827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Это больше не был корабль. Когда-то он считался одним из самых могучих и величественных детищ войны и железа, освещающих пустоту огнем. Форрикс знал его в те старые времена, видел его в бою, украшенным вражескими попаданиями и источающим собственную ярость. Первый капитан видел, как он сжигает дотла флоты чужаков, и, поднимая голову на полях триумфа, видел его висящим в небе подобно знамени. Теперь корабль превратился в тень того прошлого, очертания, созданные утраченным светом. Из теней коридоров, по которым они шли, наблюдали существа. Высеченные на стенах орлы рыдали серебряными слезами. Символы былых побед завесили черными знаменами из кожи и тонкого, как дым, шелка. Форриксу показалось, что он услышал голоса прошлого, говорящие на грани слышимости. ''«Дух мщения»''… Будь у Форрикса чувство юмора, он мог бы расслышать смех в этом имени.
Нет описания правки
«Дух мщения», ''орбита Терры''
Это больше не был корабль. Когда-то он считался одним из самых могучих и величественных детищ войны и железа, освещающих пустоту огнем. Форрикс знал его в те старые времена, видел его в бою, украшенным вражескими попаданиями и источающим собственную ярость. Первый капитан видел, как он сжигает дотла флоты чужаков, и, поднимая голову на полях триумфа, видел его висящим в небе подобно знамени. Теперь корабль превратился в тень того прошлого, очертания, созданные утраченным светом. Из теней коридоров, по которым они шли, наблюдали существа. Высеченные на стенах орлы рыдали серебряными слезами. Символы былых побед завесили черными знаменами из кожи и тонкого, как дым, шелка. Форриксу показалось, что он услышал голоса прошлого, говорящие на грани слышимости. ''«Дух мщения»''… Будь у Форрикса чувство юмора, он мог бы расслышать смех в этом имени. Пертурабо шел в сопровождении квартета автоматов Железного Круга, а перед ними маршировали Форрикс и трое терминаторов Первой гранд-роты. Аргонис шел рядом с Форриксом, держа шлем под одной рукой, а церемониальный жезл должности в другой. Темные глаза Пертурабо неподвижно смотрели перед собой, но одна из оружейных установок со стуком перезарядилась, среагировав на следовавшие за ними тени. Аргонис тоже молчал с каменным лицом. Советник магистра войны был таким с момента, как они взлетели из порта Львиные врата. Его молчание действовало на Форрикса сильнее шепотов и теней, обитающих на корабле. Аргонис был хтонийцем до мозга костей, но в этой натуре присутствовало самодовольство убийцы, кровожадная насмешка окружающему миру. Сейчас к этой самоуверенности добавилось еще кое-что. Будь Аргонис смертным, Форрикс мог счесть это страхом. Или сожалением.
Дверь в тронный зал появилась перед ними так внезапно, что Форрикс от удивления остановился. У него были отчетливые воспоминания о корабле, он проходил здесь раньше, но не узнавал коридоры, ведущие к командному залу. ''«Тронному залу»'', напомнил он себе: не место командования или приветствия, но место власти. Когда он посмотрел на двери, в голове возник болезненный гул. Раньше они были из пластали со слоями красного железа и адамантия. Теперь выглядели, как обсидиановые, под гладко отполированной поверхностью двигались, словно дым, отражения.
– Третий покидает зону боевых действий… – сообщил Пертурабо. – Его силы необходимо заменить.
– Сила… Силы… – произнес Гор, слово повисло в воздухе. Его когти были нацелены на образы боевой сферы. На острых лезвиях мерцали отметки угроз и показания боеспособности подразделений. – Когда я отправлю в бой всех своих сынов, ты их растратишь так же, как и у Сатурнианской.
Тон его голоса по-прежнему излучал спокойствие и тепло, но Форрикс почувствовал, как по спине пополз холодок. Вот и причина, по которой магистр войны вызвал Повелителя Железа: три роты XVI Легиона и Морниваль погибли в разломах и пещерах под Сатурнианской стеной, военная хитрость, которая по замыслу должна была принести быструю победу, обратилась кровавым поражением и резней. Дорн раскусил замысел и ждал их. Из ударной группы выжил только Абаддон, остальных погребли заживо или вырезали. Это была горькая утрата, ставшая хуже из-за того, что элита Сынов Гора действовала без прямого разрешения магистра войны. План утаили от него, скрыли, не сообщив о нем. Если бы он сработал, победа гарантировала бы прощение. Теперь Пертурабо столкнулся с последствиями.
''Звездное копье, космопорт Львиные врата''
Корабли-ковчеги Легио Мортис прибыли к шпилю космопорта Львиные врата. Другие суда, которые выгружали грузы в доки, отошли на верхние орбиты, подобно придворным, уступающим дорогу главному палачу. Корабли-ковчеги медленно приблизились, сохраняя идеальный строй. Каждый из них был до абсурдного огромен. По мере спуска через верхние слои атмосферы на черных бортах образовывалась изморозь. На стыковочных платформах ждали слуги Нового Механикума. Одни рыдали испорченным бинарным кодом. Другие наблюдали за спуском ковчегов в полной тишине верующих, узревших, как воплощается молитва. Всех сервиторов и сервов проанализировали и вычистили, так чтобы оставшиеся были достойны смотреть на самые священные из ходячих богов-машин.
Спустился первый из ковчегов. Его громада поглотила звездный свод и сияние солнца над облаками. Вдоль многокилометрового корпуса включились маневровые двигатели. Разряженный воздух вскипел. На стыковочных платформах машинных аколитов и сервов подняло в воздух. Прошли минуты, пока ковчег преодолел последнюю сотню метров. На вершине шпиля выдвинулись швартовочные мостики. Стыковочные платформы выпустили стометровые пальцы. Доковые буксиры, едва превосходящие размерами блоки маневровых двигателей ковчега, начали толкать корабль на место. Первые швартовы коснулись и схватили корпус и начали подтягивать его. Корабль задрожал. Двигатели засияли ярче. На платформах закружились торнадо. Буксиры толкнули сильнее, когда мостики дотянулись и схватили корпус корабля. Метр за метром он подтягивался к вершине шпиля. Стыковочные конечности примагнитились к грузовым дверям, как рыба-прилипала к морскому левиафану. Ожидающие жрецы смотрели на люк стометровой высоты в корпусе. Его усеяли вмятины от ударов микромусора, и от него по серебряным направляющим бежал сгущающийся воздух, барабаня по жрецам, подобно фальшивому дождю. Вибрация маневровых двигателей, удерживающих корабль в воздухе, теперь вызывала дрожь вершины башни. Когда пристыкуются больше этих огромных кораблей, компенсирующим машинам строения придется потрудиться, чтобы не позволить шпилю развалиться от сотрясения.
Замки расцепились с лязгающим эхом. Затем двери начали медленно и со скрежетом открываться. Темнота, испещренная красным светом. Воздух внутри, встретившись с атмосферой шпиля, превратился в туман. Некоторые из машинных жрецов упали на колени. Другие дрожали. Третьи, не отрываясь, смотрели в темноту. Из решеток динамиков стрекотали молитвы на бинарике бинарном и скрап-коде. Группа сервиторов с паучьими ногами скончалась в брызгах искр после перегрузки их машинных компонентов. По информационным соединениям прошелся пульсирующий гул безмолвного кода: числа проваливались в ямы безрезультатных вычислений, волновые сигналы обрывались, время убывало со звуком осыпавшегося песка.
Внутри отсека зашевелились очертания. Раздался лязг железа. Стук поршней, передвигающих вперед тысячи тонн металла. Мучительный гул скованной энергии. Тень огромной фигуры. Гул чисел теперь оглушал, просачиваясь из данных в мысль, царапая, словно мухи по ржавому олову. Тень заполнила дверной проем.
''Старая Терра – Неизвестное''
Первыми после падения пришли голоса. На секунду Олл засомневался, что они исходили из настоящего или другого времени. Падение сквозь разрез было неприятным, все время вниз. Оно продолжалось, а затем остановилось. Потом появились голоса.
Лицо поднялось, окровавленное и задыхающееся, беззвучно кричащее.
+Олл! + закричал в голове голос Джона Грамматика . +Олл, где ты?+
Затем лицо исчезло. Прямо перед Оллом темнеют кровавые отпечатки рук. Он посмотрел на компас. Стрелка замерла в направлении, где он увидел лицо Джона. Указывая прямо на вход в туннель. Позади он почувствовал мертвые пальцы на своей спине и звук мертвого дыхания, хрипящего позади улыбки. Нож по-прежнему в его руке.
''Северный оборонительный обвод, слепая зона Меркурианской стены''
– Контакт на семьдесят градусов к северу, – доложил Доллоран. Он замедлил шаг ''«Киллара»''. Акастия и Плутон скорректировали свой темп. Сенсорное око ''«Элата»'' развернулось вслед за взглядом Акастии. На краю экрана ауспика зашипел ответный сигнал.
Машинное отродье. Силика анима. Еретическая конструкция. Машина горя. Вот чем была эта добыча. Некогда негласные грезы, созданные техножрецами-раскольниками Марса, а теперь размноженные и отправленные в бой из лагерей Темного Механикума, окольцевавших Дворец. Управляемые запрещенным искусственным разумом и вооруженные оружием, которое объединяло материальное с нематериальным и попирало реальность, которая терпело ее. Они были среди худших видов оружия, задействованного врагом. Их формы были разнообразными и постоянно меняющимися, но всегда смертоносными. Одинокий рыцарь-оруженосец был им не ровня. Даже Акастия признала бы, что ей не следовало атаковать такую машину в одиночку. Но она была не одна.
''«Киллар»'' стремительно приблизился, двигаясь боком по спрессованному щебню. На пустотном щите отродья вспыхнули попадания стаббера. Противник наполовину развернулся, оружейные гондолы поднялись, словно змеи. Доллоран не стал ждать, пока враг откроет огонь, он был достаточно близко к нему. Тепловая пика ''«Киллара»'' завизжала. Воздух прочертила полоса синего жара. Щит вражеской машины вспыхнул. Затрещала черная молния. Находящаяся в трехстах метрах Акастия почувствовала в голове чей-то вопль.
– Щит отключился, – закричал Доллоран.
– Где отродье? – раздался голос Доллорана. – Где оно, проклятье?
Акастия собралась ответить. Массивная машина появилась из пиксельного тумана, приближаясь, ускоряясь, ее оружейные гондолы светились. Акастия активировала ионный щит ''«Элата»''. Враг открыл огонь. Вокруг рыцаря полыхнул свет. Ионный щит с оглушительным грохотом отключился. Кабину залил красный свет. Акастия ощутила вкус крови. Ее скакун сбился с шага, раскачивался. Экраны заполнили помехи. Звучали сигналы тревоги. Акастия почувствовала, как качается голова, словно от удара. Красный свет, помехи и рев приближающийся смерти. Вот и все. Конец. Она поняла, что не жалеет.
Слух наполнил звук выстрела орудия.
