251
правка
Изменения
Добавлена двадцать первая глава
Возраст двух из них ему определить не удалось, но суровый взгляд первой из сестер — судя по всему, канониссы, — намекал на то, что ей удалось повидать не одно столетие войн. С ее нагрудника свисали обетные цепи с полными благовоний курильницами, а за спиной сестры, на выхлопных стабилизаторах генератора ее доспеха, была установлена пара жаровней, питающихся от небольшой канистры с прометием. В кожаной петле на бедре канонисса несла силовую булаву, а к другой ее ноге была прикреплена кобура с фузионным пистолетом. Оторвав взгляд от оружия, Элизий подметил, что женщина коротко стригла свои серебристые волосы, после чего перевел внимание на вторую из новоприбывших.
Едва ли уступая канониссе по части суровости, когда-то в прошлом эта сестра Сестра получила ужасную рану, которая лишь чудом не отняла у нее левый глаз. Оставшийся после этого шрам, тем не менее, протягивался от ее лица до самой макушки, проделав в ее угольно-черных волосах, подернутых сединой, заметную борозду. На нетронутую половину лица сестра Сестра нанесла татуировку с символом Эбеновой Чаши — вероятно, с целью защитить свое зрение от новых угроз. К одному ее бедру был примагничен комби-болтер с укороченным прикладом, тогда как с другого свисал белый шлем, отмеченный тем же символом, что красовался на ее щеке. Вдобавок к этому, воительница вооружилась болт-пистолетом, но сейчас в ее руках покоилась книга с кожаным переплетом. На ее доспехе тут и там висели печати чистоты, закрепленные на поверхности брони красным воском.
Несмотря на то, что Сестры Битвы уступали космическим десантникам в массивности, их все равно окружала аура силы и целеустремленности, и вопреки своей неприязни к некоторым из их методов, Элизий понял, что ему трудно не ощущать родственную связь с этими воинами. Тем не менее, взглянув в их глаза еще раз, Саламандра одернул себя, когда заметил в них рвение, граничащее с враждебностью. Не того он ожидал от своих союзников...
Являясь капелланом своего ордена, Элизий был прекрасно знаком с пламенными речами. Его гневные проповеди наполняли братьев яростью и неудержимостью, но после своего возвращения с Рифа Вольгорры, владений темных эльдар, и последующего за этим сражения за Ноктюрн, некогда порывистый воин взял свой холерический темперамент под контроль. Сам Элизий считал, что после всего пережитого он стал лучше подходить на роль духовного наставника, коим и являлся, однако встреченные им сестры все еще сохраняли ту степень религиозного фанатизма, которая могла быть опасной для любого, кто не обладал тем же пылом.
В отличие от своих сотоварищей, третья Сестра Битвы показалась капеллану менее черствой. Несколько моложе других двух женщин, она позволила своим волосам — черным, с красными прожилками, — отрасти длиннее, а из-за ее спины выдавался изящный прыжковый ранец, отдаленно напоминавший ангельские крылья, что выделяло ее как Серафима. В прошлом, Элизию доводилось сражаться бок о бок с ей подобными, и он не мог не признавать их упорства и эффективности. Молодая сестра Сестра несла на своей броне обозначения сержанта — или, если быть точным, старшей сестры, как было принято называться у Адепта Сороритас.
Шагая по потрескавшимся камням полуразрушенной арены, канонисса и двое ее подчиненных вскоре добрались до ждущих их Саламандр.
Воительница со шрамом холодно зыркнула в сторону Саламандр, сжав покрепче свою книгу.
— ...И Стефина, член Серафим Серафимов моего Ордена.
Вторая сестра Сестра кивнула обоим Огнерожденным, но оставалась готовой, в случае чего, обнажить силовой клинок и схватиться за свой плазменный пистолет, закрепленный на поясе.
Элизий взмолился Императору, что такое враждебное поведение сестер, всегда готовых к войне, было лишь делом привычки, иначе этот альянс, на который указывало само присутствие Сестринства на Гелетине, распадется, не успев родиться.
Ангерер и ее Орден прибыли на планету, чтобы обеспечить возвращение и защиту этих святынь. Для выполнения этого благого дела, канонисса заручилась поддержкой целой Прецептории — более шести сотен Адепта Сороритас, большая часть которых состояла в рядах ордена-милитант, и внушительное количество Испепелителей. Согласно словам Ангерер, ее Сестры Битвы уже начали высадку на окраине Эскадана, вместе со своими огнеметными танками.
В открытом обсуждении плана высадки своих войск, Ангерер также объявила, что ее сестры-госпитальер облегчат ношу имперских медикэ, что легла на них в ходе войны. Кроме того, она добавила, что если сестрам Сестрам Эбеновой Чаши будет дозволено помочь Адептус Астартес в исполнении их собственного священного долга, то они сочтут себя дважды благословленными.
— Это могло бы объяснить беспорядочные перемещения врага... — задумался Элизий, когда дослушал пояснения настоятельницы касательно находящихся на планете реликвий. Дракгаард же в ответ лишь кивнул, не сводя глаз с карты.
С помощью танков Адепта Сороритас, их воительниц и мощного вооружения, Саламандры могли бы организовать эффективную контратаку. Возможно, даже зачистку всего города — но только не на таких условиях. Дракгаард не мог просто стерпеть такое унижение. Конечно, он ожидал проблем, встречаясь с воинами Экклезиархии — однако подобная снисходительность и высокомерие удивили даже его.
— Саламандры не прогибаются ни перед кем. — процедил он сквозь сжатые зубы. — Даже перед посланниками Трона. Выбирай свои следующие слова с большей осторожностью, сестраСестра.
Ангерер вновь поклонилась, но в этом жесте не было ни толики сожаления.
— Я не хотела вас оскорбить... Но вы проигрываете эту войну. Неважно, не хватает вам веры или же что-то удерживает вашу руку, но...
— С осторожностью, сестраСестра! — повторил Дракгаард, вторя молчаливой воинственности своих людей.
— Ваши промахи не имеют значения. — продолжила канонисса. — Мы здесь. Император здесь.
Все это время, сестра Сестра Лэвения умудрялась изображать невозмутимость, но уступающая ей в возрасте Стефина не сумела скрыть своего удивления при виде того, как накалилась ситуация. Ее взгляд то и дело метался между космическими десантниками, которых как бы невзначай оскорбила ее покровительница.
Ангерер не обращала внимания на обоих своих подчиненных.
Дракгаард взялся за рукоять своего меча, зазубренной с одной стороны каскары с изукрашенной сплавом теллура и золота рукоятью. Навершие оружия представляло из себя клык, вырванный из пасти змия, чья шкура ныне покоилась на плечах капитана. Клинок вспыхнул медным пламенем, когда начал выходить из ножен.
Элизий, увидев это, не преминул положить руку на навершие меча капитана, не давая тому обнажить оружие. Когда же Ур'зан повернулся к нему, духовник едва заметно покачал головой. Поняв, что сестра Сестра целенаправленно спровоцировала его, Дракгаард постарался успокоиться.
— Не принимай меня за терпеливого человека, канонисса. Тебе стоит знать, что я не спускаю оскорблений в свой адрес безнаказанно.
Дракгаард, в силу привычки, не снимал шлема, когда находился на войне, и поэтому канонисса не могла увидеть его улыбки, но она достаточно хорошо поняла его настрой, когда тот заговорил.
— Мы — это все, чем должны быть космодесантники, сестраСестра.
В конце концов, Ангерер поклонилась собравшимся воинам и отправилась восвояси вместе с Лэвенией и Стефиной.
Снаружи амфитеатра их все так же ждал черный «Носорог», с двигателями на холостом ходу. Его корпус был побит и вымазан грязью, но символ Эбеновой Чаши все так же гордо красовался на его боках.
Зная, что здесь им предстоит расстаться, сестра Сестра Стефина повернулась к своей повелительнице и свела руки на груди. Она уже собиралась поклониться, чтобы получить благословение, но Ангерер подошла к ней и сама взяла ее за руки.
— Сестра... — начала она.
— Кому же служишь в мире смертных?
Стефина наконец подняла глаза, и увидела, как пристально Ангерер и Лэвения рассматривают ее. Хотя сестра Сестра служила Ордену Эбеновой Чаши уже несколько лет, раз за разом доказывая свою благочестивость и верность их делу, она чувствовала, что последующие ее слова будут выступать чем-то куда большим, чем простое выражение ее приверженности Сестринству.
Двигатели «Носорога» внезапно рыкнули, словно бы выражая свое нетерпение. Из выхлопных труб вырвался дым, напомнивший Стефине серые испарения курильниц, от которых у нее едва ли не слезились глаза.
Молодая сестра Сестра поняла, что этот диалог — ее испытание веры.
«Нет, не веры...» — тут же поправила она саму себя, ощутив стыд за наполнявшую ее усталость, — «А верности...»
Улыбка настоятельницы тут же исчезла, как зимнее солнце, скрывшееся за облаком.
— В самом деле... В таком случае, у меня есть для тебя задание, сестраСестра. Но хватит ли у тебя веры и воли, чтобы преуспеть?
Стефина не знала, почему ее волю и веру внезапно подвергли сомнению, но все же кивнула в ответ на вопрос канониссы.
Лэвения, шокированная дерзостью молодой сестры, уже собралась упрекнуть ее за необдуманные слова, но Ангерер немедленно одернула ее, к удивлению обоих подчиненных, сохраняя полное спокойствие.
— Потому что я не знаю их. — сказала канонисса, наконец-то спустив свои эмоции с поводка, отчего ее лицо приняло еще более суровое выражение. — Потому что я не доверяю им. Мы прибыли сюда для выполнения священной миссии Его церкви. Они же — всего лишь горстка дьявольских дикарей, которые поклоняются огню и сжигают трупы своих мертвецов. Нам нужно сохранять бдительность, и раз ты являешься моими глазами и ушами, сестра Сестра Стефина, я прошу спрошу тебя еще раз — достаточно ли у тебя веры для исполнения своего священного долга?
На сей раз Стефина просто кивнула, радуясь тому, что смогла избежать гнева настоятельницы, но все же опасаясь того, что промедление в выражении согласия может быть воспринято как сомнение.
Ангерер вновь опустила свои глаза и посмотрела в направлении Кантикуса, где все еще не прекращались боевые действия.
— Она не поймет, сестраСестра. В ней нет той же веры, что горит в нас.
Настоятельница повернулась к Лэвении, после чего дотронулась своими бронированными пальцами до ужасного шрама на лице сестры. Страшная рана, которая чуть было не отняла у нее глаз, была неровной, словно бы нанесли ее тупым клинком, когтями или... Ногтями.
Лэвения медленно кивнула. Ее взгляд метнулся к небольшому стеклянному сосуду, закрепленному на доспехе Ангерер, внутри которого плескалась прозрачная поблескивающая жидкость. После этого, она тоже коснулась своей раны — казалось, практически машинально. Боль, причиняемая этим шрамом, и внешнее несовершенство, которое останется с ней навсегда, было ежедневным напоминанием о том, что случается с теми, кто ослабляет свою бдительность. Давным-давно, Лэвения поклялась, что такого больше не повторится — а сейчас она лишь покрепче сжала книгу в руках, представив, что на месте кожаного корешка оказалась шея ее обидчика, а затем подняла глаза.
— Ты уверена, сестра Сестра Лэвения? — спросила Ангерер, кивком указав на книгу. В действительности, это был совсем не вопрос.
— Она действительно находится в Книге Имен, как и предсказано святой Доминикой.
— В самом деле...
Хотя сестра Сестра со шрамом ничем не выдала себя, канонисса знала, что у той еще остались вопросы.
— Ну же, сестраСестра. Ты без нареканий служила Ордену много лет. Ты заслужила право высказать свое мнение.
Лэвения склонила голову в жесте раскаяния, признавая мудрость своей канониссы.
Лицо Ангерер осенила мягкая улыбка, как у матери, которая застала свое дитя за какой-то глупой шалостью.
— Нам не нужно знать. Нам нужно лишь верить. Все, что от нас требуется — это вера, дорогая сестраСестра.
Настоятельница продолжала улыбаться, но, закончив говорить, сузила глаза, намекая на то, как же ярко горела в ней ненависть к их добыче.
Стефина, спустившаяся с небес на своих крыльях, поначалу решила, что лагерь укреплен сверх меры — особенно учитывая то, что Сестринство окружали союзники, — но затем напомнила себе, что ее священным долгом как раз и была проверка благонадежности всех тех, кто не входил в ряды Экклезиархии.
В дополнение к собственной технике, Орден Эбеновой Чаши и сопровождающие их верующие получили в свое распоряжение несколько казарм и небольшой храм, и именно там Стефина и рассчитывала найти Лэвению. Селестианка давно являлась ее наставником и инструктором — с тех самых пор, как старым аббатам больше нечему было ее учить — и среди всех знакомых Стефине членов Ордена Лэвения больше всего подходила на роль истинной сестры Серафима.
Ангерер находилась в бараке одна. Всем ее слугам было дозволено устраниться для выполнения прочих своих обязанностей или же для чтения молитв, подтверждающих их верность Трону и Тому, кто находится на Святой Терре. Изукрашенная броня канониссы, вместе с ее четками, состоящими из серии белых жемчужин, среди которых затесался один-единственный черный опал, покоилась на прочной металлической стойке. Не испытывала она нужды и в оружии — всем атрибутам своего боевого облачения сестраСестра, стянувшая свои серебристые волосы в тугой хвост, предпочла простую белую рясу, позабыв даже про обувь.
В противоположном от нее углу находился небольшой триптих, перед которым подергивалось пламя маленькой свечки. Оно придавало жизнь картинам из цветного стекла, на которых изображались деяния святой Алисии Доминики — сокрушение орд Неверия, молитва перед изваянием Золотого Трона, а также благословение святой ее благородных подопечных, Сестер Эбеновой Чаши, — и один лишь взгляд на этот скромный алтарь взбудоражил кровь вошедшего в помещение Серафима, напоминая ей о том, сколь многим пожертвовала святая Доминика, и как далеко сама Стефина зашла на пути к мученичеству. Ненадолго она отвлеклась от этих мыслей, задумавшись, по своему обыкновению, о том, почему же, в отличие от Ангерер и Лэвении, ее так и не посетило видение святой, но Стефина тут же прогнала эти недостойные мысли из своей головы.
Сражаться в просторных церковных одеяниях вряд ли было просто, но канонисса исполняла каждый прием с безукоризненной выверенностью и стремительностью. Она была гибкой и одновременно с этим могучей. Каждый выпад пальцами, каждый взмах ребром ладони, каждый удар кулаком — все эти движения отличались невероятной точностью и быстротой.
— Предстань перед моим взором, сестраСестра. — в конце концов, произнесла настоятельница, едва заметно запыхавшись, но при этом все равно продолжая свой смертоносный танец без малейшей потери скорости.
Стефина безмолвно подчинилась, поняв, что и восприятие ее канониссы было столь же безупречным. Ангерер удостоила ее взглядом, после чего произвела серию жестоких ударов локтями.
Как только облачение настоятельницы коснулось пола, из теней тут же выскользнул мужчина-служитель и подобрал ее одежду. Другой служка, тоже мужчина, затем принялся очищать покрытую потом кожу женщины с помощью освященных мазей и воды, благословленной кардиналом Конвента Приорис. Омовение заняло несколько минут, после чего Ангерер получила из рук слуг другую, более легкую робу. Отпустив помощников восвояси, она жестом приказала Стефине следовать за ней в небольшую комнатку.
— Приношу свои извинения, канонисса. — произнесла молодая сестраСестра, когда они с Ангерер наконец-то остались одни. — Я предполагала, что вы до сих пор находитесь на военном совете с нашими союзниками.
Канонисса, тем временем, заняла место за компактным письменным столом. Проследив за ней взглядом, Стефина предположила, что место, где оказались женщины, служило своего рода личной библиотекой почтенной воительницы. Свитки и молитвословы, изречения верующих и катехизисы, ограждающие от нечистых, занимали все пространство внутри двух шкафов, примостившихся у стен комнаты, а довершал эту картину масляный светильник, закрепленный на антигравитационной платформе и кружащий прямо над головой канониссы.
Закончив говорить, Ангерер оторвала глаза от свитка, описывающего различные реликвии, которые в данный момент ожидали спасения среди руин Кантикуса. Стефина была удивлена, обнаружив, что такие ценные сведения находились не в руках Лэвении, которая могла бы направлять усилия Ордена по возвращению святых сокровищ, упомянутых в свитке, в лоно Империума, но... Напротив, создавалось впечатление, что о побитом временем пергаменте словно бы забыли.
— А ты так не считаешь, сестраСестра?
— Канонисса?
— И так дело обстояло всегда, с той самой поры, как Адептам Звезд было позволено забрести так далеко от святого света Терры.
Молодая сестра Сестра нахмурилась, понукая Ангерер продолжить ее тираду.
— В отличие от нашего Святого Ордена, чистого и свободного от скверны, космические десантники, в лучшем случае... Непоследовательны. Никто не отрицает их мастерства. Поступить иначе означало бы подписать себе смертный приговор. Но их цели, их самоотверженность... Что за кредо предписывает очищать плоть огнем? Какая дикарская культура позволяет заменять молебны варварскими напевами? — канонисса насупила брови, что выдало охватившее ее смятение. — Все это беспокоит меня, сестра Сестра Стефина.
Та ничего не ответила, ожидая от своей настоятельницы новых приказов, в появлении которых сомнений у нее не возникало.
Канонисса наконец-то выпустила перо и оперлась обеими руками на стол, помогая себе встать. Она не сводила глаз с пергамента, на котором медленно высыхали чернила.
— Ты знаешь, что у меня нет времени на увиливания и лицемерие, сестраСестра. Говори.
— Мы собираемся предать Саламандр?
Космических десантников Хаоса. Легионеры-предатели тоже находились на Молиоре.
== Глава двадцатая ==
'''Гелетина, Кантикус, Мост Спасения'''
Для танкиста затея его товарищей-штурмовиков была не более чем изощренной попыткой самоубийства – и пускай в целом затея сержанта с отступлением к «вратам» имела в себе здравое зерно, решение половины его людей подешевле продать свои жизни в схватке с терминаторами свело шансы отделения на успех практически к нулю.
– Япт, ты кретин...
Не тратя лишних слов, Занто приказал всем вспомогательным орудиям открыть огонь на подавление, но он знал, что даже будь их вдвое больше, этого окажется недостаточно.
== Глава двадцать первая ==
'''Гелетина, Кантикус, Мост Спасения'''
Япт был в ярости. Он летел под устремлявшейся в небеса Аркой Победы на максимальной скорости, прекрасно осознавая, какая буря вот-вот должна обрушиться на него и его людей... И все же, она началась еще раньше, чем он ожидал, когда терминатор на мосту открыл огонь из своего «Жнеца».
– Уклоняйтесь и летите в укрытие! – проревел сержант, заметив отсветы от дульной вспышки оружия еретика.
Боевое отделение рухнуло на землю примерно в пятидесяти метрах от арки, тут же заняв позицию за грудой бочек и разбитым погрузчиком, но почти сразу же на толстом металле начали появляться глубокие вмятины, грозящие превратиться в сквозные дыры по мере того, как терминатор продолжал обстрел.
Сверху же на штурмовиков обрушилась лавина из лазерных разрядов, которые впрочем, по большей части, попадали в дорогу позади десантников. Вскоре к ним присоединилась и одинокая ракета, выпущенная из переносной установки, но она взорвалась еще в воздухе, подбитая метким выстрелом из болт-пистолета.
Аррок никак не прокомментировал свою удачу, вместо этого выбрав себе новую цель и выпуская по ней еще несколько болтов. Вскоре к нему присоединились Во'ша и Иллус, и дезорганизованная группа Саламандр обрела какое-то подобие порядка, заняв рассеянное защитное построение.
– Мы тут долго не просидим, брат-сержант. – безо всякой на то нужды напомнил Зерус собрату.
– Я на это и не рассчитывал, брат. – ответил Япт, после чего выглянул в дыру в защищавшем их мусоре и увидел идущего к ним терминатора, занятого перезарядкой своего оружия – и его некогда скрытого дымовой завесой товарища, что выбирался из созданного им кратера.
– Обойдем их и нападем. – заявил сержант, подняв два пальца, указывая на число вражеских целей.
Зерус кивнул и взмыл в воздух, отчего пушка легионера вновь принялась звучно огрызаться. Япт, не теряя времени, повторил маневр товарища, одним прыжком преодолев преграду и приземлившись в нескольких метрах от вооруженного «Жнецом» терминатора. Получив сразу две потенциальные цели, терминатор начал отходить назад, стреляя сразу по ним обоим.
Его товарищ, тем временем, поднялся на ноги и двинулся в сторону лоялистов, взмахивая потрескивающим силовым топором. Зерус выстрелил в него из своего плазма-пистолета, но взамен получил несколько зарядов из автопушки, бесцеремонно и вполне буквально спустивших ветерана «Виверн» с небес на землю.
Япт заметил, что к нему присоединился Иллус, тогда как Аррок и Во'ша пришли на выручку Зерусу, и наконец-то понял, что его план, возможно, был слишком уж амбициозным – Саламандры не имели высоких шансов уцелеть под огнем тяжелых орудий, одновременно с этим сражаясь с двумя элитными воинами Черного Легиона... Но отступать было уже слишком поздно, и сержант решил довести дело до конца, каким бы тот ни был.
Япт ринулся вперед, прикрываясь щитом от нового залпа «Жнеца», вынудив противника отпрянуть назад и уступить дорогу собрату с секирой. Огнерожденный попытался взять его на таран, воспользовавшись приданным ему ранцем ускорением, но массивный воин просто-напросто проигнорировал эту атаку и отшвырнул сержанта назад.
Пока Япт старался, как мог, замедлиться с помощью вбитого в скалобетон бойка своего молота и удержаться на ногах, Иллус решил, что настал и его черед броситься на извечного врага. «Виверне» удалось произвести аж две успешных атаки, но потом удача изменила ему – не дав Саламандре ни малейшего шанса нанести еще один удар, терминатор лишил его руки, а затем и обезглавил... Однако, засмотревшись на зрелище в виде падающего на спину тела поверженного им воина, из шеи которого хлестала кровь, легионер упустил из виду Япта, чем тот не преминул воспользоваться. Выжав из прыжкового ранца все соки, сержант разогнался и врезался в противника, на этот раз заставив отвлеченного воина пошатнуться, после чего заблокировал предсказуемую ответную атаку, от которой в щите осталась заметная выщербина, и нанес удар молотом, ломая бронированное бедро терминатора.
Согнувшийся от внезапной травмы еретик тут же получил еще один размашистый удар и взревел от боли, когда его лицо и грудь оказались жутко обожжены. Предателю хватило времени на одну последнюю, порожденную отчаянием атаку, а затем Япт безо всякой жалости проломил ему череп очередным взмахом молота, после чего, не желая и думать о еще одном погибшем собрате, активировал турбины прыжкового ранца. Из двух широких раструбов вырвались языки пламени, будто выражая ярость украшающих их змиев, и сержант пронесся к завалу из разбитых машин, где укрылись остальные члены его отряда.
К счастью, Зерус выжил, но уцелеть удалось и второму терминатору, пусть тому и пришлось отступить перед яростным натиском Саламандр, возвращаясь к прежнему своему занятию в виде обстрела жалкого укрытия лоялистов из своего «Жнеца».
– Нам нужно двигаться, мы не можем здесь оставаться. – заявил Зерус, чью броню теперь «украшали» следы множественных попаданий из автопушки.
– Согласен. – донеслось со стороны Аррока.
Япт поднял взгляд на дорогу, которую продолжали поливать огнем еретики. Сунься туда Саламандры, десятки орудий тут же разорвут их на части. «Вивернам» лишь едва-едва удалось преодолеть какую-то сотню метров, а теперь они еще и утратили преимущество в виде фактора внезапности – враг четко понял, где именно скрываются десантники, какую угрозу из себя представляют, и на что способен даже один из их темных владык.
– Там нам ходу нет...
Зерус помрачнел.
– Какие будут приказы, брат-сержант?
– Отступим к арке и перегруппируемся. – ответил Япт и активировал вокс. Ему нужно было связаться с Занто, пускай он и был вне себя от горя и чувства собственной беспомощности. – Брат... Мы не сможем помочь вам пробиться через заслон.
– Танки выдвигаются. – донеслось до сержанта через пару мгновений, и Япт в самом деле услышал грохот гусениц и звуки выстрелов, заглушающие слова танкиста.
– Что?
Зажатые между разбитых остовов, «Виверны» не видели баррикады, и теперь Занто заявлял, что его путь был свободен...
– Благословенные Сестры пришли к нам на выручку.
После этих слов, Япт увидел это... Увидел их. Они были подобны ангелам, парящим в небесах на стальных крыльях и закованным в черную броню, от которой отражался свет вездесущих пожаров.
Серафимы.
И словно огня здесь было недостаточно, они принесли с собой и свое собственное пламя, в одно мгновение испепеляя целые отряды еретиков. Приземлившись среди слабодушных отступников, чернобронные ангелы набросились на них подобно стае обезумевших от крови воронов, рубя и коля их своими клинками, и совсем скоро, предсмертные крики, вой цепных мечей и глухие выстрелы болт-пистолетов сменились выкриками молитв.
От этого величественного зрелища Япта отвлек характерный звук, означавший лишь одно – позади него на землю приземлилось еще два терминатора.
– Око к оку, брат-сержант. – промолвил Зерус.
Япт кивнул.
– Используйте свою скорость и маневренность. Не давайте им себя прижать и ни в коем случае не нападайте на них в одиночку, иначе они вас убьют. Все проще простого.
Приняв и усвоив мудрость сержанта, воины последовали за ним. Они вступят в бой с Черным Легионом, а затем присоединятся к хору Серафимов, зачищающих Мост Спасения, который сейчас как никогда прежде оправдывал свое название – особенно при том, что позади Сестер танки Занто уже пробивались через укрепления врага. Заживо размалывая своими гусеницами вооруженных зажигательными бомбами и взрывчаткой предателей, что прятались среди баррикад, машины и сами были объяты пламенем, но то была малая цена за создание настоящего крематория для проклятых – единственного подходящего для них конца.
Ки'дак и Дерсий едва удерживали цепной клинок терминатора, который тот намеревался вогнать в лицо фемидца. Даже цепляясь одной рукой за стену арки, еретик умудрялся на равных бороться с двумя Саламандрами, поражая тех своей жестокостью и силой. Зубы цепного оружия скреблись друг о друга, порождая град ярких искр, и вскоре, когда терминатор усилил напор, и без того поврежденный меч Ки'дака сдался. Во все стороны разлетелись острые зубья, некоторые из которых вонзились в броню всех трех бойцов, а один даже угодил прямиком в лицевую пластину Ки'дака, разбив его левую ретинальную линзу. Лишь совсем недавно отремонтированный шлем теперь придется чинить заново – что, впрочем, имело значение только в том случае, если Саламандре удастся уберечь голову, на которую его можно будет натянуть. Так или иначе, Ки'дак оказался отброшен назад и едва не рухнул с арки, и теперь Дерсию предстояло биться в одиночестве.
Впрочем, Ки'дак в чем-то оказался прав. Его братья уже были бы мертвы, если бы не их с Ва'лином вмешательство. Несмотря на все свои ограничения, воины Черного Легиона быстро окружили штурмовиков, с легкостью карабкаясь по стене и, там, где это требовалось, проделывая для себя новые опоры своими внушительными кулаками. Легионеры чуть ли не сочились скверной, их темная аура, ничуть не менее реальная, чем клубы дыма, поднимающиеся в небо, ощущалась даже на расстоянии.
Первый из еретиков оказался с головы до ног закован в броню. Из личины его шлема торчали загнутые бивни, а маска была сработана в виде морды барана. Зловещий образ довершал гребень из ярко-розовых волос – вероятно, человеческих, – что ниспадал к загривку воина. Другой предатель шлемом побрезговал, ничуть не стесняясь своего широкого и до странного симметричного лица – общей черты многих транслюдей. Впрочем, от большинства сородичей он отличался необычной красотой, превосходящей все традиционные понятия о прекрасном, и до отвратительного благодушным выражением на лице. И все-таки его физическое совершенство было причудой сил Хаоса – кроме того, даже отличаясь внешне от своего звероподобного товарища, этот предатель с точно таким же упорством желал стереть Саламандр в пыль.
Уворачиваясь от выпущенных снайперами трассирующих пуль, Нэб и Дерсий столкнулись спиной к спине в одном из зачищенных ими альковов, оказавшись, по сути, загнанными в тупик. Ки'дак же присоединился к товарищам на полной скорости, лишь самую малость притормаживая свое падение короткими залпами из турбин прыжкового ранца, и его эффектное появление ошеломило «красавчика», позволяя Ва'лину найти столь необходимую ему трещину в обороне предателя... Что, впрочем, не изменило ситуацию в корне, и Огнерожденные все так же оставались вынуждены обороняться.
Скориец увернулся от свирепого удара, который неминуемо снес бы ему голову, будь он чуть нерасторопней, и в ответ выстрелил во врага из болт-пистолета. На такой дистанции, его огнемет принес бы Саламандрам больше вреда, чем пользы, так что Ва'лин оказался вынужден воспользоваться запасным своим оружием, от которого, честно говоря, толку было немного. Нэб поддержал атаку товарища метким ударом по нагруднику терминатора, но лишь затупил об нее зубья своего цепного меча, только самую малость повредив броню противника.
Дерсий, тем временем, продолжал бороться со своим терминатором, рыча от напряжения. Фемидец был большим и сильным, практически не уступая в этом плане самому Ба'кену, и давил на свой цепной меч обеими руками, но воин с бараньей мордой и сам отличался чудовищной мощью, перед которой рано или поздно штурмовик не сможет устоять.
Ошеломленный Ки'дак, отчаянно пытаясь сморгнуть кровавую пелену с глаз и благодаря Трон за то, что не ослеп, кое-как поднялся на ноги и неуверенно двинулся к уступу, где боролись два десантника. Еретик к тому времени уже успел встать на него одной ногой и благодаря этому смог оттеснить Дерсия еще дальше.
– Братья... – прохрипел тот, стоя на одном колене.
– Слава... – прошептал в ответ прекрасный убийца. Его голос был подобен сладчайшей музыке, но музыка эта была приторной и неблагозвучной – и вскоре оборвалась, когда разгоряченный Ки'дак, активировав прыжковый ранец на полную мощность, врезался в него со скоростью пули, вдобавок обдав всех вокруг, включая Ва'лина и Нэба, волной пламени. Сильного удара оказалось недостаточно, чтобы предатель разжал кулак, которым цеплялся за стену – но скалобетон, из которого та состояла, имел на этот счет свое мнение, и треснул, оставив в руке легионера внушительный кусок камня, когда тот полетел вниз, увлекая за собой и самого Ки'дака.
Ва'лин, тем временем, плотно сжимал зубы, чтобы не закричать от боли, пока его броню омывал огонь. Ее керамит был изначально разработан с расчетом на огнеупорность, но в венах молодого штурмовика не текла ноктюрнская кровь, как у Нэба, так что он в полной мере мог ощутить нестерпимый жар, проникавший сквозь все сочленения и трещины на броне. Он обжигал скорийца, быстро нагревал окружающий его металл и прижигал подкладку доспеха к коже, и десантник обязательно бы дал своей боли выход – если бы не осознание того, что врага порадует ироничное стечение обстоятельств в виде пострадавшего от огня Саламандры.
Нэб стал первым, кто пришел в себя после внезапной огненной бури. Он снова ударил «барана» по нагруднику, но в этот раз ему удалось попасть в промежуток между двумя пластинами брони, и пустить терминатору кровь, отчего тот громко закричал – или, скорее даже, взревел, в ответ ударив Нэба по спине. От такого обращения рана штурмовика вновь открылась, но легионер, сам того не ведая, стал уязвим. Не давая ему шанса атаковать вновь, «Виверна» выстрелил по участку скалобетона, за который тот держался, и предатель рухнул вслед за своим собратом, отчаянно пытаясь вновь уцепиться за стену. Дерсий поднялся на ноги и прыгнул вниз, не обращая внимания на свистящие вокруг него пули.
– Нэб! – выдохнул Ва'лин, переводя внимание на раненого товарища, но тот смог встать без посторонней помощи и лишь отмахнулся от него.
– Лети за ним. Я отправлюсь за Ки'даком. Если мы проберемся через этот скет, сохранив полный набор конечностей, это будет чудом, брат. Ну а если все-таки помрем, то я предпочту уйти на тот свет на крыльях огня, как и подобает «Виверне».
Ва'лин, впрочем, слушал друга лишь вполуха. Он уставился на самое начало Моста Спасения, где были заперты танки Занто... Вот только сейчас все они двигались, и плотность вражеского огня резко уменьшилась.
– Ты что-то говорил о чуде? – выдохнул скориец, заметив теперь и десятки славных Серафимов, парящих в небесах подобно черным ангелам.
Стефина летела во главе целого хора из сорока своих сестер. Вся протяженность моста под ней была затянута густым дымом от пожаров и огня орудий, но ее шлем вполне успешно очищал картинку от худших последствий жаркого боя, и вдобавок облегчал захват целей.
Орды еретиков – оборванных культистов и имперских дезертиров, – сновали туда и обратно по мосту, и один их вид вызывал у Стефины тошноту. Как легко люди отворачиваются от света Трона, стоит темным богам обещать им силу... Сестра хотела лично принести каждому из них заслуженную кару, но увы, ей придется делегировать эту задачу сестре Гелии и ее «Оправдательницам». Ироничное название... Подобный сброд не заслуживал прощения, и мог рассчитывать лишь на скорую смерть.
Воины Гелии, поудобнее перехватив ручные огнеметы, приступили к выполнению своего долга, посылая навстречу еретикам яркие реки очищающего огня, и по мере того, как пламя охватывало все больше и больше территории, все громче становились голоса Гелии и «Оправдательниц», возвещая о заслуженном наказании и одновременно с этим восхваляя Императора.
– Сестра Авенси, паства Гелии расчистила путь. – произнесла Стефина по вокс-связи. – Приведите наших братьев-язычников к свету.
По ее приказу, второе отделение Серафимов вышло из состава хора и приземлилось прямо возле баррикады еретиков. Вскоре, Стефина потеряла Авенси и ее «Исповедниц» из виду, но знала, что приказ будет выполнен во всей своей полноте. Сейчас же ей нужно было возглавить двадцать оставшихся воительниц – «Освятителей» Кассии и своих собственных «Архангелов», – и прийти на выручку к Адептус Астартес, сражающимся на мосту.
Внезапно для самой себя, Стефина поняла, что сейчас она восхищается Саламандрами, несмотря на их дикарскую природу. Подсмотрев за проведенным в руинах ритуалом, она уже было решила, что их примитивная культура не имеет почти ничего общего с Имперским Кредо, но сейчас десантники вели себя в высшей степени отважно. Извлекая из ножен боевой клинок и покрепче сжимая рукоять плазма-пистолета, Стефина начала задумываться о том, не сделал ли ее Орден ошибку... И одновременно с этим, ощутила острый укол вины в своем сердце.
– Моя Сестра! – донеслось от Авенси. – Брешь пробита! Теперь мы сметем этих еретиков волной нашего гнева!
Мелта-бомбы «Исповедниц» сделали свое дело, и теперь Саламандрам на выручку придут не только мстительные ангелы, но и их собственные танки. Уже спустя несколько минут стало ясно, что бой окончен. На мосту осталась лишь горстка воинов, которые отказывались умирать с той же легкостью, что и остальной сброд.
– Возвращайся в хор, Сестра. Осталась еще скверна, которую надлежит выжечь с лица земли.
Целеуказатель в шлеме Стефины зафиксировался на одной из громадных, закованных в черный доспех фигур, побуждая ожить ее плазма-пистолет. Накопив полный заряд, Сестра выпустила его в сторону предателя прямо перед приземлением.
Ва'лин смотрел на то, как терминатор с бараньей головой преодолевает стену из пламени. Подавляющее большинство воинов сдалось бы перед нестерпимым жаром, но еретик спокойно шел вперед так, словно его всего лишь обдувало ветром.
– Дерсий! – вскрикнул штурмовик, когда заметил, что фемидец начал подниматься на ноги после первого удара легионера.
– Так мы его не прикончим, Ва'лин. – донеслось до него по воксу, ведь сражение было просто-напросто слишком яростным, чтобы общаться без помощи шлемов.
– Нам это делать и не придется. – ответил скориец.
Серафимы спустились на землю великим ангельским воинством. Их лидер врезалась в землю первой, прямо перед приземлением выпуская разряд ослепительной энергии.
Ионизированная плазма ударила точно в шлем еретика, сорвав с него один из бивней, и оставляя в нем широкую опаленную пробоину, за которой можно было разглядеть жутко оскаленное лицо. Легионер бросился в сторону новой угрозы, но Серафим своевременно отскочила назад, в свою очередь снова открывая огонь. На сей раз она попала в горжет доспеха, и еретик лишился части шеи. «Баран» не стал и пытаться остановить кровотечение – вместо этого он начал палить во все стороны из своего комби-болтера, выражая свою ярость на древнем и темном языке.
Огнемет Ва'лина замолк. Не имея времени на перезарядку, он извлек из ножен свой гладий и побежал к терминатору. Теперь, пока еретик еще не оправился от полученных ран, он наконец-то получил возможность атаковать. Космодесантник Хаоса продолжал стрелять, пытаясь зацепить как Серафима, так и Саламандру, и Ва'лин принял один из болтов на наплечник, но продолжил бежать – и вскоре его клинок столкнулся со штыком на орудии терминатора.
Огнерожденный дважды выстрелил из болт-пистолета, но предатель отвернул от своего оппонента поврежденную часть шлема, и практически непробиваемая броня защитила его. Терминатор уже собирался сделать ответный выпад, но на этот раз ему помешал Дерсий, заблокировав атаку своим собственным цепным клинком. Впрочем, даже вдвоем Саламандры едва ли могли сражаться на равных с громадным воином, и вскоре тот, под аккомпанемент воющих сервомоторов, поверг их на колени, попутно с этим насмехаясь над немощью своих врагов. Его дыхание смердело подобно перезрелым фруктам.
Разглядев в этом возможность для себя, Серафим, которой удалось увернуться от болтерного залпа, подскочила к предателю и ударила силовым мечом прямо сквозь пробоину в горжете, на сей раз поражая и шею, и голову еретика. Разряды энергии мгновенно прижгли рану, но «барану» все же потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать собственную смерть и рухнуть на землю.
Наконец-то все было кончено – терминаторы-предатели погибли. Обернувшись к своим подчиненным, и увидев, что те в ее помощи не нуждаются, Серафим встала на одно колено и прошептала молитву Императору.
– Кровь Вулкана... – выругался Дерсий, переводя дух и не отводя глаз от ангельской фигуры перед ним.
Ва'лин лишь кивнул, радуясь тому, что все-таки выжил.
– Да ты никак устал, старик.
– Старые змии – самые опасные.
– И вредные.
– Да, и это тоже.
Больше не занятый вопросом собственного выживания, Ва'лин получил шанс оглядеться и отвлечься от поединка с элитой Черного Легиона. Он заметил, как целое отделение Серафимов расстреливает еще одного легионера, и пускай даже несколько ангелов погибло в этом бою, это, казалось, лишь укрепляло боевой дух выживших. Ки'дак и Нэб, как оказалось, тоже уцелели. Фемидец поддерживал эпиметейца в стоячем положении, пока Серафимы загоняли последнего вражеского воина к краю моста – и, в конце концов, им удалось сбросить его вниз.
Штурмовой челнок еретиков вернулся, чтобы спасти хоть кого-то из легионеров, но к тому времени на мост, преодолев менее серьезные завалы, выехали танки Занто, которые не преминули открыть огонь из своих турелей. Впрочем, даже получив несколько попаданий, «Ястреб» сумел взлететь обратно в небеса и скрыться в густом дыму.
Как и в прошлом бою за Кантикус, наступала пора платить по счетам и смертным еретикам. Некоторые из них сорвались с моста вслед за своим господином, не пережив падения. Другие до последнего пытались дать отпор лоялистам, на манер загнанного в угол умирающего зверя. В плен не сдался никто.
Когда Ва'лин и Дерсий услышали грохот приближающихся танков, они разошлись в стороны, пропуская их. Занто, высунувшийся из люка одной из машин, отсалютовал собратьям и конвой двинулся дальше, намереваясь объединиться с силами Кор'ада.
Отрезанный от боевых братьев проезжающей мимо них техникой, Ва'лин обнаружил, что стоит на одной стороне моста с Серафимом, и когда та закончила молиться, он протянул ей руку.
– Ваше вмешательство было в высшей степени своевременным, Сестра. Я и мои братья вам благодарны.
Та, однако, взглянула на открытую ладонь Саламандры так, словно смотрела на гадюку, изготовившуюся для прыжка.
– Я не болен. – пояснил Ва'лин, но его попытка пошутить, казалось, осталась незамеченной. Серафим даже не улыбнулась. – По крайней мере, насколько я знаю.
Сестра еще несколько секунд просто таращилась на десантника, и когда тот понял, что она его не поняла, Ва'лин сжал свое собственное предплечье свободной рукой.
– Вот так.
Наконец-то поняв Огнерожденного, Сороритас пожала ему руку, поприветствовав его, как воина и равного.
– Таков старый путь. – объяснил Ва'лин. – Нам говорят, что так делали еще во времена легионов.
– Кто это говорит? – спросила Сестра, все еще оставаясь чрезмерно серьезной. Впрочем, ее искреннее любопытство было очевидно.
– Наши капелланы, хранители истории и древних знаний ордена.
– Это они учат вас сжигать трупы собственных братьев?
Ва'лин склонил голову набок в размышлении, но вскоре догадался, что девушка проговорилась, раскрыв то, что знает больше положенного. Она увидела погребение Сор'ада, ритуал Круга Огня, а значит, тайно следила за Саламандрами. Впрочем, скориец не видел смысла в порицании Сестры, и решил пропустить ее замечание мимо ушей.
– А твое доверие не так-то просто завоевать... – заметил десантник, отпуская ее руку, чтобы снять шлем. – Я – брат Ва'лин.
Все еще не зная, как ей поступить, Серафим повторила его движение.
Сестра оказалась моложе, чем думал Ва'лин, и куда красивее, чем он себе представлял. Ее очевидный фанатизм усмирялся промелькнувшим на лице сочувствием, и в этот момент Ва'лин понял, что истинное согласие между их орденами вполне достижимо.
– Сестра Стефина. – сказала она.
– Ты была на совете с остальными офицерами канониссы.
– Я – доверенная ученица настоятельницы Ангерер, да.
Воцарилась неловкая тишина, и Стефина отвела от Ва'лина взгляд, чтобы осмотреть устроенную ими резню. Танки уже почти миновали этот участок, и вскоре воинам предстояло расстаться.
– Вас так мало... Лишь девять... Для взятия моста требовалось задействовать куда большие силы.
– А теперь нас восемь. – прервал Сестру чей-то голос.
Ва'лин обернулся и немедленно отсалютовал Япту. Брат-сержант приблизился к паре в открытую, но ничем не выдал своих чувств, несмотря на то, что тоже снял шлем.
– «Виверны» и орден благодарят тебя, Сестра. – произнес сержант, мельком взглянув на Ва'лина, намекая на серьезный разговор в ближайшем будущем.
– Ваш... Брат это уже говорил. – ответила Стефина. – И все же, попытаться взять мост, когда вас так мало... Не знаю, движет ли вами отчаянная храбрость или простая глупость.
Конвой бронетехники наконец-то освободил мост и Сестра, кивнув, улетела к ожидавшим ее Серафимам, не дожидаясь ответа. Ва'лин и Япт остались одни.
– Иллус мертв. – произнес Япт, не давая Ва'лину и шанса заговорить.
– Брат-сержант, я...
Япт поднял руку, обрывая подчиненного на полуслове.
– Его сразил воин Черного Легиона – врага, которому мы задолжали немало крови.
После этих слов, сержант посмотрел на Сестру Стефину, стоявшую в отдалении. Она собирала вокруг себя своих людей, несомненно, готовясь к отбытию.
– И она ведь права. Нас слишком мало, что было очевидно на протяжении уже нескольких недель. Тем не менее, капитаном Дракгаардом на нас возложен долг. Конечно, он – не Четвертый, не Дак'тир, – но в этой войне именно он служит нашим генералом и потому мы будем следовать его приказам так, словно они исходят от самого Вулкана. А ты будешь слушаться меня, Ва'лин. Два наших брата выжило. Один – нет. У меня нет дара предвидения, как у библиария Зарко, так что мне неведомо, что случилось бы, не ослушайся ты меня, но я знаю, что в будущем такого не повторится.
Сержант приблизился к Ва'лину, подчеркивая серьезность угрозы.
– Не будь мы на передовой и не нужны, все до единого, в другом месте, я бы уже отдал тебя в руки Элизия. Некоторые заявляют, что он размяк после возвращения из плена, но поверь мне, его гнев пылает все так же ярко.
Ва'лин склонил голову.
– Да, брат-сержант...
Тем не менее, едва сдерживаемая злоба Япта уходить никуда не собиралась.
– Не заставляй меня наносить тебе позорное клеймо, Ва'лин. Напомни мне, как ты заслужил честь быть частью «Виверн», и за что капитан Ба'кен с сержантом Локом так тебя хвалили.
– Хорошо, брат-сержант.
Япт все так не сводил глаз с молодого воина. Ва'лин, казалось, смотрит в самое сердце горна.
– Я знаю, ты не подведешь меня, брат.
Транспорт был уже на подходе. Стефине едва успела вызвать его, как услышала в ответ, что тот уже приближается к Мосту Спасения. Серафимы не помогут Саламандрам в северной части Кантикуса – им предстояло вернуться к своему Ордену. В соответствии с планом, разработанном на военном совете, они должны были выступать резервом для Адептус Астартес и их союзников-имперцев. И все же, в памяти Стефины сами собой всплыли приказы канониссы Ангерер, и на какой-то миг Сестра засомневалась в мудрости своей настоятельницы. Практически немедленно после этого, она укорила себя за недостойные ее мысли и перевела внимание на настоящее, и свой дарованный Троном долг.
Гелия, Авенси и Кассия выжили. Некоторые другие из хора погибли, отдав жизни в служении Императору. Если бы только все Адепта Сороритас были столь удачливы... Стефина не могла и мечтать о лучшей участи – разумеется, не считая получения видения от святой.
– Четверо умерли. – сердито заявила Кассия. Ее пустую правую глазницу закрывала повязка, а ужасные шрамы на лице служили вечным напоминанием об ужасах войны с тиранидами на Гефседе. Черная броня Сестры была покрыта кровью, а на цепном мече оставались мрачные свидетельства недавних убийств.
– Теперь они подле Него. – произнесла Авенси, и тихо пробормотала молитву за души своих Сестер. Авенси была фанатиком, и зашла настолько далеко в своей вере, что обрила голову налысо, после чего покрыла темя клятвенными татуировками. Пока она и Кассия ратовали за покой мертвых, Гелию, казалось, беспокоило нечто иное.
– Какими они были, Сестра? – спросила она, подойдя к Стефине. В отличие от остальных, ее заостренное лицо не было обезображено шрамами или ритуальными увечьями, а обрамляли его длинные, до плеч, белые волосы, напоминавшие Стефине о чистоте алебастра.
– Кто? – спросила Серафим, пытаясь высмотреть в небесах корабли, которые заберут их с поля боя.
– Язычники. – пояснила Гелия, указав в сторону Саламандр. – Насколько я поняла, они зовут себя Огнерожденными?
После этого, все четверо старших сестер повернулись к Адептус Астартес.
– Они меня удивили. – отвернувшись, произнесла Стефина.
Кассия кивнула, словно бы поняв, что имеет в виду воительница.
– Они сражаются яростно и с отвагой. Любой, кто проливал кровь бок о бок со мной, и выстоял, заслуживает считаться моим союзником.
– Их обычаи, впрочем... Весьма примитивны. – донеслось от Авенси.
– Что он сказал тебе, Сестра? – спросила Гелия.
– Он сказал мне, что ничем не болен, и поприветствовал меня в согласии с обычаями его легиона.
Сконфуженные Сестры ничего не ответили, и Стефина заговорила вновь.
– Еще он сказал, что по крайней мере оказался прав в том, что наше доверие завоевать нелегко.
– Ну что же, мое доверие они заслужили, Сестры. – заключила Кассия. – Такие храбрые воины...
– И все же, их так мало... – ответила Стефина, после чего, услышав, наконец-то, гул приближающихся кораблей, надела шлем.