5074
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
Ещё один мир, падающий, словно гнилой плод с низких ветвей. Один за другим все они оказывались в объятиях Крестового похода.
Воркс даже не мог правильно выговорить название планеты, Оура'нуоамаНуоама, или как-то так, ведь имя ей дали чужаки. Ксеносы со ртами, похожими на флейты, и крыльями, тонкими как осенняя паутинка и ловящими янтарный свет раздувшегося солнца. А ещё пушками, пучковым оружием и небесными кораблями, парящими на двигателях обратной тяги, что обжигают воздух ало-синим огнём.
''"Крылья«Крылья... Такие ломкие,'' – подумал Воркс, – ''такие тлеющие..."»''
Уже скоро этот мир падёт. Его дворцы из застывшего стекла разбиты, а моря вспенились от крови убитых, цветом похожей на вино. К поверхности опускаются тяжёлые штурмовые платформы, почерневшие и дымящиеся. С низкой орбиты вслед за ними уже летят терраформаторы, неся с собой хим-модули размером с города, которые испарят океаны и выжгут из воздуха яды.
Конечно, отравой это является лишь для человеческих лёгких. Сами ксеносы с удовольствием дышали этой мерзостью веками, но теперь немногие выжившие чужаки могут лишь бессильно наблюдать за тем, как армады Крестового похода превращают их драгоценную биосферу во враждебный мир опалённых скал и кипящих морей.
''"Их «Их дух сломлен'', – думает Гвардеец Смерти. – ''Их шеи трещат в наших пальцах..."»''
Вскоре от ксеносов останутся лишь воспоминания и пометки в документах, которые сделают адепты Механикума и он, скрыв это ото всех остальных.
Угроза Оура'Нуоама была, во всяком случае, по оценкам далёких генералов-терранцев, столь велика, что на устранение её направили Астартес двух легионов. Первым из них была отправившая больше воинов Гвардия Смерти, известная по всему Империуму своей устойчивостью к ядам и странностям. Куда меньше легионеров прибыло от Кровавых Ангелов, вызывающих восхищение у честных граждан и страх у преступников. Говорили, что все на Терре любили этих воителей...
По своему обыкновению Воркс тщательно изучил числа перед началом операции. Гвардия Смерти прислала третью Третью великую роту во главе с Венаром Грагандой, на данный момент насчитывающую 11450 воинов, из которых он сам, будучи капитаном, командовал второй Второй когортой из 678 легионеров. Однако легион Кровавых Ангелов, втянутый на данный момент в многочисленные сражения, смог выделить для боевых действий на Оура'Нуоама лишь два ордена, насчитывавшие немногим более двух тысяч космодесантников. В этом можно было увидеть как оскорбление, так и лучший из результатов при имеющихся тяжёлых условиях, но Воркс догадывался, как всё это воспринял его примарх.
Впрочем, сейчас все войска были брошены в бой и сражались на поверхности, круша кости последних защитников забрызганными грязью сабатонами. Небо стало тёмно-красным, обесцвеченным начавшими работать мировыми преобразователями, и в этом зловещем сиянии Кровавые Ангелы казались мрачными призраками. Капитан всюду видел других Гвардейцев Смерти, поднимавшихся по длинным ущельям, видел, как их доспехи цвета кости покрылись полосками и пятнами. Где-то в двух километрах к западу, там, где среди дыма и пламени вздымалась остроконечная скала Последнего Города, танковая рота старательно крушила покрытые весьма причудливыми узорами ворота. Несколько десантно-штурмовых кораблей обстреливали позиции дальнобойной артиллерии, но удавку на шее противника, как и всегда, стягивала пехота. Гвардейцы Смерти наступали медленно и неотвратимо, не обращая внимания на бьющие по броне незаряженные частицы, приближаясь всё ближе к зоне поражения болтеров и клинков. Они не спешили. Неторопливость давала страху время сгуститься, разнестись и сломить волю врага, и потому, когда они ворвутся на стены, половина дела уже будет сделана.
– Он уже скоро падёт, – сказал Воркс, сам не зная, почему. Наверное, ему казалось важным ответить на источаемое сынами Ваала высокомерие.
Если Каманио и хотел ему что-то ответить, то его прервала внезапная вспышка зелёного света на восточном фланге, там, где клин связанных клятвами «Рыцарей» рыцарей прижал остатки тяжёлой бронетехники ксеносов. Все повернулись туда, чувствуя едкий привкус и внезапное падение температуры после перемещения через варп.
Примарх был здесь, меньше чем в километре от них, в окружении воинов Савана Смерти в их громоздких заиндевелых доспехах. Даже на таком расстоянии его присутствие воистину подавляло, отчего казалась, что вокруг него вращается вся битва. Тёмно-серый плащ взметнулся позади Мортариона, шагнувшего на врагов, ещё когда вокруг него мерцали последние следы энергии, высвобожденной при телепортации. Он был высоким, худым, бледным, воплощением одновременно измождённости и мощи. Завороженный Воркс почувствовал, что застыл, а потом покосился на Каманио.
Затем Каманио повернулся к нему, неторопливо, сместив вес на выставленную вперёд ногу, погружающуюся в хлюпающую трясину. Он подошёл ближе.
– Воины спрашивают меня, как кто-то может следовать за этим доходягой, кожа да кости, и называть его "примархом"«примархом»? Право слово, я не знаю, что им ответить.
Ошарашенный Воркс ничего не ответил, а Каманио уже вновь направился в цели.
Кровавый Ангел наступал, ведя своих воинов к общей цели, а в ушах Гвардейца Смерти звенели его слова, полные небрежного аристократического презрения. Ворксу даже захотелось наброситься на Каманио с клинком в руках, прижать к земле и заставить подавиться оскорблением. А повсюду вокруг наступали его ничего не слышавшие воины. Шагали так же, как и всегда, не жалуясь, будучи собранными и думающими лишь о цели. Сегодня сам примарх увидит, как они сражаются в бою...
''"Доходяга«Доходяга, кожа да кости..."»''
Воркс встряхнулся, чувствуя, как внутри него, словно горящая нефть, растекается гнев, и зашагал быстрее, решив не дать Каманио одному ворваться в брешь...
''"Право «Право слово, я не знаю, что им ответить..."»''
''"Как «Как же он невежествен'', – мрачно подумал Воркс, – ''и мало знает"знает».''
Воркс не может ответить ничего, чувствуя себя так, словно сердце вот-вот разорвётся.
Но затем он вспоминает о погибших, что его отец мёртв , и бросается на поиски тела. Вскоре он видит среди столь многих трупов и неподвижное тело матери. Теперь он – сирота, а значит и сам всё равно что мёртв. Холод становится невыносимым. Воркс оглядывается по сторонам, с каждым мгновением всё глубже погружаясь в отчаяние. Он думает, что теперь незнакомец покинет их, ведь деревня, потерявшая лучших рабочих, едва ли доживёт даже до зимы. Но чужак не уходит, а остаётся с ними, неся раненных к одному из немногих уцелевших домов. Воркс медлит, сдерживая постыдные слёзы, и не знает что делать или куда идти.
Наконец, выжившие собираются в старом дворе. Риган, деревенский голова, слишком слепой и больной, чтобы сражаться, пытается опуститься на негнущиеся колени, но его останавливает мягкий толчок огромной руки.
Воркс оглядывается вокруг, чувствуя непривычный комок в горле. Он позволяет себе надеяться, что они поднимутся, возьмут своё простое оружие из грязи и здесь же присягнут своему спасителю. Но это разбитая деревня, населённая сломленными людьми. Риган окидывает взглядом выживших, согнувшихся от усталости и покрытых кровью, и видит, что ни у кого нет сил.
– Мы благодарим тебя, господин, – слабым голосом говорит он. – И будем вечно верны тебе до конца своих дней. Но поля... – он Он запинается. – Нам нужно отстроить дома.
Незнакомец смотрит на Ригана, потом на других крестьян. На его тонком лице нет презрения, а взгляд оценивающий и спокойный. Наконец, он кивает, после чего вновь накидывает на голову капюшон.
И потому Воркс не стал менять своё имя, чтобы отметить вступление в новую жизнь, и забрал его с собой к звёздам, пусть оно и было дано ему порабощёнными и напуганными людьми. Так же поступили и все прошедшие после него испытания легиона, сохранив эти отметины рабства как напоминание и предупреждение.
Но это было потом. Пока же Воркс учился, впитывая знания и понимая, чтобы использовать их. Ему быстро удавалось разобраться во всём. Сперва он делал так, чтобы хоть чем-то занять мечущиеся мысли, но вскоре понял, что жаждет знаний ради знаний. У Воркса оказалась превосходная память, в которой нашлось место и для содержания арсеналов, и для изобретений, и для типов доспехов, и для количества воинов в каждом подразделении растущей армии Повелителя Смерти. Тогда же Воркс и заподозрил, что Мортарион знает многое, чему не мог научиться в этом мире, ведь Повелитель Смерти использовал слова "когорта" «когорта» и "манипула"«манипула», звучавшие так странно. Тогда же Воркс и узнал, что у его мира было имя, Барбарус, "Варварский"«Варварский», пусть он и не понял, почему планета называется так. Юнец предположил, что эти земли так назвал сам Мортарион, возможно, чувствовавший презрение.
Разумеется, само название мира не "землёй" «землёй» или "миром" «миром» подразумевало, что существуют и другие небесные тела. Конечно, ничто на это не указывало, об этом не говорил даже сам Мортарион. Но это наводило собравшихся людей на мысли, заставляя задуматься о времени, когда они узнают обо всех долинах, нанесут их на точные карты, а затем покорят. Заставляло задуматься о времени, когда вся их реальность станет единой, сплочённой под знаменем Повелителя Смерти, и когда в туманах больше не останется кошмаров.
О времени, когда тень Древней Ночи будет изгнана навсегда, о рассвете новой эпохи единства.
Воркс почувствовал трепет в душе, разрубив шею раненной твари пополам, и услышал тихий звук, как если бы разорвался пергамент. Повсюду вокруг по шипящей траве наступали его собратья, тесня бледняков, ни уступая ни пяди занятой земли, не останавливаясь ни на миг.
На мгновение Воркс окинул поле боя взглядом, и увидел, что Мортарион, как и всегда шедший в первых рядах, размахивает косой, каждым ударом разбрасывая худых тварей. Он видел, что несокрушимый и непобедимый Повелитель Смерти возвышается над самыми рослыми воинами. Повсюду вокруг над ними нависали горы, но даже они не выглядели такими крепкими, как их предводитель.
Воркс ещё не знал, чем на самом деле был Мортарион, и узнал лишь много лет спустя. Но это не имело значения. Тогда один быстрый взгляд сказал ему всё, что нужно, что Повелитель Смерти – один из них. Что он тоже был отравлен этим миром, истекал кровью, но выстоял. Прежде у жителей долин не было выбора, они даже забыли, как задумываться о новых возможностях, но теперь благодаря нему снова учились этому.
И тогда Воркс понял, что последует за Мортарионом до самой смерти. Будет сражаться ради своего господина когда угодно и с кем угодно, получив от него приказ, и что отныне и навсегда в этом его предназначение. Внезапно он почувствовал такую же гордость, как когда пал бледный король, ощутил себя частью великого дела.
Но сделать предстояло ещё много. Воркс понимал , что, как ему говорили ему не раз говорили, их труд никогда не будет завершён, что не следует тешить себя надеждами на другое, что Барбарус – мир лишь для прилежных и стойких. И потому он вновь и вновь взмахивал косой, с каждым ударом и каждой последней смертью врага чувствуя, что его руки становятся чуть сильнее.
– Если бы я знал тогда, чем всё обернётся, – тяжело выдохнул Каманио, наседая на него, – то перерезал бы тебе глотку.
''"Если «Если бы я знал..."»'' Какие верные слова, которые мог бы сказать любой из них.
Постепенно Воркс понял, что и он не сражается в полную силу. Внимательно посмотрев на своего врага, на то, как разбита и почернела его красно-золотая броня, Гвардеец Смерти осознал, как война уничтожила былую красоту. Он знал, какие муки подобные утраты причиняют страдающим от них гордым душам, и это ему не приносило никакой радости. Оскорбление, сказанное так давно без мыслей о вечности, показалось лишь пустяком.
Но затем вдалеке он увидел знакомый проблеск зелёного, и разобрал такой далёкий приглушённый бой мух. Примарх вступил в бой, как и на Оура'Нуоама, в позабытые времена, когда в симметриях видели лишь совпадения. Как и всегда, Мортарион лично вёл своих воинов, уверенно идя вперёд. Он был слишком далеко, чтобы Воркс мог увидеть примарха глазами, но всё равно мог представить как развевается длинный плащ на бронзовых доспехах, лучших, чем что-либо, что могли бы сделать на ненавистном Барбарусе, как внушает благоговение измождённое тело. Даже примарх уже принимал Дары, чьё величие было невозможно осознать.
– Кожа да кости? – процедил Воркс, ударив косой в грудь Каманио. Лезвие прошло сквозь прекрасные доспехи и впилось в рёбра.
А затем, не спеша и не медля, как и всегда, он переступил порог.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Хаос]]
