734
правки
Изменения
Нет описания правки
==='''II'''===
Он двигается плавно, каждый его шаг твёрд и уверен, выверен до совершенства. Простая ходьба – дело обыденное, о котором ему даже не приходится задумываться, но вот бег пробуждает что-то внутри него. Это ощущение срочности, ощущение лежащей впереди цели, к которой он стремится. Это даёт ему фокус и ясность, делает его осведомлённее не только об окружении, но и лучше знакомит с собственным восприятием. Он понимает, что воспринимает лес по-новому: не как однородный ландшафт, а как сочетание физических особенностей местности. Земля, на которой останутся следы, растительность, которая сохранит признаки прошедшего там тела, заросли, где может ждать в засаде хищник, и заросли, где можно стать пищей для самого растения. Всё это он читает так же просто, как и слова на странице.
Это его дом, и ничто здесь от него не укроется.
Запах, выделяющийся как фальшивая нота в симфонии, ведёт его вперёд, и по мере приближения становится только сильнее. Забыт Смотрящий, забыты король в лодке и тени в воде. Он вновь охотится на зверей среди деревьев, прямо как тогда, давным-давно, ещё до…
Ещё до чего?
Охотник замедляется, и на мгновение его сосредоточенность нарушается ещё одной вспышкой чего-то, что даже не является воспоминанием, скорее, тенью оного. Он не помнит прошлого, но помнит, что было нечто, о чём можно вспоминать. Это и вызывает у него тёплые чувства, и приводит в ярость одновременно. Охотник лишь знает, что уже охотился так в прошлом.
Он отгоняет эти мысли. Память вернётся, когда вернётся, если вернётся вообще, а сейчас у него была добыча, которую следовало выследить. Он спешит вперёд, идя на запах порчи.
Охотник не уверен, когда именно лес начинает меняться, так как прежде время отсчитывалось лишь дыханием или ударами сердец. Тем не менее, в какой-то момент он осознаёт, что туман рассеивается, а у света вокруг него появляется источник, находящийся высоко наверху и слева от охотника. Он чувствует, как солнце греет кожу головы: это густое тепло, влажное тепло, та его разновидность, что лезет в горло и угрожает забить дыхательные пути. Деревья тоже изменились: они всё такие же высокие и массивные, но теперь охотник не находится в мире, состоящем из одних лишь массивных, низко свисающих веток. Кроны деревьев раскидывают свои ветви высоко над его головой, а на их стволах нет ничего, кроме ползучих растений, стремящихся подняться выше своих соседей и урвать для себя проблеск света. Воздух словно ожил и полнится звуками насекомых. Охотник больше не слышит песню реки. Он останавливается и вновь тянется рукой к земле. В этот раз он загребает горсть гниющих листьев, что устилают землю толстым коричневым ковром. Подобная поверхность не так охотно выдаёт следы проходивших по ней, уж не так, как мягкая земля – настоящий друг следопыта.
Охотник не знает, где находится, как и не знает, где находился прежде, однако он понимает, что это место уже другое. Он больше не дома.
Но запах порчи всё ещё силён, причём даже сильнее, чем раньше. Он тащит охотника вперёд, и тот продвигается через новый подлесок: тёмно-красноватые папоротники, тянущиеся сверху вниз бледные корни, висящие лозы и неизвестные ему растения с широкими блестящими листьями, окаймлёнными шипами. Охотник не чувствует с этим лесом той же связи, но он приближается к своей добыче и, оказавшись рядом с ней, уже её не упустит, что бы его не окружало.
Впереди движение. Охотник слышит тихое потрескивание стеблей, когда добыча пробирается сквозь чащу. Он начинает составлять в голове образ того, что преследует. Существо явно крупное, так как не может избежать шума при перемещении. Ещё оно кажется хищником, так как движения создания походят на движения самого охотника. Добыча двигается таким образом, чтобы не выдать своего присутствия другим, а не так, будто бредёт по своим делам. Он чувствует слабый, но при этом резкий запах требухи и гниющего мяса, словно от чего-то оставшегося в челюстях зверя или от его морды после того, как тот покормился тушей.
Крупный, опасный хищник. Охотник снимает шлем с пояса и надевает на голову до странности знакомым движением, хотя он и не помнит, чтобы делал это прежде.
Шлем с щелчком встаёт на место, создавая герметическую изоляцию. Мгновенно включаются дисплеи, и охотник осознаёт, что смотрит на вывод подробных данных о резервах мощности доспеха, о температуре окружающей среды, уровне влажности, составе атмосферы и даже о длительности дня на мире, где он находится – восемнадцать целых пятьдесят четыре сотых часа. Последнее было рассчитано по бесконечно малому движению местной звезды в небесах над головой. Не понимая, откуда он вообще знает, как это делать, охотник меняет доступные ему режимы зрения простым морганием глаз: обычный, поляризованный, инфракрасный, тепловой и так далее, и так далее.
Он оставляет обычный режим. Своё применение есть у каждого, но сейчас ему не потребуются никакие улучшения. Охотник открывает воздухозаборники, чтобы чувствовать запахи мира вокруг, и возвращается к охоте. Даже несмотря на столь толстую броню ему не составляет труда двигаться бесшумно. Доспех отзывается интуитивно, словно вторая кожа, и охотник не останавливается, чтобы поразмышлять над этим. Всё происходит столь же естественно, как и дыхание.
Он вбирает в себя воздух и ощущает неприятный запах добычи. В густом подлеске нет ветра, поэтому он не сильно волнуется о том, что его выдаст собственный запах.
Охотник еще раз вдыхает воздух, чтобы удостовериться точно. Доспех лихорадочно анализирует окружение и выдает детализированную информацию по концентрациям молекул и наличию в воздухе феромонов, которая накладывается на изображение подобно призрачным флюоресцентным следам. Он не ошибается.
Хищников несколько, и изучающий данные охотник понимает, что они разделились, уйдя влево и вправо.
Охотник внимательно осматривает землю, но лиственный опад всё такой же непокорный и отказывается раскрывать свои тайны. Он следует за двумя хищниками, или зверей больше? Даже у его чувств, несмотря на всю их остроту, есть предел возможностей. Тем не менее, нерешительность ему не присуща. Охотник идёт по уходящему влево следу, соблюдая баланс между скоростью и скрытностью. Если он собирается убить порченное создание, кем бы оно в итоге не оказалось, ему нужно будет сделать это достаточно быстро, чтобы успеть вернуться тем же путём и взять след остальных членов стаи. Охотник отдаёт команду миганием глаз, после чего аудиорецепторы шлема поднимают уровень чувствительности. Теперь они готовы предупредить хозяина, если что-то вдруг решит поохотиться на него, пока он идёт по следу своей добычи.
Охотник не слышит поступи когтистых лап или приближающихся к нему через подлесок мускулистых тел, однако до его слуха доносится кое-что другое: голоса впереди. Человеческие голоса. Это не то потустороннее чувство от общения со Смотрящим-во-тьме, когда прямо в голове внезапно возникают смысловые значения, а настоящие голоса прямо как у него самого. Они не тихие, и их обладатели не пытаются скрыть себя. Более того, голоса выдают местоположение своих владельцев любому, до чьих ушей доходят. Уж если охотник в чём-то и уверен, так это в том, что у его добычи есть и уши, чтобы слышать голоса, и намерение причинить вред.
Он срывается на быстрый бег, бросая любые попытки сохранять незаметность и продираясь через запутанные кустарниковые заросли. Охотник перескакивает через гигантский ствол упавшего дерева одновременно с тем, как слышит крик и видит чудовищную фигуру, покрытую переливающейся зелёной чешуей. Создание скачет прямо на сбившихся в кучу людей.
Охотник совершает прыжок и превращается в чернобронную стрелу, запущенную сверхчеловеческими мышцами и сухожилиями. Он бьёт зверя коленом в бок, чувствуя, как от удара трескаются рёбра шириной с его запястье. Чудовище больше не атакует людей, так как с громким воплем заваливается набок, однако охотник не успевает закончить начатое. В подлеске раздаётся шорох, и на противоположной от жертв зверя стороне появляется еще два создания.
Людей трое: двое взрослых и один ребенок. Все они неопрятного вида, одеты в лохмотья, а густая растительность на лице взрослых выглядит так, будто это не культурная особенность или личное предпочтение, а банальное отсутствие возможности следить за собой. Ребёнок ещё в том юном возрасте, когда не так просто определить с виду пол. У него длинные всклокоченные волосы, широко раскрытые глаза и грязное бледное лицо. Охотник подмечает все это за мгновение, бросив на них всего один мимолётный взгляд. Люди слабы, измотаны и напуганы, так что в этой схватке от них никакого толку. Они скорее застынут в ужасе, чем станут выполнять указания. Охотник сбрасывает людей со счетов и перелетает через их головы.
Хищники тоже отличаются друг от друга. Ростом они выше человеческого плеча, но на этом сходства заканчиваются. Тот, которого охотник ударил в бок, полностью покрыт чешуйчатой шкурой, но у одного из новоприбывших пурпурно-зелёный мех с прогалинами чешуи, а у третьего кожа, которая во многих местах как будто бы затвердела настолько, что превратилась в хитиновый панцирь. У каждого длинные челюсти с рядами острых зубов, однако у одного дополнительные бивни, торчащие из-под подбородка, а другой может похвастать огромными хребтообразными рогами, которые растут над глазами, и, закручиваясь, тянутся назад.
Охотник приземляется со сложенными вместе руками, и наносит этим гигантским кулаком колоссальной силы удар прямо меж рогов.
Голова хищника устремляется к лесной подстилке с такой скоростью, что остальная часть тела за ней просто не успевает, поэтому, когда охотник перекатывается и поворачивается к третьему существу, задняя часть туловища второго ещё продолжает стоять. Третий зверь поворачивает к охотнику морду и открывает пасть, но полного ярости или агрессии вопля не раздаётся. Вместо этого длинный мускулистый язык резко, словно хлыст, преодолевает расстояние между ними – примерно девять или даже больше метров – и его кончик засасывает правую руку охотника с мерзким звуком причмокивания.
Без рычага от силы толку немного, а охотник не успеет поставить ноги нужным образом прежде, чем его протащит язык, так что он бросается к существу. Охотник заносит свободный кулак, намереваясь превратить свой полёт в атаку, но за мгновение до того, как ему удаётся нанести удар, его сбивает в воздухе огромная когтистая лапа.
Его впечатывает лицом в землю, и он автоматически закрывает воздухозаборники шлема, чтобы не вдохнуть пыль или грязь. Затем у него появляются более насущные заботы, когда зверь затягивает руку охотника себе в рот языком и смыкает челюсти на локте.
Сила укуса чудовищна, её бы хватило, чтобы с лёгкостью перекусить обычного человека в поясе. Броня охотника выдерживает, однако появившиеся предупреждающие символы красного цвета говорят о том, доспех едва не подвёл его. Создание трясёт головой из стороны в сторону, пытаясь разодрать и вывернуть то, что не поддалось одной лишь силе, и почти выдирает из крепления наплечник охотника. Он сжимает зубы, ждёт полсекунды нужного момента и тянет руку на себя в тот момент, когда зверь отводит голову в противоположную сторону, отчего захват челюстей слегка ослабевает.
Рука со скрипом освобождается. Зубы хищника оставляют борозды на гладкой поверхности наруча, и, когда сопротивление исчезает, пасть с щелчком захлопывается, вот только зверь откусывает собственный язык, который до сих пор обвивает кулак охотника.
Существо визжит от боли и убирает лапу со спины охотника, прижав её к собственному рту, из которого хлещет льющаяся сквозь зубы тёмная кровь. Охотник вскакивает на ноги, выворачивая кончик языка чудовища. Без сокращений мышц, что удерживали его на месте, это всего лишь мясной цилиндр, который с влажным шлепком падает на лесную подстилку.
Зверь бросается на него – не меньше двух тонн плоти с клыкастой пастью, готовой проглотить его. Однако в этот раз у охотника появляется возможность приготовиться. Он широко разводит руки и хватается за края челюстей, одновременно смещая вес и поворачивая своё туловище. Напрягшимся мышцам помогают задействованные сервоприводы брони.
Охотник поворачивается вокруг своей оси и использует против зверя его собственную инерцию, отправляя того в воздух. Вращающаяся в полёте туша врезается в рогатое существо, которое только поднимается на ноги после того, как было оглушено ударом по голове. Два хищника сталкиваются и падают на землю корчащейся да вопящей грудой переплетённых конечностей и хвостов.
Всё это заняло, наверное, секунд десять с того момента, как охотник перелетел через обуянных ужасом людей. Во время схватки он слышал их вопли и вздохи, но поворачивается к ним только сейчас. Они всё там же, где он их и оставил, держат в руках палки: не оружие, а простые дрова, сбором которых занимались. Люди маленькие, слабые, неспособные защитить себя от подобных угроз. Охотник полагает, что легко мог бы посчитать их жалкими. Возможно, когда-то, в иной реальности, что была прежде, он бы так и рассудил, если бы достаточно долго поразмышлял о различиях между ними и собой.
Сейчас же он видит лишь жизни, которые нужно защищать. Охотник силён, а люди слабы, и потому он будет предоставлять им свою силу до тех пор, пока они перестанут в ней нуждаться.
Зверь со сломанными рёбрами с трудом поднимается на ноги, выказывая присущую диким животным живучесть. Охотник видит в глазах существа голод. В его желании поедать плоть не больше злобы, чем в мутациях, превративших хвост в скорпионье жало, в ползучих растениях, которые оплетают деревья так туго, что те умирают, или в грибах, растущих в мозгах жертв и убивающих их, пробивая черепа изнутри. Такова природа человечества – видеть уготовленную ему дикой природой судьбу и обманывать её. Прямо здесь и сейчас этим обманом был охотник.
— Держитесь от меня подальше! — кричит он.
Это его первые слова, обращённые к людям. Охотник не вкладывает в них враждебности, ведь они должны были стать предупреждением для людей, чтобы те не лезли в бой, однако троица отшатывается от охотника с новым, ещё более сильным страхом в глазах. Он не берёт в голову их реакцию. У них будет время всё прояснить, когда охотник покончит с хищниками, а пока его главная задача – удержать их на расстоянии. В данный момент охотника не особо волнует, что именно заставляет людей подчиняться.
Он бежит на раненного зверя, который рычит и осыпает его ударами жала. Одной рукой охотник хватает жало пониже шарообразного утолщения с ядом, а другой отрывает сам орган. Хищник вновь издаёт вопль и отдёргивается назад, а хлещущая из раны кровь брызжет на лицевую пластину шлема, заливая глазные линзы и затрудняя обзор. Охотник пытается очистить их, однако закованными в тяжёлую отполированную броню пальцами получается лишь еще сильнее размазать жидкость. Он слышит зверя рядом с собой, но одного лишь слуха не хватит, чтобы победить в этой схватке.
Охотник бросает жало, ловко отщелкивает шейный затвор и снимает шлем. Он бросает его людям и кричит:
— Почистите!
У охотника нет времени смотреть, спешат ли они выполнить приказ или отшугиваются от шлема как от гранаты, потому что лишившийся жала зверь вновь приближается.
Он отходит немного вбок и бьёт снизу вверх. Апперкот попадает в нижнюю челюсть, а силы удара хватает, чтобы сбить создание с ног. Чудовище тяжело валится на землю, его туша проносится мимо охотника и замирает на опавших листьях. Охотник набрасывается на зверя, хватает за голову и начинает выкручивать её, противопоставляя свою мощь сопротивлению шейных мышц и позвоночника твари. Всё заканчивается быстро: в шее хищника раздаётся хруст, и, когда охотник отпускает голову, та безвольно падает на землю.
Остаётся два.
Он поднимает оторванное жало и идёт в атаку. Другие звери уже распутались, наградив друг друга парой укусов в процессе, и теперь они расходятся, чтобы обойти его с разных сторон. Тот, что с откушенным языком, рычит на охотника, и это становится его последней ошибкой. Охотник швыряет ему в пасть жало, которое пронзает нёбо. Орган рефлекторно впрыскивает в кровеносную систему яд, отчего создание цепенеет, падает на землю и начинает трястись. Сопротивления к отраве своего товарища по стае у него не больше, чем было бы у их жертв.
Остаётся один.
Последний хищник бросается на охотника даже быстрее, чем тот ожидает. Зверь низко опускает рогатую голову и в последний момент резко дергает ею вверх, впечатывая рога в грудь охотника. Удар сбивает его с ног и отправляет в тяжеловесный полёт. Он переворачивается в воздухе, а земля и небо с огромной скоростью сменяют друг друга. Может, ему бы и удалось восстановить равновесие в достаточной мере, чтобы приземлиться на ноги, а может быть и нет, однако рассуждать об этом бессмысленно, ведь полёт резко прерывает древесный ствол. От удара дерево раскалывается, а сам охотник падает на землю.
Броня не поддается, но много таких столкновений она не выдержит. Слегка запыхавшийся, слегка пошатывающийся и с колотящимися сердцами в груди, он с трудом поднимается. Это тоже знакомое ему чувство, однако знакомство со смертельной опасностью не даёт никаких гарантий выживания. Можно извлекать уроки и вносить какие-то коррективы, но каждая схватка бросает свой собственный, уникальный вызов.
Хищник забыл о людях, и теперь его взгляд обращён лишь на охотника, на того, кто зашёл на его территорию и бросил ему вызов. Не особо важно, считает ли зверь охотника соперником, который хочет забрать еду себе, или кем-то вроде альфы среди кормовых животных, способного напасть и причинить вред. Так или иначе, исход будет одинаков.
Выживет только один.