827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 1214
|Всего = 22
}}
– Отправьте коды, – произнёс он, подняв голову. – Курс на встречу с остальным флотом.
== ТРИНАДЦАТЬ ==
'''Подсчёты и ошибки'''
'''Идём со мной'''
'''Сны'''
''Бастион Бхаб, Императорский Дворец, Терра''
– Они потерпели неудачу, – произнёс Джагатай Хан. – Гор потерпел неудачу.
В пристройке стратегиума Великое Сияние было тихо.
Четыре человека, три примарха и один почти человек молча стояли и смотрели на Преторианца Терры сквозь завесу гололитического света. Одинокая тактическая проекция вращалась в центре помещения, мерцая, когда данные прокручивались по её сфере.
Регент Малкадор стоял между Сангвинием и Ханом; рядом с ними расположились магос-эмиссар Кассым-Алеф-1 и главный верховный солнечный генерал Ниборран. Су-Кассен стояла справа от Дорна, и призрачное присутствие старшего астропата Армины Фел заполняло пространство слева от него.
Никто из них не произнёс ни слова после заявления Хана. Оно было несомненно правильным, но…
Су-Кассен наблюдала, как Кассым-Алеф-1 вытянул хромированный палец и остановил проекцию, словно прерывая вращение детского волчка.
– Внешние пределы захвачены врагом, – сказал магос-эмиссар. – Они наступают во внутреннюю систему. Марс, священная колыбель машины, станет следующим. Если последователи ложных Механикум вылезут из своих нор, флот Четвёртой сферы не сможет остановить их. По моей оценке, основная эффективность его главных сил будет уменьшаться со скоростью три целых шестьсот двенадцать тысячных процента в час. Это недопустимо. Потерянные кузницы попадут в руки захватчиков.
– Но у них почти не останется сил, которые можно будет ввести в бой здесь, на Тронном Мире или орбите, – произнёс Ниборран. Казалось, что старый генерал не сводил взгляда своих серебристых аугметических глаз с проекции. Тусклые рубины в правой глазнице замерцали на фоне тёмной кожи, когда он коротко кивнул. – И даже если останется – у них не будет времени. Милорд Джагатай прав, ситуация очевидна – они потерпели неудачу. Их сил слишком мало, они прибывают с опозданием и по частям. Мы можем встретить их, остановить и разбить одного за другим. Они будут только царапать стены, когда придёт лорд Жиллиман.
– Но что насчёт Священного Марса? – прошипел Кассым-Алеф-1. Су-Кассен подумала, что его голос ещё никогда не звучал настолько по-человечески. – Освобождение было обещано. Обещано и закодировано с клятвами. Это…
– Для освобождения нужна победа, – прорычал Ниборран. – И для победы нужно заплатить, сейчас и Марсом, как заплатили Плутоном и Ураном.
Кассым-Алеф-1 защёлкал и загудел, вращая линзами под капюшоном. Су-Кассен посмотрела на Рогала Дорна. Примарх стоял неподвижно, внимательно наблюдая за магосом-эмиссаром и генералом. Она знала, что Ниборран был человеком Дорна. Рождённый на кольцах Сатурна и воспитанный в дисциплинах Сатурнийских ордосов, он был ветераном, закалённым полутора веками войны, и время не смягчило его. Под его командованием находились несколько сотен миллионов из всех подразделений Имперской Армии и частей ополчения на Терре, но здесь и сейчас, в этом месте и в это время, он говорил то, что не мог произнести Дорн.
– Генерал-фабрикатор узнает об этом и выразит несогласие, – сказал Кассым-Алеф-1. – Есть доступные силы. Они должны быть перемещены к Марсу.
– Вражеский флот, сопоставимый с тем, что приближается к Марсу, спускается к Луне, – мягко произнёс Малкадор. Регент протянул руку и нажал на кнопку, заставив гололитическую проекцию снова вращаться. Он всё ещё казался истощённым и опустошённым, но в его глазах и словах чувствовалась искра силы. – Вы же не предлагаете оставить орбиты Терры неохраняемыми, достопочтенный магос-эмиссар? Если вы не предлагаете убрать эти зашиты, то можете говорить только о “''Фаланге''” и приданных ей кораблям.
– Главный корабль VII легиона обладает такими размерами и возможностями, которые могут оказать существенное статистическое влияние на исход этих сражений.
– “''Фаланга''” находится под моим командованием, – произнёс Рогал Дорн, его слова опустились подобно топору после слов магоса. – Она идёт туда, куда я направляю её.
Кассым-Алеф-1 отшатнулся со щелчком вращавшихся шестерёнок, а затем слегка склонил голову, что, возможно, было поклоном.
– Но подожди, брат, – сказал Сангвиний. – Перемести её к Марсу или Луне, и враг в тех сферах будет изгнан, а неудача Гора закреплена.
Дорн отвёл взгляд от гололитического экрана и посмотрел на брата-примарха. Два внимательных взгляда встретились, и в наступившей тишине Су-Кассен озвучила вопрос, который задавали снова и снова в течение прошедших недель:
– Где Гор? – Глаза и лица повернулись к ней. – Если мы полагаем, что наши разведданные искажены… – Она заметила, как Малкадор слегка кивнул головой. – Как много врагов мы не видели бы, их должно быть больше, и поэтому где они – там и он.
– Ждёт, пока первые атаки достигнут своих целей, – сказал Ниборран. – Все развёрнутые сейчас войска выходили из Элизийских и Хтонических врат. Даже при самых благоприятных обстоятельствах эти свежие флоты не успеют вовремя, чтобы усилить два внутрисистемных удара.
– Но какие цели у этих двух внутрисистемных ударов?
– Они удерживают нас на месте, – ответил Ниборран. – Они не позволяют нам перебросить силы для контрнаступления во внешнюю систему. Они – вцепились в нас для быстрой атаки. Это было вашей оценкой, адмирал. Сейчас вы отказываетесь от неё?
Су-Кассен покачала головой.
– Нет, я всё ещё согласна, но Гор потерпел неудачу, по нашей же оценке потерпел неудачу, и даже не показался лично на поле боя.
Сангвиний слегка вздрогнул. Перья на сложенных крыльях задрожали.
– Нет, – произнёс он. – Гор придёт. Я знаю. Это закончится с ним здесь, на этой земле.
Малкадор надолго задержал взгляд на Ангеле.
Дорн шагнул вперёд и сокрушил проекцию рукой.
– Это ещё не конец. Всё в движении, и мы с такой же вероятностью можем познать поражение, как и одержать победу. – Он посмотрел на магоса-эмиссара, его лицо оставалось непроницаемым. – “[i]Фаланга[/i]” остаётся. И мы ждём.
– Чего? – спросил Хан.
– Увидеть, кто на самом деле потерпел неудачу, – ответил Дорн. – Наш брат-предатель или мы.
''Грузовое судно'' “Антей”, ''Юпитерский залив''
Мерсади услышала крики ещё до того, как добралась до грузовых отсеков. Шум по коридору разносился даже сквозь пласталь. Она остановилась, увидев дверь с предупреждающими полосами. Стоявшая сзади Мори посмотрела на неё. Девочка всё ещё сжимала руку брата. Он не шевелился. Палуба под ногами покачнулась, когда они спустились на этот уровень.
Никто не управляет, сказал Нил, но к чему ещё привело нападение?
Мерсади направилась к двери. Что-то врезалось в переборку с другой стороны.
– Не думаю, что нам стоит здесь находиться, – сказала Мори, шагнув назад. – Я не хочу быть здесь.
Мерсади повернулась и положила Нуна на руки девочки.
– Всё в порядке. Всё будет хорошо. Просто держи брата и убедись, что он в безопасности.
– Отец, – сказала девочка. – Мы должны найти моего отца.
– Нил пошёл за ним на мостик, – ответила Мерсади.
– Кто… – начала девочка, но новая волна ударов обрушилась на дверь в грузовой трюм. Мерсади достала пистолет Аксиньи. Он оказался удивительно лёгким, но она не была уверена, как работают его механизмы.
Мать пыталась научить её стрелять из пистолета в высоком стиле её предков. Мерсади это не понравилось. Как и большинство других вещей, ценимых её семьёй, это стало источником гнева и разочарования.
Мерсади включила механизм взвода и проверила предохранитель. Она заметила, что на выполненной в форме рапиры рукояти ещё оставалась кровь.
''Мёртвые глаза Аксиньи… Тень… Красно-чёрное мерцание, когда тень рванулась к ней…''
– '''''Мы здесь из-за тебя…'''''
Она не могла пошевелиться. Кровь просочилась в резное украшение из кости и серебра за спусковым крючком: наполовину лошадь, наполовину человек, поднимавший и натягивавший лук для стрельбы, кентавр… ''стрелец''. Она повернула голову и прошлое пронеслось перед её взором:
''Тренировочный зал'' “Духа мщения” ''смотрел на неё, разворачиваясь из памяти в лихорадочном сне наяву.''
''В тренировочный зал вошло около дюжины солдат. Она узнала их форму, но заметила, что на ней не было нашивок с именами и номером части. Но лицо одного из солдат было ей знакомо – равнодушное, с золотистыми глазами, лицо телохранителя Петронеллы Вивар. Мерсади вспомнила, что его звали Маггард.''
''– Отведите итератора и летописца в их каюты, – приказал Малогарст. – Поставьте караул и убедитесь, что не осталось никаких лазеек.''
''Маггард кивнул и шагнул вперёд. Мерсади попыталась увернуться, но он оказался проворнее и сильнее. Схватив сзади за шею, он толкнул её к дверям. Зиндерманн добровольно позволил солдатам себя увести.''
''Малогарст остался стоять между Локеном и дверью. Если бы Гарвель хотел остановить Маггарда и его солдат, ему пришлось бы сначала убрать со своего пути советника магистра войны.''
''Мерсади попыталась оглянуться. Из-за спины Малогарста она сумела поймать взгляд Локена, и капитан показался ей загнанным в угол хищником, готовым к атаке. Дверь с треском захлопнулась''.
– Нет, – закричала она, и услышала, что прошептала это слово, когда бросилась к закрытой двери.
Она остановилась. Она по-прежнему сжимала пистолет, и перед ней был не люк на “''Духе мщения''”, а противовзрывная дверь с чёрно-жёлтыми полосами, закрывавшая вход в трюм “''Антея''”.
Мори смотрела на неё широко открытыми от страха глазами. На секунду Мерсади увидела отражение своего ужаса во взгляде девочки. Выдохнув, она заставила руки успокоиться и убрала оружие. Она снова повернулась к двери. Рядом с механизмом замка находился вокс-рожок. Она нажала зелёную интонирующую руну рядом с ним. В решётке спикера раздался треск статики. Искажённый вопль повысился до крика. Стук с другой стороны двери прекратился. Мерсади прочистила горло.
– Если вы… – начала она, затем замолчала, когда звук её собственного голоса загудел из динамика. – Если вы меня слышите, – сказала она, чувствуя, как слова набирали силу, пока она говорила, – тогда вы живы… Военные пытались взять корабль на абордаж. Они погибли. Насколько я знаю, погиб и экипаж. Корабль дрейфует. – Она замолчала, слушая эхо своих слов. Она поняла, что её голос звучит спокойно. Контролируемо. – Мы все можем справиться с этим, но только если будем сохранять спокойствие. Через секунду я открою дверь. Если кто-то из вас раньше был членом экипажа корабля или знает, как поддерживать курс, то пусть выйдет вперёд. – Она снова замолчала и отвернулась от вокс-рожка.
Затем она опять повернулась и включила его снова. – Меня зовут Мерсади Олитон, – сказала она.
Она потянулась к механизму открытия замка, помедлила и закрыла глаза. Она подумала о находившимся всего в нескольких сотнях метров отсюда шаттле в ангаре. Нил считал, что они должны сбежать, бросить корабль отчаявшихся и мёртвых. Мир в её черепе вращался, но мысли нашли ясную цель. Был только один способ, которым она могла позволить себе пережить это.
Её рука коснулась клавиатуры и набрала код Аксиньи. Поршневые замки с лязгом расцепились. Она осторожно толкнула дверь. Освещение внутри было тусклым, окрашенным в оранжевый цвет медленно мигавшими красными и жёлтыми аварийными лампами. Она шагнула внутрь, разведя открытые руки. С кольца лиц на неё смотрели глаза. Спрятанный пистолет неожиданно резко прижался к спине. Свет пульсировал в удлинявшихся секундах. Вдали что-то заскрипело и отозвалось эхом сквозь корпус.
Из толпы вышел мужчина. Мерсади подавила инстинктивную дрожь. Мужчина был крупным, высоким, как свойственно рождённым в космосе, с наращённой мускулатурой. Он мгновение смотрел на неё, а затем кивнул.
– Я был заместителем на поясном торговце, – произнёс он. – Я разбираюсь в кораблях.
Она секунду смотрела на него, а затем кивнула.
– Спасибо, – сказала она. Мужчина кивнул в ответ.
– Я была портовым лоцманом, – сказала женщина с морщинистым лицом и печёночными пятнами на голове. И тишина исчезла, когда они подались вперёд и забормотали в надежде.
''Жилой блок 287, рабочее жилое плато 67, Терра''
Меккрол проснулся, с его губ сорвался начавшийся во сне крик. Комнату омывал тусклый свет работавшей в ночном цикле лампы под потолком. Знакомые тени падали от висевших у двери одежды и респиратора. Над ней за решёткой вращался вентилятор, стуча и тарахтя, принося запахи дыма и машинного масла. Меккрол медленно повернул голову. Он дрожал. Кожа стала липкой от пота.
Это было нереально… Просто сон… Просто сон…
И всё же он не мог заставить себя пошевелиться.
''Во сне он стоял перед дверью своего жилого блока. Он кого-то ждал… Кого-то, кого он знал… У белой краски на металлической раме был такой же рисунок из грязи и царапин около замка, который он видел каждый день, когда уходил. Только во сне было кое-что ещё, что-то смазанное и красное… как отпечатки пальцев. Как отпечатки окровавленных пальцев…''
''Дверь открылась. Ворвался воздух. Запах. Во снах есть запах? Воздух пахнул морозом. Аромат был чистым и резким. За дверью было темно. Он шагнул вперёд. Вспыхнули лампы.''
''Коридор простирался далеко в обе стороны. Закрытые двери располагались через каждые два метра. Больше там никого не было. В это не было ничего странного. Распределение жилых блоков было связано с чередованием смен, чтобы люди не мешали друг другу, когда все возвращались и уходили одновременно. Меккролу повезло. Мать добилась улучшения их наследственного договора, что сделало её сына слугой-контролёром двадцатого уровня. Это предоставило ему отдельный блок и дополнительный час отдыха.''
''Дверь за спиной закрылась. Звук эхом разнёсся по коридору. Воздух пронёсся мимо щеки. Меккрол посмотрел в сторону, откуда дул ветер. Стало холодно. Снежинка коснулась лица.''
– ''Сынок.''
''Он повернулся. Там, у открытой двери, стояла его мать. Позади неё он увидел белый снег и чёрное небо. Силуэты, напоминавшие растянутые тени колонн, цеплялись за серебряный круг луны. Это были деревья? Так выглядел лес?''
– ''Сынок, пожалуйста…''
''Он посмотрел на мать. Она была худой, почти только кожа и кости. Засохшая рвота покрывала её губы и блузку. Взгляд был рассеянным, глаза –наполовину закрытыми. Она была такой, какой он видел её в последний раз. Она умерла, пока он был на смене. Когда он вернулся, в её блоке был уже новый жилец. Это произошло десять лет назад.''
''Но сейчас она здесь…''
– ''Сынок… – сказала она дрожащим голосом, – почему ты оставил меня одну?''
''Он шагнул назад и потянулся к двери в свой блок. Рука коснулась рукояти замка. Дверь открылась… Ночное небо и порыв ледяного ветра. Она стояла там. Мороз покрывал её, застывший воздух окутывал подобно дыму, лёд забил глаза.''
– ''Сынок…''
''Он побежал. Двери распахивались, когда он пробегал мимо. Из них изливались ночь и снег. Его мать стояла за каждой дверью, она звала его, тянулась к нему, кричала ему вслед.''
– ''Сынок…''
– ''…Сынок…''
– ''…Сынок.''
– ''Почему…''
– ''…ты…''
– ''…оставил меня…''
– ''…одну.''
''Он закричал:''
– ''Тебя нет. Тебя нет… Кто ты?''
''И ветер, и шелест ветвей ответили:''
– ''Мы человек за твоей спиной…''
''И двери открывались перед ним, пока он бежал, и руки тянулись к нему и хватали, раздирая кожу, и он кричал, а ветер смеялся.''
Он сидел на пропитанной потом кровати, пока вентилятор неспешно перемещал воздух в комнате, и всё это по-прежнему казалось очень реальным. Дрожащими пальцами он потянулся к фляжке возле кровати. Выпил глоток воды. После неё во рту остался привкус пыли и металла. За последние недели водные рационы уменьшились вдвое. Как и постоянный гул сирен о готовности, это стало ещё одной иглой в плоти жизни. Он посмотрел на часы смен над дверью. До окончания первой смены сегодняшнего дня оставалось два часа.
Он не сможет уснуть.
Он не хотел снова уснуть.
Он сделал ещё глоток воды, встал и протёр глаза. Он может выйти в хаб. Там на уровне 3490 есть смотровой купол. Он может прогуляться туда и вернуться до начала смены. Он задумался будет ли сокращено количество смен. Многих людей забрали в ополчение. Он не был уверен зачем, и слухи… хорошо, слухи были смехотворны. Он не сомневался, что это было оправданием, чтобы сократить количество таких как он наблюдателей-контролёров, перевести рабочих на какой-нибудь другой комплекс и сказать оставшимся, что они должны работать вдвое больше при урезанных вдвое пайках из-за какого-то там кризиса. Это было просто игрой.
Но сирены звучали, как в случае общей тревоги, а Нула из 67 бригады рассказывала, что вербовщики патрулировали западные зоны. Они стреляли в тех, кто оказывал сопротивление. По крайней мере так она говорила. Меккрол не знал, чему верить. Как и с ночными кошмарами, со слухами ничего нельзя было сделать, кроме как выбросить их из головы и жить дальше. Он пойдёт в смотровой купол и посмотрит через уличный каньон на Железный шпиль. Он может быть освещён, хотя с другой стороны энергию также экономили, поэтому скорее всего нет.
Он повернул замок и открыл дверь.
Порыв ветра заставил его отшатнуться. За дверью стояла фигура, рвота и иней покрывали её блузку, окровавленные руки сжимали дверную раму, пустые глазницы уставились на него. Кожа покрылась складками, плоть натянулась. Зубы выросли.
– Мы… пришли… – выдохнул голос его матери, когда она переступила через порог.
Меккрол больше не проснулся. Он умер крича, провалившись в свои сны. Никто в его блоке не заметил этого, а когда его отсутствие на рабочем месте зарегистрировали, никто не задался вопросом, куда пропал наблюдатель-контролёр нижнего звена.
Следующей ночью половина людей в северном полушарии проснулась от снов о тварях без глаз или о существах, сидевших в темноте на корточках на их груди, носивших ободранные лица их близких и напевавших о былой боли. Люди падали и падали в вечную бездну ночи, освещённую сверкающими глазами и обнажёнными зубами, крики их падения уносились всё глубже и глубже. Звук копыт и вой волков катились сквозь тьму, пока ночь накрывала лик Терры.
После трёх ночей снов начались беспорядки. Огни осветили Арктические ульи и жилые муравейники. Толпы людей хлынули из прорванных зон комендантского часа. Пламя пожаров виднелось на сотни километров. Направили умиротворяющие когорты. Количество смертей увеличилось и ночные кошмары пустились вскачь вместе с вращавшимися небесами.
== ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ==
'''У края выживания'''
'''Волк новолуния'''
'''Чудовища'''
''Грузовое судно'' “Антей”, ''Юпитерский залив''
Мерсади нашла Века на мостике. Она отослала детей в их каюту, и толпа беженцев-добровольцев, похоже, следовала её приказам с отчаянием утопающих, хватавшихся за последнюю соломинку. Они остановились, когда она сказала им, что должна пойти на мостик одна. Они не стали спрашивать почему.
Часть её знала. Не было никаких следов Века в остальной части корабля, а она не могла поверить, что он не стал искать Мори и Нуна.
Она знала. Но знать – это одно, а смотреть на его останки, лежавшие на палубе мостика, – совсем другое. Были и другие тела, разбросанные на каждом уровне и платформе. Никто не выжил. Абордажная группа действовала эффективно. Она заметила среди мёртвых членов экипажа одинокую фигуру в тёмно-красных доспехах. Солдата словно разрубили пополам. На какое-то крошечное, тошнотворное мгновение она задумалась, что же все-таки произошло. Она оглянулась на Века. Раньше, возможно, она почувствовала бы желание заплакать. Теперь она просто чувствовала холод, словно лёд лился в пространство, где когда-то жила печаль.
– Они не повредили системы, – позвал Нил с рулевой платформы. Она посмотрела на него. Навигатор смотрел в ответ над бронзовыми перилами. – Полагаю они просто собирались взорвать корабль, когда закончат.
– Значит всё продолжает работать? – спросила она.
– Насколько я могу судить.
Палуба задрожала. На панели управления замигали лампочки.
– Если двигатели всё ещё работают, тогда что это?
– Не знаю, – ответил Нил. – Возможно последствия того, что они пробили корпус, чтобы проникнуть внутрь.
Мерсади снова посмотрела на останки Века. Возникло чувство, словно она должна остановиться, словно время должно остановиться и отменить этот момент. Палуба опять задрожала. Нил что-то сказал, но она услышала только половину. Она встряхнулась, подняла упавший офицерский плащ и накрыла им Века. Нил что-то крикнул, слова затерялись среди грохота металла.
– Что? – спросила она, отворачиваясь и поднимаясь по лестнице на рулевую платформу. Позади себя она услышала шум людей, которые шли по коридору к открытым дверям мостика. Нил склонился над палубой, изучая кроваво-масляное пятно на бронзовом и железном полу.
– Я сказал, что не видел следов гибели техножреца корабля.
– Чи-32-Бета, – произнесла Мерсади. Палуба на мгновение покачнулась.
– Что? – спросил Нил.
– Так её имя, техножрицы корабля. Её имя Чи-32-Бета.
Нил пожал плечами, игнорируя столь малозначимый факт.
– Она нужна нам. Даже с экипажем мы не сможем управлять системами судна без техножреца… – Он шагнул вперёд, не сводя взгляда с размазанной жидкости. Мерсади услышала крики на нижнем уровне мостика, когда беженцы увидели резню. Нил подошёл к секции стены с толстыми швами и заклёпками. Между двумя пластинами от пола до потолка протянулась трещина, как если оставили бы приоткрытой дверь. Пятна крови и масла исчезали за стеной.
Нил смотрел на неё, его и так уже бледная кожа каким-то образом стала ещё бледнее. Он остановился и уставился на бегущую по стене трещину. Звуки голосов и шагов приближались снизу по лестнице к платформе. Нил отступил. Корабль задрожал, и Мерсади заметила, что из трещины на пол просочилась новая капля чёрной жидкости.
– Нил, – сказала Мерсади. – В чём дело? – Но навигатор продолжал пятиться и смотрел на другую лестницу, ведущую вниз к носовой части мостика. Он направился туда.
– Шаттл всё ещё там, – прошептал он, словно обращался к самому себе. – Я проверю там ли он. Да, на всякий случай…
Он подошёл к лестнице и стал спускаться именно в тот момент, когда первый беженец поднялся по кормовой лестнице. Мерсади собралась позвать его, но он уже скрылся из вида.
– Все мертвы, – произнёс один из беженцев. Это был крупный мужчина, который первым вышел вперёд; он сказал, что его зовут Гейд. Его глаза были широко раскрыты, пот покрывал кожу. – Все…
Мерсади оглянулась на трещину в стене. Она подошла ближе, протянула руку и отодвинула секцию стены в сторону.
В нише за потайной дверью лежала окутанная проводами фигура. Мотыльки света и черви статики бежали по некоторым её кабелям. Кровь и масло покрывали красную мантию и стекали по пучкам проводов. Голова в капюшоне дёрнулась и корабль снова задрожал. Статика выдохнула сквозь шипение шума, который, возможно, был речью.
Мерсади собралась шагнуть ближе, но фигура подняла бронзовую руку и теперь она видела, что кабели подсоединялись к телу под мантией.
– Мы… – прохрипела Чи-32-Бета. – Мы должны бежать. Их… Их корабль… Они всё ещё здесь.
''Императорский Дворец, Терра''
Серый воин пришёл к регенту на пятый день вызванных снами беспорядков. Никакие охранники и двери не преградили ему путь. Одинокий символ на наплечнике и передаваемые доспехами коды доступа позволяли ему передвигаться по Дворцу, подобно призраку, не вызывая вопросов и оставаясь невидимым. Только когда он подошёл к последней двери святилища регента, путь ему преградило опустившееся копьё хранителя.
Су-Кассен наблюдала, как воин в серой броне повернул голову и посмотрел на кустодия. Поступавшее в реальном времени из шлема кустодия изображение показало его лицо с идеальной чёткостью. Пожалуй, воина можно было назвать красивым, но генетическое ремесло расширило и изменило черты его лица так, что человечность исчезла под твёрдостью, от которой у Су-Кассен волосы на шее встали дыбом. Как и глаза, спокойные и немигающие и такие же холодные, как далёкие звёзды. Она знала его имя. Как член Военного совета Терры она знала о существовании Странствующих Рыцарей регента, но без подробностей о том, что они делали и зачем. Она также знала, что воин, смотревший прямо в пикт-устройство, являлся капитаном легиона Лунных Волков и ближайшим доверенным лицом самого Гора Луперкаля. Его звали Гарвель Локен и теперь он был воином, серые доспехи которого отмечали его, как призрака, пойманного между верностью и обстоятельствами, сражавшегося на войне за пределами света морали.
– Желаете, чтобы я ушла, лорд-регент? – спросила она.
Малкадор покачал головой, не отрывая взгляда от экрана на столе. Последнее заседание Совета закончилось всего несколько минут назад. Оно было коротким и мрачным.
Прошло пять дней с тех пор, как ночные кошмары начали преследовать всех на неосвещённой стороне Терры. В этих снах не было никакой закономерности или чего-то общего, кроме одного: ужаса. Они сдерживали беспорядки, но сны изнашивали уже и так тонкие нити контроля. Только внутри Дворца ночь проходила без ужасов. Также сообщали о возобновлении деятельности культов ''Lectitio Divinitatus''. С этим было трудно справиться даже при обычных обстоятельствах. Когда внешние сферы Солнечной системы охватило пламя, а враг приближался с каждым часом, это граничило с катастрофой.
– Судьба, – мягко произнёс Малкадор, глядя на лицо воина в серой броне и выдыхая, – всегда проявляется в мелочах. – Су-Кассен осталась сидеть неподвижно, неуверенная, что обращаются к ней. – Пусть проходит, – разрешил он. Секунду спустя дверь в палату башни открылась.
– Капитан Локен, – сказал Малкадор. Локен посмотрел на регента и, несмотря на кипевший в нём гнев, на секунду склонил голову. – Вас что-то беспокоит.
– Вы отдали приказ убить содержавшихся на Титане заключённых, – произнёс Локен.
Малкадор выдержал взгляд космического десантника.
– Особо опасные заключённые, содержавшиеся в комплексе над Титаном, были перемещены. Некоторые из них пересекали орбиту Урана, когда началась атака. Содержавшие их корабли были подбиты. Были потери и, похоже, некоторые заключённые смогли сбежать. Согласно приказам-инструкциям, протоколы “найти и уничтожить” должны выполняться без исключений, и да, эти приказы были моими.
– Это… – начал Локен.
– Это то, что необходимо на этой войне, капитан, – произнёс Малкадор, его голос неожиданно стал твёрдым. – Даже сейчас, в этот час, и со всем с чем мы столкнулись. Невиновность ничего не доказывает и может даже быть оружием.
– У вас нет права, – прорычал Локен, наклонившись вперёд и опираясь перчатками о полированное дерево стола. Агрессия кипела в нём. Су-Кассен почувствовала, что её рука дёрнулась к кобуре с крупнокалиберным пистолетом, который она сдала у входа в помещение.
Малкадор встал, его глаза светились, лицо стало жёстким, а цеплявшаяся за него слабость исчезла. Он казался выше, его тень удлинилась, когда лампы в комнате потускнели.
– У меня есть долг, – сказал он. – Долг увидеть, как уцелеет всё, что желает уничтожить наш враг, и исполняя его, я делаю то, что не хотят делать другие. Все мы – расходный материал. Вы, я, каждый взрослый и каждый ребёнок, каждая надежда, которую мы лелеяли, каждая мечта, за которую мы цеплялись. Всё это. ''Всё'' это, капитан. ''Вот'' мой долг, и я увижу его исполненным, даже если другим не нравится цена, которую они не готовы заплатить.
Локен не двигался, но гнев в его глазах казалось стал чем-то ещё, чем-то более холодным.
– Я заплатил бы эту цену, но не той монетой, которую вы предлагаете.
– Вот поэтому именно я на этом месте. Потому что если мы проиграем, то не останется ничего, даже памяти о том, что было потеряно. Вы предпочли бы это? Вы предпочли бы будущее для человечества, о котором мечтает ваш генетический отец Гор? Если так, то последуйте своим убеждениям и попытайтесь убить меня сейчас, потому что я не остановлюсь и не стану объясняться с вами снова.
Локен выпрямился. Тень Малкадора поползла вверх, растекаясь по потолку. Су-Кассен почувствовала, как нервы закричали ей бежать, спасаться от ледяного гнева, который хлынул, когда помер свет.
Затем это прошло, и старик, стоявший опираясь на посох, выглядел старым и опустошённым. Лицо Локена стало неподвижным, но бледным. Малкадор на секунду закрыл глаза, а потом неуверенно шагнул вперёд и положил руку ему на наплечник.
Под пальцами на мгновение холодно блеснула выгравированная на сером керамите эмблема в форме глаза.
– Мне жаль, – произнёс Малкадор. – Я понимаю, но это необходимо. Если вам станет легче, то не было специального приказа касательно госпожи Олитон. Протоколы “найти и устранить” – обычная процедура на случай непредвиденных обстоятельств и были приняты давным-давно.
Локен пожал плечами, сбрасывая руку регента, его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым, подобно камню.
– На военных частотах вокруг Урана зафиксировали сигнал, – сказал он.
Малкадор кивнул.
– Вы знали? – спросил Локен.
– Конечно, – ответил Малкадор. – Хотя из-за текущего состояния связи я узнал об этом совсем недавно. – Он замолчал. – Как и вы.
Локен кивнул и повернулся к двери.
– Я беру корабль. Если вы знаете о сигнале, то вам известно, что в последнем сообщении от одного из ваших охотников говорится, что корабль, на котором она предположительно находится, направляется к Юпитеру. Я полечу туда. Пошлите сигнал и отзовите охотников.
– Вы не хуже меня знаете, что это невозможно.
– Тогда вы лишитесь и их жизней, – сказал Локен и повернулся к двери.
– Если они не нашли её, Локен, маловероятно, что ты сможешь.
– Не для этого ли вы избрали нас, лорд-регент? Делать то, что другие не могут?
Малкадор не ответил. Локен подошёл к двери. Она открылась, и Су-Кассен увидела, что за ней стояли кустодии. Локен остановился, переступив через порог и снова посмотрел на Малкадора.
– Если бы вы знали, что за ней охотятся, вы отменили бы приказы?
Малкадор долго смотрел Локену в глаза.
– Нет, – наконец сказал он.
Локен кивнул и вышел. Дверь закрылась за ним. Малкадор выдохнул, прихрамывая обошёл вокруг стола и опустился назад в кресло.
– Спасибо, адмирал, – сказал он секунду спустя.
– За что?
– Если бы вас здесь не было, то, подозреваю, он сделал бы то, что не сумели сделать время и клинки наших врагов.
– Сомневаюсь, лорд, а если он всё же попробовал бы, то вряд ли преуспел.
Малкадор улыбнулся:
– Возможно, нет…
Он взял инфопланшет со стола и стал просматривать.
– Вы могли остановить его, – сказала Су-Кассен несколько секунд спустя. – Ему нужно ваше разрешение передвигаться по Дворцу. Даже если он доберётся до корабля, то его можно остановить, прежде чем он покинет орбиту.
Малкадор покачал головой.
– Пусть идёт. Может он и прав. В такие времена, возможно, небольшие благородные поступки имеют большее значение, чем обычно.
– Он этого не говорил, лорд…
– Разве? – сказал Малкадор и внимательно посмотрел на неё. – Значит я просто поддался слабости и сентиментальности. Это кажется вам более правдоподобным, адмирал?
– Нет, лорд. Не кажется.
– Нет… – сказал он и кивнул, словно обдумывал этот вопрос перед тем, как вернуться к работе. – Возможно, нет.
''Линкор'' “Железная кровь”, ''высокая орбита Урана''
Форрикс закрыл глаза на три секунды, а затем снова открыл их свету звёзд и войны. Усталость, давно изгнанная восхождением в легион, начала закрадываться в его тело, подпитываемая годами конфликта и требованиям этой фазы операции. Он уже начал понимать, что подобные моменты, когда его взгляд был устремлён не на холодные данные, а просторы реальности, были подобны удерживавшему его на плаву рулю. Здесь, на вершине приземистой башни, расположенной высоко на хребте “''Железной крови''”, находилось одно из нескольких мест, откуда можно увидеть космос невооружённым взглядом, и поэтому оно стало его убежищем.
Он наблюдал, как из Элизийских врат изливался оборванный флот. Корабль за кораблём выскальзывали в реальность, активировали двигатели и мчались во тьму. Некоторые из них когда-то были гордыми военными кораблями, их старые цвета потерялись под шрамами сражений и геральдикой, которая показывала, что у них нет ни лорда, ни госпожи. Это были дикие рои наёмников, пиратов и разбойников, процветавшие в эпоху войны Гора, и теперь явившиеся вкусить плодов Сол. Большинство вели люди, их капитаны дезертировали по самым разным причинам. Другие принадлежали фанатиками, эти корабли были забиты новообращёнными в веру в старых богов, которые отправились совершить кровавое паломничество на древней земле. Одни прибывали на переделанных грузовых судах, украшенных миллиардами обрывков пергамента, другие же на блестящих военных кораблях, обожжённых до черноты, чтобы удалить символы былой преданности.
Среди орды встречались и космические десантники. Корабли, которыми командовали воины, взявшие новые цвета и имена: Сожжённое Слово, Братство Сета, Двенадцатая Истина – все до одного преступившие клятвы. Форрикс почувствовал болезненный инстинктивный спазм, когда линкор в красных и чёрных цветах одной из этих ублюдочных банд появился на сенсорных экранах “''Железной крови''”. Одного слова хватило бы, чтобы превратить его в обломки металла и расплавленного камня – достойная судьба для таких существ.
Рядом с ними были и корабли, всё ещё носившие цвета своего легиона, даже если это стало простой маской. Полуночные корпуса Повелителей Ночи и корабли III легиона, раскрашенные подобно карнавальным маскам, их вокс-частоты были забиты бормочущим шумом. В глазах Форрикса они были едва ли не хуже других, отвратительные падальщики и самопровозглашённые полководцы, презрительная насмешка над их происхождением.
И всё же они служили определённой цели, потому что знали не только искусство войны, но и резни. Они оставались в варпе, пока Уран не был захвачен, окружённые криками и кошмарами, а теперь их выпустили во внешнюю Солнечную систему. У них не было задания, только направление. Остальное отдали на откуп их природе. Через несколько дней они достигнут Нептуна и Юпитера. Начнутся резня и кровопролитие. Без определённой цели силы мародёров будут убивать и умирать, причиняя боль. Кровь и крики последуют за огнём. Повсюду распространятся беспорядок и страх. Способные бежать смертные побегут и понесут этот ужас вместе с собой.
Он услышал, как за спиной открылась дверь и почувствовал болезненный гул доспехов Пертурабо, когда примарх вошёл в смотровой купол. Он повернулся, собираясь опуститься на колени, но Пертурабо слегка взмахнул рукой, и он остался стоять. Оружейные капсулы и поршни брони примарха непрерывно шипели и выдыхали холодный газ. Форрикс краем глаза наблюдал за своим повелителем. Пертурабо неожиданно стал совершенно неподвижным. Подобное оцепенение всё чаще и чаще накатывало на примарха с тех пор, как они направились забрать Ангрона с войны на границах Ультрамара. Это было настолько тревожно, что Форрикс не хотел об этом думать. Пертурабо смотрел на поток выходивших в реальность чудовищ.
“''Дочь горя''” висела над мраком Элизийских врат. Корабли Железных Воинов собрались вокруг космического скитальца, прильнув к его покрытой шрамами коже. Почерневшая расселина длиной в километр и шириной в двести метров была вырезана на его поверхности плазменным залпом “''Монарха огня''”. Во время битвы Форрикс на секунду подумал, что корабль Имперских Кулаков собирается протаранить “''Дочь горя''” или взять её на абордаж. Это стало бы самоубийством, но неповиновение Имперских Кулаков в последние дни штурма, казалось, переросло в безрассудство.
“''Гордость наконец-то проступила из-под камня''”, – подумал тогда Форрикс. И всё же Сыновья Дорна отступили.
– Сколько? – спросил Пертурабо, только губы двигались на маске его лица. Соединённые с руками системы подачи боеприпасов снова активировались. Это напомнило Форриксу подёргивание мускулов.
– Наши корабли готовы, – ответил Форрикс.
Пертурабо посмотрел на него и кивнул на проекции данных:
– Сколько мы потеряли?
Форрикс облизал губы. Повелитель Железа уже знал ответ на этот вопрос. Ни малейшие обрывки информации или нити данных в боевой сфере не могли ускользнуть его внимания.
– Тридцать шесть часов, лорд, – произнёс Форрикс.
– Такими вещами теперь измеряются наши деяния, – сказал Пертурабо. – Медленным отрезком времени, а не кровью, которая вращает его колесо…
Форрикс почувствовал себя неловко.
– Вероятно, это стратегия Дорна. Если он знает, что Жиллиман приближается…
– Он знает, – произнёс Пертурабо, – или предполагает, и этого более чем достаточно для него, чтобы сделать время оружием против нас. Заставить нас истекать кровью. Замедлить нас. Порез за порезом, минута за минутой. Мы пришли к колыбели всей войны и обнаружили, что её ремесло – это то, что мы всегда знали. Не вспышка клинков или пламя героизма, а медленное перемалывание кровавых дюймов. Этого не избежать.
Форрикс подумал обо всём, чем они пожертвовали, о легионерах, которые погибли, чтобы замедлить продвижение Ультрадесанта, и о тех, кого они оставили попытаться замедлить неизбежное.
Снова наступила тишина.
– Потери основного ядра нашего флота компенсированы, – наконец сказал Форрикс. – Неготовые к бою корабли останутся и будут наблюдать за закреплением. Остальные…
– Находятся на уровне девяносто восьми целых семидесяти пяти сотых боевой эффективности, – тихо сказал Пертурабо и направился к иллюминаторам на другой стороне башни.
Форрикс начал отвечать, но затем замолчал. Время тянулось в медленном гудящем пульсе доспехов Пертурабо. За бронированным стеклом висел шар Урана, поверхность планеты казалась тёмной на фоне звёзд.
– Мы всё ещё в пределах стратегического графика, лорд. Если мы отправимся сейчас, то останемся в пределах разрешённой вами погрешности.
Пертурабо не ответил. На краю диска Урана замерцал свет. Тонкие лучи протянулись и заскользили мимо дрейфующих скоплений обломков и отмелей кораблей. Солнце…
Форрикс моргнул.
– Столько полей битв, – сказал Пертурабо, глядя прямо на далёкую яркую точку. – Так много крови и железа пролилось на землю, чтобы мы заслужили своё место здесь... – Глаза Повелителя Железа казались чёрными в бледном свете, его доспехи отбрасывали холодную тень. – Мы идём, брат мой. Мы идём, отец мой. Мы вернулись… – Он повернулся к Форриксу. Холод исчез из его глаз. Пламя вспыхнуло в их глубинах и края экзопластин замерцали в далёком солнечном свете и заставили его казаться лишившимся кожи в клинках и тенях.
– Отдай приказ. Отправляемся к Юпитеру.
[[Категория:Джон Френч / John French]]
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
