Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3130
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Новая страница: «{{Книга |Обложка =ScionsStorm.jpg |Описание обложки = |Автор =Энтони Рейнольдс / Anthony Rey...»
{{Книга
|Обложка =ScionsStorm.jpg
|Описание обложки =
|Автор =Энтони Рейнольдс / Anthony Reynolds
|Переводчик =Йорик
|Издательство =Black Library
|Серия книг =Ересь Гора / Horus Heresy
|Предыдущая книга =
|Следующая книга =
|Год издания =2009
}}Сначала обитатели бессчетные тысячелетия изолированного в стигийской тьме Долгой Ночи мира, обозначенного как Сорок Семь Шестнадцать, захотели воссоединиться со своими давно потерянными братьями. Тысячи лет им казалось, что они одни во вселенной, и эти люди уже начали считать Древнюю Терру не более чем смутным, полузабытым расовым воспоминанием; мифом-аллегорией, сказочной прародиной, придуманным их предками. Они с открытыми объятиями приветствовали Несущих Слово, глядя на огромных космодесантников в серой броне с восхищением и благоговейным страхом.
– Непростительно извращенные последователи языческого бога, – Злобно произнес Первый Капитан Кор Фаэрон, вернувшись со встречи.
– Разве долг крестового похода не состоит в том, чтобы вобрать все разрозненные осколки человечества, даже его самых заблуждающихся сынов? – возразил Сор Толгрон, капитан Тридцать Четвертой Роты. – Разве Бог-Император не хочет, чтобы Его самый преданный легион привел этих заблудших детей к просвещению?
Официально распространение Империума Человечества было светским, и включало пропаганду и распространение <nowiki>''</nowiki>истин<nowiki>''</nowiki> науки и логики вместо <nowiki>''</nowiki>покровов лжи<nowiki>''</nowiki> религии и суеверий. XVII Легион, однако, понимал истину, пусть временами она и была тяжелым бременем. Сор Талгрон знал, что приближается время, когда все признают божественность Императора. Вера станет величайшей силой Империума, более великой, чем биллионы составлявших Имперскую Армию солдат; более могущественной, чем даже мощь легионов Астартес. Вера будет цементом, который навсегда скрепит разрозненные части человечества.
И даже самые слепые из Легионов, наиболее рьяно ругавшие святое писание Лоргара, со временем придут к пониманию безусловной истины слов примарха. Они будут молить о прощении даже за то, что сомневались в его словах. То, что Император отрицал свою божественную природу, ни сколько не затушило пламя веры в XVII Легионе; ибо сам Лоргар написал, что лишь истинное божество отрицает свою божественность.
– Теперь ты понимаешь разум Императора, Талгрон? – прорычал Кор Фаэрон. – Если ты настолько прозрел, то умоляю, просвети нас, низших смертных.
– Я не претендую на это, Первый Капитан, – прошипел Сор Талгрон.
Сор Талгрон и Кор Фаэрон глядели друг на друга с бездумной злобой сквозь клубящийся благовонный дым, поднимавшийся из десятков висевших лампад. Круглый и разделенный на ярусы зал, в котором проходил военный совет, находился глубоко в сердце "Фиделитас Лекс", флагмана Лоргара. Безмолвно стоявшие вокруг возвышения капитаны других великих рот с интересом смотрели из теней, ожидая продолжения противостояния. Однако Эреб, неразговорчивый Первый Капеллан Легиона, вмешался в спор капитанов, войдя в центр опускающейся командной кафедры и прервав их злобные взгляды.
– Первый Капитан и я должны посоветоваться с Уризеном, – мягко сказал Эреб, прерывая дискуссию. – Нас должна направлять мудрость Лоргара.
Все ещё сердитый, Сор Талгрон кивнул Первому Капеллану, после чего вскочил на ноги и выбежал из комнаты вместе с другими отпушенными капитанам. Он расталкивал крадущихся по кораблю одетых в рясы слуг, собираясь улететь на "Штормовой Птице" обратно на свой крейсер, "Доминатус Санктус", и воссоединиться с Тридцать Четверой Ротой.
Прошло больше месяца с тех пор, как Сор Талгрон видел благословенного примарха XVII Легиона, и отсутствие Уризена на военном совете было легко ощутимо. Мнения не совпадали, и среди них начинался разлад; Легиону было нужно возвращение Лоргара.
Святой примарх уединился в своей личной часовне, и уже провел в самозаточении стандартный терранский месяц – со времени его аудиенции с Императором Человечества. Все это время с ним не было никого, кроме Эреба и Кор Фаэрона, его ближайших соратников и советников. Весь Сорок Седьмой Экспедиционный Флот замер без движения, ожидая приказов примарха.
Сор Талгрон видел выражение лица примарха, когда Уризен удалялся в свои личные покои после возвращения с встречи с Императором, и был шокирован увиденным до глубины души.
Лоргар всегда излучал ощутимую ауру страсти и уверенности, окружавшую его непробиваемым щитом веры, одновременно восхищающим и пугающим. Говорили, что сила Волка была в его неукротимой пылкости, Льва – в его непреклонном упорстве, Жиллиман был гениальным стратегом и логистом, но силой Лоргара была непоколебимая вера, абсолютная уверенность в своей правоте, непреклонная и не задающая вопросов преданность.
Хотя Эреб и пытался скрыть Уризена от глаз воинов легиона, взор Сор Талгрона на кратчайший момент пересекся с взглядом примарха, прежде чем шлюзовая камера захлопнулась, скрыв его из виду. От увиденной в глазах Лоргара бездны отчаяния он упал на колени. Его глаза были полны слез, внутренности словно завязались в тугой узел, а его разум пошатнулся. Что могло произойти на борту боевой баржи Императора и так ударить по незыблемой вере Лоргара?
Он даже ещё не дошел до посадочной палубы "Фиделитас Лекс", когда его вызвал Эреб, потребовал вернуться в комнату военного совета: Уризен принял решение.
Быстро шагая по запутанным коридорам "Фиделитас Лекс", капитан Сор Талгрон молился, желая вновь увидеть Уризена, но его ждало разочарование.
Но решение наконец-то было принято – после месяца безделья у XVII Легиона была цель.
– В своей великой милости, – Сказал Эреб, обращаясь к внимавшему собранию капитанов легиона. – Уризен хочет, чтобы этот давно потерянный осколок человечества был приведен к согласию; чтобы он был принят в паству Имперской Истины.
Среди собравшихся капитанов раздался шепот, а Сор Талгрон одобрительно кивнул. Именно так XVII Легион действовал с самого начала крестового похода. Они приносили славу Имперских Истин на каждый обнаруженный ими мир, и хотя их прогресс не был таким быстрым, как у некоторых других легионов, миры, оставшиеся позади XVII Легиона, были самыми преданными и верными из всех. Тех, кто отказывался принять слово истины или недостойно себя проявлял, разумеется, праведно сокрушали, превращая в пыль под кованными сапогами космодесантников Легиона, но те, кто принимал учения, постигали Имперскую Истину и были верны.
Сор Талгрон бросил триумфальный взгляд на Кор Фаэрона, но Первый Капитан не выглядел недовольным объявлением, поскольку это он уже слышал гораздо раньше...
-Однако, – продолжал Эреб, – с печалью и сожалением он принял свое решение. Император недоволен нашим Легионом, братья.
На комнату опустилась абсолютная тишина, и все посмотрели на Первого Капеллана. Сор Талгрон ощутил, как кровь застыла в его жилах.
– Похоже, Император не доволен темпом нашего прогресса. Он не удовлетворен мирами, согласными и правоверными, которые мы ему дали. В своей мудрости,– продолжил Эреб, его голос был спокоен, но при этом скользил по жаркой грани негодования, – Император упрекнул нашего благословенного примарха, Его самого верного и преданного сына, и приказал нам ускорить наш крестовый поход.
Мрачные шепотки проносились между капитанами, но Сор Талгрон проигнорировал это, сфокусировавшись на словах Первого Капеллана.
– Наш благословенный примарх чувствует что, если бы было время, обитатели Сорок Семь Шестнадцать осознали бы ошибку своих невежественных языческих путей; направляемые нашими капелланами и боевыми братьями к свету истины, они бы приняли Имперский образ жизни. Но приказы Императора ясны, а Уризен верный Его сын; он не может нарушить приказы своего отца, хотя они и глубоко печалят его.
– И какие это приказы, Первый Капеллан? – спросил капитан Седьмой Роты Аргел Тал.
-То, что у нас нет времени для того, что привести этих невежественных язычников к Имперским Истинам, – несколько неохотно сказал Эреб. – А их нелепые верования неприемлемы в Империуме. Как результат... Мы должны сжечь Сорок-Семь Шестнадцать.
Сор Талгрон зашатался от этих слов, шокированный и напуганный тем, что мир, который они могли провести к просвещению, был обречен на гибель из-за... Чего? Нетерпения Императора? Он немедленно устыдился этого, чувствуя что согрешил, просто подумав такое богохульство. Он поклялся попытаться искупить свою ошибку часами ритуального покаяния и самоистязания, когда война закончится.
Тем не менее, оправившись от первого шока, вызванного приказами Лоргара, все капитаны XVII Легиона, включая Сор Талгрона, полностью погрузились в приготовления к грядущей войне с рвением, граничащим с фанатизмом. Он воин Лоргара, напомнил себе Сор Талгрон; не для него обсуждать приказы вышестоящих. Он был воином прежде всего, и сражался тогда – и против кого – ему приказывали.
Спустя меньше чем двадцать четыре часа более ста девяносто миллионов человек были мертвы – более девятносто-восьми процентов населения обреченной планеты.
Крейсера и боевые корабли Сорок Седьмого Экспедиционного Флота вышли на высокую орбиту и более двадцати часов обрушивали свой смертоносный груз на гибнувший и разрываемый бурями мир. Циклонические торпеды и потоки снарядов "адского огня" из бортовых батарей падали в грозовые облака, окружавшие планету. Целые континенты исчезли в огне.
В бойне уцелел лишь один город. В нем находилось правительство планеты и центр их богомерзкого культа. Защищенный сияющим куполом энергии, нечестивый храм-дворец был зданием размером почти с сам город. Не имеющие права оставить хотя бы одного выжившего богохульника живым, поскольку это было бы нарушением приказа их повелителя, пять полных рот XVII Легиона мобилизовались и ринулись на поверхность, чтобы закончить начатое.
Сор Талгрон повел Тридцать Четвертую на поверхность Сорок Семь Шестнадцать, несущие его верных боевых братьев "Штормовые Птицы" спускались в атмосферу планеты. Скоро стало ясно, что, несмотря на размах предшествовавшей высадке предварительной бомбардировки, вражеская оборона не была полностью нейтрализована. Слепящие энергетические арки с воем вырвались с земли, ударяя ещё только влетавшие в атмосферу планеты десантные суда, и жизни почти сотни боевых братьев были потеряны в мгновение ока.
Сор Талгрон приказал "Штормовым Птицам" отклониться от текущей траектории и послал быстрые предупреждения следовавшим за ним братьям-капитанам Четвертой, Седьмой, Девятой и Семнадцатой роты, советуя им спускаться к куполу под другим углом. И в тот момент, когда сообщения уже были высланы, в "Штормовую Птицу" Талгрона попали, оторвав ей крыло и послав в неуправляемое и смертельное падение по спирали к земле. Были выбиты штурмовые люки, и Сор Талгрон пролетел девятнадцать с половиной тысяч метров от гранитно-серой "Штормовой Птицы", ведя устремившихся к разрушенному городу внизу штурмовиков, чьи прыжковые ранцы с ревом включались.
Руины города врага раскинулись внизу, когда Сор Талгрон вывалился из штормовых облаков, скорость их спуска только усиливали могучие двигатели прыжкового ранца. С их высоты был ясно виден даже горизонт, а разбитые обломки вбитых в землю обстрелом зданий города простирались во всех направлениях, насколько падал взор. В центре раздробленного города был сияющий купол, пузырь энергии среди почерневшей от огня земли врага.
Этот купол был около двадцати километров в диаметре, а возвышался над землей примерно на четверть этого расстояния. Когда он падал на город, а арки молний вырывались из облаков вокруг него или вылетали из земли, капитан Тридцать Четвертой Роты хладнокровно определил посадочную зону и передал координаты своим людям.
Они приземлились примерно в пяти километрах от купола. Город врагов был огромным единым строением с сотнями уровней, его великие похожие на ущелья бульвары пересекались тысячами сводчатых переулков, и соединялись с балконами и террасами. Многое превратилось в пыль, но уцелело больше, чем ожидал Сор Талгрон – стеклянистый материал, из которого, похоже, было сделано все в это мире, оказался гораздо прочнее, чем выглядел. Город выглядел ошеломляюще до начала бомбардировки, хотя Сор Талгрон находил подобное изобилие крайне подозрительным. Красоте, чувствовал он, не стоило доверять.
Никто не выжил за пределами мерцающего щита после жестокой бомбардировки. Попавшие под главный удар обитатели Сорок Семь Шестнадцать были аннигилированы, их плоть, кости и мускулы поглотило ревущее пламя, оставив лишь круги пепла в подтверждение того, что они когда-то существовали. Обуглившиеся трупы миллионов, которые были внутри на момент начала бомбардировки, были разбросаны по стеклянным зданиям Сорок Семь Шестнадцать. Десятки тысяч их были обнаружены в разбросанных по городу мерзких святилищах, их тела сплавились, застыв грязными мясистыми глыбами плоти, и не было похоже, что они некогда были людьми.
Размах бойни был подавляющим...
Десантные капсулы устремлялись из висящих в верхней атмосфере боевых барж подобно дождю смертоносных метеоров. Многие были уничтожены во время прохождения сквозь бурю, а находившиеся в них космодесантники мгновенно убиты.
Сначала они не встречали на поверхности никакого сопротивления. А затем навстречу им из мерцающего купола-щита беспрепятственно вышли первые трехногие роботы, их руколезвия выплевывали молнии, и битва началась.
Разрываемая штормами планета билась в последней агонии. Молнии рассекали нависшее небо.
Вспышки электричества были постоянными и слепящими. Основное сердце Сор Талгрона колотилось, гоня переполненную кислородом кровь по его венам. Гипер стимулированные адреналиновые гланды пылали, наполняя его агрессией и посылая импульсы свежей энергии в его нервную систему. Он ощущал сильный запах озона и разрядившегося электричества.
Капитан плотно прижался к покрытой трещинами, но все ещё гладкой стеклянной поверхности шпиля, спрятавшись в укрытие, когда вражеский боевой робот выпустил в него заряд хлещущих молний. Потрескивающая энергетическая арка врезалась в шпиль в полуметре от него, оставив мерцающие энергетические искры танцевать на его гладкой поверхности. Прошептав проклятие, Сор Талгрон вогнал свежую обойму в болт-пистолет. В небесах оглушительно прогремел гром, и от этого бесконечного рева внутренности капитана космодесанта начали вибрировать.
Ударил ещё один разряд, на этот раз попав прямо в грудь одному из его воинов, Брату Кхадмону, когда он высунулся из укрытия. Силой удар воина Астартес отбросило прочь, ударив о другой шпиль с крушащей кости силой. Он сполз на землю, его доспех потемнел и пошел пузырями, и Сор Талгрон понял, что тот мертв. Кхадмон содрогался ещё несколько минут, пока разряды электричества плясали на его теле. Его плоть зажарилась в силовом доспехе, а кровь и внутренности закипели. Жар, создаваемый молниевым оружием роботов, был сравним с лазерными пушками отрядов опустошителей.
Сор Талгрон выругался. Слишком много его братьев уже погибло в этот день, и он ощущал растущие гнев и негодование.
Апотекарий Ухрлон уже бежал к телу павшего боевого брата, рискуя собой, чтобы затащить труп в укрытие.
– Поспеши, Апотекарий, – закричал Сор Талгрон. – Мы не можем здесь задерживаться. Мы должны обрушить эти проклятые шпили!
Не в первый раз, Сор Талгрон молился о том, чтобы план Кол Бадара сработал. Если уничтожить эти шпили, вызовет ли это дыру в казавшемся непробиваемым куполе щита, как предположил его самый опытный сержант? Он надеялся, что да, но если Кол Бадар ошибся, то до конца этого дня погибнет ещё больше его братьев.
Мгновение он наблюдал, как Апотекарий выполняет мрачную обязанность по извлечению жизненно важного гено-семени брата Кхадмона. Дрель заскрипела, прорываясь через керамитовую броню и плоть мертвеца, разбрызгивая кровь по его броне.
Еще больше разветвляющихся молнию ударяли вокруг него. Смертельные выстрелы не попали в его воинов, но было только вопросом времени, пока противник переместиться, обойдет их позиции и откроет прямо по космодесантникам огонь. Боевые роботы противника были опасными врагам. Отнюдь не бездумные, предсказуемые автоматы, они проявили себя умным и опасным врагом, постоянно адаптирующимся и меняющим свою тактику и стратегию для победы над вторгшимися.
Искусственные разумы.
Такие вещи были мерзостью.
Сам Император ввел запрет на такие исследования, как часть соглашения между Террой и Марсом, а пойти против слова Его было ересью высшего порядка. То, что обитатели Сорок Семь Шестнадцать могли об этом не знать, имело мало значения.
– Эскадрон Тертиус, вы готовы? – произнес сообщение по вокс-сети Сор Талгрон.
– Да, капитан, – пришел сжатый, приглушенный и лишенный эмоций ответ. – Приказания?
– Вы нужны мне здесь. Нас прижали. Враг расположился на позициях на укрепленном балконе. Расстояние.... – он повернулся к ближайшему сержанту, Брату Аршаку.
– Сто сорок два метра, подьем восемьдесят два градуса, – доложил сержант, рискнувший выглянуть из-за шпиля, чтобы посмотреть на врага. Он отскочил назад, когда к нему ринулось множество молний, с шокирующей силой ударив по гладкой поверхности шпиля.
– Вы слышали, Тертиус? – сказал по воксу капитан.
– Да, – пришло подтверждение, – мы выдвигаемся.
Они находились на одной из улиц, соединявших высокие уровни над огромным, созданными людьми ущельями, разделявшими части города, прижатые к месту тяжестью обстрела.
Посмотрев вниз, Сор Талгрон разглядел тысячи боевых братьев в гранитно-серой броне, сопровождаемых множеством танков легиона, яростно сражающихся за каждый дюйм поверхности, но неуклонно приближавшихся к сверкающему куполу со всех направлений. На таком расстоянии вспышки вылетающего из дул болтеров огня казались мерцанием тусклых свечей, а рев их выстрелов терялся в бесконечном грохоте бушевавшего в небесах шторма. Летящие по спирали к врагу ракеты оставляли за собой закручивающиеся следы дыма, смертоносная армия роботов не знала ничего о страхе или пощаде, а капли иссушающей сетчатку, белой от жара плазмы вылетали из перегретых орудий.
Выглядящие поразительно хрупко боевые машины врага почти неповрежденными шагали через бойню. Тонкие насекомовидные ноги неустанно несли их вперед, они спокойно шагали через ураган болтерного огня, каждую из них защищала сфера молний, которые вспыхивали и искрились, поглощая попавшие выстрелы. Их ответный огонь наносил ужасные потери, молниевое оружие убивало десятки Астартес и разбрасывало в стороны "Хищники" и "Лэнд Райдеры".
Концентрированный огонь лаз-пушек вновь и вновь ударял в щиты роботов, наконец пробив многие из них и разнеся машины на части, но количество выстрелов, необходимых для нейтрализации даже одной машины было потрясающим.
Когда практические вопросы войны и сложности миссии заняли его разум, Сор Талгрон отбросил все моральные вопросы, касавшиеся необходимости этой войны. То, что обитатели Сорок Семь Шестнадцать были еретиками, несомненно. Их не раскаивающегося и самовольного производства мыслящих машин достаточно, чтобы уничтожение их обрело смысл.
Но всё таки, капитан Тридцать Четвертой роты не мог не почувствовать жалости к тем, кого его легион отправил на бойню. В нем вспыхнуло негодование, шокировав его своей силой.
Почему Император не позволил XVII Легиону даже попытки привести Сорок Семь Шестнадцать к просвещению?
Сор Талгрон не видел ни одного живого человека с момента высадки – они встречали лишь боевых роботов, хотя обгоревшие, изуродованные до неузнаваемости или превращенные в пепел останки людей лежали повсюду.
– Они на подходе, – произнес сержант Ашрак, отрывая Сор Талгрона от его мыслей.
Эскадрон Тертиус быстро приближался снизу, три угловатых серых тени двигались с большой скоростью. Они были новым изобретением кузниц Марса, и пилоты "Лэнд Спидеров" бросали свои антигравитационные штурмовые аппараты из стороны в сторону, уклоняясь от несущегося к ним зенитного огня. Они с воем пролетели над мостиком, на котором укрывались Сор Талгрон и его боевые братья, их двигатели ревели, когда они выходили на указанную сержантом Аршаком позицию, а затем "Лэнд Спидеры" взмыли вверх и их орудия начали извергать погибель.
Тяжелые болтеры изрыгнули сотни быстро летящих разрывных патронов во вражеские машины, а мульти-мельты с ревом открыли огонь, посылая в роботов потоки супер-нагретого вещества, пробивая щиты и превращая механических тварей в груды расплавленного металла.
– Цели нейтрализованы, – пришло сообщение от командира эскадрона, покружившегося под пересекающим созданное руками человека ущелье из стеклянных зданий мостом, прежде чем описать тугую петлю и с воем исчезнуть в небе.
– Хорошая работа, Тертиус, – сказал вновь выходящий на открытое пространство Сор Талгрон.
Перед его глазами засияли светящиеся зеленым матрицы целеукзателей. Информационный поток разлился по его сетчатке, когда он сфокусировался на местоположении цели следующего прыжка. Двести семьдесят четыре метра, высветилась информация на дисплее.
Он передал отрывистым голосом координаты прыжка своим боевым братьям. Последовал поток подтверждений его приказов, и Сор Талгрон без лишних слов ринулся к низкой балюстраде мостика. Поставив ногу на ограждение, он оттолкнулся и прыгнул в воздух.
Прежде чем сила гравитации потянула его к земле, его прыжковый ранец с ревом включился. Мощные направляющиеся двигатели включились, и он резко взлетел в воздух, оставляя за собой след из огня и дыма.
Боевые братья Тридцать Четверой Роты взмыли в небо следом за ним, оставляя за собой пламенные следы. Сор Талгрон видел другие взводы штурмовиков вдали, несущихся к своим целям как светлячки, выплескивая огонь, когда они перескакивали отвесные обрывы и перекрещивающиеся открытые проходы между стеклянными зданиями огромными прыжками и уворачивались от встречного огня.
Стрелки целеуказателей возникли в углу его глаз, привлекая его внимание, и ,обернувшись, он увидел другую группу вражеских боевых машин, спокойно выходящих на террасу, встроенную в похожую на обрыв секцию суперстуктуры. Они нацелили свои молниевые стержни на Сор Талгрона и его взвод ветеранов, и он видел, как вдоль рук с треском накапливается энергия...
Проревев предупреждение, Сор Талгрон описал бочкообразную фигуру, уводящую его с текущей траектории. Спустя долю секунды мимо него пронеслись три слепящих луча молний. Оглушительный сверхзвуковой раскат грома последовал за ними, впрочем, заглушающие системы его шлема сделали звук терпимым.
В двоих ветеранов-штурмовиков Талгрона попали, сбив их с воздуха потом энергии. Электричество перекинулось с их тел на ближайших к ним десантников, закоротив жизненные системы и послав в пляс обозначения целеуказателей.
– Взять их, – сказал Сор Талгрон, разворачиваясь в воздухе к противнику уже тогда, когда дымящиеся тела его убитых братьев только начинали падать в кипящий водоворот битвы внизу. Ускорив двигатели своего прыжкового ранца, полный гнева при мысли об убитых боевых братьях, капитан Тридцать Четверой роты изменил свой полет, чтобы приземлиться среди машин противника.
Там было три машины, и падающий к ним Сор Талгрон вскинул болт-пистолет и открыл огонь, каждое нажатие курка посылало ревущий тяжелый реактивный болт к цели. Вокруг роботов замерцали молниевые щиты, и его выстрелы лишь вызвали слабую рябь на их сверкающей поверхности.
Разряды молний ринулись к спускающимся Несущим Слово, заставив воздух потрескивать и вибрировать от энергии, а Сор Талгрон увидел в информационном потоке сообщение о смерти ещё одного своего воина.
Разозленный и жаждущий выпустить свою ярость на этих неживых тварях, Сор Талгрон приземлялся первым, быстро спускаясь, он летел к стеклянной террасе. Направляющие двигатели его прыжкового ранца повернулись к земле, и капитан вытянул ноги вперед. Мощный выброс замедлил его падение.
Его сапоги заскользили по гладкой поверхности, когда он приземлился, тяжелая силовая булава уже была в его руке, потрескивающее энергетические поле окружало её ребристое навершие после нажатия активизационной клавиши. И хотя окружавшие врагов молниевые щиты могли без усилий отразить выстрел из болтера, Сор Талгрон знал, что они давали куда меньшую защиту против ударов оружием ближнего боя или выстрелов в упор. Сокращение дистанции было жизненно важной задачей.
Вид вражеских роботов наполнил его ненавистью. Отродья.
Они были искусственными насмешками над людьми, сам их существование было оскорбительно. Возможно, я зря считал эту войну неоправданной, размышлял видящий их богохульные тела Сор Талгон.
Они были почти таким же высокими, как дредноуты, но были гораздо менее громоздкими, чем смертельные машины легионов космодесанта. У каждого из них было человекообразное тело, сделанное из того стекловидного материла, что и все в городе – созданного возможно из-за его непроводимости – и безликие головы, занимавшие место на их круглых плечах. На месте человеческих ног, у каждой из машин были обладающие множеством сочленений насекомоводиные конечности – в вытянутом состоянии каждая из них была около трех метров. Эти ноги придавали машине отталкивающий, паукообразный вид искаженной помеси человека и паука, хотя в них и не было ничего органического.
Руки машин были похожи на руки людей, исключая то, что они заканчивались длинными конусообразными стержнями, а не ладонями. Электричество потрескивало между этими руками, когда они сводили их вместе.
По телам тварей струились серебряные вены, все они тянулись к их <nowiki>''</nowiki>сердцам<nowiki>''</nowiki>, батареям, являвшими средоточием накопленной энергии бури, в центре их туловищ. Электрические импульсы мерцали вдоль этих металлических прожилок, очевидно питая энергией все функции: движение, мысли, оружие и молниевые щиты, делавшие их почти неуязвимыми к дальнем обстрелу.
Машины двигались отрывистой походкой, словно длинноногие хищные птицы, пытаясь перехватить атаку Несущих Слово. Бурное пламя выплескивалось из прыжковых ранцев приземлявшихся вокруг братьев Сор Талгрона. Взревели болт-пистолеты, выплеснулся огонь, омыв роботов струей супер-нагретого прометия, хотя худшие из атак были, разуметься, отражены защитным куполом молний, сиявшим вокруг каждой машины.
Капитан Тридцать Четвертой Роты с ревом бросился к ближайшему отродью.
Чувствующая машина отступила и с громоподобным треском свела свои серебряные молниеносные стрежни. Потрескивающая дуга света полетела к Сор Талгрону, но тот предвидел удар и бросился в сторону. Трещащая дуга задела его, и прикрепленные к наплечнику капитана свитки с клятв загорелись.
Он быстро сократил дистанцию, зная, что твари нужно время для перезарядки её оружия. Взмахнув потрескивающей булавой, он ударил в щит существа. Запах озона появился, когда с оглушительным треском сошлись два источника энергии. Силовая сфера была разорвана ударом, искры и потрескивающие разряды обвили оружие Сор Талгрона, когда щит робота рассеялся.
Подойдя ближе и хрюкнув от натуги, Сор Талгрона с размаху впечатал свою силовую булаву в насекомовидную ногу существа. Хотя и хрупко выглядящая, тонкая конечность оказалась твердой как закаленная пласталь, и хотя по стеклянной ноге протянулась сеть маленьких трещин, она не раскололась.
Болезненный, свистящий звук, похожий на музыкальную трель певчей птицы, донесся из робота. Он попытался отойти, но его поврежденная нога треснула, когда робот на неё оперся, и он упал на пол.
Сор Талгрон приблизился к упавшей машине, отчаянно пытавшейся подняться. Две её целые ноги скреблись по гладкому стеклянному полу террасы, и она вновь засвистела, словно раненная птица. Робот размахивал двумя стержнями молниевых рук, широко разбрасывая электрические разряды. Он почти попал в капитана. Сор Талгрон впечатал тяжелый ботинок в грудную клетку робота и обрушил на его круглую голову силовую булаву, проломив её. Из расплющенного черепа полетели искры, находящееся в грудной клетке силовое ядро потухло, а бегущие по просвечивающему телу серебряные вены стали темными и безжизненными.
Был сбит щит другой машины, и мельта заряд расплавил его туловище, супер-нагретое стекло текло подобно лаве, с шипением капая на его ноги и пол. Развернувшись, Сор Талгрон выстелил из болт-пистолета в другую машину, но её энергетическое поле возникло раньше, поглотив выстрелы.
Оно с ужасающим треском свело руки, и ещё один ветеран космодесантник был убит, его сбило с ног и подбросило высоко в воздух, а внутренности воина закипели от электричества.
Брат Сержант Аршак ринулся на робота с другой стороны. Он замахнулся своим огромным силовым кулаком, и удар мощным выбросом энергии рассеял щит.
Стреляя из лающих болт-пистолетов, Сор Талгрон и его ветераны зашагали к лишившейся защиты машине. Она шаталась под ударами, издавая крики, подражающие раненым птицам, а похожая на паутину сеть трещин появилась на его голове. Сержант Аршак вогнал ещё один болт в искусственный череп машины, когда она дернулась. Мощный разрывной патрон попал в трещину и взорвался внутри головы робота, разбрасывая во все стороны осколки стекла
Впрочем, даже умирая, он оказался смертельно опасным врагом. Робот с трудом двинулся, пьяно шатаясь, электричество хлестало из обрубка его шеи. Молотя руками, он направил на Сор Талгрона те серебряные конечности, которые смог свести вместе, и с оглушительным треском выпустил в него смертельный заряд энергии.
Он заметил это и попытался отклониться, чтобы удар не попал в него в полную силу, но разряд все равно сбил Сор Талгрона с ног и отбросил по воздуху. Его поле зрения немедленно почернело, когда фотохромарические линзы его шлема расплавились от жара. Шлем капитана наполнил едкий запах сгоревших проводов и расплавившихся кабелей. Он тяжело врезался в стену, расколов её стеклянную поверхность. Оступившись на угловатом краю, Сор Талгрон свалился с террасы.
Он падал, дико молотя руками и ногами. Все еще слепой, капитан переворачивался в воздухе, пытаясь ухватиться за что-то. Но его закованные в керамит пальцы лишь скользили по гладкому стеклу, громко царапая его.
Внезапно падение подошло к концу, когда он врезался с крушащей кости силой в нижнюю терассу, расколов поверхность. Падение с тридцати-пяти метровой высоты наверняка убило бы обычного человека, но Сор Талгрон кое-как встал на колени, его кости были ушиблены, но не сломаны. Дым поднимался с покрытой пузырями брони, а задержавшиеся электрические искры скакали по его телу. Сор Талгрон сорвал свой поврежденный шлем с головы. Увидев, что электрический удар сделал его бесполезным, капитан отбросил его прочь с покрасневшим от гнева лицом.
Запах сгоревшей плоти – его плоти – наполнял его ноздри, и он моргнул, на секунду ослепленный разорвавшей небеса молнией.
В отличии от многих боевых братьев XVII Легиона, черты лица которых повторяли благородный облик своего примарха, лицо Сор Талгона было лицом человека, рожденного убивать, с широкими плотными чертами и носом, который ломали столько раз, что он превратился в замаравший его лицо мясистый ком. Он нахмурился и выругался, пытаясь встать на ноги, его мускулы протестовали...
Сержант Аршак, изрыгающий пламя из прыжкового ранца, приземлился рядом с ним, а следом спускались остальные ветераны из взвода Хеликон.
– Вы в порядке, капитан? – произнес сержант.
Сор Талгрон кивнул.
– Робот? – спросил он.
– Уничтожен, – подтвердил Ашрак, протягивая капитану руку, – путь к куполу свободен.
Сор Талгрон взял протянутую руку Ашрака, дав ветерану-сержанту помочь ему подняться на ноги. Последние разряды поглощенной им энергии протрещали по перчатке капитана и руке Ашрака. Благодарно кивнув, Сор Талгрон посмотрел на мерцающий щитовой купол, защищая глаза рукой.
Сейчас они были лишь в пяти сотнях метрах от купола, и от разлитого в воздухе напряжения коротко подстриженные волосы капитана вставали дыбом.
Размах обстрела, обрушившегося на сияющий молниевой щит с земли, вызывал благоговейный ужас. Сотни танков стреляли по закругленным мерцающим стенкам купола потоком снарядов, который давно бы уже сравнял с землей городской квартал. Деми легион Титанов, огромных как здания машин разрушения, созданных адептами Марса, обрушивал на щит всю мощь своих орудий, но даже они, самые грозные из созданных в Империуме машин, оказали мало эффекта.
Изнутри купола выходило все больше богомерзких боевых машин, которые проходили через щит невредимыми, благодаря защищавшим их энергетическим сферам. Роботы выдвигались, чтобы сразиться с Несущими Слово на улицах внизу, наступая в зигзагообразном построении, а молнии срывались с их серебряных рук, когда они сводили их вместе. Сколько же их есть у противника? подумал Сор Талгрон.
Сор Талгрон почти ослеп, когда ещё один сверкающий орбитальный удар расколол небо, пройдя сквозь верхнюю атмосферу и ударив в вершину купола. Но тот устоял, и казалось, что это барьер остался бы не пробиваемым под любым обстрелом.
– Я действительно надеюсь, что план Кол Бадара сработает. – произнес сержант Аршак.
– И я тоже, друг мой.
Его глаза зафиксировались на огромных серебряных башнях, кольцом окружавших купол. В каждую из них вновь и вновь ударяли вырывающиеся из беснующихся грозовых облаков молнии, а их огромные стержни гудели от накапливающейся в них энергии. Несколько раз в минуту накопленная энергия вырвалась из одной из башен огромными дугами молний, обрушивающимися на улицы внизу, с оглушительными раскатами ударяя танки и космодесантников, убивая каждым ударом десятки.
Прямо на глазах Сор Талгрона и взвода Хеликон, электричество вылетело из одного из огромных шпилей, ударив в обстреливающего купол издали могучего титана класса "Полководец". Долю секунды спустя до них донесся оглушительный звук выброса, угрожавший разорвать незащищенные барабанные перепонки Сор Талгрона. Силой удара пустотные щиты титана были разорваны, и тот отшатнулся, словно от боли. Другой мощный залп энергии сорвался с остальных серебряных шпилей, поразив пытавшегося отступить от опасности титана в голову, и сорокаметровой высоты колосс завалился, обрушившись на два танка "Лэнд Райдер" и раздавив их, словно они были сделаны их бумаги.
Между этими огромными шпилями были установлены меньшие, и хотя в них тоже неистово била яростная буря, когда они выплескивали накопленную энергию, они делали это не в Астартес, но в сам щит. Сор Талгрон изучил эти шпили издали, и он согласился с тем, что Кал Бадар правильно предположил, что именно они удерживали щит неповрежденным. Поглощенные ими молнии слетали с серебряных окончаний, ударяя в щит, усиливая его и поддерживая его цельность. Они были целями Сор Талгрона, потому что он верил, что если уничтожить их, то щит спадет.
Шпили находились высоко на суперздании, в них было трудно попасть с земли, а окружавшие их защитные пики сбили бы любой самолет, пытавшийся провести бомбардировку щитовых шпилей. Взводам штурмовиков выпало нанести удар. Однако так далеко смогло забраться меньше четверти его экипированных прыжковыми ранцами воинов – мощь вражеского сопротивления была непредвиденной. Оставшихся у него штурмовиков было достаточно лишь для уничтожения трех шпилей, и Сор Талгрон понятия не имел, возымеет ли это какой-то действительный эффект на щит.
Все же, сейчас он не должен отступать.
Он мог видеть вдали фигуры в серой броне, оставляющие за собой следы из дыма и пламени, летящие к выбранным их целями шпилям. Пришло время проверить теорию Кол Бадара на практике. Он вновь молился о том, чтобы она сработала.
– Оно должно сработать, – мрачно сказал себе Сор Талгрон. Он сделал глубокий вдох, а затем открыл вокс-канал связи со взводами штурмовиков. – Должите
– Первая волна, цель занята, – прорычал голос Кол Бадара, его самого опытного ветерана-сержанта, того, кто предложил этот курс действий. Сор Талгрон знал, что проницательный в тактике и бесстрашный в битве сержант далеко пойдет.
– Ждем ваших приказаний, – добавил сержант.
– Вторая цель занята, капитан, – сказал сержант Бачари, командовавший второй волной. – устанавливаем мельта-заряды.
Сор Талгрон видел со своей позиции как десантники второй волны окружают являющийся их цель, тонкий серебряный шпиль, менее чем в пятидесяти метрах от мерцающего покрова. Первая волна Кол Бадара занимала такой же шпиль, в пятидесяти метрах выше.
– Сержант Паэблен? Взвод Лементас контролирует третью цель?
– Сражаемся с противником, капитан, – раздался голос Паэблена. Звук ревущих мечей, криков Астартес и разряжающихся орудий эхом отдавался на заднем плане. Последовал громкий взрыв, и линию быстро заполнил белый шум статики. Секунду спустя, в воксе затрещал новый голос.
– Брат Аэктон на связи.
– Докладывай, брат, – сказал Сор Талгрон.
– Сержант Паэблен пал, капитан. Я временно принимаю командование третей волной.
Аэктан был самым опытным членом Взвода Лементас, закаленным в битвах ветераном, чей разум не дрогнул бы даже в самых жутких ситуациях. Как самый долго служивший член взвода Лементас, он принимал командование, если что-либо происходило с сержантом. Мгновение спустя вновь раздался треск, а затем вновь зазвучал голос Аэктана.
– Цель достигнута, капитан. Мельта заряды установлены.
– Хорошая работа, брат Аэктан. Всем взводам: взрывйте заряды по моей комнаде, – сказал Сор Талгрон. Повернувшись к сержанту Аршаку, он кивнул.
– Момент истины, – промолвил сержант.
– Действуйте, – сказал мрачно улыбнувшийся Сор Талгрон.
Связки мельта-бомб, заложенные вдоль оснований трех серебряных шпилей, разом взорвались. В первой мгновение Сор Талгрон не заметил никакого эффекта и ощутил уверенность в том, что его ставка провалилась. А потом он увидел, как один из целевых шпилей начал раскачиваться. Когда мельта заряды превратили его основание в супер нагретое болото из булькающей жидкости и шипящего газа, шпиль начал оседать. С металлическим стоном, сопровождаемым звуком быстро рассеивающегося электричества, шпиль километровой высоты рухнул на бок, прямо на купол щита.
И тогда, когда шпиль медленно падал к куполу, другие два зашатались и упали, заваливаясь сначала медленно, а затем с все возрастающей скоростью.
Сор Талгрон был уверен, что если падение шпилей и возымеет эффект, неким образом создав в щите брешь, это будет лишь кратковременный пролом.
-Сейчас! – проревел он, взмывая в воздух, вырвавшееся из его прыжкового ранца пламя несло капитана прямо к куполу. Он ускорялся, двигатели его ранца боролись против законов гравитации.
Он чувствовал, как по мере приближения нарастает мощь купола, от чего его кожу пощипывало, а барабанные перепонки болезненно вибрировали.
Он был менее чем в пятидесяти метрах от покрова, когда по куполу ударил первый шпиль. Последовала вспышка света и электричества, гораздо более сильная, чем те, что он видел раньше.
Секунду спустя в него врезались два других шпиля, вызвав светящий выброс электричества. Энергетические шары безумно заметались между тремя шпилями, мгновенно разорвав между собой дыру, брешь в материи купола.
Без паузы Сор Талгрон отклонился к временному пролому, выжимая двигатели своего прыжкового ранца до предела, быстро сжигая последние останки топлива.
Зазубренные арки молний проносились вдоль дыры в куполе, когда энергетический щит начал восстанавливать свой непробиваемый покров. Закричав, Сор Талгрон ринулся вперед, зная, что он отрезан, и пути назад нет.
С ревом капитан пронесся сквозь всё сужавшийся пролом, содрогнувшись всем телом, когда шипящее ответвление молнии прошло сквозь него, используя его плоть как проводник.
Его прыжковый ранец полностью выдохся, дымясь и испуская искры, хотя его последний импульс пронес Сор Талгрона через быстро сужающуюся дыру. Его зрение помутилось, и он упал как камень, дымящееся и обгоревшее тело рухнуло на великолепный балкон сверкающего купола.
Сор Талгрон непроизвольно дергался насколько секунд, пока его покидали последние разряды электричества, рассеивающиеся по гладкому стеклянному полу. Встав на одно колено, пока обгоревшая плоть его лица продолжала дымиться и зудеть, он снимал снял с нагрудника зажимы, и его уже бесполезный и дымящийся прыжковый ранец с громким лязгом упал на поверхность.
– Это было... неприятно, – сказал вскочивший рядом с ним на ноги Аршак. Ряса сливочного цвета свисала с доспехов ветерана-сержанта покрытыми копотью лохмотьями. Некоторые её куски все ещё горели, и Аршак спокойно сорвал с себя клочья одеяния.
Только воины взвода Хеликон успели пройти сквозь брешь. Остальные три выживших взвода штурмовиков застряли снаружи купола. Сор Талгрон выругался.
Для того чтобы даже на мгновения создать брешь в защите врага, потребовались все запасы мельта бомб его штурмовиков – этот ход они не могли повторить, но не могли и связаться с братьями, оставшимися снаружи и сообщить им о новом способе борьбы – очевидно купол блокировал вокс-связь также легко, как попадавшие в него удары энергетических копий. Всепоглощающий щит, в который они только что проникли, скрывал все, что было снаружи.
Обожженное лицо Сор Талгрона покалывало, но он проигнорировал боль и всмотрелся вдаль.
Город внутри щита был не затронут войной, и это было воистину восхитительное зрелище. Нетронутые кристаллические купола, стеклянные шпили и пересекающиеся мостики, мерцавшие подобно путине, покрытой росой, раскинулись перед ним.
Но разум Сор Талгрона не заботили эти постройки; он полностью сфокусировался на внушительном стеклянном здании вдали – и на возвышавшейся над ней огромной статуе.
Его глаза сузились, когда он пристально смотрел на титаническую монумент. Его высота была больше километра, и он выглядел как колоссальный человек из серебра и стекла, стоявший с поднятыми руками. Молнии из защитного купола ударяли в распростертые руки статуи каждую секунду, омывая её вспышками сверкающей энергии, закручивающимися вокруг тела и рук.
Сор Талгрон ощутил, как внутри него поднимается ненависть.
Это не было статуей почитаемого основателя или героя из местной легенды; это было изображение бога, котрому поклонялись обитатели Сорок Семь Шестнадцать.
– Так значит, это была правда, – с отвращением в голосе произнес сержант Аршак, – эти люди язычники и идолопоклонники.
– Лоргар, придай мне силы... – прошептал Сор Талгрон
– Капитан, – сказал сверившийся с ауспексом сержант. – Я засек множественные контакты, движущиеся к нашей позиции. Какими будут ваши приказания?
– Мы пойдем туда, – сказал Сор Талгрон, указывая огромную статую, – и убьем всех, кого обнаружим. Такими были наши приказы.
Странно, но под куполом не встретили никакого сопротивления.
И полное отсутствие врага было особенно жутким после кровавой битвы за проникновение в центр суперстуктуры.
Они проходили по сводчатым проходам из тонкого стекла, осторожно приближаясь к огромному храму, осматривая все углы и следя за любым движением.
Битва снаружи молниевого щита была ужасающей– роботы были смертельно опасными противниками, использующими оружие, с подобным которому ещё не сталкивалась ни одна экспедиция, насколько знал Сор Талгрон. Но здесь, внутри раковины непроницаемого купола энергии было мирно, почти безмятежно.
Сквозь прыгающие вниз переулки и воспаряющие вверх проходы, похожие на кафедральные соборы, шагали они, порождая на стеклянном полу громкое эхо.
– Это похоже на гробницу, – проворчал Аршак.
Сор Талгрон был вынужден с ним согласиться. Он почти хотел, чтобы появился враг, и напряженное ожидание прервалось. Почти.
Несущие Слово насторожено шагали по широкому мосту, соединявшему два сияющих кристальных шпиля, непоколебимо приближаясь к центральному зданию храма, возвышающего перед ними подобно экзотическому цветку из кристаллов, на вершине которого стояла колоссальная статуя ложного бога врагов. Сор Талгрон не мог смотреть на отвратительную статую владыки бурь без наполнявшей его ярости.
Не раз они мельком видели шагавших по переулками и мостикам далеко внизу роботов, направляющихся к мерцающему куполу и гремящей снаружи битве, но они словно не знали – или не заботились – о космодесатниках внутри щита.
Казалось, что все огромное здание города размером с континент выросло вокруг этой смутной чужеродной постройки, и все валы, мостики и переулки внутри покрова вели к нему. Без сомнения, это было здание великой важности, и Сор Талгрон был почти уверен, что последние выжившие обитатели планеты скрывались внутри него.
Они быстро преодолели путь в десять километров до сердца города, двигаясь в быстро темпе, в котором они бы могли идти днями без остановки.
И наконец они достигли центрального здания-храма. Над ними возвышалось статуя бога бурь, её руки омывались потоками молний. Они только что вышли из-под огромной арки, сделанной из осколков кристалла, и осторожно двинулись к строению, когда сержант Аршак заговорил.
– Жизненные показатели, – предупредил он, проверив ауспекс. Это были первые жизненные сигналы, которые устройство приняло с момента прибытия на Сорок Семь Шестнадцать.
Сор Талгрон отдал приказ, и взвод Хеликон принял защитной построение вокруг капитана. Они продолжили двигаться, все ближе приближаясь к огромному цилиндрическому храму, возвышавшемуся над ними.
Похожие на разинутый рот треугольные врата были проделаны в стенах храма. Пространство внутри было заполнено слепящим светом – ярким настолько, что внутри сияния ничего нельзя было разобрать.
Несущие Слово осторожно зашагали к ближайшим вратам. Сор Талгрон прикрыл глаза от сверкавшего оттуда света. Изнутри раздавался еле различимый дрожащий звук, и капитан кивком приказал взводу Хеликон входить.
Пройдя во врата, они словно телепрортировались в совершенно другую местность. Сор Талгрон почувствовал перемену в воздухе вокруг своей обгоревшей кожи. Воздух был холодным и наполненным слабым благоуханием, тогда как снаружи он был горячим и полным едкого запаха электричества. Его взор немедленно потянуло вверх. Огромное здание было построено вокруг обширной цилиндрической шахты, исчезавшей далеко над головой. Высокое пространство было наполнено мерцающим светом, стекавшим вниз подобно медленно падающему призрачному водопаду. За волшебным светом следовал странный ритмичный звук, похожий на звон стеклянных колоколов, смешанный с гулом переполнявшей их энергии. Центральную шахту окружали сотни сводчатых балконов и галерей, а её пространство пересекали мостики. Завороженный этим поразительными чудесами Сор Талгона едва заметил, как панели стекла бесшумно соединились, закрыв врата за ним.
На вершине покрытой выемками стеклянной колонны была точная копия находившегося в полукилометре над ними колосса, пусть эта статуя и была "лишь" пятидесяти метровой высоты. Её голова была восторженно запрокинута, а руки тянулись к небесам, что могло быть жестом восхваления славы.
Статуя ярко блестела под омывающим её сиянием.
Пол опускался вниз рядами ступенчатых ярусов – их были сотни. И на каждом уровне стояли коленопреклоненные мужчины, женщины и дети. Это были первые люди, которых Несущие Слово увидели с момента их прибытия на Сорок Семь Шестнадцать – последние жители планеты.
Головы всех были склонены в молитве, глядя на нечестивый стеклянный идол повелителя штормов. Сор Талгрон решил, что в похожем на стадион храме собралось около сорока тысяч людей, и все он что-то тихо шептали и раскачивались из стороны в сторону, словно потерявшись в глубоком трансе. Никто словно и не заметил появления Несущих Слово.
На возвышении у подножия круглых ярусов стоял маленький старый человек, опиравшийся на посох из серебра и сткла. Он поднял голову, пристально посмотрев на Сор Талгрона и его братьев. Он не выглядел удивленными или шокированным их появлением; нет, на его потрескавшемся от морщин лице застыло выражение печального ожидания.
– Идите за мной, – приказал капитан остальным космодесантникам, – не стрелять, ждите моего приказа.
Его глаза пересеклись в взором того, кто не мог быть никем кроме религиозного лидера цивилизации врага. Он был тем, с кем Кор Фаэрон встретился меньше чем два дня назад. Окруженный боевыми братьями из взвода Хеликон, Сор Талгрон начал спускаться по ступеням к старому лидеру общины.
Словно по безмолвному приказу, все собравшиеся мужчины, женщины и дети встали, посмотрев на вторгшихся в их мир космодесантников. Несущие Слово напряглись, нацелив на толпу оружие. Сор Талгрон ожидал уветь вспышки гнева и злобы на их лицах, но они взирали на огромный космодесатников потерянно и, может быть, немного разочарованно.
– Никому не стрелять, – предупредил Сор Талгрон.
И хотя все люди выглядели не представляющими угрозы, он знал по своему опыту что иногда достаточно лишь одного человека, чтобы превратить толпу в жаждущую крови орду – и если честно, капелланы легиона были опытны в разжигании подобных эмоций. Если бы толпа напала на них, началась бы ужасающая резня. Он и его боевые братья убил бы многих, уничтожив сотни, а возможно тысячи этих людей, но против более сорока тысяч их было всего лишь пол дюжины. Таким количество они повергли бы даже Астартес.
Воины XVII Легиона спускались по ступенчатым ярусам, осторожно глядя на расступающуюся перед ними толпу. Люди в абсолютной тишине смотрели на них, что, по мнению Сор Талгрона, гораздо более смущало, чем, если бы они кричали, требуя их крови; по крайней мере, это он бы понял.
Старик мрачно ожидал их.
– Что мы делаем? – прошипел сержант Аршак, используя закрытый вокс-канал, который не слышал никто из его взвода.
– Я хочу увидеть, насколько на самом деле извращены эти люди, – ответил ему по тому же закрытому каналу Сор Талгрон.
Он десятки лет знал Аршака, их обоих возвысили в одном храме на Колхиде, мрачном родном мире Несущих Слово, и капитан не обращал внимания на подобные нарушения протокола сержантом, ценя его мнение. Того, что Аршак ничего не ответил на его слова было достаточно, чтобы Сор Талгрон ощутил несогласие сержанта, но он знал его достаточно хорошо чтобы понять, что он последует за ним всегда.
Они спустились к основанию ярусов, и начали подниматься по ступеням возвышения к старику. Сор Талгрон нацелил свой болт-пистолет на голову пожилого жреца.
– Взвод Хеликон. – тихо сказал Сор Талгрон. – Занять периметр.
– Да, капитан, – кивком ответил сержант взвода Хеликон. Отдав короткие приказы, Аршак направил своих десантников на позиции. Они рассредоточились, осматривая толпу на предмет потенциальной угрозы.
Талгрон поднялся на возвышение и встал перед старым жрецом. Рост старика был едва ли в половину его, и хотя жрец выглядел чахлым, его глаза были яркими и обеспокоенными. Что-то в его взоре смутно тревожило Сор Талгрона. Он был колдуном? Он тут же отказался от этой мысли. Старик нервничал, но Сор Талгрон не чувствовал от него угрозы. Он опустил пистолет.
– Я Сор Талгрон, Капитан Тридцать Четвертой Роты, XVII Легиона, – громким голосом сказал он, прервав тишину.
– Почему ты принес смерть в наш мир, разжигатель войны? – Произнес старик на искаженном и архаичном Низшем Готике.
– Ты объявишь полную капитуляцию своих войск, желательно немедленно, и откажешься от управления миром, обозначенным Сорок-Семь Шестнадцать, – сказал капитан, игнорируя слова жреца. – Понятно?
– Зачем ты принес к нам смерть? – повторил старик, но Сор Талгрон вновь отказался отвечать.
– Ты опустишь купол щита, защищающий это здание, – настойчиво произнес он. – И прикажешь своим людям и адским мыслящим машинам прекратить враждебные действия. Я понятно выражаюсь?
Старый жрец вздохнул, и слабо склонил голову. Он привлек жестом внимание Сор Талгрона к плавно поднимавшемуся из пола темному стеклянному кубу. Это было неким оружием? Пистолет мгновенно оказался в его руках.
Нечто начало формироваться внутри цельного куба, и, не уловив непосредственной опасности, Сор Талгрон осторожно зашагал к нему. Совершенный стеклянный куб доходил до грудной клетки обычного человека, но Сор Талгрону пришлось склониться, чтобы рассмотреть обретающие внутри форму изображение.
Сначала формирующийся внутри объект был смутным и просвечивающим, словно призрачным, но за несколько ударов сердца он уплотнился. Это было нечто, похожее на проецируемые продвинутыми пикт-устройствами трехмерные отображения, но те были лишь смутным отражением реальности. А это изображение выглядело настоящим, цельным артефактом, заключенным в стеклянный куб.
Это была открытая книга, увидел он, вдохновенно написанная от руки чернилами и золотой краской. Её окаймление было покрыто невозможно сложным узором, скручивающимися линиями и пересекающимися чертами. Сор Талгрон видел, что стилизованные люди и существа трудились внутри этой каймы, скрытые среди странных узоров и закручивающихся спиралей. Каждую страницу покрывали плотные письмена, написанные строгим, уверенным и смутно знакомым подчерком...
Любой боевой брат в XVII Легионе каждый день проводил многие часы в одиноком поиске вдохновения, но он никогда не видел такой работы. Стиль и мастерство автора были феноменальными, превосходящими все, чего когда либо могли надеяться достигнуть Сор Талгрон и любой другой боевой брат. Это было работой несомненного гения – и вряд ли рука обычного смертного могла повторить его. Действительно, единственными вдохновенными работами, которые были бы сравнимы с этой книгой, были тексты, которые написал сам Уризен, а Сор Талгрону позволили лишь несколько взглядов на них...
Его глаза расширились, когда он пригляделся. Текст был написан формой Высокого Готика, используемой лишь религиозной элитой его родного мира, Колхиды.
– Что это? – шокировано произнес моргающий Сор Талгрон..
Капитан бросил взгляд на стоявшего рядом старого жреца, но было невозможно прочитать выражении глаз старца. Он быстро повернулся к очевидно заключенной внутри черного куба книге.
– "и в вере вселенная должна быть объединена" сказал он, читая в слух начинавшую плотный текст строчку. Его голос дрогнул. Он знал эти слова. На самом деле, Сор Талгрон даже полностью запомнил этот текст. Он тяжело сглотнул.
– "объединена под властью Бога-Императора Человечества," – пронес он хриплым шепотом последние священные слова.
Растерянно и удивленно он обернулся к старому жрецу.
– Я не понимаю, – сказал он.
– Мы Отпрыски Бури, – сказал старик, широко разведя руки, чтобы указать на всех собравшихся вокруг возвышения людей.
– И что, во имя Лоргара, это должно значить? – проворчал капитан.
Старый жрец фыркнул и проковылял мимо Сор Талгрона. Он выступил вперед и прижал к кубу свои пальцы. Страницы книги внутри стеклянной призмы замерцали и быстро начали переворачиваться. Каждая была хорошо освещена и покрыта сложными и плотными письменами. Медленно водя пальцами по гладкой поверхности куба, старик замедлил вращение страниц, неспешно мерцавших, пока не появилась четко освященная обложка святого текста.
Он печально улыбнулся, указывая на страницу.
Капитан Тридцать Четвертой роты ошалело смотрел на занимавшее весь лист изображение. Оно показывало сияющую фигуру, одетую в чудесную золотую броню. Божественная голова была откинута, и её окружал золотой нимб.
Бог-Император Человечества.
Глаза Сор Талгрона скользнули по носимой Императором броне, по Его украшенному орнаментом древнему нагруднику, нагруднику, который Он носил, ещё возглавляя древние армии объединения, наступающие по разоренной поверхности Терры... Нагруднику, несшему древние символы Его правления, символы, которые узнавали и по праву боялись даже до наступления Старой Ночи, символы отраженные в броне Легио Кустодес, личной стражи Императора.
Эти символы лежали в основе орнамента брони Императора; они воплощали гнев Его – молнии.
И на него обрушилось понимание.
Аборигены Сорок Семь Шестнадцать поклонялись Императору...
Сор Талгрон нервно сглотнул, все ещё глядя на изображение Повелителя Человечества.
Отпрыски Бури, так старик называл свой народ; дети шторма... Дети Императора. Они почитали Императора как бога, как воплощение бушующих на их мире штормов.
– Теперь ты понимаешь, – сказал жрец. Он приложил палец к гладкой поверхности куба, и трехмерное изображение святой работы пропало.
– Эта война никогда не должна была начинаться, – сказал Сор Талгрон, – ведь ваши люди не еретики.
– Нет, – ответил старый жрец. – Мы хотели стать частью вашего Империума – слишком долго мы думали, что мы одни во тьме.
– Мы должны остановить это, – сказал Сор Талгрон. – Ты должен опустить щит – я не могу связаться со своим повелителем, пока он установлен.
Как много людей уже погибло? И ради чего!? Сор Талгрон ощущал пустоту внутри. Они устроили геноцид из-за недопонимания...
Отпрыск Бури и печально улыбнулся, и подошел к Сор Талгрону. Он приложил морщинистую руку к нагруднику капитана, около сердца.
– Дай мне слово, что последние из моих людей будут жить, и щит будет опущен, – сказал старик.
– Я клянусь, – сказал Сор Талгрон.
Закрывающий храм-дворец Сынов купол щита замерцал и исчез, а Сор Талгрон спешно связался с "Фиделитас Лекс", рассказывая о том, что узнал..
– Принято, Талгрон, – пришел сжатый ответ Кор Фаэрона. – Мы сообщим Уризену. Удерживайте позицию.
Вокс-канал дальнего радиуса действия выключился, и долгие минуты Сор Талгрон и Взвод Хеликон провели в неприятном ожидании свежих приказов. Несущие Слово все ещё держали своё оружие нацеленным на толпу, а Сор Талгрон пристально глядел на статую Императора.
Прошло много времени. Теперь, когда купол щита был опущен, к ним поступали потоки вокс-сообщений – казалось, что все боевые действия на Сорок Семь Шестнадцать прекратились.
– Сигнатура тепепорта. – наконец доложил Аршак.
– Всё это скоро закончиться, почтенный, – уважительным голосом сказал Сор Талгрон. – Уризен будет рад узнать, что вы верующие.
Секунду спустя, множество сгущающихся тел начало появляться вокруг верхнего яруса амфитеатра, телепортируясь с зависшего на низкой орбите "Фиделитас Лекс". Сначала они казались не более чем яркими вспышками света, но затем все более уплотнялись по мере перемещения.
Один за другим материализовались сто космодесантников в броне терминаторов, нацелив оружие на верующих людей Сорок Семь Шестнадцать. Капитан Тридцать-Четвертой приподнял брови.
– Немного драматично, братец, – выдохнув, прокомментировал Сор Талгрон. Он поднял руку, приветствуя своего брата-капитана. Далекая фигура Кор Фаэрона сжато кивнула в ответ, хотя и не начала спускаться.
Ещё две фигуры начали проявляться, теперь на возвышении рядом с Сор Талгроном. Его глаза расширились, когда он увидел, кто телепортировался, и капитан упал на колени, склонив голову. Его сердце тяжело билось в грудной клетке, когда телепортация была завершена.
Теплая рука опустилась на его лоб, её касание было тяжелым, но нежным.
– Встань, сын мой, – Сказал голос спокойным, полным осознаваемого авторитета голосом. Тем не менее от него Сор Талгрон неосознанно панически задрожал. Это не было частым опытом среди Астартес.
Поднявшись на ноги, Сор Талгрон посмотрел наверх, в бывшее в тени лицо полубога.
Лоргар выглядел столь же величественным и ужасным, как и всегда. Его головы была полностью безволосой, каждая пядь его обнаженной кожи была покрыта краской цвета осеннего листа, и примарх сиял, словно статуя из живого металла. Веки над его полными эмоций и напряжения глазами были затемнены сурьмой, а Сор Талгрон был, как и всегда, не способен выдержать взор Лоргара дольше доли секунды.
Такая энергия, такие глубины боли, такое напряжение и да, такое сдержанное насилие было заключено в глазах Лоргара, что наверно только другой примарх мог спокойно смотреть в них без того, чтобы заплакать и рухнуть на колени перед живым богом.
Стоя, он был на голову выше Сор Талгрона, а его стройное тело было заключено в великолепные доспехи. На каждой перекрывающей друг друга пластине брони цвета гранита были вырезаны сложные клинописные символы Колхиды. На нём он носил пышную мантию цвета запекшейся крови, тяжело пошитую в уголках золотыми нитями.
Уризен, Золотой, Помазанник; у примарха XVII Легиона было много имен. Для объявленных им еретиками людей он был воплощением смерти, а для верующих он был всем.
– Мы удовлетворены твоим успехом, капитан. – Сказал шелковый голос. Почти с благодарностью Сор Талгрон посмотрел на сопровождавшего примарха человека. Эреб. Кто ещё мог посметь отвечать за примарха?
– Благодарю, Первый Капеллан, – сказал уважительно склонивший голову Сор Талгрон.
– Это он? – сказал Лоргар, пристально и напряженно посмотревший на старого жреца, который стоял прикованный к месту с боку от Сор Талгрона. Капитан Тридцать Четвертой едва не забыл о нем. Старый иерарх тяжело опирался на посох, его глаза расширились от ужаса. Он слабо тряс головой из стороны в сторону и бессвязно стонал.
– Да, мой повелитель, – ответил Сор Талгрон. – Я считаю, что он является главой церкви верящих в Императора обитателей этой планеты.
Эреб улыбнулся, хотя улыбка не затронула его глаз. Сор Талгрон хорошо знал этот взгляд, и его кровь похолодела.
– Я дал слово, что его народу не будет причинен вред, – сурово произнес Сор Талгрон. – Не делай меня лжецом, Эреб.
– Спокойнее, брат. – ответил Первый Капеллан.
– Я думаю, – сказал смотрящий на Логара Сор Талгрон, – что расовая память о Боге-Императоре Человечества скрыта в памяти обитателей этой планеты. Они праведны, и полны веры в Него, пусть и почитают его как грубую природную силу. Будет очень легко привести их к Имперским Истинам, повелитель. Я думаю, что если бы мы знали это раньше, война на Сорок-Семь Шестнадцать была бы ненужной и бессмысленной.
Эреб запрокинул голову, чтобы посмотреть на огромную статую бога бурь. Он приподнял брови и обменялся веселыми взглядами с примархом, а потом вновь посмотреть на Сор Талгрона.
– Ты исполнил свой долг, капитан, – сказал Эреб, встав за старым жрецом, словно кружащий вокруг добычи волк. – И ты спас жизни многих наших братьев. За это тебе хвала.
– Есть ещё кое-что, – добавил Сор Талгрон. – Я думаю что они... перехватили наши сигналы, повелитель. Я видел копию...
Его голос дрогнул, когда Уризен вновь на него посмотрел,. Он сам содрогнулся от могучего взора примарха.
– Копия чего, капитан?
-"Лектицио Дивинитатус", повелитель, – ответил Сор Талгрон.
– В самом деле? – произнес явно удивленный Лоргар.
– Да, мой повелитель.
– Следуй за мной, – Сказал Лоргар, и капитан обнаружил, что его тело само пошло вперед. Такой была сила и власть в голосе примарха, что капитан не смог бы ей сопротивляться, даже если бы захотел.
– Ведите его, – Сказал через плечо Уризен, и Эреб заботливо, но неуклонно повел жреца. Взвод Хеликон зашагал следом за ним после кивка Первого Капеллана, оставляя помост пустым.
Примарх сошел с помоста и зашагал к крутой лестнице ведущей к кольцу терминаторов Первой Роты, без движения стоявших вдоль края арены. Сор Талгрон торопливо шагал за ним. Внезапно примарх остановился перед началом ступеней и повернулся к капитану Тридцать-Четвертой Роты, слабая и сардоническая улыбка таилась в уголках его губ.
– Казалось, что я написал "Лектицио Дивинитатус" целую жизнь тому назад. – произнес Лоргар.
– Эта было величайшее когда-либо написанное литературное произведение, – сказал Сор Талгрон, – Ваш шедевр.
Эреб тихо засмеялся, и Талгрон ощутил растущий гнев. Лоргар пошел дальше, перешагивая зараз по четыре ступени, а Сор Талгрон пытался держаться рядом. Уризен словно и не замечал тысячи верующих, с открытым ртами смотревших на шагающего среди них живого золотого бога.
– Многое изменилось за последние месяцы, – сказал Лоргар, – И мои глаза были открыты.
– Мой повелитель? – спросил Сор Талгрон.
– "Лектицио Дивинитатус" ничто, – сказал примарх. В его голосе не было ничего, кроме незаметного, но сильного пренебрежения. – Ничто.
Сор Талгрон не мог понять услышанное, и нахмурил брови. Это было неким испытанием веры и уверенности?
– Я пишу новую книгу, – Провозгласил Лоргар, одарив Сор Талгрона заговорщическим взглядом. Они были почти на вершине лестницы. – И она почти завершена. Это будет моим главным произведением, Талгрон, чем-то, что действительно значимо. Оно заставит тебя забыть "Лектицио Дивинатус".
– Что же это? – произнес Сор Талгрон, хотя ему и казалось, что он переступал черту.
– Нечто особенное, – дразнящее ответил примарх.
Когда они достигли верхнего яруса амфитеатра, их встретил Кор Фаэрон, припавший на одно колено перед своим владыкой-примархом. Когда он встал, в его глазах пылко пылал огонь фанатизма. Он облизнул губу, глядя на старого жреца, которому помогал подняться заботливый и предупредительный Эреб.
– Мой повелитель, – Сказал Сор Талгрон, его рот был сухим. Он чувствовал на себе взгляд жреца, но не обратил на него внимание. – Мы приговорили этих людей к смерти... всего лишь за то, что они были отрезаны от Терры?
За словами Сор Талгрона последовала мертвая тишина, которую наконец нарушил Кор Фаэрон.
– Незнание не оправдывает богохульство, брат.
Лоргар пристально посмотрел на своего Первого Капитана, и тот отвернулся, потупив взор и заметно побледнев.
Потом примарх взял Сор Талгрона за плечи и отвел его от остальных. В такой близости, капитан чувствовал запах дорогих масел и ладана. Он был опьянителен.
– Иногда, – почти сожалеющими голосом промолвил Лоргар, – нужно делать жертвоприношения.
Он развернул капитана. Жрец все ещё смотрел на них полными ужаса глазами. Уголком глаза, Сор Талгрон увидел почти не заметный кивок примарха.
Нож с лезвием кривым, как тело змеи, внезапно появился в руках Эреба. Сор Талгрон закричал, но хватка Лоргара на его наплечниках была сокрушительной, и он не мог ничего сделать, когда лезвие погрузилось в шею старого жреца.
Удерживая человека на ногах одной рукой, Эреб вырвал нож, и фонтан крови хлынул из смертельной раны. Горячая артериальная кровь выплеснулась на пластины благословенного доспеха Эреба, окрашивая их в темно-красный цвет.
Погрузив палец в гейзер крови, Эреб быстро нарисовал восьмиконечную звезду на лбу умирающего человека, символ, значения которого Сор Талгрон не знал. А потом Первый Капеллан отбросил старика прочь, послав его катиться по той же лестнице, по которой он только что помогал ему подниматься. Тело жреца кувыркалось и переворачивалось. Оно остановилось на пол пути к подножию, сломанное и безжизненное как марионетка, под ним растекалась лужа крови, руки и ноги неестественно выгнулись.
Прежде чем шокированные обитатели Сорок Семь Шестнадцать смогли прореагировать, вся Первая рота открыла огонь. За оглушительным ревом выстрелов не были слышны вопли. Терминаторы методично водили болтерами и автопушками влево и вправо, спокойно убивая безоружных мужчин, женщин и детей. Тяжелые огнеметы выплескивали потоки жидкого пламени на плотную толпу.
Патроны кончились, и терминаторы начали хладнокровно перезаряжать оружие, вгоняя на место свежие магазины, меняя барабаны с патронами высокого калибра, вставляя свежие патронные ленты и заменяя пустые канистры с прометием полными. А потом они просто продолжили стрелять.
– Ты доверяешь мне, Сор Талгрон? – сказал Лоргар, горячо дышавший в лицо капитана. Шокированный и напуганный размахом жестокой резни капитан не смог ему ответить.
– Ты мне веришь? – спросил Уризен, более резко, и в его голосе дрожало такое нетерпение, что ноги Сор Талгрона начали подгибаться.
Капитан Тридцать Четвертой Роты посмотрел на бесстрастное, золотое лицо своего примарха, владыки и учителя. Он слабо кивнул.
– Тогда поверь мне, когда я скажу, что это было необходимо, – сказал примарх полным праведной ярости голосом. -Император, в Своей мудрости, довел нас до этого, – продолжи он – Это Его воля. Это Его милость. И кровь невинных на Его руках.
Жуткий вой бойни медленно затухал. После рявкающего приказа Кор Фаэрона, Терминаторы Первой Роты начали сходить по рядам, осматривая убитых и добивая тех, кто каким-то чудом выжил после шквального обстрела.
– Я должен знать, кому я смогу доверять, – сказал Лоргар, чей голос был полон такого напряжения, что капитан почувствовал страх – настоящий страх – который Астартес никогда не должны были ощущать. – Я должен знать, последуют ли мои сыны за мной туда, куда должен пойти я. Могу ли я доверять тебе, Несущий Слово?
– Да... – прошептал Сор Талгрон, чьё трещащее горло было сухим.
– Пойдешь ли ты вместе со мной в ад, если я попрошу это сделать? – спросил Лоргар.
Сор Талгрон не смог сразу ответить. А затем он медленно кивнул.
Лоргар нетерпеливо смотрел на него, и душа капитана задрожала под этим пронзительным взором. В это мгновение он был почти уверен, что Лоргар хочет убить его здесь и сейчас.
– Пожалуйста, мой повелитель, – выдавил задыхающийся Сор Талгрон. – Я последую за вами. Клянусь. Не имеет значения, куда.
Внезапно напряжение покинуло лицо Лоргара, испарившись, словно его никогда и не было. Как он мог даже подумать, что Уризен может хотеть убить его? Он почти захохотал, столь нелепой была эта мысль.
– Недавно ты спросил меня, какую великую работу я написал, – спокойным и обыденным голосом произнес Лоргар. – Сейчас я называю его "Книгой Лоргара".
Примарх Несущих Слово отпустил Сор Талгрона. Золотые губы Лоргара улыбнулись, и несмотря ни на что, Сор Талгрон ощутил, как упало его сердце.
Лоргар засмеялся над своими словами.
– Немного хвастливо, я знаю, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты её прочел.
Лоргар посмотрел прямо в его лицо, глаза примарха сверкали.
– Что ты помнишь о старых верованиях Колхиды, Сор Талгрон?
[[Категория:Хаос]]
[[Категория:Космический Десант Хаоса]]
[[Категория:Несущие Слово]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
[[Категория:Энтони Рейнольдс / Anthony Reynolds]]
|Обложка =ScionsStorm.jpg
|Описание обложки =
|Автор =Энтони Рейнольдс / Anthony Reynolds
|Переводчик =Йорик
|Издательство =Black Library
|Серия книг =Ересь Гора / Horus Heresy
|Предыдущая книга =
|Следующая книга =
|Год издания =2009
}}Сначала обитатели бессчетные тысячелетия изолированного в стигийской тьме Долгой Ночи мира, обозначенного как Сорок Семь Шестнадцать, захотели воссоединиться со своими давно потерянными братьями. Тысячи лет им казалось, что они одни во вселенной, и эти люди уже начали считать Древнюю Терру не более чем смутным, полузабытым расовым воспоминанием; мифом-аллегорией, сказочной прародиной, придуманным их предками. Они с открытыми объятиями приветствовали Несущих Слово, глядя на огромных космодесантников в серой броне с восхищением и благоговейным страхом.
– Непростительно извращенные последователи языческого бога, – Злобно произнес Первый Капитан Кор Фаэрон, вернувшись со встречи.
– Разве долг крестового похода не состоит в том, чтобы вобрать все разрозненные осколки человечества, даже его самых заблуждающихся сынов? – возразил Сор Толгрон, капитан Тридцать Четвертой Роты. – Разве Бог-Император не хочет, чтобы Его самый преданный легион привел этих заблудших детей к просвещению?
Официально распространение Империума Человечества было светским, и включало пропаганду и распространение <nowiki>''</nowiki>истин<nowiki>''</nowiki> науки и логики вместо <nowiki>''</nowiki>покровов лжи<nowiki>''</nowiki> религии и суеверий. XVII Легион, однако, понимал истину, пусть временами она и была тяжелым бременем. Сор Талгрон знал, что приближается время, когда все признают божественность Императора. Вера станет величайшей силой Империума, более великой, чем биллионы составлявших Имперскую Армию солдат; более могущественной, чем даже мощь легионов Астартес. Вера будет цементом, который навсегда скрепит разрозненные части человечества.
И даже самые слепые из Легионов, наиболее рьяно ругавшие святое писание Лоргара, со временем придут к пониманию безусловной истины слов примарха. Они будут молить о прощении даже за то, что сомневались в его словах. То, что Император отрицал свою божественную природу, ни сколько не затушило пламя веры в XVII Легионе; ибо сам Лоргар написал, что лишь истинное божество отрицает свою божественность.
– Теперь ты понимаешь разум Императора, Талгрон? – прорычал Кор Фаэрон. – Если ты настолько прозрел, то умоляю, просвети нас, низших смертных.
– Я не претендую на это, Первый Капитан, – прошипел Сор Талгрон.
Сор Талгрон и Кор Фаэрон глядели друг на друга с бездумной злобой сквозь клубящийся благовонный дым, поднимавшийся из десятков висевших лампад. Круглый и разделенный на ярусы зал, в котором проходил военный совет, находился глубоко в сердце "Фиделитас Лекс", флагмана Лоргара. Безмолвно стоявшие вокруг возвышения капитаны других великих рот с интересом смотрели из теней, ожидая продолжения противостояния. Однако Эреб, неразговорчивый Первый Капеллан Легиона, вмешался в спор капитанов, войдя в центр опускающейся командной кафедры и прервав их злобные взгляды.
– Первый Капитан и я должны посоветоваться с Уризеном, – мягко сказал Эреб, прерывая дискуссию. – Нас должна направлять мудрость Лоргара.
Все ещё сердитый, Сор Талгрон кивнул Первому Капеллану, после чего вскочил на ноги и выбежал из комнаты вместе с другими отпушенными капитанам. Он расталкивал крадущихся по кораблю одетых в рясы слуг, собираясь улететь на "Штормовой Птице" обратно на свой крейсер, "Доминатус Санктус", и воссоединиться с Тридцать Четверой Ротой.
Прошло больше месяца с тех пор, как Сор Талгрон видел благословенного примарха XVII Легиона, и отсутствие Уризена на военном совете было легко ощутимо. Мнения не совпадали, и среди них начинался разлад; Легиону было нужно возвращение Лоргара.
Святой примарх уединился в своей личной часовне, и уже провел в самозаточении стандартный терранский месяц – со времени его аудиенции с Императором Человечества. Все это время с ним не было никого, кроме Эреба и Кор Фаэрона, его ближайших соратников и советников. Весь Сорок Седьмой Экспедиционный Флот замер без движения, ожидая приказов примарха.
Сор Талгрон видел выражение лица примарха, когда Уризен удалялся в свои личные покои после возвращения с встречи с Императором, и был шокирован увиденным до глубины души.
Лоргар всегда излучал ощутимую ауру страсти и уверенности, окружавшую его непробиваемым щитом веры, одновременно восхищающим и пугающим. Говорили, что сила Волка была в его неукротимой пылкости, Льва – в его непреклонном упорстве, Жиллиман был гениальным стратегом и логистом, но силой Лоргара была непоколебимая вера, абсолютная уверенность в своей правоте, непреклонная и не задающая вопросов преданность.
Хотя Эреб и пытался скрыть Уризена от глаз воинов легиона, взор Сор Талгрона на кратчайший момент пересекся с взглядом примарха, прежде чем шлюзовая камера захлопнулась, скрыв его из виду. От увиденной в глазах Лоргара бездны отчаяния он упал на колени. Его глаза были полны слез, внутренности словно завязались в тугой узел, а его разум пошатнулся. Что могло произойти на борту боевой баржи Императора и так ударить по незыблемой вере Лоргара?
Он даже ещё не дошел до посадочной палубы "Фиделитас Лекс", когда его вызвал Эреб, потребовал вернуться в комнату военного совета: Уризен принял решение.
Быстро шагая по запутанным коридорам "Фиделитас Лекс", капитан Сор Талгрон молился, желая вновь увидеть Уризена, но его ждало разочарование.
Но решение наконец-то было принято – после месяца безделья у XVII Легиона была цель.
– В своей великой милости, – Сказал Эреб, обращаясь к внимавшему собранию капитанов легиона. – Уризен хочет, чтобы этот давно потерянный осколок человечества был приведен к согласию; чтобы он был принят в паству Имперской Истины.
Среди собравшихся капитанов раздался шепот, а Сор Талгрон одобрительно кивнул. Именно так XVII Легион действовал с самого начала крестового похода. Они приносили славу Имперских Истин на каждый обнаруженный ими мир, и хотя их прогресс не был таким быстрым, как у некоторых других легионов, миры, оставшиеся позади XVII Легиона, были самыми преданными и верными из всех. Тех, кто отказывался принять слово истины или недостойно себя проявлял, разумеется, праведно сокрушали, превращая в пыль под кованными сапогами космодесантников Легиона, но те, кто принимал учения, постигали Имперскую Истину и были верны.
Сор Талгрон бросил триумфальный взгляд на Кор Фаэрона, но Первый Капитан не выглядел недовольным объявлением, поскольку это он уже слышал гораздо раньше...
-Однако, – продолжал Эреб, – с печалью и сожалением он принял свое решение. Император недоволен нашим Легионом, братья.
На комнату опустилась абсолютная тишина, и все посмотрели на Первого Капеллана. Сор Талгрон ощутил, как кровь застыла в его жилах.
– Похоже, Император не доволен темпом нашего прогресса. Он не удовлетворен мирами, согласными и правоверными, которые мы ему дали. В своей мудрости,– продолжил Эреб, его голос был спокоен, но при этом скользил по жаркой грани негодования, – Император упрекнул нашего благословенного примарха, Его самого верного и преданного сына, и приказал нам ускорить наш крестовый поход.
Мрачные шепотки проносились между капитанами, но Сор Талгрон проигнорировал это, сфокусировавшись на словах Первого Капеллана.
– Наш благословенный примарх чувствует что, если бы было время, обитатели Сорок Семь Шестнадцать осознали бы ошибку своих невежественных языческих путей; направляемые нашими капелланами и боевыми братьями к свету истины, они бы приняли Имперский образ жизни. Но приказы Императора ясны, а Уризен верный Его сын; он не может нарушить приказы своего отца, хотя они и глубоко печалят его.
– И какие это приказы, Первый Капеллан? – спросил капитан Седьмой Роты Аргел Тал.
-То, что у нас нет времени для того, что привести этих невежественных язычников к Имперским Истинам, – несколько неохотно сказал Эреб. – А их нелепые верования неприемлемы в Империуме. Как результат... Мы должны сжечь Сорок-Семь Шестнадцать.
Сор Талгрон зашатался от этих слов, шокированный и напуганный тем, что мир, который они могли провести к просвещению, был обречен на гибель из-за... Чего? Нетерпения Императора? Он немедленно устыдился этого, чувствуя что согрешил, просто подумав такое богохульство. Он поклялся попытаться искупить свою ошибку часами ритуального покаяния и самоистязания, когда война закончится.
Тем не менее, оправившись от первого шока, вызванного приказами Лоргара, все капитаны XVII Легиона, включая Сор Талгрона, полностью погрузились в приготовления к грядущей войне с рвением, граничащим с фанатизмом. Он воин Лоргара, напомнил себе Сор Талгрон; не для него обсуждать приказы вышестоящих. Он был воином прежде всего, и сражался тогда – и против кого – ему приказывали.
Спустя меньше чем двадцать четыре часа более ста девяносто миллионов человек были мертвы – более девятносто-восьми процентов населения обреченной планеты.
Крейсера и боевые корабли Сорок Седьмого Экспедиционного Флота вышли на высокую орбиту и более двадцати часов обрушивали свой смертоносный груз на гибнувший и разрываемый бурями мир. Циклонические торпеды и потоки снарядов "адского огня" из бортовых батарей падали в грозовые облака, окружавшие планету. Целые континенты исчезли в огне.
В бойне уцелел лишь один город. В нем находилось правительство планеты и центр их богомерзкого культа. Защищенный сияющим куполом энергии, нечестивый храм-дворец был зданием размером почти с сам город. Не имеющие права оставить хотя бы одного выжившего богохульника живым, поскольку это было бы нарушением приказа их повелителя, пять полных рот XVII Легиона мобилизовались и ринулись на поверхность, чтобы закончить начатое.
Сор Талгрон повел Тридцать Четвертую на поверхность Сорок Семь Шестнадцать, несущие его верных боевых братьев "Штормовые Птицы" спускались в атмосферу планеты. Скоро стало ясно, что, несмотря на размах предшествовавшей высадке предварительной бомбардировки, вражеская оборона не была полностью нейтрализована. Слепящие энергетические арки с воем вырвались с земли, ударяя ещё только влетавшие в атмосферу планеты десантные суда, и жизни почти сотни боевых братьев были потеряны в мгновение ока.
Сор Талгрон приказал "Штормовым Птицам" отклониться от текущей траектории и послал быстрые предупреждения следовавшим за ним братьям-капитанам Четвертой, Седьмой, Девятой и Семнадцатой роты, советуя им спускаться к куполу под другим углом. И в тот момент, когда сообщения уже были высланы, в "Штормовую Птицу" Талгрона попали, оторвав ей крыло и послав в неуправляемое и смертельное падение по спирали к земле. Были выбиты штурмовые люки, и Сор Талгрон пролетел девятнадцать с половиной тысяч метров от гранитно-серой "Штормовой Птицы", ведя устремившихся к разрушенному городу внизу штурмовиков, чьи прыжковые ранцы с ревом включались.
Руины города врага раскинулись внизу, когда Сор Талгрон вывалился из штормовых облаков, скорость их спуска только усиливали могучие двигатели прыжкового ранца. С их высоты был ясно виден даже горизонт, а разбитые обломки вбитых в землю обстрелом зданий города простирались во всех направлениях, насколько падал взор. В центре раздробленного города был сияющий купол, пузырь энергии среди почерневшей от огня земли врага.
Этот купол был около двадцати километров в диаметре, а возвышался над землей примерно на четверть этого расстояния. Когда он падал на город, а арки молний вырывались из облаков вокруг него или вылетали из земли, капитан Тридцать Четвертой Роты хладнокровно определил посадочную зону и передал координаты своим людям.
Они приземлились примерно в пяти километрах от купола. Город врагов был огромным единым строением с сотнями уровней, его великие похожие на ущелья бульвары пересекались тысячами сводчатых переулков, и соединялись с балконами и террасами. Многое превратилось в пыль, но уцелело больше, чем ожидал Сор Талгрон – стеклянистый материал, из которого, похоже, было сделано все в это мире, оказался гораздо прочнее, чем выглядел. Город выглядел ошеломляюще до начала бомбардировки, хотя Сор Талгрон находил подобное изобилие крайне подозрительным. Красоте, чувствовал он, не стоило доверять.
Никто не выжил за пределами мерцающего щита после жестокой бомбардировки. Попавшие под главный удар обитатели Сорок Семь Шестнадцать были аннигилированы, их плоть, кости и мускулы поглотило ревущее пламя, оставив лишь круги пепла в подтверждение того, что они когда-то существовали. Обуглившиеся трупы миллионов, которые были внутри на момент начала бомбардировки, были разбросаны по стеклянным зданиям Сорок Семь Шестнадцать. Десятки тысяч их были обнаружены в разбросанных по городу мерзких святилищах, их тела сплавились, застыв грязными мясистыми глыбами плоти, и не было похоже, что они некогда были людьми.
Размах бойни был подавляющим...
Десантные капсулы устремлялись из висящих в верхней атмосфере боевых барж подобно дождю смертоносных метеоров. Многие были уничтожены во время прохождения сквозь бурю, а находившиеся в них космодесантники мгновенно убиты.
Сначала они не встречали на поверхности никакого сопротивления. А затем навстречу им из мерцающего купола-щита беспрепятственно вышли первые трехногие роботы, их руколезвия выплевывали молнии, и битва началась.
Разрываемая штормами планета билась в последней агонии. Молнии рассекали нависшее небо.
Вспышки электричества были постоянными и слепящими. Основное сердце Сор Талгрона колотилось, гоня переполненную кислородом кровь по его венам. Гипер стимулированные адреналиновые гланды пылали, наполняя его агрессией и посылая импульсы свежей энергии в его нервную систему. Он ощущал сильный запах озона и разрядившегося электричества.
Капитан плотно прижался к покрытой трещинами, но все ещё гладкой стеклянной поверхности шпиля, спрятавшись в укрытие, когда вражеский боевой робот выпустил в него заряд хлещущих молний. Потрескивающая энергетическая арка врезалась в шпиль в полуметре от него, оставив мерцающие энергетические искры танцевать на его гладкой поверхности. Прошептав проклятие, Сор Талгрон вогнал свежую обойму в болт-пистолет. В небесах оглушительно прогремел гром, и от этого бесконечного рева внутренности капитана космодесанта начали вибрировать.
Ударил ещё один разряд, на этот раз попав прямо в грудь одному из его воинов, Брату Кхадмону, когда он высунулся из укрытия. Силой удар воина Астартес отбросило прочь, ударив о другой шпиль с крушащей кости силой. Он сполз на землю, его доспех потемнел и пошел пузырями, и Сор Талгрон понял, что тот мертв. Кхадмон содрогался ещё несколько минут, пока разряды электричества плясали на его теле. Его плоть зажарилась в силовом доспехе, а кровь и внутренности закипели. Жар, создаваемый молниевым оружием роботов, был сравним с лазерными пушками отрядов опустошителей.
Сор Талгрон выругался. Слишком много его братьев уже погибло в этот день, и он ощущал растущие гнев и негодование.
Апотекарий Ухрлон уже бежал к телу павшего боевого брата, рискуя собой, чтобы затащить труп в укрытие.
– Поспеши, Апотекарий, – закричал Сор Талгрон. – Мы не можем здесь задерживаться. Мы должны обрушить эти проклятые шпили!
Не в первый раз, Сор Талгрон молился о том, чтобы план Кол Бадара сработал. Если уничтожить эти шпили, вызовет ли это дыру в казавшемся непробиваемым куполе щита, как предположил его самый опытный сержант? Он надеялся, что да, но если Кол Бадар ошибся, то до конца этого дня погибнет ещё больше его братьев.
Мгновение он наблюдал, как Апотекарий выполняет мрачную обязанность по извлечению жизненно важного гено-семени брата Кхадмона. Дрель заскрипела, прорываясь через керамитовую броню и плоть мертвеца, разбрызгивая кровь по его броне.
Еще больше разветвляющихся молнию ударяли вокруг него. Смертельные выстрелы не попали в его воинов, но было только вопросом времени, пока противник переместиться, обойдет их позиции и откроет прямо по космодесантникам огонь. Боевые роботы противника были опасными врагам. Отнюдь не бездумные, предсказуемые автоматы, они проявили себя умным и опасным врагом, постоянно адаптирующимся и меняющим свою тактику и стратегию для победы над вторгшимися.
Искусственные разумы.
Такие вещи были мерзостью.
Сам Император ввел запрет на такие исследования, как часть соглашения между Террой и Марсом, а пойти против слова Его было ересью высшего порядка. То, что обитатели Сорок Семь Шестнадцать могли об этом не знать, имело мало значения.
– Эскадрон Тертиус, вы готовы? – произнес сообщение по вокс-сети Сор Талгрон.
– Да, капитан, – пришел сжатый, приглушенный и лишенный эмоций ответ. – Приказания?
– Вы нужны мне здесь. Нас прижали. Враг расположился на позициях на укрепленном балконе. Расстояние.... – он повернулся к ближайшему сержанту, Брату Аршаку.
– Сто сорок два метра, подьем восемьдесят два градуса, – доложил сержант, рискнувший выглянуть из-за шпиля, чтобы посмотреть на врага. Он отскочил назад, когда к нему ринулось множество молний, с шокирующей силой ударив по гладкой поверхности шпиля.
– Вы слышали, Тертиус? – сказал по воксу капитан.
– Да, – пришло подтверждение, – мы выдвигаемся.
Они находились на одной из улиц, соединявших высокие уровни над огромным, созданными людьми ущельями, разделявшими части города, прижатые к месту тяжестью обстрела.
Посмотрев вниз, Сор Талгрон разглядел тысячи боевых братьев в гранитно-серой броне, сопровождаемых множеством танков легиона, яростно сражающихся за каждый дюйм поверхности, но неуклонно приближавшихся к сверкающему куполу со всех направлений. На таком расстоянии вспышки вылетающего из дул болтеров огня казались мерцанием тусклых свечей, а рев их выстрелов терялся в бесконечном грохоте бушевавшего в небесах шторма. Летящие по спирали к врагу ракеты оставляли за собой закручивающиеся следы дыма, смертоносная армия роботов не знала ничего о страхе или пощаде, а капли иссушающей сетчатку, белой от жара плазмы вылетали из перегретых орудий.
Выглядящие поразительно хрупко боевые машины врага почти неповрежденными шагали через бойню. Тонкие насекомовидные ноги неустанно несли их вперед, они спокойно шагали через ураган болтерного огня, каждую из них защищала сфера молний, которые вспыхивали и искрились, поглощая попавшие выстрелы. Их ответный огонь наносил ужасные потери, молниевое оружие убивало десятки Астартес и разбрасывало в стороны "Хищники" и "Лэнд Райдеры".
Концентрированный огонь лаз-пушек вновь и вновь ударял в щиты роботов, наконец пробив многие из них и разнеся машины на части, но количество выстрелов, необходимых для нейтрализации даже одной машины было потрясающим.
Когда практические вопросы войны и сложности миссии заняли его разум, Сор Талгрон отбросил все моральные вопросы, касавшиеся необходимости этой войны. То, что обитатели Сорок Семь Шестнадцать были еретиками, несомненно. Их не раскаивающегося и самовольного производства мыслящих машин достаточно, чтобы уничтожение их обрело смысл.
Но всё таки, капитан Тридцать Четвертой роты не мог не почувствовать жалости к тем, кого его легион отправил на бойню. В нем вспыхнуло негодование, шокировав его своей силой.
Почему Император не позволил XVII Легиону даже попытки привести Сорок Семь Шестнадцать к просвещению?
Сор Талгрон не видел ни одного живого человека с момента высадки – они встречали лишь боевых роботов, хотя обгоревшие, изуродованные до неузнаваемости или превращенные в пепел останки людей лежали повсюду.
– Они на подходе, – произнес сержант Ашрак, отрывая Сор Талгрона от его мыслей.
Эскадрон Тертиус быстро приближался снизу, три угловатых серых тени двигались с большой скоростью. Они были новым изобретением кузниц Марса, и пилоты "Лэнд Спидеров" бросали свои антигравитационные штурмовые аппараты из стороны в сторону, уклоняясь от несущегося к ним зенитного огня. Они с воем пролетели над мостиком, на котором укрывались Сор Талгрон и его боевые братья, их двигатели ревели, когда они выходили на указанную сержантом Аршаком позицию, а затем "Лэнд Спидеры" взмыли вверх и их орудия начали извергать погибель.
Тяжелые болтеры изрыгнули сотни быстро летящих разрывных патронов во вражеские машины, а мульти-мельты с ревом открыли огонь, посылая в роботов потоки супер-нагретого вещества, пробивая щиты и превращая механических тварей в груды расплавленного металла.
– Цели нейтрализованы, – пришло сообщение от командира эскадрона, покружившегося под пересекающим созданное руками человека ущелье из стеклянных зданий мостом, прежде чем описать тугую петлю и с воем исчезнуть в небе.
– Хорошая работа, Тертиус, – сказал вновь выходящий на открытое пространство Сор Талгрон.
Перед его глазами засияли светящиеся зеленым матрицы целеукзателей. Информационный поток разлился по его сетчатке, когда он сфокусировался на местоположении цели следующего прыжка. Двести семьдесят четыре метра, высветилась информация на дисплее.
Он передал отрывистым голосом координаты прыжка своим боевым братьям. Последовал поток подтверждений его приказов, и Сор Талгрон без лишних слов ринулся к низкой балюстраде мостика. Поставив ногу на ограждение, он оттолкнулся и прыгнул в воздух.
Прежде чем сила гравитации потянула его к земле, его прыжковый ранец с ревом включился. Мощные направляющиеся двигатели включились, и он резко взлетел в воздух, оставляя за собой след из огня и дыма.
Боевые братья Тридцать Четверой Роты взмыли в небо следом за ним, оставляя за собой пламенные следы. Сор Талгрон видел другие взводы штурмовиков вдали, несущихся к своим целям как светлячки, выплескивая огонь, когда они перескакивали отвесные обрывы и перекрещивающиеся открытые проходы между стеклянными зданиями огромными прыжками и уворачивались от встречного огня.
Стрелки целеуказателей возникли в углу его глаз, привлекая его внимание, и ,обернувшись, он увидел другую группу вражеских боевых машин, спокойно выходящих на террасу, встроенную в похожую на обрыв секцию суперстуктуры. Они нацелили свои молниевые стержни на Сор Талгрона и его взвод ветеранов, и он видел, как вдоль рук с треском накапливается энергия...
Проревев предупреждение, Сор Талгрон описал бочкообразную фигуру, уводящую его с текущей траектории. Спустя долю секунды мимо него пронеслись три слепящих луча молний. Оглушительный сверхзвуковой раскат грома последовал за ними, впрочем, заглушающие системы его шлема сделали звук терпимым.
В двоих ветеранов-штурмовиков Талгрона попали, сбив их с воздуха потом энергии. Электричество перекинулось с их тел на ближайших к ним десантников, закоротив жизненные системы и послав в пляс обозначения целеуказателей.
– Взять их, – сказал Сор Талгрон, разворачиваясь в воздухе к противнику уже тогда, когда дымящиеся тела его убитых братьев только начинали падать в кипящий водоворот битвы внизу. Ускорив двигатели своего прыжкового ранца, полный гнева при мысли об убитых боевых братьях, капитан Тридцать Четверой роты изменил свой полет, чтобы приземлиться среди машин противника.
Там было три машины, и падающий к ним Сор Талгрон вскинул болт-пистолет и открыл огонь, каждое нажатие курка посылало ревущий тяжелый реактивный болт к цели. Вокруг роботов замерцали молниевые щиты, и его выстрелы лишь вызвали слабую рябь на их сверкающей поверхности.
Разряды молний ринулись к спускающимся Несущим Слово, заставив воздух потрескивать и вибрировать от энергии, а Сор Талгрон увидел в информационном потоке сообщение о смерти ещё одного своего воина.
Разозленный и жаждущий выпустить свою ярость на этих неживых тварях, Сор Талгрон приземлялся первым, быстро спускаясь, он летел к стеклянной террасе. Направляющие двигатели его прыжкового ранца повернулись к земле, и капитан вытянул ноги вперед. Мощный выброс замедлил его падение.
Его сапоги заскользили по гладкой поверхности, когда он приземлился, тяжелая силовая булава уже была в его руке, потрескивающее энергетические поле окружало её ребристое навершие после нажатия активизационной клавиши. И хотя окружавшие врагов молниевые щиты могли без усилий отразить выстрел из болтера, Сор Талгрон знал, что они давали куда меньшую защиту против ударов оружием ближнего боя или выстрелов в упор. Сокращение дистанции было жизненно важной задачей.
Вид вражеских роботов наполнил его ненавистью. Отродья.
Они были искусственными насмешками над людьми, сам их существование было оскорбительно. Возможно, я зря считал эту войну неоправданной, размышлял видящий их богохульные тела Сор Талгон.
Они были почти таким же высокими, как дредноуты, но были гораздо менее громоздкими, чем смертельные машины легионов космодесанта. У каждого из них было человекообразное тело, сделанное из того стекловидного материла, что и все в городе – созданного возможно из-за его непроводимости – и безликие головы, занимавшие место на их круглых плечах. На месте человеческих ног, у каждой из машин были обладающие множеством сочленений насекомоводиные конечности – в вытянутом состоянии каждая из них была около трех метров. Эти ноги придавали машине отталкивающий, паукообразный вид искаженной помеси человека и паука, хотя в них и не было ничего органического.
Руки машин были похожи на руки людей, исключая то, что они заканчивались длинными конусообразными стержнями, а не ладонями. Электричество потрескивало между этими руками, когда они сводили их вместе.
По телам тварей струились серебряные вены, все они тянулись к их <nowiki>''</nowiki>сердцам<nowiki>''</nowiki>, батареям, являвшими средоточием накопленной энергии бури, в центре их туловищ. Электрические импульсы мерцали вдоль этих металлических прожилок, очевидно питая энергией все функции: движение, мысли, оружие и молниевые щиты, делавшие их почти неуязвимыми к дальнем обстрелу.
Машины двигались отрывистой походкой, словно длинноногие хищные птицы, пытаясь перехватить атаку Несущих Слово. Бурное пламя выплескивалось из прыжковых ранцев приземлявшихся вокруг братьев Сор Талгрона. Взревели болт-пистолеты, выплеснулся огонь, омыв роботов струей супер-нагретого прометия, хотя худшие из атак были, разуметься, отражены защитным куполом молний, сиявшим вокруг каждой машины.
Капитан Тридцать Четвертой Роты с ревом бросился к ближайшему отродью.
Чувствующая машина отступила и с громоподобным треском свела свои серебряные молниеносные стрежни. Потрескивающая дуга света полетела к Сор Талгрону, но тот предвидел удар и бросился в сторону. Трещащая дуга задела его, и прикрепленные к наплечнику капитана свитки с клятв загорелись.
Он быстро сократил дистанцию, зная, что твари нужно время для перезарядки её оружия. Взмахнув потрескивающей булавой, он ударил в щит существа. Запах озона появился, когда с оглушительным треском сошлись два источника энергии. Силовая сфера была разорвана ударом, искры и потрескивающие разряды обвили оружие Сор Талгрона, когда щит робота рассеялся.
Подойдя ближе и хрюкнув от натуги, Сор Талгрона с размаху впечатал свою силовую булаву в насекомовидную ногу существа. Хотя и хрупко выглядящая, тонкая конечность оказалась твердой как закаленная пласталь, и хотя по стеклянной ноге протянулась сеть маленьких трещин, она не раскололась.
Болезненный, свистящий звук, похожий на музыкальную трель певчей птицы, донесся из робота. Он попытался отойти, но его поврежденная нога треснула, когда робот на неё оперся, и он упал на пол.
Сор Талгрон приблизился к упавшей машине, отчаянно пытавшейся подняться. Две её целые ноги скреблись по гладкому стеклянному полу террасы, и она вновь засвистела, словно раненная птица. Робот размахивал двумя стержнями молниевых рук, широко разбрасывая электрические разряды. Он почти попал в капитана. Сор Талгрон впечатал тяжелый ботинок в грудную клетку робота и обрушил на его круглую голову силовую булаву, проломив её. Из расплющенного черепа полетели искры, находящееся в грудной клетке силовое ядро потухло, а бегущие по просвечивающему телу серебряные вены стали темными и безжизненными.
Был сбит щит другой машины, и мельта заряд расплавил его туловище, супер-нагретое стекло текло подобно лаве, с шипением капая на его ноги и пол. Развернувшись, Сор Талгрон выстелил из болт-пистолета в другую машину, но её энергетическое поле возникло раньше, поглотив выстрелы.
Оно с ужасающим треском свело руки, и ещё один ветеран космодесантник был убит, его сбило с ног и подбросило высоко в воздух, а внутренности воина закипели от электричества.
Брат Сержант Аршак ринулся на робота с другой стороны. Он замахнулся своим огромным силовым кулаком, и удар мощным выбросом энергии рассеял щит.
Стреляя из лающих болт-пистолетов, Сор Талгрон и его ветераны зашагали к лишившейся защиты машине. Она шаталась под ударами, издавая крики, подражающие раненым птицам, а похожая на паутину сеть трещин появилась на его голове. Сержант Аршак вогнал ещё один болт в искусственный череп машины, когда она дернулась. Мощный разрывной патрон попал в трещину и взорвался внутри головы робота, разбрасывая во все стороны осколки стекла
Впрочем, даже умирая, он оказался смертельно опасным врагом. Робот с трудом двинулся, пьяно шатаясь, электричество хлестало из обрубка его шеи. Молотя руками, он направил на Сор Талгрона те серебряные конечности, которые смог свести вместе, и с оглушительным треском выпустил в него смертельный заряд энергии.
Он заметил это и попытался отклониться, чтобы удар не попал в него в полную силу, но разряд все равно сбил Сор Талгрона с ног и отбросил по воздуху. Его поле зрения немедленно почернело, когда фотохромарические линзы его шлема расплавились от жара. Шлем капитана наполнил едкий запах сгоревших проводов и расплавившихся кабелей. Он тяжело врезался в стену, расколов её стеклянную поверхность. Оступившись на угловатом краю, Сор Талгрон свалился с террасы.
Он падал, дико молотя руками и ногами. Все еще слепой, капитан переворачивался в воздухе, пытаясь ухватиться за что-то. Но его закованные в керамит пальцы лишь скользили по гладкому стеклу, громко царапая его.
Внезапно падение подошло к концу, когда он врезался с крушащей кости силой в нижнюю терассу, расколов поверхность. Падение с тридцати-пяти метровой высоты наверняка убило бы обычного человека, но Сор Талгрон кое-как встал на колени, его кости были ушиблены, но не сломаны. Дым поднимался с покрытой пузырями брони, а задержавшиеся электрические искры скакали по его телу. Сор Талгрон сорвал свой поврежденный шлем с головы. Увидев, что электрический удар сделал его бесполезным, капитан отбросил его прочь с покрасневшим от гнева лицом.
Запах сгоревшей плоти – его плоти – наполнял его ноздри, и он моргнул, на секунду ослепленный разорвавшей небеса молнией.
В отличии от многих боевых братьев XVII Легиона, черты лица которых повторяли благородный облик своего примарха, лицо Сор Талгона было лицом человека, рожденного убивать, с широкими плотными чертами и носом, который ломали столько раз, что он превратился в замаравший его лицо мясистый ком. Он нахмурился и выругался, пытаясь встать на ноги, его мускулы протестовали...
Сержант Аршак, изрыгающий пламя из прыжкового ранца, приземлился рядом с ним, а следом спускались остальные ветераны из взвода Хеликон.
– Вы в порядке, капитан? – произнес сержант.
Сор Талгрон кивнул.
– Робот? – спросил он.
– Уничтожен, – подтвердил Ашрак, протягивая капитану руку, – путь к куполу свободен.
Сор Талгрон взял протянутую руку Ашрака, дав ветерану-сержанту помочь ему подняться на ноги. Последние разряды поглощенной им энергии протрещали по перчатке капитана и руке Ашрака. Благодарно кивнув, Сор Талгрон посмотрел на мерцающий щитовой купол, защищая глаза рукой.
Сейчас они были лишь в пяти сотнях метрах от купола, и от разлитого в воздухе напряжения коротко подстриженные волосы капитана вставали дыбом.
Размах обстрела, обрушившегося на сияющий молниевой щит с земли, вызывал благоговейный ужас. Сотни танков стреляли по закругленным мерцающим стенкам купола потоком снарядов, который давно бы уже сравнял с землей городской квартал. Деми легион Титанов, огромных как здания машин разрушения, созданных адептами Марса, обрушивал на щит всю мощь своих орудий, но даже они, самые грозные из созданных в Империуме машин, оказали мало эффекта.
Изнутри купола выходило все больше богомерзких боевых машин, которые проходили через щит невредимыми, благодаря защищавшим их энергетическим сферам. Роботы выдвигались, чтобы сразиться с Несущими Слово на улицах внизу, наступая в зигзагообразном построении, а молнии срывались с их серебряных рук, когда они сводили их вместе. Сколько же их есть у противника? подумал Сор Талгрон.
Сор Талгрон почти ослеп, когда ещё один сверкающий орбитальный удар расколол небо, пройдя сквозь верхнюю атмосферу и ударив в вершину купола. Но тот устоял, и казалось, что это барьер остался бы не пробиваемым под любым обстрелом.
– Я действительно надеюсь, что план Кол Бадара сработает. – произнес сержант Аршак.
– И я тоже, друг мой.
Его глаза зафиксировались на огромных серебряных башнях, кольцом окружавших купол. В каждую из них вновь и вновь ударяли вырывающиеся из беснующихся грозовых облаков молнии, а их огромные стержни гудели от накапливающейся в них энергии. Несколько раз в минуту накопленная энергия вырвалась из одной из башен огромными дугами молний, обрушивающимися на улицы внизу, с оглушительными раскатами ударяя танки и космодесантников, убивая каждым ударом десятки.
Прямо на глазах Сор Талгрона и взвода Хеликон, электричество вылетело из одного из огромных шпилей, ударив в обстреливающего купол издали могучего титана класса "Полководец". Долю секунды спустя до них донесся оглушительный звук выброса, угрожавший разорвать незащищенные барабанные перепонки Сор Талгрона. Силой удара пустотные щиты титана были разорваны, и тот отшатнулся, словно от боли. Другой мощный залп энергии сорвался с остальных серебряных шпилей, поразив пытавшегося отступить от опасности титана в голову, и сорокаметровой высоты колосс завалился, обрушившись на два танка "Лэнд Райдер" и раздавив их, словно они были сделаны их бумаги.
Между этими огромными шпилями были установлены меньшие, и хотя в них тоже неистово била яростная буря, когда они выплескивали накопленную энергию, они делали это не в Астартес, но в сам щит. Сор Талгрон изучил эти шпили издали, и он согласился с тем, что Кал Бадар правильно предположил, что именно они удерживали щит неповрежденным. Поглощенные ими молнии слетали с серебряных окончаний, ударяя в щит, усиливая его и поддерживая его цельность. Они были целями Сор Талгрона, потому что он верил, что если уничтожить их, то щит спадет.
Шпили находились высоко на суперздании, в них было трудно попасть с земли, а окружавшие их защитные пики сбили бы любой самолет, пытавшийся провести бомбардировку щитовых шпилей. Взводам штурмовиков выпало нанести удар. Однако так далеко смогло забраться меньше четверти его экипированных прыжковыми ранцами воинов – мощь вражеского сопротивления была непредвиденной. Оставшихся у него штурмовиков было достаточно лишь для уничтожения трех шпилей, и Сор Талгрон понятия не имел, возымеет ли это какой-то действительный эффект на щит.
Все же, сейчас он не должен отступать.
Он мог видеть вдали фигуры в серой броне, оставляющие за собой следы из дыма и пламени, летящие к выбранным их целями шпилям. Пришло время проверить теорию Кол Бадара на практике. Он вновь молился о том, чтобы она сработала.
– Оно должно сработать, – мрачно сказал себе Сор Талгрон. Он сделал глубокий вдох, а затем открыл вокс-канал связи со взводами штурмовиков. – Должите
– Первая волна, цель занята, – прорычал голос Кол Бадара, его самого опытного ветерана-сержанта, того, кто предложил этот курс действий. Сор Талгрон знал, что проницательный в тактике и бесстрашный в битве сержант далеко пойдет.
– Ждем ваших приказаний, – добавил сержант.
– Вторая цель занята, капитан, – сказал сержант Бачари, командовавший второй волной. – устанавливаем мельта-заряды.
Сор Талгрон видел со своей позиции как десантники второй волны окружают являющийся их цель, тонкий серебряный шпиль, менее чем в пятидесяти метрах от мерцающего покрова. Первая волна Кол Бадара занимала такой же шпиль, в пятидесяти метрах выше.
– Сержант Паэблен? Взвод Лементас контролирует третью цель?
– Сражаемся с противником, капитан, – раздался голос Паэблена. Звук ревущих мечей, криков Астартес и разряжающихся орудий эхом отдавался на заднем плане. Последовал громкий взрыв, и линию быстро заполнил белый шум статики. Секунду спустя, в воксе затрещал новый голос.
– Брат Аэктон на связи.
– Докладывай, брат, – сказал Сор Талгрон.
– Сержант Паэблен пал, капитан. Я временно принимаю командование третей волной.
Аэктан был самым опытным членом Взвода Лементас, закаленным в битвах ветераном, чей разум не дрогнул бы даже в самых жутких ситуациях. Как самый долго служивший член взвода Лементас, он принимал командование, если что-либо происходило с сержантом. Мгновение спустя вновь раздался треск, а затем вновь зазвучал голос Аэктана.
– Цель достигнута, капитан. Мельта заряды установлены.
– Хорошая работа, брат Аэктан. Всем взводам: взрывйте заряды по моей комнаде, – сказал Сор Талгрон. Повернувшись к сержанту Аршаку, он кивнул.
– Момент истины, – промолвил сержант.
– Действуйте, – сказал мрачно улыбнувшийся Сор Талгрон.
Связки мельта-бомб, заложенные вдоль оснований трех серебряных шпилей, разом взорвались. В первой мгновение Сор Талгрон не заметил никакого эффекта и ощутил уверенность в том, что его ставка провалилась. А потом он увидел, как один из целевых шпилей начал раскачиваться. Когда мельта заряды превратили его основание в супер нагретое болото из булькающей жидкости и шипящего газа, шпиль начал оседать. С металлическим стоном, сопровождаемым звуком быстро рассеивающегося электричества, шпиль километровой высоты рухнул на бок, прямо на купол щита.
И тогда, когда шпиль медленно падал к куполу, другие два зашатались и упали, заваливаясь сначала медленно, а затем с все возрастающей скоростью.
Сор Талгрон был уверен, что если падение шпилей и возымеет эффект, неким образом создав в щите брешь, это будет лишь кратковременный пролом.
-Сейчас! – проревел он, взмывая в воздух, вырвавшееся из его прыжкового ранца пламя несло капитана прямо к куполу. Он ускорялся, двигатели его ранца боролись против законов гравитации.
Он чувствовал, как по мере приближения нарастает мощь купола, от чего его кожу пощипывало, а барабанные перепонки болезненно вибрировали.
Он был менее чем в пятидесяти метрах от покрова, когда по куполу ударил первый шпиль. Последовала вспышка света и электричества, гораздо более сильная, чем те, что он видел раньше.
Секунду спустя в него врезались два других шпиля, вызвав светящий выброс электричества. Энергетические шары безумно заметались между тремя шпилями, мгновенно разорвав между собой дыру, брешь в материи купола.
Без паузы Сор Талгрон отклонился к временному пролому, выжимая двигатели своего прыжкового ранца до предела, быстро сжигая последние останки топлива.
Зазубренные арки молний проносились вдоль дыры в куполе, когда энергетический щит начал восстанавливать свой непробиваемый покров. Закричав, Сор Талгрон ринулся вперед, зная, что он отрезан, и пути назад нет.
С ревом капитан пронесся сквозь всё сужавшийся пролом, содрогнувшись всем телом, когда шипящее ответвление молнии прошло сквозь него, используя его плоть как проводник.
Его прыжковый ранец полностью выдохся, дымясь и испуская искры, хотя его последний импульс пронес Сор Талгрона через быстро сужающуюся дыру. Его зрение помутилось, и он упал как камень, дымящееся и обгоревшее тело рухнуло на великолепный балкон сверкающего купола.
Сор Талгрон непроизвольно дергался насколько секунд, пока его покидали последние разряды электричества, рассеивающиеся по гладкому стеклянному полу. Встав на одно колено, пока обгоревшая плоть его лица продолжала дымиться и зудеть, он снимал снял с нагрудника зажимы, и его уже бесполезный и дымящийся прыжковый ранец с громким лязгом упал на поверхность.
– Это было... неприятно, – сказал вскочивший рядом с ним на ноги Аршак. Ряса сливочного цвета свисала с доспехов ветерана-сержанта покрытыми копотью лохмотьями. Некоторые её куски все ещё горели, и Аршак спокойно сорвал с себя клочья одеяния.
Только воины взвода Хеликон успели пройти сквозь брешь. Остальные три выживших взвода штурмовиков застряли снаружи купола. Сор Талгрон выругался.
Для того чтобы даже на мгновения создать брешь в защите врага, потребовались все запасы мельта бомб его штурмовиков – этот ход они не могли повторить, но не могли и связаться с братьями, оставшимися снаружи и сообщить им о новом способе борьбы – очевидно купол блокировал вокс-связь также легко, как попадавшие в него удары энергетических копий. Всепоглощающий щит, в который они только что проникли, скрывал все, что было снаружи.
Обожженное лицо Сор Талгрона покалывало, но он проигнорировал боль и всмотрелся вдаль.
Город внутри щита был не затронут войной, и это было воистину восхитительное зрелище. Нетронутые кристаллические купола, стеклянные шпили и пересекающиеся мостики, мерцавшие подобно путине, покрытой росой, раскинулись перед ним.
Но разум Сор Талгрона не заботили эти постройки; он полностью сфокусировался на внушительном стеклянном здании вдали – и на возвышавшейся над ней огромной статуе.
Его глаза сузились, когда он пристально смотрел на титаническую монумент. Его высота была больше километра, и он выглядел как колоссальный человек из серебра и стекла, стоявший с поднятыми руками. Молнии из защитного купола ударяли в распростертые руки статуи каждую секунду, омывая её вспышками сверкающей энергии, закручивающимися вокруг тела и рук.
Сор Талгрон ощутил, как внутри него поднимается ненависть.
Это не было статуей почитаемого основателя или героя из местной легенды; это было изображение бога, котрому поклонялись обитатели Сорок Семь Шестнадцать.
– Так значит, это была правда, – с отвращением в голосе произнес сержант Аршак, – эти люди язычники и идолопоклонники.
– Лоргар, придай мне силы... – прошептал Сор Талгрон
– Капитан, – сказал сверившийся с ауспексом сержант. – Я засек множественные контакты, движущиеся к нашей позиции. Какими будут ваши приказания?
– Мы пойдем туда, – сказал Сор Талгрон, указывая огромную статую, – и убьем всех, кого обнаружим. Такими были наши приказы.
Странно, но под куполом не встретили никакого сопротивления.
И полное отсутствие врага было особенно жутким после кровавой битвы за проникновение в центр суперстуктуры.
Они проходили по сводчатым проходам из тонкого стекла, осторожно приближаясь к огромному храму, осматривая все углы и следя за любым движением.
Битва снаружи молниевого щита была ужасающей– роботы были смертельно опасными противниками, использующими оружие, с подобным которому ещё не сталкивалась ни одна экспедиция, насколько знал Сор Талгрон. Но здесь, внутри раковины непроницаемого купола энергии было мирно, почти безмятежно.
Сквозь прыгающие вниз переулки и воспаряющие вверх проходы, похожие на кафедральные соборы, шагали они, порождая на стеклянном полу громкое эхо.
– Это похоже на гробницу, – проворчал Аршак.
Сор Талгрон был вынужден с ним согласиться. Он почти хотел, чтобы появился враг, и напряженное ожидание прервалось. Почти.
Несущие Слово насторожено шагали по широкому мосту, соединявшему два сияющих кристальных шпиля, непоколебимо приближаясь к центральному зданию храма, возвышающего перед ними подобно экзотическому цветку из кристаллов, на вершине которого стояла колоссальная статуя ложного бога врагов. Сор Талгрон не мог смотреть на отвратительную статую владыки бурь без наполнявшей его ярости.
Не раз они мельком видели шагавших по переулками и мостикам далеко внизу роботов, направляющихся к мерцающему куполу и гремящей снаружи битве, но они словно не знали – или не заботились – о космодесатниках внутри щита.
Казалось, что все огромное здание города размером с континент выросло вокруг этой смутной чужеродной постройки, и все валы, мостики и переулки внутри покрова вели к нему. Без сомнения, это было здание великой важности, и Сор Талгрон был почти уверен, что последние выжившие обитатели планеты скрывались внутри него.
Они быстро преодолели путь в десять километров до сердца города, двигаясь в быстро темпе, в котором они бы могли идти днями без остановки.
И наконец они достигли центрального здания-храма. Над ними возвышалось статуя бога бурь, её руки омывались потоками молний. Они только что вышли из-под огромной арки, сделанной из осколков кристалла, и осторожно двинулись к строению, когда сержант Аршак заговорил.
– Жизненные показатели, – предупредил он, проверив ауспекс. Это были первые жизненные сигналы, которые устройство приняло с момента прибытия на Сорок Семь Шестнадцать.
Сор Талгрон отдал приказ, и взвод Хеликон принял защитной построение вокруг капитана. Они продолжили двигаться, все ближе приближаясь к огромному цилиндрическому храму, возвышавшемуся над ними.
Похожие на разинутый рот треугольные врата были проделаны в стенах храма. Пространство внутри было заполнено слепящим светом – ярким настолько, что внутри сияния ничего нельзя было разобрать.
Несущие Слово осторожно зашагали к ближайшим вратам. Сор Талгрон прикрыл глаза от сверкавшего оттуда света. Изнутри раздавался еле различимый дрожащий звук, и капитан кивком приказал взводу Хеликон входить.
Пройдя во врата, они словно телепрортировались в совершенно другую местность. Сор Талгрон почувствовал перемену в воздухе вокруг своей обгоревшей кожи. Воздух был холодным и наполненным слабым благоуханием, тогда как снаружи он был горячим и полным едкого запаха электричества. Его взор немедленно потянуло вверх. Огромное здание было построено вокруг обширной цилиндрической шахты, исчезавшей далеко над головой. Высокое пространство было наполнено мерцающим светом, стекавшим вниз подобно медленно падающему призрачному водопаду. За волшебным светом следовал странный ритмичный звук, похожий на звон стеклянных колоколов, смешанный с гулом переполнявшей их энергии. Центральную шахту окружали сотни сводчатых балконов и галерей, а её пространство пересекали мостики. Завороженный этим поразительными чудесами Сор Талгона едва заметил, как панели стекла бесшумно соединились, закрыв врата за ним.
На вершине покрытой выемками стеклянной колонны была точная копия находившегося в полукилометре над ними колосса, пусть эта статуя и была "лишь" пятидесяти метровой высоты. Её голова была восторженно запрокинута, а руки тянулись к небесам, что могло быть жестом восхваления славы.
Статуя ярко блестела под омывающим её сиянием.
Пол опускался вниз рядами ступенчатых ярусов – их были сотни. И на каждом уровне стояли коленопреклоненные мужчины, женщины и дети. Это были первые люди, которых Несущие Слово увидели с момента их прибытия на Сорок Семь Шестнадцать – последние жители планеты.
Головы всех были склонены в молитве, глядя на нечестивый стеклянный идол повелителя штормов. Сор Талгрон решил, что в похожем на стадион храме собралось около сорока тысяч людей, и все он что-то тихо шептали и раскачивались из стороны в сторону, словно потерявшись в глубоком трансе. Никто словно и не заметил появления Несущих Слово.
На возвышении у подножия круглых ярусов стоял маленький старый человек, опиравшийся на посох из серебра и сткла. Он поднял голову, пристально посмотрев на Сор Талгрона и его братьев. Он не выглядел удивленными или шокированным их появлением; нет, на его потрескавшемся от морщин лице застыло выражение печального ожидания.
– Идите за мной, – приказал капитан остальным космодесантникам, – не стрелять, ждите моего приказа.
Его глаза пересеклись в взором того, кто не мог быть никем кроме религиозного лидера цивилизации врага. Он был тем, с кем Кор Фаэрон встретился меньше чем два дня назад. Окруженный боевыми братьями из взвода Хеликон, Сор Талгрон начал спускаться по ступеням к старому лидеру общины.
Словно по безмолвному приказу, все собравшиеся мужчины, женщины и дети встали, посмотрев на вторгшихся в их мир космодесантников. Несущие Слово напряглись, нацелив на толпу оружие. Сор Талгрон ожидал уветь вспышки гнева и злобы на их лицах, но они взирали на огромный космодесатников потерянно и, может быть, немного разочарованно.
– Никому не стрелять, – предупредил Сор Талгрон.
И хотя все люди выглядели не представляющими угрозы, он знал по своему опыту что иногда достаточно лишь одного человека, чтобы превратить толпу в жаждущую крови орду – и если честно, капелланы легиона были опытны в разжигании подобных эмоций. Если бы толпа напала на них, началась бы ужасающая резня. Он и его боевые братья убил бы многих, уничтожив сотни, а возможно тысячи этих людей, но против более сорока тысяч их было всего лишь пол дюжины. Таким количество они повергли бы даже Астартес.
Воины XVII Легиона спускались по ступенчатым ярусам, осторожно глядя на расступающуюся перед ними толпу. Люди в абсолютной тишине смотрели на них, что, по мнению Сор Талгрона, гораздо более смущало, чем, если бы они кричали, требуя их крови; по крайней мере, это он бы понял.
Старик мрачно ожидал их.
– Что мы делаем? – прошипел сержант Аршак, используя закрытый вокс-канал, который не слышал никто из его взвода.
– Я хочу увидеть, насколько на самом деле извращены эти люди, – ответил ему по тому же закрытому каналу Сор Талгрон.
Он десятки лет знал Аршака, их обоих возвысили в одном храме на Колхиде, мрачном родном мире Несущих Слово, и капитан не обращал внимания на подобные нарушения протокола сержантом, ценя его мнение. Того, что Аршак ничего не ответил на его слова было достаточно, чтобы Сор Талгрон ощутил несогласие сержанта, но он знал его достаточно хорошо чтобы понять, что он последует за ним всегда.
Они спустились к основанию ярусов, и начали подниматься по ступеням возвышения к старику. Сор Талгрон нацелил свой болт-пистолет на голову пожилого жреца.
– Взвод Хеликон. – тихо сказал Сор Талгрон. – Занять периметр.
– Да, капитан, – кивком ответил сержант взвода Хеликон. Отдав короткие приказы, Аршак направил своих десантников на позиции. Они рассредоточились, осматривая толпу на предмет потенциальной угрозы.
Талгрон поднялся на возвышение и встал перед старым жрецом. Рост старика был едва ли в половину его, и хотя жрец выглядел чахлым, его глаза были яркими и обеспокоенными. Что-то в его взоре смутно тревожило Сор Талгрона. Он был колдуном? Он тут же отказался от этой мысли. Старик нервничал, но Сор Талгрон не чувствовал от него угрозы. Он опустил пистолет.
– Я Сор Талгрон, Капитан Тридцать Четвертой Роты, XVII Легиона, – громким голосом сказал он, прервав тишину.
– Почему ты принес смерть в наш мир, разжигатель войны? – Произнес старик на искаженном и архаичном Низшем Готике.
– Ты объявишь полную капитуляцию своих войск, желательно немедленно, и откажешься от управления миром, обозначенным Сорок-Семь Шестнадцать, – сказал капитан, игнорируя слова жреца. – Понятно?
– Зачем ты принес к нам смерть? – повторил старик, но Сор Талгрон вновь отказался отвечать.
– Ты опустишь купол щита, защищающий это здание, – настойчиво произнес он. – И прикажешь своим людям и адским мыслящим машинам прекратить враждебные действия. Я понятно выражаюсь?
Старый жрец вздохнул, и слабо склонил голову. Он привлек жестом внимание Сор Талгрона к плавно поднимавшемуся из пола темному стеклянному кубу. Это было неким оружием? Пистолет мгновенно оказался в его руках.
Нечто начало формироваться внутри цельного куба, и, не уловив непосредственной опасности, Сор Талгрон осторожно зашагал к нему. Совершенный стеклянный куб доходил до грудной клетки обычного человека, но Сор Талгрону пришлось склониться, чтобы рассмотреть обретающие внутри форму изображение.
Сначала формирующийся внутри объект был смутным и просвечивающим, словно призрачным, но за несколько ударов сердца он уплотнился. Это было нечто, похожее на проецируемые продвинутыми пикт-устройствами трехмерные отображения, но те были лишь смутным отражением реальности. А это изображение выглядело настоящим, цельным артефактом, заключенным в стеклянный куб.
Это была открытая книга, увидел он, вдохновенно написанная от руки чернилами и золотой краской. Её окаймление было покрыто невозможно сложным узором, скручивающимися линиями и пересекающимися чертами. Сор Талгрон видел, что стилизованные люди и существа трудились внутри этой каймы, скрытые среди странных узоров и закручивающихся спиралей. Каждую страницу покрывали плотные письмена, написанные строгим, уверенным и смутно знакомым подчерком...
Любой боевой брат в XVII Легионе каждый день проводил многие часы в одиноком поиске вдохновения, но он никогда не видел такой работы. Стиль и мастерство автора были феноменальными, превосходящими все, чего когда либо могли надеяться достигнуть Сор Талгрон и любой другой боевой брат. Это было работой несомненного гения – и вряд ли рука обычного смертного могла повторить его. Действительно, единственными вдохновенными работами, которые были бы сравнимы с этой книгой, были тексты, которые написал сам Уризен, а Сор Талгрону позволили лишь несколько взглядов на них...
Его глаза расширились, когда он пригляделся. Текст был написан формой Высокого Готика, используемой лишь религиозной элитой его родного мира, Колхиды.
– Что это? – шокировано произнес моргающий Сор Талгрон..
Капитан бросил взгляд на стоявшего рядом старого жреца, но было невозможно прочитать выражении глаз старца. Он быстро повернулся к очевидно заключенной внутри черного куба книге.
– "и в вере вселенная должна быть объединена" сказал он, читая в слух начинавшую плотный текст строчку. Его голос дрогнул. Он знал эти слова. На самом деле, Сор Талгрон даже полностью запомнил этот текст. Он тяжело сглотнул.
– "объединена под властью Бога-Императора Человечества," – пронес он хриплым шепотом последние священные слова.
Растерянно и удивленно он обернулся к старому жрецу.
– Я не понимаю, – сказал он.
– Мы Отпрыски Бури, – сказал старик, широко разведя руки, чтобы указать на всех собравшихся вокруг возвышения людей.
– И что, во имя Лоргара, это должно значить? – проворчал капитан.
Старый жрец фыркнул и проковылял мимо Сор Талгрона. Он выступил вперед и прижал к кубу свои пальцы. Страницы книги внутри стеклянной призмы замерцали и быстро начали переворачиваться. Каждая была хорошо освещена и покрыта сложными и плотными письменами. Медленно водя пальцами по гладкой поверхности куба, старик замедлил вращение страниц, неспешно мерцавших, пока не появилась четко освященная обложка святого текста.
Он печально улыбнулся, указывая на страницу.
Капитан Тридцать Четвертой роты ошалело смотрел на занимавшее весь лист изображение. Оно показывало сияющую фигуру, одетую в чудесную золотую броню. Божественная голова была откинута, и её окружал золотой нимб.
Бог-Император Человечества.
Глаза Сор Талгрона скользнули по носимой Императором броне, по Его украшенному орнаментом древнему нагруднику, нагруднику, который Он носил, ещё возглавляя древние армии объединения, наступающие по разоренной поверхности Терры... Нагруднику, несшему древние символы Его правления, символы, которые узнавали и по праву боялись даже до наступления Старой Ночи, символы отраженные в броне Легио Кустодес, личной стражи Императора.
Эти символы лежали в основе орнамента брони Императора; они воплощали гнев Его – молнии.
И на него обрушилось понимание.
Аборигены Сорок Семь Шестнадцать поклонялись Императору...
Сор Талгрон нервно сглотнул, все ещё глядя на изображение Повелителя Человечества.
Отпрыски Бури, так старик называл свой народ; дети шторма... Дети Императора. Они почитали Императора как бога, как воплощение бушующих на их мире штормов.
– Теперь ты понимаешь, – сказал жрец. Он приложил палец к гладкой поверхности куба, и трехмерное изображение святой работы пропало.
– Эта война никогда не должна была начинаться, – сказал Сор Талгрон, – ведь ваши люди не еретики.
– Нет, – ответил старый жрец. – Мы хотели стать частью вашего Империума – слишком долго мы думали, что мы одни во тьме.
– Мы должны остановить это, – сказал Сор Талгрон. – Ты должен опустить щит – я не могу связаться со своим повелителем, пока он установлен.
Как много людей уже погибло? И ради чего!? Сор Талгрон ощущал пустоту внутри. Они устроили геноцид из-за недопонимания...
Отпрыск Бури и печально улыбнулся, и подошел к Сор Талгрону. Он приложил морщинистую руку к нагруднику капитана, около сердца.
– Дай мне слово, что последние из моих людей будут жить, и щит будет опущен, – сказал старик.
– Я клянусь, – сказал Сор Талгрон.
Закрывающий храм-дворец Сынов купол щита замерцал и исчез, а Сор Талгрон спешно связался с "Фиделитас Лекс", рассказывая о том, что узнал..
– Принято, Талгрон, – пришел сжатый ответ Кор Фаэрона. – Мы сообщим Уризену. Удерживайте позицию.
Вокс-канал дальнего радиуса действия выключился, и долгие минуты Сор Талгрон и Взвод Хеликон провели в неприятном ожидании свежих приказов. Несущие Слово все ещё держали своё оружие нацеленным на толпу, а Сор Талгрон пристально глядел на статую Императора.
Прошло много времени. Теперь, когда купол щита был опущен, к ним поступали потоки вокс-сообщений – казалось, что все боевые действия на Сорок Семь Шестнадцать прекратились.
– Сигнатура тепепорта. – наконец доложил Аршак.
– Всё это скоро закончиться, почтенный, – уважительным голосом сказал Сор Талгрон. – Уризен будет рад узнать, что вы верующие.
Секунду спустя, множество сгущающихся тел начало появляться вокруг верхнего яруса амфитеатра, телепортируясь с зависшего на низкой орбите "Фиделитас Лекс". Сначала они казались не более чем яркими вспышками света, но затем все более уплотнялись по мере перемещения.
Один за другим материализовались сто космодесантников в броне терминаторов, нацелив оружие на верующих людей Сорок Семь Шестнадцать. Капитан Тридцать-Четвертой приподнял брови.
– Немного драматично, братец, – выдохнув, прокомментировал Сор Талгрон. Он поднял руку, приветствуя своего брата-капитана. Далекая фигура Кор Фаэрона сжато кивнула в ответ, хотя и не начала спускаться.
Ещё две фигуры начали проявляться, теперь на возвышении рядом с Сор Талгроном. Его глаза расширились, когда он увидел, кто телепортировался, и капитан упал на колени, склонив голову. Его сердце тяжело билось в грудной клетке, когда телепортация была завершена.
Теплая рука опустилась на его лоб, её касание было тяжелым, но нежным.
– Встань, сын мой, – Сказал голос спокойным, полным осознаваемого авторитета голосом. Тем не менее от него Сор Талгрон неосознанно панически задрожал. Это не было частым опытом среди Астартес.
Поднявшись на ноги, Сор Талгрон посмотрел наверх, в бывшее в тени лицо полубога.
Лоргар выглядел столь же величественным и ужасным, как и всегда. Его головы была полностью безволосой, каждая пядь его обнаженной кожи была покрыта краской цвета осеннего листа, и примарх сиял, словно статуя из живого металла. Веки над его полными эмоций и напряжения глазами были затемнены сурьмой, а Сор Талгрон был, как и всегда, не способен выдержать взор Лоргара дольше доли секунды.
Такая энергия, такие глубины боли, такое напряжение и да, такое сдержанное насилие было заключено в глазах Лоргара, что наверно только другой примарх мог спокойно смотреть в них без того, чтобы заплакать и рухнуть на колени перед живым богом.
Стоя, он был на голову выше Сор Талгрона, а его стройное тело было заключено в великолепные доспехи. На каждой перекрывающей друг друга пластине брони цвета гранита были вырезаны сложные клинописные символы Колхиды. На нём он носил пышную мантию цвета запекшейся крови, тяжело пошитую в уголках золотыми нитями.
Уризен, Золотой, Помазанник; у примарха XVII Легиона было много имен. Для объявленных им еретиками людей он был воплощением смерти, а для верующих он был всем.
– Мы удовлетворены твоим успехом, капитан. – Сказал шелковый голос. Почти с благодарностью Сор Талгрон посмотрел на сопровождавшего примарха человека. Эреб. Кто ещё мог посметь отвечать за примарха?
– Благодарю, Первый Капеллан, – сказал уважительно склонивший голову Сор Талгрон.
– Это он? – сказал Лоргар, пристально и напряженно посмотревший на старого жреца, который стоял прикованный к месту с боку от Сор Талгрона. Капитан Тридцать Четвертой едва не забыл о нем. Старый иерарх тяжело опирался на посох, его глаза расширились от ужаса. Он слабо тряс головой из стороны в сторону и бессвязно стонал.
– Да, мой повелитель, – ответил Сор Талгрон. – Я считаю, что он является главой церкви верящих в Императора обитателей этой планеты.
Эреб улыбнулся, хотя улыбка не затронула его глаз. Сор Талгрон хорошо знал этот взгляд, и его кровь похолодела.
– Я дал слово, что его народу не будет причинен вред, – сурово произнес Сор Талгрон. – Не делай меня лжецом, Эреб.
– Спокойнее, брат. – ответил Первый Капеллан.
– Я думаю, – сказал смотрящий на Логара Сор Талгрон, – что расовая память о Боге-Императоре Человечества скрыта в памяти обитателей этой планеты. Они праведны, и полны веры в Него, пусть и почитают его как грубую природную силу. Будет очень легко привести их к Имперским Истинам, повелитель. Я думаю, что если бы мы знали это раньше, война на Сорок-Семь Шестнадцать была бы ненужной и бессмысленной.
Эреб запрокинул голову, чтобы посмотреть на огромную статую бога бурь. Он приподнял брови и обменялся веселыми взглядами с примархом, а потом вновь посмотреть на Сор Талгрона.
– Ты исполнил свой долг, капитан, – сказал Эреб, встав за старым жрецом, словно кружащий вокруг добычи волк. – И ты спас жизни многих наших братьев. За это тебе хвала.
– Есть ещё кое-что, – добавил Сор Талгрон. – Я думаю что они... перехватили наши сигналы, повелитель. Я видел копию...
Его голос дрогнул, когда Уризен вновь на него посмотрел,. Он сам содрогнулся от могучего взора примарха.
– Копия чего, капитан?
-"Лектицио Дивинитатус", повелитель, – ответил Сор Талгрон.
– В самом деле? – произнес явно удивленный Лоргар.
– Да, мой повелитель.
– Следуй за мной, – Сказал Лоргар, и капитан обнаружил, что его тело само пошло вперед. Такой была сила и власть в голосе примарха, что капитан не смог бы ей сопротивляться, даже если бы захотел.
– Ведите его, – Сказал через плечо Уризен, и Эреб заботливо, но неуклонно повел жреца. Взвод Хеликон зашагал следом за ним после кивка Первого Капеллана, оставляя помост пустым.
Примарх сошел с помоста и зашагал к крутой лестнице ведущей к кольцу терминаторов Первой Роты, без движения стоявших вдоль края арены. Сор Талгрон торопливо шагал за ним. Внезапно примарх остановился перед началом ступеней и повернулся к капитану Тридцать-Четвертой Роты, слабая и сардоническая улыбка таилась в уголках его губ.
– Казалось, что я написал "Лектицио Дивинитатус" целую жизнь тому назад. – произнес Лоргар.
– Эта было величайшее когда-либо написанное литературное произведение, – сказал Сор Талгрон, – Ваш шедевр.
Эреб тихо засмеялся, и Талгрон ощутил растущий гнев. Лоргар пошел дальше, перешагивая зараз по четыре ступени, а Сор Талгрон пытался держаться рядом. Уризен словно и не замечал тысячи верующих, с открытым ртами смотревших на шагающего среди них живого золотого бога.
– Многое изменилось за последние месяцы, – сказал Лоргар, – И мои глаза были открыты.
– Мой повелитель? – спросил Сор Талгрон.
– "Лектицио Дивинитатус" ничто, – сказал примарх. В его голосе не было ничего, кроме незаметного, но сильного пренебрежения. – Ничто.
Сор Талгрон не мог понять услышанное, и нахмурил брови. Это было неким испытанием веры и уверенности?
– Я пишу новую книгу, – Провозгласил Лоргар, одарив Сор Талгрона заговорщическим взглядом. Они были почти на вершине лестницы. – И она почти завершена. Это будет моим главным произведением, Талгрон, чем-то, что действительно значимо. Оно заставит тебя забыть "Лектицио Дивинатус".
– Что же это? – произнес Сор Талгрон, хотя ему и казалось, что он переступал черту.
– Нечто особенное, – дразнящее ответил примарх.
Когда они достигли верхнего яруса амфитеатра, их встретил Кор Фаэрон, припавший на одно колено перед своим владыкой-примархом. Когда он встал, в его глазах пылко пылал огонь фанатизма. Он облизнул губу, глядя на старого жреца, которому помогал подняться заботливый и предупредительный Эреб.
– Мой повелитель, – Сказал Сор Талгрон, его рот был сухим. Он чувствовал на себе взгляд жреца, но не обратил на него внимание. – Мы приговорили этих людей к смерти... всего лишь за то, что они были отрезаны от Терры?
За словами Сор Талгрона последовала мертвая тишина, которую наконец нарушил Кор Фаэрон.
– Незнание не оправдывает богохульство, брат.
Лоргар пристально посмотрел на своего Первого Капитана, и тот отвернулся, потупив взор и заметно побледнев.
Потом примарх взял Сор Талгрона за плечи и отвел его от остальных. В такой близости, капитан чувствовал запах дорогих масел и ладана. Он был опьянителен.
– Иногда, – почти сожалеющими голосом промолвил Лоргар, – нужно делать жертвоприношения.
Он развернул капитана. Жрец все ещё смотрел на них полными ужаса глазами. Уголком глаза, Сор Талгрон увидел почти не заметный кивок примарха.
Нож с лезвием кривым, как тело змеи, внезапно появился в руках Эреба. Сор Талгрон закричал, но хватка Лоргара на его наплечниках была сокрушительной, и он не мог ничего сделать, когда лезвие погрузилось в шею старого жреца.
Удерживая человека на ногах одной рукой, Эреб вырвал нож, и фонтан крови хлынул из смертельной раны. Горячая артериальная кровь выплеснулась на пластины благословенного доспеха Эреба, окрашивая их в темно-красный цвет.
Погрузив палец в гейзер крови, Эреб быстро нарисовал восьмиконечную звезду на лбу умирающего человека, символ, значения которого Сор Талгрон не знал. А потом Первый Капеллан отбросил старика прочь, послав его катиться по той же лестнице, по которой он только что помогал ему подниматься. Тело жреца кувыркалось и переворачивалось. Оно остановилось на пол пути к подножию, сломанное и безжизненное как марионетка, под ним растекалась лужа крови, руки и ноги неестественно выгнулись.
Прежде чем шокированные обитатели Сорок Семь Шестнадцать смогли прореагировать, вся Первая рота открыла огонь. За оглушительным ревом выстрелов не были слышны вопли. Терминаторы методично водили болтерами и автопушками влево и вправо, спокойно убивая безоружных мужчин, женщин и детей. Тяжелые огнеметы выплескивали потоки жидкого пламени на плотную толпу.
Патроны кончились, и терминаторы начали хладнокровно перезаряжать оружие, вгоняя на место свежие магазины, меняя барабаны с патронами высокого калибра, вставляя свежие патронные ленты и заменяя пустые канистры с прометием полными. А потом они просто продолжили стрелять.
– Ты доверяешь мне, Сор Талгрон? – сказал Лоргар, горячо дышавший в лицо капитана. Шокированный и напуганный размахом жестокой резни капитан не смог ему ответить.
– Ты мне веришь? – спросил Уризен, более резко, и в его голосе дрожало такое нетерпение, что ноги Сор Талгрона начали подгибаться.
Капитан Тридцать Четвертой Роты посмотрел на бесстрастное, золотое лицо своего примарха, владыки и учителя. Он слабо кивнул.
– Тогда поверь мне, когда я скажу, что это было необходимо, – сказал примарх полным праведной ярости голосом. -Император, в Своей мудрости, довел нас до этого, – продолжи он – Это Его воля. Это Его милость. И кровь невинных на Его руках.
Жуткий вой бойни медленно затухал. После рявкающего приказа Кор Фаэрона, Терминаторы Первой Роты начали сходить по рядам, осматривая убитых и добивая тех, кто каким-то чудом выжил после шквального обстрела.
– Я должен знать, кому я смогу доверять, – сказал Лоргар, чей голос был полон такого напряжения, что капитан почувствовал страх – настоящий страх – который Астартес никогда не должны были ощущать. – Я должен знать, последуют ли мои сыны за мной туда, куда должен пойти я. Могу ли я доверять тебе, Несущий Слово?
– Да... – прошептал Сор Талгрон, чьё трещащее горло было сухим.
– Пойдешь ли ты вместе со мной в ад, если я попрошу это сделать? – спросил Лоргар.
Сор Талгрон не смог сразу ответить. А затем он медленно кивнул.
Лоргар нетерпеливо смотрел на него, и душа капитана задрожала под этим пронзительным взором. В это мгновение он был почти уверен, что Лоргар хочет убить его здесь и сейчас.
– Пожалуйста, мой повелитель, – выдавил задыхающийся Сор Талгрон. – Я последую за вами. Клянусь. Не имеет значения, куда.
Внезапно напряжение покинуло лицо Лоргара, испарившись, словно его никогда и не было. Как он мог даже подумать, что Уризен может хотеть убить его? Он почти захохотал, столь нелепой была эта мысль.
– Недавно ты спросил меня, какую великую работу я написал, – спокойным и обыденным голосом произнес Лоргар. – Сейчас я называю его "Книгой Лоргара".
Примарх Несущих Слово отпустил Сор Талгрона. Золотые губы Лоргара улыбнулись, и несмотря ни на что, Сор Талгрон ощутил, как упало его сердце.
Лоргар засмеялся над своими словами.
– Немного хвастливо, я знаю, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты её прочел.
Лоргар посмотрел прямо в его лицо, глаза примарха сверкали.
– Что ты помнишь о старых верованиях Колхиды, Сор Талгрон?
[[Категория:Хаос]]
[[Категория:Космический Десант Хаоса]]
[[Категория:Несущие Слово]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
[[Категория:Энтони Рейнольдс / Anthony Reynolds]]
