Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3121
правка
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =35
|Всего =30
}}
– Альфа-Легион был рожден во лжи, и до сего дня мы вдыхали ее так же просто, как обычный кислород. Но это также означает, что мы весьма охотно выдыхаем ее обратно. Для меня было бы настоящим подвигом попытаться обмануть стольких братьев разом, особенно когда все их внимание приковано к моим словам и намерениям, скрывающимися за ними.
=== '''НОВОЕ ПЛЕМЯ''' ===
Некогда покои магоса Ялламагасы служили главным лазаретом и апотекарионом корабля, и на нем все еще было установлено древнее оборудование, похоже, еще видавшее деньки Великого Крестового Похода. Однако, помимо них туда добавили множество других, более новых приборов, и немногие из них попадались на глаза, не говоря уж об одобрении, представителям Адептус Механикус или апотекариям любого ордена космодесанта. Как только Соломон вошел в помещение, его броня немедленно зафиксировала падение температуры на несколько градусов – результат утечек криогена из расставленных повсюду резервуаров, в которых содержались всевозможные органы и имплантаты. Именно с их помощью Биологис Диаболикус дарил галактике новые поколения Альфа-легионеров. Большая часть его творений принадлежала трудам Диаболикуса Секундус – модулю изуверского интеллекта, который помогал Ялламагасе. Магос предпочитал концентрировать свои микросхемы на вопросах биологии, а потому передал куда более скромные, но все еще значительные познания в машинерии своему паукообразному автоматону, обладающему искаженной помехами версией голоса самого Ялламагасы.
Не раз и не два Соломон Акурра подвергал сомнению мудрость такого решения – препоручить будущее Легиона буквально рукам чужака, еще и в таких масштабах. Впрочем, Ялламагаса трудился на борту «Незримого» дольше чем могла вспомнить б'''о'''льшая часть Легиона – не принимая во внимание тех, кто проводил значительное время в варпе. И никто из них не жаловался на его работу. В качестве платы он получал защиту из сети лучших в галактике бойцов партизанской войны, а вместе с ней и возможность заниматься другими делами без угрозы со стороны Адептус Механикус, Инквизиции или своих соперников-ренегатов; не говоря уже о доступе к определенным органическим веществам или подопытным субъектам, которыми возвращающиеся группировки расплачивались за его услуги. Ялламагаса никогда бы не предпринял ничего настолько опрометчивого, как попытка взять в заложники запасы геносемени, но он легко мог отказаться браться за заказ любого отдельного командира в случае, если решит, что плата слишком мала.
Но иногда выходило так, что работа оказывалась наградой сама по себе. Сегодня был именно такой случай. Биологис Диаболикус выложил тела на древние смирительные койки, на которых обычно проводились хирургические операции для превращения обычных воинов в воинов трансчеловеческих.
– Сегодняшнее начинание обещает быть захватывающим, – провозгласил Ялламагаса, как только дверь за Соломоном и Тулавой захлопнулась. Соломон снял шлем и отложил его в сторону, дав свободу своим длинным косам. Воздух наполнял терпкий медицинский запах дезинфицирующих спреев и анти-контаминантов. Тело Астартес могло не обращать внимания почти на любую заразу, но кандидаты и в помине не обладали такой стойкостью, а потому место их создания следовало держать в чистоте. Даже имперские ордена временами боролись за запасы геносемени, и даже с учетом всей неуклюжести и склонности к расточительству, так свойственных Империуму, эти запасы с легкостью затмевали любые ресурсы, доступные Альфа-Легиону. Вследствие этого, ни о каких растратах речи идти не могло, и как только кандидат получал свои первые имплантаты, его выживание становилось вопросом первостепенной важности.
– Я рад, что вы не сняли с них доспехи, – сообщил магос, зажигая плазменный резак и лазерный скальпель. – Это не просто увеличенная в размерах стандартная модель, и ее следует изучить со всем тщанием.
Соломон, который потратил более двух веков на тесное знакомство с различными видами бронирования космических десантников в целях убийства своих врагов и починки, а также замены деталей в собственных доспехах, решил промолчать. Ялламагаса далеко не всегда учитывал уровень познаний тех, кому предназначались его речи, и с этой причудой приходилось мириться.
Однако стоило магосу приступить к вскрытию, как уверенности у Соломона изрядно поубавилось. Он знал анатомию космодесантников как по собственным ранам, так и по зашитым на братьях, не говоря уже о тех, которые наносил сам. Становилось все очевиднее, что во множестве аспектов эти новые космодесантники были похожи на старых, но в остальных кардинально различались.
''– Очаровательно,'' – произнес Ялламагаса, сняв плоть с руки и обнажив встроенные в сухожилия металлические катушки. – Это новое слово в биоинженерии, уровень, мной прежде ни разу не виденный. Во всяком случае, в Империуме, – добавил он, ибо Диаболикус Биологис был не из тех, кто признает свою работу уступающей чьей-то еще.
– А как же Фабий Байл? – спросила Тулава. Соломон открыл было рот, чтобы предотвратить грядущую катастрофу, но было уже поздно.
''– БАЙЛ? –'' в ярости взвыл Ялламагаса. – Этот шарлатан? Сколько тысячелетий он уже возится с биологией Астартес, и где результат? Он убивает ровно столько же, сколько улучшает, а его так называемые «благодеяния» временны и нестабильны! Он не испытывает истинной страсти к изучению и улучшению живой плоти и занимается этим лишь для того, чтобы потешить собственное эго!
Соломон, который был не в настроении для очередной вспышки неистовой и лютой зависти, направленной против бывшего апотекария Детей Императора, без особого восторга посмотрел на Тулаву. Та ответила ему ухмылкой: какая-то часть ее человеческого чувства юмора откровенно наслаждалась подтруниванием над Ялламагасой. В иной день Соломон стерпел бы это; вероятно, даже немного развлекся бы сам. Но в данный момент над ними нависла тень новой угрозы, и на легкомыслие времени не было.
– …дали ему доступ к своему геносемени, и где они теперь, я вас спрашиваю? Он же…
– Магос – четко произнес Соломон, прерывая словесный понос из повторяющихся жалоб. – Наличие у Фабия Байла способностей к созданию таких воинов не имеет значения, так как нет никаких мыслимых причин считать, что он к этому причастен. Но кто-то все же причастен – и еще как. Лежащие здесь образцы не входили в состав малочисленных элитных подразделений. Их было, по меньшей мере, сто, почти наверняка больше, а конкретно эти трое пожертвовали своими жизнями ради шанса сойтись с нами в рукопашной.
– Количество ресурсов, требуемое для такого проекта, очень трудно подсчитать, – задумчиво пробормотал магос. Его гнев постепенно утихал, давая возможность мозгу – ну, или заменяющим его механическим деталям – работать над поставленной задачей. – Не менее трудоемкой вышла бы попытка заставить Империум утвердить новую процедуру. Такое никто и никогда не одобрил бы – официально. Разработка наверняка проводилась в тайне в течение некоторого количества лет, которое я не могу вычислить. А раз ее немедленно не признали еретической…
– Космодесант это не Империум – перебил его Соломон. Его взгляд скользнул по изувеченному телу другого странного воина, в месте где жужжащие мономолекулярные клинки Ялламагасы вскрыли затвердевшую грудную клетку, спроектированную чтобы служить естественной броней против любой опасности в галактике, а его механодендриты растянули ее в стороны. Воздух наполнился запахом перегретой кости, и плоть под ребрами теперь была готова для исследования. Внутри находился орган, соединяющий между собой оба сердца космодесантника, и Соломон был уверен, что внутри его собственной груди нет ничего подобного. – Что не отменяет их упрямства в других аспектах.
– Тем более, тогда наш случай еще примечательнее, – отметил Ялламагаса, возвращаясь к препарированию. – Какой апотекарий смог бы спроектировать такие улучшения и настолько безупречно внедрить их в уже существующий образец трансчеловечности? Они лечат раны и собирают геносемя павших, они не первопроходцы. Но если замешан не апотекарий, то у кого хватило бы влияния чтобы заставить орден принять их?
Соломон потер подбородок, и шестеренки его разума завращались в новых направлениях. – Возможно, что никто и не собирался влиять на ''существующий'' орден, чтобы он принял такие перемены.
Тело Ялламагасы осталось неподвижным, но его голова развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на Соломона. – Выходит, новое основание?
– Возможно, – ответил Соломон, раздумывая над этим и продолжая мысль. – Нам хорошо известен уровень напряженности в отношениях между Верховными Лордами Терры и Адептус Астартес. Если бы Верховные Лорды каким-то образом завладели средствами для улучшения биологии космодесанта, они бы ими воспользовались. Быть может, они желают создать силу, которая будет более покладистой. Полагаю, многие из существующих орденов крайне отрицательно отнеслись бы к кому-то, кто станет им заменой, и Лорды вполне могли принять в расчет это сопротивление чтобы сделать новых воинов менее привязанными к уже имеющимся сородичам. И даже если в этих предположениях нет правды, – добавил он, как только в голову пришла новая мысль, – мы вполне могли бы сделать их правдой и углубить пару трещин в скорлупе Империума. – Он замолчал, принявшись обдумывать возможности. Понадобится намного больше деталей к общей картине, чтобы сделать такое хотя бы в теории возможным, но сама перспектива провести операцию под личиной лоялистов, которые «случайно» вступят в бой с этими новичками и подведут их к осознанию предательства…
Пискнул вокс.
– ''Акурра.''
– Халвер, – ответил он. – Мы договаривались сравнить наблюдения по возвращении на «Шепот».
– ''Тебе захочется это увидеть лично. Иди на палубу связи, как можно скорее.''
Прежде чем Соломон успел удивленно моргнуть, вокс снова отключился. В голосе Халвера слышалась серьезная настойчивость. Высший охотник был обеспокоен и предпочел оборвать связь, нежели вступить в дискуссию.
Соломон мог недолюбливать Халвера, но его брат был не из тех, кто склонен раздувать из мухи слона. Если он хотел, чтобы Соломон увидел что-то как можно скорее, значит это «что-то» действительно важно.
– Магос, пожалуйста, продолжайте и сообщите мне о своих выводах, – бросил он, направляясь к двери. Тулава уже спрыгнула с операционного стола, на котором сидела, уловив перемену в его поведении. – Кое-что срочно требует моего внимания.
Биологис Диаболикус не ответил, вместо этого просто вернувшись к вскрытию, издав при этом несколько удивленных щелчков и жужжаний.
Как только они вышли из покоев магоса, Тулава тут же крепко взяла Соломона за руку.
– Куда мы идем? – спросила колдунья на бегу, стараясь не отставать.
– На палубу связи, – сказал ей Соломон, не замедляя шага. – Халвер сказал мне прийти туда как можно скорее.
Тулава кивнула.
– Ни слова больше. – Она что-то пробормотала, и внезапно ноги Соломона, вместо того чтобы громыхать по полу «Незримого», оказались окутаны тьмой. Прежде чем он успел разинуть рот в знак протеста, она окутала его тело, словно покров ночи, и накрыла Соломона с головой. На мгновение его замутило – ощущение особо неприятное для воина, который никогда по-настоящему не испытывал подобного. Затем, когда его взгляд прояснился, он с облегчением увидел палубу связи «Незримого». Слегка менее приятной оказалась кислая мина Халвера, повернувшегося в его сторону. Однако охотник за головами ничего не сказал относительно колдовства Тулавы, и это многое говорило о том, насколько важно для него было чтобы Соломон попал к нему как можно быстрее.
– В чем дело? – спросил его Соломон, сделав мысленную заметку поговорить с Тулавой Дайн насчет использования на нем варп-шага без предупреждения.
– Сам посмотри, – ответил Халвер, выводя сообщение на вид-экран. – Метка указывает, что оно прибыло три дня назад, но учитывая помехи, созданные разломом Разорителя, одному варпу известно, когда оно было отправлено. Его еще никто не видел. Вероятно, даже Диаболикус не знает о нем.
Сообщение прислал один из агентов Змеиных Зубов, чиновник средней руки с планеты Ворлезе. Все необходимые шифры, коды и допуски были на месте, но, когда Соломон закончил читать, он вернулся назад и проверил их еще раз. Затем он прочитал сообщение снова, и затем в третий раз проверил его подлинность.
– Говорил же, что ты захочешь увидеть сам, – нарушил тишину Халвер. По лицу высшего охотника блуждала легкая, мрачная ухмылка человека, который получил дурные вести, но хотя бы передал их кому-то, кто ему не особенно нравился.
– Гиллиман, – глухо произнес Соломон. Тулава затаила дыхание. – Воскрес. Спустя десять тысяч лет, он…вернулся?
– Должно быть, это ошибка, – пискнула Тул. – Это не может быть правдой. Не может!
– В чем дело, ведьма? – ощерился Халвер. – Боишься, что поставила все фишки не на ту сторону?
– Довольно! – рявкнул Соломон прежде, чем Тул смогла ответить. Он был не в настроении слушать их спор, а если из-за их взбалмошных характеров обстановка накалится, то один из них почти наверняка расстанется с жизнью. Пусть Халвер и презирал Тулаву, но Соломон хорошо знал, что своим даром колдунья могла прикончить его брата так же верно, как его болтер разорвал бы ее на куски, если бы ему удалось выстрелить прежде, чем Тулава воспользовалась бы силами.
– Сообщение прошло все уровни аутентификации, – сказал Халвер Соломону, решив не обращать внимания на Тулаву. – Либо наш агент совершенно сбрендил, либо наши протоколы безопасности скомпрометированы на доселе невиданном уровне, либо он говорит правду.
– В обычных обстоятельствах я бы поверил в первое, или даже во второе, – медленно произнес Соломон. – С учетом того, кого ''именно'' наш магос в эту самую секунду препарирует в своих покоях, я склонен поверить в третье.
– Серьезно? – тихо спросил Халвер. – Ты веришь в возвращение примарха Ультрамаринов?
– Чтобы имперцам удалось достичь таких успехов, результаты которых мы видели и с плодами которых сражались, должно было случиться нечто поистине грандиозное, – возразил Соломон. – Возвращение примарха объяснило бы всё. У кого еще достаточно власти, чтобы совершить переворот в устоях космодесанта? Эта информация совпадает с фактами у нас на руках, Халвер, какой бы невероятной она ни казалась. – Внезапно он утратил самообладание и грохнул кулаком об стену. – Будь проклят Абаддон! Что еще мы пропустили из-за его вмешательства? Какая еще информация от наших агентов так и не попала к нам?
– В данный момент это отходит на второй план, – вмешалась Тулава. – Нам надо знать, что теперь делать, верно?
– Ведьма права, – тут же встрял Халвер, заработав удивленный взгляд от колдуньи. – Мы остались без Мастера-терзателя, а это сообщение означает, что о новой угрозе мы не знаем гораздо больше, чем думали раньше. Нам нужно сплотиться.
Соломон кивнул, шестеренки его разума вновь завращались. – Согласен. – Он никогда не учитывал в своих планах возвращение примарха лоялистов, ведь кто мог такое предвидеть? Однако в распоряжении Змеиных Зубов было немало способов нивелировать львиную долю случайностей в силу своих способностей и ресурсов. Сила настоящего командира проявлялась не в доступных ему возможностях, а в принятых им решениях. Вопрос, как всегда, был в одном: как обернуть эту ситуацию на пользу Легиону? Если польза для Легиона исключалась, как обернуть ее на пользу группировке? Если исключалась польза для группировки, как обернуть ее на пользу ему лично? Альфа-Легион славился тем, что всегда получает желаемое, но получать желаемое куда проще, когда ты можешь изменить необходимый исход на основании того, насколько текущая ситуация позволяет тебе его достичь.
Он сделал выбор. Любой из доступных вариантов был авантюрой, но этот, вероятно, стал самой рискованной из всех.
– Мы должны отправить весть всем нашим контактам, – объявил он. – Недостаточно просто предупредить братьев об опасности, с которой мы столкнулись. Необходимо подготовить достойный ответ. Группировки сегментума Ультима как можно скорее должны собраться на Совет Истины.
Халвер кивнул, соглашаясь, но Тулава выглядела неуверенно.
– ''Всем'' нашим контактам, господин?
– Всем, – ответил Соломон. – Приступай, Тулава. Если мне суждено бросить кости, то я брошу их все разом. Посмотрим, как они упадут.
<br />
