Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3096
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1214
|Всего =15
}}
<br />
== '''ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ''' ==
<br />
== '''ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ''' ==
— Что теперь будет?
<br />
== '''ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ''' ==
''«Даже Шестерня Механикус наполовину человек»''
— Ай
'''I'''
— Что нам делать?
Хрисаар повторил еще раз — погромче, чтобы перекричать чавкающие, все более влажные удары Саррка окровавленным лбом о пластек. Сквозь разбитое окно доносился далекий визг сирен. У Раута пока не было оснований считать, что Маарвук своим шумным самоубийством невольно предупредил гарнизон базы об их присутствии, но эту вероятность никак не стоило сбрасывать со счетов. Он попытался обдумать варианты действий, но какую бы цепочку ни выстраивал, решение приходило к нему — вооруженному и заправленному, готовому к работе — в одном и том же месте.
Цель была важнее всего. Об это говорилось прямо.
— Согласен, — ответил Хрисаар. Оба скаута были все в плоти своих братьев, но Раут испытывал ненавидящую гордость за то, что они оставались Железными Руками. Он встал, немного напрягшись.
— Но как?
Хрисаар продолжил, понизив голос:
— Последнее, что нам приказал Маарвук, — взломать центральную систему авторизации и взять управление на себя. Нам не сделать этого вдвоем.
Раут согласился. ''Никогда не предпринимай каких-либо действий, пока не обретёшь уверенность в невозможности поражения: вот какой урок преподал мне сержант Тартрак''. Раут напряг бионическое плечо, не ощутив при этом сердцебиения. ''Буквально''.
— Забаррикадируй дверь. Нам нужно время, чтобы подумать.
Хрисаар признал его лидерство без возражений. Раут был старше, лучше, у него больше аугментики, поэтому Хрисаар присел на корточки у перевернутого Маарвуком стола и попытался подтащить его к столу. Раут вернулся к окну, готовясь столкнуться с ужасом, овладевшим ветераном-сержантом и его старшими братьями. В течение нескольких секунд самым зловещим, что они видели, были упорные удары Саррка — окровавленной головой о пластек, — и Раут перевел дыхание.
Над аудиторией внизу вспыхнули красные огни, сопровождаемые энергетическим диссонансом; кто-то не разбирающийся в командах мог принять это за музыку. Раут слышал все смутно: сквозь паутину трещин, выбитую в стекле Саррком, доносилось гудение, и видно было, как аудитории пустеют.
К выходу устремились мужчины и женщины — гражданские рабочие с нелепой аугментикой и устаревшим вооружением, состоящим из стабберов, автоганов и переделанных инструментов — дуговых сварочных аппаратов и алмазных сверл. Их сопровождали очень сильно модифицированные альфы-скитарии. Несмотря на «улучшения», гражданские выглядели отталкивающе, но не впечатляюще, хотя два миллиона этих людей могли бы без труда захватить находящиеся неподалёку от Локус Примус силы Строноса и Велта, если бы застали их врасплох. Раут оглянулся на Хрисаара.
Тот бросил попытки отодвинуть стол. У них двоих вместе взятых не было и пятой части от силы Маарвука, поэтому Хрисаар подтащил Маарвука к распашным дверям. Затем он вырвал из рук сержанта болт-пистолет и — в такой ситуации это показалось Рауту жутким — извлек серповидный магазин и продел его через дверные ручки, чтобы нельзя было ни войти, ни выйти.
Наблюдая за работой брата, Раут тем временем попытался вызвать по воксу сержанта Строноса. У него не было расчётов магосов, чтобы свериться с ними, но сейчас ему казалось, что преимущества вокс-тишины перевешивают недостатки. Открытый канал застилали помехи и проповеди кого-то, называющего себя «ай» — альфа-пророк. Раут быстро закрыл канал. Он понятия не имел, удастся ли пробиться через помехи, но подозревал, что связаться со Строносом не выйдет.
Раут снова попытался что-нибудь придумать и поймал себя на мысли, что ему хочется просто получить и выполнить приказ старшего по званию. Пожалуй, и правда он кое в чем завидовал Хрисаару. Но Раут отогнал тоску. У них все ещё были неплохие шансы убраться с объекта так же, как они на него проникли, и заранее предупредить Строноса о надвигающейся угрозе. Но чтобы воплотить этот план в жизнь, стоило поторопиться.
Раут вошёл в один из тоннелей, ведущих в Примус. Он не сомневался, что на пути туда он встретит тысячи скитариев и ополченцев. Повернувшись, Раут посмотрел на пластековые окна, когда вышли последние послушники. Остались только Альфа-пророк и один из его извращенный телохранителей — «Кастеланов»; даже человеческий подиум был убран — пророк расхаживал по аудитории, пялясь в окна, словно в ожидании победного предзнаменования.
Будто в ответ на мысли Раута, возник альтернативный вариант действий.
''Цель превыше всего''.
— За мной, — сказал Раут и, вспомнив нечаянную стычку Хрисаара с Горгорусом, направил дробовик на Саррка. Мощный выстрел из обоих стволов разнес разбитый череп старшего скаута и отбросил его в сторону. ''Мой первый выстрел за эту компанию. Иронично''. Он не сдвинется с места, пока того не пожелает. Хрисаар и глазом не моргнул. Раут подбежал к треснувшему окну и всем телом бросился на самую слабую точку пластека.
'''II'''
На мгновение Строноса опечалила кончина Древнего, пока связь не погасила это чувство так же эффективно, как бедная кислородом атмосфера Тенноса погасила взрыв. Он мог оценить эффективность — и ничего более.
— Снаряд «Разрушителя», — бесстрастно заметил Ванд, проходя под низким входом в бункер, чтобы встать рядом со Строносом. Боевой брат разбирался в орудиях. Ванд продолжал: — Хороший удар. Хорошо поставленный. В этом районе кто-нибудь есть?
— Да, — ответил Стронос.
— Кто?
Стронос колебался. Если это и заметили, то не отметили. Разрозненные системы командования клана обеспечивали доступ к положению и статусу каждого воина, имевшийся только у него. Стронос не любил секреты — они казались отравой в желудке, от которой следовало избавиться, — но, несмотря на всё, что секреты принесли Железным Рукам, он усматривал преимущество в том, чтобы сохранить именно этот. Эффективность. Уничтожение такой живой реликвии, как Тубриик Арес, дестабилизировало бы тонко сбалансированную ситуацию. Клановая связь позволяла Строносу выравнивать эмоциональные колебания, распределяя их между братьями; он не проверял предпосылку, но, если бы все испытали один и тот же разлад, это перестало бы приносить пользу.
— Адепт Йоланис понесла некоторые потери, — сказал он.
Ванд обошелся без комментариев. Ему не было дела до Йоланис или ее адептов. Он указал на технопровидца, которого Стронос ранее видел убегающим из зоны поражения: его тело, накрытое красным балахоном, лежало на земле. Ванд повернулся туда, где Джаленгаал и остальные члены конклава Стронос стояли на страже вокруг бункера. На них обрушился огонь, однако они оставались совершенно неподвижными.
— Иди, приведи его, — сказал Ванд.
Блеснув тусклой оптикой, Джаленгаал окинул Строноса долгим взглядом, затем отправил оставшимся братьям по ноосфере запрос о прикрытии и отправился в зону поражения титана.
Залпы титанических орудий проредили ландшафт. Казалось, будто огонь был ненаправленным, словно отступление любых стоящих целей привело раненый дух титана в ярость и подтолкнуло уничтожить местность, которая стала для него тюрьмой. От земли, в которую была вкопана богомашина, исходили ядовитые жёлтые пары. Когда «Император», используя перегретый плазменный аннигилятор как лопату, развернулся ещё на несколько градусов в сторону бункерного комплекса, его зубчатые плечи туго обтянули кабели. Ослепительный залп «Адского шторма» разрубил землю всего в сотне метров от лежащего техножреца. Джаленгаал вытащил заплаканного человека из укрытия и перекинул через плечо.
Будто ''Пакс Медузан'' знал об их планах.
Суеверие. Стронос пожал плечами.
— Мы проигрываем, — сказал Ванд, пока Джаленгаал размеренно шагал обратно под болтерным прикрытием братьев. — Я и без твоего привилегированного доступа к данным все вижу своими глазами. Даже если бы с нами был Кардаанус или «''Анвиларум''» Ареса пробился через обломки, у нас нет ничего против… этого.
С громким металлическим визгом и звоном рвущихся кабелей титан протащился немного дальше.
— Нам нужен Ордо Редуктор, но я же понимаю, что они не придут. А что касается Анкарана, пробивающегося внутрь, то любой новичок в исчислениях и логике сказал бы, что шансы ниже нуля.
Еще один вопль разрубленного адамантина — и Стронос обнаружил, что смотрит в стволы пушки «Адский шторм».
Когда мегаорудие подготовилось к залпу, оно засветилось слабым янтарным светом. Стронос услышал грохот, похожий на гром.
— Внутрь, — сказал он.
Ванд не двинулся с места.
— Конструкция бункера не выдержит прямого удара из орудия такого класса. Оборонительные действия бессмысленны…
— Это мне решать, — отрезал Стронос. — В бункер. Выполняй!
Приглушенная янтарная вспышка со стороны титана свела на нет все аргументы. Стронос повернул голову, чтобы зафиксировать миг своей гибели, вместо этого сержанта потрясло другое зрелище — угасающая вспышка мощного взрыва, отбросившего голову «Императора».
Апокалиптический грохот становился все громче, к сабатонам Строноса дождем сыпалась металлическая крошка, и, наконец, обрушилась огромная лавина лома, разлетающаяся с пути чего-то массивного, что прорывалось через поле обломков, с дальней от титана стороны.
— Что это? — спросил Ванд.
Стронос почувствовал, что улыбается.
— Подкрепление.
'''III'''
Окружавшая Локис Примус стена обломков была высотой в несколько метров и глубиной в столетия. Она помешала приблизиться технике клана Гаррсак — даже осадным машинам Ордо Редуктор пришлось искать расчищенные пути подхода, но владычество «''Правила Одного''» длилось более десяти тысяч лет.
Остановить его было невозможно.
В разреженном воздухе кувыркались танки, дождём падая с неба, когда бронированный приводной модуль с плугообразной передней пластиной непримиримо прорывался сквозь внешнее кольцо обломков. Ближайшие к осколку Примуса древние машины, утрамбованные веками, были прочнее, но и они не стали преградой. Крепость-монастырь въехала на эту стену и двигалась дальше, не сбавляя скорости, вдавливая стену ещё глубже; множество грохочущих модулей из адамантиклада, идущих позади, толкали крепость вперед. Арсенал ее переместился, чтобы навестись на цель, когда она разрезала спину стены.
Крепость-монастырь «''Правило Одного''» была в первую очередь вспомогательной мобильной базой с преимущественно оборонительным вооружением. Никогда прежде в истории человечества она не использовалась для того, чтобы возглавлять атаку, но при достаточном запасе времени даже шанс увидеть событие с вероятностью один к триллиону становится не призрачным, а несомненным.
Проще говоря, все когда-нибудь бывает в первый раз.
С громовым грохотом средние гусеничные секции накренились влево, и пушка «Землетрясение», выступающая из артиллерийского блистера в центральном модуле, швырнула в воздух блок расплавленной породы; пролетев несколько километров над пепельной пустошью, снаряд орудия взорвался под хребтом крепости «Императора». Оборонительное вооружение крепости было грозным, более чем подходящим для уничтожения всего, что ходило или ползало под покровительством Омниссии, и когда десятки боевых пушек, болт-пушек, плазменных бластганов, ракет всех цветов, инверсионных следов боеголовок и огромных трехствольных турболазерных разрушителей с ревом приблизились к цели, ''Пакс Медузан'' закричал от гнева своего тезки мира.
'''IV'''
Окно разлетелось вдребезги.
Раут нырнул в пургу из острых как кинжалы пластековых осколков и полетел в падении. До земли было ужасно далеко, но Раут знал это ещё до прыжка; он рассчитывал на это. Мир был маленьким. Раут мог это вынести.
С высоты на очень, очень маленький мир будто бы упали четверть тонны. Раут ударился о покрытые электрумом каменные плиты. Вокруг бил пластековый дождь.
Полупрозрачные осколки раскалывались и ломались под панцирем; когда Раут, подавляя вспыхнувшую в ребрах боль, оторвался от земли, из-под брони просыпался перетертый в пыль пластек. Дыхательная маска свисала на единственном потрепанном ремешке. На мгновение из груди выбило весь воздух, затем признаки удушья в крови активировали мультилегкое, и жесткие ритмичные вдохи наполнили кровоток кислородом.
Альфа-пророк неспешно, преувеличенно-томно покачивая золотыми бёдрами, повернулся к скауту; верхняя часть тела опиралась на брюшной подвес из идеально сферического диамантита, искусно сделанное лицо-маска наклонилось, чтобы приветствовать Раута. На пол с грохотом свалился пластек. Свет отбрасывал патину на черты пророка, будто сами фотоны были в восторге от путешествия к самым дальним уголкам системы ради того, чтобы упасть на нечто столь трансцендентное. Оптические линзы сменялись одна другой, будто гармоника: желтые, розовые, зеленые, сапфирово-синие — между вариантами глаз не было даже отдаленного сходства. Взгляд пророка был одновременно отталкивающим и гипнотическим, будто Раута препарировали заживо, только чтобы восхищаться цветами вытекавшей крови.
— Я все гадал, когда ты придешь. — Альфа-пророк, «ай», говорил наигранным тоном — голосом человека, изо всех сил пытающегося сдержать волнение. — Что скажешь о моем послании?
''Он ждал меня''.
На Раута нахлынула внезапная волна ненависти к этим порочным словам, подавляя любые попытки смягчить или отрицать их. Это подействовало на уровне кодового заслона. Он чувствовал, как бионика подхватила чувство; рекурсивные нелогичные петли негодования и отвращения заставляли её напрягаться и расслабляться, затем снова напрягаться, и если бы не текущий по венам огонь, то прямо сейчас, из ушей Раута уже валил бы дым, как у Суфорра.
— Что с тобой случилось?
Скитарий раскинул удлинённые конечности и издал булькающий, полусинтетический смех.
— Случилось совершенство.
Земля содрогнулась. Раут неохотно оторвал взгляд от ай, когда к нему шагнул «Кастелан».
Массивностью он не уступал дредноуту, но был более изящным и менее узконаправленным в своей конструкции. «Кастелан» приближался с угрожающей скоростью, и его мясная оболочка колыхалась. Нарисованные черты лица смотрели сквозь Раута; изображение было по-детски непропорциональным и в то же время таким же пронзительным и тревожным, как любая работа из железного стекла. Гул и потрескивание его окутанных плотью силовых кулаков вывели Раута из состояния фуги быстрее, чем сам вид оскверненного автоматона. Скаут откатился в сторону; нога «Кастелана» расколола каменную плиту, на которой он лежал, а Раут использовал полученный импульс, чтобы вскочить на ноги.
«Кастелан» беззвучно повернулся на месте. Раут чувствовал, как эти закрученные, плохо прорисованные глаза ищут его; «Кастелан» сжал кулаки и снова зашагал.
Раут поискал укрытие, какую-нибудь защищенную позицию, но ничего не нашлось. Стены были высокими и гладкими; скалобетон покрывали металлические ребра, а множество проводов вверху ради чистой строгости не доходило до пола. Между металлическими скобами были ниши, но слишком мелкие, чтобы ими воспользоваться. Раут подумал, что когда-то в них хранились реликвии Тенноса; некоторые еще были там, все в застарелой крови выставленных напоказ отрубленных голов, которые благодаря имплантированным электродам ухмылялись, подмигивали и разевали рты, когда Раут, отступая, попадался на их стеклянные глаза.
Он перезарядил дробовик, из оружия вылетела пара стреляных гильз, и Раут почти в упор выстрелил «Кастелану» в голову. Пуля растеклась по рефракторному полю автоматона и сгорела.
Раут выругался.
Раздался двойной взрыв, локтевой сустав «Кастелана» разорвало, наружу хлынул сноп искр и шипящий газ. Раут заметил стоящего посреди аудитории Хрисаара: его силуэт скрывался за парами, струящимися из руки «Кастелана», вокруг были разбросаны осколки пластека. Боевая машина сменила свои отвратные доктрины, сосредоточившись на том, что сочла более серьезной угрозой.
''Я же говорил «за мной»''. Раут проглотил обиду. Он видел, что брат уже зарядил в болтер бронебойные патроны «Месть».
— «Кастелан» на тебе. Я займусь предателем.
— Ты слишком добр ко мне, брат, — выплюнул Хрисаар в ответ; он отступил от «Кастелана» и ствол болтера вспыхнул, отбросив тень Хрисаару на лицо. Какие-то болты поглощал рефракторный щит, отчего появлялся всплеск энергии, некоторые пробивались, отрывая куски сверхплотного керамита, но эффект был практически одним и тем же. ''В конце концов внутри не было ничего живого''. Пока Хрисаар отвлекал «Кастелана», Раут приступил к поискам пророка.
Долго искать не пришлось.
Преображенный скитарий оказался у него перед лицом в ту же секунду, как «Кастелан» повернулся спиной, — с красной полосой золотых пластин и сверкающими дополнениями для ближнего боя. Шквал ударов, которые он едва мог разглядеть, изрезал его панцирь, как диорит под лазером скульптора. На месте левой руки альфа-пророка пронзительно взвыла трансурановая пила. Из запястья правой руки вырвалось удерживаемое пружиной моноволоконное лезвие.
Раут отступал, маневрируя между пилой и лезвием; разум скаута впал в защитный боевой транс, вырывая для него нанометры между потерянной конечностью и очередным кровавым порезом на панцире, а также экономя драгоценный кислород, запасы которого вряд ли выйдет пополнить на Тенносе. Дробовик, которым он закрылся от высокотехнологичного оружия, срезало до того, как Раут успел вытащить нож. Он ударил обрезанным прикладом в кружащегося пророка, наблюдая при этом, как оружие разваливается от чистого удара трансуранового лезвия.
— Здесь произошло нечто волшебное. Чудесное.
Альфа-пророк перепрыгнул через осколки, сделал ложный выпад один, второй, затем ещё один, заставил Раута перенести вес на выставленную назад ногу и парировать выпад, после чего последовал удар нано клинком. Раут перехватил его толстым корпусом аугметической руки и с рыком ярости отшвырнул скитария силой гидравлики. Пророк отступил так же легко, как и наступал, постепенно теряя инерцию.
— Я ждал вас, маленькие железные принцы, вас обоих, не потому, что вы особенные, а потому, что ''все'' особенные. Все они потенциально совершенны в глазах Омниссии.
— Ты — выродок.
— Я — равновесие. Даже Шестерня Механикус наполовину человек — вы никогда не задумывались об этом? Вам показали первые шаги на пути, который никуда вас не приведет. Ваш шанс на вечное совершенство все еще впереди.
Раут огляделся в поисках другого оружия, но ничего не нашел, кроме собственного ножа. ''Если бы он мог пристрелить меня издалека, уже сделал бы это. Честь убила больше людей, чем клинки предателей''.
В другом конце зала у Хрисаара закончились болты, и он увяз в отчаянном танце с «Кастеланом». Сверху доносился хруст автоматных очередей и радиевый огонь, сигнализирующий об обнаружении и убийстве остатков его конклава. ''Неважно. Они были слабы''.
Раут сорвал маску и сплюнул на землю.
— Ты был скитарием. Как ты восстал против своих хозяев?
— Тебе любопытно?
Раут зарычал, и альфа-пророк рассмеялся.
— Я не был скитарием. Я был ведущим диагностом, назначенным в хранилище ноль-семь-семь-четыре-обскура, так называемые «Технологии Рассвета». Каким же пророческим оказалось это название. — Он закрыл глаза, вспоминая восторг, и прикоснулся краем мононити к груди. — Мое сердце снова бьется. А твое? Я не скитарий, дитя, «ай» — моя собственная, совершенная форма, какой ее до сих пор видел только Омниссия. Вы тоже можете быть переделаны, усовершенствованы, ничто, кроме ваших собственных амбиций и благосклонности Омниссии, не может ограничить вас.
У Раута натянулись сухожилия в плече — так ему хотелось забить существо до смерти, он ощутил силу бионической руки. Затем вспомнил, как Тартрак и Думаар заставили его, искалеченного, практически умоляющего, доказать, что он достоин железа, прежде чем даровали его.
— Ты видишь правду. Я вижу это по твоим глазам.
Раут взревел и рванул вперёд, нанося удар по экстатической маске пророка. Металлические запястье попало в размытое золотое пятно, будто между полотен ножниц. Сила альфа-пророка была такой же невероятной, как и скорость. Трансурановая пила завизжала в сантиметрах от челюсти Раута, кожа покрылась волдырями и зашелушилась от близости к сверхбыстрому радиоактивному лезвию. Скаут откинул голову назад и застонал.
— Ты знаешь, как первые люди называли Рассвет?
— Первые... люди?
— Они называли её Айоашар Азир. Это означает «Голубой камень».
Раут закричал, когда пила вонзилась ему в щеку. Оптические линзы щелкнули и переставились, когда кровь брызнула на золотую маску Ай, глаза приобрели темно-красный оттенок.
— Но альдари признают двойственность Вселенной. Реальный мир против имматериума, материя против антивещества, человек против машины — все в противостоянии и равновесии. Их язык изобилует двойственными значениями. Ты знаешь, что ''на самом'' ''деле'' означает «Айоашар Азир?»
Из новой раны Раута сочилась кровавая пена; пророк булькал от смеха.
— Это значит «Сапфировый король».
Сквозь дрожь и визг трансурановых зубьев о кость Раут расслышал, как что-то звякнуло на каменном полу, у ног. Он опустил взгляд, застилаемый красным туманом, и увидел, как асимметричный металлический цилиндр, подпрыгнув, с звоном остановился между ног альфа-пророка.
''Хрисаар. Ну ты и козлина''.
Большая часть взрыва пришлась на пророка: золото, затем сталь, затем кости сорвало с ног скитария. Корпус альфы прикрыл Раута от взрыва и града осколков, но ударной волной скаута сбило с ног, и он упал навзничь.
Раут застонал; монолегкое и аугментика упорно удерживали воздух, который выбило из человеческих органов. Половина лица свисала, будто открытая заслонка. Кожу и то, что осталось от доспехов, утыкало гвоздями и кусочками металла размером с большой палец — остатками осколочной гранаты Хрисаара. Судя по пронзительной боли в животе, из-за взрыва, падения или еще чего-нибудь открылась колотая рана. Раут чувствовал, что умирает.
''Меня переделают. Сделают лучше, чем я был''. Мантра придала сил, чтобы подняться, хотя Раут понимал, что любое движение сейчас приведёт к внутреннему кровотечению. Останься Раут на месте, его кровь с повышенной свертываемостью могла стабилизировать состояние настолько, чтобы выздороветь, но если попытаться бороться… ''Лучше, чем я был''. Раут все еще слышал доносящиеся с верхних галерей выстрелы, удары по надстройке снаружи, топающие движения «Кастелана», но не обращал внимания на звуки, а, пошатываясь, направился к разорванному пророку.
Ноги альфы были уничтожены, руки сводило судорогой. Моноволоконное лезвие было сломано. Неподвижная трансурановая пила уцелела, но осталась без питания, диск медленно прокручивался. Раут стоял над ним. Глаза скитария метнулись к скауту. Железо не так легко убить.
— Стирание прошло несовершенно. Идеи не так-то легко удалить. — Голос альфы был слабым, но непрерывным, он не задыхался и не хрипел, чего Раут ожидал бы от смертного в его состоянии. — Это инфицирование в базовом коде. Как, по-твоему, это знание передано мне? — Скитарий рассмеялся, одна и та же короткая вспышка прозвучала и повторилась несколько раз. — Я ждал тебя, железный принц.
Слова пророка омрачали дух; Раут вонзил в его маску нож и продолжал колоть, пока ничего не осталось.
'''V'''
Долгое время не оставалось ничего, кроме как наблюдать за залпом «Апокалипсиса». После сотрясающего первого залпа ''Пакс'' ''Медузан'' отнесся к своей каре без легкомыслия. Возможно, он был опозорен и унижен, но богомашина сохранила хотя бы толику гордости. Вспышки виделись то со стороны «Императора», то с позиции «''Правила Одного''»: тяжелые орудия пылали огнём, равным огню всего остального на Тенносе, вместе взятого. Мощный взрыв снес крышу силового модуля необитаемой секции сверхтяжелого краулера, укомплектованного сервиторами и с собственным древним духом — Стронос вздрогнул, увидев его пыл. Отойдя от позиции чуть меньше чем на километр, он почувствовал, как сама планета содрогнулась под натиском. Никто не произнес ни слова. Вокс молчал, а канал связи конклава наполняло лишь восьмикратно усиленное чувство благоговения.
— Невероятно, — сказал Ванд, высказав то, о чем все они думали.
Лурргол хмыкнул, соглашаясь с братом.
Джаленгаал с хрустом пробирался через окружавшее бункер поле обломков, перекинув технопровидца через плечо. Стронос повернулся к нему; остальные братья продолжали смотреть на сражающихся монстров. Одежды адепта развевались от избыточного давления, создаваемого перекрывающимися, все более мощными взрывами. Электротату безмолвно мерцало под бронзовым налетом крови и песка; кровь сочилась из ушей. Стронос осмотрел адепта и с недовольством повернулся к Джаленгаалу.
— Он поврежден.
— А чего ты ожидал? Смертные хрупки.
— Тебе следовало потребовать больше одного, — мрачно пробормотал Лурргол.
Технопровидец пошевелился и застонал, когда Стронос его затормошил.
— Ты в порядке, адепт?
Человек даже не поднял глаз, и Стронос, нахмурившись, понял, что адепта, должно быть, контузило от происходящей над головой битвы богов. Железные Руки не использовали язык тела, он не видел их губ, по которым можно было бы прочитать слова — человек вообще не мог знать, что к нему обращались.
— Дай его мне, — сказал Стронос, протягивая Джаленгаалу руки. Брат положил на них адепта. Человек практически ничего не весил.
— Теперь вы, — сказал Стронос воинам, которые сопровождали Джаленгаала, затем повернулся к нему самому. — Нужно, чтобы ты командовал по воксу от моего имени — мы с Вандом и я должны заняться своими делами.
— Принято, — ответил Джаленгаал.
— Попытайтесь восстановить контроль над остатками лояльных скитариев. К тому же теперь, когда в нашей зоне действует «''Правило Одного''», можно попробовать восстановить контакт с Верроксом, Дрэварком, Дратом и Рааном.
— Принято, — повторил Джаленгаал. Стронос отвернулся, но Джаленгаал тут же вызвал его при помощи звукового кода.
— Введение «''Правила Одного''» в зону боевых действий было большим риском; следовало рассказать мне о нем до того, как пойти на этот риск. Если крепости будет нанесен непоправимый ущерб…
Стронос отмахнулся от беспокойства брата, повернулся спиной и прошел под скалобетонной перемычкой бункера. Толстые стены приглушили грохот боя, но по ним шла рябь трещин, и пыль сыпались с потолка практически непрерывно. Он усадил адепта в одно из уцелевших кресел, будто положил младенца в кроватку. Не то чтобы у Строноса когда-либо был или мог появиться в будущем такой опыт… Ванд же направился к операционному банку; его тяжелые перчатки нависли над циферблатами и ползунками, пока он выстраивал в уме последовательность действий. Адепт тупо уставился на мигающие и мерцающие диоды и элементы управления, глаза у него остекленели от шока. Стронос сделал долгий, обдуманный вдох и мысленно настроился на то, что собирался сделать.
Он разгерметизировал шлем, и рот сразу же обожгло; из-за аугментики черепа шлем снимался неохотно. Горло и грудь сдавило, когда организм стабилизировал давление, выпустив из лёгких воздух. Мультилегкое заработало, но у Тенноса не было пригодной для дыхания атмосферы, поэтому искусственно спроектированный орган поглощал то, что выдыхали скитарии и сервиторы, — этого едва хватало, чтобы поддерживать десантника в сознании.
Стронос заговорил, намеренно завышая значимость слов:
— Благослови. Нас. Адепт.
Почти сразу у Строноса закружилась голова, и Ванду пришлось помочь ему снова надеть шлем. Герметичность восстановилась, уши заполнило шипение вновь циркулирующего кислорода, Стронос сделал вдох. Он бросил на брата безмолвный взгляд, полный благодарности.
<Продолжай готовить орудия,> Стронос наклонился, ещё не восстановив дыхание, чтобы заговорить.
Ванд так и сделал, повернувшись обратно к операционному блоку, и технопровидец, поначалу неуверенно, начал петь. Стронос был несколько удивлен. До сих пор его опыт общения с Культом Механикус сводился к тому, что сморщенные священнослужители говорили ему вещи, которые он, они или кто-либо другой не могли сделать. Однако шлем снова ограждал человека от реакции Строноса, поэтому технопровидец продолжал распевать стих.
— Мы готовы, — сказал Ванд, отступая от операционного блока. Стронос проверил работу брата; сидящий рядом адепт отредактировал наведение и мощность, приглушенно распевая кант на лингва технис. Космодесантник Железных Рук, возможно, не сразу признает, что может ошибаться, но он определённо способен иметь разные мнения. Затем Стронос отступил назад, удовлетворенно кивнул технопровидцу, который на мгновение заколебался, прежде чем продолжить петь, затем Ванду.
— Займи ''Пакс Медузан'' чем-нибудь еще, брат.
— Эта честь должна принадлежать тебе, — сказал Ванд.
— Победу приносит железо, а не честь, — твердо сказал Стронос, подавляя скрытую ухмылку, пока его рука тянулись к руне активации мультидрайвера импульсного орудия, по счастливой случайности, расположенного в начале огневой цепи.
Стронос всегда хотел заполучить в свои руки одно из них.
Адепт поднял руки вверх, когда молитва достигла пика.
<Приготовиться. Шумоподавление на максимум. Сейчас будет залп> кантировал Стронос конклаву.
Он отключил многочисленные предохранители, гарантирующие защиту от любых, разве что кроме самых невероятных, случайных выстрелов. Под растопыренными пальцами мигнула руна.
— Сержант!
Внутрь вошёл Джаленгаал, и Стронос стиснул зубы от досады. Он выпрямился, и стоило ему повернуться к брату, в шлем хлынул поток данных. Противники! Много… Красные точки без маркеров вырвались из ранее отмеченных Строносом тоннелей, а также из ещё нескольких десятков нераспознанных проходов. Сердце забилось быстрее, дыхание участились — физиология среагировала на увиденную братом угрозу, которую он уловил через интерлинк. Стронос выбрал тактические руны «Опустошителей», чтобы наблюдать, как они откроют огонь. Он испытывал удовольствие, наблюдая за тем, как красные точки исчезают вместе с быстро обновляющимся индикатором боеприпасов тяжелого болтера и плазмы.
У каждого клана свои сильные стороны, как говаривал Веррокс, и, судя по Железному Отцу, неоспоримой сильной стороной вургаанцев была беспорядочная резня.
Вероятно, Стронос разорвал не все связи, когда присоединился к клану Гаррсак.
Вероятно, это было не так уж плохо.
— На наши позиции нападают скитарии-отступники и орда модифицированных рабочих, они выходят из неизвестных подземных ходов, — рассудительно объяснил Джаленгаал бесстрастным тоном. — Атака ''Пакс Медузан'' раздробила наши силы. Мы уязвимы. Адептус Механикус выбрали отступление вместо атаки. Они сломлены и отклоняют твои полномочия.
Стронос услышал грохот откуда-то из-за стен. Он взглянул вверх, ожидая очередной поток перемолотого скалобетона, но потолок не осыпался.
— Я вижу, брат.
— Анкаран погиб. После вступления в бой «''Правила Одного''» он вывел свою группу из зоны поражения в сторону основного входа к объекту. Его посмертные записи выгрузили до отключения доспехов. Это должно тебя заинтересовать.
Стронос ощутил неприятный зуд и отвращение при виде пиктограммы с шлема — устремившийся к Анкарану оскверненный автоматон, всполох силового поля и масс-реактивный взрыв. Он позволил чувству проявиться, а когда оно угасло — отбросил в сторону.
— Значит, вот какая судьба постигла драгоценных «Кастеланов» логи-легата. Сомневаюсь, что он все еще хочет их вернуть.
— Нельзя утверждать это наверняка, — ответил Джаленгаал. — «Кастеланы» — это незаменимые реликвии. Что, если с навыками Механикус их можно восстановить? Не забывай, что в отношении этих автоматонов все еще действуют строгие запреты на открытие огня.
— Анкаран стрелял?
Джаленгаал поколебался.
— Он не открывал огонь.
Удар камня о камень — очередное волнение, идущее из глубины бункера, напомнило о расширенном туннеле внутри самого бункерного комплекса. Стронос в последний раз взглянул на леденящую душу пиктограмму с изуродованным «Кастеланом», после чего окончательно удалил запись, затем вызвал Лурргола и Руувакса.
— Прикройте туннель сержанта Маарвука — убедитесь, что через него ничто не пройдёт, — приказал Стронос; вокс-синтезаторы его шлема кодировали команду для Лурргола. А затем для Руувакса: «Убедись, что скауты не пропустили еще какие-нибудь тоннели. Им не хватает твоего опыта, брат». Когда двое Железноруких ушли, Стронос снова обратился к Джаленгаалу.
— Мне также удалось связаться с Дрэварком, — сообщил тот.
— И ты говоришь об этом только сейчас?
— В порядке целесообразности. Предатели настигли нас. А боевая группа Железного Капитана все еще в тридцати минутах езды.
— И?
Еще одна пауза.
— Он хочет знать, что ты сделал с половиной его клана.
Похоже на Дрэварка, но из уст Джаленгаала его слова звучали монотонно и неправильно: в них было меньше злобы и больше скрытой угрозы.
— Он придет? — спросил Стронос.
— Уже идёт.
— А остальные?
— Драт, похоже, ближе всех — я не смог вызвать его без связи и передал только то, что сказал Дрэварк. Веррокс и Раан еще дальше, отстают, может, больше чем на час.
Стронос указал на скопившуюся у тоннелей тучу врагов.
— Когда они прибудут, здесь все еще могут идти бои. Я бы не хотел встречаться с Железным Отцом Верроксом при таком раскладе.
Джаленгаал непонимающе посмотрел на него.
— Прикажи «''Правилу Одного''» атаковать основные силы у ворот, разверни преторианских сервиторов, чтобы они могли подготовиться к приему сержанта Артекса с остатками отряда. Я отправлю им перенаправляющие поля для соблюдения запрета логи-легата на ведение огня. Скажи им, что мы покончим с ''Пакс Медузан'' отсюда.
— Я пытался вызвать их, но без ответа. Они разрывают связь.
— Чей это приказ? — спросил Стронос, делая шаг в сторону Джаленгаала.
— Я же говорил, — не дрогнув ответил Джаленгаал. — Они больше не отвечают.
Стронос хотел еще надавить на него, но в этот миг из болтера Лурргола раздался сильный хлопок, вскоре за ним последовал приглушенный взрыв дымовой шашки.
Помещение затянуло дымом. Авгуры Строноса быстро проанализировали очертания бункера спектральными линиями, усиленный слух изолировал стрекот болтера и звук разрывающихся в ограниченном пространстве снарядов. Когда болты перестали разрывать людей на части и начали врезаться в завалы из плоти, звуки взрывов сменились приглушенной очередью.
— Я все-таки нашел какое-то применение плоти, — сухо пробормотал Лурргол, продолжая стрелять в возведенную им поперёк тоннеля полутвердую стену из внутренностей и мяса.
Черный юмор Лурргола оставил у Строноса во рту такой же неприятный привкус, как и сама резня. Когда-то они были гражданскими, верными Омниссии мужчинами и женщинами. Что могло довести их до такого безумия?
Замешательство захлестнуло Строноса настолько, что он не сразу понял, что чувства передаются через связь с конклавом. Он повернулся к Ванду: авгур обрамлял брата белыми очертаниями, выделяя его затянутый дымом силуэт.
— Прекратить огонь, это приказ. Я собираюсь посмотреть, что там происходит.
Ванд кивнул, и Стронос вышел наружу.
Поле обломков было залито болезненным желто-красным светом, титан пылал, будто умирающая звезда. Скрип, стоны и треск расколотого металла эхом разносился над горизонтом; расплавленный адамантин стекал с зубчатых стен, свисая, как сталактиты. И все же он стоял там, возвышаясь над всеми, окруженный ореолом пламени, такой же вызывающе бессмертный, как сам Бог-Император. Откуда-то из энергетической установки «Императора» раздался титанический стон, и над полем боя вспыхнул сгусток плазмы, породив новую звезду, энергия которой разошлась на несколько километров — до последнего известного местоположения разбитого Ордо Редуктор. Стронос прикрыл глаза от вспышки и посмотрел поверх пылающих башен ''Пакс Медузана'', взгляд метался между разными вспышками и устремились в практически чёрное небо Тенноса, прямо на источник помехи интерлинка.
Небеса застилал звездопад: радиоактивный шлейф цвета пылающей охры тянулся за дюжинами чёрных комет, пока они стремительно приближались к Локис Примус. Сердце Строноса сбилось с ритма.
Это десантные капсулы.
Десантные капсулы клана Раукаан.
'''VI'''
Корабли теснились на якорных стоянках Тенноса. Сотни санкционированных контейнеровозов в цветах всевозможных хартистов и независимых капитанов, а также специально переоборудованные перевозчики Департаменто Муниторум, — все они стояли на якоре над затянутыми облаками небом, с каждым часом беспорядочно приближаясь к блокаде. Дюжина военных кораблей кланов Вургаан и Гаррсак следила за порядком, нарушая безмятежность пустоты неприкрытой угрозой. Суда сохраняли режим вокс-тишины под страхом немедленного уничтожения. Многочисленные перекрывающие друг друга поля авгуров, мощнее и точнее, чем что-либо, находящееся на вооружении не Железных Рук, по нескольку раз сканировали область ближнего космоса. Возможность незамеченного прохождения десантного корабля через сеть обнаружения была рассчитана до энной степени и объявлена невозможной.
Обычно, когда судно замедлялось для перехода, глаза блокадного флота просматривали его насквозь.
Для обширных орбитальных, таможенных и карантинных станций, которых нарастающая на поверхности волна восстания задела незначительно и которые к тому же теперь были усилены лояльным персоналом Адептус Механикус, все выглядело так, будто ничего и не происходило.
Для более эзотерических технологий, используемых в авгурах на борту хартистского транспортера «''Леди Грей''» под командованием инквизитора Талалы Язир, он на мгновение показался призраком, сенсорной ошибкой размером с могучий флагман клана Гаррсак: сигнал появился и исчез прежде, чем его уловил человеческий глаз.
Только когда «призрак» окутало вспыхивающее в разных местах защитное поле, а жар от прорыва в атмосферу затянуло в варп, корпус огромного, совершенно темного корабля стал виден всем. Конечно же, к тому времени было уже слишком поздно. Серебристые клановые символы отражали пурпурные и зеленоватые огни эмпиреев, столько же места на корпусе занимала и Шестерня Механикус. Изобилие готических шпилей и башен оканчивалось неизвестного дизайна выступами, покрытыми седым инеем пустоты: они отражали как сканеры, так и любые попытки связаться с кораблём.
Через замкнутые вокс-контуры и нейронные связи друг с другом, — сети, которые никто за пределами замкнутой иерархии клана Раукаан услышать или обнаружить не мог, — один голос звучал как сотня.
— По приоритетному приказу единственного истинного военачальника Железных Рук Локис Примус должен быть передан Адептус Марса. Приказ о соблюдении требований отдан. Любая сила, которая остается в районе назначения, рассматривается как предатель, вступайте с ней в бой без колебаний. ''Аве Омниссия''.
— ''Аве Омниссия'', — раздалась рабская молитва связанных разумов, пока флагман мчался сквозь опаленные и озлобленные облака Тенноса. — Мы подчиняемся.
'''VII'''
Десантная капсула клана Раукаан пробила слой металлолома и врезалась в землю; из-за тяжести снаряда, обломки разлетелись высоко в воздух, волоча за собой ядовитый шлейф. Токсичные облака и обломки скрыли капсулу, но Стронос отчетливо слышал стрекот болтеров и резкий, громкий лязг открывшихся десантных люков. А затем крики, разносимые по воздуху, будто дым.
Еще одна десантная капсула врезалась прямо в гущу сражения у входа в Примус, и Стронос мог хорошо представить, какой эффект окажет этот удар по нескольким тысячам плотно стоящих легко бронированных смертных. Разве он лично не проверил расчеты Дрэварка перед почти идентичной высадкой в Порт-Амадей? Наблюдая, как горизонт постепенно краснеет по мере приземления десантных капсул, Стронос вспомнил упрек Ареса, осуждающего машиноподобное применение лишь испытанного и проверенного в сравнении с действительно инновационным подходом, но Стронос не мог бы сказать, что сейчас эта стратегия нанесла меньший ущерб, чем в прошлый раз.
— ''Сержант Стронос'', — раздался голос Железного Капитана Дрэварка, транслируемый на шлем через усилители «''Правило одного''», дважды искажаясь для круговой передачи. — ''Вам приказано разоружиться и рассредоточиться. И я настоятельно рекомендую подчиниться приказу''.
— Кто отдал приказ? — требовательно спросил Стронос. Он поднял глаза; крыло «Коготя Бури» разрезало облака и в окружении эскорта красных ударных самолётов «Мститель» Механикус устремилось к огненному аду вокруг ''Пакс Медузана''.
— ''Я. Клан Гаррсак находится под моим командованием, а не десятого сержанта Строноса. Ты превысил полномочия в невероятной степени. Командные коды Ареса по моему приказу более недействительны''. В зацикленной передаче слышалось потрескивающее, механическое рычание. — ''Я обещаю тебе, Кардан, в наказание за свои деяния здесь ты будешь тысячу лет заниматься мнемофайлами в каком-нибудь тенносийском подземелье. Ты подверг опасности сам монастырь клана''.
Ярость в голосе Железного Капитана была осязаема, и разделяющее их расстояние ничуть ее не гасило.
— Вы приказали крепости отключиться?
— ''Да''.
— Но почему?
— ''Почему? Ты спрашиваешь, почему? Потому что это приказ Железного Отца Кристоса, и клан Гаррсак повинуется. Разоружитесь и рассредоточьтесь, сержант'', — повторил Дрэварк. — ''Любые силы в пределах трехкилометрового периметра Локис Примус, не передающие идентификаторы клана Раукаан или Адептус Механикус, рассматриваются как не соответствующие требованиям и уничтожаются''.
После этих слов в груди Строноса внезапно вспыхнул гнев, слишком сильный, чтобы он мог его подавить. Уничтожение Древнего Ареса, предупреждения Лидриика, скрытный характер всей этой кампании, и, наконец, это — все указывало на Железного Отца Кристоса и Колумнус.
Нет, все началось раньше. Рассвет. Стронос знал, что соперничество между кланами часто перерастает в открытый конфликт; истории рассказывали, что Отец поощрял такое соперничество между сыновьями, но это казалось чем-то совершенно темным.
Стронос крепче сжал болт-пистолет, и перчатка заскрипела.
Он ненавидел, когда им играли. Смертные вургаанцы доисторической эпохи выковали свою репутацию в горниле древней Медузы, используя мастерство во владении оружием и ведении боя на дальних дистанциях при охоте на монстров, на которых больше никто не осмеливался охотиться.
Он все еще был вургаанцем и не боялся Железного Отца Кристоса.
— Я никуда не отступлю, — сказал Стронос. — В Локис Примус уже есть подконтрольный мне конклав скаутов, и у меня достаточно воинов, чтобы заставить Кристоса сражаться за осколок, если он захочет забрать его силой.
— ''У тебя ничего нет. Позаимствованные тобой разрешения были аннулированы и переданы второму сержанту Артексу. Теперь он принял командование и отступает вместе с крепостью-монастырем.''
''У тебя нет ничего, кроме собственного конклава. Отступи, прими наказание. Не усугубляй свой грех, лишая клан бóльших ресурсов, чем один заблудший сержант''.
— Ресурсы?
Стронос взглянул на стоящего рядом Джаленгаала, бесстрастно оглядывая его, затем Бурра, Мортола и Говалла — все они стояли в оборонительном полукруге среди обломков и держали оружие наготове. Его люди. Его братья.
— Я отказываюсь подчиниться. И не верю, что Веррокс согласится.
— ''Веррокс далеко, его решения не имеют значения. Можешь и дальше оспаривать приказы, если тебе это нравится, но времени у тебя нет. Подчиниться или погибнуть — выбор за тобой, поторопись с ним, или клан Раукаан сделает это за тебя''.
С этими словами Дрэварк резко разорвал связь. На мгновение Стронос почувствовал, что не может пошевелиться, испытывая извращенное родство с ''Пакс Медузаном'' в его нарастающей ярости.
— Что произошло? — спросил Джаленгаал.
Стронос повернулся; он смотрел в ничего не выражающую маску брата и не знал, что ответить. К своему стыду, он подумал о том, чтобы просто приказать конклаву следовать за ним, зная, что они повинуются, но сразу же отверг это. Его братья заслуживали большего, чем еще одного Кристоса.
Стронос рассказал все Джаленгаалу — так кратко, как только мог.
Джаленгаал молчал еще долго после того, как Стронос закончил.
— Сражаться с кланом Раукаан в одиночку — ничего хорошего, — сказал он как раз тогда, когда Стронос начал сомневаться, что вообще получит ответ. — В поражении нет чести, и конфликт был бы пустой тратой ресурсов обеих сторон.
— Я не приказываю сражаться вместе со мной, — сказал Стронос, сжимая наплечник брата и притягивая его ближе. — Не в этот раз. Поступай так, как тебе велит ''твоя'' совесть.
К удивлению Строноса, Джаленгаал вздохнул по-настоящему.
— Я могу охранять бункер — двоих отправим в арьергард, остальные последуют за сержантом Маарвуком в Локис Примус. Они не могут пройти через рассеивающее поле, следовательно, не знают о новых приказах Железного Отца Кристоса. У нас нет возможности вступить в противостояние с кланом Раукаан, поэтому мы должны захватить объект раньше, чем они.
Стронос беззаботно улыбнулся. Ему нравился план.
— Мне сказали, что ты были сторонником учения Кристоса.
Джаленгаал сердито посмотрел на брата.
— Я — часть конклава Строноса.
От основного сердца Строноса наружу по коже хлынуло тёплое и приятное покалывание.
Он убрал руку с наплечника Джаленгаала и повернулся к бункеру, прищурившись от осветившего небо над головой сполоха — десантная капсула свернула на полпути к их месту назначения. Стронос выругался, плашмя бросившись на землю вместе с Джаленгаалом — бункерный комплекс был уничтожен, крыша рухнула, будто прогнувшись под керамитовым сабатоном гиганта, стены разлетелись в щебень. Руны Ванда и Руувакса мгновенно погасли; а Лурргола — потускнела, загоревшись предупреждающим, янтарным цветом.
— Лурргол.
Стронос закашлялся: через сломанную решетку в маску набралась пыль.
— Брат, ответь.
Скалобетонная пыль слетала со спины, словно ткань, броня стонала, перекликаясь со звоном в ушах, и он увидел, что десантная капсула раскрылась. Стронос моргнул, поднимаясь на колени; пандус прогнулся под тяжёлой поступью терминатора.
Фигура была исключительно громоздкой, втрое больше Строноса; к штурмовой пушке в левой руке и тяжелому огнемету в правой была подключена старая, инкрустированная рунами аугметика, а на огромных плечах установлена ракетная установка «циклон». Обычный терминатор не смог бы выдержать такую огневую мощь, но это был не просто терминатор. На черном, без всяких украшений доспехе не было ни эмблемы клана, ни номера конклава. Обширный набор бионики почернел из-за огромного возраста. Терминатор шагал сквозь желтую дымку, пустое мерцание нашло Строноса там, где он стоял на коленях, и встреча с его глазами вызвала отвратительный холод — Кардан не сомневался в том, что его поразило какое-то оптическое оружие.
Отец Хранитель стоял неподвижно.
— Я вижу, что ты несёшь неискупленную епитимью, сержант Стронос.
Окутанный вихрем злобных машинных духов Железный Отец Кристос с хрустом пробрался через разрушенный бункер.
В его орудиях отражался красноватый свет горящего остова ''Пакса Медузана''. Линзы Железного Отца сияли пустынным льдом.
— Брат Арес проявил небрежность. Позволь мне исправить его последнюю ошибку.
<br />
== '''ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ''' ==
''«Я неполноценен»''
— Железный Отец Кристос
'''I'''
В груди Строноса пылало бешенство. Он чувствовал, как его легкие наполняются им, как сердце гонит по мышцам жидкое пламя, от которого дымится соединенная с ним аугментика. Интерлинк подвел: он не работал; на этот раз чувства принадлежали ему одному, и он переживал гнев во всей его полноте. Стронос сам обратился гневом родного мира, всем, что тот взращивал в нем, всем, что из него тщательно вытравливали, и пистолет с его собственной ладонью на рукояти поднялся будто под безбожным давлением. Ему нечего было сказать Железному Отцу Кристосу.
Совсем нечего.
Болты взрывались под действием поля розария Механикус; рубин, встроенный в нагрудную пластину Железного Отца, вспыхивал после каждого обезвреженного болта. Осколки разорвавшихся снарядов, не нанося вреда, отскакивали от тяжелой брони Кристоса, пока он неумолимо шагал сквозь эту шрапнель. Стронос отпрянул назад. Сервокулак ударил в то место, где Стронос стоял на коленях, клешня врезалась в землю по первый сустав и вырвала ржавый ком земли. Стронос отполз, перебирая руками, привстал на локте и зарядил в пистолет магазин с патронами «Месть»; на него посыпалась земля. Связавшись с духами доспеха, Стронос запросил руны с статусом Джаленгаала и его выживших братьев, после чего отослал через интерлинк конклава кодовую фразу.
<В бой.>
Джаленгаал и остальные открылись одновременно. Болты отскочили от терминаторской брони Железного Отца, эффектно вспыхнув на фоне энергетического поля.
— Ваши бесчестные действия делают вам честь, — сказал Кристос. — Но для тебя было бы лучше сойтись со мной один на один.
После безмолвной команды ожил Отец Хранитель.
Внутри древней бионики терминатора замигали огоньки. Доспехи загудели. В пусковых шлангах забулькал прометий, терминатор повернулся к конклаву Строноса — и из сопла тяжелого огнемета вырвалась струя воспламенившегося топлива, обдав пламенем воздушные линии электропередач. Загоревшиеся провода осветили бойцов, будто воздушная вспышка, окрасив одностороннее противостояние в желто-красные тона; штурмовая пушка Отца Хранителя взвизгнула, разорвав Мортола и Говалла, как бумажных кукол. Бурр перекатился в укрытие, и снаряды высекли искры из побитой стены, за которой он затаился. Отец Хранитель грузно повернулся вслед за Бурром, из установленного на плечах «Циклона» со свистом вылетели ракеты. Несколько ракет штопором врезались в поле обломков; казалось, они взрывались беспорядочно. Одна из ракет задела бункер с боеприпасами ближайшей испытательной платформы с чем-то, похожим на орочий рельсотрон, — орудие разорвало на части, похоронив Бурра под лавиной из искореженного металла. Другая ракета пробила Джаленгаалу нагрудник, сбила его с ног, отбросив на несколько метров в туман, а затем взорвалась. Его руна на дисплее Строноса стала красной.
— Из тебя вышел бы исключительный сержант, — сказал Кристос; он с хрустом пробирался к Строносу через обломки, не притормаживая.
Будто секундная стрелка хронометра, силовой топор Железного Отца взмыл над шлемом Кардана. Это был не могучий Топор Медузы, с которым Кристоса чаще всего изображали на гравюрах, тем не менее, это было устрашающе сконструированное оружие с двойным лезвием, увенчанное разрушительным полем.
— «Будущий реклюзиарх», как однажды сказал мне Веррокс. А Веррокс не всегда ошибается.
Топор опустился.
Это был идеальный удар, прямо по оси, что сводило на нет любую возможность уклониться. Собственный топор Стронос держал прижатым к груди. Сейчас он поднял обоюдоострый клинок, уперев его в нагрудник, чтобы перехватить удар Кристоса на полпути.
Энергетические поля врезались друг в друга с силой, расщепляющей керамит: пластрон Строноса разбился, а сотворённая Механикус защита Кристоса отозвалась лишь потрескиванием силового поля; топор Железного Отца вот-вот с потрясающей силой войдёт в нагрудник Кардана, как гвоздь в крышку гроба. Стронос хмыкнул. Топоры сцепились. Стронос вывернул оружие, пытаясь отвести удар Железного Отца в сторону, но мощь Кристоса была огромной. Он надавил, врезая лезвие в керамит и армапласт, пока не пробил нижний слой, затем армафлекс и не залил кровью грудь Строноса. Тот ударил в голень Кристоса пяткой. Все равно, что пнуть танк.
На долю секунды Кристоса отвлек шквал рубиновых всполохов розария, — и этого хватило Строносу, чтобы отползти назад и подняться на ноги. Продолжая отступать, он достал болт-пистолет, проверил мизинцем отверстие в нагруднике и посмурнел. Доспехи Железного Отца по-прежнему время от времени заливались рубиновым светом; Стронос оглянулся и увидел, как Джаленгаал, спешно наступая, обстреливает броню Железного Отца.
Увидев брата, Стронос улыбнулся и хлопнул ладонью по шлему. Красные руны сменились янтарными.
С Джаленгаалом было не так-то легко разделаться.
— Следи за Отцом Хранителем, — крикнул Стронос, пытаясь не упустить из виду янтарно-красную руну Джаленгаала, пока Кристос снова втягивал его в бой.
Силовые клинки выбивали друг из друга искры, парируя очередной удар, но Стронос не обманывался: поединок шёл не на равных. Кристос не был простым космодесантником. Он не был и просто воином в терминаторских доспехах, хотя даже это являлось бы неважной перспективой; он ''был'' доспехом, вместе они представлял стойкость и мощь, соперничать с которой Стронос не мог и надеяться. Эта дуэль была в равной степени сражением клинков и боевых когитаторов; каждое парирование вызывало порицание за то, что неправильно выбрал позицию для уклонения или не смог предсказать движение гиганта, как должен был.
После каждого обмена алгоритмом боя Стронос делал все, чтобы нейтрализовать действия противника, подобно Кристосу, и быстро пришел к выводу, что системы Железного Отца превосходят его собственные.
Стронос отпрыгнул назад; ботинок Кристоса погрузился в покрытый гравием участок земли и зацепился за подземный кабель. С необузданной силой Железный Отец вырвал ногу, но секундной потери равновесия было достаточно, чтобы Стронос зашёл Железному Отцу в спину и перерезал пучки волокон, которые тянулись за подмышками терминаторского доспеха.
После серии резких щелчков суставы серворук Кристоса развернулись, и на топор Строноса пришёлся удар, от которого сервоприводы перчатки онемели. За мгновение Стронос обменялся с сервоконечностями ударами тошнотворное количество раз, пока широкий горизонтальный взмах топора Железного Отца не заставил его отпрыгнуть в сторону.
Сервоконечности с хрустом вернулись в исходное положение, Железный Отец медленно повернулся. К благоговейному ужасу Строноса, шлем Кристоса не повернулся вместе с остальным его туловищем. Он оставался зафиксированным на месте, линзы были такими же равномерно расположенными и ужасно холодными, как и спереди, в то время как остальная часть его брони вращалась. С ужасом осознав это, Стронос понял, что у Кристоса даже не было лица. У его головы не было «лицевой» и «тыльной» части.
Когитатор Строноса пересмотрел его перспективы, понизив шансы на победу.
— Ты считаешь себя совершенным, — сказал Кристос. — Но это не так. Ты мало понимаешь, дитя. Я неполноценен. Мы все неполноценны. Я стремлюсь к тому же, к чему и все мы, — к совершенству.
Стронос взревел, опустошая в Железного Отца ещё один магазин, но это лишь царапало броню с массивными дополнениями и вызывало багровые дугообразные вспышки в воздухе. Кристос прибавил скорости, направляясь к Строносу, как набирающий обороты «Бейнблейд». Стронос попятился к металлической опоре наклоненного пилона и оперся на нее, более чем когда-либо уверенный, что его единственный шанс — использовать местность против своего более тяжелого противника.
— Ты не похож на своих братьев, — сказал Кристос, врезавшись в пилон, будто штурмовой таран, и переломив его пополам.
Стронос уклонился в последнюю секунду, нырнув за другую опорную стойку, чтобы перезарядить оружие.
— Ты помнишь, как думать. Я одобряю это… в определенной степени.
Серворука Железного Отца обхватила балочную раму второй стойки и со скрипом вытащила её из скалобетонного фундамента.
Стронос поднял глаза: стоящий на одной опоре пилон застонал и упал, увлекая за собой импульсную артиллерийскую мультиустановку и сто квадратных метров горящих проводов, обрушившихся на землю.
Стронос окинул взглядом кровавый горизонт. Желтую дымку пронзали редкие орудийные выстрелы. Провода мерцали на покрытой прометием земле, и Отец Хранитель шагал по ней, как идущий по огню падший чемпион. Он обменялся выстрелами с парой размытых фигур среди обломков. Сопоставив их позиции с тактическими картами, Стронос предположил, что этими двумя бойцами были Джаленгаал и Бурр; он пришёл к этому выводу как раз в тот момент, когда в неповоротливого Отца Хранителя врезалась ещё одна очередь. Штурмовой болтер, судя по количеству попаданий за очередь. Терминатор повернулся, чтобы найти огневую точку. Ловкий и — Джаленгаал упрекнул бы Строноса за подобную мысль — удачный выстрел разбил глазную линзу, а последовавший взрыв вскрыл его гротескный шлем изнутри.
Стронос с удивлением посмотрел туда же, куда поворачивался Отец Хранитель: на пылающую землю ступили Драт и полуклав клана Авернии.
По мнению Строноса, пятисотлетний ветеран был последним, кто мог поднять оружие против Железного Отца Кристоса.
— Ты сигнализировал о согласии, — сказал Кристос, не отворачиваясь от Строноса без надобности.
— Так и есть, — подтвердил Драт. — Но новые факты потребовали пересмотра моей позиции.
Он жестом указал на точное место, где раньше дислоцировались разбитые легионы скитариев фабрикатора Велта. Направление, по которому прошёл ветеран.
— Передача данных между скитариями не так защищена, как должна быть, Кристос. Они знают о планах на это место и амбициях своих хозяев так мало, но больше, чем я.
Драт одновременно с конклавом направили болтеры на Кристоса. Воспользовавшись возможностью, Стронос перезарядился и сделал то же самое. Он посмотрел на Драта, ожидая действий ветерана.
— «Технологии Рассвета»… что это за технологии?
— Железные Руки сбились с пути, — прорычал Кристос. — Сила, доставшаяся от нашего Отца, тает из года в год. То, что Имперская Гвардия обнаружила на Рассвете, было новым направлением, путем к совершенству.
— И кто же проложил этот путь? — спросил Стронос.
Кристос впился в него взглядом.
— Ответь ему, — сказал Драт.
— Это не имеет никакого значения. Слабости предшественников — не мои слабости.
— Я помню тебя еще смертным, Кристос, — холодно сказал Драт. — Упрямый и бессердечный, кем бы ты ни становился. Не разговаривай со мной, как с ребенком.
— Я говорю то, что думаю.
Полосы пергамента касались бронированных бедер Драта, когда он стоял неподвижно.
— Отчасти я рад. Меня беспокоило отсутствие оснований для неприязни к тебе.
— Плоть слаба, — ответил Кристос, когда что-то черное шевельнулось в пламени позади него. — Ты стар, но при этом остался очень слабым.
С пронзительным воем силовых сервоприводов безголовый доспех Отца Хранителя направил оружие на Драта. Стронос крикнул, чтобы предупредить его, как вдруг ничего не подозревающего ветерана окатило болтами и пламенем. Чтобы сломить вековую броню и улучшения Драта, потребовалось нечто большее, чем обычная атака, и Отец Хранитель был готов увеличить мощь.
Когда обгоревшая и изрешеченная броня рухнула на землю, в горле Строноса пересохло. Пять сотен лет обратились в пепел; в это было почти невозможно поверить. Кардан Стронос подавил желание закрыть глаза на очевидный факт гибели ветерана, но в этот момент потрепанный Отец Хранитель приступил к уничтожению элитных воинов Железных Рук. Наблюдая за тем, как терминатор избивает и сокрушает закованных в керамит ветеранов, Стронос испытал ужасающее чувство: будто перед ним был противник, которого не могло уничтожить физическое оружие. Именно тогда Стронос понял, что именно выбивало его из колеи каждый раз, когда он видел зловещих стражей Железного Совета.
Они были пусты. Будто внутри вообще не было ничего живого.
— Кто он такой? — потребовал Стронос, поворачиваясь к Кристосу как раз в тот момент, когда открытый кулак Железного Отца врезался в лицевую часть шлема.
Голова Строноса резко повернулась, и он рухнул на землю грудой керамита. Кристос наступил на руку, в которой был топор, и в глазах помутнело от внезапного прилива блокаторов боли, которые наполнили раздробленные кости. Вторая рука лежала поперёк торса, Стронос попытался пошевелиться, чтобы поднять пистолет, но серворука Железного Отца надавила ему на плечо и прижала лицо к земле.
— Твоя неудача — это математическая ошибка. Скорее всего ты знал, что не сможешь взять верх, но все равно решил сразиться. Это разочаровывает.
— Ты насмехаешься над поверженным врагом. Много ли в этом логики?
Линзы Кристоса безжалостно сияли; из жёлтого полевого облака доносились звуки механического забоя воинов Драта.
— Ты неправильно понял мои требования для достижения победы. Эта ошибка основана на непонимании всей картины. Я не хочу избивать тебя, Кардан.
Мощи одной лишь серворуки хватало, чтобы прижать Строноса к земле. Кристос опустился на колени, чтобы обеими руками обхватить шлем сержанта.
— Я хочу переделать тебя. Сделать лучше, чем ты был раньше.
Замки брони мгновение сопротивлялись, прежде чем безграничная сила Кристоса сорвала шлем. Из разрыва сочилась биосмазка, шипя от контакта с электричеством, из поврежденных систем жизнеобеспечения вырывались струйки очищенного кислорода.
Стронос задыхался, глаза и рот горели от засушливой, токсичной атмосферы, пока он наблюдал, как Кристос бросает на землю разбитый шлем. Кардан попытался схватить его, и он бы с лёгкостью дотянуться, если бы Железный Отец не удерживал его. Стронос зажмурился, уже ощущая, как радиационный ожог движется вниз по горлу и проникает в легкие. Стронос затаил дыхание, но даже Железные Руки не могли долго обходится без кислорода.
Он задыхался, булькал, извивался под серворукой Кристоса, как рыба, легкие которой наполнили концентрированной соляной кислотой.
После времени без дыхания, показавшегося вечностью, тяжесть сняли. Он взмахнул рукой в поисках шлема, сбил его, но был уже слишком слаб, чтобы подтянуть его к себе.
— В тебе есть задатки исключительного воина, — раздался растворившийся в пыли голос Кристоса. — Ты придешь в себя.
<br />