926
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =3334
|Всего =43}}
— Ненавижу использовать клише, — начала она, — но, думаю, сегодня я себя побалую. — Командующая группой улыбнулась той своей особой улыбкой, которую приберегала для боя. Улыбкой, которую её собственные члены экипажа боялись не меньше, чем враги. — Итак, началось, — сказала Атаги.
=='''ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ'''==
'''ОБУЧЕНИЕ НЕОФИТА'''
'''АБОРДАЖНЫЕ ТОРПЕДЫ'''
'''«ЗАХОД МАСТЕРА»'''
''«Кантатум беллум»'' плыл сквозь пустоту, такой же мёртвый, как и труп в воде. Он функционировал на минимальной мощности. Чёрные Храмовники держали выключенными даже кислородотехномантические и жарорассеивающие системы. Звездолёт купался в полном свете солнца, а пустотная температура была очень высокой. Жар проникал внутрь корпуса ''«Кантатум беллум»'', и уже спертый воздух становился ещё душнее.
Вражеский флот прошёл ниже корабля Чёрных Храмовников, летя к Сринагару вдоль плоскости эклиптики по максимально прямой траектории.
Автореагирующие линзы Люцерна потемнели и стали практически полностью непрозрачными, когда сдетонировал очередной снаряд нова-пушки. Враг сохранял построение обратным клином, которое не было предпочтительным для стремительного планетарного штурма, и это приводило Люцерна в замешательство. Фотонная волна нова-пушки обрушилась на расположенные рядом друг с другом корабли, породив зрелище завихрений пустотных щитов, смещавших энергию, и овалов варп-огня, вспыхивающего вокруг звездолётов.
Два из них полностью лишились защиты.
— Вот этот, — сказал Бото, указывая через бронестекло на средний фрегат. — Щиты сбиты.
— Мы погибнем, — возразил Люцерн. — Имперский флот делает двойные выстрелы из нова-пушек с оптимальным интервалом. Если возьмём этот корабль на абордаж, при попадании по нему нас поглотит взрыв.
На космодесантника-примарис взглянули другие Чёрные Храмовники. Его присутствие до сих пор было нежеланным.
Беортнот, хоть и не входил в число посмотревших на Люцерна, с ним согласился.
— Он прав. Измени свой выбор, неофит.
— Это безумие. Парню недостаёт опыта, — сказал космодесантник-примарис.
— Именно так мы и тренируем братьев, сержант Люцерн, — пояснил кастелян. — Как ему набраться опыта, если он не подвергается риску или не имеет выбора? Поэтому он выберет, и выберет хорошо.
— Я не согласен, — настаивал Люцерн.
— Может, ты и превзошёл меня в бою, но я до сих здесь главный. Хочешь стать одним из нас? Следуй нашим порядкам, — произнёс Беортнот. — Бото, выбирай. И давай побыстрее. Через несколько минут корабли окажутся за пределами досягаемости. Какой нам взять на абордаж?
Бото смотрел на летящий флот. Разговор не нервировал и не смущал неофита. Юноша продолжал внимательно наблюдать.
— Этот, — твёрдо решил он и указал недрогнувшим пальцем на звездолёт чуть поодаль, на левом фланге.
Бото выбрал изящного охотника – корабль с необычным внешним видом.
— Обоснуй свой выбор, — велел кастелян.
— Он меньше остальных, значит на борту будет немного астартес-еретиков, однако, звездолёт не совсем уж мелкий, поэтому мы не заполучим бессмысленный трофей.
— Продолжай, — сказал Беортнот.
— Его щиты вот-вот упадут. Следующее попадание нова-пушки, если та не промахнётся, сорвёт их, однако, корабль находится слишком далеко от ядра боевого порядка и не получит серьёзных повреждений. Таким образом, мы останемся живы. Имперский адмирал целится в центр. Продолжай он так дальше и с такой же меткостью, нам ничего не грозит. Мы сможем вывести звездолёт из строя и отступить, не погибнув.
— И как нам его уничтожить?
— Нас мало, поэтому ударим по машинариуму.
— Каких вражеских сил стоить ожидать?
— Сто пятьдесят Несущих Слово, максимум. Возможно, тысяч двадцать смертных, но они не воины. Из рабов противника скверные бойцы.
Беортнот кивнул и повернулся лицом к Люцерну.
— Что скажешь, брат-сержант? — В его словах слышались злобные нотки. — Ты уже высказал нам своё мнение. Полагаю, у тебя для нас есть ещё одно.
— Я следую за вами, лорд-маршал, — ответил сержант.
— Ну же, скромность – не воинская добродетель, особенно когда ты уже проявил себя таким откровенным.
Люцерн взглянул на корабль.
— Я не могу оспорить суждение парня, — начал космодесантник-примарис. — Хотя добавлю, что он упустил фактор наличия варп-ксеносов в бойцах на борту.
— Тебе не обязательно использовать с нами старые эвфемизмы, — заметил Мортиан. — Мы знаем, чем являются эти создания – демонами врага.
— Ну значит нерождённые, — произнёс Люцерн. — Мы имеем дело с Несущими Слово. Там будут нерождённые.
— То есть, ты не отправишься с нами из-за упущения парнем одной детали?
— Нет. Я отправлюсь с вами. Я – один из вас. Я буду считаться вашим братом и сражаться плечом к плечу с вами за Императора. Просто указываю на то, что он пропустил. Для его поучения.
В окулусе вспыхнул ещё один выжигающий плазменный взрыв.
— А вот и второй, — сказал брат Меча Алан. — Двойные выстрелы с разрывом в тридцать секунд, пятиминутные интервалы. Нужно приготовиться и вылетать сразу после следующего снаряда, чтобы не попасть под плазменную волну.
Люцерн наблюдал за вражеским флотом. Корабли летели быстро, но в необъятной пустоте космоса казалось, будто звёздолеты ползут как облака в спокойных летних небесах.
— Да будет так, — заключил Беортнот. — Воины Анжуйского крестового похода, к абордажным торпедам.
Удар при выбрасывании всегда был неожиданным, хоть ты и знал, что он неминуем. А ещё неприятен. Люцерн ничего не мог поделать, кроме как ждать этого момента во тьме стеснённого цилиндрического пространства торпеды. Заключённый внутри своих доспехов сержант наблюдал за изменением цвета бортовых люменов и обратным отсчётом на дисплее шлема.
В конце концов, Люцерн ощутил удар, сопровождавшийся рёвом кратковременно работающих двигателей. Ускорение было таким, что сержант почувствовал, будто ему врезали под дых. Запуск из трубчатой направляющей абордажной торпеды представлял собой испытание, которое доводило тело космодесантника до предела и сдавливало его позвоночник. Обычному человеку не выдержать столь резкого ускорения. На грудь Люцерна оказывалось воздействие гравитационной силы, эквивалентной нескольким терранским G, поэтому он не мог втянуть в легкие воздух. От столь мощного давления сплавленная рёберная коробка начала трещать, и, несмотря на все улучшения, по краям разума Люцерна медленно заскребли пальцы бессознательности. Торпеду жёстко выбросило в космос почти на предельной скорости, но именно в её стремительности и заключалось всё преимущество такого метода доставки. Крейсер выпустил три торпеды одновременно. Расход энергии на запуск был крайне мал и непродолжителен, поэтому его не засекли, и ''«Кантатум беллум»'' остался скрыт. Корабль представлял собой металлический осколок, который незаметно вошёл в плоть бесконечности. Торпеды же выглядели как крошечные твёрдые соринки в беспредельной черноте, столь незначительные, что заметить их удалось бы лишь при целенаправленном активном сканировании пространства, а усиливающийся обстрел со стороны имперского флота делал торпеды и вовсе невидимыми. Электромагнитные импульсы, возникавшие после взрывов снарядов нова-пушек, ослепляли авгуры на целые минуты, да и боевая сфера полнилась полуэмпирейными завихрениями перегружающихся пустотных щитов.
Двигатели выключились, ускорение прекратилось, а давление исчезло. Теперь торпеды двигались в пустоте неуправляемо, словно обычные пули. Лишь в последние секунды полёта, когда они окажутся настолько близко, что враг уже почти ничего не сможет с ними сделать, корректирующие реактивные двигатели включатся и направят торпеды прямо к цели.
Низкокачественный вид-захват, выполненный авгурными линзами торпеды, демонстрировал Чёрным Храмовникам зернистое монохромное изображение вражеского корабля, которое неоднократно заливалось белизной из-за орудийный вспышек. Без работающих двигателей внутри торпеды царила зловещая тишина, и на первый план выходили звуки втягивающегося воздуха да шипение дыхания, проходящего через подшлемную респираторную маску Люцерна. Всё это перемежалось регулярным писком отметок дальности.
— Приготовьтесь, братья мои! — сказал Беортнот.
— Мы готовы! — ответили остальные.
Торпеда была пятиместным транспортным средством среднего класса. Носовую точку занимал брат Алан. За ним шёл Беортнот, далее Бото, который поменял скаутскую броню на полный комплект панцирного пустотного обмундирования, потом инициат по имени Сциоп, и, наконец, Люцерн. Все космодесантники фиксировались на месте обитыми удерживающими дугами и примагниченными к полу сабатонами. Чёрным Храмовникам приходилось держать оружие подальше от дуг, но таким образом, чтобы иметь возможность воспользоваться им сразу по прибытию. Из-за тесноты это было очень неудобно.
— Шестьдесят секунд до удара, — известил братьев кастелян.
Значение счётчика обратного отсчёта устремлялось к нулю, а вражеский корабль на миниатюрном изображении, выводимом внутри шлема Люцерна, уже выглядел огромным.
— За святого Сигизмунда! — воскликнул Беортнот
— Основателя нашего ордена , да оценит он наши деяния с гордостью! — отозвались другие.
Люцерн не знал призывов и как на них отвечать, так что просто слушал.
— За Империум человечества! — крикнул кастелян.
— Мы, дети Терры, чисты, и мы – полноправные владыки звёзд, — ответили остальные.
— Смерть предателям! — заявил Беортнот.
— Они отвергают свет и пятнают чистоту.
— За Императора Терры!
— Наисвященнейшего, наичистейшего, единственного истинного бога.
— Направь нас к свету своего существа.
— И не познаем мы страха.
Когда оставалось всего пять секунд, торпеда запустила подруливающие устройства. Она резко вильнула, и от этого движения возникло ощущение подъёма, хоть в пустоте это и было условным понятием. Что-то где-то наконец заметило их, и вокруг торпеды начали взрываться зенитные снаряды, чьи осколки застучали о корпус. Прямое попадание из противокорабельной скорострельной пушки или лазерным лучом прикончит Чёрных Храмовников.
За секунду до удара зажглись мелта-резаки.
— Ни жалости! Ни пощады! Ни страха! — закричали все космодесантники.
Этот боевой клич Люцерн знал хорошо.
Торпеда с огромной силой врезалась в корабль, и зафиксированного дугами сержанта бросило вперёд. Она стала трястись и сминаться, а механизмы торпеды начали погружать её глубоко в корпус вражеского звездолёта. Взревели мелта-батареи, что принялись рассекать внутренности судна перед ними. Космодесантников швыряло из стороны в сторону каждый преодоленный метр пути, но затем наступил момент, когда машинный дух вывел звонкую трель, и небольшая торпеда остановилась. Взрыв выбил её переднюю часть с оглушительным грохотом. Заряды поменьше раскололи фиксирующие дуги воинов, которым предстояло выбраться наружу через сплетения искорёженного металла.
Первым вышел Алан с поднятым щитом. Чёрных Храмовников ждали рабы-воины, поэтому брат Меча попал под перекрёстный автоматный огонь. Когда Люцерн пробился наружу, Алан и Беортнот уже убивали последних выживших. Сержант нажал на кнопку активации цепного меча и определил цель, но, стоило ему её заметить, как Бото разорвал человека на куски одним-единственным болтом.
Капли стекающего с корпуса расплавленного металла застывали на палубе, а сбоку от пробоины шипела пена. Запечатать брешь полностью не удалось, поэтому воздух выходил наружу с пронзительным визгом. Над изуродованными останками врагов поднимался кровавый пар, который уносился воздушным потоком и высасывался в космос через дыру.
Беортнот открыл вокс роты.
— Капитан Мортиан, брат Меча Венгис, докладывайте.
— ''Мы на борту, кастелян,'' — ответил Мортиан. — ''Брат Венгис восседает подле Императора. Его торпеду сбили. Все бойцы Венгиса погибли.''
— Если того пожелал владыка человечества, так тому и быть, — произнёс Беортнот. — Раздели своё подразделение. Отправь двоих на «заход мастера». Ты и остальные захватите нам транспорт, чтобы убраться отсюда. Обозначенная цель «Ангелус». Мы отправимся к обозначенной цели «Баракиэль». Таким образом, цель «Кассаэль» исключается.
— Машинариум там, — подал голос Алан. Он наклонил щит так, чтобы прикрыть как можно большую площадь тела. — Я пойду первым.
Кастелян кивнул.
— Веди. Ожидайте сильного сопротивления.
Чёрные Храмовники направились к цели.
— Бото, — позвал Люцерн, и неофит повернулся к нему лицом. — Что значит «заход мастера»?
— Устроить хаос. Отвлечь внимание от первостепенных целей. Уничтожить попутные цели, — ответил неофит. — Это славное назначение.
— То есть, самоубийственный заход?
— Да, — сказал Бото, когда сержант поравнялся с ним. — Они не вернутся, и, если Император с нами, не вернёмся и мы, а отправимся к Нему и Будем с Ним, в свете и Его славе навеки вечные.
— Если Он того желает, да будет так, — произнёс Люцерн, уже начиная задумываться, а действительно ли Император хотел этого.
