251
правка
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Добавлена двадцать пятая глава
Огнерожденные, что нарушили покой Ва'лина, пришли к нему с непокрытыми головами, и он мог достаточно ясно разглядеть их лица, на темной коже которых плясали отблески от пламени, горевшего внизу. Нэб обладал утонченными, пускай и несколько гипертрофированными из-за его превращения в трансчеловека, чертами, более подходящими вольному торговцу, а короткие волосы у него на макушке были уложены в три полосы, что делили темя воина на четыре части. В целом, для воина Нэб выглядел весьма привлекательным, что весьма хорошо сочеталось с его неугасимым оптимизмом.
В отличие от уроженца Эпиметуса, Дерсий имел плоское лицо, которое мало что выражало, кроме бескомпромиссной решительности. Единственным его украшением служила племенная татуировка фемидийцев фемидцев — беснующийся лео'нид, выведенный темно-синими чернилами, — которую практически невозможно было разглядеть без хорошего освещения. Как и большинство тех, кто происходил из Города Воинов-Королей, Дерсий брил голову налысо, а его черты скорее вызывали мысли о камне, а не смертной плоти. Во многих отношениях, он напоминал Ва'лину его старого капитана, Ба'кена.
— Так вы здесь по мою душу, братья? — спросил, наконец, молодой штурмовик.
— Сделает.
— Вы заключаете пари, когда мы отправляемся на похороны нашего брата? — раздался в воксе глубокий голос Дерсия. ФемидиецФемидец, очевидно, не одобрял легкомысленной забавы товарищей.
Нэбу пришлось выгнуть шею, чтобы взглянуть собрату в глаза — а, точнее, в линзы шлема.
— И позволить ему гореть... — в конце концов, произнесли все члены отряда, и сняли по одной латной рукавице.
— Давайте запомним Со'кана Сор'ада. — сказал Япт, после чего Саламандры погрузили ничем не защищенные руки в пламенное ложе их павшего брата. Дерсий тут же надрывно запел фемидийскую фемидскую элегию. Ва'лин не знал ее слов, но в прошлом, впервые исполнив эту песню при скорийце, Дерсий объяснил своему собрату-иномирцу ее значение. То была история об охотнике, представителе старых племен, который шел по следу великого лео'нида на просторах Арридийской Равнины. Злодеяние зверя заключалось в том, что он убил жену и дитя охотника, после чего уволок их под горячие пески, дабы пожрать их плоть. Лишь отыскав и убив чудище, охотник мог даровать своей семье покой и утихомирить собственную душу.
Меланхоличная история становилась все более печальной от того, что у нее не было развязки — когда Дерсий закончил петь, охотник еще не отыскал источник своих бед, а раз у песни не имелось продолжения, то древний воин был обречен на вечные скитания. Выслушав Дерсия, Ва'лин обратил внимание на то, что и так обычно мрачный Ки'дак нахмурился еще сильней. Как и Дерсий, он был жителем Фемиды, и Ва'лин не мог не задуматься о том, не кроется ли за этим что-то еще, кроме печали по ушедшему товарищу, которую испытывали все остальные.
Гравитация вновь приняла его в свои объятия, и в тот же самый миг, сверхновая взорвалась.
== Глава двадцать пятая ==
'''Гелетина, южный район Кантикуса, «Каирны»'''
– Что это было? – спросил Дракгаард, пошатнувшись от донесшихся до него отголосков ударной волны.
Элизий, стоявший неподалеку, собрался уже тряхнуть головой, чтобы прийти в себя, но что-то насторожило его.
– Ты чуешь это?
– Испорченное мясо? Застарелая кровь? – предположил капитан, его взгляд метался между окружением и фигурой капеллана.
– Больше похоже на прокисшее молоко... Варповство!
– Как будто разорвалась треклятая бомба. – простонал капитан Хельфер, поднимаясь на ноги не без помощи одного из своих людей. По его лицу из пореза на лбу стекала кровь, а коротко подстриженные усы и бородка были покрыты тонким слоем пыли.
Большая часть касркинов лежала на земле, некоторые из них – совершенно недвижно.
– Похоже, так оно и было. – зловещим тоном заметил Элизий, обращая внимание на смертного.
Как и их офицеры, остальные Огнерожденные остались на ногах, лучше перенеся внезапное потрясение, но им все же пришлось остановить продвижение по городу. Пыль все еще не осела на его улицах, когда Гер'ус, член «Серпентии», покинул строй и отправился на разведку.
Лежащий повсюду бесформенный мусор, увы, не предоставлял хоть сколько-то значимых ответов. Отказали и тактические дисплеи Саламандр, вкупе с вокс-связью и интерфейсами шлемов. Впрочем, основываясь на прошлых сеансах связи с центурионами, Дракгаард понимал, что его авангард не мог уйти дальше, чем на две-три сотни метров.
– Ты слышал стрельбу перед взрывом? – спросил Ур'зан у Элизия.
Капеллан утвердительно кивнул.
– Нам надо поспешить.
Медленное и осторожное продвижение превратилось в бег наперегонки. Впереди всех несся Дракгаард, окруженный бдительными тенями своей «Серпентии». В строй вернулся Гер'ус, и теперь командное отделение, двигаясь синхронно с капитаном, оберегало его не хуже плаща из шкуры саламандры. Отделение Ва'гана, впрочем, едва не наступало им на пятки, а прямо за ними бежали касркины под командованием Хельфера. Медлительные опустошители остались в арьергарде.
Забота о собственной безопасности была отброшена в пользу скорости, и Огнерожденные едва успели обратить внимание на стрельбу, ставшую предвестником еще одного громкого хлопка. Так или иначе, им ничего не оставалось, кроме как продолжать бежать.
Через несколько минут форсированного марша, Саламандры нашли Бар'дака. Боевой скафандр сержанта лежал на спине на окраине круга выжженной земли, опаленный практически до неузнаваемости. Промеж окружающих развалин прокатывались клубы дыма, а на открытом пространстве все еще горели огни, отбрасывая на землю резкие тени.
Заметили Огнерожденные и воинов, что двигались во мраке. Их численность и точное местоположение установить было невозможно – но о своей верности Хаосу они заявили сами, внезапно открыв по Саламандрам огонь.
– «Серпентия!» В бой! – проревел Дракгаард, после чего и сам бросился вперед, пока Ва'ган и касркины резво занимали более выгодные для оказания поддержки позиции.
Строй имперцев открыл огонь на подавление, воздух заполонили яркие лучи хелганов и масс-реактивные снаряды. Неподалеку от их позиций внезапно разорвалась осколочная ракета, а затем перегруженные системы доспехов Саламандр ожили. На линзах их шлемов расцвели прицельные сетки, и десантники обрушили разрушительный шторм на только что скрытых от них врагов... Только чтобы обнаружить, что те затихли.
Еретики исчезли так же внезапно, как и появились. Не дожидаясь, пока умолкнут болтеры бойцов Ва'гана, Дракгаард поднял руку, призывая их прекратить бесцельную трату боеприпасов.
– Удерживайте позицию. – произнес он, позволяя «Серпентии» поближе подобраться к поверженному Бар'даку. – Апотекарий?
Сепелий вышел из-за спин товарищей и встал на колено подле сержанта центурионов. Взяв в руки био-сканер, он тщательно обследовал неподвижное тело, пока остальные члены отделения прикрывали его.
– Жизненные показатели едва прослеживаются. – произнес специалист, подмечая для себя то, что на поле боя наконец-то прибыли и опустошители.
Дракгаард кивнул в ответ, а затем повернулся к Элизию, но тот заговорил первым.
– Я займусь остальными.
Как вскоре выяснилось, в грязи лежали тела еще трех центурионов. Останки последнего, пятого бойца были разбросаны по всему полю боя.
Пока Элизий проверял, выжили ли другие центурионы – и оказывал им последние почести, когда это оказывалось необходимо, – Дракгаард осматривал руины. Они вновь погрузились в тишину, но одно это еще ничего не означало, так что капитан приказал обоим отделениям опустошителей открыть огонь по соседнему кварталу, чтобы убедиться в отсутствии новых неприятных сюрпризов. Когда полуразрушенные строения охватил огненный шторм, к командующему подошел сержант Ва'ган.
– Сэр, мы только что получили весточку от сержанта Занто.
Дракгаард жестом указал Саламандре продолжать.
– Его бронетехника воссоединилась с кадийцами и почтенным Кор'адом, и они ожидают дальнейших приказов.
– Передай ему продолжать наступление. Пускай пробивается на восток.
Ур'зан уже представил себе, как по Кантикусу проносится волна очистительного пламени, обращая всех еретиков в пепел и наконец-то избавляя Гелетину от тлетворного присутствия Черного Легиона. От одной этой мысли его охватил праведный гнев, и капитан непроизвольно сжал покрепче рукоять своей каскары.
– Мы – два окованных сталью кулака, и когда мы встретимся, то окончательно сокрушим еретиков...
Капитан позволил себе злобно ухмыльнуться, но улыбка эта на его израненном лице больше походила на дикий оскал.
– Скажи сержанту Кадорану, чтобы присоединялся к нам. Мы объединим наши силы перед тем, как забраться еще глубже в развалины города.
– А что с Сороритас, брат-капитан?
Вопрос оказался своевременным – Дракгаард едва не забыл о них, несмотря на то, что именно познания Сестер касательно здешних реликвий наконец-то позволили Огнерожденным перестать гоняться за тенями. Впрочем, после всего случившегося, это обстоятельство почему-то казалось ему весьма незначительным.
– Передай, чтобы они нагоняли нас и оказали посильную поддержку, но пускай не зарываются. Победа принадлежит нам, Огнерожденным, а не Экклезиархии. Пускай забирают себе любые реликвии, какие только пожелают, но честь сокрушить предателей – наша и только наша. Ты меня понял?
Ва'ган с уверенностью отсалютовал капитану, и его глаза засияли от гордости.
– Так точно, сэр!
После того, как сержант покинул капитана, к нему приблизился Элизий. Судя по языку его тела, настроение у капеллана оставляло желать лучшего.
– Бар'дак оказался единственным выжившим. Остальные «Таргоны» убиты.
Дракгаард задрожал от злости, услышав это, и почувствовал, как заныли его старые раны. Впрочем, он всегда верил, что боль может быть полезной, если она обращается в злобу, которую можно пустить в ход. Его ретинальные линзы сияли, отражая отблески от высвобожденной опустошителями огненной бури.
– Сепелий и отряд касркинов останутся здесь и дождутся из Эскадана транспортника для эвакуации.
– Это великая потеря для ордена...
– Она станет еще более великой, если мы будем просто стоять на месте. Но «Таргоны» вновь воспрянут из пепла, брат.
– А ты более оживлен, чем мне сперва показалось, Ур'зан. Бар'дак был центурионом не просто по должности, как подтвердят его наградные штифты.
– Я не оживлен, Элизий, я разъярен.
– А ярость может послужить нашему общему делу...
Дракгаард улыбнулся, хотя и знал, что капеллан этого не увидит.
– Ты читаешь мои мысли, брат?
– Но... – продолжил духовник. – Если она сделает тебя опрометчивым, то будет лишь помехой.
Капитан повернулся к капеллану, распознав истинную цель его короткой проповеди.
– Что у тебя на уме?
– Нам нужно сохранять осторожность.
– Так и будет, но нельзя забывать о долге. – парировал Дракгаард. Элизий понял, как сильно последние несколько недель утомили израненного воина. Старый и потрепанный, он вызывал одним своим видом мысли о шкуре змия. Со временем она становится крепкой и неподатливой, но в конце концов даже самая прочная чешуя трескается, если бить по ней достаточно долго.
– Я знаю, что ты рвешься в бой, Ур'зан, но нам не стоит прыгать выше головы. Слишком многого мы сейчас не знаем – например, что именно убило Бар'дака и его отряд.
– Бар'дак жив.
– Лишь едва. В любом случае, эта война для него окончена.
– Я приму все возможные меры. Ты говоришь не с Адраксом Агатоном, что срывается с места, едва заслышав о драке. Жаль, что он проигнорировал твои наставления.
– А ты готов выслушать меня? – спросил Элизий.
– Лишь глупец пропустит мимо ушей мудрый совет своего капеллана.
Элизий невесело усмехнулся, услышав этот дипломатичный ответ. Хотя они оба уважали друг друга, пропасть недоверия между ними никуда не исчезла. В то время, как Дракгаард недолюбливал духовника за его прошлую связь с Третьей, Элизий был уверен – Ур'зан так изголодался по славе, что готов отринуть свой собственный здравый смысл. Ничто из этого не произносилось вслух, дабы не подрывать авторитет офицеров – к тому же, открытое несогласие не было путем Адептус Астартес, – но тем не менее, такова была истинная суть их взаимоотношений.
– Будем удерживать эту позицию. Закрепимся и защитим то, что уже отвоевали, а о том, что ждет нас впереди, пусть поведают разведчики. – посоветовал капеллан.
– Предлагаешь мне просто сидеть, сложа руки, когда враг позорно бежит?
Элизий приложил все усилия, чтобы не прозвучать раздраженным.
– Их всего десяток, а то и меньше.
– И все же, они бегут – впервые с начала войны.
– Они лишь покрасовались перед нами. Мы ничего не знаем об их расположении и силе. Взгляни на то, что у тебя перед глазами и узри цену, которую платят те, кто недооценил своего врага.
– Так ты заделался тактиком, капеллан? Или ты и в самом деле лишь заботишься о душевном благополучии своих братьев?
Вняв голосу разума, Элизий не поддался на провокацию.
– Я – всего лишь слуга Императора, как и ты. Наш священный долг состоит в соблюдении идеалов ордена и защите от ложной гордыни.
Дракгаард, тем не менее, продолжал упираться.
– Как только нас нагонит сержант Кадоран, мы выдвигаемся, и ничто не заставит меня свернуть с этого пути. Нас выставила дураками горстка еретиков, которой хватило ума воспользоваться преимуществами местности. Но больше такого не повторится. – ответил он, подавив желание нагрубить капеллану.
К добру или худу, но продолжать препираться с капитаном Элизий не собирался. Дракгаард получит полную поддержку с его стороны.
– Ну что же, во имя Вулкана. – произнес капеллан без капли искренности в голосе.
Восемнадцать корпусов подбитой бронетехники, все еще продолжавшей гореть, усеивали поле, а еще семь были рассеяны по выходившим на него улицам. Большая часть остовов принадлежала легким бронетранспортерам, и лишь несколько из них некогда были полноценными танками. И при этом, никаких останков бронетехники предателей-Астартес или омерзительных машин Темных Механикус. Всего лишь отвлекающий маневр, призванный заманить людей Занто глубже в руины. Сержант начал задумываться, а присутствовала ли вообще армия легионеров на Гелетине, или Саламандры все прошедшие недели потратили на охоту за призраками... Увы, трущобы Кантикуса делали поиск ответа на этот вопрос делом весьма нетривиальным.
Миновав освобожденный Мост Спасения, Огнерожденные обнаружили, что дальнейший их путь все сильней затруднялся из-за груд металлолома и обломков. Сейчас, например, на уничтожение жалких еретиков из-за труднопроходимой местности у них ушло целых два часа – и при этом они оказались вынуждены разрушить большую часть городского района. К счастью, подкрепление в виде танков Гвардии и Кор'ада в какой-то степени облегчило погоню за культистами – зажав их в клещи, Саламандрам оставалось лишь непреклонно продвигаться по каждой улочке, по которой мог проехать танк.
В конце концов, последние из смертных оказались загнаны на просторную городскую площадь, но даже на ней всей участвующей в бою технике оказалось тесно, так ее было много. Десантники с такой легкостью одержали победу, что она показалась им чуть ли не незаслуженной.
– Нам стоит двинуться на юг, пробиться там... – произнес Редгейдж, указывая своей закрытой перчаткой рукой на участок гололитической карты, где широкая дорога обходила окраину города. – А затем мы отправимся на восток, как и было приказано.
Занто медленно почесал свою рыжую бороду, что вместе с гривой длинных, уложенных причудливыми шипами, волос, обрамляла его задумчивое лицо.
– Мы сильно отклонимся от кратчайшего маршрута, полковник.
– Да, но это все еще будет быстрей, чем если бы мы тащились по узким улочкам, где на нас в любой момент могут напасть из засады. Не стоит забывать о вражеской пехоте.
– Меня, в первую очередь, волнует соблюдение приказов командира. – ответил Занто, отвлекаясь от зернистого изображения на гололите, и увидев, что его «Поборники» уже практически закончили расчищать площадь от обгоревших остовов вражеских машин. Это означало, что больше медлить было нельзя.
– Впрочем, ты прав. – заключил сержант, переводя взгляд на Редгейджа. Во время боя, имперцы лишились четырех танков – и все они стали жертвами спрятавшихся саперов. – Я отдам приказ выдвигаться на юг.
– Как скажете, сэр. – ответил офицер, приглаживая серые усы. – Владыка... – добавил он, нервно стрельнув глазами куда-то налево, после чего резко отсалютовал и отправился к своим людям.
Три командира встретились на площади, в тени личного «Хищника» Занто, и лишь Редгейдж явился сюда со свитой. Занто, как и третий участник собрания, были в гордом одиночестве.
– Ты не можешь обижаться на меня за следование приказам, брат. – сказал Занто, не поднимая глаз. – Не поступи я так, как поступил, мы потеряли бы еще больше жизней.
– Но жизни и так были потеряны. – произнес глубокий, механизированный голос, доносящийся откуда-то из недр вокс-эмиттера.
– Мы на войне. Здесь они – лишь разменная монета. – парировал Занто, наконец-то задирая голову, чтобы взглянуть на возвышавшегося над ним Почтенного Кор'ада.
– Эту истину я принял давно – столь давно, что тогда ты еще даже инициатом не стал. – дредноут едва заметно повернулся, накреняя свой корпус так, чтобы смотровая щель в саркофаге уставилась прямо на сержанта.
– А ты довольно мелочен для Древнего, Кор'ад.
– Для Древнего я еще сдержан! – проревел киборг, зашагав в сторону Занто, которому пришлось отойти назад, чтобы не быть растоптанным. – Но не думай, что я ослеп. – на сей раз, его голос прозвучал спокойней. – Я знаю, что наказал тебе Дракгаард, и не забыл своих собственных приказов. Но он зол, и верит, что может проиграть эту войну, отчего и бросается в бой, сломя голову.
Лишь подобный Кор'аду старейшина мог прямо так, в открытую, критиковать своего командира. Конечно, прецеденты подобной дерзости существовали и до этого, пускай и оставались крайне редкими, но Занто все равно поежился от его слов.
– Поражение всегда маячит на горизонте. Впрочем, я никогда не подозревал тебя в излишней осторожности, брат.
– Только не для победителей. Я не осторожен, но внимателен. Между этими двумя словами существует огромная разница. – Кор'ад замолчал, позволяя резкому скрежету сервомоторов выразить свое настроение. – Если ты так уверен в нашем капитане, почему наши сильнейшие машины прохлаждаются в Эскадане?
– Они, в случае чего, станут для нас подкреплением. Разумная предосторожность. – ответил Занто, не ощущая при этом полной уверенности в своих словах. Мудрому Кор'аду не составило труда распознать, что на самом деле чувствует его собеседник.
– Переусердствуй с заточкой... – произнес дредноут. – И даже острейший клинок лишится режущей кромки.
– Это слова Зен'де, но почему ты цитируешь его именно сейчас?
– Нашему капитану недостает ясности цели.
– Тогда мы должны помочь ему увидеть ее. И все же, что ты имеешь в виду, Кор'ад?
– Что тебе нужно быть внимательным, вот и все. Пока мы говорим, Ур'зан Дракгаард опасно близко приближается к черте, за которой ждет лишь чистое безрассудство. – закончил свою мысль Древний, после чего развернулся и потопал прочь.
Последние слова дредноута напрягли Занто. Он и сам ощущал, какой груз лежит на плечах Дракгаарда. Старые раны капитана делали его раздражительным – как и тот факт, что его перевели в резервную роту. Сейчас же ему выпала отличная возможность доказать свою удаль и, по крайней мере, по его собственному мнению, восстановить репутацию Саламандр. В целом, Ур'зан даже был прав – ему действительно нужна была своя, «личная» война... Ему просто не нужна была именно эта война.
Забираясь обратно в «Хищник», Занто занял свое обычное место в башенном люке и уставился на объятый тьмой горизонт. Путь вперед был скрыт от него, но сержант почувствовал касание холодного ветра на лице и задумался о значении этого предзнаменования.
Нэб приземлился, смягчив падение секундным залпом из турбин своего ранца, и яркое пламя выжгло короткую траву у него под ногами. Та часть Кантикуса, где он оказался, некогда была отведена под декоративные сады и виноградники, но война, по своему обыкновению, превратила их в мешанину поваленных стволов деревьев, разбитых статуй и обгоревших дочерна кустарников. Трава перемешалась с грязью, притоптанная бесчисленным множеством солдатских ботинок, а изящные фонтаны были либо разрушены, либо давились от химикатов. Лишь одно дерево продолжало стоять посреди этой пустоши, но и его плоды потихоньку увядали и гнили от едкого воздуха.
– Этот мир лишился своей невинности, брат. – подметил Ва'лин, когда Нэб заглушил свои двигатели.
– Не уверен, была ли Гелетина хоть когда-то невинной, но да, она многого лишилась.
В полусотне метров от двух десантников прозвучал громкий взрыв, превративший рухнувшую орнаментальную арку в груду щебня, но Огнерожденные едва удостоили это событие взглядом. То была работа саперов Редгейджа, что освобождали дорогу для танков, довершая разрушение садов. Пока у «Виверн» не нашлось дела поважнее, они занимались обеспечением безопасности смертных бойцов.
Ва'лин уставился во тьму, мечтая о том, чтобы из нее вышел враг. Со времен последнего боя на Мосту Спасения, ему практически не приходилось пускать в ход оружие, и вынужденное бездействие становилось для него невыносимым. Вместо противника, впрочем, впереди он увидел лишь остальных бойцов своего отделения, разбившихся парами, чтобы покрыть большую территорию. Его настроение испортилось еще сильнее при виде товарищей. Лишившись Сор'ада и Иллуса, их отряд насчитывал лишь восемь человек.
– Ты спас меня и Дерсия. – мягко произнес Нэб, словно бы угадав, о чем думает Ва'лин. – Иллус умер, как и подобает «Виверне» – в бою и стоя на своих двоих. О лучшей участи нельзя и мечтать.
– Тогда почему его смерть все еще беспокоит меня?
– Потому что он, вопреки нашим желаниям, мертв. Это не так уж трудно понять, брат.
– Как у тебя все складно, Нэб...
– Это просто ты слишком много думаешь. – Нэб указал на Дерсия, когда тот приземлился рядом с ними. – Попробуй перенять что-нибудь у фемидца. Наковальня не чувствует ничего.
Дерсий не стал обращать внимания на очевидную подколку, тем более, что спустя несколько секунд подле него возник Япт и остальные Саламандры. Одновременно с этим, в небольшом отдалении от них остановилась «Химера», которая, очевидно, заявилась сюда за саперами. Это означало, что их работа была завершена.
– Мы отправляемся на север. – без лишних предисловий, заявил сержант. – Будем сопровождать бронетехнику. Брат Оркас сейчас нас заберет.
– Брат-сержант, мы знаем, где находится враг? – спросил Ва'лин.
– Черный Легион? Еще нет, после боя на мосту мы их больше не видели, но, судя по всему, капитан Дракгаард уверен, что они близко.
Десантники замолкли, услышав над головами гул двигателей десантного челнока, заходящего на посадку.
– Даже на небеса опустилась тишина... – пробормотал Ки'дак, когда в поле зрения Огнерожденных наконец-то появился «Громовой ястреб».
– Не переживай, скоро они запылают снова. – ничего не выражающим тоном сказал сержант.
– Брат-сержант, а что насчет Сороритас? Нам известно что-нибудь об их перемещениях? – полюбопытствовал Аррок.
Япт уставился на опускающийся челнок, что уже приближался к десантникам.
– Ничего, кроме обещаний поддержки.
– Как ни крути, а я им за это благодарен. – заметил Зерус. Ветеран и дурного слова не произнес о Сестрах, с тех пор как их Серафимы выручили Саламандр на мосту.
Япт согласно кивнул, но ничего не сказал.
Ки'дак и Ва'лин же обменялись многозначительными взглядами – в их памяти все еще были свежи воспоминания об одинокой Сестре, рыскающей в городских руинах.
– Ответь мне, брат... – едва слышно поинтересовался Нэб. Его слова тонули в реве двигателей судна Оркаса, и лишь скориец разобрал их. – Я забыл спросить, а что она сказала тебе на мосту?
– Она сказала, что нас слишком мало. – ответил Ва'лин, когда шум несколько поутих.
Ответ молодого штурмовика услышало все отделение – и их молчание говорило само за себя.
Огнерожденных и правда было слишком мало, и в одиночку они ни за что не выиграют эту войну.
