6335
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 56
|Всего = 35
}}
— ''Фрекков Крид! Он'' тут!
== Часть вторая ==
'''Война за Кадию'''
=== Глава первая ===
'''Каср Мирак, Кадия Секундус'''
'''107 день войны за Кадию'''
На исцарапанной доске в разрушенной схоле до сих пор оставалась выведенная мелом тема урока. «''Не лейте слёз — я родился не для того, чтобы смотреть, как меркнет мир…''» Для курсантов схолы №5 Гильдейского квартала каср Мирака обучение закончилось с началом войны за Кадию, прямо тут, на середине предложения, однако Минка знала конец изречения. Каждый кадиец его знал. В детстве она провела немало часов, заучивая наизусть цитаты Империума. Девушка замерла.
Минка сама училась здесь всего четыре года назад. Она мысленно вернулась в прошлое, вновь увидев коридор, полный юных кадетов — девушек с коротко, по военному, подстриженными волосами, облокотившихся о шкафчики парней, высокого бородатого майора схолы, который, упёршись рукой в стену, обсуждал тактику танковых действий с худой светловолосой кадеткой с хвостиком.
Минка позволила себе ещё одно воспоминание: запах карболового мыла, которым пахла свежевыглаженная одежда, металлический аромат оружейной смазки на руках, нетерпение, с коим она ждала часовой службы в имперской часовне, но затем ощутила нетерпение своего напарника, Йегора, последнего выжившего из 93-го полка Мордианской Железной Гвардии.
Аптечки, оружие, боеприпасы, аккумуляторы, провизия — здесь должно найтись хоть что-то полезное.
Минка едва замечала вонь, пробираясь сначала по комнате, а затем через офицерскую столовую. Двери шкафчиков болтались вскрытые, повсюду валялись книги, документы и обрывки бумаги. На блестящих плитках алело пятно крови, размазанное там, где отволокли прочь тело.
Под рухнувшими стропилами в дальнем конце коридора лежало три трупа. Они пробыли среди завалов уже несколько недель. Их запавшие глазницы наполнились пылью, словно отпечаток ноги — снегом. Девушка пошарила по карманам покойников и нашла недокуренную палочку лхо и браслет с аквилой-оберегом.
— Есть что? — спросил мордианец.
— Только это, — показала Минка аквилу. Она ведь не была дурой.
Станет она ещё делиться палочкой лхо.
На Евфратской улице разгорелся бой. Сверкнул взрыв, грохотнул миномёт, затем где-то вдалеке застрекотала автопушка. Они даже не приостановились. Свистели ведь только те снаряды, которые предназначались не тебе.
Минка повела напарника через дверь на внутренний плац. Скалобетонные плиты были размечены белыми линиями. Кто-то организовал здесь пункт раздачи воды, однако металлическая бочка была изрешечена пулями и давно опустела.
— Гляди! — указала Минка.
Йегор ничего не заметил.
— Там, — сказала она, беря его за руку. — Ствол пушки. Не видишь?
Мордианец прищурился.
— Прикрой меня, — бросил он.
Минка пригнулась в углу площадки, уперев лазкарабин в плечо, а Йегор начал осторожно карабкаться вверх, подбираясь к разбитому окну. Железные ставни держались на единственной уцелевшей петле. Мордианцу пришлось выбраться на открытую сторону здания. Кадийка заметила его взгляд и пересекла плац, чтобы прикрыть товарища.
На чугунных фонарных столбах перед схолой висела пара трупов, неспешно болтаясь туда-сюда. Вчера их ещё не было. Минка просунула лазкарабин чуть вперёд, после чего тихо свистнула. Йегор застыл на месте и подал ответный знак.
«Еретик», означал его жест. Девушка кивнула и взяла карабин наизготовку.
Время убивать.
Капитаны боевого флота Кадии держали корабли в состоянии наивысшей готовности.
Адмиралы Империума задали основательную трёпку Чёрному Флоту по пути к планете, прежде чем к ним пришло жуткое осознание, что они пытались отразить атаку всего одной-единственной эскадры из несметной армады Абаддона.
Когда к Кадии подошли основные силы Разорителя, они попросту смели все её древние платформы и оборонительные флоты, и число их было столь велико, что небеса над планетой почернели, а солнце со звёздами скрылись из виду.
Челноки, боевые космолёты, танкеры и десантные корабли слетелись к Кадии, словно мухи к трупу. Орбитальные бомбардировки погрузили мир в ночь, взмётывая обломки до самой стратосферы, а затем первые севшие корабли исторгли на поверхность миллионы культистов.
Откуда те фанатики были родом, или как себя называли, Минка не знала и знать не хотела. Сектанты были недисциплинированными, необученными, и не держали удары элитных кадийских частей. Но чего им было не занимать, так это безумия и свирепости. Они походили на бешеных псов.
В каср Мираке лоялисты прозвали их «Безымянными».
Минка дала Безымянному подойти ближе. Он был тощим, с дрожащими руками, бледная кожа выдавала в нём жителя мира-улья. Его рот был измазан в крови. И, по всей видимости, она принадлежала не ему.
Он не замечал её. Девушка приготовилась. Лазерный луч попал еретику в живот, и тот сложился пополам подобно раненому пауку, яростно засучив конечностями. Второй выстрел угодил в грудь. На этот раз тело отлетело на скалобетонные дорожные плиты, и вокруг него начала растекаться кровь.
Дом магистра находился на территории Безымянных, трёмя блоками южнее, между Евфратской улицей и площадью Статуй. Ратлинг-снайпер Белагг Гракк лежал на седьмом этаже и выжидал. Он был в тылу врага вот уже три дня. Бои отгремели вокруг и внутри здания, после чего ушли дальше, словно торнадо, или приливная волна. И теперь он оказался среди неприятелей.
Вот как он сражался. Небольшая, неприметная тень, дожидающаяся момента для удара. Миномётный расчёт здесь, офицер там, просто чтобы держать врагов в напряжении и не давать им опомниться. Прямо над их головами, с запасом лазерных батарей на сто пятьдесят выстрелов.
Сто пятьдесят мёртвых еретиков.
Белагг пополз вперёд. Толпа Безымянных пробиралась по Часовенной улице, горбясь так, словно бежали сквозь бурю. Ратлинг отыскал их предводителя. Он носил комиссарскую шинель, на поясе болталась пара голов, а в руке его был стиснут меч. Головы, судя по виду, были свежими. Одна выглядела точь-в-точь как специалист-подрывник Дравлинг. Вторая — как его изготовитель бомб, Эддард. У Белагга не было времени, чтобы проверять. Он снял оружие с предохранителя, пару раз глубоко вдохнул, и прицелился.
Ничто не пугало людей так, как выстрел снайпера, однако Безымянные даже не остановились. Не стали кидаться навзничь. Даже человек, в которого он попал. Лазерный луч прошил его пониже спины, и ноги еретика исчезли во вспышке. Впрочем, тот был так сильно накачан стиммами, что продолжил ползти на руках подобно двуногой ящерице, оставляя за собой на скалобетоне кровавую дорожку.
Минка услышала крик. К ним приближались ещё Безымянные. Она прошипела Йегору поторапливаться, и тот ухватился за конец ствола и дёрнул на себя. Вниз заструился ручеёк песка, когда мордианец взобрался повыше.
— Застряла, — шепнул он в ответ и поднял кусок балки, чтобы освободить раздатчик патронов. Квадратная металлическая коробка отсоединилась и покатилась по горке в лавине пыли и щебёнки, после чего с громким лязгом упала на землю.
Мордианец подставил под железную балку плечо. Крики становились всё ближе. Должно быть, еретики заметили труп.
— Давай! — поторопила его Минка, и Йегор просунул руку под балку, а затем, напрягшись, толкнул её вверх. Внезапно раздалось шипение запала. Она встретилась с Йегором взглядом. Тот всё понял.
Бомба взорвалась.
Капитан Раф Штурм повидал всё, что могла бросить против него Галактика, и на память о тех встречах у него остались шрамы, черепная металлическая пластина и аугментический глаз. Свои ветеранские лычки он заслужил на Армагеддоне. Человека, дравшегося с зеленокожими, было сложно чем-то напугать.
Он руководил выжившими в городе. Командиром Штурм стал не в силу звания или назначения на должность, но потому, что присматривал за всеми и каждым из своих бойцов так, словно они были его плотью и кровью.
Безымянные развернули охоту на выживших после взрыва, и он, сорвавшись на бег, нырнул в заложенный мешками с песком вход, стискивая в одной руке загнутый назад бримлокский кукри, а в другой — болт-пистолет. Первых трёх еретиков крутануло от попавших в спины масс-реактивных снарядов. Четвёртый бросился на него прежде, чем Раф успел выстрелить снова.
Капитан нырнул под топор и ударил тяжёлым кукри вверх, вспоров противнику глотку, после чего плечом пихнул труп в сторону и бросился дальше.
Он занял позицию в дверях.
— Найдите их! — крикнул Раф следовавшим за ним бойцам. Он не стал озираться. Они услышат. Кадиец знал, что впереди находилось больше Безымянных, и открыл огонь сразу, едва те ворвались на улицу.
Сержант Таави нашёл Йегора первым. Он всё ещё дышал, но был уже при смерти. Кадиец двинулся дальше.
— Сюда! — позвал Ганнел.
Из-под завала торчал ботинок. Таави кинулся к лежащим блокам и принялся отпихивать их в сторону.
Если первый Йегор, значит это — Минка.
— Она мертва? — спросил Ганнел.
— Не знаю, — прошипел сержант, отодвигая скалобетонные блоки.
Скалобетонная пыль забилась ей в рот и нос. Минка заколотила ногами, ощутив, как их схватили чьи-то руки, чтобы освободить из-под обломков. Наконец, её вытащили наружу. Девушка выплюнула попавшую в рот пыль, пошатываясь, поднялась на ноги, так и не выпустив из рук карабин, и проморгалась.
Кто держал её за лицо. Таави — его широкие голубые глаза смотрели прямо на неё. Рот сержанта двигался. Взрыв до сих пор звоном отдавался в ушах. Она принялась читать по губам.
— Уходи отсюда! — кричал он, но у девушки уже не осталось сил.
Похоже, Таави всё понял. Он махнул рукой. Взрыв разворотил осыпь перед ней. А заодно и Йегора. Рука мордианца заканчивалась рваным месивом одежды и посечённой плоти. С ногами его было что-то не так; тело сложилось пополам.
— Уходи отсюда! — проорал Таави.
Один из еретиков вскинул автоматическую винтовку. Широкое дуло оружия изрыгнуло язык огня, и из стены у неё над головой во все стороны брызнуло каменное крошево. Таави толкнул её, но Минка решила остаться.
— Йегор! — крикнула она, однако для споров было слишком поздно.
Кто-то закинул девушку через плечо, отчего её рёбра заныли с новой силой, и бросился бежать, и Минка вдруг поняла, что смотрит на землю восемью футами ниже.
