3885
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
== ОДИН ==''Помолчав пару секунд, Сигизмунд жестом указал Воссу на ящик.''
'''ИЗ ПЫЛИ'''
Над Ионическим плато дул штормовой ветер. Летняя жара и суховеи подняли пыль в воздух, так что теперь на горизонте притаился слой облаков, мерцавших молниями, тёмно-синих, с охряными пятнами. Равнина когда-то была океаном, по крайней мере, так гласила история. Воды давно иссякли, оставив на месте морского дна пыль и каменные плоскогорья, которые когда-то были горами под волнами. Гробницы давно умерших королей смотрели с этих гор на кочующие лагеря у их подножия. Их называли лагерями даже те, кто в них родился. Они были домом для миллионов людей, которых великая война за и против Объединения вытеснила из городов и ульев на север и юг. Переулки петляли между стенами из металлолома и ткани. Дым поднимался от костров, на которых готовили еду, вместе с криками умирающих и песнями живых. Они тянулись всё дальше и дальше, скрываясь из виду, навстречу краю света.
Это была земля, захваченная потерянными. Даже жаждавшие власти деспоты избегали этого места. Монархи, которые вырыли дворцы и гробницы в горах, оставили свой след на земле в виде историй о королях-чародеях и рассказов о призрачных голосах, смеющихся из уст заброшенных дворцов. Тысячелетиями это было пустое место, но затем по миру прошли новые армии: генетически созданные армии в металлической коже. Города превратились в погребальные костры, когда новые и старые полководцы пытались создать новые королевства или удержать то, что имели. Беженцы прибыли на Ионит, сначала несколько, а затем десятки тысяч. Они построили дома, родили детей и сделали то, что делает человечество, даже когда мир охвачен огнём, — они выжили. Теперь войны должны были закончиться. Среди многочисленных полководцев явился один, который называл Себя «Император», и Он провозгласил завоёванные Им разорванные королевства не множеством земель, а одной. Одним Империумом.ИЗ ПЫЛИ
Для людей в кочующих лагерях Ионита это новое Объединение не стало ни поражением, ни триумфом. Как и во всех других войнах за все предыдущие годы, новый мир не имел большого значения. Жизнь оставалась такой, какой и была, балансируя на острых краях, несмягчённая в жестокости. Истории о древних королях гор стали основополагающими мифами банд убийц, которые по ночам рыскали по переулкам с острыми ножами и коронами из клинков. Весенние ветры иногда приносили яд с севера. Осенние — запах мертвецов, брошенных на горных склонах для птиц-падальщиков. Зимой собранная роса сворачивалась льдом, а летом солнце дышало жаром печи и вызывало жажду, воруя слюну у людей изо рта. Не было ни перемен, ни надежды, только уверенность в борьбе.
Сигизмунд чувствовал вкус бури Над плато Ионус дул ураганный ветер. Летняя жара и суховеи подняли пыль в воздух, так что теперь на зубахгоризонте проступал слой облаков, тёмных, как будто кусал медьсиняк, с охряными разводами. В тучах блистали молнии. На месте равнины под ними когда-то простирался океан — по крайней мере, так гласила история. Воды давно иссякли, так что на месте морского дна остались пыль и каменные плоскогорья, былые хребты под волнами. Гробницы давно умерших королей смотрели с этих вершин на бродячие лагеря у их подножия. Он тяжело дышалИх называли «лагерями» даже те, сворачивая кто в переулок них родился. Они служили домом для миллионов людей, носимых волнами судьбы, которых выгнала из городов и ульев на севере и юге великая война за Единство или против него. Переулки там петляли между двумя лачугамистенами из металлолома и ткани. Позади него слышались Над ними поднимались крикиумирающих, песни живых и дым от костров, сливаясь с воем штормового ветрана которых готовили еду. Они были близкоСеления тянулись всё дальше и дальше, скрываясь из виду, уходя к краю света.
Он добрался Эту землю занимали пропащие люди. Её избегали даже деспоты, жадные до тупика переулка власти. Монархи, которые в прошлом вырыли дворцы и оглянулся как раз вовремягробницы в горах, чтобы увидеть выбегавшую изоставили свой след в этих владениях в виде рассказов о королях-за угла фигуру: посыпанные белым пеплом жилистые мышцы чародеях и покрытая шрамами кожанебылиц о призрачных голосах, маска и корона смеющихся из зазубренного металлауст заброшенных чертогов. Тысячелетиями здешние края пустовали, но затем по миру прошли новые армии, генетически сотворённые войска в металлических шкурах. Города превращались в погребальные костры, кости пока боевые вожди, как прежние, так и кожа болтаются на верёвкахнезнакомые, пытались создать новые королевства или удержать то, что имели. Клинок Беженцы прибывали в руке фигуры представлял собой изогнутую улыбку из пласталиИонус, сначала малыми группами, а затем десятками тысяч. Они построили дома, родили детей и сделали то, что всегда удавалось человечеству, даже когда планету охватывал огонь, — выжили. Теперь считалось, что с войнами покончено. Это был Король ТруповИз толпы вождей возвысился один, одна из бандкоторый называл Себя «Император», которые охотились и собирали добычу в этой части кочевьяОн провозгласил, что завоёванные Им лоскутные царства составляют не множество земель, а одну.
Сигизмунд подпрыгнул, ухватился за край крыши и подтянулся. Он побежал, доски дрожали от его шагов. Впереди из крыши в темнеющее небо торчал металлический столб. Ураган был тёмной стеной, изгибавшейся от земли к небесам. Позади него Король Трупов прыгнул через переулок и приземлился на корточки. Вдалеке заговорила буря. В воздухе прогрохотал гром. В его глубине сверкнула молния. Это был разгневанный бог буриОдин Империум.
Перед глазами Сигизмунда мелькнула молнияДля людей в бродячих лагерях Ионуса новоявленное Единство не стало ни поражением, ни триумфом. Как и он замедлил шагво всех других войнах за все предыдущие годы, очередное замирение ощущалось как что-то далёкое и неважное. ТамЖизнь оставалась прежней: её жестокости не смягчились, как не сгладились и острые грани, на которых она балансировала. Истории о древних королях гор легли в облакахоснову мифов для банд убийц, чторыскали ночами по переулкам с острыми ножами и в коронах из клинков. Весенние ветры иногда приносили отраву с севера. Осенние — смрад мертвецов, брошенных на горных склонах для птиц-то былопадальщиков. Зимой собранную росу затягивало ледком, а летом Сол дышал печным жаром, порождая такую жажду, мерцавшее что слюна сохла во вспышке энергиирту. Ещё одна вспышкаНи перемен, и это появилось сновани надежды, и не однолишь уверенность в том, а несколько сверкавших пылинок в клубившемся мраке…что впереди тяготы.
— Приди Сигизмунд чувствовал на зубах вкус грозы, как будто кусал медь. Тяжело дыша, он свернул в королевство! — крикнул ему Король Труповпереулок между двумя лачугами. Позади него звучали крики, сливавшиеся с воем штормового ветра. Они подобрались близко. — Ты нужен мертвецам!
Бандит приближалсяУткнувшись в тупик, почти догнав его. Сигизмунд перешёл с бега оглянулся как раз в тот момент, как из-за угла выбежал человек: жилистые мышцы и покрытая шрамами кожа присыпаны белым пеплом, маска и корона из зазубренного металла, чьи-то кости и кожа болтаются на спринтбечёвках. В руке он держал клинок, кажущийся кривой улыбкой из пластали. Второй Король Трупов забралась на крышу. В руках у неё были ножи, а член одной из банд, которые охотились и собирали добычу в волосах — фаланги пальцевэтой части кочевья.
Сигизмунд слышал от одного из других сиротПеред глазами Сигизмунда мелькнул разряд, заставив его замедлить шаг. Среди облаков что существует искусство боя-то блеснуло во вспышке энергии. Вновь блеснула молния, что воины в далёких войнах знали приёмы использования клинков и огнестрельного оружияэто проявилось снова, а также рук и ног, чтобы убивать и выживать. Он уже не знал, правда ли это, но здесь, одно: в кочующих лагерях, единственным искусством было оставаться в живыхбурлящем мраке виднелось несколько ярких искорок...
Острие клинка полоснуло по его левому предплечью. Резкое ощущение, а затем внезапная мягкая лёгкость в ногах и животе, когда его пронзил шок. Тошнота нахлынула потоком. Ножи снова метнулись вперёд. Сигизмунд ударил прутом по лицу — Спустись в маске. Король Трупов рухнула, из-под маски потекла кровькоролевство! — крикнул ему молодой головорез.— Ты нужен мертвецам!
Сигизмунд почувствовалКороль Трупов приблизился, как дрожат рукипочти догнав Сигизмунда. По крыше застучали Тот припустил ещё несколько бегущих ног. Послышались новые крики. Ему нужно двигаться. Их было много, по меньшей мере двадцать, возможно, больше. Слишком много. Они снова вышли на охоту, как будто разбуженные надвигавшейся бурейбыстрее. Слишком многоНа крышу забралась вторая бандитка, чтобы встретиться со всеми сразу. Он усвоил это с тех пор, как впервые вступил в бой. В том первом бою он каким-то образом одержал верх, поверг нескольких ножами в кровавую пыль. Остальные сбежали, цена внезапно оказалась выше, чем они хотели заплатить за шкуру нескольких сирот. С тех пор банды приходили за ними снова руках и снова: Королевы Гадеса с гривами из трупных волос; Кровавые Призраки фалангами пальцев жертв в грубых доспехах, вымазанных красной краской; Похитители Дыхания, выдыхавшие дребезжащие звуки из безъязыких ртов. Большинство из них были подростками немногим старше Сигизмунда; с каждой зимой их становилось всё больше, и они всегда возвращались. Он усвоил урок: ты не встречаешься с ними со всеми, ты встречаешься с ними по одному за разкосицах.
Продолжать двигатьсяНе останавливаться, ему нужно было продолжать двигатьсятолько не останавливаться. Он добрался до конца переулка. Пространство за ним было широким прямоугольным , дальше начинался вытянутый прямоугольный участок под открытым небом. Посреди заляпанной нефтью земли пятен машинного масла там располагался генератор для зарядарезервуар энергии. Паутина кабелей тянулась от оборудования вверх устройства к парившим воздушным электрозмеям, парящим в небе электрическим воздушным змеям. По проводам уже плясали искры. Сигизмунд побежал к узкому проходу между генератором резервуаром и стеной какой-то хижины. Он добрался до него цели одновременно с тем, как раз в тот момент, когда услышал, как что первый из Королей Трупов достиг противоположного края крышиперебежал крышу. Он Мальчик не оглянулсястал озираться, когда пока преследователи спрыгнули спрыгивали и побежали устремлялись за ним. Он специально Всё рассчитав, он слегка замедлился. Один из Королей Трупов был всего в нескольких шагах позади него, держа держащий в руках шипастую дубинку, отставал всего на несколько шагов. В Сигизмунд знал, что в стене была есть ниша, образованная плохим соединением — неплотный стык двух листов ржавого металла.
Сигизмунд нырнул Нырнув в нишу в стене хижины, повернулся и ударил металлическим прутоммальчик развернулся на месте, сжимая металлический прут. Тот попал Королю Трупов в живот , и согнул его головорез согнулся пополам. Колено Сигизмунда встретилось с опускавшимся лицом Вскинув колено ему навстречу, Сигизмунд впечатал его в маскелицо, закрытое маской. Он был не так силен, как бандитХотя парень уступал бандиту в силе, но падавшего веса к мощи удара добавилась энергия опускающейся головы Короля Трупов , и поднятого колена было достаточноэтого хватило, чтобы вдавить маску в лицо личина с хрустом костикостей вдавилась в череп.
Он Сигизмунд увидел, как чтокакое-то шевельнулось движение за заполнившим зрение размытым пятномразмытой пеленой перед глазами. Он пнул ногой, почувствовал, как она попала, услышал ворчаниепопал во что-то. Кто-то охнул. Он ударил открытой правой ладонью Выбросив открытую правую ладонь в том направлении звука, ощутивоткуда донёсся звук, как та встретила Сигизмунд наткнулся пальцами на что-то похожее на волосы вроде волос и ремниремней. Он схватил и Сжав руку, мальчик дёрнул. На него обрушился вес человеческого телавсем весом повалилось человеческое тело. Руки замахали на негоПротивник замахал руками, стараясь зацепить его. Он дёрнул Дёрнув снова и , он услышал, как Король Трупов врезался в металл генератора металлический резервуар для заряда энергии рядом с ними. Он поднял Снова вскинув колено, почувствовал, как оно ударилось обо Сигизмунд угодил во что-то мягкое, а затем ударил снова и снова, слыша, как Король Трупов . Пока головорез шумно хватал ртом воздух. В , в узком пространстве проходе раздались крики, ещё больше размытых силуэтов двигалось и в рассеивавшемся туманерассеивающейся пелене замелькали новые силуэты. Он ещё Ещё раз ударил двинув врага коленом, затем мальчик оттолкнул тело и бросился бежать. Молния расколола небо Небо над его головойрасколола молния. Прогремел гром, заглушая Раскаты грома заглушили крики и топот ног за спиной. Он добрался Добравшись до стены другой хижины, он нашёл дверь и распахнул её.
Внутри было так же пустоПомещение пустовало, как и тогдараньше, когда он исследовал этот маршрут: . В углу лежали стопкой свёрнутые куски тряпья, сваленные и сложенные в углу; кухонные горшки стояли котелки из снарядных гильз; . На бечёвках висели осколки взрывоустойчивого стеклафульгурита, нанизанные на верёвки размещённые так, чтобы они ловили ловить вспышки молний из открытой дверичерез открытую дверь. Это был Чей-то дом. Куда подевались люди жильцы, он не знал; : в кочующих бродячих лагерях было больше способов исчезнутьлегче пропасть, чем выжить. Он захлопнул Захлопнув дверь и опустил , Сигизмунд запер её вместо засова на заранее приготовленный прут. Он повернулся, спотыкаясьчуть пошатываясь, и посмотрел взглянул на левую руку. Запёкшаяся кровь и пыль покрывали её до самых пальцев. Он поднял ещё один Взяв другой металлический прут, который оставилспециально оставленный здесь, и, пошатываясь, пересёк мальчик заковылял через лачугу, когда . Тут же что-то тяжёлое ударило в только что закрытую дверь. На периферии зрения был белый туман. Та, на крыше, хорошо задела его, порез был глубоким. Он замедлялся. Он не мог замедляться. Ему нужно продолжать двигаться, держать их внимание на себезакрытую им секунды назад.
Он вытащил доскуНа края поля зрения наползал белый туман. Та бандитка на крыше здорово зацепила его, которую ослабил в стене хижиныглубоко порезала. Все подготовленные им детали — маршрут, по которому он бежал, а затем повернулся сражаться; прут, чтобы закрыть дверь; запасное оружие для себя — всё это было сделано для того, чтобы он мог встретиться с бандитами-убийцами по одному, на своих условияхОн замедлялся. Банды, которые приходили последние несколько раз, сдавались, и лишь несколько из них оставались лежать окровавленными в пыли, но Он не сегодняимел права замедляться. ВозможноЕму нужно двигаться дальше, это была буря, возможно, Короли Трупов решили сделать всё, чтобы уничтожить его и остальных. Независимо от причины, они не останавливалисьоттягивать их внимание на себя.
Внезапно его окружил льющийся с неба яркий светСигизмунд вынырнул из лачуги как раз в тот момент, когда запертая им дверь поддалась. Он пригнулся и посмотрел вверхпобежал. Белый туман всё больше заволакивал глаза. Какой-то силуэт повернулся в воздухе над Над нимбурлили грозовые тучи, извергая молнии. Он и раньше видел летающие машиныЗемля пошла под уклон. Иногда они скользили Мальчик наполовину сбежал, наполовину скатился по небу над головой, оставляя за собой белый след от крыльевней. Иногда они летели нижеЗа спиной зазвучали крики Королей Трупов, тут же заглушённые гулким стуком дождя и было слышно, как жуют воздух при движениираскатами грома. Некоторые выглядели как серые дротикиОн обернулся, а другиеувидел на крышах одного бандита, похоже, были сделаны людьми, которые слышали о птицах, но никогда их не видели. Они всегда были далёкимизатем двух, вещами из другого миратрёх, которые не касались пыли. Эта была ближеещё нескольких — больше, чем он видел раньше. Дождь лился с её прямоугольного корпуса и крыльев. Конусы белокогда-синего огня вздымались с боков. Её звук потряс его плоть до костей. Сквозь дождь он чувствовал запах горящего топлива. Орудийные установки подёргивались либо замечал на кончиках крыльев и носеохоте. Обшивка была тёмной в свете бури. СветПохоже, исходивший из её брюхавсё пройдёт не так, на секунду задержался на Сигизмунде, а затем вспыхнул на крышах, где Короли Трупов подняли головы и завыликак раньше.
Четыре удара грома сотрясли небо, когда он добрался до скалы. Большой палец старого камня торчал из моря крыш. Его бок расколола трещина, которой едва хватало для того, чтобы в неё мог пролезть человек. Там, в прохладной темноте, было достаточно места, чтобы дюжина человек могла лечь или скорчиться, и больше, если они были маленькими. Лица смотрели на Сигизмунда, когда он протискивался в щель. Некоторые были совсем юными, другие постарше, но голод или жестокость уменьшили плоть на костях.
— Выключите светЧетыре удара грома сотрясли небо, — сказал когда ондобрался до скалы. Старый камень, похожий на большой палец, торчал из моря крыш. Его бок расколола трещина, в которую едва мог проползти человек. Там, в прохладной темноте, хватило бы места для десятка людей, если бы они легли или присели, но детей помещалось больше. Они повернулись лицами к Сигизмунду, когда тот протиснулся в щель. Среди них были как малыши, так и ребята постарше, но из-за голода или беспощадности жизни их кости не обрастали мышцами.
— ПомедленнееВ руках она держала шест, — спокойно сказала Йель. Её взгляд был твёрд. Сигизмунд вдруг почувствовал, что его бьёт дрожь. Боль, изнеможение и страх сотрясали его, как энергия генераторную катушку, которая вот-вот взорвётся. Йель смотрела на него, не мигая, выжидающе и спокойно. Глаза младших в пещере были устремлены на них, широко раскрытые в свете пламени, поднимавшегося от тряпичной лампы. Он чувствовал их напряжение, напряжённые инстинкты, которые так долго поддерживали их жизнь в месте, которое питалось одинокими и потерянными. Они все смотрели на него, и Йель, и Коробана, троих старших, все ждали. Он заставил дыхание замедлиться и успокоил инстинкты, которые кричали ему вопить и бежатьувенчанный клинком.
— Это в сторону гор, — заметил Сигизмунд. Они все зналиВсе поняли, что он имел в виду. Горные гробницы Банды устроили себе логова в горных гробницах и разрушенные дворцы были пристанищем бандразрушенных дворцах. Если они пойдут туда…отправиться туда...
Он огляделся вокругОглядевшись, он увидел устремлённые , что на них глазаустремлены все взоры.
— Вы идёте тудаМальчик появился тут недавно. Ребята нашли Сива, когда он шёл в одиночестве по одной из пылевых троп на юг. Паренёк сжимал кусок пергамента, где безопаснеекоторый отказывался выпускать из рук, хотя ни он сам, чем здесьни все прочие не умели читать. Сив не плакал ни тогда, — сказал ни теперь: онсохранял невозмутимость, рождённую из понимания того, что всё, окружающее его сейчас, выдерживая может исчезнуть в любой момент. Сигизмунд знал этот взгляд Сива, прежде чем снова посмотреть на Йель и Коробана. Он сам смотрел так же.
Он начал двигаться к выходу— Вам нужно уходить прямо сейчас, — произнёс Сигизмунд. — Я не знаю, насколько они близко или как долго я смогу их отвлекать.
— Идём с нами, — сказал Коробан и положил руку на плечо Сигизмунда, чтобы остановить его. — Они убьют тебяОн двинулся к выходу.
Он нашёл первого Короля Трупов всего в двухстах шагах от входа в скалу. Бандит двигался по открытому участку местности, который переходил в болото, и осматривался по сторонам. Он не видел Сигизмунда— Я здесь! — крикнул он, пока тот не оказался на расстоянии вытянутой руки. Король Трупов отпрянул назад, но металлический прут врезался ему в плечо, а затем в ноги. Он упал. С досок крыши лачуги посыпались брызгикогда стих рокот грома. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз. Бандит корчился— Если я нужен вашим мёртвым королям, пытаясь пошевелиться со сломанными костями. Сигизмунд встал над ним тогда идите и посмотрел вверх. Вдалеке он увидел свет одной из летающих машин. Затем молния пронзила подбрюшье облаков, окрасив мир в ослепительно-серебристый цвет. Дождь лил градом. Капли взрывались в море грязи у его ног.возьмите меня!
Бандит у Мальчик наблюдал за бандитами. Он слышал только раскаты грома, и кровь в его ног закричал — может бытьжилах пульсировала им в такт. Он чувствовал привкус металла и желчи. Сигизмунд попытался избавиться от этого ощущения, предупреждениеосознав, может бытьчто оно словно бы расползается по его нервам, от болииз-за чего дрожат пальцы руки, сжимающей прут.
Сигизмунд увидел фигуру в маске, подошедшую к краю крыши рядом Толпа головорезов смотрела на него. Ливень смывал белую пыль с открытой площадкойих кожи. К ней присоединилась ещё однаОдни из Королей Трупов держали ножи, потом ещё одна, а потом целая толпа прыгала другие покачивали изогнутыми клинками и падала внизшипастыми дубинками. Они не бросились на него, а осторожно рассредоточились неровным полумесяцемИх маски и короны сверкнули в вспышке молнии.
Сигизмунд наблюдал — Повелители смерти наблюдают за ними. Кровь в венах пульсировала раскатами громанами, которые наполняли уши. Он чувствовал привкус металла и желчи. Он попытался подавить это ощущениемалыш! — крикнул самый высокий человек, осознавая, что оно пронзает нервы, заставляет дрожать пальцы на пруте в рукевыйдя из полукруга.
Толпа Королей Трупов наблюдалаНа шнурах вокруг его шеи поблескивали зубы. Дождь лил по нимЛицо закрывала маска из синего пластека и помятого металла. Его обнажённая грудь выглядела костлявой, смывая белую пыль с кожино под натянутой кожей играли мышцы. Маски и короны сверкнули во вспышке молнииОн держал дубину, увенчанную шаром из чёрного металла, — грубое подобие скипетра статуй мёртвых монархов, которые заполняли гробницы в горах. Некоторые держали ножиУвидев, другие покачивали изогнутые клинки как остальные бандиты отступили и шипастые дубинкиждали, слушая его, Сигизмунд понял, что это главарь.
— Повелители смерти наблюдают за нами, малыш, — крикнула самая высокая фигура, вышедшая из полукруга. Зубы сверкнули на верёвках вокруг его шеи. Лицо закрывала маска из синего пластека и помятого металла. Грудь была обнажённой и костлявой, но мышцы двигались под натянутой кожей. Он держал дубину, увенчанную шаром из чёрного металла, грубое подобие статуй мёртвых монархов, которые заполняли гробницы в горах. Это был главарь. Сигизмунд мог сказать это по тому, как остальные отступили и ждали, прислушиваясь. — Из бури за нами наблюдают ангелы. Они пришли, чтобы выбрать тех, кто будет жить вечно. Твоя кровь и кости оплатят мой переход в страну призраков.
Сигизмунд Мальчик не ответил, а поднял прути, стараясь держать с трудом держа его ровно, когда коснулся им лба. Он на На мгновение закрыл закрыв глаза. Он , он подумал о Йель, и Коробане, и Сиве, и других. О том, бежавших как они бегут к любому безопасному месту, которое они могли какое только сумеют найти.
Король Трупов отступил, чтобы замахнуться. Сигизмунд ткнул кончиком прута. Это был не сильный удар, но он был быстрым Толпа за пеленой дождя казалась размытым пятном из смазанных корон и пробил маску главаря. Синий пластек разлетелся вдребезги. Бандит пошатнулся. Сигизмунд отвёл прут и изо всех сил ударил. Главарь попытался поднять руку, но прут со свистом врезался ему сбоку в голову. Грубая корона сломалась, и бандит осел на землю, кровь брызнула в грязь и смешалась с дождёммасок.
Короли Трупов бросились в атаку. Вопли срывались с их губ. Сигизмунд развернулся как раз вовремя, чтобы встретить бандита вложился в медной маске. Затем на него набросился другой, и он снова замахнулсяудар так, наполовину ослеплённый. Он ни во что чуть не попал, но фигуры в масках отскочили назад, и упал. В ушах у него было мгновениезвенело. Серповидный строй Королей Трупов казался неподвижным, чтобы взмахнуть прутом над головойзастывшим. Они снова бросились вперёдЗамерший миг переползал из прошлого в будущее. Он прокрутил прут по кругу. Наконечник зацепил одного сбоку головыМальчик чувствовал, и тот рухнул как сломанная куклавоздух всасывается в лёгкие. Он развернулсяМгновение растягивалось, используя вес прута вместо силыпока не лопнуло, и ударил им в другого. Кости сломались, и увенчанная короной фигура с криком упалату секунду капли дождя вновь разбились о землю.
ВозможноКороли Трупов бросились в атаку. С их губ срывались вопли. Сигизмунд едва успел развернуться, у чтобы дать отпор бандиту в медной маске. Затем на него есть шанс. Он был быстр набросился другой, и зналмальчик отмахнулся снова, как использовать свой веспочти вслепую. Он ни во что не попал, но люди в масках отпрянули, и раньше переживал подобные драки. Но их было большеэтого мгновения ему хватило, чем обычно. Гораздо большечтобы прокрутить прут над головой. И эти лживые короли жестокости не побегутУбийцы снова ринулись вперёд, когда им пустят кровьа Сигизмунд описал круг штырём. Они верилиНаконечник зацепил боковую часть головы одного из врагов, что боги или ангелы мёртвых наблюдают за нимии тот рухнул, чтобы забрать ихкак сломанная кукла. Они Полагаясь не остановятся. Не важнона свою силу, а на тяжесть прута, скольких из них он отправит мальчик всадил оружие в грязьдругого бандита. Он должен умеретьТреснули кости, изрубленный и избитый до кровавого мясачеловек в короне вскрикнул, падая.
Боль взорвалась в левой ногеВозможно, и он начал падать. Один из Королей Трупов оказался у него за спиной и ударил дубинкой по коленуесть шанс. Он почувствовалпроворен и знает, как крик сорвался с губиспользовать свой вес. Он и раньше выживал в подобных драках. Но врагов больше, и прикусил ихчем обычно. Короли Трупов взвыли и бросились на негоГораздо больше. ТотИ эти ложные короли жестокости не побегут, кто попал по ногекогда им пустят кровь. Они верят, замахнулся дубинкойчто боги или ангелы мёртвых наблюдают за ними, чтобы ударить его по головезабрать их. Они не остановятся. Неважно, скольких из них Сигизмунд уложит в грязь. Он сгинет, изрубленный и избитый в кровавое месиво.
Кто-то вышел Боль обожгла левую ногу, и мальчик начал падать. Один из дождя и врезался в Короля Королей Трупов, сбив того зайдя Сигизмунду за спину, впечатал дубинку ему в грязьколено. Фигура схватила дубинкуПарнишка почувствовал, которую вырвала из руки бандитакак с губ рвётся крик, и взмахнула ею вверх и вниз по сокрушительной дугеприкусил их. Сверкнула молния, Головорезы взвыли и Сигизмунд увидел, как Коробан развернул дубинку только что убитого им юноши и впечатал её в центр ближайшей маскикинулись на него. Короли Трупов потрясённо отпрянули. Сигизмунд чувствовалТот, как боль и слабость тянут его, словно мёртвые рукикто попал по ноге, внизвновь замахнулся дубинкой, теперь целясь в грязьголову.
— Почему? — выдохнул Кто-то выбежал из дождя и врезался в Короля Трупов, сбив того в грязь. Человек вырвал из руки бандита дубинку, после чего вскинул её и с сокрушительной мощью опустил по дуге. Сверкнула молния. Сигизмундувидел, как Коробан, продолжая орудовать дубинкой только что убитого им юноши, всаживает её в середину маски ближайшего врага. Короли Трупов потрясённо отпрянули.
— ПришёлМальчик ощутил, чтобы найти тебякак боль и слабость тащат его вниз, — сказал Коробан. — Я не мог позволить тебе сделать это в одиночкугрязь, будто руки мертвецов.
Гром Воздух сотрясся от грома и свет наполнили воздухвспышки света.
Сигизмунд Мальчик зажмурилсяв тот же миг, когда на него обрушилась как его накрыла горячая взрывная волна. Он споткнулсяпокачнулся. Его зрение стало неоновым пятномПеред глазами плыли неоновые круги, в голове звенело. Он Сигизмунд выпрямился. Коробан что-то кричал. Короли Трупов бежалиГоловорезы убегали, и чтов грязи лежала какая-то лежало в грязи, куча — разорванные рёбра и куски мяса. Услышав теперь, и теперь он слышал крики Коробана и зналчто именно вопит Коро-бан, мальчик понял, что его друг был в ужасе. Он кричал голосил на полутехноязыке своего рожденияродном технонаречии, взывая о помощи, о защите, о том, чтобы какие-нибудь забытые боги или духи его родины земли услышали его сейчас. Сквозь дождь к ребятам шло воплощение смерти, серое, как грозовые облака, облачённое в изогнутые пластины брони. Два глаза горели красным светом на лице, похожем на клиновидный таран поезда. Существо было огромным, ''слишком'' огромным. Капли дождя разбрызгивались, падая на его плечи. На поясе у него висел меч, а в правой руке он сжимал какую-то пушку. В его плавных движениях сквозила мощь, и каждый шаг излучал угрозу. Его образ врезался в глаза и разум Сигизмунда, заполняя их, сокрушая всё, кроме почти непреодолимого стремления сбежать.
Смерть шёл к ним сквозь дождь. Он был серого цвета грозовых облаковГибель, облачённый в изогнутые пластины. Два глаза горели красным светом на лице, похожем на таран поезда. Он был огромным, слишком огромным. Дождевая вода скатывалась с его плеч. На поясе висел меч, а в правой руке он сжимал огнестрельное оружие. Движения дрожали от плавной силы, каждый шаг излучал угрозу. Его образ врезался в глаза и разум Сигизмунда, заполняя ихобрётшая форму, сокрушая всё, что не было почти непреодолимым инстинктом бежать. Он приближался приближалась к ним, неторопливый, неотвратимый, смерть, обрётшая формунеторопливо и неотвратимо.
Сигизмунд повернулся лицом к СмертиКоробан едва сдвинулся, но затем посмотрел товарищу в глаза, кивнул и побежал. Тот был почти прямо перед По грязи за ним. Он заметил символы молнии на его груди. Молнии и птичьей головы с крючковатым клювомтянулся кровавый след.
Он пытался сохранять спокойствиеСигизмунд повернулся лицом к Смерти. Боль Создание почти дошло до него. Мальчик заметил на его груди символ в конечностях теперь отдалилась, не исчезла, но стала не важной, отброшенной в грязьвиде грозовых разрядов. Молнии дополняла птичья голова с загнутым клювом.
Смерть сделал последний шаг и остановился перед нимПаренёк пытался не дрожать. От гиганта донеслось жужжащее урчание. Сигизмунд почувствовал боль Боль в зубах и глазах. Он медленно попытался поднять грубый металлический прутконечностях словно бы отдалилась — не исчезла, который служил ему оружием. Смерть наклонил головуно утратила важность, а затем воздух наполнился рычанием. Сигизмунду потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был смехбудто её выбросили в грязь.
Мир Сигизмунда внезапно наполнился светомСмерть сделала последний шаг и замерла перед ним. Шум оглушил егоОт гиганта исходило жужжащее урчание, вибрация, которая отдалась ноющей болью в зубах и на мгновение он подумалглазах Сигизмунда. Он попробовал медленно поднять своё оружие, что этот призрак наслал на него бурюгрубый металлический прут. Затем летающая машина снизиласьСоздание наклонило голову, белый свет ударил из её носа, дождь превратился в туман а затем воздух затрясся от нисходящего потока двигателейрычания. Она висела над нимиМальчик лишь через пару секунд понял, пока Смерть смотрел на Сигизмундачто оно смеётся.
— Мы пришли за тобойМир Сигизмунда внезапно наполнился светом. Потом его оглушил шум, — произнёс и на мгновение онподумал, что фантом наслал на него бурю. Затем всё та же летающая машина снизилась, из её носа ударило белое сияние, а нисходящая реактивная струя распылила капли дождя в водяную дымку. Пока Смерть смотрела на Сигизмунда, аппарат завис над ними.
'''ВОЗРОЖДЕНИЕ'''ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
Пришедшие Его подняли в небо. Он пробовал сопротивляться, но гиганты в сером затащили его в пасть летающей машины, которая зависла над самой землёй. А потом белый туман на периферии зрения, возникший после того, как мальчика порезали на крыше, заволок ему глаза, и мир словно бы выскользнул у него из рук, не позволив удержать себя. Затем пришли жестокие сны были жестокими. Фигуры Создания в белых лохмотьях с зубчатыми коронами маршировали , носившие зубчатые короны, строем шагали куда-то вдаль. Их руки, красные по локоть, висели по бокамсвисали вдоль тела. На ногах звенели цепи. Он пошёл за ними. Кровь капала с С кончиков пальцев фигуры существа перед нимстекала кровь, стекая капая на белый пол. Он Мальчик удивился, почему он следует за ними, и попытался обернуться и , чтобы посмотреть назад.
Голос Он уже начинал оборачиваться, но этот вопрос остановил его, когда он хотел повернуться. Он Мальчик узнал голос, но не был уверенвполне понимал, откудакому тот принадлежит. Это был СивСиву? КоробанКоробану? Йель? Может быть…А может...
Он Мальчик открыл рот, чтобы ответить, и протянул руку потянулся к поникшим плечам. Его Оказалось, что его рука была багровойбагряного цвета. Плачущая фигура обернуласьПлачущее существо обернулось. У неё были отверстия Его лицо скрывала металлическая маска с прорезями для глаз, а на металлической маске виднелось содранное лицо обтянутая содранным лицом Коробана.
Он попытался встатьПрямо перед ним стояла женщина. Белки её глаз имели жёлтый оттенок, попытался дотянуться до оружия. Конечности не двигались. Мгновение он боролся. Затем заметил ремниа лицо выглядело так, обвивавшие словно его руки, туловище и ногис усилием натянули на кости под ним. Он замерНа скулах собрались морщины, почувствовав изогнутый лист металла за спиной и трубки, прикреплённые иглами к его рукам и а на шеевисели складки кожи. Он находился в комнате Она носила белую униформу с гудевшими машинамижёстким воротником, застёгнутую спереди на два ряда пуговиц. Фигуры в глянцевоПравый рукав покрывала корка из засохших тёмно-серых комбинезонах и выпуклых шлемах двигались между рядами экранов. Воздух наполнял запах химикатов, густой и чужеродныйкрасных пятен.
Прямо перед ним стояла женщина. Жёлтый цвет оттенял белки её глаз, а кожа выглядела так, словно что-то впихнули и натянули на кости под ней. Морщины собрались по краям её щёк, а с шеи свисали складки кожи. Спереди белая униформа с жёстким воротником была застёгнута на две пуговицы. Её правый рукав был покрыт коркой и тёмно-красными пятнами. Она наклонила Наклонив голову, переводя женщина перевела взгляд с глаз Сигизмунда на пищавший экран, прикреплённый привинченный к раме рядом с его головой. Он заметил, что правую сторону её черепа заменяла заменяет металлическая пластина.
На В первую секунду он мальчик не понял, что она спросила еговопрос задан ему.
Помнишь… Он вспомнил образ СмертиЧто он помнит. Картину того, выходившего как Смерть выходит из дождя, и летающую машину, пролившую как летающая машина изливает на него свет, а затем…затем.
Он стиснул Стиснув зубы и , он посмотрел на женщину.
Фигура К мальчику подошёл человек в куполообразном шлеме подошла к Сигизмунду и повернулась к нему. На с лицевой панели не было ничегопанелью, кроме светившейся синей полосы гладкость которой нарушала только светящаяся синяя полоса на уровне глаз. Фигура ударила открытой ладонью Резко просунув открытую ладонь под челюсть Сигизмунда и подняла его , он поднял тому голову. Он Мальчик напрягся, сопротивляясь, но рука, державшая глянцево-чёрная перчатка стиснула его головутак, ощущалась такчто показалось, словно в глянцево-чёрной перчатке было железобудто под ней скрываются железные пальцы. Другая рука подняла Другой рукой человек достал устройство, похожее на пистолет со стволом с зазубренными игламииз зазубренных игл. Фигура приблизила егоПодняв прибор, зафиксировала он приблизил наконечник на расстоянии расстояние ладони от шеи Сигизмунда и нажала нажал на спусковой крючокгашетку. Устройство врезалось Пакет игл впился в шею Сигизмунда. Боль взорвалась внутри кожикожу мальчика, и под ней вспыхнула боль. Он промолчалне разжал губ. Женщина продолжала смотреть по-прежнему смотрела на него и улыбатьсяулыбалась.
Фигура Человек в шлеме нажала нажал кнопку на раме, удерживавшей к которой привязали Сигизмунда, и он упал вперёд, когда ремни с пневматическим щелчком ослабли, и он упал вперёд. Трубки и иглы с иглами для инъекций выскользнули выдернуло из рук. Он Мальчик попытался вскочить, побежать, схватить оружие и освободиться, но тело было вялым, движения медленнымидвигалось медленно и вяло, как будто его конечности ещё не принадлежали решили вновь повиноваться ему. Пальцы нащупали место Нащупав на шееместо укола, куда укололо устройство. Он почувствовал он ощутил под пальцами круглую металлическую пробку, плотно прилегавшую к его коже.
Другая фигура в таком же куполообразном шлеме наклониласьРаздался влажный глухой стук, схватила Сигизмунда за лодыжку и потащила по блестевшему полу к металлической двери, которую он раньше не заметилглаза закрылись. Женщина отступила. Когда дверь открылась Свежие ярко-красные брызги появились на её рукаве рядом с более тёмными и его втащили внутрь, он услышал, как женский голос последовал за ним, слова затихавшим гулом скользнули вдальсухими пятнами.
— Немедленная агрессивная реакция не уменьшаетсяДругой человек в таком же куполообразном шлеме наклонился, отметить как вероятный двенадцатый типсхватил Сигизмунда за лодыжку и потащил по глянцевитому полу к металлической двери, которую тот заметил только сейчас.Когда дверь открылась и его втащили внутрь, голос женщины донёсся туда вслед за ним.Её монотонная речь затихала, отдаляясь.
Волна Услышав переливы смеха заставила его повернуть , мальчик повернул голову. Металлическое помещение представляло собой голую коробку. Противоположную стену Стену напротив занимал ряд блок тяжёлых противовзрывных взрывозащитных дверей. Жёлтые и Косые жёлто-чёрные полосы отмечали зубчатую щельлинию соприкосновения зубцов, по которой они открывалисьстворки. Яркий Из решёток в потолке струился яркий бело-голубой свет исходил от решёток на потолке. Дюжина или больше юношей В комнате стояли или сиделине меньше дюжины ребят. Не было двух одинаковыхВсе юноши выглядели по-разному: меньшеневысокие, крупнеерослые, мускулистые, худыехудощавые, с бледной кожей бледнокожие и смуглые. Он Сигизмунд заметил, что на вид все выглядели они примерно одного возраста. Он почувствовалощутил, как онемевшие его оцепеневшие мышцы напряглись, приготовились.
— И ты этого хочешь, высокородный? — спросил юноша с синими татуировкамиЮноша со шрамом снова пожал плечами.
Высокородный юноша рванулся вперёд, сжимая кулаки и напрягая мышцы. ТотОказалось, что с кислотными клеймамиглаза у него бледно-серые, оторвался от полаа кожа — пепельно-белая, как выпущенная пружинамогильный прах. Заострённый осколок металла, который он прятал в руке, устремился в рёбра высокородногоНесколько подростков рассмеялись. Глаза юноши начали расширяться, когда он понялЗнатный юноша открыл рот, собираясь что происходит и что он ничего не может сделать-то сказать, чтобы остановить этоно его прервали.
Сигизмунд врезался в подростка с ожогами от кислоты— Ты боишься, его ладони сжали рукувысокородный? Поэтому так много болтаешь? В смысле, державшую шип. Сигизмунд понялвыглядишь ты как надо, но что тот силён, гораздо сильнее, чем предполагало его худощавое телосложение, достаточно силён, чтобы вырвать оружие и зарезать Сигизмунда, а затем заколоть того, кого выбрал. Однако там у тебя на это потрясённое, сбившееся мгновение юноша потерял равновесие. Сигизмунд вывернул державшую заточку руку и вонзил осколок заострённого металла в торс подростка. Тот ахнул, внезапно замерев. Шок затопил его глаза. Его рот зашевелился. Затем пошла кровь, хлынувшая изо рта, когда он упал. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, опустился на колени и закрыл глаза. Когда он встал, то увидел комнату, полную уставившихся на него глаз.лице? Якобы шрам от клинка?
Темнокожий подросток с яркими татуировками подошёл — Ах ты, слив вонючий! — прорычал юноша со шрамом и наклонился, изучая заточку, по-прежнему торчавшую из-под рёбер мёртвого юноши. Он посмотрел на высокородногошагнул вперёд.
— Он собирался выпустить тебе кишки, — сказал он. — Спровоцировать тебя напасть, и тогда ты задыхался бы от собственной крови на полу. Я даже не Сигизмунд заметил, что мышцы на спине у него был шипзадвигались, как для рывка. КтоПарень с кислотными клеймами по-нибудь ещё? — Он обвёл взглядом наблюдавшие глаза. Никто не ответил. Затем он посмотрел прежнему сидел на Сигизмунда. — Священная вода потерянных рекполу, но это было быстро. — Сигизмунд ничего не сказал, но отвернулся. — Похоже, высокородный, ты обязан дикому мальчику за то, что ещё дышишьдержа руки на коленях ладонями вниз.
Юноша со шрамом на лице взглянул на Сигизмунда— Твоя семья заплатила за то, чтобы тебя порезали, а? — произнёс он. В этом взгляде был страх— Маленькая боевая метка, страх и ещё гневподойдёт к какому-нибудь миленькому украшению.Было больно? Ты плакал?
— Отойди Высокородный юноша рванулся вперёд, сжимая кулаки и напрягая мышцы. Заклеймённый подросток оторвался от меняпола, как распрямившаяся пружина. Заострённый осколок металла, который он прятал в руке, — выплюнул устремился к рёбрам знатного парня. Глаза юноши начали расширяться: он осознал и повернулся спиной. Сигизмунд прошёл мимо него то, что происходит, и сел у стеныто, ни на кого что он никак не глядя, но наблюдая за ними всеми. Кровь засыхала на его пальцахсумеет этому помешать.
Украшенные полосами двери открылисьСигизмунд врезался в подростка с ожогами от кислоты и схватил его обеими руками за кисть, державшую заточку. Мальчик понял, что противник силён. Гораздо сильнее, чем может показаться из-за его худощавости, достаточно силён, чтобы вырвать оружие и зарезать Сигизмунда, а потом заколоть намеченную жертву. Фигуры в зеркальных забралах Однако на миг они оба ошеломлённо пошатнулись, и тяжёлых серых доспехах хлынули внутрь юноша с шоковыми дубинками ожогами потерял равновесие. Вывернув подростку руку с оружием, Сигизмунд вонзил кусок заострённого металла ему в рукахтуловище. Тот охнул, резко застыв. Глаза у него помутнели от потрясения, губы зашевелились. Затем изо рта у парня хлынула кровь, и он рухнул. Мальчик посмотрел на него сверху вниз, опустился на колени и зажмурился.
— Встать! Встать! — крикнул усиленный голосПоднявшись, он увидел, что все ребята в комнате пристально смотрят на него. — Прямо сейчас! Бегом!
Он больше никогда не видел ни высокородного юношу, ни ещё кого-либо из техПодросток оглядел ребят, кто был с наблюдавших за ним в камере. Их смешали с сотнями других, разбили на группы, снова объединили и разделили, прогнали через проходы и двери, пока Сигизмунд Никто не обнаружил, что дрожит в каньоне между стенами из раздавленных обломков и разбитого щебняответил. Пол покрывал лёд, и холодная жидкость падала из беззвёздной тьмы наверхуТогда он обернулся к Сигизмунду.
Он не успел добраться до двери вовремя. Он выжил, но не поел. Потом всё началось снова. Он понял, что те, кто побежал, как только вокс-голос замолчал, были теми, кто совершал пробежки раньшеЮноша со шрамом на лице взглянул на Сигизмунда. В следующий раз он был одним из нихего глазах жил страх. Он так и И не добрался вовремя до двери на другом конце лабиринта. Он начал задаваться вопросомтолько страх, удавалось ли это вообще хоть кому-нибудь. Он продолжал пытаться, даже когда голод и усталость тянули его всё ниже и ниже в такое место, где он не был уверен, жив ли а ещё или это просто последние секунды жизни, разыгрывавшиеся в его головегнев.
В конце концов это просто прекратилось. Потом его накормили серыми кусочками пасты с химическим привкусом. Они позволили ему отдохнуть— Отойди от меня, — злобно произнёс он и повернулся спиной к мальчику.
Затем они снова начали пытаться убить его. Они пытались до изнеможения загонять его через промежутки между грудами обломков и каменными шпилямиПройдя мимо аристократа, он постоянно бежал, преследуемый какофонией криков и воя. Снова и снова без цели или обещания отдыха, и только шоковые дубинки фигур с визорамиСигизмунд сел у стены. Другие сломались, упали, Он не в силах идти дальше. Некоторые повернули и побежали обратно тем же путёмглядел ни на кого, которым пришлино наблюдал за всеми. Сигизмунд не видел, что с ними случилосьНа пальцах у него засыхала кровь.
Ночи и дни исчезли. Он просыпался в камере, слишком маленькой, чтобы лечь, затем Двери в гулком зале, наполненном таким ярким светом, что он не мог открыть глаза, не ослепнув. Цифры гудели на него из решёток динамиков. Он доходил до конца погони, и кто-то выкрикивал ему несколько слов. Первые два раза он не ответилкосую полоску открылись. Холодная вода, лёд, голод и снова темнота, слепящий свет и гудящие голоса. В третий раз что-то щёлкнуло Внутрь хлынули люди в затуманенных глубинах его разума, шлемах с зеркальными забралами и он ответил на выкрикнутые слова последовательностью цифр. Циклы светатяжёлой серой броне, тьмы и истощения закончились. Они снова подключили его к аппаратам. Жидкость закачали в его кровь, пока он висел на металлической раме. Они позволили ему поспать. Он начал задаваться вопросом, вернётся ли в мир живых или попадёт держащие в страну мёртвыхруках шоковые дубинки.
Наконец он проснулся и обнаружил— Встать! Встать! — раздался крик, что Смерть вернулся за нимусиленный динамиками. Гигант снял железное лицо. У него были зелёные глаза и черты лица— На выход, которые выглядели почти человеческими. Его бронированная кожа была серой с белыми пятнами на плечах. Мужчина в синей униформе стоял рядом с гигантом, его пальцы двигались по светившемуся инфопланшету.сейчас же! Бегом!
— Физические и когнитивные оценки находятся на высоком уровне, — сказал мужчина, не отрываясь от прокручивавшихся данных. — Имеется устойчивость к психотропным вливаниям, но в терпимых пределах. Никаких индикаторов психического потенциала. Оценка подтвердила, что он подходит для перехода к начальной имплантации.
— Подтверждение типа?Сигизмунд больше никогда не видел ни высокородного юношу, ни ещё кого-либо из тех, кто находился с ним в камере. Их смешивали с сотнями других, разбивали на группы, снова объединяли и опять разделяли, гнали через проходы и двери, пока мальчик не оказался в каком-то ущелье между стенами из раздробленных руин и завалов кладки. Пол покрывал лёд, и замерзающая жидкость лилась из беззвёздной тьмы наверху. Сигизмунд мелко трясся от холода.
— А измеренияМальчик поднял голову, которые не соответствуют? — спросил Смертьно летающая штуковина уже набирала высоту. Затем некоторые из ребят понеслись вперёд, не сводя глаз с Сигизмундав узкие проходы. Секундой позже Сигизмунд услышал поблизости звериный вой и тоже бросился бежать.
— Психологические и физические признаки двенадцатой и шестнадцатой категорий и одинокий признак девятнадцатого типаОн не успел добраться до двери вовремя. Он выжил, — сказал мужчина. — Всё в пределах допустимой совместимостино не поел.
Смерть подошёл ближеПотом всё началось заново. От него пахло маслом и чем-то ещёСигизмунд понял, что напомнило Сигизмунду о пряностяхте, горевших кто сорвались с места, как только вокс-голос замолчал, уже бегали здесь. В следующий раз он тоже сразу же помчался к цели на зимних кострах в кочующих лагеряхдругом конце лабиринта, но опять опоздал. Мальчик уже спрашивал себя, удавалось ли это вообще хоть кому-нибудь. Он почувствовалне сдавался, как кожу покалываетхотя голод и усталость всё тяжелее давили на него, и Сигизмунд уже не понимал, а инстинкт попытаться убежать скручивается жив ли он ещё или же в его кишкахголове у него прокручиваются последние секунды перед смертью.
— Приемлемо, — сказал Смерть после долгого молчанияНаконец всё это просто закончилось. Потом его накормили серыми брусками клейкой массы с химическим привкусом. Ему позволили отдохнуть.
Они дали ему новое сердце на Луне. Только позже он понялХолодная вода, что впервые покинул Терру. Было просто ещё одно путешествиелёд, сначала вверх голод и вниз по лабиринту залов и коридоров к посадочной платформе на склоне горы под звёздным ночным небом. На платформе стояла летающая машина размером с самое большое зданиевновь темнота, которое он когда-либо видел. Они дали ему костюм из прорезиненной ткани со спиральными символами слепящий свет и цифровыми кодами, которые он не мог прочитать. Было ещё больше таких, как он, группы подростков, двигавшихся вперёд к открытым дверям в боку машинымонотонные голоса.
Ещё больше гигантов стояло рядом с ней В третий раз что-то щёлкнуло в недрах его затуманенного разума, и в открытых дверях. Сигизмунд заметилотреагировал на выкрикнутые ему слова, что у каждого из них на броне были белые полосыназвав группу чисел. Циклы света, но не было двух одинаковыхтьмы и измождения закончились. Серый цвет их доспехов отличалсяЕго снова подключили к аппаратам. Пока мальчик висел на металлической раме, как будто цвет соответствовал какомув его кровь закачивали какую-то принципу, но не точностижидкость. Ему разрешили поспать. Правая рука одного была красной от плеча до пальцевТеперь он задавался вопросом, другого покрывали шрамы тёмно-серого и белого цветов. Они наблюдали за подростками горящими глазамиради чего старается: чтобы вернуться в мир живых или попасть в страну мёртвых.
Сигизмунд почувствовалНаконец он проснулся и обнаружил, как ледяной воздух ударил ему в лицо, и посмотрел на уходившие к горизонту зубчатые скалы и снегчто Смерть вернулась за ним. Гигант пришёл без железной личины. Он задумалсяОказалось, как далеко отсюда до кочующих лагерей, до Йель что у него зелёные глаза и остальныхпочти человеческие черты. Он ждал и терпел, ожидая шанса вырваться носил серую бронированную шкуру с белыми пятнами на свободу, и вот она, свободаплечах. Рядом с великаном стоял незнакомый мужчина в сине-зелёном мундире, лежавшая на этом чёрном горизонтечьи пальцы бегали по светящемуся инфопланшету.
Он двинулся к краю платформы, высматривая возможность спрыгнуть на заснеженный склон. Тогда один из гигантов переместился, встав между ним — Физиологические и краем. Это существо не смотрело прямо когнитивные характеристики на неговысоком уровне, но Сигизмунд почувствовал— сказал человек, что оно знаетне поднимая глаз от экрана, что он задумал, а затем, прежде чем появился шанс поискать другой путь, они двинулись где прокручивались данные. — Имеется устойчивость к машине. Они пристегнулись ремнями безопасностипсихотропным вливаниям, когда она начала реветь и дрожатьно в позволительном диапазоне. Двери закрылисьНикаких указаний на пси-потенциал. Машина накренилась, и он ощутил вибрацию полёта, но затем наступила внезапная тишина, и тяжесть исчезла из телаОценка подтверждает готовность к переходу на этап начальной имплантации.
Когда они приземлились снова, двери машины открылись в пещеру из гладкого тёмного камня с изогнутыми стенами и потолком, закрытым большой круглой перегородкой из металлических листьев. Первый шаг, который он сделал, заставил его подпрыгнуть через пространство, и когда он приземлился, ему показалось, что земля может отпустить его в любой момент.— Тип заверен?
Они отвели его в комнату, похожую на внутренность яйца. Стены были зеркально гладкими. На полу виднелись круглые лужи воды. Очень высокие фигуры в текучих чёрных комбинезонах — Психологические и серых мантиях скользнули вперёд физические признаки двенадцатой и обдали его тонким туманомшестнадцатой категорий, также единственный индикатор девятнадцатого типа, пахнущим химией— сказал мужчина. Туман холодил кожу. Они метнулись прочь, и он заметил, что они передвигаются на пружинистых чёрных ходулях— Всё в допустимых пределах совместимости.
Две женщины остались, одна молочноСмерть подошла ближе. От гиганта пахло машинным маслом и чем-бледнаято ещё, что напомнило Сигизмунду пряный дым зимних костров в серой мантии, с хромированными волосамибродячих лагерях. У второй было серебряное лицоМальчик почувствовал, и трубки вились по гладкой поверхности её комбинезона. Кусочки полированной металлической сетки свисали с неёчто кожа покрывается мурашками, подёргиваясь, хотя воздух был неподвижен. Сигизмунд понял, что она парила в полуметре а кишки скручивает от пола, и когда она подошла к нему, это выглядело так, как будто она скользила по глубокой воде. Серебро её маски поблёскивало в тусклом светебессознательного желания убежать.
Он огляделся, но не увидел никакой двери, даже той, через которую вошёл. Гигант в сером и белом стоял прямо за ним. Гнев и страх всколыхнулись в Сигизмунде. Не было ни выхода, ни пути назад. Он закончит здесь, и пути назад нет.
Гигант в сером подтолкнул его вперёд. В движение не было вложено особой силы, но Сигизмунд ощутил за этим прикосновением силу горного обвала. Он развернулся, нырнул, пытаясь проскочить мимо гиганта. Кулак сомкнулся на его шее и оторвал его от пола. Он брыкался и царапался, извиваясь, даже когда почувствовал, как бронированные пальцы впились в мясо шеи и позвоночник. Он смотрел в глаза гиганта, красные на фоне белого шлемаНа Луне ему дали новое сердце.
— Ты согласишьсяЛишь позже он понял, что впервые покинул Терру. Тогда это ощущалось просто как очередное путешествие, начавшееся с того, что Сигизмунд поднялся по лабиринту залов и коридоров наружу, к посадочной платформе на склоне горы под звёздным ночным небом. Там стояла летающая машина размером с самое большое здание, — прорычал которое он когда-либо видел. Ему заранее вручили костюм из прорезиненной ткани с символами двойной спирали и непонятными для него цифровыми кодами. На площадке онувидел других подростков, похожих на него, построенных в квадраты. Они двигались к открытым дверям в боку машины.
— Отпусти егоКак в проёме, — произнёс женский голостак и рядом с кораблём стояли гиганты. Хватка Сигизмунд заметил, что у каждого из них на шее Сигизмунда броне есть белые участки, однако все великаны различаются между собой. Их серые доспехи имели разные оттенки, как будто цвет соответствовал какой-то норме, но её не ослаблатребовалось соблюдать в точности. — Истинное согласие не достигается угрозойУ одного правая рука была красной от плеча до пальцев, доспех другого будто исполосовали белые и тёмно-серые шрамы. Отпусти егоОни наблюдали за подростками светящимися глазами.
Пальцы разжалисьЛедяной воздух впился Сигизмунду в лицо. Посмотрев на зубчатые скалы и снег, что уходили к горизонту, он задумался, как далеко отсюда до бродячих лагерей, до Йель и Сигизмундостальных. Мальчик ждал и терпел, задыхаясьнадеясь, рухнул что ему выпадет шанс вырваться на каменный пол. Женщина в серебряной маске подплыла к нему волю, — ивот она, прежде чем он успел среагироватьсвобода, взяла его под руку и подняла на ногилежит в той чёрной дали.
— Ты познал страданияОн зашагал к краю платформы, — сказала онавысматривая возможность спрыгнуть на заснеженный склон. Тогда один из гигантов переместился так, чтобы встать между ним и обрывом. Хотя существо не смотрело прямо на него, Сигизмунд с удивлением услышал в её голосе нотку сочувствия. Он понялпочувствовал, что её лицо было маской, веки были закрыты, как будто в безмятежном снеоно разгадало его замысел. — Я это вижуШанса поискать другой путь мальчик не получил: пришлось идти к машине. Мне жаль, но сейчас будет ещё больнее, а потом ещё больнееПока ребята застёгивали фиксаторы, она начала реветь и затем.дрожать.Двери закрылись. — Женщина кивнула. — Вы не должны быть детьми добротыМашина накренилась, и ваше перерождение не будет добрым. За это я тоже прошу прощения. — Она протянула руку и коснулась его щеки; потом он отпрянул от холодного прикосновения. — Недоброе порождение последних дней эпохи невежества. По крайней мереощутил вибрацию при полёте, так говорит Повелитель Терры, это надеждано затем неожиданно наступила тишина, которая придаёт боли смысл. — Она опустила руку и отвернулась, плывя к круглому каменному столуего тело утратило вес. — Как твоё имя, сын Терры?
Он колебалсяКогда они снова сели, как будто произнести имя означало отказ от части себядвери отсека открылись в пещеру из гладкого тёмного камня с изогнутыми стенами и потолком, закрытым большой перегородкой-диафрагмой из металлических листьев. При первом же шаге мальчик совершил длинный скачок вперёд, за которую а когда он боролсяопустился на пол, от части себяему показалось, которая найдёт выход из этого подземного мира чудовищ и ведьмчто связь с поверхностью может разорваться в любой момент.
— Сигизмунд, — сказал он.
— Старое имя… Я — ГелиосаЕго отвели в комнату с гладкими, как зеркало, стенами, похожую по форме на яйцо. — Она указала на другую женщину На полу виднелись круглые лужи воды. Очень высокие создания в серой мантии. — А это моя дочьтекучих чёрных комбинезонах и серых одеяниях, Андромедаскользнув вперёд, шестнадцатаяопрыскали его каким-то аэрозолем, носящая это имяпахнущим химией. Мелкие капельки холодили кожу. Старые имена… Мы все носители историиКогда существа метнулись прочь, Сигизмундзаметил, ты знал об этом? Каждая жизнь переносит прошлое в будущее. Во всех людях есть принцип всеобщего, который пытается выразить себя. Для некоторых он никогда не получает возможность всплыть что они передвигаются на поверхность. Для других он переделывает ихчёрных пружинных ходулях.
Она подняла руку, и паук с серебристыми металлическими лезвиями скользнул из темноты наверху. Сигизмунд обратил внимание на канавки и каналы, которые пересекали каменный стол и спускались по его бокам к зеркальным лужам воды в полуОстались две женщины.
— Мы собираемся сделать Первая, с тобой чтохромированными волосами и в сером облачении, выглядела молочно-то ужасное, Сигизмундбледной. МногиеУ второй, на самом деле большинство из техс серебряным лицом, кто подвергается этой трансмутации, не выживаютпо обтекаемой поверхности комбинезона вились какие-то трубки. ''Ты'' можешь не выжитьС неё свисали лоскуты флёра из полированного металла, хотя чтокоторые почему-то подсказывает мнеколыхались в неподвижном воздухе. Сигизмунд понял, что ты этого не допустишьона парит в полуметре над полом. Когда женщина направилась к нему, если сможешьпоказалось, и я, со своей стороны, надеюсь, что ты выживешьбудто она рассекает воду на глубине. Я не совершаю обряды над большинством претендентов, которых приводят сюда, но я проведу его над тобой… Если ты позволишьЕё серебряные черты поблёскивала в тусклом свете.
— Будет такМальчик огляделся, как пожелает матриархно не увидел никакой двери, — сказала онадаже той, через которую вошёл. — У Прямо у него будет выборза спиной стоял гигант в серо-белой броне. Гнев и страх взметнулись в Сигизмунде. Нет ни выхода, ни пути назад. Здесь ему придёт конец, и если ты отсюда уже не хочешь, чтобы мы прекратили производство твоей породы, ты будешь молчатьвернуться.
Гигант покачал головойВеликан в сером подтолкнул его вперёд. Он не вложил в движение огромную силу, но больше ничего мальчик ощутил, что за его прикосновением таится мощь горного обвала. Развернувшись, Сигизмунд попробовал нырнуть мимо гиганта. Тот сомкнул у него на шее кулак и оторвал его от пола. Мальчик брыкался и царапался, не сказалпрекратив извиваться даже после того, как почувствовал, что пальцы латной перчатки вдавливаются в мышцы и позвоночник. В его молчании был гневОн смотрел в глаза великана — красные участки белого шлема.
Сигизмунд посмотрел на Гелиосу. Мысленно он наполовину задавался вопросом, не бредит ли от голода или лихорадки, и не видит ли в последнем сне перед концом истории о подземном мире и стражах у врат жизни и смерти— Ты согласишься! — прорычал тот.
— Выбор есть всегдаПальцы разжались, — ответила Гелиосаи Сигизмунд, задыхаясь, повалился на каменный пол. — Даже если альтернатива — умереть, это выборЖенщина с серебряным лицом подплыла к нему. Идти дальше, выживатьНе давая мальчику опомниться, иметь возможность стать — это тоже выборона взяла его под руку и подняла на ноги.
— Если ты переживёшь этот процессПротянув руку, да, ты станешь одним из них — одним из Легионес Астартес Императора Террыона дотронулась до его щеки. Мальчик отпрянул от холодного прикосновения.
— Чего ты боишьсяОн колебался так, Сигизмундсловно назвать своё имя значило отказаться от той части себя, что это значит?за которую он боролся.
— Существо тьмыТой, посланное молиться за живыхчто нашла бы выход из этой преисподней чудовищ и ведьм.
Гелиоса рассмеялась— Сигизмунд, коротко и холодно— сказал он.
Она протянула Женщина подняла руку , и из темноты наверху выскользнуло устройство с серебристыми клинками, похожее на паука. Мальчик заметил, что каменный стол пересекают борозды и каналы, которые спускаются по его бокам к каменному столу под пауком с лезвиямизеркальным лужам воды в полу.
Он вынырнул из омута воспоминаний под стук второго сердцаСигизмунд посмотрел на Гелиосу. Он быстро всталПро себя мальчик отчасти задавался вопросом, рука потянулась к хирургическим скобкамне бредит ли он от голода или лихорадки, не видит ли сейчас, у могильной черты, последний сон о преисподней и стражах у врат жизни и прижжённая плоть сползла по середине грудисмерти.
На него смотрели глаза — две пары глазВыбор есть всегда, каждая на своём лице— ответила Гелиоса. — Даже если другой вариант — гибель. Идти дальше, одно худое и тёмноевыживать, другое с узлом уродливых шрамов, пересекавших щёку, висок и рот, которые превратились в ухмылку, когда Сигизмунд моргнулиметь шанс реализовать себя — это тоже надо выбрать.
Помещение было маленьким и металлическим, пахло человеческим потом и спёртым воздухом. Исчез гладкий чёрно-серый камень Луны. Гравитация притягивала его, когда он двигался. Воспоминания о кочующем лагере и буре ощущались так, — А как будто они вот-вот хлынут обратно в глаза.думаешь ты сам?
Сигизмунд — Я не ответил, но почувствовалзнаю, что слова в его мыслях связались со знанием, о котором он и не подозревал. ''Гипновливание знаний, также называемое гипноиндоктринацией — процесс, посредством которого соответствующим образом химически подготовленный субъект может усваивать фундаментальные знания с помощью неактивного процесса. Уровень потерь среди испытуемых — двадцать три целых и четыре десятых процента''. — Яркие воспоминания и сновиденияэто такое, — сказал худощавый. — Пока мозговая ткань перестраивается, чтобы приспособиться к дополнительным информационным слоям. Многие испытуемые полностью теряют способность видеть сны. Другие теряют части предыдущих воспоминанийон. Небольшое количество…
''Претендент''. Это слово заставило Сигизмунда моргнутьГелиоса рассмеялась, когда он осмыслил его. Он снова моргнул, глядя на свои руки и мышцы, уже набухшие на предплечьях. Он знал, что это было результатом имплантатов, данных ему на Луне, органов первой фазы трансформации, его перерождения во что-то, что больше не будет по-настоящему человеком. Он почувствовал, как внутри всплывают другие слои запомненной информации. Должно быть, они отправили его сразу после первых стадий процесса коротко и влили гипнознания в череп, когда корабль, пересекал звёздыхолодно.
— Это Гелдоран, — сказал улыбавшийся, кивнув в сторону другого. — А меня зовут Фафнир РаннОна простёрла руку к каменному столу под пауком из клинков.
Пушечный снаряд попал в центральную часть сервитора-убийцы. Тот отлетел назад, врезался в металлическую стену и прыгнул на Сигизмунда. Он выстрелил снова, ещё одно попадание пронзило ядро сервитора. Существо откинулось на спину и забилось в конвульсиях, молотя стальным скорпионьим хвостом. Второй сервитор выскочил из-за угла, его руки и ноги вонзились в стену и потолок. Сигизмунд вскинул оружие, быстро, но недостаточно быстро. Сервитор-убийца протянул длинные руки из мёртвой плоти. Пушечный снаряд попал ему в голову. Он упал, кровь лилась из того местакивнул, где металлическая маска врезалась в мясо и череп под нейклинки стремительно опустились.
Он услышал торжествующий рык Гелдорана при выстреле, но не оглянулся на другого претендента. Инстинкт одинокого выжившего заставил его сосредоточиться только на себе. Он ударил ногой по шее сервитора, пригвоздив того к полу, и выстрелил в остатки головы, затем вскинул оружие и выстрелил ещё раз в того, который скребся по палубе. Он пошёл вперёд, за угол, навстречу гудевшим завываниям остальных приближавшихся сервиторов, вынул обойму и плавным движением вставил новую.
Сервиторы уже ждали, прижавшись к стенамОн вынырнул из омута воспоминаний под стук второго сердца. Они были из человеческого материала, илиПоспешно встав, провёл рукой по крайней мере, частично, но кибернетическая работа и манипуляции с плотью сломали их позвоночники и вправили суставы так, что они могли бегать на четырёх конечностях, как кошачьи, или скакать, как прыгавшие обезьяны. Металл покрывал их черепа, а спины усеивали штекеры электрошокеров. Части мозговой ткани вырезали и поместили в грудную клетку хирургическим скобкам и нижнюю часть туловища. Один смертельный выстрел в голову замедлитрубцу прижжённой плоти, но не убьёт их; для этого нужно полностью уничтожить их. Вдобавок ко всему, они были быстрыми, их было трудно убить, и они действовали со злобной хитростью. Сигизмунд уже сталкивался с ними в десятках тренировочных упражнений убийственного уровня и видел, как они победили трёх претендентов. Этого следовало ожидать, если вы не усваивали полученные уроки. В тренировочных лабиринтах глубоко внутри корабля ни в чём нельзя было быть уверенным, и всё было испытанием. Каждое упражнение происходило вслепую; продолжительность, враг и условия всегда менялись. В предыдущих циклах их сбрасывали в жаркую зону с ядовитым воздухом и изменявшейся гравитацией. На этот раз они были облачены в серые неполные панцири и вооружены стаб-пушками, которые стреляли твердотельными пулями размером с большой палец человека. Их цель была проста — уничтожить сервиторов-убийц быстрее чем за пятьдесят минуттянущемуся посередине груди.
Сервитор прыгнул на Сигизмунда. Он выстрелил— Жив, изменил прицел и выстрелил ещё дважды. Кровь брызнула из развалин черепа. Когти царапнули по левой руке. Он почувствовалникаких сомнений, как стаб— раздался чей-пушка опустилась, и дёрнул её обратно. Он нажал на спусковой крючок. Он ударил ногой. Взрыв пробил торс сервитора. Он снова ударил ногой, отправив труп в другого сервитора, который полз к нему по стене. Удар едва замедлил противника, но этого оказалось достаточно, чтобы он ткнул стволом пушки в грудную клетку и выстрелил сновато голос.
Онемение распространялось от раны На него взирали две пары глаз. Одна — на рукелице худом и тёмном, но кровь уже сворачивалась. Другой сервитор подпрыгнул к потолку и вцепился когтями в решётку. Сигизмунд отступил другая — на шаг лице с узлом уродливых шрамов, пересекавших щёку, висок и опёрся плечом в стенурот. Сервитор изогнулся и прыгнул. Он выстрелил. Снаряд попал Тот сложился в лицо, прошёл сквозь шею и туловище. Существо упалоухмылку, конечности обмякли. когда Сигизмунд прицелился и выстрелил ещё раз. Выстрел пронзил другого сервитора от головы до живота. Тот повис с потолкаморгнул, его когти по-прежнему цеплялись за пластины решёткизасмотревшись.
Сигизмунд опустил прицелОни находились в маленьком металлическом помещении, но не оружиегде неприятно пахло человеческим потом и спёртым воздухом. Позади него изИсчез гладкий чёрно-за угла вышли Ранн и Гелдорансерый камень Луны. Шевельнувшись, мальчик ощутил полную силу тяжести. Казалось, их лица что воспоминания о бродячем лагере и доспехи были забрызганы кровьюгрозе сейчас снова встанут перед глазами.
Ранн и Гелдоран посмотрели — Полагаю, что на Сигизмундавесь путь от Соляра, который отвернулся и пошёл обратно по коридору— произнёс улыбчивый.
— Ты знаешь, — сказал Гелдоран. — У тебя есть гипноинформация, ты слышал ответ от старших. Мы становимся воинами Седьмого Легионес Астартес. Мы будем солдатами в Крестовом походе«Претендент».
Сигизмунд покачал головой— Это Гелдоран, — отозвался улыбчивый, кивком указав на второго парня. — А меня зовут Фафнир Ранн.
Гелдоран выглядел так, как будто собирался снова заговорить, но Ранн поднял руку.
— Мы становимся чудовищамиПушечный снаряд угодил в центральную часть сервитора-убийцы. Тот отлетел назад и врезался в металлическую стену, Сигизмунда затем оттолкнулся от неё и прыгнул на Сигизмунда. Выстрелив снова, — сказал Ранн. Сигизмунд слегка кивнулпробил сердцевину противника. — Мы становимся существамиСущество откинулось на спину и забилось в конвульсиях, которые будут сокрушать и убиватьмолотя стальным скорпионьим хвостом. Второй сервитор выскочил из-за угла, вонзая в стену и наше существование создаст столько же ужаса, сколько потолок клинки на руках и надеждыногах. ЧудовищаСигизмунд быстро вскинул оружие, воплощение смертино всё равно опоздал. Из всегоСервитор-убийца протянул к нему длинные руки из мёртвой плоти. Тут же в голову создания попал пушечный снаряд. Оно упало, и оттуда, что видели звёздыгде металлическую маску вживили в мясо и череп под ним, они не видели ничего подобного намхлынула кровь.
— Не тоЗатем Сигизмунд вскинул оружие и ещё раз выпалил в того, что корчился на что ты надеялсяпалубе. Он зашагал вперёд, за угол, когда сражалсянавстречу монотонному вою остальных сервиторов, чтобы остаться в живыхчто приближались к нему, — сказал Раннвынул магазин и плавным движением вставил новый. — Хуже, чем ты боялся, да?
Зазвучали клаксоныСущества уже ждали, прижавшись к стенам. Лампы вспыхивали Их сконструировали на основе людей — во всяком случае, частично, — но в ходе кибернетических имплантаций и мигалиопераций над плотью им выгнули позвоночники и переставили суставы так, что они могли бегать на четырёх конечностях, словно фелиды, или скакать, как прыгучие обезьяны. Вдалеке по коридорам эхом разнёсся скрежет когтейМеталл покрывал их черепа, впивавшихся а спины усеивали разъёмы для подключения электро-стрекал. Части мозговой ткани вырезали и поместили в металлгрудную клетку, а также в нижнюю часть туловища. Гелдоран начал двигатьсяОдин убойный выстрел в голову замедлит их, но Ранн был неподвиженне прикончит. Их нужно уничтожать полностью. Вдобавок ко всему они быстры, живучи и действуют со злобным коварством. Сигизмунд уже сталкивался с ними в десятках учебных упражнений смертельного уровня и видел, как они выпотрошили трёх претендентов. Этого и следовало ожидать тем, кто не сводя глаз усваивал полученные уроки. В тренировочных лабиринтах глубоко внутри корабля царила неизвестность, и на каждом шагу ждали испытания. Любое упражнение проходило вслепую: продолжительность, тип врага и условия всегда менялись. В предыдущих циклах ребят сбрасывали в жаркую зону с ядовитым воздухом и меняющейся силой тяжести. На этот раз их облачили в неполные комплекты серой панцирной брони и вооружили ручными пушками, которые выпускали твердотельные пули размером с Сигизмундабольшой палец человека. Им поставили простую задачу — истребить сервиторов-убийц менее чем за пятьдесят минут.
— Я не стану чудовищемОдно из существ прыгнуло на Сигизмунда. Он выстрелил, — сказал сместил прицел и выпалил ещё дважды. Из разбитого черепа врага брызнула кровь. Левую руку юноши пробороздили когти. Ощутив, что оружие опустилось, он дёрнул ствол вверх. Он нажал на спуск, и пушка содрогнулась. Взрыв словно выскоблил туловище сервитора. Сигизмундпинком отбросил его труп в другое создание, которое ползло к нему по стене. Удар едва замедлил противника, но юноше хватило этого, чтобы прижать дуло орудия к грудной клетке сервитора и выстрелить снова.
Ранн ухмыльнулсяОт раны на руке расползалось онемение, но кровь уже сворачивалась. Другое существо, подпрыгнув к потолку, вцепилось когтями в решётку. Сигизмунд отступил на шаг и упёрся плечом в стену. Сжавшись, убийца прыгнул на него. Юноша открыл огонь. Снаряд, попав в лицо создания, прошёл через шею и туловище. Создание упало, его конечности обмякли. Прицелившись, Сигизмунд выстрелил ещё раз. Пуля прошила третьего сервитора от головы до живота. Тот закачался под потолком:его когти застряли в сетчатых пластинах.
— Идём! — прорычал Сигизмунд чуть опустил оружие, но не направил его в пол. Позади юноши из-за угла вышли Ранн и Гелдоран, чьи лица и они побежали по коридору на звук когтей. Они достигли места, где туннель расширялся, а затем снова сужался. Гелдоран сделал серию боевых жестов. Троица прижалась к стенам по обе стороны от сужениядоспехи покрылись брызгами крови.
— Ты уверен? — спросил СигизмундРанн и Гелдоран посмотрели на Сигизмунда. Тот отвернулся и зашагал обратно по коридору.
— Ни в чём нельзя быть уверенным, брат. Вот почему мы должны бороться за это.
— Спасибо… братСигизмунд защёлкнул магазин, — сказал Сигизмундподготовил пушку к стрельбе и поставил на предохранитель. Ранн ухмыльнулся. Гелдоран встретился взглядом с Сигизмундом и коротко кивнулПодняв голову, он взглянул Ранну в глаза.
Шум воющих голосов был оглушительным, когда первый сервитор-убийца повернул за угол— Во что мы превращаемся? — спросил он.
''— Вы нашли себя, — сказал ФоссСигизмунд покачал головой. Он улыбался, когда записывал, думая о Ранне. Капитан-штурмовик обладал величайшей способностью к откровенной правде и смеху, которую Фосс когда-либо встречал в сыне Рогала Дорна.''
''— Я ничего не нашёл. Легион нашёл меняГелдоран выглядел так, будто собирался сказать что-то ещё, — сказал Сигизмунд. — Я принял этоно Ранн жестом остановил его.''
''— КажетсяМы становимся чудовищами, я начинаю пониматьСигизмунд, — сказал Фосспроговорил Фафнир, и иониец слегка кивнул. — Это цепь становленияСозданиями, от страха которые будут крушить и потери к братству убивать. Само наше существование породит столько же ужаса, сколько и идеализмунадежды. Чудовища, воплощения смерти... На что бы уже ни насмотрелись звёзды, таких, как мы, они увидят впервые.''
''— Я не идеалист, — сказал Сигизмундвновь кивнул.''
''— Вы чемпион и защитник клятв легионаНа такое ты точно не рассчитывал, который вериткогда сражался, что они не просто завоёвываютчтобы выжить, но создают нечто большее— добавил Ранн. — Даже хуже, чем они сами. Вы неоднократно сражались за честь своего легиона. Разве это не идеализмты боялся, да?''
''Зазвучали сирены. Вспыхнули и замигали лампы. Вдалеке по коридорам эхом разнеслись звуки, похожие на щелчки ножниц, — Это долгкогти впивались в металл. Гелдоран двинулся с места, но Фафнир, словно застыв, — сказал Сигизмундне сводил глаз с Сигизмунда.''
''— КонечноЯ не стану чудовищем, это так... — пробормотал Фосс себе под носсказал тот.''
''— Мой ответ тебя не устраивает? — спросил Сигизмунд, и в его словах было достаточно резкости, чтобы Фосс поднял голову. Холодный убийственный взгляд снова встретился с ним, и снова в затылке закричала волна страха. Он подавил её.''Ранн ухмыльнулся:
''— Если говорить откровенно, то даА с чего ты взял, что уже не устраивает, — сказал онстал? Но это совсем другое дело.''
''— Почему?''Пошли! — прорычал Гелдоран, и они ринулись по коридору туда, где лязгали когти.
''— Я в это не верюЮноши достигли участка, где туннель расширялся, а затем его края сближались вновь. Гелдоран показал череду боевых знаков, и все трое прижались к стенам по обе стороны от сужения.''
''— Ты называешь меня лжецомхочешь знать, в чём мы участвуем? — Снова резкостьспросил Фафнир, но не стал дожидаться ответа. — Мы — конец всего былого. Всего. Мы собираемся снести всё это, а если что-то воспротивится, мы разобьём его и сожжём. Пепел — вот что мы оставим после себя. Все короли и безумные правители, обещание в низком контроле голосавсе войны и ложь, которое заставило бы волков вся кровь и жестокость... Мы повергнем всё это и воинов ползти обратно во тьмубросим подыхать на земле. Палачи прошлого — вот кто мы такие.А знаешь, что придёт после? Эпоха, когда мы больше не будем нужны и уже ''никогда''не понадобится кто-то вроде нас.
''Фосс сдержал эмоции— Ты уверен? — отозвался Сигизмунд. Он вздохнул, потёр глаза.''
''— Я не думаю, что вы лжёте, и также уверен в том, что не станете лгать, как и Уверенности нет ни в том, что сияет свет Сол, но я думаю, что вы... — Он снова вздохнул, отложил планшет и взял флягу с водой. Жидкость внутри была такой же сладкой, как и всё остальное на этой планете. Он сделал глотокчём, завинтил крышку и поставил её на столбрат. Сигизмунд по-прежнему наблюдал Вот почему мы должны бороться за ним, когда он снова взял планшет и перо. — Я думаю, вы разрываетесьэто.''
''Тень промелькнула в льдистоСигизмунд долго смотрел на Ранна. Из глубины коридора донёсся скрежет сервиторов-голубых глазахубийц.''
''— Что?''Спасибо. брат, — произнёс Сигизмунд.
''— Я думаю, вы хотите поговорить, рассказать мне свою историю и причины своей веры, но вам одновременно не нравится сам процесс, вам неудобно. Это вам не подходит. Ваш меч, ваш легион, ваш долг — они вам подходятФафнир ухмыльнулся. Сидеть Гелдоран встретился взглядом с человеком, который думает, что его долг — найти и осветить истину — и, честно говоря, немного упрямым по-своему, — это вам не подходит. Это неудобно. Итак, милорд, вы разрываетесь между тем, чего хотите, ионийцем и своей природой. И это подводит нас к другому конфликту, реальному — тому, который присутствует не только в рассказе, который вы мне поведали, а великому конфликту внутри вас, который заставляет вас отвечать «долг», когда я спрашиваю, почему вы делаете то, что делаетекоротко кивнул.''
''Долгая пауза. Выражение лица Сигизмунда не изменилосьПервый сервитор-убийца повернул за угол, сопровождаемый шумным воем других. У Фосса появилось отчётливое ощущение, что если он не зашёл слишком далеко, то подошёл прямо к чертеГолоса существ оглушали.''
''— Ты слишком много болтаешь, Давай! — сказал крикнул Сигизмунд тихим, низким и опасным голосом. — Ты быстро формируешь мнения на основе скудной информации и говоришьвсе трое резко выпрямились, когда разумным вариантом действий является молчаниеподнимая оружие.''
''Фосс ждал. Он проделал долгий путь ради этого разговораКогда прогремели первые выстрелы, чтобы поговорить с воином из воинов. У него было такое чувствоионийцу показалось, что он, возможно, только что завершил и путешествие, и разговор. Глаза Сигизмунда блеснули, и медленно последнее выражение, которое Фосс ожидал увидеть, ненадолго появилось на лице Лорда Храмовникауслышал смех Ранна.''
''— Я понимаю, почему ты нравишься Ранну, — сказал Сигизмунд и улыбнулся.''
== ТРИ ==''— Мой ответ тебя не устраивает? — спросил Сигизмунд с такой заметной резкостью, что Соломон поднял голову.''
Он поднял голову и открыл глаза. Сержант Иск смотрел на него сверху вниз.''— Ты называешь меня лжецом?''
— Брат-сержант''Снова резкость, — ответил Сигизмунд и начал вставатьснова намёк, чтобы отдать честьзвучащий в низком контролируемом тоне. Иск положил руку на наплечник Сигизмунда, останавливая его. Рука была из промасленного металла, сервосоединения и микропоршни обнаженыУслышав такой голос, словно кость волки и сухожилия на конечности, с которой содрали кожу. Аугментация занимала всю руку Иска, пока не исчезала под изгибом наплечника. Его правая нога тоже была аугметической, заканчиваясь ступнёй с квадратным носком, похожей на миниатюрную версию ступни боевого титана. Он был с непокрытой головой, а его лицо и череп представляли собой оболочку из хрома и чёрного углерода. Два аугметических глаза светились красным светом над ртом и подбородком, которые остались единственными признаками того, что лицо когда-то было из плотивоины поползли бы обратно во тьму.''
Ходили слухи, что он потерял половину тела из-за плотоядного нановируса во время штурма Луны, когда Великий крестовый поход ещё ''Восс не вышел за пределы Солнечной системыпозволил себе поддаться эмоциям. От него мало что сохранилось для восстановления на службеВздохнув, и он балансировал на грани погребения в дредноуте, пока не сказал, что переломает кости техноадептам тем, что от него осталось, прежде чем уснёт в ходячем гробу. По крайней мере, так говорили, и хотя никто и никогда не просил его подтвердить эти слухи, само тело было свидетельством его службы. Его отделение было вторым в составе 45-й штурмовой группы Десятого крестового похода VII легиона — подразделения «за линией фронта», как часто называли их. Не просто первыми вступать в бой, но и первыми бросаться на врага. Когда Десятый крестовый поход легиона наносил первый удар, 45-я была костяшками его кулакапотёр глаза.''
Голова Иска дёрнулась''— Я не думаю, что вы лжёте, и его глаза зажужжалиубеждён в том, что не говорил этого, сосредоточившись на клятвенном пергаменте так же твёрдо, как и в руке Сигизмундатом, что Сол излучает свет. Они находились в погрузочном отсеке десантного корабляНо я думаю, что вы... — Ещё раз вздохнув, двести воинов в жёлтоСоломон отложил планшет и взял фляжку с водой. Жидкость внутри оказалась такой же липко-чёрных цветах Имперских Кулаковсладкой, каждый стоял или сиделкак и всё остальное на этой планете. Отпив, воздух гудел от активной силовой бронион завинтил крышку и поставил флягу на стол, оружие звенело при последней проверкепотом опять взял планшет и перо. Сигизмунд по-прежнему наблюдал за ним. Дым горячего сургуча поднимался оттуда, где слуги и сервиторы двигались среди воинов— Я думаю, прикрепляя к доспехам клятвенные бумагивы разрываетесь. ''
— Можно, брат? — спросил Иск. Металлические пальцы разжались, и он кивнул на клятву момента Сигизмунда. Сигизмунд понял, что колеблется, а затем протянул пергамент''В льдисто-голубых глазах промелькнула тень. ''
Иск посмотрел на него, его глаза снова сфокусировались до жёстких точек красного огня.''— Что?''
Сигизмунд долго молчал''Долгая пауза.Выражение лица Сигизмунда не изменилось. У Восса появилось отчётливое ощущение, что он если и не зашёл слишком далеко, то подступил к самой черте.''
Ещё один ''Восс ждал. Он проделал долгийпуть ради этой беседы, ради общения с воином из воинов. Теперь Соломону казалось, красныйчто он, возможно, только что завершил и путешествие, и разговор. Но глаза Сигизмунда блеснули, как лазери на лице главного Храмовника медленно проступило выражение, взглядкоторое Восс менее всего ожидал увидеть там.''
Иск протянул пергамент Сигизмунду, который взял его''Затем улыбка исчезла.Соломон моргнул.''
У города было название, но оно исчезло, как только прозвучал первый выстрел. Для стратегов и штабистов 786-й группы Крестового похода ''— это стало зоной боевых действий 12-75/Основная. Для всех остальных в пределах боевой сферы это был просто город Ведьм. Он располагался на плато с сетчатыми полями, гидропонными куполами и ирригационными каналами, которые сияли на солнце, словно серебряная инкрустация. Люди обрабатывали эти купола, канавы и поля, собирая урожай зерновых культур, мякоть корнеплодов и цитрусовых, заполняли ими вагоны и отправляли по рельсам обратно в город. Почва представляла собой толстый слой старого вулканического пепла, сухого на жаре и плодородного при поливе. Землекопы и ирригационные работники подбирали осколки зелёного вулканического стекла целыми вёдрами, и кучи этого материала отмечали пересечения вившихся между полями дорог и тропинок. Когда солнце садилось в определённое время года, зелёное стекло светилось, как будто внутри каждого осколка были живые светлячки. В эти ночи фермеры танцевали и благодарили звёзды и землю за свою удачу и изобилиеВсё остальное.''
Над плато и полями возвышался город. Гора в его сердце когда-то была вулканом, который покрыл землю у подножия пеплом, стеклом и пемзой. Он давно остыл и его склоны теперь обрамляли башни и здания. Дороги спиралью вились от десяти ворот у его основания к краю кратера. Башни окружали этот край, как шипы на короне. Внутри кратера лестница кольцами спускалась в холодное жерло горы, вниз и вниз, туда, где никогда не знали солнечного света. Никаких зданий на этом длинном спуске не было, только вырубленные в скале лестницы и ниши, и верёвки, натянутые через пропасть и увешанные зелёным стеклом, которое звенело ночью, словно от ласковых прикосновений ветра''Сигизмунд выгнул бровь.''
Другие города покрывали планету и даже усеивали спутники и планетоиды всей звёздной системы, но город и его гора были сердцем изобилия. Отсюда защита, традиции и стабильность объединяли людей планеты и системы. Хозяева города владели силой земли и воздуха, солнца и ночи. В разгар сезона солнца и снова в середине сезона бесплодия их слуги приходили и забирали то, что им причиталось: одного из ста молодых, выбранных для служения и, возможно, для того, чтобы самим стать хозяевами. Всё находилось в равновесии: давали изобилие и уверенность, а взамен получали должное, точно так же, как с землёй, которую поливали, а затем собирали урожай. Не было причин сопротивляться. Не было никаких причин делать что-либо, кроме как повиноваться и быть благодарным.''— Да неужели?''
Потом пришли корабли. Равновесие нарушилось, и мира и изобилия не стало.
Сигизмунд почувствовал, как двигатели «Лэндрейдера» заработали на максимальных оборотах. Ударная волна пронзила его тело. Шлем засветился янтарными рунами предупреждений. Он ощутил, как машина резко завертелась. Свет в отсеке сменился с жёлтого на красный. Что-то взорвалось в воздухе совсем рядом. Удары прокатились эхом по корпусу танка. Тот покачнулся и с грохотом покатился в другом направлении. Магнитные ремни, удерживавшие Имперских Кулаков, разомкнулись. Сигизмунд вскочил на ноги, когда «Лэндрейдер» снова накренился. Рядом с ним Ранн зарычал со смехом через громкоговоритель шлема.ГОНЧИЕ ВОЙНЫ
— Произнесите свои клятвы, — раздался голос первого сержанта Иска по командному воксу, ровный и ясный сквозь рёв двигателей.
— Чтобы мы могли найти, что равны ейОн поднял голову и открыл глаза... — последовали следующие слова. Жужжащий визг расколол красный воздух, когда выстрелили спонсоны танкаСверху вниз на него смотрел сержант Иск.
— ''Приближаемся к точке высадки, сопротивление высокое—''Брат-сержант, — раздался спокойный голос командира машиныотозвался Сигизмунд и начал подниматься, чтобы отсалютовать.
— Чтобы мы могли возвыситьсяИск остановил воина, положив руку ему на наплечник.Кисть сержанта состояла из промасленного металла.Оголённые сервосочленения и микропоршни напоминали кости и сухожилия на конечности, с которой содрали кожу. Аугментации занимали руку Иска по всей её части, не скрытой под изгибом наплечника. Его правая нога, тоже искусственная, оканчивалась ступнёй с квадратным носком, похожей на миниатюрную версию опоры боевого титана. Сержант не носил шлем, а его лицо и череп представляли собой кожух из хрома и чёрного углепластика. Надо ртом и подбородком, единственными свидетельствами того, что когда-то он обладал лицом из плоти, светились два красных глаза-объектива.
Шум двигателя нарасталПо слухам, Иск потерял половину тела из-за плотоядного нановируса во время штурма Луны, когда Великий крестовый поход ещё не вышел за пределы системы Сола. Того, что сохранилось, едва хватало, чтобы вернуть воина на службу, лязг гусениц вибрировал сквозь броню и плотьуже обсуждалось, не поместить ли его в саркофаг дредноута, но сам сержант заявил, что скорее соберёт себя из кусков и прикончит техноадептов, чем уснёт в ходячем гробу. По крайней мере, так говорили. Хотя никто и никогда не просил Иска подтвердить ту историю, само его тело заменяло ему послужной список. Он командовал вторым отделением в составе 45-й штурмовой группы Десятого крестового похода VII легиона — «более-чем-фронтовым» подразделением, как их часто называли в тех войсках. Они не просто первыми вступали в бой, но и первыми врубались во врага. Когда легионные силы Десятого крестового похода били по врагу в начале сражения, 45-я была костяшками их кулака.
«Лэндрейдер» развернулся, когда правая гусеница на полной скорости включила задний ход. Ещё один визг лазерного разряда. Заскрежетали тормоза. С глухим стуком пневматики поршни распахнули штурмовые люки. «Лэндрейдер» продолжал буксовать. Грязь перехлёстывала через край пандуса, когда он вгрызался в землю. Сигизмунд, Ранн и братья по отделению устремились к выходу. Мир снаружи был размытым пятном охристого света. Сигизмунд быстро сбежал с рампы. Его нога ударилась о землю и погрузилась до середины голени. Шнур аметистовой молнии пронёсся мимо и поразил воина прямо перед ним. Броня взорвалась. Сигизмунд почувствовал— Можно, как взрывная волна отбросила его вправо. Он ощутил горький запах озона на языке. Вокс в ухе завизжал помехами. Поражённый молнией воин лежал на земле, превратившись в массу расколотого жёлтого и красного мяса. Поблизости была Сингулярность брат? — одна из ведьмовских мерзостей города, тварь грубой психической силы и разрушенияспросил Иск.
— Вперёд! — проревел голос сержанта ИскаРаскрыв металлическую ладонь, он кивком указал на особую клятву Сигизмунда. Сигизмунд рванулся вперёдВоин понял, отрывая ноги от жидкой земли. Он увидел Ранна слева от себячто колеблется, но затем протянул сержанту пергамент.
Ещё одна вспышка света и звенящий, похожий Иск посмотрел на звук бьющегося стекла криктекст, растянувшийся в бритвенно-острую линию. Ещё несколько воинов упали, разорванные на куски, окровавленные. С неба посыпался град. Каждый кусок льда был красно-чёрным кулаком. Теперь Сигизмунд увидел линию траншей, тёмную границу, проведённую по земле. Красный лёд разбился о и его наплечники. Товарищи по отделению были рядом и перед ним, россыпью бриллиантов устремляясь в кричавший на них мир. Он увидел парившую над землёй Сингулярность, напоминавшую растущее в мире слепое пятно, чёрноглаза-пурпурную кляксу линзы снова сузились в реальности. На неё было трудно смотреть прямо, но при беглом взгляде она выглядела как застывший взрыв неонового цвета и кромешной тьмы. Она шипела, изгибаясь, земля и облака, казалось, искажались вокруг неё, словно матерчатая маска, туго натянутая на рот при вдохебулавочные головки красного огня.
Целью главного имперского наступления была — Я не вражеская передовая; а имперская линия поддержки и отступлениясомневаюсь в себе, вкопанная в плато на целый километр позади самых дальних траншей на момент начала боевых действий. Таков был первоначальный генеральный плансержант, когда стало ясноно я знаю, что город не станет соглашаться с мандатом Единства: окружить гору, окопаться и начать медленную осаду, которая, как надеялись, даст плоды до значительных потерь для любой из сторон. Они завершили работы за три дня — отличный прогресс для человеческих сил. Корабли всегда есть нечто более сильное и самолёты патрулировали над горой на случаймогучее, если жители города совершат вылазку, попытаются прорвать или разорвать кольцо окружениячем мы. Они этого Я не сделалижелаю уступить такому противнику, и если в городе и находились какие-либо вооружённые силы, они не двинулись когда встречусь с места. Враг не возводил укреплений, и не было никаких признаков того, что он собирается это делать. Имперское командование начало задумываться об оптимизации сил и снабжения, необходимых для удержания осады. На планете были и другие города, и другие миры в системе, которые, вероятно, укрывали другие человеческие анклавы. Сопротивлению этого конкретного города, хотя он и был большим и политически значимым для долгосрочного согласия, предстояло пасть жертвой терпения, поэтому теперь больше беспокоились о том, чтобы он связывал как можно меньше ресурсов, насколько это было возможно. И пока стратеги рассчитывали, город оставался тихим и спокойнымним.
Через три дня после завершения окружения гора обрушила на небо бурю. Огромный купол облаков накрыл город внизуЕщё один долгий взгляд, поднимаясь всё выше и выше, волдырь красно-железно-серого цвета на синем небе. Дождь пошёл из облаков, капли в воздухе превращались в пар. Внутри извивались молнии, белые вспышки сменялись синими, охристыми и малиновыми. Ледяные пласты образовались на восходящем крае ударных волн и упали обратно на землю. Время от времени взрыв окрашивал часть облака в чёрный цвет. На это было больно смотреть, словно при сотрясении мозга с кровоизлиянием в глаза. Даже специалисты орбитальных ауспиков не могли смотреть на него прямо больше минутыподобный красному лучу лазера.
На земле мертвецы — Всю свою жизнь ты видел только войну, не так ли? — наконец произнёс Иск, и крики заполнили линии окружавших город траншейСигизмунда удивил его тон. Первая скатившаяся с горы взрывная волна превратила тысячи людей Сержант заговорил тише, исчезли жёсткие командные нотки, всегда звучавшие в мясную мякоть и кости в мешках из кожиего словах. Вторая волна подняла мёртвых и живых вверх и обрушила обратно внизИз металлического лица исходил человеческий голос. В воздухе пахло озоном и палёными волосамиИониец осёкся, хотя уже готовил ответ. Кровь трупов кипела в воздухе— Сегодня ты идёшь сражаться за Империум, за легион, за будущее. В бункерахДля тебя такое впервые, вырубленных в стенах траншейно ты сотворён войной. Тебе не нужно надеяться на то, укрывавшиеся от ударных волн солдатычто ты окажешься равным ей, прикусили языкиведь ты её сын. Для тебя война — это жизнь, когда их мышцы свело судорогойкак и для всех нас. Кости трещали в грудных клеткахБольше ничего не имеет значения. Светившиеся сферы разлетелись вдребезгиЗдесь не будет таких испытаний, с какими бы ты не столкнулся прежде. Взорвались сложенные снарядыЭто клятва в моменте, брат, и для наступления этого момента тебе нужно лишь двигаться вперёд.
Затем появились Сингулярности. Они спустились по склонам горы к участку траншейных работ на западном плато. Облако дыма и огня расступилось перед ними. Для тех немногих, кто выжил в имперских линиях, они выглядели как нестройное облако светящихся фигур, словно бумажные фонарики, отрезанные от нитей. Солдаты смотрели, как они приближаются, гул наполнил их головы, оружие безвольно повисло в их руках; других рвало желчью, а затем кровью. Дождь превратился в град. Дыхание стало облачками льда. Сингулярности находились в полукилометре от передовой, когда солдаты направили оружие друг на друга или на самих себя. Сломанные руки вытаскивали чеки из гранат. Взрывы и беспорядочные выстрелы прокатились по линиямИск протянул пергамент Сигизмунду, распространяясь по мере приближения дрейфующих пятен света и чернотытот взял ленту.
На запасных позициях офицеры изо всех сил старались привести подразделения в боевую готовность. Находившиеся в резерве бронетанковые роты продвигались вперёд— Благодарю, гусеницы втаптывали остатки урожая в грязь. Сингулярности остановилисьбрат-сержант, зависнув над траншеями. Они начали светиться, затем вспыхнули. Водители танков закричали, когда свет пронзил смотровые щели, ослепляя — произнёс он и обжигая. Машины разворачивались, буксуя в грязи. Тяжёлый танк «Малкадор» повернул и врезался в «Палача». От удара меньший танк завалился на бок. Стрелок в башне «Малкадора» почувствовал, как его рука сжалась на спусковом рычаге, и закричал. Снаряд едва успел вылететь из ствола, как попал в нижнюю часть «Палача». Оба танка превратились в огненный шарсклонил голову.
Свет Сингулярностей потускнелКоротко кивнув, а затем запульсировалветеран двинулся прочь. Покатилась невидимая волна, поднимая обломки по мере ускорения. Земля вздыбилась. Танки, по-прежнему двигавшиеся вперёд, врезались в волну и взмыли в воздух. Башни отвалились от корпусов. Орудия согнулись. Затем захватившая их ведьмовская сила дотянулась до боеприпасов внутри. Военные машины разлетелись на части в воздухе. Куски гусениц и брони со свистом посыпались внизЕго поступь сопровождалась скрежетом шестерёнок.
С позиций по всему плато отчаянные сигналы доходили до кораблей Крестового похода, пока дым заволакивал горящие линии. Среди тактических отчётов и формировавшихся стратегических оценок было одно-единственное слово, насыщенное предупреждением и значением, призывавшее к скорейшей помощи. Колдовство — порча и проклятие Долгой Ночи вернулось.
Мертвецы поднялись из траншеи перед СигизмундомХотя существовали другие города, причём не только в этом мире, но и на его спутниках и планетоидах по всей звёздной системы, полис вокруг горы представлялся источником изобилия. Сгустки костейВ нём сплетались узы безопасности, традиций и стабильности, плоти связующие людей на планете и брони втянулись в воздухближнем космосе. Кровь свернулась Хозяева города владели силой земли и воздуха, солнца и замёрзланочи. Осколки костей смешались В разгар солнечного сезона, а затем в кашицу середине поры бесплодия их представители прибывали за тем, что им причиталось. Городу отдавали одного молодого человека из ледяных кристаллов каждой сотни, выбранного для служения и мяса. Они не были мертвецами, которые погибливозможно, они были материей жизнидля того, размятой чтобы самому стать хозяином. Всё пребывало в равновесии: господа обеспечивали изобилие и отлитой в форму людейуверенность, а взамен получали подать. Точно так же ты поливаешь почву, а затем собираешь с неё урожай. Нет причин сопротивляться. Сигизмунд успел разглядеть на возникшей перед ним фигуре разорванный шлем со знаком Скилканского десятогоНет причин поступать как-то иначе, прежде чем её рука метнулась к немуповиноваться и благодарить.
Он выстрелилПотом пришли корабли. Три болта попали в центр фигуры и взорвались. Шлейфы обломков разлетелись от попаданий. Ревенант не замедлился Равновесие нарушилось, и не остановился. Шаровидный кулак из осколков костей и гильз ударил Сигизмунда по правому плечу. Он подался назад. Конечность фигуры разлетелась вдребезги и потекла по доспехам Сигизмунда со звуком, похожим на скрежет игл по сланцу. Обвилась вокруг него, прижалась к нему. Он почувствовал её силустало ни покоя, когда она прогрызала лак и броню. Вонь озона застряла в горлени изобилия.
— Прижмите её! — крикнул он и дёрнулся назад. Воин слева выстрелил. Болт-снаряды просвистели мимо левого плеча Сигизмунда. Он выстрелил снова, в упор, ведя кинжальный огонь прямо сквозь массу твари. Он увидел черепа, лица и части тел, застрявшие в ней, когда она разорвалась надвое. Он отпрянул, вытащил из-за пояса гранату и бросил её в существо, когда оно снова собралось вместе. Он уже двигался, когда взрыв снова разнёс тварь на осколки и кровавую слизь.
Тогда он увидел РаннаСигизмунд почувствовал, как двигатели «Лэндрейдера» заработали на максимальных оборотах. Брат был схвачен в воздухе и поднимался, пока черви призрачного света извивались над нимТело воина сотрясла ударная волна. По его броне расползлись трещиныВ шлеме вспыхнули янтарём руны предупреждений. Ещё один из братьев по отделению лежал на земле рядом с нимОн ощутил, его руки и ноги вывернулись в кучу измятых доспеховчто танк резко развернулся. Сверкнула серая молния, и на мгновение падавший град превратился Свет в поток серебряных стрел, летевших отсеке сменился с небес. Во вспышке Сигизмунд увидел, как останки Имперского Кулака жёлтого на земле зашевелились, а затем, словно марионетка, которую дёргают за ниточки, мёртвый воин поднялсякрасный. Кровь хлынула из трещин Что-то взорвалось в броневоздухе совсем рядом. Сломанные конечности звенели и болталисьКорпус машины зазвенел от попаданий. Голова свесиласьКачнувшись, из разбитых окуляров сочилась чёрная жидкостьона дёрнулась в другом направлении. Руки поднялись и потянулись к Ранну извивавшимисяМагнитные фиксаторы Имперских Кулаков щёлкнули, словно черви пальцамиразмыкаясь. Сигизмунд услышал рёв ярости и вызовавскочил на ноги в тот же миг, вырвавшийся как «Лэндрейдер» снова содрогнулся. Рядом с ним Ранн издал рычащий смешок из решётки динамика шлема Ранна.
Поток плазмы вспыхнул перед глазами Сигизмунда— Произнесите ваши клятвы, — раздался из наушника встроенного вокса голос первого сержанта Иска. Мёртвый воин, потянувшийся к РаннуРовный и ясный, исчез в шаре бело-голубого света. Ранн упал на землю. Сигизмунд побежал к немуон перекрыл рёв двигателей.
Сингулярность зависла в поле зрения, складываясь из мрака, гудя, как гаснущая световая нить— Да найдём мы себя равными ей... — прозвучали следующие слова.
— Огонь по... — начал кричать Иск Выстрелили спонсонные установки, и поднял плазменный пистолетжужжащий визг пронзил красноватый воздух.
Молния вырвалась из Сингулярности и коснулась пистолета Иска— ''Приближаемся к точке высадки, прежде чем тот успел выстрелить. Мир мигнул белым светом. Плазмасопротивление мощное'', удерживаемая в катушках оружия, вырвалась наружу. Машинная половина Иска, та половина, которую уже забрала война, исчезла. Остальная часть тела упала, огонь пожирал броню и плоть. Куски расплавленного металла врезались в пошатнувшегося Сигизмунда, подняли его и швырнули на землю. Экран шлема превратился в затемнённый вспышкой вихрь красных рун. Он тяжело дышал. На языке появился привкус железа с озоном— донёсся монотонный голос командира машины.
Всё погрузилось в звенящую тишину— Да возвысимся мы. Он по-прежнему чувствовал болтер в руках, внутреннюю часть брони на коже. Всё рушилось, всё разваливалось на части, кроме этого, внутри маленького мира, созданного звуком его дыхания и биением его сердец. Всё ниже и ниже, падая в грязь, вспышка молнии по-прежнему отражалась в его глазах. Так быстро, так внезапно, но мгновение не заканчивалось. Он был здесь, в бурю под дождём, кровь мёртвых падала вместе с ним. Он был здесь и всегда будет.
''«Это клятва момента, братШум двигателя усиливался, лязг гусениц мелкой дрожью отдавался в броне и всё, что тебе нужно сделать, чтобы встретить этот момент — это идти вперёд»''плоти.
Он уже поднимался, целился и стрелял, направляясь вперёд, к пятну тьмы и света, и он кричал, выкрикивая слова клятвы, которую, как он думал, он давал для себя, но теперь это было обещание всему, что стояло перед ним— Дабы повергли мы врагов наших.
''«Чтобы мы могли повергнуть наших врагов»''Правая гусеница на полном ходу завращалась в обратную сторону, и танк развернулся. Снова провизжали лазерные лучи. Заскрежетали тормоза. С глухим стуком пневматики поршни распахнули штурмовые люки. «Лэндрейдер» полз по инерции, замедляясь. Пандус взрыхлял землю, через его край валилась грязь. Сигизмунд, Ранн и их братья по отделению устремились к выходу. Мир снаружи казался размытым мигающим пятном охристого света. Стремительно сбежав по рампе, Сигизмунд шагнул наружу, и его нога утонула в почве до середины голени. Аметистовая молния, словно кнут, хлестнула мимо него и поразила воина прямо перед ним. Доспех разлетелся на куски. Сигизмунд почувствовал, что взрывная волна толкнула его вправо, ощутил запах озона и горький привкус на языке. В вокс-наушнике верещали помехи. Легионер, поражённый разрядом, лежал на земле грудой алого мяса и расколотой жёлтой брони. Значит, рядом находилась одна из Сингулярностей — колдовских мерзостей города, тварей беспримесной пси-мощи и разрушительной силы.
С ним были и другие, они рвались вперёд, стреляя, двигаясь как один. Болт-снаряды достигли Сингулярности и взорвались, врезавшись в неё, всё глубже вонзаясь в воздух вокруг неё. Сигизмунд услышал голос, высокий и пронзительный, бормотавший и кричавший, слова сливались воедино в шум крыльев насекомых. Свет и тепло истекали из Сингулярности. Она съёжилась, сжалась, когда взрывы скрыли её. Затем она вырвалась наружу, поглотив разрывы болт-снарядов. На мгновение она повисла, разобранная звезда, нарисованная ожогами сетчатки. Он увидел фигуру внутри— Вперёд! — проревел сержант Иск.
Это был человекСигизмунд рванулся вперёд, его плоть иссохла до костей, руки были привязаны к туловищу путами вырывая ноги из сверкавших зелёно-чёрных камнейжидкой земли. Швы закрыли его веки, а чёрный пепел окружил глазницы и размазался по щекам. Сигизмунду показалось, что Слева от себя он видит, как кровь бьётся в пронизывавших прозрачную кожу венах. Огонь и осколки от взрывов болт-снарядов вращались вокруг фигуры, расплющиваясь в светившиеся обручи. На секунду существо застыло, видение, повисшее в воздухе, вырезанное из страхов и мифов человечестваувидел Ранна.
Затем время превратилось в хаос. Вращавшиеся по орбите кольца огня Сверкнула ещё одна вспышка света, и осколков устремились вперёд. Огненный круг попал тут же прозвучал звенящий крик: показалось, что звон бьющегося стекла вытянули в Имперского Кулака. Раздался звуклинию, похожий на звук ленточной пилытонкую, вгрызавшейся в сталькак лезвие бритвы. Кровь хлынула фонтаномЕщё несколько воинов упали, превращаясь разорванные в пепелкровавые клочья. ИзПошёл обильный град из чёрно-за спины Сигизмунда луч красного света врезался красных кусков льда величиной с кулак. Теперь Сигизмунд увидел линию траншей, тёмную границу, прочерченную в Сингулярностьгрунте. Красный лёд разбивался о его наплечники. Товарищи по отделению находились рядом с ним и впереди, неровный ромб их строя продвигался вглубь мира, когда её световая оболочка начала закрыватьсякричавшего на них. Он заметил парившую над землёй Сингулярность задрожала: существо напоминало слепое пятно, окутанная сиянием и мерцанием ночи. Шквал болт-снарядов ударил растущее в неё сбоку. Она забиласьбытии, как насекомое в перевёрнутом стаканечёрно-пурпурную кляксу на реальности. Из На неё сверкнула молниябыло трудно смотреть прямо, яростно вонзаясь в воздух но при взгляде краем глаза она напоминала застывший выброс неоновых цветов и землюкромешной тьмы. Сигизмунд увидел, как её свет на мгновение мигнулСоздание шипело и изгибалось, а почва и фигура внутри Сингулярности чётко предстала перед ним. Рот шевелилсяоблака словно бы сжимались вокруг него, как будто начинал складывать слова. Стук сердец в груди Сигизмунда напоминал остановившийся барабанный бойматерчатая маска, плотно обтягивающая рот при вдохе.
Он выстрелил один раз. Болт попал Сингулярности в верхнюю часть туловища и разнёс плечи, шею и череп на куски. Высокая нота, похожая на звук бьющегося стекла, пронзила пределы слышимости и украла шум битвы. Потом была только тишина и узор из разорванных каменных бусин, падавших в грязь.
Сигизмунд уже двигался вперёдПозиции, ставшие целью главного наступления имперских армий, изначально были не вражеской передовой, а их собственной линией поддержки и опорной зоной. Укрепления, выкопанные в плато, готовый стрелятьк началу боевых действий находились в целом километре позади траншей на переднем краю. Ранее, даже когда восставшие мертвецы снова превратились стало ясно, что город не согласится на подчинение Мандату Единства, старший полководец на этом фронте предложил план, заключающийся в кровавую жижутом, чтобы осадить гору, окопаться и медленно сжимать кольцо, что, если повезёт, даст плоды до того, как та или иная сторона понесёт значительные потери. Все работы провели за три дня — отличный показатель для человеческих войск. Он почувствовалКорабли и самолёты кружили над горой на тот случай, как успокоилось биение сердецесли бы местные жители совершили вылазку, чтобы прорвать окружение или осложнить его. Они этого не сделали. Это было почти умиротворениеЕсли в городе и находились какие-либо войска, они бездействовали. Он посмотрел внизВраг не возводил укреплений и, судя по всему, даже не собирался. Останки Иска лежали под падавшим градомИмперское командование уже начинало задумываться об оптимизации сил и средств, требующихся для удержания осады. Он посмотрел вверхНа планете имелись и другие города, а затем вокругв системе — иные миры, где, вероятно, тоже нашли убежище людские анклавы. Воины Сопротивлению этого полиса, пусть даже большого и политически значимого в жёлтом стояли вокруг негоразрезе долгосрочного Согласия, покрытые грязью и кровавой слизьюпредстояло пасть жертвой терпеливого ожидания. Сильнее всего имперцы теперь беспокоились о том, что он оттянет на себя больше ресурсов, чем необходимо. Завеса тумана перед ними поределаИ, пока стратеги рассчитывали, как будто смерть Сингулярности разорвала его тканьгород вёл себя тихо и спокойно.
ТоЧерез три дня после того, как кольцо окружения замкнулось, гора извергла в небеса бурю. Накрыв город внизу, что от неё осталосьогромный купол облаков поднимался всё выше и выше. Казалось, лежало на земле на краю траншеи: кусок челюсти и черепафоне синего неба вздувается серо-стальной волдырь с красным отливом. Из туч брызнул дождь, но капли в воздухе превращались в пар. Внутри купола извивались молнии, побелые вспышки расплывались зеленовато-прежнему прилипшие к части рёбер голубыми, охристыми и плечамалиновыми пятнами. На восходящем крае ударных волн формировались ледяные пласты, из которых тянулась затем падающие на землю. Иногда очередной взрыв окрашивал часть облака в грязь неповреждённая рука. Теперь она не выглядела такчёрный цвет, как будто принадлежала чему-то странному или ужасномуставя ему синяк. Она была похожа Люди, смотревшие на руку тоготучи, кто прожил короткую жизньиспытывали боль за глазами, которая истощила плоть под кожейкак при сотрясении мозга с кровоизлиянием. Даже специалисты орбитальных ауспиков не могли прямо наблюдать объект дольше минуты.
Ранн подошёл к немуНа земле траншеи вокруг города заполнились трупами и задрожали от криков. Град начал падать Первая взрывная волна, скатившись с горы, превратила тысячи людей в виде отвратительно пахнувшей розовой слякотикожаные мешки с месивом из расплющенного мяса и костей. Где-то выше пульсировали цепочки молнийВторой вал подбросил мертвецов и живых в воздух, а затем швырнул вниз. Разило озоном и палёными волосами. Из тел убитых выкипала кровь. Солдаты, которые укрылись от ударных волн в блиндажах, вделанных в стены окопов, прокусывали себе языки, когда их мышцы сводило судорогой. В грудных клетках трещали рёбра. Светосферы раскалывались. Последовавший за этим гром смешался со звуком взрывов боеприпасовСложенные снаряды детонировали.
— Отличное убийствоЗатем появились Сингулярности. Они слетели по склонам горы к участку траншейных работ на западной стороне плато. Облако дыма и огня расступилось перед ними. Те немногие, — прорычал онкто уцелел на имперских позициях, увидели над собой разрозненное скопление сияющих фигур, похожих на бумажные фонарики, срезанные с нитей. Пока солдаты смотрели, как надвигается враг, в головах у них загудело, а руки с забытым оружием безвольно повисли. Некоторых рвало, сначала желчью, потом кровью. Дождь превратился в град. Дыхание обращалось в ледяной пар. Когда Сингулярностям оставалось полкилометра до передовой, бойцы обратили оружие против товарищей или на самих себя. Сломанные руки выдернули чеки из гранат. По линиям окопов прокатились взрывы и беспорядочная пальба. Зона поражения расширялась по мере того, как летучие пятна света и черноты приближались к фронту.
— На запасных позициях офицеры изо всех сил старались привести подразделения в боевую готовность. Резервные бронетанковые роты продвигались вперёд, гусеницы машин вминали остатки урожая в грязь. Сингулярности неподвижно зависли над траншеями. Они делают их такиминачали светиться, — сказал Сигизмундпотом ярко вспыхнули. Сияние вонзилось в смотровые щели, указывая на останкиослепляя и обжигая. Он посмотрел вверхВодители закричали, туда, где потерявшая управление техника забуксовала в грязи. Тяжёлый танк «Малкадор» заложил дугу и врезался в редевшем тумане виднелось подножие скрытой бурей горы«Палача». — Правители этого городаОт удара менее крупная бронемашина завалилась на бок. Вопящий стрелок в башне «Малкадора» почувствовал, они сделали эти… Они сделали их что его рука сжимается на спусковом рычаге. Снаряд едва успел вылететь из своихдула перед тем, как попал в нижнюю часть «Палача». Когда-то это были их детиОба танка исчезли в огненном шаре.
Ранн пошевелилсяСвет Сингулярностей потускнел, затем начал пульсировать. От них ринулась невидимая волна — ускоряясь, она взметала обломки. Земля вздыбилась. Танки, ещё двигавшиеся вперёд, натолкнулись на вал и взмыли в воздух. Башни отломились от корпусов. Стволы орудий согнулись. Потом ведьмовская сила, стиснувшая машины, дотянулась до боеприпасов внутри. Боевая техника взорвалась над землёй. Куски траков и брони со свистом посыпались вниз.
— Теперь они чудовищаПока дым заволакивал горящие траншеи, с позиций по всему плато на корабли Крестового похода поступали отчаянные донесения. Среди тактических отчётов и составляемых стратегических оценок выделялось единственное слово: насыщенное важностью и тревогой, оно указывало, что помощь нужна как можно скорее. «Колдовство» — сказал онвозрождённая скверна и проклятие Долгой Ночи.
На краю экрана шлема настойчиво запульсировала руна. Данные начали падать водопадом перед глазами, и вокс затрещал, когда прерываемые статикой голоса заполнили уши. Подготовленные и тренированные органы чувств уже обработали изменившийся приказ ещё до того, как он моргнул. В его сознании появились новые цели и условия боя. Это было больше похоже на дыхание, чем на мышление, его разум впитывал информацию в одно мгновение.
Он бросился бежатьМертвецы поднялись из траншеи перед Сигизмундом. Сам воздух будто втянул в себя комки плоти, Ранн костей и брони. Кровь свернулась и остальные замёрзла. Осколки скелетов примешались к каше из отделения последовали за ним. «Лэндрейдеры» подошли сзади, взметая в воздух грязь ледяных кристаллов и кровьмяса. Танки Павшие не сбавляли скоростивоскресли: саму их живую материю размяли и вылепили заново, придав массе форму людей. Сигизмунд и Ранн ухватились за поручни на корпусе одного Пока одна из них и вскарабкались фигур возникала перед Сигизмундом, он успел разглядеть на ограждения гусеницней кусок каски с гербом Десятого Скилканского полка. Затем сущность резко выбросила руку в его сторону.
Внезапная волна давления ударила Он выстрелил. Три болта попали в центр создания и взорвались. Из мест попаданий вылетели фонтаны мелких осколков. Нежить не остановилась и не замедлилась. Шаровидный кулак из фрагментов костей и стреляных гильз ударил Сигизмунда в спинуправое плечо. Он подался назад. Конечность существа, раздробившись, и его голова дёрнулась вверхпоползла по доспехам легионера с шумом, когда низко над ними пролетела четвёрка «Грозовых орлов»похожим на скрежет игл по сланцу. Он виделРука обвилась вокруг него, что штурмовые двери уже открытыстиснула. Воины легиона стояли в проёмахСигизмунд чувствовал, вцепившись в корпусс какой силой она прогрызает броню, с оружием в рукахсдирая лак. На плече каждого воина и на корпусах кораблей свирепо встала на дыбы красная гончая, оскалив зубыВ горле у него комом встал озоновый смрад.
Имперское возмездие обрушилось на горный город в ускорявшейся последовательности атак: VII и XII легионы нанесли узкий ударПеред его глазами сверкнул поток плазмы. Мёртвого воина, тянувшегося к Ранну, за которым последовала тяжёлая пехота Храдлийских Драгун в синепоглотил шар бело-жёлтых панцирных доспехахголубого света. Фафнир упал на землю, взводы ближнего боя Инфералтийских Гусар и бронетехника Арталского десятогоСигизмунд побежал к нему.
Город встретил их огнём. Человеческие солдаты горели на улицах. Невидимые косы телекинетической силы разрезали тела на кровавые куски. Те, кто продвигался вперёд, встречали существ, сотканных из мёртвой и живой плоти. Биомантичекий ритуал сплавлял конечности со скелетами, вытягивал позвоночники, выращивал и прививал кости к телам так, что получалась броня, которая щёлкала при движении. Люди в центре этих творений — а это именно они — были жителями горного города. Они ходили по его улицам, спали в его домах, разговаривали с другими людьми, жили и проводили свои дни. Теперь они кричали, кружили и тряслись в тех же местах, которые были их домом. Они пробивали броню руками, которые превратились в костяные шипы, прокусывали конечности игольчатыми зубами. Они сражались с неистовством душ, пытавшихся уцепиться за последние мучительные мгновения жизни. Всё это время воины двух легионов продвигались вверх по горе, по выложенным камнем дорогам и через заброшенные здания. Они умирали, поднимаясь, но продолжали двигаться, добираясь до вершины горы и логова ведьм.Сомкнуть строй!
Сигизмунд почувствовал, как головная боль усилиласьКоманда, перекрывшая грохот бури и отпрянул назадпальбы, под прикрытие зданиявынудила Сигизмунда замедлить шаг. Секунду спустя взрыв силы пронёсся мимоИск подступил к нему вплотную, разбрасывая куски камнянаплечник к наплечнику, затем остальные бойцы отделения заняли свои позиции. В мгновение ока они сцепились, как ветки во время буришестерёнки, полагаясь на совместную подготовку и тренировки. Осколки со звоном отлетели от угла стены рядом с нимБратья подошли к Ранну, который пытался встать, стаскивая разбитый шлем.
— Становится всё хужеСингулярность вплыла в их поле зрения, — крикнул Ранн. Сигизмунд оглянулся. Ранн ухмылялся сквозь маску запёкшейся кровивыдвигаясь из мутного мрака, жужжа, как световая нить в отказывающей лампе.
Из двадцати воинов, участвовавших в утреннем штурме траншей, осталось всего четверо— Огонь но. Он не знал, где на горе находятся остальные силы легиона. Гудящее облако помех окутало вокс, когда окружавший гору туман хлынул вниз, чтобы украсть всё, кроме нескольких метров видимости. В воздухе чувствовался привкус жжёного сахара, все поверхности дрожали. Под ногами мощёная дорога огибала здания, возведённые на врезанных в склон ярусах. Тени башен вырисовывались в клубившихся над головой облаках. Они прорвались сквозь вражеские ловушки, чтобы подняться так высоко, но теперь они наткнулись на стену сопротивления— успел выкрикнуть сержант, которая крепко держалась на сужавшихся дорогахвскидывая плазменный пистолет.
Словно Всё погрузилось в ответ звенящую тишину. Сигизмунд по-прежнему чувствовал, что держит в руках болтер, ощущал кожей внутреннюю поверхность брони. Всё рушилось, всё разваливалось на части, но маленький мир, созданный звуками его дыхания и биением его словасердец, сохранял цельность. Воин падал всё ниже, воздух наполнился звукомприближаясь к грязи, напоминавшим хлопки сотен ладонейвспышка молнии по-прежнему отражалась в его глазах. Какое-то существо выкатилось по мощёной улице и резко остановилосьМиг, пришедший так быстро, так внезапно, не заканчивался. По форме это был обруч двух метров Сигизмунд ''существовал'' здесь, в поперечникегрозу, под дождём, падая вместе с кровью мёртвых. Его панцирь был цвета кости. Из края торчали десятки рук Он существовал здесь и кистей. Из тела разматывались хвосты позвонковсейчас, похожие на скорпионьии так будет всегда.
Сигизмунд рванулся вперёд. Ранн открыл огонь. Болты проделали дыры «Это клятва в костяной коже. Оно взревеломоменте, звук вибрировал в мыслях Сигизмунда, как статический вой. На земле образовался лёд. Воздух вокруг твари пел, лопаясь разноцветными пузырьками и червячками призрачного света. Сигизмунд ощутил муку существа, его страх и ужас. Это ощущение поразило его, подобно удару. Он почувствовал, как руки замерли на оружии, почувствовал, как воля высасывается из плоти. Осталась только больбрат, потери и неудачи вокруг себя, внутри себя, чёрное море, в котором можно было утонуть под поверхностью мирадля наступления этого момента тебе нужно лишь двигаться вперёд».
— Нет... — Он услышалСигизмунд уже поднимался, как это слово слетело с его губцелился и стрелял, ощутил, как что-то внутри темноты подалось назад. А затем он выстрелил в существо, когда скорпионьи хвосты изогнулись дугой, чтобы нанести удар сверху вниз. Болтган щёлкнул, когда боёк ударил по покрытой льдом казённой части. Хвосты скорпионов хлестнули вниз. Он бросил его, выхватил нож направляясь к пятну тьмы и ударил. Острие клинка нашло щель между двумя костяными пластинами и вонзилось по самую рукоять. Хлынула кровь. Скорпионьи хвосты замолотили в воздухе. Сигизмунд потянул клинок вниз и наружу, вытащил егосвета, снова ударил и разрезал. Конечности существа задрожали. Руки царапали его доспехи. Он ощущал близкое дыхание смертивыкрикивал слова клятвы, но его мир состоял из взмаха мышцкоторую, пульсации крови и дикого моментакак ему казалось прежде, который жил или умирал сразу после следующего удара клинка. Он может умереть здесь. Он может умереть сейчасон давал для себя, и эта правдано теперь она превратилась в обещание всему тому, эта возможность казалась свободойчто стояло пред ним.
Он нанёс ещё один удар. Конечности существа затряслись, а затем оно превратилось в кровавый клубок, корчась в судорогах, десятки его рук хватались друг за друга. Очередь болт-снарядов ударила в его разрушавшуюся массу и вырвала куски мяса«Дабы повергли мы врагов наших».
Сигизмунд развернулсяДругие бойцы рвались вперёд вместе с ним, уже стреляя и двигаяськак единое целое. Достигая Сингулярности, болт-снаряды взрывались, подхватывая свой болтер с земли. Ранн и братья молотили по отделению встали рядом с ним. В поле зрения появились воины ней, всё глубже впивались в потрёпанной бело-синей броне с поднятым оружием — Гончие Войнывоздух вокруг неё. Один из воиновСигизмунд услышал голос, с обнажённым скальпом высокий и нижней частью лицапронзительный, закрытой дыхательной маскойкоторый бормотал и вопил, перевёл взгляд с Ранна на Сигизмунда а произносимые им слова сплетались из шума крыльев насекомых. Сингулярность истекала светом и на груду конечностей и плоти на землетеплом. Она съёжилась, сжалась, окутанная пеленой разрывов. Гончая Войны снова посмотрел на Сигизмунда Затем словно бы ринулась из себя наружу и Раннапоглотила детонации болтов. Шевроны штурмового сержанта красовались На мгновение сущность повисла, будто разобранная звезда, нарисованная ожогами на поцарапанной и покрытой кровавым лаком краске его доспеховсетчатке. Осколки раскалённого камня с жужжанием пролетели мимо них с вершины горыВоин различил фигуру внутри.
— Дай мне позициюКогда-то создание было человеком. Его плоть иссохла до костей, — сказал Гончая Войныруки и ноги вжимали в туловище путы из искристых зелёно-чёрных камней. Его глаза, закрытые сшитыми веками, окружали кольца из чёрного пепла, также размазанные по щекам. Полупрозрачную кожу пронизывали сосуды, и Сигизмунду показалось, что он видит, как по ним струится кровь. Вокруг сущности вращались сгустки огня и осколки взорвавшихся снарядов, которые сминались в светящиеся обручи. На секунду Сингулярность застыла, будто некий образ, вырезанный из страхов и мифов человечества, подвешенный в воздухе.
— Враг удерживает следующий перекрёстокЗатем время сдвинулось, — сказал и воцарился хаос. Вертящиеся кольца пламени и кусочков металла устремились вперёд, разрезая воздух. Огненный круг попал в кого-то из Имперских Кулаков. Раздался звук вроде того, что издаёт ленточная пила, вгрызаясь в сталь. Кровь хлынула фонтаном, спекаясь в пепел. Когда световая оболочка Сингулярности начала закрываться, в неё впился красный квантовый луч, вылетевший из-за спины Сигизмунда. Тварь задрожала в вышине, её покров из яркого сияния и ночной тьмы замерцал. Шквал болт-снарядов ударил в неё сбоку. Сущность забилась, как насекомое в перевёрнутом стакане. Из неё хлестнула молния, разряды бешено стегнули воздух и землю. Сигизмундзаметил, как её свет на мгновение угас, и фигура внутри Сингулярности чётко предстала перед ним. — Ни обойтиРот создания шевелился, ни ударить с фланга невозможнокак будто складывая слова. Немедленное прямое нападениеСтук сердец в груди Сигизмунда затих, пока они не получили подкреплениесловно на мгновение прервался барабанный бой.
— Я сказал позициюОн выстрелил один раз. Болт, попав Сингулярности в верхнюю часть туловища, разнёс её плечи, а не рекомендациишею и череп на куски. Высокая нота, сын Седьмогопохожая на звон бьющегося стекла, — прорычал Гончая Войнырастянулась до пределов слышимости и вытеснила шум битвы. — Но этоПотом наступила тишина, по крайней мерекоторую нарушали только шлепки разорванных бус из камней и плоти, правильный манёврпадавших в грязь.
— Вы с намиТо, сыновья Седьмогочто уцелело от сущности, — сказал сержантвалялось на земле на краю траншеи. Кусок челюсти и черепа ещё крепился к фрагменту грудной клетки и плеча, из которого тянулась в грязь неповреждённая рука. Теперь по её виду не удалось бы понять, что она принадлежала к чему-то странному или ужасному. Он замолчалПо ладони и пальцам казалось, повёл плечами что жизнь их хозяина вышла недолгой и посмотрел на Имперских Кулаков. — Меня зовут Сайполной лишений, из-за чего они стали костлявыми.
Затем он завернул за уголРанн подошёл к нему. С неба теперь падала смрадная розовая размазня. Где-то в вышине мелькнули цепочки молний. Следом раздался гром, раскаты которого смешались с грохотом рвущихся боеприпасов.
Мало что можно узнать из отчёта о битве за город Ведьм в анналах Великого крестового похода. Журналы боевых действий по большей части записывали происходившее в сухих категориях унифицированных полевых данных. Истощение сил, продолжительность действий, потери Согласия, тяжесть сопротивления и несколько сносок, которые вырезали подробности из жгучей, кричавшей реальности и изложили их в виде резких штампованных фактов: ''Пагубная тирания уничтожена. Проводится оценка психоактивной среды. Требуется восстановление населения уровня «Магна»''. Здесь, среди скудных строк, следует отметить, что первое уничтожение одного из ведьмаков-тиранов было осуществлено небольшими силами XII и VII Легионес АстартесРанн дёрнулся.
— Вперёд! — крикнул СайОн сорвался с места, вскочил Ранн и побежал. Сигизмунд последовал прочие бойцы отделения последовали за ним. Сзади подъехали «Лэндрейдеры», Ранн следомвзметая в воздух грязь и кровь. Танки не сбавляли скорость, затем остальные Имперские Кулаки но Сигизмунд и Гончие Войны. Огонь вырвался Фафнир ухватились за поручни на корпусе одного из орудий Двенадцатого. Жидкое пламя разлилось по стенам здания перед ними. В деревянных оконных рамах лопнули стёкла. Позади и под Сигизмундом город представлял собой размазанную картину огня них и дымаподтянулись на кожухи гусениц.
Здание, к которому они бежали, было храмомНеожиданно ионийца толкнула в спину воздушная волна, святилищем; даже если строители и не называли его так, Сигизмунд узнал егоон вскинул голову. Оно стояло на краю кратераНа малой высоте над ними летела четвёрка «Грозовых орлов» с потёртыми сине-белыми корпусами. Город жался к нему по другую сторону длинного каскада ступеней. Открытые двери усеивали нижний уровень. Над входами возвышались острые башни со спиральными крышамиОн заметил, что штурмовые люки уже открыты. Остатки венков и цветов после сбора урожая лежали на ступеньках снаружи рядом Воины с мисками с молокоморужием в руках стояли в проёмах, маслом и водойдержась за корпус. Детали отличались от грязных куч костей На плече каждого воина и обрывков яркого тряпья, оставленных в гробницах мёртвых королей над кочующими лагерями на Терре, но предназначение было тем же. Колдовство, ведьмоствообшивке кораблей вздымался на задние лапы красный охотничий пёс, пагубная псайканаоскаливший зубы.
В огненном аду были фигуры и тени конечностей, рассыпавшиеся в прах, когда они приближались. Сигизмунд видел, как одна вышла из пламени. От доспехов осталось достаточно— Они спустили Гончих Войны! — Ранн повысил голос, чтобы Сигизмунд узнал солдата Храдлийских драгун. Психическое кукловодство взяло под контроль руки перекричать какофонию раскатов грома и ноги драгуна, так что он жил и двигался, даже когда горел. Ранн свалил несчастного на землюшума моторов. Гончие Войны встречались с горевшими мертвецами лоб в лоб, рубили— Теперь это не битва, взрывали.а казнь!
Что-то вылетело из пламени и замахнулось на Сигизмунда обугленным костяным когтем. Он всадил в него болт-снаряд и атаковал, когда тот пошатнулся от удара. Счётчик боеприпасов на экране шлема мигнул красным. Вес его тела врезался в горевшую фигуру. Кости сломались от удара, и он побежал вперёд, отшвырнув врага обратно в огонь. Он видел очертания за светом дыма и пламени, очертания кресла на платформе под скульптурным навесом.
Он шагнул к немуИмперское возмездие обрушилось на горный полис чередой убыстряющихся атак: VII и XII легионы наступали узким клином, а за ними следовали тяжёлая пехота Храдлийских драгун в сине-жёлтой панцирных доспехах, взводы ближнего боя Инфералтийских гусар и бронетехника Десятого Арталского.
Невидимая сила оторвала его от полаГород встретил их огнём. Его подняли и впечатали в стенуЧеловеческие солдаты сгорали на улицах. Низ и верх поменялись местамиНевидимые косы из телекинетической силы разрезали тела на кровавые ломти. Он упалТе, кувыркаясь снова кто продвигался вперёд, натыкались на существ, сотканных из мёртвой и снова медленные секундыживой плоти. Все месяцыНекий биомантический ритуал сплавил конечности со скелетами, вытянул позвоночники, проведённые вырастил кости и вплёл их в трюмах учебных кораблейтела так, все дни тренировок с боевой стрельбой что получилась броня, щёлкавшая при движении. Люди в лабиринтах туннелейсердцевине этих творений — бывшие, когда гравитация меняласьно люди, когда он сражался вслепую— прежде населяли горный полис. Они ходили по его улицам, задыхаясь или спали в оглушительном шумеего домах, разговаривали с соседями, должны были подготовить его к такому моментужили и как-то проводили дни. Обучения Теперь же они вопили, размахивали руками и близко не дёргано шагали через те самые места, что раньше были к реальностиих домом. Годы модификаций Они пробивали доспехи пальцами и испытаний должны были защитить его от ужасов вселеннойладонями, превращёнными в костяные шипы, прокусывали конечности игольчатыми зубами. Они сражались с неистовством душ, но их оказалось недостаточностарающихся уцепиться за последние мучительные мгновения жизни.
Красный свет вспыхнул перед глазами. Бесконечный высокий звон наполнил голову и чувства. Он ощутил, как в груди лопнули кровеносные сосуды. Ощутил, как напряглись мускулыА воины двух легионов прорывались через всё это вверх по склонам, когда чужая воля пробежала по его нервам. Возникло дыхание на затылке, холодные объятия скользнули в его плоть, закрывая разум в коробке, из которой он наблюдал, как приземляется на пол и поднимается. Он видел Ранна и братьев, видел Сая выложенным камнем дорогам и горстку Гончих Войнысквозь покинутые здания. Он ощутилВзбираясь, что делает шагони умирали, но войско продолжало двигаться к вершине горы и приказал себе остановитьсялогову ведьм.
+ Успокойся… +Ощутив, что давящая боль в голове усилилась, Сигизмунд отпрянул назад, под прикрытие постройки. Секунду спустя поток психосилы пронёсся мимо, своротив валуны, как штормовой ветер разбрасывает ветки. По углу стены рядом с ионийцем простучали осколки.
Голос дышал в его разуме, мягкий, удушающий. Он ощутил, как сознание ведьмака душит его мысли. Он ощутил гордость этого существа: оно всегда было выше других, способно формировать и складывать мир так, как ему хотелось. И ещё оно было сильным. Оно знало, что победит даже сейчас, когда огонь и смерть подошли к его порогу. В конце концов, это был один из хозяев этого мира, формирователь реальности. Всё остальное было в его распоряжении. Сигизмунд ощутил, как задвигались его конечности, как поднялось оружие. Он пытался остановить движение своих рук, но падал и падал в бездну собственного разума— Становится всё хуже! — крикнул Ранн.
+ УспокойсяСигизмунд оглянулся через плечо. Ничего нельзя сделать, ты ничего не должен делать, ты ничего не можешь сделатьФафнир ухмылялся сквозь маску из запёкшейся крови. Пусть всё идёт своим чередом. + Ранн и другие воины смотрели на него, их движения были медленными, как патока. + Это твой последний сон. Я обещаю, что он будет приятным. +
Пусть всё идёт своим чередом… лечь Из двадцати воинов, участвовавших в грязь и пыльутреннем штурме траншей, осталось всего четверо. Не нужно продолжатьОн не знал, где на горе находятся другие силы легиона. Нет смыслаРанее, когда окружавший вершину туман хлынул вниз и в нём пропало всё, что находилось дальше нескольких метров, вокс-каналы окутала гудящая туча помех. ВыходВ воздухе ощущался привкус жжёного сахара, выходвсе поверхности мелко дрожали. Под ногами воинов мощёная дорога огибала здания, которым он мог воспользоваться прямо сейчасвозведённые на врезанных в склон ярусах. Лежать и никогда не вставатьВ клубящихся над головой облаках проступали тени башен. Чтобы подняться так высоко, легионеры уже преодолевали вражеские ловушки, не нужно жить той жизньюно теперь на -ткнулись на стену сопротивления, которую уготовила ему судьбакоторая прочно перекрыла сужающиеся пути.
Он почувствовал удар приказа ведьмака— Похоже, но за этим стояло что-то ещё: слабость. Не просто слабость высокомерия, но слабость воли и разума, доведённых до пределамы близко! — рявкнул Ранн.
В мёртвой тишине своего разума Сигизмунд заговорил:Словно в ответ на его слова, вокруг что-то захлопало, словно аплодировали сотни людей. Какое-то существо, прокатившись вниз по мощёной улице, резко остановилось. Выглядело оно как обруч двух метров в поперечнике, защищённый панцирем цвета кости. Из обода торчали десятки рук и кистей. Создание расправило хвосты вроде скорпионьих, сложенные из позвонков.
''«Нет»'', — сказал онСигизмунд рванулся вперёд. Ранн открыл огонь. Болты пробили дыры в костяной оболочке. Существо взревело, и словно это слово стало звеном, разорвавшимся звук завибрировал в цепимыслях ионийца, хватка на нём ослаблабудто вой помех. Он повернулсяЗемля покрылась корочкой льда. ОгоньВоздух вокруг твари стрекотал, наполнявший воздух, разлетелся в клочьянём возникали из ниоткуда разноцветные пузырьки и червячки призрачного света. Ослепительный свет Сигизмунд воспринял мучения создания, его страх и густая тень пронеслись по залуужас. Это ощущение поразило воина, подобно удару. Время замедлилосьОн почувствовал, словно вышло как руки замерли на оружии и как его волю вытянули из синхронизации с реальностьюплоти. Куски разбитого камня летели по воздухуОстались только боль, неудачи и потери — повсюду вокруг него, внутри него, море черноты, в котором он утонет, светясь телекинетической силойпогрузится ниже поверхности мира.
Тогда Сигизмунд по-настоящему увидел врага— Нет.. Ведьмак сидел на кресле из зелёного камня в центре зала. Он был стар— Сигизмунд услышал, одна глазница пустакак это слово слетело с его губ, кожа на лице сморщилась и стянуласьощутил, подбородок свисал на впалую грудь. Он был похож на труп, но воздух вокруг него потрескивал, когда он делал вдохкак что-то внутри мрака даёт отпор.
Сигизмунд ощутилА затем он нажал на спуск, как присутствие ведьмака целясь в глубине его разума снова усиливается. Глаз старика был прикован к немусущество, чёрный булавочный уколпока оно изгибало дугой скорпионьи хвосты, нацеленныйчтобы нанести удар сверху. Боёк болт-автомата щёлкнул по забитой льдом казённой части. Хвосты-позвоночники метнулись вниз. Отбросив болтер, как жерло пушкивоин выхватил нож и сделал выпад. Остриё клинка нашло щель между двумя костяными пластинами и вонзилось по самую рукоять. Хлынула кровь. Скорпионьи хвосты замолотили в воздухе. Сигизмунд ощутилпилящим движением потянул нож вниз и наружу, как призрачные пальцы впились в вытащил его разум в тот момент, когда его рука сжала шею сморщенного человекаснова ударил и начал резать. Конечности обруча затряслись. Онемение пробежало по рукеПальцы царапали доспехи легионера. Броня перчатки Он ощущал близкое дыхание смерти, но его мир состоял из сокращений мышц, пульсации крови и руки обуглились до локтябезудержных мгновений, где каждый следующий выпад клинком определял, жить или погибнуть. Он ощутилмог умереть там, как разрушение потянулось к немув тот момент, подобно молниии эта истина, в мгновение ока разразившейся во время грозыэта вероятность воспринималась как свобода.
Его кулак сжалсяСигизмунд нанёс ещё один удар. Раздался звук ломающейся костиРуки существа вздрогнули, а затем наступила тишина оно свалилось окровавленным клубком, корчась в судорогах, пока десятки его кистей хватались друг за друга. Очередь болт-снарядов вонзилась в распадающуюся массу и пепел падал с воздухавырвала куски мяса.
Гончая Войны умирал. Кусок камня— Враг удерживает следующий перекрёсток, брошенный телекинетической силой со скоростью, превышавшей скорость звука, оторвал правую сторону его тела— сообщил Сигизмунд. Кровь лилась быстрее— Его не обойти, чем успевала сворачиваться. Легионер всё ещё пытался встатьс фланга не напасть. Сигизмунд начал двигаться Пока к нему, но Сай оказался рядом первым. Сержант Гончих Войны положил руку на плечо воинаним не подошло подкрепление, и прикосновение и жест успокоили умирающегонадо атаковать в лоб.
Не прошло и минуты с тех пор— Я сказал «позицию», как умер колдуна не «рекомендацию», но в пылавшем храме воцарилось спокойствие. Оживлённая мёртвая плоть развалилась на куски. Вокс-частоты снова включились. Вокруг вершины горного города силы Империума приближались к последним верандам и башням ведьм-тирановсын Седьмого, — прорычал боец Гончих Войны. Приказы заключались в том, чтобы держаться, обеспечить уничтожение противников и заняться потерями— Но это хотя бы верный манёвр.
— ХалВзглянув на своих товарищей, сюда, — позвал Сай. Один из Гончих Войны подошёл и опустился на колени рядом легионер снял с умиравшим воиномпояса примагниченный ручной огнемёт. Сигизмунд уже обратил внимание на Хала; его левая рука была жемчужно-белой от плеча до пальцев, а на предплечье он носил редуктор, символ апотекария легионаУ жерла зажглось синее запальное пламя. Апотекарии сражались бок о бок с братьями по легиону, которых они опекалиКапля топлива, но большинство вытекшая из техсопла, кого Сигизмунд встречал исчезла в качестве посвящённого, отличались отчуждённостью, как будто они держали часть себя отдельно от военного ремесла. Не Хал. Как и у остальных Гончих Войны, его доспехи покрывал слой тёмной запёкшейся крови. Сигизмунд наблюдал, как апотекарий опустился на колени и поднял редуктор. Цепные лезвия на перчатке включились. Сай сжал окровавленную руку умиравшего воинабело-жёлтой вспышке.
Апотекарий поднёс лезвие редуктора к нагруднику воинаЗа спиной сержанта встал воин в броне, усеянной магнитными штифтами. Один удар, Сажа и он начнёт прорезать керамит, кости следы термических ожогов покрывали его левую руку и плоть, чтобы Хал мог вытащить прогеноидные железы из груди брата по легиону. Железы используются для тогоплечо, чтобы вырастить больше людей в Гончих Войны. Сигизмунд и раньше видел, как это делали с мёртвыми, но никогда которое упирался короткий огнемёт с теми, кто ещё не скончался от ран. Он опустился на колени, склонил голову и прижал кулак к нагрудникутолстым стволом. Позади него Ранн Запальное пламя уже горело и оставшиеся в живых из их отделения тоже опустились на коленитам.
Умиравший Гончая Войны кивнулПотом он ушёл за угол.
— Ты будешь жить в войне, — сказал Хал и выдвинул клинки.
Битва закончилась до того— Вперёд! — крикнул Сай, как свет начал меркнуть. Ведьм-тиранов не стало, а с ними и серьёзного сопротивления. Жители города начали выходить из своих укрытий. Все выглядели оборванными, злыми и напуганными. Сигизмунд увидел одну, девочку не старше десяти лет. Она застыла, когда заметила его, широко открыв глаза. Затем она сделала знак рукой, повернулась и побежала. Он смотрел ей вслед и думал о выражении ужаса вскочил и вызова в её глазах; это было похоже на воспоминание, вспышку молнии, показывавшее Смерть под дождёмпобежал.
''«Мы пришли за тобойСледом помчался Сигизмунд, от которого не отставал Ранн, дальше неслись прочие Имперские Кулаки и Гончие Войны.Из оружия бойцов Двенадцатого вырвались струи огня.Жидкое пламя разлилось по стенам здания перед ними. В деревянных оконных рамах лопнули стёкла. Город, теперь находящийся сзади и снизу от Сигизмунда, выглядел как пейзаж с огнём и дымом, размазанный по холсту.»''
— Вот и Здание, к которому онибежали, служило капищем, — сказал Раннхрамом. Даже если создатели постройки и называли её как-то иначе, Сигизмундпонимал её предназначение. Святилище стояло на краю кратера. Город, словно прижавшийся к храму, ярусами спускался от него по другую сторону длинного каскада ступеней. Нижний уровень капища усеивали открытые двери. Над входами возвышались острые башни со спиральными крышами. На ступеньках снаружи сохранились следы праздника урожая — венки и букеты, его братьялежащие возле мисок с молоком, Сай маслом и группа оставшихся Гончих Войны стояли на каменной платформе перед зданиемводой. Буря битвы теперь превратилась Хотя в торжество победыдеталях святилище отличалось от гробниц мёртвых королей над бродячими лагерями на Терре, где валялись грязные кучи костей и обрывки яркого тряпья, суть его оставалась той же. Как первые воиныКолдовство, убившие ведьмака-тиранаведьмовство, они были обязаны встретить подкрепление, отправленное в боевую сферу. Для линейных воинов это было честьюпагубная псайкана.
— ВосьмойПока легионеры приближались к храму, в огненном аду перед ними мелькали фигуры, тени конечностей, рассыпавшихся в прах. На глазах Сигизмунда одна сущность вышла из пожара.Её доспехи отчасти уцелели, поэтому воин определил, что перед ним солдат Храдлийских драгун.Руками и ногами драгуна управляли пси-кукловоды, так что он жил и двигался, даже сгорая. — произнёс Раннуложил его. — Я не зналГончие Войны, бросаясь прямо на горящих мертвецов, что кто-то из них был во флотерубили их и расстреливали.
— Их не былоЧто-то выступило из пламени и замахнулось на Сигизмунда обугленным костяным когтем. Он всадил в противника болт-снаряд и атаковал, — проворчал Сайкогда тот пошатнулся от попадания. — Ситуация начала обостряться, как только ведьмы показали себяСчётчик боеприпасов на экране шлема мигнул красным. Вся система представляет полномасштабную пагубную угрозуЛегионер всем телом с размаху врезался в пылающее создание. Были вызваны другие силыКости сломались от удара. Я не удивлюсьОтшвырнув врага обратно в огонь, если командование театром быстро расширитсявоин побежал дальше. Предстоит грязный бойЗа пеленой дыма он увидел силуэт, и как раз в таких случаях привлекается Восьмойозарённый пламенем, — очертания кресла на платформе под резным навесом.
Над ними в лучах заходившего солнца скользили десантно-штурмовые корабли. Их корпуса были иссиня-чёрными, как чернила. Сигизмунд видел, как они сделали три круга, прежде чем опустились и зависли перед храмом. Из открытых люков высыпали воины в почти чёрных доспехах. Один из них в шлеме с гребнем и символами лейтенанта поднялся по ступенькам навстречу Сигизмунду и остальным. Он остановился в нескольких шагах от них и подождал, пока Гончие Войны и Имперские Кулаки отдадут честь, а затем коротко отсалютовал самшагнул туда.
— Я — ВаллокенНевидимая сила оторвала его от пола. Воина подняло и впечатало в стену. Низ и верх поменялись местами. Он начал падать, кувыркаясь через голову. Секунды едва ползли. Предполагалось, что за все месяцы, проведённые в трюмах учебных кораблей, за все те дни тренировок с боевой стрельбой в лабиринтах туннелей, когда менялась сила тяжести, когда Сигизмунд сражался вслепую, задыхаясь или в оглушительном шуме, — произнёс лейтенантон подготовился к такому моменту. Но обучение даже близко не соответствовало реальности. — Вы освобождены Даже многолетних модификаций и испытаний, призванных защитить его от этой зоны боевых действийужасов вселенной, оказалось недостаточно.
— Брат-лейтенант, — позвал Сигизмунд+ Тихо. Гончие Войны и Имперские Кулаки посмотрели на него. Валлокен повернулся долю секунды спустя, вопросительно наклонив голову.+
— Каковы ваши цели? — спросил Сигизмунд+ Тихо. Валлокен оглядел его с ног до головыНичего нельзя сделать, затем посмотрел на окружавших его воиновты ничего не должен делать, как будто впервые решил проявить интересты ничего не можешь сделать.Пусть всё идёт своим чередом. +
— Я ожидал наглости от гончих ДвенадцатогоРанн и другие воины смотрели на него, но от воина Седьмого?их движения казались медленными, будто они увязли в патоке.
— Мы сражались и проливали кровь, чтобы взять этот город, брат-лейтенант, — сказал Сигизмунд ровным голосом, не отводя взгляда+ Это твой последний сон. — С честью и уважением, от воина к воину, мы хотим узнатьОбещаю, что с ним он будет дальшеприятным.+
— СогласиеСдайся... Приляг в грязь и пыль. Не нужно продолжать. Нет смысла. Вот выход, — сказал Валлокенкоторым можно воспользоваться прямо сейчас. Лечь и никогда не вставать. Незачем жить так, как уготовила ему судьба.
— Враг побеждёнПриказ колдуна хлестнул Сигизмунда, — сказал Раннбудто кнутом, однако за этим крылось что-то ещё. Слабость. Не просто слабость высокомерия, но слабость воли и разума, доведённых до предела.
Валлокен рассмеялся, звук был невесёлым скрежетом из решётки его динамика.В мёртвой тишине своего разума Сигизмунд заговорил:
— Это остаётся зоной боевых действий, младшие братья''«Нет»'', — сказал он, и хватка на нём ослабла, как будто произнесённое им слово вплелось в цепи, распалось, и они разорвались. Воин повернулся. Завеса огня в воздухе разлетелась клочьями. По залу метнулись пятна ослепительного света и густой тени. Время задёргалось, будто теряя синхронность с реальностью. — Ваша часть сделанаКуски разбитого камня пролетели по воздуху, но наша только начинаетсясветясь телекинетической энергией.
— Начинается? — переспросил Тогда Сигизмундвпервые рассмотрел врага. Колдун сидел на кресле из зелёного камня в центре зала. Он оказался одноглазым стариком со сморщенной кожей, обтянувшей череп, его подбородок свисал на впалую грудь.
— Вопрос главной битвы решёнОн напоминал труп, но две цели остаются незавершёнными. Первая заключается в том, что многие ответственные и соучастники этой мерзости выжили, сбежали и снова ушли в тень. Они будут найдены. Тьма принадлежит нам и не поможет импри каждом его вдохе вокруг него потрескивал воздух.
Одетый Воин сжал кулак. С хрустом сломалась кость, а затем наступила тишина, лишь падал пепел, кружась в полуночную броню воин наклонил голову, его красный взгляд был твёрдвоздухе.
— Наказание за совершенные здесь преступления, — ответил он. — Этот урок должен быть преподан. — Валлокен оглядел кольцо Гончих Войны и Имперских Кулаков. — Жаль, что вы убили ведьмака, которого нашли, — живые могут быть полезнее мёртвых. Не важно, будут и другие. — Он повернулся и пошёл прочь, его воины последовали за ним. — Можете идти. Теперь это Согласие принадлежит нам.
— Им нравится быть увереннымиПосле того как умер колдун, не прошло и минуты, однако в пылавшем храме воцарилось спокойствие. Марионетки из мёртвой плоти развалились на куски. Восстановилась связь по вокс-каналам. Вокруг вершины горного полиса силы Империума приближались к последним капищам и башням деспотов-чародеев. Войскам приказали удерживать позиции, удостовериться, что их репутация заслуженапротивник искоренён, не так ли? — выдохнул Ранни оказать помощь пострадавшим.
— Мы хорошо сегодня убивалиОдин из Гончих Войны подошёл к смертельно раненому бойцу и опустился на колени рядом с ним. Сигизмунд ещё раньше обратил внимание на Хала, братьяпоскольку левая рука его доспеха была жемчужно-белой от плеча до пальцев, — сказал а на предплечье онносил редуктор, знак принадлежности к апотекариону. — Вы оказали честь своему Целители сражались бок о бок с братьями по легиону , вверенными их заботам, но большинство из тех, кого иониец встречал прежде, будучи послушником, выглядели отчуждёнными, как будто отчасти держались в стороне от военного ремесла. Хал вёл себя иначе. Как и мнеу остальных Гончих Войны, сражаясь вместе со мнойего доспехи покрывал тёмный слой запёкшейся крови. — Он по-воински сжал руки каждого из Имперских Кулаков, затем повернулся к Ранну На глазах Сигизмунда апотекарий опустился на колени и Сигизмундуподнял редуктор. — Это ваш первый глоток крови войны легиона, да? Надеюсь, что удача войны заставит нас встретиться сноваЗавращались цепные клинки на латной перчатке. До того дняХал сжал окровавленную руку умирающего воина.
Затем Сай отступил Апотекарий поднёс лезвие редуктора к нагруднику легионера. Нужно лишь толкнуть устройство вперёд, и ударил державшей цепной топор рукой оно прорежет керамит, кости и плоть, чтобы Хал смог вытащить из груди брата по груди легиону прогеноидные железы. Эти органы необходимы, чтобы возвысить других людей, превратить их в грубом приветствииГончих Войны. Имперские Кулаки повторили приветствиеСигизмунд уже видел, а затем Гончие Войны ушликак эту процедуру проводят над мёртвыми, но никогда — над теми, кто ещё не скончался от ран. Встав на одно колено, унося тела павшихон опустил голову и прижал кулак к нагруднику. Позади него Ранн и выжившие бойцы их отделения тоже преклонили колени.
''— Это было ещё одно начало. Подтверждение необходимости и цели.''
''— Правда? И это всё? МоментБитва закончилась ещё до наступления сумерек. Серьёзное сопротивление ушло в прошлое вместе с ведьмами-деспотами. Горожане начали выходить из укрытий. Все они выглядели потрёпанными, когда изменения злыми и тренировкинапуганными. Сигизмунд увидел одну из них, через которые вы прошли, впервые использовалисьдевочку не старше десяти лет. Она застыла, когда вы впервые увиделизаметила воина, каким теперь будет ваше существование — это должно было чтои у неё округлились глаза. Затем малышка сделала какой-то значитьзнак рукой, повернулась и побежала. Глядя ей вслед, легионер думал об ужасе и непокорности в её глазах. Этот образ ощущался как воспоминание, будто он снова увидел Смерть под дождём в проблеске молнии.''
''— Думаю, ты, возможно, неправильно нас понимаешь — мы не такие, какими могли быть люди«Мы пришли за тобой.''..»
''— Я знаюВот и они, милорд— сказал Ранн.''
''— Ты очень хорошо знаешь насСигизмунд, Соломон Фосс, но ты не один из нас — ты видишь такие вещи, как этот моментего братья, Сай и думаешьгорстка уцелевших Гончих Войны стояли на каменной платформе перед храмом. Неудержимость сражения сменилась упорядоченностью победы. Как первым бойцам, что, возможно, я почувствовал удовлетворениеубившим колдуна-деспота, или гордостьим полагалось встретить подкрепление, или что-то важное. Я не почувствовалотправленное в сферу битвы. Я — существо войны, созданное Почётное дело для неё. Для меня это не имело другого значения, но это дало мне пониманиерядовых воинов.''
''— Чего?''Восьмой... — произнёс Фафнир. — Я и не знал, что кто-то из них есть во флоте.
''— Реальности тогоИх не было, с чем мы сражались — что большая сила и огромная вселенная означали проворчал Сай. — Ситуация начала обостряться, как только худших чудовищ, с которыми приходилось сталкиваться, что есть необходимость в существовании таких воинов, ведьмы показали себя. Теперь вся система обозначена как япагубная угроза высокого уровня. Подтянуты другие силы. Не удивлюсь, если командование на ТВД<ref>ТВД — театр военных действий. — ''Здесь и у нас есть причина сражатьсядалее примеч.редактора''.</ref> вскоре перейдёт к эскалации. Предстоит грязная драка, а Восьмой как раз на такие и слетается.
''— Чудовища? СловоНад ними в лучах заходящего солнца скользили десантно-штурмовые корабли с иссиня-чёрными, наполненное не только смысломбудто чернильными корпусами. На глазах Сигизмунда они описали три круга, но после чего снизились и эмоциямизависли перед храмом.Из открытых люков выпрыгнули воины в почти чёрных доспехах. Один из них, в шлеме с гребнем и лейтенантскими знаками различия, поднялся по ступенькам навстречу Сигизмунду и другим.Остановившись в нескольких шагах от них, офицер подождал, пока Гончие Войны и Имперские Кулаки отсалютуют ему, а затем коротко ответил на приветствие.''
''— Точное словоЯ — Валлокен, — произнёс лейтенант. — Мы сменяем вас в этой зоне боевых действий.''
''— Насколько точное?''Он повернулся к воинам своего легиона, которые уже рассредоточивались по выжженным руинам города. Сигизмунд почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
''— ВедьмыБрат-тираны превратили свой народ в оружие и скот. Какое другое слово ты бы выбрал? лейтенант, — Сигизмунд в упор смотрел на него, ожидая ответа. Фосс моргнул, встряхнулсяпозвал иониец.''
''— ХорошоГончие Войны и Имперские Кулаки посмотрели на него.Валлокен обернулся через долю секунды, вопросительно наклонив голову..''
''Соломон Фосс нахмурился, глядя на инфопланшет и держа инфоперо наготове. Многие другие его коллеги, мастера слова, из недавно основанного ордена Летописцев писали прикосновениями, танцуя кончиками пальцев по стеклянной поверхности экранов. Некоторые печатали на компактных клавиатурах. Некоторые писали чернилами, предпочитая ощущение и, возможно, представление такого архаичного метода. Фосс подозревал, что он сам виноват в том, что задал эту тенденцию. Там, где это было практично, он всегда предпочитал ощущение пергамента и раскрывавшуюся тайну наблюдения за появлявшимися под пером словами. Он хотел бы и сейчас воспользоваться чернилами, но планшет был более практичен в зоне боевых действий; он узнал это на собственном горьком опыте. Инфоперо было единственным дополнением к его художественным предпочтениям. Оно также кое-что ему показывало. Когда оно двигалось, двигались и его мысли. Когда оно останавливалось или замедлялось, это говорило ему, что в том, что он записывал, есть что-то неразрешённое или неполное. Теперь оно говорило ему, что ему нужно высказать навязчивое подозрение.''— Да?
''— Ваше упоминание о Восьмом легионе, Повелителях Ночи, Каковы ваши задачи? — сказал онспросил Сигизмунд. — Если вы извините меня, их включение… это примечательно. Их роль в событиях незначительна. Вы, должно быть, много раз встречались с воинами их легиона, но это был первый раз, когда вы встретили их…''
''— Не первыйЛейтенант оглядел его с ног до головы, — сказал Сигизмундзатем посмотрел на окружавших его воинов, как будто лишь сейчас решил проявить интерес к ним.''
''— Но это был ваш первый бой. Ваша первая операция в качестве воина. Вы не сражались вместе с другими легионами раньше... — Слова Фосса затихли. Он улыбнулся, облизнул, а затем прикусил губу. — В первый раз, когда вы сражались вместе с другими легионамиЯ ожидал бы наглости от гончих Двенадцатого, но не в первый раз, когда вы встретили воинов легиона. Тот, который забрал вас из кочующих лагерей. Он сказалот воина Седьмого...''
''— Мы пришли за тобойсражались и проливали кровь, чтобы взять этот город, брат-лейтенант, — сказал произнёс Сигизмундровным тоном, не опуская глаз. — Со всем уважением и честью, как воины у воина, мы хотим узнать, что произойдёт здесь дальше.''
''— Слова Восьмого даже в ранние годы. Скорее обещаниеСогласие, а не боевой клич. Но если воин Восьмого забрал вас в легионы..— сказал Валлокен.''
''— Некоторые вербовочные места на Терре использовались исключительно определёнными легионамиВраг побеждён, искавшими важные для них особенности, но многих просто собирали силами всех действующих легионов, а назначения позже менялись. Восьмой набирал своих первых и большинство терранских рекрутов из тюрем и преступных анклавов, но они брали и тех, кто находился в других местах, которые соответствовали их… их природе. Я стал сыном Седьмого легиона Рогала Дорна, но те, кто забрал меня из моей жизни, были не из него— возразил Ранн.''
''— Это только ещё больше подчёркивает суть, — сказал ФоссОфицер рассмеялся: из вокс-решётки донёсся безрадостный хрип. — Восьмой легион упоминается вами здесь, потому что он важен. Они важны для того, что вы пытаетесь донести, не так ли?''
''Сигизмунд не ответил— Тут всё ещё зона боевых действий, младшие братья, — проговорил он. — Вы свою работу выполнили, но наша только начинается.''
''Фосс постучал инфопером по зубам— Начинается? — переспросил Сигизмунд.''
''— ХочешьС вульгарной проблемой главной битвы разобрались, чтобы я продолжил? — спросил Сигизмундно две задачи ещё не выполнены. Во-первых, многие творцы этой мерзости и их соучастники выжили, сбежали и снова ушли в тень. Их найдут. Тьма принадлежит нам и не поможет им.''
''— Я надеялся, что вы уточнитеА вторая цель, лейтенант? — сказал Фоссуточнил Сигизмунд.''
''Снова никакого ответаВоин в броне цвета полуночи наклонил голову, не сводя с него взора красных линз.''
''— Вы смотрите Наказание за совершённые здесь преступления, — ответил он. — Нужно преподать урок на Повелителей Ночиэту тему. — Валлокен оглядел кольцо Гончих Войны и Имперских Кулаков. — Жаль, что вы убили ведьмака, которого нашли: от живых бывает больше пользы, Восьмой легиончем от мёртвых. Неважно, будут и думаетедругие. — Отвернувшись, что могло бы бытьофицер зашагал прочь, если бы вы соответствовали другому набору критериев?''его личная гвардия последовала за ним. — Можете идти. Теперь Согласием займёмся мы.
''ТишинаРанн, Сигизмунд и Сай смотрели, как он уходит.''
''— Избежать их судьбыА они стараются поддерживать свою репутацию, не так ли? Вот чего вы боялись? — Фосс постучал по планшету и снова прикусил губу. — Видите ли, важно знать, как размещать и обрамлять деталинегромко произнёс Фафнир. Контекст имеет значение. Не могли бы вы уточнить этот момент?''
''— Нет, — сказал СигизмундСай отстегнул дыхательную маску и сплюнул. Мокрота зашипела, слегка покачав головой. — Тебе нужен контекст... — Фосс кивнулразъедая каменный пол. — Но события нельзя понять, когда они происходятЗатем он повернулся и поднял руку. Им требуется время, чтобы обрести смыслКровь на синих пальцах ещё не засохла.''
''— Но всё это уже в прошломСегодня мы хорошо убивали, братья, — сказал Фоссон. — Вы оказали честь своему легиону и мне, сражаясь вместе со мной. — Он обменялся воинским рукопожатием с каждым из Имперских Кулаков, затем повернулся к Ранну и Сигизмунду. — Впервые нюхнули крови в легионных битвах, да? Надеюсь, воинское счастье ещё сведёт нас. До встречи в тот день.''
''Сигизмунд посмотрел Отступив на него словно через прицелшаг, Сай неуклюже отсалютовал им, ударив по груди рукой с цепным топором. Имперские Кулаки ответили на приветствие, а затем Гончие Войны ушли и унесли тела павших.''
''— Продолжим? — спросил он''.
== ЧЕТЫРЕ ==''— Началось нечто новое. Подтвердилось, что я нужен и имею цель.''
Они молча опустились на колени''— Ты очень хорошо разбираешься в нас, Соломон Восс, но ты не один из нас. Двадцать воинов в жёлтомРассматривая тот момент, ты думаешь, что, возможно, я почувствовал удовлетворение, или гордость, или нечто исключительно важное. Ничего подобного. Я — существо войны, изготовленное для неё. То, что случилось там, не имело для меня иного значения, но я обрёл понимание.''
Все их доспехи в чём-то отличались друг от друга. Некоторые носили сочетание старых и новых предметов: шлем с плугом из доспехов тип III «Железный»; сегментированный и шипованный наплечник, который, должно быть, был заимствован из прототипов до объединения Терры; нагрудник, скреплённый болтами и многослойный, который не соответствовал ни одному из стандартных образцов. Другие носили комплекты, которые выглядели так, как будто их обводы стали основой для схем по распознаванию подразделений, но с цветами, которые Сигизмунд никогда не видел в легионе: тёмно-синий наплечник с белыми звёздами; шлемы разделены между красным и чёрным; один тёмно-серый с наплечником, показывавшим жёлтый цвет легиона.''— Чего?''
У всех был сжатый чёрный кулак''— Истинной сути того, и все молча несли бдениес чем мы сражались. Когда твоя сила возрастает, а вселенная для тебя расширяется, это означает лишь то, стоя на коленях и склонив головы; они не двигались уже три часачто тебе предстоит столкнуться с ещё более скверными чудовищами. Перед ними вход Значит, есть нужда в Храм вёл во тьму. Ни дверьсуществовании таких воинов, ни ворота не закрывали егокак я, но переступить порог означало смерть для любого, кто не был призвани у нас есть причина сражаться.''
Перед входом стоял одинокий воин. Обнажённый меч покоился острием вниз под его руками. Поверх доспехов свисал табард с чёрным крестом. Его голова была непокрыта''— Чудовища? Слово, наполненное эмоциями в той же мере, шрамы что и аугметические разъёмы усеивали тёмную кожу макушки над бледными, холодными глазамисмыслом.. Храмовник, один из воинов, избранных примархом Рогалом Дорном для охраны храма Клятв, а вместе с ним и духа легиона, которым он теперь командовал.''
Каждый воин VII легиона со временем придёт сюда, чтобы принести клятвы Императору и примарху. Первыми, кто удостоился этой чести, были воины, которые вступили в легион после того, как примарх принял командование. Теперь, всякий раз, когда «Фаланга» встречалась с контингентом Имперских Кулаков, те, кто никогда не входил в Храм, приходили и приносили клятвы под взглядами Храмовников. Для тех воинов, которые погибли до того, как смогли прийти в Храм, один из братьев должен был почтить их память и произнести клятву павших, чтобы их имя можно было высечь на стенах и колоннах рядом с именами живых''— Точное слово.''
За годы, которые привели его из кочующих лагерей к первому полю битвы, Сигизмунд увидел и понял Империум Человечества и VII легион как орудия истины. Часто суровый, но дальновидный, Империум отбросил старые, ложные убеждения и заменил их новыми, простыми истинами. Храмы богов исчезли, но в храме Клятв хранилось нечто, что, по его мнению, верующие прошлого назвали бы священным. Было что-то в покое, в тишине, в том смысле, что остальная вселенная могла гореть за этими стенами, могла бушевать и реветь, ломать горы и сокрушать могущественных, но здесь всегда будет покой и простая истина.''— Насколько точное?''
Первый воин шагнул вперёд''Сигизмунд в упор смотрел на Восса, ожидая ответа. Меч Храмовника поднялсяТот моргнул, преграждая путьвстряхнулся.''
— Кидунет''Соломон Восс нахмурился, — ответил воинглядя на инфопланшет и держа инфоперо наготове. Многие его коллеги, слово-творцы из недавно основанного ордена Летописцев, набирали текст прикосновениями, танцуя кончиками пальцев по стеклитовой поверхности экранов. Другие печатали на компактных клавишных панелях. Единицы пользовались чернилами: им нравились ощущения и, возможно, сама концепция такого архаичного метода. Восс подозревал, что за подобную тенденцию следует винить его самого. Когда позволяла целесообразность, он предпочитал осязать пергамент и наблюдать, как вершится таинство, как возникают слова из-под кончика пера. — Я несу своё имя Он хотел бы и имя нашего брата Сидатасейчас прибегнуть к чернилам, но уже узнал на горьком опыте, что в зоне боевых действий более практичен планшет. Единственной уступкой Соломона его творческим пристрастиям стало инфоперо. Оно также кое-что ему показывало. Когда оно бегало по экрану, так же живо двигались мысли Восса. Когда оно застывало или замедлялось, это говорило Соломону, павшего что в битвезаписях есть что-то неразрешённое или неполное.''
— Проходи''Сейчас перо твердило ему, Кидунет, — сказал Храмовник, и Кидунет переступил порогчто нужно высказать неотвязное подозрение.''
Один за другим подходили остальные''— Вы упомянули Восьмой легион, называли своё имя и имена мёртвыхПовелителей Ночи, чьи несказанные клятвы они несли— произнёс он.— Прошу извинить, но то, что вы включили их в рассказ... примечательно. Их роль в тех событиях невелика. Наверняка вы много раз сталкивались с воинами их легиона, но тогда вы встретили их впервые.''
Меч поднялся, встречая Сигизмунда''Храмовник промолчал.''
— Какое имя ты несёшь?''Соломон постучал инфопером по зубам.''
Храмовник не сводил с него взгляда и меча''— Я надеялся, затем поднял клинокчто вы уточните, — сказал Восс.''
— Проходи, Сигизмунд''Ответа вновь не последовало.''
Он переступил порог. Внутри было темно. Только свет факелов в коридоре за дверью рассеивал мрак, вырисовывая колонны и высокий потолок, отмечая имена, которые уже начали проступать ''— Глядя на каменных гранях стен. Помещение оказалось меньшеПовелителей Ночи из Восьмого легиона, чем ожидал Сигизмунддумаете ли вы о том, лишь немного ширечто бы произошло, чем одна из боевых клеток для тренировок с оружием. если бы вы соответствовали другому набору критериев?''
В центре пола возвышался каменный постамент. На нём стояла широкая медная чаша. На секунду он задумался о её назначении. Ему ничего не сказали о том, что произойдёт в Храме, только то, что он принесёт клятву пред взорами Храмовников и своих братьев. Всё остальное принадлежало неизвестному, тайне, которую можно было раскрыть, только пережив её. Другие приносящие клятву уже заняли места по кругу зала, и он встал на оставшееся место''Тишина.''
Голос был тихим''— Нет, но раскатился в темноте— произнёс Храмовник, слегка покачав головой. — Тебе нужен контекст. Сигизмунд почувствовал, как по спине поползли мурашки. Дыхание в груди замерло. Там, в темноте, на краю кольца, кто-то был— Восс кивнул. Внезапное присутствие, которое показалось— Но события нельзя понять, когда переместилось в тусклый светпока они происходят. Сигизмунд почувствовалИм требуется время, как по нервам пробежала молниячтобы обрести смысл.''
В кольцо шагнула высокая фигура''— Однако всё это уже в прошлом, края доспехов отражали оттиски когтей, клювов и оперённых крыльев, распростёртых, чтобы поймать ветер. Рогал Дорн, примарх, командующий VII легионом и отец Имперских Кулаков, вышел в центр зала— возразил Соломон.''
Многое отняли у Сигизмунда, когда он переродился в воина. Он видел ужас и смерть и ощущал только нотки угрозы и предупреждения. Страх, который испытывали люди, принадлежал другой жизни. Но в тишине Храма он почувствовал отголосок чего''Сигизмунд не сводил с него взгляда-то, что, должно быть, заменило страх. Это было похоже на удар молнии во время грозы, пронзивший его насквозь, как будто земля ушла из-под ног. Это сокрушало, выжигало, возвышало, волна давления от взрыва бомбы простиралась в вечность. Он опустился на колениприцела.''
— Война — это огонь, — продолжил Дорн и обернулся, когда подошёл Храмовник с горящим факелом в руках. Дорн взял его и поднёс к чаше на постаменте. Языки пламени взметнулись вверх. — Война — это боль и страдания. Это потеря, тьма и смерть. Это самое горькое из деяний. — Огонь в чаше отбрасывал тени на его лицо. — Это наше бремя, мои воины. Мы — творцы войны. Мы создаём её, мы храним её в нашей крови. Ни для кого из нас не будет доброго конца. Есть только война.
Дорн замолчал и поднял правую руку. Бронированная перчатка соскользнула с кулака под урчание микросервоприводов. Он снова обвёл взглядом помещение, а затем сунул голую руку в огонь. Сигизмунд наблюдал, как пламя обвивается вокруг пальцев. Дорн оставался совершенно неподвижным, только рот и язык двигались, когда он снова заговорил.==ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ==
— Там, где война ломает других, мы будем терпеть. Там, где она приносит разрушение, мы будем строить. Там, где она требует жертв, мы ответим. Этому долгу нет конца. Мы делаем это для того, чтобы другим не приходилось выносить то, что можем вынести только мы. Это наше обещание человечеству. — Глаза примарха были тёмным отражением пламени, окружавшего его руку. — Подойдите, мои воины, и произнесите свои клятвы.
Сигизмунд смотрел на огонь и лицо Дорна за ним. Мир остановился. Существование превратилось в каменные стены на периферии зрения, и свет пламени, и эхо слов в ушах. Затем он увидел их, фигуры, которые помнил, и некоторые, которые, как он думал, забыл: Иск стоит, подняв пистолет, вспышка смертельного света на мгновение отразилась на хроме его черепа; апотекарий Гончих Войны Хал на коленях рядом с телом умиравшего, лезвие редуктора вращается, когда он сжимает окровавленный кулак брата.КЛЯТВЫ
''«Ты будешь жить в войне»'', — сказал Хал.
Коробан стоял позади него, пока шёл дождь и Короли Трупов кружили вокруг…Двадцать воинов молча опустились на колени.
Тера прикоснулась железным прутом ко лбу перед темЖёлтые доспехи каждого из них в чём-то отличались от брони других. У одних сочетались старые и новые элементы: шлем с забралом в форме плуга, как относящийся к латам типа III «Железный»; сегментированный наплечник со штифтами, наверняка заимствованный из прототипов до объединения Терры; скреплённый заклёпками многослойный нагрудник, не соответствующий ни одному из стандартных образцов. Другие носили комплекты, выглядевшие так однородно, будто их силуэты послужили основой для схем в последний раз встретиться памятках по распознаванию подразделений, но с расцветками, каких Сигизмунд никогда ещё не видел в легионе. Тёмно-синий наплечник с бандами убийц…белыми звёздами. Шлемы, разделённые на красную и чёрную половины. Почти полностью тёмно-серая броня, только на одном оплечье жёлтый колер Седьмого.
Чуть дальше полузабытая женщина с янтарными глазами смотрела На всех доспехах имелся сжатый чёрный кулак, и все воины молча несли бдение, стоя на него из-под складок синего шарфаколенях и склонив головы. Они не двигались уже три часа. Перед ними зиял тёмный вход в Храм. Его не закрывали ни дверь, ни ворота, но того, кто переступил бы порог без приглашения, ждала гибель. Кровь и звуки выстрелов…
— ''Иди''Перед входом стоял одинокий воин. Он опирался на рукоять обнажённого меча, направленного остриём вниз. Поверх брони он носил табард с чёрным крестом. На его голове, — сказала женщинане закрытой шлемом, шрамы и аугметические разъёмы усеивали тёмную кожу макушки над бледными, холодными глазами. Он входил в уголках её глаз отразился огоньчисло Храмовников — астартес, избранных примархом Дорном для охраны сакрального места Клятв, а вместе с ним и послышался рёв мирадуха легиона, который разваливался на частикоторым теперь командовал Рогал.
— Каждый воин Седьмого в своё время придёт сюда, чтобы дать обеты Императору и примарху. Первыми этой чести удостоились астартес, которые вознеслись в легион после того, как его возглавил Дорн. Теперь при любой встрече ''Нет!«Фаланги»'' — Тихий голосс каким-либо контингентом Имперских Кулаков те из них, кто прежде не вступал в Храм, непокорныйприходили туда и приносили клятвы под взорами его стражей. Что касается воинов, желавший удержатьсякоторые погибли до того, остатьсякак им представилась бы такая возможность, стоять тамто кому-то из братьев полагалось почтить их память и дать обет Павших, где он былчтобы их имена вырезали на стенах и колоннах рядом с прозваниями живых.
— ''Иди! Не останавливайсяЗа годы, ты понял? Иди! Сейчас же!'' — А потом она ушлапрошедшие между жизнью в бродячих лагерях и его первым полем битвы, Сигизмунд увидел и воспринял Империум Человечества и VII легион как орудия истины. Часто суровое, но дальновидное, государство людей отбросило ложные старые убеждения и заменило их простыми новыми истинами. Храмы богов исчезли, отвернувшисьоднако, с оружием в рукепо мнению Сигизмунда, направленным навстречу томухрам Клятв обладал чем-то таким, что надвигалосьверующие прошлого назвали бы святостью. Она крылась в покое, а он стоялв тишине, и просто медленно проходила секундав ощущении того, дыхание в его лёгкихчто вся остальная вселенная может гореть за этими стенами, глаза широко раскрытыбушевать и реветь, руки крушить горы и ноги не двигаются. Затем он повернулся низвергать владык, но здесь всегда будут царить безмятежность и побежалистинность в простоте.
Он посмотрел в глаза Рогалу Дорну— Встаньте, шагнул вперёд— произнёс Храмовник. Воины поднялись. — Подойдите, снял перчатку и сунул руку в огоньесли хотите войти.
Плоть начала обугливатьсяПервый легионер шагнул вперёд. Боль начала впиваться в пальцыСтраж поднял меч, ладонь, руку. Его лицо оставалось неподвижнымпреграждая ему путь.
Дорн выдержал его взгляд— Кидунет, — ответил воин. — Я несу своё имя и Сигизмунд почувствовалимя нашего брата Сидата, как кожа начала слезать с обожжённых пальцевпавшего в битве.
— НетОдин за другим подходили остальные, — ответил Сигизмундназывая свои прозвания и имена мёртвых, чьи непроизнесённые клятвы несли братья.
Мерцание пламени заполнило глубины взгляда примарха.— Какое имя в тебе?
Дорн выдержал его взгляд, а затем сжал его руку в пламени— Беллат...
''— ДаСигизмунд, — сказал Сигизмундответил он. — Я несу своё имя и имя нашего брата Иска, павшего в битве.''
''— «Есть только война» — эти слова Храмовник не отводил от него ни глаз, ни клинка. Потом он произнёс тогда. Они, должно быть, произвели впечатлениевоздел меч.''
''— Слова моего отца в тот деньПроходи, когда я принёс клятву, не являются причиной того, что я верю, что Крестовый поход никогда не закончитсяСигизмунд.''
''Фосс выгнул бровьОн переступил порог. Внутри было темно, только свет факелов, горящих в коридоре за дверью, рассеивал мрак. Из него проступали очертания колонн и высокого потолка. Виднелись списки имён, уже начинавшие покрывать собой каменные плоскости стен. Помещение оказалось меньше, чем ожидал Сигизмунд, — лишь немногим шире, чем какая-нибудь боевая клетка для тренировок с оружием.''
''— Тогда какое значение этот момент имеет для вашей истории?''В центре пола возвышался каменный постамент. На нём стояла широкая медная чаша. Воин на секунду задумался о её назначении. Ему ничего не сказали о том, что именно произойдёт здесь, только то, что он принесёт клятву пред взорами Храмовников и своих братьев. Всё прочее таилось в неизвестности: подобную тайну можно раскрыть, только испытав на себе то, что заключено в ней. Другие обетники уже встали по окружности зала, и он занял последнее свободное место.
''— Это был момент, когда я понял, что мы боремся не только за людей, но и за идеи. Это был момент, когда я понял, что у неповиновения и искусства войны может быть более высокая цель.''Что такое война?
''— Ваш отец производит такое впечатлениеГолос прозвучал тихо, — заметил Фоссно раскатился в темноте. По спине у Сигизмунда поползли мурашки. Дыхание в груди замерло. Кто-то скрывался в темноте у самой границы круга. Затем тот, чьё присутствие внезапно ощутил воин, плавно шагнул в тусклый свет, делая пометкии по нервам Сигизмунда словно бы пробежали дуговые разряды.''
''— Он очень высокого мнения о тебеВ кольцо вступило высокое создание в доспехах. На краях брони мелькали едва различимые образы когтей, — сказал Сигизмунд. Фосс удивлённо посмотрел на него. Сигизмунд кивнул. — Твои работы почти обязательны для командиров Седьмого. Он цитировал тебя мне клювов и другим лордам примархам в моём присутствииоперённых крыльев, распростёртых, чтобы поймать ветер. Если Крестовый поход ведётся путём демонстрации правды и идей в той же степениРогал Дорн, примарх, что командующий VII легионом и с помощью пули и клинкаотец Имперских Кулаков, тогда ты один из его чемпионовпрошёл в центр зала.''
''— Я польщёнКогда Сигизмунд переродился в воина, — сказал Фоссу него отняли многое. Сталкиваясь с ужасами и смертью, снова глядя он испытывал лишь намёки на свою работутревогу и чувство опасности. Человеческий страх относился к другой его жизни. Но в тишине Храма он почувствовал отголосок некой эмоции, вероятно, заменившей ему страх. Она пронзила легионера насквозь, словно удар молнии во время грозы, и показалось, будто земля ушла у него из-под ног. Это ощущение сокрушало, выжигало, возвышало. Подобное волне давления от взрыва бомбы, оно простиралось в вечность.''
''— Я тоже восхищаюсь тобой, — сказал Сигизмундпреклонил колени.''
''Голова Фосса дёрнулась вверх. Сигизмунд улыбнулся, и Фосс заметил контроль в его взгляде, суждение. Это напомнило ему не только о физических способностях легионеров Императора, но и об интеллекте— Встаньте, который ими двигал— сказал Рогал Дорн.''
''— У тебя большой талантВоины повиновались, но ты работал и тренировал этот талантпримарх оглядел весь круг. Его глаза казались чёрными жемчужинами на лице из твёрдых граней и теней. Сигизмунд встретил его взор. В глазах Дорна он увидел конец всего сущего, такой же холодный и использовал его на службе чемунеотвратимый, как пустота за звёздами. Затем что-то большемублеснуло в их глубине — молния в далёкой грозовой туче, удерживаемой на краю света, и в том проблеске воин уловил нечто такое, от чего у него перехватило горло. Там, в блеске глаз Смерти, чем ты самжило понимание.''
''— Я бы не сказалВойна — это огонь, — продолжил Рогал. К нему подошёл Храмовник с горящим факелом в руках. Обернувшись, Дорн взял его и поднёс к чаше на постаменте. Языки пламени взметнулись вверх. — Война — это боль и страдания. Утраты, тьма и гибель. Самое горькое из деяний. — Огонь в чаше пылал, и на лице примарха плясали тени. — Это наше бремя, что все мои поступки полностью лишены эгоизмавоины. Мы — творцы войны. Мы создаём её, — сказал Фоссхраним в нашей крови. Никого из нас не ждёт хороший конец. Есть только война.''
''— Немногие человеческие поступки таковыЗамолчав, Рогал поднял правую руку. Латная перчатка съехала с кулака и задвинулась в броню под урчание микросервоприводов. Он снова обвёл взглядом помещение, а затем вложил незащищённую кисть в огонь. Сигизмунд увидел, как пламя обвивается вокруг пальцев. Дорн не шевелил ни мускулом, лишь губы и язык задвигались, когда он заговорил вновь.''
''— А поступки космических десантников? Примархов? — Сигизмунд не ответилТам, и Фосс зналгде война ломает других, что прямого ответа на этот вопрос он не получитмы выдержим. – ЗнаетеТам, это была идея лорда Дорнагде она приносит разрушение, вашего отца, моё «призвание»мы построим. Там, я полагаюгде она требует жертв, мы должны называть это выйдем вперёд. Этому долгу нет конца. Мы поступаем так. Я был никем, мелким торговцемчтобы другим не пришлось взвалить на себя бремя, которому пришла в голову глупая идея использовать последние из своих иссякающих средств для участия в Крестовом походекоторое можем вынести только мы. Я думал о томТаково наше обещание человечеству. — Глаза примарха казались тёмным отражением пламени, чтобы вступить в полкиокружавшего его руку. — Подойдите, стать солдатом Армиимои воины, но я никогда не отличался храбростьюи произнесите свои клятвы.''
''— Мужество — это не та чертаСигизмунд смотрел на огонь и лицо Дорна за ним. Мир замер. Бытие сузилось до каменных стен на краю поля зрения, которой недостаёт человекусвета пламени и отзвуков слов в ушах. Затем он увидел их, который добровольно отправляется на сотни полей сраженийлюдей, которых помнил, без оружия или доспехови нескольких из тех, чтобы увидеть их такимикого вроде бы забыл. Вот стоит Иск, какие они естьподнимая пистолет, и дать это понимание темвспышка убийственного сияния на миг отражается в его хромированном черепе. Вот Хал, апотекарий Гончих Войны, кто никогда их не увидитопустившись на колени рядом с телом умирающего, сжимает окровавленный кулак брата, пока разгоняется цепной клинок редуктора.''
''Фосс не смог скрыть удивления на лице«Ты будешь жить в войне», затем пришёл в себя— сказал тогда Хал.''
''— СпасибоВот Коробан стоит рядом с ним под дождём, — сказал он. — Знаете, ещё я никогда не был писателем. Не тогда, когда я сел на первый корабль снабжения из Солнечной системы. На самом деле у меня не было никакого представления о том, что я делаю. Я взял маленькую книжку — пустую… это было.пока их окружают Короли Трупов.. — Он моргнул, не уверенный, почему он по-прежнему говорит, чувствуя покалывание в уголках глаз. — Она принадлежала моему сыну. Он… он оставил её, когда он… когда ушёл.''
''Сигизмунд кивнулВот Тера прикладывает железный прут ко лбу перед тем, как в последний раз выйти навстречу бандам убийц.''
''И ещё дальше — Твой сын, — сказал он низким голосомполузабытая женщина с янтарными глазами смотрит на него из-под складок синего платка. Кровь и звуки выстрелов. — Какой полк?''
== ПЯТЬ ==Воин посмотрел в глаза Рогалу Дорну, шагнул вперёд, стянул латную перчатку и резко сунул руку в огонь.
'''ХРАМ'''— Я Сигизмунд, — проговорил он, — воин Седьмого, и в сей храм Клятв я несу с собой имя Иска, павшего в битве.
Сигизмунду преградили путь в первую же ночь, когда он пришёл в Храм. Перед дверью стоял Храмовник. Он был высоким, даже для космического десантника, смуглым, без волос и татуировок, с серо-зелёными глазами цвета грозового океана. На его плече покоился огромный меч, клинок которого почти не уступал ему по высоте. Доспехи были угольно-чёрными и полированными, янтарными— Ты хотел стать воином? — спросил примарх.
— Кто ты такойМерцание пламени отразилось во взгляде Рогала, чтобы входить в это место?заполнило глубины его глаз.
Сигизмунд опустился на колени. Он оставался По-прежнему не отводя взор, Дорн сжал его руку в таком положении двенадцать часов, молчаливый, неподвижный, пока «Фаланга» миновала ночной цикл. С тех пор каждый цикл ночи он приходил, ждал и слушал медленный голос корабля и биение своих сердец. Когда звучал колокол к началу каждого дня, он покидал порог и возвращался к мечупламени.
Аппий выгнул бровь''— Моя вера в то, затем убрал копьё от шеи Сигизмунда и прошёл через тренировочный круг к стойке с оружием что Крестовый поход никогда не закончится, основана не на стеневысказывании моего отца, сделанном в тот день, когда я принёс клятву.''
Сигизмунд встал. Серая зола с пола прилипла к его нательнику и тунике. Он переступил с ноги на ногу и изменил положение посоха так, чтобы быть готовым к удару. Он позволил рукам привыкнуть к нему, мысли нашли отголосок его веса. Даже всего за два дня занятий с Аппием он понял, что малейшие детали имеют значение. Если вы взяли оружие, вы должны были готовы владеть им, и готовность означала не просто держать его; она означала, что вы соответствовали природе оружия в мышцах, мыслях и воле''Восс выгнул бровь.''
Аппий вернул копьё на стойку, затем посмотрел на ряд оружия. Здесь были мечи и клинки всех видов, древковое оружие, булавы, моргенштерны, молоты с клювовидными наконечниками, баклеры, полущиты и приспособления, сочетавшие острые края и наконечники так, как Сигизмунд никогда раньше не видел. Рука Аппия перемещалась между оружием по очереди, останавливаясь, чтобы положить палец на лезвие или рукоять. Выражение его лица было расслабленным, глаза сосредоточены на том, что находилось перед ним, как будто каждое оружие было единственным, что существовало во вселенной. Чёрный нательник скрывал его фигуру под серовато-белым табардом. На щеке красовалась выцветшая татуировка с изображением хищника и молнии, оставшаяся с тех времён, когда Имперские Кулаки были немногочисленным легионом, а войны, которые они вели, проходили под светом солнца Терры. Его волосы и борода были серыми, как кремень, как грозовые тучи, как пепел, покрывавший тренировочный пол, который был его королевством.''— Тогда какое значение этот момент имеет для вашей истории?''
Аппий рассмеялся''— Он очень высокого мнения о тебе, — сказал Храмовник. Соломон удивлённо посмотрел на него, и Сигизмунд кивнул. — Твои работы почти обязательны для командиров Седьмого. Он цитировал тебя и мне, и другим господам примархам в моём присутствии. Если Крестовый поход ведётся путём демонстрации правды и идей в той же мере, что пулей и клинком, тогда ты один из его поборников.''
Аппий снял булаву со стойки ''Соломон резко поднял голову. Сигизмунд улыбнулся, и Восс заметил в его взгляде, как он владеет собой, как выносит суждения. Это напомнило Соломону, что легионеры Императора наделены не только особыми физическими возможностями, но и повернулсяинтеллектом, который управляет оными.''
Сигизмунд отложил посох и взял протянутую булаву. Её вес навалился на пальцы''— Я бы не сказал, как только он взял ей. Аппий заметил это и коротко улыбнулсячто все мои поступки полностью свободны от эгоизма, повернувшись к стойке и взяв себе гладий с широким лезвием и кинжал пугио— сказал Соломон.''
Аппий бросился вперёд. Сигизмунд просчитал удар''— А поступки космодесантников? Примархов? — уточнил Восс, отступил назад хотя и взмахнул булавой вверх и вниз. Аппий поднял гладий в быстром парированиипонимал, которое никак что прямого ответа на этот вопрос не могло остановить опускавшуюся булавуполучит. Клинок коснулся навершия булавы— Знаете, и Аппий повернул рукоять, когда два оружия соприкоснулисьмоё... Булава скользнула вдоль лезвия«призвание» — полагаю, как капля водынам стоит так его называть, скатившаяся по стеблю травы— возникло из идеи владыки Дорна, и теперь вес тянул её вниз и мимо Аппиявашего отца. Я ничего собой не представлял. Мелкий торговец, который направил кинжал которому пришла в открытый бок Сигизмундаголову глупая идея пустить остатки своих иссякающих средств на участие в Крестовом походе. Сначала думал вступить в полки, стать солдатом Армии, но я никогда не отличался храбростью. ''
Сигизмунд''— Человек, поворачиваяськоторый добровольно отправляется на сотни полей сражений, отдёрнул булаву и почувствовалбез оружия или доспехов, как лезвие полоснуло его по рёбрамчтобы узреть битвы такими, прокусив нательниккакие они есть, и кровь пролилась на пепелдать это понимание тем, кто никогда их не увидит, не испытывает недостатка в мужестве.''
— Что мы здесь делаем? — спросил Аппий''Восс не смог скрыть удивления на лице, кружазатем взял себя в руки.''
— Нет, — сказал Аппий, бросаясь вперёд, затем поворачивая, чтобы нанести низкий удар гладием. ''Сигизмунд прочитал первую часть, но был слишком медлителен для второй и понял, что потерял равновесие. В этот момент Аппий приставил кинжал плашмя сзади к шее Сигизмунда и ударил его коленом в животкивнул.''
Воины легионов принимали удары''— Твой сын, которые могли убить смертных и даже не замечали их, но удар, нанесённый одним из своих, и идеально вовремя… это было совсем другое дело. Сигизмунд ощутил, как от удара его пробрала дрожь. Аппий был уже вне досягаемости, когда выпрямился— произнёс он низким голосом.— Какой полк?''
Сигизмунд стоял неподвижно. Танец клинков Аппия вызвал в его сознании сверкающий ритм. Он взвесил булаву''Моргнув, почувствовал, как её тяжесть давит на пальцы, когда он ослабил хваткуСоломон собрался и сплёл воедино распустившиеся нити мыслей. Он умел читать ритм мастераСигизмунд медленно кивнул. Сейчас начнётся атака, взмах клинка, затем прыжок, а потом выпад…''
Гладий Аппия взметнулся вверх.
Сигизмунд развернулся, когда мышцы Аппия рванулись вперёд. Быстро. Быстро, как вспышка молнии. Быстрота самой смерти. Повернувшись, Сигизмунд взмахнул булавой. Сила и время сошлись воедино. Навершие булавы обрушилось вниз, чтобы сломать Аппию левое плечо и отправить его на пол.==ГЛАВА ПЯТАЯ==
За исключением того, что его там не было. Он был в трёх шагах. Рука, державшая кинжал, взметнулась, в воздухе мелькнуло яркое пятно. Кинжал вонзился острием в мякоть плеча Сигизмунда. Рука онемела. Навершие булавы с глухим стуком врезалось в золу. Острие гладия коснулось его шеи.
— Уступаю, — сказал он.ХРАМ
Лицо Аппия стало мрачным, терпение исчезло из его глаз. Он протянул руку и вытащил кинжал из плеча Сигизмунда. Потекла кровь.
Сигизмунд сохранял невозмутимое выражение лицаСигизмунду преградили путь в первую же ночь, когда он пришёл в Храм. Аппий подошёл ближеПеред дверью стоял Храмовник — высокий даже для космодесантника, со смуглой кожей, лишённой волос и любых отметин, не сводя взгляда с Сигизмундасеро-зелёными глазами цвета штормового океана. На его плече покоился огромный меч, длиной клинка почти равный воину в росте. В цветах его брони сочетались угольная чернота и полированный янтарь.
— Нет, — сказал Аппий, и его голос был холоден и твёрд, как лезвие меча. — Ты ищешь смерти. Ты не просто веришь, что умрёшь в бою — ты хочешь этогоИониец опустился на колени. — Он отвёл взгляд и покачал головой. — Ты хочешь этого, потому что это выход, выход из всего, что ты видел и видишь оставался в этом миретаком положении двенадцать часов, единственный способмолчаливый, которым это может закончиться. Но наши клятвы и долг вечны. Умереть в бою означает, что твой враг выжил. Любой врагнеподвижный, с которым ты сталкиваешься пока на войне, должен погибнуть от твоей руки''«Фаланге»'' длился ночной цикл. Здесь нет никаких исключений. Победа, вечная победа — это один удар, одно убийство, чтобы ты мог убить следующего, С тех пор каждым условным вечером он приходил и следующегождал, внимая протяжному голосу корабля и следующего за ним. — Аппий поднял кинжал. — По одному разрезу за раз. Вот как мы создаём вечность — делая следующий разрезбиению своих сердец.
— Что я должен делать? — наконец спросил СигизмундВсякий раз, когда звучал колокол к началу дня, он покидал порог и шёл давать отпор мечу.
Аппий повернулся к стойке с оружием, вернул гладий и кинжал на место и взял двуручный топор.
«Фаланга» стояла в гавани космических доков Юпитера. Рои юпитерских кораблестроителей ухаживали за её израненной кожейАппий выгнул бровь, в то время как магистры артиллерии затем убрал копьё от шеи воина и магосы Марса восстанавливали вооружение. Волкитные излучатели ближнего действия, электромагнитные катапульты и плазменные бомбарды будут располагаться рядом с турболазерами и макробатареями. Новое оружие поступило из марсианских кузниц, изготовленное Красными жрецами на основе собранных Имперскими Кулаками стандартных шаблонных конструкций. Это был процесспрошёл через тренировочный круг к подставке для оружия, висящей на который уйдут месяцы, и пока это происходило, силы Крестового похода, поддерживаемые «Фалангой» и её кораблями, получали припасы: оружие, основные материалы, продовольствие, человеческие ауксилии из солнечных дивизий Имперской Армии и свежих рекрутов, чтобы заменить потерянных в бою легионеровстене.
Рогал Дорн отправился Сигизмунд встал. Серая зола с пола прилипла к его обтягивающему комбинезону и рубахе. Переступив с ноги на совещание со своими братьями-примархами и остальными членами Военного советаногу, он изменил хват на посохе так, чтобы поприветствовать нового среди нихнаносить размашистые удары. Воин подождал, Льва Эль'Джонсонапока жезл удобно ляжет в руках, пока его вес словно бы проникнет в сердце Империумасознание. Прибыла половина фронтовых верховных командующих Крестового похода: ФулгримЛегионер занимался с Аппием всего два дня, Манус, Жиллиман и великолепный Гор, а также Захалумно уже понял, Террагааз и что важны даже Морнмельчайшие детали. Если ты взял оружие, сама Матриарх Войны. Нужно было принять решениябудь готов применить его, возобновить связи и уладить споры. Хотя Крестовый поход шёл уже давноа это значит, этот момент ознаменовал переход от что надо не просто держать снаряжение: нужно настроиться на саму его юности суть своими мышцами, мыслями и ярости к эпохе зрелости и неумолимого импульса. Со временем история даст собранию название, соответствующее его месту в потоке событий — Первый Солнечный конклавволей.
Доки Аппий вернул копьё на подставку, затем оглядел весь ряд оснащения. Кроме мечей и верфи Луныклинков всех видов, Юпитера и Сатурна были забиты военными кораблями. Солдаты заполнили места сборадревкового оружия, булав, моргенштернов, и половина торговой флотилии системы сновала тудамолотов-сюда между планетами клевцов, баклеров<ref>Баклер — маленький круглый щит, чаще всего металлический.</ref> и спутникамиполущитов, там имелись приспособления, перевозя припасы в трюмы голодных флотовкоторых острые края и наконечники сочетались так, как Сигизмунд никогда раньше не видел. Когда конклав закончитсяАппий поочерёдно касался всех предметов, они снова рассеются к приграничью задерживая палец на лезвии или рукояти. Он выглядел расслабленным, но сосредоточенно взирал на каждое отдельное оружие перед собой так, словно, кроме него, во вселенной больше ничего не существовало. Тело наставника обтягивал чёрный комбинезон под серовато-белым табардом. На щеке виднелась выцветшая татуировка, изображавшая хищную птицу и отодвинут границы Империума ещё дальше во тьмумолнию. С Она напоминала о тех порвременах, когда легион Имперских Кулаков называли только по номеру, а над полями их сражений светило лишь солнце Терры. Его седые волосы и борода казались серыми, как Крестовый поход впервые вышел за пределы Солнечной системыкремень, в круге её звезды не собиралось столько силкак грозовые тучи, как пепел, покрывавший пол его королевства — тренировочного зала.
Историки Великого крестового похода оглядываясь назад, отмечали— Веришь ли ты, что это великое событие было также моментом, когда линейный воин VII Легионес Астартес предстал перед Кругом Клинков, чтобы стать Храмовником легиона. Они видели закономерность — возвышение будущего лидера и чемпиона Великого крестового похода, а также собрание, которое определило курс и характер этого Крестового похода на десятилетия вперёд. По правде говоря, как и многое в истории, значение существует только умрёшь в ретроспективе бою? — конклав важен для меньшего события, потому что он дал время для проведения испытанияспросил Аппий таким спокойным тоном, пока потребности войны приостановилисьсловно интересовался мнением Сигизмунда о балансе нового клинка.
Всё, что существовало в те дни для Сигизмунда — это его бдение перед дверью Храма и пепел на тренировочном поле. Не было сна, даже тех нескольких часов, которые положены воину легиона. Кроме стоявших перед дверью Храмовников и Аппия, он никого не видел. Это продолжится до тех пор, пока он не встретится со своим испытанием и потерпит неудачу Рано или докажет, что достоинпоздно умрут все.
Храмовник, который каждую ночь отказывал Сигизмунду войти, всегда был другим. Некоторых он узнал, некоторых никогда раньше не видел. Среди них был Чисеро, один из Первых — тех, кто вступил в легион, когда Рогал Дорн принял командование — высокий и с длинными костями, его булава была позолочена красным золотом. Эрудей, широкоплечий, со шрамами от битвы за Луну на лице и двумя саблями в руках. Были воины с лицами, словно высеченными из камня, и другие, во взглядах которых, казалось, была только доброта острой сталиНаставник усмехнулся.
Во время ночных бдений он опускался на колени, когда мир вращался вокруг него. Каждую ночь, в полумраке перед дверью— Верно, — сказал он слушал, как пульсация наполняет и его уширука замерла над двуручной булавой. Храм был святилищем, погребённым глубоко в центре «Фаланги», отделённым и экранированным так, что даже шум битвы не касался егоКожа вокруг пальцев блестела из-за рубцов. Но настоящей тишины не было— Верно. Сначала раздавались звуки его собственной крови и дыхания, наполнявшие уши и чувства; затем, как бы отвечая биению его жизни, он слышал корабль. Даже неподвижная в пустоте космоса «Фаланга» дышала. Миллиарды тонн металла и камня дрожали в медленном ропоте, когда силы и давление прокладывали путь через её кости— Он похлопал булаву. Нараставший топот ног на дальних палубах— Но я спросил, визг режущей пилы снаружи корпусаверишь ли ты, шипение вокс-кабелей, передававших команды из одной части корабля в другую — всё это сливалось и фильтровалось в звук, который вливался что умрёшь в чувства Сигизмунда. Как шипение грозовых помех. Как пыльбою.
— Хороший вопрос, — сказал Аппийбросился вперёд. Просчитав удар, осматривая лезвие саблиСигизмунд шагнул назад, затем убирая вскинул булаву и опустил её в лакированные ножны и ставя обратно рядом с остальными. — Это Наставник, быстро парируя, поднял гладий, который вроде бы никак не мог остановить громадное оружие Храма, используемое его защитниками и для обучения техопускающееся на него. Как только клинок слегка коснулся оголовья булавы, кто присоединится к нимАппий повернул рукоять. Оно пришло со всех звёздОружие Сигизмунда заскользило вдоль лезвия, объединённых Имперской Истинойсловно капля воды, катящаяся по стеблю травы. Некоторое прислано великими оружейными кузницами СолСам вес булавы утащил её вниз, другие привезены с войн или предоставлены другими легионамимимо наставника, который направил кинжал в открытый бок воина.
— Какова Сигизмунд, поворачиваясь, отдёрнул булаву и почувствовал, как клинок полоснул его цель? — спросил Сигизмундпо рёбрам, прорезав комбинезон. На золу пролилась кровь. — Его ''истинная'' цель?
— Это не ответ Бросившись вперёд, наставник развернулся и нанёс секущий удар гладием понизу. Сигизмунд предугадал первую часть манёвра, но чуть опоздал, реагируя на вопросвторую, — сказал Сигизмунди понял, что занимает неверную стойку. В тот же миг Аппий плашмя приставил кинжал ему к шее ниже затылка и всадил ему колено в живот.
Аппий кивнулПолучая удары, соглашаясьспособные прикончить смертных, воины легионов порой даже не замечают их, но когда их атакует другой астартес, причём в идеально выбранный момент... это совсем другое дело.
— Другая цель состоит в томСигизмунд ощутил, чтобы ты понимал каждое оружие, с которым можешь встретиться в бою, умея владеть им. Оружие учит тебя, как ты можешь победить что всё еготело сотряслось. Храмовник должен победить любого врагаКогда он выпрямился, поэтому он должен владеть любым оружиемАппий уже вышел из зоны досягаемости.
— Они учат нас томуВоин стоял неподвижно. Сверкающие клинки, танцуя в руках Аппия, словно бы нарезали такты в сознании Сигизмунда. Он взвесил булаву в руках, ослабил хватку и почувствовал, как её тяжесть давит на пальцы. Он уже разгадал ритм наставника. Сейчас начнётся атака, мелькнёт лезвие, кто мы естьпоследует рывок, — сказал Аппийпотом выпад вниз. — Вот почему они существуют. Вот почему мы должны владеть ими всеми.
— Пока мы не найдём самих себя, — сказал Сигизмунд«Сейчас».
— Пока мы не найдём ''правду'', — сказал Аппий. Он повернулся и взял со стойки меч. По обеим сторонам прямого клинка тянулось острое лезвие, а рукоятка под поперечной гардой была обтянута тёмной кожей. Мастер оружия поднял меч так, чтобы клинок был обращён плашмя к его лицу. Его взгляд скользнул по лезвию. — Когда ты берёшь в руки инструмент войны, ты должен знать его историю, как она отражена в записях и как она отражена в самой его сущности. Как и ты, этот клинок был сделан на Терре. Оружейник клинковых кланов Гоби с Азиатских низин выковала его из осколков с полей сражений, когда Единство Терры ещё оставалось под сомнением. Её имя утеряно, но она была более способной, чем те, кто её окружал. В то время клинковые кланы совсем недавно подчинились Единству и трудились над созданием оружия в качестве дара верности Императору. Кузнец принадлежала к низшей касте и не могла работать с самыми чистыми материалами, поэтому она просеивала груды ржавчины и боевые отходы в поисках кусочков кованой стали, которые другие не видели или выбрасывали, потому что те были слишком маленькими или слишком повреждёнными. Она собирала угольную пыль по углам кузниц хозяина. Она работала, когда должна была спать. Она сделала пять мечей, каждый из которых немного отличался от другого. Посмотри на этот клинок, и увидишь её в ряби дамасской стали, в ударах молота и жаре, которые объединили сплавы стольких осколков для достижения единой цели. Её жизнь в этом равновесии. Её правдаГладий Аппия взметнулся вверх.
Аппий плавным движением перевернул меч Одновременно с тем, как мышцы наставника толкнули тело вперёд, Сигизмунд крутнулся на месте. Быстро. Молниеносно быстро. С проворством самой смерти. Повернувшись, Сигизмунд взмахнул булавой. Сила переплелась с верным выбором момента. Оголовье булавы обрушилось вниз, чтобы раздробить Аппию левое плечо и протянул свалить его Сигизмунду рукоятью вперёдна пол.
— ПопробуйВот только наставника там не оказалось. Он стоял в трёх шагах. Взметнулась рука с кинжалом, — сказал онв воздухе мелькнуло яркое пятно. Клинок прямо вошёл в мякоть плеча Сигизмунда. Рука онемела. — Молот, топор и гладий — это не твои инструментыБулава с глухим стуком упала оголовьем в золу. Возможно, он станетШеи воина коснулось остриё гладия.
Сигизмунд взял меч. Он почувствовал— Уступаю, как вес клинка лёг в пальцы— сказал он.
— Как Аппий помрачнел, в его глазах теперь читалось нетерпение. Протянув руку, он попал в легион?вытащил кинжал из плеча Сигизмунда. Потекла кровь.
— Когда клинковые кланы положили своё оружие к ногам Императора, Он увидел, что мечи кузнеца погребены под клинками из чистой звёздной стали, углеродного стекла и сплавов, которые Ученик не могут быть воспроизведены даже высшими магосами Марса. Все эти клинки были отодвинуты в сторону, моргнул и клинки кузнеца вызывали восхищениеглазом. Простота дизайна, совершенство изготовления и послание, которое они передавали, затмевали всё остальное. Император и совет Единства воздали почести мастерам клинковых кланов за подаркиНаставник подступил к Сигизмунду, которые говорили не только о мастерстве, но и о понимании. Мастера приняли похвалу и вернулись в свои кузницы. Мечи были розданы офицерам недавно созданных Легионес Астартес и отправлены на войну. Один из них сейчас находится в твоих рукахотводя от него взгляда.
Аппий улыбнулся— Что я должен делать? — наконец спросил Сигизмунд.
— Спроси мечПовернувшись к подставке с оружием, — сказал онАппий вернул гладий и кинжал на место и вытащил двуручный топор.
Сигизмунд наблюдал— Найди правду, как свет собирается и переливается по волнам тени в сталитебе больше ничего не понадобится. — Он быстро рассёк воздух несколькими взмахами, обернулся к Сигизмунду, отсалютовал кивком, поднял топор и произнёс: — Ещё раз.
— Эта история правдива?''«Фаланга»'' стояла на якоре в космических доках Юпитера. Полчища местных кораблестроителей обрабатывали её израненную обшивку, пока магистры артиллерии и магосы с Марса расширяли её арсенал. Рядом с турболазерами и макробатареями разместятся волкитные излучатели ближнего действия, электромагнитные катапульты и плазменные бомбарды. Новое оружие поступило из марсианских кузниц, где его изготовили Красные жрецы на основе данных СШК, собранных Имперскими Кулаками. Для перевооружения требовались месяцы, и, пока шёл процесс, войска Крестового похода, размещённые на ''«Фаланге»'' и кораблях её группы, получали ресурсы: боевое оснащение, основные материалы, продовольствие, отряды людей-ауксилариев из Солярных дивизий Имперской Армии и свежих рекрутов на замену легионерам, потерянным в сражениях.
Аппий печально кивнулРогал Дорн отправился на совещание с братьями-примархами и остальными членами Военного совета, чтобы поприветствовать в сердце Империума того, кто последним примкнул к ним, — Льва Эль’Джонсона. Прибыла половина фронтовых верховных командующих Крестового похода: Фулгрим, Манус, Гиллиман и великолепный Хорус, а также Захалум, Террагааз и даже Морн, сама Боевой Матриарх. Им требовалось принять решения, возобновить связи и уладить споры. Хотя галактическая кампания шла уже давно, этот момент знаменовал переход от её неистовой юности к эпохе зрелости и неудержимого продвижения. Со временем история даст собранию название, соответствующее его месту в потоке событий, — Первый Солнечный конклав.
— Подобные истории всегда правдивыВ доках и на верфях Луны, Юпитера и Сатурна теснились военные корабли. Солдаты заполнили места сбора, и половина торговой флотилии системы сновала туда и обратно между планетами и спутниками, доставляя припасы в трюмы голодных армад. Когда закончится конклав, звездолёты снова рассредоточатся по приграничью и отодвинут рубежи Империума ещё дальше во тьму. С тех пор как Крестовый поход вышел за пределы системы Сола, вокруг её звезды не собиралась такая мощь.
Воин Каждую ночь Сигизмунду отказывал в праве войти Храмовник, роль которого всегда играл новый воин. Кого-то он узнавал, остальных никогда не встречал прежде. Чисеро, один из Первых — тех, кто вознёсся в легион, когда Рогал Дорн принял командование, — высокий, с выделяющимися костями, держал булаву, украшенную красной позолотой. На лице широкоплечего Эрудея с серыми глазами ждал его у дверей Храмадвумя саблями в руках виднелись шрамы, когда колокол пробил ночьполученные в битве за Луну. Черты одних легионеров казались вырубленными из камня, взоры других равнялись по доброте заточенной стали.
— Кто ты такой, чтобы входить в это место?
— Ты принёс свои клятвы. Только защитники клятв могут войти. Путь для тебя закрытАппий начисто вытирал саблю.
Сигизмунд подошёл на шаг ближе. — Откуда оно?
Острие меча Храмовника остановило его шаг.— Красиво?
Сигизмунд сделал ещё один шаг. Меч Храмовника метнулся к нему. Его клинок встретил удар. Он посмотрел сквозь скрещённые клинки в глаза цвета штормового моря. Теперь он зналвдоль стойки, с кем столкнулся. Это был не брат Храма и даже не один из их чемпионов. Этим воином был Эол, бывший командующий VII легиона до того, как Рогал Дорн воссоединился в его глазах вместе с Императоромулыбкой мелькнул свет, а теперь магистр Храмовниковотражённый лезвиями. Он был смертьюВзглянув на Сигизмунда, вызовом наставник чуть приподнял уголки губ и камнем древних троноввыгнул серую бровь.
— Ты обнажил клинокАппий кивнул, — сказал Эол, — и поэтому ты должен жить его добродетелью... — Он отступил, разрывая сцепленные мечи, его взгляд оставался совершенно спокойным. — Или падёшь по собственной винесоглашаясь.
Вокруг них из темноты выступили фигуры— Есть и другое предназначение. Каждый воин был в табарде Ты должен понимать каждое оружие, с крестом поверх доспехов и держал которым можешь встретиться в руках оружие. Сигизмунд узнал их по тем ночам, когда преклонял колени на этом месте: это были Храмовники, которые преграждали ему путь каждый разбою, когда он приходил сюдапоэтому тебе нужно самому владеть им. ВсеОно научит тебя, кроме одного. Он увидел Аппиякак одолеть его. Мастер оружия держал в руках молотХрамовник обязан побеждать любого врага, и выражение его лица было каменнымпоэтому он должен владеть всевозможным оружием.
Эол обвёл взглядом кольцо воинов.— Однако и это не главное их предназначение, верно?
Атака пришла слева от Сигизмунда, быстрый, боковой и низкий рассекающий удар топором. Сигизмунд отступил. Клинок прошёл мимо, и он шагнул вперёд, подняв меч. Ещё один удар и ещё один, врезались в его меч, отдаваясь в пальцах и распространяясь по предплечьям. Он увидел, как воин с топором развернулся— Пока не найдём самих себя, вскидывая оружие, готовый нанести разрубающий удар сверху. Порез тирана — так полушутя называли его старые воины Единства, высмеивая тех мёртвых королей, чьи головы и королевства достались Императору. Это был конец жизней. сказал Сигизмунд прочитал и встретил удар, отклонил и атаковал в ответ... и никуда не попал. Воин уже шагнул мимо него, изменив захват оружия и рубя. Навершие топора ударило Сигизмунда в бок. Броня прогнулась. Ещё один удар пришёлся в тыльную часть ноги. Затем воин с топором отступил, и появилось размытое пятно стали, когда на него двинулся Эрудей с двумя шипевшими клинками.
Сигизмунд отпрянул, но острие просвистело по его щеке— Пока не найдём ''правду'' о себе. Брызнула кровь. Следующий режущий удар уже приближался, и меч поднялся ему навстречу. Стальной поцелуй. Он видел, как губы Эрудея растянулись в оскале, блестя хромированными зубами. Сигизмунд развернулся, освобождая пространство, одна рука слегка отпустила меч, другая схватила Эрудея за предплечье и…
На лбу Сигизмунда открылся широкий порез. Кровь залила глаза. У него было мгновениеПовернувшись, прежде чем Эрудей подсунул руку под его плечо и вывернул, и он падал, и он знал, что следующий удар сломает его. Он сталкивался с воинами и врагами, но никогда наставник взял с такими, как этиподставки один из мечей. У него ничего не былоПо обеим сторонам прямого клинка тянулись наточенные лезвия. Он был пуст, пустота в облике мальчика, а затем воина, ищущего причину, чтобы стоятьРукоятку под поперечной гардой туго обвивала тёмная кожа. Он проиграет, здесь и сейчас, как и все остальныеПодняв меч плоскостью клинка к лицу, как он и предполагалнаставник скользнул по нему взглядом.
Он падал— Когда ты берёшь в руки орудие войны, ты обязан знать его историю. То, как она отражена и в архивных записях, и в самой его сущности. Этот меч, как и тебя, сотворили на Терре. Некая оружейница Гобинальских клинковых кланов из Азиатских впадин выковала его из осколков, собранных на полях брани, когда он ударился об полЕдинство планеты ещё могли ставить под сомнение. Её имя утеряно, он знално она была более умелой, что если подниметсячем любой из тех, то будет падать снова кто её окружал. В ту пору клинковые кланы лишь недавно подчинились Объединению и снованапряжённо трудились, производя оружие, чтобы подарить его Императору в знак верности. Вся силаМастерица принадлежала к низшей касте и не могла работать с самыми чистыми материалами, данная емупоэтому просеивала груды ржавчины и мусор, всё мастерство владения оружием оставшийся после битв, ища кусочки кованой стали, которые другие кузнецы пропустили или выкинули, сочтя их слишком маленькими или повреждёнными. Она выскребала угольную пыль по углам кузниц хозяина и уроки десятилетней войны ничего не значилиспала, чтобы трудиться дольше. Она сделала пять мечей, каждый из которых немного отличался от других. Даже если Посмотри на клинок, и был способ пережить этот моментты увидишь её лицо в ряби булатной стали, порезы в ударах молота и удары никогда не закончатсяжаре, пока он не будет сломлен, пока этот круг мечей не найдёт правду… которые сплавили столько частиц в едином предназначении. В балансе оружия — сама её жизнь. Её правда.
''«Найди правду, Аппий плавным движением перевернул меч и тебе больше ничего не понадобится»''протянул его Сигизмунду рукоятью вперёд.
Он ударился об пол. Дыхание вырвалось из лёгких. Мгновение замедлилось. На секунду ему показалось— Попробуй, что — сказал он слышит шум корабля. — Молот, там, за скрежетом силовой брони топор и звоном сталигладий — такие орудия не для тебя. Медленный пульсВозможно, вселенная вращается по своей вечной дуге, секунда за секундой. Меч в руке. Клинок оттягивает рукуон подойдёт.
''«Они учат нас томуВзяв меч, кто мы есть. Вот почему они существуют»''Сигизмунд ощутил, как вес клинка распределился по пальцам.
Дыхание втянулось — Как он попал в лёгкие.легион?
''«По одному разрезу за раз. Вот как мы создаём вечность — делая следующий разрез»''.А его создательница?
Он поднялся. Эрудей стоял перед ним— Вожди кланов сожгли её в собственной кузнице за оскорбление, сабля воина казалась мерцавшим пятном на периферии зрениянанесённое им.
Сигизмунд рассёк.— Они сочли то, что она сделала, оскорбительным?
Меч ударил Эрудея по горжету. Посыпались кусочки жёлтого лака. На мгновение он пошатнулся— Их оскорбило, рассекающая атака его клинка сбиласьчто она осмелилась положить свои дары к ногам нового Повелителя Терры, а затем Сигизмунд двинулся на негочто её клинки хвалили громче их работ, рубя снова и сновачто она поняла нечто, заставив Храмовника рухнуть на палубунедоступное им.
Мелькнувшее движение на краю поля зрения, и он уже поворачивался, когда на него наступал ещё один из круга, моргенштерн поднимался по дуге. Меч уже двигался, уже рубил, прежде чем шипастый шар врезался бы в череп. Он видел свечение в окулярах воина. Навершие моргенштерна опускалось, обещая забвение. Меч скользнул вперёд.— Что же?
Клинок ударил в переднюю часть шлема воина. Левый окуляр разлетелся вдребезги, лицевая панель смялась, и Сигизмунд снова атаковал, наносил мощные удары, когда приближался следующий воин, и следующий, и внутри он чувствовал, как меч движется вместе с ним, смертельная тень его воли. Ничто не существовало вне этого настоящего, вне досягаемости клинка и правды его разреза. Следующего момента не было, только настоящее, отсекаемое от будущего одним ударом за раз. Лица и оружие менялись; он чувствовал, как его бьют, чувствовал запах и привкус крови во рту, но это были фантомы, исчезающие призракиАппий улыбнулся.
Затем наступила просто тишина. Он огляделся в поисках следующего противника— Спроси меч, но его не было— произнёс он.
Эол стоял перед ним с двуручным мечом в руке. Магистр Храмовников отступилСигизмунд посмотрел, не отрывая взгляда от Сигизмунда. Затем он поднял меч как свет бликует и переливается вдоль волнистых теней в приветствии и положил его на плечостали.
Медленно, ощущая тупую боль от полученных ударов на краю движения, он опустился на колени. Он поднял меч. Рябь на стали клинка переливалась в свете факелов. Мысленно он подумал о безымянном кузнеце, которая вложила в сердце оружия простую мечту о единстве и надежде. Он закрыл глаза и прислонился лбом к клинку. Затем он встал и переступил порогНаставник печально кивнул.
''— Я был на Первом Солнечном конклавеКогда склянки пробили полночь, — сказал Фосс. Экран его планшета на мгновение помутнел. Он нахмурился и стал включать и выключать дисплей. — Не официально, конечно, но зато благодаря влиянию вашего лорда отца и ещё нескольких человек. Я до сих пор помню Льва Калибана, вошедшего Сигизмунд пришёл ко входу в Инвестиарий, падавшие с неба замёрзшие лепесткиХрам, костры середины зимы в бронзовых клетках на каждой стене и башне по всему Дворцу. Я даже разговаривал где ждал воин с Террагаазом ночью перед... ну, перед тем, что случилось. Когда вы находитесь в такие моменты, вам кажется, что всего на мгновение вселенная вращается вокруг вас. В вашем рассказе подчёркивается, что то, что важно, не всегда замечается историей или, по крайней мере, не замечается сразу. Ваше испытание в Круге Клинков тогда было незначительным событием, но теперь оно становится событием, когда великий герой Великого крестового похода взял на себя часть своей роли в происходящем — чемпиона, защитника, повелителя мечейсерыми глазами.''
''— Правда часто невидимаЯ хочу пройти внутрь, — сказал Сигизмунд, — вот почему мы должны следовать за ней, когда находим её, вот почему мы должны бороться за неё. — Он указал на инфоперо и планшет Фосса. — Вот почему у нас есть летописцы и свидетели историииониец.''
''Фосс издал тихий смешок:''— Кто ты, желающий войти сюда?
''— Должен признаться, что иногда я задаюсь вопросом, какие события происходят прямо сейчас, которые кажутся нам пустяками, или, возможно, мы даже не знаем о нихЯ — Сигизмунд, но для будущих эпох окажутся колоссальнымивоин Седьмого легиона.''
''— Такие моменты всегда есть, — сказал СигизмундТы принёс свои клятвы. Только защитники обетов могут войти. — Иногда нам даже посчастливилось увидеть их и сделать выборПуть для тебя закрыт.''
''— ВыборИониец подошёл на шаг ближе... что-то, что возникало несколько раз, милорд, но не часто бывает выбор в том, кем вы станете, не так ли? В том, чтобы быть чемпионом легиона и вашего лорда отца, я имею в виду.''
''Сигизмунд склонил голову— Я войду, признавая правотубрат.''
''— Это правда''.Зачем?
== ШЕСТЬ ==Он шагнул вперёд, но замер, наткнувшись на остриё меча Храмовника.
'''ПЕРВЫЙ ИЗ СЫНОВЕЙ'''Сигизмунд сделал ещё шаг. Меч Храмовника метнулся к нему. Иониец принял удар на свой клинок. Глядя через скрещённые мечи в глаза цвета штормового моря, Сигизмунд уже знал, с кем столкнулся. Не кто-то из братьев Храма, даже не один из их чемпионов. Эол, который возглавлял VII легион до того, как Рогал Дорн воссоединился с Императором, а теперь стал магистром Храмовников. Воплощение смерти, непокорности и каменной толщи древних престолов.
Железная Рука посмотрел — Ты обнажил клинок, и поэтому должен либо выжить благодаря его достоинствам... — Разделив сцепленные мечи, он отступил, совершенно спокойно глядя на него синими машинными глазамипротивника. Сигизмунд выдержал пристальный взгляд— Либо пасть из-за собственных недостатков.
— Тос, щит-центурион Вокруг них из темноты выступили воины. Каждый из клана Фелг, — сказал Сеян, стоявший рядом них носил поверх доспехов табард с Сигизмундом. — Он сильныйкрестом и держал в руках оружие. На самом деле он необычайно силёнСигизмунд помнил их по тем ночам, но не думайкогда преклонял колени у Храма: именно эти легионеры преграждали ему путь всякий раз, что когда он будет медлительнымприходил сюда. Он может двигаться со скоростью молнииВсе, когда захочеткроме одного.
Сигизмунд кивнул, но не отвёл взгляда от Железной РукиВ его поле зрения вошёл Аппий. На палубе образовался лёд. Атмосферный контроль на вражеском корабле ещё не был восстановлен, и температура внутри по-прежнему падала. Его дыхание на секунду затуманило обзор. Со всех концов зала за ним наблюдали: воины из четырёх легионов, магосы марсианского жречества и их телохранители-мирмидонцы. Позади толпы, и их присутствие разливалось по залу, как притяжение звёзд, стояли примархи: Гор, в полированной стали и жемчужно-белом, наблюдавший Наставник с бесстрастным каменным лицом; Феррус Манус, сжавший серебряную руку держал в кулак под челюстью; и рядом с ними нахмурившийся Рогал Дорн, скрестивший руки на грудируках молот.
В центре толпы образовался свободный круг. Следы взрыва и ожогов от абордажа были ещё свежими. Сигизмунд чувствовал пронзительную боль от ран, повреждения доспехов отдавались в позвоночнике острой дрожью. Железная Рука, стоявший напротив него, тоже носил следы битвы: широкая рана на нагрудной пластине, достаточно глубокая, чтобы обнажить механизмы под ней. Лицо над высоким горжетом было из матовой стали, без каких-либо попыток придать чертам человеческий вид. Остался только рот с зубами, выгравированными хромированными схемами. Его доспехи были чёрными, как покрытая нефтью сталь. Поршни и тросы увеличивали объем тела. Его звали Тос, и он был лордом Железных Рук, чемпионом их военного кредо. В руках он держал двуручную булаву, навершие которой представляло собой шар из необработанного железа. Серебро продевалось в чёрный металл и наматывалось обратно на рукоятку. Она, как и её обладатель, была разрушителем врагов: не просто орудием войны, но и орудием уничтоженияЭол обвёл взглядом кольцо воинов.
— ПонимаюСигизмунд отпрянул, но остриё, свистнув, — сказал полоснуло его по щеке. Прянула струйка крови. Второй меч уже летел к нему режущим взмахом, и оружие ионийца поднялось ему навстречу. Клинки слились в стальном поцелуе. Губы Эрудея растянулись в оскале, блестя хромированными зубами. Сигизмундотскочил назад, чтобы стало посвободнее. Одна его кисть слегка ослабила хватку на рукояти, другая вцепилась Храмовнику в предплечье и...
Сеян кивнулНа лбу ионийца открылся широкий порез. Кровь залила глаза. Миг спустя Эрудей подсунул руку под его плечо, провёл приём, и Сигизмунд начал заваливаться, зная, что следующий режущий удар сокрушит его. Прежде он сталкивался с разными бойцами и врагами, но с такими — никогда. Он ничего не мог поделать. От него ничего не осталось, лишь пустота в облике мальчика, а затем протянул рукувоина, ищущего причину, чтобы стоять. Он проиграет, падёт здесь и сейчас, как суждено всем, как он и предполагал.
— Сила Он падал и правда, сын Дорнасоприкасаясь с полом, — сказал осознал, что если поднимется, то будет падать снова и снова. Вся сила, данная ему, всё мастерство владения оружием и уроки десяти лет сражений ничего не значили. Если даже онкаким-то образом преодолеет это мгновение, порезы и удары не закончатся, пока не сломят его, пока этот круг мечей не найдёт правду.
Сигизмунд сжал его руку. Затем он подошёл к краю круга«Найди правду, и теперь были только Сигизмунд и Тос, которые стояли лицом друг к другу на раскалённом металле, дыхание образовывало иней в воздухе. Сигизмунд почувствовал тяжесть меча, когда поднял его. Мир стал маленьким, сжатым в этот неровный круг и мгновение. Он вскинул меч в приветствии, и увидел, как Тос в ответ склонил голову. Он почувствовал лёд в воздухе, когда сделал вдох. Затем опустил меч, и будущее превратилось в размытое пятно сталитебе больше ничего не понадобится».
Позже, месяцы спустя, после того, как война с Машинной империей Астрании была закончена, Сигизмунд вспоминал тот момент, когда столкновение с Железными Руками стало неизбежным. Всё началось с пяти слов, произнесённых Гором Луперкалем после засады у мыса Осколок. Пяти словЛёгкие втянули воздух.
НичегоОн поднялся. Только слепая тьма и затихавшее биение сердцаЭрудей стоял перед ним, сабля воина казалась блестящим пятном на краю поля зрения.
Он сжал пальцыСигизмунд нанёс режущий удар. Давление, сопротивлениеМеч впился в горжет Эрудея. Что-то обволакивало его рукиПосыпались кусочки жёлтого лака. Быстрое инстинктивное напряжение мышц от ступней до головы. Ощущения в виде данных собраны и обработаны в одно На мгновение. Мёртвая оболочка вокруг тот пошатнулся, прервал собственный секущий выпад, а затем Сигизмунд двинулся на него. Броня. Отключившаяся броня. Экран шлема потемнел. Нулевая мощность, или сбой системырубя снова и снова, или катастрофический отказ нейронной связи. Никакого веса. Нулевая гравитация. Отсутствие внешней вибрации. Вакууми Храмовник с грохотом повалился на палубу. Пустота…
ВоспоминанияМельком заметив какое-то движение, падавшие одно за другимиониец повернулся навстречу другому воину из круга, который уже наступал на него, опуская по дуге моргенштерн. Меч, рассекая воздух, как пылинки во тьме: ''мальчик стоит поднялся, пока шипастый шар ещё не обрушился на череп. Сигизмунд видел свечение в штормовом потопе… Корабль из блоковглазных линзах Храмовника. Оголовье моргенштерна приближалось, серого камня и чёрного железа… Огонь… Серебряные пауки свисают с потолка с лезвиями вместо лап… Огонь окружает кулак… Меч… Холодная сталь у лба…'' Как он здесь оказался? Что случилось?суля забвение. Клинок скользнул вперёд.
Реакция выживания прервала вопросыМеч поразил воина в переднюю часть шлема. Левый окуляр разлетелся вдребезги, лицевая панель смялась. К Сигизмунду подступил другой Храмовник, и ещё один, вернула мысли к обрывочным фактам и текущим потребностямон снова атаковал, нанося мощные удары, и чувствовал в глубине своего существа, как меч движется вместе с ним, будто гибельная тень его воли. Его сердца бились оченьНичто не существовало вне настоящего момента, очень медленновне досягаемости клинка и вне правды, заключённой в его разрезах. Его тело отключалось Никаких следующих мгновений. Только настоящее, отсекаемое от будущего одним взмахом за раз. Лица и перенаправляло кровь оружие менялись, он ощущал, что пропускает выпады, воспринимал запах и контроль к тем частям мозга и сухожилийпривкус крови во рту, однако всё это рассеивалось, фантомное, которые имели решающее значение для выживанияпризрачное.
Нет воздухаЗатем всё просто стихло. Парит в вакууме. Броня целаОн огляделся, ища очередного противника, но не функционирует. Никаких индикаторов повреждений. Ближайшие приоритеты — энергия брони, затем движениенашёл.
Мышечный импульс в левую руку. Сопротивление, когда сопротивлялись отключённые суставы брони. Рука шевельнулась, предплечье поднялось. Он поднёс её к шлемуЭол стоял перед ним с двуручным мечом. Что-то ударило его, низко с левой стороныНе отрывая взгляда от Сигизмунда, несильномагистр Храмовников отступил. Затем он что-то почувствовалвскинул клинок, иголкусалютуя, покалывавшую его кожу. Он замер. Ощущение проскользнуло мимо. Он ждал. Он снова медленно пошевелил рукой. Бронированные пальцы нашли ручной перезапуск экрана визора под челюстью шлема. Он нажал и вновь положил оружие на него, почувствовал слабый механический щелчокплечо.
Он увидел— Ты можешь пройти, Сигизмунд.
Кровь Медленно, с тупой болью от полученных ударов, цепляющейся ко всем движениям, он опустился на колени и осколки металла кружились вокруг негоподнял меч. Оторванные человеческие руки и ногиВолнистые узоры на стали переливались в свете факелов. Капли крови Погрузившись в себя, он подумал о безымянной мастерице, которая отковала в сердце оружия простую мечту о единстве и масланадежде. Куски брони с начисто срезанными блестящими краямиЗакрыв глаза, воин приложил лоб к клинку. Провода. Обломки приборной панели. Осколки бронекристалла дрейфуют, мерцая в резком свете красного солнца, что лился сквозь разбитые иллюминаторыЗатем он встал и переступил порог.
Всплыли обрывки воспоминаний.
Сигизмунд знал''— Я был на Первом Солнечном конклаве, где находится— сказал Восс. Он зналЭкран его планшета на мгновение пошёл помехами. Нахмурившись, он пощёлкал выключателем дисплея. — Присутствовал, конечно, неофициально, но всё же попал туда, благодаря влиянию вашего отца и господина и ещё нескольких персон. Я до сих пор помню, как Лев с Калибана входил в Инвестиарий, как падали с неба замёрзшие лепестки, как на каждой стене и башне по всему Дворцу горели в бронзовых клетках костры, отмечающие середину зимы. Я даже разговаривал с Террагаазом ночью перед... ну, перед тем, что случилось. Когда ты сопричастен таким моментам, тебе кажется, пусть и совсем недолго, что вселенная вращается вокруг тебя. В вашем рассказе вы подчеркнули, что произошлоистория не всегда замечает важные события — или, во всяком случае, не сразу. Ваше испытание в Круге Клинков тогда имело небольшую значимость, но теперь оно становится эпизодом, когда могучий герой Великого крестового похода принял отведённые ему в кампании роли: чемпиона, защитника, владыки-мечника.''
На разрушенном мостике его взгляд перевернулся, и он увидел звёзды за иллюминатором, ясные и яркие, огромная громада корабля, которую он видел раньше, исчезла. На медленно вращавшуюся секунду всё замерло. Затем в безвоздушном пространстве мостика образовалась точка света. Она зависла на секунду, выросла, жужжа, как улей с осами. Затем она взорвалась сферой молнии, которая исчезла, явив воинов в жемчужно-белых цветах Лунных Волков. Их ноги примагнитились к палубе. Они рассредоточились, двигаясь с прыгавшей, невесомой медлительностью''— Это правда''.
Один из них добрался до него. Сигизмунд привлёк их внимание боевыми жестами, медленно двигая пальцами в обесточенных перчатках. Воин Лунных Волков кивнул и положил руку сбоку на шлем Сигизмунда. Послышалась дрожь индукции вибрационного сигнала, а затем воин заговорил.
— Лейтенант Сигизмунд.==ГЛАВА ШЕСТАЯ==
— Я слышу тебя.
— Мы здесь, чтобы вернуть тебя. Лорды-командующие ждут твоего доклада.ПЕРВЫЙ ИЗ СЫНОВЕЙ
Три примарха молчали— Тос, когда щит-центурион из клана Фелг, — сказал Сеянус, стоявший рядом с ним. — Сильный. Вообще говоря, он исключительно силён, но не думай, что он закончилбудет неповоротливым. Тишина заполнила командный залОн проворный, напряжение превратилось в низкое гудение голопроекторов и активной силовой броникак разряд молнии, когда захочет.
— Они должны быть уничтоженыСигизмунд кивнул, — произнёс Феррус Манус. Взгляд примарха X легиона сфокусировался на голографических экранах, которые вращались в центре зала. — В прах. Ничего, что могло бы остаться. То, что уцелеет, мой легион заберёт и похоронит во тьмено не отвёл взгляда от легионера Десятого.
Лицо Рогала Дорна посуровелоПалуба покрывалась корочкой льда. Крошечные морщинки напряжения расходились паутиной от уголков его глазАтмосферный контроль на вражеском корабле ещё не восстановили, и температура внутри по-прежнему быстро падала. Его выдох на секунду повис туманом перед глазами. Со всех концов зала за ним наблюдали воины из четырёх легионов, магосы марсианского жречества и их телохранители-мирмидонцы. Позади толпы стояли примархи, чьё присутствие пронизывало весь зал, словно притяжение звёзд. Хорус, в цветах жемчуга и воронёной стали, смотрел на него с бесстрастным лицом, Феррус Манус подпирал челюсть серебристой дланью, сжатой в кулак, а рядом с ними хмурился Рогал Дорн, скрестив руки на груди.
Сигизмунд ощущал исходившее от двух примархов присутствие. Высокопоставленные космические десантники в зале замерли. Некоторые из офицеров-людей заметно вздрогнули— Брат, — тихо сказал Сеянус, прикрепляя клятвенную ленту к наплечнику Сигизмунда.— Ты понимаешь, почему это необходимо?
— Необходимо, — сказал ФеррусХрамовник повернул голову и взглянул на капитана Лунных Волков. — Ты не знаешь, с чем мы имеем дело, братГастур смотрел на него серыми глазами.
Рогал Дорн облокотился на голографический стол— Понимаю, глаза его сверкали, лицо было каменным и мрачным— произнёс он.
— Не знаю? — мягко спросил онСеянус кивнул, затем протянул руку.
Враги назывались АстранииСигизмунд пожал ему руку. По крайней мереЗатем он подошёл к краю круга, так они сами себя называли. Марсианский Механикум называл их по-другому: техноеретики, нечистыеи тут же словно бы исчезли все, богохульники. В какой-то затерянный момент до или во время Долгой Ночи последователи машинного культа прибыли в звёздную систему кроме Храмовника и сделали её своим домом. ВозможноТоса, они были деревомкоторые стояли лицом друг к другу на опалённом металле, выросшим из того же корнявыдыхая облачка морозного пара. Подняв меч, что и техножрецы МарсаСигизмунд ощутил его тяжесть. ВозможноМир стал маленьким, они развивались параллельно — культ, возникший из разрушавшегося понимания человечеством своих старых технологийсжался до этого неровного круга и мгновения. Независимо от правдыОн вскинул клинок в приветствии и увидел, как Тос в изоляции и темноте Астрании процветали и создали королевство машинответ склонил голову. Им принадлежала спираль звёздных системХрамовник втянул леденящий воздух, каждая из которых была окружена мирамипотом опустил меч, на которых из земли и морей поднимались города из хрома и чёрного углерода. Космические города раскачивались в пропастях между этими мирамибудущее развернулось перед ним размытым пятном стали.
Его хозяева назывались Механизмом, а война была уделом класса эмиссаров. Они были грозными. Боевые машины, космические корабли, макроэнергетическое оружие, аугментированные войска. Некоторые виды оружия казались родственниками военной техники Марса, другие были иного, более странного вида: манипулирование звуковой материей, гармоническое разрушение нейронов, подстрекательство духов машин, разумные энергетические призраки.
Три примарха. Вот к чему привела эта кампания. Это было уже не темПозже, месяцы спустя, чем в самом начале. Одинокий экспедиционный флот вступил в контакт после окончания войны с АстранииМашинной империей Астраниев, но быстро стало ясноСигизмунд вспоминал тот момент, что перед ним стоит задача, которая ему не по силамкогда стычка с Железными Руками стала неизбежной. Разведывательные флоты бесследно терялисьВсё началось с пяти слов, когда вторгались на территорию Астрании. Более крупные силы просто исчезалипроизнесённых Хорусом Луперкалем после засады у Сколотого Камня.
Имперские Кулаки были частью флота, вступившего в первый контакт с Астрании, и по мере обострения ситуации к ним присоединились новые силы легиона. Крупные подразделения пришли из X легиона, Железных Рук. Привлечённые, возможно, технологической изощрённостью врага или призванные элементами Механикума, уже входившими в состав сил Согласия, они выбрали подход, расходившийся с остальными имперскими силами — уничтожениеПяти слов.
Там, где Десятый встречался с врагом и одерживал верх, не оставалось ничего. Космические хабитаты превращались в дрейфовавший остывавший шлак. Выжившие — в пепел. Данные и захваченная техника исчезали. В командном эшелоне экспедиции разгорелся спор, Железные Руки отказались либо изменить свой подход, либо выйти из кампании. Их противников было много, но Железные Руки пользовались поддержкой Механикума, и этого было достаточно, чтобы ситуация зашла в тупик.
Дошло ли известие сначала до Рогала Дорна или Ферруса Мануса, Сигизмунд никогда не узнает, но оба увеличили силы своего легиона, выделенные для кампании, а затем пришли самиНичего. Прежде чем воля двух братьев встретилась, прибыл третий элемент под личным командованием Гора Луперкаля. В этот момент стало ясно, что главная битва будет не на поле боя, а в том, чтобы решить, чьё видение определит дальнейший ход кампанииТолько непроглядная тьма и его затихающее сердцебиение.
В командном зале Феррус Манус шагнул вперёдОн сжал пальцы. Серебристая кожа Почувствовал напряжение, сопротивление. Что-то сковывает его обнажённых предплечий внезапно показалась чёрной руки. Его мышцы от ступней до головы быстро, инстинктивно сократились. Ощущения в форме данных поступили и прошли обработку в тусклом светемгновение ока. Косная оболочка вокруг него. Броня. Отключённая броня. Экран шлема, засбоивший и потемневший. Нулевая мощность, как будто или сбой системы, или катастрофический отказ нейросоединения. Он ничего не весит. Нулевая гравитация. Внешние вибрации отсутствуют. Он в ней отражалась беззвёздная пустотавакууме. Пустота...
— Убирайся Воспоминания падают одно за другим, как пылинки во тьме: ''какой-то мальчик стоит под ливнем, потопом с грозового неба... Угловатый корабль цветов серого камня и чёрного железа. Огонь... Серебристые пауки свисают с моего путипотолка, брат, — сказал Феррусвместо лап у них клинки. Огонь окружает его кулак. Меч. Холодная сталь прижата к его лбу.'' Как он здесь оказался? Что случилось?
— Наше задание — СогласиеРеакция самосохранения оборвала вопросы, а не уничтожениезаставила думать об элементарных фактах и текущих потребностям. Его сердца бились очень, — ответил Дорночень медленно. — Наказание за отказ — это не казнь. За эмиссарами Тело отключалось, передавая контроль и перенаправляя кровь в те части мозга и их военными машинами стоят люди, людик тем мускулам, которые станут частью Империума и чьи знания сделают его сильнее. — Феррус Манус открыл рот, чтобы заговорить, но Дорн ударил по краю стола. Металл прогнулся. Звук прорезал воздух. — У нас есть долг перед видением нашего отца, а не мандат преследовать наши личные страхиимели решающее значение для выживания.
Всё Нет воздуха. Парит в зале замерловакууме. Доспех цел, но не функционирует. Феррус Манус посмотрел на братаПризнаков повреждений нет. Когда он заговорилПриоритетные цели — запитать броню, его голос был низким и опаснымзатем двигаться.
— Ты Мышечный импульс в левую руку. Сопротивление: косные сочленения доспеха не знаешьподчинялись ему. Потом шевельнулась кисть, поднялось предплечье. Он поднёс руку к шлему. Что-то ударилось в чём заключается мой долг него, слева внизу, несильно. Затем он уловил что-то, как будто кожу кольнули иголкой, и мандатзамер. Есть вещи более великие и важныеОщущение словно бы уползло прочь. Подождав, чем теСигизмунд медленно сдвинул кисть. Отыскал пальцами в латной перчатке участок под челюстью шлема, что существуют в твоём простом каменном миреотвечающий за перезапуск дисплея на забрале. Нажал и почувствовал слабый механический щелчок.
— ДолгИ прозрел... — произнёс Гор, шагнув вперёд и протягивая руку к голографическому экрану, чтобы прокрутить изображения пальцами, его глаза сфокусировались на звёздах и символах. — Прошу прощения, братья мои. Это великие дела, но мне напомнили о моём воинском долге. — Он посмотрел на Сигизмунда. — Мы приказали лейтенанту Сигизмунду предоставить нам отчёт о последнем сражении, и простой боевой пёс во мне хотел бы услышать его и что, как он считает, это значит. — Гор оглянулся на братьев. — Не могли бы вы оба пойти навстречу моему желанию услышать, что он хочет сказать?
Феррус Манус сурово посмотрел на ГораВокруг него плыли, вращаясь в полёте, алые капли и осколки металла. Выражение лица Гора оставалось бесстрастным Оторванные человеческие руки и открытым, как будто взгляд Горгона был желанным солнечным тепломноги. Он кивнул Шарики крови и отступилмашинного масла. Гор коротко склонил голову Куски брони с начисто срезанными блестящими краями. Провода. Обломки приборной панели. Парящие осколки броне-кристалла сверкали, ловя необузданное сияние красного солнца, что лилось в знак благодарности, а затем посмотрел на Рогала Дорнаразбитые иллюминаторы.
— Брат? — спросил Гор. Дорн кивнулОбрывки воспоминаний резко обрели чёткость.
— ПродолжайСигизмунд понял, лейтенант Сигизмундгде находится. Он понял, что произошло.
Он шагнул вперёд под внимательными взглядами отца ''Вспыхнул свет телепортации, и повелителей двух других легионовна мостике появились эмиссары Астраниев. Он знал о других глазахВолны вытесненного воздуха и материи помчались от них во все стороны, о воинахкромсая экипаж. Храмовник повернулся с клинком в руках, стоявших позади а капитан на командном возвышении поднял болт-автомат и рядом с примархами, все выстрелил. Снаряд попал в одного из них были прославленными командующиминеприятелей, Морниваль, морлоки, хускарлы… Он почувствовал, как наступает тишина, как это бывает пробил серебристый плащ и вошёл в битвегрудную клетку. Из раны вырвался фонтан крови, когда встречаются мечисмазки и чёрного углепластика.''
— Милорды''Сигизмунд добрался до края платформы как раз вовремя, чтобы дать отпор эмиссару, лезущему на каменную балюстраду. Включив силовое поле меча, — начал он и включил голографические экранынанёс рассекающий удар сверху. Затем он рассказал, что случилось Противник поднял голову — медный череп с глазами-рубинами. Клинок Храмовника разрубил его эскадройот макушки до живота. Силовое поле сокрушило все технотайны, когда они переместились на территорию Астрании к мысу Осколокугнездившиеся в утробе врага, и вещество тела разлетелось по сторонам. Крутнувшись, Сигизмунд провёл новый выпад. От столкновения по доспехам пробежала дрожь.''
Когда он закончил, первым заговорил не ''Вершины платформы достиг ещё один эмиссар. Ему лицо заменял лошадиный череп из примарховуглепластика и меди. Храмовник взмахнул мечом. Вокруг существа завихрилось бледное свечение. Над его спиной вздыбилось оружие. В Храмовника прицелились какие-то пушки, а один из собравшихся воиноводна с кристаллическим наконечником, другая с коническим жерлом. Рассекающий удар настиг эмиссара одновременно с тем, как тот выстрелил. Световые вспышки, наслаиваясь друг на друга, замелькали в воздухе. Толчок, затем тупое онемение. Перед глазами всё посерело...''
— Корабль, который ты видел, — сказал Лунный Волк, легионер с тёмной кожей и серыми глазами, который представился как Гастур Сеян. — Кажется вероятным, что это флагман. Ничего подобного этому типу и силе ранее не было обнаружено''Все звуки утонули в жужжании помех.''
— Они не собирались оставлять свидетелей''Нейронный глушитель. Выстрел в упор. Мощный. Как удар молотом по стволу мозга. Ещё одна вспышка света. Броня на нём заблокировалась из-з а сбоя в системах и пучках волокон. Импульс ЭМИ-излучателя. Прямое попадание, доспех превратился в косный кокон для тела. Он падал, — сказал Сигизмундмир разваливался на кружащие фрагменты.''
— Из уст твоего собственного генетического сына''За иллюминаторами по диску красного солнца скользнул некий силуэт. Корабль, но такого размера, что подобный термин казался для него до смешного маленьким. Глыба длиной более двадцати километров, — прорычал Феррус Дорнус отвесными стенами из тёмного камня и металла. — Таково презрение врага к твоей сдержанностиКазалось, кто-т о из мифических ложных богов оторвал её от небес и бросил в пустоту космоса, чтобы она несла погибель смертным. ''
Гор взглянул на Ферруса''По всей громадине тянулись глубокие борозды. С верхней части поднимались треугольные пирамиды, а затем посмотрел прямо из носа и кормы выступали леса антенн и тонких вышек. Завесы энергии обвивались вокруг объекта и колыхались, словно многослойное облачение королевы на Сигизмундаветру. Пока Сигизмунд смотрел на него, из корпуса вырвалась и унеслась за пределы поля зрения режущая световая полоса, коса оранжевого цвета шириной в тысячу метров, из-за которой дисплей шлема заволокли статические помехи. Затем в голове пронзительно загудело, как при мигрени: нейронный глушитель ослепил его и отправил беспомощно плыть во мраке.''
— Какова твоя стратегическая оценка увиденного, лейтенант?
— МилордСейчас, я считаюна разрушенном мостике, его поле обзора сместилось, и он увидел звёзды за иллюминатором, ясные и яркие. Громадный корабль, замеченный им раньше, исчез. На одну растянувшуюся секунду всё замерло. Затем в безвоздушном пространстве отсека возникла световая точка. На миг она зависла, это показываетпотом выросла, что у врага есть слабостьжужжа, как физическаяулей с осами, так и поведенческая. Силам кампании пока не удалось установить местонахождение и природу правящего эшелона Астрании — так называемого Механизмарывком расширилась в сферу из молний. Я верюКогда разряды угасли, что этот огромный корабль — ответна их месте появились воины в жемчужно-белых цветах Лунных Волков. Механизм находится на нём и других подобных емуИх сабатоны примагнитились к палубе. Они не только его оружие, но и его сердце и головарассредоточились, и они уязвимыдвигаясь в невесомости медленными скачками.
— Уязвимы? — перебил СеянОдин из легионеров добрался до него. — До сих пор они были достаточно эффективныСигизмунд передал сообщение боевым языком жестов, медленно двигая пальцами в обесточенных латных перчатках. Лунный Волк кивнул и это первый разположил ладонь на боковую часть шлема Сигизмунда. После дрожи, указывающей на настройку вибрационного сигнала, когда мы увидели ихвоин заговорил.
— Последовательно? — спросил Сеян.
Сигизмунд кивнулОн закончил рапорт. Три примарха молчали, командный зал наполняла тишина, напряжение воплощалось в низком гудении голопроекторов и работающей силовой брони.
— Принуждение к эскалации, — сказал СеянРогал Дорн посуровел лицом. От уголков его глаз растянулась паутина крошечных морщинок.
Сигизмунд кивнул— Расточительно, — сказал он.
— Мы держим резервные силы в тени каждой основной силыСигизмунд ощущал присутствие двух примархов так, словно оно волнами расходилось от них. Когда вражеские макрокорабли вступают Высокопоставленные космодесантники в бой, вступает в бой теневая сила. — Он замолчал и посмотрел на наблюдавшие за ним глазазале буквально застыли. — И мы убиваем ихНекоторые из офицеров-людей заметно вздрогнули.
Он посмотрел Подавшись вперёд, Дорн опёрся на Рогала Дорнаголографический стол. На его каменном лице, который кивнулустланном тенями, уступаясверкнули глаза.
Гор посмотрел на Ферруса Мануса— Нет, — ответил Феррус. Горгон посмотрел на него в ответ— Не знаешь.
— Это глупоВраги назывались Астраниями. По крайней мере, так они сами себя окрестили. Марсианский Механикум именовал их по-другому: еретехами, нечистыми, богохульниками. В неизвестный период позабытой эпохи до или во время Долгой Ночи последователи некоего машинного культа прибыли в какую-то звёздную систему и обустроились там. Возможно, их древо произрастало из того же корня, — сказал ончто и техножречество Марса. — Мы будем действовать вместеВозможно, несмотря на возраженияони развивались параллельно, хотя бы для и их секта создавалась по мере того, чтобы это не превратилось в настоящую катастрофукак человечество утрачивало понимание своих старых технологий. Так или иначе, Астрании процветали во тьме и изоляции. Они создали королевство машин. Им принадлежала спираль солнечных систем, где каждую звезду окружали планеты, на которых над сушей и морями поднимались города из хрома и чёрного углепластика. В пропастях между этими мирами проносились пустотные мегаполисы.
Он повернулся и покинул залИх хозяева назывались Механизмом, а ведение войны возлагалось на класс эмиссаров. Гор и его командиры последовали за ним мгновением позжеОни обладали грозной мощью. Боевые машины, звездолёты, макроэнергетическое оружие, аугментированные войска. Некоторые виды снаряжения казались родственными военной технике Марса, другие основывались на иных, более странных принципах: манипулировании звуковой материей, гармоническом разрушении нейронов, затем Дорн и хускарлыподстрекательстве машинных духов, оставив Сигизмунда наедине с ложным светом дрейфующих гололитических звёздприменении разумных энергопризраков.
— Могу я поговорить Там, где Десятый сталкивался с тобойпротивником и брал верх, не оставалось ничего. Пустотные жилкомплексы рассеивались облаками остывающего шлака. Выживших обращали в пепел. Данные и захваченная техника словно испарялись. В командном эшелоне экспедиции разгорелись споры, но Железные Руки отказывались как изменить свои методы, так и выйти из кампании. У них оказалось много оппонентов, но Десятый пользовался поддержкой Механикума, и этого хватило, брат?чтобы ситуация зашла в тупик.
— Достопочтенный капитанСейчас, — сказал Сигизмундв командном зале, почтительно приложив руку к грудиФеррус Манус сдвинулся вперёд. Как и Сеян, он был без доспеховСеребристая кожа его обнажённых предплечий внезапно показалась чёрной в тусклом свете, облачённый как будто в нательник и чёрный табардней отразилась беззвёздная пустота.
Сигизмунд кивнул:— Нам поручено достичь Согласия, а не истребления, — ответил Дорн. — Отказ не карается смертью. За эмиссарами и их военными машинами стоят люди — люди, которые станут частью Империума и чьи знания сделают его сильнее. — Манус открыл рот, чтобы возразить, но Рогал ударил по краю стола. Металл прогнулся. Звуковая волна рассекла воздух. — Наш долг — исполнять план нашего отца. Нас не уполномочили бороться с нашими личными страхами.
— Чем могу служить?В зале замерло всё и вся. Феррус Манус посмотрел на брата. Потом он заговорил низким и опасным тоном:
Сеян улыбнулся:— Ты не знаешь, в чём заключаются мой долг и полномочия. Есть кое-что более серьёзное и важное, чем то, с чем ты имеешь дело в твоём простом каменном мире.
— Конечно, — сказал Сигизмунд. Сеян ступил Феррус Манус сурово посмотрел на поле для бояХоруса. Сигизмунд заметил, что капитан, как Тот сохранил бесстрастное и он самоткрытое выражение лица, был босикомсловно вместо взора Горгона ощутил на себе желанное солнечное тепло. Лунный Волк остановилсяКивнув, разминая пальцы ног медузанец отступил. Луперкаль коротко склонил голову в золезнак благодарности, осматривая сводчатый каменный потолок и стены, одобрительно кивая. Его кожа была очень тёмной, а короткая прядь волос, спускавшаяся по центру головы, была серой, под цвет глаз. Сигизмунд знал о нём по его репутации — вы не могли слышать о победах и почестях Лунных Волков и не знать о Гастуре Сеяне, капитане Четвертой роты и члене Морниваля, квартета близких советников Гора Луперкаля. Благородный и смертоносный — так отзывались о нём все, кто знал Сеяна. До утреннего брифинга Сигизмунд никогда не встречался с ним лично, но, наблюдая за его движениями, он мог сказать, что по крайней мере половина репутации была правдой. Он надеялся, что и остальная тожепосле чего взглянул на Дорна.
— Я говорил, потому что видел зону боевых действий, брат, — сказал Сигизмунд. — Всё простоРогал кивнул.
Сеян улыбнулся и печально покачал головой:— Продолжай, лейтенант Сигизмунд.
— БоюсьОн шагнул вперёд под взорами отца и повелителей двух других легионов. Храмовник понимал, что на него смотрят и другие глаза, что позади примархов и рядом с ними стоят воины, все без исключения прославленные командиры. Морниваль, морлоки, хускарлы... Он почувствовал, что приходит спокойствие, как в некоторых вопросах редко бывает простобитве, даже если результат должен быть такимкак при скрещении мечей.
Сеян улыбнулся и склонил головуЗатем Сигизмунд изложил, что случилось с его эскадрой, но когда он посмотрел звездолёты переместились на Сигизмунда, его лицо было серьёзнымтерриторию Астрании у Сколотого Камня.
— Ты был тамКогда он закончил, потому что лорд Рогал Дорн хотелпервым заговорил не кто-то из примархов, чтобы ты был а один из собравшихся там и сказал то, что ты сказал. Ты сказал это от его именивоинов.
Сигизмунд почувствовал— Послушай своего генного сына! — прорычал Феррус, обращаясь к Дорну. — Вот как слова опускаются и усваиваются, прежде чем ответилвраг презирает твою сдержанность.
— Нет ничегоХорус покосился на Мануса, что мой лорд не мог бы сказать самзатем взглянул прямо на Сигизмунда.
Сигизмунд — Мой господин, я полагаю, это указывает на секунду замерналичие у врага слабого места как в физическом, так и в поведенческом смысле. Силам кампании до сих пор не удавалось установить ни местонахождение, ни природу правящего эшелона Астраниев, так называемого Механизма. Я уверен, этот огромный корабль и есть то, что мы ищем. Члены Механизма располагаются на нём и других подобных судах. Они служат врагу не только оружием, но также сердцем и головой, а затем медленно кивнули они уязвимы.
— Действительно, и идея о том, что мы должны исходить из такого отношения, является главной среди тех врагов, с которыми нельзя мириться. Мы — наконечник копья, несущие смерть, которую нельзя отрицать или победить. Мы должны внимательно относиться к этой ответственности, иначе всё, что мы сделаем — это создадим опустошение и назовём это миромХрамовник кивнул.
Сеян пожал плечами:— Принуждение к эскалации, — произнёс Гастур.
— За него, за себя, за наш легион и будущее, которое мы создадим. Это то, что делают чемпионы, для чего мы здесь — говорить то, чего не могут их лорды, стоять там, где не могут их лорды, делать то, чего не могут их лордыХрамовник вновь кивнул.
И Сигизмунд действительно понимал. Он понимал Ферруса Мануса, убеждённость которого была такой же неумолимой, как вращение огромной машины. Он понимал лорда отца и знал, что Рогал Дорн не отступит и не пойдёт взглянул на компромисс. Он понимал Гора ЛуперкаляДорна, вечно балансировавшего, столь же тонкого в стратегии, сколь и разрушительного в войне, вставшего на сторону Дорна, но знавшего, что грядёт конфликттот кивнул, конфликт между братьями и между Железным Десятым и Каменным Седьмымуступая.
Ничего хорошего из такого раскола не выйдет. Они случались и раньше— Я согласен, и всегда результатом было то, что Крестовый поход за просвещение страдал, а Империум слабел. В другие времена, на меньших стадиях, возможно, это разрешилось, если бы каждая сторона вошла в круг мечей и позволила решать силе оружия. Но это были примархи, столпы, на которых держался растущий Империум. Они не могли обнажать клинки в гневе, чтобы решать вопросы гордости. Другие должны были делать это за них— произнёс Рогал.
— Десятый бросит вызов после завершения последней битвы, — сказал СигизмундХорус посмотрел на Ферруса Мануса. В ответ Горгон сердито уставился на него.
Сеян кивнул:— Безрассудство, — сказал он. — Но мы примкнём к вам, несмотря на возражения, хотя бы для того, чтобы это не обернулось настоящей катастрофой.
— Они бросят вызов ''тебе''Феррус повернулся и вышел из зала. Ты выступал на совете. Твои слова нарушили равновесие. В этом ты избранный сын своего отцаМгновением позже за ним последовали Луперкаль и его старшие офицеры, поэтому они бросят вызов тебе затем Дорн и сделают больше, чем просто попытаются победить тебя. Они попытаются сломать тебяхускарлы. Они захотят показать, что, хотя слова Дорна победилиСигизмунд остался наедине со звёздами, ''он'' слабплывущими в искусственном свете гололита.
— И лорд Гор желает увидеть, как вызов, так и победу идеалов моего отца.
— ПонимаюУслышав это, — сказал СигизмундХрамовник обернулся.
— Я зналЧуть раньше он уловил звуки шагов и по их ритму понял, что ты понимаешь. Чтоони не принадлежат кому-то подсказывает мнеиз его братьев по легиону. Он решил, что так было с самого начала. — Сеян улыбнулся знает, кто подходит к нему, и поднёс кулак к груди убедился в знак приветствия. Он выпрямился и встряхнулсясвоей правоте, как волк, стряхивавший пепел с шерсти. Он ухмыльнулся Сигизмундукогда посетитель заговорил. — Теперь, когда это сделано, я хочу попросить тебя об одном снисхождении, братС края тренировочной площадки на него смотрел капитан Гастур Сеянус.
— Назовите Лунный Волк склонил голову, приветствуя его, — сказал Сигизмунд.
— Для меня это большая честьГастур не надел доспехи, как и Храмовник, облачённый только в обтягивающий комбинезон и чёрный табард.
Сеян рассмеялся и вытащил гладий:— Пожалуйста, зови меня Сеянус, брат мой.
— Не суди пока ты ещё не видел мою худшую сторону. Знаешь, мы, сыны Гора, можем быть довольно жестокимиСигизмунд кивнул.
Сигизмунд поднял меч.— Чем могу служить?
— Давай начнём, — сказал Сеян, и мир снова превратился в размытое пятно звенящей сталиГастур улыбнулся.
Булава Тоса ударила Сигизмунда в правое плечо. Керамит разлетелся вдребезги. Кости затрещали. Боль пронзила руку Сигизмунда. Сила удара отбросила его в сторону. Он удержал равновесие— Могу я пройти? — спросил Сеянус, переложил меч в левую руку и превратил движение в рассекающий удар по чемпиону Железных Рукуказывая на гаревый круг.
Только Тоса там не было. Он уже поворачивался, низко взмахнув огромной булавой, собираясь сбить Сигизмунда с ног. Он был быстр. Очень быстр. Сигизмунд отпрянул, оценил инерцию булавы и ударил ногой, попав в левое плечо Тоса. От удара Сигизмунд вздрогнул. Это было всё равно что бить по горе. Железная Рука едва покачнулся, но контратака остановила вихрь его замаха. Вместо этого он воспользовался рукоятью булавы, ударив зажатой между руками частью Сигизмунду в лицо— Конечно.
Брызнула кровьГастур вошёл на поле для схваток. Сигизмунд ощутилзаметил, что капитан бос, как сломались кости левой щеки и носаон сам. Остановившись, Сеянус размял пальцы ног в золе и, одобрительно кивая, осмотрел сводчатый каменный потолок и стены. На очень тёмной коже его головы выделялся продольный гребень коротких волос — серых, под цвет глаз. Калейдоскоп цветов закружился перед глазамиХрамовник знал воина по рассказам о нём. Любой, кто внимал описаниям побед Лунных Волков и почестей, которых они удостоились, слышал о Гастуре Сеянусе, капитане Четвёртой роты и члене Морниваля — квартета приближённых советников Хоруса Луперкаля. Вкус железа заполнил рот «Благородный и горлосмертоносный» — так отзывались о Гастуре все, кто знал его. Это было размытое пятноДо утреннего совещания Сигизмунд никогда не встречался с ним лично, но, просто наблюдая за тем, похожее на огромную волнукак он двигается, отходившую от берегаХрамовник мог определить, прежде чем обрушиться обратночто репутация Сеянуса заслужена как минимум наполовину.
''«Сделают большеОн надеялся, чем просто попытаются победить тебя''... — сказал Сеян, Сигизмунд вспомнил его голос, когда почувствовал, как меч поднялся навстречу надвигавшейся буре. — ''Они попытаются сломать тебя»''что правдивы все истории.
Булава ударила. Поршни Тоса ускорили замах— Боюсь, когда она разворачивалась. Меч Сигизмунда встретил удар. Булава скользнула по лезвию и врезалась я пришёл потолковать с тобой о расколе в поперечную гарду. Мощь столкновения вонзила зубцы в руку Сигизмунда с такой силойбратстве легионов, — сказал Гастур, что раздробила большой — и указательный пальцыо твоей роли в этом.
Тос отвёл булаву назад. Поршни зашипели в его плечах. Сигизмунд рубанул— Я говорил, основываясь на боевой обстановке, почувствовавбрат, как меч в сломанных пальцах отклонился от цели и отскочил от наплечника Тоса— ответил Сигизмунд. — Всё просто.
Сигизмунд дёрнул меч, сжимая его сломанными руками. Глаза Тоса сияли над линией его по-прежнему человеческого рта. Он ударил снова, попав короной булавы по рукояти меча Сигизмунда. Кусок железа вдавил перчатки Сигизмунда в пальцы Сеянус улыбнулся и дальше в меч. Осколки керамита разорвали кожу. Кости и хрящи расщепило, деформировало и срезало. Боль была яркой и внезапной, как вспышка фосфорной гранаты.печально покачал головой:
Сигизмунд не выпустил меч из рук. Он сдвинулся— Боюсь, инстинктивно уклоняясь от очередного ударанекоторые дела редко бывают простыми, нацеленного в правую ногу. Булава попала в голень и сбила его на колено; он остановил падение вовремя, чтобы отпрянуть от булавы, когда Тос превратил инерцию первого удара во второй, который пошёл вверх и попал ему в животдаже если им требуется такой исход.
Падение…— Тактические решения принимаю не я, и, прости, хотя ты и просишь обращаться к тебе без чинов, я не капитан Морниваля и не командир высшего ранга. Я — лейтенант Храмовников. Я оберегаю наши клятвы и иду туда, куда велит мой отец и господин. Я высказался, потому что так пожелал владыка Хорус. Если я оговорился или поступил бесчестно, то заглажу свою вину.
Сломанный керамит…Гастур улыбнулся и склонил голову, но затем посмотрел на Сигизмунда с очень серьёзным выражением лица.
Звон в ушах…— Ты был там, потому что владыка Рогал Дорн пожелал, чтобы ты пришёл туда и произнёс то, что произнёс. Ты выступил от его имени.
Левая рука соскользнула с меча— Я говорил только то, когда он восстановил равновесиечто видел, — возразил Храмовник. Тос отступил, давая себе возможность снова размахнуться— Мой владыка не наставлял меня и ни о чём не просил.
Тос замер от прикосновения клинкаВосприняв и осмыслив эти слова, Сигизмунд ответил.
Один-единственный импульс нервов и мышц— Нет ничего, и меч пронзит череп Тоса насквозьчто мой владыка не стал бы произносить сам.
Сигизмунд перевёл дух— Отнюдь, давая возможность противнику сдатьсябрат. Кое-чего он не может сказать, кое-что он не может сделать.
— Хватит. — Голос разнёсся по залу. Феррус Манус вошёл в кругХрамовник на секунду замер, потом неспешно кивнул.
Сигизмунд встретил взгляд примарха. В такой близи Сигизмунд мог отметить сходство со своим генетическим отцом— Десятый, мог чувствовать прилив и поток его силы и присутствия, раскаты грома в воздухе, обещание чуда и разрушения. Сигизмунд ощутил, как оно бьётся о его органы чувств. Он оставался неподвижным, меч по-прежнему был наготове. Дыхание Тоса затуманило остриё. Капли крови сочились из трещин на перчатках Сигизмунда— сказал он.
Сигизмунд — Десятый, — печально повторил Гастур. — Внутри войны, которую мы ведём, есть другие войны, брат. В них решается то, какими способами мы покоряем, что готовы терпеть и как будет выглядеть примирение, которое наступит после того, как мы закончим. Ты, как и владыка Дорн, веришь, что действовать нужно безжалостно, но финал кампании должен стать фундаментом для будущего. Что мы не пошевелилсяподобны чудовищам, с которыми сталкиваемся, и что нам это не нужно. Другие думают иначе. В данном случае к ним относится владыка Феррус.
Сигизмунд посмотрел на Тоса. Поршневая жидкость медленно стекала с его конечностей— Никакой возможности искупления, никаких предположений, что они примут Согласие, если затупить им когти и вырвать клыки, что они способны научить нас каким-то истинам, что они могут стать опорой грядущего в годы, неведомые нам.
Уголок рта дёрнулся— Действительно, но слов не последовалои идея в том, что при столкновении с врагами, с которыми нельзя мириться, нам нужно прежде всего применять такой подход. Мы — наконечник копья, вершители смерти, нам нельзя дать отпор или нанести поражение. Но мы должны бережно относиться к этой обязанности, иначе будем только опустошать, утверждая, что устанавливаем мир.
— Он не уступит без моей воли, — сказал Феррус Манус. — Ты убьёшь его за это, Храмовник?Гастур пожал плечами:
Взгляд Ферруса потемнел. Сигизмунд чувствовал, как гром отдаётся у него в голове. Он знал, что может умереть здесь, умереть и даже не понять, какой удар был нанесён. Он держался спокойно, его взгляд был твёрд. Феррус Манус ещё долго смотрел на него. Затем он повернулся к Тосу— Понимаю.
Сигизмунд опустил клинокНичего хорошего из такого раскола не выйдет. Они случались и раньше, и в результате всегда страдал Крестовый поход за просвещение, а Империум слабел. В другие времена, на менее важных сценах дело, возможно, ощущаяудалось бы уладить, как онемение забирает силу если бы все стороны конфликта вошли в круг мечей и боль из пальцевпозволили решать силе оружия. Феррус Манус уже был у выхода из залаНо здесь речь шла о примархах, столпах, Гор рядом с нимна которых держался растущий Империум. Они не могли обнажить клинки в гневе, тихо чточтобы утрясти вопросы гордости. За них это должен сделать кто-то говорядругой.
Сигизмунд поднял меч и приставил клинок плашмя ко лбу.Сеянус кивнул:
Сигизмунд почувствовал покалывание на коже и взглянул поверх голов других Имперских Кулаков. Рогал Дорн смотрел прямо на него, лицо примарха было непроницаемым, но на секунду Сигизмунду показалось, что он заметил вспышку — Мы должны победить в тёмных глубинах, свет, короткий и яркийбитве, а затем исчезнувший— в споре, призрак эмоций, пропавший прежде, чем его можно было увидеть. Сигизмунд поднял меч в приветствиии порой это возможно лишь с помощью меча.
Началось ликование— Понимаю, Лунные Волки и Имперские Кулаки наполнили воздух рёвом и победными криками. По-прежнему не сводя взгляда с сына, Рогал Дорн кивнул и прижал кулак к груди— сказал Храмовник.
''— Ваш лорд отец... — сказал ФоссС этим разобрались, а теперь я хочу попросить тебя об одном одолжении, делая пометкибрат.''
''— Да? — спросил СигизмундНазови его.''
''— Вы Я и сам хотел бы скрестить с ним очень близкитобой клинки. Я слышал, как твои братья по легиону говорили о твоём искусстве, но предпочёл бы испытать его сам. У меня такое чувство, что однажды я, возможно, пожелаю сказать, что мне выпала такая честь.''
''— Он мой командир и генетический родитель, — сказал СигизмундЭто честь для меня.''
''— Как Сеянус рассмеялся и для более чем ста тысяч воинов Седьмого легиона, но вы его первый капитан, его чемпион с того момента, как победили Тоса, и по сей день. Для него вы больше, чем воин или генетический сын. Вы олицетворяете часть его характера — если бы это не было термином, который мы оставили позади, я бы сказал, его души. Он всегда доверял вам поступать так, как поступил бы он, побеждать, идти вперёд. Он говорил мне об этом.''вытащил гладий:
''— И?''Не суди заранее, ты ещё не видел меня с плохой стороны. Знаешь, мы, сыны Хоруса, бываем довольно жестокими.
''— Вы верите, что война не закончится, а он верит, что закончитсяХрамовник поднял меч. Вы это знаете. Он это знает. И всё же вы оба упорно смотрите на вещи по-разному. Как такое возможно?''
''— Потому что мой лорд отец Начнём же, — величайшеепроизнёс Сеянус, благороднейшее и сильнейшее создание. Я всего лишь теньмир снова превратился в размытое пятно звенящей стали.''
''Фосс замолчал, прикусив губу, раздумывая, давить или отступить. Затем он выдохнул и снова посмотрел на планшет.''
''— Хотите знатьБулава Тоса попала Сигизмунду в правое плечо. Керамит раскололся. Кости затрещали. Руку пронзила боль. Сила удара толкнула его в сторону. Он удержал равновесие, что я думаю? — спросил Фосссжал клинок в левой руке и с разворота рубанул по чемпиону Железных Рук.''
''Медузанец ушёл от выпада. Он уже поворачивался, огромная булава неслась понизу, готовясь сбить Храмовника с ног. Тос действовал быстро. Очень быстро. Сигизмунд отпрянул, оценил, куда инерция увлечёт булаву, и выбросил вперёд ногу. Его ступня врезалась Тосу в левое плечо. От столкновения Сигизмунд вздрогнул: он всё равно что топнул по горе. Противник едва покачнулся, но контратака всё же остановила его оружие, разгонявшееся по дуге. В ответ сын Мануса ткнул Храмовнику в лицо древком булавы — Конечнотой частью, что находилась между сжатых рук.''
''— Я думаюБрызнула кровь. Сигизмунд ощутил, что вечная война у него сломан нос и кости левой щеки. Перед глазами завертелись цветные блики. Во рту и глотке возник привкус железа. Тос — это не идеал для вас, не идея, которая была дана вам или к которой вы пришли в одно мгновение. Это накапливалосьразмытое пятно — отходил назад, подобно пылибудто огромный вал, собиравшейся в разрушенном городекоторый откатывается от берега, пока она не поглотит егочтобы снова обрушиться на него.''
''«Они постараются не просто победить тебя... — Мрачный образпрозвучал голос Сеянуса в памяти Храмовника, и он почувствовал, — сказал Сигизмундкак меч поднимается навстречу приближающейся буре. — Тот, который я опровергаюОни попробуют сломать тебя».''
''— И это возвращает нас к контролюБулава опустилась. Вы излучаете контрольПоршни в теле Тоса ускоряли замах на всём его протяжении. Меч Сигизмунда встретил удар. Скользнув по клинку, вы сражаетесь булава натолкнулась на поперечную гарду. Мощь столкновения всадила зубцы в руку Храмовника с полным контролемтакой силой, вы контролируете то, во что верите, и свои действия, как немногие другие, кого я встречалему раздробило несколько пальцев, включая большое количество ваших братьев по легионубольшой.''
''— ТоМедузанец отвёл булаву, что ты называешь контролемв его плечах зашипели поршни. Сигизмунд провёл режущий выпад, и есть войнано ощутил, — сказал Сигизмундчто меч в сломанных пальцах уводит в сторону. — Война с самими собой — это то, с чего начинаются все войныКлинок отскочил от наплечника Тоса.''
''— Ах… Мне кажетсяСигизмунд дёрнул меч к себе, я начинаю пониматьсжимая его разбитыми кулаками. А цепи? ЦепиГлаза-линзы Тоса сияли над линией рта, которыепо-прежнему человеческого. Ударив снова, как я слышалон впечатал оголовье булавы в гарду. Железная глыба вдавила латные перчатки в пальцы, расплющила их о рукоять. Осколки керамита разорвали беззащитную кожу. Кости и хрящи расщепило, вы используетедеформировало, чтобы пристегнуть меч к руке в бою — это символ вашей войны срезало. Боль вспыхнула мгновенно и контроля?''ярко, как фосфорная граната.
''Сигизмунд рассмеялсяне выпустил клинок. Фосс вздрогнул Он сдвинулся, инстинктивно уклоняясь от неожиданностиочередного выпада, нацеленного в правую ногу. Булава попала в голень, от толчка он начал валиться на одно колено. Остановив падение, он успел чуть отпрянуть, когда Тос провёл второй удар, используя инерцию первого. Оголовье пошло вверх и угодило ему в живот.''
''— Так мне говорят, — сказал СигизмундПадение.. — И в этом может быть доля правды.''
''— А остальная часть правды? Я полагаю, дело не в том, что вы думаете, что можете выронить мечТреск керамита.''
''Сигизмунд посмотрел на правую руку и запястье, как будто на них были намотаны железные звенья. Он улыбнулся, но Звон в выражении его лица была какая-то тень, которая, по мнению Фосса, приблизила его от удовольствия к печалиушах.''
''— ЧестьЛевая рука соскользнула с меча, — сказал пока онвосстанавливал равновесие. — Честь и братство''Тос отступил, давая себе пространство для нового замаха.
==СЕМЬ==Тос замер от прикосновения меча.
'''БРАТСТВО КРАСНЫХ ПЕСКОВ'''Имперский Кулак вдохнул, собираясь дать противнику пощаду.
— Меня зовут Кхарн. А ты, значит, Сигизмунд. Приветствую вас как советник примарха и командующий этим экспедиционным флотом. — Он развернулся и направился к воинам вошёл в бело-синем у края ямы-ареныкруг.
На арену один за другим входили легионеры, занимая места на смотровых площадках. Сигизмунд ждал, наблюдая. Он следил за внешне небрежными взмахами оружия Пожирателей Миров— Опусти меч, оценивая мастерство кузенов и их понимание смертоносности каждого взмаха: ни одно движение не совершалось случайно — каждое отражало искусство нести смерть. Кхарн наклонился к бойцу в шлеме в виде собачьей морды, а затем мотнул головой в сторону Сигизмунда и Борея. Собачья голова склонилась в кивке, и, громыхая доспехами, воин XII легиона подошёл ближевелел примарх.
— Вам следует уйти, — указав на смотровые площадки наверху, прорычал он из-под шлема. — Этот песок — для тех, кто собирается истекать кровьюХрамовник не пошевелился.
После чего легионер Двенадцатого начал разворачиваться, чтобы вернуться обратно— Ты меня слышал? — спросил Феррус.
— Как тебя зовут, брат? — окликнул Сигизмунд посмотрел на Тоса. Поршневая жидкость медленно капала с его Борейконечностей.
Собачья морда оглянулась. — Тос из Десятого легиона, ты уступаешь?
— Делаварус<ref>Ориг. Delavarus. Скорее всего, тот же персонаж, что и более знакомый нам Делварус из предыдущих книгТот дёрнул уголком рта, но кто знает?</ref>не проговорил ни слова.
Сигизмунд промолчалФеррус помрачнел, взирая на него. Храмовник почувствовал давление в голове, как перед грозой. Он понимал, что может умереть здесь — погибнуть, не успев даже осознать, что ему нанесли удар. Он сохранял неподвижность и не отводил глаз. Манус ещё долго смотрел на него. Затем примарх повернулся к Тосу.
После ритуала с цепями каждый воин XII легиона внизу оказался скованным со своим напарником. Сигизмунду доводилось слышать об этом обычае: его, как и бойцовские ямы, принес Ангрон из приютившего его мира— Уступи.
Но Повелитель Красных Песков принёс в легион и другие перемены. Сигизмунд наблюдал— Уступаю, как — произнёс воин по имени Делаварус и ещё один отошли к одной стороне ямы. На другой же ожидал Кхарн; тело Пожирателя Миров непроизвольно подрагивало, будто внутри него накапливался электрический заряд. В руках советник Ангрона держал парные клинки. Воин в паре с ним расхаживал из стороны в сторону. В яме и на смотровых площадках воцарилась тишина — низкая, скрежещущая тишина надвигающейся бури, какая предшествует раскату грома.
— Что Сигизмунд опустил клинок, ощущая, как онемение вытягивает из пальцев и силу, и боль. Феррус уже дошёл до выхода из зала, Луперкаль ступал рядом с ними стало? — поразился Борейним, что-то тихо говоря.
— Гончие Войны были великим легиономТот поднял меч и плашмя приставил клинок ко лбу. Но это…
Борей осмотрелся— Так и есть, уловив неуверенность в голосе наставника, что само по себе было редкостью— произнёс Гастур низким голосом.
Борей оглянулся назад — Пожиратели Миров расхаживали по пескуНачалось ликование, поводя плечами: Делаварус со своим напарником — с одной стороны воздух затрясся от рёва и Кхарн — с другойпобедных криков Лунных Волков и Имперских Кулаков. Делаварус начал вращать металлический шар на цепи. Кхарн просто смотрел По-прежнему глядя сыну в никудаглаза, напрягая мышцыРогал Дорн кивнул и прижал кулак к груди.
Сигизмунд промолчал. Его взгляд переместился на имплантаты, вживленные в голову Кхарна, и металлические кабели, торчащие из скальпа: Гвозди Мясника ''— имплантаты агрессии, обретшие чудовищную популярность среди Пожирателей Миров за последние десятилетия после воссоединения с генетическим отцом. Гвозди подтолкнули и без того известный своей жестокостью легион к новым высотам кровожадности.Да?''
Отчасти ради этого Сигизмунд и прибыл в Двенадцатый. Обмен космодесантниками между легионами был традицией, столь же древней, как и сами легионы, знаком чести и доверия между братствами космических десантников. Командиры и целые подразделения Космодесанта отправлялись служить в другой легион не просто как часть экспедиции или флота, но как часть братства Астартес. Воины изучали культуру воинов, жили в ней, в течение многих лет сражались под её влиянием, после чего возвращались в свои легионы. В результате этих обменов рождались новые тактики ведения боя и взаимное стратегическое и доктринальное понимание. На всех уровнях связь между легионами становилась крепче, а Империум ''— сильнееВы с ним очень близки.''
Именно укрепление связей служило главной задачей. Другим же поводом, столь же пагубным, сколь ''— Для меня он командир и неизбежнымгенный прародитель, являлась политика— сказал Сигизмунд.''
Война — удел варваров''Соломон помолчал. Сигизмунд знал эту истину с тех самых порПрикусив губу, как впервые стал воином. В Крестовом походеон раздумывал, ведущемся меж звёзддавить или отступить, лицом к лицу с ужасами былых времён затем выдохнул и монстрами, рождёнными во тьме, оставалось немного места для доброты. Природа завоеваний и Приведений к Согласию означала смерть и страдания. Да, всё это трагично, но раз уж подобное было необходимо, то выполнить задачу нужно было со всей максимальной быстротой. Сигизмунд знал, что Кровавые Ангелы лорда Сангвиния воспринимали уничтожение цивилизаций как ужасный поступок, настолько же постыдный, насколько временами неизбежный. И IX легион совершал этот поступок, когда это было необходимо: надевая серебряные маски скорби, они оставляли свои ряды, свои жизни и имена позади, обращаясь в ангелов воплощённой жестокости. Сигизмунд всегда считал этот способ лучшим ответом снова посмотрел на истину войны. В разных армиях и зонах боевых действий Великого крестового похода соблюдался разный баланс между необходимостью и жестокостью, но баланс этот присутствовал всегдапланшет.''
Двенадцатый легион''— Хотите знать, в прошлом Гончие Войны, а ныне Пожиратели Миров, всегда имел репутацию прямолинейного, агрессивного и, более того, прославляющего свои разрушения легиона. С обретением примарха и под его последующим влиянием жестокость Пожирателей Миров трансформировалась в нечто большее. Культуру того, во что превратился Двенадцатый, пронизывали рассказы о слепом безумии и немыслимой кровожадности. Вместе со списком побед Пожирателей Миров, который всё время рос, накапливались и свидетельства о смертных казнях, массовых убийствах и потерях среди союзных войскя думаю? — спросил Восс.''
Подобное нельзя было спускать с рук, но прямая конфронтация была бы обречена на провал. Суровое порицание сдерживало многие легионы, но в случае с Пожирателями Миров Ангрона оно бы не достигло желаемого эффекта. Легионеры Двенадцатого пожали бы плечами и нераскаянно ухмылялись сквозь сломанные окровавленные зубы''— Конечно.''
В связи с этим было решено поступить по-иному''— Я думаю, что концепция вечной войны для начала отправив силы Имперских Кулаков сражаться вместе с Пожирателями Миров: наблюдатьвас не идеал, учиться и формировать связь между «легиономне какая-скалой» и наиболее проблемным то идея, описанная вам или же возникшая у вас в настоящее время Двенадцатымодно мгновение. Дорн собирался возложить эту обязанность на кого-нибудь другого из командного составаОна накапливалась, как пыль, что оседает в разрушенном городе, но Сигизмунд настаивал на своей кандидатуре. Дорн пока не возражалпоглотит его.''
Тем временем внутри ямы пары воинов двинулись навстречу друг другу''— Мрачный образ, едва сдерживаясь от немедленного нападения— произнёс Храмовник.— И я отметаю его.''
Все входы и выходы из ямы закрылись''— Ах. Кхарн кратко отсалютовал противникам, после чего силуэты легионеров превратились в размытое пятно из движений, клинков и цепей. В воздух взметнулся песок. Сигизмунд наблюдал за происходящим: Кхарн прыгнул вперёд ровно в тот моментМне кажется, когда булава его партнёра врезалась в щит Делаварусая начинаю понимать. Воин в собакоподобном шлеме встретил ударА цепи? Я слышал, выдержал его и сделал выпад, подняв щит вверх и отбросив в сторону металлический шар. Воин с булавой пошатнулся. Всё происходило стремительно бою вы пристёгиваете меч к руке цепями: для вас они символизируют войну и грубо; словно сорвавшись с цепи, легионеры не пропускали ни одного удара.контроль?''
Сигизмунд почувствовал на себе взгляд Борея и посмотрел на лейтенанта, вопросительно приподняв бровь''Храмовник рассмеялся.Восс вздрогнул от неожиданности.''
Борей пожал плечами''— Так мне говорят, — сказал Сигизмунд. — Возможно, тут есть доля правды.''
Внизу''Храмовник посмотрел на кисть и запястье правой руки так, словно на них были намотаны железные звенья. Он улыбнулся, но с каким-то оттенком чувств, в ямеиз-за которого, наконец брызнула кровь — и раздался победный кличпо мнению Соломона, выражение его лица стало скорее печальным, секундой позже подхваченный рёвом со смотровых ярусовчем довольным.''
На песке ещё высыхала кровь, пространство вокруг успокоилось, а звуки боя сменились мерным сердцебиением корабля, пробивающегося сквозь эфир. Смотровые ярусы бойцовской ямы опустели. Лишь тёмно-багряные пятна на взбитом ногами песке напоминали о бушевавшей битве с победными криками и лязгом оружия. Сигизмунд вошёл на арену и поднял голову вверх, вдохнув насыщенный запах пота и крови, ещё витающий в воздухе. На мгновение его глаза ослепили вспышки красного и золотого — генетически модифицированные органы чувств извлекли крошечные осколки памяти из парящих кровяных частиц. Во рту отчётливо проявился кисловатый привкус адреналина.
Кхарн стоял по другую сторону песка. Обнажённый по пояс, он укладывал клинок обратно на стойку, опустившуюся сверху на поршневых рычагах. Пожиратель Миров даже не обернулся, но Сигизмунд ощутил, как по спине и шее пробежали мурашки.==ГЛАВА СЕДЬМАЯ==
— Почему ты ещё здесь, Храмовник? — поинтересовался Кхарн. В голосе Пожирателя Миров Сигизмунд почувствовал принужденное спокойствие.
— Я ценю тишину, — сказал Сигизмунд.БРАТСТВО КРАСНЫХ ПЕСКОВ
— Но не одиночество, — прорычал Кхарн и оглянулся. Его ладонь всё ещё лежала на клинке, который он собирался вставить в оружейную стойку. Советник Ангрона фыркнул и снова повернулся к Сигизмунду спиной. — Я знаю, что ты здесь делаешь. Вы пришли судить нас, но прежде решили убедиться, вправду ли мы настолько погрязли в кровавом безумии, как болтают трусы.
— Брат? — переспросил Кхарн, отворачиваясь от стойки. Теперь на его лице красовалась кривая ухмылка. — Ты мне не брат, Сигизмунд. Вы можете сколько угодно говорить об обычаях Он развернулся и общей крови, но мы другие. Вас создавали вести войну уныло, будто укладывать кирпичи — по одному слою за раз. Мы же созданы, чтобы стать войной, понимаешь? — Он указал на металлические стены. — Этот Круг Клинков — не для тебя. Он — око истины, что смотрит направился к группе других воинов в твои глаза. Кровь, обида, боль, ещё больше крови… вот что такое война. Мы не звери, Сигизмунд. Мы просто честныбело-синей броне у края ямы-арены.
Кхарн подошёл к Сигизмунду Сигизмунд почувствовал напряжение в настрое Борея. Оба Имперских Кулака стояли на расстояние двух шаговпротивоположной границе песчаного круга. Он наклонил голову; мышцы его торса Яму окружала высокая металлическая стена, потёртая и лица дёргалисьизрытая ржавчиной. Легионеры Кхарна не прикрывали головы, будто на поршняхи из черепов у них торчали имплантаты, распаляющие агрессию. Несколько бойцов надели броню из металла и кожи. У большинства астартес доспехи не защищали руки и плечи. Один из космодесантников, лицо которого закрывал шлем в виде морды гончей, держал плоский щит. Сигизмунд не дрогнулслышал, как воины Двенадцатого коротко ворчали друг другу какие-то фразы, перемежавшиеся отрывистым смехом, похожим на выстрелы.
— Я как-то сражался бок о бок с твоим легиономОдин раз Кхарн покосился на Храмовников через плечо, — начал Сигизмунд. — Бился рядом с воином по имени Сай; то была первая моя битва после вознесения до Астартесно в остальном на легионеров Седьмого никто не обращал внимания.
— Сая больше нетНа арену входили всё новые легионеры, занимавшие места на смотровых площадках над ямой. Сигизмунд ждал, наблюдая. Он следил, как Пожиратели Миров вроде бы небрежно покачивают оружием, оценивал мастерство и Гончих Войныгибельную смекалку кузенов, которых ты помнишьсквозящие в каждом взмахе. На самом деле они не совершали случайных движений — в каждом отражалась их смертоносность. Наклонившись к бойцу в шлеме — собачьей голове, — ответил Кхарндёрнул подбородком в сторону Сигизмунда и Борея. Другой воин XII легиона слегка кивнул и, громыхая бронёй, разворачиваясь обратнопрошагал к ним.
— Центурионом. С оружием в рукахОн отвернулся, чтобы уйти.
Сигизмунд подошел Морда гончей повернулась к стойке. Повернувшись спиной к Кхарну, он осмотрел оружие — топоры, ножи, тесаки, молоты-метеоры и широколезвийные копьянему.
''«Они показывают наше истинное лицо'', — прозвучал в голове голос АппияДелвар. — ''Потому-то они и существуют. И по этой причине наш долг — овладеть ими всеми».''
''«Пока не найдём самих себя»— Я о нём наслышан,'' — сказал тогда онпроизнёс Борей.
''«Пока не узнаем о себе правду»— Я тоже, — ответил Сигизмунд и повернулся к стене. — Что ж, поступим, как нам велят.''
— Можно? — спросил Ухватившись за край ямы, он запрыгнул на самый нижний смотровой ярус. Через секунду Борей последовал его примеру. Внизу, на песке, группа Пожирателей Миров разбивалась на пары. Сигизмундзаметил, как учащаются их движения, как непроизвольно сжимаются челюсти и кулаки. Затем внимание Храмовника привлекло то, что Кхарн обматывает предплечья цепями. Некоторые его воины поступали так же.
Кхарн пожал плечами— Любопытный обычай, — заметил Борей.
Сын Дорна вытащил тяжёлый вилочный меч. Его вес тянул Сигизмунда, словно зверь, пытающийся вырваться на свободу. Он взмахнул клинком и прислушался, как сталь со свистом рассекает воздухСигизмунд промолчал.
— ДаПосле ритуала с цепями каждый воин XII легиона внизу оказался скованным со своим напарником. Храмовник уже слышал о такой традиции: её, — подтвердил как и бойцовские ямы, принёс Ангрон из мира, что воспитал его ощущения Кхарн. — Это настоящая зверюга. Ее ковали не для изящных движений.
Кхарн кивнул, и Сигизмунд заметил настороженность в глазах Пожирателя Миров. Он вспомнил о положении Кхарна в легионе: офицер старшего командного состава Гончих Войны и советник Ангрона. Многие считали Кхарна связующим звеном между выдержкой, честью и контролем легиона и его отцом. Он являлся одной из причин, по которой Сигизмунд просил Дорна отправить именно его. Кхарн был больше, чем просто убийцей— Что с ними стало? — поразился Борей.
Сигизмунд кивнул— Гончие Войны были бойцами великого легиона. А это...
Кхарн приподнял искривлённую шрамом бровь— Не думаю, что они изменились. Полагаю, скорее подошли ближе к своей сути. Думаю, возможно даже...
— ПосмотримУловив редкую неуверенность в голосе наставника, Борей оглянулся на него.
Сигизмунд почувствовал в его словах вызов— Думаю, испытаниемы все похожи на них. Они не изменились. Они по-настоящему обрели себя.
Оскал Кхарна перерос — Они едва сдерживаются, — негромко произнёс Борей. — Слухи не лгут. Наши кузены в широкую ухмылку, обнажившую его сломанные зубыодном вздохе от братоубийства.
— Ты не такой, как я ожидал, — сказал КхарнГлавная задача такого обмена состояла в укреплении связей. — Космодесантники большинства легионовДругая, — тев равной мере вредоносная и неотвратимая, что бывали здесь, — и близко не подходили относилась к оружейным стойкам. Какими бы кровожадными они ни были, им не понять… Но ты, как мне кажется, другойделам политическим.
По всему залу замигали янтарно-оранжевые огоньки. Сигизмунд почувствовал, как меняется вибрация корабля — судно готовилось выйти в реальное пространство.Но для чего тогда?
По-прежнему ухмыляясь, Кхарн перевёл взгляд на Сигизмунда— Чтобы понять.
— Ну Война есть варварство. Храмовник знал эту истину с тех самых пор, как впервые стал воином. В их крестовом походе, ведущемся меж звёзд, где они сталкивались с ужасами из прежних эпох человечества и чудищами, порождёнными во тьме, почти не оставалось места для доброты. Покорение и приведение к Согласию по самой своей природе означали смерть и муки. Да, трагично, но если иначе никак, то всё нужно проводить быстро. Сигизмунд знал, чтов рядах Кровавых Ангелов владыки Сангвиния выпадавшая им роль истребителей врагов и цивилизаций воспринималась как нечто кошмарное, настолько же постыдное, насколько и неизбежное, пусть лишь иногда. Поэтому, когда возникала необходимость, IX легион не уклонялся от такой обязанности. Надевая серебряные маски скорби, воины оставляли позади свои подразделения, жизни и имена, Храмовник? Похожечтобы обернуться ангелами зверской расправы. Сигизмунд всегда считал, наш разговор оконченчто это самое благородное отношение к правде войны из всех известных ему. Война зовётВо всевозможных соединениях, армиях, братствах астартес и зонах боевых действий по-разному соблюдался баланс между необходимостью и жестокостью, однако равновесие удерживалось всегда.
На гору щебня поднялся человек. РаненыйЗакрыть глаза на такое не могли, он страдал от наружного и внутреннего кровотечения: от выдыхаемого им воздуха у Сигизмунда во рту появился металлический привкус кровино прямая конфронтация потерпела бы неудачу. В руках солдат держал энергокарабин — один из техСуровое порицание сработало с другими легионами, которые за последние недели унесли множество жизней космодесантниковно на сынов Ангрона оно бы не подействовало. На поясе у него висел скимитар<ref>Скимитар — обобщённый европейский термин для различных восточных сабель.</ref> с углеродным лезвием. Кристальная чешуя его доспехов была забрызгана алым. Пробоины в броне солдата указывали на места ранений — синтетическая плоть уже закрыла раныПожиратели Миров пожали бы плечами и нераскаянно ухмыльнулись бы, но при каждом движении из них сочилась кровьпоказав окровавленные обломки зубов.
Он остановился на вершине холма Поэтому применялись иные способы. Прежде всего группу Имперских Кулаков отправили сражаться в составе Двенадцатого — наблюдать, учиться, а также создавать связь между «скалой среди легионов» и посмотрел братством, наиболее проблемным в настоящее время. Дорн собирался возложить эту обязанность на космодесантниковкого-нибудь другого из старших офицеров, полумесяцем выстроившихся внизу. но Сигизмунд видел в глазах этого человека страх и омерзениепопросил назначить его. Изнеможение и горе украли у него прежнее выражение лица — вместе с разрушением родного мира обнажилась и его душаРогал согласился.
Он не пошевельнулся Тем временем внутри ямы пары воинов двинулись навстречу друг другу, напрягая мускулы и не вымолвил ни словаедва удерживаясь от рывка вперёд.
Спустя пару секунд Кхарн одарил Сигизмунда взглядом— Понять что? — уточнил Борей. — Истинную природу их варварства?
Не дождавшись ответаВсе двери в стене ямы закрылись. Кхарн кратко, почти незаметно отсалютовал противникам, после чего силуэты легионеров слились в размытое пятно из движений, клинков и цепей. В воздух взметнулся песок. Сигизмунд подмечал всё: он развернулся увидел, что Кхарн прыгнул вперёд в тот момент, как булава его партнёра врезалась в щит Делвара. Воин в шлеме в виде головы гончей выдержал удар и полез вверх по склонуоттолкнул соперника всей своей массой. Боец с булавой пошатнулся. Все они бились очень быстро и необузданно — вкладывали во взмахи всю силу, не щадили друг друга.
Исколахар уставился Поймав на Сигизмунда с вопросительным выражением себе взгляд Борея, Храмовник посмотрел на лице и во взгляде. Консул XIII легиона командовал экспедиционным флотом, который прямо сейчас приводил мир к Согласию вместе со своими войсками. С безукоризненной осанкой, грамотный и подкованный, он был Ультрамарином до мозга костей. Сказать, что между двумя командирами сил Приведения к Согласию были напряженные отношения, — ничего не сказать. Кхарн наотрез отказался изучать многоэтапную стратегию Исколахара, и лишь благодаря терпению и решимости Ультрамаринов кампания увенчалась успехом. Собственнолейтенанта, только благодаря Ультрамаринам эта стратегия в принципе работалавопросительно приподняв бровь.
Стоя рядом с Пожирателями Миров, в словах и языке тела Исколахара Храмовник почувствовал едва заметную жалобу, будто, по мнению Ультрамарина, Сигизмунд мог каким-то образом заставить псов Кхарна образумиться. Сигизмунд решил не обращать на это внимания. Он присутствовал здесь не для того, чтобы навязывать XII легиону свою или чью-либо волю. На данный момент долгом Сигизмунда было стать частью этого легионаБорей пожал плечами.
Сигизмунд бесстрастно взглянул на УльтрамаринаВнизу, в яме, наконец брызнула кровь из пореза, а затем и сам повернулся и вместе с Бореем последовал за Кхарном вверх по каменистому склонутут же раздался победный клич, которому секундой позже ответил рёв со смотровых ярусов.
Солдат наверху дрожал — отчасти от боли, отчасти от ярости, кипевшей внутри. Внизу за ним стояли другие: разношёрстная группа из пятнадцати человек, кто в доспехах, кто в штатском — одежде, судя по всему, оставшейся с довоенных времен; мужчины и женщины, кто-то был молод, кто-то — отягощён грузом лет. Из разрушенных зданий за ними целилось ещё больше солдат, готовых открыть огонь.
Кхарн остановился перед мужчиной и стянул шлем с головыНа песке ещё высыхала кровь, но воздух над ним успокоился, а звуки боя сменились мерным сердцебиением корабля, пробивающегося сквозь эфир. Белизну его доспехов пятнала кровьСмотровые ярусы бойцовской ямы опустели. Сигизмунд определилЛишь тёмно-багряные пятна на взбитом ногами песке напоминали, что Гвозди у него в черепе чуть притихли — они продолжали грызтьтут бушевали схватки, но уже медленнеераздавались триумфальные вопли и лязг оружия. Войдя на арену, подобно дыханию хищникаСигизмунд посмотрел вверх и ощутил густой неприятный запах пота и крови, успокаивающемуся после тяжёлой охотыещё витающий там. Перед его глазами ненадолго замелькали красные и золотые вспышки: генетически сотворённые органы чувств извлекли крошечные обрывки воспоминаний из парящих кровяных частиц. За недели этой кампании сын Дорна научился распознавать признаки укуса ГвоздейВо рту возник резкий кисловатый привкус адреналина.
Смертный воин поднял Кхарн стоял по другую сторону песчаного поля. Обнажённый по пояс, он укладывал клинок обратно на Кхарна глаза. Сигизмунд наблюдалстойку, как опустившуюся с крыши на лице человекапоршневых рычагах. Пожиратель Миров не обернулся, преодолевая страхно Сигизмунд заметил, проступает гнев — он сумел оскалить зубычто по его спине и шее пробежала судорога.
Человек по имени Везис моргнул: раздутый болью разум обдумывал словаКхарн подошёл к Храмовнику на расстояние двух шагов и наклонил голову вперёд. Мышцы его лица и туловища дёргались, не понимая, откуда захватчики знают его имябудто на поршнях. Сигизмунд же стоял неподвижно.
Солдат широко раскрыл глаза. Сигизмунд заметил, как он сомкнул окровавленные ладони, будто хватая рукоять меча. На кончиках его пальцев выступила кровь— Центурионом. Он словно собирался что-то сказать — или, может быть, выхватить оружиеС оружием в руках.
— Он не подчинится, — продолжил Сигизмунд, привлекая подошел к себе внимание всех собравшихсястойке. Сам Повернувшись спиной к Кхарну, оносмотрел оружие: топоры, однаконожи, смотрел на Везиса. — Даже если он согласится на твои условиятесаки, подчинения от него не жди. Сердце его останется непокорным. Как цепные молоты-метеоры и сердца всех его соратниковшироколезвийные копья.
— Но это единственный шанс«Они учат нас тому, кто мы есть, — настаивал Исколахар; он как будто разочаровался прозвучал в Сигизмундеголове голос Аппия. — Ты хочешь лишить их последней возможности остаться в живых!Вот зачем они существуют. Вот почему мы должны овладевать ими всеми».
Сигизмунд покачал головой«Пока не найдём самих себя», — сказал он тогда.
— Есть и другой вариант. — Он снова посмотрел на предводителя смертных солдат. — Ты хочешь сражаться за свой мир, даже сейчас«Пока не найдём правду о себе».
Человек кивнул— Можно? — спросил Сигизмунд.
— Ты понимаешь, что вам не выиграть, но всё равно хочешь сражаться. Умереть непокорным, но не жить посрамлённымКхарн пожал плечами.
— ДаСын Дорна вытащил тяжёлый вилочный меч. Его масса оттянула руку, — твёрдо заявил человексловно зверь, пытающийся вырваться на свободу. Взмахнув клинком, Сигизмунд прислушался, как лезвие, влекомое увесистой сталью, со свистом рассекает воздух.
Исколахар наклонился к Сигизмунду— Думал, я не знаю о тебе, Храмовник? — пророкотал тот со сдержанной угрозой в голосе. — Знаю. Да и кто в легионах о тебе не слышал? Великий чемпион, мастер клинка, всегда в первых рядах, никогда не сбавляешь темп, камень внутри, огонь снаружи... Поговаривают, что ты непобедим, — так ли это?
— Я много о тебе слышал. И сейчас должен сказать, что был о тебе лучшего мненияСигизмунд кивнул.
Борей положил ладонь на рукоять меча ещё до того, как последнее слово слетело с губ УльтрамаринаКхарн приподнял искривлённую шрамом бровь.
Исколахар и Сигизмунд оглядели пространство вокруг. Кхарн провёл клинком по руинам и дымуХрамовник почувствовал в этом слове вызов, что поднимался в небоиспытание.
Кхарн направил клинок Ухмылка Кхарна растянулась в сторону Сигизмундаширокую улыбку, обнажившую его сломанные зубы.
Он повернулся и направился вниз по склонуОтвернувшись, к танкам Пожирателей Миров. Боевые машины XII легиона рычали сын Дорна вложил тяжёлый клинок обратно в предвкушении, пуская дым в воздухстойку.
Ультрамарин положил руку на рукоять гладия— Какой? — спросил Сигизмунд и услышал нотку удивления в своём голосе.
Командир Ультрамаринов зашагал к своим людямПо всему залу замигали янтарно-оранжевые огоньки. Храмовник почувствовал ступнями, как меняется вибрация корабля: тот готовился выйти из варпа в реальное пространство.
Сигизмунд оглянулся на Везиса. Храмовник довольно долго смотрел на смертного, но затем вынул меч и отсалютовал им, подняв вверх. Человек хотел было чтоПо-то сказатьпрежнему улыбаясь, но в последний миг промолчал; мгновение спустя он развернулся и захромал обратно к своим позициям. Сигизмунд посмотрел ему вслед, затем повернулся сам и последовал за КхарномКхарн взглянул на Сигизмунда.
Сигизмунд ступил на песок арены. Верхние смотровые ярусы уже заполнили космодесантники. Глаза Пожирателей Миров, провожающих Сигизмунда взглядом, поблескивали в тусклом свете.
Кхарн приподнял головуНа гору щебня поднялся человек. Капитан Восьмой наматывал цепь на запястьеРаненый, звеня металлом. Челюстные мышцы космодесантника не прекращали подёргиваться. Осами жужжали имплантаты боли. На плече советника Ангрона красовался шрам он страдал от ожога после наземного штурма. После того, как окончилось сражение, наружного и Пожиратели Миров оставили поле боя Ультрамаринам Исколахара, легионеры Двенадцатого вернулись на аренувнутреннего кровотечения: Сигизмунд улавливал металлический привкус в его дыхании.
Кхарн сомкнул челюсти и замер на местеСолдат не шевелился, словно собака, которую вот-вот спустят с поводкане говорил ни слова.
— Я хочу пройтись по красным пескам, — сказал Сигизмунд, положив руки на эфес мечаСпустя пару секунд к Сигизмунду обернулся Кхарн.
Кхарн посмотрел на клинок, после чего перевёл взгляд на Сигизмунда; усмешка Пожирателя Миров готова была перерасти в оскал. Изо рта у него вырвалось дребезжащее рычание. Сигизмунду потребовалось всего мгновение, чтобы понять — это был тихий смешок. Все воины XII легиона, Хочешь подняться и в ямезаключить с ним мир, и на смотровых ярусах, потешались над ним.Храмовник?
Кхарн рассмеялся; его хохот ударами поршней прокатился по ямеНе дожидаясь ответа, но в следующий же миг он оказался на расстоянии вытянутой руки от Сигизмунда, а рёв Пожирателя Миров сменился угрожающим хрипомразвернулся и полез вверх по склону.
— Я не потерплю насмешекИсколахар пристально взглянул на Сигизмунда с безмолвным вопросом, Храмовник. — Лицо Кхарна исказилось читавшимся в ужасающей гримасе с широко раскрытыми глазами его глазах и диким оскаломстиснутых челюстях. — Это наша земляКонсул XIII легиона командовал экспедиционным флотом, понимаешь? Ты понимаешь это? Песоккоторый участвовал в совместных операциях против сил, отвергших Согласие на котором ты стоишьэтой планете. Идеальная осанка, пропитан кровью моих братьеввысокая компетентность... Мы были псамиУльтрадесантник до мозга костей. Между двумя соединениями, но сейчас мы не идиоты. Ты на нашей землеучаствующими в приведении к Согласию, возникли, мягко говоря, напряжённые отношения. Она взрастила меняКхарн наотрез отказался даже обсуждать многоэтапную стратегию Исколахара, взрастила всех наси план вообще сработал лишь благодаря тому, что воины Тринадцатого проявляли терпение и никто не смеет надо мной насмехатьсятвёрдо намеревались добиться успеха в кампании.
Кхарн уставился В ответ Сигизмунд бесстрастно взглянул на рукоять мечаУльтрадесантника, его лицо внезапно застыло в нерешительностизатем развернулся и вместе с Бореем последовал за Кхарном вверх по каменистому склону.
— Оставь его себе, — наконец ответил Кхарн и вонзил меч обратно в землюМужчина поднял глаза на Кхарна. Сигизмунд увидел, провернув лезвие. — Мне нравится моё оружиекак на лице человека проступает гнев, да вытесняющий страх и от того, что ты будешь сражаться незнакомым клинком, будет только хужепобуждающий оскалить зубы.
Кхарн оглянулся на ближайшего из Пожирателей Миров через плечо:— Мясники!
— СкралокОтхаркнувшись, братсолдат сплюнул на землю у ног Кхарна. Храмовник заметил, подыщи-ка себе другого напарникачто у легионера дёрнулись челюстные мышцы. ДелаварусЕго броня напряжённо зарычала, ты — но Кхарн не двинулся с чёрным рыцарем из Седьмого. — Кхарн повернулся, сел на скамью и принялся рассматривать цепи, наполовину обвивавшие его запястьяместа.
Делаварус подошёл к Сигизмунду— Вы. Из-за шлема-собачьей морды выражение лица триария Пожирателей Миров невозможно было разглядеть.. — начал человек и словно запнулся на этом слове. — Вы. вы пришли предложить условия сдачи?
Кхарн посмотрел на руку Храмовника— Тебя зовут Везис, а затем — ответил ему в глазаСигизмунд. Кожа вокруг правого глаза Пожирателя Миров постоянно подёргивалась— Раньше ты командовал когортой гражданской гвардии. Теперь же ты руководишь последними силами сопротивления этого городского комплекса.
— Можно и мне? — попросил СигизмундЧеловек по имени Везис моргнул. Его разум, не опуская руки. — Мне бы не хотелось выронить меч в первой же схваткеистерзанный болью, пытался осмыслить услышанное.
Сигизмунд пожал плечами— Но не здесь, не на земле моего дома. Ты предлагаешь мне жизнь, полную... чего? Убийств по твоему приказу? Чтобы я заставлял других вставать на колени? — Человек покачал головой. — Нет.
Кхарн медленно вздохнул— Если не примете Согласие, вам не позволят жить, — спокойно объяснил Исколахар. — Ни вам, ни тем, кто стоит за вами. Вы же понимаете. Орбитальные залпы рассчитаны, батареи нацелены. Ваши щиты отказали час назад. Мы вывезли из зоны обстрела всех невооружённых людей. Остались лишь ваши силы. Пожалуйста, поймите, что мы не желаем такого исхода.
— ЗнаешьСолдат широко раскрыл глаза. Сигизмунд заметил, что-то мне подсказываеткак он сомкнул окровавленные ладони, что я пожалею об этомбудто хватая рукоять несуществующего меча. — Он покачал головой и размотал цепь, свисавшую с На кончиках его правого запястьяпальцев выступила кровь. Он словно собирался что-то сказать — Держи. — Он протянул звенья Сигизмунду. Храмовник принял их и начал наматывать на правое предплечье. Стоявший рядом Делаварус принялся раскручивать на цепи метеоритный молот такили, что тяжёлый металлический шар свистелвозможно, рассекая воздухдостать оружие.
Кхарн поднялся и вместе со Скралоком перешёл на противоположную сторону ямы. Двери в стенах арены закрылись. Зал заполнила гудящая тишина. Сигизмунд наконец приковал цепь к мечу и бросил взгляд на Делаваруса. Шлем-собачья морда кивнул. Кхарн повернулся лицом к соперникам— Не выйдет, его вечно подёргивающиеся мышцы внезапно замерли. Сигизмунд поднял меч и коснулся им лба— отчеканил Храмовник.
''— Вы восхищаетесь ими? — поинтересовался Фосс. Но это единственный шанс, — Я имею в виду Пожирателей Мировнастаивал Исколахар. Вы восхищаетесь ими. Признаться, я в замешательстве. По вашим рассказы и Судя по томутону, что я знаю о вашем послужном списке и послужном списке вашего легиона, я считаю вас благородным человеком, который он не видит славы ни хотел верить в войне, ни в смертипроисходящее. Но при этом вы называете братьями воинов легиона, не раз подвергавшегося порицанию за свои методы ведения войн. Нет ли здесь противоречия— Ты хочешь лишить их последней возможности выжить?''
''— Они оступились, — ответил Храмовникпокачал головой.''
''— Но ведь с Есть и другой стороны, ваша неприязнь к Повелителям Ночи VIII легиона чувствуется даже в тех немногих замечаниях, которыми вы поделилисьвариант. Их так же осуждали за жестокость и бесчеловечность— Он снова посмотрел на мужчину. Но о них-то вы бы не сказали «оступились»; и что-то мне подсказывает — вы ни Ты хочешь сражаться за что на свете не назовёте Повелителей Ночи своими братьямисвой мир, даже сейчас.''
''По лицу Сигизмунда пробежала теньЧеловек кивнул.''
''— Деяния сами по себе Ты понимаешь, что вам не несут большого смыславыиграть, но всё равно хочешь биться. Их причина — вот что по-настоящему важноТебе лучше умереть непокорным, чем жить посрамлённым.''
==ВОСЕМЬ==— Значит, мы придём за тобой, — заключил Сигизмунд.
'''ОТПРЫСК ПОЛУНОЧИ'''— Ты предлагаешь наземную атаку? — прорычал Исколахар. Заслон его самоконтроля распадался под натиском гнева. — Чтобы мы послали наших воинов умирать, и ради чего? Потешить гордость, утолить их жажду крови? — Консул мотнул головой в сторону Кхарна.
Лежащий в развалинах город дымился. Когда двери боевого корабля открылись, Сигизмунд почувствовал запахи. Прометий. Пластек. Мясо. Клубящиеся чёрные столбы вздымались в безоблачное небоИсколахар наклонился к Храмовнику.
Боевой корабль накренился, и небо за дверьми сменилось зрелищем разрушенного города. Даже с магнитной фиксацией сабатонов Сигизмунду пришлось напрячь все мускулы, чтобы удержаться Борей положил ладонь на месте. Двигатели за спиной грохотали столь же оглушительнорукоять меча ещё до того, как и ревущая буряпоследнее слово слетело с губ Ультрадесантника.
Он осмотрелся: сети петляющих дорог— Мы отняли у них всё, груды обломковчто они имели, которые когда-то были зданиями, обрушенные стены. Дыры, которые раньше были окнами. По земле ползла тень гор, окружающих город; свет нового дня, словно медленный прилив, изгонял уютные тени. У основания чёрных столбов дыма горел оранжево-чёрный огонь. Город уже не обстреливали. Царило безмолвие, и его не нарушал ни единый взрыв. Ни вспышек трассирующих снарядов, ни взметающихся столбов пыли. Тишина. Тишина, которую он чувствовал сквозь гул корабля— проговорил Кхарн.
В развалинах его глаза различили иссиня-чёрные очертания танков Исколахар и другой военной техникиСигизмунд разом огляделись по сторонам. И силуэты воинов Пожиратель Миров махнул клинком, указывая на краю пожарищаруины и дым, поднимающийся в небо.
Ранн кивнул, и сразу же по воксу зазвучали отрывистые приказыКхарн направил клинок в сторону Сигизмунда. Имперские Кулаки вставали с мест, проверяя оружие. Загудели двигатели, и боевой корабль поднялся выше; через открытую дверь виднелись его металлические собратья — эскадрильи боевых машин кружились по спирали. С крыльев сорвались и загорелись яркостью звёзд тепловые ловушки, но Сигизмунд чувствовал лишь холод внутри и молнии надвигающейся бури. Что-то очень тихо, но внятно подсказывало ему, что так нельзя, что нужно контролировать себя, что без контроля ничего не выйдет…
Чераут… Долгая и ожесточённая война. Здесь собрались воинства пяти легионов, три примарха и миллионы смертных солдат— Мы присоединимся к штурму. Месяцы одного из самых ожесточённых конфликтов, который когда-либо видел Великий крестовый поход. Осады, штурмыХотя бы для того, чтобы попытаться сократить потери, столкновения огромных фронтов; ярость истекающих кровью людей, что не отступят — против воли и силы людей, которые не сдадутсяотрывисто произнёс Исколахар с жёстким выражением лица. Позже об этой войне будут вспоминать лишь потому, что она привела к раздору между братьями и трещине в имперской идеологииЗатем он посмотрел прямо на Сигизмунда. Конрад Кёрз пустит кровь Дорну и вступит в будущее— А когда мы закончим, полное злодеяний. Слава и честь, к которым стремился III легион Фулгрима, поблекнут. Это Приведение к Согласию многим захочется вычеркнуть из памяти; мало кто поддержит его знамя я с тем же пылом, что и в первые днитобой потолкую.
Когда бои уже вступили в решающую стадию, последние города и крепости Консул положил ладонь на приполярном континенте пали. Но не так, как остальная часть планеты: они не держали оборону неделями и месяцами. Последние города уничтожили один за другим за несколько дней — ударами, которые легионы наносили и с воздуха, и с земли. Защитники Чераута сопротивлялись как могли, но, в конце концов, они были лишь измученными и сломленными людьми. А противостояли им кто угодно, только не людирукоять гладия.
Боевой корабль с гулом выровнялся над площадью. Сигизмунд спрыгнул со штурмовой рампы и тяжёлой рокочущей поступью двинулся вперёд. Храмовник с мечом наготове шёл в сопровождении братьевКомандир Ультрадесантников зашагал к своим людям.
Посреди площади в свободном порядке стояли воины в тёмно-синемСигизмунд оглянулся на Везиса. Имперские Кулаки не замедлили темпОн довольно долго смотрел на смертного, после чего обнажил и воздел меч, салютуя. Корабли Седьмого взвизгнули, запуская двигателиЧеловек лишь дёрнул челюстью, а через мгновение развернулся и снова взмыли в небозахромал обратно к своим позициям. Сигизмунд шагнул к одному из воинов в доспехах цвета полуночиХрамовник смотрел ему вслед, а тот в ответ поднял болтерзатем повернулся сам и последовал за Кхарном.
Какая глупость! Сигизмунд мгновенно рассёк его оружие мечом. В казённике и магазине разорвались болт-снаряды. Воин отшатнулся, и в ту же секунду в него врезался щит Ранна; клин Имперских Кулаков вонзился в центр площади.
Десантник в шлеме-черепе выступил навстречу Сигизмунду. Сверху шлема у него красовался гребень из красных скелетированных крыльев; в кулаке отпрыска Кёрза взревел цепной меч. Сигизмунд активировал силовое поле — и сталь его клинка столкнулась с мечом противникаступил на песок. Цепные зубья с дорожкой взметнулись в воздух, и лезвие меча Сигизмунда прошло сквозь оружие Повелителя Ночи; линзы его шлема горели кроваво-краснымСмотровые ярусы уже заполнялись воинами. Пока Храмовник отключил силовое поле за мгновение до тогошёл, зрители не сводили с него глаз, как меч обрушился на шлем его противникапоблескивающих в тусклом свете. Промедли Сигизмунд хотя бы секунду, когда его клинок взметнулся, — и он рассёк бы неприятелю и гребень, и шлем, и череп, а затем и грудь, разрезая туловище и выпуская кровь и кишки, так, что они хлынули бы наружу…
Повелитель Ночи пошатнулсяКхарн поднял взгляд. Ударом меча Сигизмунд сломал ему гребень Капитан Восьмой наматывал цепь на запястье, звеня металлом. У его рта подрагивали мышцы. Осами жужжали имплантаты в черепе. На плече виднелся шрам от ожога, след наземного штурма. Когда сражение окончилось, Пожиратели Миров оставили поле боя легионерам Исколахара и расколол керамит; вернулись на стилизованную под череп лицевую пластину брызнула кровьарену.
Храмовник пнул Повелителя Ночи в нагрудную пластину. Все вокруг шумели и орали, но шум существовал где-то в ином месте, в ином пространстве— Что, где братья по щиту Ранна стояли плечо к плечу с Храмовниками. Всёчёрный рыцарь, что чувствовал Сигизмундснова пришёл судить, — это бурлящая внутри кровь и нить воли; только она удерживала острие меча у горла сбитого с ног Повелителя Ночи. Из его вокс-решётки раздавались какие-то протестующие звуки. Одно движение мышц и воли — и острие меча вошло бы под подбородок шлема и вверх, через рот, в плоть за ним...мы варвары?
— Брат! — пробился в сознание настойчивый голос РаннаСигизмунд покачал головой и обнажил меч. Сигизмунд не пошевелилсяПожиратели Миров подняли оружие, однако вновь ощутил существование окружающего мираоскалив зубы. Храмовник вонзил клинок остриём в песок.
— Какого чёрта ты делаешь? — задыхался Повелитель Ночи. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, затем поднял голову Кхарн вскинулся и обвёл взглядом площадь и город в дымузамер, пропитанном человеческим жиром. По всему периметру площадь окружали металлические кольясловно пёс, вбитые в землю. С них свисали пронзённые тела — одно над другим; некоторые уже согнулись под тяжестью трупов. В фонтане посреди площади лилась кровь — кровь и кучи свежесодранной кожинатянувший поводок.
— «Освобождены от своих обязанностей»? — передразнил голос за спинойСоветник Ангрона посмотрел на клинок, затем на Храмовника. — Позволь спроситьПоказалось, по какому такому праву ты «освободил нас от своих обязанностей»?что его презрительная ухмылка преобразилась в широкую улыбку. Раздалось сиплое рычание, и Сигизмунд лишь через секунду понял, что Пожиратель Миров усмехнулся. Теперь уже все воины XII легиона, и в яме, и на трибунах, свистели и улюлюкали.
Сигизмунд выпрямился Кхарн рассмеялся, и повернулся на голосего хохот прокатился по арене, словно перестук поршней. Поодаль Миг спустя он уже стоял Повелитель Ночи, прислонясь к обугленной статуена расстоянии вытянутой руки от Храмовника и говорил, со скрещёнными на груди руками; рядом покоилась цепная алебарда с зазубренным лезвием. Сын Кёрза был очень бледен; черты его лица были утонченнымиуже не рыча, но их портила сетка шрамов, подобных трещинам в мраморе. Он посмотрел на Сигизмунда глазами, полными тьмыхрипя.
— СеватарСигизмунд вытащил клинок из песка, — прорычал Раннпрокрутил в руках и протянул Кхарну навершием вперёд.
Сигизмунд шагнул к СеватаруПожиратель Миров уставился на рукоять меча. Над площадью повисла напряжённая тишинаЕго лицо внезапно застыло в нерешительности.
— Мы сделали лишь тоПосмотрев на него, что приказал наш лорд-отецКхарн протянул руку и взял меч. Он поднял клинок, — то, что было необходимои его глаза заметались по волнистой стали.
Севатар пожал плечамиКхарн оглянулся через плечо на ближайшего из Пожирателей Миров в яме.
Сигизмунд перевёл дыханиеОтвернувшись, но Севатар заговорил сноваКхарн сел на скамью и занялся цепями, наполовину обвивавшими его запястья.
— Более того, они не имеют отношения Делвар подошёл к делуСигизмунду. У нас ещё есть кое-какая работёнка. Если хочешьВыражение лица триария, можешь остаться с намиодного из абордажных бойцов XII легиона, но что-то мне подсказывает, что для тебя это может показаться несколько… неприятнымскрывал шлем — морда гончей.
Севатар отвернулся— Держись в моей тени, — прорычал он. — Я не буду таскать тебя по яме и тут же меч Сигизмунда блеснул стальюне дам тебе запятнать мой список побед. Усёк? Здесь ты не капитан, никем не командуешь. Глефа Севатара парировала ударТы просто воин, связанный со мной, а я — с тобой, и оба космодесантника оказались лицом к лицу, скрестив оружиедобру или худу.
Сигизмунд посмотрел в глаза, полные чернотыТот всё ещё прикреплял оружие к обеим рукам. Храмовник твёрдо держал мечтоже потянулся за цепями.
Ухмылка Севатара дёрнуласьКхарн посмотрел на руку Сигизмунда, а затем прямо на него. Кожа рядом с его правым глазом дёргалась, как при нервном тике.
Глаза Севатара сверкнули над ухмылкой— Первой? — переспросил Кхарн.— Кто сказал, что ты пройдёшь хотя бы одну?
— Что ж, в любом случае я избавлю тебя от усилий, брат. Во-первых, на твоём месте я клинком бы и не замахнулся без уверенности, что нанесу урон. — Севатар провел глефой по клинку Сигизмунда, плавно и быстро, и развернулся. Улыбка исчезла с его лица. Он посмотрел на ближайший труп, висящий на колу. Руки человека безвольно свисали вниз; униформа несчастного почернела от запекшейся крови, а из раскрытого рта торчал наконечник копья. — Во-вторых, мне нет до этого дела. И в-третьих, хотя я и собирался остановиться на двух, — ты действительно смертоносен и полон добродетели, но это не твоя война и никогда ею не была, Храмовникпожал плечами.
Сигизмунд шагнул вперёд и вонзил меч в землю у ног СеватараКхарн протяжно выдохнул.
Облачённые в полночь воины рассмеялись— Знаешь, что-то мне очень настойчиво подсказывает, что я пожалею об этом. Севатар посмотрел на меч— Он покачал головой и размотал цепь, свисавшую с его правого запястья. — Держи.
— Ты правда хочешь этого?Пожиратель Миров протянул звенья Сигизмунду. Храмовник принял их и начал обматывать правое предплечье. Рядом с ним Делвар крутанул молотом-метеором так, что тяжёлый железный шар на цепи засвистел, рассекая воздух.
— Здесь Кхарн поднялся и сейчасвместе со Скралоком перешёл на противоположную сторону ямы. Двери в стенах арены закрылись. Отсек заполнила гудящая тишина. Закрепив цепь на мече, Сигизмунд бросил взгляд на Делвара. Тот кивнул головой в шлеме-гончей. Кхарн повернулся к ним, его подрагивающие мышцы внезапно замерли. Храмовник поднял меч и коснулся им лба.
Севатар закатил глаза Потом раздался рёв, мускулы налились силой, взыграла кровь, с шумом заметались цепи, и оглядел круг Имперских Кулаков и Повелителей Ночи. Затем моргнул и покачал головойзалязгала сталкивающаяся сталь.
— Хорошо.
Сигизмунд поднял меч ''— Вы восхищаетесь ими? — поинтересовался Восс. — Пожирателями Миров? Вы восхищаетесь ими. Признаться, я в замешательстве. Из сюжета вашей истории, как и из земли того, что мне известно о вашем послужном списке и отступил на шаг назаддеяниях вашего легиона, я вижу, что вы — благородная душа, что для вас нет славы ни в войне, к Раннуни в смерти. Имперские Кулаки и Повелители Ночи встали в свободный кругНо при этом вы называете братьями воинов легиона, не раз подвергавшегося порицанию за свои методы боёв.Нет ли здесь противоречия?''
Ранн молча протянул руку''— Они оступались, взяв меч у Сигизмунда, а сам — ответил Храмовник достал из сумки цепь и начал наматывать её на запястье. Он прислушался к звону туго натянутых звеньев. Капитан-штурмовик протянул меч, и Сигизмунд благодарно кивнул Ранну.''
— За то, что не предостерёг тебя от этой дурацкой затеи? — усмехнулся Ранн. — Не будь тебя здесь, думаю, я пропустил бы церемонию вызова на дуэль и просто посмотрел, как будет ухмыляться Севатар, когда шмякнется в грязь''По лицу Сигизмунда пробежала тень.''
Сигизмунд приковал меч к цепи, сомкнул пальцы на рукояти и проверил баланс''— Суть не только в деяниях как таковых.Их причина — вот что важно.''
— Тебе же не нужно лишний раз напоминать, какой он быстрый, — прошептал Ранн. — Мне довелось стать свидетелем его боя против кое-кого из Тринадцатого — не самое приятное зрелище; я бы доверял Севатару меньше, чем скорпиону. — Сигизмунд взглянул на Ранна, тот пожал плечами. — Просто вдруг ты об этом не подумал.
— Дело не в том, кто быстрее или сильнее, брат, — пояснил Сигизмунд. Он положил руку Ранну на плечо и продолжил, понизив голос. — Рассредоточьте наши силы по городу и проследите, чтобы это варварство прекратилось. Пошлите сообщение примарху. Он захочет поговорить с Ночным Призраком.==ГЛАВА ВОСЬМАЯ==
— Будет сделано, — ответил Ранн.
Сигизмунд склонил голову и прижал кулак к груди. Ранн ответил тем же, и затем Сигизмунд повернулся к Севатару; движение мира вокруг замедлилось в такт биению его сердец. У себя в сознании он слышал лишь гул надвигающейся бури, давней и далекой.ПОЛУНОЧНЫЙ РОД
Севатар двинулся вперёдНад мёртвым городом поднимался дым. Все его движения были исполнены легкостиГустой тучей клубился он в голубом небе, напитанный запахами пластека, прометия и сырого мяса. Повелитель Ночи держал глефу в одной руке; глаза наблюдали за ХрамовникомСигизмунд уловил их, губы изогнулись в улыбкекак только открылись двери десантно-штурмового корабля.
Сигизмунд кивнулКорабль накренился, но сабатоны примагнитили Сигизмунда к полу, и он, напрягая мышцы, по-прежнему стоял прямо, внимательно изучая город. За спиной оглушительно, словно буря, ревели двигатели.
— СогласенОн видел паутину дорог, груды обломков на месте зданий. Осыпавшиеся стены с дырами оконных проёмов. Удобно устроившиеся тени окрестных гор постепенно уползали: их неласково оттеснял свет нового дня. Под столбами дыма вились оранжево-чёрные языки пламени. Никаких обстрелов. Ни вспышек взрывов, ни ярких трассеров, ни вздымающихся клубов пыли.
В нос Сигизмунду бил запах уничтоженного городаТолько тишина. Сигизмунд слышал её даже сквозь гул корабля.
— Допускаются только удары оружиемСреди руин он рассмотрел иссиня-чёрные силуэты танков, — добавил Раннбоевой техники и, рядом с кострами, легионеров.
Севатар приподнял бровь— Взять на прицел, затем пожал плечами— сказал Храмовник. — Боевое развёртывание. Немедленно.
— ГоворятРанн лишь кивнул, он играл затем в собачьих ямах Двенадцатоговоксе зазвучали отрывистые приказы, и воины на корабле поднялись, готовя оружие к бою. Вполне понятноТранспортник выровнялся, что ты переживаешьтурбины взвыли, и через открытую дверь стало видно, как бы он не нахватался дурных привычекэскадрильи таких же машин, рассыпая из-под крыльев яркие звёзды тепловых ловушек, снижаются по спирали. Сердце Сигизмунда сковало холодом, а в душе, сверкая молниями, поднималась буря. Мы ведь не хотимНекий голос, чтобы господин Храмовник ввязался большее количество грязных драктихий, чем положено?едва слышный и умолкающий, призывал одуматься, взять себя в руки, твердил, что без этого всё напрасно.
Сигизмунд уже не обращал внимания на слова. Он остановился— Преданность вечна! — воскликнул Ранн, чувствуя вес меча в руке. Биение и из глоток его сердец практически стихло. Где-то далеко в покоях своей памяти он слышалбратьев вырвался рёв, как накрапывает дождь и стучит в дверь лачуги ветервторивший его словам.
— Что жШтурмовой корабль круто задрал нос.На мгновение за бортом остались только голубое небо и звёзды, меркнущие в лучах утреннего солнца.. — произнёс Севатар, остановившись на полпути, чтобы потянуться, снять шлем с пояса Потом машина совершила переворот через крыло и надеть на голову. Теперь на Сигизмунда смотрел клыкастый череп из-под гребня алых крыльев. Засветились глазные линзы. — Покончим с этимспикировала.
Севатар начал движение, сделав стремительный выпад глефой. Быстро. Поразительно быстро. Сигизмунд тоже двинулся вперёд и сумел парировать удар со стальным звоном. Он контратаковал, провернув меч и перебросив его в одну руку, чтобы вложить в следующий выпад все возможные вес и скорость. Один удар — одно убийство, истинное и чистое. Даже без силового поля клинок пробьёт доспех и войдёт в плоть, если попадёт в нужную точку. Сигизмунд заметил, как чуть выше брюшной пластины Севатара открылся зазор. Ударить в место соединения пластин и кабелей — и клинок через кость и внутренности войдёт в туловище. Удар, конечно, не смертельный — для космодесантника. Но таким ударом вполне можно «покончить с этим»: его достаточно, чтобы ранить, достаточно, чтобы оставить шрам…
Но Севатара уже Шерат. Там месяцами шла затяжная, ожесточённая война, острейший из открытых конфликтов за всю историю Крестового похода. Пять легионов, три примарха, миллионы солдат, осады, штурмы, потери. Никогда не было отступающие войска долго и с большой кровью давили на прежнем месте. Мгновение — прогибающийся заслон из силы и меч Сигизмунда рассёк воздухволи людей, по инерции потянув всё тело вперёдкоторые не желали покоряться. Но запомнят из этой кампании только то, в то время как Севатар развернул глефу она завершится. Тогда ослабление братских уз и взмахнул ею поперёк и вверхверы в идеалы приведёт к тому, что Кёрз прольёт кровь Рогала Дорна, после чего Ночной Призрак сбежит, направляя лезвие дабы творить новые бесчинства в живот Храмовникабудущем. В момент удара Сигизмунд успел повернуться и шагнул Севатару навстречуСлава, которой покрыл себя Третий легион под началом Фулгрима, потускнеет, словно позолота, а почести забудутся. Мало кто захочет вспоминать, приняв защитную стойку с мечом: Храмовник прочёл траекторию движения глефыкак мир привели к Согласию, и клинки вновь звякнули друг о другаещё меньше найдётся тех, кто пожелает держать знамя той победы.
Дуэлянты наносили режущие На заключительных этапах кампании, проходивших на северном континенте, пали последние города и цитадели. Если защитники других оплотов твёрдо держались неделями и рубящие ударымесяцами, сражаясь все времято приполярные крепости сдались одна за другой за несколько дней, пока солнце проходило когда легионы ударили по небу ним с воздуха и изливало лучи сквозь завесу дымаземли. Сначала вокруг раздавались ободряющие возгласы. Затем они стихлиРанее жители Шерата нападали, сменившись внимательной тишиной. Ударотбивались, ответный удар... В центре круга в танце меча кружились две фигурысопротивлялись, и Сигизмунду казалосьно теперь поняли, что пространство они — просто люди, обессиленные и время перестали существовать. Будто солнцесломленные, описывающее дугу над их головамиа в тех, вращалось вокруг этого момента, словно их круг — и есть весь мир, мир правды и лжис кем они столкнулись, жизни и боли: встреча их клинков была всем сразунет ничего человеческого.
Удар, парирование, зубья глефы ловят острие меча поперёк — и цепное лезвие устремляется вниз, к его ногам. Сигизмунд делает шаг назад и поднимает меч, вонзая его в брешь. Глефа летит навстречу клинку, цепной мотор на секунду оживает; режущие зубья провернули клинок вместе с рукоятью в перчатках Сигизмунда, но Храмовник мгновенно перехватил инициативу и нанёс ответный удар. Снова и снова; его сердца мерно бились, как отлаженные часы.
Один удар — одно убийство… Простая истина; первая, которую поведал ему мечДесантно-штурмовой корабль резко сбросил скорость и завис над площадью. Сигизмунд спрыгнул с аппарели. ЕслиОн жёстко приземлился, конечно, клинок найдёт свою цель; если только враг не таков, как Севатар — жестокий и безразличный к идеаламтолчок отдался во всём теле, смертоносный и быстрыйно он зашагал дальше, подобный вспышке молнии между грозовым облаком и землёй. Одно мгновениепродвигаясь вперёд рядом с братьями, одна ошибка — и всё будет конченодержа меч наготове.
Они сражались в полном молчании. Поначалу Сигизмунду казалось, что Севатар будет комментировать свои ударыТранспортники, но он этого не делал; Повелитель Ночи просто сражалсяразогнав двигатели, без насмешек и хвастовства, но с невероятным рвением, — Сигизмунд никогда не встречал подобногопронзительным воем ринулись в небо. Севатар был сосредоточен, но В центре площади разрозненно стояли воины в то же время кипел, словно волны чёрного океанаполуночно-синем. Подобно непрекращающейся буре, Севатар Имперские Кулаки не устанет, и замедлялись. Сигизмунд это знал. Он знал, что Севатар подступил к одному из тех, кто обычно бежит и отступает, сражаясь как трус, но здесь, в круге времени, он видел что-то ещё, — что-то, чего раньше не осознавал, что-то, что можно было почувствовать, лишь скрестив клинки легионеров в поединке. Это было соприкосновение эпохтёмной броне, цивилизации и её падения, никогда не повторяющегося в деталях, но всегда проходящего по одному и тому же сценарию. Смерть и воин, рыцарь и его тень, снова и снова. Звон клинков, отсекающих моменты в настоящем. Однако всё имеет свой конец — так и дуэль однажды закончитсятот вскинул болтер.
И конец вот-вот наступитНапрасно. Он чувствовал его приближениеХрамовник рассёк оружие, словно мерцающий вдалеке свет, становящийся всё ярче с каждым шагом. Эта истина отличалась от того, чтоболты в патроннике и магазине детонировали, как ему думалосьсам легионер качнулся, имел и в виду Аппий:него тут же врезался щит Ранна. Имперские Кулаки клином пробивались к центру площади.
''«По одному удару за разЗатем к Сигизмунду повернулся другой воин. Над его череполиким шлемом с алыми линзами вздымался красный гребень в форме перепончатых крыльев, а в руке к жизни пробуждался цепной меч. Повелитель Ночи замахнулся. Храмовник включил силовое поле в тот же миг, как его клинок столкнулся с оружием противника. Зубья брызнули в стороны, и Храмовник ощутил, что его меч проходит насквозь. За миг до того, как клинок рубанул воина в тёмно-синем по макушке, Сигизмунд убрал расщепляющее поле. Если бы энергия окружала клинок, удар раскроил бы и гребень, и шлем, и череп, потом скользнул бы ниже, распорол бы грудную клетку, а затем совершая следующийвнутренности. Кровь и содержимое кишечника, что хлынули бы наружу, тут же запеклись бы на мече, и через секунду он устремился бы вверх, к новому противнику.. Так мы создаём вечность».''
С моментаКлинок рассёк гребень, как их клинки скрестилисьпроломил керамит, он знали шлем раскололся. На маску-череп полилась кровь, легионер зашатался, и Сигизмунд уложил его пинком в грудь. Воздух вокруг него дрожал от шума и гвалта, но ему казалось, что Севатар так просто это происходит где-то не сдастсяздесь. В том месте плечом к плечу сражались Храмовники и братья-щитоносцы Ранна. Храмовник наносил Для Сигизмунда же не существовало ничего, кроме его кипящей крови и наносил ударысилы воли, каждый раз оттачивая остроту сознаниякоторая наподобие тончайшей нити удерживала меч от того, совершенствуя способность предугадать следующие действия противникачтобы впиться в горло воина, лежащего у его движенияног. Скоро он сможет совершить решающий ударИз вокс-решётки Повелителя Ночи звучали какие-то неясные протесты. Если бы Храмовник сделал волевое усилие и всего одно движение мышц, остриё клинка вошло бы под подбородок шлема и дальше, взломает защиту соперникачерез полость рта, и тогда всё будет конченов мягкие ткани. Тысяча ударов, чтобы нанести смертельный…
Солнце садилось, отсвечивая красным — Брат! — громко и огненно-оранжевым сквозь редеющий дымнастойчиво позвал Ранн. Ещё чуть-чуть… ударить сверху, повернуть клинок, отвести его в сторону после парирующего удара глефы…
И вот долгожданный момент настал: брешь открылась, будто он Сигизмунд не держал в руках меч, чтобы нанести удар, а просто наблюдал со стороны. Сигизмунд принял удар клинком, ощутил, как нарастает давление и сила хваткишелохнулся, почувствовал, как глефа скользнула но к поперечной гарде меча, заблокировал глефу, нему резко дёрнул меч и взмахнул клинком, обратив блок в удар сверху, который должен был обрушиться на лицо Повелителя Ночивернулось чувство реальности.
Севатар понял— Что вы творите? — прохрипел, что вот-вот случится. Сигизмунд почувствовал это: между ними пробежал электрический разряд взаимного понимания, будто взрывная волна, прошедшая по воде. Сын Кёрза осознал, что не сможет парировать этот удар, не сможет нанести ответный. Его линзы красными углями горели в глазницах черепа, поймав разворачивающееся мгновение настоящего, — понятное только имзадыхаясь, краткое и вечноеПовелитель Ночи.
Наклонив головуХрамовник посмотрел на воина у своих ног, Севатар срыву ударил гребнем шлема в лицо Сигизмунда — ровно за мгновение до тогозатем поднял глаза на площадь. Весь город окутывал дым, как меч Храмовника достиг своей цели и рассёк его лицевую пластину, разбив череполикий керамит и визор шлемамаслянистый от жира. Здесь горели трупы. Сигизмунд шагнул назадПо периметру площади торчали колья — железные штыри, прокрутив меч вбитые в рукеземлю. Севатар отступилНа них висели тела, стягивая шлем с окровавленного лицапронзённые насквозь, одно над другим. Во рту у Сигизмунда держался железистый привкусНекоторые колья уже гнулись под их тяжестью. Он наконец почувствовал тяжесть Фонтан в конечностях, редкую для космодесантника; увидел царапины и сколы у себя на броне. Уже наступила ночьцентре заполнился кровью, над вершинами окружающих гор пробивался свет нового рассвета. В городе было тихо; пожары угасли, трупный дым рассеялся в воздухеней лежали ворохи содранной кожи.
— ПожалуйХрамовник выпрямился и обернулся. Воин, который заговорил с ним, стоял, — пожал плечами Севатарприслонившись к обгорелым обломкам какой-то статуи. — Однако я не проигралРядом с ним покоилась шипастая цепная глефа. По его необычайно бледному лицу с тонкими чертами тянулись шрамы, подобные трещинам в мраморе. Он наблюдал за Сигизмундом непроглядно-чёрными глазами, скрестив руки на груди.
Он шагнул — Согласно уложениям и правилам, применимым к Сигизмундуданным ситуациям, театром военных действий на этом участке командую я. Поэтому, если у тебя нет новых приказаний от вышестоящего начальства, чтобы прошептать только ему одному:я буду вынужден от имени Восьмого легиона отклонить твою просьбу.
Сигизмунд непроизвольно издал глухой смешок— Фафнир. — Севатар улыбнулся, после чего развернулся и зашагал прочьзатем кивнул Повелителю Ночи, всё ещё распластанному на земле. — Поднимайся, Крукеш.
''Сигизмунд сделал паузу, слова его последнего незавершённого ответа оборванной верёвкой повисли в воздухе— Что вы здесь устроили? — выпалил Храмовник. Пристальный взгляд Лорда Храмовника был прикован к краю пещеры. Не отводя неморгающих глаз, он смотрел в лежащую за ним пустоту.''
''— ВыходитТо, победителя так что нам приказал наш отец и не определилигосподин. Мы сделали то, — подытожил Фоссчто необходимо.''
''— Вот это?! — Сигизмунд огляделся вокруг ткнул мечом в сторону клубящегося дыма и вновь увидел Фоссадальше, за колья, где находилось то, что осталось от города. — В этом нет необходимости.''
''— Поединок признали недействительным, а победителя так и не выявили... Впрочем, как и проигравшего.''Севатар лишь пожал плечами:
''— Не выявили победителя… — медленно повторил СигизмундЯ не буду спорить с тобой о различиях в наших воззрениях. — По-твоемуправде, настоящая победа определяется правилами?''они вообще кажутся мне в равной мере скучными и бессмысленными.
''Фосс покачал головой.''Сигизмунд набрал воздуху в грудь, но Претор Нокс продолжил:
''— ПоБолее того, сейчас не до них. У нас полно работы. Ты, конечно, можешь остаться, но что-моему, вы пытаетесь сказать то мнеподсказывает, что нам хотелось бы верить в истинность этого утверждениятебе здесь не понравится.''
== ДЕВЯТЬ ==— Бьёшь без предупреждения, — оскалившись, прошипел Севатар. — Разве так поступают поборники чести и справедливости? Только не говори, что прежде я ошибался в тебе. Ещё не хватало, чтобы ты мне начал нравиться.
'''ТРИУМФ'''— Я заметил, ты не включил силовое поле. Это ты так печёшься о моём здоровье или пытаешься что-то донести? Хм... Доказать, что ты — благородный рыцарь, а я — жестокий убийца, или нечто вроде того?
Над плато взошло солнце— Тогда, меняя цвет теней с полночно-синего на пурпур кровоподтёков на кожебрат, я сэкономлю тебе силы и приведу пару аргументов. Поверхность планеты залило бледноВо-золотым. Высоко в светлеющем небе мерцали мнимые звёзды — кораблипервых, перемещённые будь я на низкую орбиту с высокойтвоём месте, не стал бы махать мечом, не способным укусить как следует.
Сигизмунд наблюдал за тем, как меняется свет. ОтсюдаСеватар уменьшил нажим и, с высокого балкона сбоку от Императорского Помоста, мир внизу был таким обнажённым… посадочные модули и боевые машины казались крошечнымирасцепив оружие, а отдельные фигуры было быстро и вовсе не разглядеть, если они не двигались в группах, — но даже тогда оставались едва различимымиловко скользнул назад. Здесь находились армии, которые однажды завоевали Галактику и имели возможность повторить этот подвиг: Пожиратели Миров, Тысяча Сынов, Несущие Слово, Лунные Волки, Кровавые Ангелы, Белые Шрамы, Дети Императора, Гвардия Смерти — все на пике своего могуществаС его губ медленно сползла улыбка. Рядом блистали легионы титанов, династии рыцарейОн посмотрел наверх, крестоносные воинстватуда, когорты трибутов и боевые порядки легатов где висел ближайший к нему мертвец — несметные армии уходили всё дальше и дальше за горизонт по обе стороны в чёрном от гигантской триумфальной дороги под Императорским Помостомкрови мундире, который одинокой горой возвышался над выровненной поверхностью мирас руками, опущенными вдоль тела. Между челюстей трупа торчало остриё кола.
Улланор— Во-вторых, место величайшей славы. Именно здесь Император сокрушил опаснейшую из орочьих империймне попросту плевать. В ознаменование этого триумфа-третьих — пусть я и обещал, сравнения с которым заслуживали лишь немногие другиечто ограничусь двумя пунктами, — ты, Храмовник, весь такой добродетельный и назначили празднование. Здесь присутствовали представители каждого из Легионес Астартес. Девять примархов должны были встать подле Императорасмертоносный, дабы принять парад армийно это не твоя война, марширующих по созданной из горного камня аллее. Сама подготовка к триумфу представляла собой подвиг инженерии и логистики, достойный величайшей из кампаний Империума. Она стала отпечатком воли человека во вселеннойникогда твоей не была.
— Первый капитан СигизмундПретор Нокс закатил глаза.Затем он обвёл взглядом стоящих вокруг Повелителей Ночи и Имперских Кулаков, моргнул и покачал головой:
Архам покачал головойХрамовник вытащил меч из земли и отошёл к Ранну. Воины обоих легионов расступались, между ними возникал неровный круг пустого пространства.
Сигизмунд кивнулОн сделал вдох, и снова повисла тишинав нос ударил смрад разорённого города.
Позже они придут сюда снова — в составе почётного караула Рогала ДорнаБить только оружием, когда примарх Седьмого поднимется на помост вместе с братьями-примархами. Это было одним из запланированных событий триумфа, однако прошлой ночью Император зачем-то вызвал Дорна к Себе. В ту ночь Сигизмунд сопровождал отца к Императорскому Помосту и ждал, пока наступит день. Он понятия не имел, что происходит за дверями палат совета; а Архам если и знал, то не подал виду. Эта встреча казалась Сигизмунду тайной, будто основные события Улланорского триумфа происходили за кулисами церемоний и зрелищ— предупредил Ранн.
Поднявшийся ветер трепал в ночи канатыСеватар чуть приподнял бровь, удерживающие на месте свернутые знамёна. В нос ударила пыль.затем пожал плечами:
— Вот какими нас видит будущее, — начал СигизмундНо Севатар увернулся в мгновение ока. — Так оно видит всёМеч, частью чего мы когда-то были. С этой точки зрения не бывает ничего значительногоувлекая Сигизмунда за собой, не существует ни отдельных совершённых кем-то поступковпронзил пустоту, ни личностей. Тама цепная глефа, внизупронёсшись по дуге, герои — и будущиепошла диагонально вверх, и целя под рёбра уже изменившие ход жизни человечестваему самому. Их сотниРазгадав направление приближающегося удара, тысячиХрамовник развернулся, но я не вижу их лиц подступил вплотную к противнику и не знаю их имёнвыставил верхний блок. «Мощь Империума», — вот что об этом вспомнят позжеКлинки лязгнули, но не имена и жизни героев: их смоет время и масштабы происходящих измененийстолкнувшись.
Архам молча кивнулОдин удар — один поверженный противник. Чисто и безупречно. Самая первая правда, которой научил Сигизмунда этот меч. Но истина становится ложью, если оружие не находит цель, если твой враг подобен Севатару: жестокий, смертоносный, плюющий на идеалы и проворный, как молния, проскочившая между грозовой тучей и землёй. Одно мгновение — одна ошибка, и всё будет кончено.
— Ты правОни вели поединок в безмолвии. Первое время Сигизмунд думал, что Севатар будет болтать, отпускать колкости при ударах, но он молчал. Никаких издёвок, ни одного вычурного трюка. Он просто дрался, но с истовостью, какой Храмовник ещё ни в ком не ощущал. Кипучий, но я целеустремлённый, он стал подобен волнам чёрного океана или буре, которая никогда не утихнет. Сигизмунд знал, что Севатар будет биться неустанно. Но ещё он знал, что в прошлом его неприятель отступал, сбегал, бесчестно убивал, а на войне сражался как трус. Однако здесь, в круговороте времени, обитало что-то ещё. Вероятно, даже сам Севатар не осознавал, что втянут в некий спор, ведущийся на языке столкновений клинков. Здесь вершилось наслоение эпох, противоборство всех культур, их гибель. Эти процессы никогда не вижу причин для меланхолииповторялись в точности, но всегда следовали одному шаблону. Смерть и воин, рыцарь и его тень... Так оно и будет, пока лязгают их клинки, вечно усекая настоящее. Однако и этому придёт конец. А положит его — один удар клинка.
Сигизмунд моргнулИ конец уже почти наступил. Как свет, который мерцает вдалеке и с каждым шагом становится ярче, финал вырисовывался всё отчётливее. И истина, ждущая там, отличалась от правды, увиденной им в это мгновение у него перед глазами всплыли маски мёртвых жестоких королей и красные глаза смерти — Севатарасловах Аппия тогда, ухмыляющегося сквозь окровавленные зубымного лет назад.
Архам собирался было ответитьУже в тот момент, как они впервые скрестили оружие, но внезапно выпрямился и развернулся — Рогал Дорн вышел из сводчатого прохода на балконСигизмунд понял, что быстро одолеть Севатара не выйдет. Его лицо оставалось таким же твердым Поэтому он рубил и непроницаемымрубил, как и всегдас каждым разом его чутьё затачивалось, однако Сигизмунду показалосьсловно лезвие: он быстрее улавливал движения противника, что быстрее воспринимал его темп. И вскоре он заметил в глазах отца мерцаниесможет нанести последний удар, тот самый, словно за каменной оболочкой у примарха в пламени его сознания сгорало что-то огромноеподойдёт для победы, как ключ к замку, и всё будет кончено. Один удар сложится из тысячи.
— Сыновья моиДым таял, — обратился Дорн к легионерам, встав рядом с нимии закатное солнце в нём пламенело красным и оранжевым. Его взгляд устремился вверх, к небу, а затем Снова секущий выпад — на платоещё раз удар сверху вниз, где поднимался дым от выхлопных газов и костров. Одна часть войск и техники продолжала движение, другая же притихла меч ещё раз поворачивается в ночном ожидании. Примарх долго молчал. Сигизмунд заметилруках, как он сжал кулак и постучал костяшками пальцев по мраморупарирование ещё раз отбрасывает атаку.. Затем его лорд отец наклонил голову, пару мгновений поглядел вдаль и развернулся.
— Император поставил нам особую И вдруг пришло озарение. Сигизмунду почудилось, будто он вовсе не воин с оружием в руках, которое сейчас попадёт в цель? — спросил Сигизмунд. Дорн окинул сына-Храмовника взглядом, а лишь наблюдатель, увидевший, как появилась возможность для этого.
— ЦельСигизмунд принял выпад на плоскость меча, ощутил, как из-за отдачи завибрировала рукоять в его хватке, почувствовал, как зубья глефы скользнули к гарде... — неспешно повторил Дорн. — Сегодня всему будет дана новая цель. ''Всему''. — Он покачал головой. — КоеНа секунду сцепив свой клинок и алебарду, он рванул их вместе, резко дёрнул меч вверх и превратил движение в удар из-что ты узнаешь достаточно скороза головы, остальное — чуть позжекоторый не мог не обрушиться на лицевую пластину Севатара.
— Всё ли Претор Нокс сообразил, что происходит. Это осознание прокатилось от него к Сигизмунду, словно электрический разряд или ударная волна от подводного взрыва. Он видел, что не может ни блокировать, ни контратаковать. Линзы его шлема горели красными угольками в тусклом свете, словно застыв в порядкетом мгновении, коротком, но казавшемся вечностью, повелитель? — спросил Архамсуть которого понимали только они двое.
Дорн посмотрел Опустив голову, Севатар боднул Сигизмунда гребнем в лицо одновременно с тем, как клинок врезался в его лицевую пластину, разбив керамитовую маску-череп и потушив одну из алых линз. Храмовник шагнул назад и, крутанув меч, принял защитную стойку. Севатар отступил, стягивая шлем с окровавленного лица. Сигизмунд ощутил привкус железа на магистра своих хускарлов — языке и улыбнулсятяжесть во всём теле, редкую для космодесантника. Он увидел, хотя в глазах что его скрывалась ледяная грустьдоспех покрывают царапины и сколы. Уже светало, новая заря расцвечивала зубчатые вершины окрестных гор. Город словно притих. Костры угасли, а пахнущий мертвечиной дым почти рассеялся.
СигизмундХотя по его лицу тоже текли красные струйки, щурясь в раздумьях, кивнулон ухмылялся.
Дорн рассмеялся — его хохот прорезал утренний воздух коротким лающим шумом. Он положил ладонь Сигизмунду на наплечникснова ухмыльнулся.
Сигизмунд склонил голову. Дорн оглянул просторы УлланораС губ Храмовника сорвался невесёлый смешок, затем кратко кивнул, будто приняв чей-то ответ, слышный только ему, он развернулся к Севатару спиной и отвернулся от света восходящего солнцаушёл.
Воздух дрожал от земли до небес. В пяти километрах от Помоста при свете солнца двигатели десятков тысяч танков выдыхали чёрный смог. Сигизмунд слышал их нарастающий гул ''— Итак, победителя не определили, — подразделение за подразделением боевые машины добавляли свое рычание к общему хоруподытожил Восс.''
Вместе с тысячей Имперских Кулаков он стоял в шеренге у подножия Помоста. Рядом выстроилась сотня его Храмовников; крестоносные сюрко развевались ''Оглядевшись, Храмовник вновь сосредоточил внимание на ветру, который трепал знамена над головами. Следующими красовались подразделения хускарлов, затем — терминаторы штурмовых батальонов Камнедробителей и выставившие перед собой щиты элитные воины штурмовых подразделений Ранна. За ними ждали силы девяти легионов Космодесанта — почётная гвардия каждого из присутствующих примархов, избранная стоять перед Самим Императором и Его сыновьями, а также во главе последующего за церемонией парадаСоломоне.''
С края Помоста начали падать золотые лепестки. Из горловин серебряных горнов, каждый размером с гаубицу, вырвались фанфары; дыхание огромных компрессоров подпитывало звенящие ноты''— Поединок недействителен, их торжественный грохот опускался вниз по мраморной горе. Затем один за другим на балконе появились примархи— произнёс тот. Хотя все они находились на высоте сотен метров над землёй, каждый из сыновей Императора сиял собственным светом, притягивая к себе внимание подобно путеводным звёздам, вокруг которых, казалось— Победа не присуждена, изгибались сами небесапоражения никто не признал.''
Лоргар смиренно стоял на коленях; с безмятежным лицом он глядел сверху вниз на собравшиеся воинства. За плечом Сангвиния блистал Фулгрим ''— словно герой древних мифов и ангел прежнего рая сошли с небес на землюНе присуждена. Затем Хан и Ангрон — свирепость и непокорность эхом отдавались между ними, точно гром, звенящий меж двумя скалами. Присутствие Магнуса, меднокожего гиганта, ощущалось подобно молнии, застывшей в миг удара. Мортарион — тень, вырезанная в сиянии его братьевмедленно повторил Сигизмунд. Следом сверкал золотом Рогал Дорн. Он шёл на шаг впереди Гора с накинутой поверх его жемчужно— По-белого доспеха волчьей шкурой; лицо у повелителя Лунных Волков было напряжённым. Оба полубога шагали в гармонии, будто их движения в этот момент синхронизировались ради единой цели: оба непреклонные, безжалостные, неимоверно сильные — сияние и мощь Империуматвоему, отлитые из металла и вырезанные из плоти.истинность победы определяется правилами?''
Сигизмунд почувствовал, как дыхание замерло в груди, а сердца забились в такт фанфарам. Он чувствовал себя одновременно и умалённым, и возвышенным; в этот момент он осознал себя частью чего-то большего, нежели он-прежний, — чего-то реального и вечного. Он поднёс кулак к груди и услышал эхо отклика девяти тысяч глоток, когда легионеры перед Помостом отдали честь своим отцам''Восс покачал головой.''
И вот в поле зрения появилась последняя фигура. Девять примархов обернулись одновременно''— По-моему, хотя до этого момента каждый был занят собственными делами. Поле зрения Сигизмунда заполнил этот единственный силуэт: золотовы пытаетесь сказать мне, светчто нам хотелось бы верить, пламя и тень, молния и шторм, рождающееся светило, заставляющее тускнеть звёзды примархов. Все звуки будто так и ощущения отошли на задний план, всё стало подвластно времени, что текло из сияющего золотом источника. Сигизмунд стоял на коленях. Мир стоял на коленях. Рёв горнов сменился тишиной. Он не ощущал ничего, кроме ветра, несущего пыль на его доспехиесть.''
''Он вспомнил момент, когда легионеры только начали собираться у Помоста, а воины почетной стражи — выстраиваться вокруг. Послышался возглас; он обернулся и увидел воина в жемчужно-белых доспехах. На наплечнике легионера красовался символ чёрного волка, сомкнувшего челюсти на серебряном полумесяце, а плюмажный шлем он держал под мышкой. Храмовники резко развернулись, инстинктивно обнажив мечи.''
''— Первый капитан! Я требую разговора! — Под серыми глазами космодесантника растянулась улыбка.''==ГЛАВА ДЕВЯТАЯ==
''Сигизмунд подал знак своим воинам и покачал головой. Мечи Храмовников скользнули обратно в ножны.''
''— Достопочтенный капитан Сеян! — поприветствовал его Сигизмунд. Они пожали руки и обнялись, отчего Сеян улыбнулся ещё шире. — Рад тебя видеть, брат.''ТРИУМФ
''— А ты совсем не постарел с нашей последней встречи — выглядишь ещё смертоноснее, — усмехнулся Сеян, делая вид, что разглядывает Сигизмунда. — Вот я с каждым часом всё больше ощущаю возраст. Тело, чувствую, стареет, реакция притормаживается. Похоже, придётся мне поручить кому-нибудь другому попытаться сбить победные лавры с твоей головы.''
''— Становись Взойдя над плато, солнце залило землю бледно-золотыми лучами, и тени из полночно-синих стали лиловыми, как синяки на коже. Высоко в очередь, светлеющем небе мерцали мнимые звёзды — прорычал Раннкорабли, протискиваясь наплечником к Сигизмундузанимавшие все эшелоны от высокой до низкой орбиты.''
''— ФафнирСигизмунд наблюдал за тем, как меняется освещение. Отсюда, с высокого балкона сбоку от Императорского Помоста, мир внизу казался выставленным напоказ. Посадочные модули и боевые машины выглядели крошечными, а отдельные фигуры и вовсе не подмечались глазом, если только не двигались в группах, но даже тогда они становились едва различимыми. Здесь находились армии, которые однажды уже завоевали Галактику, но сохранили живую силу и мощь, чтобы проделать это повторно: Пожиратели Миров, Тысяча Сынов, Несущие Слово, Лунные Волки, Кровавые Ангелы, Белые Шрамы, Дети Императора, Гвардия Смерти, все представленные огромными формированиями. Кроме них, прибыли легионы титанов, династии рыцарей, крестоносные соединения, податные когорты и боевые порядки легатов — Космодесантники обнялись несметные армии уходили всё дальше и пожали друг другу рукидальше за горизонт по обе стороны от гигантской триумфальной дороги под Императорским Помостом, который одинокой горой возвышался над выровненной поверхностью мира.''
''Сигизмунд посмотрел на воинов за СеяномУлланор, подошедших за своим товарищемместо величайшей славы. Трое были в чёрномИменно здесь Владыка Людей сокрушил опаснейшую из орочьих империй. В ознаменование этого почти уникального триумфа и назначили празднование. Своих представителей направили все Легионес Астартес. Девять примархов встанут здесь возле Императора, дабы принять парад армий, которые пройдут по широкой дороге, выложенной из раздробленного камня расколотых гор. Сама подготовка к триумфу представляла собой великое достижение инженерной науки и логистики, остальные — облачены в серо-белые доспехисравнимое с крупнейшей из военных кампаний. Здесь воля человека оставила свой след во вселенной.''
''— Эзекиль. — Он поприветствовал кивком первого капитана Лунных ВолковСигизмунд услышал гул силовой брони, а затем пощёлкивание и остальных. — Тарикжужжание аугментированной поступи, Аксимандно не обернулся.''
''— Лорд ХрамовникПрекрасный вид, — ответил ему Абаддон, пожимая руку. Сигизмунд заметил какой-то проблеск во взгляде Абаддона, словно что-то отвлекало его вниманиепроизнёс голос рядом.''
''— Что-то ты мрачен для такого дняГлянув влево, — высказался Храмовник увидел воина в жёлтом доспехе и плаще, отороченном мехом ледового льва, какой носили хускарлы Рогала Дорна. Космодесантник стоял, облокотившись на балюстраду. Его лицо, отмеченное временем и множеством шрамов, окаймляла седая борода. Во лбу над левым глазом шли в ряд три гагатовых штифта, знаки долгой службы. Сигизмундприветственно кивнул ему. — Чем-то встревожен?''
''— Если уж ты так считаешь, значит, видок у меня действительно не очень, будто тащу за собой сотню грозовых тучМагистр Архам. — Абаддон выдавил улыбку и покачал головой. — Нет, брат... Пока всё в порядке. Но не мешало бы кое-что обсудить, когда этот день закончится.''
''— Первый капитан Сигизмунд, — внезапно раздался еще один голос, и Сигизмунд увидел, как вперёд вышел Калус Экаддон с его знаменитой острой, как лезвие, ухмылкой, сползающей с зубов.''
''— Капитан Экаддон, если ты думаешь, что я позволю Первой роте потерять свою честь из-за того, что ты бросишь вызов Лорду Храмовнику, то ты сильно недооцениваешь моё терпениеКомандир телохранителей примарха покачал головой. Мне не нужно, чтобы ты пополнял список его побед.''
''Сигизмунд кивнул Экаддону, который снова ухмыльнулся и пожал плечами— Пока нет.''
''— Поторопиться бы, брат, — сказал Абаддон, повернувшись к Сеяну и прервав его беседу с Ранном как Храмовник ещё раз в тот момент, когда Имперский Кулак расхохотался. — Поговорим потом, браткивнул, — сказал он Сигизмунду и ушёл вместе с остальнымиснова повисла тишина.''
''Позже они придут сюда снова — в составе почётной гвардии Рогала Дорна, когда примарх Седьмого поднимется на Помост вместе с братьями-примархами. Это событие входило в официальное расписание триумфа, однако нынешней ночью Владыка Людей зачем-то вызвал Дорна к Себе. Тогда Сигизмунд поймал себя на томсопроводил отца к Императорскому Помосту и с тех пор ждал, хотя уже наступало утро. Он понятия не имел, что вспоминает взгляд Абаддона — полный сомнений происходит за дверями палат совета, а Архам если и хмурыйзнал, то не подавал виду. В той встрече Храмовник увидел нечто потаённое — как будто на сознание Лунного Волка внезапно лёг тяжёлый груз; такой же, как выражение лица Рогала Дорна тем утромза кулисами церемоний и зрелищ вершились важные дела.''
Преклонив колени перед Императором ЧеловечестваВетер, он заметилподнявшийся в тиши, начал трепать канаты, что лица Абаддона и его отца опустились так же быстро, как поднялись затем. Он встал, обнажил меч и в приветствии поднёс его к небесам. Следом вверх поднялись клинки Храмовников. Грянул бой барабанов. Под ударами огринов завибрировали гигантские шкуры, снятые с мёртвых ксеносов-гигантов и натянутые на медные цилиндрыудерживали знамёна свёрнутыми. По всему Улланору прокатилось учащённое сердцебиение барабанной дробиЗапахло пылью.
Сигизмунд положил меч на наплечник и развернулся в строю — почётные гвардии девяти примархов повторили движениеТы видишь перед собой что-то тревожное, начав долгожданный марш. За Легионес Астартес, километр за километром простираясь за горизонт, последовали смертные воины, титаны брат? — а за ними и вся мощь Империумаспросил наконец Архам.
Позже Сигизмунд будет вспоминать свои чувства в тот день яснее, чем подробности происходившего. Как и все остальные командиры почётных гвардий примархов, он отделился от процессии и поднялся на Помост, чтобы ожидать конца церемонии со своим отцом. С колоннады за балконом он наблюдал, как течёт по Улланору река войны. Повсюду были кустодии, — золотые повсюду присутствовали на триумфе, скрываясь в тенях. Вместе Мы смотрим с ним наверху стояли и другие старшие чины. Абаддонточки зрения истории, Сеян и остальная часть Морниваля вытянулись по стойке смирно— сказал Сигизмунд, кивком указав на лицах у них читалось осознание важности момента, а дружеская атмосфера товарищества сменилась жёсткой дисциплиной. Пожирателей Миров представлял Кхарн; лицо его скрывал от всех шлем с гребнем. Сигизмунд подметил, как время от времени сжимаются и разжимаются его пальцы, будто через них проходил электрический разрядоткрывающийся вид.
Все ждали одного-единственного момента. Процессия наконец закончилась, и Император выступил вперёд, чтобы обратиться к застилающим горизонт армиям Великого похода. Над землёй парили вокс-корабли, а транслирующие пилоны на мгновение заворчали статикой.— Истории? То есть?
И вот Император заговорил— Вот какими нас видит грядущее. Слова эти будут записаны и разнесены по всему ИмпериумуТак оно видит всё, в чём мы когда-либо участвовали. Многие из техВ подобной перспективе исчезает всё малое, кто был там, скажут, что запомнили каждый слог Его слов, будто долгожданная речь всё ещё звучала в ушахпропадают отдельные личности и поступки. ДругиеТам, напротиввнизу, станут утверждатьесть герои, что из всего сказанного не могут вспомнить ни единого слова — лишь осознаниекак настоящие, что тогда они были там. Повелитель Человечества говорил обо всём: о войнахтак и будущие, что объединили Терру; о борьбе людей по всей Галактикеа также люди, принесшей свет и истину ранее потерянным очагам изменившие ход жизни человечества; о работе, которую ещё предстоит завершить. Он сказалИх сотни, что человечество прошло большой путьтысячи, но осталось ещё немногоя не могу назвать их, ибо не вижу их лиц. Радостные возгласы «Мощь Империума» — огромные накатывающие волны звука — поднялись с земли, словно взлетающие в небо птицывот как станут говорить обо всём этом. Но вот Император сделал паузу, Имена и наступила тишина, судьбы скроет завеса времени и в тишине этой Он объявил, что вернётся на Терру, дабы закончить в сердце Империума свой великий трудграндиозных деяний.
По народным массам пробежал приглушённый ропот — едва слышимый шум отрицания. Сигизмунд ощутил его, как рождающийся внутри холод, от которого заново вспомнились и улеглись в голове все мысли недавних днейТы волнуешься о нашем наследии? — уточнил Архам.
Затем Император провозгласил— Нет. Всех нас забудут, что Крестовый поход продолжитсябрат, как оно и во главе его встанет магистр войны<ref>(оригзадумано. Речь не о памяти — речь о переменах.) Master of warВот почему мы здесь.</ref> — воин, что был Его чемпионом Вот почему наш отец и господин разговаривает с самых ранних времёнИмператором наедине. Воин и командирРечь о том, которого знают все — его отецчтобы провести черту во времени, его братья и товарищи… Затем Он произнёс единственное имя, которое только отделить прошлое от будущего. До и могло быть произнесено после этих похвалУлланора — вот как всё будет в летописях.
ГорАрхам молча кивнул.
Слово все звучало и звучало — Ты в ушах Сигизмундачём-то прав, обращая прошлое в будущеено я не вижу причин для меланхолии, — сказал он затем.
Сигизмунд прочувствовал эти слова как удар — словно мир перевернулся под его ногами. Он увиделСыны мои, как Гор поднимает в воздух огромную булаву; услышал, как слова Императора раскатываются эхом— обратился Дорн к легионерам, а затем смешиваются встав рядом с торжествующими воплями миллионов голосов. Боевые горны титанов сотрясали воздух. Стая из сотен самолётов пронеслась в вышине, оставив небеса грохотать, словно от несуществующей грозыними.
Там были примархи. Восемь существЕго взгляд устремился вверх, к небу, выходящих за человеческие пределы — все они склонили головыа затем на плато, отдавая честьгде поднимались клубы выхлопных газов и дыма от костров. От них исходили чувстваОдни формирования войск и техники перемещались, словно радугадругие, сияющая всеми цветамиспавшие ночью, ожидали. Примарх долго молчал. Рядом стоял и Император, но сейчас Сигизмунд никак не мог вспомнитьзаметил, как Он появился, — помнил только чувство, подобное жару полуденного солнца, подобное тьме межзвёздного притяжения: смиряющее, бесконечное, пылающее, без конца он сжал кулак и пределапостучал костяшками пальцев по мрамору. Он виделЗатем Рогал наклонил голову и, ещё на секунду посмотрев вдаль, слышал и знал — ничто больше не будет прежнимобернулся.
Он ждал, пока стихнут радостные выкрики, ждал момента, когда Гор заговорит, затем прислушался к голосу нового Воителя, который словно отражал надежды и убеждённость Самого — У Императора. Сигизмунд слышал силу Гора в его речиесть для нас какая-то задача? — спросил Храмовник, в каждом ее слове и фразе: баланс, ораторское мастерство и заботу. Затем Воитель закончил выступление, и тысячи боевых машин произвели салют, от которого содрогнулся даже ПомостДорн взглянул прямо на него.
Примархи спустились с балкона— Задача... Некоторые — поодиночке, некоторые, неспешно повторил примарх. — о чём-то беседуя, группамиСегодня у всего и вся появятся новые задачи. Он видел, как улыбался Сангвиний, а Хан заливался смехом вместе с Магнусом. Последними шли Рогал Дорн ''Всего и Гор, теперь держащий в руке булаву Воителявся''. Но с ними шёл кто-то ещё— Он покачал головой. Полубоги склонили головы поближе друг к другу во время разговора. Сигизмунд двинулся навстречу Дорну — и мгновение спустя понялКое-что ты узнаешь достаточно скоро, кто же третийостальное — чуть позже.
Он Его не увидел. Как он мог Его не заметить? Его присутствие и голос наполнили мир и привели — Всё ли в восторг бесчисленные армии солдатпорядке, но почему-то Сигизмунд не видел и не осознавал, что Император идёт с Гором и Дорном. Раньше Его присутствие сверкало, теперь же воспринималось как шёпот, раскатываясь подобно шуму приходящего с закатом ветра. В глазах Сигизмунда Он был одного роста с примархами, но вместе с тем казался намного более значительным и благородным повелитель? — обычный воин среди воинов, в чёрном доспехе, с золотыми символами орла и молнии на наплечнике, лавровым венцом из зелёных листьев и мечом у поясауточнил Архам.
Три богоподобных существа уже приблизились Рогал посмотрел на расстояние вытянутой руки, магистра своих хускарлов и Сигизмунд опустился на колениулыбнулся, заметив, что Архам и хускарлы делают то же самое. Морниваль и юстаэринцы также преклонили коленихотя его глаза подёрнулись инеем грусти.
Сигизмунд всталХрамовник кивнул, сузив глаза.
Император смотрел на него тёмными глазами; его лицо вобрало в себя черты Рогала Дорна— Предстоит общий сбор. Значит, Гора и всех остальных Его сыновей, но полностью не походило ни на одного из них. Это было лицо человеканас ждёт кардинальное изменение приказов.
Император перевёл взгляд на группу воинов.— Ты и впрямь считаешь, что тебе удастся выведать у меня, о чём пойдёт разговор?
— Передо мной — лучшие из наших воинов и чемпионов, — произнёс Он и улыбнулся. Выражение Его лица заставило изогнуться и губы Сигизмунда. — Вы прекрасно служите мне и своим отцам. Я благодарю вас от имени человечества и его будущего — благодарю за всё, что вы сделали, и за всё, что сделаетеСигизмунд пожал плечами.
Император шёл между воинами— Я подумал, пожимая руки. Он обменялся словом с каждымчто стоит попробовать, с кем-то даже посмеялся. Император казался не хозяином судьбы человечества или отцом примархов, а воином среди других, Ему подобных— ответил он.
Наконец настал черёд Сигизмунда. Он пожал протянутую рукуДорн рассмеялся, как если бы она была поднесена Ранном, Кхарном или Сеяном. Ему следовало бы склонить головуи утренний воздух вздрогнул от короткого резкого звука. Он должен был сказать: «Сир». Нужно было бы так поступить, но он чувствовал, что сейчас в этом нет необходимости. Всё, что он должен был сделать — лишь посмотреть Ему в глазаположил ладонь Сигизмунду на наплечник.
Сигизмунд ощутил— Спасибо тебе, как прошлое ускользает от настоящегосын мой, ощутил потребность— сказал он. — По правде, неодолимую потребность иметь цельмне думается, иметь причину сделать следующий вдохчто день, — и все исчезает… Вспышка молнииподобный этому, больше не придёт никогда. Настал великий день, дыхание прежней бури; железо касается его лбавоистину великий.
ПозжеХрамовник склонил голову. Дорн оглянул просторы Улланора, когда небо над местом триумфа заполнила ночьзатем кратко кивнул, командиры Имперских Кулаков отправились на встречу со своим лордом отцом. Собрание проходило в одном из залов Императорского Помоста со сводомбудто приняв чей-то ответ, украшенным позолоченными и посеребрёнными орлами и геральдическими зверямислышный только ему, которые вставали на дыбы и рычали; под ними в свете парящих люменов легионеры встали в свободный круготвернулся от света восходящего солнца.
Вдали от чужих глаз и ушей Рогал Дорн поведал, что Имперские Кулаки не последуют за новым Воителем, который встанет у штурвала Похода. Основная часть VII легиона, его примарх, командиры, флот и прочее имущество легиона вернутся в Солнечную систему. Как Гор стал Воителем, так и Дорну будет дарован титул Преторианца Терры, а Седьмой легион станет стражем на её стенах. Император оставлял прочие легионы закончить Великий крестовый поход без Него, Имперские же Кулаки шли за Ним как хранители и защитники сердца Империума. Все это произойдёт не в одночасье: постепенно Седьмой легион будет всё меньше сражаться на передовой и участвовать в покорении космоса.
Молчание — такой была первая реакция командиров Седьмого; лица у них словно обратились в камень, который столь многие за пределами легиона считали истинной природой Имперских КулаковВоздух уже сотрясался от земли до небес. Кто-то кивнулВ пяти километрах от Помоста двигатели десятков тысяч бронемашин выдыхали чёрный смог, когда Дорн попросил высказать своё мнениезастилавший свет солнца. Кто-то начал задавать вопросы по логистике и практической стратегии, уточняли подробности, важные для немедленных действий. Таков был извечный путь Кулаков: у Седьмого всегда были свои приказы и свой собственный долг; всё, что сейчас имело значение, Сигизмунд слышал их нарастающий гул — это информация, необходимая для достижения новой цели. Остальное же не играло никакой ролирокот одной танковой дивизии за другой вливался в общий хор.
Дорн отпустил всехВместе с тысячей Имперских Кулаков он стоял в шеренге у подножия Помоста. Рядом выстроилась сотня его Храмовников, но Сигизмунд вдруг понялих сюрко трепетали на ветру, что ему не хочется спускаться к своим лейтенантам и остальным командирамкоторый колыхал знамёна над головами. На мраморные залы Дальше располагались подразделения хускарлов, затем — терминаторы из ударных батальонов Камнедробителей и поверхность под ними опустилась тишинаэлитные воины штурмовых групп Ранна, будто время выдохнуло после минутной задержки дыханиявыдвинувшие перед собой щиты. Он шёл в одиночествеЗа ними ждали силы девяти легионов Космодесанта, слушая звук собственных шагов по камнюодному отряду почётной гвардии для каждого из находящихся здесь примархов. В голове у него вертелись разные мыслиЭтим избранным бойцам, стоявшим перед Самим Императором и Его сыновьями, предстояло также пройти во главе парада, не давая ни на чём сконцентрироватьсяожидающегося после церемонии.
Приветствуемый дуновением ветраС края Помоста начали падать золотые лепестки. Из горловин серебряных горнов, он вышел на балкон, — тот самыйкаждый размером с гаубицу, где днём стоял Император со Своими сыновьями. Знамёна уже убрали; тросы и задвижки гремели о пустые столбы. По плато и ночному небу двигались огнизагремели фанфары: армиираскатистый мотив, маршировавшие который понёсся вниз по аллеемраморной горе, разбили лагеря и уже готовились к ожидающим их новым войнамподпитывали огромные компрессоры. В шести километрах от них по погрузочным рампам десантных кораблей с отвесными боками поднимались титаныЗатем один за другим на балконе появились примархи. Чуть ближе к Помосту шесть боевых кораблей поднялись в воздухХотя тот находился на высоте сотен метров над землёй, словно венец каждый из похищенных звёздсыновей Императора поистине блистал, возвращающихся на небо. Прохладный бриз пахнул прометием и пылью. Опёршись руками о мраморную балюстрадуони притягивали взгляды, Сигизмунд ещё долго наблюдалкак путеводные звёзды, как движутся и поднимаются огонькивокруг которых словно бы изгибались сами небеса.
Позади донёсся звук шагов — он оглянулсяЛоргар, смиренно стоя на коленях, с безмятежным лицом глядел сверху вниз на собравшиеся воинства.
Дорн подошел и встал рядом, положив на мрамор руки, облачённые в золото. В его зрачках блеснули огни поднимающихся транспортов.
— Итак''Он вспомнил момент, «спешной поступью мы переходим от ушедшего момента к моменту грядущему»когда его легионеры только собирались у Помоста, — после долгого молчания процитировал Дорна вокруг них строились бойцы почётных гвардий.Услышав чей-то возглас, Сигизмунд обернулся и увидел воина в жемчужно-белых доспехах с тёмными вставками. Герб на его наплечнике легионера изображал чёрного волка, сомкнувшего челюсти на серебряном полумесяце, а на сгибе руки он держал шлем с плюмажем. Храмовники резко развернулись, инстинктивно обнажая мечи.''
— Точно, — сказал Дорн с короткой улыбкой''Под серыми глазами космодесантника растянулась улыбка. — Пожалуй, скоро нам всем посвятят картины и стихи. Ты ведь уже слышал о декрете?''
— Декрет о поминовении, — ответил ''Сигизмунд подал знак своим воинам и кивнулпокачал головой. — Словотворец выиграл свою битву. Как я догадываюсь, не без вашей помощиМечи скользнули обратно в ножны.''
Дорн одарил его ещё одной едва заметной улыбкой''— Почтенный капитан Сеянус, — произнёс Храмовник.''
— Важно''Они пожали руки и обнялись, чтобы правду помнили. Когда всё закончится, правда возымеет отчего Гастур улыбнулся ещё большее значениешире.''
Сердца у Сигизмунда забились чаще''— Занимай очередь, и он вдруг заметил— рыкнул Ранн, что тоже смотрит вверх, проследив за взглядом отца. Он чувствовал тепло огня, будто солнечный свет на коже. Сигизмунд глубоко вздохнул, и каждая нотка всех запахов в воздухе показалась ему одновременно мечтой и обещанием воплотить её в жизньпротолкнувшись к Сигизмунду.''
— Да''Обнявшись, — ответил он, но как только это слово слетело с его губ, он почувствовал что-то ещё, — что-то холодное и тёмное, с привкусом пыли и железа. Золото вдруг поблекло, солнечный свет затуманился, и всё, что он видел, — кровь, стекающую воины с кромки лезвия лязгом пожали руки в грязьлатных перчатках.''
Он оглянулся ''Сигизмунд посмотрел над плечом Гастура на Рогала Дорна. Глаза его отца полнились сияющей энергиейвоинов, пришедших вместе с ним. То был свет будущего, который видел примарх, который влёк Рогала Дорна всё дальше и дальше, который заставлял его не отступать, не склоняться перед неудачей или поражениемТрое носили чёрные доспехи, идти к победному концу остальные — к этой мечте, ради которой можно и нужно было отдать всё, дабы воплотить её в жизньсеро-белые.''
Рогал Дорн улыбнулся''— Главный Храмовник, выпрямился и оглядел балкон— ответил Абаддон, где днём стоял со своими братьями-примархамипожимая ему руку.''
— Вот как обстоят дела''Сигизмунд заметил, — сказал Дорн. — Это начало следующей эпохи Империума. Возвращение моего отца на Терручто взор Эзекиля едва заметно блуждает, передислокация наших сил в Солнечную систему и ее миры. Всё это — только началословно его мысли чем-то заняты.''
— Некоторые действительно разочарованы, — ответил Дорн. — Некоторые считают, что смогут влиять на Гора. Многие из тех, кто был близок к моему прославленному брату, видят преимущество ''Рот легионера растягивался в своём положении. Есть также и тепривычной для него ухмылке, кто… воспринимает происходящее и возвращение Императора на Терру как повод скорее для беспокойстваострой, чем радости. — Дорн покачал головой. — Воителю придётся как-то обходить и эти острые углы, и много чего ещё. Ему предстоит вести своё сражение внутри легионов в условиях продолжающегося Похода. Без сомнений, Гор справится. Он не позволит ничему встать у него на пути и одержит победу — мой брат не знает иного путиклинок.''
— А что слышно о вашем назначении Преторианцем Терры?''Абаддон, не оборачиваясь, поднял руку.''
— Что значит «конец»?''Сигизмунд кивнул Кэлу, который снова ухмыльнулся и пожал плечами.''
Дорн рассмеялся''— Брат, нам пора занимать наши места, — произнёс Абаддон, повернувшись к Сеянусу. Смех его был таким… светлым, что его звук отразился от мрамора Помоста и затрепетал на ветруТот прервал беседу с хохочущим Ранном.''
Сигизмунд оглянулся ''Храмовник поймал себя на отца. Он ощущал уверенностьтом, исходящую от этого создания. Оно олицетворяло всёчто вспоминает взгляд Абаддона — хмурый, чем должен быть воин и лидерполный сомнений, как будто Лунный Волк всё, во что он верил и чему служил. Гдеещё взвешивал в уме какое-то внизутяжкое бремя, в яме памятинедавно возложенное на него. Сигизмунд понял, он почувствовал штормовой ветер и тяжесть железа в рукечто Рогал Дорн утром выглядел почти так же.''
Сигизмунд склонил голову.
— Я всегда буду рядомСейчас, отецпреклоняя колени перед Императором Человечества, — заверил онзаметил, что лица Абаддона и его отца помрачнели так же быстро, как озарились перед тем.
''Сигизмунд положил меч на наплечник и развернулся в строю одновременно с тем, как почётные гвардейцы девяти примархов, крутнувшись на месте, начали долгожданный марш. Следом зашагали войска, ряды которых уходили на километры за горизонт, — Милорд Сигизмунд?''смертные воины, титаны и вся мощь Империума.
''Сигизмунд огляделся вокруг. Долгое время он молчал, сосредоточенно глядя вдаль.''
''Впоследствии Сигизмунд будет вспоминать свои чувства в тот день яснее, чем подробности Триумфа. Все командиры почётных гвардий примархов, включая его, отделились от процессии и поднялись на Помост, чтобы ожидать конца церемонии со своими отцами. С колоннады за Императорским балконом он наблюдал, как течёт по Улланору река войны. Повсюду виднелись кустодии — Приношу свои извинениязолотые блики там, где без них возникли бы тени. Пришли и другие группы воинов, старшие офицеры каждого формирования. Абаддон, Сеянус и другие морнивальцы стояли навытяжку, с застывшими лицами. Атмосфера дружбы и товарищества между ними сменилась жёсткой дисциплиной. Пожирателей Миров представлял Кхарн, лицо которого скрывал шлем с гребнем. Сигизмунд подметил, что воин иногда стискивает пальцы, как будто через него пропускают электрический разряд.''
''— Вас чтоВсе просто ждали. Наконец торжественное шествие закончилось, и Император выступил вперёд, чтобы обратиться к шеренгам войск, простиравшимся до горизонта. На малой высоте парили вокс-то беспокоит?''корабли. Мачты-ретрансляторы на миг заворчали помехами.
''Сигизмунд отрицательно покачал головойИмператор заговорил. Позже Его речь запишут и разнесут по всему Империуму. Многие из тех, кто был там, потом станут утверждать, что помнят каждый слог Его слов так, будто фразы до сих пор звучат в ушах. Другие, напротив, заявят, что совершенно забыли Его выступление — сохранилось лишь осознание, что они присутствовали там. Владыка Людей говорил обо всём: о войнах, что объединили Терру, о тяжкой борьбе, что принесла истину и просвещение затерянным очагам человечества по всей Галактике, и о работе, которую ещё предстоит завершить. Он сказал, что уже пройден большой путь, но нужно идти ещё дальше. Радостные возгласы взмыли с уровня земли колоссальными звуковыми волнами, словно взлетающие в небо птицы. Но вот Император сделал паузу, и наступила тишина, и в тишине той Он объявил, что вернётся на Терру, дабы заняться великим трудом в сердце Империума.''
''ЗаколебавшисьПо отдельным частям толпы пробежал едва слышный ропот, Фосс прикусил губуприглушённый вопль отрицания. Внутри Сигизмунда возникло нечто ледяное, но затем снова взглянул к которому притянулись и сложились в свой планшетобщую картину все вопросы и мысли последних дней.''
''Затем Император провозгласил, что Крестовый поход продолжится и во главе его встанет магистр войны — То было настоящее зрелищебоец, ведь правда? – восторженно спросил Фоссдвигавший всю кампанию вперёд с самых первых дней. – Я никогда не видел ничего подобного! Цифры просто поражают воображение! Примархи Воин и вождь, известный всем, отец, брат и пэры Империуматоварищ... Затем Он произнёс единственное имя, собравшиеся в одно время какое только и в одном месте!''могло прозвучать после таких похвал.
''— Твои записи ответят на твой вопрос более подробно, чем мои воспоминания, — ответил Сигизмунд и покачал головойХорус.''
''Фосс нахмурился. Впервые он почувствовал Слово всё звучало и звучало в голосе ушах Сигизмунда нежелание продолжать разговор. Сигизмунд и раньше обрывал его вопросы, но лишь потому, что они мешали единому полотну повествования, что он ткал вместе с Фоссом. Впервые летописцу показалось, что Лорд Храмовник не хотел говорить больше, чем уже сказал. И Фосс недоумевал, почемуобращая прошлое в будущее.''
''— Вы поговорили с капитаном Абаддоном в тот день? — спросил Фосс через мгновение, специально подобрав один из незначительных вопросов, подмеченных во время историиМагистр войны.''
''— Нет, — отрезал Сигизмунд. — Ход событий не допустил этого моментаМагистр войны Империума.''
''— Как вы думаете, что его тревожило? Ведь когда он беседовал с вами, вы заметили какую-то обеспокоенность в его поведении. Что же её вызывало?''Я нарекаю Хоруса магистром войны сего Империума!
''Сигизмунд прочувствовал эти слова так, словно его ударили — Я не знаюили весь мир перевернулся с ног на голову. Он увидел, как Хорус воздевает огромную булаву, услышал, как слова Императора разносятся эхом, — кратко ответил Сигизмунда затем сливаются с восторженными криками из миллионов глоток. Воздух дрожал от рёва боевых горнов титанов. — Мы никогда не говорили об этомСтая из сотен самолётов промчалась в вышине, и звуковая волна от них раскатилась по солнечным небесам, словно рукотворный гром.''
''А все примархи — Новосемь существ, возможновозвышенных над человечеством, есть какие-то предположения?''— склонили головы, приветствуя Хоруса. Казалось, что их эмоции излучаются наружу, будто полосы разделённой радуги. Рядом стоял и Император, но в тот момент Сигизмунд никак не мог запомнить, как Он выглядит. Храмовник лишь испытывал ощущение, подобное жару полуденного солнца, подобное притяжению тьмы среди звёзд: смиряющее, бескрайнее, пылающее, без конца и предела. Воин видел, слышал и знал, что отныне ничто не будет прежним.
''— Мне никогда не хотелось лезть в головы других людейОн ждал, а тем более своих братьевпока стихали радостные возгласы, ждал, пока выступит Хорус, потом внимал голосу новоявленного магистра войны, полному надежды и убеждённости Самого Императора. — Сигизмунд сделал паузуВ каждом слове и фразе Луперкаля звучали его сила, уравновешенность, мастерство и забота. – Я могу поделиться с тобой лишь своими чувствамиКогда Хорус умолк, тысяча боевых машин произвела салют, окажись я на его местеот которого содрогнулся Помост.''
''Примархи спустились с балкона. Кто-то уходил поодиночке, другие — И что бы вы чувствовали?''группами, о чём-то беседуя. Сигизмунд заметил, как улыбнулся Сангвиний и резко рассмеялся Хан, — братья шли вместе с Магнусом. Последними ступали Рогал Дорн и Луперкаль, теперь держащий в руке булаву магистра войны. Но с ними шёл кто-то ещё. Исполины держали головы рядом, кивая во время разговора. Храмовник двинулся вперёд, чтобы занять место возле господина, и тогда понял, кто сопровождает их.
''— ПотерюПеред этим воин не видел Его. Как он мог Его не заметить? Само Его присутствие и голос заполнили весь мир и привели в восторг бесчисленные армии солдат, — ответил но почему-то Сигизмундтолько теперь рассмотрел и осознал, что с Хорусом и Дорном идёт Император.''
''— Потерю? Почему не гордость Если раньше сама Его суть сверкала, то теперь напоминала шёпот или не радость? исходящий от Него шелест ветерка на закате. Храмовник воспринимал Его лорд отец был объявлен Воителемкак создание одного роста с примархами, ему воздали высочайшие почести но вместе с тем гораздо более значительное и полномочияблагородное, — истинный воин среди воинов, а следовательнов чёрном доспехе, с золотыми символами орла и его легионумолнии на наплечнике, лавровым венком из зелёных листьев и его сыновьяммечом у пояса.''
''— ВоиныПотом все трое подошли к Сигизмунду на расстояние вытянутой руки, подобно Абаддону или Сеяну, не просто слепые рубаки. Они сражаются не ради славы, а ради цели и друг за друга. Если бы мне сообщили, что мой отец теперь повелевает этой войнойон опустился на колени, я бы точно зналподметив, что отныне всё изменится, так же поступают и Архам с этими изменениями мой легион кое-что потеряетхускарлами, а вместе и воины Морниваля с ним потеряю и яюстаэринцами.''
''— Знаете, вы мастер меча, но с лёгкостью смогли бы стать ткачом притч – вы знали, о чём я думал, знали о моём отношении к вам, предсказывали мою реакцию на свои ответы. Вы знали, к чему я приду, точно так же, как знали, на каком месте и в какой позиции будет стоять Севатар после нескольких часов обмена ударами. — Фосс глубоко вздохнул. — Вечная война – внутри, снаружи, за пределами того, что мы знаем… Со своей стороны, я лишь искренне надеюсь, что вы ошибаетесь.''
''Сигизмунд выдержал пристальный взгляд Фосса, затем кратко склонил голову и ушёл. Фосс смотрел ему вслед, пока Храмовник не скрылся за пределами света светошаров.''==ОБ АВТОРЕ==
Нет описания правки
{{Перевод Д41Т}}
{{Книга
|Обложка =Sigismund.jpg
[[Последний летописец / The Last Remembrancer (рассказ)|Последний летописец / The Last Remembrancer]]
}}
''Крису Райту''
''Это легендарное время.''
Могучие герои сражаются за право властвовать над Галактикой. Огромные армии Императора Человечества завоёвывают звёзды в ходе Великого крестового похода.
Его лучшим воинам предстоит сокрушить и стереть со страниц истории мириады чуждых рас.
Человечество манит рассвет новой эры господства в космосе. Блестящие цитадели из мрамора и золота восхваляют многочисленные победы Императора, возвращающего под свой контроль систему за системой.
В миллионе миров возводятся памятники во славу великих свершений Его самых могучих чемпионов.
Первые и наиболее выдающиеся среди них — примархи, сверхчеловеческие создания, что ведут за собой на войну легионы Космического Десанта. Они величественны и непреклонны, они — вершина генетических экспериментов Императора, а сами космодесантники — величайшие воины, каких только видела Галактика, способные в одиночку одолеть в бою сотню и даже больше обычных людей.
Много сказаний сложено об этих легендарных созданиях. От залов Императорского дворца на Терре до дальних рубежей сегментума Ультима — повсюду их деяния определяют само будущее Галактики. Но могут ли такие души всегда оставаться непорочными и не ведающими сомнений? Или соблазны великого могущества окажутся слишком сильны даже для самых преданных сыновей Императора?
Семена ереси уже посеяны, и до начала величайшей войны в истории человечества остаются считаные годы...
***
— ''Это небезопасно, сэр.''
''Соломон Фосс Восс посмотрел на в лицо солдатаженщине-солдату, которая прибежала с края поляполяны, когда опустился пока опускался пандус транспортного корабля. Дождь лил толстыми вертикальными полосами молочного цвета. Двигатели транспорта судна по-прежнему работали. Его турели поворачивались, счетверённые пушки следили за линией растительностиграницей зарослей. Сложенные Растения вздымались там выпуклыми башнями бледно-зелёных шаров, словно бы сложенных друг на друга шары бледно-зелёного растительного материала вздымались выпуклыми башнями. Из них торчали красные иглы длиной с человеческую руку. В воздухе пахло мёдом и лекарственным спиртом. Где-то не слишком далеко над барабанным боем прогромыхал взрыв, раскаты которого перекрыли барабанный бой дождя прокатился грохот взрыва. Фосс усмехнулся про себя из-под полей Восс, чьи черты скрывали поля шляпы — , широко улыбнулся: однажды, когда всё это закончится, он не удивится, если окажется, что ему не хватает таких мест, как этоначнёт скучать по подобным местам.''
''— Вы мой связной, — сказал он солдатуженщине, ускоряя шаг, чтобы убраться подальше от зоны высадки.''
''— Так точно, сэр. Майор Ультара, Рамалиский восемьдесят Восемьдесят восьмой, да, сэрРамалисский, — сказала отозвалась она, широко шагая рядом с ним. Молочно-белый дождь стекал с её капюшона и плаща. Он заметил, что она была очень высокой, с узкими чертами лица, серебряными насечками кампании, прикреплёнными к подбородку и линии челюсти. Ветеран. Он наблюдал, как её взгляд скользит по линии растительности.''
''Молочно-белый дождь стекал с её капюшона и плаща. Соломон заметил, что женщина очень высока, с узкими чертами лица, а в её подбородок и линию челюсти вставлены серебряные штифты — обозначения кампаний. Ветеран. Восс проследил, как она обводит взглядом границу зарослей.'' ''Позади них квартирмейстеры и погрузочные бригады уже вытащили контейнеры с припасами из транспорта и тоже спешили очистить зону.''
''— Когда следующий рейс на передовую, майор?''
''— Сэр, будет лучше, если вы вернётесь на корабль. Гражданским лицам не разрешено находиться в зоне.''
''— Мне разрешено, майор, — ответил онСоломон, вытащил из-под плаща инфопалочку и протянул ей. Она взяла её, на ходу достала инфопланшет и защёлкнула палочку. Экран планшета засветился и зашипел данными, а затем превратился в каскад зашифрованных рун. Она едва моргнула, отметил он, — это было нелегко. Вы не могли попасть в передовую группу Первого крестового похода VII легиона каким-либо другим способом, но даже в этом случае это впечатляло — личная зашифрованная печать лорда Рогала Дорна обычно вызывала хоть какую-то реакцию.''
''— ХорошоУльтара взяла её, — сказала она на ходу достала инфопланшет и со щелчком вставила палочку в гнездо. Экран устройства засветился и зашагала быстреес шипением покрылся данными, а затем по нему в изобилии потекли рунические письме на. Восс отметил, поворачивая тудачто женщина едва моргнула, где поднималась стена скалобетонных экранов— значит, окружая группу небольших посадочных площадоккрепкая личность. — Следующий конвой Впрочем, других в горы уходит через шесть минутпередовую группу Первого крестового похода VII легиона и не брали, следующий после них не раньшено её поведение всё равно впечатляло: как правило, чем через десять часовличная шифропечать владыки Рогала Дорна вызывала хоть какую-то реакцию.''
''Фосс прибавил шагу— Хорошо, чтобы не отстать— сказала она и, зашагав быстрее, повернула туда, когда они завернули за угол одного где поднималась стена из экранов. На металлических скалобетонных заслонов, окружавшая группу небольших посадочных площадках стояли четыре десантно-штурмовых корабляплощадок. Чёрные и янтарно-жёлтые— Ближайший конвой в горы отбывает через шесть минут, подпалины тянулись по их спинам от ракетных блоков на хребтах. Бледный дождь барабанил по согнутым крыльям. Наземная команда уже закрывала панели доступа. Техножрецы и сервиторы пытались заглушить шум дождя машинной молитвой. Двигатели первого корабля зажглись и взревелиследующий после него — не раньше, сведя на нет их попытки проявить благочестиечем через десять часов.''
''Майор направилась к ближайшему кораблюОни завернули за угол одного из заслонов, и Восс прибавил шагу, чтобы не отстать. Его двигатели заработали, когда они приблизилисьНа металлических посадочных площадках стояли четыре десантно-штурмовых корабля чёрного и янтарно-жёлтого цветов. Внезапно перед ними возникла высокая фигура, красный взгляд глазных линз уставился на них сверху вниз, с боевого доспеха стекала водаПо верхней части их корпусов тянулись подпалины от размещённых там пусковых установок. Фосс усилием воли подавил инстинкт бежатьБледный дождь барабанил по опущенным крыльям. Он находился рядом с Легионес Астартес бесчисленное количество раз, привык к ним до такой степени, что первобытный страх, который они вызывали у людей, был едва слышен в его пульсеНаземная команда уже захлопывала панели доступа. Но время от времени их присутствие захватывало его Техножрецы и возвращало к тому первому разусервиторы пытались заглушить шум ливня машинной молитвой. Потом заработали турбины первого корабля, когда он поднял глаза на одного из воинов Императора и понял, что смотрит на смерть во плотивсе попытки проявить благочестие утонули в их рёве.''
''Майор направилась к ближайшему судну, которое запустило двигатели, когда она и Восс приблизились к нему. Внезапно впереди появилось высокое создание в боевом доспехе, залитом водой. Оно воззрилось на них сверху вниз красными смотровыми линзами, и Соломон усилием воли подавил инстинктивное желание бежать. Он сглотнул пересохшим горломнаходился рядом с Легионес Астартес бессчётное множество раз, привык к ним до такой степени, что вместо первобытного страха, который они обычно вызывали у людей, у него едва убыстрялось сердцебиение. Но порой само их присутствие словно бы хватало Восса и отбрасывало к тому первому разу, когда космический десантник посмотрел он поднял глаза на негоодного из воинов Императора и понял, что смотрит на смерть во плоти.''
''— Вам сюда нельзя, — произнёс онКосмодесантник неотрывно взирал на Соломона. Тот сглотнул пересохшим горлом.''
''Майор Ультара подняла инфопланшет. Шифры кода из инфоцилиндра Фосса по-прежнему прокручивались по экрану. Воин удостоил это единственного взгляда— Вам сюда нельзя, — произнёс воин.''
''— Это конвой легионаМайор Ультара подняла инфопланшет. На экране по-прежнему прокручивались кодовые письмена из инфо-палочки Восса. Великан прочёл их, майор, полное вооружение, — сказал он. — Зона боевых действий активналишь мельком взглянув туда.''
''Зажглись двигатели другого корабля— Это конвой легиона, майор, полное вооружение, — проговорил он. Дождь и порывы ветра обрушились на Фосса— Зона боевых действий активна.''
''— Ему нужно добраться до Лорда Храмовника, — сказала Ультара, — Запустились двигатели другого корабля. Восс ощутил натиск дождя и вы видели разрешениереактивной струи.''
''— Я умею читать Ему нужно добраться до главного Храмовника, — произнесла Ультара, — и исполнять волю милорда, майор. Это было просто предостережениевы видели разрешение.''
''Воин кивнул, повернулся и направился к последнему десантно-штурмовому кораблю. Ультаре — Я умею читать и Фоссу пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать от него. Фосс видел открытый трюм корабля и внутри него пристёгнутые ремнями безопасности огромные фигуры в жёлто-чёрной броне. Одинокий воин двигался по центральному проходу между остальными, спиной к открытому пандусу, с непокрытой головой, хлопая ладонью по наплечникам техисполнять волю моего господина, мимо кого проходил. Фосс и майор добрались до трапа и поднялись. Головы в шлемах повернулись. Позади них начал закрываться пандусПросто высказал предостережение.''
''— Что у нас здесь? — раздался голосЗатем воин кивнул, который рычал громче, чем нараставший рёв двигателя. Космический десантник с непокрытой головой повернулся и посмотрел на них тёмными глазами, обрамлёнными бородой и шрамаминаправился к последнему десантно-штурмовому кораблю. Символы кампании Ультаре и командования отмечали его броню рядом с лоскутным одеялом вмятин и шрамовВоссу пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать от него. На правом наплечнике красовались сдвоенные чёрные топорыСоломон уже видел открытый трюм судна, где сидели огромные создания в жёлто-чёрной броне, на другом — сжатый кулак легиона Имперских Кулаковзакреплённые фиксаторами. Ультара быстро отдала честь Один воин без шлема шёл по центральному проходу между остальными, спиной к опущенному пандусу, и начала поднимать инфопланшетхлопал ладонью по наплечникам тех, но космический десантник посмотрел на Фосса, который невольно улыбнулсямимо кого проходил. Восс и майор добрались до рампы и поднялись в корабль. К ним повернулись головы в шлемах. — Лучше бы у тебя была невероятно веская причина быть здесь, поэтПозади людей начал подниматься пандус.''
''— Я не поэт, Что у нас тут? — воскликнул Фоссраздался голос, перекрикивая шум двигателей. — Складывать слова — это нечто большеекоторый рычал громче пронзительного воя турбин, чем поэзиянабиравшего силу.''
''— Ты это уже говорилКосмодесантник без шлема, обернувшись, посмотрел на смертных тёмными глазами, — сказал космический десантникобрамлёнными бородой и шрамами. Он пожал плечами На его броне, испещрённой вмятинами и бороздами, виднелись глифы, указывающие на участие в кампаниях и ухмыльнулсявысокое звание. На правом наплечнике изображались парные чёрные топоры, на другом — Я по-прежнему не убеждёнсжатый кулак легиона Имперских Кулаков. Ультара быстро отсалютовала и начала поднимать инфопланшет, но воин смотрел лишь на Восса, который невольно улыбнулся.''
''— Вам всё равно не понять разницы между поэзией и рифмойНадеюсь, — крикнул Фоссты здесь по невероятно веской причине, поэт.''
''— Верно замечено, Я не поэт! — рассмеялся космический десантниквоскликнул Соломон, прежде чем перевёл взгляд на майора Ультаруперекрикивая шум двигателей. — Пристегните себя и поэтаСловотворчество — это нечто большее, майор. Мы не хотим, чтобы такой талант, как он, упал и обнаружил, что подавился слишком длинным словом.чем поэзия!''
''Корабль накренился— Ты так уже говорил. Ультара подтащила его к ремням безопасности для простых людей с пандусом— Космодесантник пожал плечами и ухмыльнулся. Фосс начал пристёгиваться, руки — Я по-прежнему не глядя нащупывали застёжки и пряжки. Старые привычки, выработанные за целую жизнь наблюдения и записи войны на передовой, возвращались. Трап с глухим стуком закрылся за ними. Отсек залил янтарный светубеждён.''
''— Вы знаете лорда-капитана Ранна? — спросила Ультара, наклоняясь ближе, когда шум двигателя усилился. Корабль покачнулся, поднимаясь в воздух.Тебе всё равно не понять разницы между поэзией и рифмованием!''
''— ЗнаетВерно подмечено, — сказал Раннрассмеялся воин, после чего перевёл взгляд на Ультару. — Пристегните себя и поэта, майор. Нельзя ведь, чтобы талант вроде него упал и нечаянно подавился слишком длинным словом.''
''Голова Ультары дёрнулась вверх от удивленияКорабль дёрнулся. Ультара подтащила Соломона к системе фиксации для стандартных людей, расположенной возле пандуса. Восс начал пристёгиваться, что он услышал её за шумом двигателейне глядя нащупывая застёжки и пряжки. Ранн по-прежнему стоялЕму тут же вспомнились давние навыки, схватившись рукой приобретённые за скобу на потолке, раскачиваясь в такт движению корабляцелую жизнь наблюдений и составления записей о войнах с передовой. Сзади с глухим стуком закрылась рампа. Он ухмылялся имОтсек залил янтарный свет.''
''— Я знал Великого Соломона Фосса, когда был просто, хмм, линейным воином на РеннимареВы знаете господина капитана Ранна? Мне ещё предстояло пройти долгий путь— спросила Ультара, но он определённо уже тогда был «Великим»придвинувшись ближе, разве я не правтак как шум двигателя усилился. Корабль закачался, поэт?поднимаясь в воздух.''
''— Я бы так не сказалЗнает, — крикнул в ответ Фоссподтвердил Фафнир Ранн.''
''— Поверь мнеМайор вскинула голову, — сказал Ранн Ультаре. — Ты не заслужишь восхищения примархаудивившись, будучи менее чем гениальнымчто воин услышал её сквозь рёв турбин. ПравдаФафнир по-прежнему стоял, наш поэт ещё уцепившись за скобу на потолке и безрассудный идиот, но у всех нас должно быть что-тораскачиваясь в такт движениям судна. Он ухмылялся, что стоит проститьглядя на людей.''
''— Вы были Я знал Великого Соломона Восса, ещё когда был просто... гм, рядовым бойцом на Реннимаре? — спросила Ультара. Десантно-штурмовой корабль теперь тряслоЕсли мне ещё предстоял долгий путь, когда то он поднимался в воздухуже тогда определённо был «Великим», сила тяжести вдавливала Фосса в кресло.не правда ли, поэт?''
''— Да, Я бы так не сказал! — сказал Фосскрикнул в ответ Восс.''
''Ухмылка Ранна стала шире:— Поверь мне, — произнёс Ранн, обращаясь к Ультаре. — Ты не заслужишь восхищения примарха, будучи менее чем гениальным. Правда, наш поэт ещё и безрассудный идиот, но каждому из нас нужна черта, которую нам будут прощать.''
''— Реннимар, Катраонпарис, Нис и ещё несколько. Повидал Вы были на войне больше, чем половина Имперской Армии. Реннимаре? — Взгляд тёмных глаз Ранна метнулся к Фоссуспросила Ультара. — Просто нужно было увидеть ещё один раз, да?''
''— Мы должны быть свидетелями тогоДесантно-штурмовой корабль теперь трясло: он набирал высоту, как создаётся будущее, пока ещё можем, — с улыбкой крикнул и перегрузки вдавливали Соломона в ответ Фосскресло.''
''— Ты так говоришь, как будто думаешь, что это закончитсяДа, — сказал РаннВосс.''
''Фосс пожал плечами:Ранн ухмыльнулся ещё шире.''
''— А вы так не думаетеРеннимар, Катраонпарис, Нис и ещё несколько. Повидал больше сражений, чем половина Имперской Армии. — Фафнир быстро взглянул на Восса тёмными глазами. — Потянуло посмотреть ещё хоть разок, да?''
''— Я стараюсь не думать слишком многоМы должны наблюдать, как творится будущее, пока ещё можем! — сказал Раннпрокричал Соломон, — это плохо для моего здоровьяулыбаясь.''
''— Ты так говоришь, будто думаешь, что всё это закончится.''
''Восс пожал плечами.''
''Тени следовали за Фоссом, пока он шёл по длинной пещере. Позади него покачивался светящийся шар, удерживаемый парившим сервоустройством. Так глубоко в горах он едва чувствовал взрывы на поверхности. Десантно-штурмовые корабли прибыли как раз перед бомбовым шквалом, который захлестнул всё вокруг. Один корабль получил прямое попадание и врезался в пещеру ангара, его левое крыло превратилось в горящие ошмётки. Фосс заметил отверстия от пуль и следы крови на стенах; Имперские Кулаки захватили этот лабиринт пещер всего день назад. Через пять часов они должны начать штурм следующего яруса горных вершин. Четыре дня, и всё будет кончено, сказал Ранн. Фосс не сомневался в этом; он достаточно часто видел военное искусство сынов Дорна, чтобы знать, что они не позволяют языкам обгонять мечи.— А ты — нет?''
''Фосс остановился. Впереди него, один в тихой темноте, Сигизмунд, Лорд Храмовник и первый капитан Имперских Кулаков, стоял рядом со штабелем ящиков с боеприпасами, которые образовывали импровизированный стол. Пергаментные карты и включённые инфопланшеты были аккуратно разложены, края и углы выровнены. Лорд Храмовник смотрел на информацию перед собой скрестив руки за спиной и выпрямившись. Двигались только его глаза, свет, отражённый в них, мерцал, пока они перемещались по планам и данным. Фосс почувствовал— Я вообще стараюсь поменьше думать, что его шаг замедлился— сказал Ранн. В неподвижности Лорда Храмовника было что-то угрожающее, сдерживаемая волна силы— Это вредно для моего здоровья.''
''Тени следовали за Воссом, пока он шёл по длинной пещере. Позади него покачивался светошар, сжатый в захвате парящего сервоустройства. На такой глубине под горами Соломон едва чувствовал взрывы на поверхности. Десантно-штурмовые корабли прибыли как раз перед бомбовым шквалом, который теперь накрывал всё вокруг. Один транспортник получил прямое попадание, и, когда он приземлился в пещере-ангаре, его левое крыло пылало, уже сгорев до каркаса. Высадившись, Восс заметил на стенах пулевые отверстия и следы крови — Ты летописецИмперские Кулаки захватили этот лабиринт пещер всего сутки назад. Через пять часов они должны начать штурм следующего яруса горных вершин. Ещё четыре дня, — и всё будет кончено, как сказал СигизмундРанн. Восс не сомневался, что так и произойдёт. Он достаточно часто видел, как ведут войну сыны Дорна, чтобы понять: языки у них не длиннее мечей.''
''— ДаВосс остановился. Впереди него, один в темноте и тишине, находился Сигизмунд, главный Храмовник и первый капитан Имперских Кулаков. Он стоял рядом со штабелем ящиков с боеприпасами, служивших импровизированным столом. На нём лежали аккуратно разложенные пергаментные карты и включённые инфопланшеты, выровненные по краям и углам. Главный Храмовник изучал сведения на них, скрестив руки за спиной и выпрямившись. Двигались только его глаза, и отражённый в них свет мерцал, милордкогда взгляд воина перемещался по планам и рапортам. Соломон почувствовал, что невольно замедлил шаг. В неподвижности первого капитана ощущалось что-то опасное — ответил Фоссона давила, снова продолжив идтикак волна сдерживаемой мощи.''
''— Ты не называешь капитана Ранна «лордом»— тот летописец, — заметил сказал Сигизмунд и повернулся, чтобы посмотреть на Фосса. — Но называешь в моём случае?''
''— Да, лорд. Я вас не знаю и не считаю иное обращение допустимыммой господин, — ответил Восс, заставив себя идти в прежнем темпе.''
''— Ты не называешь капитана Ранна «господином», — заметил Сигизмунд долго смотрел на Фосса. У него было широкое лицо с красивыми чертамии повернулся, натянутыми чтобы посмотреть на кости и мышцы, набухшие от генетического искусства. На нём были и небольшие шрамы, некоторые неровные, другие тонкие, как бритва. Грязно-белое сюрко поверх ничем не украшенных жёлтых доспехов, окаймлённых чёрным и отмеченных обсидиановым кулаком VII легиона. За спиной у него висел мечВосса.— Со мной всё иначе?''
''— Ты меня Да, господин. Я вас не знаешь, — сказал Сигизмунд, — но мы уже находились в одних и тех же местах раньше, знаю и ты слышал обо мне так же, как я слышал о тебе. — Казалось, вся сущность Лорда Храмовника читалась в его взгляде. — Ты мог поговорить со мной раньше, но не сделал этого. Ты решил прийти сейчаспозволяю себе лишнего. Почему?''
''Фосс сглотнулХрамовник долго смотрел на Восса. У него снова пересохло в горлеПривлекательные черты его широкого лица казались натянутыми на кости и мышцы, увеличенные вмешательством генного ремесла. Никаких представленийНа коже виднелись небольшие шрамы, никаких окольных путей или обсуждений текущей кампании или тогокак неровные, как Фосс попал сюда — после первого касания мечей прямой удар в центртак и тонкие, словно лезвие бритвы. Поверх ничем не украшенных жёлтых доспехов он носил серовато-белое сюрко с чёрной каймой, отмеченное обсидиановым кулаком VII легиона. За спиной у него висел меч.''
''— Я слышал, что вы говорили, что Крестовый поход никогда Ты меня не закончитсязнаешь, — сказал Фосс Сигизмунд, — но прежде мы уже находились в одних и шагнул вперёдтех же местах, и ты слышал обо мне, вытаскивая планшет как и инфопероя слышал о тебе. — Главный Храмовник словно бы вкладывал во взор всё, что составляло его сущность. — Ты мог поговорить со мной раньше, но не сделал этого. Ты решил прийти сейчас.Почему?''
''— Я верю Восс сглотнул. У него снова пересохло в этогорле. Ни представлений, ни окольных разговоров, ни обсуждений текущей кампании или того, как Соломон попал сюда, — ответил стоило им впервые соприкоснуться мечами, как Сигизмундударил прямо в центр.''
''— МилордЯ слышал, Император вернулся на Терру. Ваш собственный легион присоединится к Нему. Границы Империума соприкасаются с краем Галактики. Врагов почти как вы говорили, что Крестовый поход никогда не осталось. — Он замолчал. Лицо Сигизмунда оставалось неподвижнымзакончится, для глаз Фосса не было заметно никаких эмоций. — Милорд, война заканчивается. Все это знают, все в это верят... кроме вас. Я пришёл сюда, потому что хочу знать, почемупроизнёс Восс.''
''Сигизмунд на мгновение замолчалШагнув вперёд, а затем жестом указал Фоссу на ящикон вытащил планшет и инфоперо.''
''— Тогда позволь мне дать тебе ответЯ так считаю, — сказал онответил Сигизмунд.''
''— Мой господин, Император уже вернулся на Терру. Ваш собственный легион присоединится к Нему. Границы Империума соприкасаются с краем Галактики. Врагов почти не осталось. — Он замолчал. Лицо Храмовника оставалось неподвижным: если там и отражались какие-то эмоции, Соломон их не замечал. — Мой господин, война заканчивается. Все это знают, все так считают, верят... Все, кроме вас. Я пришёл сюда, потому что хочу знать причину.''
''— Тогда позволь мне дать тебе ответ, — произнёс он.''
==ГЛАВА ПЕРВАЯ==
Сигизмунд добрался до пилона подпрыгнул, ухватился за край крыши и нырнул за него. На секунду он оказался вне поля зрения бандитовподтянулся. Он схватил металлический прутпобежал по доскам, который оставил прислонённым к пилону. Первый Король Трупов появился перед ним, мчась со всех ног. Прут попал ему в горло, прямо дрожащим под маскойего скачками. Сигизмунд ткнул кончиком металлического прута Впереди из крыши в грудь юноши, а затем размахнулся, целясь в лицотемнеющее небо торчал металлический столб. Грубая маска превратилась Дальше от земли в месиво из кожи и костей, и бандит упал, костяные фетиши гремели, кровь и воздух вырывались сквозь разбитые зубывышину тянулась изогнутая стена грозы. Сигизмунд слышал, как вторая Позади него Король Трупов бежит по крыше. Тот, что лежал прыгнул вверх из переулка и приземлился на земле, приподнялся, сжимая изогнутый клиноккорточки. Сигизмунд с силой опустил прут и поднял его как раз вовремя, чтобы встретить вторую убийцу, когда она выходила из-за пилонаВдалеке заговорила буря. В сторону Сигизмунда сверкнул клинок. Он тоже был изогнутый, отполированный кусок металлоломавоздухе зарокотал гром, рукоять обмотана зелёногде-синим пластеком и человеческими волосами. Удар был быстрым, но Сигизмунд уже взмахнул прутом, и Король Трупов не успела увернуться, прежде чем тот врезался ей то в предплечье. Она пошатнулась, вскрикнула, рука повисла. Мелькнул второй нож. Он метнулся назадглубине туч сверкнула молния. Она вскочила и бросилась на него, ругаясь, коля и рубяБог грозы гневался.
Добравшись до столба, Сигизмунд нырнул за него, и на секунду головорезы потеряли добычу из виду. Парень схватил металлический прут, который ранее прислонил к пилону. Когда первый Король Трупов появился перед ним, мчась со всех ног, Сигизмунд ткнул его штырём в горло, прямо под маску. Потом беглец ударил юного бандита кончиком металлического прута в грудь, после чего размахнулся, целясь в лицо. Грубая маска превратилась в месиво из кожи и костей, и головорез упал под перестук костяных амулетов. Он захрипел, булькая кровью сквозь разбитые зубы. Сигизмунд услышал, как сообщница юноши бежит по крыше. Сбитый с ног Король Трупов приподнялся, сжимая изогнутый клинок. Сигизмунд с силой опустил на него прут и поднял оружие как раз вовремя, чтобы дать отпор второй убийце, обогнувшей столб. К мальчику устремился сверкнувший клинок, тоже изогнутый, — отшлифованный кусок металлолома с рукоятью, обмотанной сине-зелёным пласте-ком и человеческими волосами. Удар вышел быстрым, но Сигизмунд уже замахивался прутом, и бандитка не успела увернуться. Металлический штырь врезался девушке в предплечье, и она пошатнулась, вскрикнув. Её рука повисла плетью. Тут же мелькнул второй нож, и мальчик отдёрнулся. Придя в себя, бандитка кинулась на него, ругаясь, коля и рубя. Сигизмунд слышал от кого-то из других сирот, что бой считается искусством, что воины, сражающиеся где-то далеко, знают, как применять клинки и ружья, даже бить кулаками и пинать, чтобы убивать и выживать. Он подбежал понятия не имел, правда ли это, ведь здесь, в бродячих лагерях, всё «искусство» состояло в том, чтобы последним остаться на ногах. Остриё клинка полоснуло по его левому предплечью. Вслед за резкой болью мальчика пронзил шок, с которым внезапно появились слабость в ногах и лёгкость в животе. Потом нахлынула тошнота. Ножи снова метнулись вперёд. Сигизмунд ударил прутом по закрытому лицу. Бандитка рухнула, из-под маски потекла кровь. Мальчик почувствовал, что у него дрожат руки. По крыше застучали ещё несколько бегущих ног, крики усилились. Ему нужно двигаться. Их много, не меньше двадцати, а то и больше. Слишком много. Они снова вышли на охоту, как будто разбуженные надвигающейся грозой. Слишком много, чтобы дать отпор всем сразу. Он усвоил это с тех пор, как впервые вступил в бой. В той стычке Сигизмунд каким-то образом взял верх, уложил нескольких в кровавую пыль. Прочие сбежали, осознав, что такая цена за шкуру нескольких сирот чересчур высока для них. С тех пор банды приходили за ними снова и снова: Королевы Аида с гривами из волос мертвецов, Кровавые Призраки в грубых доспехах, вымазанных красной краской, и Похитители Дыхания, чьи безъязыкие рты издавали дребезжащие хрипы. Большинство головорезов были подростками немногим старше Сигизмунда, но с каждой зимой их как будто становилось больше, и они всегда возвращались. Он твёрдо усвоил: отпор нужно давать не всем сразу, а каждому по отдельности. Подбежав к краю крыши, прыгнулон спрыгнул, приземлился в пыль, присел, перекатился и снова побежалпомчался. Кровь стекала по По левой рукестекала кровь, вес металлического прута давил на а правуюоттягивал тяжёлый металлический прут. Его грудь, Мальчику казалось, вот-вот взорвётсячто его грудь сейчас лопнет. Он нырнул в полуразрушенный проход между двумя лачугами. Бегущие шаги сотрясали панели крыши Крыши над ним и позади негосотрясались под ногами бегущих бандитов.
— Вернись, малыш!
— Теперь ты наш! — прорычал бандит.
В охристо-железном небе прогремел гром. Язычок молнии ударил в Молния словно бы лизнула одного из электрических змеев. Вспышка света взорвалась в глазах заполнила всё поле зрения Сигизмунда. Он пошатнулся. Прут выпал из руки. Он и выронил прут, ничего не мог видетьвидя. Мир стал белым, с плясавшими неоновыми призракамив нём плясали неоновые фантомы. Рядом послышались крики: судя по звуку, звук того, как кто-то нёсся к нему. Он Мальчик отпрыгнул назад почти слишком поздно, едва не опоздав. Острый наконечник вонзился в плоть левого плеча. Боль пронзила прошила его насквозь.
— Боги смерти идут! — раздался голос совсем рядом с ним. — Они пришли выбирать! Они пришли, чтобы дать нам вечную жизнь!
Он выскользнул вытащил из стены лачуги как доску, которую ослабил в прошлый раз в тот момент. Все эти элементы: маршрут, по которому он бежал, а затем повернулся, когда запертая им дверь поддалась. Он побежал. Белый туман на периферии зрения расползался. Над ним грозовые тучи сверкали молниями. Земля пошла под уклон. Он наполовину сбежалчтобы драться; прут вместо засова; запасное оружие для себя — всё это он подготовил, наполовину скатился собираясь давать отпор головорезам по ней. За спиной раздались крики Королей Трупов и исчезли в барабанной дроби дождя и раскатах громаодному, на своих условиях. Он обернулсяБандиты, увидел одного на крышахкоторые приходили последние несколько раз, затем двухотступали уже после того, затем трёхкак лишь двое-трое из них падали в пыль, большеобливаясь кровью, большено сегодня вечером всё изменилось. Возможно, чем он когда-либо видел на охотепричина в буре или же Короли Трупов решили любой ценой покончить с ним и остальными. Всё шло совсем Так или иначе, они не так, как раньшесдавались.
Внезапно его окружил яркий свет, льющийся с неба. Пригнувшись, Сигизмунд не стал ждать: он посмотрел вверх. Какой-то силуэт повернулся в воздухе над ним. Он и бросился бежать, ноги раньше видел летающие машины. Иногда они скользили в пыливышине, когда она превратилась в грязьи за их крыльями протягивались белые следы. Вверху летающая машина двигалась по небуПорой они летели ниже, луч её света метался по крышам лачуги мальчик слышал шум взрыхляемого ими воздуха. Сигизмунд добрался до переулка и нырнул в негоОдни выглядели как серые дротики, а другие — так, будто их сделали люди, услышавкоторые знали истории о птицах, как крики Королей Трупов изменили высотуно никогда их не видели. Они приближалисьвсегда представлялись далёкими творениями иного мира, и ему нужно было добраться раньше них до единственной семьи, которую он знал в своей жизнине запачканными пылью.
Эта машина находилась ближе, чем любая из виденных им раньше. Дождевая вода струилась с её угловатого корпуса и крыльев. По бокам вырывались конусы бело-синего огня. Они издавали звук, от которого плоть Сигизмунда дрожала до костей. Сквозь запах ливня он чувствовал вонь сжигаемого топлива. На носу и кончиках крыльев самолёта подёргивались орудийные установки. Обшивка выглядела тёмной под небом, затянутым тучами. Из брюха машины исходило сияние: на секунду оно задержалось на Сигизмунде, затем ринулось к крышам и озарило их. Стоящие там Короли Трупов подняли головы и завыли.
Мальчик не стал ждать. Он развернулся и побежал, поскальзываясь в пыли, которая превращалась в грязь. Летающая машина сместилась в небе, луч её света метался по крышам лачуг. Добравшись до какого-то переулка и нырнув туда, Сигизмунд услышал, что крики Королей Трупов зазвучали более пронзительно. Бандиты приближались, и ему нужно было раньше них попасть к тем единственным людям, которые заменяли ему семью.
— Что происходит? Выключите свет, — спросила Йель, вставая с увенчанным лезвием шестом в рукахвелел он.
— Короли Трупов приближаютсяЧто происходит? — спросила Йель, — ответил он. — Их очень много. Мы должны уходить и уходить прямо сейчасвставая.
— У тебя кровьКороли Трупов идут, — ответил он. — Их очень много. Мы должны уходить, прямо сейчас. — Не спеши, — спокойно произнесла Йель, ровно глядя на него. Сигизмунд вдруг почувствовал, что его бьёт дрожь. Боль, изнеможение и страх сотрясали его, как энергия — сказал генераторную катушку перед взрывом. Йель спокойно ждала и смотрела на него, не мигая. Младшие дети в пещере, озарённой светильником из ветоши, взирали на них широко раскрытыми глазами. Он чувствовал их напряжение — то обострённое чутьё, которое так долго помогало им выжить в землях, что пожирали одиноких и пропащих. Они все ожидающе смотрели на него, на Йель и на Коробана, троих старших ребят. Сделав над собой усилие, Сигизмунд задышал реже и приструнил инстинкты, призывавшие его вопить и бежать. Коробан, подходя подошёл к ним с Йель и кивая дёрнул подбородком, указывая на его левую руку Сигизмунда. — У тебя кровь.
— Одна из них зацепила меня, — ответил он.
— Мне следовало пойти Зря я не пошёл с тобой, — сказал Коробан.
— Ты недостаточно быстр, — возразил Сигизмунд.
— Ты тоже, — сказал Коробан. Сигизмунд почти улыбнулся. Коробан был крупнее его, такой : такого же высокийроста, но толще в конечностяхс более мускулистыми руками и ногами. Он пришёл из одного из каких-то техновладений на юге, и у него по-прежнему были остатки рабских разъёмов в его позвоночнике и черепесохранились остатки кандальных разъёмов. Что бы с ним ни случилось, он выбрался один в одиночку и добрался дошёл до ИонитаИонуса. Не быстрыйНебыстрый, но сильный. Он уже проломил черепа трём бандамголоворезам из трёх банд, которые решилирешивших, что хотят снять им нужно мясо с его костей, но он был слишком медлителен ему всё равно не хватало проворства для драк набегуна бегу, которые вёл Сигизмунд. Они договорились об этом оба признали это после того, как оба чуть не погибли. Поэтому Вот почему Сигизмунд уводил охотников в танце, а остальные держали оборону, имея что давало им наилучшие шансы выжить, если он потерпит неудачу. Это И это тоже работало. До — до сих пор.
— Дорога на север открыта? — спросила Йель.
Сигизмунд покачал головой и моргнул. Удары молота Приступы боли и тошноты прокатывались внутри обрушивались на его черепачереп, как удары молота.
— Я не знаю. Есть и летающие машины. Они пришли с бурей.
— Летающие машины?
— Проходят Зависают низко. Обводят землю прожекторами, как будто наблюдают. Они вооружены. — Война пришла сюда, — сказал Коробан.
— Война началасьМы идём на запад, — сказал Коробанпроизнесла Йель.
— Мы идём на западЭто в сторону гор, — сказала Йельзаметил Сигизмунд.
— Их будет меньше, — сказала Йель. — Если они охотятся, то не будут следить за своим домомсвоей землёй. И А если война началась, я предпочту рискнуть то уж лучше в пещерах призраковс призраками, чем здесь, внизу.
Сигизмунд не ответилпромолчал.
— Ты знаешь, что я права, — сказала через несколько секунд спустя добавила Йель.
— Куда мы идём? — спросил Сив. Мальчик был новичком. Они нашли его, когда он шёл в одиночестве по одной из пыльных тропинок на юг. Он сжимал кусок пергамента, который отказывался выпускать из рук, и ни он, ни кто-либо другой не могли прочесть. Ни слёз тогда, ни слёз сейчас, просто спокойствие, которое пришло от знания, что ничего из того, что есть здесь и сейчас, не будет в следующий момент. Сигизмунд знал этот взгляд. У него был такой же.
— Вам нужно уходить прямо сейчасВы идёте туда, где безопаснее, чем здесь, — сказал он. — Я не знаю, насколько они близко или как долго я смогу их отвлекатьвыдержав взор Сива, после чего снова посмотрел на Йель и Коробана.
— Идём с нами. — Коробан положил руку на плечо товарищу, останавливая его. — Они убьют тебя. Сигизмунд оглянулся на Коробананего, затем на Йель и снова вновь на других сирот кочующих беспризорников бродячих лагерей, которые продолжали слушать . Дети по-прежнему слушали и наблюдатьнаблюдали. Он подумал о Тере, старшей из сиротв ту пору, когда он Сигизмунд был маленьким. В воспоминаниях он увиделпамяти всплыла картина того, как она прикоснулась прикасается лбом к куску металла, который называла оружием, и вышла выходит навстречу убийцам в зазубренных коронах. Она встала Тера дала отпор и больше не вернулась, но он и другие остались живыребята выжили.
— Я остаюсь, — сказал он.
Коробан покачал головой, но Сигизмунд уже пробирался обратно по расщелине через расщелину в скале, таща здоровой рукой подтаскивая за собой металлический прут здоровой рукой.
Он нашёл первого Короля Трупов всего в двухстах шагах от трещины. Осматриваясь по сторонам, бандит двигался по открытому участку земли, что превращалась в болото. Головорез не видел Сигизмунда, пока тот не оказался на расстоянии вытянутой руки. Король Трупов отпрянул, но металлический прут врезался ему в плечо, а затем в ноги. Когда он упал, с досок, служивших крышей лачуги, посыпались брызги. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз. Бандит переломал себе кости и корчился, пытаясь пошевелиться. Встав над ним, мальчик посмотрел в небо. Вдалеке он увидел свет одной из летающих машин. Затем ослепительно яркая молния пронзила подбрюшье облаков, окрасив мир в серебристый цвет. Дождь лил потоками. Капли расплёскивались в море грязи у ног Сигизмунда.
Растянувшийся у его ног бандит закричал — Я здесь! — крикнул онто ли предостерегал кого-то, то ли вопил от боли. Сигизмунд увидел, когда грохот грома затихчто к краю крыши рядом с открытой площадкой подходит человек в маске. — Если я нужен вашим мёртвым королямК нему присоединился другой, затем третий, тогда приходите потом целая толпа принялась спрыгивать и справьтесь со мной!соскакивать вниз. Головорезы не бросились на него, а осторожно рассредоточились неровным полумесяцем.
— Посмотри на себя, ! — крикнул рявкнул Король Трупов. — Ты причинил боль многим из нас, но мы не можем умереть. Мы правим смертью, и теперь ты наш, малыш.
Главарь медленно шагнул вперёд, дубина покоилась положив дубину на плечо. На боку у него на плече, болтался длинный клинок болтался на боку:.
— Мы найдём и твоих Твоих друзей тоженайдём. Мы знаем, что они сбежали. Мы найдём отыщем их. Кое-кто, возможно, захочет принять у нас корону, а? Жить как короли...
Вспыхнула молния, и Король Трупов бросился вперёд. Дубина закружилась, вращая булавой. Сигизмунд едва успел отпрыгнуть за пределы досягаемости. Высокий главарь наполовину споткнулся запнулся о своего товарища, по-прежнему лежавшего валявшегося в грязи там, где его сбил Сигизмундуложил мальчик. Сигизмунд вскинул Вскинув над головой металлический прут над головой и , Сигизмунд опустил егооружие. Противник нырнул назад Головорез пригнулся, отскочил и взмахнул клинкомпо дуге, прочертив рассекающую дугу, которая просвистела в воздухе. Толпа за пеленой дождя казалась размытым пятном из размазанных корон и масоксо свистом рассекая воздух.
Король Трупов отступил, чтобы размахнуться. Сигизмунд чуть ткнул прутом вперёд. Выпад получился не упал от инерции ударасильным, но быстрым, и штырь пробил маску главаря. В ушах стоял звонСиний пластек разлетелся вдребезги. Полумесяц Королей Трупов казался неподвижнымБандит пошатнулся, и Сигизмунд, дёрнув оружие к себе, застывшимизо всех сил ударил врага. Вожак попробовал закрыться рукой, когда мгновение переместилось из прошлого но прут со свистом врезался ему в будущеевисок. Сигизмунд почувствовалГрубая корона сломалась, и главарь повалился наземь, как дыхание втягивается а его кровь брызнула в лёгкие. Мгновение слилось во взорвавшуюся секунду падавших на землю капель дождягрязь, смешиваясь с дождём.
— Зачем? — выдохнул Сигизмунд воткнул прут в землю и заставил себя встать рядом с другом, когда Короли Трупов бросились в атаку. Лезвие прочертило красную линию на плече Коробана. Сигизмунд прижался к спине более крупного подростка и направил оружие в лицо ближайшему бандиту. Коробан бил снова и снова, и ещё двое упали. Лица в масках теперь кружили вокруг. Они хотели убивать, хотели кости этих сирот, которые сопротивлялись им. Всё, что им нужно было сделать, это подождать и позволить усталости взять своё. Сигизмунд знал, что так всегда было с жестокостью — не нужно жертвовать или бороться; нужно только быть терпеливым.
— Ты должен был..Пришёл, чтобы найти тебя, — сказал Коробан. — начал СигизмундНе мог допустить, с трудом переводя дыхание. — Ты должен был остаться с остальнымичтобы ты всё один провернул.
Воткнув прут в землю, Сигизмунд заставил себя встать рядом с другом, когда Короли Трупов понеслись в атаку. Чей-то клинок прочертил красную линию на плече Коробана. Прижавшись к спине более крупного товарища, мальчик взмахнул оружием и попал в лицо ближайшему бандиту. Коробан бил снова и снова. Ещё двое упали. Лица в масках теперь кружили вокруг. Они хотели убить, хотели заполучить кости этих сирот, которые сопротивлялись им. Бандитам требовалось лишь подождать, позволить усталости взять своё. Сигизмунд знал, что жестокие всегда поступают так, ведь им не нужно ни жертвовать, ни бороться. Им надо просто потерпеть. — Зря ты... — начал Сигизмунд, с трудом переводя дыхание. — Зря ты не остался с другими. — Нет. , — Вот только и всё, что сказал ответил Коробан. Сигизмунд заметил рябь в кругу кольце бандитоврябь, когда мышцы напряглисьшевеление напрягшихся мышц. — Ты достаточно слишком много раз защищал нас в одиночку.
Бандит с парой зазубренных ножей прыгнул вперёд.
Король Трупов развалился на куски.
Коробан по-прежнему кричал, его тело сотрясалосьтак, как будто сквозь словно через него проходил штормовой пропускали зарядвсей грозы. Сигизмунд почувствовал, как внутри него что-то сдвинулось, что-то, что позволило ему пошевелить изменилось — он снова мог двигать руками и ногами. Он Мальчик схватил Коробана друга за предплечье.
— Беги! — крикнул он. Взгляд Коробана был прикован к гиганту в буреКоробан смотрел только на гиганта посреди бури. Сигизмунд снова дёрнул его за руку. — Беги! Иди за остальными Догони остальных и продолжай бежатьбеги дальше!
Взгляд Коробана стал осмысленным.
— Ты... — начал он.
— Я не могу бежать. Ему нужна чья-то жизнь. Я выстою. Ты А ты беги, — беги и сохрани спасай жизнь остальнымдругим.
— Ты не можешь...
— Иди! — крикнул Сигизмунд и оттолкнул рослого юношу. Коробан едва пошевелился, но его взгляд встретился со взглядом Сигизмунда, и он кивнул; а затем побежал, оставляя за собой следы крови в грязи.
— Мы пришли за тобой, — произнесла она.
''— Вы не хотели быть воином легионов? — спросил Восс.''
''— Вы не хотели быть воином легионов? — спросил Фосс. Он оторвал Оторвав взгляд от инфопланшета и , он посмотрел на Лорда главного Храмовника.''
''— Нет, — ответил Сигизмунд.''
''— Нет.''
''— Было много такихВ раннюю пору Крестового похода завербовали многих, кто, как и вы, завербованных в первые дни Крестового похода, не знавшихзнали, кем они станут.''
''— ЗабранныхЗабрали, — сказал Сигизмунд. — Нас не завербовали. Нас забрали.''
''Фосс моргнулМоргнув, Восс кивнул и сделал пометкучто-то пометил для себя. Он обнаружил, с облегчением обнаруживчто испытал облегчение, что снова смотрит когда вновь опустил глаза на зелёный шрифттекст, светившийся светящийся на экране инфопланшета. Он Ранее Соломон творил по ходу разговора— торопливо делал примечания, делая быстрые заметки, набрасывая набрасывал варианты построения сюжета или реализации повествования. Но какого повествования? Если честно, он ожидал чего-то меньшего. Возможно, может быть, чегокакого-то прямого и грубого в ответ ответа на свой вопрос. Это же было… Это было странноА это... Нечто странное. То, что излагал Сигизмунд, эти замечания говорилось не были сказаны для иллюстрации того, чтобы проиллюстрировать или обоснования ответаобосновать некий ответ. И они Но темы он выбирал не были случайными — он случайно, это Восс уже мог это сказатьпонял. ТоЛетописцу сообщали именно то, что он получалтребовалось, было точным — как будто Лорд главный Храмовник излагал преподавал ему урок , описывая по кусочку одной связи с прошлым за раз. Это больше напоминало не было похоже на оправдание. Это было похоже на путешествиеподкрепление своей позиции, а личное странствие.''
''— Вы Когда вас забрали, вы не знали, что это было происходит и кем вы станете, когда вас забрали. Если А если бы вы знали, пошли бы вы добровольно?''
''— Нет, — сказал произнёс Сигизмунд''.
== ДВА ГЛАВА ВТОРАЯ==
Позже он будет помнить только сны. Они подняли его в небо. Он пытался сопротивляться, но гиганты в сером затащили его в пасть летающей машины, когда она зависла низко над землёй. Затем белый туман на периферии зрения, который появился с тех пор, как его порезали на крыше, заволок взгляд, и мир выскользнул из рук прежде, чем он смог удержать его.
— Почему ты ушёл?
Колонна фигур остановиласьсозданий перед ним застыла.
— Ты сказал, что помешаешь им найти нас, — сказала фигура перед нимсказал его сосед спереди. Она Существо по-прежнему не смотрела смотрело на негомальчика. Голос изменилсяТеперь звучал другой голос. ТераЧей, Теры? КтоКого-то ещё? Увенчанная короной голова фигуры опустиласьСоздание в короне опустило голову и ссутулилось, его плечи ссутулились и затряслись. — Почему ты ушёл?
— Они пришли за тобой, но ты ушёлисчез, — сказал произнёс голос, а затем фигуры создания в белых лохмотьях оказались не , стоявшие колонной перед ниммальчиком, а вокруг него, с красных рук капаловдруг окружили его со всех сторон. Их руки сочились алой влагой, и они смотрели на него лицами, вырванными из срезанными с плоти прошлого: . Тера, Сив, Йель и , все остальные. — Вместо этого Тогда они забрали нас.
Мальчик проснулся.
Он проснулсяпопытался встать, попробовал дотянуться до оружия. Конечности не двигались. Пару секунд он напрягал силы, потом заметил, что его руки, туловище и ноги стянуты ремнями. Он замер, чувствуя спиной какой-то изогнутый лист металла. Из его рук и шеи торчали иглы, к которым тянулись трубки. В комнате, где он лежал, гудели машины. Люди в глянцево-серых комбинезонах и выпуклых шлемах ходили между рядами экранов. В воздухе стоял запах химикатов, густой и чужеродный.
— Воттак... — сказала она. — Хорошо… Хорошо... Немедленная, агрессивная бойцовская реакциятипа «биться», но затем переход к ситуационной осведомлённости анализу обстановки и оценке угрозы. Превосходный инстинктивный биоэмоциональный контрольна инстинктивном уровне.
Она наклонилась ближе. Изящная механическая рука из хромированного металла отделилась от выдвинулась из её плеча и поднесла толстую линзу к правому глазу.
— Сенсорная реакция хорошая. Незначительное или полное отсутствие повреждения Повреждения нервной системы в результате химической капельной комыотсутствуют или незначительны. Ты помнишь, как сюда попал?
Её губы дрогнули.
— Движение Движения глаз и расширение зрачка указывают на когнитивную памятькогнитивное вспоминание, но отрицательную реакцию на команду. Этого следовало ожидать. — Она наклонилась немного ближе. Сигизмунд уловил неопределённый кисло-сладкий запах её дыхания, что-то сладкое и кислое, что навело наводящий на мысль мысли о горящем пластеке и мусоре. — Мы немного подлечили тебя — : обычная обработка ран, кровоостанавливающие кроветворные вливания. Даже небольшая питательная добавка. Дали тебе шанс боротьсяна успех. Нельзя допустить, чтобы мясо попало в мясорубку уже сломаннымперемолотым.
Она отступила, по-прежнему улыбаясь. Рука, державшая линзу у её правого глаза, откинулась на плечо.
— Переместите Переведите его на оценкув отделение оценки. Предварительные физиологические По физиологическим и поведенческие показатели оцениваются как поведенческим факторам — предварительно седьмая категория. Кроме того, отмечено несоответствующее поведениеотмечена неготовность соглашаться.
— Да, — сказала она, — определённо седьмая категория.
— Попробуешь вырвать это, и заберёшь Вырвешь только вместе с ним большую часть своего большей частью горла, — сказала предупредила женщина. — После этого не потребуется много времени, чтобы истечь А потом быстро истечёшь кровью.
Сигизмунд виделувидел, что помещение простиралось по простирается в обе стороны от того места, где он висел на раме. Рамы Держатели справа были пустыпустовали, но на тех, что находились слева были заполнены телами, лежали тела. Некоторые двигалисьОдни шевелились, дрожали содрогаясь или напрягались напрягаясь в удерживавших их ремнях; , другие лежали неподвижно , с закрытыми глазами, не двигались. У К рукам большинства в руках были из них подходили трубки.
Женщина направилась к следующей раме. Её обитатель не шевелилсяПодросток на ней лежал неподвижно, его глаза были закрытысмежив веки. Женщина Незнакомка нажала на несколько кнопок на раме, и протянувшиеся тянущиеся к его рукам подростка трубки дёрнулись, когда : по ним толчками потекла молочно-белая жидкость запульсировала через них. Глаза юноши открылись. Женщина сжала поджала губы, затем широко раздвинула ему веки. Хромированная рука соскользнула с плеча, чтобы поместить объектив выдвинувшись над плечом, вновь поместила линзу перед её глазомхозяйки. Отойдя на шаг, когда она широко распахнула веки юноши. Она отступила, что-то прошипела сквозь зубы и, не оглядываясь, протянула руку. Фигура Человек в куполообразном шлеме вложила вложил ей в её ладонь какой-то толстый цилиндр.
— Отметить неспособность правильной отсутствие надлежащей реакции на химические вливания, — сказала она и , после чего прижала цилиндр к голове подростка. Раздался влажный глухой удар, и глаза закрылись. Женщина отступила, свежие ярко-красные пятна появились на её рукаве рядом с более тёмными и сухими.
— Немедленная агрессивная реакция не уменьшается, отметить вероятность двенадцатого типа...
Его оставили бросили на полу в металлическом помещении. Он подтянулся и попытался Приподнявшись, он попробовал добраться до двери, прежде чем она захлопнетсяпока её не захлопнули. Руки Онемевшие руки и ноги по-прежнему были онемевшими и медленнымидвигались медленно, и замки с лязгом встали на местозащёлкнулись в тот же миг, когда его кулак как Сигизмунд ударил кулаком по потёртому металлу двериисцарапанной стальной створке. Он прислонился к ней лбом, задыхаясь.
— Свет солнца, что они нашли на этот раз?
— Нервный, — заметил тот, кто говорил раньше. Он был высоким, высокий подросток с гладкой кожей и ровными мышцаминад тугими мускулами. Серебристо-синие волосы ниспадали на правую сторону узкого лица. Его левую Левую щёку пересекал аккуратный шрам. Глаза были зелёными и проницательнымиЗелёные глаза смотрели проницательно, а улыбка улыбку на его губах напомнила Сигизмунду кошачью Сигизмунд про себя сравнил с оскаленными зубамиоскалом фелинида, показывающего зубы. — Ты понимаешь речь, дикий мальчик?
Не отвечая, Сигизмунд не ответил. Его взгляд переместился на остальных оглядел других подростков. Они не выглядели единымиказались сплочёнными, но все они выглядели опаснымикаждый из них представлял опасность. Возможность внезапного Угроза внезапной вспышки насилия исходила от них, как тепло от огня. Он чувствовалМальчик почувствовал, как проходит онемение в мышцах проходит, рассеивается муть в голове проясняется. Была Сигизмунд испытывал боль, но это не имело значения. Он сможет сражатьсядраться, если потребуется.
— Ты умеешь разговаривать? — едко усмехнулся юноша со шрамом, по-прежнему улыбаясь.
— Прекрати. — Один из подростков на краю комнаты. Он был крупным, с длинными конечностями. Яркие синие татуировки зверей, наполовину кошачьих, наполовину орлов, усеивали его тёмно-коричневую кожу.
Это произнёс один из подростков на краю комнаты — Просто смотрюкрупный, что это за последний соискательс длинными руками и ногами. — Юноша со шрамом и серебристоЕго тёмно-коричневую кожу усеивали ярко-синими волосами пожал плечамисиние татуировки в виде зверей, всё ещё глядя на Сигизмунда. — Знаешь, это ''соревнование''. Не все пройдут через каких-то, что будет дальше. Не все ''переживут'' то, что будет дальшегибридов кошачьих с орлами.
— И ты справишься? Просто смотрю, что тут за последний соперник. — спросил другой подросток с кислотными клеймами на предплечьях и выкрашенной в зелёный цвет щетиной на голове. Юноша со шрамом снова и серебристо-синими волосами пожал плечами, всё ещё глядя на Сигизмунда. — Это же ''соперничество'', знаешь ли. Не все пройдут через то, что будет дальше. Не все ''переживут'' то, что будет дальше.
— Это не подлежит сомнению. Вопрос в том, ''кто из вас'' справитсяА ты справишься? — Несколько человек посмотрели на него. — Кто из вас вообще знаетспросил другой подросток, что происходит? Держу пари, что дикий мальчик имеет об этом меньше представления, чем о том, как не испражняться с кислотными клеймами на пол. Мы здесь ради легионов нового Императора. Нас сортируют, анализируют, классифицируют предплечьях и оценивают. Если мы пройдёмочень коротко стриженными волосами, мы будем переделаны, переродимся. Потерпишь неудачу, и ты даже не станешь пятном крови на ботинкевыкрашенными в зелёный цвет.
— Я был отдан ради этогоБез вопросов. Я А вот в чём вопрос, так это в том, кто ''из вас'' справится? — подарок моей семьи новому ИмпериумуНесколько человек посмотрели на него. — Кто из вас вообще знает, что происходит? Готов поспорить, дикому мальчику известно об этом даже меньше, чем о том, что испражняться на пол некультурно. Мы здесь, так как нужны легионам нового Императора. Нас сортируют, анализируют, классифицируют и оценивают. Если мы пройдём, то будем переделаны, переродимся. Потерпишь неудачу, и от тебя даже пятна крови на ботинке не останется.
— Отличный способ избавиться от мусораИ ты этого хочешь, высокородный? — сказал тот, что со шрамами от ожогов, подняв голову. Его глаза были бледно-серыми, а кожа пепельно-белой, как могильная пыль. Несколько подростков рассмеялись. Высокородный спросил юноша открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервалис синими татуировками. — Ты боишься, высокородный? Вот почему ты так много болтаешь? Я имею в виду, ты выглядишь как положено, но что это у тебя на лице? Это должно изображать шрам от лезвия?
— Ты сливной бачок, Меня добровольно включили в процесс. Я — прорычал юноша со шрамом и шагнул вперёд. Сигизмунд заметил, как напряглись мышцы на спине, готовые толкнуть его вперёд. Тот, что с кислотными клеймами, по-прежнему сидел на полу, положив руки на колени ладонями внизподарок моей семьи новому Империуму.
— Твоя семья заплатила за тоОтличный способ выбросить мусор, чтобы тебя порезали— заметил подросток со шрамами от ожогов, а? Маленький знак войны, который можно носить с красивым украшениемподняв голову. Было больно? Ты плакал?
Темнокожий подросток с яркими татуировками подошёл к телу, наклонился и изучил заточку, по-прежнему торчавшую из-под рёбер мёртвого юноши. Посмотрев на высокородного, парень заговорил:
— Он собирался выпустить тебе кишки. Вынудил тебя напасть. Ты бы свалился на пол и захлебнулся своей кровью. Я даже не заметил, что у него шило. Кто-нибудь видел?
— ''Если найдёшь дверь и войдёшь до того, как отключат свет, то поешь''Святая вода утраченных рек, шустро ты его. — прокричал гулкий голос из парившей мешанины сенсорных линз и вокс-передатчиков. Сигизмунд поднял головупромолчал, но плававшая штука уже поднималась в воздухотвернулся. Затем некоторые из остальных побежали вперёд— Похоже, высокородный, ты в узкие проходы. Секунду спустя Сигизмунд услышал поблизости звериный вой и тоже бросился бежатьдолгу перед диким мальчиком за то, что ещё дышишь.
— Большинство измерений ''Если найдёте дверь и оценок подтверждают первоначальную классификацию к седьмому типувойдёте до того, как отключат свет, то поедите!'' — ответил мужчинапрокричал гулкий голос из парящей наверху громадины, скопления сенсорных линз и вокс-передатчиков.
Затем снова начались попытки убить его. Его пробовали измотать — заставляли мчаться через промежутки между грудами обломков и каменными шпилями. Он беспрерывно бежал, преследуемый какофонией криков и воя, снова и снова, безо всякой цели или надежды на отдых, под шоковыми дубинками людей в шлемах с забралами. Одни ребята надломились и рухнули, будучи не в силах продолжать. Другие повернули и кинулись обратно по своим следам. Сигизмунд не видел, что с ними случилось.
Ночи и дни слились воедино. Он просыпался сначала в камере, такой маленькой, что не мог вытянуться там, когда лежал, затем в гулком зале, где сиял яркий свет, ослеплявший мальчика всякий раз, когда он открывал глаза. Из решёток динамиков монотонно звучали наборы чисел. После окончания погони кто-то выкрикивал ему комбинацию слов. Первые два раза он не ответил.
— Большинство измерений и анализов подкрепляют первоначальную классификацию, седьмой тип, — ответил мужчина.
— А измерения, которые не подтверждают это? — спросила Смерть, глядя только на Сигизмунда.
— ''Боги смерти идут!'' Приемлемо, — прозвучал в памяти голос Короля Труповсказала Смерть после долгого молчания. — ''Они пришли выбирать! Они пришли, чтобы дать нам вечную жизнь!''
«Боги смерти идут! — Матриарх Гелиоса..прозвучал в памяти голос Короля Трупов. — прорычал гигант в серомОни пришли выбирать! Они пришли, но женщина по имени Андромеда шагнула вперёд.чтобы дать нам вечную жизнь!''»''
— У меня есть выбор? Отпусти его, — спросил онпроизнёс женский голос. Хватка на шее Сигизмунда не ослабла. — Истинного согласия не достичь угрозой. Отпусти его.
— Кем я стану? Ты познал страдания, — спросил онсказала она, и Сигизмунд с удивлением услышал в её голосе нотку сочувствия.
Он понял, что лицо женщины — Как ты думаешьмаска, кем ты станешь? — сказала онарезные веки на которой смежены, будто в безмятежном сне.
— Одним из нихЯ это вижу, — сказал онпродолжила она. — Мне жаль, но сейчас тебя снова ждёт боль, а потом ещё, и ещё... — Женщина кивнула. — Среди вас не место ласковым детям, кивнув в сторону гигантаи ваше перерождение не станет ласковым. За это я тоже прошу прощения.
— Я не знаюНеласковые отпрыски для последних дней эпохи невежества. По крайней мере, что это значиттак говорит Повелитель Терры, и в том надежда, наделяющая боль смыслом. — сказал онОпустив руку, она отвернулась и поплыла к круглому каменному столу.— Как тебя зовут, сын Терры?
— Достойный страх, Старое имя... Я — Гелиоса. — заметила онаОна указала на другую женщину в серых одеяниях. — Я не могу сказатьА это моя дочь Андромеда, что ты не станешь такимшестнадцатая, но я могу сказать тебекто даёт жизнь такому прозванию. Старые имена. Мы все носители истории, что это не сделает тебя темСигизмунд, чего ты боишьсяне знал? Каждая жизнь переносит прошлое в будущее. Или сделаетВо всех людях есть некая общая первооснова, или ты станешь чемкоторая стремится выразить себя. В ком-то большим, или станешь ничем, это будет так, как должно бытьона вообще не получает возможности проявиться. Других она переделывает.
— Мы собираемся сделать с тобой нечто ужасное, Сигизмунд взглянул на гиганта. Многие, а затем забрался на столесли точнее, большинство из тех, кто подвергаются такому преображению, не выживают. Камень холодил спину. Он посмотрел на висевшие над ним лезвия. ЧтоВозможно, не удастся и ''тебе'', хотя что-то обвилось вокруг его рук и ногподсказывает мне, что ты этого не допустишь, если сможешь, а я, со своей стороны, надеюсь, крепко сжимаячто ты справишься. Он услышалЯ совершаю обряды лишь над немногими из претендентов, как потекла водакоторых приводят сюда, но проведу ритуал над тобой. Над ним щёлкнули серебряные паучьи конечностиЕсли ты позволишь.
— Мы начинаем, — сказала Матриарх Гелиоса. Сигизмунд кивнул.. — зарычал гигант в сером, однако женщина по имени Андромеда шагнула вперёд и лезвия мелькнули внизперебила его.
— Будет так, как желает матриарх. Выберет он сам, а ты умолкнешь, если только тебе не хочется, чтобы мы прекратили создавать тебе подобных.
Великан покачал головой, но больше ничего не сказал. В его молчании сквозил гнев.
— Жив, в этом нет сомнений, У меня есть выбор? — раздался голосспросил он.
— Интересно, он заговорит или это придёт позжеКем я стану?
— Гипнотическое оцепенениеОдним из них, — сказал тотон, что с худым лицом. — Они погрузили его на долгое времядёрнув подбородком в сторону гиганта.
— ПолагаюЕсли ты переживёшь этот процесс, что весь путь от Солярто да, ты станешь одним из них — сказал тот, что улыбалсяодним из Легионес Астартес Императора Терры.
— ...испытуемых теряют всю идентичностьА какой возможный ответ пугает тебя, сформированную до гипновливания. — Сигизмунд закончил фразу.?
— Что жСущество тьмы, это подтверждает, что они пичкают нам одно и тоже, — сказал претендент с улыбкой и шрамомпосланное охотиться на живых.
— Я СигизмундДостойный страх, — сказал онзаметила она. — Не обещаю, что ты вообще не станешь таким, но могу сказать, что ''обряд'' не превратит тебя в то, чего ты боишься. Если это всё же случится, значит, так суждено — ты станешь или чем-то большим, глядя на другие лицаили ничем.
Взглянув на гиганта, Сигизмунд забрался под устройство. Камень холодил спину. Он посмотрел на висевшие над ним лезвия. Что-то обвилось вокруг его рук и ног, крепко стянуло их. Мальчик услышал, как потекла вода. Вверху защёлкали серебристые паучьи лапы.
— Мы начинаем, — сказала Гелиоса.
— ''Конец''. — Голос прогремел по коридорамИнтересно, отражаясь от вокс-решёток и громкоговорителей.он заговорит, или это придёт позже?
— ''Учения приостановлены. Вы проиграли''Гипнопотрясение, — прогремел вокс-голоссказал тот, что с худым лицом. — ''Вы начнёте снова через семнадцать минут. Вернитесь к исходной точке''Его погрузили на долгое время.
Сигизмунд не ответил, но почувствовал, что их слова связались в его мыслях со сведениями, о наличии которых он даже не подозревал.
«Гипновливание знаний, также называемое гипновоспитанием или гипнообработкой, — процедура, посредством которой субъект, подготовленный с применением соответствующих химических препаратов, усваивает фундаментальные знания в ходе неактивного процесса. Показатель смертности среди испытуемых — двадцать три целых и четыре десятых процента».
— Мы проигрываем из-за тебяЯркие воспоминания и сновидения, — сказал Раннхудощавый. — Связано с тем, когда они вставляли патроны в магазинычто мозговая ткань перестраивается, приспосабливаясь к дополнительным слоям информации. Сигизмунд посмотрел на негоМногие испытуемые полностью утрачивают способность видеть сны. Ранн пожал плечами и добавил ещё одну пулю в обоймуДругие лишаются части предыдущих воспоминаний. — Ты тоже знаешь это, братНебольшое количество. Ты быстр и ловок, и ты можешь убивать. Но ты один, и именно так умирают воины, и именно так мы проигрываем.
— .испытуемых теряют все черты личности, сформировавшиеся до гипновливания, — договорил за него Сигизмунд вставил магазин в пушку, проверил и переключил предохранитель. Он поднял голову и встретился со взглядом Ранна.
— Во Итак, отсюда следует, что мы превращаемся? они пичкают нас одним и тем же, — спросил онпроизнёс улыбчивый претендент со шрамами.
Осмыслив этот термин, Сигизмунд невольно моргнул. Второй раз он моргнул, когда посмотрел на свои кисти и мышцы, уже набухшие на предплечьях. Он знал, что причиной тому имплантаты, вживлённые ему на Луне, — Крестовом походе за органы первой фазы его трансформации, перерождения в то, что? — спросил Сигизмундбольше не будет человеком в полном смысле слова. Он почувствовал, как внутри всплывают другие слои сведений, внедрённых в память. Судя по всему, мальчика отправили с Луны сразу же после первых стадий процесса и влили гипнознания ему в череп, пока корабль нёс его среди звёзд. — За кого?
— За ИмператораЯ Сигизмунд, — сказал Гелдоранон, глядя на лица других ребят.
Сигизмунд кивнулуслышал, как Гелдоран торжествующе рычит, празднуя свой выстрел, но не оглянулся на другого претендента. Повинуясь инстинкту выживания в одиночку, он сосредотачивал внимание только на себе. Резко опустив ногу на шею сервитора, юноша прижал существо к полу и разнёс из пушки остатки его головы.
— Кто сказал''Конец'', что ты уже не стал? Но это совсем другое дело— прогремел по коридорам голос, донёсшийся из вокс-решёток и рупоров.
— Ты хочешь знать''Учения приостановлены. Вы проиграли'', частью чего являешься? — спросил Ранн, но не стал дожидаться ответапрогромыхал вокс-голос. — Мы — конец всего, что было. Всего. Мы собираемся снести это, а то, что отказывается быть снесённым, мы собираемся сломать и сжечь. Пепел, вот что мы собираемся оставить. Все короли и безумные правители, войны и ложь, вся кровь и жестокость, мы собираемся уничтожить это и оставить мёртвым на земле. Палачи прошлого, вот кто мы такие, и ты знаешь, что будет после? Эпоха, когда мы больше не будем нужны, когда больше ''никогдаВы начнёте снова через семнадцать минут. Вернитесь в исходную точку'' не понадобятся такие, как мы.
— Мы проигрываем из-за тебя, — сказал Ранн, пока они вкладывали патроны в магазины. Сигизмунд долго смотрел посмотрел на Раннанего. Фафнир пожал плечами и вставил ещё один снаряд. Из глубины коридора донёсся скрежет сервиторов-убийц— Ты тоже понимаешь, в чём дело, брат. Ты быстр и ловок, и ты умеешь убивать. Но ты бьёшься в одиночку. Вот так умирают воины, и вот так мы проигрываем.
— Сейчас! Ты знаешь, — заговорил Гелдоран. — крикнул СигизмундУ тебя есть гипноданные, и все трое вскочили на ноги, поднимая оружиеты слышал ответы начальников. Мы становимся воинами седьмого Легионес Астартес. Сигизмунду показалось, что он услышал смех Ранна, когда прогремели первые выстрелыМы будем солдатами в каком-то крестовом походе.
— Крестовом походе за что? — уточнил Сигизмунд. — За кого?
— За Императора, — произнёс Гелдоран.
''Затем улыбка исчезла. Фосс моргнул— Вы нашли себя, — сказал Восс.''
''— Этот конфликтПеред этим он улыбался, который разрывает меня на частипока записывал, — сказал Сигизмундпотому что думал о Ранне. Восс никогда не встречал другого сына Рогала Дорна, который умел бы веселиться и Фосс подумалговорить неприкрытую правду так же, не было ли в последнем слове насмешливой ноткикак штурмовой капитан. — Какие силы, по-твоему, сталкиваются во мне, Соломон Фосс?''
''— КонтрольЯ ничего не находил. Легион нашёл меня, — ответил ФоссСигизмунд. — Самообладание, дисциплина, сила воли, называйте Я принял это, как хотите.''
''— И в противовес этому?Кажется, я начинаю понимать, — произнёс Восс. — Ваша история — цепочка событий становления. От страха и утраты к братству, потом к идеализму.''
''— Всё остальноеЯ не идеалист, — возразил Храмовник.''
''Сигизмунд выгнул бровь— Вы поборник и хранитель обетов легиона, воины которого верят, что не просто завоёвывают, но создают нечто более важное, чем они сами.Вы неоднократно сражались за честь своего легиона. Разве это не идеализм?''
''— Посмотрим?Дело в долге.''
''— Ну да, конечно... — пробормотал Восс себе под нос.''
''Вновь поймав на себе холодный убийственный взгляд, он опять ощутил всплеск страха, подобный воплю, несущемуся откуда-то из задней части головы. Восс подавил это чувство.''
'''ГОНЧИЕ ВОЙНЫ'— Если откровенно, то да, не устраивает, — заявил он.''
''— Почему?''
''— Брат СигизмундЯ в это не верю.''
''— Война может найти насПолагаю, вы хотите поговорить, рассказать мне о вашей жизни, об основаниях для ваших воззрений, но одновременно вас не устраивает сам процесс.Вам неудобно.Подобное занятие не для вас. Ваш меч, ваш легион, ваш долг — сказал Иск после паузывот они вам подходят. А сидеть с человеком, который думает, что долг требует от него искать и освещать истину, — Чтобы мы могли найтии, что равны ейчестно говоря, у него тоже довольно непростой характер, — такое не для вас.Вызывает неудобство.Итак, мой господин, вы разрываетесь между тем, чего хотите, и вашей природой. И это подводит нас к другому конфликту, реальному — Его взгляд переместился на Сигизмундатому, что присутствует не только в истории, которую вы мне поведали. — Ты сомневаешьсяК великому противоборству внутри вас, заставляющему вас отвечать «долг», когда я спрашиваю, брат?что побуждает вас выполнять вашу работу.''
''— Я не сомневаюсь в себеТы слишком много болтаешь, сержант, но я знаю, что всегда есть вещи, которые больше нас— сказал Храмовник тихим, сильнее наснизким и опасным голосом. Я не хотел бы оказаться в неравном положении— Ты поспешно составляешь мнения на основе скудной информации и говоришь, когда встречусь с ниминаиболее разумный вариант действий — промолчать.''
''— Ты знал войну всю свою жизньВижу, не так ли? — наконец сказал Иск, и Сигизмунд был удивлён, как это прозвучало. Голос стал тише, всегда звучавшая в нём жёсткая команда исчезла, с металлического лица исходила человеческая интонация. Сигизмунд понял, что ответ готов сорваться с языка. — Сегодня ты идёшь сражаться за Империум, за легион, за будущее. Ты делаешь это впервые, но война создала тебя. Тебе не нужно надеяться быть ей равным, потому что почему ты её сын. Война — это жизнь для тебя и для всех нас. Это всёнравишься Ранну, что имеет значение — здесь нет такого испытания, с которым ты уже не сталкивался, живя. Это клятва момента, брат, произнёс Сигизмунд и всё, что тебе нужно сделать, чтобы встретить этот момент — это идти вперёдулыбнулся. ''
''— БлагодарюТот конфликт, брат-сержантчто разрывает меня на части... — сказал Храмовник, — ответил он и склонил головулетописец спросил себя, не прозвучали ли в последней фразе насмешливые нотки. Сержант коротко кивнул и двинулся прочь— Какие силы, по-твоему, сталкиваются во мне, его поступь напоминала скрежет шестерёнок.Соломон Восс?''
''— Контроль, — ответил тот. — Самообладание, дисциплина, сила воли. Называйте это как хотите.''
''— А в противовес ему?''
==ГЛАВА ТРЕТЬЯ==
''— Война может найти нас... — сказал '' Брат Сигизмунд и услышал эхо внутри шлема. Тяжесть оружия в руках казалась исчезла.
Иск повернул голову, и его глаза зажужжали, фокусируясь на клятвенном пергаменте в руке Сигизмунда. Они находились в погрузочном отсеке десантного корабля, где стояли или сидели двести воинов в жёлто-чёрных цветах Имперских Кулаков, и воздух неприятно вибрировал от гудения силовой брони. Раздавался лязг оружия — Чтобы мы могли повергнуть наших враговшла последняя проверка. Там, где слуги и сервиторы двигались среди воинов, прикрепляя к доспехам ленты с обетами, поднимался дымок над горячими сургучными печатями.
— Да найдёт нас война... — прочёл сержант после паузы. — Да найдём мы себя равными ей. — Он перевёл взгляд на Сигизмунда. — Ты сомневаешься, брат?
Воин долго молчал.
Прежде город имел название, но оно исчезло, как только прозвучал первый выстрел. Для стратегов и штабистов 786-й крестоносной группы он стал зоной боевых действий «12-75/Основная». Все прочие, кто находился в пределах сферы битвы, именовали его просто Городом Ведьм. Он располагался на плато с сетчатыми полями, гидропонными куполами и ирригационными каналами, которые сияли на солнце, словно серебряная инкрустация. Люди трудились на всех этих участках, собирая урожаи крупнозёрника, мякотного корня и цитрановых фруктов, а потом заполняли ими вагоны, которые возвращались по рельсам в город. Почва представляла собой толстый слой старого вулканического пепла, сухого на жаре и плодородного при поливе. Землекопы и работники, рывшие каналы, находили там осколки зелёного обсидиана, собирали их целыми вёдрами. Кучи этого материала отмечали пересечения изломанных дорог и тропинок между полями. В определённые периоды года зелёное стекло сияло на закате так, будто внутрь каждого осколка запустили живых светлячков. Такими ночами труженики танцевали, благодаря звёзды и землю за свою удачу и изобилие.
Сам город возвышался над плато и полями. Из его центра выступала гора — потухший вулкан, что когда-то покрыл грунт у своего подножия пеплом, стеклом и пемзой. Он давно остыл, теперь его склоны обвивали высотные здания и дома. От десяти ворот у его основания поднимались спиралями десять шоссе, ведущих к краю кратера. Воронку окружали башни, словно шипы на короне. Внутри кратер опоясывала винтовая лестница, что спускалась в холодное жерло горы, уходя всё ниже, в глубины, никогда не знавшие солнечного света. На том длинном спуске не встречалось никаких построек — только ступени и ниши, вырубленные в скале, да верёвки, натянутые через пропасть и увешанные зелёным стеклом. По ночам оно звенело, словно от ласковых касаний ветра.
— Сомкнуть строй, Да найдёт нас война... — раздался крик, перекрывший рёв бури проговорил Сигизмунд и выстрелыуслышал эхо своих слов внутри шлема. Эти слова замедлили шаг Сигизмунда. Иск шагал рядом с ним, наплечник к наплечнику, затем остальная часть отделения собралась воедино, шестерёнки общей подготовки и тренировок сцепились Тяжесть оружия в мгновение ока. Они подошли к Раннуруках, который приподнималсяказалось, стаскивая с себя остатки шлемаисчезла.
— Они спустили Гончих Войны, Прижмите её! — сказал Ранн, его голос был криком на фоне какофонии машинного шума крикнул он и грома. — Это больше не битва — это казньдёрнулся назад.
Воин слева нажал на спуск. Болт-снаряды просвистели мимо левого плеча Сигизмунда. Он выстрелил снова, уже в упор, прошивая нежить огнём снизу вверх от уровня земли, чтобы снаряды пронеслись через её толщу. Когда сущность распалась надвое, Сигизмунд увидел застрявшие в ней черепа, лица и части тел. Рванувшись назад, он сдёрнул с пояса гранату и бросил её в создание, вновь собиравшееся воедино. Легионер уже двигался дальше, когда детонация снова разнесла тварь на осколки и кровавую слизь.
Тогда он увидел Ранна. Его брат, будто скованный самим воздухом, поднимался всё выше, и по нему ползали черви из призрачного света. По его броне расходилась паутина трещин. Возле Фафнира лежала на земле груда измятых доспехов — ещё один брат по отделению, которому вывернуло руки и ноги. Сверкнула серая молния, и на мгновение летящие градины показались древками серебряных стрел, извергнутых с небес. Во вспышке Сигизмунд увидел, как останки Имперского Кулака зашевелились в грязи, а затем мёртвый воин поднялся, словно марионетка, которую потянули за ниточки. Из трещин в броне хлынула кровь. Сломанные конечности мотались, лязгая. Голова свесилась, из разбитых глазных линз засочилась чёрная жидкость. Руки метнулись вверх, к Ранну, пальцы на них извивались, словно личинки. Сигизмунд услышал, как из решётки шлема Фафнира вырвался яростный непокорный рёв.
Молния, ринувшаяся из Сингулярности, коснулась оружия Иска до того, как тот успел бы выстрелить. Мир на миг побелел. Плазма, удерживаемая в катушках пистолета, вырвалась наружу. Машинная половина сержанта — Кажется мы близкота, которую уже забрала война, — рявкнул Раннпросто исчезла. Остальные части тела, броня и плоть, упали, пожираемые огнём. Куски расплавленного металла врезались в пошатнувшегося Сигизмунда. Попадания подбросили его, затем швырнули к земле. По дисплею шлема, затемнённому из-за вспышки, вихрем неслись красные руны. Он тяжело дышал. К привкусу озона во рту добавились нотки железа.
Сигизмунд вновь двигался вперёд, готовый стрелять, хотя восставшие мертвецы уже растекались в кровавую жижу. Он взглянул на других Гончих Войны почувствовал, как ровно бьются сердца, и отстегнул ручной огнемёт от поясаощутил что-то очень близкое к умиротворению. Контрольная лампочка в жерле оружия мигнула синим светомОпустив глаза, он увидел останки Иска, лежащие под непрерывным градом. Капля топлива выпала из соплаОн посмотрел вверх, вспыхнув белым и жёлтымзатем огляделся. Легионер Вокруг него стояли воины в бронежёлтом, усеянной магнитными болтами, встал позади сержантапокрытые грязью и кровавой слизью. Сажа и шрамы от жара покрывали его левую руку и плечоЗавеса тумана перед ними поредела, где он держал короткий огнемёт с толстым стволом. Его контрольная лампочка тоже уже горелакак будто гибель Сингулярности разорвала полотно мглы.
— Отличное убийство, — рыкнул Фафнир.
— Их такими сделали, — произнёс Сигизмунд, указывая на останки. Он посмотрел вверх, туда, где в редеющем тумане виднелось подножие горы, скрытой бурей. — Правители города сотворили эти... Сделали их из своих отпрысков. Когда-то они были детьми.
— Теперь они чудовища, — сказал он.
На краю дисплея в шлеме настойчиво замигала руна. Перед глазами Сигизмунда в изобилии потекли данные, в ушах затрещал вокс и послышались голоса, прерываемые помехами. Не успел воин моргнуть, как его восприятие, подготовленное и натренированное, уже обработало приказ. Ему дали другое задание. В сознании возникли новые цели и параметры боя. Процесс больше походил на дыхание, чем на мышление: его разум впитывал информацию за один миг.
Отходя от обруча, Сигизмунд развернулся и подхватил болтер с земли. Ранн и братья по отделению встали рядом с ним. В поле зрения появились астартес в повреждённой бело-синей броне, держащие оружие наготове. Гончие Войны. Один из них, с обнажённой бритой головой и в дыхательной маске, закрывавшей нижнюю часть лица, перевёл взгляд с Фафнира на Сигизмунда, потом на груду конечностей и плоти на дороге. Затем легионер снова посмотрел на двух Имперских Кулаков. На его исцарапанной броне, словно бы залакированной кровью поверх краски, виднелись знаки различия штурмового сержанта. Мимо бойцов пронеслись раскалённые докрасна осколки камня, прилетевшие откуда-то сверху по склону.
— Дай мне позицию, — произнёс воин Двенадцатого.
— Ты готовВы с нами, брат? сыновья Седьмого, — сказал сержант. Помолчав, он повёл плечами и взглянул на Имперских Кулаков. — спросил Меня зовут Сай.
Из доклада о битве за Город Ведьм, помещённого в анналы Великого крестового похода, мало что можно будет узнать. То, что происходило там, по большей части опишут сухим языком в журналах боевых действий и расставят по категориям унифицированных полевых данных. Истощение сил, продолжительность операций, потери при установлении Согласия, серьёзность сопротивления, а также несколько сносок, в которых из пылавшей, вопившей реальности вырежут подробности и изложат их в виде отрывистых штампованных фактов. «''Пагубная тирания уничтожена». «Проводится анализ пси-активной среды». «Требуется перевоспитание населения, степень „Магна“»''. Здесь, среди скудных строк, также отметят, что первое по времени уничтожение одного из колдунов-деспотов осуществили небольшие силы XII и VII Легионес Астартес.
Перед глазами забурлила краснота. В голове непрерывно звучал высокий звон, заполняющий всё восприятие. Он повернулся назадпочувствовал, что в груди лопаются кровеносные сосуды. Ощутил, тудакак напряглись мускулы, где воины когда по его легиона уже рассеивались по выжженным руинам городанервам пробежали импульсы чужой воли. Кто-то задышал ему в затылок, проник в плоть, стиснул его суть в холодных объятиях и словно бы запер разум воина в коробке. Сигизмунд почувствовалУже оттуда он наблюдал, как приземляется на пол и поднимается. Он видел Ранна и братьев, видел Сая и горстку Гончих Войны. Осознав, что-то холодное пробежало по его спинеделает шаг, Сигизмунд приказал себе остановиться.
В его разуме зазвучал негромкий голос, мягкий и удушающий. Он почувствовал, как рассудок колдуна сдавливает его мысли. Сигизмунд воспринял гордость этого существа: оно всегда стояло выше других, формировало и искривляло мир так, как ему хотелось. И ещё оно было сильным. Оно знало, что победит, — Да?даже сейчас, когда огонь и смерть подошли к его порогу. Ведь оно входило в число хозяев этого мира, творцов реальности. Всему прочему следовало подчиняться ему. Сигизмунд ощутил, как поднимаются его конечности, наводя оружие. Он пробовал удержать собственные руки, но лишь всё глубже падал в бездну собственного разума.
Сигизмунд ощутил, что колдун, засевший в глубине его сознания, снова усиливает хватку. Старик не сводил с него единственного глаза — А вторая целькрошечный чёрный зрачок смотрел на воина, лейтенант? — спросил Сигизмундкак жерло пушки. Стиснув шею дряхлого человека, легионер тут же почувствовал, что в его разум впились фантомные пальцы. Руку пронзило онемение. Латная перчатка и броня до локтя обуглились. Он осознал, что сила разрушения тянется к нему рывками, будто молния, разветвляющаяся из грозовой тучи в промежутках между мгновениями.
Боец из Гончих Войны умирал. Кусок камня, разогнанный телекинетической силой быстрее скорости звука, оторвал ему правую сторону тела. Кровь лилась так обильно, что не успевала сворачиваться. Легионер всё ещё пытался встать. Сигизмунд направился к нему, но первым туда подошёл Сай. Положив руку на плечо воина, Ранн сержант Двенадцатого успокоил умирающего самим своим жестом и Сигизмунд смотрели ему вследприкосновением.
— Хал, сюда, — позвал Сай отстегнул дыхательную маску и сплюнул. Мокрота зашипела, разъедая каменный пол. Затем он повернулся и поднял руку. На синих пальцах ещё не засохла кровь.
— Ты готов, брат? — спросил Сай.
Умиравший боец Двенадцатого кивнул.
— ''Что значило для вас стать полноправным Ты будешь жить в войне, — сказал Хал и полнокровным воином легиона?''толкнул клинки вниз.
— ''Что значило для вас стать полноправным воином легиона, пролить кровь в бою?''
''— Правда? И это всё? Момент, когда впервые пригодились изменения и тренировки, через которые вы прошли, когда вы впервые увидели, каким теперь будет ваше существование, наверняка значил что-то особое.''
'''КЛЯТВЫ'— Полагаю, ты неверно понимаешь нас. Мы не те люди, какими могли бы стать.''
''— Я знаю, мой господин.''
''— Встаньте, — сказал Храмовник. Воины поднялись. — Подойдите, если хотите войтиКолдуны-деспоты превратили свой народ в оружие и скот.Какое иное слово ты бы выбрал?''
''— Какое имя ты несёшь? — спросил ХрамовникЧто ж, ладно.''
''— Какое имя ты несёшь?Не впервые, — перебил Храмовник.''
''— КордалНо тогда вы впервые пошли в бой.Впервые действовали как воин.Вы никак не могли сражаться вместе с другими легионами раньше.— Восс постепенно умолк. Улыбнувшись, он облизнул, потом прикусил губу. — Вы впервые сразились вместе с другими легионами, но не впервые встретили воина Восьмого. Тот, кто забрал вас из бродячих лагерей, сказал.''
''— Саур и Истофар«Мы пришли за тобой», павший в битве..— проговорил Сигизмунд.''
''— БеллатТак выражались в Восьмом даже в ранние годы.Скорее обещание, чем боевой клич.Но если в легионы вас забрал воин Восьмого...''
''— АмартХотя некоторые зоны вербовки на Терре закрепили за определёнными легионами, искавшими важные для них особенности, на многих территориях сбор просто вёлся силами всех действующих братств, а претендентов делили позже.Первые рекруты Восьмого, как и большинство их инициатов с Терры, происходили из подземных владений-темниц.Но они брали и тех, кто жил в других местах, отвечающих.природе Восьмого. Я стал сыном Седьмого легиона Рогала Дорна, но те, кто забрал меня из моей жизни, к нему не принадлежали.''
''— Фафнир Ранн.Тогда ваша идея выделяется ещё характернее, — сказал Восс.— Легионеры Восьмого упоминаются в вашем рассказе, потому что имеют значение.Они важны в разрезе той мысли, которую вы пытаетесь донести, не так ли?''
''— СигизмундТы желаешь, чтобы я продолжал? — ответил он. — Я несу своё имя и имя нашего брата Иска, павшего в битвеспросил Сигизмунд.''
''— Что такое войнаОни — воплощение судьбы, которой вы избежали? Вот чего вы боялись? — Восс похлопал по планшету, затем снова прикусил губу. — Видите ли, важно знать, как размещать и обрамлять детали. Контекст имеет значение. Не хотите пояснить?''
''— Встаньте, Продолжим? — сказал Рогал Дорн. Воины повиновались, и примарх оглядел их. Его глаза казались чёрными жемчужинами на лице с жёсткими чертами и тенями. Сигизмунд встретился с ним взглядом. Конец всего сущего был в этих глазах, таких же холодных и неотвратимых, как пустота за звёздами. Затем вспышка в глубине, молния, далёкая буря, бушевавшая на краю света, и в этой вспышке было что-то такое, от чего у Сигизмунда перехватило дыхание. Там, в блеске глаз Смерти, было пониманиеспросил он''.
— Я Сигизмунд, — сказал он, — воин Седьмого, и вместе со своим я несу Какое имя Иска, павшего в битве, в храм Клятвтебе? — спросил Храмовник.
— Ты хотел быть воином? Проходи, Кидунет, — спросил примархсказал страж, и легионер переступил порог.
— Тогда почему ты стоишь здесь?Кордал...
— За техСаур и Истофар, кто не можетпавший в битве.
— Произноси свою клятву, Сигизмунд, — сказал онАмарт.
— Фафнир Ранн.
Меч поднялся навстречу Сигизмунду.
— ''Ваш лорд отец, — сказал Фосс, — вы впервые встретились с ним, когда приносили клятвуКакое имя в тебе?''
— ''Иди''— Первый Саккалианский, — ответил Фосс. — Я… Я не хотел, чтобы он уходил, но он верил. Думал, что это правильно, что за будущее нужно боротьсяговорит женщина, и что если он может это сделать, то должен. — Фосс обнаружил, что крутит в пальцах инфоперо, глядя на светившиеся слова на экране. — Я думаю, есть веские основания сказать, что я ушёл, чтобы увидеть то, что видел он, частью чего он хотел стать. — Он вздохнул. — Я начал писать о том, что видел, об обычных вещах — о чём говорили грузчики в портах. Запах обломков танков, когда их вытаскивают из объятого пожарами города. Выражение лица человекауголках её глаз отражается огонь, когда он впервые видит один из действительно больших кораблей Крестового похода. Мелочи, маленькие истины, маленькие шаги… Однако я делал это не с какой-то целью, пока ваш лорд отец… «В твоих словах есть красота и правда»весь мир ревёт, — сказал он, а затем задал вопрос: «С какой целью ты создаёшь эти воспоминания, Соломон Фосс?» Всего один вопрос, и моя жизнь с тех пор — это ответ. По правде говоря, до этого я был никем, просто человеком, который размышлял и делал пометки, которые некоторые люди читалиразваливаясь на части. Я думаю, что в самом реальном смысле я был потерян.''
— ''Фосс моргнулНет!'' — Тихий голос, непокорный. Его обладатель цепляется за былое, хочет остаться, приходя в себядать отпор там, собирая нити мыслей. Сигизмунд медленно кивнулгде он есть.''
— ''— Мы все — ничто, пока не решимИди! Не останавливайся, кем станем, — сказал онпонял? Иди! Сейчас же!''.
А потом она ушла, отвернувшись, держа пистолет, направляя его на передний край того, что надвигалось, а он просто стоял с широко раскрытыми глазами, с застывшим в лёгких вдохом, с неподвижными руками и ногами, пока медленно проползала та секунда. Затем он развернулся и побежал.
Плоть начала обугливаться. Боль постепенно впивалась в пальцы, ладонь, предплечье. Лицо легионера застыло.
Дорн не отводил взор, и легионер ощутил, что с горящих пальцев уже сползает кожа.
— Я хочу пройти внутрьНет, — сказал ответил Сигизмунд.
— Я — Сигизмунд, воин Седьмого легиона.Тогда почему ты стоишь здесь?
— Ты принёс свои клятвы. Путь для тебя закрытРади тех, кто не может.
— Произноси свою клятву, Сигизмунд, — сказал он.
— Ты хочешь проиграть? ''Ваш владыка и отец... — спросил Аппийпроговорил Восс.— Вы впервые встретились с ним, когда приносили клятву?''
''— Да, — ответил Сигизмунд посмотрел на него с того места, где упал на пепел тренировочного поля. Наконечник копья мастера оружия был у его шеи, остриё касалось кожи так же нежно, как подушечка пальца. Аппий смотрел на него сверху вниз, спокойно, терпеливо, ожидая.''
''— Я хочу стать братом Храма«Есть только война» — такие слова он произнёс тогда. Поскольку так сказал Дорн, — ответил Сигизмундфраза наверняка произвела впечатление.''
''— Ты веришьИменно тогда я понял, что умрёшь мы боремся не только за людей, но и за идеи. Именно в бою? — спросил Аппий. Его голос был спокойнымтот момент я осознал, как будто он спрашивал мнение Сигизмунда о балансе нового клинкачто непокорность и искусство войны способны служить чему-то величественному.''
''— В конце концовВаш отец производит такое впечатление, все умирают— отозвался Восс, делая пометки.''
''— ВерноЯ польщён, — сказал онпроизнёс Восс, и его рука замерла над двуручной булавой. Плоть вокруг пальцев лоснилась от рубцовой ткани. — Верно... — Его пальцы постукивали по булаве. — Но я спросил, веришь ли ты, что умрёшь в боюснова глядя на свой текст.''
''— Мы воины, — сказал Сигизмунд. — Если мы боимся умереть в бою, значит, мы проигралиЯ тоже восхищаюсь тобой.''
''— ПовторяюТы весьма талантлив, я не спрашивално также трудился, боишься ли оттачивал свои способности и применял их на службе чему-то большему, чем ты смерти. Я знаю, что не боишься. — Он протянул булаву Сигизмунду. — Держисам.''
''— Голова зверя, которого ты держишь, это звёздное железо, обёрнутое вокруг куска необработанного адамантия. Тяжёлый. Достаточно тяжёлый, чтобы заставить тебя замедлиться, если ты не подчинишься его природеНемногие человеческие поступки таковы.''
''— Мы готовимся к испытанию мечейСпасибо, — сказал он. — Знаете ли, ещё я ничего не написал до того, как покинул систему Сола на первом же судне снабжения. В общем, я не имел никакого представления о том, что делаю. Я взял маленький блокнот, пустой, он... — Соломон моргнул, не совсем понимая, почему он не умолкает, хотя на глаза ему уже наворачиваются слёзы. — Книжка принадлежала моему сыну. Он… он оставил её, когда… когда уходил.''
''— Остриё Первый Саккалийский, — ответил Восс. — Я. Я не хотел, чтобы он уходил, но он верил. Думал, что действует правильно, что за будущее нужно бороться и лезвиечто если он может так поступить, то должен. — Соломон обнаружил, что крутит инфоперо в пальцах, глядя на светящиеся слова на экране. — Я думаю, есть веские основания сказать, что я ушёл, чтобы увидеть то, что видел он, частью чего он хотел стать. — Восс громко вздохнул. — Я начал писать о том, что видел, о чём-то обыденном, — о чём говорили грузчики в портах. Как пахнут остовы танков, когда их вытаскивают из пылающего города. Какое выражение лица у человека, впервые узревшего один из по-настоящему больших кораблей Крестового похода. Мелочи, невеликие истины, маленькие шаги. Однако я делал это безо всякой цели, защита пока ваш отец и ответный ударгосподин. «В твоих словах есть красота и правда», — сказал он, а потом задал мне вопрос: «Ради чего ты думаешьсоздаёшь эти летописи, Соломон Восс?» Всего один вопрос, но ответом на него стала вся моя жизнь с той минуты. По правде говоря, до тех пор я был никем, просто человеком, который любопытствовал и что -то строчил, а кто-то это всё? — спросил Аппийчитал. Думаю, тогда я в самом буквальном смысле потерял себя.''
''Сейчас— Мы все — ничто, пока не решим, кем станем, — сказал он''.
— Я знаю тебяхочу пройти внутрь, — сказал Аппий, а затем отвернулся, подошёл к стойке с оружием и начал счищать кровь с кинжала. — Я выбрал тебя для этого испытания. Я никогда не видел равного тебе, ни на этом поле, ни во всех местах, где я видел, как сражаются и умирают воины. Ты можешь стать Храмовником, ты можешь стать одним из величайших воинов, которые строят Империум. — Аппий замолчал, внимательно осматривая кинжал. — Но ты проиграешь. Однажды ты обнажишь клинок и встанешь против врагов, и ты посмотришь на них, и в их глазах ты увидишь смерть. Тогда ты пойдёшь им навстречу, и тебе конецпроизнёс Сигизмунд.
— Всё заканчиваетсяКто ты, и все воины умирают, — сказал Сигизмунд.желающий войти сюда?
— Ты так думаешь?Я — Сигизмунд, воин Седьмого легиона.
— Всё, к чему я стремлюсь — это служить Империуму и легиону, — ответил онТы принёс свои клятвы. Путь для тебя закрыт.
— Найди правду, и тебе больше ничего не понадобится. Ты хочешь проиграть? — Он быстро рассёк воздух, повернулся к Сигизмунду, кивнул в знак приветствия, поднял топор и сказал: — Ещё разспросил Аппий.
Упавший Сигизмунд посмотрел на него, не поднимаясь с гаревого покрытия тренировочного зала. Наставник фехтования держал у его шеи наконечник копья, и остриё касалось кожи так бережно, словно до неё дотрагивались подушечкой пальца. Аппий глядел на воина сверху вниз — спокойно, терпеливо, выжидательно.
— Я хочу стать братом Храма, — ответил иониец.
— Мы воины, — произнёс Сигизмунд. — Если мы боимся умереть в бою, значит, уже проиграли.
Аппий снял булаву со стойки и повернулся.
— Ты заинтересовался оружиемПовторяю, я не спрашивал, боишься ли ты смерти. Я знаю, что не боишься. — Он протянул оружие ученику. — сказал АппийДержи.
Отложив посох, Сигизмунд оглядел стойкипринял булаву у Аппия. Свежая кровь запеклась у него на лбу Тяжёлое оружие сразу же оттянуло ему руку. Заметив это, наставник коротко улыбнулся. Повернувшись к стойке, он взял себе гладий с широким клинком и стекала по правому предплечью к пальцамкинжал-пугион<ref>''Пугион'' (пугио) — широкий обоюдоострый кинжал, которые сжимали клювообразный молотиспользовался как личное оружие в армиях Древнего Рима. Аппий начисто вытирал саблю</ref>.
— Откуда оно? Оголовье зверюги, которую ты держишь, состоит из куска необработанного адамантия, окованного звёздным железом. Оно тяжёлое. Настолько, что замедлит тебя, если ты не подчинишься его природе.
— Для меня его цель Что мы здесь делаем? — красотаспросил Аппий, кружа по залу.
— Красота?Мы готовимся к испытанию мечей.
— Есть несколько вещей, которые я нахожу прекрасными, — сказал Аппий, кивая. — Думаю, что некоторые вещи вырезаются из нас, когда мы становимся частью легиона, некоторые части человечности, которые удаляются, чтобы позволить тому, что осталось, сосредоточиться. С другими легионами, возможно, не так, но я нахожу странным, что некоторых трогают следы кисти или звуки песни. Вещи, созданные для войны, для достижения победы, хотя… это где-то в них красота по-прежнему сохраняется для меня. — Он посмотрел вдоль стойки, улыбка в его глазах поймала свет отражённых граней. Он взглянул на Сигизмунда с полуулыбкой на губах, выгнув серую бровьНет.
— Однако это не является их конечной цельюОстриё и лезвие, не так лизащита и ответный выпад. Думаешь, тут больше ничего нет?— спросил наставник.
— А Я знаю тебя, — произнёс Аппий. Отвернувшись, он подошёл к стойке с оружием и начал вытирать кровь с кинжала. — Я выбрал тебя для испытания. Я никогда не встречал равного тебе, ни в этом зале, ни в любых иных местах, где я видел, как сражаются и умирают бойцы. Ты можешь стать Храмовником. Ты можешь стать одним из величайших воинов, которые строят Империум. — Наставник замолчал, внимательно осматривая кинжал. — Но ты проиграешь. Однажды ты обнажишь клинок, встанешь против кого-то из врагов, посмотришь на него, и в его создатель?глазах ты узришь смерть. Тогда ты шагнёшь навстречу ему, и тебе придёт конец.
— Вожди кланов сожгли её в её собственной кузнице за позорВсё заканчивается, который она навлекла на нихи все воины умирают, — произнёс Сигизмунд.
— Они сочли то, что она сделала, оскорбительнымТы так думаешь?
— ОскорбительнымЯ стремлюсь только служить Империуму и легиону, что она осмелилась положить свои дары к ногам нового Повелителя Терры, оскорбительным, что её клинки превзошли их работы, оскорбительным, что она понимала то, чего не понимали они— ответил он.
— Что?Нет, — сказал Аппий. Его голос звучал холодно и твёрдо, как лезвие меча. — Ты ищешь смерти. Ты не просто веришь, что умрёшь в бою, — ты хочешь этого. — Он опустил глаза и покачал головой. — Хочешь потому, что это станет выходом, избавлением от всего, что ты видел и видишь в этом мире, ведь иначе для тебя ничего не закончится. Но наши клятвы и долг вечны. Если ты умер в бою, значит, твой враг выжил. А любой враг, с которым ты сталкиваешься на войне, должен погибнуть от твоей руки. Здесь нет никаких исключений. Победа, вечная и необратимая, сводится к одному выпаду, одному убийству, чтобы затем ты мог убить следующего врага, и следующего, и следующего за ним. — Наставник поднял кинжал. — По одному удару клинком за раз. Вот из чего мы складываем вечность — из следующих ударов.
Впоследствии историки галактической кампании, крепкие задним умом, отмечали, что одновременно с тем великим событием некий рядовой воин Седьмого легиона предстал перед Кругом Клинков, чтобы стать Храмовником этого братства астартес. Они проводили параллели между возвышением будущего лидера и чемпиона Великого крестового похода и собранием, определившим курс и характер всего предприятия на десятки лет вперёд. По правде говоря, как часто бывает в истории, совпадение стало значимым только в ретроспективе. Важность конклава для менее масштабного события заключалась в том, что из-за собрания приостановилась подготовка к битвам, что позволило провести испытание.
Для Сигизмунда в те дни не существовало ничего, кроме его бдения у входа в Храм и гаревого пола тренировочного зала. Он не спал даже пары часов в сутки, что предписывалось любому легионеру. Он не видел никого, кроме Аппия и Храмовников, стоявших перед проёмом. Так будет продолжаться до тех пор, пока он не выйдет на испытание, где или потерпит неудачу, или покажет себя достойным.
Бессонные бдения всё продолжались, и Сигизмунд стоял на коленях, пока мир вращался вокруг него. Каждую ночь, пребывая в полумраке перед входом, он обращался в слух и внимал равномерному шуму. Хотя Храм, расположенный в заповедных недрах ''«Фаланги»'', изолировали и экранировали так, что в святилище не проникал даже шум сражений, там не царила полная тишина. Сначала в ушах и восприятии легионера возникали звуки его дыхания и того, как кровь струится по жилам. Затем он слышал корабль, словно бы отозвавшийся биению его жизни. Даже неподвижно вися в пустоте, ''«Фаланга»'' дышала. Миллиарды тонн металла и камня подрагивали и протяжно бормотали, когда в её костях отдавалось воздействие разных сил и давлений. Сливающийся воедино стук всех шагов на дальних палубах, визг режущей пилы на внешней стороне корпуса, жужжание вокс-кабелей, передающих команды из одной части звездолёта в другую, — Я хочу пройти внутрьвсё это просачивалось к Храму и совмещалось в звук, — сказал Сигизмундкоторый вливался в чувства Сигизмунда. Как шипение помех при грозе. Как пыль.
— Я Ты заинтересовался оружием, — сказал наставник. Сигизмунд, воин Седьмого легионастоявший у подставки, оглянулся. Свежая кровь сворачивалась у него на лбу и стекала по правому предплечью к пальцам, сжимавшим молот-клевец.
— Я войдуХороший вопрос, брат— произнёс наставник, осматривая лезвие. Вложив саблю в лакированные ножны, он убрал её на прежнее место в ряду. — сказал онЭто оружие Храма, используемое его защитниками. Ещё оно применяется для обучения тех, кто присоединится к ним. Оно пришло со всех звёзд, объединённых Имперской Истиной. Одни образцы присылают великие оружейные кузницы Сола, другие привозят с фронтов, третьи предоставляют иные легионы.
— ЗачемНо в чём его предназначение? — уточнил Сигизмунд. — ''Истинное'' предназначение?
— Стоять тамДля меня — в том, где стоишь тычто оно красиво.
— Путь Я нахожу прекрасным лишь немногое, — сказал Аппий, кивнув. — Думаю, когда мы становимся частью легиона, из нас кое-что вырезают — удаляют какие-то фрагменты человечности, чтобы оставшаяся сущность ни на что не отвлекалась. Возможно, в других легионах не так, но мне странно, что кого-то там волнуют мазки кисти или звуки песни. Однако то, что создаётся для тебя закрытвойны, — повторил Храмовникради достижения победы... вот в таких вещах для меня сохраняется нечто, подобное красоте.
— Я буду нести бремя вместе с тобой, братТы не ответил на вопрос, — сказал Сигизмунднапомнил иониец.
— НачинайтеОни учат нас тому, кто мы есть, — произнёс Аппий. — сказал онВот зачем они существуют. Вот почему мы должны овладевать ими всеми.
— Когда Гобинальские кланы положили готовое оружие к ногам Императора, Он увидел Аппия, смотревшего на него что мечи мастерицы погребены под клинками из чистой звёздной стали, углеродного стекла и сплавов, которые не воспроизвели бы даже высшие магосы Марса. Но их отодвинули в сторону, и все восхитились её творениями. Простота их конструкции, совершенство изготовления и заложенный в них смысл затмили всё прочее. Император и совет Единства воздали почести кузнецам из воспоминаний о тренировочном залеклинковых кланов за дары, полуулыбкууказывающие не только на мастерство, мерцавшую но и на понимание. Гобинальцы приняли похвалу и вернулись к своим наковальням. Мечи роздали офицерам недавно созданных Легионес Астартес, которые отправились с ними на войну. Один из них сейчас покоится в глазах воинатвоих руках.
— Ты можешь пройти, Сигизмунд.Эта история правдива?
— Подобные истории всегда правдивы.
— Чтобы встать там, где стоишь ты.
— Путь для тебя закрыт, — повторил страж.
— Я буду нести бремя вместе с тобой, брат, — проговорил Сигизмунд.
— БратНачинайте, — тихо сказал Сеян, прикрепляя клятвенную бумагу к наплечнику Сигизмундаон. — Ты понимаешь, почему это должно произойти?
Сигизмунда атаковали слева: один из воинов с топором провёл быстрый горизонтальный удар понизу. Иониец шагнул назад. Клинок прошёл мимо, и он двинулся вперёд, подняв меч. Ещё два выпада один за другим врезались в его оружие, отдаваясь в пальцах на рукояти и дальше, вверх по предплечьям. Он увидел, как первый воин разворачивается, вскидывая топор, готовясь нанести рубящий удар сверху. «Усечение тирана» — так полушутя называли его ветераны Объединения, высмеивая тех мёртвых королей, чьи головы и владения пали к ногам Императора. Этот взмах обрывал жизни. Сигизмунд повернул головупредугадал его, чтобы посмотреть встретил мечом, отклонил оружие вбок, атаковал в ответ. и попал в пустоту. Храмовник уже обогнул его, изменил хват на капитана Лунных Волковтопоре и провёл секущий удар. Оголовье оружия врезалось Сигизмунду в бок. Броня прогнулась. Ещё один выпад сокрушительной силы пришёлся в ногу сзади. Сеян смотрел Затем легионер с топором отступил, и появилось размытое пятно стали: на него серыми глазамидвинулся Эрудей. Парные клинки с шипением рассекали воздух.
Он ударился о пол. Из лёгких выбило воздух. Момент растянулся. На мгновение ему показалось, что сквозь скрежет силовой брони и звон стали он слышит шум корабля. Медленное биение звучало секунда за секундой, пока вселенная поворачивалась по своей бесконечной дуге. Меч лежал у него в руке. Клинок оттягивал пальцы.
«Они учат нас тому, кто мы есть. Вот зачем они существуют».
В памяти возник образ Аппия: тот смотрел на Сигизмунда, стоя в тренировочном зале, и в глазах воина мерцала полуулыбка.
«По одному удару клинком за раз. Вот из чего мы складываем вечность — из следующих ударов».
''Вспышка света телепорта— Правда часто невидима, — произнёс Сигизмунд. — Вот почему мы обязаны следовать за ней, когда эмиссары Астрании появились на мостике. Волны вытесненного воздуха и материи ударили во все сторонынаходим её, кромсая экипажвот почему мы обязаны бороться за неё. — Он повернулся с обнажённым клинком, когда капитан указал на командном возвышении поднял болтган инфоперо и выстрелилпланшет Восса. Снаряд попал в одного из эмиссаров, пробил серебристый плащ и вошёл в грудную клетку. Фонтан крови, масла — Вот почему у нас есть летописцы и чёрного карбонаочевидцы истории.''
''Сигизмунд добрался до края платформы как раз вовремя, чтобы встретить эмиссара, поднимавшегося по каменной балюстраде. Он нанёс рассекающий удар сверху, силовое поле меча активировалось. Эмиссар поднял голову. Лицо существа было медным черепом, а глаза — рубинами. Меч Сигизмунда разрубил его от макушки до живота. Материя тела взорвалась, когда силовое поле уничтожило все технотайны, гнездившиеся в его внутренностях. Сигизмунд развернулся и ударил снова, доспехи задрожали от попаданияСоломон тихо усмехнулся.''
''Ещё один эмиссар достиг вершины платформы. Его лицо представляло собой лошадиный череп — Должен признаться, иногда я задаюсь вопросом, какие события из углерода и меди. Сигизмунд рассёк воздух. Вихрь бледного света окружил существо. Оружие выгнулось дугой над его спиной. В него прицелилось тех, что-то с кристаллическим наконечником и коническим дулом. Его рассекающий удар попал в эмиссарапроисходят прямо сейчас, кажутся нам пустяками — или, возможно, когда тот выстрелил. Перекрывавшиеся вспышки светамы даже не знаем о них, замелькали — но в воздухе. Толчок, затем тупое онемениебудущих эпохах их сочтут грандиозными. Зрение посерело…''
''Звук— Такие моменты есть всегда, похожий на жужжание статических помех…— сказал Храмовник. — Иногда нам даже так везёт, что мы замечаем их и делаем выбор.''
''Нейронный скремблер— Выбор. Выстрел в упор. Мощный. Как удар молотом по стволу мозга. Ещё одна вспышка света. Броня сомкнулась вокруг негоЭта тема всплывала несколько раз, мой господин, но вам ведь не так часто предоставлялся выбор, пока вы становились тем, когда пучки волокон кто вы есть? Поборником легио на и системы запутались. Беспорядочный импульс эмиттера. Прямое попадание, броня превратилась в мёртвую оболочкувашего отца и господина, когда он упал я имею в разлетавшийся вихрьвиду.''
''За иллюминаторами по красному солнцу скользнул силуэт. Это был корабль, но такого размера, который насмехался над малостью этого слова. Отвесная плита из тёмного камня и металла, длиной более двадцати километров, казалось, что один из мифических ложных богов оторвал её от небес и бросил в пустоту космоса, чтобы она стала погибелью смертных. Траншеи тянулись по всей его массе. Треугольные пирамиды поднимались с верхней стороны, а из носа и кормы выступали леса антенн и пилонов. Завесы энергии закручивались вокруг него и колыхались, словно подхваченная ветром мантия королевы. Как только Сигизмунд увидел егосклонил голову, из корпуса вырвалась полоса света, скрывшаяся из виду, коса оранжевого цвета шириной в тысячу метров, которая затуманила экран шлема статическими помехамивынужденно соглашаясь. Затем жужжащий крик мигрени, когда нейронный скремблер украл зрение и отправил его дрейфовать в темноте''.
Воин из Железных Рук посмотрел на него синими машинными глазами. Сигизмунд выдержал пристальный взор.
Зрители освободили пространство в форме неровного круга. Там ещё не стёрлись следы недавнего абордажа — Расточительногарь и пятна от взрывов. Сигизмунд ощущал назойливую ноющую боль от ран, — сказал онповреждения доспехов остро отдавались дрожью в позвоночнике. Легионера Десятого, стоявшего напротив него, тоже покрывали отметины битвы. Его нагрудник пересекала широкая рваная борозда, такая глубокая, что в ней виднелись внутренние механизмы. Лицо над высоким горжетом изготовили из матовой стали, даже не стараясь, чтобы черты выглядели человеческими. Сохранились только рот и зубы с внедрёнными электросхемами из хрома. Его доспехи были чёрными, как покрытая нефтью сталь. Объём тела увеличивали поршни и тросы. Тос, один из владык X легиона, поборник его боевых доктрин, держал двуручную булаву, оголовье которой представляло собой шар из необработанного железа. В чёрном металле вилась серебряная нить, которая спускалась вниз и уходила в рукоять. Булава, как и её обладатель, искореняла врагов, служа орудием не просто войны, но уничтожения.
— НетСила и правда, — сказал Феррус. — Не знаешьсын Дорна.
— Да, уязвимы, — сказал Лейтенант Сигизмунд. — После того, как они уничтожили нашу разведывательную группу, они могли дождаться прибытия новых сил, а затем убить и их тоже. Они этого не сделали. Они бежали. Они боятся, что если вступят в бой, то проиграют, а если проиграют, то потеряют всё. Если мы сможем выманить эти корабли, а затем атаковать их быстро и сосредоточенными силами, то я верю, что мы сможем выиграть кампанию.
— Как? — почти небрежно спросил ГорСлышу тебя.
— Мы атакуем, — сказал Сигизмундпришли тебя вытащить. — Сначала здесь... — Он указал туда, где мигала группа красных символов. Экран сдвинулся, когда он выделил точки звёздной сферы в голосвете. — Потом здесь, затем здесьЛорды-командующие ждут твоего доклада.
— Сначала ударная группа перемещается из одной зоны Их нужно истребить, — произнёс Феррус Манус. Повелитель X легиона пристально смотрел на голоэкраны, вращавшиеся в центре зала. — Стереть в другуюпорошок. Чтобы ничего не осталось. То, атакуя приоритетные основные средства и нанося максимальный ущерб материально-техническим активам. Затем штурмовая группа снова прыгает что уцелеет, мой легион заберёт и наносит ударпохоронит во тьме.
— Мне это нравитсяНеобходимо, — сказал Гор и улыбнулсявозразил Феррус. — С некоторыми уточнениями и модификациями. Эффективно, агрессивно, устраняет суть проблемы и позволяет решать тревоги Механикума и моего брата изолированно. ЛюдиТы не знаешь, освобождённые от бремени хозяевс чем мы имеем дело, будут жить и согласятсябрат.
— Я согласен, Не знаю? — сказал мягко спросил он.
Три примарха. Вот кого потребовалось призвать для этой кампании. Вначале дела обстояли иначе: в контакт с Астраниями вступил единственный экспедиционный флот, но быстро выяснилось, что перед ним стоит непосильная задача. Разведывательные эскадры пропадали бесследно, когда углублялись во владения Механизма. Более крупные силы просто исчезали.
В тот флот, что первым нашёл Астраниев, входили Имперские Кулаки, а по мере обострения ситуации к ним присоединялись новые группировки Седьмого. Крупные подразделения прибыли из X легиона, Железных Рук. Вероятно, их привлекли весьма изощрённые технологии врага или же призвали адепты Механикума, уже присутствующие в составе экспедиции Согласия. Так или иначе, они выбрали не тот подход к операциям, что все прочие имперские силы. Они уничтожали.
Сигизмунд обернулся при этих словах. Он слышал шаги и по их ритму понялникогда не узнает, что они не принадлежат одному из его братьев по легиону. Он думалкто получил весть раньше — Рогал Дорн или Феррус Манус, что знает— однако оба отправили на фронт дополнительные соединения своих легионов, кто это будета затем прибыли сами. Не успели два брата вступить в противоборство воли, и когда посетитель заговорилкак появилось третье войско, понялкоторое возглавлял лично Хорус Луперкаль. Тогда стало понятно, что оказался прав. Гастур Сеян смотрел главная битва произойдёт не на него с края тренировочной площадки. Капитан Лунных Волков склонил голову поле боя, а в знак приветствиядебатах о том, чей замысел определит дальнейший ход кампании.
— ПожалуйстаУйди с дороги, зови меня Сеянбрат, мой брат— произнёс Феррус.
— Так прямоДолг... — произнёс Хорус. Шагнув вперёд, он протянул руку к голоэкрану и пальцами прокрутил изображения, как внимательно глядя на звёзды и говорятсимволы. — Простите, братья мои. Никакого танца словВы обсуждаете великие дела, никакого сокрытия цели — один удар в центр словом или мечомно мне напомнили о моём воинском долге. — Он замолчалпосмотрел на Храмовника. Сигизмунд также хранил молчание— Мы приказали лейтенанту Сигизмунду предоставить нам рапорт о последнем боестолкновении.
Простой боевой пёс во мне хотел бы выслушать его и узнать его мнение. — Могу я пройти? Луперкаль оглянулся на братьев. — спросил СеянМне не терпится узнать, о чём он расскажет, указывая на круг из пепла. так что не могли бы вы оба пойти мне навстречу?
— Боюсь, я здесь, чтобы поговорить с тобой о расколе в братстве легионов, Брат? — сказал Сеян, — и о твоей роли в этомспросил Хорус.
— Тактические решения принимаю не яМои господа, — начал он и, простите, хотя вы и просите обращаться к вам по имени, я не капитан Морниваля и не командир высшего ранга. Я лейтенант Храмовников. Я защищаю наши клятвы и иду туда, куда просит меня мой лорд отец. Я заговорил, потому что так пожелал лорд Гор. Если я оговорился или поступил бесчестно, то я заглажу свою винуввёл команды для голоэкранов.
— Я говорил только тоКорабль, что который ты видел, . — сказал СигизмундЛунный Волк со смуглой кожей и серыми глазами, представившийся как Гастур Сеянус. — Мой лорд не спрашивал Кажется вероятным, что это флагман. Объекты такого типа и мощи ещё не наставлял меняобнаруживали.
— И всё же ты говорил за него и сказал то, что он хотел сказать. Ты его сын, Сигизмунд. Я видел это тогда и вижу сейчас. Некоторые считают отца Имперских Кулаков создателем крепостей, магистром кораблей, воином из камня, но он также является лордом завоеваний и огня, отбрасывавшим врагов до тех пор, пока они больше Они не смогут угрожать Империуму. Существуют ли эти враги на поле боя или в умах людейсобирались оставлять свидетелей, для него не имеет значения — с ними нужно встретиться лицом к лицу и победить. — Сеян замолчал, его взгляд стал очень внимательным. — Ты это знаешь. Ты знаешь это в своих сердцах, мышцах и душе. Ты его сын во многих отношениях, которые не зависят от титула или звания. Он поставил тебя в то место и в то время, потому что знал, что ты скажешь, потому что именно это и сказал бы он сампроизнёс Храмовник.
— Но естьКакова твоя стратегическая оценка увиденного, брат. Есть вещи, которые он не может сказать, и вещи, которые он не может сделать.лейтенант?
— ДесятыйУязвимы? — перебил Сеянус. — Поскольку мы вообще впервые увидели такой корабль, — сказал онпока что они действовали вполне эффективно.
— ДесятыйДа, уязвимы, — печально повторил Сеянподтвердил Сигизмунд. — В войне—Уничтожив нашу разведывательную группу, которую мы ведёмони могли бы дождаться прибытия новых частей, есть свои войны, брата затем перебить и их тоже. Но вместо этого они бежали. Войны за то, как мы побеждаемОни боятся, что мы терпимесли вступят в бой, и за видение мирато проиграют, который наступит после тогоа если проиграют, как мы закончимто потеряют всё. Ты, как и лорд Дорн, веришьЯ верю, что действия должны быть безжалостнымимы выиграем кампанию, но с завершениемесли сумеем выманить эти корабли, а затем напасть на котором можно строить — что мы не являемся них быстро и не должны быть чудовищами, с которыми сталкиваемся. Другие думают иначе. Лорд Феррус среди них, в данном случаесосредоточенными силами.
— Уничтожение Астрании... Как? — сказал Сигизмундпочти небрежно спросил Хорус.
— Никакой возможности искупленияМы атакуем, никаких шансов— сказал Сигизмунд. — Сначала здесь... — Он указал туда, что с притупленными когтями и вырванными клыками они подчинятся, что у них есть что-то, что может научить нас истине, что они могут стать столпом будущего где мигало скопление красных символов. Храмовник выделил в дниголосвете точки на звёздной сфере, которые мы не видими фокус отображения сдвинулся к ним. — Потом тут и вот здесь.
— Некоторым врагам нельзя позволять существовать, Последовательно? — сказал Сигизмундуточнил Сеянус.
— Теперь вы говорите за лорда ГораПередовая ударная группа перемещается из одной боевой зоны в другую. Атакует приоритетные основные средства, — сказал Сигизмунднаносит максимальный ущерб материально-техническим активам. Затем штурмовая группа снова прыгает и бьёт.
— ПонимаюМы держим резервные силы в тени каждого основного соединения. Как только вражеские макрокорабли вступают в бой, мы вводим в дело теневую группу. — сказал СигизмундЗамолчав, он посмотрел в глаза тем, кто наблюдал за ним. — И убиваем их.
— Да, братМне нравится, — сказал СеянЛуперкаль, улыбаясь. — ДумаюНадо только слегка доработать и подправить. Эффективно, агрессивно, устраняет суть проблемы и позволяет обособленно решить вопрос, тревожащий Механикум и моего брата. Люди, освобождённые от бремени хозяев, ты понимаешьбудут жить и примут Согласие.
— Мы должны выиграть битвуМогу я побеседовать с тобой, а затем мы должны выиграть спор, и иногда единственный способ сделать это — с помощью меча.брат?
— Я хотел бы скрестить с тобой клинки. Я слышалПочтенный капитан, как твои братья по легиону говорили о твоём искусстве— сказал Сигизмунд, но хотел бы испытать его сам. У меня такое чувство, что однажды я, возможно, захочу сказать, что мне выпала такая честьв знак уважения приложив руку к груди.
— Не зря ты слывёшь прямодушным. Не выплетаешь слова, не скрываешь свою цель — сразу режешь по центру, что словом, что мечом.
Он помолчал. Сигизмунд ничего не сказал.
— И всё же ты говорил за него и сказал то, что он желал озвучить. Ты его сын, Сигизмунд встал . Я видел это тогда и рассёквижу сейчас. ОдинНекоторые считают отца Имперских Кулаков творцом крепостей, повелителем кораблей, двавоином из камня, три разано также он — владыка завоеваний и огня, который теснит врагов, пока они не перестанут угрожать Империуму. Проблески бритвенной сталиДля него не имеет значения, где эти неприятели — на поле битвы или в умах людей. Меч шипел в единственном вздохеВ любом случае нужно выйти против них и победить. — Сеянус замолчал, очень внимательно глядя на Храмовника. — Ты это знаешь. Понимаешь всей душой, сердцами и мышцами. Ты его сын во многих отношениях, которые не зависят от титула или звания. Он двигался вперёднаправил тебя в тот зал в нужное время, и жидкость вытекала из отсечённых поршневых кабелей Тосапоскольку знал, его руки застыличто именно ты скажешь, когда остриё клинка Сигизмунда намертво остановилось между зубами Железной Рукиведь так говорил бы он сам.
— Ты меня слышал? Истребление Астраниев... — спросил Феррус Мануспроизнёс Сигизмунд.
— Тос из Десятого легионаЕсть враги, ты уступаешь?само существование коих недопустимо, — заметил Храмовник.
— Ты уступаешь?Теперь ты говоришь за владыку Хоруса, — произнёс Сигизмунд.
— НетЗа него, лордза себя, за наш легион и будущее, — сказал Сигизмундкоторое мы создадим. Так поступают поборники. — Я Вот для чего мы нужны: говорить то, чего не хочу видетьмогут наши владыки, как брат умирает из-за гордостистоять там, где не могут наши владыки, делать то, чего не могут наши владыки.
— УступиДа, брат, — сказал онСеянус. — Думаю, ты понимаешь.
И Сигизмунд действительно понимал. Он понимал Ферруса Мануса, наделённого убеждённостью столь же неукротимой, как ход огромной машины. Он понимал своего отца и господина и знал, что Рогал Дорн не отступит и не пойдёт на компромисс. Он понимал Хоруса Луперкаля, который неизменно уравновешивал других, одинаково изящный в манёврах и разрушительный в войне. Луперкаль принял сторону Дорна, но видел, что грядёт противоборство — Уступаюстолкновение между братьями, — сказал Тосмежду Железным Десятым и Каменным Седьмым.
— Думаю, я буду помнить это до конца своих днейДесятый бросит вызов после завершения последней битвы, — сказал Сеян, похлопывая Сигизмунда по плечупроизнёс Сигизмунд.
— Дело сделаноВызов бросят ''тебе''. На совете выступал ты. Равновесие нарушили твои слова. Здесь ты выступаешь как избранный сын своего отца, — сказал поэтому Железные Руки бросят вызов тебе и постараются не просто победить тебя. Они попробуют сломать тебя. Они захотят доказать, что, хотя Дорн взял верх словами, ''сам он'' слаб.
— Так А владыка Хорус желает увидеть как вызов, так и есть, — сказал Сеян низким голосомпобеду идеалов моего отца.
— Я не сомневался. Что-то подсказывает мне, что ты понимал с самого начала. — Гастур улыбнулся и поднёс кулак к груди, салютуя ему.
Выпрямив спину, Сеянус встряхнулся, как волк, очищающий шерсть от пепла. Он ухмыльнулся Сигизмунду.
Сигизмунд выпрямился и начал сечь. Один, два, три раза. Мелькала острейшая сталь. Меч шипел кратко, как одинокий вздох. Храмовник наступал. Из разрубленных поршневых кабелей Тоса полилась жидкость, и его руки отказали в тот же миг, как остриё клинка застыло прямо между зубами воина Железных Рук.
Хватило бы единственного импульса нервов и мышц, чтобы клинок пронзил его череп насквозь.
— Хватит, — словно бы проскрежетал по залу голос Ферруса Мануса.
Сигизмунд почувствовал напряжение в настрое Бореявстретил взгляд примарха. Оба Имперских Кулака стояли на противоположной границе песчаного круга. Яму окружала высокая стена из истёртогоНа столь малом расстоянии воин уловил признаки сходства Ферруса с собственным генным отцом, ощутил омывающий его поток силы и самого присутствия Мануса, дрожь воздуха, изъеденного коррозией металла. Легионеры Кхарна приходили без шлемовкак при громе, обнажая испещрённые имплантатами скальпы. Кое-кто носил доспехи из металла предвестие чудес и кожиразрушений. Броня большинства космодесантников не покрывала руки и плечиВсё это словно бы билось о восприятие Храмовника. Один из бойцовОн стоял неподвижно, со шлемом в виде собачьей морды, удерживал в руке плоский щитпо-прежнему держа клинок наготове. Сигизмунд слышал, как воины Двенадцатого перебрасывались короткими фразами, иногда перемежаемыми взрывами смехаДыхание Тоса затуманило остриё. Кхарн одарил Храмовников взглядом через плечо, но в остальном Из трещин на легионеров Седьмого никто не обращал вниманиялатных перчатках Сигизмунда сочились бисерины крови.
— Я о нём наслышан, — отозвался Борей.Ты уступаешь?
— Я тожеОн не уступит без моей воли, — ответил Сигизмунд и повернулся к стенесказал Манус. — Что ж, поступим, как нам велят. — Он ухватился Ты убьёшь его за край ямы и запрыгнул на самый нижний смотровой ярус. Спустя мгновение Борей последовал его примеру. Внизуэто, на песке, группа Пожирателей Миров разбивалась на пары. Сигизмунд заметил, как учащаются их движения, как непроизвольно сжимаются челюсти и кулаки. Затем внимание Храмовника привлекло то, как Кхарн обматывает цепями предплечья. Некоторые его воины поступали так же.Храмовник?
— Любопытный обычайНет, владыка, — прокомментировал Борейсказал Сигизмунд. — Я не допущу, чтобы брат умер из-за гордости.
— ДумаешьДумаю, они изменились?такое я буду помнить до конца своих дней, — сказал Сеянус, хлопнув Храмовника по плечу.
— НетИсполнено, они не изменились. Скорее, стали самими собой. Возможно..— проговорил он.
Почувствовав какое-то покалывание на коже, Сигизмунд взглянул поверх голов других Имперских Кулаков. Рогал Дорн смотрел прямо на него с непроницаемым лицом, но на секунду Храмовнику показалось, что он заметил вспышку в тёмных глубинах, короткий и яркий проблеск света, который тут же исчез, — Я думаюпризрак эмоций, в глубине души мы похожииспарившийся, пока его не заметили. Они не изменилисьСигизмунд поднял меч, они — истинное наше лицосалютуя.
''— Они едва сдерживаются, — прошептал БорейВаш отец и господин... — Слухи не лгут… Наши кузены в шаге от братоубийстваначал Восс, делая пометки.''
''— Что ещё нам нужно выяснить? Как и для более чем ста тысяч бойцов Седьмого легиона, но вы его первый капитан, его чемпион — спросил Борей низким решительным тономс того момента, как победили Тоса, и по сей день.Для него вы больше, чем воин или генный сын. Вы олицетворяете часть его сути, которую, если бы мы не оставили подобные термины в прошлом, я бы назвал душой. Он всегда доверял вам поступать так, как поступил бы он, побеждать, идти вперёд. Он сам говорил мне об этом.''
''— Мы пришли сюда не для суда, — ответил Сигизмунд.И?''
''— Но для чего тогдаВы верите, что война не закончится, а он верит, что закончится. Вы это знаете. Он это знает. И всё же вы оба упорно смотрите на один вопрос по-разному. Как такое возможно?''
''— Чтобы понятьДело в том, что мой отец и господин — величайшее, благороднейшее и сильнейшее создание. А я просто тень.''
''— Чтобы понять Тут мы возвращаемся к теме контроля. Вы излучаете контроль, вы сражаетесь с полным контролем, вы контролируете и то, во что? — недоумевал Борейверите, и свои действия, причём на уровне, какого достигла лишь горстка из тех, кого я встречал, а ведь среди них совсем немало ваших братьев-легионеров. — Истинную природу их зверств?''
''— НетТо, мы должны узнатьчто ты называешь контролем, является ли это зверствоми есть война, — ответил Сигизмунд. — Война с самими собой — вот с чего начинаются все иные войны.''
''— Вы улыбалисьА что составляет другую часть правды? Полагаю, вы же не думаете, что просто уроните меч.''
''— Честь, — сказал он. — Честь и узы братства.''
— Я прибыл в ДвенадцатыйМеня зовут Кхарн. А ты, чтобы сражаться вместезначит, — сказал Сигизмунд. — Как твой брат из другого легионаПриветствую вас как советник примарха и командующий этим экспедиционным флотом.
— Он погиб достойно? Идите туда! — спросил Сигизмундпрорычал он из-под шлема, резким жестом указав на заполняющиеся ярусы наверху. Кхарн остановился и посмотрел на Храмовника— Этот песок для тех, кто собирается истекать кровью.
— Кто из нас не мечтает об этомКак тебя зовут, брат?— окликнул Борей.
В легион с ним пришли и иные перемены. Сигизмунд наблюдал, как воин по имени Делвар и другой боец отошли к одной стороне ямы. Напротив ожидал Кхарн, подёргиваясь всем телом так, будто внутри него накапливался электрический заряд. В руках он держал парные клинки, опущенные к земле. Воин в паре с ним расхаживал туда-сюда. В яме и вокруг неё воцарилась тишина — Один удар — одно убийствоглухое гнетущее безмолвие грозовой тучи, — проговорил Сигизмунд и провёл лезвием внизготовящейся извергнуть гром.
— ДумалДумаешь, я не знаю о тебе, Храмовник? — с едва сдерживаемой угрозой в голосе пророкотал Кхарн. — Знаю. Да кто вообще о тебе не слышал? Великий чемпион, мастер клинка, всегда в первых рядах, неудержимый, камень внутри, но снаружи пламя... Поговаривают, что ты непобедим — так ли этоони изменились?
Борей снова посмотрел в яму. Пожиратели Миров расхаживали по песку, поводя плечами: с одной стороны — Можем проверить прямо сейчас, если хочешьДелвар со своим напарником, с другой — ответил ХрамовникКхарн. Делвар начал вращать металлический шар на цепи. Советник Ангрона просто смотрел в никуда и напрягал подрагивающие мышцы.
Сигизмунд промолчал, но перевёл взгляд на имплантаты, вживлённые в голову Кхарна, и металлические кабели, спускающиеся от них по коже. Гвозди Мясника — Ха! Это тебе не дуэльные клетки других легионов. Тыгенераторы агрессии, Сигизмундкоторые широко распространились среди Пожирателей Миров за десятилетия, Храмовник Седьмогоминувшие после того, хочешь скрестить клинки со мнойкак их генного отца вернули в Империум. ЗначитГвозди подтолкнули легион, ''ты'' должен войти сюда на глазах у всех и воткнуть оружие в песокбез того известный своей свирепостью, к новым безднам лютости.
Отчасти по этой причине Сигизмунд развернулся и вложил тяжёлый клинок обратно прибыл сюда. Обмен бойцами между легионами входил в стойкутрадицию, возникшую одновременно с ними самими. Это считалось почётным деянием и признаком доверия между братствами космодесантников. Командиры и целые подразделения, отправляясь служить в другой легион, не просто входили в другую экспедицию или завоевательный флот. Они становились частью иного братства астартес. Бойцы изучали непривычную воинскую культуру, жили в ней, годами сражались под её влиянием, а затем возвращались в свои легионы. В результате таких обменов рождались новые тактические приёмы, улучшалось взаимопонимание в аспекте стратегий и доктрин. Узы между легионами упрочнялись на всех уровнях, а Империум в целом становился сильнее.
— КакойДа что ещё нам нужно увидеть? — удивлённо тихо, но твёрдо спросил СигизмундБорей.
— Ещё Мы пришли сюда не знаюсудить, — ответил Кхарн. — Да и ты сам, может, ещё не в курсеСигизмунд.
Двенадцатый легион, в прошлом Гончие Войны, а ныне Пожиратели Миров, всегда имел репутацию прямолинейного и агрессивного войска, даже упивающегося несомыми им разрушениями. Но по мере того, как на космодесантников давило само присутствие их примарха, они заходили ещё дальше. Во что бы ни превратился Двенадцатый, теперь его культуру пронизывали легенды о слепом неистовстве и диких душегубствах. Вместе со списком побед Пожирателей Миров, который всё время удлинялся, промокая в крови, накапливались и свидетельства о бессудных казнях, массовых убийствах и потерях, нанесённых ими союзным войскам.
— Хочешь подняться и заключить с ним мирНет. Нужно понять, Храмовник?варварство ли это вообще.
— Что за безумство он затеял на этот раз? — выдохнул Исколахар, когда Кхарн зашагал вперёдТы улыбался.
— Мясники! Почему ты ещё здесь, Храмовник? — сплюнул человек. Склизкий плевок упал на землю у ног Кхарнапроговорил Кхарн. В голосе воина Сигизмунд заметил подёргивание его челюстных мышц. Его броня зарычала, но Кхарн не двинулся с местауловил нотки вымученного спокойствия.
— ВыЯ ценю тишину... — начал человек, повторяя обращение. — Вы… вы пришли предложить условия сдачи?
— Вас приведут к СогласиюНо не одиночество, — холодно заверил Исколахаррыкнул Кхарн и оглянулся. Его ладонь всё ещё лежала на клинке, который он собирался вставить в оружейную стойку. Фыркнув, он снова отвернулся. — Я знаю, что ты здесь делаешь. Вы сложите оружие и прикажете сдаться своим подчинённымпришли судить нас. Вы примете власть ИмпериумаПроверить, поклянётесь настолько ли мы погрязли в верности и прикажете сделать то же самое всемдикости, кто находится под вашим командованиемкак болтают трусы.
— Ты даже не спросилЯ прибыл сражаться рядом с тобой, как меня зовут… — с горьким смешком проговорил человеквозразил Имперский Кулак. — Как твой брат из другого легиона.
— Тебя зовут ВезисБрат? — переспросил Кхарн, отворачиваясь от стойки. Теперь он нехорошо ухмылялся. — ответил ему Ты мне не брат, Сигизмунд. Можешь твердить про обычаи и кровное родство, сколько пожелаешь, но мы другие. Вас создавали вести войну уныло, будто укладывать кирпичи — Раньше ты командовал когортой гражданской гвардиипо одному ряду за раз. Теперь Мы же ты руководишь последними силами сопротивления этого городского комплексасозданы, чтобы стать войной. Вот, видишь? — Он указал на металлические стены. — Это не ваш Круг Клинков, а око истины, что смотрит тебе в глаза. Кровь, урон, боль, ещё больше крови... вот что такое война. Мы не звери, Сигизмунд. Мы просто честны.
— Те, кто уже подчинился власти Империума, поведали о васПрежде я сражался вместе с твоим легионом, — объяснил Исколахарначал Храмовник. — Ваши действия делают вам честь. И у вас есть будущее, если вы того пожелаетеНа первом моём поле брани я бился рядом с воином по имени Сай.
— Но не здесьОн мёртв, не на земле моего дома. Ты предлагаешь мне жизнькак и Гончие Войны, какими ты их помнишь, полную… чего? Убийств по твоему приказу? Чтобы я заставлял других преклонять перед вами колени? — Человек покачал головой. — Этому не быватьответил Кхарн и начал отворачиваться.
— Если не уступите, лишитесь жизни, Он погиб достойно? — спокойно объяснил Исколахарспросил Сигизмунд. — И вы, и те, кто стоит за вами. Вы ведь всё понимаете. Орбита заполнена кораблями Империума, Кхарн остановился и они готовы нанести последний удар. Ваши щиты вышли из строя час назад. Все некомбатанты эвакуированы из зоны орбитального удара. Остались лишь ваши силы. Пожалуйста, поймите, что мы не хотим этого делатьпосмотрел на Храмовника.
— Не выйдет, — отчеканил Сигизмунд. Исколахар снова вперил взгляд в Храмовника. Затем к нему повернулся КхарнНикто из нас не просил бы о большем.
— Значит, мы придём за тобойАга, — заключил Сигизмунд, кивнув мужчинепроизнёс Кхарн. — Настоящая зверюга. Храмовник развернулсяЕё ковали не для изящных движений.
— Ты предлагаешь наземную атаку? Убивает с одного разреза, — гневно прорычал Исколахарпроговорил Храмовник, у которого вышли все запасы самообладания. — Ты желаешь смерти и нашим воинам? Ради чего? Потешить свою гордость и утолить жажду крови? — Исколахар мотнул головой в сторону Кхарнарезким движением опустив клинок.
Кхарн кивнул, и Сигизмунд готов был заметил насторожённость в ответ зарычать и даже ударитьего глазах. Капитан Пожирателей МировХрамовник вспомнил, напротивкакое положение у этого бойца: один из старших офицеров Гончих Войны, казался подозрительно спокойным приближённый Ангрона. Многие считали Кхарна связующим звеном, не дающим легиону и настороженнымего отцу совсем оторваться от выдержки, чести и самоконтроля. Именно из-за него Сигизмунд попросил у Дорна место в делегации. Кхарн был не просто убийцей.
— Мы отняли всё, что у них было, — высказался КхарнПосмотрим.
— А то немногоеМожем проверить прямо сейчас, что осталось, ты перестроишь; в головы людей, что родятся после нашего отлёта, вложишь другие идеи. Этот мир станет зеркалом Ультрамара — отражением имперских идеалов. То же, что не уложится в их рамки, ты просто-напросто превратишь в ничто с орбиты… А варварами заклеймишь нас. — Он покачал головой. — Таков порядок вещей. Ведь на нашей стороне — правда и сила, а они — недостаточно правы и недостаточно сильны. Но если забираешь у кого-то всё, ты должен позволить им, по крайней мере, попытаться тебя убить. Мы многим им обязаныхочешь.
— Все воины под моим командованием последуют совету Храмовника Седьмого. Наземная атака начнётся через час, дадим им время на подготовкуХа! Здесь тебе не дуэльные клетки других легионов. Если ты не хочешь в этом участвовать, УльтрамаринСигизмунд, Храмовник из Седьмого, желаешь скрестить со мной клинки, это останется ''ты'' должен ступить сюда на твоей совестиглазах у всех и воткнуть оружие в песок.
— Мы присоединимся к штурмуТы не такой, как я ожидал, — сказал Кхарн. Хотя бы для того— Большинство из тех, чтобы попытаться сократить потеричто бывали у нас — из других легионов, — обрывисто ответил Исколахар все с тем же суровым выражением лицаи близко не подходили к таким местам. Им не понять, и неважно, после чего впился глазами в Сигизмундасколько крови на них самих. — А когда мы закончимНо вот ты, как мне кажется, нам с тобой следует кое-что обсудитьиной.
— Как пожелаешьЕщё не знаю, — ответил ему СигизмундКхарн. — Думаю, как и ты сам.
— Ну что, Храмовник? Похоже, наш разговор окончен. Война зовёт.
В руках солдат держал энергокарабин — Снова пришёл судить наши методыодин из тех, чёрный рыцарь? которые за последние недели унесли немало жизней астартес. На поясе у него висел скимитар с углепластиковым клинком. Кристаллическую чешую его доспехов покрывали алые брызги. Пробоины в ней указывали на места, где броня не выдержала. Отверстия в теле закрыли синтетической плотью, но при каждом движении из них сочилась кровь.
Встав на вершине груды обломков, он посмотрел на космодесантников, полумесяцем выстроившихся внизу. Сигизмунд покачал головой увидел в глазах человека страх и вытащил мечомерзение. Пожиратели Миров подняли свои мечиВозможно, оскалившисьон предпочёл бы скрыть их под маской иных чувств, но изнеможение и горе не позволяли. Сигизмунд вонзил острие клинка в песокВместе с разрушением родного мира обнажилась и его душа.
Ранее, действуя рядом с Пожирателями Миров, сын Дорна ощущал во фразах и языке тела Исколахара некие едва заметные призывы, как будто консул считал, что Сигизмунд вытащил меч из пескаспособен как-то одёрнуть псов Кхарна. Храмовник никак не реагировал. Он прибыл не для того, сменил хватку и затем протянул его Кхарну рукоятью вперёдчтобы навязывать Двенадцатому свою или чью-либо волю. Сейчас долг требовал от него стать частью этого легиона.
— Это меч защитника клятв моего легиона. Кузнеца, что выковал его, убили жестокие господа. Теперь Что за безумство он затеял на этот клинок несёт мою волю. Это мой мечраз? — негромко произнёс Исколахар, пока Кхарн. Прими его на этом пескеудалялся от них.
Солдат наверху дрожал как от боли, так и от ярости. Внизу за ним стояли другие: разнородная группа из пятнадцати человек, кто-то — Я не потерплю насмешекв такой же броне, кто-то — продолжил Сигизмундв штатской одежде, наверняка оставшейся с довоенных времен. Мужчины и женщины, молодые и отягощённые грузом прожитых лет. Ещё дальше, в разрушенных зданиях, наводили оружие остальные бойцы.
Кхарн посмотрел на остановился и стянул шлем. Белизну его доспехов пятнала кровь. Сигизмунд определил, что Гвозди у негов черепе успокаиваются — по-прежнему грызут, взял меч и поднял клинокно уже медленнее, как дыхание хищника становится равномерным после тяжёлой охоты. За недели, прошедшие с начала этой кампании, осмотрев покрытую рябью стальсын Дорна научился распознавать признаки укуса имплантатов.
— Держись за мной, подобно тениВас приведут к Согласию, — прорычал онхолодно произнёс Исколахар. — Я не собираюсь таскать тебя по яме Вы сложите оружие и не дам тебе запятнать мой послужной списокприкажете всем вашим подчинённым сдаться. Усёк? Здесь ты не капитан Вы примете власть Империума, поклянётесь в верности и никем не командуешь. Ты — лишь воинприкажете сделать то же самое всем, связанный со мной, а я — с тобой, к добру или худукто находится под вашим командованием.
— Понятно, Вас даже не интересует моё имя? — сказал Сигизмунд и повернулся в сторону Кхарна. Тот по-прежнему приковывал клинок к руке. Сигизмунд также потянулся за цепямис горьким смешком проговорил человек.
— Первой? Те, кто уже подчинился власти Империума, поведали о вас, — переспросил Кхарнобъяснил Исколахар. — Кто сказалВаши поступки делают вам честь. И у вас есть будущее, что ты пройдёшь хотя бы одну?если вы того пожелаете.
Исколахар снова вперил взгляд в Сигизмунда. Затем арену заполнил рёв, звон цепей и лязг сталкивающейся стали — настало время мышц и кровик нему повернулся Кхарн.
— Он не подчинится, — продолжил сын Дорна, привлекая к себе внимание всех собравшихся. Сам он, однако, смотрел на Везиса. — Даже если он примет твои условия, Согласия от него не жди. Сердце его останется непокорным. Как и у всех его соратников.
— Да, — твёрдо заявил Везис.
Кивнув мужчине, Храмовник развернулся.
Сигизмунд приготовился к тому, что в ответ последует рычание или даже удар, но капитан Пожирателей Миров оставался на удивление спокойным, наблюдая за сценой.
— Адовы зубы, — прошептал РаннЯ много о тебе слышал. По рассказам ты лучше.
— Зафиксировать целиА то немногое, что осталось, ты перестроишь. В головы людей, что родятся после нашего отлёта, ты вложишь другие идеи. Этот мир станет подобием Ультрамара, отражением имперских идеалов. Всё прочее выкорчуют... И ты ещё называешь варварами нас. — прервал молчание СигизмундОн покачал головой. — Боевое развёртываниеТаков порядок вещей, ведь мы правы и слишком сильны, а они не настолько правы и недостаточно сильны. Но, когда ты забираешь у кого-то всё, немедленнопо крайней мере позволь ему попробовать убить тебя в отместку. Мы обязаны дать им хотя бы это.
— Вечные клятвы! — взревел Ранн, и эти слова эхом вырвались Все воины под моим командованием последуют совету Храмовника из глоток его братьевСедьмого. Нос боевого корабля задрался вверх; Наземная атака начнётся через час. Даже предоставим врагу время на мгновение видно было лишь синее небо и звёздыподготовку. Если ты не захочешь участвовать, Ультрадесантник, тускнеющие в лучах утреннего солнца. Затем корабль повернул в сторону и спикировалэто останется на твоей совести.
Он повернулся и направился вниз по склону, к тому месту, где ворчали танки Пожирателей Миров, изрыгая выхлопные газы.
— Как пожелаешь, — ответил Храмовник.
— Выведите войска из этой зоны боевых действийЯ пришёл, чтобы ступить на красный песок, — процедил сказал Сигизмунд сквозь зубы. — Вы освобождены от своих обязанностей. Убирайтесь, положив руки на навершие меча.
— Согласно общепринятым конвенциям и правиламНадо мной не шутят, Храмовник. — Глаза Кхарна округлились, он оскалил зубы. — Тут наша земля, регулирующим подобные вопросыпонимаешь? Наша правда! Этот песок пропитан кровью моих братьев. Мы были псами, этой зоной боевых действий командую яно сейчас мы не глупцы. Ты на нашей земле. Так чтоЯ её сын, если у тебя нет новых распоряжений от вышестоящего командованиякак и все мы — её дети, от имени Восьмого легиона так что я отклоняю твоё требованиене потерплю насмешек.
— ФафнирЭто меч защитника клятв моего легиона. Имя мастерицы, — улыбнулся Севатарчто выковала его, после чего кивнул Повелителю Ночи, всё ещё валявшемуся забыто: её убили жестокие господа. Моё слово опирается на землесей клинок. — ВставайВот мой меч, КрукешКхарн. Прими его на этом песке.
— Что вы здесь натворили? Я не потерплю насмешек, — произнес Сигизмунддобавил Храмовник.
— Это? Оставь его себе, — Сигизмунд указал мечом на клубящийся дым и развалины за кольяминаконец ответил Кхарн. Провернув меч в руке, на местевоин всадил его в пол арены. — Мне нравится моё оружие, где раньше стоял городда и тебе лучше не драться незнакомым клинком. — Какая в этом необходимость?!
— Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы мировоззренияСкралок, брат, тебе придётся найти другого напарника. Сказать по правдеДелвар, я нахожу эти рассуждения столь же утомительными, сколь и бессмысленнымиты — с чёрным рыцарем из Седьмого.
— Удар в спину, — прошипел СеватарПонятно, оскалившись. — Это что, не против всех принципов чести сказал Сигизмунд и справедливости? Пожалуйста, не давай мне надежды, что я тебя недооценил. Я бы не хотел, чтобы ты начал мне нравитьсяповернулся в сторону Кхарна.
— ВижуНужна цепь, ты — произнёс Сигизмунд, не убирая руку. — Мне бы не активируешь силовое полехотелось выронить меч в первой же схватке. Жалеешь меня или пытаешься что-то этим сказать? Что-то наподобие «я благородный и справедливый, а ты безжалостный душегуб»?
''— СпасибоПри этом ваша неприязнь к Повелителям Ночи из Восьмого легиона чувствуется даже в тех немногих замечаниях, браткоторыми вы поделились.Их тоже осуждали за жестокость на войне. Но о них вы не говорите, что они просто «оступились», и мне почему-то кажется, что вы не назвали бы их братьями.''
— Продолжаем бой, пока один из нас не сдастсяБудь оно неладно, — объявил Повелитель Ночипрошипел стоящий рядом Ранн.
— Первая кровь Выводи войска из зоны боёв, — за мнойпрошипел Сигизмунд, стиснув зубы. — объявил Севатар, скалясь залитым кровью лицомВас сменяют.Выполняй!
— Ты дисквалифицированСменяют? — с издёвкой произнёс кто-то у него за спиной. — Я не совсем понимаю, — крикнул Раннкто уполномочил тебя отдать такой приказ.
— ВпредьСеватар, брат, помни: даже если люди что-то начинают с честью, под конец все про неё забывают. — Он снова усмехнулся. — Уж поверьпрорычал Ранн.
Сигизмунд шагнул к Претору Нокс. На площади воцарилось напряжённое молчание.
Севатар отвернулся, и в ту же секунду сверкнула сталь. Меч Храмовника стремительно разрезал воздух, но глефа Повелителя Ночи остановила клинок, и воины вдруг оказались лицом к лицу, скрестив оружие.
Сигизмунд смотрел прямо в непроглядно-чёрные глаза и не ослаблял хватку. Усмешка его противника дрогнула.
Претор Нокс сверкнул глазами.
Сигизмунд услышал гул силовой брони, затем щелчок сделал шаг вперед и жужжание аугментированной поступивоткнул меч у ног Севатара. Облачённые в полночь рассмеялись, но не обернулся.а их командир покосился на клинок:
— Прекрасный видТебе прямо очень хочется, — произнёс голос рядом. Сигизмунд оглянулся влево и увидел фигуру в жёлтом доспехе и отороченном мехом ледяного льва плаще хускарлов Рогала Дорна. Космодесантник стоял, прислонившись к балюстраде. Его лицо, отмеченное временем и множеством шрамов, обрамляла седая борода. На лбу над левым глазом красовались три гагатовых штифта, заработанные за долгие годы службы. Сигизмунд кивнул ему.да?
— Магистр АрхамЗдесь и сейчас.
— Он послал за мной? Ну ладно.
Фафнир молча протянул руку и забрал оружие у Сигизмунда. Храмовник же достал из подсумка длинную цепь и начал туго обматывать её вокруг запястья. Услышав, как звякнули звенья, плотно прижавшиеся к броне, он забрал у Ранна меч и кивнул соратнику. — Пока нетБлагодарю, брат мой. — Благодаришь за то, что я не называю твою затею глупой? — поинтересовался Фафнир. — Не будь тебя здесь, я бы обошёлся без вызова. Сразу бы посмотрел, как он станет ухмыляться, если вышибить ему зубы в грязь. Сигизмунд прикрепил меч к цепи, повёл пальцами, взвесил оружие в руке и почувствовал, как изменилась балансировка. — Пожалуй, тебе не надо напоминать, но он быстрый, — вполголоса произнёс Ранн. — Я смотрел, как он бился с кем-то из Тринадцатого, и зрелище вышло гадкое. Так что я бы доверял ему не больше, чем скорпиону. Сигизмунд покосился на Фафнира, и тот пожал плечами. — Это я так — вдруг ты сам не подумал. — Дело, брат, не в том, кто быстрее или сильнее, — ответил Храмовник. Он положил руку на плечо штурмового капитана и, понизив голос, приказал: — Рассредоточь наши силы по городу и прекрати это варварство. Отправь сообщение примарху, он наверняка захочет потолковать с Ночным Призраком. — Будет сделано, — отозвался Ранн. Сигизмунд склонил голову и прижал кулак к груди, а Ранн отсалютовал в ответ. Затем Храмовник развернулся, и ритм мира стал замедляться, подстраиваясь под стук его сердец. В мыслях воина зарокотала надвигающаяся буря, давняя и далёкая. Севатар приблизился, держа глефу одной рукой. Он двигался мягко и непринужденно. Его глаза внимательно следили за Сигизмундом, а губы улыбались. — Сражаемся, пока один из нас не сдастся! — крикнул он. — Согласен, — кивнул Храмовник.
— Ты из-за чего-то Болтают, вы играли с собачками на аренах Двенадцатого, так что понимаю, отчего ты беспокоишься: вдруг он перенял их дурные повадки. Нельзя же допустить, братчтобы главный Храмовник слишком часто затевал грязные потасовки, правда? — спросил наконец Архам.
Сигизмунд оглянулся на главу телохранителей Дорна, встретившись с его твёрдым взглядом. Многие из Седьмого видели в магистре хускарлов старую, выветренную скалу, несгибаемое сердце легиона, которым Дорн принял командование десятилетия назадпропустил колкости мимо ушей. На самом деле Архам служил немногим дольше Сигизмунда, но именно он был одним из Первых, кто стал Имперскими Кулаками, когда Рогал Дорн принял командование легионом. Много десятилетий он нёс эту честь Он остановился и долг как настоящий ветеран, как воин, который многое повидал и свершил, а понял ещё большеполностью сосредоточился на тяжести меча. Сигизмунд знал Стук его много летсердец уже почти затих, сражался с ним плечом к плечу; Храмовник испытывал к нему безграничное уважение, но они никогда не были по-настоящему близки. В Архаме таилось чтоа где-то безмолвное, что-то слишком холодное; он был словно скала, способная выдержать всёв глубинах памяти застучали первые капли дождя и зашумел ветер, но служащая лишь наковальней для удара молотатрясущий дверь лачуги.
— Такова точка зрения историиИтак... — Севатар прервал свой мерный шаг, — сказал Сигизмундчуть наклонился, чтобы отстегнуть висящий на поясе шлем, кивая и надел его. Из-под багровых крыльев гребня на открывающийся видСигизмунда воззрился клыкастый череп, потом вспыхнули глаза-линзы. — Давай уже за дело.
Севатар двинулся с места. Цепная глефа метнулась вперёд, наклонилась для режущего удара. Быстро. Ошеломительно быстро. Но Сигизмунд, уже ринувшийся к нему, тут же парировал и услышал лязг. Он отразил атаку. Отводя глефу в сторону, Храмовник перехватил меч одной рукой и провёл выпад, вложив в него всю свою силу и массу тела. Один удар — М? Истории?один поверженный противник. Чисто и безупречно. Если поразить нужную точку, то даже без силового поля остриё пробьёт броню и вонзится в плоть. Сигизмунд заранее подметил, что над пластиной, защищавшей живот Севатара, образовался зазор. При попадании в место, где соединяются кабели и пластины, клинок вопьётся в туловище, пройдёт через кость и доберётся до внутренностей. Удар не смертельный — для космодесантника, — но его хватит, чтобы покончить со всем этим, чтобы ранить, чтобы оставить отметину на память.
Так выпады и секущие удары следовали один за другим, пока всходило солнце, пронизывая лучами шлейфы дымовой пелены. Поначалу бой сопровождался криками и одобрительными возгласами. Потом они уступили место тишине. Два воина двигались в центре круга, будто выписывая витки спирали. Режущий удар клинком — Ты волнуешься о нашем наследии? — поинтересовался Архамответный выпад. Сигизмунду чудилось, будто схватка идёт вне времени и пространства, будто солнце, катящееся по небосводу, вращается вокруг застывшего мгновения их поединка, будто дуэль вобрала в себя весь мир, и теперь истина и ложь, жизнь и боль сводятся к столкновениям клинков.
Секущий удар — Нетпарирование. Зубья прочно цепляются за лезвие меча, — спокойно ответил Сигизмундбороздят его, толкают далеко в сторону. — Всех нас забудутРубящий выпад, направленный в ноги Храмовника, такой стремительный, братчто очертания оружия размываются. Чему бытьЕму придётся отступить, того не миноватьно только на шаг. Речь совсем не о памяти Клинок взмывает и наследии — речь о переменахустремляется в зазор, который должен открыться. Вот почему мы здесь. Вот почему наш лорд отец разговаривает с Императором наедине. Речь о томОднако глефа уже летит навстречу, и в момент столкновения её привод на секунду оживает, острые зубья выворачивают меч, чтобы провести черту во временино Сигизмунд держит его так крепко, отделить прошлое от будущегочто лишь прокручивается рукоять. До Храмовник отталкивает глефу и после Улланора — вот как всё будетснова сечёт. Его сердца равномерно отбивают ритм уходящих часов.
«По одному удару клинком за раз. Вот из чего мы складываем вечность — Что такого произошло, чтобы размышлять о событиях недавних лет, будто о другой эпохе?из следующих ударов».
— Всё идёт в соответствии со своим порядкомПервая кровь за мной, — ответил Дорн; казалось, он встрепенулся. — Нужно подготовиться к Триумфу, а когда закончим, я хочу поговорить со старшим командным составом моих сыновей, которые присутствуют здесь: Йоннадом, Камба-Диасом, Эфридом и вами двумя. Также будут Ранн и Поллукс. — Он посмотрел на Сигизмунда. — С тобой, как я полагаю, будет и Борейсказал Севатар.
— Предстоит общий сбор. Значит, нас ждёт кардинальное изменение приказовЭто не по правилам! — крикнул Ранн.
— Скажи честно: ты и впрямь считаешь, что Вероятно. — Севатар пожал плечами. — Зато я поделюсь с вами содержанием своей предстоящей речи?не проиграл.
Затем он ступил вперёд и прошептал так, чтобы слышал только Сигизмунд пожал плечами. :
— НуВ следующий раз, у нас хотя бы был шансбрат, — ответил онпомни: даже если люди начинают что-то с честью, под конец они обязательно пустят её на ветер.
— Спасибо тебе, сын мой, — сказал он. — По правде, думается мне, Галактика больше не увидит дня, подобного этому. Это великий день, воистину великий. Ты и сам всё увидишь и поймёшь. И Уж я благодарен-то знаю, что мы вместе встречаем его зарюповерь.
''Сигизмунд осёкся, его последний незавершённый ответ оборванной верёвкой повис в воздухе. Пристальный взор главного Храмовника был прикован к краю пещеры. Перед его немигающими глазами наверняка стояли образы, находившиеся не здесь.''
— Я нужен ''Абаддон, не оборачиваясь, поднял руку.ему'' ?
Оглянувшись на соратника, Сигизмунд встретил его ровный взор. Многие из Седьмого видели в магистре хускарлов старую, выветренную скалу, непоколебимую сердцевину того легиона, что поступил под командование Дорна столько десятилетий назад. На самом же деле Архам служил немногим дольше Храмовника, но он принадлежал к Первым — тем, кто стал Имперскими Кулаками, когда Рогал Дорн принял руководство братством. Многие годы он нёс эту честь и долг как настоящий ветеран, как воин, который многое повидал и свершил, а понял ещё больше. Сигизмунд знал его много лет, сражался с ним плечом к плечу и испытывал к нему безграничное, бесспорное уважение, но они никогда не были по-настоящему близки. Архам ощущался каким-то слишком спокойным, чрезмерно холодным, как скала, способная выдержать всё, но служащая лишь наковальней для ударов молота.
Сигизмунд моргнул, и в тот миг у него перед глазами всплыли маски мёртвых жестоких королей и красные глаза погибели — Воитель..Севатара, который ухмылялся ему, скаля окровавленные зубы.
— Воитель Империума...Однако из-за чего мы размышляем о событиях недавних лет, будто о другой эпохе?
Архам, похоже, собирался ответить, но внезапно выпрямился и развернулся — Я объявляю Гора Воителем сего Империума!из сводчатого прохода на балкон вышел Дорн. Его лицо оставалось таким же твердым и непроницаемым, как и всегда, но Сигизмунду показалось, что он заметил в глазах отца мерцание, словно в пламя, горящее внутри каменной оболочки разума примарха, бросили нечто настолько громадное, что поглотить и осознать его непросто даже Рогалу.
— ВстаньтеВсё идёт своим чередом... — ответил Дорн, потом словно бы встрепенулся. — Нужно подготовиться к Триумфу, а когда закончим, я хочу поговорить со старшими офицерами моих сыновей, которые присутствуют здесь: Йоннадом, Камба-Диасом, Эфридом и вами двумя. Ещё с Поллуксом и Ранном. — Он посмотрел на Сигизмунда. — произнёс голосС тобой, не принадлежащий ни Дорнукак полагаю, ни новоиспечённому Воителюбудет и Борей.
Ты и сам всё увидишь и поймёшь. И спасибо тебе, что мы вместе встречаем его зарю.
За плечом Сангвиния блистал Фулгрим, словно герой древних мифов и ангел стародавнего рая выступили из легенд в бытие. Затем Хан и Ангрон — Похожесвирепость и непокорность эхом отдавались между ними, точно гром, не только мне пришло звенящий меж двумя скалами. Присутствие Магнуса, меднокожего гиганта, ощущалось подобно молнии, застывшей в голову побыть здесь наедине со своими мыслямимиг удара. Мортарион — тень, — вместо приветствия сказал вырезанная в сиянии его братьев. Следом сверкал золотом Рогал Дорн, а в шаге позади него виднелся Хорус в волчьей шкуре, накинутой поверх огромного жемчужно-белого доспеха. Лицо Луперкаля будто застыло. Сигизмунд выпрямилсяОн и Рогал ступали в ногу, и примарх поднял рукубудто само существо их обоих в тот момент синхронизировалось ради единой цели. Оба непреклонные, безжалостные, неимоверно сильные — Сын мойв них жили сила и просвещённость Империума, прошу прощенияотлитые из металла, что нарушил твой покойизваянные из плоти. Могу я присоединиться?
Сигизмунд кивнулпочувствовал, что дыхание замерло у него в груди, а сердца забились в такт фанфарам. В тот момент Храмовник ощутил себя одновременно и умалённым, и возвышенным, осознал себя частью чего-то большего, чем он сам, чего-то ''настоящего'' и вечного. Ударив кулаком по груди, он услышал отзвуки того же жеста, повторённого девять тысяч раз: все воины, выстроенные перед Помостом, отсалютовали своим отцам. И вот в поле зрения возникло последнее создание. Девять владык обернулись разом, вроде бы сами по себе, но в тот миг — как единое существо. Сигизмунд не видел ничего, кроме исполинского силуэта из золота и света, пламени и тени, молний и бури — сверхновой, рядом с которой потускнели звёзды примархов. Все звуки и ощущения отошли на задний план, всё стало подвластно времени, что текло из единственного, сияющего золотом источника. Храмовник стоял на коленях. Мир стоял на коленях. Рёв горнов сменился тишиной. Он не чувствовал ничего, кроме ветра, скребущего доспехи пылью.
''— Соломон Фосс, — произнёс Сигизмунд, — «Герои мирных времён».Первый капитан! Я требую разговора!''
''— Всё закончится? Рад тебя видеть, брат, — переспросил добавил Сигизмунд.''
''— Придёт времяА ты совсем не постарел, сын мойвыглядишь ещё смертоноснее, и мы завершим все войны. Имперская Истина воссияет от одного края Галактики до другого— усмехнулся Сеянус, и тогда начнётся настоящая работаподчёркнуто рассматривая его. — Дорн постучал по мрамору балюстрады костяшками пальцев. — Всё, что мы совершили, — лишь закладка фундамента, первый шаг в возведении будущего — человечества, объединённого Вот я с каждым часом чувствую себя всё более старым и просвещённого. Не просто свободного от невежества, но принимающего разум, не контролируемого, но контролирующего себя светом этого разуманеповоротливым. Конец военачальникам и войнамНаверное, конец страху и освобождение от него, но каким оно будет — будущее, которое построят люди? Интересно, как они поступят? — Он смотрел на небо, будто высказанные мысли направляли его взгляд к звёздамя предоставлю кому-нибудь другому сбить лавры победителя с твоей головы.''
''— Ты видишь это, сын мой? — спросил Дорн и перевёл взгляд со звёзд на Сигизмунда.Фафнир!''
''— Я вижуЭзекиль. — Он кивнул первому капитану Лунных Волков, затем поприветствовал других: — подтвердил он отцуТарик, Аксиманд.''
''— Воителю Гору ещё предстоит закончить Крестовый походТакой день, а ты мрачен, — напомнил произнёс Сигизмунд.— Тебя что-то тревожит?''
''— ДаРаз уж ты так говоришь, Гору предстоит нелёгкий путьзначит, надо мной будто грозовая туча повисла. По совести— Абаддон поморщился, затем покачал головой. — Нет, я ему не завидуюбрат.. Чтобы командовать силами легионов и завершить Крестовый поход. Пока ничего такого. Но, возможно, когда этот день закончится, моему брату потребуется каждая капля его способностейбудет о чём поговорить.''
''— Остальные примархи приняли эту весть не столь радостно?Первый капитан Сигизмунд, — внезапно раздался ещё один голос, и Храмовник увидел, что вперёд выходит Кэл Экаддон.''
''— Триумф должен был быть посвящён Воителю. Семеро моих братьев и бесчисленные воинства Крестового похода прибыли сюда ради того, чтобы увидеть, какое доверие мой отец, наш ИмператорКапитан Экаддон, оказывает Гору. В эпохуесли ты думаешь, когда мы сокрушили деспотов и тирановчто я позволю тебе унизить Первую роту, разве можно придумать другую причину для такого зрелища? — Дорн указал на Помост и платобросив вызов главному Храмовнику, где проходил триумфальный маршто ты считаешь меня чересчур снисходительным. – Новая задача нашего легиона Мне не должна была оторвать кусок славы от главного события. Здесь Империуму следовало понять лишь одно: Гор отныне Воительнужно, он одержит победу, а мы положим конец войнечтобы ты пополнил список его побед.''
''— Ты в это не веришь? – улыбнулся он. – Ах, понимаю, сын мой. Ещё так много нужно сделать, но однажды… однажды всё кончится. Нынешние дела и жертвыПоговорим потом, которые мы приносим, — они не будут требоваться от нас вечнобрат, но создадут вечный мир. — Дорн положил ладонь на наплечник Сигизмунда. — Веришь ты в это или нетсказал Эзекиль, ты будешь рядомобращаясь к Сигизмунду, и мы увидим это светлое будущее ушёл вместес остальными.''
Потом он встал, обнажил меч и воздел оружие, салютуя. Рядом взметнулись клинки Храмовников. Грянул бой барабанов. Под ударами огринов завибрировали гигантские шкуры, снятые с мёртвых ксеносов-гигантов и натянутые на медные цилиндры. Ритм разносился вокруг, словно учащающееся сердцебиение.
— Встаньте, — произнёс голос, не принадлежащий ни Дорну, ни Луперкалю. Храмовник выпрямился. Император смотрел на него тёмными глазами. В Его лице сочетались черты Рогала Дорна, Хоруса и всех иных Его сыновей, но не их обличья. Оно принадлежало человеку. Потом Он оглядел небольшую группу бойцов. — Передо мной — лучшие из наших воинов и чемпионов, — произнёс Он и улыбнулся, отчего у Сигизмунда тоже приподнялись уголки губ. — Вы прекрасно служите мне и своим отцам. Я благодарю вас. Человечество и его будущее тоже благодарят вас за всё, что вы сделали, и за всё, чем вы ещё пожертвуете. Владыка Людей прошёл между воинами, пожимая им руки. С каждым Он перекидывался словами, с кем-то даже посмеялся. Император казался не хозяином судьбы человечества или отцом примархов, а обычным воином среди соратников. Наконец Он обернулся к Сигизмунду и подал ему руку точно так же, как сделали бы это Ранн, Кхарн или Сеянус. Храмовник пожал её. Ему следовало бы склонить голову. Ему следовало бы сказать: «Сир». Но, что бы там ни полагалось, он чувствовал, что сейчас в этом нет необходимости, что так поступать не надо. Нужно только посмотреть Ему в лицо, в глаза. Сигизмунд почувствовал, как прошлое ускользает от настоящего, ощутил то, как потребность, неодолимая потребность иметь цель, иметь причину для следующего вдоха уносится прочь во вспышке молнии, в дыхании стародавней бури, в прикосновении железа ко лбу. Позже, когда небо над местом Триумфа зачернила ночь, командиры VII легиона встретились со своим отцом и господином. Собрание проходило в одном из залов Императорского Помоста, где воины встали неровным кругом в свете парящих люменов. Потолок над ними украшали фигуры, выполненные сусальным золотом и серебром, — орлы и геральдические звери, рычащие и встающие на дыбы. Там, в тишине, Рогал Дорн поведал им, что Имперские Кулаки не последуют за новым магистром войны, который поведёт Великий крестовый поход. Основная часть Седьмого — его примарх, командиры, флот, прочие силы и средства, — вернётся в систему Сола. Если Хоруса объявили магистром войны, то Дорна назначат Преторианцем Терры, а Кулаки вместе с ним станут её стражами. Владыка Людей предоставлял прочим легионам закончить галактическую кампанию без Него, однако братья Седьмого шли за Ним, чтобы сыграть роль хранителей и защитников сердца Империума. Всё это произойдёт не в одночасье: Кулаков будут постепенно отводить с передовой и снимать с операций по расширению территорий Согласия. Командиры Седьмого встретили речь Дорна молчанием. Их лица словно бы обратились в камень, который столь многие за пределами легиона считали истинной сутью Имперских Кулаков. Лишь немногие кивнули. Когда Рогал попросил их высказаться, некоторые задали вопросы, связанные с конкретными стратегическими ситуациями или снабжением, прося уточнить подробности, важные для немедленных действий. Именно так Кулаки действовали и в настоящем, и в прошлом: если Седьмому отдавали приказ, ставили задачу, для них имело важность только то, что требовалось для её выполнения. Всё прочее утрачивало значение. Потом Дорн отпустил их, но Сигизмунд вдруг осознал, что не спускается к своим лейтенантам и остальным командирам. На мраморные залы и землю снаружи опустилось безмолвие, будто само время выдохнуло после напряжённого момента. Он шёл в одиночестве, не выбирая дороги, и слушал стук собственных шагов по камню, пока в голове у него вертелись разные мысли. Ветер слабо подул навстречу Сигизмунду, когда он вышел на балкон — тот самый, где днём стоял Император со Своими сыновьями. Знамёна уже убрали, тросы и стяжки бряцали о пустые столбы. По плато и ночному небу двигались огни: армии, маршировавшие по дороге из битого камня, снялись с лагеря и отправлялись на войны, ждущие их даже теперь. В шести километрах от Помоста по погрузочным рампам посадочных модулей с отвесными боками взбирались титаны. Чуть ближе шесть десантных кораблей поднялись в воздух, словно кто-то решил вернуть на небо венец из похищенных звёзд. Новое дуновение ветерка, более холодное, пахнуло прометием и пылью. Опёршись руками о мраморную балюстраду, Сигизмунд ещё долго наблюдал, как перемещаются и взлетают огоньки. Услышав звук шагов за спиной, он оглянулся. — Похоже, не только я решил прийти сюда, чтобы поразмыслить, — вместо приветствия сказал Рогал Дорн. Храмовник выпрямился, но примарх вскинул руку. — Прости, сын мой, что я нарушил твой покой. Могу я присоединиться? Сигизмунд кивнул. Подойдя к нему, Дорн встал рядом и тоже положил на мрамор руки в латных перчатках. В его зрачках блеснули огни стартующих транспортов. — Итак, спешной поступью мы переходим от ушедшего момента к моменту грядущему, — произнёс Рогал после долгого молчания. — Соломон Восс, — произнёс Сигизмунд. — Цитата из «Героев ласковых эпох». — Точно. — Дорн мельком улыбнулся. — Пожалуй, скоро нам всем посвятят картины и стихи. Ты ведь уже слышал о декрете? — Да, декрет о летописцах, — ответил Храмовник и кивнул. — Словотворец наконец выиграл свою битву. Не без вашей помощи, несомненно. Ещё одна едва заметная улыбка. — Важно, чтобы правду помнили. Когда всё закончится, правда возымеет ещё большее значение. — Когда всё закончится? — переспросил Сигизмунд. — Придёт время, сын мой, когда не станет войн. Имперскую Истину познают по всей Галактике, и вот тогда начнётся настоящая работа. — Дорн постучал по мрамору балюстрады костяшками пальцев. — Всё, что мы совершили, — лишь фундамент. Первый шаг в возведении будущего — человечества, объединённого и просвещённого. Не просто свободного от невежества, но всецело преданного разуму. Не управляемого сверху, но управляющего собой в свете этого разума. Конец боевым вождям и войнам, конец страху. И какое же грядущее построят люди, избавленные от страха? Чем они будут заниматься? Теперь Рогал смотрел на небо, как будто его собственные мысли и слова направили его взор к звёздам. Сердца Сигизмунда забились чаще, и он обнаружил, что тоже смотрит вверх, подняв взгляд вслед за отцом. Он вдруг ощутил тепло костра и солнечный свет на коже. Храмовник глубоко вздохнул, и каждая нотка запахов показалась ему одновременно и мечтой, и обещанием, что она сбудется. — Ты видишь это, сын мой? — спросил Дорн, переводя взор со звёзд на Сигизмунда. — Да, — ответил он. Но, как только это слово слетело с его губ, Храмовник почувствовал что-то ещё — нечто холодное и тёмное, с привкусом пыли и железа. Золото вдруг поблекло, солнечный свет затуманился, и теперь он видел одну лишь кровь, стекающую с лезвий в грязь. Он оглянулся на Дорна. Глаза его отца ярко пылали воодушевлением — светом будущего, открывшегося примарху. Оно влекло Рогала всё дальше и дальше, побуждало никогда не отступать, не склоняться перед неудачей или поражением, идти к победному концу, к исполнению мечты, стоившей любых требуемых жертв. — Я вижу, — сказал он отцу. Дорн улыбнулся, выпрямился и оглядел балкон, где днём стоял со своими братьями-примархами. — Вот в чём всё заключалось, — произнёс Дорн. — Здесь родилась следующая эпоха Империума. Возвращение моего отца на Терру, передислокация наших сил в систему Сола и в миры-очаги. Теперь всё начнётся по-настоящему. — Магистру войны Хорусу ещё нужно вести Крестовый поход, — напомнил Сигизмунд. — Да, и задача перед ним нелёгкая. По совести, я не завидую Хорусу. Чтобы командовать силами легионов и завершить Крестовый поход, ему потребуется каждая толика его способностей. — Остальные примархи не рады смене командующего? — Да, некоторые, — ответил Дорн. — Есть те, кто считают, что смогут влиять на Хоруса. Кто-то видит преимущество в том, что был близок к моему прославленному брату. А кое-кого... не устраивают перемены, или же они считают возвращение Императора на Терру поводом для беспокойства, а не для радости. — Рогал покачал головой. — Магистру войны нужно как-то справиться и со всем этим, и много с чем ещё. Ему потребуется выиграть битву внутри легионов, не отрываясь от войны внешней. Конечно, он справится. Он не позволит ничему встать у него на пути и одержит победу — такова самая суть моего брата. — А что слышно о вашем назначении Преторианцем Терры? — Здесь всё устроили ради магистра войны. Семеро моих братьев и неисчислимые бойцы Крестового похода прибыли сюда для того, чтобы увидеть, какое доверие мой отец, наш Император, оказывает Хорусу. В эпоху, когда мы сокрушили деспотов и тиранов, разве есть другая причина для такого зрелища? — Дорн указал на Помост и плато, где проходило триумфальное шествие. — Ничто, даже новая задача нашего легиона, не имело права помешать Империуму понять, что Хорус отныне главнокомандующий, что он одержит победу и тогда войны для нас закончатся. — Закончатся? Дорн беззаботно рассмеялся, и чистые нотки, отразившись от мрамора Помоста, унеслись с ветром. — Ты в это не веришь? — спросил он с улыбкой. — Я понимаю, сын мой. Ещё многое нужно сделать, но однажды мы исполним всё. От нас не будут бесконечно требовать таких деяний и жертв, как сейчас, но благодаря ним наступит вечный мир. — Рогал положил ладонь на наплечник Сигизмунда. — Даже если ты не веришь мне, когда-нибудь мы увидим это будущее вместе. Храмовник обернулся к отцу. Он ощущал уверенность, исходящую от этого создания. В нём воплощалось всё, что требовалось от воина и лидера, всё, во что Сигизмунд верил и чему служил. Где-то глубоко, в недрах памяти, завыл штормовой ветер. Руку оттянул железный прут. Храмовник склонил голову. — Я всегда буду рядом, отец, — заверил он. ''— Мой господин Сигизмунд?'' ''Храмовник огляделся, его взгляд вновь стал сосредоточенным. Перед этим он долго молчал, взирая куда-то вдаль.'' ''— Приношу извинения, — проговорил он.'' ''— Вас что-то беспокоит?'' ''Сигизмунд покачал головой.'' ''Восс неуверенно прикусил губу, но затем снова взглянул на свой планшет.'' ''— Зрелище удалось, не так ли? — спросил Соломон. — Я и близко ничего подобного не видел. Один масштаб чего стоит. Примархи и владыки Империума собрались в одно время и в одном месте...'' ''— В твоих летописных отчётах об этом рассказывается лучше, чем в моих воспоминаниях, — произнёс Сигизмунд, качая головой.'' ''Восс нахмурился. Он впервые почувствовал, что главный Храмовник не желает вдаваться в подробности. Сигизмунд и раньше прерывал цепочки вопросов Соломона, но лишь потому, что они уходили в сторону от главной нити повествования, которую они ткали вдвоём. Никогда прежде Воссу не казалось, что Сигизмунд желает ограничиться тем, что уже сказал.'' ''Соломон пытался понять, в чём дело.'' ''— Вы поговорили с капитаном Абаддоном в тот день? — поинтересовался Восс через несколько секунд, выбрав один из незначительных вопросов, составленных им в ходе обсуждения.'' ''— Нет. Ход событий не позволил.'' ''— Как вы думаете, что его тревожило? Ведь когда он беседовал с вами, вы решили, будто он обеспокоен, поскольку что-то заметили в нём. Что именно?'' ''— Не знаю. Мы никогда не говорили об этом.'' ''— Но у вас есть предположения?'' ''— Я не считаю себя знатоком чужих мыслей, особенно в случае с моими братьями по оружию. — Сигизмунд помолчал. — Я знаю лишь то, что сам бы ощутил на его месте.'' ''— И что же?'' ''— Утрату, — ответил Храмовник.'' ''— Утрату? Не гордость, не радость? Его отца и господина с величайшим почётом провозгласили магистром войны, имеющим высшую власть. Следовательно, наградили и легион, и сыновей Хоруса.'' ''— Воины, подобные Абаддону или Сеянусу, — не примитивные исполнители. Они сражаются не ради славы, а ради цели и друг за друга. Если бы мне сообщили, что мой отец теперь повелевает этой войной, я бы понял, что отныне всё изменится, и с этими изменениями мой легион кое-что потеряет, а вместе с ним потеряю и я.'' ''— Но что?''
''— Простоту.''
''Фосс Восс нахмурился и снова посмотрел на записи, высвечивающиеся на экране планшета.'' ''— Император, — произнёс Соломон. — Вы не упомянули, сказал ли Он вам что-нибудь ещё во время вашей с Ним встречи на Улланоре.'' ''Сигизмунд на секунду замер и затем встал, глядя на потолок пещеры. Восс заметил, что грохочущий барабанный бой бомбардировки, сопровождавший их беседу, стих.'' ''— Я говорил много часов, больше, чем следовало. Настало время исполнять долг. — Храмовник снова посмотрел на летописца. — Итак, Соломон Восс, получил ли ты ответ на свой вопрос?'' ''Летописец разок взглянул на свой планшет, но в целом он ощущал спокойствие и ясность мысли.''
''— ИмператорДумаю, да, — произнёс Фосс. — Вы не упомянули, сказал ли Он вам что-нибудь ещё во время вашей с Ним встречи на Улланореответил Соломон.''
''Сигизмунд на секунду замер и затем встал, глядя на потолок пещеры. Фосс заметил, что грохочущий барабанный бой бомбардировки, сопровождавший их беседу, стих— Тогда скажи мне.''
''— Мне кажется, вы верите, что война будет вечной не потому, что мы проиграем нынешние сражения. Я говорил больше часовдумаю, вы видите причину в нас, чем следовалов человечестве. Милосердие познаётся лишь в сравнении с жестокостью, а теперь настало время исполнения долгаблагородство — с беспощадностью. По вашему мнению, — сказал Сигизмунднам суждено биться всегда, поскольку даже в грядущем, которое мы строим сейчас, снова посмотрев на Фоссанайдутся безжалостные чудовища. – ИтакНам никогда не уйти от самих себя, Соломон Фосскак и от необходимости бороться за уже обретённый мир. Есть противоречие... противоречие между нашими идеалами и нашими действиями, получил ли ты ответ на свой вопрос?между надеждами и действительностью, между будущим человечества и поступками, необходимыми, чтобы создать его.''
''— ДумаюВосс понял, да, — ответил Фосс, разок взглянув что на свой планшет и внезапно почувствовав спокойствие и ясность мыслиего лице появилась грустная улыбка.''
''— Так скажи мнеЗнаете, вы мастер меча, но с лёгкостью смогли бы стать ткачом притч — вы знали, о чём я думал, понимали моё отношение к вам и к вашим историям. Вы определили, к чему я приду, как определили, где именно окажется Севатар после нескольких часов обмена ударами. — Соломон глубоко вздохнул. — Вечная война — внутри, снаружи, за гранью изведанного. Что касается меня, я лишь надеюсь, что вы ошибаетесь.''
''— Мне кажется, вы верите в вечность войны не потому, что мы проиграем нынешние сражения. Я думаю, вы считаете её причиной нас, человечество. Жестокость определяет милосердие, а безжалостность - благородство. По вашему мнению, войне не будет конца потому, что даже в будущем человечества найдутся свои чудовища. Нам никогда не избавиться от собственных оков, как не избавиться от необходимости бороться за уже обретенный мир. Противоречие… противоречие между нашими идеалами и нашими действиями, между тем, на что надеемсяСигизмунд выдержал пристальный взгляд Восса, затем быстро поклонился и что в итоге получим, между будущим человечества и поступками, необходимыми для его достиженияушёл.''
''На лице Фосса появилась грустная улыбкаСоломон смотрел ему вслед, пока Храмовник не вышел за пределы света люмен-шаров.''
Джон Френч написал ряд произведений о Ереси Хоруса, в том числе романы «Солнечная война», «Мортис», «Преторианец Дорна», «Талларн» и «Рабы Тьмы», повесть «Багровый Кулак», сценарии к аудиопостановкам «Тёмное Согласие», «Храмовник» и «Магистр войны». Во вселенной Warhammer 40,000 его перу принадлежит серия «Хорусианские войны», состоящая из книг «Воплощение», «Воскрешение» и «Прорицание», а также связанных с ними аудиопостановок «Агент Трона. Кровь и ложь» (Agent of the Throne: Blood and Lies), «Агент Трона. Истина и грёзы» (Agent of the Throne: Truth and Dreams) и «Агент Трона. Пепел и клятвы» (Agent of the Throne: Ashes and Oaths), первая из которых удостоилась премии Scribe. Кроме того, он создал цикл об Аримане и ряд рассказов.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
