926
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =4041|Всего =4342}}
{{Книга
— Проинформируйте лорда-лейтенанта о том, что Феррен Арейос жив.
=='''ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ'''==
'''СМЕРТЬ РЕАКТОРА'''
'''ПРАВДА МОРТИАНА'''
'''ВЫБОР БОТО'''
Громкий звон колоколов предупреждал о неминуемом уничтожении, а корабль сотрясался из-за того, что его бурлящее плазменное сердце остановилось. Вскоре искусственное солнце выскользнет из своих оков и сокрушит звездолёт Хаоса.
— Сюда, вот путь! — крикнул Бото, жестом показывая Люцерну следовать по второстепенному коридору. — Ангар, куда был отправлен Мортиан, недалеко.
Корабль громыхал. Колебания мощности нарушали работу полей целостности, и без оказываемого ими эффекта молекулярного связывания звездолёт длиной более чем в три километра становился нестабилен. С каждым яростным содроганием полы морщились, металл разрывался, механизмы выходили из строя. Сломанная труба изрыгала горячий пар на пути Чёрных Храмовников, а пламя лизало смещённые стеновые панели. Они больше не встречали Несущих Слово. Что касается оставшихся смертных членов экипажа, то те разбегались при виде космодесантников. Немногих оказавших сопротивление Люцерн и Бото зарубили, даже не остановившись.
Сержант сверился с обратным отсчётом хроно, который виднелся в углу его поля зрения. Реактору оставалось ещё пять минут, не больше, а может и меньше.
Гравитация стала изменчивой, поэтому Люцерн активировал магнитные замки и велел неофиту по воксу сделать то же самое. Теперь он отвечал за юношу.
Выли сирены. Взрыв в боковой комнате выбросил в коридор дымящиеся металлические обломки и обжигающее огненное копьё, по температуре не уступавшее пламени реактивного двигателя. Космодесантники прыгнули прямо сквозь него, после чего Бото пришлось на бегу сбивать со своей пустотной брони огонь.
К ним по коридору приближалась толпа смертных членов экипажа, возглавляемая жрецом в багровых одеяниях и синевато серым октетом, который был выжжен на его обритой голове. Люцерн поднял болт-пистолет.
— Оставьте их! Им всё равно суждено умереть, — сказал неофит. — Сюда.
Сержант опустил оружие.
Они повернули влево и побежали в сторону наружного корпуса. Корабль сотрясся от очередного, ещё более мощного взрыва. Палубное покрытие между Люцерном и Бото со скрипом разошлось, обнажая искрящиеся кабели под ним. Сержант перепрыгнул через возникшую щель.
Космодесантники вошли в ангар через верхнюю дверь, которая вела на галерею управления. Вдоль боковой части помещения тянулись инструменты для подъёмных кранов, что делили потолок с трубами, воздухопроводами и кабельной проводкой, а снизу поднимался густой и клубящийся чёрный дым. Люцерн переключил зрительные системы, чтобы видеть лучше. Бото же побежал вперёд, подныривая под толстую трубу. За ней находилась лестница, тянувшаяся вниз по внутренней стене ангара мимо трёх не очень протяжённых посадочных площадок. Выводила она на полётную палубу. В проёме для запуска кораблей продолжали работать атмосферные щиты, поэтому воздух в ангаре сохранялся, хоть физические ворота и были открыты. Предназначенная для смертных лестница подпрыгивала на болтах под весом космодесантников.
Всего в ангаре имелось семь посадочных площадок, которые вместе образовывали несимметричный зигзаг. На трёх стояли десантно-штурмовые «Громовой ястреб». Один из них пылал, и именно он изрыгал чёрный дым. Другой был покрыт рычащими демоническими мордами, а нацеливающие линзы его орудий тускло светились странным светом. Когда Бото побежал к нему, Люцерн оттащил неофита назад.
— Порченые машинные духи, — произнёс сержант, качая головой. — Мы должны надеяться, что последний окажется пригодным.
В ангаре прошёл ожесточённый бой, и всюду валялись тела смертных членов экипажа с чудовищными ранами, оставленными оружием Адептус Астартес. Многие более ничем не напоминали людей, ибо от них остались лишь клочья мяса и окровавленной формы. Бото помчался вперёд, выкрикивая имена, но никто не отвечал.
Среди мёртвых смертных лежали шестеро павших астартес-еретиков. Люцерн пробежал мимо двух, чьи доспехи были расколоты болтерным огнём. Третий и Чёрный Храмовник были заключены в объятия друг друга. Воины лежали один на другом словно пьяницы, истерзанные, в разбитой и окровавленной броне. Четвёртому пробили грудь цепным мечом, который удерживал тело над полом на высоте своей длины. Руки изменника висели. Труп его убийцы, погибшего от плазменного заряда, находился не дальше чем в трёх метрах от пронзённого.
— Они мертвы. Мои братья! — воскликнул Бото. В голосе неофита смешались боль и экстаз. — Они ушли к Повелителю Человечества. Да обретут они блаженство в Его свете. Скоро и я присоединюсь к ним. Слава Императору!
Впереди стоял последний десантно-штурмовой корабль с опущенной рампой, а из его открытого люка изливался нейтральный свет машин. Рядом находился буксировщик, чья тяговая клешня была расцеплена. Позади виднелся размещённый на прицепе прометиевый бак, от которого змеями тянулись к «Громовому ястребу» шланги, и Люцерн сделал вывод, что корабль недавно заправляли.
— Думаю, наше время ещё не пришло, — сказал сержант. — Идём!
Он потянул Бото вперёд.
Звездолёт Хаоса сотрясся от колоссальной детонации. Через мерцающий атмосферный щит светло-голубого цвета Люцерн увидел столп огня, потоком устремившегося прочь от корпуса. Пламя было испещрено чёрными точками, которые являлись кусками искорёженного металла, а его закручивающиеся края окрашивались оттенками выброшенной в пустоту плазмы.
— Совсем скоро этот корабль погибнет, — произнёс сержант. — Нам нужно улетать. — Они добрались до рампы. — На борт, скорее.
— Вы можете управлять им? — спросил неофит.
— Я проходил кое-какую подготовку, — ответил Люцерн. — Будем надеяться, этого хватит.
Он уже поставил одну ногу на рампу, когда его окликнул раздавшийся за спиной властный голос.
— Брось оружие, примарис. Давай. Я целюсь в тебя и покончу с твоей нечестивой жизнью.
— Мортиан, — узнал капеллана сержант.
Он медленно повернулся.
Раскинувший конечности Мортиан лежал, прислонившись к боковой стороне буксировщика, а рядом с его левой подмышкой зияла большая воронка. Болт-снаряд вырвал часть внешнего керамитового слоя и тканевого материала под ним, обнажая плоть. Выглядело это как кровоточащая яма. Кровь также вытекала и из открытой ротовой решётки.
— Я ждал, чтобы посмотреть, выживешь ли ты, — продолжил капеллан. — Вас, примарисов, тяжело убить. — Он сжимал рукоятку плазменного пистолета с ярко светящимися зарядными катушками, указывающими на готовность к выстрелу. — Бросай оружие.
— Нет, — ответил Люцерн. — Ты всё равно меня убьёшь. Мои шансы прикончить тебя малы, но это возможно. Без оружия же шансов никаких. Зачем мне его бросать?
Мортиан зарычал.
— Отойди в сторону, Бото. Возьми его на мушку.
Неофит спустился с рампы «Громового ястреба», но болт-автомат не поднял. Его раздирали противоречия, что отражалось на лице за забралом.
— Нет, — отказался Бото.
Рука с болт-автоматом повисла.
— Тогда ты обрекаешь себя, — заявил Мортиан.
— Он видит твоё безумие, капеллан, — сказал Люцерн. — Ради чего ты убьёшь верного слугу Императора? Почему не выстрелил мне в спину?
— А где тут честь? — спросил Мортиан. — Умерев, я взгляну в лицо Повелителю Человечества, и Он не найдёт никаких грехов.
— После моего убийства, — произнёс сержант и покачал головой. — Нет. Ты хочешь, чтобы я знал зачем, вот в чём дело. Ты самодоволен и желаешь рассказать мне, почему собираешься прикончить.
Капеллан с рычанием усмехнулся.
— По крайней мере, хотя бы это я тебе должен.
Зввездолёт содрогнулся, и из его бока вырвалась очередная струя газов, омывшая ангар разноцветным пламенем.
— Только давай быстрее. Реактор корабля взорвётся через минуту. Времени на проповедь у тебя немного.
Мортиан сместил вес тела. Ему было очень больно.
— Нечего сказать? — продолжил Люцерн. — Тогда я тебе расскажу. Вы убили тех, кто пришёл к вам на помощь. Вы хладнокровно вырезали их, но сначала покончили с собственным маршалом Анжуйским. Я видел характер повреждений, оставленных на его броне взрывами. Это сделали вы.
Капеллан фыркнул.
— Да, причём все. Мы провели голосование.
— Но почему? — задал вопрос сержант. — Если бы вы приняли подкрепления, как предполагалось, то до сих были бы живы и служили бы Императору, любя и почитая его ещё сотни лет.
— Потому что вы осквернены! — прорычал Мортиан. — Вы не заслуживаете сражаться бок о бок снами. Мы – творение святого Бога-Императора Терры, а вы – творение Велизария Коула. Вы нечистые!
— Мстящий Сын лично распорядился создать нас. Робаут Гиллиман попросил об этом Коула. Он – сын Императора.
— Он – отступник, неверующий. Сейчас примарх сражается за человечество, но сколько пройдёт времени, прежде чем он поддастся зову Трона Терры и последует за своим братом Хоруса по пути измены?
— Вместе с посланными вам на помощь факелоносцами был кустодий. Его вы тоже убили? — спросил Люцерн.
— Он выбрал сторону. Кустодий, как и Анжуйский, отказался внять голосу разума. Он заплатил жизнью за предательство виденья Императора, хотя, прежде чем пасть, ему практически удалось сокрушить наш крестовый поход.
— Ты – безумец, который привёл этот крестовый поход к уничтожению.
Тряска корабля предвещала его близкий конец.
— Лучше жить чистым, чем позволить осквернить священную работу Императора, — сказал Мортиан. — Через несколько мгновений увидим, кто из нас прав, а кто ошибается, ибо мы предстанем перед Самим Императором. Он вознесёт меня и навечно сделает частью Своих бессмертных легионов, в то время как тебя швырнёт в бурлящие колодцы варпы за твоё кощунственное существование. Я говорю тебе об этом лишь потому, что ты хорошо сражался, и только.
По передней части его доспехов стекала кровь.
Со всех сторон доносились вопли сирен, а значение на счётчике в шлеме Люцерна устремлялось к нулю. Кульминацией череды яростных выбросов из реактора стал взрыв, который оторвал крупный кусок корабля. Эта часть, окутанная мерцающим облаком, устремилась прочь от звездолёта. Палуба качнулась, а ослабевшая рука Мортиана дрогнула. Капеллан выстрелил, но плазменный заряд прошёл мимо, и тогда свой ход сделал сержант.
Он открыл огонь по Мортиану из болт-пистолета, однако, капеллан перекатился вбок. Снаряды проделали дыры в капоте буксировщика. Выгнувшаяся под давлением палуба ангара образовала складку, выведя Люцерна, Бото и Мортиана из равновесия. Оправившийся первым сержант побежал на капеллана с жужжащим цепным мечом. Неуклюже поднявшись, Мортиан увернулся от удара и махнул крозиусом, вокруг навершия которого вспыхнуло расщепляющее поле. Оружие врезалось в грудь примариса, сокрушая тому нагрудник. Отброшенный Люцерн ударился о бок корпуса «Громового ястреба». В его шлеме завопили сигналы тревоги. В пустотах повреждённых нижних слоёв доспеха запузырились наполнители, хотя герметичность уже была нарушена.
Шатающийся капеллан зашагал к нему, а из его раны-воронки в груди потекла свежая кровь. Он тащил крозиус за собой по полу, высекая искры из металла и порождая вспышки расщепляющейся материи.
— Я буду рад, что последним моим деянием в жизни станет убийство тебя, богомерзость.
Издав крик, в котором наполовину смешались триумф и боль, Мортиан вскинул крозиус аркану и занёс над головой.
— Во имя бессмертного Императора Человечества, я обрываю твою жизнь, отродье Марса!
Рявкнул болтер. Капеллан дёрнулся. В его ране ярко пылал реактивный двигатель болт-снаряда.
Выпавший из руки крозиус с грохотом упал на палубу, а Мортиан поднял глаза, отведя взгляд от места попадания.
— Бото… — вымолвил капеллан.
Сработал масс-инициатор, боеприпас взорвался, и Мортиан рухнул на колени. Дыша с присвистом, он посмотрел на Люцерна. Ненависть очернила последние слова капеллана.
— Ты никогда не станешь… одним… из нас, — сказал Мортиан, после чего завалился лицом вперёд.
Неофит подошёл к сержанту сбоку и взял десантника-примарис за руку.
— Ты убил его, — произнёс Люцерн.
— Слишком поздно, — ответил Бото. — Слишком долго я ничего не делал. — Сержант неуверенно поднялся на ноги и опёрся на неофита. — Я был трусом. Я позволил им безжалостно убить моих братьев, тех, кто проголосовал против курса действий Мортиана.
— Значит, ты тоже проголосовал за это безумие? — спросил Люцерн.
— Я – неофит. Мне не дозволено принимать участие в голосовании. Я не согласился, но, к своему вечному стыду, ничего не сказал.
Корабль накренился. Гравипластины на полётной палубе выходили из строя.
— От стыда ты избавишься через покаяние, брат. У Императора есть на тебя планы. Поднимаемся на борт, — сказал Люцерн.
Перестав опираться на Бото, он захромал вверх по рампе.
— Постойте. — Неофит поднял крозиус капеллана. — Оружие нужно вернуть капитулу, чтобы его мог взять в руки более праведный воин.
Вместе двое космоедсантников вошли внутрь десантно-штурмового корабля предателей, после чего Люцерн вдавил кнопку закрытия, и поднявшаяся рампа с шипением загерметизировала корпус. Бото помог ему попасть в кабину пилотов, где сержант лихорадочно выполнил последовательность действий для активации машины, выводя двигатели на достаточную для взлёта мощность без их предполётной проверки и проигнорировав множество других протоколов безопасности. С потолка падали куски инфраструктуры ангара, которые обрушивались на корабли. От носа «Громового ястреба» со стуком отскочила балка.
На хроносчётчике в шлеме Люцерна гневно светились красным четыре ноля в ряд.
— Держись, неофит, — предупредил сержант. — Будет непросто.
Примарис увеличил тягу двигателей. Посадочные когти отпустили палубу, после чего корабль поднялся. Атмосферное поле ангара погасло, и весь воздух высосало в космос словно за один выдох. Горевшие в повреждённом «Громовом ястребе» огни потухли, а обломки вылетели в пустоту, устремляясь прочь от звездолёта.
Выкрикивавший молитвы Императору Люцерн развернул корабль и направил его прочь, навстречу ярости основного сражения. Вокруг мелькали лэнс-лучи. Ближе к главному миру, там, где удаляющиеся друг от друга звёздолёты обменивались выстрелами, вспыхивали взрывы. Если «Громовой ястреб» засекут, Чёрные Храмовники не проживут долго, но сейчас у сержанта была более насущная забота.
Авгуры «Громового ястреба» засекли резкий скачок в излучении энергии крейсером Несущих Слово, а спустя мгновение он взорвался. Смерть реактора полностью уничтожила звездолётом, на месте которого появился стремительно расширяющийся огненный шар. «Громовой ястреб» набрал максимальное ускорение, но даже так Люцерн не мог и надеяться на то, что им удастся обогнать приближающуюся волна сверхнагретого газа. Нагнав корабль, она развернула его. Зафиксированных на месте Люцерна и Бото замотало в стороны. Машинные духи взвыли, однако, затем фронт волны прошёл, и ярость взрыва рассеялась, оставив после себя яркий ореол, который медленно растворился в черноте.
Сержант выровнял «Громовой ястреб» и полетел за пределы боевой сферы.
— Император защищает, — произнёс он.
