Изменения

== '''Глава I. Две пули''' ==

Громко загудели активирующиеся натриевые генераторы, и вспыхнули свечи. Свет озарил маленькую жилую ячейку. Повсюду было голое железо, в одном углу стоял стул, на который Моргравия повесила одежду и прочие скудные пожитки, в другом размещалась глубокая металлическая мойка. В качестве постели служил грубый матрас. Насупившись Скривившись от горячечного пота, пропитавшего тонкие простыни с одеялами, и ежась от холода, который пощипывал кожу, словно навязчивый призрак, Моргравия заставила свое усталое тело принять сидячее положение. Боль пронзила ее, будто легион кинжалов. Только так она могла не позволить себе расплакаться.

Толпа была взбудоражена до исступления, накачана наркотиками и дешевым самогоном. Большинство было при оружии. Кристо видел дубинки, костыли с грузовой железной дороги, клинки. Впрочем, никаких пушек. Толпа перемещалась, толкаясь, пихаясь и перелаиваясь, и при этом в ней возникали просветы. Каждый раз удавалось мельком увидеть, что находилось дальше, внутри круга. Двое женщин из городских гладиаторов, в коже и боевой раскраске, руки обмотаны бинтами для лучшего хвата. Одна, с торчащими вверх шипами огненно-рыжих волос, держала кусок разорванной цепи. Другая пригибалась за крышкой от бочки, используя ее в качестве импровизированного щита. С одной стороны ее голова была выбрита, а с другой отращенные отрощенные волосы фиолетовой волной закрывали половину лица.  Обе уже получили рассечения, но у обладательницы цепи была сильнее жажда убийства. Она вскинула руку, чтобы нанести противнице удар, и Кристо смог как следует ее разглядеть.

Тогда-то он и перешел на бег.  == '''Глава II. Цепные клинки''' ==  – И перестань меня так называть, – произнесла Моргравия, натянув штаны и начав застегивать пуговицы на блузе. – Я не твоя мать. Хел дергано изобразила поклон. Это выглядело чрезвычайно странно, и Моргравия слегка покачала головой. – Тебя потрепало так же, как меня, – пробормотала она. – Ты выглядишь усталой, Ма… моя госпожа. «С этим сложно поспорить», – подумалось Моргравии. Алая блуза, темно-коричневые штаны – по крайней мере, так не будет видно некоторых из внешне заметных шрамов. – У меня такое ощущение, будто кто-то завел внутри моего тела цепной клинок. Я не просто устала. Я синею от боли. – Я выходила в город-улей, – сообщила Хел, с готовностью меняя тему. Небольшой рост и худощавое телосложение вкупе с курьезно простодушной манерой держаться никак не вязались с ее смертоносностью. Именно это и делало ее такой опасной, напомнила себе Моргравия. Хел закинула один из своих мечей за плечо, убрав его в тонкие ножны, пристегнутые к спине. Она проделала это быстро и плавно, с грациозностью тренированного убийцы. Разумеется, именно им она и являлась. Убийца. Грубый клинок, отточенный до смертельной остроты одним из культов смерти Императора. ''«Кровавые»'' или что-то вроде того. Моргравия не могла вспомнить точно, однако в эти дни подобное было для нее совершенно не в новинку. – Просто скажи мне, что никого не убила, – произнесла она, натянув поверх штанов сапоги до колен, а затем взяв темно-зеленый корсет из защитной ткани. Он мог остановить любую пулю, кроме выпущенной в упор, а также был довольно неплох против другого дальнобойного оружия. Впрочем, ни хрена не помогал против ножа.  – На… – сказала она, сделав жест в направлении своей жутковатой спутницы, – хватит просто стоять с мрачным и неприступным видом, сделай что-то полезное. Корсет сдавил ребра. Хел зашнуровала его и закрепила магнитные застежки на спине. – Трон, – задохнулась Моргравия. – Как же я не люблю носить эту штуку.  Она покосилась на Хел, затянутую в черно-красный облегающий костюм. На свету поблескивало множество металлических заклепок, а вокруг рук и ног Хел были плотно примотаны изодранные обеты смерти. Синтетическая маска-череп практически впечаталась в лицо.  – Как ты вообще можешь это носить все время? Хел свесила голову набок, словно хищник, изучающий любопытную странность в поведении добычи. – Боль и терпение приближают нас к Его славе, – произнесла она. – Так и думала, что ты это скажешь, – отозвалась Моргравия, застегивая портупею, а затем при помощи отпечатка пальца открыла маленький сейф, спрятанный во внутреннем кармане ее пальто. Крышка щелкнула и открылась с шипением выходящего воздуха. – Ты видела какие-то их следы? – Не видела. – Но нашла неприятности? – В Блекгейсте всегда неприятности. Моргравия ухмыльнулась и невесело усмехнулась. – Лучше и не скажешь, но мы договаривались, что ты будешь делать это тихо. – Столкновения было не избежать. – Так ты ''действительно'' кого-то убила. – Нескольких. Моргравия выругалась про себя. – Это было необходимо, чтобы получить информацию, которую ты хотела. В голосе Моргравии послышалась надежда: – Ты его нашла? Хел кивнула. Моргравия кивнула в ответ. – Хорошо, – произнесла она. – Святой Тупичок. – Я о нем слыхала, – Моргравия продолжала держать сейф, не решаясь поднять крышку и посмотреть, что внутри. Она на несколько секунд прикрыла глаза. – Трон, этому надо положить конец. Она открыла крышку и опустила взгляд. – Может, они бросили охоту? – предположила Хел через несколько мгновений. – Нет, не в этом дело. Они ждут. – Чего? – Когда я вспомню, – произнесла Моргравия и вынула предмет из сейфа. Это была эмблема – адамантиевая полоска в форме заглавной буквы I, горизонтально перечеркнутой тремя линиями. Посередине была прикреплена печать из синтетического воска в виде черепа без нижней челюсти. Моргравия оглядела знак у себя в руке. – Мы здесь не просто так, Хел. Хотела бы я только вспомнить, в чем причина, – сказала она и убрала инквизиторскую розетту. Накинув пальто, она направилась к двери. – Ты идешь? – поинтересовалась она, но Хел уже исчезла. – Тихо… – невольно проговорила она. – Хорошая девочка.   От города разило гнилью и продажностью. Главная улица была с обеих сторон зажата высокими готическими строениями, которые нависали над смешивающимися друг с другом толпами, словно согбенные старики. Среди городского упадка были обильно разбросаны огромные статуи, будто бы растолкавшие здания в стороны и так высоко протянувшиеся в фальшивую атмосферу, что их головы, как горные вершины, окутывал туман. По точеным каменным телам тянулись ручейки влаги, усиливавшие ореол божественности. Руки изваяний были подняты к небесам, словно поддерживая сам мировой свод. Посреди всего этого медленно текла узкая сточная речка, расходившаяся на малые притоки – рукотворная дельта из нечистот и промышленных отходов. Моргравия впитывала все это, продвигаясь по жилому району Нижнего Стока. Она держалась больших толп, надвинув капюшон и не поднимая головы. Ее взгляд то и дело перескакивал на карнизы, мостики и надземные переходы. Где-то там находилась Хел, остававшаяся вне поля зрения и перепрыгивавшая с одного насеста на другой с непринужденной ловкостью акробата.   Она доверяла культистке смерти, понимая, что у нее нет особого выбора. Хел вытащила ее из дренажного стока в ту ночь, когда Ошанти умер с выпущенными кишками. Она нашла жилую ячейку, обработала раны Моргравии и замела все оставленные ею следы. Без Хел она, вероятно, была бы мертва. Однако Хел не знала ничего, кроме того, что служит Инквизиции, а следовательно – и Моргравии. Ей не было известно ни о задании, ни о возможной угрозе. Она являлась оружием, не более того, причем слегка сломанным. По пальто Моргравии барабанил легкий дождь, разлетавшийся моросью из пастей горгулий, которые восседали по краям сложенных из каменных плит многоквартирных домов и увенчанных шпилями кафедр факторумов. Вдоль основной магистрали перемещения граждан висели гирлянды натриевых ламп, которые мерцали и шипели, создавая длинные остроконечные тени. Моргравия содрогнулась – в настоящее вторглось воспоминание о туннеле. Она ускорила шаг, пробиваясь мимо чумазых портовых рабочих, служителей факторума и сервиторов с серыми лицами. Несколько улиц слились в публичное пространство, где с импровизированного амвона что-то лопотал проповедник, размахивавший в направлении зевак потрепанной книгой. Он собрал вокруг себя приличных размеров толпу, хотя ему вряд ли могло бы это не удаться – до такой степени были забиты улицы Нижнего Стока. С трудом прокладывали себе дорогу даже надзиратели, облаченные в черные панцири и свирепо глядевшие сквозь забрызганные дождем забрала шлемов. На поясе у них лениво покачивались дубинки-шокеры. Один орал в громкоговоритель, напоминая всем гражданам о то, что Трон ждет от них исполнения долга сообщать имперским властям о любом мутанте, еретике или ведьме. ''Бдительность защищает'', как он выразился. Моргравия искренне в этом сомневалась, а кроме того, ей предстояло нарушить данное указание, если она хотела убедить Маклера. А ей ''нужно'' было убедить Маклера. Протолкнувшись через толчею и обогнув здоровенного огрина, тащившего на спине штабель обернутых брезентом ящиков, Моргравия двинулась по боковой улице. Она успела сделать всего несколько шагов от начала переулка, когда боль обрушилась на нее, словно локомотив магнитного транспортера, и сшибла наземь, будто удар алебардой. ''туго натянутая плоть рвется каждый шов расходится обнажая красный жар и бьющиеся красные сердца органы дымятся клинки входят внутрь кожа перекручивается кости раскалываются череп трескается позвоночник сгибается пополам и течет кровь красная красная красная боль и боль и страдание порез рассечение каждый слой снят не пропущено ни одной щелки кровоподтеки побои ножи два красных солнца нависают режут пригвождена и раскрыта багряный распустившийся цветок лепестки расходятся по всем сторонам света разделывать перемалывать иссекать и обескровливать пока не останется только красное и есть только красное'' Она очнулась с придушенным криком и горящими от слез щеками. Над ней нависла тень. На секунду Моргравия запаниковала, вернувшись к пережитой травме, которую не могла восстановить в памяти – к воспоминанию о ножах и крови. Затем она осознала, где находится. Руки шарили у нее в пальто. Ощерившись, Моргравия ткнула вору в бок стаб-пистолетом.  – Нажму, и пуля пробьет тебе печень. Будет ''больно''. Истечешь кровью в этом переулке, и никто по тебе не заплачет. Боязливо бормоча, воришка попятился назад. Его руки были пусты. Немногим старше мальчишки, с легким пушком на лице и ясными напуганными глазами. На нем была грубая одежда, придававшая ему вид портового курьера. Добравшись до толпы, он в тот же миг прыснул наутек, оставив после себя слабый аммиачный запах. Моргравия поднялась и отряхнулась. В голову как будто-то засунули раскаленную кочергу. Так это ощущалось, ощущалось ''всегда''. Красный сон. К горлу подступила тошнота, во рту появился едкий привкус обжегшего глотку желудочного сока. Она сплюнула, жалея, что нечего выпить. Накидаться можно будет позже, добравшись до Святого Тупичка. Обведя взглядом карнизы и мостики наверху, она нахмурилась. – Я погляжу, ты разборчива, когда прикрывать мою долбаную спину. Хел, если она ''и впрямь'' наблюдала, никак не выдала своего присутствия. Моргравия уже собиралась двинуть дальше, когда услышала на улице за пределами переулка какую-то суматоху. Услышала крики. Рявкали надзиратели, приказывавшие людям не подходить. Кто-то вопил. Даже речь проповедника прервалась. Не желая в этом участвовать, Моргравия направилась к Святому Тупичку, где должен был ждать Маклер.   Малолетка повалился, будто мешок с безжизненным мясом. Бандитам хватило ума выставить наблюдателей по периметру своей территории, но Кристо передвигался быстро для своих габаритов и имел острый нюх на неприятности. Кроме того, у него был очень хороший стимул. Он их не убивал. Убийство ему претило, а бремя смертей, произошедших от его руки, казалось ему все плотнее затягивающейся на шее петлей. Впрочем, он делал им больно. Ломал кости. Вырубал. Мужчины, женщины – не имело значения. Значение имела только крикунья с цепью на бойцовской арене. Кольцо мерцающих в бочках огней с каждым шагом становилось все ближе. Углубляясь в овраг, Кристо осознал, что это место ему известно – не столько знакомо, сколько на слуху. Территория Красной Руки, по крайней мере, самый ее край. У малолеток, которых он уложил, были нашивки в виде черепа в короне. Эмблема Королей Смерти. Они сами себе давали эти нелепые прозвища, однако Короли Смерти враждовали с Красной Рукой, а это означало лишь дополнительные проблемы и то, что часы, возможно, уже тикают. Кристо ускорил темп, подстраиваясь под ритм дребезжания цепи по сделанному из бочки щиту. Схватка на арене накалялась. При каждом ударе толпа взрывалась криками, требуя насилия и желая добавки. А затем, словно далекий боевой клич, нестройно взревел клаксон. Кристо, равно как и все остальные, обернулся к гряде из мусора и обломков, которая непотребной горой уходила вверх. Вспыхнули фары, болезненно-яркие белые магниевые огни, и улюлюканье вдруг заглушил грохот двигателей, как будто над морем грязи раскатился гром. – Вот дерьмо… Тикающие часы уже звонили. На лицах незваных гостей были намалеваны кровавые отпечатки ладоней. Они спускались с гряды верхом на мотоциклах-внедорожниках, виляя влево-вправо, взметая грязь и оставляя за своими шинами пыльный след. Угрожающе крутя мечами и топорами, они стрелой мчались к другой банде. Позади них рычал гораздо более крупный мотоцикл, пеплоход. Пара его хромированных выхлопных труб изрыгала нефтяной дым. Наездник сидел в седле, откинувшись назад. Пластинчатая броня и цепной меч, пристегнутый к могучей раме мотоцикла, выдавали в нем вожака банды. Раздалась пальба. У наездников были не только клинки, но и огнестрельное оружие. Собравшиеся вокруг арены Короли Смерти рассыпались. В ответ рявкнуло несколько пистолетов. В кого-то из толпы попали, и он повалился. Девушка с импровизированным щитом на арене воспользовалась представившейся возможностью, ударив противницу с цепью по шее, и Кристо невольно вскрикнул. На него обернулись, изумленные появлением среди них здоровяка-патронщика, однако они были слишком заняты наездниками, чтобы всерьез беспокоиться из-за него.  Кристо ломанулся вперед, перебросив оказавшегося на пути бандита через плечо. Снес с дороги еще одного, отшвырнув того в сторону. Ни разу не сбившись с шага, он ворвался на арену и оказался рядом с упавшей. – Карина… Та лежала, свернувшись от боли в позу эмбриона, задыхаясь и держась за горло. В нескольких футах от них пронесся гикающий и ухающий наездник. Он куда-то ударил, лезвие топора шлепнуло по коже. Дугой хлестнула кровь. Горячие брызги неожиданно попали Кристо на щеку, он поднял взгляд и увидел, как малолетка из Королей Смерти падает с пробитой головой. Девушка, лежавшая на земле рядом с ним, едва могла дышать. Ее глаза закатились, поверх трахеи угрожающе разрастался кровоподтек. На арене она успела получить еще несколько ударов – глубокие порезы, из которых под кожаной жилеткой текла кровь. Ладони Кристо стали влажными и красными, и он в ужасе уставился на них, но всего на секунду. А затем обхватил девушку своими могучими руками и поднял. Она вцепилась в его руку, щипая со всей своей невеликой силой. Ее глаза горели от ярости. – Можешь наорать на меня потом, – только и произнес он. Они перемещались. Кристо пробивался обратно вверх по склону в направлении торчащего выступа, а Карина держалась за его форму патронщика. Ей не нужно было волноваться, что он ее уронит. У Кристо была крепкая хватка, и ничто кроме смерти не заставило бы его ее разжать. Он замедлил шаг только когда вокруг него с криками и уханьем заложил петлю один из наездников, прочертивший своим внедорожником дугу в грязи. Над головой тот крутил визжащую шипастую цепь, напоминая жестокого палача с кнутом. Он хлестнул ей в сторону Кристо, но тот поднырнул под зубья и двинулся дальше. Быстро потеряв интерес, наездник отъехал в сторону и направился искать в овраге добычу получше. На всем пространстве под нависающей конструкцией вспыхнули схватки, в которые вливались бойцы из обеих группировок. Кристо проходилось пробегать через них, хотя по большей части он предпочитал обходить участников. Мельком бросая туда взгляды, он прикинул, что у Красных Рук перевес. Их наездники носились туда-сюда, пролетая сквозь Королей Смерти, словно дикарские всадники, однако к сражающимся бандитам продолжали прибывать подкрепления. По оврагу проносился треск выстрелов, отрывисто полыхали дульные вспышки, бандиты перебегали между скудными укрытиями, падали, зажимая раны, или же просто падали и уже не поднимались.  Кристо почувствовал резкую боль в руке и опустил глаза. Карина впилась в него ногтями, пустив кровь. – Опусти… – прохрипела она. – Нам нужно идти дальше. Они уже миновали наиболее ожесточенную битву, вокруг них было лишь несколько убегающих в отдалении малолеток, но они могли оказаться в безопасности только добравшись до выступа, так что Кристо не обращал внимания на боль и двигался вперед.  Она надавила сильнее, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть. – Опусти… Он поставил Карину на землю. Та немедленно подхватила нож, выпавший у мертвого малолетки, чьи застывшие глаза глядели в небо, которого ему уже не суждено было увидеть. Во лбу у него зияла дырка от пули. Карина практически не заметила его. Она сразу же направилась по оврагу на восток, срезая обратный путь по диагонали мимо схватки, но Кристо положил ей руку на плечо и остановил. Она крутанулась к нему с выражением ярости на лице. Снизу снова затрещала пальба, вынудив их спрятаться за разрушенным фрагментом старого моста. Выстрелы откололи несколько кусков гранита, а затем им нашли другую цель.  Кристо покачал головой. – Не туда. – На востоке территория Королей Смерти. Красная Рука не рискнет приблизиться к границе. – Как вы к их территории. Она набычилась. – И куда тогда? Кристо указал на дугу разбитого моста и тень под ней. – Наверх. – А потом куда? Назад в Меагр? Нет уж.  Карина снова двинулась в прежнем направлении, однако Кристо опять ее задержал. Она ощерилась и махнула ножом, но Кристо перехватил ее запястье. – Карина, я могу тебя заставить, – произнес он жестче, чем хотел, а затем вновь смягчил интонацию, – но не хочу. По выражению ее глаз он понял, что она знает: он может это сделать. – Ты меня ''не вернешь'', – посулила она. – Мое место здесь. Она посмотрела на свою банду, но ожесточенность на ее лице постепенно сменилась отчаянием – она увидела, что Красные Руки буквально рвут Королей Смерти на куски. – Скоро не будет никакого «здесь», – сказал Кристо. Он обернулась к нему, свирепо оскалившись. – Значит, меня нигде не будет. Кристо выдержал ее взгляд, зная, что ей нужно самостоятельно перестать злиться, а все сказанное им сейчас будет неизбежно воспринято ровно наоборот.  Кипя и все еще дыша с трудом, Карина сдалась. – Я побеждала, – произнесла она, подавляя слезы. – Ты выглядела грозно, – отозвался Кристо. Он действительно так считал, хотя эти слова и шли вразрез со всеми его инстинктами. На краткий миг между ними повисла тишина, нарушаемая шумом, который издавали сражающиеся и умирающие бандиты, а затем Карина успокоилась, и они двинулись к выступу. – Почему ты за мной пришел? – проговорила она через несколько шагов. – Не знаю, как ты вообще можешь такое спрашивать. Кристо рискнул бросить взгляд назад, чтобы убедиться, что за ними никто не следует. Он уже собирался идти дальше, когда ему показалось в схватке внизу нечто такое, от чего он сбавил шаг. А потом остановился. – Только не говори, что передумал, – произнесла Карина, также остановившись. Она находилась чуть впереди – даже будучи раненой, она шла быстрее него – и оглянулась на склон позади. Кристо не ответил. До выступа было уже недалеко, но битва приковала его к себе так, словно разум не мог осмыслить увиденное и потому не позволял ему отвести глаза. – Что-то творится… – начал было он, но не сумел закончить. – В чем дело? – раздраженно бросила Карина. Стычки уже слились воедино, превратившись в массовую свалку. То ли у бандитов закончились боеприпасы, то ли им просто хотелось порубить друг друга врукопашную. Однако это была не просто жажда крови или конфликт за территорию. Несколько бандитов, выглядевшие сильно израненными, продолжали исступленно сражаться. Они побросали ножи, дубинки и прочее оружие, пустив в ход против врагов голые руки, ногти… и… ''зубы''?  Слышались крики. Не такие крики, какие издают, чтобы разогреть кровь, и даже не крики от сильной боли или перед смертью. Это был ужас, чистый и абсолютный. Некоторые из бандитов пытались выбраться, но путались на месте. Кристо не мог разглядеть, почему это происходило. Он увидел вожака Красной Руки. Его пеплоход тоже застрял. Колеса что-то оплело. Это было похоже на… ''конечности''.  Встав в седле, предводитель рубил вокруг себя цепным клинком. Во все стороны разлетались кровь и куски. А затем десятки цепких рук увлекли его вниз, и его последний бой завершился. Глаза Кристо сузились. – Трон меня побери… Он быстро повернулся, вдруг сообразив, что у него за спиной Карина. Ему не хотелось, чтобы она это видела. – Ни в чем, – произнес он. – Проклятье, ''отец'', – воскликнула она. Кристо встал у нее на пути, чтобы она точно не увидела. – Ни в чем, – повторил он. – ''Пожалуйста''… Добавив эту простую просьбу, он увидел в ее глазах пусть и не полное, но понимание. Она отступилась, но все же спросила тихим, почти напуганным голосом: – Что там? – Ничего такого, в чем нам нужно участвовать, – ответил он и мягко развернул ее. Ни один отец не захотел бы, чтоб его дочь это увидела, учитывая, что он и сам не мог сказать наверняка, что же видел на самом деле. Они шли дальше. Карина бросала на отца нервные взгляды, Кристо изо всех сил старался не выглядеть потрясенным. У него неожиданно разболелась голова, как будто он слишком долго щурился от света ламп в рабочей яме. Тупая боль давила на виски, словно настойчивые, пытливые пальцы. Они с Кариной оказались в тени нависшего сооружения, но образ никак не стирался из памяти. Образ того, что он увидел в овраге. ''Они пожирали друг друга.''