Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Воин Огня / Fire Warrior (роман)

182 656 байт добавлено, 14 август
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =45
|Всего =10
}}
==='''V''' <br>'''11.26 ч (сист. местное – Долумар IV, сег. Ультима#4356/Е)'''===
 
Завершив последний осторожный варп-скачок, флотилия тау вышла в реальное пространство через сине-зелёное кольцо рассеивающихся энергий, что распространялись и исчезали в пустоте. Всего группировка насчитывала примерно сорок кораблей, и пусть они и близко не были такими же крупными, как их соперники из стана гуэ'ла, звездолёты внушали трепет изящными формами, манёвренностью и численностью. Оказавшись в материальном мире на окраинах системы Долумар, силы тау устремились к флоту людей, который до сих пор упорно преследовал ''«Ор'ес Таш'вара»''. Округлённые носы кораблей отражали брызжущий свет местной звезды и порождали яркие линии на луковицеобраных корпусах своих товарищей.
 
От вида флотилии у Луши перехватило дыхание. Различные 'эли и 'о вокруг него боролись с порывом изумлённо присвистнуть, следя широко раскрытыми глазами за скользящими мимо военными кораблями, что исторгали из себя рои истребителей.
 
— Клянусь Путём… — хрипло произнёс фио'эль Боран, не сумевший скрыть удивление.
 
Флотилия практически сразу же исчезла из вида тех, кто наблюдал за ней через окно галереи, после чего высокопоставленные чины повернулись к кор'вре за единственной консолью мониторинга в помещении. Второстепенный мостик представлял собой не более чем бронированный бункер, расположенный недалеко от самых нижних сегментов ''«Ор'ес Таш'вара»'', но до сих пор этот объект оставался неуязвимым. Тем не менее, Луша подозревал, что вскоре Ко'ваш вместе с остальными вернётся на настоящий, уже безопасный, если верить докладам, мостик.
 
Кор'вре изучал расчерчивающие экран комплексные ряды символов и вершин проекций.
 
— Флотилия замедляется до скорости вступления в бой, — пробормотал он. — Гуэ'ла рассеиваются. Пытаются обойти, не принимая сражение.
 
Ко'ваш угрюмо кивнул.
 
— Биться они не хотят. Им нужна только их добыча.
 
— Аун'эль, нас вызывает ''«Тел'хам Кенваал»''. Соединяю…
 
Консоль издала звон, и канал открылся.
 
— ''«Ор'ес Таш'вар»''? Говорит кор'о Дал'ит Мен'хе. Каков ваш статус?
 
Ко'ваш жестом подозвал дрона с передатчиком.
 
— О'Мен'хе. Ваше прибытие очень кстати. Говорит аун'эль Т'ау Ко'ваш.
 
— Аун'эль! Слава Пути! Мы опасались худшего.
 
— Я ещё жив, кор'о. До этого момента нам удавалось их сдерживать.
 
— Каковы наши дальнейшие действия, аун'эль? Гуэ'ла пытаются уклониться от боя.
 
Ко'ваш резко повернулся к шас'о Удасу, который хмуро смотрел на сенсорную схему и что-то рассчитывал.
 
— Шас'о?
 
Внимательно следя за генералом, Луша раздумывал, какую дисциплину тот сочтёт наиболее подходящей. Удас почесал подбородок.
 
— Кен'рай, — решил он. — Отсеки голову, и тело умрёт.
 
Поджавший губы Ко'ваш кивнул и повернулся обратно к дрону.
 
— Нападайте на флот, кор'о, а наша цель – флагман.
 
О'Мен'хе ответил не сразу. Луша представил, как тот с открытым ртом стоит на мостике ''«Тел'хам Кенваала»'', изумлённый дерзостью планов о'Удаса.
 
— Вас п-понял, аун'эль. За Высшее Благо.
 
Консоль вновь издала звон, после чего комната погрузилась в тишину.
 
— О'Удас… У нас хватит на это воинов?
 
— Думаю, да, аун'эль. По крайней мере, абордажные челнок в исправном состоянии, так что высадка десанта проблемой не станет… если мы, конечно, пробьёмся через щиты.
 
— Хорошо. — Эфирный глубоко вздохнул и обратил лицо к консоли. — Дайте сигнал к атаке.
 
 
'''<Генерация передаваемого узконоправленным лучом (по нескольким направлениям) коммпотока (0/543.ч).>'''
 
'''<Код несущей частоты [Колебания:54.4>127.22]. Приоритет-1 (0/550.к)'''
 
'''Передача только потока данных.>'''
 
'''<Регистрация приёма...>'''
 
'''<Получение во всех местах назначения. (0/553.д).>'''
 
'''<КОД «ВСЕМУФЛОТУ».>'''
 
'''<ОБЩИЙ ВЫЗОВ. Временная приостановка коммтрафика.>'''
 
'''<Каналы сохранены.>'''
 
'''++Флот, говорит адмирал Константин.++'''
 
'''++Не вступать, повторяю, не вступать в бой с вражеской флотилией. Сосредоточиться на корабле-добыче. Мы должны захватить эфирного.++'''
 
'''[Адмирал? Капитан Брант, «Пургатус». Они движутся на перехват. Уклонение – больше не вариа–]'''
 
'''++Брант, ты будешь делать так, как тебе велено.++'''
 
'''[Он прав, адмирал. Форсайт со «Зловещего взора» здесь. Если не вступим в бой сейчас, они нас живьём сожрут.]'''
 
'''[Вы видите?]'''
 
'''++Никаких обсуждений! Преследуем корабль-цель, как и планировалось!++'''
 
'''[Сэр, это безумие!]'''
 
'''++Нет, это – неподчинение, Форсайт. Я лишу тебя головы!++'''
 
'''[Адмирал? Капитан Тигар. Боюсь, я вынужден согласиться с остальными. Мы должны открыть ответный огонь.]'''
 
'''[Нас превосходят числом два к одному. Либо сражаемся, либо бежим. Других вариантов нет.]'''
 
'''++Первый командир, который бросит погоню, будет обвинён военным судом в бунте и казнён!++'''
 
'''[Сэр, «погоня» уже может потерять смысл… Корабль-добыча разворачивается.]'''
 
'''++Что?++'''
 
'''[Клянусь Троном… они сошли с ума?]'''
 
'''++Это бессмыслен–++'''
 
'''[Они приближаются к «Непоколебимому клинку», сэр…]'''
 
'''[Возможно, вы захотите совершить манёвр уклонения…]'''
 
'''++Им ведь не превзойти нас в огневой мощи… Они безумны!++'''
 
'''[Они… Ох, зубы Вандира… Они запускают абордажные челноки.]'''
 
'''[Адмирал! Они пытаются взять вас на абордаж!]'''
 
'''++Не смогут. Щиты ост–++'''
 
'''[Ведётся обстрел из плазменных орудий.]'''
 
'''[Живой бог! Взгляните на эти боевые заряды!]'''
 
'''[Кости Терры!]'''
 
'''++Тр… туп… не могу сд… н… блюдки!++'''
 
'''[Трон…]'''
 
'''++Они сбили мне щиты! Нужна помощь! Нужна помощь!++'''
 
'''[Я веду бой. Не могу выйти–]'''
 
'''[Ох, Терра! У них ес–]'''
 
'''[Челноки летят к вам, адмирал.]'''
 
'''[…одери, пробоина генерариу–]'''
 
'''[……………………..]'''
 
'''[Приготовиться-приготовиться-приготовиться!]'''
 
'''[Реверус погиб…]'''
 
'''[Возлюбленный Император… Они так быстры…]'''
 
'''++Эт… Это…++'''
 
'''++Всем кораблям… Всем кораблям вступить в бой и уничтожить!++'''
 
'''++Забудьте о проклятом эфирном!++'''
 
'''++Во имя Императора, пустите им кровь!++'''
 
 
Это называлось «се'хен че лел». Оседлать молнию.
 
Тау'кирами ранее Каис проходил соответствующее обучение в боевом куполе. Он помнил первый раз. После него юного тау сильно тошнило, и вид таких же позеленевших друзей принес ему некоторое удовлетворение.
 
В реальности всё оказалось куда хуже. Каиса зафиксировали в одноместной капсуле, где он чувствовал себя словно оказавшееся внутри пули насекомое. Труба с капсулой, по сути, представляла собой огромную рельсовую пушку, которая при помощи линейно направленных энергий без трения разгоняла капсулу по туннелю, что сопровождалось неоднократными сверхзвуковыми хлопками. Когда скорость капсулы возросла по экспоненте, круглые балки туннеля слились в единое смазанное пятно тёмно-жёлтого цвета, а воин Огня перестал видеть хоть что-нибудь осмысленное за небольшим окошком над его лицом. Возникшая вибрация быстро сменилось страшной тряской, грозившей расколоть броню и превратить тело тау в порошок. Стиснув зубы, он стал сопротивляться желанию закричать. Затем рёв прекратился, и размытый туннель уступил место испещрённой звёздами черной пустоте, которую пронзала капсула.
 
Они пытались остановить его. Сначала Жу, потом другие члены её команды, и даже Луша через коммуникатор. Он заслужил отдых, говорили они. Шас'ла для штурма более чем хватало. Он выполнил свой долг. Он был героем. Пусть так и останется.
 
Его настойчивые отказы начали злить их. Один Путь, ему же попали в голову. Даже прагматичные, лишенные суеверий тау считали, что он испытывает удачу. Он ведь уже сделал достаточно, разве нет?
 
Нет.
 
Нет, не сделал. Испытание ещё не закончилось. Каис чувствовал это в своих костях.
 
Он должен ещё раз встретиться с демоном мон'тау, а потом ещё, и ещё, до тех пор, пока не убьёт его или не станет им. Тогда, полагал юный тау, испытание будет пройдено, если он, конечно, не погибнет раньше. Итак, воины Огня перевооружились, поменяли броню, забили ранцы стольким боевым снаряжением, сколько могли унести, распределили миниатюрных вспомогательных дронов кор'веса, зафиксировали друг друга в гиперзвуковых капсулах, после чего ими бесцеремонно выстрелили в сторону ''«Непоколебимого клинка»'', своей формой напоминающего грифа с клювом.
 
Каис отказался от нового шлема, хотя и не знал, как объяснить почему.
 
Он подозревал, что несработавший болтерный снаряд мог сдетонировать в любой момент. Если давшее сбой изобретение гуэ'ла вдруг оживёт, то взрыв снесёт ему голову с плеч, хотя, с той же вероятностью Каис «взорвётся» и сам, ведь сидящий на спине дьявол продолжал тянуться к его сердцу и кусать тонкую струну, тянущуюся к тау'ва. Вот такие аналогии и отзвуки.
 
Это было проявлением сентиментальности худшего рода, и Жу взглянула на друга как на безумца, когда тот отказался от предложенной ею замены – нового шлема в идеальном состоянии. Таково испытание огнём Каиса, и он пройдёт его по-своему.
 
Внутри одноместной капсулы стояла густая тишина, в которой юный тау чувствовал себя так, будто задыхается, обёрнутый шёлковой тканью. Смотря сквозь до безумия крошечное окошко, он едва ли ощущал движение в принципе, не говоря уже о каких-то головокружительных скоростях. Воин Огня отвлечённо подумал, сколько других шас'ла летели впереди и позади него, погружённые в собственные беззвучные миры самокопания и страха.
 
Каис вздрогнул, когда на многодиапазонном канале раздался отдающийся эхом голос эль'Луши.
 
— Шас'ла? Мы перегрузили щиты, но вскоре они их поднимут. Устройства отслеживания в челноках зафиксировались на юнтасовых ангарах гуэ'ла, которые и станут вашим местом высадки. Первоочередная задача после посадки – вывести из строя оружие в той части корабля и надолго остановить работу генераторов щитов. Затем выполняйте оперативный план действий при абордаже: повредить двигатели, захватить мостик, отключить орудия. Аун'эль передаёт наилучшие пожелания и желает успеха. Да прибудет с вами тау'ва, линейные воины.
 
Прежде, чем канал связи закрылся, Каис услышал негромкий свист сужающейся полосы частот.
 
— И ла'Каис? Помни о машине.
 
Стоило коммуникатору замолчать, как тишина расправила свои крылья и укрыла ими воина Огня. Ряд ярких символов сбоку начал постепенно тускнеть, чем отражал приближение Каиса к цели наряду с хором негромких звуковых сигналов и изменением уровня освещённости.
 
— Тридцать райк'анов, — выдал трель ИИ капсулы.
 
Каис сглотнул.
 
Внезапно вид за смотровым окном изменился: чернота космоса сменилась жутким приближающимся фасадом с контрфорсами, выступами, огромными зубчатыми башнями и вытянутыми шпилями. О перспективе судить было невозможно. Когда уже казалось, что воина Огня неизбежно размажет по этому затейливому утёсу, его восприятие перестроилось и позволило ему адекватно оценить громадные размеры омерзительного корабля. С каждым мгновением он становился всё ближе, а величина судна – всё очевиднее и очевиднее.
 
Капсула содрогнулась. ИИ тревожно зазвенел, и двигатели малой тяги начали с трудом менять положение. В смотровом окне возник яростный свет, но то была не более чем мимолётная вспышка. Затем это случилось вновь, отчего Каис недоумённо нахмурился. Где-то высоко на архитектурной горе, которую и напоминал выпуклый, выщербленный корпус, появлялись яркие точки лазерного огня и выстрелов зенитной артиллерии. Впечатляющего вида взрывы расцветали вокруг призрачных, похожих на наконечники стрел истребителей тау, что летали рядом с кораблём и потоками импульсов из скорострельных пушек рассекали огромные блоки обсидианово-чёрной брони. Совсем близко пронёсся очередной лепесток пламени, а Каис с учащающимся сердцебиением понял – гуэ'ла обстреливали и капсулы.
 
Воин Огня уже представлял себе это раньше, после симуляций. Представлял грохот артиллерии, несмолкаемый шум взрывов и дрожь при прохождении через завесу огня. Представлял, как будет беспомощно наблюдать за товарищами, коих сбивают в небе словно раздражающих насекомых, и гадать, окажется ли он в числе счастливчиков.
 
А вот тишину и абсолютный покой Каис себе не представлял. В любой момент он мог разлететься на куски в шаре осколков и обжигающей волне лазерного жара, когда его сожжёт, заморозит и взорвёт одновременно, и даже не заметить приближения угрозы, а до тех пор воин Огня будет запечатанным в бутылке с'пеи грызуном, которого носит по морю, созданием, которое не знает, доберётся ли до берега или столкнётся с угрозой, всегда ожидающим, но никогда не предвосхищающим смыкающиеся челюсти т'пел-акулы.
 
''Плывите по течению. Никогда не волнуйтесь о том, что не можете контролировать.''
 
Отрывок из размышления Д'хавре. Остальную часть он никогда не помнил.
 
— Десять райк'анов.
 
Каис бросил на обзорное окно последний взгляд, от которого остановилось сердце, а затем его поглотил ангар, выглядевший за стеклом как красновато-серое размытое пятно смешавшихся источников света в туннеле и теней. Капсула же начала издавать всё более громкие звуковые сигналы.
 
— Приготовиться, — пропищал ИИ будто бы скучающим искусственным голосом.
 
Капсулу жёстко тряхнуло в момент прохода через поле, что отделяло наполненный атмосферой ангар от высокого вакуума снаружи. На мгновение опустилась тишина, но затем капсула ударилась о палубу с раскалывающим галактику хрустом, после чего стала подпрыгивать и скользить юзом.
 
Стоял шум, было больно. Всё переворачивалось, крутилось и раскалывалось, а в смотровом окне бушевало бессмысленное смазанное безумие.
 
В итоге, когда растянувшееся на целую вечность сумасшествие закончилось, воцарился покой.
 
 
Судя по всему, предсказание библиария Дельфея оказалось верным.
 
Взведя сухо скрежетнувший курок болт-пистолета, Ардиас с громким топотом вошёл в зал для брифингов. Во внутреннем воксе корабля раз за разом звучал резкий механический голос монотонно говорившего сервитора.
 
— Всем приготовиться отразить абордаж. Всем приготовиться отразить абордаж. Всем приготовиться отразить абордаж. Всем–
 
Капитан врезал по громкоговорителю и подавил желание свирепо ухмыльнуться, когда мимо него пролетели куски пластали. Дисциплину требовалось сохранять даже когда учиняешь необоснованное разрушение.
 
— В-вс… м при… абор-р-р-р-р-р… з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-к-к.
 
— Я и в первый раз услышал, — пробормотал он.
 
Выстроившиеся идеальной шеренгой ротные сержанты и ветераны тихонько усмехнулись. Повернувшись к ним, Ардиас с удовлетворением отметил, что их веселье мгновенно сменилось твёрдой решимостью.
 
— Братья… Вы готовы к бою?
 
— Так точно! — хором ответили они, лязгая оружием о нагрудники в идеальный унисон.
 
Лица собравшихся светились воинской гордостью.
 
— Рота?
 
Сержант-ветеран Маллих сделал отрывистый полушаг вперёд.
 
— Готова, брат-капитан. Пока мы говорим, капеллан Мулварий запевает в ходе боевых обрядов.
 
— Хорошо.
 
Ардиас перестал быть сержантом еще сотню лет назад, когда принял на себя командование ротой, но до сих пор без проблем возвращался к демонстративным строевым проверкам. Он задумчиво помассировал костяшки.
 
— Братья… Во время совещания с адмиралом Константином я сделал тревожное открытие. Не одних нас прикомандировали к этому кораблю. — Несколько воинов недоумённо нахмурились. — Судя по всему, вместе с нами сюда назначили и полную роту космодесантников из капитула Рапторов. — Ардиас вздохнул, и слушающие его подчинённые почти физически ощутили раздражение своего командира. — Я не понимаю, зачем скрывать это от нас, да и мне всё равно, но Навис Нобилите будут заданы вопросы, можете не сомневаться. Никто не смеет привлекать Ультрадесантников заявлениями о доброй воле, а потом усиливать их не столь выдающимися воинами. Мне мало что известно о Рапторах, братья, однако, этот капитул знаменит своим грубым пренебрежением Кодексом.
 
Ветераны гневно закачали головами, что-то негромко бормоча. Кодекс Астартес, составленный примархом их капитула Робаутом Гиллиманом, подробно описывал правильное поведение и действия космодесантника в любой ситуации. Для Ардиаса и его братьев сей том являлся не просто руководством. Для них он был священным.
 
— Адмирал попросил их заняться охраной стратегических важных точек корабля: двигателей, генерариума, командной палубы и так далее.
 
Недовольство ветеранов нарастало, и они начали бросать друг на друга возмущённые взгляды. Это явно их оскорбило.
 
— Капитан? Почему именно Рапторы?
 
— Уместный вопрос, сержант Маллих, и на него у меня ответа нет. Очевидно, Рапторов предупредили о неприятностях, которые навлекли на себя флотские глупцы. Они запросили для себя возможность выполнять оперативные задачи, и им её даровали, причём ещё до того, как мне стало известно о сложившейся ситуации.
 
— Но они ведь ненадёжны, брат-капитан!
 
— Я разделяю твой гнев, брат, однако, мы должны сохранять спокойствие пред лицом подобного оскорбления. Слёзы Императора, нам нужно показать, что нельзя размещать в качестве гарнизона роту Ультрадесантников, а потом игнорировать их!
 
— Да! — сотряс воздух хор голосов.
 
Ардиас прищурил глаза, и его голос вдруг стал ледяным.
 
— Стоит Рапторам совершить ошибку, а они её совершат, тут нет сомнений, мы должны будем оказаться там и встать во главе. Мы должны показать детям Империума, что один Ультрадесантник с разумом и сердцем, наполненными словами благословенного Гиллимана, стоит двадцати любых Рапторов-смутьянов.
 
Поднялась оглушительная буря согласных возгласов. Офицеры ревели и выкрикивали молитвы Императору, стуча кулаками по доспехам, и капитан позволил потоку голосов омыть себя. Он наслаждался этим моментом.
 
— Я хочу, чтобы отделения разместились в стратегически важных точках корабля. Поддерживайте связь с Рапторами и избегайте конфликтов. Если вас будут провоцировать, переводите их на мой вокс. Истинные воины Макрагга не потерпят вмешательства со стороны таких неуправляемых личностей, которые не уважают Кодекс! Ясно?
 
— Так точно!
 
— На этом всё, братья. Отвага и честь! Выдвигайтесь на–
 
— ''Стойте!''
 
Ардиас с хмурым лицом повернулся к дверному проёму. Ему не нравилось, когда его прерывали.
 
Библиарий Дельфей неуклюже ввалился в зал для брифингов, опираясь на стену. Лицо его было бледным и измождённым, на утыканном кабелями лбу выступал пот, а психический капюшон тускло светился словно сбоящая лампа. Гнев капитана тут же сменился озабоченностью, и он ринулся вперёд, чтобы помочь товарищу.
 
— Дельфей? Брат, что случилось?
 
— Ещё одно видение… — Говорить ему мешали рвотные позывы, его глаза закатывались. Ардиас никогда не видел библиария таким. — Б-больше знаков. Больше картин. Чудовище-под-маской, являющее себя…
 
Дельфей потел, и терморегуляторы брони с трудом выравнивали температуру космодесантника.
 
— Брат… Я не понимаю. Ты говоришь бессмыслицу.
 
— Чудовище-под-маской. Чудовищей-под-маской. Чудовище-под-маской…
 
Ардиас бросил взгляд на сержантов, которые увлечённо наблюдали за происходящим, при этом демонстрируя и отвращение. То, как выпучивший глаза Дельфей терял своё достоинство, шло вразрез с жизненным укладом Ультрадесантника, да и изложенные в Кодексе принципы были глубоко пропитаны подозрительностью по отношению к мутантам. Даже к тем, кто представлял для капитула невыразимую ценность.
 
— Дельфей, — прошипел Ардиас, чувствуя себя неловко. — Ты должен держать себя в руках.
 
Библиарий остановил мечущийся из стороны в сторону взгляд на капитане, и к нему резко вернулась ясность ума.
 
— Он. Корабль, да. На борту что-то есть…
 
— Мы это знаем, брат. Троном проклятые ксеногены! Мы должны искоренить–
 
— Нет! Нет, что-то ещё! Ч-что-то ''другое''…
 
— Что?
 
Потерявший терпение сержант Маллих сморщил лицо в гримасу, выражавшую глубокую неприязнь.
 
— Капитан? Нам расходиться, да?
 
— Нет! — крикнул Дельфей, наконец выпрямившись без посторонней помощи.
 
Взглядом своих запавших глаз с кругами под ними он обвёл присутствующих, после чего остановил его на Ардиасе и кивнул. На лице библиария вновь возникло какое-то подобие разумности.
 
— Брат-капитан… Вы должны позволить Рапторам выполнять их задание.
 
— Но–
 
— Мы потребуемся потом. Есть нечто гораздо более худшее, чем тау на борту… Я видел это. Я видел это, разве вы не слышите меня? Я это видел!
 
— Во имя Императора, что ты видел? Говори осмысленно!
 
Дельфей наклонился к лицу Ардиаса. Губы библиария лихорадочно дрожали, а голос был едва разборчив. Психический капюшон делал воздух вокруг как будто бы маслянистым.
 
— Старый друг, — прошептал он, — если ты когда-либо доверял мне… Если ты когда-либо верил моим словам, то внемли и сейчас. Надвигается тьма. Есть… Ультрадесантники, благослови Трон их тысячу душ… Они будут нужны. Пусть Рапторы сражаются с тау, если должны. Победят они или проиграют, неважно. Мы должны приготовиться к тому, что грядёт после. Мы должны закалить себя перед встречей с чудовищем-под-маской…
 
Ардиас взглянул в глаза старого друга и, как всегда, увидел там ноющую боль от психического проклятия, а также одинокий голос здравого рассудка, кричащий по ту стороны границы порождённого варпом безумия. Но ещё там присутствовало и незыблемое ядро уверенности. Капитан бросил на сержантов очередной взгляд. Те не были убеждены и близко.
 
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он трясущегося товарища.
 
— Просто… будь готов… они идут. ''Они идут''…
 
Библиарий опустился на колени и закатил глаза, после чего со стоном рухнул на палубу, где и остался лежать без сознания, тяжело дыша.
 
Тишину ожидания нарушил сержант Корлум.
 
— Сэр?
 
Скрежещущий зубами Ардиас не отводил взора от библиария.
 
— Отмена всех предыдущих приказов, — сказал он. — Пусть воины остаются в полной боевой готовности.
 
— Но сэр! Вы же не верит–
 
— Никаких споров, брат. Я хочу, чтобы воины оставались наготове. Оружие зарядить. Боеприпасы распределить между всеми поровну. Судя по всему, нам следует ждать битвы.
 
— Сэр.
 
— Разойтись.
 
Качая головами и бормоча, сержанты с громким топотом вышли из помещения. Ардиаса печалило недовольство подчинённых, но едва ли он мог винить их. Капитан пристально взглянул на библиария, чьё судорожное дыхание медленно приходило в норму, и задумался, что тот имел в виду.
 
— ''Они идут… они идут…''
 
 
Другие шас'ла трепетали перед ним, осознал он. О, они пытались скрыть это, держа его темп, ведя профессиональную болтовню и сменяя друг друга, чтобы прикрыть тыл или занять позицию. Каис решил – пусть пытаются и остаются с ним, если должны. Другие воины оценивали себя по параметрам, которые для него смысла не имели.
 
Количество убийств. Храбрость под огнём. Выполненные задачи. Реальные вещи. Физически осязаемые, связанные с насилием. Для шас'ла они были сутью их борьбы и вызовов, их испытаний огнём. Каис завидовал простоте таких проверок.
 
Уже дважды с начала абордажа этого летающего в космосе сводчатого склепа ему приходилось крепко зажмуривать глаза и заталкивать свою ярость внутрь ограничивающего шара сосредоточенности, раз за разом повторяя размышление отца.
 
Ангар превратился в поле боя, в усеянную обломками бойню с приземлившимся капсулами, искорёженными штурмовыми кораблями гуэ'ла и орудийным огнём, пробивающим дыры в палубе и наполняющим воздух горящим топливом, осколками и кровью. Тогда Каис и потерял ненадолго контроль. Ощутив прилив адреналина, он выпрыгнул из своего пылающего челнока и начал стрелять по паникующим гуэ'ла из карабина. На его глазах абордажная капсула врезалась в орудия ангара словно мстительный метеор, измельчая хрупкие тела и взрываясь в вихре перегревшихся боеприпасов. Другие тау, которые уже собирались на ограждённом цоколе, где Каис убивал врагов, вскрикнули при виде учиняемой резни. Он же ''улыбнулся''.
 
Во второй раз это случилось, когда группа выводила из строя орудия на палубе ниже. На него словно опустилась дымка, словно всё было нереальным и находилось где-то вдалеке. Он будто бы онемел. Каис видел кругом лишь собственные недостатки, а мир превратился в тенистую галерею с недовольными инструкторами, насмехающимися товарищами по кадру и глядевшими поверх них глазами разочарованного отца, не видевшего в своём сыне ничего, кроме никчёмности. Каждое мгновение каждого удара сердца юный тау осознавал… Он никогда не добьётся такого уважения, величия и сосредоточенности, каких ожидал от него отец. Каис был ущербным, и это причиняло боль.
 
Лишь крики, огонь, бульканье умирающих и насилие могли пробиться сквозь пелену боли, напомнить ему, что он жив, убедить его, что он был чем-то большим, нежели трутень в улье. Всё это проникало через оболочку вокруг Каиса. А ещё вызывало привыкание.
 
Мало по малу он боролся, боролся до тех пор, пока не начинал нормально видеть и думать несмотря на ярость и адреналин, однако, с каждым разом ему становилось всё сложнее выбираться на поверхность, возвращаться к рациональному мышлению.
 
Воины Огня вывели из строя орудия, повредили щиты, перегруппировались и стали поздравлять друг друга как шас'саалы после первого ротаа обучения.
 
Каис же, чья новая броня уже запачкалась сажей и кровью, стоял особняком и думал: ''«дети»''.
 
Затем до них дошли приказы, хотя голос Луши звучал изломанным и искаженным из-за каких-то глушащих щитов на корабле гуэ'ла. Команда Каиса гурьбой направилась к помещениям двигательного отсека, строго придерживаясь предписанного уставом боевого порядка. Каис закатил глаза, но ничего не сказал, виновато дожидаясь, когда уже вновь начнутся убийства.
 
''«Непоколебимый клинок»'' не походил ни на что, к чему он мог себя подготовить. Внутренности чужацкого корабля радикально отличались от помещений тау с их плавными изгибами, являя собой лабиринт резких поворотов, высеченных прямоугольных контрфорсов и огромных сводчатых проходов. Боковые пути сообщения возникали абсолютно неожиданно, уходя в стороны окруженными аркадами проходами, внутри которых царили изборождённые трубопроводами тени и где змеями висели колыхающиеся провода и кабели. На поверхности красновато-серых стен виднелись ползучие волны ржавчины, из трещин в трубах и панелях несдержанно вытекала вода.
 
Узкие туннели выводили группу в галереи, от вида которых перехватывало дыхание. На стенах там висели подсвеченные сзади иконы, и свет этот выхватывал мечущиеся высоко наверху пылинки, а во мраке сновали стучащие зубами грызуны-вредители. В тех сводчатых залах напускная брутальность команды испарялась, и воины Огня двигались крадучись, безмолвно, словно напуганные размерами помещений. Каис наслаждался такими моментами покоя, но тишина нарушалась сразу же, как группа возвращалась в туннели.
 
— Проверка угла, попарно.
 
— Проверяю черносолнечным фильт–. Постойте… Зона чиста. Выдвигаемся.
 
— Сканирование? Сканирование?
 
— Высокий уровень ие'ква'ли-радиации. Вероятное присутствие врага.
 
И так далее. Скучно, думал Каис. В обоих случаях, когда появлялись группки напуганных бойцов гуэ'ла, вся военная бравада шас'ла никак им не помогла. В считанные мгновение после того, как сканеры шлемов засекали движение, команда разделялась точно по учебнику – влево и вправо. Находящиеся сзади могли обеспечить прикрытие в случае отступления, а ближайшие к целям линейные воины – сковать противника огнём. Таким образом, прикрываемые вторые и третьи пары с винтовками получали возможность лучше прицелиться. Стандартно, рутинно. Зарекомендовавшая себя схема.
 
Каису же на это терпения не хватало. Первую волну гуэ'ла он разорвал на части сразу же, стоило им обогнуть угол впереди, после чего начал стрелять по головам других, что вывалились из дыма контуженные и забрызганные кровью. Скрюченные тела падали на пол, черепа лопались словно переспевшие фрукты грий'ны, конечности дёргались и хватались за воздух.
 
Остальные шас'ла так и не сделали ни единого выстрела.
 
Так что да, они перед ним трепетали. Воины Огня перешёптывались, бросая взгляды в его направлении и старались не отставать, пока Каис бесшумно крался в тенях. Опять же, пустой трёп, чтобы казаться профессионалами. Жалкое зрелище.
 
Среди тех, кого молодой тау не знал, в команде оказалось и трое знакомых Каису воинов. Эти новички тренировались и заканчивали обучение вместе с ним в боевом куполе на Т'ау. Тогда они сияли от гордости и всё делали безупречно, впечатляя инструкторов и шас'вре по строевой подготовке своей флегматичностью и непоколебимой верой в тау'ва. Тогда Каис сам трепетал перед ними.
 
Сейчас же, увидев, как один из них таращится на него, он ухмыльнулся про себя.
 
Дальше по коридору, чей далёкий конец скрывал густой мрак, кто-то закричал. Каис подумал, что это, возможно, гуэ'ла, но уверен не был. Полный ужаса и боли вопль вышел за пределы обычного языка и превратился в чистую силу, которая взъерошила его цир'етц-чешуйки вдоль позвоночника и на шее, а другие шас'ла инстинктивно нырнули в укрытия, где и застыли. Крик, в свою очередь, оборвался столь же внезапно, сколь и раздался.
 
— Что это б–? — дрожащим голосом произнёс один из воинов Огня.
 
— Тихо.
 
Каис жестом велел всем покинуть укрытие и осторожно двинулся вперёд по коридору. Обменявшись взглядами, шас'ла последовали за ним, сжимая пальцы на спусковых крючках оружия.
Шли они, казалось, целую вечность, а тусклое освещение не было способно ни на что, кроме как делать тени более чёткими. Вокруг царили покой и тишина, словно команда оказалась во внутренностях давным-давно умершего исполина. Шаги поднимали с пола призрачную пыль, которая закручивалась в медленном танце, прежде чем вновь осесть, и каждый раз, когда кто-то опускал копыто, в коридоре словно били по миниатюрному гонгу. Эхо этих звуков гуляло совсем недолго, ибо его очень быстро поглощало абсолютное безмолвие.
 
Следующий крик оказался громче, и теперь он сопровождался вибрирующей лязгающего какофонией чего-то лупившего по металлу. Почувствовав, как в жилах стынет кровь, Каис прижался к стене, которая успокоила его своей твёрдостью. Один шас'ла негромко охнул в коммуникатор. Вновь опустившаяся тишина оказалась даже гуще, чем прежде.
 
Он активировал черносолнечные фильтры, и поверх оптики шлема опустились мигающие линзы. Мир мгновенно превратился в калейдоскоп быстро меняющихся кричащих цветов, а коридор окрасился в яркие оттенки зелёного. Грызуны в водостоках по обеим сторонам решётчатой палубы выглядели как щетинистые жёлто-белые пятна неправильной формы, но помимо них было кое-что ещё. В конце коридора, где он резко уходил влево, Каис заметил эфирное свечение, напоминавшее туманную дымку в оттенках жёлтого и оранжевого. Там находилось нечто тёплое.
 
— Ждите здесь, — пробормотал Каис в коммуникатор и зашагал вперёд, не дожидаясь ответа.
 
Остальные с характерной ловкостью заняли позиции для прикрытия.
 
Он медленно шёл сквозь подсвеченный зелёным сумрак, а собственное дыхание казалось ему неестественно громких в жарком внутреннем пространстве шлема. Яркие символы на ПД показывали, что другие шас'ла постепенно исчезали за его спиной, оставляя Каиса в полном одиночестве. В двух тор'леках от поворота воин Огня остановился и, задержав дыхание, прислушался, не отводя глаз от сплошной линии изъеденной стены.
 
Ничего. Ничего, кроме далёкого писка грызунов и шума падающих капель протекающей воды.
 
Нет завоевания без контроля.
 
Успех достигается через спокойствие.
 
Всё хорошо. Дыши глубже. Расслабься. И–
 
Каис с рыком обогнул угол с поднятым наготове оружием и лихорадочными мыслями. Перед ним всё взорвалось белизной, так как расплывчатая тепловая сигнатура была слишком большой, чтобы разобрать детали. Поморщившись, он отключил фильтры, ожидая, что в любой момент в него со стуком врежутся выпущенные из «адского» ружья пули или лазерные лучи. Окружающий мир распался на фрагменты и, мерцая, вернулся в норму, заливая ПД красным.
 
— О, любимый Т'ау, — ошеломлённо прошептал Каис.
 
Его желудок вывернуло, и он сделал два глотка воздуха, сдерживая подступившую к горлу желчь. Тут же раздались нетерпеливые голоса других шас'ла.
 
— В чём дело?
 
— Что там?
 
— Каис? Докладывай.
 
Но как он мог им это описать? Его взору предстала резня.
 
От того, что помещение было небольшим, Каису легче не становилось. Он чувствовал исходящий от стен жар даже не заходя внутрь, просто смотря из дверного проёма.
 
По крайней мере, там находились люди, поэтому ужасная сцена переносилась чуть проще. Ярко-рубиновый цвет их останков казался практически нереальным, словно какое-то гипертрофированное вымышленное подобие крови тау. Если бы зрелище перед ним было окрашено в серо-голубой, а не в насыщенно-красный, как у лепестка дж'хала, непродолжительная слабость в коленях могла бы захлестнуть Каиса полностью. С начала испытания он успел повидать столько зверств и насилия, что некая самонадеянная часть разума юного тау уже и не ожидала, будто сможет чему-либо удивиться и вновь ощутить то мерзкое чувство желчи в горле и бешено мчащейся по венам крови, как тогда, тау'киры назад, когда на него разочарованно смотрел отец. Воин Огня и не представлял себе чего-то способного пробить лёд вокруг его сердца с такой силой, чтобы поразить и вызвать отвращение. И тем не менее, вот оно.
 
Тонкая красная нить отделилась от полка и с негромким стуком упала на скользкую решётчатую палубу сиропообразной слезой.
 
Каис понятия не имел, сколько гуэ'ла здесь было изначально. Об огромном количестве мертвецов безмолвно свидетельствовали обрывки одежды и оружие, погружённое в мягкую массу плоти. В этом кровавом месиве он насчитал дюжину различных изделий из ткани и кожи. Выглядело всё так, словно в помещении случилась резкая декомпрессия, сорвавшая мясо с костей беспомощных людей и разметала его по полу, стенам и потолку. Всюду красными полосами тянулись похожие на слизь куски тканей и мышц безымянных жертв, что вязкой массой скользили вниз под воздействием гравитации и со зловещим звуком шлёпались на палубу, изливая жидкость в водостоки по обеим сторонам комнаты. На блестящих влажных поверхностях выделялись клоки волос, частично рассечённые черепа таращились в немом ужасе, глазные яблоки были выдавлены и висели. Какой бы кошмар не увидели гуэ'ла, от потрясения они раздирали себе языки зубами или откусывали их. Чья-то неаккуратно отрубленная в локте рука с тремя измельчёнными пальцами беспомощно хваталась за воздух. Тау услышал хлюпанье вперемешку с чваканьем, и от мясного сталактита над его головой отделилась розовая стопа, шлёпнувшаяся на пол.
 
Как подметил тихий голосок на задворках его сознания, теперь Каис, по крайней мере, знал, что они прятали в своих ботинках.
 
Это было безумие. Претворённое в реальность буйство плоти. Комната будто бы превратилась в желудок или чрево с тёплыми, покрытыми кровью артериальными стенками.
 
За спиной Каиса появились другие шас'ла, обеспокоенные его молчанием. Некоторым пришлось помочь избавиться от шлемов, чтобы они не захлебнулись.
 
 
Север сидел позади щебечущего кодом сервитора и улыбался.
 
Они были храбрыми, эти тау. Губернатор представлял себе гораздо более сдержанных и подавляющих свои чувства существ. В последние годы, когда Империум открыто попирал их территориальное соглашение, ксеносы уступали и безропотно со всем мирились. Север ожидал, что операция будет быстрой и решительной. Он ожидал дипломатической капитуляции, после которой ему бы пришлось заниматься утомительным планированием, чтобы продлить конфликт в той или иной форме.
 
Однако, в итоге никаких манипуляций не потребовалось. Север и за тысячу лет не смог бы себе вообразить, что тау хватит смелости и безрассудства для нападения на имперский военный корабль. Глупцы. Он почти жалел их. Почти.
 
Агрессия ксеносов заставляла его сердце биться чаще и порождала в голове губернатора картины боя, войны, кровопролития. Подобные мысли били в его разуме ключом. Теперь уже недолго осталось, напомнил он себе. Совсем недолго.
 
Протечки силы случались слишком часто. В текстах довольно точно описывалось, какие уровни концентрации требовались, и Север считал, что справится. Он готовился к этому десять долгих лет, однако, чистая мощь и сейчас практически переполняла его. Взаимодействие с Администратумом оказались сложным делом, ибо тысячи слоёв бюрократии замедляли осуществление задуманного плана и сводили попытки губернатора на нет. Когда Север, наконец, выделил достаточно средств, а идиоты на Терре официально и с энтузиазмом разрешили ему продолжать, начался тяжёлый труд по возведению тюрьмы-крепости и скрежещущих дымящихся заводов. Требовалось окончательно доработать каждую крошечную деталь. Случались моменты сомнений, чего он не отрицал, но чёрно-белый текст никуда не девался. Текст, в котором чуждые символы двигались и извивались от сокрытого могущества. Север знал. Север был уверен.
 
Это сработает. Если пролить достаточно крови, если вытянуть достаточно криков, если разбить последнюю печать и…
 
Да. Это сработает, никаких сомнений.
 
Тем не менее, иногда сила заставала его врасплох. Он не мог сказать наверняка, сколько раз ощущал давление во всём теле, когда в воздухе ненадолго проявлялись эмпиреи в виде потрескивающего смешения псевдоматерии и бесформенных очертаний. Северу не удавалось сдерживать это, и у членов экипажа начинали возникать подозрения. Но не важно. Теперь ждать оставалось недолго.
 
А ещё Ультрадесантник-библиарий. Ах, какой подарок! Губернатор практически сразу ощутил прозревающий и царапающий мысленный взор «брата Дельфея», поэтому надёжно защитил свой разум, чтобы к любопытному праведнику не попали его мысли. Придёт время, и этот глупец принесёт пользу. Когда победу от поражения будет отделять лишь тончайшая грань, когда воздухе повиснет густая атмосфера катастрофы и триумфа, Север безо всякого милосердия использует непрочный маленький череп космодесантника.
 
Библиарий приведёт к нему эфирного, а губернатор соберёт всех самых могущественных пешек, вовлечённых в эту хаотичную и безумную маленькую игру, после чего воспользуется ими. Он разожжёт войну и зальёт систему кровью. Он разорвёт разумы и людей, и тау, чтобы посеять семена своего наследия, и когда все превосходно высеченные детали окажутся на своих местах, он сломает печать и возвысится, возвысится, ''возвысится''.
 
 
В итоге, Каис твёрдо уверовал в то, что команда была рада избавиться от него. Он прекрасно видел, как восхищение сменяется страхом, видел, как в его присутствии другие шас'ла испытывали беспокойство и робость, скрывать которые им удавалось со всё большим трудом. Каис крался в тенях, и это не нравилось остальным, поэтому они держались поодаль от него, реже разговаривая во весь голос и чаще бормоча.
 
Он уже не единожды слышал неосторожно буркнутое под нос слово «монт'ау».
 
Двоих команда потеряла в засаде гуэ'ла, когда они поторопились и забежали за слепой поворот. Потоки стрелкового огня свалили изуродованные тела на палубу, где те продолжили дёргаться и дрожать. Каис беззаботно катнул невзведённые гранаты дальше по коридору и шквальным огнём разорвал выбежавших из укрытия солдат. Пока он молча собирал боекомплект и припасы с тел погибших шас'ла, остальные сверлили его взглядами. Неприятное чувство. Эта была стандартная, практичная процедура, но никто не ожидал, что в подобной ситуации можно с такой лёгкостью сохранять хладнокровие. Как подозревал Каис, другие считали его отстранённость и бесчувственность чем-то… неестественным.
 
После обнаружения загадочного помещения, где произошла бойня, вся военная бравада членов команды быстро улетучилась, словно они столкнулись с чем-то реальным, с чем-то, что открыло им глаза на ужас и омерзительность их занятия. Теперь никто не испытывал сомнений. Это была не игра, не безопасная маленькая симуляция в боевом куполе или безобидная операция в пределах Империи. Это была война.
 
Каис задумался, как чувствовал себя его отец на своей первой боевой миссии. Действовал эффективно, не сомневался. Ни разу и бровью не повёл. Не выходил из себя, не боялся и не поддавался ярости. Наверное, был холоден как лёд. Служил Высшему Благу с чистой совестью и строго придерживаясь принципов ведения боя шас'кен'то. Не имел изъянов.
 
Связь с ''«Ор'ес Таш'варом»'' ухудшалась, и искажённые сообщения становились малоотличимы от потоков помех. Путь команды же начал расходиться. Скрытые коридоры ветвились и тянулись в черноту, а попадая в помещения со множеством дверей, воины Огня принимались спорить, куда двигаться дальше, что вносило разлад. В конце концов, они добрались до узкого входа в ведущий вниз вентиляционный ход. Поместиться там мог всего один шас'ла.
 
Остальные предпочли продолжить движение дальше по окружённому аркадами коридору, полагаясь на сплочённость, которая поддержит и защитит их.
 
Каис никакой сплочённости не чувствовал.
 
Он вызывал у членов команды раздражение и, что ещё хуже, осознание собственной неспособности встроиться в группу лишь усиливало чувство вины. Каждый тау должен был действовать в составе подразделения. «Никогда не одинок», говорили ауны. Его обособленность служила постоянным напоминанием об изъяне. Каис это ненавидел.
 
Юный тау залез в вентиляцию и пополз вперед прежде, чем кто-либо успел запротестовать. Не то чтобы они стали, конечно. Каис представил, как они облегченно вздыхают при виде его исчезающей во мраке туннеля спины.
 
Спустя полдека далёким воспоминанием стала и связь. Яркие символы других воинов Огня исчезали с ПД по мере того, как путь команды увёл её дальше, и очень быстро Каис остался в полном одиночестве, вновь шныряя по хрупким металлическим венам словно грызун. Раненая рука болела под весом тела, но он мысленно пронзил пелену боли и заставил себя двигаться дальше.
 
И тогда всё пошло очень плохо. Затерявшись в чреве огромного создания, размерами превышающего всё, что мог воспринять разум, Каис ориентировался в пространстве лишь благодаря периодически встречающимся отверстиями в стенках вентиляции, где её плотная оболочка уступала место зарешеченным прорезям и стальным сеткам. Через такие мешающие нормальному обзору порталы он смотрел на мир помещений с царящей там сыростью, залитых мерцающим светом технопалуб, ничем не примечательных камер для сна и стерильных хромированных лабораторий. Тут и там ходили, опустив головы, гуэ'ла: грязные матросы и члены экипажа, больше напоминающие крыс, которые с ними соседствовали, чем уже привычных Каису розоволицых солдат. Он тихо проползал мимо них, опустив энергопитание костюма до минимума, чтобы снизить уровень шума и теплового излучения.
 
Однако, этого не хватило, когда тау наткнулся на космодесантников.
 
Каис ненадолго ощутил удовлетворение, когда увидел сквозь яркие полоски решётки их массивные серо-зелёные фигуры. Размеренно шагая, они патрулировали коридор вершины, а присутствие этих воинов указывало на то, что воин Огня держался верного направления. Простых солдат, рассудил он, не назначили бы охранять нечто важное. Кивнув самому себе, Каис продолжил движение.
 
Один из десантников развернулся на месте и любопытствующе наклонил голову, пристально смотря на вентиляцию. Тау замер.
 
Двое гигантов, судя по всему, разговаривали друг с другом. Первый сначала указывал рукой примерно в сторону вентиляции, а потом пожал плечами. Из-за огромных наплечников это движение выглядело чрезмерно подчёркнутым. Каис же мог только догадываться, что они обсуждают.
 
Безмолвие растянулась на мучительные тор'илы. Потеющий воин Огня пытался пошевелиться, а сердце стучало в груди словно отбойный молоток. Из-за грохочущего в ушах пульса ему казалось, что десантники слышат его.
 
Наконец, удовлетворившись тишиной, воины зашагали прочь. Каис неторопливо выдохнул. Во рту стояла сухость. Облегчение придало ему сил, и он медленно прополз мимо решётки, потихоньку и с осторожностью позволяя себе расслабиться.
 
Пластинка с текстом медленно проскользнула через прожжённый лазером разрыв в ткани универсальной сумки, который он не заметил, и упала на пол вентиляционного хода. Каису показалось, будто прям в ухе у него выстрелила пушка. Это был звон дрожащего, громко стенающего гонга. Это был звук раскалывающейся по экватору планеты, чьи неистовые колебания разносились отголосками в вечности.
 
С помутившимся от страха разумом, он подобрал пластинку, и в этот же момент первые болт-снаряды рассекли полосы проникающего в вентиляцию света, после чего гневно разорвались возле его ног.
 
Скрытное продвижение уступило место слепой панике, так что Каис рванул вперёд, порождая своими конечностям канонаду глухих стуков и лязга. Он полз и подтягивал себя дальше по вентиляционному ходу, в то время как за его спиной бушевал вихрь осколков и множественных детонаций, разрывающих металлические стенки. Болтерный обстрел позади тау наполнял тоннели призрачным эхо своего рёва и резким запахом дыма.
 
Каис пытался двигаться как можно быстрее. Воин Огня свернул за угол, потом пролез вверх по вертикальной шахте и начал наугад забираться в ответвления туннеля, беспрестанно бормоча проклятия и издавая стоны. Его действиями не руководили ни ярость, ни беспомощность монт'ау, лишь слепая паника да беспомощность. Он вновь осознал, как чувствовали себя клонированные звери во время Тау'кон'сеха, когда им приходилось в бессилии убегать, чтобы спасти свою жизнь. Однако, сейчас Каис не имел возможности развернуться и сразиться, у него не имелось никакого умного плана для уравнивания шансов. В это лабиринте похожих на кишки труб он был паразитом, беззащитным перед любым хирургом со скальпелем, который мог заметить движение и вырезать воина Огня.
 
Каис оглядел тесную вентиляцию и запаниковал, ощутив иррациональный страх замкнутого пространства. Как же он тосковал по ясному небу Т'ау.
 
Вот значит какое оно, погребение заживо, подумал Каис? Вот какая смерть потерявшимся, одиноким и ущербным, когда о твоём существовании не напоминает ничего, кроме разлагающегося тела, не годящегося даже для очищающего сожжения на погребальном костре?
 
Впервые в жизни Каису захотелось, чтобы он знал ещё несколько размышлений сио'та о спокойствии.
 
 
Шас'ла Ду'о'тан была слишком занята мыслями о своём недавнем товарище по команде ла'Каисе, была слишком занята отвлечёнными размышлениями о том, каково это, когда в твоей душе таится столь сильный гнев, была слишком занята воспоминаниями об исчезающей в тенях фигуре, забиравшейся всё глубже в трубопроводную нервную систему военного корабля гуэ'ла, чтобы внимательно следить за тем, куда идёт она и остальные воины Огня.
 
Ду'о'тан свернула за угол.
 
Что-то вышло прямо из стены и сожрало её заживо.
 
 
Щёлкнул вокс.
 
— …сем братьям, слушайте м… бщая тревога, общая тре…
 
Капитан Мито взглянул на пятерых своих боевых братьев и взвёл курок болт-пистолета. Они быстро последовали его примеру, передёргивая затворы болтеров и готовя мелта-ружья с профессиональным удовлетворением.
 
— …раг в вент… двигается в сторо… айтесь начеку.
 
Мито взглянул на пожавшего плечами сержанта Тангиза, а затем активировал свой вокс-передатчик.
 
— Говорит Мито. Охраняю дверь доступа в генерариум. Пожалуйста, брат, повтори.
 
— …рат-капитан, тау в… роном проклятой вентил…
 
— В вентиляции, сэр, — пророкотал Тангиз.
 
Огромный воин повернулся, чтобы взглянуть на различные трубопроводы под потолком. На таком огромном и древнем корабле поди догадайся, что содержит каждая труба. Мито для пробы постучал костяшками по одной.
 
— Понял тебя, брат, — передал по воксу он. — Оставайся на связи.
 
Брат Иол, являвшийся самым молодым членом отделения капитана, слегка ударил стволом болтера по листу стали, который скрывал углубление в потолке.
 
— Может стоит пробить одну, брат-капитан? На всякий случай?
 
— Никак нет. Мы слишком близко к генерариуму. Кто знает, что в этих трубах? Готов выстрелить в неверную, брат?
 
— Как того пожелает Ворон, брат-капитан. Я готов рискнуть.
 
Мито одобрительно кивнул.
 
— Твоё рвение делает тебе честь, брат, — с теплом произнёс капитан, — как и твой альтруизм. Однако, в данном случае нам лучше всего сохранять осторожность. Не стоит брать на себя ответственность за уничтожение того, что мы должны охранять, даже если порыв бескорыстен.
 
— Я понимаю, брат-капитан.
 
— Хорошо. Аудиочувствительность на максимум. До первого намёка на движение, боеприпасы не тратить.
 
Остальные быстро подтвердили получение приказал и затихли, внимательно вслушиваясь и следя за сканерами на случай появления любых признаков движения воздуха. Мито как безумный щёлкал инфракрасными фильтрами глазных линз, разочарованный отсутствием видимых целей. Вся эта операция была жутко скучной. Чем быстрее он со своей ротой вернётся в крепость-монастырь на Кортиз Поле, тем раньше сможет принять участие в боевых действиях какой-нибудь кампании или крестового похода. Место десантника в сражении, где стучит его болтер и кричат враги, а не на корабле военно-космического флота в роли измученной охотничьей собаки, охраняющей далеко не самые ценные вещи хозяина.
 
— Капитан? — переда по воксу Тангиз, смотревший на ауспик детектора движения. — Тут что-то…
 
— У меня тоже есть контакт, — кивнул Иол, наклоняя голову, чтобы определить местоположение источника звука.
 
— Дай мне направление, Тангиз.
 
— Секунду… Судя по всему, движется прямо. Вдоль коридора.
 
— Не в трубах?
 
— Никак нет.
 
— Расстояние?
 
Мито поднял пистолет и нажал пальцем активационную руну на рукояти цепного меча, чьи стальные зубья с жадностью пришли в движение и свирепо зарычали. Остальные тоже вскинули оружие и приняли положение для стрельбы.
 
— Двадцать метров и приближается.
 
— Ничего не вижу.
 
— Засёк движение воздуха.
 
— Пятнадцать метров.
 
— Ничего…
 
— Клянусь Вороном, что это?
 
— Десять метров… Всё ещё приближается…
 
— Вот! Я его вижу! Под потолком коридора!
 
Мито заметил резкое движение и стремительно навел болт-пистолет на цель. Неизвестный объект был крошечным, едва больше одного из зелёных стервятников на Кортизе. Он двигался вдоль потолка туннеля, с невозможной точностью пролетая сквозь сплетение кабелей и труб.
 
— Дрон-сервитор? — буркнул Иол.
 
— Слишком маленький. Слишком манёвренный.
 
— Чужацкий.
 
— Сбить его.
 
Мито с рыком открыл огонь, наслаждаясь отдачей содрогающегося болт-пистолета. Когда к нему присоединились остальные воины отделения, в коридоре разразилась локальная гроза, а рявкающее оружие начало наполнять помещение дымом и огненными слезами.
 
Небольшой объект бросался из стороны в сторону, кружился, переворачивался и маневрировал быстрее, чем смогло бы среагировать любое живое существо. Он носился туда-сюда, опускался прямо к полу, а затем поднимался вверх, замирал и потом устремлялся в случайном направлении словно бы вообще без какого-либо ускорения.
 
В коридоре же царил хаос. Десятисекундный безрезультативный обстрел оставил на стенах и потолке болтерные воронки с выплескивающимся оттуда жидким металлом и торчащими плотными пучками проводов, что выглядело как искорёженные горы и океанские впадины, а брызгавший после касания протянувшихся мелта-лент расплав при остывании формировал замысловатые узоры, похожие на листья папоротника. Из раскромсанных переборок шёл дым, вспышки выстрелов порождали мелькающие тени, что с гоготом скакали поверх сцены разрушения. Это было безумие.
 
Мито слишком поздно осознал, что парящий объект, чем бы он не являлся, увернулся от каждого снаряда и мерцающего мелта-потока, избежал каждого взрыва. Его движения были невозможными, словно чертимая кем-то тёмно-жёлтая чёрточка проходила сквозь дым и обломки, предугадывая любой выстрел и неотвратимо приближаясь к десантникам и охраняемым им воротам.
 
Объект вырвался из дымной пелены размытым пятном. Недовольно зарычав, Мито рубанул цепным мечом сверху вниз, вложив в этот удар всю свою энергию и ярость. Капитан бы попал по крошечному дрону, если бы тот не решил взорваться за мгновение до физического контакта.
 
Яростно ревущий капитан Мито из капитула Рапторов умер в облаке собственной крови.
 
 
Каис с кряхтеньем выбрался из разорванной вентиляционной трубы и спрыгнул на пол коридора, усеянный кусками серо-зелёной брони и шматками мяса. Впечатлившись разрушением, которое учинил маленький дрон, он щёлкнул языком. В конце концов, окольный путь через вентиляцию привёл его к дверям, что скрывали за собой силовое ядро корабля.
 
Отдача простых команд неразумному ИИ крошечного робота, выпущенного через люк-лаз, стала для Каиса уникальным и необычным опытом. Воину Огня было сложно не проводить параллели между ситуациями, в которых оказались они с дроном: оба являлись бездумными шестернями в грохочущей машине, и от них ожидалось выполнение долга без вопросов или недовольства. Тау почти что завидовал отсутствию сознания у робота, ведь тот никогда бы не страдал так, как Каис.
 
— Пробить двери, избегать ущерба.
 
Вот так легко. Прямота, бесконфликтность, простота и эффективность. Всё, чего не было у него самого.
 
Как Луша наблюдал за успехами Каиса, так и последний благодаря оптике шлема мог видеть мир «глазами» дрона и управлять им устными командами, пока тот незаметно перемещался в тенях коридора. Ощущение полёта было непривычным, и несмотря на то, что воин Огня свернулся эмбрионом внутри небольшой вентиляционной трубы неподалёку, ему было сложно контролировать реакцию своего желудка, так как он следил за ныряющей вниз и набирающей высоту небольшой машиной.
 
А потом началась перестрелка! Каис никогда не двигался так быстро. Его разум направлял вращающегося и летящего по спирали дрона с невозможной точностью, а сенсоры робота щёлкали и насвистывали ему в ухо в процессе расчёта траекторий обстрела и уклонения. Воин Огня едва видел десантников, которые выглядели как зелёные пятна отражённого света и дульных вспышек стучащего оружия. Пятна, что постепенно увеличивались в размерах с каждым лихорадочным манёвром. Когда верный маленький дрон сблизился с целью и подорвал высокоплотную клес'так-взрывчатку внутри своего корпуса, контакт оборвался с шипением помех. Не выжил никто.
 
Это разрушение принесло странное успокоение. Если дрон – самая вершина бездумного подчинения и запрограммированной веры – мог учинять подобное, тогда возможно и сам Каис, оставляющий за собой след из трупов и окровавленной брони, был не так уже и далёк от тау'ва, как ему казалось.
 
Ведущие в помещение двери представляли собой жалкое зрелище: они прогнулись, а их петли деформировались. Каис пробрался через изуродованные тела и пролез под висящими дверьми. Внутри на его уши обрушилась вся ярость реакторов. По всему залу располагались ненадёжные с виду мостки и кафедры, где стояли худые словно скелеты и искажённые продукты слияния человека и машины. Эти безмозглые конструкты занимались исключительно выполнением приказов их хозяев. Они дёргали конечностями и смотрели на него сквозь узкие фокусирующие линзы поверх глаз. Один из них защёлкал словно сочленение движущегося боевого скафандра.
 
Каис чувствовал вес лежащей в наплечной сумке взрывчатки. Он поднял карабин и улыбнулся, предвкушая разрушение, которое учинит.
 
 
Кор'о Дал'ит Мен'хе управлял своим кораблём с непревзойдённой лёгкостью и уверенностью, характерными для его ранга и касты. ''«Тел'хам Кенваал»'' закрутился в спирали будто бы в балете, кренясь на бок подобно киту и раз за разом залпами выпуская плазменные шары, снаряды рельсовых пушек и управляемые ИИ торпеды.
 
Его цель двигалась слишком медленно, чтобы уклониться от обстрела. Грубый корабль гуэ'ла вилял в отчаянной попытке подставить корму, но удары всё равно приняла на себя нижняя часть корпуса, и звездолёт изрыгнул в вакуум пламя вперемешку с обломками. Бесконечно крутясь, блоки кладки и металлические фрагменты размером со здание устремились прочь в пустоту, окружённые ореолом из цепких кабелей-щупалец.
 
Когда раздался негромкий сигнал о приближении торпед, Мен'хе практически не думая коснулся нескольких дронов управления в определённом порядке. Эскадрилья «Барракуд» тут же вышла из боя, бушевавшего вдоль торокового бока ''«Кенваала»'', и стремительно образовала цепь, чтобы осуществить перехват. Ядерные цветки распускались и исчезали за один удар сердца, когда истребители успешно поражали торпеды, в то время как на канале эскадрильи звучали кодовые обозначения командного языка кор'вре. Одинокая торпеда всё же проскочила мимо бдительных пилотов, отчего Мен'хе устало закатил глаза.
 
— Отражатели, — уже не в первый раз буркнул он.
 
Кор'эль неподалёку кивнула и застучала пальцами по консоли управления.
 
— Конечно, кор'о.
 
Из люка рядом с батареями ''«Кенваала»'' бесшумно вылетел и устремился к торпеде рой массивных дронов. Какой бы грубый интеллект гуэ'ла не направлял беспорядочно двигающуюся торпеду, она успешно увернулась от двух машин с тепловым наведением, но вот третья, которая сбила ей наведение случайными импульсами магнитных помех, попала прямо в боеголовку. Детонация произошла совсем рядом с зоной поражения. Мен'хе выдохнул, облизывая сухие губы.
 
Военный корабль типа «Мако», пусть не такой большой и быстрый, как ''«Кенваал»'', но ощетинившийся установками с рельсовыми пушками и фабриками вооружения, выплыл сверху на мониторе Мен'хе и выпустил в человеческий звездолёт конфетти из пилотируемых дронами фузионных капсул. Словно личинки плавающих насекомых, эти яркие точки света кружили вокруг своей жертвы и осторожно приближались к выбранным целям, прежде чем высвободить заключённые в них актинические энергии.
 
Зрелище вызвало у Мен'хе сравнение с тушей огромного пасущегося зверя, битком набитой шутихами и украшениями т'пре'та. Тело дрожало и измельчалось изнутри, пока живой огонь пожирал плоть и оставлял лишь хрупкий обожжённый скелет.
 
— Кор'о? Их системы жизнеобеспечения и оружие выведены из строя.
 
— Отлично. Дай команду ''«Сио'л Ши'эль'теху»'' закончить работу. Мы воссоединяемся с ''«Ор'ес Таш'варом»''.
 
— Очень хорошо, кор'о.
 
''«Тел'хам Кенваал»'' оставил неудачливый корабль и начал ускоряться, летя в сторону центра зоны боестолкновения. Со всех сторон более манёвренные и менее крупные суда тау громили звездолёты гуэ'ла, напоминающие зубчатые блоки, а бесчисленные истребители и штурмовики боролись друг с другом за превосходство в безднах между своими крупными собратьями. Пустотное пространство рассекала сеть выстрелов и летящих торпед, которые мерцали словно драгоценные камни. Когда они вспыхивали, то потом либо расцветали взрывами, либо резко исчезали. Мен'хе мысленно поблагодарил касту Земли за её невероятно умные компьютеры. Он даже представить себе не мог, как гуэ'ла разбирались в столь сложной тактической обстановке без помощи автоматизированных систем.
 
Наверное, дело в человеческих ресурсах, подумал Мен'хе. По текущим разведывательным оценкам выходило, что во всей галактике на одного тау приходилось по сто тысяч людей. Каждый из этих уродливых угловатых кораблей являлся целым миром с населением из раболепных матросов и членов экипажа, которые были свободны только в одном – в поклонении своему жестокому ограниченному богу-уродцу. Каждая выпущенная в них торпеда, каждая фузионная капсула, разрывающая атомы звездолёта пурпурными полосами радиации и огня, представляла собой акт геноцида со стороны кор'о, и эта мысль отрезвляла.
 
''«Ор'ес Таш'вар»'', чей побитый корпус пестрил пятнами копоти и торчащими абордажными кораблями, медленно кружил вокруг ''«Непоколебимого клинка»''. Два судна вертелись нос к носу словно два опытных кулачных бойца, не желая подставлять бока из страха получить столько же урона, сколько они могли бы нанести. В результате образовалось патовая ситуация, и они просто тяжеловесно двигались по кругу, крутясь и кренясь, но всегда повторяя движения друг друга. Это был медленный, лишенный грациозности и изящества танец смерти в окружении ярких точек, что свидетельствовали о яростных боях истребителей. Торпеды меняли направления и оставляли за собой в пустоте рассеивающиеся, похожие на ленты следы, дроны выписывали головокружительные спирали, перехватывая или атакуя цели, обломки и повреждённые штурмовики лениво вращались, а раздутые, раздавленные, оледеневшие и изломанные тела бились о ''«Кенваала»'' словно хрупкие сосульки. Мен'хе с отвращением покачал головой.
 
— Цельтесь в двигатели, — буркнул он артиллерийскому кор'элю.
 
— Они отходят задним ходом, кор'о. Мы не можем занять положение для открытия огня.
 
— Заметили наше приближение… Дайте сигнал ''«Ор'ес Таш'вару»''. Скажите им лететь по тороковой стороне, мы же зайдём с юнтаса. Нужно уничтожить двигатели.
 
— Слишком поздно, кор'о… гуэ'ла отступают.
 
— Пресле–
 
— Кор'о– Докладывают дроны наблюдения…
 
Мен'хе нахмурился.
 
— И?
 
— Какой-то всплеск энергии. Секунду…
 
— Где? Мне нужно место.
 
— Военный корабль гуэ'ла. Кормовой сегмент.
 
Зазвонил коммуникатор.
 
— О'Мен'хе? Говорит аун'эль Ко'ваш. Думаю, вам нужно немного разорвать дистанцию…
 
— Конечно, аун'эль. Что происходит?
 
— Судя по всему, наш маленький гамбит сработал, кор'о.
 
— Аун'э–?
 
— Приготовьтесь к бою, кор'о. Через считанные мгновения они окажутся беззащитны.
 
Мен'хе ошеломлённо взглянул на экран. ''«Непоколебимый клинок»'' вдруг резко задрожал, а на его корпусе, чьи поверхности напоминали материки, замерцали яркие огоньки, которые тускнели и пропадали, но затем загорались вновь, порождая яростное багровое свечение. Стабилизирующие реактивные двигатели в нижней части корабля, что выглядели как кратеры вулканов, извергающие несметные объёмы дымных выхлопов и потрескивающие энергии, ненадолго вспыхнули, преждевременно тормозя грузный звездолёт.
 
Кор'о осторожно отвёл ''«Кенваала»'' на такое же расстояние, на котором держался ''«Таш'вар»'', и продолжил изумлённо наблюдать.
 
— Аун'эль? — передал он по каналу связи. — Что эт–
 
Двигатели взорвались.
 
В один яркий миг платформы и многоярусные контрфорсы вокруг выпуклых сопел двигателя ''«Непоколебимого клинка»'' пошли змеящимися трещинами и раскрошились, когда внутри начала протекать цепная реакция, после чего наружу, словно гной из раны, вырвался ослепительный тороидальный поток сверкающих газов и затухающего в вакууме пламени, уничтожая целые палубы и раскалывая задние секции корабля. Двигатели оторвались от своих оснований и приподнялись, словно делали последний выдох, а в пустоту длинными полосами устремились искорёженные механизмы и массивные куски архитектурных форм.
 
— Кровавый ветер… — негромко прошипел забывшийся Мен'хе.
 
— Приготовиться к столкновению с обломками, — спокойно произнёс кор'вре.
 
''«Тел'хам Кенваал»'' слегка задрожал от ударов оплавленных и измельчённых фрагментов ''«Непоколебимого клинка»'' по своему корпусу, но орудийные дроны быстро и эффективно распылили любые обломки, которые представляли потенциальную угрозу.
 
Мен'хе оглядел картину разрушения и разинул рот. Сила взрывов разворачивала обездвиженный корабль, а его оставшиеся работающие двигатели предпринимали жалкую попытку справиться с вращением.
 
— О'Мен'хе?
 
Коммуникатор снял со вздрогнувшего кор'о оковы потрясения.
 
— Д-да? Э-э, да, аун'эль?
 
— Думаю, это их замедлит. Пожалуйста, сосредоточьте огонь на юнтасовых батареях. Я хочу, чтобы они были выведены из строя.
 
 
Библиарий Дельфей ощущал последствия детонации всюду вокруг себя. Зародившаяся глубоко внутри ''«Непоколебимого клинка»'' ударная волна сотрясала всё, с рёвом проносясь по похожей на пещеру технопалубе, которую реквизировали для своих нужд Ардиас и его сержанты. На мгновение у него возникла уверенность, что пульсировали сами стены, пока по трясущемуся корпусу корабля пробегала дрожь. В своём разуме Дельфей увидел ярко-красный и влажный пищеварительный канал, а также волны перистальтики сокращающихся мышц, подтягивающих его ближе к тому месту, где происходил процесс пищеварения.
 
Раздражённый несобранностью, он помотал головой. Эфир бурлил от тысячи психических криков, являвших собой последний, преисполненный боли след тех, кто погиб от взрыва.
 
Псайкер осел в кресле на небольшой арене с консолями у края технопалубы, наблюдая за тем, как пыль устало слетает с тянущихся под потолком труб, а вьющиеся кольцами и петляющие кабели качаются и сгибаются. Маленький осветитель на стене, который яростно окрашивал помещение в цвет красной охры, чем предупреждал об аварийной ситуации, выплюнул искры и с лязгом упал на палубу. Грохот стоял по всему корабле.
 
Нахмурившийся Ардиас держался за стойку рядом с ним. Капитан вывел свой командный отряд из реклюзиум-келий десантников и отправился к главным секциям звездолёта в надежде найти способ следить за происходящими на борту ''«Непоколебимого клинка»''. С помощью своих психических чувств Дельфей безошибочно проложил путь к этой технопалубе, где Ультрадесантники обнаружили группу техножрецов, которые ёжились в конце помещения и распевали очищающие литании над поразительным множеством различных машин и металлических конструкций.
 
— Что это? — прорычал Ардиас, метнув любопытствующий взгляд в сторону Ахелла – технодесантника его отделения.
 
Гигант в красных доспехах помрачнел и склонился возле многофасеточных мониторов и консолей у стены ангара, после чего аугментированные конечности и бодцы космодесантника запорхали над элементами управления.
 
— Ожидайте, — проворчал он, вставляя тонкие металлические пальцы в разъёмы узлов, что сопровождалось чередой скрежещущих звуков.
 
— Двигатели уничтожены, — произнёс Дельфей безжизненным голосом.
 
Ардиас удивлённо посмотрел на него.
 
— Откуда ты знаешь?
 
Библиарий попытался найти адекватное объяснение, но, как всегда, не смог подобрать нужные слова, поэтому бессильно пожал плечами.
 
— Просто знаю.
 
Ахелл наклонил голову и тоже пожал плечами.
 
— Двигателей больше нет, — согласился он с Дельфеем.
 
— Кровь Геры… — прорычал Ардиас, пялясь в никуда.
 
Прощупывающий разум библиария чувствовал исходящее от капитана раздражение, чувствовал беспомощность, абсолютно чуждую тому, кто так привык к точности и определённости Кодекса.
 
— Рапторы потерпели неудачу… — прошептал Ардиас. — А нас там не было. — Он обратил на псайкера свой пронзительный взор, в котором читались обвинение и враждебность. — Нас там не было, потому что ты предложил так поступить, Дельфей.
 
— Это неважно, — ответил библиарий, сдерживая дрожь в голосе.
 
— Да как ты смеешь? — Капитан едва не срывался на рёв. — Потеряно бессчётное множество жизней, и ты думаешь «это неважно»?
 
Сержанты обменялись взглядами. Им было не по себе из-за осязаемой ярости капитана.
 
— Да, брат-капитан, — закрывая глаза продолжил Дельфей. — Это неважно. Я уже говорил тебе прежде: мы нужны в другом месте. Что-то надвигается.
 
Ардиас чуть-ли не зарычал.
 
— Брат Дельфей, у моей веры в способность псайкеров предсказывать будущее – даже тех, кого я считаю братьями – есть предел. — Капитан сделал вдох, обуздывая свой гнев. — Благодаря этому эпизоду она начала слабеть.
 
— Но–
 
— Параграф 4256 Кодекса, пункт 4, третий урок. ''«При открытом столкновении с очевидным противником, преследование эфемерных угроз является тратой ресурсов»''.
 
— Я знаю текст, брат-капитан. Вам не нужно напомин–
 
— Дельфей, Ультрадесантник – прагматик и реалист. Он не распыляет внимание. Глупо было с моей стороны принимать твой совет.
 
— Это был не «совет», брат. Это была истина. Ты ещё увидишь, а пока–
 
— Моё терпение иссякло. Собрать роту. Мы отправляемся в бо–
 
— Прошу! — Дельфей стал умолять, отчаянно пытаясь доказать верность своего пророчества. — Во имя Императора! Я не могу объяснить, что приближается, но какие бы события не разворачивались, чем бы мы не занимались, наше присутствие требуется здесь и сейчас. Я это знаю!
 
— Где «здесь»? На какой-то всеми забытой технопалубе? Зачем приводить нас сюда?
 
— Я… Я не знаю.
 
Что-то яростно бормоча, Ардиас отвернулся, а Дельфей принялся тереть виски. Он погрузился в смутные размышления о том, пройдёт ли когда-нибудь боль, терзающая его разум словно когтями.
 
Библиарий посмотрел на стену со свисающими оборванными кабелями. Упавший осветитель равнодушно выбрасывал искры. Дельфей нахмурился. Было что-то…
 
О, Бог-Император, нет…
 
Он поднял глазам. Петляющие наверху трубы немного прогибались под бременем лет, а от одной из них – грязной, потрескавшейся и ржавой – отделилась капелька воды и с тихим звуком упала на палубу.
 
''Кап''.
 
Нет, нет, нет, нет, нет…
 
Дельфей вновь взглянул на осветитель. Голый металл с нитями накаливания дымился и шипел, наполовину скрытый сплетением проводов. Перегруженный и повреждённый силой, которую породило разрушение двигателей, осветитель судорожно мигал:
 
''Вспышка. Вспышка. Пауза. Вспышка. Пауза. Вспышка-Вспышка. Пауза.''
 
— Брат-капитан? — произнёс смотревший на это Дельфей.
 
Устало фыркнув, Ардиас повернулся к библиарию.
 
— Что теперь?
 
— А теперь я умру.
 
Стена разверзлась словно голодная пасть. Её влажные края хлюпали и издавали мерзкие всасывающие звуки, а вокруг них пылал пагубный свет.
 
Что-то выбралось оттуда и пронзило сердце Дельфея.
 
 
Каис бежал по разветвляющимся мостикам, которые хаотично торчали из высоких ярусных стен.
 
Широкие мосты с занавесками из плюша и коврами из красного бархата расходились во все стороны и пересекались с узким сужающимися переходами из стали и камня. Они дугами тянулись над пропастями, где висел дым и летали летучие мыши, а в верхней части инфраструктуры корабля находились округлые смотровые галереи и жилкообразные коридоры с окнами, выходящими на пустоту за стеклом. Далёкие мигающие огоньки и крутящиеся тени величественно возвещали о продолжении яростного сражения между флотами. То и дело звучал сотрясающий скрежещущий рёв, будто железные небеса разрывались небесными клинками, и каждый раз это означало пробитие покалеченных боков зведолёта очередным, выпущенным тау залпом. Опустив взгляд, Киас захромал дальше. Он надеялся, что оставляет за собой всё меньше кровавых следов.
 
От разорвавшего двигатели взрыва его тряхнуло. Как считал воин Огня, ему должно было хватить времени, чтобы убраться. Тау установил время подрыва зарядов на пять райк'оров, после чего словно крыса понёсся по коридорам и мосткам, спешно взбегая по лестницам и ныряя в лифты. Он передал по всем частотам несколько предупреждений другим шас'ла на борту, призвав их как можно скорее покинуть машинные палубы. Каису никто не ответил.
 
Прогремевший взрыв напоминал смех бога грома. Он поглощал остальные шумы и посылал по всему кораблю мощнейшие волны разрушения. Воин Огня бросился вперёд, падая на пол, где тут же поразился силе последствий собственной работы, а когда палуба под ним раскололась, Каис с воплем принялся цепляться за более надёжную поверхность. Цепные реакции грохотали на протяжении долгих райк'анов, выворачивая из потолка ослабевшие болты и уничтожая приборы освещения, резко переключившиеся на багровый аварийный свет. Остатки высвобожденной мощи пробегали через переборки с громким скрежетом, который вызывал боль в ушах и заставлял дезориентированного тау трясти головой.
 
А потом всё стихло.
 
Всё стихло впервые с тех пор, как он оказался на борту этого уродливого корабля-мавзолея, и гортанный рокот громко работающих двигателей больше не доносился откуда-то издалека, словно Каис находился в полубессознательном состоянии. Прячась среди разрухи, воин Огня задумался, сколько людей, сколько сотен, может даже тысяч, погибло. Тау видел их в своих мыслях: гуэ'ла с бледными губами, раздавленными лёгкими и твердеющей кровью разевали рты как рыбы и кувыркались, летя навстречу бескрайнему космосу.
 
Затем он подумал о декомпрессии в помещении рядом с променадом на борту ''«Ор'ес Таш'вара»''. Всех тех тау и гуэ'ла унесло в пустоту в потоке вырвавшегося воздуха и беззвучных криков. Тогда его ужаснула чистая сила вакуума, эта разрушительная мощь, лежащая за гранью его никчемной смертной ярости и изъянов. Она посрамила Каиса.
 
А что теперь? Теперь, когда воин Огня разорвал на части космический город и выпустил его дрожащих, похожих на личинок обитателей в тот же самый вакуум? Разве он не чувствовал себя богоподобным? Разве этот акт геноцида не искоренит горечь в душе Каиса, своей тенью накрывая воцарившуюся там бесчувственность, а своим светом затмевая неумолимый взгляд отца? Разве не станет он чем-то значительным?
 
Нет. Ничего подобного Каис не ощущал.
 
Изумлённый и шокированный собственной отрешённостью, он, ковыляя, поднимался вверх, сквозь слои корабля до тех пор, пока подниматься дальше было некуда. Видя всюду вокруг себя плоды своих трудов – валяющиеся обломки и закоротившие электросхемы – Каис стал выходить на огромные подпоры и двигаться по каменным мостам, что тянулись над служебными пространствами. По обеим сторонам каждого пути зияли невозможно глубокие ямы.
 
Воин Огня слепо брёл, пытаясь вызвать ''«Ор'ес Таш'вар»''. Он был одинокой фигурой, которая пробиралась к далёкому монолиту, являвшему собой мостик корабля, и как раз тогда ему в ногу угодил выстрел.
 
Естественно, Каис побежал. Он даже не видел снайпера, не говоря уже о хоть сколько-нибудь прицельном ответном огне. По его копыту начало обильно разливаться тёплое онемение, и тау сделал несколько тщетных выстрелов вслепую куда-то в пещерообразное пространство под верхней частью корпуса, после чего устремился к укрытию. С каждым шагом из горла вырывался стон, а в глазах возникали звёзды. Устроившись под низкой крышей на пересечении мостов, дрожащий Каис опустился на пол, чтобы осмотреть рану. Невидимый враг пробил ему мышцы голени, оставив уродливую дыру и опалив плоть вокруг. Тау выудил последнюю аптечку и стал сильно придавливать её к ноге до тех пор, пока чуть не потерял сознание, и лишь затем прикрепил. Давление было ужасным, словно внутри раны расширялся остывающий расплавленный металл, однако, Каис, по крайней мере, мог ходить. В каком-то извращённом смысле, боль придавала сил, постоянно напоминая воину Огня о его живучести (и смертности) и пронзая пелену бесчувственности гораздо лучше, чем любая устроенная резня.
 
Теперь Каис спешно пересекал мостки. Он держался как можно ниже и тихо ворчал каждый раз, когда внутри своего исцеляющего ограничителя изгибалась разорванная плоть. Почему-то ему хотелось смеяться. Внутри нарастало некое мрачное ощущение абсурдности происходящего. Сегодня воин Огня убил сотни, даже тысячи. Каис проливал кровь врагов и наслаждался каждым мгновением, превозмогал усталость и невзгоды, выказывая едва-ли не сверхъестественные способности, повергал лучших воинов, которых бросали на него бледнолицые гуэ'ла.
 
Потерпеть поражение сейчас, столь внезапно оказаться покалеченным неким далёким, незримым противником без возможности как-то повлиять на ситуацию или нанести ответный удар – это казалось нелепостью, злой шуткой. Как если бы клонированный зверь убежал от преследователей и вызвал у толпы восхищение, но лишь для того, чтобы затем его пустили на мясо в скотобойных районах фио'торос'тай.
 
Впереди маячил замок мостика, эта эбонитовая булава, победоносно воздетая над утыканным шпилями хребтом корабля. Каис вновь и вновь бросал взгляды на сооружение через попадающиеся иногда обзорные порталы над переходами, установленные меж далёких балок и подпорок внутренней поверхности корпуса. У основания его окружало смешение различных каменных крепостей, которые величественно тянулись вверх и объединялись в одну укреплённую контрфорсами часовню со стальными висячими орнаментами и множеством икон на многосторонней крыше. Её нижние стены проходили через обшивку корабля, а сама часовня торчала из ''«Непоколебимого клинка»'' словно пузырчатая меланома с турелями вместо опаленных волосяных фолликул и угловатым мостиком на самой вершине опухоли.
 
Каис размышлял над тем, что ему делать после уничтожения двигателей. Он не мог вызвать эль'Лушу через коммуникатор, да и уже по-настоящему не верил, что во всей Вселенной осталось хоть одно дружественное ему живое существо. Воин Огня чувствовал себя таким отрезанным, таким невероятно запутавшимся в скрежещущих шестернях этого конфликта, что более ничего не казалось реальным. С помутившимися от тревог мыслями Каис твёрдо вознамерился попытаться выполнить поставленные его шас'элем-командиром цели даже в одиночку, поэтому он направился прямиком к мостику.
 
К часовне вёл лишь мост через бездну между внешним и внутренним пластами сегментированного корпуса, представляющий собой смертельную ловушку. Узкий проход испещряли пулевые отверстия и оставленные лазерами подпалины, а у самого входа лежала груда мёртвых тау. Каис пробежал мимо без остановок, хотя боль в изуродованной ноге отдавалась в разуме приглушённым багровым рёвом. Снайперы, где бы они не находились, возвестили о своём присутствии шквалом пуль, которые рикошетировали прямо за спиной воина Огня, и похожими на взрывы шутих хлопками выстрелов, слишком далёких, чтобы выдать позиции стрелков, а мёртвые шас'ла начали зловеще корчиться и дёргаться под перекрёстным обстрелом, не обретя спокойствия даже в смерти. Перепрыгнув через кучу мертвецов, Каис приземлился со сдавленными воплем. Он сгруппировался, но даже так ощутил, как рвётся измученная плоть на ноге.
 
Воин Огня неловко перекатился и бросился вперёд, скорее чувствуя, нежели видя исчезающие за спиной воронки от попаданий. Потом он очень медленно выпрямился. Запыхавшийся. Обессиленный. Теперь его со всех сторон окружала часовня, чьи невозможные размеры заставили тау пошатнуться от изумления. Каждая колонна была гранитным исполином, который с первобытным изяществом тянулся ввысь, к теням под высоким потолком, откуда зыркали вниз огромные ухмыляющиеся горгульи и стилизованные фигуры, а витражные защитные стёкла громадных размеров рассеивали свет, окрашивая грязную броню тау в первичные цвета. Какое-то мгновение Каис просто стоял и наслаждался массивностью всего этого, хотя тут же ощутил себя насекомым. Он вновь был мелкой личинкой, которая забралась во что-то невероятно большое. Как воин Огня мог даже надеяться повергнуть нечто подобное?
 
А затем тау повернулся и увидел отряд глядевших прямо на него космодесантников.
 
Пошатнувшись, он с криком бросился в сторону. В голове до сих пор шумело после взрыва бомбы и от боли в ноге, поэтому мысли представляли собой неприглядное смешение впечатлений и деталей. Перед его глазами проплывали отличительные черты великанов:
 
Ярко-жёлтые смотровые щели и серо-зелёные шлемы.
 
Бочкообразные наплечники и цепкие сегментированные перчатки.
 
Надёжное тёмно-серое оружие и жадно смотрящие на Каиса дула.
 
Но ещё там была кровь, а вместе эти детали складывались в какую-то неправильную картину. Что-то…
 
Поморщившись, он потряс головой и сделал глубокий вдох. Когда воин Огня повернулся обратно, всё с ужасающей точностью встало на свои места. Уже во второй раз в течение двух последних деков ему пришлось приложить усилия, чтобы сдержать рвоту. Очередная резня, очередное место бойни со сценой кровавой расправы, от которой выворачивало кишки, но теперь искромсаны были не простые хрупкие солдаты. Шлемы рассечены и расколоты, глазные линзы разбиты, а кашицеобразная плоть под бронёй высосана слово мясо моллюска.
 
На наплечниках виднелись огромные разрезы, раскрошившиеся края фрагментов доспехов омывались смазочно-охлаждающими жидкостями и густой выталкиваемой кровью, и всё вместе это образовывало на керамитовой поверхности закручивающиеся коллоидные потоки. Испытывая нездоровое восхищение, Каис провёл рукой в перчатке вдоль одного такого разрывая и задумался, какой клинок мог столь аккуратно разрезать подобную могучую броню.
 
Вокруг не было ни единого следа того, кто устроил зверство, лишь прерывистая граница, образованная воронками от попаданий болт-снарядов, обожжённым плазмой металлом и гладкими затвердевшими лужами, оставшимися после выстрелов из мелты. Только она и свидетельствовала о том, что эти абстрактного вида куски доспехов и плоти когда-либо принадлежали живым существам.
 
Каис тяжело сглотнул и скользнул взглядом вперёд к устланной красными коврами лестнице, которая поднималась вверх из просторного центра часовни. Где-то над этой залитой кровью пещерой находился мостик.
 
Вновь посмотрев на мясистые останки, воин Огня нагнулся, чтобы кое-что подобрать.
 
 
Распластавшийся на палубе Дельфей скрежетал зубами и изо всех сил старался оставаться в сознании. Это происходило. Это всё происходило. ''Чудовище-под-Маской, перевёрнутое''. Всё сбывалось.
 
Болтерный огонь сотрясал воздух, а от яростного стаккато выстрелов болели уши. Перед глазами библиария скакали цветки фосфорического света, оставлявшие за собой бесформенные расплывчатые кляксы розового и синего цветов.
 
Раздался крик. Дельфей чувствовал, как его первое сердце, пронзённое точным ударом чего-то бритвенно-острого, слабо пульсирует и начинает умирать. Сделав глубокий булькающий выдох, он ничуть не удивился вкусу густой будто сироп крови, а также выплеснувшейся изо рта желчи.
 
— А… — Голос библиария являл собой слабый заунывный хрип вперемешку с жалобным клокотом. Псайкер сплюнул комок мерзкой густой жидкости и попробовал снова. — А… Ардиас…
 
Над его головой возникло какое-то смазанное пятно. Это сотканное из света потрескивающее облако, в котором угадывались нечёткие формы, с хихиканьем гиены пронеслось перед глазами Дельфея. Когда вслед за юркающей фигурой полетели болт-снаряды, она исчезла, поглощённая тенями. Пока что библиарий не видел ничего осмысленного.
 
— Что… — промямлил он.
 
Мозг был слишком отстранён от реальности, чтобы нормально работать. Дельфею хотелось получить какую-нибудь информацию, хотелось криком потребовать себе оружие и помочь товарищам в сражении против этой… этой…
 
''А что это?''
 
Сердце космодесантника умирало постепенно. Сокращения мышц становились слабее до тех пор, пока не случился последний спазм, и тогда искусственно созданный аналог начал работать активнее, чтобы компенсировать гибель первого сердца. Из-за колотящегося в груди перегруженного органа в голове стоял стук, а глаза наливались болью. Каждый удар сужал кровеносные сосуды и сопровождался сотрясающим рёвом. Ноги работать не будут. Он их даже не чувствовал.
 
Оружие пошатнувшийся Дельфей выронил одновременно с тем, как из тела хлынула маслянистая кровь. Это случилось, когда… Когда нечто жадно вспороло стену и прошло сквозь разрез.
 
— Ардиас? — снова попробовал он слабым голосом. — Капитан?
 
Ещё больше выстрелов из болтеров. Ещё больше смертей. Очередной крик, когда мимо пронеслась другая размытая фигура. Всё это происходило в каком-то ином мире, не с ним. События были абстрактными как процесс формирования облаков и такими же неугрожающими. Он едва не рассмеялся.
 
Рядом по палубе покатился шлем космодесантника со стучащей внутри изодранной головой. ''«Ф-у-у-м»'', — раздался где-то безжизненный звук выстрела из плазмомёта, выпускающего ревущий шар разрушительной энергии. Дельфей сморгнул слёзы боли.
 
Пронзив пелену агонии, на палубу возле библиария тяжело опустились две колонны цвета небесной синевы, а холодные руки обхватили его голову с нежностью, которая никак не вязалась с их грубыми видом. Сверху вниз на Дельфея смотрел капитан Ардиас, на чьём мрачном лице явственно виднелось нехарактерное беспокойство. Голос командира звучал сдавленно.
 
— Дельфей? Помощь уже в пути. С тобой всё будет хорошо.
 
Окровавленные губы библиария изогнулись в улыбке, когда он услышал нотки тревоги. Лжец из Ардиаса был никакой.
 
— Я оказался прав… — пробулькал Дельфей.
 
— Ты оказался прав. Мы нужны здесь.
 
Ардиас с рыком отвернулся, наводя болт-пистолет на цель за пределами поля зрения Дельфея. Нечто завопило, после чего исчезло в брызгах ихора и вспышке света. Затем в разуме библиария раздался голос.
 
Меняющийся, прощупывающий. Он был жестоким и ядовитым, он разрезал ослабевшие мысленные барьеры и погружал свои мерцающие эмпирейные когти в мозг псайкера, разрывая и пронзая. Он играл Дельфеем как куклой.
 
— Н-н-н-н… — снова пробулькал сопротивляющийся библиарий.
 
Взгляд Ардиаса говорил ему: скоро ты умрёшь.
 
Крепость его разума пала, её некогда неприступные стены раскололись. Другой разум, кому бы он не принадлежал, устремился внутрь, сжимая лёгкие и гортань Дельфея, а ещё беря контроль над языком.
 
— Мостик… — невольно прошипел он. — Отправляйся на мостик.
 
Ардиас кивнул.
 
— Конечно. Я буду защищать его ценой собственной жизни.
 
— Останови битву.
 
''Не мой голос! Не мой голос!''
 
— Что?
 
Библиарий пытался сглотнуть, сдавить горло, прикусить язык, сделать хоть что-нибудь! Однако, ничего не получится. Его слабый и попранный разум больше ему не принадлежал. Он не смог. В последние мгновения жизни Дельфей уступил врагу, и теперь его переполнял стыд.
 
— Остановите сражение, — повторил вероломный голос. — Тау пойдут на переговоры. Новая угроза важнее.
 
— Ксеносы будут сотрудничать? Вот так просто?
 
— Ты должен довериться мне.
 
— Я доверяю, брат. Я доверяю.
 
— Телепортаторные установки. Они доставят вас на мостик.
 
— Я понял.
 
По краям поля зрения возникли тени, словно вдруг стала опускаться ночь, а управлявший библиарием неизвестный незаметно покинул его разум, удовлетворённый своими манипуляциями. Всё похолодело.
 
Остатки отваги и чести в душе Дельфея – этого фыркающего, сопротивляющегося тьме пламени – устремились вперёд, в самую гущу мириада переплетающихся нитей возможного будущего. Потрескивая от несомого ими пси-знамения, они добавили в сей клубок последнее предупреждение, которое было неподконтрольно говорившему через библиария кукловоду.
 
— О… отколовшийся элемент. Он живёт взаймы. Найди его. Найди воина с бомбой в голове. Доверься ему.
 
— Что? Брат, я не понимаю…
 
— Доверься ему…
 
Больше выстрелов. Больше криков. Дельфей зашёлся бульканьем.
 
Туман сомкнулся, на него нахлынула тьма, Император улыбнулся.
 
Мир исчез.
 
 
Северус улыбнулся, быстро собираясь с мыслями.
 
Капитан выглядел таким доверчивым, таким уверенным в наставлениях умирающего товарища. Вот вам и грозная защита библиария астартес! Он играл умирающим глупцом как тряпичной куклой. Просто надел хрупкую маску, когда это было нужно, а затем выбросил, стоило ей стать бесполезной.
 
Уже недолго. Ультрадесантники вмешаются и остановят сражение. Все фрагменты соберутся вместе, а затем он ими ''воспользуется!''
 
 
Мичман Килсон сидел за консолью на мостике. Он никак мог забыть огромных серо-зеленых супервоинов, которых сопровождал по кораблю ранее.
 
Совершенно естественно, что командная палуба находилась в состоянии едва сдерживаемой анархии. Старшие офицеры яростно кричали на мичманов и сервиторов, очевидно возлагая ответственность за уничтожение основных двигателей на всех, кроме себя самих, но Килсон старался этого не замечать. Он слишком часто сталкивался с ситуациями, когда одни перекладывали вину на других, поэтому обвиняющие вопли его не выводили.
 
Малая часть мичмана думала: «Мы получили серьёзные повреждения. Нас атакуют. Они явились за нами, сюда, сейчас, и скоро мы все умрём, не получив ни предупреждения, ни милосердия. Все, чёрт возьми.»
 
Однако, большая часть его мыслей была обращена к воспоминаниям о дрожи палубы под поступью космодесантников, об их светящихся жёлтых линзах, поворачивающихся из стороны в сторону, о том, как они с лязгом били оружием по своим нагрудникам. Килсон вновь ощутил себя ребенком на верхних уровнях улья КэрПарав, который мечтал о встрече с ведущим бойцом на гладиусах в текущем сезоне или сборе пластинок-энграм с самыми известными комиссарами сектора.
 
Он встретил их, этих статных серо-зелёных зверей! Трон, он говорил с ними! Какая-то частичка мичмана, отстранённая от безумия, царящего на схожем с гнездилищем термитов мостике, испытывала такое чувство, будто ей удалось совсем чуть-чуть, но прикоснуться к чему-то божественному.
 
Мичман Килсон продолжал безмятежно улыбаться, когда вторгнувшийся ксеноген прокрался на мостик и превратил его тело в жижу потоком термальной энергии.
 
 
Мостик затих.
 
— Нарушитель!
 
— Взять его!
 
— Прикрыть офицеров! Прикрыть оф–
 
— Следите за оборудованием, черт вас подери! Продолжайте работать!
 
Каис держал тяжёлое мелта-ружьё, эту массивную громоздкую штуковину, которой недоставало легковесности и изящества импульсного карабина. Вырвав оружие из изуродованных рук мёртвого космодесантника в часовне внизу, он изучил различные катушки и переключатели, цеплявшиеся к его корпусу словно чешуйки. В конце концов, воин Огня решил, что спусковой крючок – единственный действительно нужный ему для понимания элемент управления. Хоть ноющая боль в ноге до сих пор доставляла неудобство, он поднялся на мостик по извивающейся лестнице.
 
— Мичман! Ложись! Ложись!
 
— Сервиторы – вперёд!
 
— Мехсерв #34 отве–
 
— Милость Императора!
 
Мелта-ружьё не столько стреляло по целям, сколько просто растворяло их. Каис принял устойчивую позу и напряг мышцы рук, чтобы удержать рычащее трясущееся оружие, после чего из круглого дула с рёвом вырвался расширяющийся столб перегретого воздуха. Этот разрушительный горизонтальный фонтан измельчал плоть и кости так, словно они были развеиваемым в шторме пеплом. Первыми погибли охраняющие мостик корпехи. Дробовики в руках гуэ'ла загорелись прежде, чем они успели поднять их, а отделанные медью консоли деформировались. Их расплавленные поверхности и сожжённые компоненты блестели словно воск, забрызгивая помещение жидким металлом.
 
— Помощник капитана! Помощник капитана! Ко мне!
 
— –а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а–
 
— –пресвятое милосердие у меня нет ноги ох Живой Бог–
 
— убитьубитьубитьубитьубить!
 
Трое ринувшихся к нему сервиторов с конечностями-лезвиями растаяли будто брошенные в солнце снежные демоны. Их плоть слезла за секунду, оставив ассиметричные каркасы дёргаться и дрожать, пока их смазочные жидкости горели, а опорные стойки плавились. Последние несколько гуэ'ла со сгоревшими волосами и опалённой одеждой обменялись полными ужасами взглядами и бросились наутёк. Выпустив в людей фузионный поток, Каис принялся с бешено стучащим сердцем наблюдать, как они тяжело падают, машут конечностями и становятся частью палубы.
 
— –а-а-а–
 
— –г-к-к-х-х–
 
А затем опустилась тишина. С таким же успехом в этот момент Каис мог оказаться единственным живым существом во Вселенной: одиноким, вымотанным и раненым, со смертью, цепляющейся за его конечности словно чёрный саван. Огромная командная палуба окружала воина Огня пузырём покоя и безмолвия. Перестали щёлкать и свистеть даже датчики измерений и элементы управления, над которыми теперь висел светящийся смог. Через громадный обзорный купол над помещением на Каиса взирали бесконечные просторы пустоты, на фоне которых тау был бактерией, любопытно осматривающейся со спины гигантского мёртвого кита. Мелта-ружьё выскользнуло из рук и со стуком упал на палубу, но воин Огня этого не заметил.
 
Почему-то он ощущал себя… обманутым. Каис ещё не разобрался с бушевавшими внутри него чувствами. Испытание огнём не окончилось ни успехом, ни провалом, причём у тау не было никакой уверенности ни в одном из исходов. Под поверхностью разума до сих пор таился дьявол монт'ау, страстно желающий освободиться и вновь пустить в ход свои окровавленные когти. У Каиса будто преждевременно отняли заслуженную развязку. По завершению миссии его не ждали ни слава, ни позор, а пшик вместо настоящего итога.
 
Воин Огня отвлечённо подумал, что нужно связаться с эль'Лушей. Он зачистил мостик. ''«Непоколебимый клинок»'' был побеждён. Эфирный захочет узнать об этом. И всё же, Каису хотелось ещё, поэтому он огляделся вокруг в надежде найти нового врага.
 
И тогда, словно луч солнца, пронзающий измученные небеса, словно невероятный сюрреалистичный свет величественного тау'ва, засиявшего в конце долгого извилистого пути, судьба решила тайно помочь ему с его просьбой. Неподалеку загрохотал лифт, что стал подниматься вверх медленно, будто скованный льдом.
 
Двери начали открываться. Каис достал нож.
 
 
Константин вылетел из лифта в скверном настроении.
 
Он потратил не меньше получаса на какую-то чёртову глупую встречу, запрошенную Севером, этим самодовольным ублюдком. Очевидно, губернатор либо пропал, либо погиб, судя по его отсутствию в переговорной комнате. В результате такого неоправданного отвлечения адмирал не смог принять командование кораблём в момент нужды. Теперь, когда его двигатели были систематически уничтожены, кто знает, какое ещё ксеногенное коварство замыслили тау, дабы навредить покалеченному звездолёту? Спеша обратно на мостик, Константин не мог связаться с командным экипажем для получения доклада об обстановке и, вдобавок ко всему, он обнаружил жестоко убитых, разорванных на части космодесантников в часовне за командной палубой. Рапторы потерпели неудачу.
 
Он всегда безоговорочно верил в неуязвимость имперского военного корабля. Религиозная уверенность в превосходстве военно-космического флота и божественном величии его звездолётов вбивалась в Константина ещё с юности. То, как ''«Непоколебимый клинок»'' безвозвратно лишился управления за столь короткий промежуток времени, как бог/корабль получил настолько сильные повреждения в отсутствие адмирала, когда тот никак не мог повлиять на ситуацию, ощущалось им так, словно он оказался в состоянии свободного падения. Всё, что он когда-либо знал, во что когда-либо считал бесспорным и принимал как должное, уносило потоком пламени, обломков и крови.
 
Прекрасно. Пусть уносит, но никто не скажет, что в самый сложный час лорд-адмирал Бенедил Константин уклонился от своего долга в качестве лидера.
 
Он казнит тратившего время глупца Севера за неэффективное командование, пошлёт Администратуму и Рапторам в крепости-монастыре на Кортиз-Поле сообщения, в которых выразит свое огромное неудовольствие, перегруппирует флот Примус, составит срочный запрос на поддержку от армад Секундуса и Терциуса, а затем уничтожит всех серокожих мерзостей, которые в данный момент учиняли хаос на борту его корабля. Уж головы-то покатятся, с яростью подумал он.
 
Кроме того, оставались Ультрадесантники. По требованию Севера адмирал отправил на защиту самых важных секций звездолёта Рапторов прекрасно осознавая, что капитан Ардиас и его люди легко могут расценить такой выбор как оскорбление. Ну, тут Константин ничего не мог сделать. Документы Администратума наделяли губернатора безоговорочно властью в данной ситуации, и, если тот решил унизить воинов Ультрамара, адмирал никак бы не повлиял на решение Севера. По крайней мере теперь, оказавшись в самой гуще воцарившегося безумия, он имел в своём распоряжении целую роту лучших бойцов Империума, которые помогут освободить корабль.
 
С этой мыслью Константин покинул лифт, но вдруг почувствовал, что кто-то прижал к его горлу длинный, до ужаса острый клинок.
 
— Н-к, — произнёс он.
 
— Тихо, ты.
 
Сзади адмирала держали облачённые в перчатки руки, а говорил неизвестный с сильным, но незнакомым акцентом. В нос Константина ударил странный нераспознаваемый запах, и пришедшее вслед за этим осознание напугало его.
 
— К-ксенос!
 
Хватая ртом воздух, он попытался отпрянуть. Страх осквернения оказался сильнее страха физической смерти, и безумие этого поразило адмирала, хоть и ненадолго, ведь подобные мысли быстро прогнал ещё сильнее надавивший на горло нож. Константин чуть не задохнулся. Фигура за спиной потащила его в тень, словно захвативший добычу паук.
 
— Я сказал тихо, — повторил ксенос, держа адмирала за плечо трёхпалой рукой. — Кто ты?
 
— Ни-х-к-к-к-''никто''.
 
— Ложь.
 
— Что?
 
— Цвета и металлические кружки. Ты важен.
 
Рука демонстративно постучала по набору висящих на груди Константина медалей, которые закачались и приятно зазвякали. Речь чужака была понятной, но явно затруднённой из-за ограниченного знания слов низкого готика. И всё-таки, его впечатлило то, что простой воин вообще мог говорить на чужацком языке (в конце концов, он, адмирал, разве говорил на языке тау?), хотя Константин быстро посчитал подобную мысль опасной и еретической, а потому выбросил её из головы.
 
— Нет… — прошипел он. — П-просто мичман–
 
— Ложь. Кто ты?
 
— Ник–
 
Ксеноген порезал ему горло. Под его подбородком с жуткой медлительностью протянулась одна-единственная, пылающая белым огнём полоска боли.
 
Ну хоть не настолько глубоко, чтобы убить, возблагодарил Императора Константин, тут же ощутив стыд за собственную трусость.
 
Он издал стон, когда боль усилилась, а тёплая жидкость невозмутимо закапала на ключицу, пропитывая одежду. Ксенос расположил лезвие по центру горла и надавил сильнее, собираясь сделать ещё один медленный, хирургический разрез. Константин мог сказать, что теперь рана точно будет глубокой.
 
— Адмирал! — прокряхтел он, моля Императора о прощении. Его колени едва не подгибались. — Я адмирал! Главный! Командир!
 
— Кор'о?
 
— Что?
 
— Ты командуешь кораблём?
 
— ''Да!''
 
— И флотом?
 
— ''ВечноемилосердиеИмператора да!''
 
— Тогда слушай. Ты… просто слушай.
 
У Константина сложилось отчётливое впечатление, что чужак пришёл в замешательство, напряжённо размышляя, что ему делать дальше. Адмирал уже начал раздумывать над тем, как можно использовать эту ситуацию, когда нож надавил на горло с прежней силой, не дав ему ничего сказать.
 
— Ты свяжешься с остальным флотом. Ты скажешь им–
 
— Забери тебя варп! Я скорее умру!
 
— Ты скажешь им отступить. Ты скажешь им уйти.
 
— Как же ты жалок! — Константин изо всех сил старался привнести в голос нотки холодного смеха, борясь с дрожью от страха и надеясь убедить существо. — Они не послушают. Поймут, что я говорю под угрозой.
 
— У нас твой корабль. У нас ты. Лучше им уйти. Больше не будет конфликта.
 
— Император не идёт на компромиссы, ксенос.
 
Нож вновь погрузился в горло, разрезая кожу.
 
— Где твой Император сейчас, когда ты так нуждаешься в нём, человек?
 
Адмирал вдруг почувствовал, что он сейчас очень, очень далеко от дома.
 
''Режь его режь его режь его режь его–''
 
Голос в разуме Каиса шипел и буйствовал. Он пел песнь крови, гнева и жестокости.
 
''Пусти ему кровь режь его режь его–''
 
Жажда убийства, порождённая разочарованием. Раньше всё казалось таким простым. Убивай и уничтожай всё, что движется, очищай мостик от жизни, захватывай этого дрожащего, стонущего кор'о. Он чувствовал себя так, будто ему по силам любой поступок, будто он могу преодолеть любое препятствие, сокрушить любого врага.
 
Однако, существовали задачи. Дипломатические исходы.
 
Связи с ''«Ор'ес Таш'варом»'' до сих пор не было. Каис пробовал связаться дважды, а отчаяние внутри него нарастало. В итоге, он решил всё обдумать, как тогда, в стигийской тьме тюремного комплекса. Воин Огня чувствовал, что был обязан поступить так ради тау'ва: закончить этот конфликт без нажимания на спусковой крючок или удара ножом. Если положить ему конец, пролив кровь, чувствовал Каис, тогда дьявол монт'ау точно одержит верх.
 
Однако, он не мог не признать, что перспектива заслужить славу того, кто единолично заставил флот гуэ'ла отступить, манила его. Разве это не возведёт Каиса в статус героя? Разве это не обеспечит ему повышение? Разве это…
 
''Даже не думай.''
 
…не заставит отца гордиться им?
 
Эгоизм высшего порядка, виновато нахмурившись осознал Каис, представляя, как качает головой Жу и терпеливо, со снисхождением читает очередное размышление о… о сути скромности, о правильности единства или о чём-то таком. Тем не менее, тяжело было не видеть и другую картину с ликующими толпами, благодарными эфирными…
 
Конечно же, не всё так просто. Неуклюжие угрозы и попытки манипулировать эти высоким человеком с серыми волосами и близко не приносили плодов. Каис вспомнил о пор'вре из экспедиции на Квех-квих и впервые взглянул дальше бестолкового энтузиазма и едва-ли не комичных попытках задобрить местных, оценив способности торговца в лингвистике, его искусные речи и приёмы, а также мастерство в налаживании межличностных связей. Он мрачно подумал о том, как ему сейчас хотелось иметь рядом дипломата касты Воды.
 
— Скажи им отступить, — крикнул Каис, давя на горло ножом.
 
— Я-х-е-к-к-г-х-говорю тебе… это не сработает!
 
— Тогда ты умрёшь.
 
— Отлично! Давай, мерзость! Я умру, зная, что твоя раса обречена! Они вас раздавят! Убей меня и со всем покончим, хоть не буду мараться об тебя!
 
У Каиса возникло желание зареветь. Тщетность угроз воина Огня привела его в ярость. Гуэ'ла же безумно засмеялся, и в звучании этого истерического гогота больше угадывались фатализм и ужас, нежели какое-то настоящее веселье.
 
Гнев в животе Каиса задрожал, ширя ухмылку, обнажая свои зубы-булавки и затапливая его вены огнём. Мышцы руки напряглись. Тау закрыл глаза и сосредоточился, борясь за контроль над самим собой.
 
''Фокус фокус фокус фокус–''
 
''Режь его режь его режь его режь его–''
 
''Спокойствие. Всё что тебе нужно, это спокойствие и баланс и равновесие и единство и–''
 
''Кровь и смерть и храбрость и награда и героизм и–''
 
''Нет расширения без равновесия. Нет завоевания без контроля–''
 
''Будь героем! Покажи этому миру! Покажи им, что ты сын своего отца!''
 
Он сильнее сжал нож и приготовился провести им вбок, представляя себе хлынувший из разреза ярко-красный водопад. Когда сероволосый гуэ'ла почувствовал это, в его горле зародился тихий стон.
 
Время остановилось. Где-то неподалёку возникла вспышка света и раздалось шипение тысячи окутанных молниями змей. Каис не обратил на произошедшее никакого внимания.
 
Кто-то закричал, но он не мог заглушить голос в голове воина Огня:
 
''Режь его режь его режь его!''
 
Дьявол монт'ау триумфально обнажил клыки и пронзительно завизжал. Клинок погрузился в плоть.
 
Кулак врезался в шлем словно метеор цвета небесной синевы, оторвав тау от пола. Уже во второй раз за этот ротаа из мира перед глазами Каиса исчезли все цвета. Когда он обмяк и упал на колени, его милосердно поглотил густой и непроницаемый сон.
 
 
— Останови это! — прорычал Ультрадесантник, за чьей спиной с треском телепортации появлялось всё больше воинов из его многочисленного воинства.
 
Трясущийся от страха Константин пытался успокоиться, выпутываясь из хватки потерявшего сознание и теперь лежащего у ног адмирала ксеноса.
 
— Остановить что? — испуганно спросил он, зажав рану на шее дрожащими руками.
 
— Войну. Битву флотов. Отражение абордажа. ''Всё''.
Alkenex
828

правок

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/25695

Навигация