4325
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
У этих земель, обезлюдевших в течение сотен лет, не было устоявшегося названия — просто еще одна жертва хим-загрязняющих боевых действий и экологического коллапса. Большая часть земного шара была точно такой же. Человечество цеплялось за земли в годы междоусобиц, теснясь в железных ракушках огромных прибрежных городов, которые теперь выглядывали из осушенного морского дна, но это было не везде. На сотни и даже на тысячи километров вокруг не осталось ничего, кроме тиканья детекторов ядов и счетчиков радиации, беготни шестиглавых грызунов и укоряющего шороха ветра.
Как ему сказали, когда-то это место звалось Урарту. Здесь жили короли, как и везде в ту пору — техновоеначальники с жестокими подданными, что едва ли заслуживали тех титулов, которыми были награждены. Вроде бы, ничего особенного. То же самое можно было сказать и о диких степях Азии, и о кишащей оружейными заводами Европе, и о мегаполисах ПанПан-Тихоокеанской империи. Все они вцепились друг другу в глотки, охваченные ужасом и экстазом убийства.
Но ''было'' в этом месте что-то особенное. Нечто первобытное.
Кожа Кандавир была черной как агат, у Армины — белой, как мел. У Кандавир были непослушные и жесткие волосы, а у Армины — соломенно-бледные и ровные. Эти двое представляли собой иллюстрацию цветового спектра — все многообразие человечества, его энергичные крайности, всё еще проявляющиеся после запутанных тысячелетий смешанного размножения.
— Он ожидает, что Вы вы не опоздаете, — ответила ей Армина и неодобрительно фыркнула. Кандавир подошла к буфету и потянулась за шкатулкой с драгоценностями.
— Ты вовсе не ценишь статус, Армина, — произнесла она. — Да и какой отклик будет, если я буду соответствовать той должности, которую он мне предложил? — она взяла серебряное ожерелье, усыпанное крошечными жемчужинами, и поднесла украшение к свету. — Я чертов Верховный лорд. Я появляюсь, когда захочу.
Но сейчас ей нужно было продолжать. Она начала и должна закончить.
— Никаких вопросов, Верховный лорд, — ответил Вальдор, с легкостью опустив руки на колени. — Я предлагаю начать. Итак, что Вы вы желаете узнать?
— Как представитель гражданской власти, в противовес военным порядкам, я считаю крайне важным ничего не скрывать, чтобы между нами было понимание.
— Госпожа Верховный лорд, — ответил Вальдор, — все это уже решено. У нас мало времени. Я спрашиваю, что Вы вы хотите узнать?
Теперь, когда настал этот момент, Кандавир почему-то не хотелось начинать. Казалось, что, зайдя так далеко, достижение конца было тем, от чего нужно было отказаться.
Как я уже сказал, местность всегда была против нас. Неулучшенные воины страдали от сильного истощения, и этого было не избежать. Чем дальше мы продвигались на север, тем больше солдат теряло рассудок. В ветре слышались голоса, а холод был невыносимым. Те, кто погиб, вновь встречались на пути в образе призраков бури, и это действовало на нервы рядовым солдатам. Если бы мы взяли с собой только их, мы не смогли бы продолжить поход. Это не было непредвиденным обстоятельством и лишь подчеркивало потребность в генетически сотворённых отрядах. Я говорю откровенно, поскольку некоторые уже сомневаются в том, что Терру завоевать без них было бы невозможно. Мы слишком низко пали и выпустили на волю огромное количество монстров. В ту ледяную ночь это и стало тем самым оружием, благодаря которому мы продвинулись вперед.
Несмотря на то, что с нами был Император, это была трудная схватка, но в её исходе никто по-настоящему не сомневался. Каждая цитадель давала отпор, на каждое наступление приходилось контрнаступление. Они знали погодные условия, они досконально знали ландшафт, и отступать им было некуда. В последнем штурме погибло более семи тысяч генетически улучшенных ударных войск. Если бы вы видели, как сражались Громовые Воины, их самоотверженность и безудержность в резне, Вы вы бы оценили природу того, с чем нам довелось там столкнуться.
Часть слабостей, продемонстрированных нами в Нордике, была устранена. Доспехи, которые мы используем сейчас, сделаны из керамических и металлургических сплавов, а не из стальных пластин и закаленной кожи, которые носили в те времена некоторые из нас. У наших клинков есть энергетические поля, а болтерное оружие заменило старые карабины и лазвинтовки. На то время в Маулланд Сен был практически такой же уровень развития технологий. Отличала нас лишь вера. Жрец-король был опустошен — его тирады были очевидными даже для тех, кого он вел на вечные муки — а нас вел Он. Это, в конце концов, всегда было главным отличием, где бы мы ни сражались.
— Не сейчас, — ответила Кандавир. — Мы всё еще сможем отступить, если понадобится. Сперва я хочу услышать это из его уст, — она улыбнулась. — Я приверженец таких методов.
— Как только Вам вам будет удобно, — прошептала Армина, и они двинулись дальше.
— Мне почему-то казалось, что он… более гордый. Он говорит, как негорделивый человек. Только представь, после всего, что он натворил.
Ниже, в длинных галереях, вырезанных в камне, находились вторичные репозитории. Представьте себе стены высотой пятьдесят метров, уходящие в темноту за границы видимости, вдоль которых стояли аккуратно рассортированные по секциям колбы. В хранилищах контролировалась температура, однако я уже чувствовал, как она начинает подниматься. Некоторые носители выглядели серьезно поврежденным: с разбитыми стеклами или с отказавшими электро-замками. Если бы они остались здесь еще чуть дольше, они все бы сгорели.
Астарте была бесценна в те мгновения. Она знала, какие именно колбы нужно забрать, а какие придется оставить. Я привлек к работе всех, кого можно, из своего Ордена, поскольку все техники на этом уровне были мертвы или пропали без вести. Мы задокументировали все, что взяли, и проследили за тем, чтобы ничего из спасенного не потерялось. Двое из нас, Астарте и я, провели немало времени, работая вместе. Мы почти не разговаривали, поскольку нужно было спешить, но я запомнил выражение, застывшее на ее лице — почти бесконечный ужас. Я не всегда могу расшифровать проявления человеческих эмоций, но в тот момент мне не нужна была помощь в этом. Мы оба знали, что работа всей ее жизни — работа, как бы Вы вы могли сказать, всего Империума, — была близка к полному уничтожению.
В итоге, впрочем, худшего не случилось. Проект Императора не был потерян безвозвратно. Все, чему мы научились за эти долгие века восстановления, не исчезло, хотя основа была очень серьезно повреждена. Я сам вынес сосуды из огня, чувствуя пульсацию жизни в них сквозь латные перчатки.
— Он это сделал, — сказала Кандавир дрожащим голосом.
— А у Вас вас были сомнения? — сухо спросила Армина.
— Были. В самом деле были, — несмотря ни на что, она ощущала неприятное чувство в животе. Она хотела избежать этого как угодно, любыми отговорками или оправданиями.
— Понял. Мне кажется, я знаю, о чем ты собираешься меня спросить.
— ''Я задержал сотрудницу, работающую над программой секвенирования ядра. Она знает очень мало, но этого достаточно. Ее показания записаны, если Вы вы захотите ознакомиться с ними.''
— Я полностью доверяю твоим суждениям. Тем не менее, назови мне ее имя.
— Предательство?
— О чем Вы вы хотели поговорить со мной, магистр?
Илаед моргнул. Всегда было трудно следить за тем, чего она хочет. Астарте была гениальна, а ее речь — бритвенно-резкой, но ее разум был похож на трубу ускорителя — с мчащимися и рикошетящими частицами, разлетавшимися во все стороны.
Астарте улыбнулась.
— Какая незадача. Как много их у Васвас?
— Тысяча триста сорок.
— И Вы вы за всеми приглядываете.
— Стараюсь. Она техник, Лиора Харрад.
Астарте отрешенно склонилась над ящиком, что-то в нем ища.
— И Вывы, я полагаю, навели справки.
— Да. Я выяснил, что она странно вела себя некоторое время. Несколько зафиксированных визитов в хранилища ресурсов, где у нее не было дел. Я обнаружил, что ее видели направлявшейся в сторону охраняемого разгрузочного комплекса как раз перед тем, как она пропала. После этого — ничего. Я даже начал подозревать, что мое расследование как-то блокируется сверху.
Астарте рассмеялась. Звук был на удивление девичьим для такого иссохшего рта.
— О, дорогуша, — сказала она, достав то, что искала, и вновь повернулась к нему. — Я склонна думать, что Вы вы можете быть правы, магистр.
Илаед на секунду замолчал. Он уставился на импульсный пистолет в руке своей госпожи. Он был таким же тонким и белым, как все в этом месте, без сомнения, сделанный специально для нее. Он выглядел до безобразия смертоносным.
— Да, но я…
— Лиора Харрад — умная женщина. Она разбирается в происходящем больше, чем Вы вы когда-либо сможете. Нет, я еще не знаю, что с ней случилось. Но да, она предатель. Я подозреваю, что кто-то тоже это понял и решил вмешаться. И это также требует от меня ответа. Поскольку, видите ли, она действовала по моим приказам, и, если мы настаиваем на использовании этой мрачной терминологии, то, выходит, я тоже предатель.
Илаед уже почти начал говорить вновь, пытаясь найти смысл во всем этом, когда Астарте выстрелила. Она не была хорошим стрелком, и лаз-импульс разодрал его плечо, откинув магистра на сияющие панели пола. От волны боли он почти потерял сознание и свернулся в калачик, стиснув челюсти в агонии.
Затем она повернулась, бесцельно идя обратно к шкафу. Осталось отдать лишь две команды. Во-первых, команде сервиторов, которые ожидали снаружи — они уберут грязь за несколько минут. Во-вторых, ее капитану, Джелису Бордамо из Образцовых Кастелянов.
— Дело сделано, — обратилась она по воксу к Бордамо, убирая пистолет. — Начиная с этого момента, обман больше не может быть эффективным. Мобилизуйте Ваших ваших солдат и выдвигайтесь к Сенаторуму — мы ударим сегодня.
Вальдор был выше, это так, но было что-то абсолютно свирепое в человеке перед ней — подобие усиленной жестокости, которая резала ей глаза.
— Лорд-примарх Ушотан, — уважительно произнесла она. — Приятно наконец встретить Васвас.
Громовой Воин склонил свой остроконечный шлем.
''Я подумал, что он похож на дух всех убийств.''
— Мы никогда не нарушаем наши клятвы, — прорычал он. — Почему Вы вы думаете, что мы сделаем это сейчас?
Было сложно не испугаться его, но все же она провела всю жизнь, стоя рядом с воинами, подобными ему. Все эти бойцы, эти люди, генетически улучшенные или же нет — все они были выражением физической слабости. И все же она была здесь, оставаясь верной себе, отдавая приказы. Это прогресс.
— Понимаю, — сказал он. — А вы не думали изложить эти… призывы в последнем нашем разговоре?
— А Вы вы бы подчинились?
— Конечно, нет.
— Более бессмысленно, чем умереть от моей дурной крови? Не думаю. Я предпочел бы умереть, видя, как мой клинок торчит из твоей спины, Константин. Было бы хорошо так уйти.
— Лишь если Вы вы будете сопротивляться, — обеспокоенно вставила Кандавир.
— Да, конечно, лишь если ты будешь сопротивляться, — язвительно повторил Ушотан. — Ты можешь сейчас войти внутрь вместе с нами, и мы сможем закончить это без единого выстрела. Но я не думаю, что ты это сделаешь, не так ли?
— Ты знаешь, что я не могу.
— Не будьте глупцом! — выпалила Кандавир. — В городе слишком мало людей, Ваш ваш орден раскидало войной. Сопротивление только вызовет бойню.
— При всем уважении, Верховный лорд, вы довели дело до бойни. Все смерти этой ночью будут на вашей совести.
— Совесть, — удивленно буркнул Ушотан. — Так ты еще можешь вспомнить, что значит иметь ее, да?
— Отойдите, генерал-капитан, — продолжала настаивать Кандавир. — Велите открыть врата. Вас будут судить согласно Лекс, и, если Вы вы невиновны, тогда вам нечего бояться.
— Невиновен, виновен, — утомленно произнес Вальдор. — Я не ожидал услышать такие гибкие термины от Верховного лорда. — Он повернулся к Кандавир: это было моментальное движение, но сила его была очевидна. — Мы — архитекторы будущего человечества. Ни одно преступление нельзя считать слишком грязным, если оно его уберегает; ни одно доброе дело нельзя простить, если оно мешает ему. Лекс — инструмент, чтобы контролировать психологически свободных. Это изъявление Его воли, не более того. Вы были глупы, думая, что в нем есть что-то большее. Вы могли служить его защитником долго и с честью, а теперь ваша судьба связана с ними.
На мгновение, на время между вдохами Вальдор замолчал. В этот момент он выглядел действительно разбитым или даже смиренным, будто осколок чистого золота, брошенный в сердце бесконечной чернильно-черной ночи.
— Вы не слушали меня, Верховный лорд, — сказал он наконец, активируя свое громадное копье. — Я сказал вам, что нет новых генералов. — Ореол серебристо-золотого света вырвался из генератора расщепляющего поля, ослепляя подобно разветвленной молнии. — Но если бы вы выучили урок, который я Вам вам дал, то уже сейчас знали бы подлинную правду — есть ''гораздо'' больше армий, армий смертоноснее и многочисленнее, чем любая из ранее существовавших.
Ушотан замахнулся для удара клинком, плюющимся кроваво-красной плазмой, и все же что-то остановило его руку. Что-то остановило руки каждого Громового Воина. Посреди рева и грома ярости бури неожиданно раздалось что-то еще, нечто знакомое и незнакомое одновременно, нечто ужасающе выдранное из прошлого и в то же время еще более кошмарно определяющее будущее. Это был вой, гул механизмов, волна чего-то громадного и скоординированного посреди вихря бури и хаоса, сбивающего с толку сенсоры.
Конечно, это должен был быть кто-то из его собственного Ордена — ни одна другая душа не смогла бы противостоять пламени.
— С Вами вами был кто-нибудь еще? — прозвучал вопрос.
Он знал, что это значит — кустодии или воины, способные спастись.
— Он не может всегда быть с нами, — ответил Вальдор.
— А Вывы, генерал-капитан? — спросила она. — Вы можете всегда быть с нами?
Вальдор отпустил её руку. Буря потихоньку утихала, обнажая мокрые стены Дворца вдалеке. Дым поднимался над вершиной Сенаторума Империалис, окрашивая неспокойное небо. Здание, несмотря на всю свою новизну, казалось необычно древним, словно несло на себе бремя бесчисленных лет еще до завершения постройки.
Оба вошли внутрь, сперва облаченные в мантии стражи следовали за ними, но затем, в извивающихся коридорах огромного пространства Дворца, оставили их. Они шли вверх через безмолвные и пустые помещения, взбираясь по закрученному колодцу мраморных лестниц, пока, наконец, не вышли в высокую галерею, заставленную обшарпанными скульптурами. Зимний свет, все еще тусклый из-за грозовых облаков, собрался на западе, скрадывая цвета изысканных гобеленов. Через высокие окна ясно виднелись далекие вершины — широкий каменный венец, светящийся под вихрящейся тенью.
— Я рад вернуться, — сказал Малкадор, подходя к тумбе из полированного альвуда<ref>Ahlwood — возможно, искаженное «ashwood» — ясень.</ref> и взяв кристальный кувшин воды. Он налил себе стакан и предложил другой Вальдору, затем сделал глоток. — Луна совсем не такая, какой я ее запомнил. Там все еще царит ужас, прямо как раньше во многих местах здесь. Я полагаю, Селенар селенар сами себя загнали в безумие.
Вальдор кивнул.
— У нас еще нет трех.
— Тогда нам нужно работать усерднее, — Малкадор поставил стакан и пошел вдоль галереи, его мягкая обувь утопала в ковре. — Были ли Катэгис катэгис в силах мятежников, которые дошли сюда?
— Немного, — сказал Вальдор, идя рядом с ним.
Малкадор улыбнулся — со смесью ироничного веселья и легкого умиления.
— Правда, Константин? Я не думал, что кто-то может Вам вам понравится. — Он посмотрел в окно, туда, где солнце разорванными лоскутами ползло через далекие горы. — Нам потребуется новый маршал-провост. Я подумаю над этим. Но, впрочем, я отвлекся — расскажи мне все об ущербе Сенаторуму.
Выражение лица Вальдора не менялось.
Малкадор вновь изумился.
— Так было всегда. Не говорите мне, что Вы вы жалеете об этом, иначе я начну сомневаться в Вашей вашей верности делу.
Если он ожидал, что Вальдор будет этим разозлен, то был разочарован. Генерал-капитан просто отвернулся, отчего его длинный плащ взметнулся вокруг него, и зашагал обратно вдоль галереи, оставляя Сигиллита позади, в тенях.
[[Категория:Адептус Кустодес]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
<references />
