5613
правок
Изменения
м
Нет описания правки
Капитаны заворчали, представляя, как площади Децима Локи превращаются в заваленные нечистотами клоаки, как у дальних соседей.
– Это здравые рассуждения, – раздался низкий хриплый голос Доргрива, – но люди не всегда ведут себя здраво и рассуждают. Особенно когда задействованы деньги и власть, а у синдиката много и того, и другого.
Карлоу был впечатлен. Доргрив редко говорил, и еще реже излагал какие-либо идеи. Толстошеий Доргрив являлся диалогием -секундус Братства Мельников, от чьей поддержки зависел синдикат, и был чрезвычайно предан, так что Карлоу имел все основания не расстраивать благодушного делегата.
– Нет, – произнес он, повышая голос. Капитаны примолкли. – Но это не тот случай. Я уже связался с нашими людьми в Бастионе. Латунь понятия не имела, что на них свалится такое.
– И впрямь сложновато поверить, – добавил Реммонд, – что никто этого не ожидал.
– Что ж, лучше бы вам всем с этим смириться. – Карлоу скривил губы, и его голос стал опасно тихим. – Потому что никто не ожидал. Пробатора звали Линзано Диетаго. Он был говнюком-карьеристом, которого собственное начальство с полдюжины раз привлекало к ответственности за несоразмерное применение силы. – Он перевел дух, позволив им задуматься, насколько далеко должно зайти дело, прежде чем строевые назовут применение силы несоразмерным. – – Он был растяжкой, только и ждущей, чтобы взорваться.
– И какого же черта он завелся? – Калиф сложила пальцы домиком, стараясь не выглядеть обеспокоенной.
– Действительно, кажется логичным, – произнесла Гвилла, – что кто-то использовал Диетаго, чтобы управиться с делом, которым не хотелось марать собственные руки. Приходится признать, плохо выглядит, если синдикат получает такой удар без возмездия.
Капитаны притихли, атмосфера атмосфера стала зябкой от страха. Она остановилась, чуть-чуть не дойдя до фактического обвинения, но то все равно повисло в воздухе.
– Кто сказал, что возмездия нет? – Карлоу откинулся на стуле, скрестив руки. – В бойне у Дженьи выжило всего трое строевых. За неделю, прошедшую с момента происшествия, всех их постигли загадочные несчастные случаи.
– Справедливое замечание. Но если ты ошибаешься, Детти, нас ждет кромешный ад на улицах. Если банды выступят против нас, все вернется в те кровавые деньки, когда каждый жилой квартал был отдельной вотчиной. Публичные площади станут зонами боевых действий.
– Значит, от нас требуется просто убедиться, что мы не потеряем банды, – ответил Карлоу. Он позаботился о том, чтобы посмотреть каждому из своих капитанов в глаза. – Вероятнее всего, в конечном итоге Зенит займет место Давиана и станет моим заместителем. Это значит: не пытаться присвоить деньги своих откупщиков. Это значит: не ломать пальцы, если выходит из-под контроля ситуация со сборщиком-вымогателем. Если у вас проблема с головорезами, идете с нею прямо к Зенит, или представляете мне. Что нам сейчас нужно абсолютно в последнюю очередь, так это…
Объявление Карлоу прервала пальба.
– Что теперь? – спросила Немекарти, поднимаясь на ноги. Она была старше Карлоу, но адреналин, похоже, придал ей больше бодрости, чем ее товарищам. Казалось, она готова при необходимости выйти на улицы с одним пружинным ножом.
– Прямо сейчас важнее всего секретность, – сказал Карлоу. – Если молва об этом разойдется, нас ждет полномасштабный мятеж – объекты, решившие, что мы слишком слабы, и им больше не надо платить за защиту; наивные блюстители с комплексом героя, увидевшие возможность покончить с синдикатом, пока тот неустойчив; какая-нибудь группировка из соседнего района воспользуется шансом совсем чуть-чуть расширить свою территорию. Мы ничего из этого не потерпим. – Он кивнул Немекарти. – Нем, ты ближе всех с Зенит. Передай ей послание и сообщи, что раз пыль улеглась, я приду обсудить детали по синдикату. Мы даже встретимся у нее, если ей так будет спокойнее. – Он покрутил пальцем в воздухе. – Остальные, занимайтесь своими делами. Если сумеете, вызовите каких-нибудь головорезов. Перед выходом встретимся в Локус Аврок. Если не можете собрать бойцов, спрячьтесь по норам.
Он покачал головой.
Свалку техники усеивал мусор: любые формы и сочетания металлолома, который остался от всех представимых механизмов, машин и приспособлений, очищенных от всего стоящего и теперь годных только в утиль. Грузовой краулер Карлоу игнорировал неровности ландшафта – пневматическая подвеска и цельнолитые шины исключали проколы или неустойчивость на шероховатом ковре проржавевших обломков. Он предпочел бы плавные обводы и тихий шепот двигателя своей наземной машины, однако краулер обладал прочностью танка, а в данный момент он был готов променять комфорт на безопасность.
– Никогда не пойму, почему люди вроде нее вечно выбирают самые…драматичные самые… драматичные места.
Беррилард Совен уже в шестой или седьмой раз проверил магазин своего «тридцать третьего». Всю дорогу он был занят исключительно сетованием, и Карлоу слегка удивило, что консилиатор вообще пошел. Он предположил, что капитан жаждал возможности заработать себе немного очков на улице, а перестрелка выглядит куда более привлекательно, когда у тебя за спиной отделение наемников. Что, разумеется, являлось второй причиной, по которой они взяли грузовой краулер. Карлоу не захотел брать больше одной машины, опасаясь взвинтить бандитов. В краулер поместилось пятнадцать боевиков, которые набились в грузовой отсек плечом к плечу, плотными рядами рассевшись на стенных скамьях и полу. Доргрив с Беррилардом находились в кабине вместе с Карлоу.
Они миновали последний поворот, и стал виден просвет посередине свалки. Большую часть его площади занимал одиночный склад, перед которым рассредоточилось шестеро бандитов. Промышленные машины для разделки металлолома сверкали лезвиями и челюстями, способными рвать плоть и кости так же легко, как сталь и стекло. Карлоу казалось, что Зенит привлекла к свалке именно брутальность. Нагромождение представляло собой громадный памятник разрушению. Он не сомневался – приглашение состоятельных контактов на встречу среди изодранных фрагментов, где каждая стена, гора или колонна напоминали, что даже самые могучие сооружения можно разобрать в щебень, в немалой степени помогало пресловутым контактам помнить о вежливости.
Зенит была уже на месте и ждала, скрестив руки и прислонившись к аварийному тягачу. Она резко контрастировала с Карлоу. Его манера одеваться ставила целью не выделяться, ее же – внушать страх. Как и члены ее банды, она носила краги уборщика терна, а подходящий к ним жилет был покрыт кричащими нашивками, хвастливо сообщавшими о ее доблести с клинком и пистолетом. Вкупе с ботинками со вставками на носках это был типичный наряд легиона уличных чистильщиков, которые днями трудились, вычищая зуботерн из каналов, переулков и боковых улочек Децима Локи. В сущности, многие из ее уличных драчунов днем и были чистильщиками, или, по крайней мере, делали вид, поскольку эта профессия давала им повод носить топор для терна длиной в ярд, служивший основным орудием в обоих ремеслах.
В голо-романах голороманах уличные капитаны вроде Зенит всегда были роковыми женщинами или красавчиками, элегантными и колоритными, с несколькими косметическими штрихами, сообщавшими об их предполагаемо жестокой натуре. В реальности уличные капитаны никогда не бывали красивы, однако в их мире красота имела мало общего с компетентностью. Костяшки пальцев Зенит, ее шея, ее руки были покрыты шрамами. Их пронизывали витые татуировки, возвещавшие о всевозможных ее союзах, победах и умерших врагах. Наиболее старые, выцветшие и однотонные, едва можно было прочесть. Самые новые представляли собой вершину мастерства кольщиков, осязаемую демонстрацию богатства и положения. Внешность Зенит свидетельствовала о ее достижениях, о жизни, проведенной в боях и прокладывании пути наверх сквозь уличные бригады, чтобы сесть за стол капитанов Дженьи, повелевая каждой бандой и бедняком в многомиллионном районе.
Грузовой краулер остановился, и Беррилард ухмыльнулся Карлоу.
Когда наемники вышли из грузового краулера, бандиты настороженно отступили назад и сжали оружие, готовясь действовать. Карлоу с Беррилардом держали руки поднятыми, на лице Карлоу была широкая улыбка. Последним сзади вылез Траугер, с легкостью несший свой массивный многоствольный «Монс-Вершитель судеб», сбоку от которого болталась лента с боеприпасами. Остальные убийцы двигались с дисциплинированной непринужденностью, презрительно оглядывая бандитов вокруг и держа вороненые лазганы модели М-36 у груди, как обученные солдаты.
– Трон, Детти , – хмыкнула Зенит. – Многовато мускулов для сходки.
Она отошла от машины, на которую опиралась, и аккуратно приблизилась. Махнула рукой тощей бандитке с розовой плоской прической, и девчонка заглянула в корму фургона, а затем, удовлетворившись отсутствием сюрпризов, отрывисто кивнула, дернув головой.
– По крайней мере, его репутацию.
Дикарь ухмыльнулся, продемонстрировав полный рот бронзовых коронок за густой рыжей бородой. Если контакты Карлоу не ошибались, Урвика разыскивали блюстители по «Предписанию об особых обстоятельствах». Чрезвычайно редкие, «Предписания об особых обстоятельствах» представляли собой ордеры на убийство на месте, которые выдавались исключительно закрытыми судами по обвинениям в нелегальных генных модификациях, попытке био-геноцида биогеноцида или же каннибализме второго класса.
– Что привело тебя сюда, Детти? Пришел проверить товар, который нам достался при ограблении «Аустерлена»? Стреляют складно, особенно те патроны-ампутаторы, но мне кажется, для местного рынка может быть чересчур горячо. – Она рассмеялась. – Возможно, просто придется их расстрелять в удобном месте, если понимаешь, о чем я.
– В пекло тебя, старик! – заорала сзади бандитка с розовыми волосами. Ее крик поддержали еще несколько. – Думаешь, можешь прийти сюда и лопатой набрасывать это дерьмо после того, что ты сделал?
– Что за игру ты ведешь. , Детти? – Голос Зенит стал тише, и из него вдруг пропал бандитский говор. – Ты не можешь присылать за мной боевиков, а потом пытаться сделать вид, будто это самозащита.
– Какого черта она несет?
– Как насчет этой предательницы с розовыми волосами? Ты от нее ожидала?
– Ты про Колючку? – Зенит присела на колено, обхлопывая тело вероломного головореза. – Даже если бы я и подозревала, что среди нас предатель, то ни за что бы на нее нек не подумала. Император дал больше мозгов недокуренной палочке лхо, чем ей. – Она прижалась глазом к просвету в их укрытии, но помотала головой, явно не удовлетворившись обзором. – Видишь что-нибудь?
– Ага, – кивнул Карлоу. – Похоже, что Беррилард и говнюки с ним собрались за парой выгоревших машин. Кажется, их около дюжины, пополам твои и мои предатели.
– О, это полезно. – Зенит подняла гранату, которую припрятал боевик. – Кто-то из наших людей еще на ногах?
– Не много, – сказал Карлоу. Он чувствовал, как сточная вода просачивается ему под костюм. – – Полорий Шейт, из моих, еще Альтия. Они окопались за кучей покрышек, перестреливаются с Беррилардом и его громилами. С ними одна из твоих бандитов. Какая-то девчонка с вплетенными в волосы пулями. Есть еще одна группа бандитов, которая, похоже, пошла за каким-то пижоном с аугметической рукой, но мне кажется, они пока не разобрались, что творится. – Он покачал головой. – Все остальные либо лежат, либо прячутся.
– Девчонка – это Оксана, из одной бригады нижнего анклава. С аугметической рукой Малыш Нет-Нет. Не лучшие и не самые смышленые из моих. – Она помедлила. – Слышишь? Вдалеке сирены.
Все было кончено. Больше никто не дрался. Карлоу видел, как Тришина пытается подняться, как будто не замечая пулевого отверстия размером с кулак, перебившего ей позвоночник. Незнакомый бандит ковылял к краю свалки с торчащей из спины парой пружинных ножей. Он сумел сделать еще три шага, после чего упал. На ногах оставались только Карлоу и Зенит. Карлоу не мог сказать, кто из стонущих раненых и умирающих – его верные бойцы, а кто встал на сторону Берриларда.
Сирены теперь слышались громче, и Карлоу уже видел огни «Преград» блюстителей, с грохотом въезжающих на свалку. Искаженные голоса из громкоговорителей отдали приказ сдаваться. Он вздохнул и поднял руки над головой. Боевой нож выпал из пальцев. Карлоу задумалсяКарлоу задумался, не побежать ли, не схватить ли пистолет и попробовать запугать того, кто командует, но он знал, что это бесполезно. Их время вышло. Рядом с ним Зенит опустилась на колени, сцепив пальцы поверх головы.
– Хорошее было выступление, – произнесла она.
– Но хотелось бы, чтобы оно могло продлиться подольше, – отозвался Карлоу.
Санкционеры высыпали наружу из своих «Преград». Они выкрикивали распоряжения. Они тыкали мертвых мертвых и раненых, определяя, кто в состоянии слушать, а кто нет. В каждое лицо совали пушку, на каждое запястье надевали магнитные кандалы. Грубые руки охлопали Карлоу, пройдясь по карманам в поисках дополнительного оружия, а затем бросили затем бросили его на металлолом. Он не оказывал сопротивления, равно как и Зенит. Оба были ветеранами подполья; они уже видели такое прежде и понимали, что плевками в глаза притеснителям ничего не добьешься.
Только после того, как их скрутили и обыскали, подъехала наземная машина. Это была бездонно-черная «Суллейна» в идеальном состоянии. Твердые шины и грав-подвеска плавно шли по пересеченной местности, не давая корпусу машины колебаться ни на йоту.