5319
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
— Начинайте немедленно.
Суака сотворила аквилу, поклонилась и отправилась приступать к процессу. Она ушла, а Бъяргборн уселся на свой трон и просмотрел остальные отчёты. Дела продвигались более или менее так, как он надеялся: даже Ёрундур был бы доволен, что работы по вооружению идут по графику. Но если бы боевые действия станут чаще, чем нынешние — от случая к случаю, им придётся нелегко. Даже «Ундрайдер», этот всеми нелюбимый обломок фрегата Орденаордена, вынес больше поражений, чем позволял его запас прочности, а это судно было укомплектовано командой с опытом космических сражений.
Гололитические отчёты один за другим мелькали у него перед глазами.
Это было странное место. Внутреннее убранство в целом соответствовало ортодоксальному имперскому культу, но перемежалось диковинными предметами — артефактами ксеносов, археотехом, хранящимся в сверкающих стазисных полях, и гололитами, тихо воспроизводящими зацикленные записи.
В тёмных нишах висело оружие. Некоторые из образцов выглядели очень древними. Очень многие, похоже, имели фенрисское происхождение, и это беспокоило. Действительно, чем пристальнее Гуннлаугур их разглядывал, тем больше подмечал вещей с Фенриса — фрагменты доспехов, таблички с названиями боевых кораблей Орденаордена, рунические дощечки и звериные тотемы, запертые в стеклянных шкафчиках. Волки будто попали во что-то вроде логова эзотерического коллекционера, в мрачный музей награбленного, и всё это — в сочетании со строгой иконографией Экклезиархии.
Перед алтарём на коленях стоял мужчина. Крепкого телосложения, он носил тёмную ниспадающую мантию, отделанную серебром. Рядом находилась женщина в таком же чёрно-серебряном одеянии, с длинным церемониальным мечом в руках. Ингвар и Гуннлаугур навели на них болтеры, каждый на свою цель, но ни тот, ни другой не стреляли. Снизу доносились завывания ветра и приглушённый треск далёких пожаров. Снаружи, в лагере, всё ещё бушевала битва, а в помещении были только они вчетвером.
— Хьортур Агейр Хват по прозвищу «Кровавый Клык», волчий гвардеец. Он умер благодаря мне.
— И другие члены Орденаордена.
— Да, — множество других.
Видения никогда не покидали его. Они наваливались на Бальдра на бегу — иллюзорные виды тающих в голубоватом пламени ледяных покровов, спектральные демоны, сражающиеся с призраками в ночных небесах, кора Мидгардии, которая склонилась и разорвалась, превратившись в озера магмы. Бальдр яростно заморгал, пытаясь сконцентрироваться на абсолютно вещественном зрелище разрушений вокруг него, но образы из видения всё наплывали и наплывали, вытесняя реальный мир.
Конечно, Ольгейр был прав — враг лгал. И всё же… стая уже так долго вдали от Орденаордена. В каждом уголке пустоты они видели немало свидетельств ослабления имперского контроля, — словно вспучившийся континент мало-помалу сползал в море, разрушаясь по краям, валун за валуном, пока сама земля не сокрушится под волнами. Может статься, все крепости уже пали. Быть может, все миры объяты пламенем…
Вероятно, кое-кто из его братьев приветствовал бы это. Устав от нескончаемых изнурительных трудов, они бы встречали Час Волка с рёвом, радуясь, что им наконец-то выпало участвовать в судьбоносных событиях, которые утопили бы серость действительности в крови храбрецов. Бальдр не разделял их энтузиазма. В его глазах бои велись за нечто бóльшее, нежели обычный престиж, — они шли во имя сохранения чего-либо, ради лелеяния самобытности. Враг принёс небытие, уничтожение, распад стабильной материи, превратив её в мешанину, вопящий корм для демонов. Такое будущее стояло за каждым еретическим видением, когда-либо посещавшим Бальдра, подкрепляя и одновременно подтачивая его. Еретик-астартес, которого он убивал бок о бок с Ольгейром, тоже знал это — все они знали эту истину. Любое хвастовство, каждая насмешка — всё это в глубине души было пустым звуком, потому что их конечную цель никогда нельзя стереть или забыть. Они были вестниками пустоты — не просто предателями Империума, но и предателями собственного вида, променявшими бренную славу на вечное угасание.
Раскалённые, словно из печи, ветры проносились мимо, раздувая океанский пожар и превращая пламя в клубы бесконтрольного кипения.
Волчий Гвардеец гвардеец дёрнул рычаг управления, подняв носовую часть корабля, как раз в тот момент, когда ураган стих и лазерный луч окончательно исчез из поля зрения. «Хлаупнир» круто повернул, быстро набирая высоту; внешние пластины всё ещё дымились, но корпус уцелел. В течение нескольких мгновений открывался вид на разверзшийся внизу ад — море бушующего пламени, отмеченного обугленным остовом города-вышки, от которого остался лишь скелет из металлических стоек, забрасываемых бурлящей пеной. Из его эпицентра, вершина которого достигала двухсот ярдов в высоту, вырвалась огромная стена воды, уже обрушившаяся на ближайшие буровые установки и угрожавшая в свою очередь обвалить и их.
Но затем «Хлаупнир» скрылся в облаках смога, и видимые в реальном времени объекты снова скрылись из виду. Шаттл грохотал, сотрясался — и продолжал мчаться, не сбавляя высокой скорости и готовясь к запуску пустотных двигателей.
На самом деле он был серьёзно ранен. Один лазган не представлял для космодесантника особой опасности, но сотни, нацеленные в одну точку и с близкого расстояния, могли нанести существенный урон. Когда сервы сняли с него броню, степень повреждений стала очевидной. Большая часть брони была донельзя изуродована, сочленения опалены, а кабели управления оборваны. Ещё несколько метких выстрелов — и Хафлои бы никогда не вернулся.
Ёрундур рад был возвращению Хафлои и поприветствовал его чуть более тёплым, чем обычно, ворчанием. Гуннлаугур велел ему спуститься в медицинский отсек, чтобы его там подлатали. И только когда Хафлои, едва держась на ногах, уже уходил, Волчий Гвардеец волчий гвардеец хлопнул того по изодранному наплечнику.
— Молодчина, — сказал Ёрундур, криво усмехнувшись. — Когда всё закончится, может, мы и не станем отправлять тебя обратно.
— Это имя назвала выжившая женщина, — сказал Ингвар. — Она умерла прежде, чем я успел что-то уточнить. Вряд ли, по-моему, она рассказала бы всю правду, даже если бы осталась в живых — Кираст даже со своими людьми был мастером недомолвок.
— Берек участвовал в битве в 886 году, — сказал Гуннлаугур. — Я помню, как в бытность мою Кровавым Когтем он рассказывал об этом в Зале Огня. Хьортур тоже был там — до того, как стал Волчьим Гвардейцемволчьим гвардейцем. Это входило в целое изложение саг, и они не зацикливались на этом сражении, но и без внимания оставить не могли. Помнится, я подумал, что Громовой Кулак, должно быть, сыграл какую-то важную роль в обороне. Может, отчасти поэтому его и сделали Волчьим Лордомволчьим лордом. Не знаю. Думаю, он предпочёл бы, чтобы его помнили за что-то другое.
Ольгейр посмеивался, и из его толстого горла вырывался низкий рокот.
— Значит, они охотятся за Рагнаром, — сказал Бальдр. — Снова промашка — во время Вторжения Молодого Короля ещё и на свете не было.
— Но у них с Громовым Кулаком одно имя, — сказал Гуннлаугур. — И оно, пожалуй, вполне могло бы прозвучать в переговорных сообщениях во время штурма. Это совпадение всегда казалось мне удивительным — что имя, которое Волчий Лорд волчий лорд получил из-за бионики, совпадает с родовым именем его преемника. Похоже, это судьба, но что об этом мог знать Кираст? Всё, что у него было, — это боевой кант, и ему пришлось сопоставлять эту информацию с орденом в его нынешнем виде. К тому времени, когда в списке появилось имя Громового Кулака, Берек уже много лет как погиб; вероятно, Кираст специально приберёг напоследок имя, которое ненавидел больше всего, — имя, которое к тому времени уже принадлежало другому.
— О деяниях Рагнара говорит половина Галактики, — сказал Ингвар. — Они знают, что он Волчий Лордволчий лорд, почитаемый среди нас, как и Берек. Ошибаются эти люди или нет, но у них достаточно информации, чтобы найти того, кого они ищут.
Ёрундур откинулся на спинку трона.
— Я за то, чтобы двигаться дальше, — настойчиво произнёс Ингвар. — Мы рисковали всем, чтобы напасть на этот след. Мы не можем сойти с дороги сейчас, как только всё начало прояснятся.
— Верно, — согласился Бальдр. — Судьба вела нас туда с тех пор, как мы покинули Фенрис на «''Ундрайдере''»«Ундрайдере». Теперь, когда мы знаем правду, то должны быть там.
Хафлои рассмеялся:
Пока он говорил, ни разу не взглянул на Бальдра.
— Мы — часть Великой Ротывеликой роты, если они примут нас обратно. Наше место в этой Стаестае.
— Все мы хотим этого, — сказал Гуннлаугур. — И когда мы действуем, то получаем шанс воплотить это желание в жизнь.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись.
— Очередное изречение твоего ультрадесантникаУльтрадесантника?
— Каллимах то и дело сыпал цитатами. Думаю, на Макрагге это вдалбливают с младых когтей.
Гуннлаугур усмехнулся и угрюмо посмотрел на импровизированный круглый стол.
— Шутки в сторону. Это принимает какой-то нелепый оборот. Хьортур никогда бы этого не признал, он бы сказал: «Убейте их всех», — но мы на краю гибели, а Империум находит всё новые способы напакостить Орденуордену. Однажды кто-нибудь подсчитает, сколько структур мы ополчили против себя, и задаст вопрос, их ли в этом вина. Может, дело в нас.
Ингвар пожал плечами:
