828
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1819
|Всего =30
}}
— Присоединяйся к нам, Тёмный Ангел, — услышал Иекун, чувствуя заливающуюся внутрь брони жидкость, которая ощущалась на коже как ледяная слизь. Она заполнила шлем за секунды, давя на сжатые губы, затуманивая зрение, затекая в ноздри и забиваясь в пазухи, после чего устремилась в лёгкие. Задыхающийся космодесантник закашлялся и едва услышал последние обращённые к нему слова гриза. — Стань частью моего возмездия и моего страдания.
==='''Глава девятнадцатая'''===
Исентруд ползла во тьме по узкому трубопроводу, а со всех сторон на неё давили стенки. Единственными звуками здесь были скрежет воздуха, с равными промежутками проходящего через фильтры противогаза при дыхании, шорох трущегося о скалобетон балахона и шипение нерус-шнура. По крайней мере, чем дальше, тем легче он становился, пусть и медленно.
И это хорошо, потому что на душе у неё тяжелело.
— Тупые стимуляторы, — прошептала девушка.
Эффект препарата продлился достаточно долго, чтобы она успела с радостью вызваться на это задание добровольно, но, конечно же, не остался с ней до самого его конца. Чувство неуязвимости улетучивалось, и Исентруд ощущала поджидающий её страх. Тот ещё не накрыл Просвещённую, однако, уже окружал девушку подобно тьме.
— Всё нормально. Почти на месте.
Наверное. Кольцо свёрнутого нерус-шнур определённо стало меньше. Осталась всего треть шнура, а ведь фабрикатор-наместник дала ей его с запасом, так что она должны быть близко. Должна быть.
Должна.
Исентруд вытерла с рук пот и принялась ползти дальше до тех пор, пока не услышала шум. Эхом отозвавшееся в туннеле далёкое щёлканье заставило её замереть. Она начала лихорадочно нащупывать на шее люмен, нашла переключатель и выключила устройство. Всё вокруг погрузилось в черноту, а девушка застыла и задержала дыхание. Спустя проведённое во тьме и затянувшееся мгновение впереди возник тёмно-синий свет, который медленно становился всё ярче. Исентруд следила за ним с широко раскрытыми глазами, надеясь, что он исчезнет, направится в другую сторону, но яркость лишь нарастала. В конце концов, девушка увидела его жуткий источник.
В трубопроводе в пятнадцати метрах от Исентруд вспыхнули два сапфировых глаза. Они светились в глазницах черепа, чьи кости деформировала кибернетика. Чудовищное создание пролетело от одной стороны трубопровода к другой, после чего скрылось в тенях. Синее свечение начало постепенно слабеть и уже почти исчезло к тому моменту, как девушка поняла, что умрёт, если не начнёт дышать.
Стараясь не шуметь, она сделала вдох и подождала, пока тьма вновь не станет абсолютной. Затем Исентруд поползла дальше с выключенным люменом. Казалось, будто прошли целые часы, но в один момент стены по обеим сторонам от девушки пропали – в этом месте пересекались два трубопровода. Она пристально осмотрелась вокруг, однако, не увидела ничего кроме темноты. Держа одну руку на ноже, Исентруд включила свет.
Её окружал лишь скалобетон, а вдоль трубопровода, что пересекался с тем, по которому ползла она, тянулась тяжёлая труба. Девушка быстро пролезла под неё, разрывая балахон о грубую металлическую поверхность. В какое-то мгновение Исентруд решила, будто застрянет здесь, но, уперевшись в стены, она протолкнула себя вперёд, заработав очередную ссадину. Проход тянулся дальше, поэтому девушка выключила люмен и начала как можно быстрее извиваться, удаляясь от места пересечения трубопроводов. Так продолжалось до тех пор, пока что-то её не остановило. Нерус-шнур. Чтобы продолжить двигаться, ей следовало сильнее размотать шнур, но тогда она поняла, что оставляет за собой явный след. Заметит ли его сервочереп? Поймёт ли?
Исентруд не имела ни малейшего понятия, ведь это был первый сервочереп, который девушка увидела в своей жизни, но она всё равно ничего не могла сделать. Просвещённая поползла дальше, разматывая кольцо нерус-шнура и надеясь, что сервочереп не узнает о её присутствии и что эффект от стимуляторов не станет ослабевать дальше.
В конце концов, как оказалось, запас длины шнура, данного ей фабрикатором-наместником, оказался недостаточным. Исентруд лежала в трубопроводе, смотрела на интерфейсный блок, торчащий из стены, и держала крошечный птичий череп, привязанный к концу нерус-шнура. Шнур дотягивался. Едва-едва.
— Славься Император, — сказала Просвещённая, доставая резак.
Технодесантник показал ей, как им пользоваться, но она всё равно еще минуту оглядывала его, уверенная, что сейчас сожжёт себе лицо. Эффект чёртовых стимуляторов действительно слабел, но резак был довольно простым устройством, поэтому девушка надела тёмные очки, которые шли с ним в комплекте, и щёлкнула переключателем.
В тесном пространстве жар омыл Исентруд волной, и, если бы у неё были волосы, они бы обуглились. К счастью, очки одновременно позволяли ей видеть и защищали глаза. Девушка осторожно навела резак на интерфейсный блок, после чего начала рассекать металл. Белое пламя оставляло на нём чёрную полосу. Прорезав в блоке три стороны квадрата, она остановилась, чтобы вытереть мокрые от пота руки, после чего подняла очки и пристально взглянула вперёд. Свечение? Сложно сказать, так как из-за резака Исентруд потеряла всякую возможность видеть в темноте даже несмотря на очки. Нет. Там только тьма. Там должна быть только тьма. Опустив очки обратно, девушка вернулась к работе. Ей оставалось сделать последний разрез. Звенящий под резаком металл исходил искрами, и Исентруд уже почти закончила, как вдруг кусок блока практически оторвался от корпуса, задев её запястье раскалённым краем.
Исентруд вскрикнула и отдёрнула руку. Из-за этого неосознанного движения она чуть не уронила горящий резак себе на живот, но поймала его в последний момент, с шипением шепча проклятья. Она неуклюже выключила инструмент, сумев не убить себя. Ловя ртом воздух от боли и облегчения, Исентруд потянулась к раненной руке, как вдруг услышала словно бы издаваемый насекомым визг, чья громкость стремительно нарастала. Девушку объяла паника иной природы, и она сорвала очки.
Без них Исентруд внезапно заметила яркие синие глаза, сияющие в глазных отверстиях летящего к ней черепа. За секунду до того, как он добрался до девушки, время замедлилось, и Просвещённая увидела всё слишком отчётливо. Сервочереп имел цвет отполированной слоновой кости, а торчали из него чёрные, покрытые эмалью штифты, на которых мигали и танцевали крошечные люмены. Их свет отражался от гладкой поверхности сервочерепа. В его открытом рту виднелись зубы из такого же чёрного металла с нанесённой поверх эмалью, что блестели в испускаемых глазами синих лучах. Плоские и заострённые, как клещи плоскогубцев, они были созданы для того, чтобы давить, сжимать и держать. За ними мелькал язык: белый, словно кость, но гибкий, с краями, утыканными мелкими лезвиями. Те двигались наподобие зубьев в ужасных цепных мечах космодесантников. Язык свернулся во рту будто змея, готовый неожиданно атаковать всеми этими рвущими резцами.
Исентруд сжала зубы, чтобы не закричать. Когда череп приблизился к ней, каждая доля секунды начала растягиваться в вечность, благодаря чему она с мучением впитывала каждую чудовищную деталь древних костей и смертоносных технологий. Сервочереп оказался возле неё спустя считанные секунды после того, девушка сорвала очки, хотя ей и казалось, что всё это происходит очень медленно. Чудовищный язык был готов разорвать плоть Исентруд, но та успела подтянуть к себе ноги до того, как на пальцах сомкнулись зубы, после чего резко выбросила назад одну. Слава Императору, девушке удалось врезать пяткой в лоб сервочерепу и отбросить смертоносное создание в тот момент, когда к ней метнулся язык.
Благодаря удачному пинку тысячи лезвий не вгрызлись в конечность Исентруд, но кончиком языка сервочереп всё равно достал её. Сандаль порвалась, а ногу омыла страшная волна холода. Для девушки время до сих пор текло медленно, поэтому она успела заметить в воздухе два отсечённых пальца с правой ступни. Хлынула кровь, и Исентруд вдруг ощутила обжигающую боль.
Агония пронзила её тело, но не парализовала, так как девушка ощутила резкий прилив адреналина или же остатков стимуляторов. Исентруд ещё сильнее поджала ноги и изогнулась в узком трудопроводе, каким-то образом сумев повернуться лицом к сервочерепу. С треском кости ударившись о скалобетонную стенку, тот вновь полетел к ней. В этот момент Просвещённая подняла резак и включила его.
Вырвавшееся ревущее пламя пронзило воздух словно огненное копьё: короткое, всего несколько сантиметров в длину, но обжигающее и яркое. Оно ослепило Исентруд, но девушка продолжала держать резак в вытянутой руке, игнорируя жар, от которого на пальцах появлялись волдыри. В конце концов, поток огня затрепетал. Это заканчивалось топливо. Тогда Исентруд убрала палец со спускового крючка и села. Вокруг вновь воцарилась тьма, а девушка начала ловить ртом воздух и хлопать глазами.
Сервочереп мёртв? Уничтожен? Насущность этих вопросов перевешивала боль в руке и голове. Может, сервочереп просто отступил? Возможно, он прямо сейчас летел к ней с тем высунутым раздирающим языком, собираясь обхватить им её горло? Однако, шли секунды, а Исентруд всё не умирала. Когда глаза Просвещённой вновь привыкли к темноте, она увидела свет. Жуткий синий свет из глаз черепа. Однако, теперь светился лишь один.
Зажмурившись, Исентруд включила висящий на шее небольшой люмен, в чьём тусклом свете разглядела недалеко от себя сервочереп. Огонь опалил его левую сторону, превратив глаз в кусок искорёженного металла и стекла с почерневшей вокруг древней костью. Над полированной поверхностью сервочерепа торчал наполовину расплавленная кибернетическая деталь. Девушка попала по нему, повредила, но не уничтожила. Другой глаз продолжал светиться, а челюсти двигались, обнажая жуткие плоские зубы с двигающимся за ними языком, снабжённым лезвиями. Тем не менее, сервочереп не двигался в её сторону. Накренившись в сторону повреждённого бока, он висел в воздухе под странным углом, дрожал и качался, перекашивался и поворачивался. Сервочереп напоминал парусную шлюпку, которая пыталась держать курс в шторм. Исентруд поняла, что она, должно быть, повредила антигравитационное поле этой страшной мелкой твари.
— Вот и крутись на месте, пока не потухнут звёзды, ты, Троном-проклятый кошмар.
Исентруд поползла прочь от создания. В ноге начала пульсировать боль, а под сервочерепом она увидела свой палец с сияющим в синем свете его глаза ногтем. К боли вдруг примешалась тошнота, и девушка отвела взгляд. Тогда Просвещённая увидела лежащий рядом с ней крошечный череп, обвязанный тёмным нерус-шнуром. Точно. Она почти забыла, зачем вообще оказалась в этом проклятом месте. Исентруд схватила птичий череп, и, не отрывая взора от медленно вращающегося в воздухе сервочерепа, подтянула себя обратно к интерфейсному блоку.
Квадрат, который она вырезала в его металлической поверхности, всё ещё висел на одном лишь уголке, но даже так Исентруд уже видела толстый кабель под ним. Фабрикатор-наместник дала простые инструкции: нужно только проткнуть клювом маленького птичьего черепа изоляционный материал. Девушка беспокоилась, что может повредить кабель, но Гретин Лан велела вогнать клюв как можно глубже, чтобы зафиксировать его на месте, и дальше череп уже сам о себе позаботится. Достаточно просто. Вот только…
Исентруд просунула руку с птичьим черепом в образовавшееся отверстие, но девушке не удавалось повернуть её для нормального удара. В итоге, она просто лежала на боку и слабо тыкала клювом в кабель, пытаясь пробить изоляцию, однако, ничего не получалось, просто ничего не получалось. А затем Просвещённая вспомнила о сервочерепе.
Она не смотрела на него, пока боролась с кабелем, но как долго? Считанные секунды. Тем не менее, когда Исентруд оглянулась, сервочереп пришёл в движение. Создание всё так же качалось и вращалась, вот только во время поворота оно высунуло язык, зацепилась им за стену и подтянуло себя в сторону девушки. Процесс был медленным, и Просвещённая смогла бы уползти от сервочерепа, однако, перед этим ей нужно было вогнать в кабель чёртов птичий череп.
— Давай. Давай же, ты, фрагова хреновина. Прокляни Трон и тебя, и твой тупой фрагов клюв, и твою тупую фрагову хозяйку, и этот тупой, варпом проклятый, Императором целованный, мутантом рождённый кусок фрагова ксеномусорного кабеля!
Исентруд изо всех сил надавила на птичий череп, стараясь вогнать его в нечто, по ощущениями напоминающее листовую сталь, и вдруг клюв совсем немного погрузился в материал, после чего загорелись встроенные в глазницы красные индикаторы. Из клюва вылезли иглы толщиной с волос, которые пронзили толстую изоляцию кабеля, а вслед за ними внутрь протянулись пучки проводов. Исентруд отпустила череп и опрокинулась на спину. Как раз в этот момент она увидела, что сервочерепу удалось нормально зацепиться за стену и устремиться прямо к ней. Длинный язык с лезвиями, вокруг которого шипел воздух, был направлен прямо ей в лицо.
Девушке даже не представился шанс закричать. Подняв резак, она попыталась нажать на спусковой крючок, но стоило ей вытянуть руку, как язык обвил запястье. Раздался резкий звон, и на пол упал резак с большей частью правой кисти Исентруд вокруг него.
Вот тогда она закричала, закричала от боли, страха и ярости. Девушка неосознанно врезала покалеченной конечностью по челюсти сервочерепа в попытке отбросить создание, однако, оно впилось в неё своими плоскими металлическими зубами. Исентруд ощутила, как хрустнули и щёлкнули кости предплечья. Тело пронзила агония, болевые ощущения наслаивались друг на друга. Взвыв, Просвещённая ударила жуткое существо о стену, отчего череп треснул, но остался висеть в воздухе с пульсирующим глазом. Он вновь выбросил вперёд язык, и тот обвил плечо девушки. Стоило лезвиям коснуться кожи, как хлынула кровь. Язык начал погружаться всё глубже в плоть, постепенно исчезая среди разорванных мышц.
Ей было слишком больно. В глазах по краям потемнело из-за шока, и Исентруд поняла, что скоро умрёт. Этот чудовищный некротический киборг, эта жуткая тварь, которую она сама напоминала из-за татуировок, нанесённых по какой-то извращённой традиции, собиралась отрезать ей руку и заняться остальными частями тела, разделывая девушку так, как Лазарь разделывал гризов–
Лазарь. Лазарь привязал клинок Гретин Лан к её балахону.
Исентруд неосознанно впала в меменное состояние.
— Тёмные Ангелы – первое подразделение трансчеловеческих воинов, известных как Адептус Астартес или, в просторечии, космодесантники. — Она говорила спокойно и уверенно, одновременно опуская левую руку и вытаскивая из ножен белый кинжал. — Тёмные Ангелы являются смертоносными бойцами, и вот уже десять тысяч лет они славятся безупречной верностью и честью.
Плавная речь прервалась кряхтеньем, когда Исентруд ударила клинком по сервочерепу, оставив остриём глубокий разрез. Создание дёрнулась, а его язык ещё сильнее затянулся вокруг плеча, со скрежетом лезвий разрезая кость. Нож соскользнул, и лишь тогда девушка зажала шпенёк. До её слуха донеслось шипение воздуха.
Где-то в уголке сознания она ощутила разочарование и ужас, но меменное состояние не пропускало эмоции.
— На Рейсе Тёмные Ангелы известны за их своевременное прибытие в самый разгар Войны Красной Волны.
Исентруд отвела клинок назад и вновь нанесла удар. В этот раз остриё попало в оставшийся глаз сервочерепа, который светился синим. Девушка надавила на нож, раскалывая стекло.
Сервочереп дёрнулся в попытке отлететь, но он слишком туго обвил руку Исентруд языком.
— Без них, — продолжила Исентруд спокойным голосом, — народ Рейса погиб бы.
Она вновь нажала на шпенёк.
В этот раз треск электричества перерос в жужжащий визг, когда кинжал выпустил заряд в глаз сервочерепа. К торчащим из него кибернетическим деталями протянулись электрические дуги, из-за которых люмены вспыхнули и перегорели, а электросхемы раскололись. Язык конвульсивно сжался в последний раз, клацая лезвиям о плечевую кость, но затем по нему пробежал разряд, и жуткое оружие отдёрнулось от Исентруд, распрямляясь. Сервочереп упал на землю, где перекатился на затылок и замер, вместе с чем замер и обмякший язык. Глаза создания были расколоты и мертвы, меж разинутых в безмолвном вопле челюстей поднималась вверх струйка дыма.
Когда сервочереп погиб, девушка замолчала. Она лежала на скользком от алой жидкости полу и думала, что умирает. Ей было больно. Кровь Император, ей было ''больно'' и холодно. Валяться здесь, тосковать по потерянным частям тела, по некоторым чертовски важным частям тела, и позволять тьме забрать себя казалось в чём-то великолепной идеей, но Исентруд была упрямой, а ещё, чёрт его подери, она не знала, что за хрень тут вообще происходит, ей хотелось продержаться столько, чтобы понять, чтобы узнать, чем, мать его, занимались гризы, и зачем, и как и… и, черт возьми, она не хотела умирать сейчас, не так, оставляя жизнь, в которой у неё была лишь голова, забитая пережитыми другими людьми историями.
Исентруд хотела жить, но тут ей мешали кое-какие проблемы. Первая и самая главная – это смертельное кровотечение.
— Апотекария никогда нет рядом, когда он нужен, — прошептала девушка.
Затем она начала ощупывать пол левой рукой до тех пор, пока не наткнулась на правую, еще не остывшую и сжимающую резак. Не смотря на отсечённый кусок самой себя, Исентруд оторвала правую руку от резака и подняла его, после чего нажала на спусковой крючок, чтобы резак выпустил недолговечный поток шипящего пламени. Всё ещё работал. Неплохо. Огонь уже потерял былой жар, но даже так металлический наконечник мгновенно раскалился докрасна. Сделав вдох, Исентруд взглянула на месиво, в которое превратилась её рука, и навела резак на то место, откуда, судя по всему, шла кровь.
Когда она надавила раскалённым наконечником на разорванные кровоточащие сосуды, крошечный трубопровод огласился эхом её крика.
