Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3094
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1517
|Всего =30
}}
== '''Глава XV. Крах''' ==
Кристо неотрывно глядел на них, пока проходил мимо, и продолжал глядеть, когда группа погрузилась на магнитоплан, и тот повез их вглубь преисподней.
== '''Глава XVI. Крепость''' ==
Она стояла пустой и безмолвной, будто разграбленная гробница. Крепость, переставшая нести службу, но нетронутая.
Грузовик въехал во двор через открытые ворота, оставшись незамеченным и невидимым. Над ним нависали караульные башни, но они лишь отбрасывали длинные тени. За ними, за внешней стеной, располагалась собственно крепость. Мощные стены с контрфорсами. Феррокритовая ограда с колючей лентой поверху. Автоматические сторожевые орудия, спазматически дергавшиеся при распознавании движения, но с опустевшими лотками боеприпасов. Самое охраняемое и укрепленное сооружение во всем Меагре. Участок IX, последний оплот надзирателей. В конечном итоге, он оказался им не нужен.
Грузовик с хрустом давил колесами ковер из гильз, катясь вперед и вминая их в грязь, будто латунные зернышки. Рампа привела их в крытое депо, парковочные зоны которого также были пусты. Барак все равно остановил машину между ограничительных линий – проще было переломить дух бывшего законника, чем старую привычку. Он с застывшим лицом ждал, пока Яну вытаскивали из задней части кабины и Маэла помогала ей спуститься по короткой лесенке.
Она осторожно наступила на раненую ногу, по измученному лицу было видно, что ей больно. Барак принял ее, сжав руку жены так, словно пытался выдавить боль или, быть может, забрать ту себе. Он обнял ее рукой за спину, заботливо поддерживая, пока они шли по подъездному пути ко входу в крепость.
Остальные двинулись следом, вымотанные поездкой. Некоторые бросали нервные взгляды в оставшуюся позади темноту. За ними ничто не следовало – по крайней мере ничто видимое или слышимое. Маклер погрузилась в молчание и меланхолию. Потеря сомелье больше походила на утрату любимого существа, нежели связанного клятвой раба, каковым тот выглядел со стороны.
Фаркум перешептывался со своим человеком. Жирный торговец тащил Маэлу рядом с собой, как держатся за имущество, когда рядом вор. От распускания рук его по большей части удерживал ее презрительный вид – стойкость, которая расцвела в ней после Святого Тупичка и всего, что произошло позже. Судя по виду Барака, он уже собирался вмешаться, но Маэла осторожным взглядом предупредила его не делать этого.
«''Присматривай за ней''», – как бы сказала она. Так он и сделал.
Барак еще не успел дойти до входа, когда его перехватила Моргравия, за которой следовал Перегонщик.
– Почему они оставили крепость? – спросила она.
– Мне известно не больше твоего, – хмуро отозвался Барак. – Может быть, весь участок куда-то направили.
– И так вышло, то они оставили ворота открытыми?
– Справедливое замечание.
Моргравия сделала жест Перегонщику, который ответил ей слегка изумленным взглядом и ткнул себя пальцем в грудь.
– Пушка у тебя, наемник, – пояснила она.
Тот докурил сигару до основания и зажал ее между зубов, выпустив неторопливый лиловый дым.
– Что ж, тогда лучше глянуть, есть ли кто дома, а?
Держа дробовик на уровне пояса, Перегонщик нырнул внутрь.
Вспыхнув ярким натриевым светом, зажглись люмены, и по всему опустевшему комплексу разнеслось эхо громкого лязга дернутого Перегонщиком рубильника.
После того, как отряд добрался до генераторной, откуда вернулся обратно в просторный грязный вестибюль, нервы начали успокаиваться. Барак запер вход, закрыв за ними дверь на ручные засовы, и достал ключ-коды замков из-за конторки на возвышении, где надзиратели отмечались по приходу. Похоже, в плане процедур мало что изменилось со времен его пребывания в должности блюстителя закона.
Каждый ключ представлял собой стопку листков пергамента, напоминавшую вафлю, но отвержденную до жесткости пластека. Барак продемонстрировал их собравшейся вокруг группе.
– Арсенал, склад боеприпасов, столовая, медблок и вокс-станция, – произнес он, перебирая карточки, словно уличный шулер, для затравки объясняющий свои метки.
– Делимся на пары, распределяем задачи, – сказала Моргравия, и никто не стал ей возражать. Вне зависимости от того, уменьшилась ли ее агентура, она все еще была из Инквизиции, а это вызывало определенную послушность.
– Ну, мне, например, сразу полегчает, когда накормлю моих деток, – произнес Перегонщик, похлопывая по своим автопистолетам. Отцепив дробовик, он перебросил его Моргравии, и та с легкостью его поймала. Он взял ключ-код от склада боеприпасов и двинулся прочь, приобняв Аркиля за спину.
– Ты со мной, напарник.
– Ты знаешь, что искать? – окликнула его Моргравия.
Перегонщик смерил взглядом внушительное оружие в кобуре на поясе инквизитора.
– Я так понимаю, снаряды для пушки.
Моргравия натянуто улыбнулась, но глаза выдали ее веселье.
– В самый раз.
Она обернулась к Бараку.
– Мы с тобой пойдем в арсенал, – сказала она ему.
Тот бросил взгляд на жену, которую оставил под присмотром Маэлы. Куртизанка не отходила от нее далеко, сейчас Яна едва осознавала происходящее.
– Я ее возьму, – сказала Маэла. – Медблок.
Фаркум что-то проворчал Харате, после чего наемник шагнул вперед.
– Я пойду с ними, – произнес он, но его взгляд был холоден, – для защиты.
Барак уже было запротестовал, но вмешалась Моргравия.
– И почему мне кажется, что тебя больше заботит собственность твоего господина, а не как довести эту раненую женщину в медблок?
Харата пожал плечами.
– Можно подумать, мне не насрать, что там тебе кажется.
Моргравия позволила своему взгляду задержаться на нем достаточно долгое время, чтобы тот понял: она его убьет, случись что с кем-то из пары его подопечных, после чего снова повернулась к Бараку.
– Ты знаешь арсенал. Ты разбираешься в пушках и ты – еще одна пара рук, которым я доверяю.
Он кивнул, вроде бы согласившись, но все еще не выглядел довольным тем, как все устроили с Харатой.
– Тогда я достану пищу, – произнесла Маклер, к которой вернулась ее аура спокойствия. Как бы она ни горевала и кого бы ни винила в судьбе сомелье – пока что она это скрывала. Столовая располагалась ближе всего ко входу. Ее было видно из вестибюля. Поэтому Моргравия не удивилась, когда Фаркум пошел с Маклером.
Вестибюль представлял собой узловое помещение с несколькими проходами, отходившими от основного центра. Ориентацию упрощала настенная карта. Здание участка являлось укрепленной твердыней, но оно не было огромным. Три этажа и один подвальный уровень, где размещались камеры и архив. Эту зону открывать не собирались. По словам Барака, она запитывалась от отдельного генератора, так что света в ней не было.
''«Там внизу нам делать нечего»'', – подумала Моргравия и последовала за Бараком в направлении арсенала.
Опустошенный почти дочиста, главный арсенал являл собой жалкое зрелище.
– И это все? – нахмурившись, спросила Моргравия.
– В участке только этот склад.
Пара дробовиков, три стаб-пистолета, один автоган, несколько натриевых светильников и перевязь гранат со слезоточивым газом. Негусто. Они забрали все.
– Держи, – произнес Барак и бросил Моргравии портативный вокс. Та поймала его и проверила заряд. Раздался хрип помех.
Барак зацепил за свой пояс парное устройство.
– Второй канал, – сказал он, уже выставив тот на собственном воксе.
Моргравия кивнула и сделала то же самое.
– Что насчет подвального этажа? – спросила она, в процессе вооружения пересмотрев свое предыдущее мнение. Она взяла один из дробовиков, лампу и стаб-пистолет. Барак, будто вьючная лошадь, потащил остальное.
Бывший надзиратель поскреб щетину на подбородке.
– Может найтись что-то полезное. Внизу есть несколько старых складов. В прежние дни там держали в основном запчасти для машин, но все могло измениться.
– Стоит попытаться. – Она взвесила дробовик в руках. Тот был ободряюще массивным. – С этим мы далеко не уйдем.
Барак приподнял бровь.
– А насколько далеко нам надо уйти?
– До края улья, к воротам. Нужно перебраться в верхний улей и побыстрее.
Она не стала упоминать, что у нее имелись и другие заботы, которые могли означать задержку в Нижнем Стоке. Все это зависело от того, выдаст ли Маклер местонахождение Эмпата. До настоящего момента Моргравия оставалась сосредоточена на выживании, но когда непосредственная угроза исчезла, возобладал другой приоритет.
– Разве ворота не будут заперты?
– Не для меня.
Это тоже было лукавство. Она сомневалась, что сама отправится к воротам, так что ей требовалось найти иной способ обеспечить отсутствие преград для Барака и остальных. Проблема на будущее, хоть и не слишком отдаленное.
– Тогда ладно, – отозвался Барак, и что-то в его голосе выдавало скептицизм. Для инквизитора лгать – все равно что дышать. Возможно, она теряла хватку.
Закинув дробовик за плечо, Моргравия заметила, что из коридора в арсенал есть выход в казарменное помещение.
– Там есть умывальная? – спросила она, чувствуя на теле корку налета песка и грязи. Ей нужна была ванна, душ, что-нибудь. Сейчас ее устроил бы и шланг с более-менее чистой водой.
– Должна быть раковина, или две, – сказал Барак. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Устала.
– Хочешь, чтобы я подождал?
– Найди свою жену.
– А что со складами в подвале?
– Я с ними разберусь.
Барак с благодарностью кивнул. Перед тем, как уйти, он снова заговорил:
– Я видел, как ты упала. Еще в баре, – он вскинул руки. – Я не докапываюсь. Нет. Просто хочу быть уверен, что поступаю правильно, оставляя тебя.
Моргравия улыбнулась. Верный и преданный долгу человек. По ее опыту, подобное было редкостью.
– Барак, я встречалась с дьяволами из бездны. Я заставляла их отвести взгляд и побеждала вот этой самой рукой, – она продемонстрировала ее. – Ценю твое благородство, но со мной все будет хорошо.
Барак снова кивнул, но задержался.
– Те машины…
– Хочешь знать, что это было?
– Не особо. Я бы предпочел вообще ничего не знать о твоем мире. В моем, на службе «Лексу», и так хватало мрачного. Представить не могу груз знаний, с которым приходится справляться инквизитору. Они…
– Как-то связаны со мной? Да. Думаю, что это возможно.
– Ты их остановишь? Сможешь?
– Я служитель Императора, – только и ответила Моргравия.
Судя по лицу Барака, он сомневался, что этого окажется достаточно. Затем он произнес:
– Перед тем, как мы уехали из бара, перед тем как он сгорел дотла, я видел снаружи огни. Красные огни. А потом пронзительный визг. Мне уже доводилось слышать этот звук, или как минимум нечто подобное. Шахтерская техника, звуковая. Ее используют для копания. Ни один горнодобывающий консорциум Блекгейста не станет рыть в поисках руды, пока творится все это дерьмо. По крайней мере, ни один в Нижнем Стоке. Сомневаюсь, что вообще кто-то остался. Может ли это быть связано с другими машинами?
– Я так понимаю, в бытность надзирателем ты не только головы проламывал.
– Я был и следователем.
– И весьма хорошим, я бы сказала.
– Бывали успехи. Так что думаешь?
Моргравия помедлила, обдумывая, насколько много ей следует рассказывать.
– Я тоже их видела. Огни. Визга не слышала, но слышала кое-что еще. Гул двигателя. Тихий, замаскированный. Что-то небольшое вроде ударного катера. У надзирателей есть что-нибудь в этом духе?
Барак покачал головой.
– В мои дни не было. Кроме того, надзиратели шумные. Яркие фонари, громкие движки. Подавить, подчинить и взять под контроль. Они не любители скрытности.
– Стало быть, еще один вопрос без ответа.
– Я думаю, они что-то ищут и не хотят, чтобы об этом кто-нибудь узнал.
– Кто «''они''»?
– Я надеялся, что у тебя могут быть соображения.
– Могут и быть.
– Не хочешь поделиться?
– Пока нет. Давай сосредоточимся на том, чтобы экипироваться и выбраться наружу. Что-то с этим местом не так. Не думаю, что нам стоит задерживаться.
– Справедливо.
– Проверь, как дела у твоей жены. Потом встретимся в вестибюле.
Похоже, это устроило Барака. Он кивнул и направился по своим делам.
Когда он ушел, Моргравия зашла в казарменное помещение и нашла те две раковины, о которых он говорил. В треснутом зеркале отразилось осунувшееся лицо. Темные круги вокруг глаз словно нарисовали сурьмой, кожа была бледной. И все же черты оставались четкими, а выражение – решительным. Моргравия повернула кран, откуда полилась неторопливая, но непрерывная струя. Через несколько секунд как будто подсоленная вода прояснилась, и она, сложив руки ковшиком, плеснула ей себе в лицо. Та казалась теплой, но смачивала, так что часть копоти смылась, оставив на раковине темные следы. Моргравия нашла тряпку, обтерла шею сзади и провела рукой по своему серебристому ирокезу, обнаружив, что тот напрочь испорчен частицами песка.
Она посмотрела перед собой, и в ответ на нее глянули глаза – один синий как лед, другой пожелтевший и налитый кровью. И тут она заметила это: в зеркале отразился свет, мимолетный, но ей он не привиделся. Ее льдисто-голубой глаз вспыхнул, по белку пробежала яркая рябь. Как в бионике.
У Моргравии не было бионики.
Стиснув раковину одной рукой, другой она осторожно потрогала край глаза. Ее дыхание было быстрым, напряженным. Сердце пустилось во весь опор. Она ощупала кромку глазницы, мягко обследуя ее. Та была холодной, холоднее остальной кожи вокруг. Снова вспышка света. На сей раз ошибки быть не могло. Лазурная, отчетливая. Она различила фокусировочные кольца, медленно вращающиеся на концентрических дугах. Углубилась дальше, вкручивая палец в слезный канал, выискивая пустоту. Она встретила сопротивление. Металл. Обе руки внезапно вцепились в край раковины – Моргравия едва не упала. Красный сон не отступал, ему не терпелось получить свободу.
– Разум, не имеющий цели, забредет в темные места, – зашептала она, глядя вниз и повторяя слова, будто мантру. Она прочла их в старинной книге несколько лет назад, и сама удивилась, насколько ясно ей это вспомнилось.
Сделав вдох, она подняла глаза. Ничего не изменилось, не произошло никакой кошмарной трансформации, а глаз снова выглядел как глаз. Но она знала. ''Знала''. В этот миг ее шрамы обрели новый смысл. Поспешно – поднимавшийся внутри страх грозил захлестнуть ее, если она срочно этого не сделает – она расстегнула защитный корсет и сняла блузу под ним.
Она стояла обнаженной по пояс, изучая нанесенную на теле карту страданий. Были видны и старые травмы: отверстия от пуль, ссадины, колотые раны, однако более длинные шрамы наводили ее на мысли о портновской разметке и раскройке материала. Ее перешили, будто предмет одежды. Она понятия не имела, зачем это было сделано, но ощущала внутри присутствие чего-то паразитического, для которого являлась носителем.
Приложив пальцы к краю тонкого разреза, тянувшегося вертикально по животу, она начала погружать в него ногти. Больно было совсем немного, словно часть нервных окончаний выскоблили. Начали появляться капельки крови…
Затрещал вокс, который остановил Моргравию, освободил ее. Она моргнула и услышала голос Перегонщика. На секунду ей показалось, что это портативное устройство, но затем она поняла, что он исходит из гофрированного вокс-рупора, установленного под потолком в одном из углов казармы.
– ''Он пропал''… – судя по голосу, ему было больно. И он был зол. – ''Мелкий засранец пропал''.
Натягивая блузу, Моргравия нашла вокс-передатчик и заговорила в приемный раструб квадратного блока:
– Что происходит? – вопросила она. Голова была тяжелой, как с похмелья. Она глубоко дышала, чтобы прочистить голову от тумана.
-''Ублюдок меня ударил. Сильно. И сбежал''.
– Куда сбежал? Кто? Какого хрена ты несешь, Перегонщик? Ты на складе боеприпасов?
– ''Мы туда не добрались. Он сказал, что у него голова кружится, я пошел найти фляжку. Воды. Следующее, что помню – стою на коленях, держась за разбитую башку.''
Моргравия выругалась про себя.
– Кажется, я знаю, куда он пошел.
Она повернулась, уже собираясь пояснить дальше, и увидела, что у нее на пути стоит Маклер.
Дробовик был вертикально прислонен к раковине. Она его сняла, когда умывала лицо. Стаб-пистолет лежал на краю чаши, вполне в пределах досягаемости Маклера. Мономолекулярный нож оставался заткнут за пояс на спине у Моргравии.
Моргравия не двигалась.
– А я гадала, когда же нам придется это сделать.
<br />
== '''Глава XVII. Улика''' ==
Пока Барак шел в медблок, он обнаружил гильзы, подпалины от лазеров на стенах, фрагменты уже обрушившихся баррикад. Он не сомневался, что основную массу надзирателей отправили на задание, но кто бы ни остался, они отбивались изо всех сил, стараясь удержать крепость. Он не знал, от кого, но с каждым годом банды становились все наглее, да и Меагр сам по себе едва ли являлся столпом закона и порядка.
Немногочисленные следы вторжения давали мало данных для дальнейших действий. С тех пор, как он последний раз заходил в эти залы, прошло пятнадцать лет. В те времена Участок IX никогда не имел настолько осажденного вида. Барак знал местные ходы и срезал коротким путем, чтобы поскорее добраться до Яны. Но когда он наткнулся на гильзы, его цель изменилась.
Нагнувшись осмотреть одну из гильз, Барак обнаружил осколки чего-то похожего на человеческую скулу, только сделанную из фарфора. Сперва он решил, что это, возможно, часть куклы или детской игрушки, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это кусок маски, который был отколот тяжелым ударом и пропущен при уборке. Он не знал банд, фишкой которых были бы фарфоровые маски, однако уже утекло много воды.
Двигаясь по участку, он миновал несколько эдиктов о розыске – такие обычно выдавали охотникам за наградой, поскольку эта порода в изобилии встречалась в Нижнем Стоке. Заказы на бродяг, вожаков банд и прочих рецидивистов поступали в таком изобилии, что хватало множеству частных подрядчиков. Было известно, что надзиратели время от времени привлекают помощь со стороны, если криминальный элемент находился вне их досягаемости, или же они не имели возможности его схватить или убить. Барак не припоминал, чтобы видел там фарфоровые маски и вообще какие-либо маски, а потому решил, что ему может больше повезти в архиве.
Медблок размещался на третьем этаже, но архив должен был быть на этом. С момента ухода из арсенала его главной целью было вернуться к Яне, и ему не нравилась мысль о том, что рядом с ней или Маэлой этот ублюдок Харата, однако он нашел улику и знал, что должен последовать своим старым инстинктам. Разговор с инквизитором заново разжег в нем страсть, которую он сам считал давно угасшей. Он ''был'' следователем, и жаждал получить ответы. Ради истины.
А потом он почувствовал запах – поначалу тот был слабым, но его нельзя было с чем-либо спутать. Пахло гнилью и смертью. Следуя за ним, он оказался в архиве.
Войти мешала запертая дверь. Поколебавшись мгновение, Барак вышиб ее плечом. Замок сломался, но дверь заклинило что-то еще, и она приоткрылась всего на несколько дюймов. Смрад усилился, став настолько мерзким, что Барак ощутил рвотный позыв. Он снова задумался, насколько умно выламывать дверь. За все годы, что он был надзирателем, он ни разу не пошел против своих инстинктов. Он должен был узнать. Сделав шаг назад, он сделал два выстрела, оглушительно громко прозвучавших в тишине коридора, и разбил обе петли. Дверь завалилась назад, заскрипев старым металлом. Она гулко упала, оставив на своем месте прямоугольную пустоту.
Барак подошел к ней.
На пороге лежал шкаф для записей – та преграда, что не давала ему войти. Он перелез поверху. Архив на втором этаже был в большей степени служебным – надлежащие исторические записи хранились в подвале – однако Барак решил, что маска и носивший ее преступник скорее могут быть упомянуты здесь. Впрочем, мысли о подробном изучении вопроса напрочь испарились, когда Барак обнаружил источник запаха.
Дежурный капитан сидел за своим столом, а противоположная стена была покрыта содержимым его черепной коробки.
Дробовик непроизвольно взметнулся вверх, щелкнул входящий в патронник заряд.
Внутри ничего не двигалось, а вонь в воздухе была настоявшейся. Дежурный капитан был мертв уже какое-то время и, должно быть, забаррикадировался, когда снаружи царила смерть. Замотав нос и рот старой барной тряпкой, Барак двинулся на расследование.
На столе рядом с дежурным капитаном лежал небольшой журнал в кожаном переплете. Барак подобрал его, аккуратно обойдя липкую лужу крови, которая загустела вокруг кресла мертвеца, будто сироп. В ней, наполовину погрузившись, лежал пистолет, но Бараку не до такой степени были нужны дополнительные боеприпасы, чтобы пытаться его достать. Использовать оружие покойника, в особенности то, из которого застрелились, было дурной приметой.
Он пролистал журнал, обнаружив записи о криминальных действиях, имена информаторов, предположительные территории банд и нелегальные заведения – обычный материал. Отдельный раздел посвящался банде, названной «Божественные»: религиозному культу, который стал чрезвычайной проблемой в областях. В записи упоминались поджоги, похищения. Божественные пророчествовали о бедах, и за то время, что их терпели, их влияние возрастало, а поведение становилось все менее и менее нормальным. Были произведены аресты. Получены признательные показания. Надзиратели определили предположительно главное прибежище Божественных – старую церковь на окраине Меагра у северной конечной станции маглева. Планировалось взять это место штурмом и зачистить его – затоптать огонь, пока он не разросся в пожар.
На этом поставили крест беспорядки. Равно как и последовавший кошмар. Из-за него чтение стало душераздирающим. Списки преступников сменились списками умерших – тех надзирателей, кто погиб в нарастающих гражданских волнениях. Упоминались отправки контингента, не только в Меагр, но и в прочие пригороды Нижнего Стока вроде Фэллоу или Драджа, а также в иные части Блекгейста. Болезнь распространялась по всему нижнему улью. О большей части этого Барак уже знал, или же догадался. Последний абзац фактически представлял собой предсмертную записку, а от непосредственно предшествующего ему Барак похолодел как криолед.
Он был настолько поглощен чтением, что не уловил смысл тихого шипения, с которым включился пикт-монитор в углу комнаты. Тот был разделен на четыре отдельных канала, каждый из которых отображал одну из зон здания участка. Три изображения были затянуты помехами, что означало потерю сигнала. Четвертое было зернистым, но показывало подвал и камеры. Ничего необычного в том, что дежурному капитану хотелось постоянно присматривать за заключенными. Только в этом случае большинство ламп было потушено. Барак вспомнил слова из журнала.
''Похоже, что свет приводит их в возбуждение.''
Натриевые светильники в коридоре, ведущем к камерам, продолжали гореть. В черно-белой гамме пикт-трансляции свет выглядел размытым, но Барак все равно заметил шмыгнувшую мимо тень. На тот страх, что уже нарастал у него внутри, наложился новый, словно быстро усугублялась бактериальная инфекция. Он нажал несколько железных клавиш на панели рядом с экраном, переключившись на другую трансляцию, где был более широко виден коридор.
В подвал пробрался писец, Аркиль. Даже при скудном разрешении трансляции он выглядел обезумевшим.
''Заключенные ведут себя раздражительно, настроение беспокойное и взволнованное.''
Он торопился, двигаясь в исступлении, время от времени останавливался почесать свой скальп или же прятался за угол стены, где слегка покачивался на пятках.
''Регулярные жалобы на головную боль.''
Он избегал света или отворачивался от него, когда оказывался слишком близко.
''Вспышки насилия.''
''Несколько смертей.''
Он шарил во мраке, что-то выискивая.
''Мы потеряли четырех надзирателей, которые пытались их сдержать.''
''Не смогли до них добраться.''
''Слышали их крики.''
''Прости нас Трон, мы бросили их.''
Аркиль нашел второстепенный генератор.
''Пришлось запереть камеры. Слишком много.''
''Император, помоги нам.''
Аркиль дернул рычаг. Свет мигнул раз, другой, делая видимым то, что было в камерах, а затем загорелся стабильно.
Из вокс-динамиков участка вырвался голос Перегонщика, и Барак едва не уронил дробовик. Он дрожал. Его так не трясло уже пятнадцать лет. Нет, неправда, трясло совсем недавно, в Святом Тупичке.
У него в мозгу отпечаталась последняя строчка из журнала.
''Они поедали друг друга.''
Запихнув журнал в карман, Барак побежал.
Он несся по залам здания участка, тяжело дыша, пока не добрался до медблока.
– Нам надо убираться, – задыхаясь, произнес он, когда ворвался внутрь.
А затем нахмурился, полностью осмыслив происходящее.
– Где Харата?
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Warhammer Horror]]
