170
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{Врезка| ''Фалория затеяла поджоги без одобрения Конклава, но, несмотря на попытки скрыть свою причастность, она всё же обзавелась единомышленниками. Понтифик Фенте – человек, которого некоторые обвиняли в попытке сосредоточить эклектичные культы Унберогена под своей властью, – приказал верным лей-клирикам проповедовать в поддержку этих костров. Любого хаммерхольца, грезящего второй Эпохой Хаоса, предавали огню или, в менее серьёзных случаях, призывали вступить в рассветоносные походы и отправиться в Гур, где торгующие пророчествами «блескуны» Эксельсиса наверняка прислушаются к ним. Учитывая недавние беды Города Секретов, посыл был очевиден.''}}
==Глава 9. Подземная угроза==
'''Орда зеленокожих передвигалась под испепелёнными равнинами Великого Пекла. Благодаря подстёгивающим их дуробрёхам племена гротов разбушевались не на шутку, и путь разрушений неизбежно привёл их к Городу Пламени.'''
Оказавшись меж огнями промышленности и рвения, Хаммерхол-Акша практически не подозревал о надвигающейся опасности. В каком-то мрачном космическом смысле то была угроза, отчасти порождённая людьми Зигмара. В далёком Галлете, на продуваемом всеми ветрами континенте во Владении Зверей, волшебник Тарнадин возглавил контингент рассветоносцев на пути под землю, чтобы основать оплоты вокруг пещерных средоточий магии. Полный отчёт об испытаниях, выпавших на долю переселенцев, был широк и ужасен, но, несмотря на это, подход к основанию аванпостов под землёй постепенно распространился по всей империи Зигмара. Акшийцы узрели в том особую выгоду, ведь так они могли укрыться от палящего на поверхности зноя. И по мере того, как из Хаммерхола выходили новые рассветоносные походы, всё большее их число стремилось обосноваться в прохладных обсидиановых пещерах и туннелях.
Во тьме таилось множество врагов – от скавенов до пылающих воплощений, обретающихся вокруг залежей актрацита. Однако самую напористую угрозу представляли собой племена гротов. Рассветные вторгались в их логова – или, что ещё хуже, приводили с собой дуардинских «коротышек», – и это выводило гротов из себя. Может, дикий зов Эры Зверя рокотал в их черепушках, а может, они просто были воинственны сверх всякой меры. В любом случае, гроты и трогготы вышли на тропу войны.
На гребне этой безумной волны оказались зеленокожие подстрекатели – дуробрёхи. Никто не мог точно сказать, откуда они появились – лишь то, что их вечно сопровождали толпы «лобастых гротов», стаи прытких сквигов да неуклюжие титаны из подземных глубин. Все они истово жаждали проучить незваных гостей, и в Великом Пекле мало кто был вспыльчивее и самолюбивее Брэггита.
На извилистом пути через Капиларию Брэггит собрал неприлично большую армию гротов и трогготов, продолжая рассказывать о своих подвигах всем тем, кто хотел послушать. Большинство зевак были не очень-то охочи до такого трёпа, но ради очередной, «внатуре чоткой» драки – или, по крайней мере, добычи, на которой можно выместить всю свою злобу, – они готовы были потерпеть. И потому Брэггит имел полное право с утра до ночи болтать о том, как разбудил самого громадного троггота, когда-либо виденного во владениях.
По природе своей гроты очень доверчивы, особенно когда сказки рассказывают те, кто крупнее их самих, но вот в небылицы Брэггита мало кто верил. В конце концов, трогготы таких размеров не появлялись со времён Первой Великой Вааа!, да и подтвердить свои слова дуробрёх никак не мог. Однако самые проницательные зеленокожие кое-что приметили: если Брэггит и пытался спастись от чересчур вспыльчивой зверюги (хоть такое определение и напрашивалось для любого троггота, разбуженного раньше времени), то делал он это достаточно поспешно и целеустремлённо.
Будь то бегство или поход на войну – зная гротов, вероятно, и то, и другое, – путь привёл Брэггита и его растущую орду лунатиков к пещерному оплоту Грефы. Грефа была одним из подземных поселений, основанных Рассветными, и представляла собой городок стеклодувов, едва ли не самых уважаемых ремесленников в Акши. Они поддерживали торговые связи с Хаммерхолом через укреплённую сеть длинных туннелей, и всё же лучшие образцы их работы хранились в самой Грефе: затейливые полупрозрачные скульптуры, внутри которых мерцала сущность самого Акши. Ни один троглодит не мог без боли взглянуть на такие огни, и это-то и возмутило гротов более всего. Не теряя ни минуты, Брэггит приказал прытким приспешникам разорвать защитников Грефы, и те исполнили поручение, упиваясь звоном рушащихся статуй.
{{Врезка| ''Зент,''
''прими мою благодарность, чего бы она ни стоила. Твои хаммерхольские знакомые знают своё дело. Полагаю, что вскорости они передадут тебе всю информацию, но в духе сотрудничества хочу поделиться с тобой, что мои подозрения оказались верны. Зачастую представители Конклава – люди неглупые, но мы оба знаем, что они не застрахованы от порока. Тот, кто сегодня пополняет акваказну гильдейских приближённых, завтра может потакать всяко более зловещим прихотям. Наиболее ценной оказалась информация, полученная от учеников из культов поджигателей. Они слепо клялись, что следуют воле какого-то святого глашатая, и у Каллиса появились подозрения насчёт духовников. Возможно, он прав.''
''Тебе, несомненно, будет приятно узнать, что я последовал твоему совету и связался с Ковеном Пепла. Госпожа Крютея была непреклонна. Она убеждена, что за полыхающими кострами, опустошающими город, стоит некая магия, и что речь идёт не о безумстве, а о плодах чьего-то безжалостного сознания. Я бы сказал, что она прямо-таки гордилась своею находкой и заодно тем, что понтифик Фенте тайно советуется с ней касательно происхождения некоторых запретных артефактов или фрагментов давних преданий. В Эксельсисе мы видели, что случается, когда правители поддаются беззаконию, и никто этому не препятствует. Я не допущу появления ещё одного Ортама Вермайра. Нужно что-то предпринять.''
''Толл''}}
===Грабежи и погромы===
Копаясь в добыче, захваченной после набега, Брэггит пришёл к выводу, что Грефа связана с каким-то действительно серьёзным логовом юдишек. Когда же он обнаружил бутылки, сложенные штабелями и готовые к отправке, в этой мысли дуробрёх только укрепился. Как и все гроты, Брэггит был одержим всевозможными бутылками, ведь они служили отличными сосудами для хранения зелий на основе сквигова языка – тех самых снадобий, которые помогали ему вопить особенно громко. Любое местечко, где можно разжиться готовыми пузырьками, влекло к себе гротов. Поход по укреплённой сети туннелей ничем хорошим бы не закончился, но у дуробрёха был настоящий талант находить скрытые ходы и лазы. И в конечном счёте лунатики Брэггита выбрались в катакомбы прямо под Хаммерхолом-Акша.
К тому времени, когда перепуганные курьеры и механические соколы сообщили Конклаву о вторжении, выбравшиеся на поверхность зеленокожие уже сеяли смуту внутри городских стен. Гроты появились прямо под огромным стеклолитейным заводом, где изготавливались сложные мерные сосуды для хранения аква-гираниса – сущей жизненной силы всей городской экономики. Работа эта требовала особого оборудования (которое прямо сейчас гроты разбивали на куски) и обученных специалистов (которых они просто-напросто убивали). Вероятно, сами того не сознавая, зеленокожие нанесли удар прямиком в сердце Хаммерхола.
Получив приказы, подразделения вольных гильдий прибыли в промышленный квартал, но языки пышущего на горизонте пламени не позволили им вмешаться. Обезумевшие гроты повредили несколько гигантских печей, и теперь весь комплекс был окутан дымом и пламенем. Солдаты смогли предотвратить распространение гротов по городу, но приблизиться к стекольному заводу и потушить пожарище они не решались. Грозорождённые наверняка преуспели бы в этом, но многие из них находились в походах или охраняли Пепельный Монастырь под Хаммерхолом – место, куда гротам уж точно соваться не следовало. Катрика ле Гильон знала, что у них были и другие союзники. Недолго думая, главнокомандующая отправила послание Фьори и его Пламеносцам: «Ваша помощь обеспечит вас не только золотом, но и возможностью предстать перед Великим Конклавом».
Некоторые огненные убийцы ответили, что их предупреждения были проигнорированы, а значит хаммерхольцам предстоит самостоятельно встретить угрозу и понести наказание за проявленное неуважение. Фьори, однако, решил, что не оставит человечьих отпрысков гореть заживо. Союз Гузанхолда и Хаммерхола был всё ещё в силе, а его собственные воины присягнули ему в верности. Кроме того, именно отпрыски Горкаморки разрушили их дома, и за нанесённую обиду им ещё только предстояло отплатить.
==Глава 10. Посреди пламени==
'''Огненные убийцы поклялись отомстить за павших сородичей, и потому многим из них не терпелось свести счёты с ненавистными гротами. Им предстояло отправиться в самое пекло полыхающего стекольного завода, и единственным их оберегом стала вера в дуардинского бога-воина.'''
Лишь немногие горожане осмелились бы преградить дорогу отряду огнебородых дуардинов с бешеными глазами, несмотря на задиристый характер хаммерхольского люда. Посему Фьори и его воины быстро добрались до промышленного квартала, недостаток естественной скорости компенсировала их выносливость. Отыскать место битвы оказалось совсем нетрудно, поскольку пламя, охватившее многоэтажный стекольный завод, пускай и ненадолго, но всё же развеяло смог, окутывающий весь Хаммерхол. Пепел и осколки стекла сыпались им на головы, словно снег на высоких вершинах Адамантовой цепи, от таких осадков даже на толстой коже дуардинов оставались царапины.
Неподалёку от них вольные гильдийцы делали всё возможное, чтобы не дать толпам гротов выплеснуться на улицы города. Под покровом пепла зеленокожие не боялись жгучего света Хиша. С пеной у рта, словно охваченные манией, они бросались на поспешно собравшихся защитников. Однако, судя по доносившимся изнутри улюлюканьям и визгам, большинство гротов было увлечено погромом стекольного завода. Акшийцы знали, как ковать снаряжение, способное выдерживать чрезмерную жару, но в случае с неистовством зеленокожих у них не было другого выбора, кроме как маршировать им навстречу, в самое пекло.
Даже Фьори и его сородичи – воины, рождённые среди жгучего пламени и заклеймённые золотыми рунами с толикой могущества самого Пылающего Берзерка, – даже они опешили при виде адской вакханалии, развернувшейся внутри стекольного завода и напоминавшей сюжеты из каких-то эсхатологических текстов. Всё было в огне, всё лежало в руинах. Печи были разбиты, пламя рвалось из их покорёженных корпусов, обугленные трупы рабочих были нанизаны на собственные стеклодувные трубки и пригвождены к стенам. Сквозь дымовую завесу возле печей и огромных доменных факелов зияли широкие воронки, куда толпы гротов затаскивали ящики с блестящими бутылями. Сквиги прыгали сквозь пламя, врезаясь в хрупкие стеклодувные механизмы, словно грибные пушечные ядра.
В своём безумии гроты были далеко не неуязвимы к огню, но они будто бы не чувствовали его губительного жара. Со временем все они неизбежно сгорят; спасутся лишь те, кто окажется умнее сородичей и вовремя отступит обратно в туннели. Однако до этого самого момента гроты могли нанести такие разрушения стекольному заводу, что никакой ремонт ему уже не поможет. Только огненные убийцы могли продержаться достаточно долго, чтобы предотвратить это несчастье. Руны из празолота, выгравированные на их плоти, засияли защитной энергией, но такой суровый жар даже для них оказался серьёзным соперником. Свист пламени и грохот разбитого стекла заглушил боевые кличи дуардинов. С каждым вдохом огонь и дым наполняли их лёгкие. Каждый шаг требовал непомерных усилий, ведь им приходилось пробираться через лужи расплавленного силиката и груды острых осколков. Да и гроты себя не щадили. Словно в недрах осаждённой магмокрепости, вражда между зеленокожими и дуардинами вспыхнула посреди горящей фабрики.
В какой-то миг прямо посреди развернувшейся бойни глаза Брэггита и Фьори встретились. Грот скрывался в устье провала, его визгливые команды разносились странным эхом. Взмах – и он распорол горло очередного дуардина своим серповым клинком. Фьори, тем временем, прорывался сквозь толпу зеленокожих и сквигов, от каждого размашистого удара его молотов дымящиеся тела врагов разлетались в разные стороны. Брэггит был кнутом, вгрызающимся в спины своих трусоватых приспешников, а Фьори – факелом, воспламеняющим души собратьев. Но оба они понимали, что лишь один выйдет живым из этой схватки.
{{Врезка| ''Ганнивер,''
''предоставленный вами отчёт немного шокировал меня. Не сочтите за неблагодарность. У меня и самого были подозрения в неосмотрительности членов Конклава, но высказывать их я не спешил. Более терпеть это нельзя, ибо яд просочился в самое сердце Хаммерхола. Независимо от того, сколько отчаявшихся негодяев вы уничтожите, не будет никакого положительного эффекта, покуда лидеры города продолжат отдавать предпочтение жадности или гордыне. Как Зигмар однажды очистил Азирхейм от грехов, так и мы должны последовать его примеру. Я свяжусь с теми, кто сможет в этом помочь. Мы будем придерживаться прагматичного подхода.''
''Сокрытая Длань''}}
===Глубинное пожарище===
Брэггит действовал первым. Дуробрёх заверещал, чтобы его прихвостни окружили изгнанника, и гоббашобла мгновенно принялась стягивать липкую энергию, кружившую неподалёку. Волны чистой злобы пронеслись сквозь тлеющий воздух прямиком к Фьори, но огненная аура Старшего Пламени, окутывающая дуардина, мигом обратила их эфирным пеплом. Правда, самих троглодитов было не так-то легко одолеть. Потребовалась вся сила празолотых рун Фьори и вся мощь его неукротимой души, чтобы продолжать крушить молотами бесчисленных гротов, сгрудившихся вокруг. Окружённый верещащей массой чёрных мантий и шипящей сквигоплоти, он потерял из виду всех сородичей. Но даже тогда изгнанник готов был поклясться, что его воины либо забивают редкого камнеголового троггота, которого гроты заманили на пылающую фабрику, либо несут возмездие толпам буйствующих зеленокожих, покусившихся на стеклянные пузырьки.
Чем яростнее Фьори сражался, тем сильнее откликалось пламя Жарркула, заключённое в его молотах, и тем ярче горели гроты. Вскоре, однако, изгнанника взяли в плотное кольцо. Брошенное копьё оцарапало его рёбра, и магические токсины, вызванные гоббашоблой, забурлили в его крови. В тот же миг челюсти сквига отхватили ему два пальца, хоть Фьори и обратил наездника в пепел. Изгнанник взревел, но рёв его заглушил пронзительный визг, когда летучая сквигомышь метнулась сверху, стремясь выцарапать глаза. Дуардин повалился на колени, окружённый толпой маленьких тел в чёрных робах. Он видел, как Брэггит улюлюкает и ликующе ухмыляется.
Кровь Фьори окропила его молоты. Как только это произошло, огонь внутри, казалось, ответил на безмолвный зов. Ярость Старшего Пламени вытеснила боль из конечностей Фьори и заставила его подняться на ноги. Выкрикивая клятву на древнем языке жарр-кхазалид, изгнанник павшей крепости ударил молотом о молот. От столкновения возникла ослепительная вспышка стихийного пламени. Жар был столь сильным, что поглотил бы и гарганта. А уж у гротов не было никаких шансов. Фьори оказался в сердце огня, его руны раскалились до предела, а глаза смотрели не моргая, как зеленокожие верещат и обращаются пеплом.
Гоббашобла взвыла, пытаясь создать барьер из липкой магии, но все они сгорели дотла прежде, чем смогли закончить заклинания. Их усилия, однако, замедлили наступление пожарища, и то не успело поглотить Брэггита. Дуробрёх вскрикнул, когда половина его тела внезапно вспыхнула, охваченная ослепительным огнём. Его броня из сквиговского черепа быстро почернела и растрескалась. Горящая тушка Брэггита унеслась обратно, во тьму катакомб, и его яростные крики эхом зазвучали в грубо вырубленных стенах. Вся бешеная храбрость, которая овладела гротами, быстро улетучилась. Вздымающейся массой они бросились обратно в пещеры, не в силах больше терпеть воющее пламя. Их отступление было последним, что увидел Фьори, прежде чем потерять сознание…
