Слова крови / Words of Blood (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Слова крови / Words of Blood (рассказ)
Автор	Бен Каунтер / Ben Counter
Переводчик	Radoslav
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Слова крови / Words of Blood Пусть Галактика горит / Let the Galaxy Burn
Год издания	2002
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Над Эмпирионом IX вставал рассвет. Командующий Ателленас обернулся, чтобы взглянуть на звёзды, меркнущие под расстилающимся светом солнца. Серебряный кинжал, висящий на орбите всё ещё был виден. Корабль предателей ожидал момента, чтобы приземлиться на покинутый космопорт и поднять на борт орду язычников.

В его распоряжении было тридцать космодесантников. Тридцать солдат, чтобы остановить армию, которая никогда не сдавалась, не чувствовала боли, чьим единственным смыслом существования было пить кровь священного Империума человечества.

Но Ателленас знал, что должен победить. Храм на задворках покинутого города этой планеты был построен ещё во времена Великого крестового похода, когда люди, задолго до того, как их веру подхватили Экклезиархи и прочие чиновники, вдруг провозгласили Императора богом. И во имя той веры, что построила храм, командующий поклялся, что ни один еретик не покинет планету живым.

Сержант Валериан перебрался через разрушенную стену, пригибаясь, чтобы не быть замеченным. — Командующий, они в пределах видимости. Покинули корабль.

— Потери есть?

— Приземлились достаточно удачно. Большинство выжили.

— Численность?

Валериан запнулся, его огрубевшее лицо нахмурилось. — Лучше взгляните сами, командующий.

Сержант опустошителей передал Ателленасу прицел от лазерной пушки. Ателленас пробрался к ограде храма, откуда, на фоне предрассветного неба был хорошо виден огромный, покрытый шрамами и вмятинами, дымящийся остов разбитого корабля ренегатов.

Он посмотрел в прицел и впервые увидел врага. Автоматически, он считал их — одни мародёрствуют среди мёртвых, другие, кавалерия, тащат упрямых лошадей из трюмов, третьи, самая большая группа, собрались вокруг вожака. Это были культисты, в большинстве почти голые, с повязанными рубашками вокруг бёдер, босые, кожа испещрена шрамами и измалёвана кровью, вооружённые чем попало. Лазганы, ножи, острые куски металла и даже несколько тяжёлых орудий на повозках с лошадьми. У всех одинаковая дикость в глазах, ярость, смешанная с отчаянием и неосознанным страхом, ощущение предательства, готового выплеснуться ежесекундно. Ателленас прикинул их количество. Шесть тысяч, плюс-минус.

А вожак. Если нужно доказательство того, что это происки Кровавого бога, то вот оно. Высокий, не слишком мускулистый, но жилистый и могучий, едва ли не сияющий внутренней энергией. Из одежды лишь окровавленные лохмотья на бедрах, чёрные спутанные волосы, свирепое заросшее лицо, тело покрыто языческими символами. На месте одной из рук имелась пара промышленных гидравлических ножниц такого огромного размера, что кончики их касались земли. Лезвия были старыми и износившимися, но даже в неярком свете бритвенно-острые кромки светились серебром.

Сверкая глазами и жестикулируя, он говорил что-то собравшимся еретикам, и его слова были наполнены таким злом, что, даже на таком расстоянии, Ателленас почувствовал их мощь.

— Валериан?

— Да, командующий!

— Отметьте себе, мы обнаружили Гаталамор 24.

— Живодёр? Но он же...

— Он есть много более, чем просто слух, Валериан. Он существует и он здесь. У него четыре тысячи с Гаталамора и другие. Вероятно, гурианские мятежники и кавалерия. — Ателленас передал прицел обратно. — Подготовьте укрепления. Живодёр скоро узнает, что мы здесь. Он нападёт с восходом.

Пока Валериан отдавал приказы окопавшейся группе опустошителей, — а тактические и штурмовые отделения готовили свое оружие к предстоящей схватке, Ателленас размышлял о слухах и официальных версиях. То, что известная своим благочестием планета Гаталамор, предоставила Живодёру рекрутов в его армию, для Экклезиархии было невыносимо. Она объявила Живодёра слухом, выдуманным врагами Администратума.

Ателленас был предан Терре, а не Экклезиархии, и он был бы рад, развеять этот слух, но...

Говорили, что Живодёр был обычным преступником. Его везли с одного мира-улья, то ли с Некромунды, то ли с Ластарати, на другой, когда он вдруг сбежал. Люк переборки, что запечатывал бриг, оторвал ему руку, но, несмотря на шок и потерю крови, он выжил и продолжил сражаться. В бортовом журнале дрейфующего, выжженного изнутри корабля-тюрьмы осталась запись о вмешательстве в работу плазменного реактора, что привела к его перегрузке. Обугленные тела находившихся на борту были извлечены. Все, кроме одного.

Гаталамор был планетой, где Живодёр потом появился и именно после тех событий, его стали так называть. Офицеры полка, в который он проник, были зарезаны ночью, а их содранная кожа была вывешена на флагшток казармы. Через три дня по его прибытии, несколько тысяч самых преданных солдат Гвардии исчезли, захватив транспорт с орбиты и оставив после себя окровавленный алтарь черепов на плацу в насмешку над теми, кто остался.

Эти истории, судя по всему, имели некое основание, остальные были либо анекдотами, либо сказками о том, как Живодёр совращал людей в Хаос одними лишь словами, о странных знамениях, что сопровождали его и о помехах в Астрономиконе всякого корабля, что пытался преследовать его армию.

Ателленас был командующим очень долгое время, а космическим десантником ещё дольше. Он знал, что осторожные люди не верят ничему, что не видели сами и истинный лидер сможет отличить правду от лжи.

А правда была в абсолютной чудовищности Живодёра, силе, с которой он совращал самых стойких людей с ужасающей лёгкостью. Такие враги, как он внушали Империуму, что зиждился на людских душах, наибольший страх, так как именно эти души Живодёр починял себе.

— Братья! Сыны крови! В этот день мы столкнемся с последним врагом! Можно считать, что Кровавому богу угодно последний раз испытать нас перед тем, как мы истинно послужим ему, принеся в жертву миллион жизней махарийцев!

Слова крови врезались в их умы, доводя жажду крови до предела. Живодёр никогда ещё не был так благодарен дару слова — ни армия, ни Космодесант не могут противостоять людям, для которых нет большей радости, чем резня.

— Но истина, сыны крови, в том, что мы угодили ему так, что он даёт нам возможность добыть ещё черепов! И каких! Космодесантники, отребье человечества, слепые машины Империума здесь, чтобы умереть во имя Его и показать слабакам Его мощь!

Живодёр высоко воздел невредимую руку, и толпа вокруг него разразилась восторженными криками, вопя в безумной радости от предстоящего сражения. Многие погибли во время крушения и многие были ранены или ослабли, так что жажда крови убила бы их. И всё равно, их было много. Они пронесутся сквозь город, захватят космопорт и братья на орбите поднимут их, чтобы донести до конечной точки путешествия, Махарии, мира с тридцатью миллиардами душ, где они все погибнут в безумной оргии резни во имя Кровавого бога. Невозможно будет представить количество гибнущих, бессмысленную орду слабаков, которые будут умирать до тех пор, пока жив последний культист.

И такова будет милость Кровавого бога, что он, Живодёр, станет его Избранным, бессмертным чемпионом, убивающим самые звёзды во имя Его.

— Братья! — снова вскричал он. — К оружию! Имперская шваль умрёт с восходом солнца.

Культисты бросились врассыпную, чтобы подготовиться: зарядить оружие, наточить клинки, нанести себе шрамы и предаться предвкушению грядущих славных убийств.

Рекоба, ранее бывший капралом, а ныне командовавший четырьмя тысячами гаталаморских бунтовщиков, отдавал приказы и разбивал головы, Кирея, который присоединился к Живодёру с более чем двумя тысячами солдат войск планетарной обороны Гуриана был несколько более сдержан, но всё время держал палец на спусковом крючке дуэльного лазерного пистолета, который носил с собой.

— Диесс! — завопил Живодёр.

Всадник на угольно-чёрном коне подлетел к нему. Ноздри зверя были в кровавой пене, глаза бешено вращались, но даже это животное было заражено силой слов крови. Сам Диесс, молодой и самозабвенно горячий, одетый в свою изношенную и протёртую офицерскую униформу, выпрямился в седле, салютуя кавалерийским мечом.

— Сэр! Лорд Живодёр!

— Диесс, тебе выпала честь первой крови сегодня. Ты и твои люди первыми нанесут удар по позициям космодесантников. Бейте сильно. Если сможете захватить кого-то живыми, делайте это. Они станут развлечением для остальных. Если нет, убейте всех.

Даже Диесс улыбнулся при этих словах. — Благодарю, мой господин! Это будет славный день для Колчи!

— Вся Колча жаждет твоей смерти, Диесс! Это будет славный день для Кровавого бога!

— Сэр, да сэр! — Диесс унёсся, напоённый той странной радостью, что только Кровавый бог может дать человеку перед битвой.

Живодёр чувствовал вкус победы в воздухе. Сухая земля Эмпириона IX станет красной ещё до заката!

Первые лучи солнца осветили остов корабля культистов. Всадники Диесса, полных три сотни, все как один пришпорили своих коней и загрохотали по равнине к обсидиановым руинам храма. Многие пехотинцы бежали за ними, размахивая краденым оружием и кровожадно вопя в надежде, что, когда они доберутся до храма им достанется парочка живых космодесантников.

Когда первые выстрелы лазганов прорезали воздух, Живодёр почувствовал, как Кровавый бог улыбается ему из варпа с вершины своего трона из черепов.

«Кровь! — пронзительно зазвучал знакомый голос в его голове. — Кровь Кровавому богу!»

— Огонь! — выкрикнул Валериан, и его постаревшее, покрытое шрамами лицо исказилось от ярости и негодования. Орудия опустошителей разродились резкими вспышками огня, и первая волна еретиков, выбитых из седел, разрезанных пополам вместе с лошадьми, пала на землю, поднимая клубы пыли.

Но всадники продолжали прибывать, шкуры их лошадей были вымазаны машинным маслом, седоки покрыты шрамами, с чёрными от кровавого безумия глазами. Те, у кого было стрелковое оружие, открыли ответный огонь по чёрному каменному храму. Некоторые выстрелы чиркнули по броне окопавшихся тактических и штурмовых отрядов, но ни один не пробил.

Ателленас сжал руку, одетую в силовую перчатку, чувствуя, как ожило силовое поле вокруг неё. Он поднял другую руку и сделал несколько движений вверх-вниз, словно бы рубил что-то. Это был сигнал, и тактические отряды обрушили ливень рвущейся стали.

Ещё одна волна кавалерии пала, но теперь они были ещё ближе и их лидер, офицер в излохмаченной пародии на униформу, всё ещё был жив и, с высоко поднятой саблей вёл в атаку своих людей.

Стрельба всё продолжались и сержант штурмового отряда Кителлиас, вдруг схватился за руку.

— Статус, Кителлиас?

— Ничего серьёзного, — ответил сержант. — Потерял парочку пальцев. Ваш приказ?

— Держитесь, Кителлиас. Держитесь.

Новый залп опустошителей и тактического отряда срезал ещё одну полосу всадников, но враг был уже в пределах пистолетного выстрела. На сенсоре Ателленаса внутри шлема загорелся красный сигнал, когда один заряд отскочил от его наплечника. Прицелившись из болт-пистолета, он отомстил самонадеянному культисту, попав тому прямо в шею и свалив с коня куда-то вбок.

Они были уже близко. Их кони были взмылены. Офицер поднял меч, готовый ударить по первому же космодесантнику на своём пути.

— В атаку! — закричал Ателленас. И, ещё раньше, чем возглас вырвался из глотки, Кителлиас и его люди рванулись из укрытия, взревев соплами прыжковых ранцев.

Они обрушились на головы всадников, и каждый сразу же срубил по одному врагу. Сам Кителлиас выбрал свою следующую цель прямо на бегу. Игнорируя еретиков, чьи клинки и дубины беспомощно соскальзывали с его брони, сержант метнулся к офицеру.

«Он жаждет мести, — подумал Ателленас, — мести за свои пальцы». В любой другой армии такие стремления являлись признаком недисциплинированности, но это были Чёрные Храмовники и всё, что они делали, было отмщением.

Ателленас повёл вторую атаку сам со своим тактическим отрядом, ударив в ошеломлённых всадников. Окунувшись в облако пыли и крики умирающих, он увернулся от клинка и ударил в ответ силовым кулаком так, что всадник вместе с лошадью, омываемый ливнем искр, отлетел метров на семь.

— Ещё! — вопил офицер. — Ещё! Ударьте снова! — Но ряды всадников были слишком рассеяны и дезориентированы, чтобы сгруппироваться и контратаковать. Те, кто ещё держался в седле, пытались сохранить управление лошадью под градом болтов и стеной визжащих цепных мечей, что внезапно появлялись из пыли и разрубали культистов одним ударом.

Автосенсоры Ателленаса засекли Кителлиаса, который бился с офицером. Офицер был умелым бойцом и использовал своё преимущество всадника, чтобы держать силовой меч Кителлиаса на расстоянии. «Аристократ, — подумал Ателланас. — Вырос в седле, точно так же, как космодесантники выросли на поле боя». Он парировал каждый выпад Кителлиаса, поворачивая клинок так, чтобы силовое поле меча космодесантника не разбило его собственное.

Но Кителлиас вскоре прекратил играть с ним и вдруг ударил мечом так быстро, что офицер даже не успел закричать — лезвие меча пронзило его и выпотрошило. Офицер выронил меч, забился в кровавой агонии и свалился на землю. Его конь метнулся в сторону, и за ним понеслись оставшиеся животные. Те, у кого лошадей не было, ещё продолжали сражаться, но безумие и ошеломление настолько поглотили их, что космодесантники легко сбивали одного за другим цепными мечами и болтерами.

— Сержант Кителлиас, доложите, — произнёс Ателленас по коммуникатору.

— Семьдесят процентов врага уничтожено, сэр, потерь нет. Ранения в пределах нормы.

Ателленас поспешил вперед сквозь пыль и оружейный дым. Он взглянул в направлении космического корабля культистов и его мощные авто-сенсоры засекли шум приближающейся орды.

Остальные культисты были на подходе. Живодёр действовал, оправдывая своё имя: кавалерия была нужна, чтобы выманить их на контратаку и заставить покинуть позиции, так, чтобы основные силы еретиков ударили по ослабевшей обороне космодесантников.

— Валериан?

— Сэр?

— Поднимай свой взвод, и отступайте к окраинам города. Готовьте другую линию обороны. Кителлиас и я присоединимся к вам позже.

Молчание. Затем...

— Сэр, мы не можем отступить. Мы не можем сдать эту позицию.

В голосе Валериана послышались ноты, которые известны каждому командиру. Неповиновение.

— Валериан, вы отступаете немедленно! Врага слишком много. Мы не можем встретить их здесь. — Ателленас уже видел Живодёра. Он бежал, размахивая своими когтями, а толпа неслась за ним.

— Сэр, я не могу отступить перед лицом врага. Доктрина Инициативы говорит...

— Вопросы доктрины мы обсудим на Терре. Сейчас ты будешь следовать приказу!

И снова молчание...

— Да, сэр!

Но на этот раз неповиновение было ясно слышно в голосе Валериана.

Ателленас подал знак тактическим и штурмовым отрядам, и все они как один двинулись через храм к окраинам города, оставляя за собой поле с более чем двумя сотнями мертвых и врага, который не сдаётся.

ЖИВОДЁР пнул старую мраморную икону Имперского орла и проследил, как она падает на пол и разлетается в осколках. Вокруг, его люди вымещали свою ярость на интерьере храма, расстреливая резные стены, оскверняя алтари собственной кровью.

— Где они? — вопил Рекоба. — Где эти псы? Трусливые собаки! Боятся увидеть гнев Кхорна! — Неопытному взгляду показалось бы, что Рекоба — стареющий капрал, начавший толстеть и впавший в безумие от поклонения Кровавому богу. Но на самом деле, он был крепок. То, что можно было принять за жир, в действительности были мышцы, и он держал умы людей в стальных тисках, так что поклонение Кровавому богу только делала хватку сильнее.

Он говорил за всех своих людей, и Живодёр понял, что те разозлились.

Они сбежали. Эти космодесантники, эти защитники человечества, которые должны были умереть уже сотню раз, нежели сдать хотя бы дюйм земли поклонникам Кровавого бога. Они отступили! Они показали спину еретикам. Они отдали это здание, символ их ложного Бога-Императора. Место настолько священное для них, насколько это вообще возможно.

Это было неправильно. Не в традициях Империума. В своём высокомерии, они должны были недооценить мощь Кровавого бога и погибнуть под ножами Его армии, что смела бы их.

И его люди все чувствовали то же самое. У них украли битву. Верх коварства! Жажда крови росла в них бесконтрольно, как голод, который можно было утолить только насилием.

— Братья! — Живодёр почувствовал, как слова крови раскаляются в его сознании. Ему необходимо было использовать их осторожно, выковывая умы людей по своему усмотрению. —Враг показал своё истинное лицо! Не просто слабаки, но ещё и трусы! Обманщики! Своей хитростью они оскверняют всё, что Кровавый бог даёт вам! Но мы не станем жертвами их лживости. Мы будем ждать здесь, в этом самом месте, что является символом их жалкого Императора. Будем собирать силы перед тем, как нанести удар и зажечь пламя победы над духом Империума!

Рекоба вышел из толпы. — Мы не будем ждать! Во имя трона Крови, враг бежит! Нужно преследовать его и втоптать в землю, а не прятаться, как дети!

Живодёр смерил Рекобу взглядом. Этот человек опасен настолько же, насколько полезен.

Его, как и всех культистов, надо держать в узде. Живодёр вытянул свои когти, в сторону Рекобы, так, чтобы концы лезвий застыли прямо у его лица.

— Рекоба, брат мой, ты не знаешь о приёмах врага. Кровавый бог показал мне истину о жалких замыслах людей. Космодесантники хотят заставить нас преследовать их, так что, смогут уничтожать нас по частям, пока не останется никого, кто мог бы отправиться на Махарию и начать резню. Они используют заповеди Кровавого бога против нас, зная, что мы будем слепы от жажды крови. Уже сейчас ты хочешь преследовать их, а Кирея с своими соратниками и половиной твоих ещё в пути. Ты догонишь их с третью или четвертью своих людей и снова они сбегут, когда подойдут остальные, чтобы отомстить.

Живодёр опять повернулся к остальным культистам, что слушали его так, будто бы сам Кровавый бог говорил с ними. — Мы не позволим им, братья! Мы ударим как один, и они не смогут сломить нас на нашем пути к космопорту! Кровь Кровавому богу!

Но Живодёр уже видел отряд гаталаморцев, собиравшийся возле Рекобы, чьё лицо было искажено ненавистью. Он уйдёт прямо в ловушку космодесантников.

«Что ж, пусть умрут», — думал Живодёр. Может быть, его люди смогут нанести хоть какой-то вред космодесантникам, прежде чем его орда докатится до них. Это к лучшему. Пытаться остановить Рекобу, значит драться с собственными людьми, а он не мог позволить своей армии развалиться на части сейчас. Пусть космодесантники думают, что их план работает, что они могут уничтожить армию Кровавого бога по частям.

То-то будет радости, когда черепа врагов украсят землю Эмпириона IX, тогда как его армия будет на пути к священной резне.

Пусть умрут.

ПОЛУДЕННОЕ СОЛНЦЕ почти не оставляло теней на улицах окраин покинутого города. Единственное поселение Эмипириона IX было покинуто, когда стало ясно, что запасы полезных ископаемых были намного скуднее, нежели предсказывали геологи Адептус Механикус. И так он пустовал сотни лет до нынешнего момента, когда судьбе стало угодно, чтобы именно тут решились судьбы миллиардов.

Ателленас выбрал для второй линии укреплений цепочку ветхих жилых домов из уродливого серого пласкрита. Его отряд располагался в верхних этажах одного здания, а опустошители в соседнем. Под ними, широкие улицы, предназначенные для проезда бурильных машин и грузовиков с рудой, были пусты и завалены кусками кирпича и битого стекла. Стояла тишина. Даже воздух был неподвижен. И только автосенсоры Ателленаса чувствовали запах крови.

— Вообще-то, они ничего не говорили, сэр, — Кителленас, разговаривая с командиром лицом к лицу, тщательно подбирал слова, потому что эта ситуация не была нормальной для космодесантника. Бунт. Незнакомое ощущение тьмы в воздухе. — Но я уверен. Их жесты, голоса... Они... недовольны, сэр. Недовольны вами.

Командующий Ателленас взглянул на своего сержанта-штурмовика. Как и все Чёрные Храмовники, Кителлиас был тестирован без собственного ведома, на предмет склонности к неповиновению, и был отмечен, как наиболее подверженный бунту во всём отделении Ателленаса. Инициативность и уверенность в себе делали Кителлиаса идеальным сержантом-штурмовиком, но, в то же время, своевольным и опасным. И всё же, он был единственным космодесантником, которому Ателленас мог в данный момент доверять.

В данном случае вопрос не стоял о том, чтобы отдать жизнь за кусочек победы. Опасность порождалась не трусостью или злобой. Валериану и, возможно, всем остальным приказали оставить целую систему своих убеждений, все свои понятия о правильном и неправильном. Отступить перед лицом врага, перед Хаосом, было квинтэссенцией порока для космодесантника.

Он требовал от своих людей поступать неправильно. Какой командующий или космодесантник имеет на это право?

— Ты правильно сделал, что сказал об этом, Кителлиас, — сказал он. — Как твой отряд?

— В порядке, но не более.

— А твоя рука?

Кителлиас посмотрел на свою раненую кисть. Кровь быстро запеклась на пластали в том месте, где выстрел лазгана сжёг ему три пальца. — У меня всё ещё есть палец для стрельбы, сэр. Операции не требуется.

— Хорошо. Следующую волну поведёт лидер похуже, но их будет всё так же много. Используем улицы. Ты со своим отрядом выманишь их сюда. Мы с Валерианом расстреляем их сверху. Всё ясно?

— Так точно, сэр.

Сопла прыжкового ранца Кителлиаса вспыхнули, и сержант перелетел через широкое окно без стекла на крышу противоположного здания, чтобы провести необходимые ритуалы над вооружением своего отряда.

— Валериан?

— Сэр? — Даже сквозь коммуникатор в голосе Валериана ясно чувствовался еле скрываемый гнев.

— Выдвигайтесь на позиции, вторая волна здесь.

— Ауспик молчит, сэр.

— Они близко. Их сложно будет сломить поначалу, но вскоре их строй будет рассеян. Когда Кителлиас отступит, вы откроете огонь. Штурмовики преследуют отставших.

— А потом, сэр? Следующая волна?

— Выполняйте, сержант!

Ателленас и его отряд собрались у окон на четвёртом этаже, проверяя болтеры, готовясь превратить улицу под собой в реку огня.

Горизонт перед ними дёрнулся , потемнел и двинулся в их сторону.

Вторая волна.

— Во имя каждого благословенного зелёного острова гаталаморского моря, во имя всех павших, мы умрем или станем свободными! — Рекобу переполняла гордость. Они маршировали как на учениях, будто бы они снова были на Гаталаморе, до того, как потеряли столь многих из-за идиотизма командиров Гвардии, до того, как встретили безумца, с голосом бога, что принял их в самый тяжёлый час и взял в свою личную армию.

Им не нужен был Империум. Но и в Живодёре они тоже не нуждались. Для них он просто был очередной дурак, что разбрасывался людьми Рекобы. Ну что ж, если им суждено умереть, они погибнут в схватке с врагом, космодесантниками.

Космодесант! Гвардия бросала миллионы солдат на съедение очередному врагу, а космодесантники без потерь снимали сливки с их победы, нанося решающий удар в уязвимое место, путь к которому был проложен телами гвардейцев.

Они узнают, что такое отчаяние. Рекоба лично удостоверится в этом!

Во главе колонны некоторые сбивались на бег, чтобы поскорее схлестнуться с космодесантниками, что прятались где-то в жилых домах вокруг них. Пока остальные его люди маршировали по главной дороге, распевая песни, с лазганами наготове, передовые отряды взламывали двери, врывались в дома, выискивая врага.

Его люди! Рекоба был горд. Они всё ещё были его солдатами, не смотря на всё то, во что Империум их поверг.

Сперва, они учуяли запах, металлический запах горящего топлива. Потом белый шум, упал с небес на выхлопах прыжковых ранцев прямо во главу строя.

— Огонь! — завопил Рекоба. — Открыть огонь!

Но многие из его людей не успели даже нажать на спусковой крючок, а Чёрные Храмовники уже набросились на них. Антрацитовая броня космодесантников переливалась в лучах яркого полуденного солнца, чёрные кресты на белых наплечниках сверкали, цепные мечи рвали культистов на части, а болт-пистолеты изрыгали пламя.

Рекоба увидел, как на одного, нет, на двоих космодесантников, повисла целая орава безоружных культистов и утянула вниз. Еретики похватали первое, что было под руками — обломки пласкрита, вырванного из мостовой мощными залпами огня, и принялись за космодесантников. Сам Рекоба открыл огонь из своего болтера, видя, как броня этих двоих поддавалась ударам пласкрита. Он услышал, как доспехи космодесантников проломились, и вместе со своими людьми почувствовал, как его окрыляет сила, заставляя сражаться дальше.

Космодесантники привыкли, что враг бежит от них. Но не теперь! Это гаталаморцы! Гаталаморцев невозможно победить!

Остальные штурмовики отступили к ближайшему зданию, оставляя за собой трупы, но ещё больше культистов... нет, не культистов, теперь они снова были Гвардией, окружала их, и очереди из лазганов создавали сплошную стену ярчайшего огня вокруг космодесантников. Ещё один из них упал и искры сыпались с его брони. Он всё ещё стрелял, погибая под ружейными прикладами и голыми кулаками гвардейцев.

Рекоба присоединился к своим людям, что преследовали космодесантников. Строй был забыт, некоторые всё распевали песни и все жаждали сражаться, первая кровь была пролита.

— Беглый огонь! Цель — толпа! — Ателленас наблюдал, как неиссякаемый поток смерти устремился с верхних этажей здания вниз на улицу, прорывая дыры в толпе культистов, поглощая их дюжинами. Залпы тяжёлого болтера пробивали кровавые коридоры в гуще еретиков, а выстрелы из плазмомёта падали, словно капли жидкого огня, что растекался, как вода, сжигая всё на своём пути. Стоял невероятный шум, ревели взрывы, смешиваясь со стонами умирающих и шипением горящей плоти. Но автосенсоры Ателленаса отфильтровали всё постороннее, выделяя лишь каналы связи.

— Кителлиас в канале. Под огнём. Трое потеряно. Контратакую. — Итак, первые потери. Тактика Ателленаса стоила жизни космодесантникам. Теперь грядущий бунт станет ещё более серьёзным врагом.

Болтеры тактического отряда Ателленаса присоединили свой огонь, выискивая цели в гуще культистов, пронизывая их стрелами визжащей стали. Строй превратился в ничто и улицы были завалены бурлящей, пылающей массой людей, охваченных одновременно ненавистью и паникой, толкающих друг друга, воющих и умирающих десятками. Культисты не отступали, но они были сломлены.

— Кителлиас, в атаку!

Сквозь треск помех и шум битвы, послышался голос Кителлиаса. — Есть, сэр! Отряд, по группам! В атаку!

Клинки отряда Кителлиаса снова отведали крови, когда космодесантники прорубались сквозь толпу паникующих культистов. Кто-то из язычников бежал, кто-то дрался полуослепленный и погибал безо всяких церемоний. Кое-где ещё держались островки сопротивления, но космодесантники выказывали полное отвращение к сломленному врагу, вырывая их, словно сорняки.

Силовой меч Кителлиаса сверкал словно молния, при каждом ударе срубая голову язычника.

Космические десантники шли по горящей, залитой кровью улице убивая всех, кто ещё жил, покуда вокруг не осталось никого, кроме мертвецов.

— Сэр? — голос Валериана был полон напряжения. — Что теперь, сэр?

— Отступаем, — ответил Ателленас. — Кителлиас прикрывает наш отход и высматривает отставших врагов. Отступаем в космопорт...

— Сэр, — сказал Валериан. — Я не могу выполнить такой приказ.

— Сержант, отходите и занимайте оборону!

— Я понимаю, чего вы добиваетесь, командующий. Если мы будем отступать, убивая культистов волну за волной, то они будут уничтожены, но их цель космопорт. Мы не сможем взять на себя ещё одну волну и отступить снова, иначе порт будет взят. Мы должны уничтожить их всех немедленно и это можно сделать только, если мы останемся и будем сражаться.

В наступившей после этого тишине Ателленас мог слышать ружейный дым, кружащийся в воздухе, кровь, стекающую по стенам и последние сполохи огня, лижущие обугленные тела культистов.

— Так, значит, поэтому ты возражаешь? — осторожно спросил Ателленас. — Ты считаешь, что тактика неудачна?

Молчание.

— Нет, сэр. Не потому. Возможно, мы победим эту армию, командующий. Но если нет, то мы должны продать свои жизни как можно дороже.

Валериан почти потерян, понял Ателленас. Он пытался скрыть это, но вся его система убеждений рушилась. Всё, чему его учили с детских лет и в бытность космодесантником, заключалось в том, что лучше умереть миллион раз, чем отступить, предать свою честь и жизнь, изменить Императору, примарху, своей натуре.

— В любом случае, нужно остаться и принять бой, командующий, — продолжал сержант. — Это наш долг и привилегия.

— Отступить, Валериан!

— Проклятье, командующий, это безумие!! Неужели орден не значит для вас ничего? Или у вас нет чувства долга к погибшим братьям? Мы уже потеряли здесь троих, и вы хотите осквернить их память трусостью? Это безумие, сэр, полное безумие! Я не отступлю ни за что, ни перед кем и ни перед чем! Я не отвернусь от сражения, даже если умру от меча или огня, потому что, если остаётся только бежать, как ребенок вместе с вами, то у меня нет иного выбора.

Битву нужно было выиграть. Ателленас знал, что был прав. Он знал, что победит. Это его обязанность. «Враг ничто, — сказал он себе. — Опасны свои собственные люди. Они могут подорвать успех всей операции. И сейчас, как никогда ранее, настало время стать лидером».

— Валериан, ты отступишь и займёшь оборону в космопорте. Если не подчинишься, то будешь расстрелян, и твоё имя вычеркнут из Либер Хонориум. Твою душу не назовут в Поминании об Ушедших. Твоё генное семя не будет возвращено и передано неофиту, потому что ты перестанешь быть космическим десантником, если сделаешь, то о чём говоришь. Лики Рогала Дорна и Вечного Императора отвернутся от тебя навсегда. Ты не войдёшь в Его армию, когда придёт пора последней битвы. Ты боишься бесчестья, сержант Валериан? Если ты не подчинишься сейчас, если поставишь долг перед собой выше долга перед Капитулом и Империумом, то я покажу тебе, что такое истинное бесчестье!

Снова молчание. И в наступившей тишине Ателленас услышал эхо слов силы: Живодёр, собирал свою армию. Культисты знали, что нужно ударить как один, чтобы сломить космодесантников. И в этой волне были люди, разгневанные тем, что их лишили битвы.

Если Ателленасу удастся сдержать свои силы перед лицом бесчестья, тогда Храмовники победят. Он чувствовал это каждой частичкой своей души. Если только удастся их сдержать!

— Я подчиняюсь, сэр, но всё равно протестую, — раздался голос Валериана. — Когда мы вернёмся на Терру, если вернемся, я подам жалобу в Протест Индикарум лично магистру ордена. Вас будут судить. Но пока, я отступаю.

Сила ереси Живодёра витала в воздухе, когда Ателленас вёл свой отряд по заброшенным улочкам Эмипириона IX к космопорту. Где-то над ними витал невидимый корабль предателей, как напоминание о том, что случится, если Живодёр захватит космопорт.

Сколько тогда погибнет? Миллиарды?

Ателленас выбросил эти мысли из головы. Никто из культистов не уйдёт, пока жив хоть один Чёрный Храмовник.

— РЕКОБА МЁРТВ! — вопил Кирея посреди своих гурианцев. — Хватит! Космодесантники могут бегать сколько угодно, но ничто нас не остановит! Нас всё ещё больше четырёх тысяч, а их всего горстка. Сейчас, Повелитель Живодёр, сейчас мы должны ударить!

«Во имя богов, командующий космодесантников умён, — думал Живодёр. — Лживый и трусливый, но умный». Живодёр терял культистов. Семена ненависти были посеяны и политы словами крови, и теперь жажда насилия затмевала всё остальное в их головах. Без сражения, лишённые возможности встретить врага, который постоянно отступал, уничтожая армию по частям, люди Живодёра выпадали из-под его контроля.

Живодёр смерил взглядом своего приспешника. Кирея был опасен ещё до того, как Живодёр нашёл его. Молодой полупомешанный офицер с репутацией мясника среди Гвардии, заранее сделал большую часть работы Живодёра по совращению своих людей. Из всех культистов, этот острее всех чувствовал соблазн ярости.

— Кирея, — сказал Живодёр, — этот враг не из тех, что мы видели ранее. Мы не можем просто бездумно атаковать их, они разорвут нас на куски. Они это уже делали не раз. Кирея подошёл ближе. Живодёр видел, как вздулись вены на висках его бритой головы; как он брызгал слюной от ярости, что заполняла его глаза.

— Повелитель Живодёр, многие погибнут, но мы сможем уйти! Сейчас они прячутся в космопорте. Если они отступят снова, мы победим. Не смотря ни на что, мы возьмём космопорт и через час уже будем в пути на Махарию. А если погибнем, то наши черепа украсят Трон Кровавого бога! Если мы отступим и будем воевать с помощью лжи и укрытий, как наш враг, то мы станем достойны лишь позора за нашу слабость!

Живодёр понял, что выбора у него нет. Он использовал слова крови, чтобы превращать людей в животных, а теперь настал пора сделать их снова людьми.

— Братья! Братья мои,это последнее испытание Кровавого бога! Ибо теперь мы сражаемся не ради победы или смерти, но ради мести. Мести за Диесса, Кирею и за всех тех, кто пал жертвой коварства. Мести за осквернение врагом ритуалов битвы, заповеданных Кровавым богом. Врагом, что не показывается нам. Месть, так же, как убийство и резня есть аспект Его учения, но, в отличие от них, оно холодно и исполняется людьми, очищенными от эмоций, людьми, которые сражаются не как звери, жаждущие крови, но как единое целое; не устремляясь, сломя голову в бой, но маршируя плечом к плечу, славно машина разрушения. Это путь Кровавого бога, показать нам все радости кровопролития: здравое и дикое, хладнокровное и...

Кирея вытянул голову, самое дыхание его было словно языки пламени, зубы оскалены, сердце стучало так, что ручеек крови потёк из ноздри, а сосуды в одном из глаз лопнули, затопив все вокруг зрачка малиновым озером.

— Ложь! — заорал он. — Это не путь Кровавого бога! Сейчас, когда его молитвы нам нужней всего, наш пророк предал нас! Поддался трусости. Он ничем не лучше нашего врага, что сражается обманом вместо кулаков.

Кирея повернулся к культистам. — За мной, братья Кровавого бога! Убьём их! Убьём их всех!

Культисты моментально преобразились. Пропитанные ненавистью слова крови испарились и души каждого принадлежали уже Кирее, кровоточащему безумию, что разрывала им головы.

Живодёр действовал, не думая. Он взмахнул ножницами, что заменяли ему мертвую руку и визжащие лезвия сомкнулись на шее Киреи, срезав тому голову так быстро, что губы бывшего офицера ещё двигались, а голова уже катилась по полу.

Взмахнув руками, тело рухнуло наземь, заливая всё вокруг потоками крови.

Но было поздно. Люди уже разворачивались и бежали прочь через равнину к городу, крича на ходу боевые кличи тех планет, откуда они были родом или же, просто завывая от ярости, как звери. Кровь на их телах сверкала на солнце.

— Стойте! — вопил Живодёр, видя, как его армия устремилась к руинам города. — Проклятье на вас, стойте! — Слова крови сотрясли самое небо, но без видимого эффекта. Души этих людей потонули в жажде крови, и к ним теперь бесполезно было взывать.

Лезвия Живодёра рванулись, разрезав на куски нескольких ближайших культистов, но остальные не обратили на это внимания, толкая друг друга к выходу из храма.

Живодёр бежал среди своих, охваченных лихорадкой людей, кроша всех подряд направо и налево, снимая головы, разрезая надвое тела, и его лезвия стали липкими от крови. «Вот, до чего дошло», — мысли его метались в голове. Они покинули его. Слова оставили его. Если бы он мог убить каждого из них, если бы мог сомкнуть лезвия своих ножей на горле каждой живой души, если бы он мог вскарабкаться на вершину самого Трона Черепов, чтобы взглянуть в глаза божеству, который предал его...

Его армия исчезла, Живодёр остался один и под его началом были лишь трупы на полу храма.

Нет. Ненависть его была направлена не на своих людей. Враг...

Космодесантники. Это всё они! Прятались как дети, отнимая у его людей возможность кровопролития, смысла их жизни. Их коварство сломило даже мощь его слов, осквернило власть Живодёра и самого Кровавого бога.

— Убить их! — завопили слова в его голове так же ясно, как и в головах его соратников. — Убить их всех!

Внезапно, он обнаружил, что бежит в гуще своих людей, окружённый полуголыми телами и потрёпанными униформами культистов, снова среди своих людей, что были обязаны ему столь многим. Он должен обрушиться на космодесантников как удар грома, разорвать их на куски и дать почувствовать вкус грядущей резни.

И над всем этим гулом толпы, грохотом тысяч ног, облаками пыли, что клубилась вокруг них, над всей этой вонью от пота и крови, витали багровые слова.

— Кровь! — звали они. — Кровь Кровавому богу!

ОНИ ТЕКЛИ ПО УЛИЦАМ, затопляя город, словно потоп равнину, неся с собой отвратительный запах крови, пота и ярости тысяч людей, что шли к безумию.

Изрытый воронками умирающий космопорт окружал космодесантников, но большое количество полуразрушенных зданий предоставляло неплохое укрытие среди промышленного мусора и брошенного швартовочного оборудования. Отряд опустошителей укрепился, насколько это возможно, среди швартовочных блоков, почти полностью изъеденных ржавчиной, а штурмовики из потрепанного отделения Кителлиаса, расположившись высоко на распорках ближайшего свода, смотрели вниз на орду, что неслась на них. Ателленас же, с тактическим отрядом занял позицию на открытой местности, на краю поля из гладкого пласкрита, который послужит точкой посадки кораблю культистов, если тем удастся захватить космопорт.

«Вот и всё, — думал Ателленас, — даже если я попытаюсь отступить, Валериан не пойдёт за мной, как и остальные. И по делам нашим будут судить нас. И запомнят, если мы потерпим неудачу».

— Целься! — Несмотря на то, что культисты были всё ещё вне зоны поражения, Чёрные Храмовники все, как один прицелились, готовые обрушить шквал огня на язычников, как только те подойдут ближе. Через прицел в болтере Ателленас видел самого Живодёра, который бежал во главе орды, тяжело размахивая своими механическими лезвиями. В его глазах стоял взгляд не лидера, а фанатика. Вот он, ключ! Толпа осталась без вождя!

Крики стали громче, культисты лезли через руины зданий, устремляясь вниз по дороге к космопорту. Кровь текла рекой от тысяч ран и ссадин, полученных в этой безумной атаке, но люди не чувствовали боли. Они были слепы и глухи ко всему, кроме битвы. Они были истинными детищами своего бога: безумные самоубийцы.

— Мы готовы, сэр, — раздался голос Валериана в коммуникаторе.

— Держите позицию, сержант, — ответил Ателленас. — Ждём.

— КРОВЬ! — вопил голос снова и снова, а ноги Живодёра несли его всё ближе к куполам космопорта, что возвышались над жилыми зданиями. На лицах его людей была дикая радость и в этот момент он почувствовал счастье, зная, что вскоре их ждёт целых две бойни: сначала космодесантники, потом Махария.

Наконец-то Живодёр был счастлив. Вот, для чего он был рождён. Вот, для чего он был избран Кровавым богом. Убивать, проливать кровь во имя Его.

Он бежал во главе орды, что с рёвом ворвалась на территорию космопорта к позициям космодесантников.

— Смерть всему живому! — орал Живодёр. Он видел фигуру в чёрном доспехе, ползущую в мусоре, в тщетной попытке спрятаться. Но ничто не может укрыться от того, кто избран Кровавым богом. — Без пощады! Без милости! Кровь Кровавому богу!

Он видел их командира, что лежал в укрытии с силовым кулаком, которым он боялся воспользоваться в честном бою, пытаясь заманить их в засаду как людей Рекобы. Высоко над ними таились штурмовики, но они упадут не на сломленных слабаков, а на кипящее море людей, что стали подобны богам в своей ярости. Он растают. Все. Они ничто!

Его лезвия раскрылись, ожидая жертвы, слова крови звенели в его головах и сердце отдавалось яростным стуком. Живодёр вёл последнюю атаку на космопорт.

— Без пощады! Без милости! Кровь Кровавому богу!

— Ждите, сержант. — Они были уже так близко, что Ателленас почувствовал исходящий от них жар ещё до того, как автосенсоры зарегистрировали его. Волна людей истошно ревела, приближаясь к ним стеной раскалённой ненависти, что уничтожает всё на своём пути. Полуголые, окровавленные полуживотные во главе с беснующимся демоном, вокруг головы которого светил нимб тёмной мощи.

Они были в зоне выстрела. Он мог бы приказать опустошителям открыть огонь, но не стал. Здесь разыгрывались две битвы. Культисты должны умереть, точно так же, как и бунт среди его людей.

— Не стрелять, — снова приказал он. Он чувствовал возбуждение своих людей, желание открыть огонь по орде, борющееся с авторитетом командира. Уважение продлится недолго, если Ателленас ошибся.

Наконец, это случилось.

Люди в авангарде толпы начали колебаться, терять ориентацию, они более не смотрели на космодесантников. Один из них взмахнул своей самодельной дубиной, словно призывая врага появиться перед ним- полный жажды битвы, он больше не мог сдерживаться и ударил ближайшего к себе товарища по затылку. Тот начал отбиваться, пытаясь дотянуться зубами до горла противника и повергая того на землю. Насилие стало распространяться подобно пожару. Пинающиеся, кусающиеся, дерущиеся тела покрыли землю, и ручьи чёрной крови потекли по пласкриту.

Лидер попытался разнять своих людей, но вскоре присоединился к всеобщей резне, и его молотящиеся лезвия разрезали на части людей по двое-трое за раз. Шум был безумный. Никто не чувствовал больше боли и кричали они от гнева, что их телам причиняются повреждения и от вида ран, что они наносили врагу собственными руками.

Эта армия, эта река огня терзала самое себя на расстоянии пистолетного выстрела от десантников Ателленаса. Лишённые возможности вкусить крови на такой долгий срок, предатели искали её там, где могли найти, в своих же собратьях-еретиках.

— КРОВЬ! КРОВЬ! Нет пощады! Нет милости! — Живодёр не понимал, что кричит. Он не чувствовал больше ничего, только лишь жажду в горле и пустоту в душе, бездну, которая могла быть наполнена лишь смертью. Дань Кровавому богу — постоянная жажда крови и битвы, напряжённое и всепобеждающее отчаяние безумия.

Его когти сжимались, разрезая людей вокруг него. «Слабаки! — думал он. — Идиоты! Потерпеть неудачу, будучи уже так близко! Отнять у Кровавого бога его почести, отдав свои жизни впустую! Космодесантники победили, их хитрость в том, чтобы лишить его людей битвы удалась: теперь они режут друг-друга вместо того, чтобы подождать совсем немного».

Какая-то часть его разума, что ещё могла думать, вскоре была раздавлена кипящим котлом ярости, которая стала его естеством. Живодёр убивал, убивал и убивал, и каждая смерть была каплей облегчения в бездну жажды. Даже когда корчащиеся, орущие окровавленные тела завалили его, он всё ещё убивал. Когда под людской толщей над ним стало невозможно дышать, он всё ещё убивал. И когда ночь опустилась на его глаза, а сердце последний раз конвульсивно вздрогнуло, он всё ещё убивал. Инстинкт убийцы не был потушен смертью, и лезвия щелкали сквозь гору плоти над ним, покуда последняя капля силы не ушла из него.

И когда, наконец, жизнь полностью вытекла из Живодёра, Кровавый бог отвернулся от своего героя.

КОГДА БЕЗУМИЮ ПРИШЁЛ КОНЕЦ, осталось не более трёх дюжин выживших, что бесцельно бродили, спотыкаясь среди холмов из разбитых тел. Армия Живодёра превратилась в четыре тысячи растерзанных трупов и озеро крови, которое постепенно утекало сквозь щели в пласкрите. Мухи уже начали кружиться над полем и жар ярости культистов вместе с теплом их тел, начал растворяться и уходить. Стало смеркаться и тени, отбрасываемые трупами, стали длиннее.

— Храмовники, вперёд, — приказал Ателленас. Штурмовой отряд, мягко приземлившись на пламени прыжковых ранцев, спустился с вершины купола здания. Цепные мечи сверкнули и выжившие культисты упали замертво без сопротивления. Ателленас выдвинулся со своим тактическим отрядом, расстреливая из болтеров шатающихся по полю еретиков.

Ателленас наводил пистолет и враги падали.

Поддержка опустошителей не потребовалась. Вскоре последние из выживших были мертвы, и угрозе Живодёра пришёл конец.

— Почему вы не сказали нам сэр? — спросил Валериан по коммуникатору. — Если вы знали, что этим всё кончится?

— Потому что, Валериан, я не обязан отчитываться перед вами за свои действия. Моё слово командующего — закон. Я получил это звание не случайно. Меня выбрал Капитул как человека, чьё руководство с большей вероятностью приведёт к победе. Моё предназначение — вести вас, а ваше — следовать. Если этот порядок нарушится, то всё будет потеряно. Ты будешь делать то, что тебе прикажут, Валериан, и без возражений. Мы — космические десантники. Мы — Чёрные Храмовники.

Штурмовой отряд прочёсывал поле битвы в поисках уцелевших, но Ателленас уже знал, что это не имеет смысла.

— Кто-то из вас, — сказал он, — займёт должность, на которой ему придётся командовать другими братьями. И тогда вы вспомните урок, который получили сегодня. Превыше всего на свете, превыше милосердия и порядка, даже превыше чести, которую так почитает Валериан, есть победа. И только победой мы можем воздать почесть Императору и своим товарищам. Потерпеть поражение- величайший позор. Мы отступили перед лицом врага, но в этом нет бесчестья, так как этим мы победили его. Позор Живодёру, что оставил свой шанс победить, сражаясь среди животных, а не солдат.

Небо темнело, солнце Эмпириона IX зашло уже глубоко за горизонт.

— Кителлиас, когда прибывает наш флот поддержки?

— Через девятнадцать дней, сэр. Два ударных крейсера. Они уничтожат корабль еретиков, а те даже оглянуться не успеют.

«Девятнадцать дней, — думал Ателленас. — Если бы они потерпели неудачу, ни один имперский корабль не успел бы перехватить язычников. Какую же рану Империуму они смогли сегодня предотвратить? Очень глубокую».

— Похороним погибших, — сказал он. — Подготовьте их оружие и генное семя к транспортировке на Терру. Валериан, ты и твой отряд оставите здесь знак нашей победы. Чтобы никто из ступивших на эту планету, не остался в неведении о том, что здесь произошло. Выполняйте. Конец связи.

Автосенсоры Ателленаса автоматически переключились в ночной режим. Солнце над Эмпирионом IX окончательно село.