Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3129
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1112
|Всего =33
}}
== '''Глава 11''' ==
– Орки, – прошептала она и бросила взгляд на командира авиакрыла. Я не расслышал, что она сказала потом, только рев Просферуса, приказывавшего добраться до ангара. Шард и прочие пилоты сорвались на бег, отталкивая сбитых с толку гостей, а я осел на колени. Машинные воспоминания Мизара все еще раздирали мое сознание, но я знал, что видел: орочья машина набирает ускорение, нацеливаясь на шато.
Когда в глазах стало тускнеть, я услышал, как вдалеке застучали зенитные батареи «Гидр». == '''Глава 12''' == Не могу быть уверен, когда ко мне вернулось сознание. Помню, как двое членов наземной бригады понесли меня на носилках, но Стайли стал их отчитывать, настаивая, чтобы меня доставили к губернаторскому врачу. Последовавший спор мог продолжаться неопределенно долго, если бы не взрыв, озаривший небо. Когда дождем посыпались осколки, было решено, что обсуждение можно перенести – по крайней мере, до тех пор, пока они не окажутся в укрытии. Я бы согласился, если бы мог говорить, однако контроль за движениями все еще был ограниченным. Мизар, словно взволнованный ребенок, стремился передать каждый клочок информации, накопленной им в путешествиях. Пока небо освещалось лазерами и пламенем, он угощал меня проблесками своего странствия. Я видел удивительную флору и фауну, а также ржавые хижины, расположенные в глубине болота. Когда-то они принадлежали рабочим, но те несчастные сгинули, а их кости висели между свилевыми лианами, возможно, отмечая территориальные границы. В поле зрения проступил растрескавшийся потолок из прессованных противоосколочных плит, из чего следовало, что наземный персонал отыскал убежище. Но теперь глаз Мизара привлекло сражение наверху. Среди вторгшихся орков выписывала пируэты эскадрилья «Громов», ведущий которых каждым всполохом своих лазпушек забирал по истребителю зеленокожих. Я знал, что это Шард, ведь кто еще обладал такой меткостью? Однако Мизар был слишком восхищен побоищем и не мог сосредоточиться на одной цели. Его взгляд перескакивал между поединками истребителей. Я попытался как-то повлиять на него, но череп-наблюдатель воспринял это как сигнал возобновить загрузку данных. Моя голова резко откинулась назад под натиском образов. Бесконечные лианы, плоды которых набухли, но испорчены уродливыми черными отметинами. В болоте томится разбитая машина, вода не может удержать медленно пожирающее ее пламя, исступленный пилот борется с заклинившей летной обвязкой. Потом появилась платформа: громадное искусственное сооружение из стали и рокрита. Судя по виду, она была построена Империумом, но ее испохабили мерзостными рунами ксеносов и любопытными устройствами неизвестного назначения, собранными из разных кусков. Когда Мизар приблизился, видимо распознав строение среди хаоса, его акустические сенсоры уловили дикие вопли орков. На вершине платформы вели ритуальный поединок двое зеленокожих, окруженные еще дюжиной других улюлюкающих сородичей. Оба были огромными тварями, превосходившими по размерам даже тех созданий, которых я видел на аэроботах. Их выпадам недоставало изящества, но свирепые бойцы обладали примечательной храбростью и неожиданной быстротой. В конце концов, победу определило кружащееся лезвие массивного цепного клинка. Оно проскользнуло мимо иссеченного топора, нанеся обезглавливающий удар. Когда тело упало, орки вокруг одобрительно взревели, что звучало почти как аплодисменты. Победитель торжествующе поднял кулак. А затем, среагировав на какой-то невидимый сигнал, орки разом посмотрели вверх, и их гортанные крики слились в радостный вой. Увы, подняв головы, они заметили немигающее око Мизара. Воздух внезапно заполнили пули, но, к счастью, черепу-наблюдателю хватило здравого смысла ретироваться. Пока он удалялся, у меня перед глазами промелькнуло видение. Я не смог его разобрать – оптику черепа временно расстроил слепящий свет. Однако на миг показалось, будто небо разорвала зеленая молния. Я пришел в себя и увидел очередной конфликт, но на сей раз между Стайли и разгневанным хирургеоном в окровавленной одежде. Мой взгляд на задержался на скальпеле, зажатом в его правой руке, и том, как он глядел на горло Стайли. Мажордом, похоже, этого не замечал, горестно выпячивая подбородок и тыча пальцем в грудь хириругеона. – Губернатор настаивает, чтобы вы отпустили его на ее попечение. – Тогда губернатор может спуститься сюда и сказать мне лично, – отозвался хирургеон. – До тех пор это мой пациент. И я не отпущу его на попечение тех мясников, кто занимается вашей рабочей силой. Я видел, у скольких людей недостает конечности. – Сельскохозяйственный труд не лишен риска. Инфекции необходимо вырезать от источника. – В самом деле? Ведь когда кто-то является ко мне на операцию с ушибленным пальцем, а уходит с одной ногой, я считаю это провалом. – Единственный провал тут в том, что ваши люди не способны защитить шато губернатора. Если бы этот тупой иномирец не предупредил нас вовремя, мы бы сейчас вообще не вели разговор. Стайли указал на меня, чтобы подчеркнуть свои слова, и только тогда осознал, что мои глаза открыты. Он отпрянул, его левый глаз задергался, словно предвещая неизбежный припадок. – Я… вы очнулись, господин, – проговорил он, не зная, как общаться, когда исполняешь одновременно роли льстеца и противника. Хирургеон не страдал подобной нерешительностью и уже был у моей кровати. Он достал из своего одеяния маленькое устройство и поочередно посветил в каждый глаз тусклым зеленым фонарем. – Как себя чувствуете? – пробормотал он, обращаясь к точке у меня за ухом. – Головные боли? Нечеткое зрение? – Я… Уже нет, – ответил я, силясь сесть. Особого дискомфорта не было, только изнеможение. В голове до сих пор крутились инфозаписи Мизара, похожие на полузабытые воспоминания с вечернего кутежа. Я почувствовал, как руки хирургеона переместились с запястья на горло: он проверял мой пульс. Меня это удивило; обычно подобные обследования проводятся при помощи диагностикатора. Однако краткий взгляд на лазарет все прояснил. Рокрит, пусть и чистый, был сильно изношен и растрескался в тех местах, где пытались пролезть душащие свилевые лианы. Кровати представляли собой примитивные койки, которые, видимо, когда-то использовались рабочими планеты. Большинство было занято. Некоторые солдаты сидели прямо, переговариваясь на пониженных тонах, пока медик проверял их перевязки. Прочие лежали совсем неподвижно, теряясь под множество трубок и инъекторов. – Это все после нападения? – прошептал я. Хирургеон покачал головой. – Нет. Его мы перенесли весьма неплохо. Противовоздушная оборона сдерживала их достаточно долго, чтобы смогли взлететь истребители. Те отбили атаку. – Потерь было мало? – Я бы так не сказал, – проворчал он. – Но те, кого сбивают, здесь не оказываются. – Есть еще один центр? – Нет, просто яма. Останки скидывают туда, пока не придет время их сжечь. На вашем месте я бы ее избегал: климат ускоряет разложение, и запах довольно тяжелый. Он заметил выражение моего лица и пожал плечами. – А чего вы ожидали? – сказал он. – В болоте ничего нельзя похоронить. Прежде чем я успел ответить, он перешел дальше, сосредоточившись на следующем пациенте. Стайли прокашлялся. Это звучало крайне неприятно, словно в сморщенных складках его шеи обосновалось какое-то мерзкое существо. Я посмотрел на него. Он одарил меня улыбкой сомнительного характера. – Мой господин, – произнес он. – Я должен извиниться за текущую ситуацию. Губернатор Долос непреклонно настаивала, чтобы за вами ухаживал ее личный врач. Но эти солдаты? Пф! – Он выплюнул слово так, будто это было протухшее мясо. – Они уволокли вас сюда, прежде чем я смог их остановить. – Все в порядке. Я в порядке, – сказал я. По правде говоря, это было не так, в голове все еще царил беспорядок. Даже сидение заставляло меня покачиваться. Но в окружении немощных и умирающих я остро сознавал, что занятая мною кровать может больше пригодиться другому. – Как губернатор? – спросил я, перекинув ноги вбок и нетвердо вставая. – Невредима, – отозвался Стайли, кладя мою руку себе на плечо. К его коже пристал кислый аромат. Несмытый пот. Раньше такого не замечалось. Как бы еще я ни очернил Стайли, но он был придирчив к чистоте. – А ее гости? – поинтересовался я, пока он помогал мне. – Никто не пострадал, – ответил Стайли, но из его интонации следовало иное. Я не стал углубляться в тему. – До сих пор поверить не могу, что они добрались до шато, – пробормотал он, когда мы добрались до двери. – Банкет Урожая – это традиция, уходящая на тысячи лет назад. Сейчас его прервали впервые в письменной истории, и будут последствия. Прошлой ночью губернатор Долос поставила на первое место безопасность своих гостей, но этим утром она потребует объяснений. Не сомневаюсь, полетят головы. Мы двинулись дальше по едва освещенному коридору. К стенам привалились люди, ожидавшие своей очереди у хирургеона, а Стайли тем временем продолжал свою диатрибу<ref>Диатри́ба — исторически жанр античной литературы, выросший из публичной философской проповеди киников и стоиков, обращенной к простому народу и литературно обработанной Бионом, Телетом, Мениппом и другими писателями-проповедниками. В данном случае слово употребляется в общем смысле - обличительная речь.</ref>: – Лорд и леди Помпо были поражены произошедшим. Но знаете, эти двое разнесут слухи по всему сектору. Это плохо сказывается на всех нас, вот чего не понимают те охотники за славой. После такого вот фиаско они перемещаются на свою следующую войнушку, оставляя нас разбираться с резонансом. Всякий раз, когда мы предложим свое гостеприимство, будут шепотки, подлые ремарки о том, ждет ли мероприятие успех. Как будто кто-то из них справился бы лучше. Он уже весьма оживился, его взгляд был прикован к невидимой точке. Я отвернулся и заметил старшего сержанта Плайнта, сидевшего возле юноши с серым лицом, который судорожно дышал. Он поднял глаза и доброжелательно улыбнулся, не особо убедив этим меня, что все хорошо. Мы уже почти дошли до выхода из бункера. Лестница вела к двери, окруженной ореолом. Небо за ней было таким ярким, что мне пришлось заслонять глаза, пока я озирал остатки парка. Раньше он представлял собой грязное поле, но теперь превратился в сплошные воронки, торф был вспорот каскадом разрывных снарядов. Наземные бригады расчищали обломки, но я поймал себя на том, что мой взгляд притягивает шато. Сооружение осталось примечательно целым, старая древесина мандака показала себя устойчивой к нападению. Однако цветение выгорело, дочерна опалив внешний слой коры. По всей территории были разбросаны синие лепестки, которые, возможно, снесло первым взрывом. Я протянул руку к ближайшей горстке и с удивлением обнаружил, что они пристали к взлетной полосе. Цветы были сухими на ощупь, обезвоженными, словно их давно законсервировали. Я бросил взгляд на Стайли. Тот стоял совсем неподвижно, его глаза затуманились. Перестав поддерживать мой вес, он выскользнул из-под моей руки и нетвердо сделал шаг в направлении шато. Должно быть, он находился в полевом госпитале с тех пор, пока не взошло солнце, и еще не знал о масштабах ущерба. Бедняга. Его скрупулезно управляемый мир больше не имел смысла. Но когда он заговорил, в его голосе не было горя, только едва сдерживаемая ярость. – Кто-то должен предстать перед судом за это кощунство! – бросил он, оборачиваясь ко мне. Я удивился включению в круг его доверия. Но, видимо, при всех прочих моих недостатках я все же не входил в состав армии. – Это можно починить? – спросил я. – Починить! – фыркнул мажордом, свирепо глядя на меня. – Думаете, можно починить… Тут он, наверное, вспомнил о моем положении, поскольку помедлил, а затем улыбнулся той противной улыбкой. – Я хочу сказать, господин, что невозможно починить здание такого типа. Это живое существо, и оно не восстановится, пока не войдет в фазу роста весной. И не расцветет снова до следующего года. – Полагаете, к тому времени оно оправится? – О да. – Он кивнул. – Каждый год, независимо от обстоятельств, на дереве цветы. Я гарантирую это. В его голосе слышалась гордость, а также возрожденная целеустремленность. – Приятно знать об этом, – сказал я. – Но если вы меня извините, я должен вернуться к своим трудам. – Да, вы должны показать им, – проворчал Стайли. – Показать им всем, что эти ублюдки сделали с домом губернатора! Уходя, я говорил себе, что он подразумевал зеленокожих. Перед моей комнатой ждал командир звена Градеолус. Хотя я взял у этого человека короткое интервью, не могу сказать, что он увлек меня, и по мере приближения мой шаг замедлился. За пределами самолета он казался огромным, таким широким, что ему, должно быть, нелегко было втиснуться в кабину своего истребителя. Той ночью он явно побывал в бою: летный комбинезон был запачкан грязью и чем похуже, а также распространял характерный аромат прометия. Однако лицо Градеолуса было дочиста отмыто, волосы зачесаны назад и приглажены, а усы – навощены до угрожающей остроты. Увидев меня, он выпрямился, сделал шаг вперед и протянул руку, которая полностью обхватила мою. – Пропагандист Симлекс, – произнес он с широкой ухмылкой. – Кажется, не помешает поблагодарить. Говорят, это вы подали сигнал, который позволил нам отбить орков. – Видимо да. – Я пожал плечами. – Хотя это была скорее удача, чем талант. – И все же вы исполнили свою роль. Это все, что может сделать любой из нас. – Вы правы, – сказал я, кивнув. – Однако я задаюсь вопросом, что еще могу для вас сделать. – Ха! – Градеолус запрокинул голову, словно моя реплика была пиком остроумия, а потом хлопнул меня по спине свободной рукой. Сила удара толкнула меня вперед, и я бы упал лицом вниз, если бы он не продолжал сжимать мою ладонь. – Что вы можете для меня сделать? – усмехнулся командир звена. – Вы, мой малорослый друг, уже сделали так много. Не предупреди вы заранее об атаке зеленокожих, кто знает, где бы мы оказались? Мои источники утверждают, что Долос весьма вами очарована. – Источники? – переспросил я, а Градеолус тем временем разжал хватку и небрежно зашел в комнату – Слуги, – произнес он. – Честно сказать, жалкое зрелище, как отчаянно они хотят признания. Купи им пару раз выпивку, угости парой историй – и они расскажут тебе что угодно. Говоря, он оглядывал комнату. – Мило. Должно быть, вы обладаете значительными ресурсами. – Я служитель Империума, – ответил я. – Беру то, что он дает. Градеолус кивнул. – Естественно. Но в своей мудрости Бог-Император обычно дает лучшее тем, кого считает наиболее достойными. Мне ли не знать. Он снова расхохотался, и грохочущие звуки эхом разнеслись по коридору. Я подождал, пока они стихнут, а мой взгляд метнулся на контейнеры. К счастью, сервочерепа находились на месте, Мизару хватило здравого смысла присоединиться к братьям. Мне еще предстояло изучить снятый им материал, поскольку все, что он загрузил мне в голову, было слишком разобщенным для интерпретации. Хлопнув себя рукой по колену, Градеолус уселся на край кровати. Другой тревожно накренился вверх. – Ха! – в последний раз воскликнул командир звена, утирая рукавом слезы с глаз. – Но хватит шуток. Я здесь, чтобы спасти вас. – Спасти меня? – Да, – произнес он, кивая. – Не секрет, что вы стремитесь задокументировать величие Аэронавтики Империалис. Достойная цель, но ее не достичь без подходящего объекта. Градеолус страдальчески улыбнулся, словно сожалея о том, что обстоятельства потребовали от него сообщать эту самоочевидную истину. Его руки были широко раскинуты, а выражение лица подразумевало ожидание какого-то ответа. Я кивнул, надеясь, что этого достаточно. Его улыбка стала шире, продемонстрировав комплект почти что чрезмерно белых зубов. Мне пришло в голову, что орк, исполняющий такой же жест, выказывал бы угрозу. – Вот почему я тут, – сказал он. – Теперь у вашего пикта есть главный герой. Я не знал, как реагировать. Его послужной список указывал, что он подходит, и ему явно очень хотелось появиться на пикт-экране. Невзирая на чуть грубоватые манеры, он выглядел вполне представительно. И все же мне не нравилась эта улыбка. И эти холодные мертвые глаза. – Сейчас я собираю материал из различных источников, но когда позволит время, яс удовольствием проведу еще одно интервью… – Нет, так не пойдет, – произнес Градеолус, поднимая руку, чтобы я умолк. – Не нужно скромничать. Я знаю о попытках Шард стать гвоздем программы. Не удивлен, у этой женщины легендарное самомнение, а Просферус, к сожалению, ей благоволит. Вы знали, что это я должен был вести «Валькирию» при вашей первой вылазке в болота? Но она украла мое место. Исключительно безрассудно. Она была навеселе после прошлой ночи, и ее опьянение могло поставить под удар миссию. – Возможно. Но это была не ее идея, я… Он вдруг оказался на ногах и навис надо мной, перекрыв своим огромным телом солнечный свет, струившийся через окно. На мое плечо легла увесистая рука. – Я знаю, что это сложно, – сказал он. – У всех командующих есть любимчики, а она обладает определенной развязностью, которую некоторые находят… симпатичной. Но после того задания, полагаю, всякая симпатия угасла. – Может быть. Но ко мне хотя бы изначально какая-то была. Услышав ее голос, мы оба застыли и дружно посмотрели на дверь. Шард стояла, прислонившись к раме. На ней тоже был грязный летный костюм, а на щеке – недавно зашитый порез. – Проклятый фонарь разбился, – сказала она, пожав плечами, в ответ на мой взгляд. – Скучаю по своей «Молнии». – Шард, – холодно произнес Градеолус, отпуская мое плечо. – Что вы здесь делаете? – Исследую, – отозвалась она. – Мне показалось, будто я слышу брачный крик донорийского дьявола. Я поспешила защитить нашего пропагандиста от его гнусных намерений. Конечно, сейчас до меня доходит, что жуткий звук, вероятно, был всего лишь вашим самодовольным хихиканьем, которое, видимо, последовало за необдуманной попыткой пошутить. Она улыбнулась, не стараясь скрыть свое презрение. Я глянул на Градеолуса, челюсти которого сжимались так плотно, что могли бы молоть костную муку. – Теперь, когда вы увидели, что никакой опасности нет, вам, возможно, следует пойти своей дорогой, – сказал он. – Наверное, где-нибудь есть бутылка, требующая вашего внимания. – Если бы, – вздохнула Шард. – Я здесь, чтобы забрать нашего героического пропагандиста. Я нахмурился. – Героического? – Я удивлена так же, как и вы, – ответила она. – Некий аристократ заявил, что единственной причиной, по которой нас не уничтожили прошлой ночью, стало ваше своевременно предостережение. Лично я думаю, что некоторый вклад внесли системы ПВО, равно как и мои собственные несравненные умения. Но все это выглядит блекло в сравнении с идиотским бормотанием, а затем падением в позу эмбриона, при этом, несомненно, обделавшись. – Я не обделался. – Я не имела намерений проверять. Как-никак, кому-то же надо было защищать Империум, – отозвалась Шард. – И на этой ноте вам нужно идти со мной. – Куда? – Не знаю. Засекречено, – сказала она. – Ну, либо я не слушала на инструктаже. Но, как бы то ни было, кто-то хочет, чтобы вы провоняли мой самолет. А, и прихватите вашего друга-черепа. Это важно, не так ли? – Каким образом? Он никогда не поспеет за нами. – О, поспеет, – вздохнула Шард. – Поверьте мне, наша миссия не будет проводиться на большой скорости.<br />
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
