5319
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Всего=35
|Сейчас=2122
}}
{{Книга
— Так или иначе, это может быть и правдой, — сказал он про себя, наконец расшевелился и снова занялся делами.
===Глава двадцать первая===
Они снова собрались в Круглом Зале, как в былые времена. В каминах полыхал огонь, и по стенам расползались тёмно-красные отливы пламени. Помещение полнилось эхом от отдалённых варп-двигателей, а из-за стен доносился приглушённый шум и лязг множества внутренних систем звездолёта.
Гуннлаугур дождался, пока последний из стаи, Хафлои, займёт своё место, и наклонился вперёд, касаясь локтями гранита.
— Итак, всё оказалось не тем, чего мы ожидали, — сказал Варанги. — Да, там был список. Список братьев нашего ордена, и все отмечены как цели для убийства. Да, наши враги добились кое-каких результатов. Но всё это — плод сумасшествия, а не чёткого замысла.
Все слушали, Ингвар — с особенным вниманием. У него была возможность ознакомиться кое с какими свитками, найденными на Ояде, но только Гуннлаугур прочёл их все.
— Это тянулось десятилетиями, — продолжал Гуннлаугур. — Со времён Вторжения дураков. Помните саги про это побоище? Я-то припоминаю, как остальные потешались над ним в Зале Огня. Тогда ещё подумал, что смеёмся попусту. Никто не вышел бы из такой ситуации с честью. Одно радует — та история произошла до меня.
— И с неё-то всё и началось? — с сомнением спросил Ольгейр.
— Во-во. Один-единственный человек, которого мы щёлкнули по носу, и он готов был пожертвовать собственными людьми ради мести. Его-то мы и уложили на Ояде. Не знаю, может, он как-то впечатлял, когда управлял флотом, но мы нашли только замкнутого в собственной горечи демагога. Убить его — как прикончить больную собаку.
— Кардинал действовал без поддержки Церкви, — добавил Ингвар. — Экклезиархия в этом не участвовала — во всяком случае, намеренно. Он орудовал в одиночку. Как только в Церкви узнали, что Кираст всё ещё в строю, то и сами захотели с ним покончить.
— Может, церковники и мерзавцы, — сказал Гуннлаугур, — Но не все они чокнутые. А тот — точно.
Хафлои низко и цинично хохотнул:
— Надо же, беда какая. И как он это провернул?
— Кираст был кардиналом астра, когда ещё что-то из себя представлял, — ответил Гуннлаугур. — В прошлом он мог создавать целые армии. На Ояде мы повстречали кое-кого из его… креатур. Выглядели они так себе, но дрались умело. Едва они появились у Кираста, он сразу начал распределять их по полкам Астра Милитарум, а собранные силы отправлял в те зоны боевых действий, где активно участвовали мы. Они подбирались так близко, как только могли, пёрли прямиком в гущу сражения — с одним-единственным именем, отпечатанным в памяти. Затем, когда в горячке боя всё становилось как в тумане, охотники наносили удар. А затем… просто шли к новому убийству. А Кираст переходил к следующему имени.
Ёрундур нахмурился:
— Да быть такого не может! Убийства бросались бы в глаза…
— Кому бы? — возразил Гуннлаугур. — Жертвами убийств оказались только те, кто были командирами во время Вторжения дураков, а оно случилось сто четырнадцать лет назад. Как по-твоему, сколько воинов из разных стай дотянули до этого времени? Чёрт, да мы теряли гораздо больше бойцов в одиночных сражениях — и ни разу не остановились и не спросили, как все они погибли.
— Вот-вот, с Хьортуром так и вышло, — сказал Ингвар. — Они всё так подстроили, будто это работа зеленокожих, и никому не пришло в голову проверить, потому что в тот день от лап орков погибли и другие наши братья. Кирасту было неважно, знаем ли мы, чьих рук это дело, важно лишь то, что ''он'' это сделал.
— Поверить не могу, — сказал Ольгейр. — Как они вообще составили этот список?
Гуннлаугур мрачно усмехнулся:
— Я просмотрел все свитки, чтобы найти ответ. Похоже, список собирали на орбите Фенриса — в тот единственный раз, когда они там побывали. По-видимому, во время боя людям кардинала удалось перехватить кое-какие сообщения, а Кираст торчал там достаточно долго, чтобы извлечь расшифровки. Думаю, это всё, что у них вообще было. В остальном они исходили из этого.
— Сообщения же передавались на боевом канте, — сказал Бальдр.
— Взломать-то его трудно, но не невозможно, — сказал Ингвар. — Особенно, если у тебя есть десятки лет, чтобы поработать над этим.
— Они не во всём и разобрались, — сказал Гуннлаугур. — Некоторые данные были просто догадками. Я нашёл в свитках упоминание о Свенгаре Сломанном Топоре. Согласно записям, убили его тридцать лет назад во время совместной кампании в системе Артаф-Ро. Не знаю, правда ли его там убили. Но я точно знаю, что Свенгар не мог участвовать во Вторжении дураков — его тогда ещё и на свете не было. Или он неправильно перевели какое-то сообщение, или перепутали имя, или кому-то из клерков их Администратума просто нужно было что-то добавить в отчёт. Кто его знает. Но не надо их считать какими-то всемогущими комбинаторами. Это был всего-навсего раздавленный человечишка, который разрушил собственное будущее — и ради того, чтобы напасть на врага, который едва ли помнил о его существовании. Полнейший бардак. Очень вредный бардак...
— Но теперь все кончено, верно? — спросил Хафлои. — Ты убил кардинала, забрал записи? Мы рассчитались с долгом...
— Почти, — сказал Ингвар. — Ояда — единственная база, которая ещё действовала. Здесь был их последний запас бойцов, сохранённый ради последнего в списке. Доберись мы туда на несколько дней раньше, успели бы застать их на месте — это были военнослужащие Милитарум из гарнизонов системы, дислоцированных для защиты буровых установок.
— Кираст отправил их за пределы планеты, — сказал Гуннлаугур. — Боги их знают, как, но они все сейчас в варпе. Кардинал врал даже перед смертью — он ещё не закончил.
— Осталось всего одно имя, — произнёс Ингвар. — Чёрная Грива, Громовой Кулак.
Воцарилось молчание.
— Кто? — наконец переспросил Хафлои.
— Старый ярл Берек, что ли? — спросил Ольгейр.
— Или Рагнар? — добавил Ёрундур.
— Я же говорил, — заметил Гуннлаугур с кислой ухмылкой на лице. — Сплошной бардак.
— Это имя назвала выжившая женщина, — сказал Ингвар. — Она умерла прежде, чем я успел что-то уточнить. Вряд ли, по-моему, она рассказала бы всю правду, даже если бы осталась в живых — Кираст даже со своими людьми был мастером недомолвок.
— Берек участвовал в битве в 886 году, — сказал Гуннлаугур. — Я помню, как в бытность мою Кровавым Когтем он рассказывал об этом в Зале Огня. Хьортур тоже был там — до того, как стал Волчьим Гвардейцем. Это входило в целое изложение саг, и они не зацикливались на этом сражении, но и без внимания оставить не могли. Помнится, я подумал, что Громовой Кулак, должно быть, сыграл какую-то важную роль в обороне. Может, отчасти поэтому его и сделали Волчьим Лордом. Не знаю. Думаю, он предпочёл бы, чтобы его помнили за что-то другое.
Ольгейр посмеивался, и из его толстого горла вырывался низкий рокот.
— И что же нам теперь думать? Что этот человек стоит и за смертью Берека?
— Ну уж нет, — твёрдо ответил Ингвар. — Тело ярла нашли. И мы знаем, кто его убил — Рагнар слышал, как сам убийца похвалялся этим, и за его смерть отомстили в открытую, воин против воина.
— Значит, они охотятся за Рагнаром, — сказал Бальдр. — Снова промашка — во время Вторжения Молодого Короля ещё и на свете не было.
— Но у них с Громовым Кулаком одно имя, — сказал Гуннлаугур. — И оно, пожалуй, вполне могло бы прозвучать в переговорных сообщениях во время штурма. Это совпадение всегда казалось мне удивительным — что имя, которое Волчий Лорд получил из-за бионики, совпадает с родовым именем его преемника. Похоже, это судьба, но что об этом мог знать Кираст? Всё, что у него было, — это боевой кант, и ему пришлось сопоставлять эту информацию с орденом в его нынешнем виде. К тому времени, когда в списке появилось имя Громового Кулака, Берек уже много лет как погиб; вероятно, Кираст специально приберёг напоследок имя, которое ненавидел больше всего, — имя, которое к тому времени уже принадлежало другому.
— О деяниях Рагнара говорит половина Галактики, — сказал Ингвар. — Они знают, что он Волчий Лорд, почитаемый среди нас, как и Берек. Ошибаются эти люди или нет, но у них достаточно информации, чтобы найти того, кого они ищут.
Ёрундур откинулся на спинку трона.
— Ты точно уверен? Похоже, что у них ошибка на ошибке сидит и ошибкой погоняет.
— Полки отправлены, — сказал Гуннлаугур. — Я читал путевые листы — пятьсот тысяч солдат из Неизменных Ояды. Их четырнадцатая наступательная танковая часть включает более пятисот охотников Фалкрама — практически всё, что у них осталось, и все они получили приказ убить Громового Кулака Чёрную Гриву.
Ольгейр шумно выдохнул.
— Пять сотен! — фыркнул он. — Моркаи, не хватит. Только не на Рагнара.
— В открытом бою — может быть, — ответил Ингвар. — Но охотники так не действуют. Они будут рядом, сражаться с тобой бок о бок. Сами знаете, как это бывает, когда что-то начинается. Связь прерывается, приказы забываются. Любой воин может оказаться сам по себе. В этот-то момент они и нанесут удар — внезапно, точно в цель, которая к этому не готова.
— Они не промах, — предупредил Гуннлаугур. — Мы уже прочувствовали это на себе. Если у охотников есть укрытия и элемент неожиданности, они представляют опасность. Кираст знал, что его время на исходе, и поставил всё, что у него было, на эту миссию — финальную часть своей долгой игры.
— Значит, возвращаемся домой, — твердо сказал Хафлои, ища поддержки у братьев. — Возвращаемся, доказательства мы получили. Ты же этого и хотел? Чего-то, что можно показать остальным.
— Рагнар сейчас не на Фенрисе, — тихо проговорил Бальдр Фъольнир.
Все взгляды обратились к нему.
— Тебе-то откуда знать? — спросил Хафлои.
— Оттуда, что эта война поглотила Фенрис.
Лицо Бальдра, как это часто бывало, исказилось от боли. Он не поднимал взгляда, продолжая смотреть в камень.
— Там больше не за что сражаться. Так что Рагнар выдвинулся дальше, туда, где нам всегда было предначертано встретить его снова.
Ольгейр, казалось, смутился, но Ёрундур по-прежнему был настроен скептически.
— Даже без полученных данных можно было бы довольно точно предугадать, куда Кираст направил свои полки, — сказал он. — Мы все видели, как растёт уровень насилия.
— И всё-таки даже то существо сказало мне, — продолжил Бальдр. — Не то, что с Ояды, а то, что на чумном скитальце, несколько месяцев назад. Оно сказало, что это начнётся на Кадии. И с тех пор каждую ночь я наблюдаю, как приближается этот час, чувствуя, как пророчество постепенно воплощается в реальность. Сейчас этот мир призывает каждого.
— Врата Хельвинтер, — сказал Ингвар. — Крепость на краю света.
— Войска туда и отправлены, — пояснил Гуннлаугур. — Это самый последний пункт в записях и последняя информация, собранная агентами Кираста перед роспуском «Фалкрама». Мы знаем, как всё пойдёт с этого момента — приказы отданы, взятки выплачены, доводы высказаны. Охотники оказываются там, где сражаются Черногривые, и когда настанет момент, курок будет спущен. Кирасту не нужно присутствовать там лично — ему лишь нужно расставить всё по своим местам.
— Тогда отправим сообщение, — сказал Ольгейр. — Отправимся на охоту, найдём астропата-ретранслятора, как делали все это время. Передадим новости ярлам.
— Ни одно наше сообщение не дойдёт до адресата, — сказал Ингвар. — Кто нас будет слушать? Кровавый прилив уже начался — каждый корабль, направляющийся к Вратам, вскоре будет уничтожен. И если мы хотим это остановить, нужно следовать за ними.
— Эти корабли нас опережают, — сказал Ёрундур. — Маршруты уже проложены. Ты что, правда думаешь, что мы сможем их догнать?
— Мы можем настичь всё, что угодно, — сказал Гуннлаугур.
— Варп жутко штормит, — с сомнением произнёс Хафлои.
— Его ещё можно прочитать, — сказал Бальдр. — Ван Клиис своё дело знает.
Хафлои повернулся к Бальдру:
— А с тобой как быть? Мы говорили, что не вернёмся, пока не отыщем обе наши цели.
— А мы возвращаться и не собираемся, — спокойно ответил Бальдр. — Мы продолжаем идти. Это всего лишь ещё один шаг на пути.
— Ну так-то у нас и выбора нет, — сказал Гуннлаугур. — Если они приземлятся на Кадии, доберутся до места назначения…
— Варанги, ты видел то же, что и мы, — устало сказал Ольгейр. — Все флоты, каких бы размеров они ни были, идут в одном направлении. Это не драка, вроде той, в которую мы только что попали — это катаклизм, о котором жрецы твердят уже много лет. Если мы двинемся туда, — если вообще доберёмся, — станем камешком среди оползня. В настоящем бою наша лохань продержится разве что пару минут. И за это время мы каким-то образом должны найти полки Кираста, живыми высадиться на поверхность и устранить тайных убийц прежде, чем остальные имперские силы в зоне боевых действий во главе с Рагнаром порвут нас на куски как предателей.
Ингвар улыбнулся:
— Да, таков наш план.
Ёрундур покачал головой:
— Ну и план, с ума сойти можно.
— Согласен, — сказал Гуннлаугур. — Но это необходимость. Вы все знаете, чего стоит Молодой Король. Знаете, как высоко ценят его готи. Кираст действовал в своих интересах, но враг помощнее не постесняется воспользоваться его бреднями. Нам нужно попытаться.
— Значит, этот совет собрали не для обсуждения, — сказал Ольгейр. — Ты уже всё решил, а от нас хочешь, чтобы мы поддержали.
— Ну, ты можешь высказаться, Тяжёлая Рука, — сказал Гуннлаугур. — Я выслушаю.
— Я за то, чтобы двигаться дальше, — настойчиво произнёс Ингвар. — Мы рисковали всем, чтобы напасть на этот след. Мы не можем сойти с дороги сейчас, как только всё начало прояснятся.
— Верно, — согласился Бальдр. — Судьба вела нас туда с тех пор, как мы покинули Фенрис на «''Ундрайдере''». Теперь, когда мы знаем правду, то должны быть там.
Хафлои рассмеялся:
— Да, и это будет настоящая битва, достойная того, чтобы нацарапать её на твоей могильной плите. В чем дело, старина? Уклоняешься от настоящего боя?
Ольгейр бросил на брата предостерегающий взгляд, но заговорил Ёрундур.
— Если мы и возьмёмся за это, то надо действовать споро, — сказал Старый Пёс с мрачным, как всегда, лицом, явно взвешивая шансы. — Тяжёлая Рука прав — в серьёзной схватке этот корабль долго не протянет. Придётся добраться на нём до места высадки, а затем вылететь на «Вуоко», положившись на скорость и удачу, чтобы преодолеть орбитальный барьер смерти.
Ингвар кивнул:
— «Хлаупнир», может быть, протянет и подольше. Бъяргборн и верные нам люди заслуживают шанса на спасение, лишь бы удалось им воспользоваться. Остальная команда… что ж, они уже доказали свою сомнительную ценность.
— Всё это можно будет продумать позже, — сказал Гуннлаугур. — А пока, Тяжёлая Рука, говори. Говори прямо.
Ольгейр сильно нахмурился, потирая виски кончиками пальцев. Он покосился на Ингвара, затем на Бальдра, словно прикидывая, кого винить больше всех. Наконец откинулся на спинку трона, расправив свои громадные плечи, и криво улыбнулся.
— Я никогда не уклонялся, если можно было взять в руки клинок, — заявил он. — И готов снести башку любому, кто скажет обратное, всё равно, из стаи он или нет. Если я снова получу возможность предстать перед Рагнаром как воин его отряда, которому нечего стыдиться, то я ею воспользуюсь. Да я бы прорвался через глотку преисподней, чтобы там оказаться!
Гуннлаугур кивнул:
— Ясно.
— Ты отдаёшь приказы. Мы им следуем. Таков порядок вещей, я не жалуюсь. Но когда всё будет сделано — и если к тому времени кто-то из нас останется в живых, — я не стану делать вид, будто не хочу всё это закончить.
Пока он говорил, ни разу не взглянул на Бальдра.
— Мы — часть Великой Роты, если они примут нас обратно. Наше место в этой Стае.
— Все мы хотим этого, — сказал Гуннлаугур. — И когда мы действуем, то получаем шанс воплотить это желание в жизнь.
С этими словами Раскалыватель Черепов повернулся к остальным.
— Теперь-то мы знаем, чем всё закончится. Оно и к лучшему. Если мы там погибнем, то напоследок поучаствуем в чём-то значительном. А выживем — будем вечно рассказывать об этом деянии в Зале Огня. Чего ещё желать?
Гуннлаугур положил ладони на стол; керамит звякнул о нагретый огнём камень.
— Да будет так, и довольно разговоров, — сказал он. — Запускаем двигатели и отправляемся к Вратам Хельвинтер!
Позже, когда все разошлась, Гуннлаугур остался наедине с Ингваром.
— Я помню, как ты вернулся в стаю, — сказал Гуннлаугур некоторое время спустя.
Ингвар криво усмехнулся:
— Тогда я отведал паскудного имперского пива. И вообразил, будто от этого стал мудрее Ульрика.
— Нам всем не мешало бы иногда проветриваться. Может, тогда мы бы лучше понимали, почему такое бывает.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись.
— Очередное изречение твоего ультрадесантника?
— Каллимах то и дело сыпал цитатами. Думаю, на Макрагге это вдалбливают с младых когтей.
Гуннлаугур усмехнулся и угрюмо посмотрел на импровизированный круглый стол.
— Шутки в сторону. Это принимает какой-то нелепый оборот. Хьортур никогда бы этого не признал, он бы сказал: «Убейте их всех», — но мы на краю гибели, а Империум находит всё новые способы напакостить Ордену. Однажды кто-нибудь подсчитает, сколько структур мы ополчили против себя, и задаст вопрос, их ли в этом вина. Может, дело в нас.
Ингвар пожал плечами:
— Тёмный Ангел, с которым я служил, никогда не упускал случая сказать, что однажды нас истребят.
— Вы с ним дрались?
— Несколько раз был близок к этому.
Гуннлаугур казался удручённым.
— Жаль, что ты ему башку не проломил.
— Хотя через какое-то время я уже склонялся к тому, чтобы поверить, — сказал Ингвар. — Думать, что мы — изгои. Тут ничего не поделаешь: когда тебя постоянно окружает инквизиция, и ты видишь, как они говорят о тебе, как смотрят на тебя… Чёрт возьми, за нами тоже охотились инквизиторы — более могущественные, чем этот кардинал!
— Что заставило тебя изменить мнение?
— Возвращение. — Ингвар улыбнулся. — Инквизитор — это нечто исковерканное. Кардинал — примерно то же самое. У них вялая кровь и хилые руки. Мы думаем, что нас ненавидят, так как считаем, будто весь Империум состоит из им подобных, но это не так. Они — всего лишь поверхностный слой накипи. Миллиарды, неисчислимые множества людей, те, кто строит города и управляет космическими кораблями, — они другие. Они пьют. Они дерутся. Они восхищаются хорошим оружием и смеются над заносчивыми слабаками. Они такие же, как мы. А мы об этом забываем.
— Может, и так…
— Я серьёзно. Попробуй как-нибудь поболтать с первым попавшимся гвардейцем. Скажи, пусть назовёт святых примархов. Ну, Сангвиния-то гвардейцы должны знать. Если он набожен, то, может, перечислит ещё несколько имён. А затем упомяни Русса — и увидишь, как он улыбается, будто примарх смотрит на него сверху. И если вы сидите в окопах, где кровь хлещет с неба, спроси гвардейцев, кого бы они хотели видеть рядом на высоте — Кровавого Когтя, который с рёвом умрёт за них, или Тёмного Ангела, который за всё время и словечком с ними не перекинется.
Гуннлаугур задумался.
— Я же говорил. Нам всем бы не помешало выйти, как ты, во внешний мир.
— Не завидуй, брат. Я многое потерял. Надо было вернуться домой, чтобы об этом вспомнить.
— В то время я не знал, что и думать об этом.
— Вот-вот. И это привело к тому, что творится сейчас.
— Всё шло к этому с самого начала.
— Фъольнир тоже бы так сказал.
При этих словах лицо Гуннлаугура омрачилось.
— Ещё одна загадка, — сказал Раскалыватель Черепов. — Мы ни на шаг не приблизились к его исцелению. А на что я рассчитывал, — что мы врежемся в Древо Жизни, которое только и поджидает, когда мы оборвём с него плоды? — Гуннлаугур покачал покрытой шрамами головой. — Надо бы решить этот вопрос перед тем, как вернёмся.
Ингвар кивнул:
— Но Бальдр хочет идти с нами. Хочет проделать всё это. Вероятно, ему нужно пройти этот путь; кроме того, если кто-то из нас и знает правду о происходящем, то только он.
— Каждый раз, когда мы сталкиваемся с врагом, который познал истинный малефикарум, Бальдр меняется. Вот почему мы так долго держались в тени. Но у нас — Кадия, там колдовство царит, как нигде в Галактике. Это-то меня и беспокоит.
— Самый сильный яд может стать самым действенным лекарством.
— Ещё одно из твоих макраггских изречений?
— Нет. Просто слабая надежда.
Гуннлаугур вздохнул.
— Да. Может быть, это всё, что у нас осталось.
<br />
