Изменения

|Сейчас =1718

– Но я ж дошел так близко, чтоб его молотком долбануть, – самодовольно заметил Уфтхак. – В том и фишка. Нам же не надо до конца ехать. Просто шоб поближе. А там уж можно начинать все долбать.  == '''Сопряжение''' ==  Обратный путь Гаврака Даэлина до кузницы Капотениса Улла был куда сложнее и опаснее, чем его путь оттуда. Тревожные сигналы пели об опасности и сражении, и как следствие – бдительность Адептус Механикус возросла. Даже кодовую завесу, которая скрывала его подлинную натуру, когда он ходил под носом у врагов, пробовали на прочность все чаще и настойчивее: системы безопасности узла реагировали на полномасштабную боевую тревогу и раз за разом проверяли личности всех существ, находящихся в их сфере влияния. Даэлин уже не мог рассчитывать, что фоновое прикрытие позволит ему небрежно проскальзывать, оставаясь незамеченным окружающими и лишь то и дело используя быстрые уколы кода, чтобы отвести от себя эпизодические более прямые запросы контрольных программ – так мастер рукопашной схватки отбивает неуклюжие замахи агрессивного, но неумелого кулачного бойца. Теперь он был вынужден задействовать все свои ресурсы, убеждая системы безопасности, что имеет полное право идти, куда ему вздумается, и при этом оставаться для них совершенно непримечательным. Еще он точно ощущал присутствие той техножрицы, Вараз. Она находилась где-то в ноосфере, охотясь за ним – не как хищник охотится на свою добычу, ведь он никогда не стал бы добычей, но наподобие того, как хищник выискивает конкурента, вторгшегося на его территорию. Даэлин сбежал из боя, поскольку недооценил ее способности, и ему требовалось разработать новый подход на случай, если они сойдутся снова. Кроме того, его ослабил этот проклятый ядовитый кристалл, осколок саллюдо. Его метаболизм уже подавлял эффект, но это был действительно мощный токсин. Столкнись они вновь, один на один, воздействия уже не будет. А коль скоро он теперь знал, на что она способна, то был уверен, что смог бы одолеть ее за короткий срок. Однако ему предстоял бы не бой один на один. Пока они находились в ее покоях, Вараз была изолирована и не могла обратиться за помощью. Если же она отследит его здесь, в средоточии силы ее сородичей, то сумеет призвать союзников, которые помогут ей повергнуть его. Даже если бы Гаврак Даэлин смог полностью отключить ей ноосферную связь, ему было бы нелегко взять под контроль слуховые сенсорные узлы всех представителей Механикус, находящихся достаточно близко, чтобы уловить телесный голос его противницы. Нет, требовалось двигаться дальше.  По крайней мере в этом смысле ему шло на пользу то, что вторгшиеся орки проникли сквозь защитные поля узла. В Узле Примус уже и так была задействована тревога наивысшего возможного уровня. Даже если Вараз распространит в системе информацию о его присутствии, это будет лишь один сигнал с максимальным приоритетом среди множества, множества других. Тем не менее, в остальных отношениях появление орков не могло бы стать более несвоевременным. Они были звероподобными дикарями, но при этом являлись умелыми и эффективными воинами и убийцами, так что в ближнем бою, скорее всего, одолели бы последние линии обороны Механикус. Гавраку Даэлину требовалось обеспечить завершение своей работы, прежде чем они туда доберутся. О том, каковы окажутся последствия в ином случае, невыносимо было даже думать. Воспользовавшись случаем, он открыл себе проход через люк, уводивший прочь из основного коридора, по которому торопливо двигался. Анализ потоков данных узла предупредил его о приближении манипула скитариев. Те торопились вперед, синхронно переставляя свои бионические ноги с размеренностью метронома, и несмотря на низкую вероятность того, что они заметили бы Даэлина, в случае такого исхода потенциальный риск был бы слишком высок. Он находился уже недалеко от кузницы Улла; стоило полагаться не на главные магистрали, а на вспомогательные подходы и служебные коридоры. Само собой, это не означало, что новый маршрут был лишен рисков. Из ярко освещенных стерильных коридоров он спустился по лестнице в мир полумрака, сырости и проржавевших труб, переносивших воду, энергию и чистый воздух. Сервиторы-уборщики тут практически не бывали, и этот переход заключал в себе всю суть дихотомии нынешних Механикус: сверкающая поверхность, под которой залегает малопонятная мешанина, которая медленно разлагается и кишит паразитами. Впрочем, Гаврака Даэлина заботили не гигантские крысы, с подозрение наблюдавшие за ним из тени. Поскольку эти коридором пользовались менее часто, проникновение в него было заметнее для систем безопасности, а в обстановке боевой тревоги подобные места более тщательно контролируются – на случай, если туда попытается попасть враг. Он смог вычистить записи о своем входе, но лишь глупец всецело полагается на свою способность перехитрить противника. Даэлин заторопился дальше под мигающими люменами, забираясь в ноосферу, чтобы убедиться, что в эту зону не направили боевых сервиторов с протоколами уничтожения, и звеня керамитовыми ступнями по металлическим решеткам под ногами. Едва он свернул за угол, как орки атаковали. Это стало для него полной неожиданностью: он настолько сконцентрировался на избегании внимания Механикус, что не принял во внимание возможность того, что орки уже могли проникнуть так далеко вглубь узла. Кроме того, в понимании Гаврака Даэлина орки представляли собой орущие сгустки мускулов и агрессии, мощные и примитивные. Их слышно раньше, чем видно, и существует неплохой шанс еще и учуять их заранее. Эти же возникли из темноты, словно смертоносные тени – их одежда была раскрашена в подражание имперскому камуфляжу, а клинки зачернены, чтобы снизить вероятность блеска на свету, который выдал бы позицию владельца. Их было семеро, и каждый сам по себе являлся смертельно опасным противником, однако даже будучи застигнутым врасплох, Даэлин не собирался становиться легкой добычей для этой ксенодряни. Он выхватил свой болт-пистолет и прострочил очередью по груди первого из орков, в конце всадив финальный заряд между глубоко посаженных красных глаз чужого, от чего череп разлетелся на куски. А затем на него набросились товарищи того. Даэлин отбивался кулаками, ногами и своими механощупальцами, теперь сосредоточив все свои мысли на схватке и выживании. Ударом руки он раздробил орку грудную клетку, отсек силовым клинком руку с топором, ухватил зеленокожего за запястье и направил руку на другого орка как раз в тот момент, когда он вдавил спуск своего огнестрельного оружия. Дернул головой назад, уклоняясь от щелкающих челюстей, усеянных клыками, и поднырнул под замах, который должен был снести ему голову, однако ударов наносилось слишком много, чтобы он сумел увернуться от всех. Он почувствовал, как от левого наплечника срикошетил выстрел, а две сильные руки ухватились за одно из механощупалец и рванули его вбок, прямо под огромный топор. Оружие, обладавшее острым как бритва лезвием и приводимое в движение звериной силой орка, рассекло керамитовый нагрудник Даэлина и погрузилось в его торс. Даэлин взревел от боли и злости: злости из-за дерзости зеленокожего и злости на слабость собственного тела, заметившего рану. Его силовой клинок вонзился в череп орка, державшегося за механощупальце, и тот камнем рухнул наземь. Он ударил ногой вбок, не обращая внимания на сопутствующую резкую боль в груди, и еще один орк врезался в того, кому он переломал ребра, а сам он тем временем схватил за горло находившегося перед ним хозяина топора. Орк злобно зарычал и выпустил свое оружие, вцепившись ему в руку и пытаясь разжать захват. Даэлин поднял свой болт-пистолет, чтобы всадить заряд в голову противника, но орк одной рукой выпустил его запястье и тоже вцепился в пистолет. Мгновение они боролись – мускулы ксеноса против пропитанной варпом, генетически сотворенной мощи – а затем механощупальце Даэлина змеей взметнулось вверх, выдернуло у него из руки болт-пистолет и выстрелило, прежде чем орк успел среагировать. Тот повалился назад, теперь уже без половины головы. Броня на спине Даэлина содрогнулась, отведя удар очередного орочьего клинка, но одно из механощупалец выдвинуло из себя стальной шип длиной в фут и вогнало тот в глазницу орка. Даэлин выдернул из своей груди топор, и наружу брызнула черная кровь. ''Железо внутри, железо снаружи''. Лезвие оружия потускнело от коррозионного воздействия крови, однако еще оставалось достаточно острым, чтобы отрубить в локте вторую руку того орка, которого он уже успел лишить кисти. Взвыв от боли и ярости, орк всем весом бросился на него. Даэлин отбросил его в сторону, на одного из товарищей. Это был орк со сломанными ребрами, и этот ксенос проявил почти достойную восхищения смелость, сбросив с себя безрукого орка и нетвердо поднявшись на ноги, чтобы продолжить сражаться, но он был в одиночестве и ранен. Даэлин уложил его, опустошив магазин своего болт-пистолета, после чего направился к последнему из членов диверсионной группы, который силился подняться, истекая кровью из обрубков двух конечностей. – Ты мне можешь пригодиться, – зловеще проговорил Даэлин, и его щупальца обвились вокруг толстой шеи, начав сжимать ее.   Немного позже он выбрался из служебных туннелей в кузницу Капотениса Улла и обнаружил, что его уже ждет внушительная, облаченная в рясу фигура владыки кузни. Улл расхаживал туда-сюда под звонкое «щелк-щелк-щелк» металлических ног по полу. Когда крышка люка, считавшегося потайным, скользнула в сторону, он обернулся к Даэлину вихрем тканей красного и полуночно-синего цвета.  – Вы злоупотребляете моим гостеприимством, сударь, – бросил Улл. Его голос звучал отрывисто и безапелляционно просто в силу своей механической природы. – Мы договорились, что вы будете тайно оставаться здесь, чтобы избежать ненужных воп… – Он прервался и поднял палец, указывая им мимо Даэлина. – Вопрос: прошу объяснить это. – Это орк, – произнес Даэлин сквозь сжатые зубы. Его механощупальца рывком втащили бесчувственное тело чужого в кузницу следом за ним. – В служебных туннелях была их передовая группа. – Я знаком с орками, – сказал Улл, хотя Даэлин удивился бы, окажись это заявление на практике столь же справедливым, как полагал владыка кузни. – Почему вы решили принести этот труп сюда? – Это не труп, – ответил Даэлин. – Орк жив. Еле-еле, поскольку механощупальца Даэлина ограничивали приток крови к мозгу в достаточной степени, чтобы тот оставался без сознания. С орком это было существенно сложнее проделать, нежели с менее стойкими людьми. – Он пригодится для сопряжения. Он двинулся вперед, не желая позволять Уллу и дальше стеснять его своим присутствием. Улл не стал стоять на дороге и отступил в сторону, давая ему пройти, но Даэлин практически чувствовал, как от владыки кузни волнами исходит недовольство. Осторожность и благоразумие предполагали продолжение разыгрывания роли тайного советчика и мистика – именно этот маскарад убедил Улла уступить своей жажде знаний – однако Даэлин был уязвлен и зол, и его терпение по отношению к глупцам подходило к концу. Тем не менее, некоторую осторожность еще необходимо было соблюдать. Хотя внешность и могла быть обманчива, но коль скоро лексико арканус Вараз почти сумела сравниться с ним в бою, пока он был свеж, то владыка кузни Улл почти наверняка смог бы победить его сейчас, когда он получил ранение. – Наше время на исходе, – произнес Улл, подстраиваясь под темп Даэлина и держась самую малость ближе, чем тому бы хотелось. – Наступление орков достигло основного узла. Если в туннелях уже есть лазутчики… – Вы убедили свой совет одобрить проект? – перебил его Даэлин. Убереги его Истинные Силы от бесконечной бюрократии Механикус! Улл с радостью расширил бы свою работу за рамки, разрешенные его ограниченной догмой, но продолжал упрямо настаивать, что на это необходимо получить надлежащее одобрение, пусть даже такое одобрение основывалось бы на фальсификациях и полуправде. В этом и состояла проблема с Уллом как орудием: он хотел не только успеха, но еще и признания его мнимой гениальности ''перед тем'', как вообще что-либо делать. – Нет, – пренебрежительно отозвался Улл. – Они слепы, слепы по собственной воле, и разобщены. Настало время действовать независимо от них. Моих полномочий будет достаточно, чтобы задействовать необходимую мощность, особенно в текущей авральной обстановке, когда внимание направлено на другие вещи. ''Наконец-то.'' – Тогда приступим, – сказал Даэлин, не удосужившись скрыть собственное удовлетворение. Он направился к машине, волоча с собой орка. К нему приблизилась горстка его приспешников, и он позволил ксеносу упасть на пол. – Подключайте его, – велел он культистам, и те послушно заторопились отнести чужого в запирающуюся капсулу, пока тот не успел прийти в себя. – Вы задействуете в этом труде ксеноса? – поинтересовался Улл с некоторым отвращением. – Чтобы привлечь эфирное, нужна искра жизни, – ответил ему Даэлин. – Ее происхождение практически несущественно. Орк силен и полон жизни. В сочетании с остальными, кого мы собрали, будет достаточно.  Он еще раз мысленно пробежался по расчетам, но был убежден, что те верны. Ни один смертный ум не смог бы даже понять такие уравнения, не свихнувшись и не вывернувшись наизнанку, не говоря уж о том, чтобы решить их, однако Гаврак Даэлин изучал эти искусства на протяжении тысячелетий. – Делайте то, что нужно для обеспечения подачи энергии. Улл издал всплеск плотно сконцентрированного двоичного кода – хотя и не настолько плотно сконцентрированного, чтобы Даэлин не смог его отследить, проанализировать и запомнить – а затем коротко кивнул.  – Готово. У нас есть полный доступ к сети Узла Примус. Его сможет отменить только прямой контрприказ техножреца-доминус, и даже на это уйдет время. – Как вы и сказали, время у нас на исходе, сказал Даэлин. – Основное наступление орков уже на подходе. Если мы намерены его отбросить, действовать необходимо сейчас же.  Он зашагал по полу туда, где стоял его сундук. Тот представлял собой продолговатое изделие из кроваво-красной древесины, имевшее длину примерно в его рост. Оно было вырезано из порченых деревьев Тандарра IV и оковано звездным железом из системы Геликона, где в пламени зеленого солнца можно увидеть лица Истинных Богов, если знаешь, как смотреть. – Вопрос. Даэлин остановился и повернулся. Капотенис Улл не сдвинулся с места, но владыка кузни как будто каким-то образом увеличился в размерах, а тени под его рясой стали глубже. – Лексико арканус Заэфа Вараз прислала мне коммюнике, помеченное тревожным сигналом с наивысшим доступным ей приоритетом. В нем она сообщает об Астартес-предателе по имени Гаврак Даэлин, который вторгся в ее личные покои и, как она опасается, уводит меня по пути еретеха. Как вышло, что моей коллеге по Верховному Совету известно не только о вашем присутствии здесь, но еще и о том, кто вы? Даэлин выругался про себя. Не следовало давать поблажки этой никчемной техножрице! Он намеревался получить желаемую информацию, а затем убить ее, так что в итоге раскрытие его имени ничего бы не значило. Как оказалось, он ее недооценил, и хотя Заэфе нелегко было добиться того, чтобы ее голос услышали на фоне общей тревоги в узле, она явно могла обратиться к отдельному индивиду – например, к владыке кузни. – Я говорил с ней, – признал Даэлин. Начни он опровергать утверждения Заэфы, могло бы найтись слишком много доказательств против него. – Я обнаружил, что она скрывает в своих покоях от коллег поразительный образец технологий, и попытался раздобыть его. Мне это не удалось. – И при этом вы привлекли внимание к своему присутствию здесь и потенциально накликали гибель на мою голову! – прорычал Улл. Из-под рясы донеслось ''«щелк-щелк-щелк''», сопровождавшее изменение конфигурации его преимущественно механического тела: очевидное проявление опасности для тех, кто понимает способность Механикус высокого ранга хранить в себе компоненты оружия и заново собирать их по желанию. Это было лишь бледное подобие вируса облитератора, ограниченный технологический эквивалент порожденных варпом биологических сил, даруемых болезнью Хаоса, но и он мог представлять достаточную угрозу. Шум кузницы вокруг стих: адепты Улла прекратили свою кажущуюся бесконечной работу и застыли начеку. То же сделали и приспешники Даэлина. Негавольтные культисты и лакеи Улла являлись врагами по своей природе, воспринимая друг друга как слабоумных глупцов, порабощенных еретической догмой. Произойди их встреча при нормальных обстоятельствах, они бы попытались уничтожить противника, или, в случае Механикус, раскрыть присутствие врагов всему узлу, чтобы поставить тех под удар и ликвидировать. До настоящего момента конфликт сдерживался исключительно общей волей их хозяев, предписывающей работать совместно в интересах великого проекта. Теперь же это непростое перемирие балансировало на лезвии ножа. – Владыка кузни, вы же разумное существо, – произнес Даэлин, следя за тем, чтобы его лицо и ноосферный образ скрыли даже малейшие намеки на злость или нетерпение. Задача была не из сложных: у большинства Железных Воинов отсутствовали эмоциональные слабости, свойственные их собратьям – к этому была близка лишь невозмутимая Гвардия Смерти – и они хорошо знали, что враг может использовать любой вид эмоций и извлечь из него выгоду, как сами они выискивали просветы в обороне противников. Внешне Даэлин казался не более чем здравомыслящим воином. Его уничтожающее презрение к техножрецу пряталось под покровами ледяного спокойствия. – Вы знали, что нас могут обнаружить, и приняли этот риск, – продолжил он. – Теперь, когда наш труд близится к завершению, подобное раскрытие слишком запоздало, чтобы навредить вашему положению здесь. Ваша слава будет зависеть от успеха вашего творения, что правильно и подобающе. Если оно заработает – а оно заработает – никто уже не сможет отрицать ту силу, которой вы овладели, и скептики по праву окажутся выставлены завистливыми подражателями, неспособными приблизиться к вашему триумфу. Улл все так же не шевелился. – Работа готова к завершению? – Осталось лишь эфирное сопряжение, – сказал Даэлин. – Мне нужны мои инструменты, а затем мы можем закончить начатое. Когда машина напитается эфирной энергией, вы направите ее мощь, как сочтете уместным. Под рясой Улла что-то слегка сложилось и сжалось, и, судя по всему, внесенные им в свое тело изменения, в чем бы они не состояли, обратились вспять. Владыка кузни холодно кивнул, сопроводив это невразумительным звуком одобрения в ноосфере. – Тогда закончим с этим. – Займите свое место на командном троне, – распорядился Даэлин, снова оборачиваясь к своему варп-сундуку. Его пальцы, закованная в керамит плоть и металлические протезы, пробежали по замкам, комбинации от которых были известны лишь ему одному, и он пробормотал обрядовые фразы, необходимые для открытия. Засовы отошли, а окружавшие сундук заговоры спали, позволяя поднять крышку и явить его инструменты: ритуальный клинок ''кри'' с вырезанными заклинаниями призыва и грозный кузнечный молот, которому предстояло скреплять узы. Он извлек их наружу, и его залила исходившая от них сила. Даже столь хладнокровное и лишенное юмора создание, как Гаврак Даэлин, не могло не помедлить момент, созерцая суровую красоту этих орудий. С их помощью он переделает Галактику. – Вам нельзя тратить время на праздное любование, – заявил сверху Улл. Он взбирался по внешнему корпусу машины; его пальцы, ступни и мехадендриты без видимых усилий находили подходящие опоры для тела. На глазах у Даэлина он одолел оставшееся расстояние до командного трона, на который затем и опустился. Тот создали специально под габариты Улла: этим орудием разрушения не должен был управлять никто, кроме владыки кузни Гефесто. Ну, или так полагал сам владыка кузни. – Не забудьте, я не смогу общаться с вами после начала обряда, – произнес Даэлин, игнорируя дерзость Улла. Не имело смысла рисковать на позднем этапе просто чтобы огрызнуться на резкие слова глупца. – Прерывание заклинания будет означать, что мы в лучшем случае потеряем эфирную силу, которую я пытаюсь обуздать, в худшем же она окажется направлена неконтролируемым и разрушительным образом. – Я безупречно помню все наши предшествующие разговоры, – сообщил Улл. – Механикус ничего не удаляют. Исполняйте вашу роль. – Хорошо, – отозвался Даэлин. Он приблизился к машине, положил расставленные пальцы на ее переднюю левую конечность и начал декламировать. Наречие, на котором он заговорил, было древним и никогда не предназначалось для голосов смертных. Созвучия тяжело давались даже Даэлину, вышедшему далеко за пределы человечности, а теперь, благодаря величию Хаоса, уже даже далеко за пределы немощной породы глупых имперцев, которым нравилось считать себя ровней ему. Казалось, будто это наречие обладало собственной волей и пыталось вывернуть ему язык ради своих нужд. Он не был до конца уверен, что это не так, ведь даже в тех обрядах, к которым он прибегал уже множество раз, до сих пор оставались кое-какие тайны, однако Даэлин укрепил свою волю и продолжил двигаться дальше. Он достиг первой вехи. Не сбиваясь с ритма распева, он убрал руку и ударил по тому месту, где она находилась, своим кузнечным молотом. Поверхность металла расцвела болезненным кровавым светом, который начал расползаться по ней, словно сухая молния в затянутом тучами небе. Первая часть сопряжения была завершена. Продолжая декламировать, Даэлин переместился к левой задней конечности и начал процесс сначала. – Если ваш ритуал можно ускорить, так и следует поступить, – заявил сверху Улл. Даэлин заставил себя не реагировать на слова техножреца, не отступаться и не терять сосредоточенности. Разумеется, упоминая «эфирное», он всего лишь играл на слабых местах Улла – этим архаичным термином уже не пользовались даже ученые самого Империума. Он завлек Улла россказнями об эфире: силе, которую могут обуздать те, кто обладает знанием и силой воли, и с ее помощью решить невообразимо сложные задачи. Однако эфир – это варп, а варп – не хранилище благой силы, только и ждущей, чтобы ее сцедили, а владения самих богов, равно как и множества иных, более мелких существ. Тем не менее, даже эти более мелкие существа обладали силой, которую любой смертный счел бы колоссальной. И ни одно из них не было благим. Далин добрался до второй вехи и вновь ударил по боевой машине, от чего по ее поверхности опять с треском разошелся свет – ауры сопряжения проникали в сам металл. Уже сейчас Уллу оказалось бы непросто сойти со своего командного трона, но он и не планировал этого делать, так что не должен был ничего заметить, пока не станет слишком поздно. Кроме того, строго говоря, узы предназначались не для него. – Приближается лексико арканус Вараз, сопровождаемая секутором Митрандой и небольшой группой пехоты, – сообщил Улл, когда Даэлин приступил к декламации над правой задней конечностью. Тот слегка запнулся, осознав важность слов Улла, и почувствовал, как наречие, которым он пытался манипулировать, извивается во рту, стремясь взять под контроль его голосовые связки. Он вступил в борьбу и вновь одолел его, но оно почти сумело вывернуться от него и погубить его труд. Зачем владыка кузни говорит ему о таких вещах? Почему не разберется с этим самостоятельно? Даэлин рискнул выпустить в инфопоток краткое распоряжение, приказывая своим культистам вооружиться и готовиться к бою. Третья веха. Он ударил по конечности кузнечным молотом и двинулся дальше. Он уже чувствовал, что машина издает едва заметный гул. Разумеется, та еще не была запитана, поскольку он пока не запустил финальную активацию – это был более тонкий резонанс, который могло ощутить лишь создание вроде него, обладающее опытом и продвинутым чутьем. – Они у главной двери, – произнес Улл. – Я буду сдерживать их так долго, как только смогу, но Вараз – одаренный криптограф, и мои возможности не допускать ее к системам входа могут оказаться ограничены. Даэлин сознавал, что повсюду вокруг него рабочие хватаются за инструменты и оружие и занимают позиции для обороны, готовясь отдать свои жизни ради защиты труда господина. И отдать жизни им, несомненно, предстояло, поскольку они не являлись могучими техножрецами с лучшим вооружением, награбленным в арсеналах или экспедициях. Это были простые подтягиватели катушек и разжигатели благовоний, более знакомые с гаечными ключами и лазерными горелками, нежели с автоматами и силовыми посохами. Что же до негавольтных культистов, те были преданы Обращенной Движущей Силе и намеревались яростно сражаться, но представляли из себя бешеную толпу, а не хорошо организованную боевую силу, какую Даэлин предпочел бы иметь между собой и секутором Механикус, сопровождаемым еще какими-то бойцами. – Поспешите! – поторопил Улл. – Силам этой планеты нелогично и расточительно вступать в бой между собой, когда ксеносы так близки. Завершите обряд, дабы я смог продемонстрировать мудрость нашего пути! Даэлин ударил по последней вехе сопряжения и проследил, как энергия расползается по конструкции машины. Сосуд был готов. Теперь требовалось призвать создание, которое его заполнит. Машину испещряли пустоты, куда поместили тех несчастных, кого отобрали для служения. Большинство из них было сломленными техно-трэллами, зафиксированными на месте при помощи сегментированных металлических креплений и отделенными от окружающего пространства кристалфлексовым экраном, необходимым для того, чтобы заглушить любые мольбы и уговоры, к которым они могли прибегнуть в ожидании своей участи. Однако в той нише, что заполнили последней, находился орк, которого Даэлин одолел в служебных туннелях, и именно туда-то он и направился, держа в руке поблескивающий атам. К орку уже вернулось сознание, и сейчас он рвался из своих оков, хотя с виду не существовало абсолютно никакой опасности, что он их сломает. Он орал и беззвучно бушевал в заточении, открывая и закрывая свой гротескный рот, и Даэлин поймал себя на том, что слегка впечатлен несгибаемостью твари. Большинство людей, недавно оставшихся без рук, впали бы в кататонию и отчаяние – даже если предположить, что еще до того они не истекли бы кровью из ран. Темная же кровь орка быстро свернулась, предотвращая дальнейшую ее потерю, и теперь тот силился добраться до Даэлина и, судя по всему, даже не задумывался о том обстоятельстве, что не имеет не только оружия, но и какой-либо возможности им пользоваться. Он приступил ко второму распеву – на сей раз на другом языке – и почувствовал, как заклинание начинает вытягивать самую суть его естества. Он проводил призыв, но призыв прилагал силу в обе стороны. Даже несмотря на все духовные якоря, которые он разбросал вокруг себя, и на весь его опыт, все равно оставалась опасность, что его дух с воем засосет в варп. Полученные им в бою травмы запульсировали – варп выискивал его слабости. В рану на груди как будто вонзился ледяной шип, и снова закапала его черная кровь. Заклинание искало жизненную силу для подпитки, а он, будучи заклинателем, представлял собой наиболее очевидный и доступный ее источник. Именно в этом и заключалось ремесло и мастерство кузнеца варпа. Не в том, чтобы создать машину, хотя и это имело значение. Могучим Гаврака Даэлина делало его умение представать перед обитателями варпа, имея в качестве оружия лишь собственную сущность, и торговаться с ними. Заклинание зацепилось, и возникло ощущение сокрушительного гнета чего-то чудовищного. Оно не обладало физическим обличьем, но все вокруг ощутили его мощь. Культисты повалились на колени. Техноадепты принялись стенать, а некоторые попросту упали – из них вышибло сознание. По конечностям боевой машины поползла изморозь. '''''Кто зовет Те`Каннарота?''''' – раздался голос внутри черепа Даэлина. Он был глубок как ночь, старше самих звезд и пронизан частицами злобы. Его эхо расходилось в голове сводящими с ума фракталами дробящихся звуков, но это были не физические звуковые волны, просто разум силился совладать с истинной сутью вонзившегося в него послания. – Гаврак Даэлин, кузнец варпа из Четвертого Легиона, – ответил Даэлин, стискивая зубы от напряжения и боли. Он услышал, как наверху Капотенис Улл издал бессловесный шум, выражавший тревогу и страдание. Владыка кузни, ныне связанный с машиной, должен был слышать в своей голове голос демона так же отчетливо, как и Даэлин. Демон заговорил вновь, и его речь приобрела интонацию веселья: '''''Ты не стремишься связать меня против моей воли, слуга Неделимой Звезды?'''''  – Нет, – сказал Даэлин. – Я не стану оскорблять тебя таким образом. Я предлагаю соглашение. Этот сосуд, дабы ты потешил себя в материальном мире. '''''А взамен?''''' До сегодняшнего дня Даэлин в первую очередь выторговал бы уничтожение «Люкс Аннигилатус». Но коль скоро «Полководца» уже повергли орки, украв тем самым у него отмщение, можно было сосредоточиться на других первостепенных задачах. – Под кожей этого города покоится артефакт, которым я желаю обладать, – ответил он, вплетая в свои слова силу, чтобы те смогли заставить демона следовать задаче. Пусть Гаврак Даэлин и предлагал свое творение без обмана, но он был не настолько глуп, чтобы призывать демона, не позаботившись о том, чтобы тот первым делом не сокрушил его самого. – Механикус используют его, чтобы вытягивать силу из вулкана, на котором мы стоим. Чтобы я смог забрать его, требуется… устранить присутствующие здесь силы Механикус и орков. Он почувствовал, как разум демона проникает в его знания и сознание – как вода просачивается внутрь замка, а затем замерзает и разрывает его. От столь сильного создания нельзя было защититься, и Даэлин уже давным-давно усвоил, что не нужно и пытаться. Когда имеешь дело с высшим демоном, попытка обмануть того – смертельный риск. '''''Если твой артефакт убрать с его нынешнего места, вся мощь вулкана окажется на свободе?''''' – Это так, – подтвердил Даэлин. Демон не понял бы подобную идею самостоятельно, поскольку разум того был силен и грозен, но с трудом схватывал технологические вопросы. Но доступ к его знаниям все менял. '''''Тогда мы договорились. Продолжай свой обряд, кузнец варпа'''''. Гаврак Даэлин протянул трясущуюся руку и завозился с отпирающим механизмом кристалфлексовой двери, за которой продолжал яриться орк. Напряжение от поддержания заклинания и общения с демоном разрушало его тело, ведь для начала призыва он воспользовался собственной жизненной энергией и не давал утянуть себя в варп исключительно силой воли. Со временем он оправился бы, но сейчас требовалось перенести опорную точку чар со своей жизни на чужую. Или же, в данном случае, на множество чужих, поскольку демон был могуч, и его нельзя было легко извлечь из варпа даже с его согласия.  Саркофаг удалось открыть. Уши заполнил рев орка. – Подать энергию! – прогремел Даэлин. Двое его культистов, оставшихся на своем посту, потянули вниз массивный рычаг, который – при наличии соответствующего допуска – подключал кузницу непосредственно к основной энергосети Гефесто. Миллионы вольт хлынули в контуры машины, готовя ту к божественному помазанию – тому священному мигу, когда мощь варпа сольется с мощью, которую Механикус полагали Движущей Силой.  Даэлин вогнал кри, мерцавший от коронного разряда, орку в грудь.  Орк тут же оцепенел, прекратив бесноваться. Из его глаз и рта вырвалось бледное свечение – сила заклинания ворвалась в него, отделяя жизнь от тела и бросая ее в варп. Даэлин едва не упал, когда жгучее напряжение от колдовства покинуло его и перетекло в машину, перескакивая между живыми телами, заключенными в полостях по всей ее поверхности. Каждое из них вспыхивало бледным мертвенным светом: жертв опустошало и их души становились подношением. Температура в кузнице Улла стремительно упала. Наверху машины, в темнице, которую он считал своим командным троном, вскрикнул Капотенис Улл – заклинание добралось до него. Его душа тоже должна была соединиться с машиной, чтобы своим присутствием помогать демону управлять живой металлической броней. Если же ту уничтожат, он будет брошен на бесконечные муки в варп, где познает вечность страданий в качестве расплаты за свое тщеславие и честолюбие. Как бы то ни было, связь его души с материальным телом была мгновенно и безжалостно разорвана. Поскольку Улл перестал противодействовать атакам Вараз, несколько дверей, отделявших кузницу от общественных зон узла, одна за другой распахнулись. Даэлин свирепо ухмыльнулся. Поздно. Уже слишком поздно. Над ним сделала свой первый вздох самая большая демоническая машина, построенная вне Ока Ужаса за последние семь тысяч лет.