251
правка
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Добавлена двадцать седьмая глава
Огнерожденных и правда было слишком мало, и в одиночку они ни за что не выиграют эту войну.
== Глава двадцать шестая ==
'''Гелетина, Солист'''
Но демон лишь рассмеялся, и этот безбожный, невообразимо омерзительный смех наполнил западню запахом серы и разлагающейся плоти. Кадильницы на броне Ангерер, полные освященных благовоний, не сделали ничего, чтобы рассеять зловоние. Как и их обладательница, они сдались перед этим кошмаром, и спустя миг сверхъестественная тень демона накрыла ее.
== Глава двадцать седьмая ==
'''Гелетина, южный район Кантикуса, «Каирны»'''
С самого первого своего дня в качестве капитана Шестой, Ур'зан Дракгаард чувствовал, что слава обходит его стороной. Несмотря на то, что он был ветераном множества кампаний, воином с длинным и достойным послужным списком, теперь его знамя никогда не взмывало столь же высоко, как штандарты боевых рот. Бойцам резерва приходилось быстро усваивать, что их место – на скамейке запасных, а в лучшем случае – позади других боевых братьев ордена.
Возможности проявить себя, войти в обжигающее пламя войны и обрести заслуженный почет, появлялись весьма редко... Но Ур'зана это никогда не беспокоило. Он знал, что не слишком выделяется среди Огнерожденных. Никогда он не обладал невероятной харизмой ныне почившего Ко'тана Кадая, или же несравненной воинской доблестью Пелласа Мир'сана. Адракс Агатон слыл лучшим тактиком, а Дак'тиру не нашлось бы равных во всем их братстве по части сражений в пустоте. Даже Сол Ба'кен из Седьмой заслужил большее признание со стороны боевых братьев.
Единственным, чем выделялся Дракгаард на фоне остальных капитанов, было его феноменальное упорство и нежелание сдаваться, невзирая на любые тяготы – явным подтверждением чему служила россыпь многочисленных шрамов на его теле.
Тем не менее, сейчас Ур'зан обрел бесценную возможность стать центром всеобщего внимания. Он говорил себе, что всего лишь выполняет свой долг, что слава не имеет никакого значения. Что он защищает честь ордена, за который готов сложить голову.
Но от многократного повторения ложь не становилась правдой, и когда Дракгаард повел своих людей в бой, его израненное лицо скривилось от дикой ухмылки.
Воссоединившись с бойцами сержанта Кадорана, Саламандры, пробивавшиеся через руины Кантикуса, теперь представляли собой практически всю боевую мощь Шестой роты. Вдобавок, их продолжал сопровождать отряд элитных Касркинов, доказавших свою удаль самим фактом того, что им удавалось не отставать от космических десантников, куда более быстрых и стойких. Хелфер отлично вымуштровал своих солдат, заслужив тем самым уважение Дракгаарда, но капитан знал, что истинное испытание их силы еще впереди.
Еретики не могли скрываться далеко. Имперцы уже забрались в развалины глубже, чем когда-либо. Впрочем, после небольшой перестрелки возле места гибели центурионов, никто еще не оказал им сопротивления, оставив Ур'зану достаточно времени для размышлений о том, какое же оружие могло повергнуть одно из лучших отделений Четвертой. Возможно, оно тоже было разрушено во время боя... Так или иначе, Бар'дак никак не мог посодействовать в разрешении этой загадки – в данный момент он, вместе с апотекарием Сепелием, находился на борту «Громового ястреба», направлявшегося в Эскадан.
Отсутствие сопротивления могло означать лишь две вещи – либо Дракгаард был прав, и еретики так истощили свои силы, что уже не могли позволить себе вступить в открытый бой, либо Огнерожденных заманивали в изощренную западню. Но это было неважно... Выкорчевывать ересь и сжигать ее дотла – таков был единственный принцип, которого придерживался Ур'зан Дракгаард. Он просто не умел делать ничего иного.
Каждые несколько секунд, капитан проверял свой ретинальный дисплей. Космодесантники, представленные смесью тактических отделений и взводов опустошителей, а также их кадийские союзники, продвигались вперед в приличном темпе, несмотря на труднопроходимую местность, а с флангов их прикрывали шагоходы типа «Часовой», благодаря своему дизайну отлично подходившие для роли разведчиков и застрельщиков. В центре войска находилась «Серпентия», сопровождаемая капелланом.
Две танковых роты, возглавляемые Редгейджем и Занто, уже пробирались через завалы, и в скором времени должны были объединиться с силами Дракгаарда. Пускай проникновение в сердце разрушенного города являлось трудной задачей даже для пехоты, союзникам посчастливилось добраться до дороги, примыкающей к Санктиум Виус с юга, что предоставляло возможность для объединения обоих ударных групп – и Дракгаард был уверен, что когда это случится, истинная сила предателей потеряет всякое значение. Они окажутся между молотом и наковальней.
– Даже имей мы сотню зарядов, у нас уйдут часы на ее разрушение. – произнес Нэб.
Хотя все «Виверны» умели зачищать защищенные позиции и разрушать вражеские укрепления, Нэб лучше остальных умел обращаться со взрывчаткой – и поэтому именно он сейчас разглядывал своим бионическим глазом упавшую каменную колонну в поисках слабых мест, коих у нее пока не наблюдалось.
– Я сомневаюсь, что даже пустая башка нашего брата... – заявил он, поглядывая на Дерсия, – какой бы прочной она ни была, сможет ее пробить.
Фемидец сделал шаг вперед.
– А не хочешь ли проверить, сможет ли она справиться с личиной твоего шлема, Нэб?
– Думаю, что его молчание говорит само за себя, брат. – встрял в перепалку Ва'лин.
Дерсий громко захохотал, тогда как Нэб просто кивнул товарищу.
– Как и всегда, ты поразительно наблюдателен. – усмехнулся штурмовик, после чего взглянул в сторону одинокой фигуры, стоявшей несколько поодаль от остальных. – Как жаль, что другой наш фемидец не отличается таким же чувством юмора.
Если Ки'дак и услышал Нэба, то ничем этого не выдал. Вместо этого, он уставился на пустую скорлупку разрушенного здания, пламя в котором уже трепетало, но пока еще не угасло.
– Что же он видит, когда вот так пялится в огонь? – задумчиво пробормотал скориец.
– Что бы он там ни видел, а настроение у него от этого лучше не делается. – негромко ответил Нэб.
– «Виверны!» Общий сбор! – донеслось откуда-то с другой стороны колонны. То был сержант Япт.
Впрочем, назвать это сооружение простой колонной было равноценно сравнению Горы Смертельного Огня с небольшим холмом. Она казалась поистине необъятной – что и неудивительно, ведь то был один из «Каирнов», необъяснимым образом оказавшийся у них на пути.
Разделенная пополам Санктиум Виус, бронетанковая группа под общим командованием Почтенного Кор'ада продвигалась по южной окраине восемнадцатиугольника, когда колонна вдруг решила упасть, раздавив несколько танков, которые не успели вовремя убраться с дороги, а заодно и изолировав совсем недавно объединившиеся роты.
«Виверны», которым было приказано оценить ущерб, забрались на самый верх рухнувшего изваяния, чувствуя себя завоевателями, попирающими труп целого мира и лишенными причин для радости. Неподалеку от них приземлился брат Оркас, отыскав местную диковинку – участок земли, достаточно чистый для того, чтобы выступать в роли посадочной площадки для его челнока.
– Как же не повезло... Наше войско разделилось на две равных части. – сокрушался Аррок.
– Не такие уж они и равные. – пробормотал Ки'дак, намекая на то, что по одну сторону колонны находились кадийцы, а по другую – Занто и его танковая рота.
Ва'лин, впрочем, услышал эту ремарку и быстро осадил товарища.
– Не оскорбляй их, Ки'дак. Они отважно сражались.
– И тем не менее, они все еще простые смертные. – парировал Ки'дак, после чего спрыгнул вниз, чтобы присоединиться к Зерусу.
– Придется сильно напрячь воображение, чтобы посчитать такую катастрофу простым совпадением. – произнес ветеран, что в отличие от остальных решил остаться на земле и повнимательней изучить то место, где колонна треснула пополам. – Я вижу следы применения взрывпакетов. Кое-где на камне есть отметины от лазерных резаков. Судя по всему, основание колонны подтачивали на протяжении нескольких дней, прежде чем обрушить ее последним толчком.
– Это бы означало, что вражеская бронетехника заманила нас сюда нарочно. – ответил Япт, пройдя вперед дальше всех остальных Саламандр. – Ты на это намекаешь, брат?
– Да, брат-сержант.
Ответ Зеруса совершенно не поспособствовал укреплению душевного равновесия Япта.
Во'ша, встав позади сержанта, изучал окрестности с помощью магнокуляров.
– Дорога разделяется. – произнес он. – Мы не сможем объединить наши силы. Придется пройти еще дальше на юг, прежде чем для нас вновь откроется путь на восток.
Ожил вокс, и из него донесся голос Занто.
– Как далеко, брат-сержант?
– Трудно сказать...
– Мы теряем, по меньшей мере, несколько часов. – подсказал Во'ша, отрегулировав увеличение магнокуляров.
Занто услышал слова рядового «Виверны» и тихо выругался на родном языке, после чего вздохнул и вновь активировал вокс.
– Присоединяйтесь к Кор'аду. Я передам древнему, что ему придется обойтись без нескольких танков, но по крайней мере, вы составите ему компанию.
Япт, не желая впустую сотрясать воздух, отправил Занто подтверждающий сигнал и связался со ждущим их «Громовым ястребом».
– Брат Оркас, готовься ко взлету. Мы присоединяемся к Кор'аду и кадийцам.
Сестра Стефина, игнорируя гул двигателей, склонила голову в молитве. Укрытая тьмой, она отстранилась от окружающего мира и молила святую Доминику о помощи.
Канонисса Ангерер много лет была ее путеводным камнем, постоянным напоминанием о несгибаемой вере и долге перед Троном. При исполнении последнего Стефина никогда не колебалась, но преклонив колени перед небольшим алтарем, она озвучила свои сомнения касательно своей настоятельницы.
– Наше учение – слово самого Императора, Трону которого мы обязаны вечностью служения, принося в жертву все смертные заботы и страсти... – прошептала она. – Так клянемся мы на нашей Эбеновой Чаше, знаке святой мученицы Доминики.
Заученные слова быстро соскальзывали с языка молодой Сестры, опасавшейся, что иначе ее слабость станет очевидна, и святая с самим Императором будут вынуждены отвернуться от нее.
– Укрепи мою веру, о Доминика, позволь мне увидеть, как именно моя канонисса рассчитывает послужить Трону. Ее воля – это воля Ордена, воля представительницы твоей на бренной земле. И все же... – замешкалась Стефина, когда предательские слова встали комом в ее горле. Простые сомнения в истинных мотивах канониссы – это одно, но стоит их озвучить, и они, коль Сестра окажется неправа, станут ее проклятием. – Я не вижу руки Императора в ее деяниях.
– Сестра...
Сердце Стефины забилось чаще – так сильно погружена она была в свою молитву, что на какой-то миг ей показалось, что Алисия Доминика решила ей ответить, но в действительности это оказалась одна из Серафимов.
– Касиопия. – отозвалась Стефина, умудрившись сохранить видимость спокойствия.
– Канонисса-прецептор передает нам свои приказы. – Касиопия, почтительно склонившись, протянула перед собой пергамент, чтобы старшая сестра могла отвлечься от своих молитв и принять его.
Стефина пробежала глазами по листу, подкрепленному восковой печатью, уже зная, что на нем написано.
– Каким было кодовое слово, Сестра? – спросила она, помрачнев. Несмотря на силу молитвы, из головы девушки не выходили мысли о предательстве, таящемся в словах приказа Ангерер.
– «Ангеликус», моя Сестра.
Стефина лишь кивнула и отправила Касиопию восвояси.
Транспортный отсек судна занимало двадцать Серафимов. Совсем неподалеку, менее чем в двадцати метрах от него, небо рассекал еще один челнок с практически такой же ношей.
– Значит, мы отправляемся в Солист. – донесся до Стефины знакомый голос.
Сестра Гелия, чьи белые волосы и бледная кожа лишь укрепляли ангельский образ крылатых Сороритас, пересекла отсек, чтобы подойти к ней поближе. Судно не отличалось излишней просторностью, но оно и не было забито до предела, так что в нем вполне можно было свободно передвигаться, и, при необходимости, обрести некое подобие одиночества.
– Я не хотела тебе мешать. – добавила она, сжимая в руке такой же лист пергамента, что был передан Стефине. – Но ты кажешься... Обеспокоенной.
Из всего Ордена, Стефина никому не доверяла так, как Гелии – за исключением, возможно, Лэвении, – но молодая Сестра верила, что та каким-то образом была связана с интригами Ангерер.
В конце концов, они являлись родными сестрами. Но даже так, Стефине нужно было тщательно взвешивать слова, которые она собирается произнести.
– Не могу даже представить, что могло бы меня обеспокоить.
– Ты ведь поэтому так погрузилась в молитву, Сестра? Нет ничего постыдного в сомнениях.
– Этот пергамент пропитан кровью. – призналась старшая сестра, наконец-то решившись довериться Гелии.
– Ты переживаешь за дикарей?
– Что такое скрывается в Солисте, ради чего мы должны бросить наших союзников?
Гелия нахмурилась, словно бы услышала какую-то глупость.
– Мы подчиняемся нашему Прецептору, Сестра. Ее вера – наш маяк, ее воля – воля Трона.
– Мы обрекаем их на смерть, Сестра.
– Они – способные воины.
– Воины, которые верят, что их спины прикрывает святой Орден Адепта Сороритас. Только попробуй сказать, что тебе это не кажется неправильным.
– Мы следуем указам канониссы Ангерер. Наш долг перед Экклезиархией стоит превыше всего.
– А что, если интересы Прецептора никак не относятся к Церкви? – понизив голос, произнесла Стефина, посматривая по сторонам, чтобы убедиться в том, что ее крамольных высказываний больше никто не слышит. К счастью, гул турбин заглушал ее слова. – Что, если сейчас она преследует какие-то свои цели?
– У тебя есть доказательства?
– У меня есть необъяснимая природа этих приказов. И моя вера.
На какой-то миг, Гелия затихла. Ее сомнения были очевидны, безупречное ангельское спокойствие спало с ее лица. Стефина уже готова была поверить, что ее дерзкие обвинения не так уж и голословны... Но молчание сохранялось недолго.
– Я никогда не видела тебя такой, Стефина.
– Потому что ранее мне никогда не приходилось бросать свой пост, своих союзников, ради какой-то тайной миссии! Подобные хитрости – удел Инквизиции, но мы должны быть более благочестивы.
– Сестра... – выдохнула Гелия, взявшись за руки Стефины, дрожащей от злости. – Успокойся. Ты устала, вот и все. Отдыхай, молись. Скоро мы уже доберемся до Солиста.
Стефине показалось, что она пытается докричаться до бури. Гелия отказывалась ее выслушать, а никому другому она довериться не могла. Сделав вид, что слова Гелии успокоили ее, она мягко отстранилась от Сестры, благодарно кивнула ей и вернулась к алтарю.
– Ответь мне на один вопрос, Сестра. – произнесла она, отвернувшись от Серафима и приготовившись вновь встать на колени. – С каких пор мы стали предателями?
Гелия не ответила.
