734
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =45
|Всего =34}}
{{Книга
И наши братья все равно пришли. Они так сильно хотели видеть нас мёртвыми, что пришли даже несмотря на то, что вокруг них умирал Калибан.
==='''V'''===
Баэлор спокойно вставил в свой болт-автомат свежий магазин, не обращая внимания на огонь из крупнокалиберных дробовиков, чьи пули били по углу служившей ему укрытием переборки. Прожужжав, автоциклирующий механизм с щелчком поместил снаряд на место, как он это делал и в предшествующие века. Когда оружие только-только вышло из кузниц, Баэлор стал его первым владельцем. Оно никогда не подводило хозяина, а тот всегда обращался с ним достойно, чего не сказать кое о ком, кого бы Баэлор мог упомянуть.
— Чего ты ждёшь? — требовательно спросил стоящий рядом Марког.
От гиганта в зелёной броне исходила резкая вонь благовоний, но Баэлор не знал, в чём причина: в дыхании, в поту или в том, что вырабатывали доспехи. Да и не хотел знать. Марког и его Скорбная Гвардия были эффективны, вне всяких сомнений, однако в отличие от них самих Баэлор не считал дарами те изменения, которым они подверглись. Воины казались слабыми и утратившими контроль над своим прежним естеством. А еще они казались такими молодыми.
Всё в этой богами брошенной галактике казалось молодым.
— Они не только впустую тратят боеприпасы, но и не чередуют должным образом стреляющих, — проинформировал Баэлор Маркога. — Больше половины начнут перезаряжать оружие…
Он мысленно произвел обратный отсчёт.
— Сейчас.
Баэлор вышел из-за переборки. Защитники корабля нацелили на него оружие, но он правильно рассчитал время: большая часть из примерно двадцати обычных людей в коридоре перед ним перезаряжала дробовики, причём так грамотно и быстро, что вновь открыла бы огонь всего через несколько секунд. Однако, для космодесантника несколько секунд – это зияющая пропасть возможностей.
Своими первыми целями Баэлор выбрал стреляющих, убив из болтера дюжину за вдвое меньшее количество секунд. Всё произошло очень быстро, и не обладающий улучшениями наблюдатель скорее решил бы, что люди просто взорвались, нежели стали жертвами оружия одного-единственного воина. Затем космодесантник бросился на остальных.
В его левый наплечник врезалась выпущенная из дробовика цельная пуля, срикошетившая от изогнутой керамитовой поверхности в стену. Большинству абордажников такие боеприпасы нанесли бы тяжёлый ущерб, однако им не хватало пробивной мощи, чтобы серьезно навредить силовым доспехам типа IV. Проблемой могло бы стать прямое попадание в лицевую пластину, но противники Баэлора не обладали должной точностью или реакцией, поэтому космодесантник сблизился с ними, не получив ни единого попадания в голову.
Он бил кулаками, локтями и ногами, ломал их слабые тела и наносил удары с силой пневматического молота. Баэлор не замедлялся, а неуклонно двигался вперёд, убивая всех на своём пути. Оставшиеся по бокам недобитки, которых не прикончили болтер и кулаки, инстинктивно повернулись в его сторону подобно стае кормовых животных, следящих за хищником.
И вот тогда им в спину ударил Марког. Гигант с необыкновенным изяществом размахивал Выпивающим Сердца – своим топором с вытянутой рукоятью. Благодаря длине рук и оружия он мог спокойно идти по стопам Баэлора, убивая выживших и ни на шаг не отклоняясь от центра узкого коридора. Странный серый металл, из которого была сделана головка топора, испивал кровь до тех пор, пока не вернул себе блеск и чистоту.
— Небрежно, — прокомментировал Баэлор, осматривая трупы.
Мертвецы были облачены в одеяния тёмно-зелёного цвета с золотой отделкой.
— Это слуги капитула, — проворчал Марког. Неестественно длинным языком он быстро слизал забрызгавшую лицо кровь и задрожал от наслаждения вкусом. — Всего лишь люди.
— Всё равно небрежно, — сказал Баэлор, после чего включил вокс. — Рыцарь-капитан?
— Ты будешь обращаться к нему «мой повелитель Серафакс», — прорычал гигант.
— Заткнись, Марког, — ответил Баэлор, не обращая внимания на его негромкий рык. — Рыцарь-капитан?
''— Баэлор. Твой уровень под контролем?''
Слова Серафакса скользили по воксу словно электрические змеи. Хорошо поставленным голосом он мог похвастаться еще будучи адептом на Калибане, и вознесение в ряды космодесантников ничего не поменяло, лишь придало ему звучности и густоты. Рыцарь-капитан владел связками в совершенстве и пользовался ими с той лёгкостью, с какой мечник выполняет фигуры: не упуская ни одного нюанса, не совершая ошибок и не сбиваясь с темпа. Он говорил размеренно, с кажущейся непринуждённостью, очаровывая слушателя. На протяжении целого столетия Серафакс правил миром Баст при помощи одного лишь голоса и своих колдовских даров. Да, Воинство Пентаклей развивало их ещё до Никейского совета, но рыцарь-капитан продвинулся уже гораздо дальше.
А куда бы ни шёл Серафакс, Баэлор всегда находился рядом. Верность – странный зверь. Баэлор следовал за Серафаксом еще в бытность того простым командиром роты – одним из многих подобных офицеров в рядах Первого Легиона. Следовал он за ним и сейчас. Баэлор являлся воином, но знал, что ему недостаёт воображения. Он будет сражаться с кем угодно, кто окажется прямо перед ним, и будет сражаться хорошо, однако анализ и понимание стратегии – не его конёк. Баэлор справлялся с ответами на вопрос ''«как?»'', а вот ''«почему?»'' всегда оставлял другим.
— Всё встреченное до сих пор сопротивление устранено, рыцарь-капитан, — доложил он.
Серафакс никогда не требовал от него обращаться к себе иначе, нежели по титулу, носимому им в день смерти Калибана, и Баэлор никогда не желал иного.
— Слава Десяти Тысячам Глаз! — добавил Марког.
— ''Хорошо. Следуйте к реликварию'', — приказал Серафакс, но Баэлор практически слышал, как от рвения Маркога лорд-чернокнижник закатывает свой единственный оставшийся глаз.
— Так точно, рыцарь-капитан, — подтвердил Баэлор.
Он не смотрел на гиганта, однако чувствовал досаду последнего, на которую никак не отреагировал. Баэлор с удовольствием выполнял свой долг, но он также получал удовольствие, беся Маркога, что было одним из его небольших развлечений. Ещё сильнее космодесантник веселился притворяясь, будто он делает это случайно, а не намеренно. — Идём, командующий.
Ещё одна маленькая колкость. Марког являлся командующим Скорбной Гвардией – остатков тех космических десантников, которые были Пепельным Клинками до того, как их опутал Хаос. Они выполняли роль личной охраны Серафакса, но вместо того, чтобы сопровождать своего повелителя, Маркогу приходилось помогать Баэлору. Последний знал, что гигант негодует из-за его присутствия в рядах Десяти Тысяч Глаз: негодует из-за его близких отношений с Серафаксом, его долголетия и его власти, которую ему давал не какой-то ранг, а то, кем Баэлор был. Не лордом-чернокнижником, не командиром, не архираптором, не лордом-священником или Неисповедовавшимся. Он был просто Баэлором, иногда называемым Самозванцем. Глупцы считали его Падшим, а те, кто поумнее – смертельно опасным. Выше него в банде стоял лишь Серафакс, и Марког ничего не мог с этим поделать.
Ну, он мог бы убить Баэлора, или, по крайней мере, попытаться. Баэлор уже не единожды ощущал на себе оценивающий взгляд гиганта, но Марког всегда передумывал. Возможно, он не считал себя ровней ему, даже несмотря на размеры и Выпивающего Сердца, а может просто еще не решил, как именно совершить убийство, чтобы не стать очевидным виновником и не пострадать от возмездия Серафакса. Судя по всему, даже сами Пепельные Клинки не знали происхождения собственного геносемени, хотя Баэлор подозревал, что с их родословной понятие хитрости не ассоциируется от слова «совсем».
Тем не менее, иногда хитрость была необходима. Так и случилось, когда двери гравилифта, к которому они подходили, открылись и явили взглядам гигантскую фигуру в золотой броне.
Ею оказался терминатор Ангелов Бдительности, капитула , чей ударный крейсер поймали в засаду Десять Тысяч Глаз. В правой руке он держал штормовой болтер, а левая заканчивалась огромным силовым кулаком, вокруг которого уже потрескивала энергия. Воин уступал Маркогу ростом, но не массивностью, а его броня обладала гораздо большей толщиной. Наверное, из всех врагов, с которыми они могли столкнуться, этот был самым страшным, ибо ведение ближнего боя в ограниченном пространстве вроде коридоров пустотного корабля – одно из основных предназначений тактического дредноутского доспеха.
Марког с мелодичным рычанием бросился на противника, и Выпивающий Сердца устремился к шлему Ангела Бдительности размытым серым пятном. Терминатор стремительно поднял силовую перчатку, отводя в сторону выпад гиганта, после чего нацелил штормовой болтер на грудь Маркога. Последний успел схватить и повернуть оружие врага, так что реагирующие на массу снаряды взорвались при контакте со стеной позади командующего Скорбной Гвардией, а не с его нагрудной пластиной. Марког попытался нанести обратный удар Выпивающим Сердца, но Ангел Бдительности взялся за рукоять силовым кулаком. Когда расщепляющее поле вступило в борьбу с таинственными силами, обитающими внутри древнего топора, коридор тут же заполонило необычное свечение. Два борющихся великана с грохотом описывали полукруг, их сервоприводы визжали от напряжения, но противники были равны.
Баэлор спокойно подошёл поближе, опустился на одно колено, подождал, пока Марког не попытается вырвать Выпивающего Сердца из хватки терминатора, потянув руку имперца вверх, и затем трижды выстрелил в открывшуюся уязвимую подмышку.
Сочленения имелись даже у терминаторского доспеха, а они были слабыми местами. Болты пробили значительно усиленный пласфлекс и с грохотом разорвались в груди космодесантника, однако тот лишь покачнулся и продолжил сражаться благодаря сверхчеловеческой решимости и стойкости. Выпивающий Сердца освободился, но имперцу хватило сил врезать силовым кулаком в грудь Маркога прежде, чем командующий Скорбной Гвардией успел опустить топор. Шатающийся гигант попятился и упал на пол с лязгом керамита о металл, его разбитый нагрудник дымился.
Поднявшись, Баэлор повторно открыл огонь. Лицевая пластина терминатора была другой очевидной мишенью в конструкции доспеха, а космодесантник, в отличие от недавно убитых им слуг, обладал и реакцией, и меткостью, и необходимыми боеприпасами, чтобы совершить результативный выстрел. Золотой шлем Ангела Бдения раскололся вместе с головой внутри. Конечности имперца опустились как у марионетки с обрезанными нитями, и ветеран рухнул на палубу бесславной грудой.
Баэлор огляделся вокруг. Марког уже вставал на ноги, а его грудь и доспех, которые, возможно, теперь были единым целым, формировались заново из зелёных паров, оставшихся от материи после удара силовым кулаком. Глаза гиганта горели. Когда перестройка нагрудника завершилась, он содрогнулся и вздохнул от наслаждения. Марког перевёл взгляд на труп имперца, и меж его губ наружу проскользнул длинный язык.
— Потом, — грозным тоном сказал ему Баэлор. — ''Если… лорд-чернокнижник'' разрешит. Нам всё ещё нужно добраться до реликвария.
Марког зарычал, но, спустя мгновение, втянул челюсть и кивнул, умудрившись продемонстрировать этим движением свою раздосадованность. Одно дело убивать слуг той шелухи, которая до сих пор называла себя Империумом, но вот пожирать потом их плоть, по мнению Баэлора, совсем другое.
Реликварий ударного крейсера «Грозный страж» представлял собой плохо освещённое помещение с высокими сводами. Взгляд Баэлора без проблем пронзал мрак, но для следивших за этим местом слуг здесь, судя по всему, царила стигийская тьма, что вполне объясняло наличие валяющихся кругом незажжённых светильников, чьё содержимое было разбросано средь трупов тех, кто ими пользовался.
— Ах, Баэлор, — сказал Серафакс, поворачиваясь, чтобы поприветствовать его. — Входи. Командующий, можешь остаться снаружи. Поддерживай связь с остальными нашими силами и убедись, что больше не осталось очагов сопротивления.
— Конечно, лорд-чернокнижник, — ответил Марког, прикладывая согнутую руку к груди.
Он закрыл дверь, но Баэлор заметил брошенный в свою сторону взгляд. Как и всегда, Марког винил Баэлора, а не Серафакса.
Серафакс.
На Калибане он был красивым юношей с волосами цвета голодного пламени и бледными щеками, которые встречали лучи солнца обилием веснушек. Как и в случае с голосом, становление космодесантником не лишило его привлекательности, а лишь изменило её. О нём никогда не говорили как о ком-то вроде Люция из Детей Императора, но среди воинов, которые, по большей части, считались обладателями лиц с резкими чертами и слегка отличающимися от нормы пропорциями, Баэлор ставил Серафакса на ступень между человеком и трансчеловеком. Его лик сохранил часть юношеской красоты, позволявшей догадаться о происхождении рыцаря-капитана, но при этом поменялся, наделив своего обладателя яркой внешностью.
Спустя примерно десять тысяч лет после обрушившейся на галактику кары, хотя для Баэлора и Серафакса прошло значительно меньше времени, облик рыцаря-капитана вышел за пределы такого понятия как «яркий». Теперь его волосы были настоящим голодным пламенем, перешедшим и на левую половину лица. Огонь не пожирал тело Серафакса, и тот ничем не показывал, что ему больно, хотя Баэлор видел над головой рыцаря-капитана слабо мерцающее марево. Такова цена взаимодействия с варпом; цена, которую нужно было заплатить для достижения их цели. Баэлор не заметил в себе никаких, даже самых мелких изменений, и рыцарь-капитан пообещал сказать ему, если увидит их сам. Однако же, в нынешние дни эти опасения всё равно немного омрачали любовь Баэлора к своему командиру.
— Знакомый мне взгляд. Что тревожит тебя, мой друг? — спросил Серафакс.
На бедре рыцаря-капитана висел покоящийся в ножнах из человеческой кожи Лихорадочный клинок – длинный нож древнего и неизвестного происхождения – а в руках он держал посох из тёмного метала, навершием которому служил гравированный клинописью череп ведьмы альдари. Баэлор давным-давно перестал смотреть на него, ибо от одного лишь вида черепа начинали болеть глаза.
— Аппетиты Маркога всё растут, — произнёс Баэлор. Воина беспокоила не только эта вещь, но именно её было проще всего озвучить. — Его жажда чужой плоти становится сильнее, особенно плоти Астартес.
— Таковы требования Принца Боли и Наслаждения, — Серафакс вздохнул. — Марког упивается милостями Слаанеш, а они не даются задаром.
— Он плохой инструмент для покорения галактики, — пробормотал Баэлор.
Космодесантник вытянул руку и провёл бронированным пальцем по обложке потрёпанного гримуара, гордо стоящего на подставке. Воин понятия не имел, чем книга была так важна для Ангелов Бдения, и она его не интересовала, ибо не являлась оружием.
— Марког могуч, — сказал Серафакс. — Почему же он плохой инструмент?
— Потому что он не ''ваш'' инструмент! — ответил Баэлор, поворачиваясь лицом к пылающему лику рыцаря-капитана. — Не до конца! Марког раб другой силы. Неважно, командующий он Скорбной Гвардии или нет, его верность всегда будет под вопросом из-за данной богу клятвы.
Серафакс улыбнулся всё ещё видимой половиной рта.
— «Бог». Я помню дни, когда ты не употреблял такого слова.
Баэлор вздохнул.
— Помню и я. Те времена были проще.
— Не времена были проще, — мягко поправил его рыцарь-капитан. — А мы. Мы не осознавали ни своего места, ни своего потенциала. Ты и я идём по пути, который ведёт нас к исправлению этого.
Чернокнижник как будто бы невзначай взмахнул посохом, и плексигласовое стекло шкафчика раскололось от удара гравированным черепом альдари. Внутри лежал ещё один череп формы и размеров, характерных для космодесантника. Он был покрыт слоями сусального золота. Когда Серафакс пробормотал себе что-то под нос, золото начало плавиться и стекать, не повреждая кость.
— Еще один череп псайкера? — предположил Баэлор.
— Будет неплохо, если наши враги продолжат разбрасывать их кругом, — со смешком произнёс рыцарь-капитан, после чего вновь стал серьёзен. — Это не какая-то жуткая одержимость, друг мой. Сейчас, когда варп в таком смятении, бесценно всё, что хранит в себе воспоминания о тесной связи с ним. Абаддон привёл эмпиреи в ярость, и от их когтей защищены лишь его ближайшие союзники. Мне же нужно защищать и направлять нас. — Он замолчал и прищурил оставшийся глаз, обратив взгляд на Баэлора. — В чём дело?
Баэлор покачал головой, смущенный тем, что рыцарь-капитан заметил его сомнения.
— Я последую за вами куда угодно, вы же знаете, но почему вам кажется, что вы преуспеете там, где потерпел неудачу Абаддон? Десять Тысяч Глаз – мощная сила, но это лишь маленькое пятнышко по сравнению с тем, чем командует Абаддон. Кроме того, Разорителя заслуженно восхваляли как генерала и тактика во времена… когда всё было иначе.
— То тогда, — просто сказал Серафакс. — Абаддон сражается ослеплённый ненавистью и злобой. Сыны Гора всегда были напыщенными и зазнавшимися, а со временем эти черты лишь усугубились. Темные Ангелы же напротив, никогда не теряли чистоты помыслов. Ни в прошлом, ни сейчас.
Он поднял череп на уровень глаза и осмотрел его, после чего подбросил в воздух. Вместо того, чтобы упасть на палубу, череп начал медленно и лениво вращаться по орбите вокруг Серафакса.
— Наши инструменты могут быть необычными, пусть и могучими, но мы используем их для изменения галактики. Примарх учил нас не останавливаться до тех пор, пока добычу не настигнет гибель. Пока ты со мной, брат мой, мы обязательно добьёмся успеха.
Рыцарь-капитан положил руки на затылок Баэлора. Последний наклонился немного вперёд, и Серафакс коснулся его лба губами.
Как и всегда, пламя не сожгло воина.
