827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
– Сэр, с ними новый капитан.
== Два ==
Капитан Бекет стоял, выпрямившись и расправив плечи, на мостике командной палубы “''Безжалостного''”, его пристальный взгляд был устремлён на звёзды перед носом корабля. Он стоял там с момента завершения первого собрания со старшими офицерами и не двигался уже три часа. Сторонний наблюдатель мог решить, что его поставили там сразу после ввода корабля в эксплуатацию, хотя первый помощник подозревал, что именно этого эффекта он и пытался добиться.
Сначала первый помощник стоял рядом с ним, рассматривая происходящее как испытание на силу духа. Впрочем, спустя час он был благодарен за то, что его вызвали для решения другого вопроса. Он не спешил возвращаться, но не мог слишком долго затягивать незначительную регулировку вспомогательного куратиума. В этот момент к нему подошёл чем-то взволнованный младший лейтенант Кейстер.
– Сэр, – нерешительно начал он.
Вард с удовольствием решил отвести на нём душу.
– Да, мистер Кейстер. У вас вопрос?
Кейстера на мгновение ошеломил столь энергичный ответ и с его лица исчезли все эмоции. Он вернул самообладание и продолжил говорить невыразительным тоном:
– Это касается… вещей капитана, сэр. Грузчики интересуются, куда лучше всего их переместить.
“Пропади всё пропадом, – подумал Вард, – если дело не идёт к тому, что мне придётся вернуться в старую каюту”.
– Да, я понимаю. Пожалуйста, примите меры, чтобы моё имущество было упаковано и перенесено назад в…
Вард замолчал. Лейтенант Аден прошёл мимо него и протянул планшет с отчётом капитану, который принял его с кратким кивком. Самодовольное выражение лейтенанта Адена придало первому помощнику решимости. Вард отвёл младшего лейтенанта Кейстера в сторону.
– Мистер Кейстер, вы надеетесь на долгую и блистательную карьеру на борту этого корабля, не так ли?
– Конечно, сэр, – ответил Кейстер.
– Мне кажется, мистер Кейстер, что человек, которого ждёт долгая и блистательная карьера на борту этого корабля, это такой человек, который в ближайшие два часа удалит ошибочные упоминания о покоях капитана. Я говорю о тех упоминаниях, где указано, что они расположены по левому борту верхней палубы, хотя хорошо известно, что они испокон веков должны находиться по правому борту верхней палубы.
Младшему лейтенанту Кейстеру потребовалось несколько секунд, чтобы ответить. Вард решил, что он явно не подходит для службы на командной палубе.
– Так точно, сэр. Думаю, что я понял.
– Все ошибочные упоминания о левом борте, мистер Кейстер.
– Так точно, сэр, все ошибочные упоминания.
– Прекрасно. Полагаю, вы ждёте разрешения уйти и сразу же приступить к своим обязанностям.
– ''Так точно'', сэр.
– Разрешение дано.
– Так точно, сэр. Спасибо, сэр.
– Спасибо, мистер Кейстер. – Вард вздохнул, когда младший лейтенант поспешно ретировался.
– Мистер Вард. – Раздался сверху повелительный голос.
– Мистер Вард. – Первому помощнику потребовалось секунда, чтобы отреагировать, никто не обращался к нему так уже два года. – Да, капитан?
– Присоединитесь ко мне, пожалуйста, – спокойно произнёс капитан.
Первый помощник поднялся на командный помост и быстро направился к капитану, ломая голову над тем, что произошло. Не мог же капитан подслушать его короткий разговор. Для этого у него должны быть уши, как у летучей мыши. Он приблизился и замер по стойке “смирно”. Капитан поднял инфопланшет, который передал ему Аден.
– Мистер Аден представил отчёт о вашей недавней встрече с “''Богатством Раффли''”, мистер Вард.
Первый помощник протянул руку за планшетом, но капитан оставил его при себе.
– Ваш осмотр не выявил никаких незаконных товаров на судне?
– Никак нет, сэр, они были чисты. Ничего, что могло бы представлять для нас интерес, сэр. Более того груз сопровождал чиновник имперского губернатора Хаясда, и был полностью утверждён их правительством, сэр.
– Да, здесь это отмечено, но вы проявили интерес к их вахтенному журналу, содержавшему важную информацию о местоположении предполагаемого контрабандиста, которого мы теперь преследуем.
– Так точно, как мы и обсуждали, сэр. Я знаю, что это немного отклонит нас с курса на Понт, сэр, но по моим оценкам оно того стоит.
– Нет, если приведёт ещё к одному безрезультатному осмотру, коммандер. Я полагаю, вы проверили информацию из журнала. В конце концов, это может быть ловушкой; это может быть попыткой отклонить нас с курса, чтобы мы не обнаружили что-то ещё. Это может быть просто ошибкой.
– Боюсь, сэр, что здесь просто нет такой необходимой инфраструктуры для подтверждения полученной информации, к которой вы могли привыкнуть. Ситуация острой необходимости порой требует немедленных действий.
– У вас есть их текущий курс, коммандер. Вы могли проверить места их вероятных последних остановок и узнать, действительно ли они были там. Вы могли проверить их предполагаемое место назначения, чтобы выяснить, ждут ли их там. В этой области расположен пост прослушивания, с которым вы могли связаться, для согласования с имеющейся в их распоряжении информацией. Что-то, что могло пригодиться в будущем. Как бы то ни было, я полностью верю вашей оценке в этом начинании. Не сомневаюсь, что всё пройдёт успешно.
Вард лишился дара речи. Хотя капитан говорил в непринуждённой и неофициальной манере, фактически он жёстко выступил против решения первого помощника. Вард хотел сказать, что дела здесь так не делались. “''Безжалостный''” вне всяких сомнений являлся самым большим военным кораблём в субсекторе. Торговцы и контрабандисты не устраивали засады, они не останавливались, чтобы принять бой, а склоняли головы и бежали при виде “''Безжалостного''”.
– На собрании старших офицеров присутствовали почти все, не так ли, мистер Вард? – прервал его мысли голос капитана.
– Так точно, сэр. – Это и в самом деле было так, почти все офицеры, которые могли присутствовать, пришли, чтобы посмотреть на диковинное животное, которое стало их новым капитаном.
– Хотя я не заметил представителя нашего Навис Нобилите.
– Никак нет, капитан, полагаю, что навигаторы прислали извинения. Им нездоровится.
– Нездоровится? По какой причине?
– Они не уточнили, сэр.
– Думаю, что раз даже почтенный магос-майорис смог лично принять участие, это не должно было составить труда для Навис Нобилите. Они постоянно отсутствуют на подобных собраниях?
Первый помощник ответил не сразу, он не слишком задумывался над необъяснимым нежеланием навигаторов участвовать в жизни корабля в последние годы.
– Я всегда старался полностью вовлечь их во все соответствующие процедуры, сэр.
– Понимаю, мистер Вард. Спасибо. Полагаю, что лично нанесу им визит. – Капитан, наконец, пошевелился и спустился с возвышения.
– Очень хорошо, сэр.
– О, и мистер Вард. Тот пост прослушивания, “''Exaudiare Veritam''”, как я понял из полученных сегодня зашифрованных данных, он уже необычно долго не передаёт сообщений, а посланный на пополнение запасов “Мул” также давно не выходит на связь. Это ещё официально не рассматривается, как повод для беспокойства. Однако, я более осторожен. Как только мы закончим на Понте, мы остановимся там проверить его состояние. Сделайте все необходимые приготовления, коммандер.
Глубоко в механическом сердце “''Безжалостного''”, в самом священном алтаре-кузнице, магоса-майориса Нестратана осторожно опустили в механическое святилище. Раздался отчётливый щелчок, когда он снова соединился с духом-машиной. Вокруг облегчённо выдохнули напряжённые служители. Магос удобно устроился, и знакомые потоки данных потекли через его мозг. Это было тяжело, тяжелее чем когда-либо прежде, отделиться и посетить собрание, но оно того стоило. Наконец-то, новый капитан. Магос возлагал на него большие надежды с тех пор как услышал новости, и не разочаровался. Нестратан считал, что капитан Бекет может стать тем человеком, который справится с гнилью.
На протяжении многих лет Нестратан оставался последним свидетелем, последним сохранившимся связующим звеном с ярким и славным прошлым “''Безжалостного''”. Он пытался передать это видение своим жрецам, пытался отгородить их от нового поколения офицеров и сохранить их веру чистой. Его усилия оказались бесплодными. Несмотря на всё обучение и преданность они оставались всего лишь людьми, а люди могли поддаться искушению и свернуть с пути, когда им позволяли забыть о полном величии их бога.
Новый капитан хотя бы на словах заявил, что снова явит им машину во всём её величии. Нестратан что-то почувствовал через свои схемы.
Кто-то обращался к нему. Это был денунциатор, который сообщал, что магос-минорис просит аудиенции. Что ж в таком случае аудиенцию следует предоставить.
Магос-минорис Валинарий сдерживал нетерпение, пока майорис выходил из единения с духом-машиной. Этот предмет антиквариата не только решил временно покинуть свой алтарь, но и посетил собрание высокопоставленных офицеров, хотя отлично знал, что оно являлось прекрасной возможностью для Валинария упрочить отношения со старшими членами экипажа и новым капитаном. Когда его выбрали в качестве минориса, Валинарий был в курсе, что Нестратан воспринял это решение, как навязанное, потому что Валинарий был слишком популярным и уважаемым кандидатом на получение необходимой для управления жрецами власти. Несмотря на начальные опасения Нестратана они всё же пришли к молчаливому соглашению. Как минорис Валинарий публично оказывал поддержку Нестратану, но друг перед другом они были равны. По правде говоря, он был всё же ровнее, поскольку майорис почти всегда целиком и полностью посвящал себя священному общению с духом-машиной. В результате Валинарий уже давно исполнял обязанности Нестратана, и всё же реликт ещё цеплялся за атрибуты своего положения, в том числе и сейчас, заставляя минориса ждать аудиенции.
– Вы можете приблизиться, – наконец, объявил денунциатор.
Валинарий приблизился и склонил голову в формальном почтении. Никто не видел выражения его лица, скрытого, как и у всех жрецов, капюшоном и дыхательной маской.
– Величественный магос, наши жрецы и мирские техники экипажа закончили работы в третичном кормовом генераториуме. Нам требуется только ваше благословение.
Наступила тишина. Никто из служителей майориса не отошёл от своего поста, пока разум Нестратана общался с духом-машиной.
– Внутри есть скверна, – объявил майорис. – Работа не была выполнена с чистыми намерениями и оставила это пятно.
– Величественный, работы проводились в соответствии со всеми священными писаниями. Я не понимаю, как могла появиться какая-то скверна.
Со стороны служителей донёсся шум, они сочли его слова дерзкими.
– Вы сомневаетесь в моих словах, магос? Внутри скверна. Необходимо провести повторное освящение.
– Ваши слова будут исполнены. Я организую освящение.
Освящение, кипел от злости Валинарий, генераториум прекрасно функционировал, он лично наблюдал за испытаниями. Это было ничем иным, как прихотью майориса, который воспользовался всей своей немногочисленной оставшейся властью. Освящение займёт несколько часов, возможно, день, и Валинарий напрасно потратит время посвящённых, которые будут проводить службу.
– Организуете? – произнёс Нестратан. – Нет, магос, вы лично должны провести освящение.
– Величественный, неужели это настолько необходимо? – Его вопрос вызвал новый шум со стороны служителей.
– Это является самым необходимым. Очевидно, тем, кто проводил первое освящение, не хватило веры. Для обеспечения успеха работы мы должны приказать исполнить её нашему самому верному слуге.
– Вы оказываете мне честь, величественный. Ваши слова будут исполнены.
– Механикус Деум, магос. – Нестратан отпустил его, и Валинарий покинул кузню-алтарь. Новый капитан, видимо, вселил обновлённую силу духа в скрипящее старое тело майориса, понял он. Стало ясно, что Нестратан преисполнился решимости восстановить свою былую власть над жрецами. Равноправное сотрудничество между ними, явно, подошло к концу.
Капитан ожидал в вестибюле перед куполом Навис Нобилите. Он назвал своё имя автоматону, который поспросил его представиться, и теперь оставалось только ждать. В прошлом он уже служил с навигаторами, даже стал уважать некоторых из них, но никогда не чувствовал себя комфортно в их обществе. Мало кто чувствовал. Навигаторы обладали врождённой самоуверенностью, самоуверенностью настолько чуждого человека, который смог посмотреть в самый центр мальстрёма и выжить. Это вызывало осторожность и открытый страх у обычных людей, которые верили заученной догме, что любой мутант и любое отклонение являлись ересью без надежды на искупление.
И всё же навигаторы являлись желанными париями, и они знали это. Империум существовал только благодаря их талантам, и всё же такое служение предоставляло им только частичную отсрочку за грех быть иными. Навис Нобилите, благородные семьи навигаторов, к которым принадлежали все они без исключения, являлись закрытым сообществом, вырождавшимся от смешанных браков, и интровертами. Их третий глаз, варп-глаз, гарантировал, что они никогда не смогут стать едиными с человечеством, и поэтому вместо того, чтобы скрывать его, они упивались своим различием.
Навигаторы “''Безжалостного''” приложили все усилия, чтобы недвусмысленно дать понять любому посетителю, что он оказался в чужих владениях. Вестибюль был украшен орнаментами, резьбой, картинами и гобеленами самого причудливого, угловатого и замысловатого дизайна. Капитан не мог различить имели они имперское или ксено происхождение, но любой человеческий разум, способный создать такие вещи, явно погружался в нечто нечестивое.
Главной достопримечательностью вестибюля являлся купол: столь чистый, даже чистейший, что почти невидимый. Перемещение из коридора в этот зал создавало ощущение, словно выходишь на корпус корабля и оказываешься в окружении бескрайнего и бесконечного пространства.
Для капитана, который каждый день смотрел на космос сквозь обзорный экран командной палубы, это было терпимо. Для члена экипажа, который, несмотря на жизнь в космосе никогда его не видел, это грозило безумием. Так навигаторы объявляли о своём отличии от тех, кто не принадлежал их виду.
Как и всех остальных Бекета учили ненавидеть и бояться мутантов. Став капитаном, тем не менее, он почувствовал, что причина подобной осторожности изменилась. Капитан являлся бесспорным правителем, повелителем и хозяином своего корабля. Контроль, которым он обладал над своим экипажем, был больше, чем у любого другого, кроме Императора. У капитана всегда была полная власть на корабле, за исключением тех случаев, когда он пересекал мальстрём. Там капитан становился всего лишь одной из тысяч беспомощных смертных душ, которые служили добычей для кошмарных обитателей этого измерения. Его судьба, его экипаж и его корабль полностью находились в руках навигатора.
Лицо возникло в портале перед ним, вытянутое, худое, необычно старое, к счастью третий глаз на лбу скрывала повязка.
– Говорите, – произнесло оно.
– Вы – лорд-принципал Менандер?
– Говорите, – повторило оно.
– Я – капитан “''Безжалостного''”, и буду разговаривать только с принципалом Менандером.
Лицо секунду смотрело на него, а затем исчезло. Появилось другое лицо, очень похожее на первое, но капитан увидел властность в его глазах.
– Лорд Менандер, я – капитан Бекет, новый командир этого корабля. Сегодня утром я провёл собрание руководящего состава. Я обратил внимание, что вы не приняли в нём участие.
Лицо продолжало смотреть, глаза не мигали.
– Я хотел убедиться, что вы получили сообщение, – продолжил Бекет, – и что вы были полностью осведомлены…
– Ваше сообщение получено, – перебило лицо, а затем быстро исчезло.
И на этом всё закончилось.
– Двигайтесь! Двигайтесь! Двигайтесь! – всё громче кричал главный старшина, пока вокруг суетились оружейные техники.
– Первый пост! – раздался крик, когда один из участков озарился светом. – Второй пост! – Последовал ещё один крик. – Шестой пост!
– Третий пост!
Главный старшина с растущим раздражением ждал оставшиеся подтверждения. Они уже восемь раз проходили эту тренировку, и каждый раз сталкивались с проблемами. Это всё приказ нового капитана, эти постоянные тренировки, проверки и аттестации. Мягко говоря, они пришлись ему не по душе, коммандер Вард никогда не вмешивался подобным образом в надлежащее управление кораблём.
– Пятый пост! – Главный старшина услышал облегчение в голосе техника.
Он обернулся к единственному оставшемуся посту, четвёртому, где яростно спорившие старшина и старший мастер вытаскивали внутренности из перегруженного пульта управления. Главный старшина знал, что первый помощник не одобрял происходящее. Коммандер Вард доверял им, но новый капитан настоял на том, чтобы все без исключения тренировки проводились на время, и если результат оказывался не таким, который он считал удовлетворительным, они должны были повторять всё снова и снова. Всё, начиная от проверок боеготовности, строевой и физической подготовки, учебных тревог по борьбе за живучесть корабля и до осмотра казарм. Это было смешно!
– Четвёртый пост! – наконец раздался крик.
Несмотря на демонстративно невозмутимый внешний вид, главный старшина почувствовал, как его плечи опустились. Он посмотрел на наблюдавшего за тренировкой лейтенанта. Тот покачал головой.
– Хорошо! – подстегнул он сам себя. – Ещё раз!
Раздался общий стон.
– Закройте рты, жалкие сухопутные крысы! Ещё раз!
Капитан тяжело упал на пол. Он перекатился в сторону от устремившихся к голове жёстких рук, и, покачиваясь, поднялся. Бекет понял, что ему некуда деваться, когда кулаки снова устремились к нему. Ему конец. Первый удар пришёлся в локоть, и предплечье пронзила резкая боль; второй прошёл низко под его защитой, и попал точно в почку.
Его руки опустились, и третий и четвёртый удары пришлись прямо в солнечное сплетение. Капитан пошатнулся назад, зрение помутилось, и он почувствовал, что схватили и вывернули запястье. Тело выгнулось и скривилось в боли, и в этот момент из-под него выбили ноги. Он снова упал, и на этот раз не смог сопротивляться стальной хватке вокруг горла, крепко сжимавшейся, перекрывая трахею. В отчаянии Бекет поднял руку над матом. Давление на горло ослабло, и он обмяк без сил, глубоко и тяжело дыша.
– Прошу прощения, капитан, – раздался над ним низкий голос. – Я думал, что даже на том ялике вы сумеете сохранить форму. И всё же неплохо. Вы должны гордиться собой.
– Я буду чувствовать гордость… – прохрипел Бекет, – как только смогу что-то чувствовать вообще.
Его противник громко рассмеялся. Бекет перекатился на спину и посмотрел на улыбавшееся тяжёлое лицо уорент-офицера Варранта.
– Если у вас остались силы шутить, то вы способны выдержать ещё один бой, – произнёс Варрант, поднимая капитана на ноги.
– Спасибо вам, сэр, но позвольте мне самому решать так это или нет, – поморщился Бекет, и хромая направился от подбитого палестой мата к умывальникам с водой в центре ряда колонн. Колонны протянулись вдоль широкой пустой палубы и были увешены всевозможным снаряжением, которым явно давно не пользовались: канатами, сетями, шестами и гантелями.
Бекет обычно никогда не вёл себя настолько неформально, даже во время тренировок в офицерских спортивных залах, но Варрант был единственным из оставшихся в живых на “''Гранике''”, кто перешёл с ним на “''Безжалостный''”. Они через многое прошли вместе, и Варрант давно заслужил дружбу капитана. Возможно, Бекету стоило оставить всех старых призраков в прошлом, но Варрант подтвердил свою ценность на борту “''Безжалостного''”. За пару недель благодаря своему непринуждённому и открытому поведению он завязал множество знакомств среди служащих своего ранга. Младший командный состав был гораздо откровеннее с одним из своих, чем когда-либо будет с капитаном. Кроме того Варрант обладал силой и быстротой, чтобы положить на лопатки любого человека, который принимал его добродушие за слабость.
– Когда вы на командной палубе, капитан, то решаете – вы. Когда вы здесь, то решаю – я, – возразил Варрант.
– Мне следует присматривать за тобой, – улыбнулся капитан. – Это – нарушение субординации. Некоторые могут посчитать твоё поведение мятежом.
– Увы! Никто не видел.
Капитан признал правду его слов, стянул тельняшку и смыл густую пыль с ноющих рук и груди. Спортивные залы в прошлом явно были хорошо оснащены, но длительная заброшенность привела большую часть снаряжения к преждевременному обветшанию. Не стоит и упоминать о том, что никто не прервал их примерно за час, который они здесь провели.
– Офицеры размякли, – сказал Варрант, – и позволили всему этому пропадать зря.
– Весь корабль размяк, Варрант. Раньше я не мог в это поверить, но теперь я здесь и это буквально бросается в глаза.
– Экипаж давно не видел реального боя.
– На самом деле меня беспокоит не экипаж. Они следуют за поведением своих офицеров. Они – тело, а тело следует за разумом, понимает оно это или нет.
Не экипаж беспокоил его, а отношения экипажа с офицерами. Не было лучшего барометра, который показывал бы командные качества человека, чем состояние его подчинённых. Бекет не имел в виду ситуацию, когда экипаж хвалил и благодарил своих офицеров, нередко хорошего офицера проклинали чаще, чем плохого, но для эффективного лидера являлось жизненно важным ощущение внимания и доверия окружающих. Хорошие командующие не заводили друзей, а заслуживали уважение, и во время кризиса им повиновались мгновенно и охотно, потому что верили в то, что они знали, как лучше действовать.
– Итак, – ворвался в его мысли Варрант, – чего вы хотите?
– О чём ты?
– Полагаю, вы не позвали меня только для того, чтобы продемонстрировать свои недостатки в технике панкратиона. Что вам от меня нужно?
Бекет на секунду задумался.
– Я должен знать всё об этом корабле и экипаже, что не записано в журнале или не перечислено в инвентарной описи.
– Ха! Немного же вы просите.
– Но ты что-то знаешь, не так ли? Ты можешь мне кое-что посоветовать.
– Вы собираетесь поступить также как и на “''Гранике''”? Приказы-инструкции?
– Да.
– Хорошо. Им это может пойти на пользу. – Варрант закончил вытирать палесту и направился к раковине. – Порой вы слишком полагаетесь на систему. Вы думаете, что если сможете найти идеальную систему, тогда всё будет работать настолько хорошо, насколько только возможно.
– Я не могу быть везде, Варрант. На борту “''Безжалостного''” находится десять тысяч человек. Я не могу указывать каждому матросу на то, как лучше драить палубу. Я не могу советовать каждому старшине, как лучше обращаться с экипажем на посту. Всё что я могу сделать – дать им правила, которые предоставят лучшую возможность принять правильное решение. Именно так произошло на “''Гранике''”. Он был тем кораблём, которым стал, не из-за того, что я принимал всегда единственно правильное решение, а потому что все на борту принимали тысячу правильных решений каждую секунду.
– Что вы думаете о его офицерах? Они были хорошими людьми?
– Конечно, они были хорошими людьми, – ответил капитан несколько резче, чем собирался. Он прикусил язык. – Ты хочешь сказать, что здесь не так?
– На “''Гранике''” офицеры были хорошими людьми, которым просто требовался лидер, кем вы и стали. Я не знаю, какие офицеры здесь, но я точно знаю, что у них уже есть лидер.
– Коммандер Вард.
Варрант кивнул, вытерся насухо и собрался уходить.
– Просто не забывайте о людях, капитан. Даже самая мощная крепость не устоит, если её камни не хотят устоять.
Бекет наблюдал, как ушёл Варрант, и затем сел, чтобы надеть ботинки. Ситуация с первым помощником всегда складывалась непросто. Он надеялся, что линейный флот заранее отправил сообщение, предупредив “''Безжалостный''” о его прибытии. Однако по реакции Варда стало ясно, что тот совершенно не ожидал ничего подобного. Бекет пока так и не сформировал окончательное мнение о первом помощнике. С самого начала тот проверял его даже больше, чем странный комиссар, который делал мало, а говорил ещё меньше. В первые несколько дней Вард передал несколько низкоприоритетных решений на рассмотрение капитана. Вопросы достаточно простые для опытного капитана, но способные заставить сделать ошибку невежественного или небрежного. Когда они одновременно находились на мостике, коммандер порой с излишней демонстративной лёгкостью предугадывал его приказы, желая посмотреть, окажется ли Бекет настолько неуверенным, что отменит их просто из упрямства. Самым же большим раздражением являлось то, что запрошенные Бекетом журналы оказались заархивированными и не содержали меток приоритетов и содержания. Невозможно было быстро свериться с ними, если только вы не написали их сами. Он приказал трём логистам со стираемой памятью посвятить всё своё рабочее время журналам и добавить недостающие примечания.
Другие представители старшего руководящего состава корабля также проверяли нового капитана. Магос-майорис направил запрос на проведение некоторых проверок, когда они выйдут на орбиту Понта, на что он предварительно согласился; исповедник попросил несколько отделений армсменов, чтобы поддержать старания миссионеров установить надлежащее почитание Императора на нижних палубах, в чём он категорически отказал.
Бекет также пригласил комиссара Бедроссиана, чтобы узнать его мнение относительно офицерского состава и корабля. Несмотря на неизбежную напряжённость в отношениях между любым капитаном и корабельным комиссаром, Бекет ощущал определённое сходство с этим спокойным человеком. Серебристая маска, которую носил Бедроссиан и нервировавшая столь многих, на капитана оказывала прямо противоположное воздействие. Раны, которые она скрывала, отмечали комиссара, как человека, видевшего войну и пережившего некоторые из самых худших вещей, что только можно было вообразить. В этом он и Бекет были одинаковыми. В отличие от первого помощника, самое близкое знакомство которого с полномасштабным конфликтом являлось закончившееся ничем участие в какой-то пародии на преследование пиратов-ксеносов, атаковавших торговый конвой.
Капитан обладал определённым запасом терпения к действиям первого помощника, для временно принявшего командование было тяжело вновь оказаться под чьим-то руководством, но терпение начинало заканчиваться. Линейный флот не отличался вниманием к человеческому эго. Они поручили Бекету работу и, во имя Императора, эта работа будет выполнена. Первый помощник проверял его, и это не обязательно было проблемой. Главный вопрос состоял в том, почему он проверял его?
Существовали проверки, которым каждый первый помощник был обязан подвергнуть нового капитана: чтобы выяснить его личные качества; убедиться, что тот не глуп, не слаб и не нечестен; и понять, как лучше всего сотрудничать. Корабль значил всё, и если его самая большая уязвимость сидела в капитанском кресле, то в таком случае первый помощник был обязан принять меры.
Существовал и другой тип проверок, проверки, которые использовал хищник, чтобы выявить слабости добычи и расправиться с ней. Если дело обстояло подобным образом, то следовало предпринять серьёзные меры.
Так первый помощник был просто мотивированным и способным офицером, оценивавшим нового капитана, как сам Бекет оценивал его, или кем-то ещё?
В любом случае время вступительного обмена любезностями подошло к концу. Настало время “''Безжалостному''” по-настоящему познакомиться с новым капитаном.
– Надеюсь, эти результаты потрясли вас не меньше, чем меня, коммандер.
– Ну, я… – начал Вард, прежде чем понял, что должен признаться, что либо он небрежно исполнял обязанности, либо был некомпетентным. – При всём уважении, сэр, не было почти никаких предупреждений.
– Предупреждений? Враг не станет предупреждать вас, коммандер! Если бы корабль был на линии фронта, то с такими результатами его отправили бы сопровождать отступавшие тральщики! – возразил капитан. – И всё же я не считаю вас за это ответственным, мистер Вард, учитывая, как долго вам пришлось ждать, пока линейный флот пришлёт нового командующего офицера. Некоторое ухудшение было неизбежно. Вот.
Бекет бросил бумаги на стол. Вард взял их, возмущаясь смягчением капитана сильнее, чем первоначальным осуждением действий экипажа.
– Новые приказы-инструкции, коммандер, – продолжил Бекет. – Что мы должны сделать для улучшения ситуации на корабле.
Вард пролистал их. Всего страниц было пятьдесят семь. Уже по названиям он видел, что они касались новых тренировок, новых наказаний, увеличения продолжительности смен, ужесточения контроля, ограничений на поведение, комендантских часов и множества других дисциплинарных мер. Он вернулся к первому.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ I'''
''Каждый человек на борту должен знать, выполнять и быть способным процитировать Основные Положения Устава имперского Военного флота.''
– Они – отправная точка. Остальные будут добавляться по мере необходимости.
– Капитан, если вы хотите внедрить их среди экипажа, я настоятельно рекомендую проявить более постепенный подход. Возможно, полдюжины…
– Не я буду внедрять их, коммандер. Это станет работой офицеров. Они объявят о них, претворят в жизнь и обеспечат соблюдение. Не вы и не я должны являться олицетворением власти для экипажа, а все офицеры. Мы командуем офицерами, они командуют своими подчинёнными, а их подчинённые командуют обычным экипажем. Именно так должно быть, и именно так и будет.
– Как я уже сказал, сэр, экипаж не примет их.
– Экипаж будет вдохновлён примером своих офицеров.
– Вы же не хотите сказать…? Это относится и к офицерам?
– К офицерам в первую очередь! Каждый человек на борту корабля должен взять себя в руки. Экипаж примет их, потому что его офицеры примут их, и будет видеть, что офицеры следуют им. Здесь просто нет выбора. Обычные члены экипажа превосходят офицеров на корабле в численности сто к одному, даже больше. Если до этого когда-нибудь дойдёт, то это будет не противостояние, а резня. Вы когда-нибудь видели мятеж, коммандер?
– Никак нет, сэр.
– Как и я, и не собираюсь увидеть его здесь. Дисциплина не достигается потворствованием, оно раздувает в экипаже самомнение и ведёт по пути, который заканчивается казнью или проклятьем. Нельзя позволить им даже думать об этом. Нельзя позволить им решить, что у них есть власть. Они должны знать своё место в порядке на корабле и им нельзя предоставить возможность подвергнуть это место сомнению. Если мы сами не будем дисциплинированными и деятельными, то сохрани нас Император, конечно же, и они не будут такими.
Вард отступил. Он рассуждал, что было неизбежно, что новый человек захочет отличиться, а капитан действовал полностью в рамках своих прав. Если всё сведётся только к этому, то Вард сможет справиться с ним; несколько месяцев придётся постараться, а затем обо всём этом можно будет спокойно забыть, как только Бекет станет более сговорчивым. Со временем Бекет успокоится, и Вард не сомневался, что его власть над офицерским составом всё ещё достаточно сильна, чтобы управлять возмущением новыми приказами, пока капитан не привыкнет.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 63'''
''Офицерам запрещается играть в азартные игры на деньги или предметы, имеющие номинальную стоимость. Все существующие игровые долги должны быть задекларированы перед судовым казначеем или аннулированы.''
Вард прочитал ещё одно из официальных предписаний капитана.
– Наши офицеры должны полностью сосредоточиться на своих обязанностях, коммандер, – произнёс Бекет. – Мы не можем позволить им отвлекаться на игровые долги во время несения службы, или, что ещё хуже, стать уязвимыми для неправомерного влияния.
– И это только для офицеров, не экипажа?
– У экипажа мало ценного для азартных игр, и никто не предоставит им значительных сумм, не имея никаких гарантий. Они рискуют тем, что могут позволить себе потерять, в отличие от некоторых младших офицеров.
Вард внимательно обдумывал услышанное. Некоторые из младших офицеров задолжали ему значительные суммы, и это помогало обеспечивать их послушание, но он, конечно же, не собирался публично заявлять о своей заинтересованности.
– Офицеры очень тяжело работают, сэр. Небольшие игры – всего лишь возможность расслабиться.
– Я уверен, что если игры на фишки им придутся не по душе, они найдут другие способы расслабиться. Мне сказали, что офицерские спортивные залы давно пустуют.
– Так точно, капитан.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 70'''
''Ни один офицер не может получить повышение или награду без письменного разрешения капитана.''
– Поэтому, боюсь, я должен не согласиться с вами, коммандер. Младший лейтенант Кейстер пока просто не готов к дальнейшему продвижению. Из вашего одобрения я понял, что вы считаете его многообещающим кандидатом, но мне совершенно ясно, что каким бы потенциалом он не обладал, этот потенциал ещё не проявился в реальных делах выше его текущего звания.
Конечно, Вард кипел от злости, Кейстер оказался первым, кто попал под действие новых приказов-инструкций капитана, и теперь, одобрив его, коммандер выглядел дураком. Вард проследит за тем, чтобы устроить Кейстеру хороший разнос и сказать ему, что именно некомпетентность самого младшего лейтенанта сделала продвижение невозможным. Тем не менее, он знал, что пойдут слухи о том, что благосклонность первого помощника больше перестала быть таким преимуществом, как раньше. Покровительство и преференции являлись важными инструментами в руках командующего офицера для обеспечения лояльности подчинённых, и теперь капитан, с его упорным желанием оценивать их по способностям, отказывался от этого, и даже не понимал, что делал.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 88'''
''Ни один офицер не может уклониться от выполнения своих обязанностей под предлогом болезни без надлежащего медицинского предписания. Все предписания должны регистрироваться в канцелярии капитана.''
– Я не против, когда один офицер заменяет другого, но думаю, вы согласитесь, что мы должны точно знать, какой именно офицер ответственен за выполнение тех или иных обязанностей. Кроме того мы действительно должны заботиться и контролировать здоровье наших офицеров. Мы не можем позволить им молча страдать, если есть риск инфекции.
Первый помощник, которого несколько офицеров сменяли после тяжёлых вечеров, просто кивнул:
– Так точно, капитан.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 112'''
''Все работы по техническому обслуживанию и ремонту должны лично проверяться и утверждаться офицером, отвечающим за соответствующий участок. Устранение всех обнаруженных впоследствии недостатков будет являться обязанностью непосредственно ответственного офицера.''
– Младшему лейтенанту-стажёру Байсану понравилось чистить вспомогательный котёл на его участке?
– Он не комментировал, сэр.
– Но каково ваше впечатление?
– Вероятно, нет, сэр.
– Думаете, он продолжит не должным образом проверять работу своих подчинённых, коммандер?
– Никак нет, капитан.
Вард стоял в спальне перед зеркалом во весь рост, и возился с застёжкой кителя. Застёжка отказывалась поддаваться и, несмотря на элегантное одеяние и благородное выражение лица, Вард ругался словами, которые выучил ещё во время службы мичманом.
Упрямая застёжка, как и все остальные его текущие проблемы, являлась виной капитана. Вард никогда не находился в таком бешенстве, как после недавних событий. Никто не сомневался, что капитан вышел из-под контроля, он ежедневно сочинял новые приказы-инструкции и требовал, чтобы каждый член экипажа знал их наизусть и мог рассказать. Вард пытался успокоить его и даже в интересах экипажа умышленно проигнорировал некоторые, что закончилось выговором от капитана. Ему было совершенно ясно, что капитана следовало поставить на место. В конце концов, ему же на пользу будет узнать, что “''Безжалостный''” являлся кораблём со своими традициями. Вард, конечно же, не испытал ни малейших затруднений в поиске единомышленников среди сослуживцев, на которых пришёлся главный удар дисциплинарных бесчинств Бекета.
Он передал капитану традиционное приглашение на ужин в кают-компанию со старшими офицерами. Капитан был абсолютным правителем на корабле, но в некоторых случаях приоритет переходил к правилам приличия и протоколу. Кают-компания старших офицеров являлась владениями первого помощника, и капитан был там таким же гостем, как сам коммандер за столом капитана.
Бекет принял приглашение, хотя на взгляд Варда не проявил особого энтузиазма по этому поводу, и добросовестно пришёл в назначенный час.
Бекет, Вард и старшие офицеры сидели и обедали из великолепной посуды. Вард вспомнил, что тот же самый сервиз прошлый капитан использовал во время своей последней трапезы, но, увы, судьба решила не повторяться. Стюард кают-компании в полной мере воспользовался предоставленной возможность поразить гостей множеством вкусных и экзотических блюд. Бекет ел и поддерживал вежливый разговор. Офицеры сумели вытянуть из него несколько историй времён службы младшим офицером и капитаном “''Граника''”, хотя он старательно избегал любых вопросов об обстоятельствах его гибели.
В конце трапезы гости наслаждались крепкими ликёрами и откинулись на спинки стульев, чтобы лучше слышать разговоры во главе стола. Настроение было максимально комфортным, и казалось, что у Бекета начали слегка слипаться глаза. Идеальное время для начала. После незаметного сигнала от Варда, лейтенант-коммандер Гвир рассказал колоритную историю о легендарном контр-адмирале Бореге из Тортина, который завоевал себе место в легендах линейного флота Вифезда не великими победами или хитрыми стратагемами, а огромным количеством жён. Лейтенант Кирик поддержал эту тему. Лейтенант Кричелл начал жаловаться на свою жену, вызвав дружный стон собравшихся. Кто среди них ещё не слышал бесконечные причитания Кричелла о приветливой девушке с захолустной планеты, которую он привёл на борт, и которая быстро превратилась в жестокого тирана, едва обосновавшись в его каюте? Не было более тяжёлой работы, шутили младшие лейтенанты, чем та, к которой Кричелл возвращался каждую ночь.
Вард смеялся со всеми, но не сводил взгляда с капитана. Бекет широко улыбался, но не скрывалась ли за этим какая-то неловкость? Слабость? Настало время выяснить.
– Итак, капитан, – начал Вард, привлекая внимание всех собравшихся за столом, – вы не привели с собой никаких “спутниц”, покинув командование линейного флота?
Бекета не удивило, что разговор перешёл к нему. Он весь вечер ждал, что Вард проверит его, пока капитан находился на территории первого помощника.
– Боюсь, нет, коммандер, – ответил Бекет. – Вам придётся довольствоваться теми, что у вас уже есть.
Этот предсказуемый ответ вызвал несколько смешков, но большинство собравшихся были нацелены на то, что, как они знали, должно стать кульминацией вечера.
– О, у меня более чем достаточно женщин, чтобы согреться ночью. – Мерцание глаз Варда вызвало намного больше смеха у офицеров. – Но вы – наш гость! Сегодня вечером у вас должна быть дружеская компания. Выберете одну из моих или, если доверяете моему мнению, – позвольте мне выбрать одну для вас.
Офицеры внимательно смотрели и слушали. Пришло время захлопнуть ловушку.
– Если, конечно, ни одна из моих женщин не достойна вашего внимания. – Вард не скрывал стальные нотки в голосе. – В таком случае выбирайте любую! Здесь есть хоть один человек, который не предложит свою женщину капитану?
– Нет! – ответили они, и одним махом Вард объединил их всех против чужака. Капитан остался в одиночестве.
Бекет ничего не ответил, но Вард мог позволить себе быть терпеливым, зная, что у капитана не осталось ни малейшей возможности уклониться от выбора. Бекет мог прикинуться скромником, пробормотать вежливый отказ, поджать хвост между ног и сбежать, а офицеры будут дружно смеяться над ним после его ухода. Или он мог прикинуться развратником и уступить давлению, приняв предложение.
Скромник, по крайней мере, сохранит остатки достоинства, но в таком случае он сбежит от своих же объединившихся подчинённых, и после этого они никогда не будут относиться к нему серьёзно. Развратнику придётся ещё тяжелее, потому что он возьмёт в качестве близкой спутницы женщину, лояльную к первому помощнику, и тем самым окажется полностью во власти Варда.
Бекет нахмурился, словно тщательно обдумывал предложение, и тянул время.
– И вы все согласны? Любая, какую я захочу? – рискнул он.
– Да! – крикнули они в ответ, желая увидеть, как он сломается.
– В таком случае, – уступил он. – Я согласен.
Собравшиеся офицеры бурно приветствовали его решение. Отлично, поздравил себя Вард, немного социального давления и капитан уступил. Он оказался намного проще, чем ожидал Вард.
– Итак, капитан, какую? – спросил Вард, вызвав новую волну веселья.
– Он может взять мою! – воскликнул Кричелл, спровоцировав общий взрыв смеха.
– Какую, капитан? – повторил Вард, не собираясь отпускать свою жертву.
– В смысле “какую”? – растягивая слова, ответил Бекет, офицеры успокоились, чтобы лучше слышать. – Конечно, их всех.
Приветствия стали ещё громче. Даже Вард присоединился к ним, прежде чем застыл.
– Всех?
– Да, их всех! – Бекет встал, веселье в его глазах исчезло, сменившись взглядом праведного бога на грешников. – Каждая спутница, куртизанка, жена и шлюха на корабле, все без исключения, явятся завтра на медицинскую палубу для полного обследования, – решительно приказал Бекет голосом, который ясно слышали ошеломлённые офицеры. – Вас может не заботить, какие болезни вы передаёте друг другу, но это – корабль Императора, и подвергнуть его опасности – значит предать самого Императора. Это – преступление, за которое не может быть прощения.
После этого капитан покинул кают-компанию. Никто не смеялся.
Следующим утром незамедлительно был издан приказ.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 139'''
''Все иждивенцы на борту и другие лица, не являющиеся личным составом, должны раз в два месяца проходить полное медицинское обследование. Любой, кто не пройдёт обследование в указанный срок, будет отправлен на гауптвахту и высажен с корабля при первой же возможности. Первое обследование должно быть проведено в день издания данного приказа.''
Никто из офицеров не посмел ничего сказать Варду, но они перешёптывались за его спиной. Медицинское обследование было плохим и само по себе, но ситуация усугубилась тысячекратно дополнительными приказами капитана о том, что все женщины должны явиться в одно и то же время. Потому что наряду с чётко определённой командной структурой из капитана, офицеров и экипажа, существовала и сложная иерархия среди женщин.
На взгляд Варда являлось само собой разумеющимся, что спутницы первого помощника прочно обосновались на самом верху вышеупомянутой иерархии. Выше стада женщин, вцепившихся в младших офицеров, мичманов, и тех странных представительниц женской популяции, которые находились на уровне ниже тех, кто официально относился к офицерскому окружению, и всё же над массой кабальных призывников, среди которых пол не имел значения и во многих случаях был неразличим.
Вард ясно дал понять своим домочадцам, что если они добровольно не явятся на медицинскую палубу, то их пинками и криками притащит туда отделение армсменов. Такой угрозы оказалось достаточно, чтобы заставить спутниц первого помощника согласиться, но одновременно она ещё сильнее распалила их возмущение. Вард решил, что его влияния хватит для решения этого вопроса. Конечно же, как и во всём, что делал новый капитан, ничто и никогда не решалось, пока максимально публично не унижало Варда.
Как обычно его спутницы явились со значительным опозданием, они специально надели самые роскошные наряды, чтобы вызывать благоговение у низших, и гордо прошествовали мимо длинной очереди ожидавших женщин. По крайней мере, гордо прошествовали, пока перед ними не появилась группа крепких санитаров, которые отказались их пропустить. Капитан оставил точные инструкции, что женщин должны принимать строго в порядке прибытия, без исключений.
Чувствуя себя униженными и ни капли не смущаясь, женщины первого помощника устроили настоящий яростный балаган, попеременно пытаясь то запугать, то обольстить санитаров, пока, наконец, об этом не узнал Вард, который стоял рядом с капитаном на командной палубе и слушал отчёт о прошедшей вахте.
Извинившись со всем достоинством, которое он смог собрать, он связался по воксу с медицинской палубой и потребовал объяснений. Санитар ответил, что он будет более чем рад пропустить первыми благородных дам первого помощника, Вард особо отметил “благородных”, учитывая визги и ругательства на заднем плане, как только первый помощник предоставит разрешение капитана.
У Варда не было желания демонстрировать перед капитаном даже малейшую слабость, и меньше всего – неспособность управлять собственной свитой. Он велел санитару исполнять его долг, отключил вокс и отодвинул всё произошедшее на задний план, вернувшись к более тривиальным вопросам, касавшимся безопасности корабля.
Поэтому его женщинам не оставалось ничего иного, кроме как ждать, кипеть от злости и планировать всё более порочные способы выражения своего недовольства его пренебрежением, что включало и отказ помогать с этой трижды проклятой застёжкой! Вард сделал последнюю отчаянную попытку и она, наконец, сдалась. Первый помощник бросил последний взгляд в зеркало и покинул свои покои.
И всё же женщины являлись наименьшей из проблем, которые доставил ему капитан. Вард назначил двух младших офицеров адъютантами Бекета, и впечатлил их наградами, которые они получат, если будут представлять подробные отчёты о действиях капитана: куда он пошёл, с кем говорил, и обо всей интересующей его информации.
Их отчёты были неутешительными. Капитан крутился на грузовых палубах. Грузовые палубы были огромными, некоторые отсеки простирались больше чем на километр в длину. Где-то там хранилось абсолютно всё необходимое для корабля в космосе и поддержания жизни и рассудка экипажа. Оборудование, топливо, сотни тонн продовольствия, вода, ткани и запасные части фактически для всего на борту, потому что если что-то сломается в космосе в десяти световых годах от ближайшего аванпоста, то без этого вы можете быть уже мертвы. Однако крошечная часть содержимого отсеков, рассеянная повсюду среди жизненно важных запасов, являлась личным грузом первого помощника, доставленным с каждого осмотренного ими транспорта или ялика торгового флота. Он копил его в течение всей службы. Он доверил одному главному корабельному старшине, которому платил потрясающе щедро, сохранять груз рассредоточенным и скрытым. Теперь туда влез капитан и только этим утром издал новый приказ-инструкцию.
'''ПРИКАЗ-ИНСТРУКЦИЯ 142'''
''Всё имущество, которое согласно Уставу Флота считается незаконным, должно быть заявлено и сдано. Всё имущество, которое получено в результате конфискации, должно быть заявлено и сдано. Всё имущество, количество которого превышает предусмотренное Уставом Флота, должно быть заявлено и сдано. Любой офицер, нарушивший данные приказы, незамедлительно понесёт наказание.''
Выбор Варда был прост: объявить трофеи принадлежащими Флоту и, несомненно, лишиться их, или промолчать, рискуя, что в случае обнаружения его карьера и, вероятно, жизнь закончатся.
Для коммандера Варда, последнего истинного поборника духа старого “''Безжалостного''”, учитывая выбор между потерей богатства и жизнью, решение выглядело однозначным.
Капитан должен умереть.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
