734
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1415
|Всего =34}}
{{Книга
— Всё довольно просто, Забриил, — сказал Лев. — От тебя потребуется найти его.
==='''XV'''===
«Клинок истины» был гордостью флота Десяти Тысяч Глаз. Некогда могучая боевая баржа принадлежала Пепельным Клинкам, но всё изменилось после того, как её поглотил варп-шторм, погубивший капитул. Когда Марког вырвался из имматериума, он уже не собирался служить никому другому, кроме себя самого. Баэлор подозревал, что именно гордость космодесантника стала той трещиной в духовной броне, через которую в его душу проник Хаос.
Тем не менее, он с готовностью преклонил колено перед Серафаксом. Это противоречие вызывало у Баэлора недоверие, хотя в действительности его раздражало именно ревностное служение Маркога. Прежде ему уже приходилось видеть, как командиров обожествляли схожим образом, и подобные вещи редко когда приводили к чему-то хорошему. Каждому лидеру нужно, чтобы время от времени его решения подвергались сомнению и критически оценивались, ибо бездумное подчинение приведёт лишь к тому, что он слишком далеко забредёт по стезе самолюбия. Еще хуже ситуация, когда последователь вдруг перестанет видеть в своём предводителе сияющую путеводную звезду совершенства, коей тот считался ранее, и почувствует себя преданным. Тогда любовь может обернуться ненавистью, а ненависть быстро приведёт к катастрофическим последствиям.
Все эти мысли вновь пришли Баэлору в голову, когда он подошёл командному трону «Клинка истины», сделанному из чёрного гранита. Восседал на нём Серафакс с посохом в руке. Слева от трона, позади рыцаря-капитана, таился Марког с выстроенными по бокам от него бойцами Скорбной Гвардии: по три воина с каждой стороны. Баэлора не беспокоило то, что, возвращаясь с неудачей, он попадал в уязвимое положение, как не беспокоило и то, что члены приближённого к Серафаксу совета завидовали его положению. Точнее, он пытался убедить себя в этом.
— Баэлор, — поприветствовал его Серафакс. — Какие новости с Камарта, друг?
Баэлор приложил кулак к груди.
— Камарт потерян, рыцарь-капитан. В наше отсутствие верные Империуму силы подняли восстание и вернули себе контроль над планетой.
На мостике «Клинка истины» воцарилась секундная тишина, пока до всех присутствующих доходил смысл этого заявления.
— И ты уничтожил их? — прошипел Уринз.
Архираптор в предвкушении щёлкнул лезвиями своих молниевых когтей.
— «Ока злобы» не способно усмирить целый мир, — холодным тоном ответил ему Баэлор.
И тут дисциплина воинов, которые прежде воздерживались от суждений и никак не реагировали, просто-напросто испарилась. Когда тяжёлый, пахнущий ладаном воздух наполнился бешеными воплями и гневными выкриками, Баэлору вдруг показалось, что его бросили в яму с чудовищами. Он согнул пальцы и приготовился действовать на тот случай, если кто-нибудь решит покарать его за неудачу, дабы завоевать благосклонность Серафакса.
— И с такими вестями ты приполз к нам обратно? — проревел Варкан Красный.
Глаза, торчащие из мотора того, что некогда было его цепным кулаком, загорелись бешенством их хозяина, а уродливый, окаймлённый зубами язык, который был у оружия вместо цепного клинка, начал с рёвом набирать обороты. Звук имел одновременно механическую и органическую природу.
— В ином случае я бы просто потерял свои силы и не смог бы донести эту информацию, — сказал Баэлор. — Кхорну, может, и всё равно, откуда льётся кровь, — продолжил он презрительным тоном, — но я своей тактической грамотности не утратил.
Возможно, он поступал глупо, провоцируя Варкана. По словам огромного космодесантника в терминаторском доспехе, раньше он был Пожирателем Миров, хотя на момент вступления в банду ничто в его внешнем виде уже не говорило о принадлежности к какому-либо капитулу или Легиону. Тем не менее, буйным нравом Варкан действительно обладал. От обращения к себе в таком тоне ошеломлённый космодесантник выпучил налитые гневом глаза и начал истекать слюной.
Баэлор прекрасно знал эти звоночки, поэтому, когда Варкан бросился на него мгновением позже, он уже был готов.
Варкан двигался стремительно даже несмотря на терминаторскую броню. Клинок цепного кулака с рычанием прошёл по дуге в том месте, где прежде была шея Тёмного Ангела. Последний успел отпрянуть назад, поэтому размытый кончик языка с вращающимися зубами скользнул по решётке шлема и не причинил вреда. Сделав шаг в сторону, Баэлор дважды выстрелил из болтера в сервоприводы левого колена. Керамит деформировался, и сочленение заскрежетало, когда Варкан тяжеловесно повернулся в его сторону. Повреждение замедлило служителя Кхорна в достаточной мере, чтобы Баэлор успел выпустить болт прямо в незащищенное лицо противника.
Выстрел был точным, но снаряд так и не достиг цели.
Тело Баэлора пронзило золотое копьё боли, которое обездвижило Тёмного Ангела. Варкан тоже замер, но его гневный рёв разочарования тут же стих, стоило ему видеть то, что висело в воздухе между ними двумя. Выпущенный Баэлором снаряд был направлен прямо в лоб Варкана, но удерживался на месте незримой силой. Из задней части болта без толку вырывалось яростное пламя.
— Баэлор, — строго произнёс Серафакс со своего командного трона, держа вытянутой одну руку. — Я не давал тебе разрешения убивать Варкана.
— При этом вы не запрещаете ему убивать меня, — сумел выговорить Баэлор, хоть его собственная челюсть ему и не подчинялась.
— Запретил бы, если бы посчитал, что у него действительно может получиться, — ответил рыцарь-капитан.
Топливо болт-снаряда с шипением выгорело, и он тут же упал на палубу, когда колдун перестал его удерживать. Спустя мгновение способность двигаться вернулась и к Баэлору. Он больше не нажимал на спусковой крючок, но продолжал целиться из болт-автомата в Варкана, чьи зрачки начали возвращаться к более-менее нормальным размерам, и теперь не выглядели как мелкие точечки незамутнённой ярости. Даже отморозок в красных доспехах понял, что был бы мёртв, если бы не вмешательство Серафакса. Судя по всему, он не горел желанием вновь испытывать удачу.
Варкан опустил руки, а через секунду так же поступил и Баэлор.
— Империум разделён, — начал Серафакс, когда Варкан вернулся к своим товарищам. — Мы смогли выковать нашу зарождающуюся империю лишь благодаря его разобщённости. Я слышу, вы гневаетесь от того, что из наших рук вырвали планету, но на уме у меня следующий вопрос: как им это удалось? Что позволило людям Камарта, который был одним из первых завоёванных нами миров, поднять восстание? Наш гарнизон стал расхлябанным? Прибыли ли туда подкрепления или планету отбили внешние силы? Угрожает ли подобное и другим мирам под нашим контролем?
Серафакс поднялся с трона и спустился по его ступеням. Пройдя мимо своих военачальников, он остановился прямо перед Баэлором. В видимом глазу рыцаря-капитана не было злости, одно лишь спокойствие, ибо Серафакс не относился к числу тех, кто поддавался гневу.
— Я просил тебя всё разузнать, — сказал он. — Просил спасти всё, что удастся спасти, и уничтожить всё, что необходимо уничтожить. А ещё я говорил, что полностью тебе доверяю. Неужели я ошибался? Тебе есть, что мне рассказать?
— Проекта «Кровавая ярость» больше нет, — произнёс Баэлор. — Крепость, в которой он тайно проводился, уничтожена. В этом мы удостоверились, находясь над поверхностью мира. Защитники взяли под контроль значительную долю размещённых на планете батарей «земля-орбита» и добились огневого превосходства над «Оком». Вокс-обмен у нас состоялся короткий, но звучали они, скорее, как ополчение, нежели военные.
Баэлор замешкался, но так как Серафакс стоял прямо перед ним, по заминке он бы понял, что подчинённый недоговаривает. На протяжении всего путешествия обратно к флоту пленённый демон ревел и рычал голосом корабля, ведя «Око злобы» через варп, а Темный Ангел, в свою очередь, размышлял, как преподнести рыцарю-капитану услышанное. Теперь же, когда наступил этот момент, он решил говорить прямо.
— Они сказали, что стоят за Льва.
Серафакс нахмурился.
— За Льва?
— Да. — Баэлор перевёл дыхание. — Я переслушивал передачу после того, как мы отступили. Они сказали не «во имя Льва», а «за Льва». Разница небольшая, но, как по мне, порождает больше вопросов, чем ответов.
Рыцарь-капитан сощурил глаз.
— Значит, население, которое загадочным образом обрело мужество и способность победить наших братьев, бросает нам вызов и прикрывается именем Льва. Как будто он каким-то образом узнает об этом или одобрит.
— Обычные бредни имперских щенков, — прорычал Уринз. — Они пытаются черпать храбрость в давно погибших героях, потому что своих у них нет!
— Ты не понимаешь, — сказал Баэлор. Чтобы не спровоцировать еще одну потенциально смертельную схватку, он говорил учтивым тоном. — Я был там, когда мы брали Камарт. Защитники ни разу не произнесли имя Льва. Я бы понял, упомяни они Сангвиния или Ангела, ведь на планете присутствовали наследники Кровавых Ангелов. Естественно, люди без умолку вопили про Императора так, словно стояли в Его присутствии, когда Он ходил среди звёзд, облечённый в смертную плоть. Но Лев? У них даже нет такой истории, чтобы говорить про него, нет ни единой ''причины''.
— А ты уверен, что это предмет для беспокойства? — скрипучим голосом спросил Джай’тана Неисповедовавшийся, бывший капеллан Пепельных Клинков.
Он служил под командованием Маркога, когда космодесантники попали в варп-шторм, и тогда же убил их магистра святости. С тех пор Джай’тана нашёл собственный путь, на котором не признавал ничьей власти кроме власти самого Серафакса и, конечно же, богов, которым поклонялся. Лицевая пластина шлема Неисповедовавшегося превратилась в безглазую пасть, что изрыгала молитвы меж рядов игольчатых зубов, из-за чего космодесантника постоянно окружал низкочастотный гул. Если хорошо к нему прислушаться, можно было разобрать нечто похожее на тихое песнопение. Рыцарь-капитан завел себе немало сомнительных союзников, но в необходимости держать при себе Джай’тану Баэлор сомневался больше всего.
— Разве я говорил про беспокойство? — поинтересовался Баэлор.
— Когда ты говоришь, я слышу скулёж ребёнка, услышавшего имя своего отца, — заявил Джай’тана. — Почему тебя так пугает призрак мертвеца из далёкого прошлого?
— Я-то знаю имя моего генетического отца, — парировал Тёмный Ангел. — Я видел его лицо и сражался с ним плечом к плечу десять тысяч лет назад. И ты ещё называешь ''меня'' ребёнком? Тебе даже неизвестна твоя собственная родословная, ''жидкокровный''!
Это уже было не очень учтиво. Крозиус Джай’таны с шипением ожил, а из изменённого рта Неисповедовавшегося вырвался яростный вой. Скривившись, рыцарь-капитан повернул своё пылающее лицо к апостолу, после чего тот быстро притих.
— Брат, — негромко обратился он к Баэлору, вновь обратив на него взгляд. — Почему сегодня ты так стремишься завязать на моём мостике драку?
Баэлор опустил голову.
— Просто я чувствую, что подвёл тебя, но остальные стремятся осудить меня, чем я и возмущен. Делать это должен лишь ты.
Серафакс улыбнулся, после чего развернулся и поднялся обратно к командному трону, на который сел с лязгом керамита о камень.
— Мой брат Баэлор принёс нам важную информацию. Наши враги выкрикивают имя моего отца так, будто оно что-то для них значит. Вернувшийся спустя тысячелетия примарх Императора. Разве нам стоит так просто отмахиваться от подобной возможности?
— Все псы Императора мертвы, — прорычал Варкан. — Живы лишь примархи, которые служат Истинным Силам.
— Тебе это ведомо? — тихо спросил Серафакс убийственным тоном. — Ты знаешь это наверняка?
Варкан вновь закрыл рот, что, наверное, было мудрейшим его поступком за последние несколько лет. Рыцарь-капитан забарабанил пальцами левой руки по подлокотнику трона, и какое-то мгновение все присутствующие слышали отрывистые щелчки.
— Я скажу это тем, кто в отличие от меня и Баэлора не жил во времена, когда среди нас ходили примархи. Мы – не более чем их тень, и когда дело касается примарха, я бы не торопился относить что-то в разряд невозможного, каким бы невероятным это не казалось. — Он усмехнулся. — И я бы не стал уделять большого внимания тому, что до сих пор мы не слышали никаких слухов о местонахождении Льва. Отсутствие доказательства не есть доказательство отсутствия. Судя по всему, скрывать некоторые вещи Империум способен не хуже, чем по-настоящему забывать о них. Кроме того, возникший при Разрушении Калибана варп-шторм раскидал нас с братьями по разным местам и временным промежуткам. Вполне возможно, что Льва подхватил тот же феномен, и примарх вернулся в галактику лишь сейчас.
Баэлор увидел, как другие командиры тревожно переглянулись, и их беспокойство вызвало у него короткую вспышку удовлетворения.
— Думаете, те псы с Камарта могли говорить правду? — недоверчиво поинтересовался Уринз, запуская двигатели прыжкового ранца. Баэлор усмотрел в этом признак волнения. — По-вашему, Лев Эль’Джонсон действительно мог вернуться?
— Говорить пока рано, — ответил Серафакс. — Однако, как указал нам Баэлор, есть причины считать его возвращение вероятным. В таком случае, теоретически это меняет всё.
—Тогда почему вы улыбаетесь? — грубым голосом спросил Варкан Красный.
— А потому, — начала рыцарь-капитан, — что я вижу здесь возможность. Возможность, которую мы должны рассматривать с осторожностью, тут спору нет, однако это всё равно возможность. Моя дорога к Императору была бы сложной даже с могучим героем Империума, но вот с ''примархом''… — Его взгляд слегка расфокусировался, словно он устремил взор в пустоту за пределами мостика «Клинка истины». — Я могу лишь надеяться, что его не затронула порча.
— А он был на Камарте? — с требовательным тоном обратился Джай’тана к Баэлору.
Тот неискренне усмехнулся.
— Без понятия, но могу заверить, что по воксу говорил не он. Голос Повелителя Первого я бы узнал даже спустя столько лет.
— Нам нужно вернуться на Камарт с крупными силами, — заявил апостол, поворачиваясь к Серафаксу. —Мы должны показать этим слугам Трупа-Императора, что непокорность влечёт за собой лишь боль, и установить истинность тех слухов. Им варп мешает сильнее, чем нам. Если Лев был на том мире, но уже покинул его, остается не так много систем, куда бы он мог–
— Лорд-чернокнижник! Лорд-чернокнижник!
Этот блеющий крик вырвался не из горла космодесантника. Баэлор удивленно обернулся, когда на мостик с цокотом копыт вбежал зверолюд, покрытый седым мехом. Из его головы торчали четыре рога, два из которых закручивались и уходили вверх, а другие два загибались вниз и тянулись прямо вдоль морды. Один глаз побелел от старости, но вот второй был золотым и ясным, с узким горизонтальным зрачком чёрного цвета. Создание носило изорванные одеяния, некогда принадлежавшие имперскому адепту, но не наряд делал его присутствие на мостике столь примечательным. Зверолюда звали Крр’сатз, и он служил смотрителем хора искажённых астропатов, которых Серафакс держал на борту «Клинка истины».
— Спокойно! — крикнул рыцарь-капитан, когда два военачальника-новичка подняли оружие и собрались убить недочеловека за то, что тот посмел вторгнуться на их совет. — Крр’сатз, у тебя что-то для меня есть?
— Заговорили пустотные нашёптыватели, повелитель, — сказал зверолюд, неловко падая на колени. — Они вещают, что Империум вновь начал кричать, и кричать громко. Вопль исходит с мира под названием Авалус.
— И что же они кричат? — требовательно спросил Серафакс.
Когда Крр’сатз поднял взгляд, его единственный видящий глаз был широко распахнут от волнения, которое зверолюд испытывал, но не мог объяснить.
— Они кричат: «Лев здесь».
