159
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{Перевод ЧП}}
{{В процессе
|Сейчас =78
|Всего =29}}
{{Книга
– Что ж, пускай идёт, – усмехнулась Мачера, оглянувшись на статую Ванда Молоторукого, грозную, словно самая настоящая крепость. Как же оказывается легко, подумала она, представить себя на его месте.
==Глава 7. Владычество Небесного Чертога==
Многие обязанности Бастиана Карталоса – может даже добрая их половина – были ему в тягость, но менее всего ему хотелось иметь дело с политиками Великого Конклава.
Он был лордом-командующим Молотов Зигмара, первым офицером главного буревоинства Бога-Короля, но стоило ему войти в Господскую палату, и он будто бы оказывался на равных с властителями Хаммерхола. Будучи настоящим полубогом, он становился в один ряд с этим сборищем эксцентричных аристократов и алчных купцов, которые и дорогого друга смешают с грязью, если это позволит им подняться на пару дюймов повыше.
Знаменитые и воспетые в легендах дома, семьи акшийских династий, чьи родословные корнями уходили во тьму далёкого прошлого – все они прислали своих лидеров, которые будут отстаивать их личные интересы в совете. На управление великим городом претендовали как жрецы, так и солдаты, как философы, так и маги, однако в глазах Бастиана они выглядели скорее как блюстители бездействия и политического застоя. И хотя некоторые бескорыстные личности всецело посвящали себя служению обществу, фракционная борьба внутри конклава и преследование личных целей были вполне обычным явлением. Члены конклава даже не думали принимать решения касательно проведения новой политики, не просчитав наперёд последствия для своего положения – как репутационного, так и денежного. И потому чиновники, которые в первую очередь беспокоились о процветании Хаммерхола, а не о собственной выгоде, были сущей редкостью в эти дни.
«А иначе быть просто не может», – промелькнула мысль в голове у лорда-командующего, пока он шёл вдоль богатых улочек и проспектов Старого Города, его преторы не отставали ни на шаг. Во главе Доминиона Зигмара должны стоять те самые народы, которые его правление превозносит и оберегает. Иначе вся идея лишится какого бы то ни было смысла. Нескончаемая война, отчаянная оборона, контрнаступления и экспансии – всё это было данностью их новой жизни, и всё же пером воины не могли владеть так же хорошо, как и мечом. Законы должно сочинять и блюсти вольным народам, а иначе о какой свободной воле может идти речь? Сила, которой обладал Бастиан Карталос, могла посрамить самих богов, но чтобы все их жертвы что-то да значили, им предстояло положиться на тех, кто и клинка то в руках не держал.
Бастиан свернул в сторону и ступил на землю Азирской Вотчины. Улицы здесь были широкими, чистыми и ухоженными под стать особнякам и дворцам местных аристократических семей. От его шагов по мраморной плитке поднимался звонкий гул. Эфирные фонари на высоких золотых столбах тихонько потрескивали на ветру, их мягкое зелёное пламя придавало тошнотворный блеск всему вокруг. Врата Буреразлома высотою с немаленькую скалу омывали Бастиана своим небесным сиянием, их поверхность слегка дрожала в вышине, то и дело покрываясь рябью. Великий собор Зигмара стоял прямо у их подножия, но даже он казался крошечным в тени врат, переливающихся обузданной мощью. От самого портала тянулись нити света и тени – эдакая лазурная паутина, которая мерцала и волновалась в воздухе, словно озеро жидкого света, растянутое внутри рунической арки высотой в тысячу футов. Это был путь в Хаммерхол-Гира, цветущий город, расположившийся по ту сторону и поддерживающий акшийскую половину свежими припасами и чистой водой.
На мгновение задержавшись, Бастиан поднял глаза вверх и увидел, как за мерцающей сеткой трепещут зелёные чудеса Гирана. С тяжёлым сердцем он отвернулся от этой красоты и зашагал ко Дворцу Буреразлома, миновал широкий пролёт золотого моста, под которым серебрился ров звёздной воды, и предстал перед аркой. Двери приветственно распахнулись. Солдаты Вандийской Стражи в бело-золотых доспехах вскинули оружие и отдали честь, когда он прошествовал мимо. По обеим сторонам от моста громоздились механические големы; эти часовые сидели с львиным изяществом, сложив крылья и готовые в любой момент выступить на защиту правительственной резиденции Хаммерхола. Зигмариты с громадным уважением относились к лорду-командующему, и потому каждый встречный кланялся ему на пути к золочёной площади, раскинувшейся за мостом. Через золотые арки он проследовал во дворец, затем преодолел несколько травертиновых залов и мраморных коридоров, поднялся по парадной лестнице и, наконец, достиг Господской палаты. Воодушевление его было сравнимо с тем, которое испытывает приговорённый по пути на собственную казнь.
Взмахом руки он приказал преторам оставаться здесь, после чего распахнул двери и вошёл в палату.
Это была кольцевидная аудитория, роскошная и большая. К куполообразному потолку поднималось пять ярусов, на каждом из которых располагались места для членов заседания. Друг от друга они были отделены тончайшими, едва ли не прозрачными стеночками из солнечного камня, доходящими до пояса. В Великий Конклав входило двести сорок четыре советника, половина из которых представляла интересы Акши, а другая половина – Гирана. Владыки Небесного Чертога. Когда Бастиан вошёл внутрь, он почти что ощутил их самодовольство, воцарившееся в воздухе. Сегодня, кажется, лишь четверть Великого Конклава соизволила присутствовать на заседании, и все они беззаботно переговаривались между собой в ожидании начала.
«Да простит меня Зигмар, какое же посредственное сборище», – со вздохом заключил про себя Бастиан.
Очевидно, зреющие угрозы в Великом Пекле не слишком-то их волновали. А может они думали, что лорд-командующий преувеличивает: «Ведь это избранный воин Зигмара, который ничего не ведает кроме войны».
«Что ж, поглядим, – подумал Бастиан. – Поглядим».
На стенах круглого зала были вывешены геральдические щиты основных вольных гильдий, по крайней мере символически представлявшие их интересы. В центре стоял большой стол в форме молота, за которым сидели одиннадцать старших членов Конклава Буреразлома. Двенадцатое место во главе стола – богато украшенный золотой трон – предназначалось для самого Зигмара. Высоко над потолком висел округлый канделябр, выполненный из тусклого серебра и окутанный сверхъестественным корональным свечением; благодаря этим огням все настенные фрески, изображающие сражения и конфликты, выпавшие на долю города, утопали в зеленоватом свете. В центре стола, на ложе из гладкого железного дерева, лежала Великая Булава Хаммерхола – огромное золотое оружие из трижды кованого зигмарита и по совместительству символ города на каждом заседании. Поверхность булавы украшали сверкающие гранаты и рубины; рукоять была обмотана выделанной шкурой мантитракса, принесённого в жертву Зигмару на этом самом месте в те далёкие дни, когда Грозорождённые Первой Ковки предпринимали первые шаги на пути отвоевания владений, а великий город был всего лишь в мыслях первых поселенцев. Ныне же здесь не было никого, кто помнил бы те славные времена – никого, кроме Бастиана. Забыть о том он просто-напросто не мог.
Лорд-командующий замер на месте, и на палату опустилось гробовое молчание. Он прекрасно понимал, насколько внушительным, должно быть, кажется всем этим сановникам, и старался извлечь максимальную пользу из такого впечатления. Его гордую, величавую голову обрамлял высокий зигмаритовый нимб, смуглое лицо, покрытое шрамами, украшала аккуратная белая бородка, глаза цвета пылающей лазури были глубоко посажены. На голове он носил золотистый венец, на левом наплечнике – резную голову грифона. Золото его доспехов сверкало столь ярко, что на вид было практически белым.
Он внимательно оглядел всех Владык Небесного Чертога. Отвесил почтительный полупоклон Севастиану Менчу, мастеру-патриарху города, который рассеянно поглядывал на коллег, хмурясь и поглаживая бороду; затем кивнул леди Надиан Зелёный Шип, матриарху-гиранис, и Элетре Винкс, всевышнему понтифику, которая контролировала зигмаритскую церковь города; с уважением посмотрел на Катрику ле Гильон, первого командира вооружёнными силами Хаммерхола, и на Дробьорна Айронсена, дуардинского артиллериста, который давал советы касательно городской обороны. Зейн Делорий, старший шпион Хаммерхола, слегка постукивал кончиком пальца по золочёной половине своей маски, сверкающие за ней глаза ничего не упускали из виду. Эвандель де Рион, первая из верховных ремесленников города, проскользнула в палату с шелестом дорогого шёлка и, заняв своё место, изящно кивнула мастеру-патриарху. Лорд-винодел, герцог Лоркай ван Даррак, сдвинул с места своё внушительное тело и, явно рассчитывая на то, что никто не заметит, отправил в рот конфету, выуженную из золотистой коробочки. Озруа, глава Гильдии Меркадоров, держалась строго официально; в детстве она немало настрадалась от злодеяний Кхорна, и Бастиан знал, что она поддержит его, если хоть слово услышит о Кровавом боге. В Долговязой Дрокси он был тоже уверен – девушка откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди и с презрением поглядывая на собравшихся стариков; эксцентричная альвийская воительница за каждой неудачей видела происки Хаоса и могла оказаться ценным союзником. Когда Бастиан зашагал через залу под взглядами Великого Конклава, с другой стороны показался Авентис Пламенный Удар, магистр Хаммерхола. Он всё ещё был в шлеме, а его доспехи в великолепии и скульптурном изяществе почти не уступали доспехам самого Бастиана.
Однако наибольшую долю своего внимания лорд-командующий уделил совсем иной фигуре – тому, кто всё чаще и чаще давал о себе знать на собраниях «лучших» представителей города. Речь шла о лорде Хоэнштале, члене Великого Конклава, чьи богатства и силы гарантировали ему влияние, всяко превосходящее его истинное положение. В сущности, он был единственным членом Конклава, который мог встретить взгляд Бастиана, не выказав и намёка на испуг.
Сидя в конце стола, в двадцати футах от Бастиана, он небрежно барабанил пальцами по полированному бурекамню. Роста он был невысокого, выглядел опрятно, а одет был в облегающий пунцовый сюртук из дорогого гиранского шёлка. Его тёмные волосы ниспадали на лоб аккуратной волной, которую он постоянно поправлял одним и тем же небрежным жестом. Его борода была аккуратно подстрижена и смазана маслом, сильнейший аромат от которого долетал даже до Бастиана.
Когда лорд-командующий взглянул на него, Хоэншталь обнажил свои мелкие, жемчужного цвета зубы, расплывшись в совершенно невесёлой ухмылке. Он до сих пор не вступил в Конклав Буреразлома и не имел никаких титулов кроме фамилии, однако авторитет среди этих чиновников он снискал с той же лёгкостью, с которой прикладывал к носу шёлковый платок. Ходили слухи, что он как-то замешан в убийствах, заговорах, взятках и… чём-то там ещё, но истина пока что ускользала от внимания Бастиана. Ясно было одно: Хоэншталь – человек опасный, и доверять ему уж точно не стоит.
– Лорд-командующий, – протянул Хоэншталь, – прошу вас, начинайте. Ваших заявлений мы ждём с нетерпением.
– Никаких заявлений не будет, – сказал Бастиан. – Только правда о положении наших дел.
Он опустился на отведённый ему трон за другим концом стола. Авентис сел напротив, так, что Хоэншталь оказался прямо между ними: не более чем двадцать футов с обеих сторон отделяли его от двух самых могущественных жителей этого города. Но даже если это встревожило смертного, виду он не подал.
– Говорите. Уверен, все мы буквально сгораем от нетерпения, – сказал Хоэншталь, снова улыбнувшись. И гиранские, и акшийские члены Конклава, расположившиеся на верхних галереях, тут же зашептались между собой.
– Говорите, лорд-командующий, – подхватил Севастиан Менч, поведя рукой в его сторону. – Прошу. Мы, как, впрочем, и всегда, будем только рады приобщиться к толике вашей мудрости.
И Бастиан поведал им о нападении у форта Игнис, о том, как во время церемонии посвящения ватага кхорнитов вихрем обрушилась на его воинов, а затем с той же скоростью растворилась в пустоши. Он рассказал им о телах, которые несли на себе метки не только Волны Кровопролития, но и других разрозненных племён Акши, а также о том, что все они враждовали испокон веков и сообща работали совсем уж нечасто.
– Раз уж они решились на такое бесчинство, храбрости им не занимать, – воскликнула Озруа, хлопнув кулаком по столу.
– По мне так обычное стечение обстоятельств, – предположил Хоэншталь. – Вы что же, дикарей не знаете? Только бросится на глаза что-нибудь упорядоченное, так у них сразу руки чешутся всё это с землёй сравнять.
– Ваши силы без особого труда одолели противника, так ведь? – спросила Долговязая Дрокси. Альвийская воительница наклонилась вперёд, опустив изящные руки на бурекаменный стол. Её зелёная мантия всколыхнулась в свете парящих эфирных фонарей, словно недвижная гладь воды, на миг взволнованная лесным ветерком. – Насколько я понимаю, форт располагал едва ли не полными силами двух палат?
– Там были подразделения Молоторуких и Громовых Стрел, – признал Бастиан, – но отнюдь не в полном составе. Силы Молотов Зигмара разбросаны по всем владениям, а не только в пределах Акши.
– Но форт Игнис стоит, – улыбнулся Хоэншталь. – С чего бы Хаммерхолу беспокоиться о разношёрстной ватаге этих варваров? Думается мне, лорд-командующий, что всё дело в уязвлённой гордости. – На этих словах он рассмеялся и погрозил пальцем, словно родитель, читающий наставления непослушному дитя. – Ведь это вас перехитрили эти грязные каннибалы, да ещё в таком священном месте.
Бастиан почувствовал, как в крови у него затрещали молнии. Будь проклят этот смертный за такую дерзость.
– Может быть и так, – усмехнулся герцог Лоркай ван Даррак, – но будьте так любезны, постарайтесь не прерывать лорда-командующего. Буду вам крайне признателен. – Он смерил Хоэншталя истинно ядовитым взглядом. Герцог и восходящий лорд открыто недолюбливали друг друга: по слухам, некие хитроумные вложения Хоэншталя сказались не лучшим образом на коммерческих интересах ван Даррака. – Хотя я прекрасно понимаю, что наши традиции вам пока что чужды, лорд Хоэншталь.
– Это не всё, – сказал Бастиан. Ему поведали о тех словах, которые прокричала женщина, именующая себя Скардой Красной, и стоило ему услышать их, как в животе вспыхнуло холодное пламя.
''Коргос Кхул возвращается…''
– Походы стабильно исчезают в пустошах, – продолжал Бастиан. – Мои разведчики из авангардных палат добыли сведения из так называемой Лощины Гаргантов, хотя живыми домой вернулись не все. Мёртвая земля, о которой они мне поведали, раскинулась на западе, и населяют её лишь кочевые племена Опалённых. Однако и там поработители и убийцы оставили свой след: опустевшие, заброшенные лагеря на месте процветающих поселений и тела, изуродованные жесточайшим образом.
– Рассветоносные походы вечно оказываются в гуще событий, – сказала ле Гильон. – Наверняка здесь нет ничего необычного.
– Более десятка металитов были обнаружены парящими в пустошах с отстёгнутыми цепями, – возразил Бастиан. – Металиты служат сердцем любого похода, а эти были просто-напросто брошены. Поймав эфирные потоки владения, все они благополучно сбились в одном месте, но кто-то успел растащить всё ценное, – на этих словах он перевёл взгляд на Дробьорна Айронсена, – и до меня дошли слухи, что руку к этому приложили харадронцы. Уверен, мне не нужно обращаться с официальной просьбой немедленно вернуть в город все реликвии и припасы.
Поседелый дуардинский артиллерист тут же недовольно заворчал в бороду. Он терпеть не мог выслушивать упрёки за своих харадронских сородичей. Бастиан почувствовал, как и внутри него возгорается ярость, но приложил все усилия, чтобы обуздать её.
Он взглянул на Авентиса, сидящего по другую сторону стола. Магистр едва заметно покачал головой. «Здесь его не вспоминай, – будто бы сказал Пламенный Удар. – Пока не стоит. Они не поймут. Это наше дело».
Бастиан кивнул.
– В глуши, совсем недалеко от Лощины Гаргантов, зреет угроза. Я пришёл сюда, – сказал он, – чтобы представить вам эти сведения и сообщить о своём решении. Если мы убедимся в том, что племена объединяются на благо общей цели, что кхорнитские ватаги собираются вместе, тогда основные силы Молотов Зигмара отправятся на запад. Мы вынудим их сделать свой шаг, мы встретим их лицом к лицу, и мы уничтожим их, пока варвары не стали угрозой куда большего масштаба.
Лорд Хоэншталь прочистил горло и наклонился вперёд, поправив свои блестящие чёрные волосы.
– В таком случае мне придётся настоять, – сказал он, – и я уверен, первый командир меня в этом поддержит, – чтобы вооружённые силы вольных гильдий приняли участие в готовящейся операции. Хаммерхол-Акша будет представлен своими же солдатами. Да и если вы считаете, что городу угрожает существенная опасность, то…
Взгляд Хоэншталя пронзил первого командира насквозь. Катрика ле Гильон сжала кулаки, но всё же медленно кивнула. Бастиан знал, что, по слухам, Хоэншталь вливает в вольные гильдии огромные суммы денег, чтобы ускорить перевооружение городских полков. Прислушивались к нему отчасти лишь потому, что всякое мнение лорд подкреплял весом своего кошелька и тем, как охотно он его открывал в стремлении заполучить желаемое. И всё же вопрос оставался вопросом – чего на самом деле хотел Хоэншталь?
– Это необходимо, – подтвердила ле Гильон, – но сейчас, вынуждена признать, у нас мало полков в полном составе. Большинство вольных гильдий всё ещё восстанавливается после Бат’эльканской кампании. С её окончания и трёх месяцев не прошло.
– Могу ли я сделать предложение? – спросил лорд Хоэншталь. На его лице появилось неуверенное выражение, которое – Бастиан даже не сомневался – было притворным. – Как вы знаете, я поддерживаю всесторонние деловые отношения с вольной гильдией Золотых Львов. Уверен, мне удастся переговорить с друзьями – дёрнуть за ниточки, коли будет угодно.
– Замечательно, – сказал Бастиан, отпустив Хоэншталя взмахом руки. – Если решение принято, то выберите один из своих полков и проследите, чтобы солдаты были готовы. В вашем распоряжении один цикл первой луны. Когда же Таквия поднимется вновь, мы отправимся в поход.
<nowiki>***</nowiki>
В холодной ярости Бастиан вышел из Дворца Буреразлома и зашагал по улицам Старого Города. Авентис Пламенный Удар не отставал, длинный красный плюмаж его шлема струился за спиной, а плащ развевался на ветру, разгоняя хлопья падающего пепла. Магистр пребывал в раздумьях, и Бастиан готов был поклясться, что чувствовал это на всём пути до Перспикария. Магистр разделял его эмоции, но гнев этот был под стать огненному рву, огибавшему Центр Буреразлома, словно тёмный и горячий уголёк, тлеющий в груди.
– Хоэншталь – словно гнойник, который так и тянет поскорее выдавить, – проворчал Пламенный Удар. – Торгаш и выскочка, который за всю жизнь ни разу не почувствовал тяжесть клинка в руке и не защищался ничем, кроме собственного кошелька. То, что такой человек принимает участие в заседаниях Конклава Буреразлома, – настоящий позор. Ле Гильон – хоть и первый командир города, но это заставляет меня усомниться в её решениях. Я всё больше думаю о чистке… – пробормотал он. – Владыки Небесного Чертога мигом поумерят свой пыл.
– Нам чужда истовость Рыцарей Превосходства, – сказал Бастиан. – И это не плохо. Я не допущу никаких чисток, политических арестов и казней. Мы образчики духовного целомудрия, и наш долг – вдохновлять. Страх не наш инструмент.
Авентис что-то пробормотал в знак согласия, но Бастиана всё никак не покидало ощущение, что Магистр был бы только рад пойти по пути страха. Так было проще, без всякого преувеличения, чем следовать долгу и отстаивать целомудрие.
По пути в грозовую крепость Бастиан передал несколько распоряжений своим преторам. На сегодняшний день Акши был его главной заботой, но палаты Молотов Зигмара были разбросаны по всем владениям, и потому сразу тысяча тактических решений боролась за приоритет в его сознании: перейти в контрнаступление на горный оплот хамонских Железножубов, наметить грандиозные планы, призванные подчинить целые континенты в Гуре и Улгу. Где бы ни находились его армии, ни одна деталь не ускользала от него. И всё же по мере того, как Грозорождённые воины шли вдоль шумных аллей Азирской Вотчины, мысли Бастиана снова и снова обращались к тем землям, которые окружали форт Игнис.
''Коргос Кхул возвращается…''
Это были слова, произнесённые какой-то жрицей бойни. Хвалебный вопль оборванки, слишком молодой, чтобы помнить тот день, когда Кхул превратился в легенду. ''Передайте Ванду Молоторукому…''
– Все твои мысли о нём, – тихо сказал Авентис. – Я чувствую это, лорд-командующий. И всё же считаю разумным временно не посвящать конклав в то, что ты узнал. До тех пор, пока мы сами не будем уверены.
– И что же я узнал, Пламенный Удар? Имя Кхула – это слово, прогремевшее в глуши, только и всего. Никто не знает, где он сейчас. Незачем волновать всех тех, кто разглядит в нём тёмное предзнаменование или, не дай Бог-Король, начнёт пугать детишек перед сном, словно речь о каком-нибудь сприггане или домовом. Если что-то и стоит за этим именем, мы сами докопаемся до истины.
Он взглянул на бурлящий вдалеке небосвод. Проклятые небеса распространились на все владения: от Хамона до Акши, от Гура до Гирана, – и прямо среди них, там, в вышине, полыхало злое око сферы Инферниа, третьей и совершенно нежеланной луны Акши. Много-много лет назад Кхул украл эту луну. Повинуясь страшному приказу Всеизбранного, он отправился туда, отобрал её у князей демонов, обретавшихся на ней, а потом… Что было потом? Магия серафонов, этих непостижимых хозяев неведомого, с такой силой исказила время и саму реальность, что вскорости никто уже не мог точно сказать, что именно предпринял Кхул. Может, он всё ещё там? Может, прямо сейчас чемпион Кхорна взирает на них свысока в ожидании своего часа, чтобы наконец вернуться?
– Коргос Кхул возвращается… – пробормотал Бастиан.
– Мы проследим, чтобы ему устроили тёплый приём, – проворчал Пламенный Удар.
– Увы, – вздохнул Бастиан, – но это налагает некоторые обязательства, исполнение которых я откладывал очень долго.
– Мудрые решения редко даются легко, мой лорд.
Они ступили на мост, соединяющий Центр и Ониксовый берег, чтобы затем обогнуть Теснину и, наконец, подойти к Перспикарию. Мост широкой дугой протянулся над рвом кипящей магмы, огибающим Центр. По обе стороны от него к небесам тянулись высокие спиральные колонны, каждую из которых венчали вращающиеся концентрические круги машин забвения. Воздух трещал и гудел вокруг, пока их эфирная энергия перенаправляла нестерпимый жар магматических каналов в дымные облака над городом. Впереди угрюмыми рядками тянулась Теснина – десятки лиг обветшавших доходных домов и разрушающихся лачуг. А вдалеке, едва различимая на фоне городского смога, возвышалась башня Пепельной Коры, окружённая районом Пиромантов.
Хаммерхол. Он был поистине огромным местом. Даже Бастиан Карталос не мог охватить его своим сознанием, настолько незнакомым и бесконечным казался ему город, приютивший миллионы жителей: горожан и беженцев, отпрысков древних семей и начинающих торговцев, солдат и волшебников, святош и головорезов. А может Великий Конклав прав? Может он, Бастиан Карталос, и вправду слишком остро реагирует на, по всей видимости, случайный набег кхорнитских убийц? Воинов, которые так помешались на крови и насилии, что даже в теории не могли преследовать масштабную стратегическую цель? Да разве это угроза для всего этого величия?
Нет, не таков был путь Молотов Зигмара. Они не ждут, когда война сама придёт к ним. Как только они слышат барабанный бой, они тут же выступают, чтобы унять его зов. Другого выбора у них не было.
На дальнем конце моста навытяжку стояла группа первых блюстителей, получивших приказ ждать возвращения своего лорда-командующего. Поравнявшись с ними, Бастиан отдал распоряжение подготовить свои подразделения и немедля выступить в пустошь. Цель – собрать как можно больше сведений. Он не хотел, чтобы его воины шли на бой вслепую.
– Что с Молоторукими? – спросил Авентис.
– Останутся в форте Игнис, – ответил Бастиан. – Они вернут Пламенные врата Азиру. Основную экспедицию возглавят Громовые Стрелы с тем полком вольной гильдии, который выделит им конклав.
Блюстители скрылись за пеленой смога, чтобы подготовить вспомогательные отряды авангардных палат.
– И Тараниты, – добавил Бастиан. – О них я забывать не должен. Но что делать с палатой, чьи силы почти что исчерпаны? Большинство старших офицеров мертвы: кто-то бесследно исчез среди проклятых небес, кто-то прямо сейчас выносит агонию перековки.
– Разумным тактическим решением было бы распустить их, – предположил Авентис. – Раскидать оставшихся между палатами.
Бастиан поморщился.
– Кровь Зигмара, твоё сердце всегда было холодно, Пламенный Удар. Твой гнев горяч, но твои чувства ледяной воде под стать. Нет уж, если это закат палаты Таранитов, то пускай они в последний раз сразятся как Тараниты. Они достойны такой чести. Пускай присоединятся к Громовым Стрелам под командованием лорда Синдра. А что будет потом… поглядим.
Он отпустил преторов, чтобы те исполнили его поручения. Бастиан и Авентис остались одни, стоя на мосту и взирая на задыхающийся город. Два величайших воина Хаммерхола. Всего лишь две души из миллионов.
– Нас мало, Магистр, – мрачно сказал Бастиан. – Меньше, чем многие себе воображают. Весь Акши замер на краю пропасти. Падение Анвилгарда под ударом вероломных легионов Морати стало тяжёлым ударом.
– Но в конечном счёте мы всегда добиваемся успеха, лорд-командующий. Всегда.
– В тебе нет ни капли сомнения? С каждым днём всё больше наших воинов гибнет, без единого шанса на возвращение. На смену годам приходят десятилетия, а наши палаты всё также тают у нас на глазах.
– И всё же враги наши вновь падут перед нами, как колосья перед острой косой, – прорычал Пламенный Удар. – Какой бы мрачной ни была очередная битва, я верю, что мы выйдем победителями. Мы должны.
– И я верю в это, – сказал лорд-командующий. – Несмотря ни на что, я не подвергаю сомнению мужество наших воинов. Пускай в живых останется всего один из нас, но я знаю, что мы победим. Иначе быть просто не может.
– Первыми выкованные, мой лорд…
Бастиан улыбнулся. Ему не было нужды заканчивать фразу.
[[Категория:Warhammer Age of Sigmar]]
[[Категория:Ричард Страчан / Richard Strachan]]
