5319
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
Кулли уже и забыл о нём. Он мигнул и посмотрел на новичка.
– Это война, Кругломордый, – сказал капрал. – В джунглях люди пропадают. Умирают. Мы здесь именно для этого, на тот случай, если это не задержалось в памяти крохотного мозга, скрывающегося за твоим огромным хлебалом. Мы Имперская Гвардия. Чтобы умирать, мы и ''нужны''.
– Да, капрал, – ответил солдат, и это действительно был единственно верный ответ.
Кулли мигнул от удивления. Сержант Драчан был лучшим разведчиком взвода.
''Попасть в список'' – так говорили, когда ты зашёл в зелень и не вернулся обратно. Иногда пехотинца официально признавали убитым в бою – когда его приканчивали прямо перед товарищами и кто-то умудрялся сдать жетоны в Муниторум, который фиксировал смерть и посылал Письмо письмо ближайшим родственникам – но не часто. В непроходимых, кишащих орками джунглях Вардана-4 девяносто процентов потерь официально считались пропавшими в бою по той простой причине, что никто не мог найти то, что от них осталось после боя.
– Ты уверена?
Кулли пожал плечами, хотя и знал, что женщина его не видит.
– Точно, Гешт, – сказал он. – Просто береги свою задницу, и береги задницы своего отделения ещё сильнее.
– Не учи отца.., . – начала было Гешт, потом неизбежную брань прервал трещащий залп автоматического лаз-огня, раздавшийся в бусинке.
– Повтори?
– Ничего, – ответила она. – Слушай, я просто делаю своё дело. А ''ты'' чем занят?
Кулли сдержал резкий ответ и на локтях и коленях пополз вперёд, по вонючей глине и гниющей растительности. Свет был зелёно-жёлтым из-за покрова листьев высоко наверху. Вокруг были только пот, глина и грязь.
Его снаряжение давило на плечи сквозь бронежилет, мокрая от пота майка тёрлась о неизбежные язвы и опрелости, которые были просто частью жизни на Вардане-4. Огромные насекомые роились вокруг, впиваясь в открытую кожу, и уже не раз он был вынужден останавливаться и сметать с рукавов отвратительных полупрозрачных пауков.
– Отчёт о положении, – мгновенье спустя сказал капрал.
– Примерно пять сотен на девять от тебя. , – ответила Гешт. – Целей больше нет. Направляемся к боссу.
– Принято, – ответил Кулли. Рядом с его отделением, наконец-то, орков тоже не было.
– Гешт, – сказал Кулли, переключив вокс на закрытый канал. – Что думаешь о новом лейтенанте?
Гешт фыркнула у него в ухе : – "Молока на губах ещё больше, чем у предыдущей. Глядишь, следующего вообще ещё в ползунках пришлют."
– Я тебя понял, – ответил Кулли. – Думаешь, он слушает Рахайна?
Она просто свихнулась. Разобрала лазружьё и умащала его немногие движущиеся детали, снова и снова произнося "Императорскую Литанию Возмездия", собственной кровью. А крови хватало, если учесть, в какое месиво она превратила собственную левую руку.
Шрамы всё ещё были отчётливо различимы – белые полоски соединительной ткани на загорелой коже, оставленные, когда Гест Гешт наполовину содрала кожу боевым ножом с предплечья в приступе ярости и горя. Кулли был вынужден придавить и связать её, пока не истекла кровью до смерти, и попросить их отрядного медика об очень личном одолжении – сохранить это в тайне. А сакрой потом напился сам.
Он сохранил это в секрете, хотя и должен был подать рапорт, и, по его мнению, это единственное, что остановило Гешт от того, чтоб прикончить его во сне, когда она вроде выздоровела. Кулли видел её, объятую слабостью, стыдом и муками – а это Гешт перенести было ой как непросто.
Солдат из второго отделения, и это она нашла покойника.
''"Бедная сучка'', - подумал Кулли. - ''Добро пожаловать в долбанную Гвардию"''.
Кулли был закалённым ветераном и видал похуже – но не сильно. Заусеница не была, и не видела, поэтому и стояла, блюя, на коленях, пока взвод приходил в полную боевую готовность.
Лапчатого выпотрошили.
– Орки не настолько тихие, – капрал Даннекер тихо сказал Кулли, когда рядом не было никого, кто мог бы услышать. – Это сделал не орк.
Кулли только медленно кивнул. Сам он думал то же самое, и готов был поспорить на месячное жалование, что и Рахайн тоже.
– Не вздумай ляпнуть что-нибудь подобное перед сосунками, – предупредил он младшего капрала. – Они уже и так ссутся. Первый, от кого я услышу хотя бы шепоток про эльдаров, получит штык прямо в задницу, понял меня?
– Орки, – кивнул Кулли. – Конечно, они. ''По-настоящему'' тихие.
Они с Рахчаном Рахайном обменялись долгим взглядом, и тот кивнул.
– Я объясню это лейтенанту, – сказал сержант, – а ты иди и хорошо осмотрись.
''Кто-то'', решил Кулли, потратил кучу времени. Сделал заявление, и сделал слишком тихо, чтобы это было ему по нраву.
Кулли вздохнул и на секунду снял шлем, проведя рукой по волосам, мокрым от пота. Склонил голову, прочёл над телом "Благословение Императора " и отвернулся. Здесь он ничего не узнает. Человека убили бесшумно, потом кто-то подвесил его и связал руки в символическом жесте. Кулли уже хотел уйти, чтоб доложить об этом сержанту, но на мгновение задержался.
Он не знал, что заставило его сделать это – может, инстинкт, может, Император ответил на его молитву, – но, что бы то ни было, капрал обошёл висящее тело, чтобы взглянуть сзади.
– Но, сержант, – сказал лейтенант Маккрон в душной темноте командной палатки, – наш долг...
– Нет!, – отрезал Рахайн. – Сэр.
– Знаю, знаю, – сказал Кулли. – Официо Префектус...
– Нет, – признался Маккрон.
''"Да два года назад ты ещё пешком под стол ходил'', - подумал Кулли. - ''Ты о'' Вардане-4 ''даже и не слыхал"''.
Хоть в этом он завидовал парню.
– Но я всё же не понимаю...
Рахайн стукнул кулаком по столу и встал.
– Не могу. Больше не могу. Не хватает терпения на такую тупость. Кулли, твоя очередь быть нянькой. А я пройдусь по лагерю, поговорю с бойцами. Сделаю свою хренову ''работу''.
– Понимаю, капрал, – ответил Маккрон. – Я не так наивен, как думает Рахайн. Может, в отношении этого конкретного театра боевых действий – да, но в целом я всё понимаю. Боевой дух и всё такое.
''"Этот конкретный театр боевых действий'', - подумал с отвращением Кулли. - ''Будто бы ты, тряпка, видел какой-то'' другой".
– Суть в том, сэр, – продолжил капрал, – что эта война – перемалывающий ад, полный и абсолютный, и такая она на протяжении уже многих ''лет''. Орки, чёрт, неостановимы. Их миллионы, и это их, а не наша, земля. И мы не выигрываем. Улавливаете, сэр? Мы не побеждаем в этой войне, ни на чуть-чуть. Но сейчас? Появилось что-то ''ещё''. Вы же видели Лапчатого, да?
– А, ты имеешь в виду рядового Верлана? Да, я... я видел тело.
''Его звали Верлан?'' Должно быть, так, но значения это уже не имело..
– Да. Его. Послушайте, сэр. Его убили посреди ночи, при двойном карауле. Знаете, не все в отряде зелёные салаги. Милость Императора, в карауле была ''Стальной Глаз'', и всё равно никто ничего не слышал, даже она. Орки так же тихи и незаметны, как граната на прометиевом заводе. Не орк прикончил Лапчатого, и не орк отрубил его задницу себе на обед. Тут кто-то другой. Кто-то ещё похуже орков, будто бы эта война и так недостаточно хреновая. Кто-то, очень сильно смахивающий на друкари. ''Правда'' думаете, Официо Префектус хотят это услышать? И даже больше – хотят, чтобы кто-нибудь ''ещё'' это услышал? Вы пишете официальный рапорт, и комиссарский болтер окажется в вашей жопе ещё до того, как вы скажете "Аве Император", понимаете, ''сэр''?
Кулли был искренне верующим человеком, но, глядя на болтающийся труп Заусеницы, задумался, а не отвратил ли Император свой взор от Вардана-4. Левой руки ниже локтя не было, хрящ сустава белел среди красноты окружающей плоти. Пропавшей конечности нигде не было.
''"Кто-то взял себе крылышко"'', - подумал он и проглотил подступивший к горлу комок.
– Эй, – сказал он Рахайну, когда был абсолютно уверен, что вокруг нет никого, кто мог бы услышать. – Нужно поговорить.
Рахайн обернулся и посмотрел на капрала.
– Знаю, что ты пытаешься сказать, – сказал он, . – И мне бы сильно пришлось по душе, если б ты заткнулся прямо сейчас. Это ''друкари'', понял?
Кулли это напомнило, как сержант сказал Даннекеру, что это был орк, хотя все они прекрасно понимали, что это не так. Он сглотнул. С Рахайном они дружили уже несколько лет, а немногие гвардейцы прожили столько, чтоб так говорить. Доверял старшему и лишь молился Императору, чтоб тот был прав.
