Изменения

– Мне известно о культурном наследии нашего коллеги, – отозвался Ули. – Сейчас мы обсуждаем не круутовкрутов. Я говорил о том, что слегка ближе к вашему геному. Что вы думаете о наших целях?

Рядом со смотрителем Карлоссом дымился нетронутый рекафф. Он был еще слишком нагретым, совсем как весь остальной завод. Карлосс практически не спал, проснувшись спозаранку замотанным в промокшие простыни, будто насекомое, угодившее в сеть арахнида. На мгновение он готов был покляcтьсяпоклясться, будто в комнате что-то есть – крошечный комочек с зубами и когтями, окутанный одним лишь сумраком. Когда он рывком вскочил, тот поспешно пропал из виду, не оставив после себя ни единого следа.

– Ф…ФентонФ… Фентон, – промямлил Карлосс сбивающимся от дрожи голосом. – Я думал, твоя смена только через шесть часов?

– Не вижу никаких проблем, . – Фентон нахмурился и бросил взгляд на товарища. Их лица разделяли считанные дюймы. – Мы на верном пути.

С его лицом было что-то не так. Глаза смотрели чересчур сосредоточенно. Когда он в последний раз моргнул? Карлоссу вспомнилось вспомнилась как-то виденная им запись кормежки змеи. Ее добыча даже не пыталась спастись бегством. Рептилия приближалась для убийства, но крыса застыла под ее взглядом.

На третьем сигнале Корго прыгнул вперед. Движение выглядело бы практически комично, если бы не скорость и жестокие намерения круутакрута. В тот же миг Ули вскинул винтовку по широкой дуге и, как будто не целясь, сделал два выстрела. Оба часовых рухнули, убитые на месте ядовитыми зарядами. Жаль, он бы предпочел что-нибудь более зрелищное. У него в бандольере имелись яды, вызывавшие конвульсии, от которых ломались конечности, или превращавшие синовиальную жидкость в мощную биокислоту. И то, и другое смотрелось забавнее. Однако был слишком велик риск оказаться замеченными.

Его взгляд метнулся обратно к главному входу. Двое охранников были уже мертвы: одному всадили в сердце охотничий нож, второму аккуратно сломали шею. Корго держал третьего за горло, выдавливая из него жизнь своими когтями. Ули улыбнулся от того, как создание слабо цеплялось за огромного круутакрута. Затем клюв резко дернулся вперед, вспоров охраннику глотку. Труп упал, а Ули увидел, как Корго срыгнул, выплюнув изо рта кусок плоти. Лицо того, как всегда, оставалось непроницаемым, но пробежавшая по перьям дрожь указывала на раздражение. Это настроение было общим: никто из них не ощущал удовлетворения от убийства.

Карлосс не поднимал головы. Ему не хотелось вступать в разговор с коллегами, или рисковать привлечь их взгляды. Однако время от времени он украдкой оглядывался. С виду не было ничего подозрительного. Большинство работало над транспортировкой последней поставки или же занималось своими обязанностями. Троица шепчущихся инженеров умолкла при его приближении. Они повернулись, дружно оглядывая его шестью глазами, будто пустынный паук, следящий за своей добычей.

Повинуясь рефлексу, пальцы Карлосса двинулись к подвеске в виде святой аквилы, которая висела у него на шее. Как и всегда, прикосновение к ней успокоило его, уняв скребущиеся в душу страхи. Это был подарок от бабушки, напоминание о том, что истинную ценность имеет лишь вера в Бога-Императора. А ведь у нее было образцовое здоровье: она дожила почти до шестидесяти циклов без осмотров у медикэ и пилюль. Она постоянно говорила, что Он решает, кому жить, а кому умереть – что старания человечества изменить этот промысел кощунственны.  Вера и молитва – вот единственное важное лекарство. И теперь, когда пришла болезнь, он стал молиться.

Возможно, Бог-Император решил ответить на эти молитвы именно прибытием Оффицио Медикэ. Тогда Карлосс был еще ошеломлен, еще свыкался с произошедшим, и едва мог вспомнить их первую встречу. Он и прочие смотрители видели бесконечную процессию хирургеонов и адептов. Однако говорила только главный врач.

– Мои извинения , смотритель, – сказал он с как будто искренней улыбкой. – Здесь сложная обстановка, и нервы слегка потрепаны. Как вы себя чувствуете?

– КруутыКруты, если быть точным, – ровным голосом ответил Атенбах. – Наемники по профессии. Чрезвычайно чувствительные носы. Ну, полагаю, «нос» – неподходящее слово. Насколько мне известно, основным сенсорным органом являются эти довольно безвкусные иглы. Однако у этого Корго есть обширный опыт знакомства с данной разновидностью заражения. Ему подобные плотоядны , и, хотя их нельзя назвать разборчивыми в еде, существуют определенные виды, которые они находят весьма неприятными. Нечистое мясо, если можно так выразиться. Ужасное оскорбление на их языке. И ''для'' их языка, если так подумать.

Когда они наконец-то вышли из узла, пламя уже улеглось, однако коридоры были заполнены дымом, а со стен капала пузырящаяся краска. Ули отправился вперед на разведку, а отделение темпестора Хроберга заняло ведущую позицию, надев респираторы и двигаясь с безупречной синхронностью, словно стая чуланных пчел. За ними шел инквизитор Атенбах, который берег правую ногу, опираясь на изукрашенную трость с серебряной рукояткой. Круут Крут держался возле него, навострив свои иглы, а следом плелся Карлосс, до сих пор неспособный переварить происходящее. Повсюду лежали тела, хотя большинство из них слишком сильно обгорело, чтобы их можно было опознать. Даже сквозь респиратор ощущался запах сожженной плоти.

– ''Corporaptor hominis'', – ответил инквизитор. – Ужасные паразитические ксеносы. Воспроизводятся, используя для размножения другой вид. Получающиеся гибриды продолжают разносить их скверну. Если не оказывать им сопротивления, они могут поглощать города, миры. Даже целые планетарные секторы.

– Увы, но неведение не служит оправданием, – сказал Атенбах. – Ваши действия, ваша поспешность и страх, обрекли некогда верных людей на болезнь, которая хуже смерти. Им уже не обрести спасения в Его руках. Однако все мы с изъяном. Я пожертвовал любовью семьи и одобрением своего ордоса, исполняя мою миссию. Подобным же образом Корго сторонятся его сородичи с тех пор, как он по незнанию съел что-то запретное. Даже Ули проделал длинный путь со своего мира-корабля, спустившись до самого Темного Городагорода, КоморрыКомморры. Возможно, он бы остался там и пал еще ниже, если бы не стал свидетелем их ужасной гордыни. Если бы не встретил Воргани.

Двери разъехались. Команда Хроберга выдвинулась наружу, образовав кольцо вокруг подъемника и взяв тени на прицел. Затем вышел Атенбах, теперь хромавший более заметно и опиравшийся на трость. Круут Крут не отходил от него, подергивая своими иголками и озирая окружающую обстановку.

Атенбах проверил свой вокс. Все так же молчание. Он бросил взгляд на круутакрута.

– Не могу его найти, – сказал крууткрут. – Их зараза слишком сильна.

– Суеверный глупец, – произнесла она, нахмурившись. – Мы несем не проклятие, а развитие. Человечество застряло на месте, стало неуверенным и набожным. Мы возвысим его до чего-то большего – того, что способно когтями и зубами отбиваться от ужасов галактикиГалактики. Эти создания, с которыми ты проводишь время, – она указала на круутакрута, – они вредны. Но и они падут, совсем как твой агент-аэльдариальдари. Такой сложный вид, необычно стойкий при такой кажущейся хрупкости. С удовольствием проведу его вивисекцию.

Круут Крут уже было двинулся следом, но вдруг остановился, и его иглы напряглись.

Кулак размером с голову Карлосса ухватил ближайшего из охранников Атенбаха. Раздался резкий треск, и его шея переломилась, а бесформенное создание поднялось на ноги, безнаказанно отбросив труп. Оно бросилось на Атенбаха, но круут крут оказался на месте и кое-как блокировал удар своей винтовкой. Еще дюжина тяжело встала на своих не сочетающихся конечностях. Несмотря на сутулость, они возвышались даже над круутомкрутом, а их тела вздувались от генетически созданных мускулов.

Когда его люди вступили в бой с тварями, Атенбах отошел назад. Круут Крут продолжал бороться с гигантской особью, рядом с которой и огрин выглядел бы карликом. Он вскочил существу на спину и вжимал ему в горло винтовку, пытаясь задушить чудовище.

Карлосс уставился на панель управления. Он понятия не имел, что все это значило. Неверно выбранная кнопка могла убить Ули, или, возможно, навлечь на него новых чудовищ. Однако времени решать не было. Он крепко сжал подвеску, прикрыл глаза и ткнул пальцем в консоль, молясь, чтобы Бог-Император направил его руку.

– Очнись! – зарычал Карлосс, рискнув оглянуться через плечо. Большинство чудовищ было мертво или выведено из строя: их тела подергивались, но не могли подняться. Но одно еще стояло – альфа стаи. Несмотря на уродство, он был высоким и сильным, а из охраны Атенбаха осталось всего двое солдат, круут крут пал. Тварь надвигалась на инквизитора, обращая на лазерные импульсы не больше внимания, чем на падающие листья.

Ули поднял голову, за секунды оценив происходящее своими превосходными чувствами. Круут Крут повержен, солдат перебили, на инквизитора надвигается жуткий абоминант.

– Никуда не годится, – произнес он, запуская руку в свой бандольер. – Ты не поверишь, насколько опасно освобождать такую реликвию из Темного Городагорода, или как невыносимо копировать боеприпасы. У меня осталось всего несколько подлинных дротиков.

Лицу было жарко. Он попытался потянуться к нему, но руки были пристегнуты, а голова – плотно прижата. Могли шевелиться только его глаза, чего было достаточно, чтобы в общих чертах охватить медицинский центр. Он заметил в углу круута крута с перевязанным плечом. Рядом писец возился с автоинъектором.

– Да, конечно, – сказал КарлосКарлосс, кивая. Однако слова казались пустыми, их произнесение было немногим более чем ритуалом. Повинуясь импульсу, он потянулся туда, где полагалось находиться подвеске, но его рука оставалась зафиксирована. Атенбах, должно быть, узнал этот жест, поскольку полез в карман и достал медальон Карлосса.

Атенбах вздохнул и посмотрел на круутакрута.