменилась балансировка. Но это…
Борей осмотрелсяСигизмунд покосился на Фафнира, уловив неуверенность в голосе наставника, что само по себе было редкостьюи тот пожал плечами.
Борей оглянулся назад — Пожиратели Миров расхаживали по пескуДело, поводя плечами: Делаварус со своим напарником — с одной стороны и Кхарн — с другой. Делаварус начал вращать металлический шар на цепи. Кхарн просто смотрел брат, не в никудатом, напрягая мышцыкто быстрее или сильнее, — ответил Храмовник.
— Они едва сдерживаютсяОн положил руку на плечо штурмового капитана и, — прошептал Борей. — Слухи не лгут… Наши кузены в шаге от братоубийства.понизив голос, приказал:
Сигизмунд промолчал— Рассредоточь наши силы по городу и прекрати это варварство. Его взгляд переместился на имплантатыОтправь сообщение примарху, вживленные в голову Кхарна, и металлические кабели, торчащие из скальпа: Гвозди Мясника — имплантаты агрессии, обретшие чудовищную популярность среди Пожирателей Миров за последние десятилетия после воссоединения он наверняка захочет потолковать с генетическим отцом. Гвозди подтолкнули и без того известный своей жестокостью легион к новым высотам кровожадностиНочным Призраком.
Отчасти ради этого Сигизмунд и прибыл в Двенадцатый. Обмен космодесантниками между легионами был традицией, столь же древней, как и сами легионы, знаком чести и доверия между братствами космических десантников. Командиры и целые подразделения Космодесанта отправлялись служить в другой легион не просто как часть экспедиции или флота, но как часть братства Астартес. Воины изучали культуру воинов, жили в ней, в течение многих лет сражались под её влиянием, после чего возвращались в свои легионы. В результате этих обменов рождались новые тактики ведения боя и взаимное стратегическое и доктринальное понимание. На всех уровнях связь между легионами становилась крепче— Будет сделано, а Империум — сильнееотозвался Ранн.
Именно укрепление связей служило главной задачейСигизмунд склонил голову и прижал кулак к груди, а Ранн отсалютовал в ответ. Другим же поводомЗатем Храмовник развернулся, и ритм мира стал замедляться, столь же пагубнымподстраиваясь под стук его сердец. В мыслях воина зарокотала надвигающаяся буря, сколь давняя и неизбежным, являлась политикадалёкая.
— Что ещё нам нужно выяснить? — спросил Борей низким решительным тономСеватар приблизился, держа глефу одной рукой. Он двигался мягко и непринужденно. Его глаза внимательно следили за Сигизмундом, а губы улыбались.
— Чтобы понятьОн сделал вдох, и в нос ударил смрад разорённого города.
Война — удел варваров. Сигизмунд знал эту истину с тех самых порБить только оружием, как впервые стал воином. В Крестовом походе, ведущемся меж звёзд, лицом к лицу с ужасами былых времён и монстрами, рождёнными во тьме, оставалось немного места для доброты. Природа завоеваний и Приведений к Согласию означала смерть и страдания. Да, всё это трагично, но раз уж подобное было необходимо, то выполнить задачу нужно было со всей максимальной быстротой. Сигизмунд знал, что Кровавые Ангелы лорда Сангвиния воспринимали уничтожение цивилизаций как ужасный поступок, настолько же постыдный, насколько временами неизбежный. И IX легион совершал этот поступок, когда это было необходимо: надевая серебряные маски скорби, они оставляли свои ряды, свои жизни и имена позади, обращаясь в ангелов воплощённой жестокости. Сигизмунд всегда считал этот способ лучшим ответом на истину войны. В разных армиях и зонах боевых действий Великого крестового похода соблюдался разный баланс между необходимостью и жестокостью, но баланс этот присутствовал всегда— предупредил Ранн.
Двенадцатый легионСеватар чуть приподнял бровь, в прошлом Гончие Войны, а ныне Пожиратели Миров, всегда имел репутацию прямолинейного, агрессивного и, более того, прославляющего свои разрушения легиона. С обретением примарха и под его последующим влиянием жестокость Пожирателей Миров трансформировалась в нечто большее. Культуру того, во что превратился Двенадцатый, пронизывали рассказы о слепом безумии и немыслимой кровожадности. Вместе со списком побед Пожирателей Миров, который всё время рос, накапливались и свидетельства о смертных казнях, массовых убийствах и потерях среди союзных войск.затем пожал плечами:
Подобное нельзя было спускать — Болтают, вы играли с руксобачками на аренах Двенадцатого, но прямая конфронтация была бы обречена на провалтак что понимаю, отчего ты беспокоишься: вдруг он перенял их дурные повадки. Суровое порицание сдерживало многие легионыНельзя же допустить, чтобы главный Храмовник слишком часто затевал грязные потасовки, но в случае с Пожирателями Миров Ангрона оно бы не достигло желаемого эффекта. Легионеры Двенадцатого пожали бы плечами и нераскаянно ухмылялись сквозь сломанные окровавленные зубы.правда?
В связи с этим было решено поступить по-иному, для начала отправив силы Имперских Кулаков сражаться вместе с Пожирателями Миров: наблюдатьСигизмунд пропустил колкости мимо ушей. Он остановился и полностью сосредоточился на тяжести меча. Стук его сердец уже почти затих, учиться и формировать связь между «легионома где-скалой» то в глубинах памяти застучали первые капли дождя и наиболее проблемным в настоящее время Двенадцатым. Дорн собирался возложить эту обязанность на кого-нибудь другого из командного составазашумел ветер, но Сигизмунд настаивал на своей кандидатуре. Дорн не возражалтрясущий дверь лачуги.
Тем временем внутри ямы пары воинов двинулись навстречу друг другу— Итак... — Севатар прервал свой мерный шаг, едва сдерживаясь от немедленного нападениячуть наклонился, чтобы отстегнуть висящий на поясе шлем, и надел его. Из-под багровых крыльев гребня на Сигизмунда воззрился клыкастый череп, потом вспыхнули глаза-линзы. — Давай уже за дело.
— НетНо Севатар увернулся в мгновение ока. Меч, мы должны узнатьувлекая Сигизмунда за собой, является ли это зверствомпронзил пустоту, а цепная глефа, пронёсшись по дуге, пошла диагонально вверх, целя под рёбра уже ему самому. Разгадав направление приближающегося удара, Храмовник развернулся, подступил вплотную к противнику и выставил верхний блок. Клинки лязгнули, столкнувшись.
Все входы Так выпады и выходы из ямы закрылись. Кхарн кратко отсалютовал противникамсекущие удары следовали один за другим, после чего силуэты легионеров превратились в размытое пятно из движенийпока всходило солнце, клинков пронизывая лучами шлейфы дымовой пелены. Поначалу бой сопровождался криками и цепейодобрительными возгласами. В воздух взметнулся песокПотом они уступили место тишине. Сигизмунд наблюдал за происходящим: Кхарн прыгнул вперёд ровно Два воина двигались в тот моментцентре круга, когда булава его партнёра врезалась в щит Делаварусабудто выписывая витки спирали. Воин в собакоподобном шлеме встретил Режущий ударклинком — ответный выпад. Сигизмунду чудилось, выдержал его будто схватка идёт вне времени и сделал выпадпространства, будто солнце, катящееся по небосводу, вращается вокруг застывшего мгновения их поединка, будто дуэль вобрала в себя весь мир, подняв щит вверх и отбросив в сторону металлический шар. Воин с булавой пошатнулся. Всё происходило стремительно теперь истина и грубо; словно сорвавшись с цепиложь, легионеры не пропускали ни одного ударажизнь и боль сводятся к столкновениям клинков.
Сигизмунд почувствовал Секущий удар — парирование. Зубья прочно цепляются за лезвие меча, бороздят его, толкают далеко в сторону. Рубящий выпад, направленный в ноги Храмовника, такой стремительный, что очертания оружия размываются. Ему придётся отступить, но только на себе взгляд Борея шаг. Клинок взмывает и устремляется в зазор, который должен открыться. Однако глефа уже летит навстречу, и посмотрел в момент столкновения её привод на лейтенантасекунду оживает, вопросительно приподняв бровьострые зубья выворачивают меч, но Сигизмунд держит его так крепко, что лишь прокручивается рукоять. Храмовник отталкивает глефу и снова сечёт. Его сердца равномерно отбивают ритм уходящих часов.
Борей пожал плечамиОдин удар — один поверженный противник. Чисто и безупречно. Самая первая правда, которой научил Сигизмунда этот меч. Но истина становится ложью, если оружие не находит цель, если твой враг подобен Севатару: жестокий, смертоносный, плюющий на идеалы и проворный, как молния, проскочившая между грозовой тучей и землёй. Одно мгновение — одна ошибка, и всё будет кончено.
ВнизуИ конец уже почти наступил. Как свет, который мерцает вдалеке и с каждым шагом становится ярче, финал вырисовывался всё отчётливее. И истина, ждущая там, отличалась от правды, увиденной им в яме, наконец брызнула кровь — и раздался победный кличсловах Аппия тогда, секундой позже подхваченный рёвом со смотровых ярусовмного лет назад.
На песке ещё высыхала кровьУже в тот момент, пространство вокруг успокоилоськак они впервые скрестили оружие, а звуки боя сменились мерным сердцебиением корабляСигизмунд понял, пробивающегося сквозь эфирчто быстро одолеть Севатара не выйдет. Смотровые ярусы бойцовской ямы опустели. Лишь тёмно-багряные пятна на взбитом ногами песке напоминали о бушевавшей битве с победными криками Поэтому он рубил и лязгом оружия. Сигизмунд вошёл на арену рубил, и поднял голову вверхс каждым разом его чутьё затачивалось, вдохнув насыщенный запах пота и кровисловно лезвие: он быстрее улавливал движения противника, ещё витающий в воздухебыстрее воспринимал его темп. На мгновение его глаза ослепили вспышки красного И вскоре он сможет нанести последний удар, тот самый, что подойдёт для победы, как ключ к замку, и золотого — генетически модифицированные органы чувств извлекли крошечные осколки памяти всё будет кончено. Один удар сложится из парящих кровяных частиц. Во рту отчётливо проявился кисловатый привкус адреналинатысячи.
Кхарн стоял по другую сторону пескаДым таял, и закатное солнце в нём пламенело красным и оранжевым. Обнажённый по пояс, он укладывал клинок обратно на стойку, опустившуюся Снова секущий выпад — ещё раз удар сверху на поршневых рычагах. Пожиратель Миров даже не обернулсявниз, но Сигизмунд ощутилмеч ещё раз поворачивается в руках, как по спине и шее пробежали мурашкипарирование ещё раз отбрасывает атаку...
— Почему ты ещё здесьИ вдруг пришло озарение. Сигизмунду почудилось, будто он вовсе не воин с оружием в руках, которое сейчас попадёт в цель, а лишь наблюдатель, Храмовник? — поинтересовался Кхарн. В голосе Пожирателя Миров Сигизмунд почувствовал принужденное спокойствиеувидевший, как появилась возможность для этого.
— Я ценю тишинуСигизмунд принял выпад на плоскость меча, ощутил, как из-за отдачи завибрировала рукоять в его хватке, почувствовал, как зубья глефы скользнули к гарде. На секунду сцепив свой клинок и алебарду, он рванул их вместе, резко дёрнул меч вверх и превратил движение в удар из-за головы, — сказал Сигизмундкоторый не мог не обрушиться на лицевую пластину Севатара.
— Но не одиночествоПретор Нокс сообразил, — прорычал Кхарн и оглянулсячто происходит. Его ладонь всё ещё лежала на клинке, который он собирался вставить в оружейную стойку. Советник Ангрона фыркнул и снова повернулся Это осознание прокатилось от него к Сигизмунду спиной, словно электрический разряд или ударная волна от подводного взрыва. — Я знаюОн видел, что ты здесь делаешьне может ни блокировать, ни контратаковать. Вы пришли судить насЛинзы его шлема горели красными угольками в тусклом свете, словно застыв в том мгновении, коротком, но прежде решили убедиться, вправду ли мы настолько погрязли в кровавом безумииказавшемся вечностью, как болтают трусысуть которого понимали только они двое.
— Я прибыл Опустив голову, Севатар боднул Сигизмунда гребнем в Двенадцатыйлицо одновременно с тем, чтобы сражаться вместекак клинок врезался в его лицевую пластину, — сказал разбив керамитовую маску-череп и потушив одну из алых линз. Храмовник шагнул назад и, крутанув меч, принял защитную стойку. Севатар отступил, стягивая шлем с окровавленного лица. Сигизмундощутил привкус железа на языке и тяжесть во всём теле, редкую для космодесантника. Он увидел, что его доспех покрывают царапины и сколы. Уже светало, новая заря расцвечивала зубчатые вершины окрестных гор. Город словно притих. — Как твой брат из другого легионаКостры угасли, а пахнущий мертвечиной дым почти рассеялся.
Кхарн подошёл к Сигизмунду на расстояние двух шагов. Он наклонил голову; мышцы Хотя по его торса и лица дёргалисьлицу тоже текли красные струйки, будто на поршнях. Сигизмунд не дрогнулон ухмылялся.
— Он погиб достойно? — спросил Затем он ступил вперёд и прошептал так, чтобы слышал только Сигизмунд. Кхарн остановился и посмотрел на Храмовника.:
— Кто из нас не мечтает об этом?Он снова ухмыльнулся.
Сигизмунд подошел к стойке. Повернувшись спиной к Кхарну, он осмотрел оружие — топорыУж я-то знаю, ножи, тесаки, молоты-метеоры и широколезвийные копьяповерь.
''«Они показывают наше истинное лицо''С губ Храмовника сорвался невесёлый смешок, — прозвучал в голове голос Аппия. — ''Потому-то они затем он развернулся к Севатару спиной и существуют. И по этой причине наш долг — овладеть ими всеми»ушёл.''
''«Пока не найдём самих себя»,'' — сказал тогда он.
Кхарн пожал плечами''Оглядевшись, Храмовник вновь сосредоточил внимание на Соломоне.''
Сын Дорна вытащил тяжёлый вилочный меч. Его вес тянул Сигизмунда, словно зверь''— Поединок недействителен, пытающийся вырваться на свободу— произнёс тот. Он взмахнул клинком и прислушался— Победа не присуждена, как сталь со свистом рассекает воздухпоражения никто не признал.''
— Один удар — одно убийство, — проговорил Сигизмунд и провёл лезвием вниз''Восс покачал головой.''
Кхарн кивнул''— По-моему, и Сигизмунд заметил настороженность в глазах Пожирателя Миров. Он вспомнил о положении Кхарна в легионе: офицер старшего командного состава Гончих Войны и советник Ангрона. Многие считали Кхарна связующим звеном между выдержкойвы пытаетесь сказать мне, что нам хотелось бы верить, честью и контролем легиона будто так и его отцом. Он являлся одной из причин, по которой Сигизмунд просил Дорна отправить именно его. Кхарн был больше, чем просто убийцейесть.''
— Думал, я не знаю о тебе, Храмовник? — с едва сдерживаемой угрозой в голосе пророкотал Кхарн. — Знаю. Да кто вообще о тебе не слышал? Великий чемпион, мастер клинка, всегда в первых рядах, неудержимый, камень внутри, но снаружи пламя... Поговаривают, что ты непобедим — так ли это?
Сигизмунд кивнул.==ГЛАВА ДЕВЯТАЯ==
Кхарн приподнял искривлённую шрамом бровь.
— Посмотрим.ТРИУМФ
Сигизмунд почувствовал в его словах вызов, испытание.
— Можем проверить прямо сейчасВзойдя над плато, солнце залило землю бледно-золотыми лучами, если хочешьи тени из полночно-синих стали лиловыми, как синяки на коже. Высоко в светлеющем небе мерцали мнимые звёзды — ответил Храмовниккорабли, занимавшие все эшелоны от высокой до низкой орбиты.
Оскал Кхарна перерос Сигизмунд наблюдал за тем, как меняется освещение. Отсюда, с высокого балкона сбоку от Императорского Помоста, мир внизу казался выставленным напоказ. Посадочные модули и боевые машины выглядели крошечными, а отдельные фигуры и вовсе не подмечались глазом, если только не двигались в широкую ухмылкугруппах, но даже тогда они становились едва различимыми. Здесь находились армии, которые однажды уже завоевали Галактику, но сохранили живую силу и мощь, чтобы проделать это повторно: Пожиратели Миров, Тысяча Сынов, Несущие Слово, Лунные Волки, Кровавые Ангелы, Белые Шрамы, Дети Императора, Гвардия Смерти, все представленные огромными формированиями. Кроме них, прибыли легионы титанов, династии рыцарей, крестоносные соединения, податные когорты и боевые порядки легатов — несметные армии уходили всё дальше и дальше за горизонт по обе стороны от гигантской триумфальной дороги под Императорским Помостом, обнажившую его сломанные зубыкоторый одинокой горой возвышался над выровненной поверхностью мира.
— Ха! Это тебе не дуэльные клетки других легионовУлланор, место величайшей славы. Именно здесь Владыка Людей сокрушил опаснейшую из орочьих империй. В ознаменование этого почти уникального триумфа и назначили празднование. Своих представителей направили все Легионес Астартес. ТыДевять примархов встанут здесь возле Императора, Сигизмунддабы принять парад армий, Храмовник Седьмогокоторые пройдут по широкой дороге, хочешь скрестить клинки со мнойвыложенной из раздробленного камня расколотых гор. ЗначитСама подготовка к триумфу представляла собой великое достижение инженерной науки и логистики, ''ты'' должен войти сюда на глазах у всех и воткнуть оружие в песоксравнимое с крупнейшей из военных кампаний. Здесь воля человека оставила свой след во вселенной.
— Какой? — удивлённо спросил Глянув влево, Храмовник увидел воина в жёлтом доспехе и плаще, отороченном мехом ледового льва, какой носили хускарлы Рогала Дорна. Космодесантник стоял, облокотившись на балюстраду. Его лицо, отмеченное временем и множеством шрамов, окаймляла седая борода. Во лбу над левым глазом шли в ряд три гагатовых штифта, знаки долгой службы. Сигизмундприветственно кивнул ему.
По всему залу замигали янтарно-оранжевые огоньки. — Первый капитан Сигизмунд почувствовал, как меняется вибрация корабля — судно готовилось выйти в реальное пространство.
По-прежнему ухмыляясь, Кхарн перевёл взгляд на Сигизмунда. — Я нужен ''ему''?
— Ну что, Храмовник? Похоже, наш разговор окончен. Война зовётКомандир телохранителей примарха покачал головой.
На гору щебня поднялся человек. РаненыйХрамовник ещё раз кивнул, он страдал от наружного и внутреннего кровотечения: от выдыхаемого им воздуха у Сигизмунда во рту появился металлический привкус крови. В руках солдат держал энергокарабин — один из тех, которые за последние недели унесли множество жизней космодесантников. На поясе у него висел скимитар<ref>Скимитар — обобщённый европейский термин для различных восточных сабель.</ref> с углеродным лезвием. Кристальная чешуя его доспехов была забрызгана алым. Пробоины в броне солдата указывали на места ранений — синтетическая плоть уже закрыла раны, но при каждом движении из них сочилась кровьснова повисла тишина.
Он остановился Позже они придут сюда снова — в составе почётной гвардии Рогала Дорна, когда примарх Седьмого поднимется на вершине холма и посмотрел на космодесантниковПомост вместе с братьями-примархами. Это событие входило в официальное расписание триумфа, полумесяцем выстроившихся внизуоднако нынешней ночью Владыка Людей зачем-то вызвал Дорна к Себе. Тогда Сигизмунд видел в глазах этого человека страх сопроводил отца к Императорскому Помосту и омерзениес тех пор ждал, хотя уже наступало утро. Изнеможение Он понятия не имел, что происходит за дверями палат совета, а Архам если и горе украли у него прежнее выражение лица знал, то не подавал виду. В той встрече Храмовник увидел нечто потаённое — вместе с разрушением родного мира обнажилась как будто за кулисами церемоний и его душазрелищ вершились важные дела.
Он не пошевельнулся и не вымолвил ни словаВетер, поднявшийся в тиши, начал трепать канаты, что удерживали знамёна свёрнутыми. Запахло пылью.
Спустя пару секунд Кхарн одарил Сигизмунда взглядом— Ты видишь перед собой что-то тревожное, брат? — спросил наконец Архам.
Не дождавшись ответа— Мы смотрим с точки зрения истории, он развернулся и полез вверх по склону— сказал Сигизмунд, кивком указав на открывающийся вид.
Исколахар уставился на Сигизмунда с вопросительным выражением на лице и во взгляде. Консул XIII легиона командовал экспедиционным флотом, который прямо сейчас приводил мир к Согласию вместе со своими войсками. С безукоризненной осанкой, грамотный и подкованный, он был Ультрамарином до мозга костей. Сказать, что между двумя командирами сил Приведения к Согласию были напряженные отношения, — ничего не сказать. Кхарн наотрез отказался изучать многоэтапную стратегию Исколахара, и лишь благодаря терпению и решимости Ультрамаринов кампания увенчалась успехом. Собственно, только благодаря Ультрамаринам эта стратегия в принципе работала.Истории? То есть?
Стоя рядом с Пожирателями Миров— Вот какими нас видит грядущее. Так оно видит всё, в словах чём мы когда-либо участвовали. В подобной перспективе исчезает всё малое, пропадают отдельные личности и языке тела Исколахара Храмовник почувствовал едва заметную жалобупоступки. Там, будтовнизу, по мнению Ультрамаринаесть герои, Сигизмунд мог каким-то образом заставить псов Кхарна образумитьсякак настоящие, так и будущие, а также люди, изменившие ход жизни человечества. Сигизмунд решил Их сотни, тысячи, но я не обращать на это вниманиямогу назвать их, ибо не вижу их лиц. Он присутствовал здесь не для того, чтобы навязывать XII легиону свою или чью-либо волю«Мощь Империума» — вот как станут говорить обо всём этом. На данный момент долгом Сигизмунда было стать частью этого легионаИмена и судьбы скроет завеса времени и грандиозных деяний.
Сигизмунд бесстрастно взглянул на Ультрамарина— Нет. Всех нас забудут, а затем брат, как оно и сам повернулся задумано. Речь не о памяти — речь о переменах. Вот почему мы здесь. Вот почему наш отец и вместе господин разговаривает с Бореем последовал за Кхарном вверх по каменистому склонуИмператором наедине. Речь о том, чтобы провести черту во времени, отделить прошлое от будущего. До и после Улланора — вот как всё будет в летописях.
Солдат наверху дрожал — отчасти от боли, отчасти от ярости, кипевшей внутри. Внизу за ним стояли другие: разношёрстная группа из пятнадцати человек, кто в доспехах, кто в штатском — одежде, судя по всему, оставшейся с довоенных времен; мужчины и женщины, кто-то был молод, кто-то — отягощён грузом лет. Из разрушенных зданий за ними целилось ещё больше солдат, готовых открыть огоньАрхам молча кивнул.
Кхарн остановился перед мужчиной и стянул шлем с головы. Белизну его доспехов пятнала кровь. Сигизмунд определил, что Гвозди у него — Ты в черепе чуть притихли — они продолжали грызтьчём-то прав, но уже медленнеея не вижу причин для меланхолии, подобно дыханию хищника, успокаивающемуся после тяжёлой охоты. За недели этой кампании сын Дорна научился распознавать признаки укуса Гвоздей— сказал он затем.
Смертный воин поднял на Кхарна глаза. Сигизмунд наблюдалморгнул, как на лице человекаи в тот миг у него перед глазами всплыли маски мёртвых жестоких королей и красные глаза погибели — Севатара, преодолевая страхкоторый ухмылялся ему, проступает гнев — он сумел оскалить скаля окровавленные зубы.
— Ты даже не спросилЕго взгляд устремился вверх, к небу, а затем на плато, где поднимались клубы выхлопных газов и дыма от костров. Одни формирования войск и техники перемещались, другие, спавшие ночью, ожидали. Примарх долго молчал. Сигизмунд заметил, как меня зовут… — с горьким смешком проговорил человекон сжал кулак и постучал костяшками пальцев по мрамору. Затем Рогал наклонил голову и, ещё на секунду посмотрев вдаль, обернулся.
Человек по имени Везис моргнул: раздутый болью разум обдумывал слова— Задача... — неспешно повторил примарх. — Сегодня у всего и вся появятся новые задачи. ''Всего и вся''. — Он покачал головой. — Кое-что ты узнаешь достаточно скоро, не понимая, откуда захватчики знают его имяостальное — чуть позже.
— Но не здесь, не Рогал посмотрел на земле моего дома. Ты предлагаешь мне жизньмагистра своих хускарлов и улыбнулся, полную… чего? Убийств по твоему приказу? Чтобы я заставлял других преклонять перед вами колени? — Человек покачал головой. — Этому не быватьхотя его глаза подёрнулись инеем грусти.
Солдат широко раскрыл Храмовник кивнул, сузив глаза. Сигизмунд заметил, как он сомкнул окровавленные ладони, будто хватая рукоять меча. На кончиках его пальцев выступила кровь. Он словно собирался что-то сказать — или, может быть, выхватить оружие.
— Но это единственный шанс, — настаивал Исколахар; он как будто разочаровался в СигизмундеСигизмунд пожал плечами. — Ты хочешь лишить их последней возможности остаться в живых!
Сигизмунд покачал головой— Я подумал, что стоит попробовать, — ответил он.
— Есть Дорн рассмеялся, и другой вариантутренний воздух вздрогнул от короткого резкого звука. — Он снова посмотрел положил ладонь Сигизмунду на предводителя смертных солдат. — Ты хочешь сражаться за свой мир, даже сейчаснаплечник.
Человек кивнул— Спасибо тебе, сын мой, — сказал он. — По правде, мне думается, что день, подобный этому, больше не придёт никогда. Настал великий день, воистину великий.
— Ты понимаешь, что вам не выиграть, но и сам всё равно хочешь сражатьсяувидишь и поймёшь. Умереть непокорнымИ спасибо тебе, но не жить посрамлённымчто мы вместе встречаем его зарю.
— ДаХрамовник склонил голову. Дорн оглянул просторы Улланора, — твёрдо заявил человекзатем кратко кивнул, будто приняв чей-то ответ, слышный только ему, и отвернулся от света восходящего солнца.
— Значит, мы придём за тобой, — заключил Сигизмунд, кивнув мужчине. Храмовник развернулся.
— Ты предлагаешь наземную атаку? — гневно прорычал ИсколахарВоздух уже сотрясался от земли до небес. В пяти километрах от Помоста двигатели десятков тысяч бронемашин выдыхали чёрный смог, у которого вышли все запасы самообладаниязастилавший свет солнца. Сигизмунд слышал их нарастающий гул — Ты желаешь смерти и нашим воинам? Ради чего? Потешить свою гордость и утолить жажду крови? — Исколахар мотнул головой рокот одной танковой дивизии за другой вливался в сторону Кхарнаобщий хор.
Сигизмунд готов был Вместе с тысячей Имперских Кулаков он стоял в ответ зарычать шеренге у подножия Помоста. Рядом выстроилась сотня его Храмовников, их сюрко трепетали на ветру, который колыхал знамёна над головами. Дальше располагались подразделения хускарлов, затем — терминаторы из ударных батальонов Камнедробителей и даже ударитьэлитные воины штурмовых групп Ранна, выдвинувшие перед собой щиты. Капитан Пожирателей МировЗа ними ждали силы девяти легионов Космодесанта, напротивпо одному отряду почётной гвардии для каждого из находящихся здесь примархов. Этим избранным бойцам, казался подозрительно спокойным стоявшим перед Самим Императором и настороженнымЕго сыновьями, предстояло также пройти во главе парада, ожидающегося после церемонии.
Исколахар наклонился к СигизмундуС края Помоста начали падать золотые лепестки. Из горловин серебряных горнов, каждый размером с гаубицу, загремели фанфары: раскатистый мотив, который понёсся вниз по мраморной горе, подпитывали огромные компрессоры. Затем один за другим на балконе появились примархи. Хотя тот находился на высоте сотен метров над землёй, каждый из сыновей Императора поистине блистал, и они притягивали взгляды, как путеводные звёзды, вокруг которых словно бы изгибались сами небеса.
— Я много о тебе слышал. И сейчас должен сказатьЛоргар, что был о тебе лучшего мнениясмиренно стоя на коленях, с безмятежным лицом глядел сверху вниз на собравшиеся воинства.
Борей положил ладонь на рукоять меча ещё до тогоЗа плечом Сангвиния блистал Фулгрим, как последнее слово слетело с губ Ультрамаринасловно герой древних мифов и ангел стародавнего рая выступили из легенд в бытие. Затем Хан и Ангрон — свирепость и непокорность эхом отдавались между ними, точно гром, звенящий меж двумя скалами. Присутствие Магнуса, меднокожего гиганта, ощущалось подобно молнии, застывшей в миг удара. Мортарион — тень, вырезанная в сиянии его братьев. Следом сверкал золотом Рогал Дорн, а в шаге позади него виднелся Хорус в волчьей шкуре, накинутой поверх огромного жемчужно-белого доспеха. Лицо Луперкаля будто застыло. Он и Рогал ступали в ногу, будто само существо их обоих в тот момент синхронизировалось ради единой цели. Оба непреклонные, безжалостные, неимоверно сильные — в них жили сила и просвещённость Империума, отлитые из металла, изваянные из плоти.
— Мы отняли всёСигизмунд почувствовал, что дыхание замерло у них былонего в груди, — высказался Кхарна сердца забились в такт фанфарам. В тот момент Храмовник ощутил себя одновременно и умалённым, и возвышенным, осознал себя частью чего-то большего, чем он сам, чего-то ''настоящего'' и вечного. Ударив кулаком по груди, он услышал отзвуки того же жеста, повторённого девять тысяч раз: все воины, выстроенные перед Помостом, отсалютовали своим отцам.
Исколахар И вот в поле зрения возникло последнее создание. Девять владык обернулись разом, вроде бы сами по себе, но в тот миг — как единое существо. Сигизмунд не видел ничего, кроме исполинского силуэта из золота и света, пламени и Сигизмунд оглядели пространство вокругтени, молний и бури — сверхновой, рядом с которой потускнели звёзды примархов. Кхарн провёл клинком по руинам Все звуки и дымуощущения отошли на задний план, всё стало подвластно времени, что поднимался в неботекло из единственного, сияющего золотом источника. Храмовник стоял на коленях. Мир стоял на коленях. Рёв горнов сменился тишиной. Он не чувствовал ничего, кроме ветра, скребущего доспехи пылью.
— А то немногое, что осталось, ты перестроишь; в головы людей, что родятся после нашего отлёта, вложишь другие идеи. Этот мир станет зеркалом Ультрамара — отражением имперских идеалов. То же, что не уложится в их рамки, ты просто-напросто превратишь в ничто с орбиты… А варварами заклеймишь нас. — Он покачал головой. — Таков порядок вещей. Ведь на нашей стороне — правда и сила, а они — недостаточно правы и недостаточно сильны. Но если забираешь у кого-то всё, ты должен позволить им, по крайней мере, попытаться тебя убить. Мы многим им обязаны.
Кхарн направил клинок ''Он вспомнил момент, когда его легионеры только собирались у Помоста, а вокруг них строились бойцы почётных гвардий. Услышав чей-то возглас, Сигизмунд обернулся и увидел воина в сторону Сигизмундажемчужно-белых доспехах с тёмными вставками. Герб на его наплечнике легионера изображал чёрного волка, сомкнувшего челюсти на серебряном полумесяце, а на сгибе руки он держал шлем с плюмажем. Храмовники резко развернулись, инстинктивно обнажая мечи. ''
Он повернулся и направился вниз по склону, к танкам Пожирателей Миров. Боевые машины XII легиона рычали в предвкушении, пуская дым в воздух''Под серыми глазами космодесантника растянулась улыбка.''
— Мы присоединимся к штурму''Сигизмунд подал знак своим воинам и покачал головой. Хотя бы для того, чтобы попытаться сократить потери, — обрывисто ответил Исколахар все с тем же суровым выражением лица, после чего впился глазами Мечи скользнули обратно в Сигизмунда. — А когда мы закончим, нам с тобой следует кое-что обсудитьножны. ''
Ультрамарин положил руку на рукоять гладия''— Почтенный капитан Сеянус, — произнёс Храмовник.''
— Как пожелаешь''Они пожали руки и обнялись, — ответил ему Сигизмундотчего Гастур улыбнулся ещё шире.''
Командир Ультрамаринов зашагал к своим людям''— Рад тебя видеть, брат, — добавил Сигизмунд.''
Сигизмунд оглянулся на Везиса. Храмовник довольно долго смотрел на смертного''— А ты совсем не постарел, выглядишь ещё смертоноснее, но затем вынул меч и отсалютовал им— усмехнулся Сеянус, подняв вверхподчёркнуто рассматривая его. Человек хотел было что-то сказать, но в последний миг промолчал; мгновение спустя он развернулся — Вот я с каждым часом чувствую себя всё более старым и захромал обратно к своим позициямнеповоротливым. Сигизмунд посмотрел ему вследНаверное, затем повернулся сам и последовал за Кхарномя предоставлю кому-нибудь другому сбить лавры победителя с твоей головы.''
Сигизмунд ступил на песок арены. Верхние смотровые ярусы уже заполнили космодесантники. Глаза Пожирателей Миров, провожающих Сигизмунда взглядом, поблескивали в тусклом свете.''— Фафнир!''
Кхарн приподнял голову. Капитан Восьмой наматывал цепь на запястье, звеня металлом. Челюстные мышцы космодесантника не прекращали подёргиваться. Осами жужжали имплантаты боли. На плече советника Ангрона красовался шрам от ожога после наземного штурма. После того, как окончилось сражение, и Пожиратели Миров оставили поле боя Ультрамаринам Исколахара''Обнявшись, легионеры Двенадцатого вернулись на аренувоины с лязгом пожали руки в латных перчатках.''
Сигизмунд покачал головой и вытащил меч''— Эзекиль. Пожиратели Миров подняли свои мечи— Он кивнул первому капитану Лунных Волков, оскалившись. Сигизмунд вонзил острие клинка в песокзатем поприветствовал других: — Тарик, Аксиманд.''
Кхарн сомкнул челюсти и замер на месте''— Главный Храмовник, словно собака— ответил Абаддон, которую вот-вот спустят с поводкапожимая ему руку.''
— Я хочу пройтись по красным пескам''Сигизмунд заметил, — сказал Сигизмундчто взор Эзекиля едва заметно блуждает, положив руки на эфес мечасловно его мысли чем-то заняты.''
Кхарн посмотрел на клинок''— Такой день, после чего перевёл взгляд на Сигизмунда; усмешка Пожирателя Миров готова была перерасти в оскал. Изо рта у него вырвалось дребезжащее рычание. Сигизмунду потребовалось всего мгновениеа ты мрачен, чтобы понять — это был тихий смешок. Все воины XII легиона, и в яме, и на смотровых ярусах, потешались над нимпроизнёс Сигизмунд.— Тебя что-то тревожит?''
Кхарн рассмеялся; его хохот ударами поршней прокатился по яме''— Раз уж ты так говоришь, но в следующий же миг он оказался на расстоянии вытянутой руки от Сигизмундазначит, а рёв Пожирателя Миров сменился угрожающим хрипомнадо мной будто грозовая туча повисла.— Абаддон поморщился, затем покачал головой. — Нет, брат... Пока ничего такого. Но, возможно, когда этот день закончится, будет о чём поговорить.''
Сигизмунд вытащил меч из песка''Рот легионера растягивался в привычной для него ухмылке, сменил хватку и затем протянул его Кхарну рукоятью вперёдострой, как клинок.''
— Это меч защитника клятв моего легиона. Кузнеца''Абаддон, что выковал егоне оборачиваясь, убили жестокие господа. Теперь этот клинок несёт мою волю. Это мой меч, Кхарн. Прими его на этом пескеподнял руку.''
Кхарн уставился на рукоять меча''— Капитан Экаддон, если ты думаешь, что я позволю тебе унизить Первую роту, бросив вызов главному Храмовнику, то ты считаешь меня чересчур снисходительным. Мне не нужно, чтобы ты пополнил список его лицо внезапно застыло в нерешительностипобед.''
— Я не потерплю насмешек''Сигизмунд кивнул Кэлу, — продолжил Сигизмундкоторый снова ухмыльнулся и пожал плечами.''
Кхарн посмотрел на него''— Брат, взял меч и поднял клинокнам пора занимать наши места, осмотрев покрытую рябью сталь— произнёс Абаддон, повернувшись к Сеянусу. Тот прервал беседу с хохочущим Ранном.''
Кхарн оглянулся ''Храмовник поймал себя на ближайшего из Пожирателей Миров через плечо:том, что вспоминает взгляд Абаддона — хмурый, полный сомнений, как будто Лунный Волк всё ещё взвешивал в уме какое-то тяжкое бремя, недавно возложенное на него. Сигизмунд понял, что Рогал Дорн утром выглядел почти так же.''
— Скралок, брат, подыщи-ка себе другого напарника. Делаварус, ты — с чёрным рыцарем из Седьмого. — Кхарн повернулся, сел на скамью и принялся рассматривать цепи, наполовину обвивавшие его запястья.
Делаварус подошёл к Сигизмунду. Из-за шлема-собачьей морды выражение Сейчас, преклоняя колени перед Императором Человечества, он заметил, что лица триария Пожирателей Миров невозможно было разглядетьАбаддона и его отца помрачнели так же быстро, как озарились перед тем.
— Держись за мнойПотом он встал, подобно тениобнажил меч и воздел оружие, — прорычал онсалютуя. — Я не собираюсь таскать тебя по яме и не дам тебе запятнать мой послужной списокРядом взметнулись клинки Храмовников. Усёк? Здесь ты не капитан и никем не командуешьГрянул бой барабанов. Ты — лишь воин, связанный со мнойПод ударами огринов завибрировали гигантские шкуры, а я — снятые с тобоймёртвых ксеносов-гигантов и натянутые на медные цилиндры. Ритм разносился вокруг, к добру или худусловно учащающееся сердцебиение.
— Понятно, — сказал Сигизмунд положил меч на наплечник и повернулся развернулся в сторону Кхарнастрою одновременно с тем, как почётные гвардейцы девяти примархов, крутнувшись на месте, начали долгожданный марш. Тот по-прежнему приковывал клинок к руке. Сигизмунд также потянулся Следом зашагали войска, ряды которых уходили на километры за цепямигоризонт, — смертные воины, титаны и вся мощь Империума.
Кхарн посмотрел на руку Храмовника, а затем ему в глаза. Кожа вокруг правого глаза Пожирателя Миров постоянно подёргивалась.
— Можно Впоследствии Сигизмунд будет вспоминать свои чувства в тот день яснее, чем подробности Триумфа. Все командиры почётных гвардий примархов, включая его, отделились от процессии и мне? — попросил Сигизмундподнялись на Помост, чтобы ожидать конца церемонии со своими отцами. С колоннады за Императорским балконом он наблюдал, не опуская рукикак течёт по Улланору река войны. Повсюду виднелись кустодии — Мне золотые блики там, где без них возникли бы не хотелось выронить меч в первой же схваткетени. Пришли и другие группы воинов, старшие офицеры каждого формирования. Абаддон, Сеянус и другие морнивальцы стояли навытяжку, с застывшими лицами. Атмосфера дружбы и товарищества между ними сменилась жёсткой дисциплиной. Пожирателей Миров представлял Кхарн, лицо которого скрывал шлем с гребнем. Сигизмунд подметил, что воин иногда стискивает пальцы, как будто через него пропускают электрический разряд.
— Первой? — переспросил КхарнВсе просто ждали. — Кто сказалНаконец торжественное шествие закончилось, что ты пройдёшь хотя бы одну?и Император выступил вперёд, чтобы обратиться к шеренгам войск, простиравшимся до горизонта. На малой высоте парили вокс-корабли. Мачты-ретрансляторы на миг заворчали помехами.
Сигизмунд пожал плечамиИмператор заговорил. Позже Его речь запишут и разнесут по всему Империуму. Многие из тех, кто был там, потом станут утверждать, что помнят каждый слог Его слов так, будто фразы до сих пор звучат в ушах. Другие, напротив, заявят, что совершенно забыли Его выступление — сохранилось лишь осознание, что они присутствовали там. Владыка Людей говорил обо всём: о войнах, что объединили Терру, о тяжкой борьбе, что принесла истину и просвещение затерянным очагам человечества по всей Галактике, и о работе, которую ещё предстоит завершить. Он сказал, что уже пройден большой путь, но нужно идти ещё дальше. Радостные возгласы взмыли с уровня земли колоссальными звуковыми волнами, словно взлетающие в небо птицы. Но вот Император сделал паузу, и наступила тишина, и в тишине той Он объявил, что вернётся на Терру, дабы заняться великим трудом в сердце Империума.
Кхарн медленно вздохнулПо отдельным частям толпы пробежал едва слышный ропот, приглушённый вопль отрицания. Внутри Сигизмунда возникло нечто ледяное, к которому притянулись и сложились в общую картину все вопросы и мысли последних дней.
— ЗнаешьЗатем Император провозгласил, что-то мне подсказываетКрестовый поход продолжится и во главе его встанет магистр войны — боец, что я пожалею об этомдвигавший всю кампанию вперёд с самых первых дней. — Он покачал головой Воин и размотал цепьвождь, свисавшую с его правого запястьяизвестный всем, отец, брат и товарищ.. — Держи. — Затем Он протянул звенья Сигизмунду. Храмовник принял их произнёс единственное имя, какое только и начал наматывать на правое предплечье. Стоявший рядом Делаварус принялся раскручивать на цепи метеоритный молот так, что тяжёлый металлический шар свистел, рассекая воздухмогло прозвучать после таких похвал.
Кхарн поднялся и вместе со Скралоком перешёл на противоположную сторону ямы. Двери в стенах арены закрылись. Зал заполнила гудящая тишина. Сигизмунд наконец приковал цепь к мечу и бросил взгляд на Делаваруса. Шлем-собачья морда кивнул. Кхарн повернулся лицом к соперникам, его вечно подёргивающиеся мышцы внезапно замерли. Сигизмунд поднял меч и коснулся им лбаХорус.
Затем арену заполнил рёвСлово всё звучало и звучало в ушах Сигизмунда, звон цепей и лязг сталкивающейся стали — настало время мышц и кровиобращая прошлое в будущее.
''— Вы восхищаетесь ими? — поинтересовался Фосс. — Я имею в виду Пожирателей Миров. Вы восхищаетесь ими. Признаться, я в замешательстве. По вашим рассказы и по тому, что я знаю о вашем послужном списке и послужном списке вашего легиона, я считаю вас благородным человеком, который не видит славы ни в войне, ни в смерти. Но при этом вы называете братьями воинов легиона, не раз подвергавшегося порицанию за свои методы ведения войнМагистр войны Империума. Нет ли здесь противоречия?''
''— Они оступились, — ответил Храмовник.''Я нарекаю Хоруса магистром войны сего Империума!
''Сигизмунд прочувствовал эти слова так, словно его ударили — Но ведь или весь мир перевернулся с другой стороныног на голову. Он увидел, ваша неприязнь к Повелителям Ночи VIII легиона чувствуется даже как Хорус воздевает огромную булаву, услышал, как слова Императора разносятся эхом, а затем сливаются с восторженными криками из миллионов глоток. Воздух дрожал от рёва боевых горнов титанов. Стая из сотен самолётов промчалась в тех немногих замечанияхвышине, которыми вы поделились. Их так же осуждали за жестокость и бесчеловечность. Но о звуковая волна от них-то вы бы не сказали «оступились»; и что-то мне подсказывает — вы ни за что на свете не назовёте Повелителей Ночи своими братьямираскатилась по солнечным небесам, словно рукотворный гром.''
''По лицу Сигизмунда пробежала теньА все примархи — восемь существ, возвышенных над человечеством, — склонили головы, приветствуя Хоруса. Казалось, что их эмоции излучаются наружу, будто полосы разделённой радуги. Рядом стоял и Император, но в тот момент Сигизмунд никак не мог запомнить, как Он выглядит. Храмовник лишь испытывал ощущение, подобное жару полуденного солнца, подобное притяжению тьмы среди звёзд: смиряющее, бескрайнее, пылающее, без конца и предела. Воин видел, слышал и знал, что отныне ничто не будет прежним.''
''— Деяния сами по себе не несут большого смыслаОн ждал, пока стихали радостные возгласы, ждал, пока выступит Хорус, потом внимал голосу новоявленного магистра войны, полному надежды и убеждённости Самого Императора. Их причина — вот что по-настоящему важноВ каждом слове и фразе Луперкаля звучали его сила, уравновешенность, мастерство и забота. Когда Хорус умолк, тысяча боевых машин произвела салют, от которого содрогнулся Помост.''
==ВОСЕМЬ==Перед этим воин не видел Его. Как он мог Его не заметить? Само Его присутствие и голос заполнили весь мир и привели в восторг бесчисленные армии солдат, но почему-то Сигизмунд только теперь рассмотрел и осознал, что с Хорусом и Дорном идёт Император.
'''ОТПРЫСК ПОЛУНОЧИ'''Потом все трое подошли к Сигизмунду на расстояние вытянутой руки, и он опустился на колени, подметив, что так же поступают и Архам с хускарлами, и воины Морниваля с юстаэринцами.
Лежащий в развалинах город дымилсяХрамовник выпрямился. Когда двери боевого корабля открылисьИмператор смотрел на него тёмными глазами. В Его лице сочетались черты Рогала Дорна, Сигизмунд почувствовал запахи. Прометий. Пластек. МясоХоруса и всех иных Его сыновей, но не их обличья. Клубящиеся чёрные столбы вздымались в безоблачное небоОно принадлежало человеку.
— Адовы зубы, — прошептал РаннПотом Он оглядел небольшую группу бойцов.
Боевой корабль накренился— Передо мной — лучшие из наших воинов и чемпионов, — произнёс Он и небо за дверьми сменилось зрелищем разрушенного городаулыбнулся, отчего у Сигизмунда тоже приподнялись уголки губ. — Вы прекрасно служите мне и своим отцам. Даже с магнитной фиксацией сабатонов Сигизмунду пришлось напрячь все мускулы, чтобы удержаться на местеЯ благодарю вас. Двигатели Человечество и его будущее тоже благодарят вас за спиной грохотали столь же оглушительновсё, что вы сделали, как и ревущая буряза всё, чем вы ещё пожертвуете.
В развалинах его глаза различили иссиня-чёрные очертания танков Наконец Он обернулся к Сигизмунду и другой военной техникиподал ему руку точно так же, как сделали бы это Ранн, Кхарн или Сеянус. Храмовник пожал её. Ему следовало бы склонить голову. Ему следовало бы сказать: «Сир». И силуэты воинов на краю пожарищаНо, что бы там ни полагалось, он чувствовал, что сейчас в этом нет необходимости, что так поступать не надо. Нужно только посмотреть Ему в лицо, в глаза.
— Зафиксировать целиСигизмунд почувствовал, как прошлое ускользает от настоящего, ощутил то, — прервал молчание Сигизмунд. — Боевое развёртываниекак потребность, неодолимая потребность иметь цель, иметь причину для следующего вдоха уносится прочь во вспышке молнии, в дыхании стародавней бури, немедленнов прикосновении железа ко лбу.
Ранн кивнул, и сразу же по воксу зазвучали отрывистые приказы. Имперские Кулаки вставали с мест, проверяя оружие. Загудели двигатели, и боевой корабль поднялся выше; через открытую дверь виднелись его металлические собратья — эскадрильи боевых машин кружились по спирали. С крыльев сорвались и загорелись яркостью звёзд тепловые ловушки, но Сигизмунд чувствовал лишь холод внутри и молнии надвигающейся бури. Что-то очень тихо, но внятно подсказывало ему, что так нельзя, что нужно контролировать себя, что без контроля ничего не выйдет…
— Вечные клятвы! — взревел РаннПозже, когда небо над местом Триумфа зачернила ночь, командиры VII легиона встретились со своим отцом и эти слова эхом вырвались господином. Собрание проходило в одном из глоток его братьевзалов Императорского Помоста, где воины встали неровным кругом в свете парящих люменов. Нос боевого корабля задрался вверх; на мгновение видно было лишь синее небо Потолок над ними украшали фигуры, выполненные сусальным золотом и серебром, — орлы и звёздыгеральдические звери, тускнеющие в лучах утреннего солнца. Затем корабль повернул в сторону рычащие и спикировалвстающие на дыбы.
Чераут… Долгая и ожесточённая войнаКомандиры Седьмого встретили речь Дорна молчанием. Здесь собрались воинства пяти легионовИх лица словно бы обратились в камень, три примарха и миллионы смертных солдаткоторый столь многие за пределами легиона считали истинной сутью Имперских Кулаков. Месяцы одного из самых ожесточённых конфликтов, который когда-либо видел Великий крестовый походЛишь немногие кивнули. ОсадыКогда Рогал попросил их высказаться, штурмынекоторые задали вопросы, потери, столкновения огромных фронтов; ярость истекающих кровью людей, что не отступят — против воли и силы людейсвязанные с конкретными стратегическими ситуациями или снабжением, которые не сдадутся. Позже об этой войне будут вспоминать лишь потомупрося уточнить подробности, что она привела к раздору между братьями и трещине в имперской идеологииважные для немедленных действий. Конрад Кёрз пустит кровь Дорну Именно так Кулаки действовали и вступит в будущеенастоящем, полное злодеяний. Слава и честьв прошлом: если Седьмому отдавали приказ, к которым стремился III легион Фулгримаставили задачу, поблекнут. Это Приведение к Согласию многим захочется вычеркнуть из памяти; мало кто поддержит его знамя с тем же пыломдля них имело важность только то, что и в первые днитребовалось для её выполнения. Всё прочее утрачивало значение.
Когда бои уже вступили в решающую стадиюПотом Дорн отпустил их, последние города и крепости на приполярном континенте пали. Но не такно Сигизмунд вдруг осознал, как остальная часть планеты: они что не держали оборону неделями спускается к своим лейтенантам и месяцамиостальным командирам. Последние города уничтожили один за другим за несколько дней — ударами, которые легионы наносили На мраморные залы и с воздухаземлю снаружи опустилось безмолвие, и с землибудто само время выдохнуло после напряжённого момента. Защитники Чераута сопротивлялись как моглиОн шёл в одиночестве, но, в конце концовне выбирая дороги, они были лишь измученными и сломленными людьми. А противостояли им кто угоднослушал стук собственных шагов по камню, только не людипока в голове у него вертелись разные мысли.
Боевой корабль с гулом выровнялся над площадью. Сигизмунд спрыгнул со штурмовой рампы и тяжёлой рокочущей поступью двинулся вперёд. Храмовник с мечом наготове шёл в сопровождении братьевУслышав звук шагов за спиной, он оглянулся.
Посреди площади в свободном порядке стояли воины в тёмно-синем. Имперские Кулаки — Похоже, не замедлили темптолько я решил прийти сюда, чтобы поразмыслить, — вместо приветствия сказал Рогал Дорн. Корабли Седьмого взвизгнулиХрамовник выпрямился, запуская двигателино примарх вскинул руку. — Прости, и снова взмыли в небо. Сигизмунд шагнул к одному из воинов в доспехах цвета полуночисын мой, а тот в ответ поднял болтерчто я нарушил твой покой.Могу я присоединиться?
Какая глупость! Сигизмунд мгновенно рассёк его оружие мечом. В казённике и магазине разорвались болт-снаряды. Воин отшатнулся, и в ту же секунду в него врезался щит Ранна; клин Имперских Кулаков вонзился в центр площади. Десантник в шлеме-черепе выступил навстречу Сигизмунду. Сверху шлема у него красовался гребень из красных скелетированных крыльев; в кулаке отпрыска Кёрза взревел цепной меч. Сигизмунд активировал силовое поле — и сталь его клинка столкнулась с мечом противника. Цепные зубья с дорожкой взметнулись в воздух, и лезвие меча Сигизмунда прошло сквозь оружие Повелителя Ночи; линзы его шлема горели кроваво-красным. Храмовник отключил силовое поле за мгновение до того, как меч обрушился на шлем его противника. Промедли Сигизмунд хотя бы секунду, когда его клинок взметнулся, — и он рассёк бы неприятелю и гребень, и шлем, и череп, а затем и грудь, разрезая туловище и выпуская кровь и кишки, так, что они хлынули бы наружу… Повелитель Ночи пошатнулся. Ударом меча Сигизмунд сломал ему гребень и расколол керамит; на стилизованную под череп лицевую пластину брызнула кровь. Храмовник пнул Повелителя Ночи в нагрудную пластину. Все вокруг шумели и орали, но шум существовал где-то в ином месте, в ином пространстве, где братья по щиту Ранна стояли плечо к плечу с Храмовниками. Всё, что чувствовал Сигизмунд, — это бурлящая внутри кровь и нить воли; только она удерживала острие меча у горла сбитого с ног Повелителя Ночи. Из его вокс-решётки раздавались какие-то протестующие звуки. Одно движение мышц и воли — и острие меча вошло бы под подбородок шлема и вверх, через рот, в плоть за ним... — Брат! — пробился в сознание настойчивый голос Ранна. Сигизмунд не пошевелился, однако вновь ощутил существование окружающего мира. — Какого чёрта ты делаешь? — задыхался Повелитель Ночи. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, затем поднял голову и обвёл взглядом площадь и город в дыму, пропитанном человеческим жиром. По всему периметру площадь окружали металлические колья, вбитые в землю. С них свисали пронзённые тела — одно над другим; некоторые уже согнулись под тяжестью трупов. В фонтане посреди площади лилась кровь — кровь и кучи свежесодранной кожи. — Выведите войска из этой зоны боевых действий, — процедил Сигизмунд сквозь зубы. — Вы освобождены от своих обязанностей. Убирайтесь. — «Освобождены от своих обязанностей»? — передразнил голос за спиной. — Позволь спросить, по какому такому праву ты «освободил нас от своих обязанностей»? Сигизмунд выпрямился и повернулся на голос. Поодаль стоял Повелитель Ночи, прислонясь к обугленной статуе, со скрещёнными на груди руками; рядом покоилась цепная алебарда с зазубренным лезвием. Сын Кёрза был очень бледен; черты его лица были утонченными, но их портила сетка шрамов, подобных трещинам в мраморе. Он посмотрел на Сигизмунда глазами, полными тьмы. — Согласно общепринятым конвенциям и правилам, регулирующим подобные вопросы, этой зоной боевых действий командую я. Так что, если у тебя нет новых распоряжений от вышестоящего командования, от имени Восьмого легиона я отклоняю твоё требованиекивнул.
— СеватарПодойдя к нему, — прорычал РаннДорн встал рядом и тоже положил на мрамор руки в латных перчатках. В его зрачках блеснули огни стартующих транспортов.
— Это? — Сигизмунд указал мечом на клубящийся дым и развалины за кольями, на месте, где раньше стоял городЕщё одна едва заметная улыбка. — Какая в этом необходимость?!
Севатар пожал плечами— Важно, чтобы правду помнили. Когда всё закончится, правда возымеет ещё большее значение.
Сигизмунд перевёл дыхание— Придёт время, сын мой, когда не станет войн. Имперскую Истину познают по всей Галактике, и вот тогда начнётся настоящая работа. — Дорн постучал по мрамору балюстрады костяшками пальцев. — Всё, что мы совершили, — лишь фундамент. Первый шаг в возведении будущего — человечества, объединённого и просвещённого. Не просто свободного от невежества, но всецело преданного разуму. Не управляемого сверху, но Севатар заговорил сновауправляющего собой в свете этого разума. Конец боевым вождям и войнам, конец страху.И какое же грядущее построят люди, избавленные от страха? Чем они будут заниматься?
— Более тогоТеперь Рогал смотрел на небо, они не имеют отношения как будто его собственные мысли и слова направили его взор к делу. У нас ещё есть кое-какая работёнка. Если хочешь, можешь остаться с нами, но что-то мне подсказывает, что для тебя это может показаться несколько… неприятнымзвёздам.
Севатар отвернулсяСердца Сигизмунда забились чаще, и тут же меч Сигизмунда блеснул стальюон обнаружил, что тоже смотрит вверх, подняв взгляд вслед за отцом. Он вдруг ощутил тепло костра и солнечный свет на коже. Глефа Севатара парировала ударХрамовник глубоко вздохнул, и каждая нотка запахов показалась ему одновременно и мечтой, и оба космодесантника оказались лицом к лицуобещанием, скрестив оружиечто она сбудется.
Сигизмунд посмотрел в глаза— Да, полные черноты. Храмовник твёрдо держал меч— ответил он.
Ухмылка Севатара дёрнуласьНо, как только это слово слетело с его губ, Храмовник почувствовал что-то ещё — нечто холодное и тёмное, с привкусом пыли и железа. Золото вдруг поблекло, солнечный свет затуманился, и теперь он видел одну лишь кровь, стекающую с лезвий в грязь.
Глаза Севатара сверкнули над ухмылкой— Я вижу, — сказал он отцу.
— Что жДорн улыбнулся, в любом случае я избавлю тебя от усилий, брат. Во-первых, на твоём месте я клинком бы выпрямился и не замахнулся без уверенности, что нанесу урон. — Севатар провел глефой по клинку Сигизмунда, плавно и быстро, и развернулся. Улыбка исчезла с его лица. Он посмотрел на ближайший труп, висящий на колу. Руки человека безвольно свисали вниз; униформа несчастного почернела от запекшейся крови, а из раскрытого рта торчал наконечник копья. — Во-вторыхоглядел балкон, мне нет до этого дела. И вгде днём стоял со своими братьями-третьих, хотя я и собирался остановиться на двух, — ты действительно смертоносен и полон добродетели, но это не твоя война и никогда ею не была, Храмовникпримархами.
Сигизмунд шагнул вперёд — Вот в чём всё заключалось, — произнёс Дорн. — Здесь родилась следующая эпоха Империума. Возвращение моего отца на Терру, передислокация наших сил в систему Сола и вонзил меч в землю у ног Севатарамиры-очаги. Теперь всё начнётся по-настоящему.
Облачённые в полночь воины рассмеялись. Севатар посмотрел на меч— Магистру войны Хорусу ещё нужно вести Крестовый поход, — напомнил Сигизмунд.
Севатар закатил глаза — Да, некоторые, — ответил Дорн. — Есть те, кто считают, что смогут влиять на Хоруса. Кто-то видит преимущество в том, что был близок к моему прославленному брату. А кое-кого... не устраивают перемены, или же они считают возвращение Императора на Терру поводом для беспокойства, а не для радости. — Рогал покачал головой. — Магистру войны нужно как-то справиться и оглядел круг Имперских Кулаков со всем этим, и Повелителей Ночимного с чем ещё. Затем моргнул Ему потребуется выиграть битву внутри легионов, не отрываясь от войны внешней. Конечно, он справится. Он не позволит ничему встать у него на пути и покачал головойодержит победу — такова самая суть моего брата.
Сигизмунд поднял меч из земли — Здесь всё устроили ради магистра войны. Семеро моих братьев и неисчислимые бойцы Крестового похода прибыли сюда для того, чтобы увидеть, какое доверие мой отец, наш Император, оказывает Хорусу. В эпоху, когда мы сокрушили деспотов и отступил тиранов, разве есть другая причина для такого зрелища? — Дорн указал на шаг назадПомост и плато, к Раннугде проходило триумфальное шествие. Имперские Кулаки — Ничто, даже новая задача нашего легиона, не имело права помешать Империуму понять, что Хорус отныне главнокомандующий, что он одержит победу и Повелители Ночи встали в свободный кругтогда войны для нас закончатся.
Ранн молча протянул руку, взяв меч у Сигизмунда, а сам Храмовник достал из сумки цепь и начал наматывать её на запястье. Он прислушался к звону туго натянутых звеньев. Штурм-капитан протянул меч, и Сигизмунд благодарно кивнул Ранну.— Закончатся?
— СпасибоДорн беззаботно рассмеялся, брати чистые нотки, отразившись от мрамора Помоста, унеслись с ветром.
Сигизмунд приковал меч Храмовник обернулся к цепиотцу. Он ощущал уверенность, исходящую от этого создания. В нём воплощалось всё, что требовалось от воина и лидера, сомкнул пальцы на рукояти всё, во что Сигизмунд верил и проверил балансчему служил.
— Тебе же не нужно лишний раз напоминать, какой он быстрый, — прошептал Ранн. — Мне довелось стать свидетелем его боя против коеГде-кого из Тринадцатого — не самое приятное зрелище; я бы доверял Севатару меньшето глубоко, чем скорпиону. — Сигизмунд взглянул на Раннав недрах памяти, тот пожал плечамизавыл штормовой ветер. — Просто вдруг ты об этом не подумалРуку оттянул железный прут.
— Дело не в том, кто быстрее или сильнее, брат, — пояснил Сигизмунд. Он положил руку Ранну на плечо и продолжил, понизив голос. — Рассредоточьте наши силы по городу и проследите, чтобы это варварство прекратилось. Пошлите сообщение примарху. Он захочет поговорить с Ночным ПризракомХрамовник склонил голову.
Сигизмунд склонил голову и прижал кулак к груди. Ранн ответил тем же, и затем Сигизмунд повернулся к Севатару; движение мира вокруг замедлилось в такт биению его сердец. У себя в сознании он слышал лишь гул надвигающейся бури, давней и далекой.
Севатар двинулся вперёд. Все его движения были исполнены легкости. Повелитель Ночи держал глефу в одной руке; глаза наблюдали за Храмовником, губы изогнулись в улыбке.''— Мой господин Сигизмунд?''
— Продолжаем бой''Храмовник огляделся, пока один из нас не сдастсяего взгляд вновь стал сосредоточенным. Перед этим он долго молчал, — объявил Повелитель Ночивзирая куда-то вдаль.''
Сигизмунд кивнул''— Приношу извинения, — проговорил он.''
В нос Сигизмунду бил запах уничтоженного города''Сигизмунд покачал головой.''
— Допускаются только удары оружием''Восс неуверенно прикусил губу, — добавил Раннно затем снова взглянул на свой планшет.''
Севатар приподнял бровь''— Зрелище удалось, затем пожал плечамине так ли? — спросил Соломон.— Я и близко ничего подобного не видел. Один масштаб чего стоит. Примархи и владыки Империума собрались в одно время и в одном месте...''
Сигизмунд уже не обращал внимания на слова''Восс нахмурился. Он остановилсявпервые почувствовал, чувствуя вес меча что главный Храмовник не желает вдаваться в рукеподробности. Биение его сердец практически стихлоСигизмунд и раньше прерывал цепочки вопросов Соломона, но лишь потому, что они уходили в сторону от главной нити повествования, которую они ткали вдвоём. Где-то далеко в покоях своей памяти он слышалНикогда прежде Воссу не казалось, что Сигизмунд желает ограничиться тем, как накрапывает дождь и стучит в дверь лачуги ветерчто уже сказал.''
— Что ж... — произнёс Севатар, остановившись на полпути, чтобы потянуться''Соломон пытался понять, снять шлем с пояса и надеть на голову. Теперь на Сигизмунда смотрел клыкастый череп из-под гребня алых крыльев. Засветились глазные линзы. — Покончим с этимв чём дело.''
Севатар начал движение, сделав стремительный выпад глефой. Быстро. Поразительно быстро. Сигизмунд тоже двинулся вперёд и сумел парировать удар со стальным звоном. Он контратаковал, провернув меч и перебросив его в одну руку, чтобы вложить в следующий выпад все возможные вес и скорость. Один удар ''— одно убийство, истинное и чистое. Даже без силового поля клинок пробьёт доспех и войдёт Вы поговорили с капитаном Абаддоном в плоть, если попадёт в нужную точку. Сигизмунд заметил, как чуть выше брюшной пластины Севатара открылся зазор. Ударить в место соединения пластин и кабелей тот день? — и клинок поинтересовался Восс через кость и внутренности войдёт в туловище. Ударнесколько секунд, конечновыбрав один из незначительных вопросов, не смертельный — для космодесантникасоставленных им в ходе обсуждения. Но таким ударом вполне можно «покончить с этим»: его достаточно, чтобы ранить, достаточно, чтобы оставить шрам…''
Но Севатара уже не было на прежнем месте. Мгновение ''— и меч Сигизмунда рассёк воздух, по инерции потянув всё тело вперёд, в то время как Севатар развернул глефу и взмахнул ею поперёк и вверх, направляя лезвие в живот ХрамовникаНет. В момент удара Сигизмунд успел повернуться и шагнул Севатару навстречу, приняв защитную стойку с мечом: Храмовник прочёл траекторию движения глефы, и клинки вновь звякнули друг о другаХод событий не позволил.''
Дуэлянты наносили режущие и рубящие удары''— Как вы думаете, сражаясь все времячто его тревожило? Ведь когда он беседовал с вами, пока солнце проходило по небу и изливало лучи сквозь завесу дыма. Сначала вокруг раздавались ободряющие возгласы. Затем они стихливы решили, сменившись внимательной тишиной. Ударбудто он обеспокоен, ответный удар... В центре круга поскольку что-то заметили в танце меча кружились две фигуры, и Сигизмунду казалось, что пространство и время перестали существовать. Будто солнце, описывающее дугу над их головами, вращалось вокруг этого момента, словно их круг — и есть весь мир, мир правды и лжи, жизни и боли: встреча их клинков была всем сразунём.Что именно?''
Удар, парирование, зубья глефы ловят острие меча поперёк ''— и цепное лезвие устремляется вниз, к его ногамНе знаю. Сигизмунд делает шаг назад и поднимает меч, вонзая его в брешь. Глефа летит навстречу клинку, цепной мотор на секунду оживает; режущие зубья провернули клинок вместе с рукоятью в перчатках Сигизмунда, но Храмовник мгновенно перехватил инициативу и нанёс ответный удар. Снова и снова; его сердца мерно бились, как отлаженные часыМы никогда не говорили об этом.''
Один удар ''— одно убийство… Простая истина; первая, которую поведал ему меч. Если, конечно, клинок найдёт свою цель; если только враг не таков, как Севатар — жестокий и безразличный к идеалам, смертоносный и быстрый, подобный вспышке молнии между грозовым облаком и землёй. Одно мгновение, одна ошибка — и всё будет кончено.Но у вас есть предположения?''
Они сражались в полном молчании. Поначалу Сигизмунду казалось, что Севатар будет комментировать свои удары, но он этого не делал; Повелитель Ночи просто сражался, без насмешек и хвастовства, но с невероятным рвением, ''— Сигизмунд никогда Я не встречал подобного. Севатар был сосредоточенсчитаю себя знатоком чужих мыслей, но особенно в то же время кипел, словно волны чёрного океанаслучае с моими братьями по оружию. Подобно непрекращающейся буре, Севатар не устанет, и — Сигизмунд это зналпомолчал. Он знал, что Севатар из тех, кто обычно бежит и отступает, сражаясь как трус, но здесь, в круге времени, он видел что-то ещё, — что-то, чего раньше не осознавал, что-Я знаю лишь то, что можно было почувствовать, лишь скрестив клинки в поединке. Это было соприкосновение эпох, цивилизации и её падения, никогда не повторяющегося в деталях, но всегда проходящего по одному и тому же сценарию. Смерть и воин, рыцарь и сам бы ощутил на его тень, снова и снова. Звон клинков, отсекающих моменты в настоящем. Однако всё имеет свой конец — так и дуэль однажды закончитсяместе.''
С момента''— Утрату? Не гордость, как их клинки скрестились, он знал, что Севатар так просто не сдастся. Храмовник наносил радость? Его отца и наносил ударыгосподина с величайшим почётом провозгласили магистром войны, каждый раз оттачивая остроту сознания, совершенствуя способность предугадать следующие действия противника, его движенияимеющим высшую власть. Скоро он сможет совершить решающий ударСледовательно, взломает защиту соперниканаградили и легион, и тогда всё будет конченосыновей Хоруса. Тысяча ударов, чтобы нанести смертельный…''
Солнце садилось''— Воины, отсвечивая красным подобные Абаддону или Сеянусу, — не примитивные исполнители. Они сражаются не ради славы, а ради цели и огненно-оранжевым сквозь редеющий дымдруг за друга. Ещё чутьЕсли бы мне сообщили, что мой отец теперь повелевает этой войной, я бы понял, что отныне всё изменится, и с этими изменениями мой легион кое-чуть… ударить сверхучто потеряет, повернуть клинок, отвести его в сторону после парирующего удара глефы…а вместе с ним потеряю и я.''
И вот долгожданный момент настал: брешь открылась, будто он не держал в руках меч, чтобы нанести удар, а просто наблюдал со стороны. Сигизмунд принял удар клинком, ощутил, как нарастает давление и сила хватки, почувствовал, как глефа скользнула к поперечной гарде меча, заблокировал глефу, резко дёрнул меч и взмахнул клинком, обратив блок в удар сверху, который должен был обрушиться на лицо Повелителя Ночи.''— Но что?''
Севатар понял, что вот-вот случится. Сигизмунд почувствовал это: между ними пробежал электрический разряд взаимного понимания, будто взрывная волна, прошедшая по воде. Сын Кёрза осознал, что не сможет парировать этот удар, не сможет нанести ответный. Его линзы красными углями горели в глазницах черепа, поймав разворачивающееся мгновение настоящего, ''— понятное только им, краткое и вечноеПростоту.''
Севатар резко наклонил голову ''Восс нахмурился и ударил гребнем шлема Сигизмунда в лицо одновременно с тем, как меч Храмовника рассек его лицевую пластину, разбив керамит с декоративным черепом и визор шлема. Сигизмунд шагнул назад, прокрутив меч в руке. Севатар отступилснова посмотрел на записи, стягивая шлем с окровавленного лица. Во рту у Сигизмунда держался железистый привкус. Он наконец почувствовал тяжесть в конечностях, редкую для космодесантника; увидел царапины и сколы у себя высвечивающиеся на броне. Уже наступила ночь, над вершинами окружающих гор пробивался свет нового рассвета. В городе было тихо; пожары угасли, трупный дым рассеялся в воздухеэкране планшета.''
— Ты дисквалифицирован''Сигизмунд на секунду замер и затем встал, — крикнул Раннглядя на потолок пещеры.Восс заметил, что грохочущий барабанный бой бомбардировки, сопровождавший их беседу, стих.''
Он шагнул к Сигизмунду''Летописец разок взглянул на свой планшет, чтобы прошептать только ему одному:но в целом он ощущал спокойствие и ясность мысли.''
Сигизмунд услышал, как Севатар издал глухой смешок, после чего Храмовник развернулся и ушёл прочь''— Тогда скажи мне.''
''— Не выявили победителя… — медленно повторил Сигизмунд. — По-твоему, настоящая победа определяется правилами?''
''Фосс покачал головой.''==ОБ АВТОРЕ==
''— По-моемуДжон Френч написал ряд произведений о Ереси Хоруса, вы пытаетесь сказать мнев том числе романы «Солнечная война», «Мортис», «Преторианец Дорна», «Талларн» и «Рабы Тьмы», повесть «Багровый Кулак», сценарии к аудиопостановкам «Тёмное Согласие», что нам хотелось бы верить в истинность этого утверждения«Храмовник» и «Магистр войны». Во вселенной Warhammer 40,000 его перу принадлежит серия «Хорусианские войны», состоящая из книг «Воплощение», «Воскрешение» и «Прорицание», а также связанных с ними аудиопостановок «Агент Трона. Кровь и ложь» (Agent of the Throne: Blood and Lies), «Агент Трона. Истина и грёзы» (Agent of the Throne: Truth and Dreams) и «Агент Трона. Пепел и клятвы» (Agent of the Throne: Ashes and Oaths), первая из которых удостоилась премии Scribe. Кроме того, он создал цикл об Аримане и ряд рассказов.''
Нет описания правки
{{В процессе|Сейчас= 8|Всего = 9Перевод Д41Т}}
{{Книга
|Обложка =Sigismund.jpg
{{Цикл
|Цикл =
|Предыдущая =|Следующая =[[Правда меча / Truth of the Sword (рассказ)|Правда меча / Truth of the Sword]][[Чемпион клятв / Champion of Oaths (рассказ)|Следующая =Чемпион клятв / Champion of Oaths]][[Последний летописец / The Last Remembrancer (рассказ)|Последний летописец / The Last Remembrancer]]
}}
''Крису Райту''
''— Вы мой связной, — сказал он солдату, ускоряя шаг, чтобы убраться подальше от зоны высадкиЭто легендарное время.''
— ''Майор Ультара подняла инфопланшет. Шифры кода из инфоцилиндра Фосса по-прежнему прокручивались по экрану. Воин удостоил это единственного взглядаЭто небезопасно, сэр.''
''— Это конвой легионаСоломон Восс посмотрел в лицо женщине-солдату, майоркоторая прибежала с края поляны, полное вооружениепока опускался пандус транспортного корабля. Дождь лил толстыми вертикальными полосами молочного цвета. Двигатели судна по-прежнему работали. Его турели поворачивались, счетверённые пушки следили за границей зарослей. Растения вздымались там выпуклыми башнями бледно-зелёных шаров, словно бы сложенных друг на друга. Из них торчали красные иглы длиной с человеческую руку. В воздухе пахло мёдом и лекарственным спиртом. Где-то не слишком далеко прогромыхал взрыв, раскаты которого перекрыли барабанный бой дождя. Восс, чьи черты скрывали поля шляпы, широко улыбнулся: однажды, когда всё это закончится, — сказал он. — Зона боевых действий активнане удивится, если начнёт скучать по подобным местам.''
''Зажглись двигатели другого корабля. Дождь и порывы ветра обрушились на Фосса— Вы мой связной, — сказал он женщине, ускоряя шаг, чтобы убраться подальше от зоны высадки.''
''— Ему нужно добраться до Лорда ХрамовникаТак точно, — сказала сэр. Майор Ультара, Восемьдесят восьмой Рамалисский, — и вы видели разрешениеотозвалась она, широко шагая рядом с ним.''
''— Я умею читать Молочно-белый дождь стекал с её капюшона и исполнять волю милордаплаща. Соломон заметил, что женщина очень высока, с узкими чертами лица, майора в её подбородок и линию челюсти вставлены серебряные штифты — обозначения кампаний. Ветеран. Это было просто предостережениеВосс проследил, как она обводит взглядом границу зарослей.''
''Воин кивнул, повернулся и направился к последнему десантно-штурмовому кораблю. Ультаре Позади них квартирмейстеры и Фоссу пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать от него. Фосс видел открытый трюм корабля и внутри него пристёгнутые ремнями безопасности огромные фигуры в жёлто-чёрной броне. Одинокий воин двигался по центральному проходу между остальными, спиной к открытому пандусу, погрузочные бригады уже вытащили контейнеры с непокрытой головой, хлопая ладонью по наплечникам тех, мимо кого проходил. Фосс припасами из транспорта и майор добрались до трапа и поднялись. Головы в шлемах повернулись. Позади них начал закрываться пандустоже спешили очистить зону.''
''— Что у нас здесь? — раздался голос, который рычал громче, чем нараставший рёв двигателя. Космический десантник с непокрытой головой повернулся и посмотрел Когда следующий рейс на них тёмными глазамипередовую, обрамлёнными бородой и шрамами. Символы кампании и командования отмечали его броню рядом с лоскутным одеялом вмятин и шрамов. На правом наплечнике красовались сдвоенные чёрные топоры, на другом — сжатый кулак легиона Имперских Кулаков. Ультара быстро отдала честь и начала поднимать инфопланшет, но космический десантник посмотрел на Фосса, который невольно улыбнулся. — Лучше бы у тебя была невероятно веская причина быть здесь, поэт.майор?''
''— Я не поэтСэр, — воскликнул Фоссбудет лучше, перекрикивая шум двигателейесли вы вернётесь на корабль. — Складывать слова — это нечто большее, чем поэзияГражданским лицам не разрешено находиться в зоне.''
''— Ты это уже говорилМне разрешено, майор, — сказал космический десантник. Он пожал плечами ответил Соломон, вытащил из-под плаща инфопалочку и ухмыльнулся. — Я по-прежнему не убеждёнпротянул ей.''
''Ультара взяла её, на ходу достала инфопланшет и со щелчком вставила палочку в гнездо. Экран устройства засветился и с шипением покрылся данными, а затем по нему в изобилии потекли рунические письме на. Восс отметил, что женщина едва моргнула, — Вам значит, крепкая личность. Впрочем, других в передовую группу Первого крестового похода VII легиона и не брали, но её поведение всё равно не понять разницы между поэзией и рифмойвпечатляло: как правило, — крикнул Фоссличная шифропечать владыки Рогала Дорна вызывала хоть какую-то реакцию.''
''— Верно замеченоХорошо, — рассмеялся космический десантниксказала она и, зашагав быстрее, повернула туда, прежде чем перевёл взгляд на майора Ультаругде поднималась стена из скалобетонных заслонов, окружавшая группу небольших посадочных площадок. — Пристегните себя и поэтаБлижайший конвой в горы отбывает через шесть минут, майор. Мы следующий после него — не хотимраньше, чтобы такой талант, как он, упал и обнаружил, что подавился слишком длинным словомчем через десять часов.''
''Корабль накренилсяОни завернули за угол одного из заслонов, и Восс прибавил шагу, чтобы не отстать. На металлических посадочных площадках стояли четыре десантно-штурмовых корабля чёрного и янтарно-жёлтого цветов. По верхней части их корпусов тянулись подпалины от размещённых там пусковых установок. Бледный дождь барабанил по опущенным крыльям. Ультара подтащила его к ремням безопасности для простых людей с пандусомНаземная команда уже захлопывала панели доступа. Фосс начал пристёгиваться, руки не глядя нащупывали застёжки Техножрецы и пряжкисервиторы пытались заглушить шум ливня машинной молитвой. Старые привычкиПотом заработали турбины первого корабля, выработанные за целую жизнь наблюдения и записи войны на передовой, возвращались. Трап с глухим стуком закрылся за ними. Отсек залил янтарный светвсе попытки проявить благочестие утонули в их рёве.''
''— Вы знаете лорда-капитана Ранна? — спросила УльтараМайор направилась к ближайшему судну, наклоняясь ближекоторое запустило двигатели, когда шум двигателя усилилсяона и Восс приблизились к нему. Корабль покачнулсяВнезапно впереди появилось высокое создание в боевом доспехе, залитом водой. Оно воззрилось на них сверху вниз красными смотровыми линзами, поднимаясь в воздухи Соломон усилием воли подавил инстинктивное желание бежать. Он находился рядом с Легионес Астартес бессчётное множество раз, привык к ним до такой степени, что вместо первобытного страха, который они обычно вызывали у людей, у него едва убыстрялось сердцебиение. Но порой само их присутствие словно бы хватало Восса и отбрасывало к тому первому разу, когда он поднял глаза на одного из воинов Императора и понял, что смотрит на смерть во плоти.''
''— Знает, — сказал РаннКосмодесантник неотрывно взирал на Соломона. Тот сглотнул пересохшим горлом.''
''Голова Ультары дёрнулась вверх от удивления— Вам сюда нельзя, что он услышал её за шумом двигателей. Ранн по-прежнему стоял, схватившись рукой за скобу на потолке, раскачиваясь в такт движению корабля. Он ухмылялся им— произнёс воин.''
''— Я знал Великого Соломона ФоссаМайор Ультара подняла инфопланшет. На экране по-прежнему прокручивались кодовые письмена из инфо-палочки Восса. Великан прочёл их, когда был просто, хмм, линейным воином на Реннимаре? Мне ещё предстояло пройти долгий путь, но он определённо уже тогда был “Великим”, разве я не прав, поэт?лишь мельком взглянув туда.''
''— Я бы так не сказалЭто конвой легиона, майор, полное вооружение, — проговорил он. — крикнул в ответ ФоссЗона боевых действий активна.''
''— Поверь мне, — сказал Ранн УльтареЗапустились двигатели другого корабля. — Ты не заслужишь восхищения примарха, будучи менее чем гениальным. Правда, наш поэт ещё Восс ощутил натиск дождя и безрассудный идиот, но у всех нас должно быть что-то, что стоит проститьреактивной струи.''
''— Вы были на Реннимаре? Ему нужно добраться до главного Храмовника, — спросила произнесла Ультара. Десантно-штурмовой корабль теперь трясло, когда он поднимался в воздух, сила тяжести вдавливала Фосса в кресло— и вы видели разрешение.''
''— ДаЯ умею читать и исполнять волю моего господина, — сказал Фоссмайор. Просто высказал предостережение.''
''Ухмылка Ранна стала шире:Затем воин кивнул, повернулся и направился к последнему десантно-штурмовому кораблю. Ультаре и Воссу пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать от него. Соломон уже видел открытый трюм судна, где сидели огромные создания в жёлто-чёрной броне, закреплённые фиксаторами. Один воин без шлема шёл по центральному проходу между остальными, спиной к опущенному пандусу, и хлопал ладонью по наплечникам тех, мимо кого проходил. Восс и майор добрались до рампы и поднялись в корабль. К ним повернулись головы в шлемах. Позади людей начал подниматься пандус.''
''— РеннимарЧто у нас тут? — раздался голос, Катраонпарискоторый рычал громче пронзительного воя турбин, Нис и ещё нескольконабиравшего силу. Повидал на войне больше, чем половина Имперской Армии. — Взгляд тёмных глаз Ранна метнулся к Фоссу. — Просто нужно было увидеть ещё один раз, да?''
''— Мы должны быть свидетелями тогоКосмодесантник без шлема, обернувшись, посмотрел на смертных тёмными глазами, обрамлёнными бородой и шрамами. На его броне, как создаётся будущееиспещрённой вмятинами и бороздами, пока ещё можемвиднелись глифы, указывающие на участие в кампаниях и высокое звание. На правом наплечнике изображались парные чёрные топоры, на другом — с улыбкой крикнул в ответ Фосссжатый кулак легиона Имперских Кулаков. Ультара быстро отсалютовала и начала поднимать инфопланшет, но воин смотрел лишь на Восса, который невольно улыбнулся.''
''— Ты так говоришьНадеюсь, как будто думаешьты здесь по невероятно веской причине, что это закончится, — сказал Раннпоэт.''
''Фосс пожал плечами:— Я не поэт! — воскликнул Соломон, перекрикивая шум двигателей. — Словотворчество — это нечто большее, чем поэзия!''
''— А вы Ты так уже говорил. — Космодесантник пожал плечами и ухмыльнулся. — Я по-прежнему не думаете?убеждён.''
''— Я стараюсь Тебе всё равно не думать слишком много, — сказал Ранн, — это плохо для моего здоровья.понять разницы между поэзией и рифмованием!''
''— Верно подмечено, — рассмеялся воин, после чего перевёл взгляд на Ультару. — Пристегните себя и поэта, майор. Нельзя ведь, чтобы талант вроде него упал и нечаянно подавился слишком длинным словом.''
''Корабль дёрнулся. Ультара подтащила Соломона к системе фиксации для стандартных людей, расположенной возле пандуса. Восс начал пристёгиваться, не глядя нащупывая застёжки и пряжки. Ему тут же вспомнились давние навыки, приобретённые за целую жизнь наблюдений и составления записей о войнах с передовой. Сзади с глухим стуком закрылась рампа. Отсек залил янтарный свет.''
''Тени следовали за Фоссом— Вы знаете господина капитана Ранна? — спросила Ультара, пока он шёл по длинной пещере. Позади него покачивался светящийся шарпридвинувшись ближе, удерживаемый парившим сервоустройством. Так глубоко в горах он едва чувствовал взрывы на поверхности. Десантно-штурмовые корабли прибыли так как раз перед бомбовым шквалом, который захлестнул всё вокругшум двигателя усилился. Один корабль получил прямое попадание и врезался в пещеру ангараКорабль закачался, его левое крыло превратилось поднимаясь в горящие ошмётки. Фосс заметил отверстия от пуль и следы крови на стенах; Имперские Кулаки захватили этот лабиринт пещер всего день назад. Через пять часов они должны начать штурм следующего яруса горных вершин. Четыре дня, и всё будет кончено, сказал Ранн. Фосс не сомневался в этом; он достаточно часто видел военное искусство сынов Дорна, чтобы знать, что они не позволяют языкам обгонять мечивоздух.''
''Фосс остановился. Впереди него— Знает, один в тихой темноте, Сигизмунд, Лорд Храмовник и первый капитан Имперских Кулаков, стоял рядом со штабелем ящиков с боеприпасами, которые образовывали импровизированный стол. Пергаментные карты и включённые инфопланшеты были аккуратно разложены, края и углы выровнены. Лорд Храмовник смотрел на информацию перед собой скрестив руки за спиной и выпрямившись. Двигались только его глаза, свет, отражённый в них, мерцал, пока они перемещались по планам и данным. Фосс почувствовал, что его шаг замедлился. В неподвижности Лорда Храмовника было что-то угрожающее, сдерживаемая волна силы— подтвердил Фафнир Ранн.''
''— Ты летописецМайор вскинула голову, — сказал Сигизмундудивившись, что воин услышал её сквозь рёв турбин. Фафнир по-прежнему стоял, уцепившись за скобу на потолке и раскачиваясь в такт движениям судна. Он ухмылялся, глядя на людей.''
''— ДаЯ знал Великого Соломона Восса, милордещё когда был просто... гм, рядовым бойцом на Реннимаре? Если мне ещё предстоял долгий путь, — ответил Фоссто он уже тогда определённо был «Великим», снова продолжив идти.не правда ли, поэт?''
''— Ты Я бы так не называешь капитана Ранна “лордом”, сказал! — заметил Сигизмунд и повернулся, чтобы посмотреть на Фоссакрикнул в ответ Восс. — Но называешь в моём случае?''
''— ДаПоверь мне, лорд— произнёс Ранн, обращаясь к Ультаре. Я вас — Ты не знаю заслужишь восхищения примарха, будучи менее чем гениальным. Правда, наш поэт ещё и не считаю иное обращение допустимымбезрассудный идиот, но каждому из нас нужна черта, которую нам будут прощать.''
''Сигизмунд долго смотрел — Вы были на Фосса. У него было широкое лицо с красивыми чертами, натянутыми на кости и мышцы, набухшие от генетического искусства. На нём были и небольшие шрамы, некоторые неровные, другие тонкие, как бритва. Грязно-белое сюрко поверх ничем не украшенных жёлтых доспехов, окаймлённых чёрным и отмеченных обсидиановым кулаком VII легиона. За спиной у него висел мечРеннимаре? — спросила Ультара.''
''— Ты меня не знаешьДесантно-штурмовой корабль теперь трясло: он набирал высоту, — сказал Сигизмунд, — но мы уже находились в одних и тех же местах раньше, и ты слышал обо мне так же, как я слышал о тебе. — Казалось, вся сущность Лорда Храмовника читалась перегрузки вдавливали Соломона в его взгляде. — Ты мог поговорить со мной раньше, но не сделал этого. Ты решил прийти сейчаскресло. Почему?''
''Фосс сглотнул. У него снова пересохло в горле. Никаких представлений, никаких окольных путей или обсуждений текущей кампании или того— Да, как Фосс попал сюда — после первого касания мечей прямой удар в центрсказал Восс.''
''— Я слышал, что вы говорили, что Крестовый поход никогда не закончится, — сказал Фосс и шагнул вперёд, вытаскивая планшет и инфопероРанн ухмыльнулся ещё шире.''
''— Я верю в этоРеннимар, Катраонпарис, Нис и ещё несколько. Повидал больше сражений, чем половина Имперской Армии. — ответил СигизмундФафнир быстро взглянул на Восса тёмными глазами.— Потянуло посмотреть ещё хоть разок, да?''
''— МилордМы должны наблюдать, Император вернулся на Терру. Ваш собственный легион присоединится к Нему. Границы Империума соприкасаются с краем Галактики. Врагов почти не осталось. — Он замолчал. Лицо Сигизмунда оставалось неподвижнымкак творится будущее, для глаз Фосса не было заметно никаких эмоций. пока ещё можем! — Милорд, война заканчивается. Все это знают, все в это верят... кроме вас. Я пришёл сюда, потому что хочу знатьпрокричал Соломон, почемуулыбаясь.''
''Сигизмунд на мгновение замолчал— Ты так говоришь, а затем жестом указал Фоссу на ящикбудто думаешь, что всё это закончится.''
''— Тогда позволь мне дать тебе ответ, — сказал онВосс пожал плечами.''
''— А ты — нет?''
'''ИЗ ПЫЛИ'Тени следовали за Воссом, пока он шёл по длинной пещере. Позади него покачивался светошар, сжатый в захвате парящего сервоустройства. На такой глубине под горами Соломон едва чувствовал взрывы на поверхности. Десантно-штурмовые корабли прибыли как раз перед бомбовым шквалом, который теперь накрывал всё вокруг. Один транспортник получил прямое попадание, и, когда он приземлился в пещере-ангаре, его левое крыло пылало, уже сгорев до каркаса. Высадившись, Восс заметил на стенах пулевые отверстия и следы крови — Имперские Кулаки захватили этот лабиринт пещер всего сутки назад. Через пять часов они должны начать штурм следующего яруса горных вершин. Ещё четыре дня, и всё будет кончено, как сказал Ранн. Восс не сомневался, что так и произойдёт. Он достаточно часто видел, как ведут войну сыны Дорна, чтобы понять: языки у них не длиннее мечей.''
''Восс остановился. Впереди него, один в темноте и тишине, находился Сигизмунд, главный Храмовник и первый капитан Имперских Кулаков. Он стоял рядом со штабелем ящиков с боеприпасами, служивших импровизированным столом. На нём лежали аккуратно разложенные пергаментные карты и включённые инфопланшеты, выровненные по краям и углам. Главный Храмовник изучал сведения на них, скрестив руки за спиной и выпрямившись. Двигались только его глаза, и отражённый в них свет мерцал, когда взгляд воина перемещался по планам и рапортам. Соломон почувствовал, что невольно замедлил шаг. В неподвижности первого капитана ощущалось что-то опасное — она давила, как волна сдерживаемой мощи.''
''— Ты меня не знаешь, — сказал Сигизмунд подпрыгнул, ухватился за край крыши — но прежде мы уже находились в одних и тех же местах, и подтянулсяты слышал обо мне, как и я слышал о тебе. Он побежал— Главный Храмовник словно бы вкладывал во взор всё, доски дрожали от что составляло его шагов. Впереди из крыши в темнеющее небо торчал металлический столбсущность. Ураган был тёмной стеной— Ты мог поговорить со мной раньше, изгибавшейся от земли к небесам. Позади него Король Трупов прыгнул через переулок и приземлился на корточки. Вдалеке заговорила буря. В воздухе прогрохотал гром. В его глубине сверкнула молнияно не сделал этого. Это был разгневанный бог буриТы решил прийти сейчас.Почему?''
''— Приди в королевство! Я слышал, как вы говорили, что Крестовый поход никогда не закончится, — крикнул ему Король Труповпроизнёс Восс. — Ты нужен мертвецам!''
Над плато Ионус дул ураганный ветер. Летняя жара и суховеи подняли пыль в воздух, так что теперь на горизонте проступал слой облаков, тёмных, как синяк, с охряными разводами. В охристотучах блистали молнии. На месте равнины под ними когда-железном небе прогремел громто простирался океан — по крайней мере, так гласила история. Воды давно иссякли, так что на месте морского дна остались пыль и каменные плоскогорья, былые хребты под волнами. Язычок молнии ударил в одного из электрических змеевГробницы давно умерших королей смотрели с этих вершин на бродячие лагеря у их подножия. Вспышка света взорвалась Их называли «лагерями» даже те, кто в глазах Сигизмунданих родился. Он пошатнулсяОни служили домом для миллионов людей, носимых волнами судьбы, которых выгнала из городов и ульев на севере и юге великая война за Единство или против него. Прут выпал Переулки там петляли между стенами из рукиметаллолома и ткани. Он не мог видеть. Мир стал белымНад ними поднимались крики умирающих, песни живых и дым от костров, с плясавшими неоновыми призракамина которых готовили еду. Рядом послышались крикиСеления тянулись всё дальше и дальше, звук тогоскрываясь из виду, как кто-то нёсся уходя к нему. Он отпрыгнул назад почти слишком поздно. Острый наконечник вонзился в плоть левого плеча. Боль пронзила его насквозькраю света.
Эту землю занимали пропащие люди. Её избегали даже деспоты, жадные до власти. Монархи, которые в прошлом вырыли дворцы и гробницы в горах, оставили свой след в этих владениях в виде рассказов о королях-чародеях и небылиц о призрачных голосах, смеющихся из уст заброшенных чертогов. Тысячелетиями здешние края пустовали, но затем по миру прошли новые армии, генетически сотворённые войска в металлических шкурах. Города превращались в погребальные костры, пока боевые вожди, как прежние, так и незнакомые, пытались создать новые королевства или удержать то, что имели. Беженцы прибывали в Ионус, сначала малыми группами, а затем десятками тысяч. Они построили дома, родили детей и сделали то, что всегда удавалось человечеству, даже когда планету охватывал огонь, — Боги смерти идут! — раздался голос совсем рядом выжили. Теперь считалось, что с нимвойнами покончено. — Они пришли выбирать! Они пришлиИз толпы вождей возвысился один, который называл Себя «Император», и Он провозгласил, что завоёванные Им лоскутные царства составляют не множество земель, чтобы дать нам вечную жизнь!а одну.
— Спустись в королевство! — крикнул ему молодой головорез. — Ты нужен мертвецам!
Король Трупов приблизился, почти догнав Сигизмунда. Тот припустил ещё быстрее. На крышу забралась вторая бандитка, с ножами в руках и фалангами пальцев жертв в косицах.
— У тебя кровьВернись, — сказал Коробан, подходя к ним и кивая на левую руку Сигизмунда.малыш!
— Ты недостаточно быстр, Теперь ты наш! — возразил Сигизмундпрорычал бандит.
Он вытащил из стены лачуги доску, которую ослабил в прошлый раз. Все эти элементы: маршрут, по которому он бежал, а затем повернулся, чтобы драться; прут вместо засова; запасное оружие для себя — Война началасьвсё это он подготовил, — сказал Коробансобираясь давать отпор головорезам по одному, на своих условиях. Бандиты, которые приходили последние несколько раз, отступали уже после того, как лишь двое-трое из них падали в пыль, обливаясь кровью, но сегодня вечером всё изменилось. Возможно, причина в буре или же Короли Трупов решили любой ценой покончить с ним и остальными. Так или иначе, они не сдавались.
Сигизмунд вынырнул из лачуги как раз в тот момент, когда запертая им дверь поддалась. Он побежал. Белый туман всё больше заволакивал глаза. Над ним бурлили грозовые тучи, извергая молнии. Земля пошла под уклон. Мальчик наполовину сбежал, наполовину скатился по ней. За спиной зазвучали крики Королей Трупов, тут же заглушённые гулким стуком дождя и раскатами грома. Он обернулся, увидел на крышах одного бандита, затем двух, трёх, ещё нескольких — Мы идём больше, чем он когда-либо замечал на западохоте. Похоже, — сказала Йельвсё пройдёт не так, как раньше.
Мальчик не стал ждать. Он развернулся и побежал, поскальзываясь в пыли, которая превращалась в грязь. Летающая машина сместилась в небе, луч её света метался по крышам лачуг. Добравшись до какого-то переулка и нырнув туда, Сигизмунд не ответилуслышал, что крики Королей Трупов зазвучали более пронзительно. Бандиты приближались, и ему нужно было раньше них попасть к тем единственным людям, которые заменяли ему семью.
— Куда мы идём? Выключите свет, — спросил Сив. Мальчик был новичком. Они нашли его, когда он шёл в одиночестве по одной из пыльных тропинок на юг. Он сжимал кусок пергамента, который отказывался выпускать из рук, и ни велел он, ни кто-либо другой не могли прочесть. Ни слёз тогда, ни слёз сейчас, просто спокойствие, которое пришло от знания, что ничего из того, что есть здесь и сейчас, не будет в следующий момент. Сигизмунд знал этот взгляд. У него был такой же.
— Вы идёте туда, где безопаснее, чем здесь, Что происходит? — сказал онспросила Йель, выдерживая взгляд Сива, прежде чем снова посмотреть на Йель и Коробанавставая.
— Идём с намиНе спеши, — сказал Коробанспокойно произнесла Йель, и положил руку ровно глядя на плечо Сигизмунда, чтобы остановить его. — Они убьют тебянего.
Сигизмунд оглянулся на Коробанавдруг почувствовал, что его бьёт дрожь. Боль, изнеможение и страх сотрясали его, затем на как энергия — генераторную катушку перед взрывом. Йель спокойно ждала и снова смотрела на других сирот кочующих лагерейнего, которые продолжали слушать и наблюдатьне мигая. Он подумал о ТереМладшие дети в пещере, старшей озарённой светильником из сирответоши, когда он был маленькимвзирали на них широко раскрытыми глазами. В воспоминаниях он увиделОн чувствовал их напряжение — то обострённое чутьё, как она прикоснулась лбом к куску металлакоторое так долго помогало им выжить в землях, который называла оружиемчто пожирали одиноких и пропащих. Они все ожидающе смотрели на него, на Йель и вышла навстречу убийцам в зазубренных коронахна Коробана, троих старших ребят. Она встала Сделав над собой усилие, Сигизмунд задышал реже и больше не вернуласьприструнил инстинкты, но он призывавшие его вопить и другие остались живыбежать.
— Одна из них зацепила меня, — ответил он.
— Зря я не пошёл с тобой, — сказал Коробан.
— Я здесь! — крикнул он, когда грохот грома затихТы тоже. — Если я нужен вашим мёртвым королям, тогда приходите и справьтесь со мной!
Сигизмунд наблюдал за ними. Кровь в венах пульсировала раскатами грома, которые наполняли ушипокачал головой и моргнул. Он чувствовал привкус металла Приступы боли и желчи. Он попытался подавить это ощущение, осознавая, что оно пронзает нервытошноты обрушивались на его череп, заставляет дрожать пальцы на пруте в рукекак удары молота.
— Повелители смерти наблюдают за нами, малыш, — крикнула самая высокая фигура, вышедшая из полукруга. Зубы сверкнули на верёвках вокруг его шеи. Лицо закрывала маска из синего пластека и помятого металла. Грудь была обнажённой и костлявой, но мышцы двигались под натянутой кожей. Он держал дубину, увенчанную шаром из чёрного металла, грубое подобие статуй мёртвых монархов, которые заполняли гробницы в горах. Это был главарь. Сигизмунд мог сказать это по тому, как остальные отступили и ждали, прислушиваясь. — Из бури за нами наблюдают ангелы. Они пришли, чтобы выбрать тех, кто будет жить вечно. Твоя кровь и кости оплатят мой переход в страну призраков.Летающие машины?
— Посмотри на себяВойна пришла сюда, — крикнул Король Трупов. — Ты причинил боль многим из нас, но мы не можем умереть. Мы правим смертью, и теперь ты наш, малышсказал Коробан.
— Мы найдём и твоих друзей тоже. Мы знаемЭто в сторону гор, что они сбежали. Мы найдём их. Кое-кто, возможно, захочет принять у нас корону, а? Жить как короли..— заметил Сигизмунд.
Сигизмунд чуть не упал от инерции удара. В ушах стоял звон. Полумесяц Королей Трупов казался неподвижным, застывшим, когда мгновение переместилось из прошлого в будущее. Сигизмунд почувствовал, как дыхание втягивается в лёгкие. Мгновение слилось во взорвавшуюся секунду падавших на землю капель дождяпромолчал.
— Почему? Вы идёте туда, где безопаснее, чем здесь, — выдохнул Сигизмундсказал он, выдержав взор Сива, после чего снова посмотрел на Йель и Коробана.
— Пришёл, чтобы найти тебяВам нужно уходить прямо сейчас, — сказал Коробанпроизнёс Сигизмунд. — Я не мог позволить тебе сделать это в одиночкузнаю, насколько они близко или как долго я смогу их отвлекать.
— Ты должен был..Идём с нами. — начал СигизмундКоробан положил руку на плечо товарищу, с трудом переводя дыханиеостанавливая его. — Ты должен был остаться с остальнымиОни убьют тебя.
— Ты... Повелители смерти наблюдают за нами, малыш! — начал онкрикнул самый высокий человек, выйдя из полукруга.
— Ты не можешьИз бури за нами наблюдают ангелы.Они пришли, чтобы выбрать тех, кто будет жить вечно.Твоя кровь и кости оплатят мой переход в страну призраков.
Король Трупов отступил, чтобы размахнуться. Сигизмунд ткнул прутом вперёд. Выпад получился не сильным, но быстрым, и штырь пробил маску главаря. Синий пластек разлетелся вдребезги. Бандит пошатнулся, и Сигизмунд, дёрнув оружие к себе, изо всех сил ударил врага. Вожак попробовал закрыться рукой, но прут со свистом врезался ему в висок. Грубая корона сломалась, и главарь повалился наземь, а его кровь брызнула в грязь, смешиваясь с дождём.
Сигизмунд вложился в удар так, что чуть не упал. В ушах у него звенело. Серповидный строй Королей Трупов казался неподвижным, застывшим. Замерший миг переползал из прошлого в будущее. Мальчик чувствовал, как воздух всасывается в лёгкие. Мгновение растягивалось, пока не лопнуло, и в ту секунду капли дождя вновь разбились о землю.
— Нет, — только и ответил Коробан. Сигизмунд заметил в кольце бандитов рябь, шевеление напрягшихся мышц. — Ты слишком много раз защищал нас в одиночку.
Воздух сотрясся от грома и вспышки света.
Мальчик зажмурился в тот же миг, как его накрыла горячая взрывная волна. Он покачнулся. Перед глазами плыли неоновые круги, в голове звенело. Сигизмунд выпрямился. Коробан что-то кричал. Головорезы убегали, в грязи лежала какая-то куча — разорванные рёбра и куски мяса. Услышав теперь, что именно вопит Коро-бан, мальчик понял, что его друг в ужасе. Он голосил на родном технонаречии, взывая о помощи, о защите, о том, чтобы какие-нибудь забытые боги или духи его земли услышали его сейчас.
Коробан по-прежнему кричал, его тело сотрясалось так, словно через него пропускали заряд всей грозы. Сигизмунд почувствовал, как внутри него что-то изменилось — Почему ты ушёл?он снова мог двигать руками и ногами. Мальчик схватил друга за предплечье.
— Ты сказал, что помешаешь им найти нас, — сказала фигура перед ним. Она по-прежнему не смотрела на него. Голос изменился. Тера? Кто-то ещё? Увенчанная короной голова фигуры опустилась, плечи ссутулились и затряслись— начал он. — Почему ты ушёл?
— Они пришли за тобой, но ты ушёл, — сказал голос, а затем фигуры в белых лохмотьях оказались Ты не перед ним, а вокруг него, с красных рук капало, они смотрели на него лицами, вырванными из прошлого: Тера, Сив, Йель и все остальныеможешь.. — Вместо этого они забрали нас.
— Иди! — крикнул Сигизмунд и оттолкнул рослого юношу.
Коробан едва сдвинулся, но затем посмотрел товарищу в глаза, кивнул и побежал. По грязи за ним тянулся кровавый след.
''— Движение глаз и расширение зрачка указывают на когнитивную память, но отрицательную реакцию на команду. Этого следовало ожидать. — Она наклонилась немного ближе. Сигизмунд уловил запах её дыхания, что-то сладкое и кислое, что навело на мысль о горящем пластеке и мусоре. — Мы немного подлечили тебя — обычная обработка ран, кровоостанавливающие вливания. Даже небольшая питательная добавка. Дали тебе шанс бороться. Нельзя допустить, чтобы мясо попало в мясорубку уже сломаннымНет.''
''— Переместите его на оценкуЗабрали, — сказал Сигизмунд. Предварительные физиологические и поведенческие показатели оцениваются как седьмая категория— Нас не завербовали. Кроме того, отмечено несоответствующее поведениеНас забрали. ''
''— ДаКогда вас забрали, — сказала онавы не знали, — определённо седьмая категориячто происходит и кем вы станете.А если бы знали, пошли бы добровольно?''
Его подняли в небо. Он пробовал сопротивляться, но гиганты в сером затащили его в пасть летающей машины, которая зависла над самой землёй. А потом белый туман на периферии зрения, возникший после того, как мальчика порезали на крыше, заволок ему глаза, и мир словно бы выскользнул у него из рук, не позволив удержать себя.
Затем пришли жестокие сны. Создания в белых лохмотьях, носившие зубчатые короны, строем шагали куда-то вдаль. Их руки, красные по локоть, свисали вдоль тела. На ногах звенели цепи. Он пошёл за ними. С кончиков пальцев существа перед ним стекала кровь, капая на белый пол. Мальчик удивился, почему следует за ними, и попытался обернуться, чтобы посмотреть назад.
— НервныйТы сказал, что помешаешь им найти нас, — заметил тот, кто говорил раньшесказал его сосед спереди. Он был высоким, с гладкой кожей и ровными мышцами. СеребристоСущество по-синие волосы ниспадали прежнему не смотрело на правую сторону узкого лицамальчика. Его левую щёку пересекал аккуратный шрамТеперь звучал другой голос. Глаза были зелёными Чей, Теры? Кого-то ещё? Создание в короне опустило голову и проницательнымиссутулилось, а улыбка на губах напомнила Сигизмунду кошачью с оскаленными зубамиего плечи затряслись. — Ты понимаешь речь, дикий мальчикПочему ты ушёл?
— Ты умеешь разговаривать? Они пришли за тобой, но ты исчез, — усмехнулся юноша произнёс голос, а затем создания в белых лохмотьях, стоявшие колонной перед мальчиком, вдруг окружили его со шрамомвсех сторон. Их руки сочились алой влагой, и они смотрели на него лицами, по-прежнему улыбаясьсрезанными с плоти прошлого. Тера, Сив, Йель, все остальные. — Тогда они забрали нас.
— Я был отдан ради этогоВот так... — сказала она. Я — подарок моей семьи новому ИмпериумуХорошо... Немедленная агрессивная реакция типа «биться», но затем переход к анализу обстановки и оценке угрозы. Превосходный биоэмоциональный контроль на инстинктивном уровне.
— Сенсорная реакция хорошая. Повреждения нервной системы в результате химической капельной комы отсутствуют или незначительны. Ты сливной бачок, — прорычал юноша со шрамом и шагнул вперёд. Сигизмунд заметилпомнишь, как напряглись мышцы на спине, готовые толкнуть его вперёд. Тот, что с кислотными клеймами, по-прежнему сидел на полу, положив руки на колени ладонями вниз. сюда попал?
— Он собирался выпустить тебе кишкиДвижения глаз и расширение зрачка указывают на когнитивное вспоминание, — сказал он. — Спровоцировать тебя напасть, и тогда ты задыхался бы от собственной крови но отрицательную реакцию на полукоманду. Я даже не заметил, что у него был шипЭтого следовало ожидать. Кто-нибудь ещё? — Он обвёл взглядом наблюдавшие глазаОна наклонилась немного ближе. Никто не ответил. Затем он посмотрел Сигизмунд уловил неопределённый кисло-сладкий запах её дыхания, наводящий на Сигизмундамысли о горящем пластеке и мусоре. — Священная вода потерянных рекМы немного подлечили тебя: обычная обработка ран, но это было быстрокроветворные вливания. Даже небольшая питательная добавка. — Сигизмунд ничего не сказал, но отвернулсяДали тебе шанс на успех. — Похоже, высокородный, ты обязан дикому мальчику за тоНельзя допустить, что ещё дышишьчтобы мясо попало в мясорубку уже перемолотым.
— Отойди от меня, Переведите его в отделение оценки. По физиологическим и поведенческим факторам — выплюнул он и повернулся спинойпредварительно седьмая категория. Сигизмунд прошёл мимо него и сел у стены, ни на кого не глядяКроме того, но наблюдая за ними всеми. Кровь засыхала на его пальцахотмечена неготовность соглашаться.
— Встать! Встать! Да, — крикнул усиленный голоссказала она, — определённо седьмая категория. — Прямо сейчас! Бегом!
Человек в шлеме нажал кнопку на раме, к которой привязали Сигизмунда, ремни с пневматическим щелчком ослабли, и он упал вперёд. Трубки с иглами для инъекций выдернуло из рук. Мальчик попытался вскочить, побежать, схватить оружие и освободиться, но тело двигалось медленно и вяло, как будто конечности ещё не решили вновь повиноваться ему. Нащупав на шее место укола, он ощутил под пальцами круглую металлическую пробку, плотно прилегавшую к коже.
— Вырвешь только вместе с большей частью горла, — предупредила женщина. — А потом быстро истечёшь кровью.
— Подтверждение типаСвет солнца, что они нашли на этот раз?
— А измеренияНервный, которые не соответствуют? — спросил Смертьзаметил тот, не сводя глаз кто говорил раньше, высокий подросток с Сигизмундагладкой кожей над тугими мускулами. Серебристо-синие волосы ниспадали на правую сторону узкого лица. Левую щёку пересекал аккуратный шрам.Зелёные глаза смотрели проницательно, а улыбку на его губах Сигизмунд про себя сравнил с оскалом фелинида, показывающего зубы. — Ты понимаешь речь, дикий мальчик?
— Приемлемо, — сказал Смерть после долгого молчанияПрекрати.
Это произнёс один из подростков на краю комнаты — крупный, с длинными руками и ногами. Его тёмно-коричневую кожу усеивали ярко-синие татуировки в виде зверей, каких-то гибридов кошачьих с орлами.
— Просто смотрю, что тут за последний соперник. — Юноша со шрамом и серебристо-синими волосами пожал плечами, всё ещё глядя на Сигизмунда. — Это же ''соперничество'', знаешь ли. Не все пройдут через то, что будет дальше. Не все ''переживут'' то, что будет дальше.
— Отличный способ выбросить мусор, — заметил подросток со шрамами от ожогов, подняв голову.
Оказалось, что глаза у него бледно-серые, а кожа — пепельно-белая, как могильный прах. Несколько подростков рассмеялись. Знатный юноша открыл рот, собираясь что-то сказать, но его прервали.
— Ты познал страдания, — сказала она, и Сигизмунд с удивлением услышал в её голосе нотку сочувствия. Он понял, что её лицо было маской, веки были закрыты, как будто в безмятежном снесобирался выпустить тебе кишки. — Я это вижуВынудил тебя напасть. Мне жаль, но сейчас будет ещё больнее, а потом ещё больнее, Ты бы свалился на пол и затемзахлебнулся своей кровью... — Женщина кивнула. — Вы Я даже не должны быть детьми добротызаметил, и ваше перерождение не будет добрым. За это я тоже прошу прощения. — Она протянула руку и коснулась его щеки; он отпрянул от холодного прикосновения. — Недоброе порождение последних дней эпохи невежества. По крайней мере, так говорит Повелитель Терры, это надежда, которая придаёт боли смысл. — Она опустила руку и отвернулась, плывя к круглому каменному столучто у него шило. — Как твоё имя, сын ТеррыКто-нибудь видел?
— Святая вода утраченных рек, шустро ты его. — Сигизмундпромолчал, но отвернулся. — сказал онПохоже, высокородный, ты в долгу перед диким мальчиком за то, что ещё дышишь.
— Будет такВстать! Встать! — раздался крик, как пожелает матриарх, — сказала онаусиленный динамиками. — У него будет выбор, и если ты не хочешьНа выход, чтобы мы прекратили производство твоей породы, ты будешь молчать.сейчас же! Бегом!
Сигизмунд посмотрел больше никогда не видел ни высокородного юношу, ни ещё кого-либо из тех, кто находился с ним в камере. Их смешивали с сотнями других, разбивали на Гелиосу. Мысленно он наполовину задавался вопросомгруппы, не бредит ли от голода или лихорадкиснова объединяли и опять разделяли, гнали через проходы и двери, пока мальчик не видит ли оказался в последнем сне перед концом истории о подземном мире каком-то ущелье между стенами из раздробленных руин и стражах у врат жизни завалов кладки. Пол покрывал лёд, и смертизамерзающая жидкость лилась из беззвёздной тьмы наверху. Сигизмунд мелко трясся от холода.
— У меня есть выбор? ''Если найдёте дверь и войдёте до того, как отключат свет, то поедите!'' — спросил онпрокричал гулкий голос из парящей наверху громадины, скопления сенсорных линз и вокс-передатчиков.
Затем снова начались попытки убить его. Его пробовали измотать — Если ты переживёшь этот процессзаставляли мчаться через промежутки между грудами обломков и каменными шпилями. Он беспрерывно бежал, дапреследуемый какофонией криков и воя, ты станешь одним из них — одним из Легионес Астартес Императора Террыснова и снова, безо всякой цели или надежды на отдых, под шоковыми дубинками людей в шлемах с забралами. Одни ребята надломились и рухнули, будучи не в силах продолжать. Другие повернули и кинулись обратно по своим следам. Сигизмунд не видел, что с ними случилось.
— Достойный страхФизиологические и когнитивные характеристики на высоком уровне, — заметила онасказал человек, не поднимая глаз от экрана, где прокручивались данные. — Я не могу сказать, что ты не станешь такимИмеется устойчивость к психотропным вливаниям, но я могу сказать тебе, что это не сделает тебя тем, чего ты боишьсяв позволительном диапазоне. Или сделает, или ты станешь чемНикаких указаний на пси-то большим, или станешь ничем, это будет так, как должно бытьпотенциал. Оценка подтверждает готовность к переходу на этап начальной имплантации.
— Мы начинаемА измерения, которые не подтверждают это? — сказала Гелиоса. Сигизмунд кивнулспросила Смерть, и лезвия мелькнули внизглядя только на Сигизмунда.
— Психологические и физические признаки двенадцатой и шестнадцатой категорий, также единственный индикатор девятнадцатого типа, — сказал мужчина. — Всё в допустимых пределах совместимости.
Смерть подошла ближе. От гиганта пахло машинным маслом и чем-то ещё, что напомнило Сигизмунду пряный дым зимних костров в бродячих лагерях. Мальчик почувствовал, что кожа покрывается мурашками, а кишки скручивает от бессознательного желания убежать.
На него смотрели глаза — две пары глаз, каждая на своём лице, одно худое и тёмное, другое с узлом уродливых шрамов, пересекавших щёку, висок и рот, которые превратились в ухмылку, когда Сигизмунд моргнулЛуне ему дали новое сердце.
«Боги смерти идут! — Это Гелдоран, — сказал улыбавшийся, кивнув прозвучал в сторону другогопамяти голос Короля Трупов. — А меня зовут Фафнир Ранн.Они пришли выбирать! Они пришли, чтобы дать нам вечную жизнь!''»''
Мальчик огляделся, но не увидел никакой двери, даже той, через которую вошёл. Прямо у него за спиной стоял гигант в серо-белой броне. Гнев и страх взметнулись в Сигизмунде. Нет ни выхода, ни пути назад. Здесь ему придёт конец, и отсюда уже не вернуться.
Великан в сером подтолкнул его вперёд. Он не вложил в движение огромную силу, но мальчик ощутил, что за его прикосновением таится мощь горного обвала. Развернувшись, Сигизмунд попробовал нырнуть мимо гиганта. Тот сомкнул у него на шее кулак и оторвал его от пола. Мальчик брыкался и царапался, не прекратив извиваться даже после того, как почувствовал, что пальцы латной перчатки вдавливаются в мышцы и позвоночник. Он смотрел в глаза великана — красные участки белого шлема.
— ''Конец''Я это вижу, — продолжила она. — Голос прогремел по коридорамМне жаль, но сейчас тебя снова ждёт боль, а потом ещё, отражаясь от вокс-решёток и громкоговорителейещё... — Женщина кивнула. — Среди вас не место ласковым детям, и ваше перерождение не станет ласковым. За это я тоже прошу прощения.
— ''Учения приостановленыНеласковые отпрыски для последних дней эпохи невежества. Вы проиграли''По крайней мере, — прогремел вокс-голостак говорит Повелитель Терры, и в том надежда, наделяющая боль смыслом. — ''Вы начнёте снова через семнадцать минут. Вернитесь Опустив руку, она отвернулась и поплыла к исходной точке''круглому каменному столу.— Как тебя зовут, сын Терры?
Той, что нашла бы выход из этой преисподней чудовищ и ведьм.
— Сигизмунд, — сказал он.
— Мы проигрываем из-за тебя, Старое имя... Я — сказал Ранн, когда они вставляли патроны в магазиныГелиоса. Сигизмунд посмотрел — Она указала на него. Ранн пожал плечами и добавил ещё одну пулю другую женщину в обоймусерых одеяниях. — Ты тоже знаешь А этомоя дочь Андромеда, шестнадцатая, браткто даёт жизнь такому прозванию. Ты быстр и ловокСтарые имена. Мы все носители истории, Сигизмунд, и ты можешь убиватьне знал? Каждая жизнь переносит прошлое в будущее. Но ты одинВо всех людях есть некая общая первооснова, и именно так умирают воины, и именно так мы проигрываемкоторая стремится выразить себя. В ком-то она вообще не получает возможности проявиться. Других она переделывает.
— Во Мы собираемся сделать с тобой нечто ужасное, Сигизмунд. Многие, а если точнее, большинство из тех, кто подвергаются такому преображению, не выживают. Возможно, не удастся и ''тебе'', хотя что мы превращаемся? — спросил он-то подсказывает мне, что ты этого не допустишь, если сможешь, а я, со своей стороны, надеюсь, что ты справишься. Я совершаю обряды лишь над немногими из претендентов, которых приводят сюда, но проведу ритуал над тобой. Если ты позволишь.
— Ты знаешь, — сказал ГелдоранМатриарх Гелиоса. — У тебя есть гипноинформация, ты слышал ответ от старших. Мы становимся воинами Седьмого Легионес Астартес. Мы будем солдатами — зарычал гигант в Крестовом походесером, однако женщина по имени Андромеда шагнула вперёд и перебила его.
— Крестовом походе за что? — спросил СигизмундБудет так, как желает матриарх. Выберет он сам, а ты умолкнешь, если только тебе не хочется, чтобы мы прекратили создавать тебе подобных. — За кого?
Сигизмунд покачал головойпосмотрел на Гелиосу. Про себя мальчик отчасти задавался вопросом, не бредит ли он от голода или лихорадки, не видит ли сейчас, у могильной черты, последний сон о преисподней и стражах у врат жизни и смерти.
— Мы становимся чудовищами, СигизмундВыбор есть всегда, — сказал Ранн. Сигизмунд слегка кивнулответила Гелиоса. — Мы становимся существами, которые будут сокрушать и убивать, и наше существование создаст столько же ужаса, сколько и надежды. Чудовища, воплощение смертиДаже если другой вариант — гибель. Из всегоИдти дальше, что видели звёздывыживать, они не видели ничего подобного намиметь шанс реализовать себя — это тоже надо выбрать.
— Не то, на что А как думаешь ты надеялся, когда сражался, чтобы остаться в живых, — сказал Ранн. — Хуже, чем ты боялся, дасам?
— Я не стану чудовищемЕсли ты переживёшь этот процесс, то да, ты станешь одним из них — сказал Сигизмундодним из Легионес Астартес Императора Терры.
— Кто сказалА какой возможный ответ пугает тебя, что ты уже не сталСигизмунд? Но это совсем другое дело.
— Идём! — прорычал ГелдоранСущество тьмы, и они побежали по коридору посланное охотиться на звук когтей. Они достигли места, где туннель расширялся, а затем снова сужался. Гелдоран сделал серию боевых жестов. Троица прижалась к стенам по обе стороны от суженияживых.
— Ты уверен? Достойный страх, — спросил Сигизмундзаметила она. — Не обещаю, что ты вообще не станешь таким, но могу сказать, что ''обряд'' не превратит тебя в то, чего ты боишься. Если это всё же случится, значит, так суждено — ты станешь или чем-то большим, или ничем.
Взглянув на гиганта, Сигизмунд долго смотрел забрался под устройство. Камень холодил спину. Он посмотрел на Раннависевшие над ним лезвия. Из глубины коридора донёсся скрежет сервиторовЧто-убийцто обвилось вокруг его рук и ног, крепко стянуло их. Мальчик услышал, как потекла вода. Вверху защёлкали серебристые паучьи лапы.
— Спасибо… братМы начинаем, — сказал Сигизмунд. Ранн ухмыльнулся. Гелдоран встретился взглядом с Сигизмундом и коротко кивнулсказала Гелиоса.
Он вынырнул из омута воспоминаний под стук второго сердца. Поспешно встав, провёл рукой по хирургическим скобкам и рубцу прижжённой плоти, тянущемуся посередине груди.
— Жив, никаких сомнений, — раздался чей-то голос.
— ''Затем улыбка исчезла. Фосс моргнул.Конец'', — прогремел по коридорам голос, донёсшийся из вокс-решёток и рупоров.
— ''Учения приостановлены. Вы проиграли''— Контроль, — ответил Фосспрогромыхал вокс-голос. — Самообладание, дисциплина, сила воли, называйте это, как хотите''Вы начнёте снова через семнадцать минут.Вернитесь в исходную точку''.
— Во что мы превращаемся? — спросил он.
— Крестовом походе за что? — уточнил Сигизмунд. — За кого?
Сигизмунд покачал головой.
— МожноЯ не стану чудовищем, брат? — спросил Иск. Металлические пальцы разжались, и он кивнул на клятву момента Сигизмунда. Сигизмунд понял, что колеблется, а затем протянул пергаментсказал тот.
— Война может найти нас... — сказал Иск после паузы. — Чтобы мы могли найтиА с чего ты взял, что равны ей.уже не стал? Но это совсем другое дело.. — Его взгляд переместился на Сигизмунда. — Ты сомневаешься, брат?
— Ты знал войну всю свою жизнь, не так лиуверен? — наконец сказал Иск, и отозвался Сигизмунд был удивлён, как это прозвучало. Голос стал тише, всегда звучавшая в нём жёсткая команда исчезла, с металлического лица исходила человеческая интонация. Сигизмунд понял, что ответ готов сорваться с языка. — Сегодня ты идёшь сражаться за Империум, за легион, за будущее. Ты делаешь это впервые, но война создала тебя. Тебе не нужно надеяться быть ей равным, потому что ты её сын. Война — это жизнь для тебя и для всех нас. Это всё, что имеет значение — здесь нет такого испытания, с которым ты уже не сталкивался, живя. Это клятва момента, брат, и всё, что тебе нужно сделать, чтобы встретить этот момент — это идти вперёд.
— Спасибо. брат, — произнёс Сигизмунд.
Фафнир ухмыльнулся. Гелдоран встретился взглядом с ионийцем и коротко кивнул.
''— Вы нашли себя, — сказал Восс.''
''Перед этим он улыбался, пока записывал, потому что думал о Ранне. Восс никогда не встречал другого сына Рогала Дорна, который умел бы веселиться и говорить неприкрытую правду так же, как штурмовой капитан.''
''— Произнесите свои клятвыКажется, я начинаю понимать, — произнёс Восс. — раздался голос первого сержанта Иска по командному воксуВаша история — цепочка событий становления. От страха и утраты к братству, ровный и ясный сквозь рёв двигателейпотом к идеализму.''
''— Война может найти нас... Я не идеалист, — сказал Сигизмунд и услышал эхо внутри шлема. Тяжесть оружия в руках казалась исчезлавозразил Храмовник.''
''— Чтобы мы могли найтиВы поборник и хранитель обетов легиона, воины которого верят, что равны ей... — последовали следующие словане просто завоёвывают, но создают нечто более важное, чем они сами. Жужжащий визг расколол красный воздух, когда выстрелили спонсоны танкаВы неоднократно сражались за честь своего легиона.Разве это не идеализм?''
''— Чтобы мы могли возвыситьсяНу да, конечно...— пробормотал Восс себе под нос.''
''— Вперёд! — проревел голос сержанта Иска. Сигизмунд рванулся вперёд, отрывая ноги от жидкой земли. Он увидел Ранна слева от себя.Почему?''
''— Ты называешь меня лжецом?''
''Снова резкость, снова намёк, звучащий в низком контролируемом тоне. Услышав такой голос, волки и воины поползли бы обратно во тьму.''
''Восс ждал. Он проделал долгий путь ради этой беседы, ради общения с воином из воинов. Теперь Соломону казалось, что он, возможно, только что завершил и путешествие, и разговор. Но глаза Сигизмунда блеснули, и на лице главного Храмовника медленно проступило выражение, которое Восс менее всего ожидал увидеть там.''
''— Вижу, почему ты нравишься Ранну, — произнёс Сигизмунд и улыбнулся.''
''— Прижмите её! Контроль, — крикнул он и дёрнулся назадответил тот. Воин слева выстрелил. Болт-снаряды просвистели мимо левого плеча Сигизмунда. Он выстрелил снова, в упор, ведя кинжальный огонь прямо сквозь массу твари. Он увидел черепа, лица и части тел, застрявшие в ней, когда она разорвалась надвое. Он отпрянул— Самообладание, вытащил из-за пояса гранату и бросил её в существодисциплина, когда оно снова собралось вместесила воли. Он уже двигался, когда взрыв снова разнёс тварь на осколки и кровавую слизь.Тогда он увидел Ранна. Брат был схвачен в воздухе и поднимался, пока черви призрачного света извивались над ним. По его броне расползлись трещины. Ещё один из братьев по отделению лежал на земле рядом с ним, его руки и ноги вывернулись в кучу измятых доспехов. Сверкнула серая молния, и на мгновение падавший град превратился в поток серебряных стрел, летевших с небес. Во вспышке Сигизмунд увидел, Называйте это как останки Имперского Кулака на земле зашевелились, а затем, словно марионетка, которую дёргают за ниточки, мёртвый воин поднялся. Кровь хлынула из трещин в броне. Сломанные конечности звенели и болтались. Голова свесилась, из разбитых окуляров сочилась чёрная жидкость. Руки поднялись и потянулись к Ранну извивавшимися, словно черви пальцами. Сигизмунд услышал рёв ярости и вызова, вырвавшийся из решётки шлема Раннахотите.''
''— Сомкнуть строй, — раздался крик, перекрывший рёв бури и выстрелы. Эти слова замедлили шаг Сигизмунда. Иск шагал рядом с ним, наплечник к наплечнику, затем остальная часть отделения собралась воедино, шестерёнки общей подготовки и тренировок сцепились в мгновение ока. Они подошли к Ранну, который приподнимался, стаскивая с себя остатки шлемаВсё остальное.''
''— Огонь по... — начал кричать Иск и поднял плазменный пистолет.Да неужели?''
— Благодарю, брат-сержант, — произнёс он и склонил голову.
Коротко кивнув, ветеран двинулся прочь. Его поступь сопровождалась скрежетом шестерёнок.
— НетДа найдёт нас война... — Он проговорил Сигизмунд и услышал, как это слово слетело с его губ, ощутил, как что-то эхо своих слов внутри темноты подалось назад. А затем он выстрелил в существо, когда скорпионьи хвосты изогнулись дугой, чтобы нанести удар сверху вниз. Болтган щёлкнул, когда боёк ударил по покрытой льдом казённой части. Хвосты скорпионов хлестнули вниз. Он бросил его, выхватил нож и ударил. Острие клинка нашло щель между двумя костяными пластинами и вонзилось по самую рукоять. Хлынула кровьшлема. Скорпионьи хвосты замолотили Тяжесть оружия в воздухе. Сигизмунд потянул клинок вниз и наружуруках, вытащил его, снова ударил и разрезал. Конечности существа задрожали. Руки царапали его доспехи. Он ощущал близкое дыхание смерти, но его мир состоял из взмаха мышц, пульсации крови и дикого момента, который жил или умирал сразу после следующего удара клинка. Он может умереть здесь. Он может умереть сейчас, и эта правдаказалось, эта возможность казалась свободойисчезла.
— Дай мне позицию''Приближаемся к точке высадки, сопротивление мощное'', — сказал Гончая Войныдонёсся монотонный голос командира машины.
— Враг удерживает следующий перекрёсток, — сказал СигизмундДа возвысимся мы. — Ни обойти, ни ударить с фланга невозможно. Немедленное прямое нападение, пока они не получили подкрепление.
Сигизмунд рванулся вперёд, вырывая ноги из жидкой земли. Слева от себя он увидел Ранна.
Сверкнула ещё одна вспышка света, и тут же прозвучал звенящий крик: показалось, что звон бьющегося стекла вытянули в линию, тонкую, как лезвие бритвы. Ещё несколько воинов упали, разорванные в кровавые клочья. Пошёл обильный град из чёрно-красных кусков льда величиной с кулак. Теперь Сигизмунд увидел линию траншей, тёмную границу, прочерченную в грунте. Красный лёд разбивался о его наплечники. Товарищи по отделению находились рядом с ним и впереди, неровный ромб их строя продвигался вглубь мира, кричавшего на них. Он заметил парившую над землёй Сингулярность: существо напоминало слепое пятно, растущее в бытии, чёрно-пурпурную кляксу на реальности. На неё было трудно смотреть прямо, но при взгляде краем глаза она напоминала застывший выброс неоновых цветов и кромешной тьмы. Создание шипело и изгибалось, а почва и облака словно бы сжимались вокруг него, как матерчатая маска, плотно обтягивающая рот при вдохе.
Позиции, ставшие целью главного наступления имперских армий, изначально были не вражеской передовой, а их собственной линией поддержки и опорной зоной. Укрепления, выкопанные в плато, к началу боевых действий находились в целом километре позади траншей на переднем краю. Ранее, когда стало ясно, что город не согласится на подчинение Мандату Единства, старший полководец на этом фронте предложил план, заключающийся в том, чтобы осадить гору, окопаться и медленно сжимать кольцо, что, если повезёт, даст плоды до того, как та или иная сторона понесёт значительные потери. Все работы провели за три дня — отличный показатель для человеческих войск. Корабли и самолёты кружили над горой на тот случай, если бы местные жители совершили вылазку, чтобы прорвать окружение или осложнить его. Они этого не сделали. Если в городе и находились какие-либо войска, они бездействовали. Враг не возводил укреплений и, судя по всему, даже не собирался. Имперское командование уже начинало задумываться об оптимизации сил и средств, требующихся для удержания осады. На планете имелись и другие города, а в системе — иные миры, где, вероятно, тоже нашли убежище людские анклавы. Сопротивлению этого полиса, пусть даже большого и политически значимого в разрезе долгосрочного Согласия, предстояло пасть жертвой терпеливого ожидания. Сильнее всего имперцы теперь беспокоились о том, что он оттянет на себя больше ресурсов, чем необходимо. И, пока стратеги рассчитывали, город вёл себя тихо и спокойно.
Через три дня после того, как кольцо окружения замкнулось, гора извергла в небеса бурю. Накрыв город внизу, огромный купол облаков поднимался всё выше и выше. Казалось, на фоне синего неба вздувается серо-стальной волдырь с красным отливом. Из туч брызнул дождь, но капли в воздухе превращались в пар. Внутри купола извивались молнии, белые вспышки расплывались зеленовато-голубыми, охристыми и малиновыми пятнами. На восходящем крае ударных волн формировались ледяные пласты, затем падающие на землю. Иногда очередной взрыв окрашивал часть облака в чёрный цвет, будто ставя ему синяк. Люди, смотревшие на тучи, испытывали боль за глазами, как при сотрясении мозга с кровоизлиянием. Даже специалисты орбитальных ауспиков не могли прямо наблюдать объект дольше минуты.
Всё погрузилось в звенящую тишину. Сигизмунд по-прежнему чувствовал, что держит в руках болтер, ощущал кожей внутреннюю поверхность брони. Всё рушилось, всё разваливалось на части, но маленький мир, созданный звуками его дыхания и биением его сердец, сохранял цельность. Воин падал всё ниже, приближаясь к грязи, вспышка молнии по-прежнему отражалась в его глазах. Миг, пришедший так быстро, так внезапно, не заканчивался. Сигизмунд ''существовал'' здесь, в грозу, под дождём, падая вместе с кровью мёртвых. Он существовал здесь и сейчас, и так будет всегда.
«Это клятва в моменте, брат, и для наступления этого момента тебе нужно лишь двигаться вперёд».
То, что уцелело от сущности, валялось на земле на краю траншеи. Кусок челюсти и черепа ещё крепился к фрагменту грудной клетки и плеча, из которого тянулась в грязь неповреждённая рука. Теперь по её виду не удалось бы понять, что она принадлежала к чему-то странному или ужасному. По ладони и пальцам казалось, что жизнь их хозяина вышла недолгой и полной лишений, из-за чего они стали костлявыми.
Ранн подошёл к нему. С неба теперь падала смрадная розовая размазня. Где-то в вышине мелькнули цепочки молний. Следом раздался гром, раскаты которого смешались с грохотом рвущихся боеприпасов.
— ''Мы пришли за тобой''Их такими сделали, — произнёс Сигизмунд, указывая на останки.Он посмотрел вверх, туда, где в редеющем тумане виднелось подножие горы, скрытой бурей.— Правители города сотворили эти... Сделали их из своих отпрысков. Когда-то они были детьми.
— Восьмой... Теперь они чудовища, — произнёс Ранн. — Я не знал, что кто-то из них был во флотесказал он.
Город встретил их огнём. Человеческие солдаты сгорали на улицах. Невидимые косы из телекинетической силы разрезали тела на кровавые ломти. Те, кто продвигался вперёд, натыкались на существ, сотканных из мёртвой и живой плоти. Некий биомантический ритуал сплавил конечности со скелетами, вытянул позвоночники, вырастил кости и вплёл их в тела так, что получилась броня, щёлкавшая при движении. Люди в сердцевине этих творений — Каковы ваши цели? бывшие, но люди, — спросил Сигизмундпрежде населяли горный полис. Валлокен оглядел Они ходили по его с ног до головыулицам, затем посмотрел на окружавших спали в его воиновдомах, разговаривали с соседями, жили и как будто впервые решил проявить интерес-то проводили дни. Теперь же они вопили, размахивали руками и дёргано шагали через те самые места, что раньше были их домом. Они пробивали доспехи пальцами и ладонями, превращёнными в костяные шипы, прокусывали конечности игольчатыми зубами. Они сражались с неистовством душ, старающихся уцепиться за последние мучительные мгновения жизни.
— Согласие, Становится всё хуже! — сказал Валлокенкрикнул Ранн.
— Это остаётся зоной боевых действий, младшие братьяПохоже, мы близко! — сказал он. — Ваша часть сделана, но наша только начинаетсярявкнул Ранн.
— А вторая цель, лейтенант? Нет... — спросил Сигизмундуслышал, как это слово слетело с его губ, ощутил, как что-то внутри мрака даёт отпор.
— Им нравится быть увереннымиДай мне позицию, что их репутация заслужена, не так ли? — выдохнул Раннпроизнёс воин Двенадцатого.
— Мы хорошо сегодня убивалиЯ сказал «позицию», братьяа не «рекомендацию», — сказал он. — Вы оказали честь своему легиону и мнесын Седьмого, сражаясь вместе со мной. — Он по-воински сжал руки каждого из Имперских Кулаков, затем повернулся к Ранну и Сигизмундупрорычал боец Гончих Войны. — Это ваш первый глоток крови войны легиона, да? Надеюсь, что удача войны заставит нас встретиться снова. До того дняНо это хотя бы верный манёвр.
За спиной сержанта встал воин в броне, усеянной магнитными штифтами. Сажа и следы термических ожогов покрывали его левую руку и плечо, в которое упирался короткий огнемёт с толстым стволом. Запальное пламя уже горело и там.
— Вы с нами, сыновья Седьмого, — сказал сержант. Помолчав, он повёл плечами и взглянул на Имперских Кулаков. — Меня зовут Сай.
''— Это только ещё больше подчёркивает суть«Нет»'', — сказал Фоссон, и хватка на нём ослабла, как будто произнесённое им слово вплелось в цепи, распалось, и они разорвались. — Восьмой легион упоминается вами здесьВоин повернулся. Завеса огня в воздухе разлетелась клочьями. По залу метнулись пятна ослепительного света и густой тени. Время задёргалось, потому что он важенбудто теряя синхронность с реальностью. Они важны для тогоКуски разбитого камня пролетели по воздуху, что вы пытаетесь донести, не так ли?''светясь телекинетической энергией.
— Ты будешь жить в войне, — сказал Хал и толкнул клинки вниз.
Битва закончилась ещё до наступления сумерек. Серьёзное сопротивление ушло в прошлое вместе с ведьмами-деспотами. Горожане начали выходить из укрытий. Все они выглядели потрёпанными, злыми и напуганными. Сигизмунд увидел одну из них, девочку не старше десяти лет. Она застыла, когда заметила воина, и у неё округлились глаза. Затем малышка сделала какой-то знак рукой, повернулась и побежала. Глядя ей вслед, легионер думал об ужасе и непокорности в её глазах. Этот образ ощущался как воспоминание, будто он снова увидел Смерть под дождём в проблеске молнии.
— Вот и они, — сказал Ранн.
— ВстаньтеБрат-лейтенант, — сказал Храмовник. Воины поднялись. — Подойдите, если хотите войтипозвал иониец.
— Какое имя ты несёшьДа? — спросил Храмовник.
— Кидунет, Каковы ваши задачи? — ответил воин. — Я несу своё имя и имя нашего брата Сидата, павшего в битвеспросил Сигизмунд.
— Какое имя ты несёшь?Мы сражались и проливали кровь, чтобы взять этот город, брат-лейтенант, — произнёс Сигизмунд ровным тоном, не опуская глаз. — Со всем уважением и честью, как воины у воина, мы хотим узнать, что произойдёт здесь дальше.
— Кордал..Согласие, — сказал Валлокен.
— Саур и ИстофарВраг побеждён, павший в битве..— возразил Ранн.
— Амарт.Тут всё ещё зона боевых действий, младшие братья, — проговорил он.— Вы свою работу выполнили, но наша только начинается.
— Фафнир Ранн..Начинается? — переспросил Сигизмунд.
— Какое имя ты несёшьА вторая цель, лейтенант?— уточнил Сигизмунд.
— Что такое войнаСегодня мы хорошо убивали, братья, — сказал он. — Вы оказали честь своему легиону и мне, сражаясь вместе со мной. — Он обменялся воинским рукопожатием с каждым из Имперских Кулаков, затем повернулся к Ранну и Сигизмунду. — Впервые нюхнули крови в легионных битвах, да?Надеюсь, воинское счастье ещё сведёт нас. До встречи в тот день.
— Встаньте''Что значило для вас стать полноправным воином легиона, — сказал Рогал Дорн. Воины повиновались, и примарх оглядел их. Его глаза казались чёрными жемчужинами на лице с жёсткими чертами и тенями. Сигизмунд встретился с ним взглядом. Конец всего сущего был в этих глазах, таких же холодных и неотвратимых, как пустота за звёздами. Затем вспышка пролить кровь в глубине, молния, далёкая буря, бушевавшая на краю света, и в этой вспышке было что-то такое, от чего у Сигизмунда перехватило дыхание. Там, в блеске глаз Смерти, было понимание. бою?''
''— Война — это огонь, — продолжил Дорн и обернулся, когда подошёл Храмовник с горящим факелом в руках. Дорн взял его и поднёс к чаше на постаменте. Языки пламени взметнулись вверх. — Война — это боль и страданияНачалось нечто новое. Это потеряПодтвердилось, тьма что я нужен и смерть. Это самое горькое из деяний. — Огонь в чаше отбрасывал тени на его лицо. — Это наше бремя, мои воины. Мы — творцы войны. Мы создаём её, мы храним её в нашей крови. Ни для кого из нас не будет доброго конца. Есть только войнаимею цель.''
''— ТамПолагаю, где война ломает других, мы будем терпеть. Там, где она приносит разрушение, мы будем строить. Там, где она требует жертв, мы ответим. Этому долгу нет концаты неверно понимаешь нас. Мы делаем это для того, чтобы другим не приходилось выносить то, что можем вынести только мы. Это наше обещание человечеству. — Глаза примарха были тёмным отражением пламени, окружавшего его руку. — Подойдите, мои воиныте люди, и произнесите свои клятвыкакими могли бы стать.''
''— Ты хотел быть воином? Вы упомянули Восьмой легион, Повелителей Ночи, — спросил примархпроизнёс он.— Прошу извинить, но то, что вы включили их в рассказ... примечательно. Их роль в тех событиях невелика. Наверняка вы много раз сталкивались с воинами их легиона, но тогда вы встретили их впервые.''
''— НетНе впервые, — ответил Сигизмундперебил Храмовник.''
''— Тогда почему ты стоишь здесь?«Мы пришли за тобой», — проговорил Сигизмунд.''
''— За техТак выражались в Восьмом даже в ранние годы. Скорее обещание, кто не можетчем боевой клич. Но если в легионы вас забрал воин Восьмого...''
''— Произноси свою клятву, СигизмундТогда ваша идея выделяется ещё характернее, — сказал онВосс. — Легионеры Восьмого упоминаются в вашем рассказе, потому что имеют значение.Они важны в разрезе той мысли, которую вы пытаетесь донести, не так ли?''
''Храмовник промолчал.''
''Соломон постучал инфопером по зубам.''
''— ДаЯ надеялся, что вы уточните, — сказал СигизмундВосс.''
''— “Есть только война” — эти слова он произнёс тогда. Они, должно быть, произвели впечатлениеОтвета вновь не последовало.''
''— Слова моего отца в тот деньГлядя на Повелителей Ночи из Восьмого легиона, когда я принёс клятву, не являются причиной тогодумаете ли вы о том, что я верюбы произошло, что Крестовый поход никогда не закончится.если бы вы соответствовали другому набору критериев?''
''Фосс выгнул бровьТишина.''
''— Тогда какое Они — воплощение судьбы, которой вы избежали? Вот чего вы боялись? — Восс похлопал по планшету, затем снова прикусил губу. — Видите ли, важно знать, как размещать и обрамлять детали. Контекст имеет значение этот момент имеет для вашей истории. Не хотите пояснить?''
''— Это был моментНет, когда я понял— произнёс Храмовник, что мы боремся не только за людейслегка покачав головой. — Тебе нужен контекст... — Восс кивнул. — Но события нельзя понять, но и за идеипока они происходят. Это был момент, когда я понялИм требуется время, что у неповиновения и искусства войны может быть более высокая цельчтобы обрести смысл.''
''— Ваш отец производит такое впечатлениеОднако всё это уже в прошлом, — заметил Фосс, делая пометкивозразил Соломон.''
''— Он очень высокого мнения о тебе, — сказал Сигизмунд. Фосс удивлённо посмотрел на не сводил с него. Сигизмунд кивнул. — Твои работы почти обязательны для командиров Седьмого. Он цитировал тебя мне и другим лордам примархам в моём присутствии. Если Крестовый поход ведётся путём демонстрации правды и идей в той же степени, что и с помощью пули и клинка, тогда ты один из его чемпионоввзгляда-прицела.''
''— Я польщён, Продолжим? — сказал Фосс, снова глядя на свою работу.спросил он''.
Каждый воин Седьмого в своё время придёт сюда, чтобы дать обеты Императору и примарху. Первыми этой чести удостоились астартес, которые вознеслись в легион после того, как его возглавил Дорн. Теперь при любой встрече ''Сигизмунд кивнул.«Фаланги»''с каким-либо контингентом Имперских Кулаков те из них, кто прежде не вступал в Храм, приходили туда и приносили клятвы под взорами его стражей. Что касается воинов, которые погибли до того, как им представилась бы такая возможность, то кому-то из братьев полагалось почтить их память и дать обет Павших, чтобы их имена вырезали на стенах и колоннах рядом с прозваниями живых.
— Кидунет, — ответил воин. — Я несу своё имя и имя нашего брата Сидата, павшего в битве.
Один за другим подходили остальные, называя свои прозвания и имена мёртвых, чьи непроизнесённые клятвы несли братья.
— Кордал...
— Я хочу пройти внутрь, — сказал СигизмундБеллат...
— Кто ты такой, чтобы входить в это место?Амарт.
— Я — Сигизмунд, воин Седьмого легионаФафнир Ранн.
— Сигизмунд, — ответил он. — Я несу своё имя и имя нашего брата Иска, павшего в битве.
Храмовник не отводил от него ни глаз, ни клинка. Потом он воздел меч.
— Ты хочешь проиграть? — спросил АппийПроходи, Сигизмунд.
— Мы воиныВойна — это огонь, — продолжил Рогал. К нему подошёл Храмовник с горящим факелом в руках. Обернувшись, Дорн взял его и поднёс к чаше на постаменте. Языки пламени взметнулись вверх. — Война — сказал Сигизмундэто боль и страдания. Утраты, тьма и гибель. Самое горькое из деяний. — Если мы боимся умереть Огонь в боючаше пылал, значити на лице примарха плясали тени. — Это наше бремя, мы проигралимои воины. Мы — творцы войны. Мы создаём её, храним в нашей крови. Никого из нас не ждёт хороший конец. Есть только война.
— ПовторяюТам, я не спрашивалгде война ломает других, мы выдержим. Там, где она приносит разрушение, боишься ли ты смертимы построим. Я знаюТам, что где она требует жертв, мы выйдем вперёд. Этому долгу нет конца. Мы поступаем так, чтобы другим не боишьсяпришлось взвалить на себя бремя, которое можем вынести только мы. Таково наше обещание человечеству. — Он протянул булаву СигизмундуГлаза примарха казались тёмным отражением пламени, окружавшего его руку. — ДержиПодойдите, мои воины, и произнесите свои клятвы.
Сигизмунд отложил посох смотрел на огонь и взял протянутую булавулицо Дорна за ним. Её вес навалился Мир замер. Бытие сузилось до каменных стен на пальцыкраю поля зрения, как только света пламени и отзвуков слов в ушах. Затем он взял ейувидел их, людей, которых помнил, и нескольких из тех, кого вроде бы забыл. Аппий заметил это Вот стоит Иск, поднимая пистолет, и коротко улыбнулсявспышка убийственного сияния на миг отражается в его хромированном черепе. Вот Хал, повернувшись к стойке и взяв себе гладий апотекарий Гончих Войны, опустившись на колени рядом с широким лезвием и кинжал пугиотелом умирающего, сжимает окровавленный кулак брата, пока разгоняется цепной клинок редуктора.
«Ты будешь жить в войне», — Голова зверя, которого ты держишь, это звёздное железо, обёрнутое вокруг куска необработанного адамантия. Тяжёлый. Достаточно тяжёлый, чтобы заставить тебя замедлиться, если ты не подчинишься его природесказал тогда Хал.
И ещё дальше — Мы готовимся к испытанию мечейполузабытая женщина с янтарными глазами смотрит на него из-под складок синего платка. Кровь и звуки выстрелов.
— Нет''Иди'', — сказал Аппийговорит женщина, бросаясь вперёд, затем поворачивая, чтобы нанести низкий удар гладием. Сигизмунд прочитал первую частьи в уголках её глаз отражается огонь, но был слишком медлителен для второй и понялвесь мир ревёт, что потерял равновесие. В этот момент Аппий приставил кинжал плашмя сзади к шее Сигизмунда и ударил его коленом в животразваливаясь на части.
— Остриё и лезвие''Иди! Не останавливайся, защита и ответный удар, ты думаешь, что это всёпонял? — спросил Аппий.Иди! Сейчас же!''
— Я Сигизмунд развернулся, когда мышцы Аппия рванулись вперёд. Быстро. Быстро— проговорил он, как вспышка молнии. Быстрота самой смерти. Повернувшись— воин Седьмого, Сигизмунд взмахнул булавой. Сила и время сошлись воедино. Навершие булавы обрушилось внизв сей храм Клятв я несу с собой имя Иска, чтобы сломать Аппию левое плечо и отправить его на полпавшего в битве.
— Уступаю, Ты хотел стать воином? — сказал онспросил примарх.
— Я знаю тебя, — сказал Аппий, а затем отвернулся, подошёл к стойке с оружием и начал счищать кровь с кинжала. — Я выбрал тебя для этого испытания. Я никогда не видел равного тебе, ни на этом поле, ни во всех местах, где я видел, как сражаются и умирают воины. Ты можешь стать Храмовником, ты можешь стать одним из величайших воинов, которые строят Империум. — Аппий замолчал, внимательно осматривая кинжал. — Но ты проиграешь. Однажды ты обнажишь клинок и встанешь против врагов, и ты посмотришь на них, и в их глазах ты увидишь смерть. Тогда почему ты пойдёшь им навстречу, и тебе конец.стоишь здесь?
— Всё заканчивается и все воины умираютРади тех, — сказал Сигизмундкто не может.
— ВсёПроизноси свою клятву, к чему я стремлюсь — это служить Империуму и легионуСигизмунд, — ответил сказал он.
— Что я должен делать? ''Ваш владыка и отец... — наконец спросил Сигизмундпроговорил Восс.— Вы впервые встретились с ним, когда приносили клятву?''
''— Найди правду, и тебе больше ничего не понадобится«Есть только война» — такие слова он произнёс тогда. — Он быстро рассёк воздух, повернулся к Сигизмунду, кивнул в знак приветствияПоскольку так сказал Дорн, поднял топор и сказал: — Ещё разфраза наверняка произвела впечатление.''
''— Моя вера в то, что Крестовый поход никогда не закончится, основана не на высказывании моего отца, сделанном в тот день, когда я принёс клятву.''
''Восс выгнул бровь.''
''— Ты весьма талантлив, но также трудился, оттачивал свои способности и применял их на службе чему-то большему, чем ты сам.''
''— Я бы не сказал, что все мои поступки полностью свободны от эгоизма, — сказал Соломон.''
''— Ты заинтересовался оружием, — сказал АппийНемногие человеческие поступки таковы.''
''— Откуда оно? Человек, который добровольно отправляется на сотни полей сражений, без оружия или доспехов, чтобы узреть битвы такими, какие они есть, и дать это понимание тем, кто никогда их не увидит, не испытывает недостатка в мужестве.''
''— Спасибо, — Какова его цель? сказал он. — Знаете ли, ещё я ничего не написал до того, как покинул систему Сола на первом же судне снабжения. В общем, я не имел никакого представления о том, что делаю. Я взял маленький блокнот, пустой, он... — спросил СигизмундСоломон моргнул, не совсем понимая, почему он не умолкает, хотя на глаза ему уже наворачиваются слёзы. — Его ''истиннаяКнижка принадлежала моему сыну. Он… он оставил её, когда… когда уходил.'' цель?
''— КрасотаТвой сын, — произнёс он низким голосом. — Какой полк?''
''— Есть несколько вещей, которые я нахожу прекраснымиПервый Саккалийский, — сказал Аппий, киваяответил Восс. — ДумаюЯ. Я не хотел, что некоторые вещи вырезаются из насчтобы он уходил, когда мы становимся частью легионано он верил. Думал, некоторые части человечностичто действует правильно, которые удаляютсячто за будущее нужно бороться и что если он может так поступить, чтобы позволить томуто должен. — Соломон обнаружил, что осталоськрутит инфоперо в пальцах, сосредоточитьсяглядя на светящиеся слова на экране. С другими легионами— Я думаю, возможноесть веские основания сказать, не такчто я ушёл, но я нахожу страннымчтобы увидеть то, что некоторых трогают следы кисти или звуки песнивидел он, частью чего он хотел стать. — Восс громко вздохнул. Вещи— Я начал писать о том, созданные для войнычто видел, для достижения победы, хотя… это гдео чём-то обыденном, — о чём говорили грузчики в них красота портах. Как пахнут остовы танков, когда их вытаскивают из пылающего города. Какое выражение лица у человека, впервые узревшего один из по-прежнему сохраняется для менянастоящему больших кораблей Крестового похода. Мелочи, невеликие истины, маленькие шаги. Однако я делал это безо всякой цели, пока ваш отец и господин. «В твоих словах есть красота и правда», — Он посмотрел вдоль стойкисказал он, а потом задал мне вопрос: «Ради чего ты создаёшь эти летописи, Соломон Восс?» Всего один вопрос, улыбка в его глазах поймала свет отражённых граней. Он взглянул но ответом на Сигизмунда него стала вся моя жизнь с полуулыбкой на губахтой минуты. По правде говоря, до тех пор я был никем, просто человеком, который любопытствовал и что-то строчил, а кто-то это читал. Думаю, выгнув серую бровьтогда я в самом буквальном смысле потерял себя.''
— ПопробуйЯ хочу пройти внутрь, — сказал он. — Молот, топор и гладий — это не твои инструменты. Возможно, он станетпроизнёс Сигизмунд.
— Как он попал в легион?Я — Сигизмунд, воин Седьмого легиона.
— Когда клинковые кланы положили своё оружие к ногам Императора, Он увидел, что мечи кузнеца погребены под клинками из чистой звёздной стали, углеродного стекла и сплавов, которые не могут быть воспроизведены даже высшими магосами Марса. Все эти клинки были отодвинуты в сторону, и клинки кузнеца вызывали восхищение. Простота дизайна, совершенство изготовления и послание, которое они передавали, затмевали всё остальное. Император и совет Единства воздали почести мастерам клинковых кланов за подарки, которые говорили не только о мастерстве, но и о понимании. Мастера приняли похвалу и вернулись в Ты принёс свои кузницы. Мечи были розданы офицерам недавно созданных Легионес Астартес и отправлены на войнуклятвы. Один из них сейчас находится в твоих рукахПуть для тебя закрыт.
— Оскорбительным, что она осмелилась положить свои дары к ногам нового Повелителя Терры, оскорбительным, что её клинки превзошли их работы, оскорбительным, что она понимала то, чего не понимали ониТы хочешь проиграть? — спросил Аппий.
Упавший Сигизмунд посмотрел на него, не поднимаясь с гаревого покрытия тренировочного зала. Наставник фехтования держал у его шеи наконечник копья, и остриё касалось кожи так бережно, словно до неё дотрагивались подушечкой пальца. Аппий глядел на воина сверху вниз — Что?спокойно, терпеливо, выжидательно.
Сигизмунд наблюдалвстал. Серая зола с пола прилипла к его обтягивающему комбинезону и рубахе. Переступив с ноги на ногу, он изменил хват на посохе так, чтобы наносить размашистые удары. Воин подождал, как свет собирается пока жезл удобно ляжет в руках, пока его вес словно бы проникнет в сознание. Легионер занимался с Аппием всего два дня, но уже понял, что важны даже мельчайшие детали. Если ты взял оружие, будь готов применить его, а это значит, что надо не просто держать снаряжение: нужно настроиться на саму его суть своими мышцами, мыслями и переливается по волнам тени в сталиволей.
Аппий вернул копьё на подставку, затем оглядел весь ряд оснащения. Кроме мечей и клинков всех видов, древкового оружия, булав, моргенштернов, молотов-клевцов, баклеров<ref>Баклер — Эта история правдива?маленький круглый щит, чаще всего металлический.</ref> и полущитов, там имелись приспособления, в которых острые края и наконечники сочетались так, как Сигизмунд никогда раньше не видел. Аппий поочерёдно касался всех предметов, задерживая палец на лезвии или рукояти. Он выглядел расслабленным, но сосредоточенно взирал на каждое отдельное оружие перед собой так, словно, кроме него, во вселенной больше ничего не существовало. Тело наставника обтягивал чёрный комбинезон под серовато-белым табардом. На щеке виднелась выцветшая татуировка, изображавшая хищную птицу и молнию. Она напоминала о тех временах, когда легион Имперских Кулаков называли только по номеру, а над полями их сражений светило лишь солнце Терры. Его седые волосы и борода казались серыми, как кремень, как грозовые тучи, как пепел, покрывавший пол его королевства — тренировочного зала.
— Веришь ли ты, что умрёшь в бою? — спросил Аппий печально кивнул: таким спокойным тоном, словно интересовался мнением Сигизмунда о балансе нового клинка.
— Подобные истории всегда правдивыРано или поздно умрут все.
Наставник усмехнулся.
— Верно, — сказал он, и его рука замерла над двуручной булавой. Кожа вокруг пальцев блестела из-за рубцов. — Верно... — Он похлопал булаву. — Но я спросил, веришь ли ты, что умрёшь в бою.
— Кто Повторяю, я не спрашивал, боишься ли ты такойсмерти. Я знаю, чтобы входить в это место?что не боишься. — Он протянул оружие ученику. — Держи.
Отложив посох, Сигизмунд принял булаву у Аппия. Тяжёлое оружие сразу же оттянуло ему руку. Заметив это, наставник коротко улыбнулся. Повернувшись к стойке, он взял себе гладий с широким клинком и кинжал-пугион<ref>''Пугион'' (пугио) — Я — Сигизмундширокий обоюдоострый кинжал, воин Седьмого легионаиспользовался как личное оружие в армиях Древнего Рима.</ref>.
— Ты принёс свои клятвыОголовье зверюги, которую ты держишь, состоит из куска необработанного адамантия, окованного звёздным железом. Только защитники клятв могут войтиОно тяжёлое. Путь для Настолько, что замедлит тебя закрыт, если ты не подчинишься его природе.
Аппий бросился вперёд. Просчитав удар, Сигизмунд подошёл шагнул назад, вскинул булаву и опустил её. Наставник, быстро парируя, поднял гладий, который вроде бы никак не мог остановить громадное оружие, опускающееся на шаг ближенего. Как только клинок слегка коснулся оголовья булавы, Аппий повернул рукоять. Оружие Сигизмунда заскользило вдоль лезвия, словно капля воды, катящаяся по стеблю травы. Сам вес булавы утащил её вниз, мимо наставника, который направил кинжал в открытый бок воина.
— ЗачемЧто мы здесь делаем?— спросил Аппий, кружа по залу.
— Стоять там, где стоишь тыМы готовимся к испытанию мечей.
— Ты обнажил клинокОстриё и лезвие, — сказал Эол, — защита и поэтому ты должен жить его добродетельюответный выпад... — Он отступил, разрывая сцепленные мечиДумаешь, его взгляд оставался совершенно спокойным. тут больше ничего нет? — Или падёшь по собственной винеспросил наставник.
— ''Они учат нас томуВсё заканчивается, кто мы есть. Вот почему они существуют''и все воины умирают, — произнёс Сигизмунд.
— ''Нет, — сказал Аппий. Его голос звучал холодно и твёрдо, как лезвие меча. — Ты ищешь смерти. Ты не просто веришь, что умрёшь в бою, — ты хочешь этого. — Он опустил глаза и покачал головой. — Хочешь потому, что это станет выходом, избавлением от всего, что ты видел и видишь в этом мире, ведь иначе для тебя ничего не закончится. Но наши клятвы и долг вечны. Если ты умер в бою, значит, твой враг выжил. А любой враг, с которым ты сталкиваешься на войне, должен погибнуть от твоей руки. Здесь нет никаких исключений. Победа, вечная и необратимая, сводится к одному выпаду, одному убийству, чтобы затем ты мог убить следующего врага, и следующего, и следующего за ним. — Наставник поднял кинжал. — По одному разрезу удару клинком за раз. Вот как из чего мы создаём складываем вечность — делая следующий разрез''из следующих ударов.
Для Сигизмунда в те дни не существовало ничего, кроме его бдения у входа в Храм и гаревого пола тренировочного зала. Он не спал даже пары часов в сутки, что предписывалось любому легионеру. Он не видел никого, кроме Аппия и Храмовников, стоявших перед проёмом. Так будет продолжаться до тех пор, пока он не выйдет на испытание, где или потерпит неудачу, или покажет себя достойным.
Каждую ночь Сигизмунду отказывал в праве войти Храмовник, роль которого всегда играл новый воин. Кого-то он узнавал, остальных никогда не встречал прежде. Чисеро, один из Первых — тех, кто вознёсся в легион, когда Рогал Дорн принял командование, — высокий, с выделяющимися костями, держал булаву, украшенную красной позолотой. На лице широкоплечего Эрудея с двумя саблями в руках виднелись шрамы, полученные в битве за Луну. Черты одних легионеров казались вырубленными из камня, взоры других равнялись по доброте заточенной стали.
— Но в чём его предназначение? — уточнил Сигизмунд. — ''Сигизмунд склонил голову, признавая правоту.Истинное''предназначение?
— Красиво?
Он посмотрел вдоль стойки, и в его глазах вместе с улыбкой мелькнул свет, отражённый лезвиями. Взглянув на Сигизмунда, наставник чуть приподнял уголки губ и выгнул серую бровь.
Аппий кивнул, соглашаясь.
— Тос, щит-центурион из клана Фелг, — сказал Сеян, стоявший рядом с Сигизмундом. — Он сильный. На самом деле он необычайно силён, но не думай, что он будет медлительным. Он может двигаться со скоростью молнии, когда захочет.Сигизмунд кивнул, но не отвёл взгляда от Железной Руки. На палубе образовался лёд. Атмосферный контроль на вражеском корабле ещё Однако и это не был восстановлен, и температура внутри по-прежнему падала. Его дыхание на секунду затуманило обзор. Со всех концов зала за ним наблюдали: воины из четырёх легионов, магосы марсианского жречества и их телохранители-мирмидонцы. Позади толпы, и главное их присутствие разливалось по залу, как притяжение звёзд, стояли примархи: Гор, в полированной стали и жемчужно-белом, наблюдавший с бесстрастным лицом; Феррус Манус, сжавший серебряную руку в кулак под челюстью; и рядом с ними нахмурившийся Рогал Дорнпредназначение, скрестивший руки на груди.верно?
— БратПока не найдём самих себя, — тихо сказал Сеян, прикрепляя клятвенную бумагу к наплечнику СигизмундаСигизмунд. — Ты понимаешь, почему это должно произойти?
Взяв меч, Сигизмунд ощутил, как вес клинка распределился по пальцам.
— Как он попал в легион?
— А его создательница?
— Вожди кланов сожгли её в собственной кузнице за оскорбление, нанесённое им.
— Лейтенант СигизмундЧтобы встать там, где стоишь ты.
— Мы здесьПуть для тебя закрыт, чтобы вернуть тебя. Лорды-командующие ждут твоего доклада— повторил страж.
Сигизмунд сделал ещё шаг. Меч Храмовника метнулся к нему. Иониец принял удар на свой клинок. Глядя через скрещённые мечи в глаза цвета штормового моря, Сигизмунд уже знал, с кем столкнулся. Не кто-то из братьев Храма, даже не один из их чемпионов. Эол, который возглавлял VII легион до того, как Рогал Дорн воссоединился с Императором, а теперь стал магистром Храмовников. Воплощение смерти, непокорности и каменной толщи древних престолов.
— Я буду нести бремя вместе с тобой, брат, — проговорил Сигизмунд.
Сигизмунда атаковали слева: один из воинов с топором провёл быстрый горизонтальный удар понизу. Иониец шагнул назад. Клинок прошёл мимо, и он двинулся вперёд, подняв меч. Ещё два выпада один за другим врезались в его оружие, отдаваясь в пальцах на рукояти и дальше, вверх по предплечьям. Он увидел, как первый воин разворачивается, вскидывая топор, готовясь нанести рубящий удар сверху. «Усечение тирана» — Необходимотак полушутя называли его ветераны Объединения, высмеивая тех мёртвых королей, чьи головы и владения пали к ногам Императора. Этот взмах обрывал жизни. Сигизмунд предугадал его, — сказал Феррусвстретил мечом, отклонил оружие вбок, атаковал в ответ. и попал в пустоту. — Ты не знаешьХрамовник уже обогнул его, изменил хват на топоре и провёл секущий удар. Оголовье оружия врезалось Сигизмунду в бок. Броня прогнулась. Ещё один выпад сокрушительной силы пришёлся в ногу сзади. Затем легионер с чем мы имеем делотопором отступил, брати появилось размытое пятно стали: на него двинулся Эрудей. Парные клинки с шипением рассекали воздух.
На лбу ионийца открылся широкий порез. Кровь залила глаза. Миг спустя Эрудей подсунул руку под его плечо, провёл приём, и Сигизмунд начал заваливаться, зная, что следующий режущий удар сокрушит его. Прежде он сталкивался с разными бойцами и врагами, но с такими — Не знаю? — мягко спросил никогда. Он ничего не мог поделать. От него ничего не осталось, лишь пустота в облике мальчика, а затем воина, ищущего причину, чтобы стоять. Он проиграет, падёт здесь и сейчас, как суждено всем, как они предполагал.
''— МилордыПравда часто невидима, — начал он и включил голографические экраныпроизнёс Сигизмунд. Затем он рассказал— Вот почему мы обязаны следовать за ней, что случилось с его эскадройкогда находим её, когда они переместились вот почему мы обязаны бороться за неё. — Он указал на территорию Астрании к мысу Осколокинфоперо и планшет Восса. — Вот почему у нас есть летописцы и очевидцы истории.''
''— КорабльДолжен признаться, который ты виделиногда я задаюсь вопросом, — сказал Лунный Волккакие события из тех, легионер с тёмной кожей и серыми глазамичто происходят прямо сейчас, который представился как Гастур Сеян. кажутся нам пустяками — Кажется вероятнымили, возможно, что это флагман. Ничего подобного этому типу и силе ранее мы даже не было обнаруженознаем о них, — но в будущих эпохах их сочтут грандиозными.''
''— Они не собирались оставлять свидетелейТакие моменты есть всегда, — сказал СигизмундХрамовник.— Иногда нам даже так везёт, что мы замечаем их и делаем выбор.''
''— Из уст твоего собственного генетического сынаВыбор... Эта тема всплывала несколько раз, мой господин, но вам ведь не так часто предоставлялся выбор, пока вы становились тем, — прорычал Феррус Дорну. — Таково презрение врага к твоей сдержанностикто вы есть? Поборником легио на и вашего отца и господина, я имею в виду. ''
''— Какова твоя стратегическая оценка увиденного, лейтенант?Это правда''.
Зрители освободили пространство в форме неровного круга. Там ещё не стёрлись следы недавнего абордажа — гарь и пятна от взрывов. Сигизмунд кивнулощущал назойливую ноющую боль от ран, повреждения доспехов остро отдавались дрожью в позвоночнике. Легионера Десятого, стоявшего напротив него, тоже покрывали отметины битвы. Его нагрудник пересекала широкая рваная борозда, такая глубокая, что в ней виднелись внутренние механизмы. Лицо над высоким горжетом изготовили из матовой стали, даже не стараясь, чтобы черты выглядели человеческими. Сохранились только рот и зубы с внедрёнными электросхемами из хрома. Его доспехи были чёрными, как покрытая нефтью сталь. Объём тела увеличивали поршни и тросы. Тос, один из владык X легиона, поборник его боевых доктрин, держал двуручную булаву, оголовье которой представляло собой шар из необработанного железа. В чёрном металле вилась серебряная нить, которая спускалась вниз и уходила в рукоять. Булава, как и её обладатель, искореняла врагов, служа орудием не просто войны, но уничтожения.
— Мы держим резервные силы в тени каждой основной силы. Когда вражеские макрокорабли вступают в бойБрат, вступает в бой теневая сила. — Он замолчал и посмотрел на наблюдавшие за ним глазатихо сказал Сеянус, прикрепляя клятвенную ленту к наплечнику Сигизмунда. — И мы убиваем их. Ты понимаешь, почему это необходимо?
Позже, месяцы спустя, после окончания войны с Машинной империей Астраниев, Сигизмунд вспоминал тот момент, когда стычка с Железными Руками стала неизбежной. Всё началось с пяти слов, произнесённых Хорусом Луперкалем после засады у Сколотого Камня.
Пяти слов.
Нет воздуха. Парит в вакууме. Доспех цел, но не функционирует. Признаков повреждений нет. Приоритетные цели — Чем могу служить?запитать броню, затем двигаться.
''Сигизмунд добрался до края платформы как раз вовремя, чтобы дать отпор эмиссару, лезущему на каменную балюстраду. Включив силовое поле меча, он нанёс рассекающий удар сверху. Противник поднял голову — Боюсьмедный череп с глазами-рубинами. Клинок Храмовника разрубил его от макушки до живота. Силовое поле сокрушило все технотайны, что угнездившиеся в некоторых вопросах редко бывает простоутробе врага, даже если результат должен быть такими вещество тела разлетелось по сторонам. Крутнувшись, Сигизмунд провёл новый выпад. От столкновения по доспехам пробежала дрожь.''
— Лейтенант Сигизмунд на секунду замер, а затем медленно кивнул.
— Десятый, — сказал онСлышу тебя.
— Десятый, — печально повторил СеянМы пришли тебя вытащить. — В войне, которую мы ведём, есть свои войны, брат. Войны за то, как мы побеждаем, что мы терпим, и за видение мира, который наступит после того, как мы закончим. Ты, как и лорд Дорн, веришь, что действия должны быть безжалостными, но с завершением, на котором можно строить — что мы не являемся и не должны быть чудовищами, с которыми сталкиваемся. Другие думают иначе. Лорд Феррус среди них, в данном случаеЛорды-командующие ждут твоего доклада.
— Некоторым врагам нельзя позволять существоватьИх нужно истребить, — сказал Сигизмундпроизнёс Феррус Манус. Повелитель X легиона пристально смотрел на голоэкраны, вращавшиеся в центре зала. — Стереть в порошок. Чтобы ничего не осталось. То, что уцелеет, мой легион заберёт и похоронит во тьме.
— Теперь вы говорите за лорда ГораРасточительно, — сказал Сигизмундон.
— За негоНеобходимо, за себя, за наш легион и будущее, которое мы создадим— возразил Феррус. Это то, что делают чемпионы, для чего мы здесь — говорить то, чего Ты не могут их лордызнаешь, стоять там, где не могут их лордыс чем мы имеем дело, делать то, чего не могут их лордыбрат.
— Да, брат, Не знаю? — сказал Сеян. — Думаю, ты понимаешьмягко спросил он.
Сигизмунд никогда не узнает, кто получил весть раньше — Мы должны выиграть битвуРогал Дорн или Феррус Манус, — однако оба отправили на фронт дополнительные соединения своих легионов, а затем мы должны выиграть спорприбыли сами. Не успели два брата вступить в противоборство воли, и иногда единственный способ сделать это — с помощью мечакак появилось третье войско, которое возглавлял лично Хорус Луперкаль. Тогда стало понятно, что главная битва произойдёт не на поле боя, а в дебатах о том, чей замысел определит дальнейший ход кампании.
— Я знал, что ты понимаешь. Что-то подсказывает мне, что так было Уйди с самого начала. — Сеян улыбнулся и поднёс кулак к груди в знак приветствия. Он выпрямился и встряхнулсядороги, как волкбрат, стряхивавший пепел с шерсти. Он ухмыльнулся Сигизмунду. — Теперь, когда это сделано, я хочу попросить тебя об одном снисхождении, братпроизнёс Феррус.
— Назовите Нам поручено достичь Согласия, а не истребления, — ответил Дорн. — Отказ не карается смертью. За эмиссарами и их военными машинами стоят люди — люди, которые станут частью Империума и чьи знания сделают егосильнее. — Манус открыл рот, чтобы возразить, но Рогал ударил по краю стола. Металл прогнулся. Звуковая волна рассекла воздух. — Наш долг — сказал Сигизмундисполнять план нашего отца. Нас не уполномочили бороться с нашими личными страхами.
— Для меня это большая честьТы не знаешь, в чём заключаются мой долг и полномочия. Есть кое-что более серьёзное и важное, чем то, с чем ты имеешь дело в твоём простом каменном мире.
Простой боевой пёс во мне хотел бы выслушать его и узнать его мнение. — Луперкаль оглянулся на братьев. — Не суди пока ты ещё Мне не видел мою худшую сторону. Знаешьтерпится узнать, мыо чём он расскажет, сыны Гора, можем быть довольно жестокими.так что не могли бы вы оба пойти мне навстречу?
— Давай начнём, Брат? — сказал Сеян, и мир снова превратился в размытое пятно звенящей сталиспросил Хорус.
Рогал кивнул.
— Продолжай, лейтенант Сигизмунд.
— ХватитПередовая ударная группа перемещается из одной боевой зоны в другую. — Голос разнёсся по залуАтакует приоритетные основные средства, наносит максимальный ущерб материально-техническим активам. Феррус Манус вошёл в кругЗатем штурмовая группа снова прыгает и бьёт.
— Ты меня слышал? Мы держим резервные силы в тени каждого основного соединения. Как только вражеские макрокорабли вступают в бой, мы вводим в дело теневую группу. — спросил Феррус МанусЗамолчав, он посмотрел в глаза тем, кто наблюдал за ним. — И убиваем их.
— Он не уступит без моей волиБезрассудство, — сказал Феррус Манусон. — Ты убьёшь его за Но мы примкнём к вам, несмотря на возражения, хотя бы для того, чтобы это, Храмовник?не обернулось настоящей катастрофой.
— УступиМогу я побеседовать с тобой, — сказал он.брат?
— Почтенный капитан, — сказал Сигизмунд поднял меч и приставил клинок плашмя ко лбу, в знак уважения приложив руку к груди.
— Так и естьПожалуйста, — сказал Сеян низким голосомзови меня Сеянус, брат мой.
Сигизмунд почувствовал покалывание на коже и взглянул поверх голов других Имперских Кулаков. Рогал Дорн смотрел прямо на него, лицо примарха было непроницаемым, но на секунду Сигизмунду показалось, что он заметил вспышку в тёмных глубинах, свет, короткий и яркий, а затем исчезнувший, призрак эмоций, пропавший прежде, чем его можно было увидеть. Сигизмунд поднял меч в приветствиикивнул.
Гастур улыбнулся.
— Не зря ты слывёшь прямодушным. Не выплетаешь слова, не скрываешь свою цель — сразу режешь по центру, что словом, что мечом.
— Десятый, — сказал он. — Десятый, — печально повторил Гастур. — Внутри войны, которую мы ведём, есть другие войны, брат. В них решается то, какими способами мы покоряем, что готовы терпеть и как будет выглядеть примирение, которое наступит после того, как мы закончим. Ты, как и владыка Дорн, веришь, что действовать нужно безжалостно, но финал кампании должен стать фундаментом для будущего. Что мы не подобны чудовищам, с которыми сталкиваемся, и что нам это не нужно. Другие думают иначе. В данном случае к ним относится владыка Феррус. — Истребление Астраниев... — произнёс Сигизмунд. — Никакой возможности искупления, никаких предположений, что они примут Согласие, если затупить им когти и вырвать клыки, что они способны научить нас каким-то истинам, что они могут стать опорой грядущего в годы, неведомые нам. — Есть враги, само существование коих недопустимо, — заметил Храмовник. — Действительно, и идея в том, что при столкновении с врагами, с которыми нельзя мириться, нам нужно прежде всего применять такой подход. Мы — наконечник копья, вершители смерти, нам нельзя дать отпор или нанести поражение. Но мы должны бережно относиться к этой обязанности, иначе будем только опустошать, утверждая, что устанавливаем мир. — Теперь ты говоришь за владыку Хоруса, — произнёс Сигизмунд. Гастур пожал плечами: — За него, за себя, за наш легион и будущее, которое мы создадим. Так поступают поборники. Вот для чего мы нужны: говорить то, чего не могут наши владыки, стоять там, где не могут наши владыки, делать то, чего не могут наши владыки. — Понимаю. — Да, брат, — сказал Сеянус. — Думаю, ты понимаешь. И Сигизмунд действительно понимал. Он понимал Ферруса Мануса, наделённого убеждённостью столь же неукротимой, как ход огромной машины. Он понимал своего отца и господина и знал, что Рогал Дорн не отступит и не пойдёт на компромисс. Он понимал Хоруса Луперкаля, который неизменно уравновешивал других, одинаково изящный в манёврах и разрушительный в войне. Луперкаль принял сторону Дорна, но видел, что грядёт противоборство — столкновение между братьями, между Железным Десятым и Каменным Седьмым. Ничего хорошего из такого раскола не выйдет. Они случались и раньше, и в результате всегда страдал Крестовый поход за просвещение, а Империум слабел. В другие времена, на менее важных сценах дело, возможно, удалось бы уладить, если бы все стороны конфликта вошли в круг мечей и позволили решать силе оружия. Но здесь речь шла о примархах, столпах, на которых держался растущий Империум. Они не могли обнажить клинки в гневе, чтобы утрясти вопросы гордости. За них это должен сделать кто-то другой. — Десятый бросит вызов после завершения последней битвы, — произнёс Сигизмунд. Сеянус кивнул: — Вызов бросят ''тебе''. На совете выступал ты. Равновесие нарушили твои слова. Здесь ты выступаешь как избранный сын своего отца, поэтому Железные Руки бросят вызов тебе и постараются не просто победить тебя. Они попробуют сломать тебя. Они захотят доказать, что, хотя Дорн взял верх словами, ''сам он'' слаб. — А остальная владыка Хорус желает увидеть как вызов, так и победу идеалов моего отца. — Мы должны победить в битве, а затем — в споре, и порой это возможно лишь с помощью меча. — Понимаю, — сказал Храмовник. — Я не сомневался. Что-то подсказывает мне, что ты понимал с самого начала. — Гастур улыбнулся и поднёс кулак к груди, салютуя ему. Выпрямив спину, Сеянус встряхнулся, как волк, очищающий шерсть от пепла. Он ухмыльнулся Сигизмунду. — С этим разобрались, а теперь я хочу попросить тебя об одном одолжении, брат. — Назови его. — Я и сам хотел бы скрестить с тобой клинки. Я слышал, как твои братья по легиону говорили о твоём искусстве, но предпочёл бы испытать его сам. У меня такое чувство, что однажды я, возможно, пожелаю сказать, что мне выпала такая честь. — Это честь для меня. Сеянус рассмеялся и вытащил гладий: — Не суди заранее, ты ещё не видел меня с плохой стороны. Знаешь, мы, сыны Хоруса, бываем довольно жестокими. Храмовник поднял меч. — Начнём же, — произнёс Сеянус, и мир снова превратился в размытое пятно звенящей стали. Булава Тоса попала Сигизмунду в правое плечо. Керамит раскололся. Кости затрещали. Руку пронзила боль. Сила удара толкнула его в сторону. Он удержал равновесие, сжал клинок в левой руке и с разворота рубанул по чемпиону Железных Рук. Медузанец ушёл от выпада. Он уже поворачивался, огромная булава неслась понизу, готовясь сбить Храмовника с ног. Тос действовал быстро. Очень быстро. Сигизмунд отпрянул, оценил, куда инерция увлечёт булаву, и выбросил вперёд ногу. Его ступня врезалась Тосу в левое плечо. От столкновения Сигизмунд вздрогнул: он всё равно что топнул по горе. Противник едва покачнулся, но контратака всё же остановила его оружие, разгонявшееся по дуге. В ответ сын Мануса ткнул Храмовнику в лицо древком булавы — той частью, что находилась между сжатых рук. Брызнула кровь. Сигизмунд ощутил, что у него сломан нос и кости левой щеки. Перед глазами завертелись цветные блики. Во рту и глотке возник привкус железа. Тос — размытое пятно — отходил назад, будто огромный вал, который откатывается от берега, чтобы снова обрушиться на него. «Они постараются не просто победить тебя... — прозвучал голос Сеянуса в памяти Храмовника, и он почувствовал, как меч поднимается навстречу приближающейся буре. — Они попробуют сломать тебя». Булава опустилась. Поршни в теле Тоса ускоряли замах на всём его протяжении. Меч Сигизмунда встретил удар. Скользнув по клинку, булава натолкнулась на поперечную гарду. Мощь столкновения всадила зубцы в руку Храмовника с такой силой, что ему раздробило несколько пальцев, включая большой. Медузанец отвёл булаву, в его плечах зашипели поршни. Сигизмунд провёл режущий выпад, но ощутил, что меч в сломанных пальцах уводит в сторону. Клинок отскочил от наплечника Тоса. Сигизмунд дёрнул меч к себе, сжимая его разбитыми кулаками. Глаза-линзы Тоса сияли над линией рта, по-прежнему человеческого. Ударив снова, он впечатал оголовье булавы в гарду. Железная глыба вдавила латные перчатки в пальцы, расплющила их о рукоять. Осколки керамита разорвали беззащитную кожу. Кости и хрящи расщепило, деформировало, срезало. Боль вспыхнула мгновенно и ярко, как фосфорная граната. Сигизмунд не выпустил клинок. Он сдвинулся, инстинктивно уклоняясь от очередного выпада, нацеленного в правую ногу. Булава попала в голень, от толчка он начал валиться на одно колено. Остановив падение, он успел чуть отпрянуть, когда Тос провёл второй удар, используя инерцию первого. Оголовье пошло вверх и угодило ему в живот. Падение... Треск керамита. Звон в ушах. Левая рука соскользнула с меча, пока он восстанавливал равновесие. Тос отступил, давая себе пространство для нового замаха. Сигизмунд выпрямился и начал сечь. Один, два, три раза. Мелькала острейшая сталь. Меч шипел кратко, как одинокий вздох. Храмовник наступал. Из разрубленных поршневых кабелей Тоса полилась жидкость, и его руки отказали в тот же миг, как остриё клинка застыло прямо между зубами воина Железных Рук. Тос замер от прикосновения меча. Хватило бы единственного импульса нервов и мышц, чтобы клинок пронзил его череп насквозь. Имперский Кулак вдохнул, собираясь дать противнику пощаду. — Хватит, — словно бы проскрежетал по залу голос Ферруса Мануса. Он вошёл в круг. Сигизмунд встретил взгляд примарха. На столь малом расстоянии воин уловил признаки сходства Ферруса с собственным генным отцом, ощутил омывающий его поток силы и самого присутствия Мануса, дрожь воздуха, как при громе, предвестие чудес и разрушений. Всё это словно бы билось о восприятие Храмовника. Он стоял неподвижно, по-прежнему держа клинок наготове. Дыхание Тоса затуманило остриё. Из трещин на латных перчатках Сигизмунда сочились бисерины крови. — Опусти меч, — велел примарх. Храмовник не пошевелился. — Ты меня слышал? — спросил Феррус. Сигизмунд посмотрел на Тоса. Поршневая жидкость медленно капала с его конечностей. — Тос из Десятого легиона, ты уступаешь? Тот дёрнул уголком рта, но не проговорил ни слова. — Ты уступаешь? — Он не уступит без моей воли, — сказал Манус. — Ты убьёшь его за это, Храмовник? — Нет, владыка, — сказал Сигизмунд. — Я не допущу, чтобы брат умер из-за гордости. Феррус помрачнел, взирая на него. Храмовник почувствовал давление в голове, как перед грозой. Он понимал, что может умереть здесь — погибнуть, не успев даже осознать, что ему нанесли удар. Он сохранял неподвижность и не отводил глаз. Манус ещё долго смотрел на него. Затем примарх повернулся к Тосу. — Уступи. — Уступаю, — произнёс воин. Сигизмунд опустил клинок, ощущая, как онемение вытягивает из пальцев и силу, и боль. Феррус уже дошёл до выхода из зала, Луперкаль ступал рядом с ним, что-то тихо говоря. — Думаю, такое я буду помнить до конца своих дней, — сказал Сеянус, хлопнув Храмовника по плечу. Тот поднял меч и плашмя приставил клинок ко лбу. — Исполнено, — проговорил он. — Так и есть, — произнёс Гастур низким голосом. Почувствовав какое-то покалывание на коже, Сигизмунд взглянул поверх голов других Имперских Кулаков. Рогал Дорн смотрел прямо на него с непроницаемым лицом, но на секунду Храмовнику показалось, что он заметил вспышку в тёмных глубинах, короткий и яркий проблеск света, который тут же исчез, — призрак эмоций, испарившийся, пока его не заметили. Сигизмунд поднял меч, салютуя. Началось ликование, воздух затрясся от рёва и победных криков Лунных Волков и Имперских Кулаков. По-прежнему глядя сыну в глаза, Рогал Дорн кивнул и прижал кулак к груди. ''— Ваш отец и господин... — начал Восс, делая пометки.'' ''— Да?'' ''— Вы с ним очень близки.'' ''— Для меня он командир и генный прародитель, — сказал Сигизмунд.'' ''— Как и для более чем ста тысяч бойцов Седьмого легиона, но вы его первый капитан, его чемпион — с того момента, как победили Тоса, и по сей день. Для него вы больше, чем воин или генный сын. Вы олицетворяете часть его сути, которую, если бы мы не оставили подобные термины в прошлом, я бы назвал душой. Он всегда доверял вам поступать так, как поступил бы он, побеждать, идти вперёд. Он сам говорил мне об этом.'' ''— И?'' ''— Вы верите, что война не закончится, а он верит, что закончится. Вы это знаете. Он это знает. И всё же вы оба упорно смотрите на один вопрос по-разному. Как такое возможно?'' ''— Дело в том, что мой отец и господин — величайшее, благороднейшее и сильнейшее создание. А я просто тень.'' ''Соломон помолчал. Прикусив губу, он раздумывал, давить или отступить, затем выдохнул и снова посмотрел на планшет.'' ''— Хотите знать, что я думаю? — спросил Восс.'' ''— Конечно.'' ''— Я думаю, что концепция вечной войны для вас не идеал, не какая-то идея, описанная вам или же возникшая у вас в одно мгновение. Она накапливалась, как пыль, что оседает в разрушенном городе, пока не поглотит его.'' ''— Мрачный образ, — произнёс Храмовник. — И я отметаю его.'' ''— Тут мы возвращаемся к теме контроля. Вы излучаете контроль, вы сражаетесь с полным контролем, вы контролируете и то, во что верите, и свои действия, причём на уровне, какого достигла лишь горстка из тех, кого я встречал, а ведь среди них совсем немало ваших братьев-легионеров.'' ''— То, что ты называешь контролем, и есть война, — ответил Сигизмунд. — Война с самими собой — вот с чего начинаются все иные войны.'' ''— Ах... Мне кажется, я начинаю понимать. А цепи? Я слышал, в бою вы пристёгиваете меч к руке цепями: для вас они символизируют войну и контроль?'' ''Храмовник рассмеялся. Восс вздрогнул от неожиданности.'' ''— Так мне говорят, — сказал Сигизмунд. — Возможно, тут есть доля правды.'' ''— А что составляет другую часть правды? Полагаю, вы же не думаете, что просто уроните меч.'' ''Храмовник посмотрел на кисть и запястье правой руки так, словно на них были намотаны железные звенья. Он улыбнулся, но с каким-то оттенком чувств, из-за которого, по мнению Соломона, выражение его лица стало скорее печальным, чем довольным.'' ''— Честь, — сказал он. — Честь и узы братства.'' ==ГЛАВА СЕДЬМАЯ== БРАТСТВО КРАСНЫХ ПЕСКОВ — Меня зовут Кхарн. А ты, значит, Сигизмунд. Приветствую вас как советник примарха и командующий этим экспедиционным флотом. Он развернулся и направился к группе других воинов в бело-синей броне у края ямы-арены. Сигизмунд почувствовал напряжение в настрое Борея. Оба Имперских Кулака стояли на противоположной границе песчаного круга. Яму окружала высокая металлическая стена, потёртая и изрытая ржавчиной. Легионеры Кхарна не прикрывали головы, и из черепов у них торчали имплантаты, распаляющие агрессию. Несколько бойцов надели броню из металла и кожи. У большинства астартес доспехи не защищали руки и плечи. Один из космодесантников, лицо которого закрывал шлем в виде морды гончей, держал плоский щит. Сигизмунд слышал, как воины Двенадцатого коротко ворчали друг другу какие-то фразы, перемежавшиеся отрывистым смехом, похожим на выстрелы. Один раз Кхарн покосился на Храмовников через плечо, но в остальном на легионеров Седьмого никто не обращал внимания. На арену входили всё новые легионеры, занимавшие места на смотровых площадках над ямой. Сигизмунд ждал, наблюдая. Он следил, как Пожиратели Миров вроде бы небрежно покачивают оружием, оценивал мастерство и гибельную смекалку кузенов, сквозящие в каждом взмахе. На самом деле они не совершали случайных движений — в каждом отражалась их смертоносность. Наклонившись к бойцу в шлеме — собачьей голове, Кхарн дёрнул подбородком в сторону Сигизмунда и Борея. Другой воин XII легиона слегка кивнул и, громыхая бронёй, прошагал к ним. — Идите туда! — прорычал он из-под шлема, резким жестом указав на заполняющиеся ярусы наверху. — Этот песок для тех, кто собирается истекать кровью. Он отвернулся, чтобы уйти. — Как тебя зовут, брат? — окликнул Борей. Морда гончей повернулась к нему. — Делвар. — Я полагаюо нём наслышан, — произнёс Борей. — Я тоже, — ответил Сигизмунд и повернулся к стене. — Что ж, поступим, как нам велят. Ухватившись за край ямы, он запрыгнул на самый нижний смотровой ярус. Через секунду Борей последовал его примеру. Внизу, на песке, группа Пожирателей Миров разбивалась на пары. Сигизмунд заметил, как учащаются их движения, как непроизвольно сжимаются челюсти и кулаки. Затем внимание Храмовника привлекло то, что Кхарн обматывает предплечья цепями. Некоторые его воины поступали так же. — Любопытный обычай, — заметил Борей. Сигизмунд промолчал. После ритуала с цепями каждый воин XII легиона внизу оказался скованным со своим напарником. Храмовник уже слышал о такой традиции: её, как и бойцовские ямы, принёс Ангрон из мира, что воспитал его. В легион с ним пришли и иные перемены. Сигизмунд наблюдал, дело как воин по имени Делвар и другой боец отошли к одной стороне ямы. Напротив ожидал Кхарн, подёргиваясь всем телом так, будто внутри него накапливался электрический заряд. В руках он держал парные клинки, опущенные к земле. Воин в паре с ним расхаживал туда-сюда. В яме и вокруг неё воцарилась тишина — глухое гнетущее безмолвие грозовой тучи, готовящейся извергнуть гром. — Что с ними стало? — поразился Борей. — Думаешь, они изменились? — Гончие Войны были бойцами великого легиона. А это... — Не думаю, что они изменились. Полагаю, скорее подошли ближе к своей сути. Думаю, возможно даже... Уловив редкую неуверенность в голосе наставника, Борей оглянулся на него. — Думаю, мы все похожи на них. Они не изменились. Они по-настоящему обрели себя. Борей снова посмотрел в яму. Пожиратели Миров расхаживали по песку, поводя плечами: с одной стороны — Делвар со своим напарником, с другой — Кхарн. Делвар начал вращать металлический шар на цепи. Советник Ангрона просто смотрел в никуда и напрягал подрагивающие мышцы. — Они едва сдерживаются, — негромко произнёс Борей. — Слухи не лгут. Наши кузены в одном вздохе от братоубийства. Сигизмунд промолчал, но перевёл взгляд на имплантаты, вживлённые в голову Кхарна, и металлические кабели, спускающиеся от них по коже. Гвозди Мясника — генераторы агрессии, которые широко распространились среди Пожирателей Миров за десятилетия, минувшие после того, как их генного отца вернули в Империум. Гвозди подтолкнули легион, и без того известный своей свирепостью, к новым безднам лютости. Отчасти по этой причине Сигизмунд и прибыл сюда. Обмен бойцами между легионами входил в традицию, возникшую одновременно с ними самими. Это считалось почётным деянием и признаком доверия между братствами космодесантников. Командиры и целые подразделения, отправляясь служить в другой легион, не просто входили в другую экспедицию или завоевательный флот. Они становились частью иного братства астартес. Бойцы изучали непривычную воинскую культуру, жили в ней, годами сражались под её влиянием, а затем возвращались в свои легионы. В результате таких обменов рождались новые тактические приёмы, улучшалось взаимопонимание в аспекте стратегий и доктрин. Узы между легионами упрочнялись на всех уровнях, а Империум в целом становился сильнее. Главная задача такого обмена состояла в укреплении связей. Другая, в равной мере вредоносная и неотвратимая, относилась к делам политическим. — Да что ещё нам нужно увидеть? — тихо, но твёрдо спросил Борей. — Мы пришли сюда не судить, — ответил Сигизмунд. — Но для чего тогда? — Чтобы понять. Война есть варварство. Храмовник знал эту истину с тех самых пор, как впервые стал воином. В их крестовом походе, ведущемся меж звёзд, где они сталкивались с ужасами из прежних эпох человечества и чудищами, порождёнными во тьме, почти не оставалось места для доброты. Покорение и приведение к Согласию по самой своей природе означали смерть и муки. Да, трагично, но если иначе никак, то всё нужно проводить быстро. Сигизмунд знал, что в рядах Кровавых Ангелов владыки Сангвиния выпадавшая им роль истребителей врагов и цивилизаций воспринималась как нечто кошмарное, настолько же постыдное, насколько и неизбежное, пусть лишь иногда. Поэтому, когда возникала необходимость, IX легион не уклонялся от такой обязанности. Надевая серебряные маски скорби, воины оставляли позади свои подразделения, жизни и имена, чтобы обернуться ангелами зверской расправы. Сигизмунд всегда считал, что это самое благородное отношение к правде войны из всех известных ему. Во всевозможных соединениях, армиях, братствах астартес и зонах боевых действий по-разному соблюдался баланс между необходимостью и жестокостью, однако равновесие удерживалось всегда. Двенадцатый легион, в прошлом Гончие Войны, а ныне Пожиратели Миров, всегда имел репутацию прямолинейного и агрессивного войска, даже упивающегося несомыми им разрушениями. Но по мере того, как на космодесантников давило само присутствие их примарха, они заходили ещё дальше. Во что бы ни превратился Двенадцатый, теперь его культуру пронизывали легенды о слепом неистовстве и диких душегубствах. Вместе со списком побед Пожирателей Миров, который всё время удлинялся, промокая в крови, накапливались и свидетельства о бессудных казнях, массовых убийствах и потерях, нанесённых ими союзным войскам. Закрыть глаза на такое не могли, но прямая конфронтация потерпела бы неудачу. Суровое порицание сработало с другими легионами, но на сынов Ангрона оно бы не подействовало. Пожиратели Миров пожали бы плечами и нераскаянно ухмыльнулись бы, показав окровавленные обломки зубов. Поэтому применялись иные способы. Прежде всего группу Имперских Кулаков отправили сражаться в составе Двенадцатого — наблюдать, учиться, а также создавать связь между «скалой среди легионов» и братством, наиболее проблемным в настоящее время. Дорн собирался возложить эту обязанность на кого-нибудь другого из старших офицеров, но Сигизмунд попросил назначить его. Рогал согласился. Тем временем внутри ямы пары воинов двинулись навстречу друг другу, напрягая мускулы и едва удерживаясь от рывка вперёд. — Понять что? — уточнил Борей. — Истинную природу их варварства? — Нет. Нужно понять, варварство ли это вообще. Все двери в стене ямы закрылись. Кхарн кратко, почти незаметно отсалютовал противникам, после чего силуэты легионеров слились в размытое пятно из движений, клинков и цепей. В воздух взметнулся песок. Сигизмунд подмечал всё: он увидел, что Кхарн прыгнул вперёд в тот момент, как булава его партнёра врезалась в щит Делвара. Воин в шлеме в виде головы гончей выдержал удар и оттолкнул соперника всей своей массой. Боец с булавой пошатнулся. Все они бились очень быстро и необузданно — вкладывали во взмахи всю силу, не щадили друг друга. Поймав на себе взгляд Борея, Храмовник посмотрел на лейтенанта, вопросительно приподняв бровь. Борей пожал плечами. — Ты улыбался. Внизу, в яме, наконец брызнула кровь из пореза, и тут же раздался победный клич, которому секундой позже ответил рёв со смотровых ярусов. На песке ещё высыхала кровь, но воздух над ним успокоился, а звуки боя сменились мерным сердцебиением корабля, пробивающегося сквозь эфир. Смотровые ярусы бойцовской ямы опустели. Лишь тёмно-багряные пятна на взбитом ногами песке напоминали, что тут бушевали схватки, раздавались триумфальные вопли и лязг оружия. Войдя на арену, Сигизмунд посмотрел вверх и ощутил густой неприятный запах пота и крови, ещё витающий там. Перед его глазами ненадолго замелькали красные и золотые вспышки: генетически сотворённые органы чувств извлекли крошечные обрывки воспоминаний из парящих кровяных частиц. Во рту возник резкий кисловатый привкус адреналина. Кхарн стоял по другую сторону песчаного поля. Обнажённый по пояс, он укладывал клинок обратно на стойку, опустившуюся с крыши на поршневых рычагах. Пожиратель Миров не обернулся, но Сигизмунд заметил, что по его спине и шее пробежала судорога. — Почему ты ещё здесь, Храмовник? — проговорил Кхарн. В голосе воина Сигизмунд уловил нотки вымученного спокойствия. — Я ценю тишину. — Но не одиночество, — рыкнул Кхарн и оглянулся. Его ладонь всё ещё лежала на клинке, который он собирался вставить в оружейную стойку. Фыркнув, он снова отвернулся. — Я знаю, что ты здесь делаешь. Вы пришли судить нас. Проверить, настолько ли мы погрязли в дикости, как болтают трусы. — Я прибыл сражаться рядом с тобой, — возразил Имперский Кулак. — Как твой брат из другого легиона. — Брат? — переспросил Кхарн, отворачиваясь от стойки. Теперь он нехорошо ухмылялся. — Ты мне не брат, Сигизмунд. Можешь твердить про обычаи и кровное родство, сколько пожелаешь, но мы другие. Вас создавали вести войну уныло, будто укладывать кирпичи — по одному ряду за раз. Мы же созданы, чтобы стать войной. Вот, видишь? — Он указал на металлические стены. — Это не ваш Круг Клинков, а око истины, что смотрит тебе в глаза. Кровь, урон, боль, ещё больше крови... вот что такое война. Мы не звери, Сигизмунд. Мы просто честны. Кхарн подошёл к Храмовнику на расстояние двух шагов и наклонил голову вперёд. Мышцы его лица и туловища дёргались, будто на поршнях. Сигизмунд же стоял неподвижно. — Прежде я сражался вместе с твоим легионом, — начал Храмовник. — На первом моём поле брани я бился рядом с воином по имени Сай. — Он мёртв, как и Гончие Войны, какими ты их помнишь, — ответил Кхарн и начал отворачиваться. — Он погиб достойно? — спросил Сигизмунд. Кхарн остановился и посмотрел на Храмовника. — Центурионом. С оружием в руках. — Никто из нас не просил бы о большем. Сигизмунд подошел к стойке. Повернувшись спиной к Кхарну, он осмотрел оружие: топоры, ножи, тесаки, цепные молоты-метеоры и широколезвийные копья. «Они учат нас тому, кто мы есть, — прозвучал в голове голос Аппия. — Вот зачем они существуют. Вот почему мы должны овладевать ими всеми». «Пока не найдём самих себя», — сказал он тогда. «Пока не найдём правду о себе». — Можно? — спросил Сигизмунд. Кхарн пожал плечами. Сын Дорна вытащил тяжёлый вилочный меч. Его масса оттянула руку, словно зверь, пытающийся вырваться на свободу. Взмахнув клинком, Сигизмунд прислушался, как лезвие, влекомое увесистой сталью, со свистом рассекает воздух. — Ага, — произнёс Кхарн. — Настоящая зверюга. Её ковали не для изящных движений. — Убивает с одного разреза, — проговорил Храмовник, резким движением опустив клинок. Кхарн кивнул, и Сигизмунд заметил насторожённость в его глазах. Храмовник вспомнил, какое положение у этого бойца: один из старших офицеров Гончих Войны, приближённый Ангрона. Многие считали Кхарна связующим звеном, не дающим легиону и его отцу совсем оторваться от выдержки, чести и самоконтроля. Именно из-за него Сигизмунд попросил у Дорна место в делегации. Кхарн был не просто убийцей. — Думал, я не знаю о тебе, Храмовник? — пророкотал тот со сдержанной угрозой в голосе. — Знаю. Да и кто в легионах о тебе не слышал? Великий чемпион, мастер клинка, всегда в первых рядах, никогда не сбавляешь темп, камень внутри, огонь снаружи... Поговаривают, что ты непобедим, — так ли это? Сигизмунд кивнул. Кхарн приподнял искривлённую шрамом бровь. — Посмотрим. Храмовник почувствовал в этом слове вызов, испытание. — Можем проверить прямо сейчас, если хочешь. Ухмылка Кхарна растянулась в широкую улыбку, обнажившую его сломанные зубы. — Ха! Здесь тебе не дуэльные клетки других легионов. Если ты, Сигизмунд, Храмовник из Седьмого, желаешь скрестить со мной клинки, это ''ты'' должен ступить сюда на глазах у всех и воткнуть оружие в песок. Отвернувшись, сын Дорна вложил тяжёлый клинок обратно в стойку. — Ты не такой, как я ожидал, — сказал Кхарн. — Большинство из тех, что бывали у нас — из других легионов, — и близко не подходили к таким местам. Им не понять, и неважно, сколько крови на них самих. Но вот ты, как мне кажется, иной. — Какой? — спросил Сигизмунд и услышал нотку удивления в своём голосе. — Ещё не знаю, — ответил Кхарн. — Думаю, как и ты сам. По всему залу замигали янтарно-оранжевые огоньки. Храмовник почувствовал ступнями, как меняется вибрация корабля: тот готовился выйти из варпа в реальное пространство. По-прежнему улыбаясь, Кхарн взглянул на Сигизмунда. — Ну что, Храмовник? Похоже, наш разговор окончен. Война зовёт. На гору щебня поднялся человек. Раненый, он страдал от наружного и внутреннего кровотечения: Сигизмунд улавливал металлический привкус в его дыхании. В руках солдат держал энергокарабин — один из тех, которые за последние недели унесли немало жизней астартес. На поясе у него висел скимитар с углепластиковым клинком. Кристаллическую чешую его доспехов покрывали алые брызги. Пробоины в ней указывали на места, где броня не выдержала. Отверстия в теле закрыли синтетической плотью, но при каждом движении из них сочилась кровь. Встав на вершине груды обломков, он посмотрел на космодесантников, полумесяцем выстроившихся внизу. Сигизмунд увидел в глазах человека страх и омерзение. Возможно, он предпочёл бы скрыть их под маской иных чувств, но изнеможение и горе не позволяли. Вместе с разрушением родного мира обнажилась и его душа. Солдат не шевелился, не говорил ни слова. Спустя пару секунд к Сигизмунду обернулся Кхарн. — Хочешь подняться и заключить с ним мир, Храмовник? Не дожидаясь ответа, он развернулся и полез вверх по склону. Исколахар пристально взглянул на Сигизмунда с безмолвным вопросом, читавшимся в его глазах и стиснутых челюстях. Консул XIII легиона командовал экспедиционным флотом, который участвовал в совместных операциях против сил, отвергших Согласие на этой планете. Идеальная осанка, высокая компетентность... Ультрадесантник до мозга костей. Между двумя соединениями, участвующими в приведении к Согласию, возникли, мягко говоря, напряжённые отношения. Кхарн наотрез отказался даже обсуждать многоэтапную стратегию Исколахара, и план вообще сработал лишь благодаря тому, что воины Тринадцатого проявляли терпение и твёрдо намеревались добиться успеха в кампании. Ранее, действуя рядом с Пожирателями Миров, сын Дорна ощущал во фразах и языке тела Исколахара некие едва заметные призывы, как будто консул считал, что Сигизмунд способен как-то одёрнуть псов Кхарна. Храмовник никак не реагировал. Он прибыл не для того, чтобы навязывать Двенадцатому свою или чью-либо волю. Сейчас долг требовал от него стать частью этого легиона. — Что за безумство он затеял на этот раз? — негромко произнёс Исколахар, пока Кхарн удалялся от них. В ответ Сигизмунд бесстрастно взглянул на Ультрадесантника, затем развернулся и вместе с Бореем последовал за Кхарном вверх по каменистому склону. Солдат наверху дрожал как от боли, так и от ярости. Внизу за ним стояли другие: разнородная группа из пятнадцати человек, кто-то — в томтакой же броне, кто-то — в штатской одежде, наверняка оставшейся с довоенных времен. Мужчины и женщины, молодые и отягощённые грузом прожитых лет. Ещё дальше, в разрушенных зданиях, наводили оружие остальные бойцы. Кхарн остановился и стянул шлем. Белизну его доспехов пятнала кровь. Сигизмунд определил, что Гвозди у него в черепе успокаиваются — по-прежнему грызут, но уже медленнее, как дыхание хищника становится равномерным после тяжёлой охоты. За недели, прошедшие с начала этой кампании, сын Дорна научился распознавать признаки укуса имплантатов. Мужчина поднял глаза на Кхарна. Сигизмунд увидел, как на лице человека проступает гнев, вытесняющий страх и побуждающий оскалить зубы. — Мясники! Отхаркнувшись, солдат сплюнул на землю у ног Кхарна. Храмовник заметил, что у легионера дёрнулись челюстные мышцы. Его броня напряжённо зарычала, но Кхарн не двинулся с места. — Вы... — начал человек и словно запнулся на этом слове. — Вы. вы пришли предложить условия сдачи? — Вас приведут к Согласию, — холодно произнёс Исколахар. — Вы сложите оружие и прикажете всем вашим подчинённым сдаться. Вы примете власть Империума, поклянётесь в верности и прикажете сделать то же самое всем, кто находится под вашим командованием. — Вас даже не интересует моё имя? — с горьким смешком проговорил человек. — Тебя зовут Везис, — ответил ему Сигизмунд. — Раньше ты командовал когортой гражданской гвардии. Теперь же ты руководишь последними силами сопротивления этого городского комплекса. Человек по имени Везис моргнул. Его разум, истерзанный болью, пытался осмыслить услышанное. — Те, кто уже подчинился власти Империума, поведали о вас, — объяснил Исколахар. — Ваши поступки делают вам честь. И у вас есть будущее, если вы думаететого пожелаете. — Но не здесь, не на земле моего дома. Ты предлагаешь мне жизнь, полную... чего? Убийств по твоему приказу? Чтобы я заставлял других вставать на колени? — Человек покачал головой. — Нет. — Если не примете Согласие, вам не позволят жить, — спокойно объяснил Исколахар. — Ни вам, ни тем, кто стоит за вами. Вы же понимаете. Орбитальные залпы рассчитаны, батареи нацелены. Ваши щиты отказали час назад. Мы вывезли из зоны обстрела всех невооружённых людей. Остались лишь ваши силы. Пожалуйста, поймите, что мы не желаем такого исхода. Солдат широко раскрыл глаза. Сигизмунд заметил, как он сомкнул окровавленные ладони, будто хватая рукоять несуществующего меча. На кончиках его пальцев выступила кровь. Он словно собирался что-то сказать — или, возможно, достать оружие. — Не выйдет, — отчеканил Храмовник. Исколахар снова вперил взгляд в Сигизмунда. Затем к нему повернулся Кхарн. — Он не подчинится, — продолжил сын Дорна, привлекая к себе внимание всех собравшихся. Сам он, однако, смотрел на Везиса. — Даже если он примет твои условия, Согласия от него не жди. Сердце его останется непокорным. Как и у всех его соратников. — Но это единственный шанс, — настаивал Исколахар. Судя по тону, он не хотел верить в происходящее. — Ты хочешь лишить их последней возможности выжить? Храмовник покачал головой. — Есть и другой вариант. — Он снова посмотрел на мужчину. — Ты хочешь сражаться за свой мир, даже сейчас. Человек кивнул. — Ты понимаешь, что вам не выиграть, но всё равно хочешь биться. Тебе лучше умереть непокорным, чем жить посрамлённым. — Да, — твёрдо заявил Везис. — Значит, мы придём за тобой, — заключил Сигизмунд. Кивнув мужчине, Храмовник развернулся. — Ты предлагаешь наземную атаку? — прорычал Исколахар. Заслон его самоконтроля распадался под натиском гнева. — Чтобы мы послали наших воинов умирать, и ради чего? Потешить гордость, утолить их жажду крови? — Консул мотнул головой в сторону Кхарна. Сигизмунд приготовился к тому, что в ответ последует рычание или даже удар, но капитан Пожирателей Миров оставался на удивление спокойным, наблюдая за сценой. Исколахар наклонился к Храмовнику. — Я много о тебе слышал. По рассказам ты лучше. Борей положил ладонь на рукоять меча ещё до того, как последнее слово слетело с губ Ультрадесантника. — Мы отняли у них всё, что они имели, — проговорил Кхарн. Исколахар и Сигизмунд разом огляделись по сторонам. Пожиратель Миров махнул клинком, указывая на руины и дым, поднимающийся в небо. — А то немногое, что осталось, ты перестроишь. В головы людей, что родятся после нашего отлёта, ты вложишь другие идеи. Этот мир станет подобием Ультрамара, отражением имперских идеалов. Всё прочее выкорчуют... И ты ещё называешь варварами нас. — Он покачал головой. — Таков порядок вещей, ведь мы правы и слишком сильны, а они не настолько правы и недостаточно сильны. Но, когда ты забираешь у кого-то всё, по крайней мере позволь ему попробовать убить тебя в отместку. Мы обязаны дать им хотя бы это. Кхарн направил клинок в сторону Сигизмунда. — Все воины под моим командованием последуют совету Храмовника из Седьмого. Наземная атака начнётся через час. Даже предоставим врагу время на подготовку. Если ты не захочешь участвовать, Ультрадесантник, это останется на твоей совести. Он повернулся и направился вниз по склону, к тому месту, где ворчали танки Пожирателей Миров, изрыгая выхлопные газы. — Мы присоединимся к штурму. Хотя бы для того, чтобы попытаться сократить потери, — отрывисто произнёс Исколахар с жёстким выражением лица. Затем он посмотрел прямо на Сигизмунда. — А когда мы закончим, я с тобой потолкую. Консул положил ладонь на рукоять гладия. — Как пожелаешь, — ответил Храмовник. Командир Ультрадесантников зашагал к своим людям. Сигизмунд оглянулся на Везиса. Он довольно долго смотрел на смертного, после чего обнажил и воздел меч, салютуя. Человек лишь дёрнул челюстью, а через мгновение развернулся и захромал обратно к своим позициям. Храмовник смотрел ему вслед, затем повернулся сам и последовал за Кхарном. Сигизмунд ступил на песок. Смотровые ярусы уже заполнялись воинами. Пока Храмовник шёл, зрители не сводили с него глаз, поблескивающих в тусклом свете. Кхарн поднял взгляд. Капитан Восьмой наматывал цепь на запястье, звеня металлом. У его рта подрагивали мышцы. Осами жужжали имплантаты в черепе. На плече виднелся шрам от ожога, след наземного штурма. Когда сражение окончилось, Пожиратели Миров оставили поле боя легионерам Исколахара и вернулись на арену. — Что, чёрный рыцарь, снова пришёл судить, какие мы варвары? Сигизмунд покачал головой и обнажил меч. Пожиратели Миров подняли оружие, оскалив зубы. Храмовник вонзил клинок остриём в песок. Кхарн вскинулся и замер, словно пёс, натянувший поводок. — Я пришёл, чтобы ступить на красный песок, — сказал Сигизмунд, положив руки на навершие меча. Советник Ангрона посмотрел на клинок, затем на Храмовника. Показалось, что его презрительная ухмылка преобразилась в широкую улыбку. Раздалось сиплое рычание, и Сигизмунд лишь через секунду понял, что Пожиратель Миров усмехнулся. Теперь уже все воины XII легиона, и в яме, и на трибунах, свистели и улюлюкали. Кхарн рассмеялся, и его хохот прокатился по арене, словно перестук поршней. Миг спустя он уже стоял на расстоянии вытянутой руки от Храмовника и говорил, уже не рыча, но хрипя. — Надо мной не шутят, Храмовник. — Глаза Кхарна округлились, он оскалил зубы. — Тут наша земля, понимаешь? Наша правда! Этот песок пропитан кровью моих братьев. Мы были псами, но сейчас мы не глупцы. Ты на нашей земле. Я её сын, как и все мы — её дети, так что я не потерплю насмешек. Сигизмунд вытащил клинок из песка, прокрутил в руках и протянул Кхарну навершием вперёд. — Это меч защитника клятв моего легиона. Имя мастерицы, что можете выковала его, забыто: её убили жестокие господа. Моё слово опирается на сей клинок. Вот мой меч, Кхарн. Прими его на этом песке. Пожиратель Миров уставился на рукоять меча. Его лицо внезапно застыло в нерешительности. — Я не потерплю насмешек, — добавил Храмовник. Посмотрев на него, Кхарн протянул руку и взял меч. Он поднял клинок, и его глаза заметались по волнистой стали. — Оставь его себе, — наконец ответил Кхарн. Провернув меч в руке, воин всадил его в пол арены. — Мне нравится моё оружие, да и тебе лучше не драться незнакомым клинком. Кхарн оглянулся через плечо на ближайшего из Пожирателей Миров в яме. — Скралок, брат, тебе придётся найти другого напарника. Делвар, ты — с чёрным рыцарем из Седьмого. Отвернувшись, Кхарн сел на скамью и занялся цепями, наполовину обвивавшими его запястья. Делвар подошёл к Сигизмунду. Выражение лица триария, одного из абордажных бойцов XII легиона, скрывал шлем — морда гончей. — Держись в моей тени, — прорычал он. — Я не буду таскать тебя по яме и не дам тебе запятнать мой список побед. Усёк? Здесь ты не капитан, никем не командуешь. Ты просто воин, связанный со мной, а я — с тобой, к добру или худу. — Понятно, — сказал Сигизмунд и повернулся в сторону Кхарна. Тот всё ещё прикреплял оружие к обеим рукам. Храмовник тоже потянулся за цепями. Кхарн посмотрел на руку Сигизмунда, а затем прямо на него. Кожа рядом с его правым глазом дёргалась, как при нервном тике. — Нужна цепь, — произнёс Сигизмунд, не убирая руку. — Мне бы не хотелось выронить мечв первой же схватке. — Первой? — переспросил Кхарн. — Кто сказал, что ты пройдёшь хотя бы одну? Храмовник пожал плечами. Кхарн протяжно выдохнул. — Знаешь, что-то мне очень настойчиво подсказывает, что я пожалею об этом. — Он покачал головой и размотал цепь, свисавшую с его правого запястья. — Держи. Пожиратель Миров протянул звенья Сигизмунду. Храмовник принял их и начал обматывать правое предплечье. Рядом с ним Делвар крутанул молотом-метеором так, что тяжёлый железный шар на цепи засвистел, рассекая воздух. Кхарн поднялся и вместе со Скралоком перешёл на противоположную сторону ямы. Двери в стенах арены закрылись. Отсек заполнила гудящая тишина. Закрепив цепь на мече, Сигизмунд бросил взгляд на Делвара. Тот кивнул головой в шлеме-гончей. Кхарн повернулся к ним, его подрагивающие мышцы внезапно замерли. Храмовник поднял меч и коснулся им лба. Потом раздался рёв, мускулы налились силой, взыграла кровь, с шумом заметались цепи, и залязгала сталкивающаяся сталь. ''— Вы восхищаетесь ими? — поинтересовался Восс. — Пожирателями Миров? Вы восхищаетесь ими. Признаться, я в замешательстве. Из сюжета вашей истории, как и из того, что мне известно о вашем послужном списке и деяниях вашего легиона, я вижу, что вы — благородная душа, что для вас нет славы ни в войне, ни в смерти. Но при этом вы называете братьями воинов легиона, не раз подвергавшегося порицанию за свои методы боёв. Нет ли здесь противоречия?'' ''— Они оступались, — ответил Храмовник.'' ''— При этом ваша неприязнь к Повелителям Ночи из Восьмого легиона чувствуется даже в тех немногих замечаниях, которыми вы поделились. Их тоже осуждали за жестокость на войне.Но о них вы не говорите, что они просто «оступились», и мне почему-то кажется, что вы не назвали бы их братьями.'' ''По лицу Сигизмунда пробежала тень.'' ''— Суть не только в деяниях как таковых. Их причина — вот что важно.'' ==ГЛАВА ВОСЬМАЯ== ПОЛУНОЧНЫЙ РОД Над мёртвым городом поднимался дым. Густой тучей клубился он в голубом небе, напитанный запахами пластека, прометия и сырого мяса. Сигизмунд уловил их, как только открылись двери десантно-штурмового корабля. — Будь оно неладно, — прошипел стоящий рядом Ранн. Корабль накренился, но сабатоны примагнитили Сигизмунда к полу, и он, напрягая мышцы, по-прежнему стоял прямо, внимательно изучая город. За спиной оглушительно, словно буря, ревели двигатели. Он видел паутину дорог, груды обломков на месте зданий. Осыпавшиеся стены с дырами оконных проёмов. Удобно устроившиеся тени окрестных гор постепенно уползали: их неласково оттеснял свет нового дня. Под столбами дыма вились оранжево-чёрные языки пламени. Никаких обстрелов. Ни вспышек взрывов, ни ярких трассеров, ни вздымающихся клубов пыли. Только тишина. Сигизмунд слышал её даже сквозь гул корабля. Среди руин он рассмотрел иссиня-чёрные силуэты танков, боевой техники и, рядом с кострами, легионеров. — Взять на прицел, — сказал Храмовник. — Боевое развёртывание. Немедленно. Ранн лишь кивнул, затем в воксе зазвучали отрывистые приказы, и воины на корабле поднялись, готовя оружие к бою. Транспортник выровнялся, турбины взвыли, и через открытую дверь стало видно, как эскадрильи таких же машин, рассыпая из-под крыльев яркие звёзды тепловых ловушек, снижаются по спирали. Сердце Сигизмунда сковало холодом, а в душе, сверкая молниями, поднималась буря. Некий голос, тихий, едва слышный и умолкающий, призывал одуматься, взять себя в руки, твердил, что без этого всё напрасно. — Преданность вечна! — воскликнул Ранн, и из глоток его братьев вырвался рёв, вторивший его словам. Штурмовой корабль круто задрал нос. На мгновение за бортом остались только голубое небо и звёзды, меркнущие в лучах утреннего солнца. Потом машина совершила переворот через крыло и спикировала. Шерат. Там месяцами шла затяжная, ожесточённая война, острейший из открытых конфликтов за всю историю Крестового похода. Пять легионов, три примарха, миллионы солдат, осады, штурмы, потери. Никогда не отступающие войска долго и с большой кровью давили на прогибающийся заслон из силы и воли людей, которые не желали покоряться. Но запомнят из этой кампании только то, как она завершится. Тогда ослабление братских уз и веры в идеалы приведёт к тому, что Кёрз прольёт кровь Рогала Дорна, после чего Ночной Призрак сбежит, дабы творить новые бесчинства в будущем. Слава, которой покрыл себя Третий легион под началом Фулгрима, потускнеет, словно позолота, а почести забудутся. Мало кто захочет вспоминать, как мир привели к Согласию, и ещё меньше найдётся тех, кто пожелает держать знамя той победы. На заключительных этапах кампании, проходивших на северном континенте, пали последние города и цитадели. Если защитники других оплотов твёрдо держались неделями и месяцами, то приполярные крепости сдались одна за другой за несколько дней, когда легионы ударили по ним с воздуха и земли. Ранее жители Шерата нападали, отбивались, сопротивлялись, но теперь поняли, что они — просто люди, обессиленные и сломленные, а в тех, с кем они столкнулись, нет ничего человеческого. Десантно-штурмовой корабль резко сбросил скорость и завис над площадью. Сигизмунд спрыгнул с аппарели. Он жёстко приземлился, и толчок отдался во всём теле, но он зашагал дальше, продвигаясь вперёд рядом с братьями, держа меч наготове. Транспортники, разогнав двигатели, с пронзительным воем ринулись в небо. В центре площади разрозненно стояли воины в полуночно-синем. Имперские Кулаки не замедлялись. Сигизмунд подступил к одному из легионеров в тёмной броне, и тот вскинул болтер. Напрасно. Храмовник рассёк оружие, болты в патроннике и магазине детонировали, сам легионер качнулся, и в него тут же врезался щит Ранна. Имперские Кулаки клином пробивались к центру площади. Затем к Сигизмунду повернулся другой воин. Над его череполиким шлемом с алыми линзами вздымался красный гребень в форме перепончатых крыльев, а в руке к жизни пробуждался цепной меч. Повелитель Ночи замахнулся. Храмовник включил силовое поле в тот же миг, как его клинок столкнулся с оружием противника. Зубья брызнули в стороны, и Храмовник ощутил, что его меч проходит насквозь. За миг до того, как клинок рубанул воина в тёмно-синем по макушке, Сигизмунд убрал расщепляющее поле. Если бы энергия окружала клинок, удар раскроил бы и гребень, и шлем, и череп, потом скользнул бы ниже, распорол бы грудную клетку, а затем внутренности. Кровь и содержимое кишечника, что хлынули бы наружу, тут же запеклись бы на мече, и через секунду он устремился бы вверх, к новому противнику... Клинок рассёк гребень, проломил керамит, и шлем раскололся. На маску-череп полилась кровь, легионер зашатался, и Сигизмунд уложил его пинком в грудь. Воздух вокруг него дрожал от шума и гвалта, но ему казалось, что это происходит где-то не здесь. В том месте плечом к плечу сражались Храмовники и братья-щитоносцы Ранна. Для Сигизмунда же не существовало ничего, кроме его кипящей крови и силы воли, которая наподобие тончайшей нити удерживала меч от того, чтобы впиться в горло воина, лежащего у его ног. Из вокс-решётки Повелителя Ночи звучали какие-то неясные протесты. Если бы Храмовник сделал волевое усилие и всего одно движение мышц, остриё клинка вошло бы под подбородок шлема и дальше, через полость рта, в мягкие ткани. — Брат! — громко и настойчиво позвал Ранн. Сигизмунд не шелохнулся, но к нему резко вернулось чувство реальности. — Что вы творите? — прохрипел, задыхаясь, Повелитель Ночи. Храмовник посмотрел на воина у своих ног, затем поднял глаза на площадь. Весь город окутывал дым, маслянистый от жира. Здесь горели трупы. По периметру площади торчали колья — железные штыри, вбитые в землю. На них висели тела, пронзённые насквозь, одно над другим. Некоторые колья уже гнулись под их тяжестью. Фонтан в центре заполнился кровью, в ней лежали ворохи содранной кожи. — Выводи войска из зоны боёв, — прошипел Сигизмунд, стиснув зубы. — Вас сменяют. Выполняй! — Сменяют? — с издёвкой произнёс кто-то у него за спиной. — Я не совсем понимаю, кто уполномочил тебя отдать такой приказ. Храмовник выпрямился и обернулся. Воин, который заговорил с ним, стоял, прислонившись к обгорелым обломкам какой-то статуи. Рядом с ним покоилась шипастая цепная глефа. По его необычайно бледному лицу с тонкими чертами тянулись шрамы, подобные трещинам в мраморе. Он наблюдал за Сигизмундом непроглядно-чёрными глазами, скрестив руки на груди. — Согласно уложениям и правилам, применимым к данным ситуациям, театром военных действий на этом участке командую я. Поэтому, если у тебя нет новых приказаний от вышестоящего начальства, я буду вынужден от имени Восьмого легиона отклонить твою просьбу. — Севатар, — прорычал Ранн. — Фафнир. — Севатар улыбнулся, затем кивнул Повелителю Ночи, всё ещё распластанному на земле. — Поднимайся, Крукеш. Сигизмунд шагнул к Претору Нокс. На площади воцарилось напряжённое молчание. — Что вы здесь устроили? — выпалил Храмовник.
Севатар лишь пожал плечами:
Сигизмунд набрал воздуху в грудь, но Претор Нокс продолжил:
Севатар отвернулся, и в ту же секунду сверкнула сталь. Меч Храмовника стремительно разрезал воздух, но глефа Повелителя Ночи остановила клинок, и воины вдруг оказались лицом к лицу, скрестив оружие.
— Меня зовут Кхарн. А тыБьёшь без предупреждения, значит— оскалившись, Сигизмунд. Приветствую вас как советник примарха и командующий этим экспедиционным флотомпрошипел Севатар. — Он развернулся Разве так поступают поборники чести и направился к воинам справедливости? Только не говори, что прежде я ошибался в бело-синем у края ямы-аренытебе. Ещё не хватало, чтобы ты мне начал нравиться.
Сигизмунд почувствовал напряжение смотрел прямо в настрое Борея. Оба Имперских Кулака стояли на противоположной границе песчаного круга. Яму окружала высокая стена из истёртого, изъеденного коррозией металла. Легионеры Кхарна приходили без шлемов, обнажая испещрённые имплантатами скальпы. Коенепроглядно-кто носил доспехи из металла чёрные глаза и кожи. Броня большинства космодесантников не покрывала руки и плечи. Один из бойцов, со шлемом в виде собачьей морды, удерживал в руке плоский щит. Сигизмунд слышал, как воины Двенадцатого перебрасывались короткими фразами, иногда перемежаемыми взрывами смехаослаблял хватку. Кхарн одарил Храмовников взглядом через плечо, но в остальном на легионеров Седьмого никто не обращал вниманияУсмешка его противника дрогнула.
Севатар уменьшил нажим и, расцепив оружие, быстро и ловко скользнул назад. С его губ медленно сползла улыбка. Он посмотрел наверх, туда, где висел ближайший к нему мертвец — Как тебя зовутв чёрном от крови мундире, с руками, брат? — окликнул его Борейопущенными вдоль тела. Между челюстей трупа торчало остриё кола.
— Я о нём наслышанТебе прямо очень хочется, — отозвался Борей.да?
— Я тоже, — ответил Сигизмунд Здесь и повернулся к стене. — Что ж, поступим, как нам велят. — Он ухватился за край ямы и запрыгнул на самый нижний смотровой ярус. Спустя мгновение Борей последовал его примеру. Внизу, на песке, группа Пожирателей Миров разбивалась на пары. Сигизмунд заметил, как учащаются их движения, как непроизвольно сжимаются челюсти и кулаки. Затем внимание Храмовника привлекло то, как Кхарн обматывает цепями предплечья. Некоторые его воины поступали так жесейчас.
— Что с ними стало? — поразился БорейБлагодарю, брат мой.
— ДумаешьБлагодаришь за то, они изменилисьчто я не называю твою затею глупой?— поинтересовался Фафнир. — Не будь тебя здесь, я бы обошёлся без вызова. Сразу бы посмотрел, как он станет ухмыляться, если вышибить ему зубы в грязь.
— НетПожалуй, они тебе не изменилисьнадо напоминать, но он быстрый, — вполголоса произнёс Ранн. Скорее— Я смотрел, как он бился с кем-то из Тринадцатого, стали самими собой. Возможно.и зрелище вышло гадкое.Так что я бы доверял ему не больше, чем скорпиону.
— Я думаю, в глубине души мы похожи. Они Это я так — вдруг ты сам не изменились, они — истинное наше лицоподумал.
— Мы пришли сюда Сражаемся, пока один из нас не для суда, сдастся! — ответил Сигизмундкрикнул он.
— Но для чего тогда?Согласен, — кивнул Храмовник.
Севатар двинулся с места. Цепная глефа метнулась вперёд, наклонилась для режущего удара. Быстро. Ошеломительно быстро. Но Сигизмунд, уже ринувшийся к нему, тут же парировал и услышал лязг. Он отразил атаку. Отводя глефу в сторону, Храмовник перехватил меч одной рукой и провёл выпад, вложив в него всю свою силу и массу тела. Один удар — Чтобы понять один поверженный противник. Чисто и безупречно. Если поразить нужную точку, то даже без силового поля остриё пробьёт броню и вонзится в плоть. Сигизмунд заранее подметил, что? над пластиной, защищавшей живот Севатара, образовался зазор. При попадании в место, где соединяются кабели и пластины, клинок вопьётся в туловище, пройдёт через кость и доберётся до внутренностей. Удар не смертельный — недоумевал Борейдля космодесантника, — но его хватит, чтобы покончить со всем этим, чтобы ранить, чтобы оставить отметину на память. — Истинную природу их зверств?
Они вели поединок в безмолвии. Первое время Сигизмунд думал, что Севатар будет болтать, отпускать колкости при ударах, но он молчал. Никаких издёвок, ни одного вычурного трюка. Он просто дрался, но с истовостью, какой Храмовник ещё ни в ком не ощущал. Кипучий, но целеустремлённый, он стал подобен волнам чёрного океана или буре, которая никогда не утихнет. Сигизмунд знал, что Севатар будет биться неустанно. Но ещё он знал, что в прошлом его неприятель отступал, сбегал, бесчестно убивал, а на войне сражался как трус. Однако здесь, в круговороте времени, обитало что-то ещё. Вероятно, даже сам Севатар не осознавал, что втянут в некий спор, ведущийся на языке столкновений клинков. Здесь вершилось наслоение эпох, противоборство всех культур, их гибель. Эти процессы никогда не повторялись в точности, но всегда следовали одному шаблону. Смерть и воин, рыцарь и его тень... Так оно и будет, пока лязгают их клинки, вечно усекая настоящее. Однако и этому придёт конец. А положит его — Вы улыбалисьодин удар клинка.
«По одному удару клинком за раз. Вот из чего мы складываем вечность — из следующих ударов».
— Брат? — переспросил Кхарн, отворачиваясь от стойки. Теперь на его лице красовалась кривая ухмылка. — Ты мне не брат, Сигизмунд. Вы можете сколько угодно говорить об обычаях и общей крови, но мы другие. Вас создавали вести войну уныло, будто укладывать кирпичи — по одному слою Первая кровь за раз. Мы же созданы, чтобы стать войноймной, понимаешь? — Он указал на металлические стены. — Этот Круг Клинков — не для тебя. Он — око истины, что смотрит в твои глаза. Кровь, обида, боль, ещё больше крови… вот что такое война. Мы не звери, Сигизмунд. Мы просто честнысказал Севатар.
— Я как-то сражался бок о бок с твоим легионом, Это не по правилам! — начал Сигизмунд. — Бился рядом с воином по имени Сай; то была первая моя битва после вознесения до Астартескрикнул Ранн.
— Сая больше нет, как и Гончих Войны, которых ты помнишь, Вероятно. — ответил Кхарн, разворачиваясь обратноСеватар пожал плечами. — Зато я не проиграл.
— Центурионом. С оружием в рукахВ следующий раз, брат, помни: даже если люди начинают что-то с честью, под конец они обязательно пустят её на ветер.
''«Пока Сигизмунд осёкся, его последний незавершённый ответ оборванной верёвкой повис в воздухе. Пристальный взор главного Храмовника был прикован к краю пещеры. Перед его немигающими глазами наверняка стояли образы, находившиеся не узнаем о себе правду»здесь.''
''— Можно? Итак, победителя не определили, — спросил Сигизмундподытожил Восс.''
''— Да, Не присуждена... — подтвердил его ощущения Кхарнмедленно повторил Сигизмунд. — Это настоящая зверюга. Ее ковали не для изящных движений.По-твоему, истинность победы определяется правилами?''
Сигизмунд развернулся услышал гул силовой брони, затем пощёлкивание и вложил тяжёлый клинок обратно в стойкужужжание аугментированной поступи, но не обернулся.
— Ты не такой, как я ожидал, — сказал Кхарн. — Космодесантники большинства легионов, — те, что бывали здесьПрекрасный вид, — и близко не подходили к оружейным стойкам. Какими бы кровожадными они ни были, им не понять… Но ты, как мне кажется, другойпроизнёс голос рядом.
— Ещё не знаю, — ответил Кхарн. — Да и ты сам, может, ещё не в курсеМагистр Архам.
— Пока нет.
Оглянувшись на соратника, Сигизмунд встретил его ровный взор. Многие из Седьмого видели в магистре хускарлов старую, выветренную скалу, непоколебимую сердцевину того легиона, что поступил под командование Дорна столько десятилетий назад. На самом же деле Архам служил немногим дольше Храмовника, но он принадлежал к Первым — Хочешь подняться тем, кто стал Имперскими Кулаками, когда Рогал Дорн принял руководство братством. Многие годы он нёс эту честь и долг как настоящий ветеран, как воин, который многое повидал и заключить свершил, а понял ещё больше. Сигизмунд знал его много лет, сражался с ним мирплечом к плечу и испытывал к нему безграничное, бесспорное уважение, но они никогда не были по-настоящему близки. Архам ощущался каким-то слишком спокойным, чрезмерно холодным, как скала, способная выдержать всё, Храмовник?но служащая лишь наковальней для ударов молота.
— Что за безумство он затеял на этот разТы волнуешься о нашем наследии? — выдохнул Исколахар, когда Кхарн зашагал вперёдуточнил Архам.
— Мясники! — сплюнул человек. Склизкий плевок упал на землю у ног Кхарна. Сигизмунд заметил подёргивание его челюстных мышц. Его броня зарычалаОднако из-за чего мы размышляем о событиях недавних лет, но Кхарн не двинулся с места. будто о другой эпохе?
Архам, похоже, собирался ответить, но внезапно выпрямился и развернулся — Выиз сводчатого прохода на балкон вышел Дорн... — начал человекЕго лицо оставалось таким же твердым и непроницаемым, как и всегда, но Сигизмунду показалось, что он заметил в глазах отца мерцание, словно в пламя, горящее внутри каменной оболочки разума примарха, бросили нечто настолько громадное, повторяя обращениечто поглотить и осознать его непросто даже Рогалу. — Вы… вы пришли предложить условия сдачи?
— Вас приведут к СогласиюСыны мои, — холодно заверил Исколахар. — Вы сложите оружие и прикажете сдаться своим подчинённым. Вы примете власть Империума, поклянётесь в верности и прикажете сделать то же самое всемобратился Дорн к легионерам, кто находится под вашим командованиемвстав рядом с ними.
— Тебя зовут ВезисУ Императора есть для нас какая-то задача? — спросил Храмовник, — ответил ему Сигизмунд. — Раньше ты командовал когортой гражданской гвардии. Теперь же ты руководишь последними силами сопротивления этого городского комплексаи Дорн взглянул прямо на него.
— ТеВсё ли в порядке, кто уже подчинился власти Империума, поведали о вас, — объяснил Исколахар. повелитель? — Ваши действия делают вам честь. И у вас есть будущее, если вы того пожелаетеуточнил Архам.
— Если не уступитеВсё идёт своим чередом... — ответил Дорн, лишитесь жизни, — спокойно объяснил Исколахарпотом словно бы встрепенулся. — И выНужно подготовиться к Триумфу, а когда закончим, я хочу поговорить со старшими офицерами моих сыновей, которые присутствуют здесь: Йоннадом, Камба-Диасом, Эфридом и те, кто стоит за вамидвумя. Вы ведь всё понимаете. Орбита заполнена кораблями Империума, Ещё с Поллуксом и они готовы нанести последний ударРанном. Ваши щиты вышли из строя час назад— Он посмотрел на Сигизмунда. Все некомбатанты эвакуированы из зоны орбитального удара. Остались лишь ваши силы. Пожалуйста— С тобой, поймитекак полагаю, что мы не хотим этого делатьбудет и Борей.
— Не выйдетПредстоит общий сбор. Значит, — отчеканил Сигизмунд. Исколахар снова вперил взгляд в Храмовника. Затем к нему повернулся Кхарннас ждёт кардинальное изменение приказов.
— Он не подчинитсяТы и впрямь считаешь, — продолжил Сигизмундчто тебе удастся выведать у меня, привлекая к себе внимание всех собравшихся. Сам он, однако, смотрел на Везиса. — Даже если он согласится на твои условия, подчинения от него не жди. Сердце его останется непокорным. Как и сердца всех его соратников.о чём пойдёт разговор?
''— Все воины под моим командованием последуют совету Храмовника Седьмого. Наземная атака начнётся через час, дадим им время на подготовку. Если ты не хочешь в этом участвовать, Ультрамарин, это останется на твоей совести.Первый капитан! Я требую разговора!''
''— Занимай очередь, — рыкнул Ранн, протолкнувшись к Сигизмунду.''
''Сигизмунд посмотрел над плечом Гастура на воинов, пришедших вместе с ним. Трое носили чёрные доспехи, остальные — Снова пришёл судить наши методы, чёрный рыцарь? серо-белые.''
''— Я не потерплю насмешекПервый капитан Сигизмунд, Храмовник. — Лицо Кхарна исказилось в ужасающей гримасе с широко раскрытыми глазами внезапно раздался ещё один голос, и диким оскалом. — Это наша земля, понимаешь? Ты понимаешь это? ПесокХрамовник увидел, на котором ты стоишь, пропитан кровью моих братьев. Мы были псами, но сейчас мы не идиоты. Ты на нашей земле. Она взрастила меня, взрастила всех нас, и никто не смеет надо мной насмехатьсячто вперёд выходит Кэл Экаддон.''
''— Оставь его себеПоговорим потом, брат, — наконец ответил Кхарн и вонзил меч обратно в землюсказал Эзекиль, провернув лезвие. — Мне нравится моё оружиеобращаясь к Сигизмунду, да и от того, что ты будешь сражаться незнакомым клинком, будет только хужеушёл вместе с остальными.''
— Магистр войны.
Примархи спустились с балкона. Кто-то уходил поодиночке, другие — группами, о чём-то беседуя. Сигизмунд заметил, как улыбнулся Сангвиний и резко рассмеялся Хан, — братья шли вместе с Магнусом. Последними ступали Рогал Дорн и Луперкаль, теперь держащий в руке булаву магистра войны. Но с ними шёл кто-то ещё. Исполины держали головы рядом, кивая во время разговора. Храмовник двинулся вперёд, чтобы занять место возле господина, и тогда понял, кто сопровождает их.
Если раньше сама Его суть сверкала, то теперь напоминала шёпот или исходящий от Него шелест ветерка на закате. Храмовник воспринимал Его как создание одного роста с примархами, но вместе с тем гораздо более значительное и благородное, — истинный воин среди воинов, в чёрном доспехе, с золотыми символами орла и молнии на наплечнике, лавровым венком из зелёных листьев и мечом у пояса.
— Встаньте, — произнёс голос, не принадлежащий ни Дорну, ни Луперкалю.
Владыка Людей прошёл между воинами, пожимая им руки. С каждым Он осмотрелся: сети петляющих дорогперекидывался словами, груды обломков, которые когдас кем-то были зданиями, обрушенные стены. Дыры, которые раньше были окнамидаже посмеялся. По земле ползла тень гор, окружающих город; свет нового дня, словно медленный прилив, изгонял уютные тени. У основания чёрных столбов дыма горел оранжево-чёрный огонь. Город уже Император казался не обстреливали. Царило безмолвие, и его не нарушал ни единый взрыв. Ни вспышек трассирующих снарядов, ни взметающихся столбов пыли. Тишина. Тишинахозяином судьбы человечества или отцом примархов, которую он чувствовал сквозь гул корабляа обычным воином среди соратников.
Там, в тишине, Рогал Дорн поведал им, что Имперские Кулаки не последуют за новым магистром войны, который поведёт Великий крестовый поход. Основная часть Седьмого — его примарх, командиры, флот, прочие силы и средства, — вернётся в систему Сола. Если Хоруса объявили магистром войны, то Дорна назначат Преторианцем Терры, а Кулаки вместе с ним станут её стражами. Владыка Людей предоставлял прочим легионам закончить галактическую кампанию без Него, однако братья Седьмого шли за Ним, чтобы сыграть роль хранителей и защитников сердца Империума. Всё это произойдёт не в одночасье: Кулаков будут постепенно отводить с передовой и снимать с операций по расширению территорий Согласия.
Ветер слабо подул навстречу Сигизмунду, когда он вышел на балкон — тот самый, где днём стоял Император со Своими сыновьями. Знамёна уже убрали, тросы и стяжки бряцали о пустые столбы. По плато и ночному небу двигались огни: армии, маршировавшие по дороге из битого камня, снялись с лагеря и отправлялись на войны, ждущие их даже теперь. В шести километрах от Помоста по погрузочным рампам посадочных модулей с отвесными боками взбирались титаны. Чуть ближе шесть десантных кораблей поднялись в воздух, словно кто-то решил вернуть на небо венец из похищенных звёзд. Новое дуновение ветерка, более холодное, пахнуло прометием и пылью. Опёршись руками о мраморную балюстраду, Сигизмунд ещё долго наблюдал, как перемещаются и взлетают огоньки.
— ФафнирИтак, спешной поступью мы переходим от ушедшего момента к моменту грядущему, — улыбнулся Севатар, произнёс Рогал после чего кивнул Повелителю Ночи, всё ещё валявшемуся на земле. — Вставай, Крукешдолгого молчания.
— Соломон Восс, — произнёс Сигизмунд шагнул к Севатару. Над площадью повисла напряжённая тишина— Цитата из «Героев ласковых эпох».
— Что вы здесь натворили? Точно. — Дорн мельком улыбнулся. — произнес СигизмундПожалуй, скоро нам всем посвятят картины и стихи.Ты ведь уже слышал о декрете?
— Мы сделали лишь тоДа, что приказал наш лорд-отецдекрет о летописцах, — тоответил Храмовник и кивнул. — Словотворец наконец выиграл свою битву. Не без вашей помощи, что было необходимонесомненно.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы мировоззрения. Сказать по правде, я нахожу эти рассуждения столь же утомительными, сколь и бессмысленнымиКогда всё закончится? — переспросил Сигизмунд.
— Удар в спинуТы видишь это, сын мой? — прошипел Севатар, оскалившись. — Это что, не против всех принципов чести и справедливости? Пожалуйста, не давай мне надежды, что я тебя недооценил. Я бы не хотелспросил Дорн, чтобы ты начал мне нравитьсяпереводя взор со звёзд на Сигизмунда.
Он оглянулся на Дорна. Глаза его отца ярко пылали воодушевлением — Вижусветом будущего, открывшегося примарху. Оно влекло Рогала всё дальше и дальше, ты побуждало никогда не активируешь силовое поле. Жалеешь меня отступать, не склоняться перед неудачей или пытаешься что-то этим сказать? Что-то наподобие «я благородный и справедливыйпоражением, идти к победному концу, к исполнению мечты, а ты безжалостный душегуб»?стоившей любых требуемых жертв.
— Ты правда хочешь этого?Да, и задача перед ним нелёгкая. По совести, я не завидую Хорусу. Чтобы командовать силами легионов и завершить Крестовый поход, ему потребуется каждая толика его способностей.
— Здесь и сейчас.Остальные примархи не рады смене командующего?
— Хорошо.А что слышно о вашем назначении Преторианцем Терры?
— За то, что Ты в это не предостерёг тебя от этой дурацкой затеиверишь? — усмехнулся Раннспросил он с улыбкой. — Не будь тебя здесьЯ понимаю, думаюсын мой. Ещё многое нужно сделать, я пропустил бы церемонию вызова на дуэль но однажды мы исполним всё. От нас не будут бесконечно требовать таких деяний и просто посмотрелжертв, как будет ухмыляться Севатарсейчас, но благодаря ним наступит вечный мир. — Рогал положил ладонь на наплечник Сигизмунда. — Даже если ты не веришь мне, когда шмякнется в грязь-нибудь мы увидим это будущее вместе.
— Будет сделаноЯ всегда буду рядом, отец, — ответил Раннзаверил он.
''— Согласен.Вас что-то беспокоит?''
''— ГоворятВ твоих летописных отчётах об этом рассказывается лучше, он играл чем в собачьих ямах Двенадцатого. Вполне понятномоих воспоминаниях, что ты переживаешь— произнёс Сигизмунд, как бы он не нахватался дурных привычеккачая головой. Мы ведь не хотим, чтобы господин Храмовник ввязался большее количество грязных драк, чем положено?''
''— И конец вот-вот наступит. Он чувствовал его приближение, словно мерцающий вдалеке свет, становящийся всё ярче с каждым шагом. Эта истина отличалась от того, что, как ему думалось, имел в виду Аппий:же?''
''«По одному удару за раз— Утрату, затем совершая следующий. Так мы создаём вечность»— ответил Храмовник.''
''— Первая кровь Император, — за мной, произнёс Соломон. — объявил СеватарВы не упомянули, скалясь залитым кровью лицомсказал ли Он вам что-нибудь ещё во время вашей с Ним встречи на Улланоре.''
''— ПожалуйЯ говорил много часов, — пожал плечами Севатарбольше, чем следовало. Настало время исполнять долг. — Однако я не проигралХрамовник снова посмотрел на летописца.— Итак, Соломон Восс, получил ли ты ответ на свой вопрос?''
''— ВпредьДумаю, братда, помни: даже если люди что-то начинают с честью, под конец все про неё забывают. — Он снова усмехнулся. — Уж поверьответил Соломон.''
''— Мне кажется, вы верите, что война будет вечной не потому, что мы проиграем нынешние сражения. Я думаю, вы видите причину в нас, в человечестве. Милосердие познаётся лишь в сравнении с жестокостью, а благородство — с беспощадностью. По вашему мнению, нам суждено биться всегда, поскольку даже в грядущем, которое мы строим сейчас, найдутся безжалостные чудовища. Нам никогда не уйти от самих себя, как и от необходимости бороться за уже обретённый мир. Есть противоречие... противоречие между нашими идеалами и нашими действиями, между надеждами и действительностью, между будущим человечества и поступками, необходимыми, чтобы создать его.''
''Сигизмунд сделал паузуВосс понял, слова что на его последнего незавершённого ответа оборванной верёвкой повисли в воздухе. Пристальный взгляд лорда-Храмовника был прикован к краю пещеры. Не отводя неморгающих глаз, он смотрел в лежащую за ним пустотулице появилась грустная улыбка.''
''— ВыходитЗнаете, победителя так вы мастер меча, но с лёгкостью смогли бы стать ткачом притч — вы знали, о чём я думал, понимали моё отношение к вам и не к вашим историям. Вы определили, к чему я приду, как определили, где именно окажется Севатар после нескольких часов обмена ударами. — подытожил ФоссСоломон глубоко вздохнул. — Вечная война — внутри, снаружи, за гранью изведанного. Что касается меня, я лишь надеюсь, что вы ошибаетесь.''
''Сигизмунд огляделся вокруг выдержал пристальный взгляд Восса, затем быстро поклонился и вновь увидел Фоссаушёл.''
''— Поединок признали недействительнымСоломон смотрел ему вслед, а победителя так и пока Храмовник не выявили... Впрочем, как и проигравшеговышел за пределы света люмен-шаров.''
[[Категория:Warhammer 40,000]]