Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3160
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =3031
|Всего =53
}}
== '''Глава 28''' ==
– ''Приветствую, адмирал. Мои извинения, что вновь выхожу с тобой на связь''.
== '''Глава 29''' ==
Они выстрелили одновременно. Когда это произошло, меня посетила мысль, что аэльдари никогда не использовали бомбы или ракеты, пули или снаряды. Их оружием был сам свет, каждая жгучая стрела забрала по самолёту – возможно, в виде отмщения за их павшего. Подозреваю, они могли бы прикончить нас, если бы остались. Однако после того завершающего залпа они скрылись. Корабли рассеялись и умчались в разных направлениях, и даже самые быстрые наши самолёты были не способны с ними сравниться.
== '''Глава 30''' ==
В этот раз в мастерской Плайнта не горел свет.
Ну, или окна затемнили изнутри. В любом случае она едва ли служила маяком. В сущности, проход к ней от главных ангаров выглядел особенно неприветливо. Когда мы вернулись, здесь кипела деятельность, но, похоже, после окончания ремонтных работ всё закрыли. Не знаю, был ли отдан такой приказ, или солдаты и рабочие попросту разошлись.
Ведь чем им теперь было заниматься?
Больше не осталось лёгких побед, уничтожения сепаратистов, уступающих в огневой мощи. Только аэльдари, которые сражались словно ядовитое облако, отравляя наши военные усилия, и при этом были как будто неуязвимы к ответным ударам. Они убили всего горстку; думаю, мы потеряли больше асов при обороне шато планетарного губернатора Долос на Бахусе. Тем не менее, их силы подтачивали нас на каждом шаге, обращая наши атаки против нас самих.
Зачем?
Как бы досадно и мрачно всё ни стало, их действия не давали результата. В глобальной схеме. Война велась на нескольких континентах. Даже если бы наши силы оказались уничтожены, потери были бы едва заметны. Логистически несущественны на фоне кампании.
Что бы ни говорил Кеш, ключом наверняка являлась Шард. Она была для них важна, или, как минимум, её смерть. Возможно, ей предстояло сыграть роль в каком-то будущем конфликте, или её наследие вдохновило бы священный поход или нечто подобное. Это представлялось мне наиболее осмысленным, поскольку они стремились не просто к её гибели. Они хотели, чтобы она была низвергнута, унижена в глазах граждан.
Я так и продолжал смотреть на дверь Плайнта, прислушиваясь, но почти ничего не слыша изнутри. Однако он ведь прислал мне сообщение, приглашение присоединиться к нему за ужином. Я уже много лет таких не получал. В сущности, последнее моё формальное приглашение было на бал губернатора Долос, чрезвычайно изысканное мероприятие, где я чуть не задохнулся под гнетом обязательного наряда. В ту ночь Шард была моим партнёром по танцу. А может быть, я её – я уже толком не помнил.
Я постучал. Тихо, поскольку казалось неправильным мешать покою. Эхо второго стука разнеслось по проходу, нарушив всепоглощающую тишину и весьма отчётливо указав на моё местонахождение. Теперь у меня не было сопровождающего и никакой защиты, если не считать Ивазара. К моему облегчению, дверь распахнулась.
– Добро пожаловать, сэр, – произнёс Плайнт, приглашая меня зайти. У него на голове была сварочная маска, а нательную рубаху покрывали следы грязи. Глаза запали, но улыбка была тёплой, пусть и слегка натянутой.
– Не уверен, что вы должны меня так называть, – сказал я. – Кажется, теперь вы выше по званию.
– Слишком поздно менять старые привычки, – ответил Плайнт, когда я вошёл. – В этот раз без охраны?
– Да. Интересно, не с ним ли я летал. Стыдно сказать, я не узнал, как его зовут, прежде чем он погиб.
– Сэр, если бы я знал, то обеспечил сопровождение. После наступления темноты в Эдбаре небезопасно.
– Всё в порядке. У меня есть Ивазар.
– И впрямь, – произнёс он, улыбнувшись черепу-наблюдателю и ведя меня внутрь. – Мне жаль, что мы не смогли поговорить на днях, сэр. Мы с командиром звена работали над кое-чем не совсем публичным. Эсек не должен знать.
– Понимаю, – сказал я, пересекая порог. К моему удивлению, мастерская выглядела необычайно чисто. Обычно у Плайнта стояло с полдюжины полуразобранных устройств, но сейчас станция была прибранной и чистой, дуговые сварочники были разложены и закреплены на отведённых местах на стене. «Мендакс Матертера» оставалась накрыта, однако, учитывая пятна смазки под ней, Плайнт наверняка лишь недавно завершил свои труды.
– Вы закончили работу? – спросил я, обернувшись к нему.
– Почти.
– И вы считаете, ваш план будет успешным?
Он улыбнулся, хотя в его глазах задержалась грусть.
– Не мне решать, сэр, – сказал он. – Я могу лишь исполнить свою часть. Но разве так не всегда? У нас есть контроль только над собственными действиями. Можно лишь надеяться, что они на что-то повлияют, когда придёт время.
– Плайнт, вы думаете, она сможет победить? – тихо спросил я чуть погодя.
– Да, сэр, – ответил он с абсолютной убеждённостью. – Она победит, если прочие из нас её не подведут.
Пока он говорил, его взгляд переместился на накрытую машину, и в глаза закралось беспокойство.
– Вы её не подводили, Плайнт.
– Пока нет, сэр.
– Итак, какова моя роль?
– Сэр?
– Полагаю, вы меня позвали за этим.
– Не совсем, сэр, я… Наверное, мы должны подождать. Я вскоре объясню.
Он опустился на табурет, поставив локти на столешницу и подперев подбородок.
– Плайнт, вы вы глядите уставшим.
– При всём уважении, сэр, у вас такой вид, будто вы не спали месяцами. У меня просто выдалось несколько трудных дней до поздней ночи. Но я скоро отдохну.
Я кивнул и сел на табурет напротив.
– Когда-то мне спалось так легко, – сказал я. – Никогда этого не сознавал. Это было как дышать, оно просто случалось. Но теперь передышек нет, с каждым днём я просыпаюсь всё больше измождённым. Иногда я бы отдал что угодно за несколько мгновений благословенного забвения. Знаете, каково это?
– Не уверен, сэр, – произнёс он, поднимая голову. – Но она знает.
Шаги. Лязг офицерского ботинка о перила. Я бы сказал, что узнал её походку, однако на самом деле что-то было не так. Я услышал, как она ругается и спотыкается, и встретился глазами с Плайнтом.
– Уже пьяна?
– Нет, сэр. Только не сегодня.
– Хорошо, – сказал я, а он встал и открыл дверь.
Она протопала внутрь. Ну, или попыталась – правая нога шагала, а левая волочилась следом. Она так и была одета в свой лётный костюм, и её сопровождала вонь прометия.
Увидев меня, она нахмурилась.
– Что он тут делает?
– И вам добрый вечер, – ответил я. – Начали высмеивать мою хромоту?
– Плайнт, это важная работа, – продолжила она, игнорируя меня. – Мы не можем допустить…
– Сделано, сэр.
– Сделано?
Он кивнул.
– Ты уверен? Потому что первые две попытки не…
– Увереннее некуда, сэр. Понадобится пара отладок в последнюю минуту, но мы готовы.
– О. Тогда зачем ты меня сюда притащил?
– Ужин, сэр.
– Прошу прощения?
– Я приготовил нам поесть, – отозвался он, выкатывая дребезжащую тележку, на которой стоял разношёрстный набор из полевых пайков, продуктов в вакуумной упаковке и восстановленного мяса, а также бутылка амасека.
Мы оба уставились на неё. Первой заговорила Шард:
– Плайнт, ты же знаешь, что я ем в офицерской столовой.
– Да, сэр.
– А пропагандисты на самом деле не нуждаются в пище, поскольку существуют исключительно на чужих трудах. К тому же, это едва ли можно назвать едой. Будь она подана в столовой, повара бы линчевали. Или, может, он оказался бы в костре, зависит от настроения присутствующих. А этот амасек…
– Это лучшее, что я могу сделать, сэр! – огрызнулся он, оборачиваясь к ней. – Мы на войне! А эта планета – пыльный шар, не богатый дарами! А завтра… Завтра будет тяжёлый день, и мы не все можем… Мы можем не встретиться снова. В прошлый раз не встретились. И я так и не сумел попрощаться.
Он склонил голову.
– Я много для вас делаю, сэр. И не прошу о многом. Мы можем хоть раз просто сесть, поесть и сделать вид, что всё так же, как было прежде? Всего раз. Только сегодня.
Его голос почти не надломился. Однако мы оба это услышали. Я не знал, куда посмотреть, и мой взгляд остановился на Шард.
Она вздохнула.
– Ладно, Плайнт. Мы преломим хлеб.
– Да?
– Ну, нет, потому что мне кажется, здесь нет никакого хлеба, кроме, может быть того плесневелого, которым размазывали трупный крахмал. Из него же, наверное, пекли эти галеты? Но я согласна разделить эту довольно примитивную трапезу с тобой и пропагандистом. Если он её вытерпит.
Поначалу мы ели молча, разложив пищу на рабочем месте и сдвинув вокруг табуреты. Плайнт размеренно жевал, Шард же изучала блюда, осматривая галеты на предмет яиц с личинками, а её взгляд постоянно перескакивал на амасек. Я ел по минимуму. У меня особо не было аппетита, но я не желал задеть Плайнта.
Несмотря на его пожелания, это не походило на прежние времена. При условии, что те вообще были реальными, ведь мои вспоминания о Бахусе оставались жутью, затяжным погружением в грязь, откуда никто не мог выйти чистым. Возможно, по-настоящему славных времён никогда и не бывает, просто мы остаёмся живы достаточно долго, чтобы позабыть о плохом, или же настоящее портится настолько, что по сравнению с ним прошлое кажется лучше.
Возможно, именно это и произошло с Плайнтом, поскольку тот улыбался, несмотря на блеск в глазах.
– Хорошо, – произнёс он.
Мы с Шард переглянулись.
– Что именно? – спросила она. – Полагаю, ты не о еде. Или обществе. Или нынешних обстоятельствах. Или политической структуре, которая…
– Можно, будет просто хорошо?
Она пожала плечами и проглотила ещё одну галету.
Он вздохнул, а я попытался придумать, что сказать. Вопрос. Общую тему. Что угодно.
– Чем вы занимались после Бахуса, сэр?
Плайнт смотрел на меня. Я печально улыбнулся ему.
– Почти ничем.
– Ну же, сэр, вы же можете рассказать побольше.
– Я сидел взаперти в каморке в недрах инфохранилища, классифицируя ролики, которые, вероятно, уберут в архив и никогда не используют. Это заняло большую часть последних нескольких лет.
– …Мне жаль это слышать, сэр.
– Ни к чему, – сказала Шард, брызгая крошками. – Он сам виноват. Я его предупреждала.
– Да, предупреждали. – согласился я. – И да, я сам виноват.
Она стала жевать медленнее, всего на секунду. Потом продолжила есть.
– Что случилось, сэр?
– Я тебе расскажу, – произнесла Шард. – Пока мы праздновали победу на орбитальной станции Салус, наш пропагандист сообщил мне, что намеревается предстать перед начальством с правдой о том, с чем мы столкнулись – чудовищные орки, отвратительные условия, коррумпированная знать и некомпетентные командующие. Когда я отметила, что это глупая идея, он оскорбился. Даже прибег к весьма скверным словам.
– Так и было. И опять же, я сожалею.
– Не надо. Мне всё равно. Хотя жаль, перед этим мы проводили время почти не ужасно. Вы в кои-то веки были приемлемой компанией. Но никак вот не выдержали, что кто-то указал на изъян в вашем замысле художника. Обязательно было сбежать.
– Я не поэтому умчался в бешенстве.
Она тянулась за очередной закуской. Но её рука остановилась.
– О? – произнесла она со злой улыбкой. – Только не говорите, что из-за произошедшего ранее? Вам было так стыдно?
– Нет. Не за секундное неблагоразумие.
– Отдайте себе должное, пропагандист – наше неблагоразумие длилось немного дольше секунды.
Плайнт нахмурился, переводя взгляд между нами.
– Не понимаю. Что произошло?
– Да, Кайл, дорогуша, – сказала Шард, продолжая улыбаться. – Почему бы вам не поведать Плайнту, что произошло.
Я скривился.
– Мы с Шард поговорили. Немного… сблизились. Потом я рассказал ей всё. Я понимал риск, но мне казалось правильным так поступить. Я думал… думал, она будет впечатлена. Даже горда, что я выбираю дать бой. Однако она просто посмеялась надо мной, назвав дураком.
– И я была права, – заметила она. – Никто не хочет правды. Войны должны быть праведными и славными. Герои должны быть образцами благородства, а злодеи – трусливыми негодяями. Открытие, что они точно такие же сломанные и жалкие, как и все остальные, не придаёт им человечности. Оно их ослабляет.
– Наверное, вы правы. Мне лишь хотелось бы, чтобы это было не так.
– Спорить не стану, – отозвалась Шард, вытирая тарелку куском галеты. – Откроем амасек?
– Минуту, сэр, – ответил Плайнт. – Я подумал, может быть, тост?
– Не уверена, ''за что'' нам пить, – произнесла она, пока он наливал три порции. – Но пока можно выпить, мне без разницы.
Плайнт передал мне бокал. Я больше не пил. Со времён Бахуса. Но, по крайней мере, у светлой жидкости не было тошнотворного аромата осквернённого вина той планеты. Я решился потерпеть. Хотя бы ради Плайнта.
Тот поднял бокал.
– За старых и новых друзей.
Шард закатила глаза, но чокнулась. Я тоже. И, признаюсь, напиток не был неприятным: сладкий, с продолжительной, но не отталкивающей горчинкой.
– Неплохо, – нехотя пробормотала Шард.
– Теперь вы, сэр.
– Что?
– Ваш тост.
Она уставилась на него. Потом на меня. Потом пожала плечами, словно спор не стоил усилий.
И подняла бокал.
– Да придёт к нашим врагам скорая смерть.
Мы сделали ещё по глотку. После этого Плайнт глянул на меня. Ему не требовалось ничего говорить, я и так понимал, что сейчас моя очередь. Просто не знал, что сказать. Я посмотрел на Шард, но она улыбалась, приподняв бокал и вскинув брови, наслаждаясь моим дискомфортом.
– За… правду, – произнёс я, однако даже мне самому это показалось слабым. Плайнт поднял бокал, Шард же покачала головой и осушила свой.
– Правду? – спросила она. – Значит, после всего, что я вам сказала, вы так ничему и не научились?
– Вы были правы. Империум не ценит правду. Но я всё же ценю.
– Это, возможно, слегка перебор, сэр, – заметил Плайнт, собирая бокалы. – Я сожалею о том, что с вами произошло, но Бог-Император – воплощение правды. Пусть даже Его последователи порой несколько не соответствуют Его примеру.
– Вы правы, конечно. Простите меня, – сказал я, пока он прибирал тарелки. Плайнт улыбнулся, неся пищевые контейнеры к моющей системе.
Однако Шард свирепо посмотрела на меня.
– Правда? – произнесла она, приподняв бровь. – Недолго же она продержалась.
– Мне не хотелось его расстраивать.
– То есть вы готовы лгать, если это щадит чувства какого-нибудь наивного болвана?
– Не вижу пользы в том, чтобы обижать его.
– Мне следовало поступить так же? – спросила Шард. – Когда вы рассказали мне о своих планах и целях, мне нужно было притвориться впечатлённой? Сказать вам, что они выслушают, что ваши действия помогут преобразовать Империум в нечто лучшее?
– Нет. Хотя, наверное, вам не нужно было и называть меня заносчивым кретином.
Она улыбнулась. Я тоже, и мой взгляд переместился на Плайнта. Тот мыл посуду, мыча себе под нос какую-то старую песенку. Мне не удавалось разобрать выражения его лица. В глазах было нечто такое, чего я прежде никогда не видел. Выглдело почти так, словно ему хотелось что-то сказать. Однако он встретился со мной взглядом и улыбнулся, а затем качнул головой. Всего один раз.
Шард тоже наблюдала за ним.
– Что теперь, Плайнт? – поинтересовалась она. – У тебя запланирован десерт? Представление? Если хочешь, я могла бы снова побить пропагандиста.
– Я бы предпочёл, чтобы вы этого не делали, сэр, – отозвался он. – По правде говоря, мне нужно попросить вас обоих уйти. Я должен провести кое-какие финальные доводки перед завтрашним днём.
Шард нахмурилась.
– Мне казалось, ты сказал, что всё готово.
– Готово. Или будет. Просто требуется закончить последние проверки. Хотя бы для собственного спокойствия. Не волнуйтесь, сэр. Я вас не подведу. Клянусь жизнью матери.
– Я знаю, что не подведёшь. – сказала она. – Но может, мне следует остаться и проконтролировать?
Я прочистил горло.
– Я тоже могу помочь.
Они дружно повернулись ко мне:
– Благодарю вас, сэр, но не думаю, что…
– …вы с чем-то поможете помочь, даже…
– …скорее всего, сумею…
– …может пронюхать о плане и…
– …надзор слишком…
Я отодвинул табурет и встал.
– Понимаю. Желаю вам обоим всего наилучшего. Спасибо за гостеприимство.
И попытался удалиться, но Плайнт уже обошёл стол и помешал мне.
– Простите, сэр, я вас не выгоняю. Просто это план типа «всё или ничего», и если враг его раскроет… Не то, чтобы я вам не доверял, сэр. Но Эсек может за вами шпионить, или он заложил какое-нибудь записывающее устройство, которое…
– Я понимаю. Доброй ночи.
Я отвернулся, однако он поймал меня за руку.
– Сэр? Знакомство с вами было честью.
Он протянул свою органическую кисть. Я пожал её, пребывая в замешательстве. Оно усилилось, когда Плайнт заключил меня в объятия, такие крепкие, что перекрыл доступ воздуха. Повезло, что он оставил аугметическую конечность при себе, иначе у меня могли бы треснуть рёбра. Это продлилось ещё миг, а потом он отодвинулся, смущённый, но улыбающийся.
– Честное слово, – произнесла Шард, закатывая глаза. – Тебе не надо переживать, вышибая его отсюда. Он не военный.
– Да, сэр. И вы тоже должны уйти.
– Прошу прощения?
– При всём уважении, сэр, вы ничем не поможете. Вы будете пить, разглагольствовать, а с какого-то момента вмешиваться и отвлекать меня, потому что вам станет скучно. Мне нужно сосредоточиться.
Он вручил её полупустую бутыль амасека.
– Это всё правда, – отозвалась она, запихивая бутылку под китель. – Наверное, следует проследить, чтобы пропагандиста не зарезали по пути домой. По этим улицам рыскают травмированные люди, разум многих из которых сломался от ужаса, когда пришлось вытерпеть одно из видео Симлекса.
Она встала и посмотрела на Плайнта.
– Увидимся наутро. Нам, как-никак, ещё дуэль выигрывать.
– Да, сэр, – сказал он. – Спокойной ночи.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
