827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 2628
|Всего = 36
}}
– Что ты задумал, Джерико?
== ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА ==
'''ПЕРЕГОВОРЫ'''
– Расслабься, – произнёс Кэл. Он махнул остальным отойти.
Зун поднял гранату, держа большой палец на руне активации:
– Опустите оружие, или я брошу гранату и положу конец всем нашим жизням здесь и сейчас. – Он кашлянул и огляделся. – Я не боюсь того, что ждёт меня на том свете. А вы?
Кэл жестом показал Иоланде опустить цепной меч:
– Чего ты хочешь?
– Моя работа ещё не закончена, – сказал Зун, его голос был прерывистым и задыхающимся. – Так что слушайте, и слушайте внимательно. Враг быстро приближается и врата Погибели не выдержат долго. С этим оружием – и моим именем – я прегражу им путь. Но мне нужно больше, чем я сам. Больше, чем оружие. Вы решительны. Хитры.
Он взглянул на Гора:
– Чудовищны.
– Переходи к делу, – сказал Кэл, не сводя глаз с гранаты.
Зун слабо улыбнулся.
– Помогите мне, и я сдамся вам. – Он снова закашлялся, кровь забрызгала нижнюю часть его маски. Граната задрожала в руке, и Кэл напрягся, опасаясь, что он вот-вот выронит её. Но Зун выпрямился. – Моя жизнь за это соглашение. Честная сделка, а?
– Честная, если не считать того, что сюда направляется армия мути, – заметил Скаббс.
– Подробности, – сказал Кэл. – Я уверен, что что-нибудь придумаю.
Скаббс уставился на него:
– Ты не можешь говорить серьёзно. – Он посмотрел на Иоланду, а затем на Гора в поисках поддержки. – Скажите ему, что это идиотизм.
– По-моему, это хорошая сделка, – сказала Иоланда, выглядывая из тягача. – Конечно, сначала мы должны это пережить.
Она отпрянула, когда выстрелы отрикошетили от корпуса вокруг неё.
– Промазал! – взвыла она.
Скаббс покачал головой:
– Она права – как мы выберемся из этого? Они не позволят нам просто выйти отсюда с ним, даже если мы согласимся на его безумную сделку.
– Конечно, они позволят, – сказал Кэл и ухмыльнулся. – Правила Подулья.
Скаббс схватился за голову:
– О, нет.
Зун переводил взгляд с одного на другого:
– Что? Что это за правила?
Иоланда рассмеялась:
– Самые лучшие. Те, что мы придумали.
Гор посмотрел на Кэла:
– Нам ещё нужно привлечь их внимание. И быстро.
– Проще простого. – Кэл выхватил гранату из руки Зуна и выбросил её из грузового отсека. – Ложись!
Глухой хлопок взрыва на мгновение заглушил грохот выстрелов. Когда куски сломанных стеллажей и разбитые ящики посыпались по всему складу, Кэл прислонился к боковой стенке выхода.
– У меня есть ещё там, откуда это взялось, – крикнул он. – Целый ящик – достаточно, чтобы обрушить этот никчёмный склад на наши головы. Я почти уверен, что мы уцелеем внутри рудовоза. А как насчёт вас?
Тишина. Затем Бертрум крикнул:
– Что ты предлагаешь?
– Правила Подулья, – громко сказал Кэл.
– Что? – спросил кто-то, Кэл решил, что это был Грендлсен.
Кэл выглянул из-за края:
– Правила Подулья. Мы работаем вместе, чтобы схватить добычу, а затем сражаемся за неё, чтобы выяснить, кто получит кредиты.
– Но он уже у тебя, – сказала Белладонна.
– Он сделал встречное предложение, – ответил Кэл. – Мы помогаем ему вышвырнуть мути, и он сдастся.
Он сделал паузу, позволяя осмыслить сказанное:
– Теперь мы можем продолжать пытаться убить друг друга, или мы можем пойти и убить несколько мути. Не знаю, как насчёт вас, но последнее звучит проще. И прибыльнее.
– Скальпы мути стоят пять с четвертью, – заметил Грендлсен.
– А содержимое рудовоза? – спросил Бертрум. Кэл улыбнулся про себя. Конечно, именно это и было нужно Бертруму. Адъюратор был не из тех, кто волнуется из-за добычи, даже такой большой, как Зун.
– Оставь его себе. С моими наилучшими пожеланиями, – ответил Кэл, несмотря на свирепые взгляды Скаббса и Иоланды. – Нам нужен только Зун. Остальное – дело гильдейцев, и я не заинтересован в том, чтобы вмешиваться в их дела.
– А что, если мы откажемся от твоего... щедрого предложения?
– Тогда мы начнём бросать гранаты и оставим всё на волю случая, – сказал Кэл. – Может быть, вас взорвут. Может быть, мы бросим неудачно гранату, и этот тягач – и всё, что в нём – взлетит на воздух, как кувшин с прометием для ванны.
Он замолчал на некоторое время:
– Ну? Что выбираете?
– Дай нам минуту, – крикнул Бертрум.
Кэл расслабился и посмотрел на остальных:
– Всё прошло хорошо.
– Ты с ума сошёл? – возмутился Скаббс. – Мы не знаем, что там внутри – это может стоить миллионы!
– Или это может ничего не стоить ни для кого, кроме того человека, который нанял Бертрума, – сказал Кэл. – В любом случае, это не наша проблема. Я пообещал бы поцеловать его ботинки, если это поможет нам выбраться отсюда целыми и невредимыми.
Кэл взглянул на цилиндр:
– Кроме того, мы всегда можем украсть всё позже, когда ситуация успокоится.
Гор тихо, гортанно рассмеялся:
– Мне нравится ход твоих мыслей, Джерико.
Зун покачал головой с явным отвращением, но ничего не сказал. Кэлу стало интересно, что происходит в голове Искупителя. Он был удивлён, что тот по-прежнему стоял. Зун был крепче, чем казался, или, возможно, какие-то глубокие источники веры, которыми он обладал, каким-то образом поддерживали его.
– Ты воняешь смертью, – неожиданно сказала Аманута. Она всё ещё смотрела на Зуна, только теперь на её лице появилось выражение предвкушения. Кэл напрягся.
– Даже сейчас я чувствую запах того момента, когда ты сжёг моего отца, – продолжила она. Она отложила автоган, но держала руку на ноже. – Когда ты говоришь, я слышу крики моей матери.
Она шагнула к нему и вытащила нож. Кэл встал между ними.
– Держи это существо подальше от меня, Джерико, – сказал Зун. В его голосе был не столько страх, сколько раздражение.
Аманута указала на него ножом:
– Ты взял то, что принадлежало нам, и мы вернём это, как только испорченные насытятся твоей прогорклой плотью.
Кэл посмотрел на Скаббса:
– Я начинаю понимать, почему она пошла с нами.
Скаббс печально кивнул:
– Наверное, мне следовало оставить её в клетке. – Он схватил Амануту за плечи и потащил на другую сторону отсека. Он тихо и настойчиво говорил с ней, в то время как она продолжала смотреть на Зуна.
Иоланда отвернулась от трапа:
– Джерико, кто-то выходит на открытое место.
Кэл вернулся к люку, граната подпрыгивала на его раскрытой ладони. Бертрум Артурос стоял на расчищенном гранатой выжженном пространстве. Дым по-прежнему поднимался тонкими волнами от пола, но адъюратор не выказывал никаких признаков неудобства. Он подёргал себя за заплетённую бороду, ожидая с видимым нетерпением. Когда он заметил Кэла, то поднял руки:
– Я просто хочу поговорить.
– Так говори, – сказал Кэл, прислонившись к люку.
– Почему бы тебе не выйти сюда, чтобы мы могли обсудить вещи, как цивилизованные люди?
– Я предпочёл бы остаться там, где Яр Умбра не сможет достать меня из длинноствольного лазгана, – ответил Кэл. – Кроме того, я прекрасно слышу тебя отсюда.
Бертрум громко вздохнул:
– Прекрасно. Мы решили выслушать тебя. Опусти пандус.
Кэл подбросил гранату и поймал. Бертрум вздрогнул.
– Я хотел бы получить гарантии, – сказал Кэл, слегка улыбнувшись.
– Какие гарантии? – Бертрум заскрежетал зубами.
Кэл указал пальцем:
– Тебя.
Бертрум побледнел:
– Меня?
Кэл снова указал пальцем:
– Прямо здесь.
Теперь уже Бертрум указал пальцем:
– Здесь?
Кэл кивнул:
– Да.
– Почему?
– Почему бы и нет? – Кэл снова подбросил гранату и сделал вид, что с трудом поймал. Бертрум выглядел так, словно вот-вот сбежит. Но адъюратор собрался с духом и направился к указанному месту.
– Прекрасно, – сказал он. – Вот и я. Что дальше?
Кэл оглянулся:
– Гор, опусти пандус. Остальные, прикрывайте меня.
Гор фыркнул и ударил ногой по панели управления рампой. Металл прогнулся, полетели искры и пандус с грохотом опустился, сотрясая пол. Кэл спрыгнул и схватил Бертрума за бороду. Он потащил протестующего адъюратора через склад, пока не встал спиной к люку тягача, а Бертрум не оказался между ним и длинноствольным лазганом Яра Умбры.
– И что теперь? – пробормотал Бертрум.
– А теперь мы поговорим. – Кэл помахал гранатой и наклонился ближе. –Зачем тебе содержимое цилиндра?
– Я не знаю подробностей.
– Тогда кто знает?
– Несколько групп. – Бертрум поморщился, когда Кэл покрутил бороду. – Гильдейцы наняли меня, чтобы забрать это. И Зуна. Это всё, что тебе нужно знать.
Кэл кивнул. Бертрум лгал или, по крайней мере, что-то не договаривал. Впрочем, он и не ожидал, что адъюратор прямо ответит ему.
– Это всё, что я хочу знать, – сказал он. – Теперь к делу. Зун готов сдаться, если мы поможем ему избавиться от мути. Мы получим награду за всё, что убьём, и тот, кто останется стоять после драки, поделит награду за Зуна. Вернуть его живым для публичного суда – это должно стоить в два-три раза больше, чем его голова в мешке.
– Переговоры с гильдейцами никогда не являются разумной стратегией.
– Я не думаю, что нам придется это делать. В худшем случае мы просто продадим его Железнозубому Коргу. Голиафы заплатят бешеные деньги за возможность скормить Зуна сточнокроку, кусочек за кусочком.
– Они действительно очень серьёзно относятся к мести, – согласился Бертрум. – Откуда ты знаешь, что можешь доверять Зуну?
Кэл ответил не сразу.
– Он болен. Ранен. Я не думаю, что ему долго осталось. Но он будет сражаться зубами и ногтями, пока не убедится, что эта свалка, которую Кавдоры называют поселением, в безопасности. Кроме того, либо доверяем ему, либо убиваем друг друга – и тогда выжившие будут пробиваться через Кавдоров и мути. Я предпочёл бы доверять ему, если ты не против.
– Стойте вместе или висите отдельно, как гласит старая поговорка, да?
Кэл улыбнулся:
– Теперь ты понял.
– А что насчёт цилиндра? – спросил Бертрум.
Кэл вздохнул:
– Я говорил серьёзно – ты можешь забрать его. Это собственность гильдейцев. Я не хочу в этом участвовать.
– Твои напарники могут не согласиться.
– Как и твои. – Кэл отпустил бороду Бертрума. – Всё дело в доверии, Бертрум. Либо оно есть, либо нет.
Бертрум отступил и поправил бороду:
– Правила Подулья?
– Единственные, которые имеют значение.
Адъюратор облизнул губы. Кэл мог сказать, что он взвешивал услышанное, задаваясь вопросом, может ли он рискнуть и попытаться забрать цилиндр. Затем он достал из кармана пальто футляр и открыл его.
– Сигариллу, Джерико? – спросил он. Его улыбка не коснулась глаз.
Кэл выбрал одну и наклонился вперёд, чтобы Бертрум мог зажечь её для него, не отрывая взгляда от адъюратора. Попыхивая сигариллой, Кэл сунул гранату в карман пальто и ухмыльнулся:
– Я думаю, что это начало выгодного партнёрства, Бертрум.
Бертрум улыбнулся и закурил свою сигариллу:
– Будем надеяться. – Он выпустил струю дыма. – Скажи своим людям, чтобы выходили. Я передам своим. Мы встретимся посередине.
Он сделал паузу:
– Кстати, это Гора я видел?
– Да. – Кэл замолчал. – Он у меня в долгу.
Бертрум поморщился:
– Чудесно. Что ж, я уверен, что он нам пригодится. – Он повернулся и пошёл обратно в свою часть склада. Кэл посмотрел ему вслед, а затем поднял голову. Яр Умбра сидел наверху на мостках, свесив ноги и свободно болтая ими. Рождённый в космосе дружелюбно помахал ему, и Кэл помахал в ответ, по его коже побежали мурашки.
Засунув руки в карманы, он поднялся по пандусу обратно в тягач.
– Мы заключили сделку, – сказал он. – Перемирие, пока всё не уладится. А потом вернёмся к делу.
– Нужно просто убить их сейчас, – прорычал Гор.
– С Яром, сидящим там, наверху? Нет. Он нас пристрелит, или они просто подождут, когда мы выйдем. – Кэл затянулся сигариллой. – На самом деле Бертрум охотится не за Зуном. Другие, может быть, но не он. Он хочет ту штуку, которая внутри.
Он оглянулся на Скаббса:
– Ты сумел открыть эту штуку?
Скаббс посмотрел на него:
– Нет, меня отвлекла перестрелка и спасение твоей жизни. – Он пожал плечами. – Извини.
– Всё в порядке, ты можешь загладить свою вину передо мной позже. – Кэл переключил внимание на Зуна. – Если это сработает, тебе придется сказать своим людям, чтобы они отступили. Особенно когда дело касается нашего друга.
Он указал на Гора:
– Я не хочу, чтобы они слишком разволновались и приняли его за мишень.
– Ничего не обещаю, но буду стараться изо всех сил. – Зун прислонился к цилиндру. – На данный момент моё влияние сохранит его... в безопасности.
Гор оскалил зубы:
– Хорошо.
– И что дальше? – спросила Иоланда.
Кэл махнул рукой:
– Дальше? Мы идём знакомиться с нашими новыми напарниками.
Кловик подбежал к Зуну, когда Скаббс помог тому спуститься по трапу.
– Брат, – сказал он, принимая вес Зуна. – Ты ранен?
– Никаких новых, Кловик, не бойся. Всё те же старые болячки. – Зун поморщился, когда Кловик помог ему сесть на ящик. – Что с остальными?
Он огляделся. Его голова была тяжёлой, и всё, чего он хотел – это спать. Но не сейчас. Не раньше, чем его задача будет выполнена. Он поморщился, ощупывая бинты под одеждой. Раны снова открылись. Кровь запятнала мантию. Закружилась голова.
– Дикот отправился к Императору, пусть его душа горит в святом сиянии, – ответил Кловик.
Теперь Зун вспомнил – Джерико застрелил Дикота. Несмотря на это, он не испытывал злобы. Он слишком устал.
– Геральт и Федар живы, да будет благословенна Его милость, – продолжал Кловик. – Я привёл бы их к тебе на помощь, но...
Зун махнул рукой, останавливая его:
– Нет. Что сделано, то сделано. – Он посмотрел на вновь прибывших. Нелюдь – даже двое – женщина, пара Голиафов и адъюратор. Добавьте их к группе Джерико, и у вас получится довольно пёстрая стайка грешников. И все они охотятся за его скальпом. Он подумал, не следовало ли ему быть польщённым. Меньший человек был бы. – Откуда они взялись, Кловик?
Кловик покачал головой:
– Понятия не имею. В один момент мы были одни, а в следующий они присоединились к нам. – Зун услышал неодобрение в его голосе. – Я им не доверяю.
– Тебе и не следует. Они не принадлежат к вере.
– Но они пришли в компании тех, кто принадлежит, – пояснил Кловик. – Гёт... помнишь его? Пастор из Двух Насосов? Он тоже здесь. Я полагаю, что он привёл их сюда.
– О? – Зун сделал паузу. – И зачем человеку веры это делать?
Кловик хмыкнул:
– Может быть, он впал в ересь. Он не первый сын дома Кавдор, который сделал бы это. Слабости плоти, искушения улья...
– Ты хочешь сказать, что они подкупили его, Кловик?
– Или он хочет награду за нас для себя.
Зун вздохнул. Это не было чем-то неизвестным, хотя и встречалось редко. Дом Кавдор являлся ближайшим союзником Искупления на Некромунде. Они искренне следовали Багровому Кредо и горячо верили в двойные принципы милосердия и гнева. Но даже среди верующих находились те, чьи сердца были полны греха.
– Я поговорю с ним и выясню. Охотники за головами – безбожники, и нельзя ожидать, что они будут придерживаться нравов честных людей. Но Гёт… дважды проклят тот, кто отвергает свою веру. – Он попытался встать, но пошатнулся и откинулся назад, когда в глазах вспыхнули звезды боли.
Кловик наклонился ближе.
– Почему мы позволяем им жить, Агаммен, что происходит? – прошептал он. – Мы должны сжечь их всех и бросить трупы в лицо врагу.
– Их существование – неизбежное зло, брат. – Зун сжал руку Кловика. – Гнев Императора принимает разные формы, некоторые из них более странные, чем другие. Я уверен, что они оказались здесь по Его воле. И не только они...
Его взгляд остановился на крысокожей. Она посмотрела ему в глаза, и он почувствовал, как сердце сжалось в груди. Она была ведьмой. Каждая крысокожая была ведьмой или хотела быть. Они разговаривали с демонами, называли их духами и поклонялись пародии на Императора. Они не годились для жизни среди цивилизованных людей.
И всё же, лучше они, чем мути. Лучше еретик, чем мутант, потому что, по крайней мере, еретик может быть возвращён к истинной вере.
Кловик проследил за его взглядом.
– Это?.. – начал он.
Зун тяжело кивнул:
– Да. Старые грехи снова преследуют нас.
Кловик резко посмотрел на него:
– Не грехи, брат. Мы следовали слову Императора. Мы бросали нечистых в огонь и топтали сапогами их визжащих детёнышей. Не позволяй еретику жить. Таково желание Императора.
– И всё же, разве Он также не желает донести свет Своего слова в самые тёмные места? – Зун посмотрел вниз. Кровь капала на пол. – Что может быть темнее сердца еретика?
Он запнулся:
– Возможно, я спрошу Его.
Кловик уставился на него.
Зун показал ему кровь:
– Думаю, мне скоро предстоит предстать перед Его судом. У тебя остались лекарства, которые мы купили в Нижнем городе?
Кловик покачал головой:
– Я уже говорил, брат, эти таблетки тебе не помогут. Они просто замаскируют последствия твоих ран. Тебе нужно отдохнуть...
– И когда ты прикажешь мне отдыхать, Кловик? До или после того, как мутанты разрушат стены и полакомятся плотью верующих? – Зун нетерпеливо махнул рукой. – Таблетки. Я должен быть готовым. Сосредоточенным. Сегодня я заключил сделку со многими дьяволами и должен проследить, что они не обманут нас.
– А если ты умрёшь, что тогда?
Зун схватил его:
– Я не умру, Кловик. – И снова его взгляд упал на женщину, которая назвала себя Аманутой. – Не сегодня.
Она по-прежнему смотрела на него, держа руку на ноже. Она хотела убить его, это было ясно по выражению её лица.
– Нет, пока Погибель не будет в безопасности.
== ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГЛАВА ==
'''ВЫРАБОТКА СТРАТЕГИИ'''
Когда они вышли со склада, стало совершенно ясно, что главным здесь был Зун. Узкие улочки были забиты Кавдорами, и все они жаждали боя. Зун выпрямился, отодвинулся от Искупителя, который помогал ему идти, и поднял руки.
– Мир, братья, ситуация разрешена, – громко произнёс он. – Милость дарована, и в Великую святую армию вступило ещё больше оружия. Наш крестовый поход растёт. Возрадуйтесь!
Кавдоры приветствовали его слова, осторожно, но с энтузиазмом. Не все они были из одной банды – некоторые носили кожаные маски, выкрашенные в багровый цвет, в то время как другие – капюшоны, украшенные религиозной атрибутикой. Некоторые были одеты в восстановленную броню силовиков, в то время как другие мало что носили, кроме собственной умерщвлённой плоти. Самые разные вероучения, но все из одного источника, и Зун шагал среди них как святой. Он возлагал руки на склонённые головы и тихо говорил с самыми свирепыми из фанатиков. Они окунали пальцы в кровавый след, который он оставлял за собой, и отмечали свою кожу и рты липкой краснотой.
Кэл с отвращением наблюдал, как горбун в маске промокнул тряпку в крови Зуна и поднёс её к губам, бормоча осанну.
– Они любят его, – сказал Кловик. Искупитель решил держаться поближе к Кэлу, скорее всего, не доверяя ему. Тем не менее, он обошёл Вотана стороной, бросая сердитые взгляды на кибермастифа, который трусил рядом с Кэлом.
– Я вижу, – сказал Кэл. – И как он к этому относится?
Кловик не ответил.
Кэл фыркнул и посмотрел на Иоланду:
– Узнаёшь кого-нибудь из них?
– Некоторых, – ответила она. – Я вижу бандитов из Свечного Рода и Братства Костей. Они далеко от дома.
– Многие из верующих откликнулись на призыв Зуна, – сказал Кловик. –Здесь, в этом месте, мы – остриё священного клинка Бога-Императора, приставленного к горлу тьмы.
– Рад это знать, – сказал Кэл. – Кто здесь главный? Кроме Зуна, я имею в виду?
Кловик посмотрел на него, как на дурака.
Кэл вздохнул.
– Верно. Конечно. Как глупо с моей стороны. – Он заметил Бертрума и отошёл, чтобы присоединиться к нему.
– Нам нужно обсудить стратегию, – сказал он, игнорируя взгляды, которые бросали на него два телохранителя-Голиафа Бертрума. Люди Корга, судя по их виду. Стоит присматривать за ними.
Бертрум секунду смотрел на него, а затем кивнул:
– Полагаю, нужно. Вот только никто из нас не является военным.
– Грендлсен является – или был, если истории правдивы. – Они оба посмотрели на сквата, который ковылял вслед за группой, перекинув молот через плечо.
– Грендл, – позвал Кэл. – Нам нужно придумать план.
– Уйти – хороший план, – сказал Грендлсен.
– Другой план. Ну знаешь – военный план.
– И что заставляет тебя думать, что я что-то знаю об этом?
– Ты служил в Таранах Веги, верно? Роте наёмников?
Грендлсен на мгновение замолчал.
– Да, я был ярлом-знаменосцем Таранов.
– Ярл-знаменосец – это унтер-офицер, – подсказал Бертрум.
Кэл бросил на него раздражённый взгляд:
– Я в курсе.
– Приношу извинения. Должно быть, я неправильно истолковал озадаченное выражение твоего лица.
– Заткнись. – Кэл оглянулся на Грендлсена. – Значит, ты кое-что знаешь о стратегии, тактике, осадах и тому подобном?
Грендлсен пристально посмотрел на Кэла, а затем вздохнул:
– Нам нужна карта. И в какое-нибудь тихое место. – Он огляделся с явным раздражением. – Желательно подальше от всех этих болтающих идиотов.
Кэл кивнул. Он догнал Зуна.
– Мы должны придумать план, – сказал он, крича, чтобы его услышали сквозь шум. Зун посмотрел на него. Он казался сильнее, чем раньше.
– План, – снова сказал Кэл. – Стратегию.
– Что тебе нужно? – спросил Зун. Его глаза лихорадочно блестели за маской – обезболивающие, как подозревал Кэл. Зун был накачан наркотиками по самое не могу. Это объясняло, почему он по-прежнему оставался на ногах, несмотря на потерю крови.
– Карта. Еда. Выпивка – желательно “Дикий змей”. И место, где можно всё обсудить. Подальше от толпы. Твои люди заставляют некоторых нервничать. – Кэл ткнул большим пальцем в Гора. Зверолюда окружала фаланга Кавдоров, которые делали всё возможное, чтобы не подпускать разъярённую толпу. Бандит наклонился поближе и плюнул Гору в щеку. В ответ Гор зарычал и ударил бандита прикладом дробовика в лицо, отбросив его. Остальные после этого отступили, но недалеко.
– Прежде чем случится что-нибудь неприятное, – добавил Кэл, наблюдая, как Гор пнул раненого в голову.
Зун кивнул:
– Я понимаю о чём ты. Идём.
Процессия начала расходиться, когда Зун повёл их прочь от набережной и обратно в поселение. У бандитов были другие обязанности. На улицах всё ещё звучали клаксоны, и прежние толпы совсем не поредели. Наверху, на склонах зоны, где воздуховоды и забытые шахты смотрели сверху на разлившееся озеро, вспыхивали огни и гремели звуки далёких выстрелов. Время от времени взрыв раскалывал воздух, и все взгляды устремлялись вверх в поисках источника звука.
Зун провёл их по тесным улочкам к высокому сооружению в самом центре поселения. Построенное из окаменелого дерева и почерневшего от грязи железа, оно отбрасывало тёмную тень на близлежащие здания. Кавдоры в тяжёлых доменных плащах и масках из почерневшего железа стояли на страже. Как один, они поклонились Искупителю и отступили в сторону, чтобы Зун мог провести Кэла и остальных через старомодные двойные двери в храм.
– Погибель была основана Доменщиками – первыми храбрыми охотниками, отправившимися в эти глубины, – сказал Зун, его голос эхом разнёсся по вестибюлю.
– Они построили этот храм. Сборщики шлака и сжигали мусора, они пришли в поисках места, которое могли бы назвать своим, куда они могли бы доставлять руду и где сжигать отходы.
Прихожая представляла собой высокое помещение с железными стенами и феррокритовым полом. Каменные святые маячили в нишах, суровые лица склонились в мрачном раздумье. Дымившие кадила свисали с балок крыши, и на каждой доступной поверхности были расставлены сотни зажжённых свечей.
– Конечно, к ним присоединились и другие. Таков путь глубин... Города возникают вокруг сточных вод, торговые посты расползаются в трещинах между уровнями, а жилые норы поселенцев прорастают, как грибы, в местах соединения между куполами. Там, где есть воля, жизнь находит выход. – Зун покачал головой. – А за жизнью следует и грех.
– Разве это не всегда так, – сказала Иоланда, вызвав смех Грендлсена и Голиафов. Зун не ответил, когда провёл их через укреплённый люк в центральный неф. Вдоль прохода тянулись скамьи, сделанные из старых мостков или найденных на свалке скамеек, многие из них были заняты. Кающиеся – не бандиты, а поселенцы – собрались на молитву. Мужчины, женщины, дети, все в каких-то масках, и все напуганы.
Женщина вскрикнула, когда Гор нырнул в люк. Мужчины поднялись, руки потянулись к ножам, глаза расширились от паники. Но они остановились при виде Зуна. Он поднял руки:
– Будьте спокойны, братья и сёстры. Бог-Император видит и защищает. Продолжайте молиться и не смотрите на эту мерзость. – Он повернулся и махнул рукой. – Идём. Быстрее. По лестнице. Я позабочусь, чтобы нас не беспокоили.
Лестница находилась в задней части алтарного помоста, за светившейся статуей Коула Павшего, первого паломника Красного Искупления. Кэл присмотрелся к лицу статуи в маске, пока поднимался, задаваясь вопросом, действительно ли это был Коул.
Он слышал истории. Большинство людей слышали. Его няня рассказала ему всё о битвах с Тёмными Арбитрами Тенегрунта и крестовом походе в Алчущие Глубины. Но он никогда не думал о Коуле как о реальном человеке – он был просто именем в истории, как Жак Драко или король-вампир Тразиора.
В таком случае, может быть, однажды Кэл Джерико тоже станет историей. Он улыбнулся, наслаждаясь этой мыслью. Вплоть до того момента, пока Иоланда не ткнула его локтем в рёбра.
– Перестань ухмыляться. Ты меня смущаешь, – прошипела она.
Когда Кэл и остальные поднялись, Зун сделал несколько жестов и несколько Кавдоров заняли позиции у подножия ступеней, защищая от любого вторжения.
– Должно быть, приятно быть главным, – сказал Кэл. Зун оглянулся на него.
– Если я и главный, то только по воле Императора.
– Только я не видел никаких главарей банд. Что с ними случилось? – Кэл уже знал ответ на этот вопрос – или подозревал, что знал. Если бы были другие главные, они бы уже появились.
– Мертвы, – ответил Зун.
– Все?
– Нет. – Зун замолчал. – Но остальные... подчинились мне.
Он отвернулся:
– Братья-миряне обращаются ко мне за поддержкой. Я думаю, что лучше, чтобы был только один голос. Проще. Таким образом, моя честь и долг – вести Погибель в эти тревожные времена.
Кэл спрятал улыбку. Всё обстояло так как он и думал. Он задавался вопросом, сильно ли сопротивлялись лидеры Погибели. Возможно, они все были слишком готовы уступить свою власть Зуну.
Остаток пути они преодолели в молчании. Наверху лестницы ждало ещё одно помещение. Круглые окна из бронированного оргстекла усеивали стены, и в воздухе пахло ладаном и топлёным жиром от свечей в нишах.
Меньшее, чем неф, помещение было в целом пустым, за исключением нескольких разбросанных столов и рулонов брошенного постельного белья, как будто кто-то ушёл в спешке. Вдоль одной стены сложили пустые ящики из-под боеприпасов, а в дальнем углу лежал окровавленный поддон.
– Когда-то это место принадлежало Доменщикам, – сказал Зун. – Они... подарили его моей пастве, когда мы прибыли.
Он заворчал и тяжело сел за стол, схватившись за бок.
– Однако мы мало использовали его. Слишком много дел. – Он посмотрел на Кловика. – Принеси карты, брат.
Кловик заколебался и Зун нетерпеливо махнул рукой:
– Время – это иссякающий ресурс, брат. Карты – и аптечку. У меня лопнули швы. – Он убрал руку от бока и вытер кровь о край стола.
– Сколько в нём может остаться крови? – пробормотал Скаббс. Кэл махнул ему замолчать и посмотрел на остальных. Помимо Амануты, Гора и Иоланды, здесь была группа Бертрума, включая хитрого Кавдора по имени Гёт и двух огромных Голиафов, которые определённо принадлежали к банде Железнозубого Корга. Он вздохнул.
– Хорошо. Мы все знаем, зачем мы здесь. Но кто-то должен быть главным. Поэтому, прежде чем мы пойдём дальше, мы проголосуем. – Остальные кивнули и согласно забормотали. Это была старая традиция венаторов – лидеры охотничьих стай всегда избирались. Это уберегало ситуацию от беспорядка, если все соглашались следовать приказам одного человека с самого начала.
– Что, если мы все проголосуем каждый за себя? – спросил Гор. К сожалению, ещё одна старая традиция венаторов – охотники за головами терпеть не могли выполнять приказы других охотников. Несмотря на это, Кэл считал, что у него довольно хорошие шансы – в конце концов, это была его идея. Это кое-что значило.
– Ну, пожалуй, не стоит этого делать, – сказал он. – Но в случае тупика Зуну принадлежит решающий голос.
– Почему ему? – возразил Бертрум. – Он – проклятая добыча.
Кэл ухмыльнулся:
– Технически, он также является нашим работодателем.
Бертрум всплеснул руками и сел:
– Прекрасно. Давайте покончим с этим фарсом. Я выдвигаю себя.
– Я поддерживаю Бертрума, – сказала Белладонна. Кэл кивнул. В этом не было ничего неожиданного.
– Я выдвигаю… Большого Молота, – сказал другой Голиаф, Хорст. В его случае это прозвучало как вопрос.
Большой Молот ударил меньшего товарища по затылку:
– Идиот. Он поддерживает адъюратора. Я тоже.
Кэл ухмыльнулся:
– Четыре за Бертрума. Очевидно, что я выдвигаю свою кандидатуру. Иоланда? – Он взглянул на неё. Она нахмурилась и пожала плечами.
– Почему бы и нет. Я выдвигаю себя.
– Я потрясён твоим неизбежным предательством, – сухо сказал Кэл. – Скаббс?
– Я... – начал Скаббс, почёсывая затылок. Кэл нетерпеливо махнул рукой.
– Верно, Скаббс голосует за меня. А как насчёт остальных?
Гор покачал головой.
– Джерико, – прорычал он.
– Джерико, – сказал Грендлсен. – Это была его идея, и кажется справедливым позволить ему взять на себя ответственность.
Он посмотрел на Яра, который сделал жест.
– Яр голосует за… серьёзно? – Яр кивнул. Грендлсен вздохнул. – Яр голосует за Иоланду.
– Ха! – воскликнула Иоланда, ударив кулаком по воздуху.
– Может быть, мне стоит изменить свой голос, – сказал Гор.
– Никаких изменений голосов, которые уже отданы, – сказал Кэл резче, чем собирался. – Четыре за меня, четыре за Бертрума и... два за Иоланду.
Он покачал головой и посмотрел на Амануту и Кавдора Гёта:
– Что насчёт вас двоих?
– Я воздерживаюсь, – ответил Гёт.
– Этим делу не поможешь, – сказал Кэл. – Аманута?..
– Она не охотница за головами, – быстро сказал Бертрум. – У неё нет права голоса.
Кэл посмотрел на него:
– Кто сказал, что она не охотница за головами?
– Я, – сказала Белладонна. Она указала на Голиафов. – И они.
Кэл взглянул на остальных, ища поддержки, но не нашёл её:
– Прекрасно. Так что у нас ничья. – Все взгляды выжидающе повернулись к Зуну. Искупитель не обратил на них внимания. Вместо этого он смотрел на Амануту. А она, в свою очередь, смотрела на него.
Кэл откашлялся, и Зун слегка вздрогнул.
– Что? – Он встряхнул головой. – Джерико. Я договорился с ним, и я верю, что он заставит остальных придерживаться договора.
Кэл ухмыльнулся Бертруму и низко поклонился:
– Я ценю ваше доверие. Я постараюсь жить в соответствии с великими традициями наших предков…
– Заткнись, Джерико. Пора переходить к делу, – сказал Грендлсен. Он уронил ящик из-под боеприпасов рядом со столом и взобрался на него. – Дневной цикл на исходе.
Кловик бросил кучу схем на стол, прежде чем опустился на колени, чтобы осмотреть Зуна.
– Карты старые, в основном неактуальные, – сказал он, открывая аптечку. – Я сомневаюсь, что они вам пригодятся.
– Есть старое выражение, что важнее информации только боеприпасы, – сказал Грендлсен, разворачивая одну из карт. Кэл и остальные схватили стулья или перегнулись через стол. Замелькали ножи, закрепляя различные карты и схемы на месте. Беглого взгляда хватило, чтобы увидеть очевидное.
– Мы не сможем удержать поселение, – сказал Кэл.
Грендлсен кивнул:
– Не сможем без тяжёлого вооружения.
– У нас есть три исправных стаб-пушки, дюжина тяжёлых огнемётов и, по крайней мере, одна автоматическая пушка, – возразил Зун. Он слегка зашипел, когда Кловик начал накладывать швы. – Может быть, две, в зависимости от того, что в тех ящиках, которые я привёз.
– А сколько боеприпасов? Даже с тем, что ты украл? – спросил Грендлсен. Зун промолчал. Скват хмыкнул. – Так я и думал. Сколько способных держать оружие?
– Примерно шестьдесят-семьдесят или около того, если мы рекрутируем раненых, – сказал Кловик, не отрываясь от работы. – Ещё примерно в три раза больше поселенцев, торговцев и паломников, но я бы не доверил большинству из них нож, не говоря уже об огнестрельном оружии.
Зун покачал головой:
– Тогда зачем ещё мы захватили оружие, брат, если не для того, чтобы вооружить верующих, чтобы они могли защитить себя? Если до этого дойдёт, мы вооружим каждого мужчину, женщину и ребёнка в этих стенах.
– Дойдёт, – сказала Белладонна. Она склонилась над картой жилой зоны и провела линию через несколько соединительных туннелей. – Эти коридоры кишат мути. Больше, чем я когда-либо видела в одном месте. Они организованы и готовы к бою.
– И это самое интересное, не так ли? – сказал Кэл. Он откинулся на спинку стула.
– Что? – спросил Бертрум. – Пожалуйста, поделись своим блестящим пониманием, Джерико.
– Это довольно очевидно, не так ли? – Кэл огляделся.
– Мути не нападают на поселения, – заметил Гор. Когда остальные посмотрели на него, зверолюд пожал плечами. – Обычно.
– Верно. Вот именно. – Кэл выпрямился. – Мы все знаем, как думают мути. Если они делают что-то необычное? Значит они считают, что у них есть преимущество.
Яр Умбра постучал по столу. Грендлсен взглянул на него и кивнул:
– Яр прав. Как и сказала Белладонна – они думают, что численность на их стороне. – Скват вытащил сигару. Гор наклонился, чтобы зажечь её для него, предварительно прикурив одну из своих.
– Что и есть на самом деле, – сказала Белладонна.
Кэл ухмыльнулся.
– Итак, когда их больше, чем вас, что вы делаете? – Окинув круг пустых взглядов, он вздохнул. – Да ладно, мы все уже бывали в такой ситуации раньше… кто здесь хотя бы раз за свою карьеру не оказывался в меньшинстве? Иоланда?
Иоланда улыбнулась, поняв, о чём он говорит:
– Ты разбираешься с ними по одному за раз.
Кэл стукнул кулаком по столу и указал на неё:
– Вот именно! – Он огляделся. – Поняли?
– Нет, – сказал Бертрум. Он сделал жест сигариллой. – Поподробнее, пожалуйста.
Гор хмыкнул:
– Я понял. Разделяй и властвуй. – Он поскрёб когтем по столу. – Разделить пополам, уменьшить преимущество в количестве.
– Разве это не означает, что нам придется сделать то же самое самим? – возразил Бертрум. – А нас и так очень мало.
– Не обязательно. – Кэл взглянул на Зуна и постучал по карте. – Сколько сточных лодок пришвартовано здесь сейчас?
Зун прочистил горло и сел:
– Меньше дюжины.
– Сколько из них достаточно велики, чтобы использовать для эвакуации?
– Мы не побежим, – сказал Зун.
– Ты не побежишь, – сказал Кэл. – Но мути должны думать, что побежишь. Потому что ничто так не нравится мути, как испуганная добыча.
– Это может сработать, – сказал Грендлсен, кивая. – Посади нескольких из нас на лодки, и мы сделаем так, чтобы они заинтересовались нами.
Яр постучал по столу и сделал жест. Грендлсен хлопнул его по тощему плечу:
– Хороший парень. Яр говорит, что он пойдёт. И я тоже.
– Я тоже пойду, – сказала Иоланда. Кэл взглянул на неё:
– Уверена?
– Кто-то должен убедиться, что эти двое не угонят лодку и не уплывут, – сказала Иоланда, игнорируя брошенный на неё Грендлсеном взгляд. Она пожала плечами. – Кроме того, это даст мне какое-то занятие.
– Вас троих будет недостаточно, – сказала Белладонна.
– Без обид, – добавила она, улыбаясь Иоланде.
– О, обида явно подразумевалась, – сказала Иоланда, перегибаясь через стол.
Белладонна встала, раскинув руки, словно приглашая:
– В любое время, Каталл.
Иоланда привстала, но, казалось, передумала:
– Может быть, позже, Эшер. – Она посмотрела на Кэла. – Хотя в чём-то она права.
– Мы не можем оторвать других от защиты, – вмешался Кловик.
– Вы можете оторвать нас, – сказал Гёт. Кэл повернулся, чтобы посмотреть на Кавдора. – Моим парням нечем заняться. Мы пришли сюда, чтобы сражаться с мути – эта возможность кажется таким же хорошим способом сделать это, как и любая другая.
Кэл заметил, как на лице Бертрума промелькнуло выражение замешательства, и спрятал ухмылку:
– Меня устраивает.
– Да, прекрасно, и что потом? – сказал Бертрум. – Пока они играют в моряков, что мы делаем?
– Готовимся ударить по ним там, где они живут, – сказал Кэл.
– Ударить чем? – резко спросил Бертрум.
– Мною, – ответил Зун.
Кэл кивнул:
– Именно. Как я уже сказал, мы все знаем мути. – Он указал на одно из окон. – Что бы там ни происходило, это всё равно мути. Убейте их достаточно, и они сломаются. И как только один из них побежит, все остальные последуют за ним. Мы должны бить по ним повсюду и выводить их из равновесия. – Он схватил одну из карт поселения и развернул её. – Итак, имея это в виду, вот что я думаю...
Скаббс лишь вполуха слушал, как Кэл излагал свой грандиозный план. Этот был не таким глупым, как некоторые из тех, что он придумал раньше, но и не работой стратегического гения. Он повернулся на стуле и увидел Амануту, стоявшую у одного из окон. Он встал и присоединился к ней, оставив остальных обдумывать план. Никто не обратил внимания на его уход. Никто никогда не обращал на него особого внимания. Скаббс провёл большую часть детства, обучаясь тому, как быть незаметным, и собирая интересные кожные заболевания.
– С тобой всё в порядке? – спросил он. Аманута повернулась. Она слегка улыбнулась, увидев его, и он снова почувствовал, как у него защемило в груди. Это была такая улыбка, за которую можно убить. Почему она решила подарить её ему, он не понимал. Благодарность, возможно.
– А ты на моём месте был бы?
Скаббс потянул за мочку уха:
– Может быть? Я не знаю. Я понимаю желание убить его. Зуна, я имею в виду. Если тебе от этого станет легче, то Иоланда, вероятно, в какой-то момент отпилит ему голову.
Аманута тонко улыбнулась:
– Немного.
Скаббс выглянул в окно. На стекле образовался конденсат, и он слышал, как оно со скрипом дребезжит в раме. Где-то рядом стреляла стаб-пушка.
– Это не сработает, – сказала Аманута через мгновение.
– Что не сработает?
– Его план. Их слишком много. – Она потёрла руки. – Песня на трубах...
– Что насчёт неё?
Она поморщилась:
– Каждый мути между этим местом и Глубоким Океаном находится в движении. Их сотни. Тысячи. И не только они. Красные мантии не единственные ведут крестовый поход. – Она огляделась. – Это место... оно не переживёт того, что грядёт. Оружие не сможет остановить это. Вот что нашёптывают мне духи.
Она нарисовала странную фигуру в конденсате на стекле:
– Они слабы, но, несмотря на это, они видят. Они слышат.
Скаббс слегка вздрогнул, когда посмотрел на то, что она нарисовала – странную фигуру, похожую на человека с четырьмя руками. Нет, не человека. Не совсем. Она напомнила ему о чём-то, но он не мог сказать, о чём именно. Не раздумывая, он протянул руку и стёр её. – Так что ты предлагаешь?
– Мы должны уйти. Ты и я...
– Только не снова, – сказал Скаббс. – Я же сказал тебе – иди, если хочешь. Я остаюсь.
– Почему?
Он беспомощно развёл руками:
– Кредиты? Это моя работа? Верность? – Скаббс покачал головой. – Мы ходим по кругу.
Он посмотрел на неё:
– Почему ты так стремишься заставить меня уйти?
Она нахмурилась и отвернулась. Через некоторое время она сказала:
– Мне нужна помощь.
– Моя?
Она взглянула на него:
– Ты спас меня из клетки. Духи привели тебя ко мне. Они не сделали бы этого без причины. – Она повернулась и схватила его за руку. – Теперь, когда я здесь, я вижу, что должна вернуть своё место среди моего народа. Я должна направлять их, используя то, чему научилась за время отсутствия.
Скаббс неохотно высвободил руку из её пальцев:
– Ты говорила, что твоего племени больше нет.
Она покачала головой:
– Племени нет. Но мои люди живы. И пока они живы, я буду защищать их. Если красные мантии не сожгут их дотла, то их сожрут мути. Или ещё хуже. Если я ничего не сделаю, те немногие, кто останется, станут лишь воспоминанием – эхом песни на трубах, исчезавшем во тьме. Я не могу этого допустить. – Она оскалила зубы. – Я ''не допущу''.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Я не знаю, – сказала она, и он услышал разочарование в её голосе. – Я знаю только, что ты мне нужен. И если ты не пойдёшь со мной, я не смогу уйти. Вот в чём дело.
Скаббс вздохнул и почесал затылок.
Она отвела взгляд.
– Что, если я... смогу помочь? – тихо спросила она.
– Как?
– Я могла бы убедить своих людей помочь красным мантиям.
Скаббс моргнул:
– Ты сделаешь это?
– Я не хочу этого. Но сделаю. – Она постучала по окну. – На севере есть обрушившийся коридор. Там сейчас живут мои люди.
– Откуда ты это знаешь?
– Песня на трубах донеслась с той стороны, – ответила она, как будто это было очевидным. – Мы могли бы пойти к ним – мы оба.
Внезапно заинтересовавшись, она наклонилась вперёд:
– Мои люди знают эту зону даже лучше, чем паразиты, которые шныряют по самым маленьким туннелям. Было бы детской забавой ударить по мути там, где они меньше всего этого ожидают – отрубить пауку голову. Без своих предводителей они дрогнут и разбегутся.
Скаббс нахмурился:
– А потом?
Она пожала плечами:
– Что потом? Мы отступим. Это место больше не наше. Пусть оно достанется красных мантиям, если они хотят. Им потребуется время, чтобы найти нас снова... но мути опасны сейчас. Их нужно остановить. – Она замолчала. – Ты знаешь, что я права.
Настала очередь Скаббса отвести взгляд. Она была права. Но мог ли он доверять ей? Он по-прежнему не был уверен, почему освободил её из клетки – действовал ли он по собственной воле, или она каким-то образом манипулировала им. Ведьмы могли что-то делать с человеческим разумом, в этом Искупители не ошибались. Но все её разговоры о духах… это задело его за живое.
Его мать часто говорила о духах. И с духами. Иногда ему даже казалось, что они отвечали ей. Кэл всегда смеялся над ним, когда он говорил об этом. Верхнеулевики, как Кэл и Иоланда, не придавали большого значения подобным вещам, но Скаббс знал лучше. Подулье было странным местом и становилось всё более странным. Вопрос заключался в следующем: был ли это один из тех случаев, когда странность работала в их пользу?
Он посмотрел на Амануту.
– План Кэла может сработать, – сказал он через мгновение.
Она вздохнула и отвернулась.
– Это единственный способ. Ты увидишь, что я права. – Она прижала руку к окну, её пальцы рисовали фигуру в конденсате. – Я только надеюсь, что ты увидишь, пока не стало слишком поздно.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
