Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3094
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2021
|Всего =30
}}
Вдалеке они услышали крики, эхом разносящиеся по тускло освещенным помещениям, и поняли, что никуда идти не придется. Чудовища сами пришли к ним.
== '''Глава XXI. Выживи или умри''' ==
Харата работал не слишком изящно.
Стоило ему получить необходимое, как искры полетели из каждого куска оборудования, из каждого устройства, до которого он мог добраться. Крошечные змейки электрических разрядов вовсю расползались по беспроводным приборам, средствам очистки звука, передатчикам и приемникам. Воздух был заполнен шепотом помех, похожим на едва слышимые голоса умерших.
Вытащив из флешеттного пистолета израсходованный блок, Харата снял с пояса замену и вышел из вокс-рубки. Он двигался быстро, направляясь к подъемнику. Тот тоже понадобится вывести из строя. Достаточно будет ловко полоснуть ножом по тросу. Чисто. Просто. Нет смысла все усложнять еще дальше. В этом состоял его метод. Так он и прожил столько времени на своей работе. Чем проще, тем лучше. Выживи или умри. Никаких моральных неясностей. Никаких колебаний. Он служил Фаркуму, потому что жирный торговец хорошо платил и потому что это соответствовало его потребностям. Верность можно купить, если есть достаточно денег.
Корабль был в пути. Способ выбраться из того сурового дерьма, в котором они оказались.
Единственное, о чем Харата жалел – что не убил того ублюдка-скотовода и инквизитора. Его утешал тот факт, что они в любом случае умрут. Бледные их поимеют. Добавка зерна в вечно крутящуюся мельницу человечества.
Он добрался до подъемника, двери которого разъехались и показалась отвратительная туша торговца. С его тучного тела лился пот, и Харате пришлось специально напрячься, чтобы не сморщить нос от вони. Вместо этого он изобразил на лице неумолимое выражение.
– Когда он прибудет? – заворчал Фаркум, утирая рот манжетой грязного рукава. Вразвалку выбираясь из подъемника, он схватил Харату за плечо. Его тяжелое дыхание слегка пахло лавандой и скисшим молоком.
– Скоро.
Губы Фаркума скривились в омерзительной садистской ухмылке.
– Тогда давай позаботимся о том, чтобы эта сучка-инквизитор и остальное отребье передохли в этой дыре.
Он потрепал Харату по щеке, как мастер хвалит своего пса, однако злоба в его глазах сулила побои в случае неудачи.
Подавив рвотный позыв от прикосновения желеобразной руки торговца, Харата разобрался с тросом подъемника, после чего повел их дальше. До выхода на крышу оставалось немного, и ему показалось, что он уже слышит приближающийся шум далеких двигателей.
Барак держался на ногах, но ковылял. Он выглядел оглушенным, в полубреду от потери крови. Его рубашка была пропитана алым, позади оставался темный след, а правая нога волочилась мертвым грузом. Перегонщик помогал ему двигаться, обхватив за спину. Рука Барака лежала на плечах стрелка. В ладони вяло болтался пистолет, готовый вот-вот выпасть.
Яна побежала к ним, позабыв о собственных ранах, так ей хотелось оказаться возле него. Барак улыбнулся, обнажив окровавленные зубы на осунувшемся лице. Она обняла его, и они вместе медленно опустились на пол, крепко сжимая друг друга. Она целовала его лицо, порезы, губы. Придерживала его за подбородок, чтобы видеть, что он жив, и плакала над его ранами.
– Прости… – выдохнул он.
Яна затрясла головой. Слезы оставляли дорожки на засохшей крови.
Перегонщик осел рядом с ними, привалившись к стене. Он вымотался от напряжения, протащив массивного экс-надзирателя через половину участка. В расслабленной руке он держал свой автопистолет, а за плечом был закинут громоздкий вещмешок. Он выглядел примерно таким же потрепанным, как Барак.
– Сколько? – спросила Моргравия. Зуд вернулся, назойливый и неприятный. Она пыталась подавить его, говоря сквозь стиснутые зубы.
– Достаточно. Мы еле выбрались. Удалось закрыть между нами дверь, но она долго не продержится.
Моргравия указала на мешок, и Перегонщик извлек оттуда магазин с тяжелыми патронами, в точности подходившими для ее стаб-пистолета.
– Все по списку.
– И еще сверх того? – поинтересовалась она, частично вернув себе самообладание.
Перегонщик кивнул. В его глазах было пытливое выражение, которое Моргравия оставила без внимания.
– На случай, если вляпаемся в неприятности, – сказал он, оглянувшись назад, а затем бросил сумку Маэле, поймавшей ее за ремень. В другой руке та держала аптечку со всем, что смогла забрать из медблока.
– Они идут, Моргравия, – произнес Перегонщик. – Идут прямо сейчас.
Длинный коридор у него за спиной уходил в темноту, но сквозь мрак без труда доносился звук – тараторящий, рычащий рефрен звероподобных голосов.
Они ждали в темноте. От легкого дождя посадочная площадка стала скользкой и черной, будто деготь.
Сквозь облака смога и атмосферных загрязнений полоснул луч мощного прожектора, рассекавший муть. Зернистый рассеянный свет упал на крышу участка, и Харата скривился. Повинуясь командному рявканью Фаркума, он вышел вперед, подавая сигналы заходившему на посадку ударному катеру. С крыльев крошечными водопадами сбегали ручейки дождевой воды. Нос наклонился вниз – гигантская серо-стальная хищная птица согласно кивнула головой. От выбросов стабилизирующих двигателей взметнулся водяной шквал, около места посадки корабля закружились небольшие тайфуны. Машина опустилась на когтистые металлические опоры, опуская кормовую аппарель, чтобы впустить пассажиров.
Фаркум поспешил к ней, гримасничая от сырости и шума. Он подобрал отсыревшие полы своего одеяния с мокрыми и грязными краями, обнажив жирные бледные лодыжки и угреватые пальцы ног с пожелтевшими ногтями.
– Чтоб никто не увязался, – бросил он Харате, перекрикивая гул работающих двигателей.
Харата кивнул, но замешкался на секунду, глядя, как толстяк с натугой взбирается по аппарели в ожидающий его сумрак трюма.
– Поторопись, – окрысился Фаркум, уперевшись рукой во внутреннюю стенку трюма, – иначе разделишь их участь.
Дверь на крышу была прочной. Толстый металл, массивная. Через маленькую щель в ней Харата смог заглянуть в коридор внутри. Он увидел, как они бегут и рвутся вперед в отчаянии. А они увидели его – темные глаза в прорези, сверкающие неприкрытой злобой. Прискорбно было терять девчонку-рабыню, но он легко мог раздобыть другую. Остальные были для него пустым местом.
Скотовод что-то выкрикнул – гаркнул ругательство – и вскинул пистолет. Харата отпрянул назад, зашипев от боли. Пуля распорола ему щеку. Она прошла на волосок от цели, но горячая латунь обожгла кожу и оставила отметину.
Он выругался, а затем подпер дверь, чтобы та не открылась.
– Выживи или умри, – пробормотал он, потрогав ожог на щеке и скривившись, после чего побежал к катеру.
Перегонщик прицелился и ударил ногой, дверь содрогнулась, но выдержала. Он бросился на нее всем телом и отлетел назад, скрипя зубами от боли в ушибленном плече.
– Не откроется… – проговорил он, прислонившись к стене и вполоборота глядя на то, что к ним приближалось.
Моргравия прижалась лицом к прорези, вглядываясь сквозь косой дождь и мрак в улетающий прочь корабль. Рев двигателя стихал, огни меркли, исчезая в облаках. Она обернулась и увидела, как на лицах остальных умирает надежда. Собственная кожа показалась ей горячей и тугой, будто бы натянутой. Зуд. Он подтачивал ее, понемногу распуская швы рассудка.
Она сконцентрировалась на настоящем, на идущей за ними смерти. Позади, в дерганых вспышках натриевого света, она увидела бледных.
– Если хотите жить… – произнесла она, шагнув вперед и вытянув руку с пистолетом, – тогда деритесь. Либо мы, либо они. Выживи или умри. Вот и все.
Она выстрелила, и на быстро сокращающемся отрезке расстояния повалилось тело. Бледные растоптали его, практически не замедлившись, и живой оползень поглотил труп. Еще одного снесло выстрелом дробовика, который оторвал ногу и впечатал существо в стену, где его накрыло и раздавило напирающей ордой. Яна передернула затвор, дослав патрон, и выстрелила еще раз. Грохнул пистолет Моргравии. Заполыхали автопистолеты вступившего в бой Перегонщика. За ним последовал Барак, стрелявший из пистолета с одной руки. Второй дробовик был у Маэлы, которая не обладала умением Яны, но едва ли могла промахнуться на такой короткой дистанции. Строй взрывался огнем, смертоносная канонада озаряла коридор чистой белизной. Она рвала бледных, пробивая торсы, кромсая конечности. Шквал выстрелов раскалывал головы и разносил их на куски. Любой другой враг отступил бы, бежав под страшным ударом. Бешеная толпа не знала страха. Их разумы были изъедены сигналом, остались только инстинкты, только голод.
Понеся тяжелые потери, но не сдаваясь, они добрались до защитников и обрушились на них без пощады и каких-либо ограничений.
Моргравия потеряла Барака из виду в свалке. Тот повалился назад, а Яна с криком тянулась к нему. Она мельком видела, что Перегонщик орет и бьет ножом. Маэла исчезла после того, как заслонила Барака, когда старик упал. Еще трещали отдельные выстрелы, затем они стихли, потонув в звериных воплях.
Она услышала визг, как будто набирала заряд энергетическая катушка, и ощутила вспышку жара. Увидела луч безупречно синего света, который рассекал и сжигал. Это был не один луч, а несколько – медленно вращающиеся и перекрывающиеся, они прошлись по коридору, не встречая сопротивления на своем пути и опаляя стены дочерна. Яркие, слепящие. Тесное пространство заполнилось липким и удушливым запахом горелой плоти. Моргравию затошнило, и она упала на колени. Стиснув свою инквизиторскую розетту, она велела себе встать.
Свет угас, оглушительный визг отступил и пропал, оставив после себя лишь пискливый звон в ушах.
В воздухе вился редкий рассеивающийся дым. Он висел над телами, которые были посечены, разделаны и почти не кровоточили. Масса мгновенно прожаренных кусков, обрубки конечностей и шей, половины торсов – каждый разрез был прижжен.
Не осталось ничего. Со стен осыпались куски отвалившейся штукатурки. Натриевая лампа раскачивалась, словно труп висельника, пока ее шнур не лопнул, и тогда она тоже упала, до неприличия громко разбившись во внезапно наступившей тишине.
На ногах стояла только Маклер, выставившая вперед правую руку. Пальцы сплавились воедино, над раскаленным металлом уничтоженной аугметики поднимался пар и рябило марево. Капюшон слетел, и стал виден ее истинный облик. Бледная, волосы ободраны, кожа испещрена рубцами от старых ожогов. Выцветшее клеймо на теле. Она смущенным движением потянулась к капюшону и снова набросила его на изуродованный скальп.
– Я попыталась… – проговорила она хриплым голосом. – Никто не сможет сказать, будто я не пыталась.
В числе мертвых была Маэла. Она избежала режущего луча. На левой стороне ее груди расплывалась темная рана, незрячие глаза неотрывно глядели на остальных из переплетения тел, среди которых она лежала.
Барак опустился на колени рядом с ней. Он мягко прикрыл ей веки и откинул с лица выбившуюся прядь волос. Позади него, положив мужу руку на плечо, стояла Яна с искаженным от горя лицом. Эта куртизанка спасла ее – она была ей чужим человеком, однако та все равно рискнула и пожертвовала всем. Скверный финал для такого альтруизма.
– Просто девочка… – прошептал Барак. – Это должен был быть я, – сказал он и начал тихо плакать. – Глупый, сломленный старик. Это должен был быть я.
Яна крепче стиснула пальцы, и Барак обхватил ее кисть своей рукой, содрогаясь от горя. Она рыдала вместе с ним, оплакивая дочь, которой у них никогда не было и уже не могло быть.
Моргравия смотрела на это, притупленно чувствуя их боль. Нужно было что-то сказать, напомнить им, что здесь нельзя оставаться. Что нужно покинуть нижний улей. В итоге, сочувствие удержало ее. Пусть у них будет хотя бы это. Они и так слишком многого лишились.
В конце концов Барак заговорил, нарушив ее раздумья:
– До того, как участок пал, – сказал он, через силу поднимаясь на ноги, – надзиратели вели наблюдение за религиозным культом.
Моргравия внимательно поглядела на него.
– Я нашел записи в журнале дежурного, – продолжил Барак. – Он называл их «Божественные». Упоминал также и их убежище: старую церковь на северной окраине. Думаю, они напали на участок, возможно даже взяли кого-то в плен.
– Почему ты так говоришь? – спросила инквизитор.
– Из-за отсутствия тел и потому, что нашел вот это, – он достал найденный им фрагмент разбитой маски.
Перегонщик закурил очередную сигару.
– Видать, законник однажды – законник навсегда.
– Божественные носят маски вроде этой, – произнес Барак, игнорируя его. – Это скверные люди, инквизитор. ''Действительно'' скверные. Поджигатели, похитители.
– И что конкретно ты хочешь сказать? – поинтересовалась Моргравия.
– Хочу сказать, что это зацепка. Даже без твоих воспоминаний, даже если вот от нее – он дернул подбородком в направлении Маклера, – не будет толку. Стоит по ней пройти.
Моргравия обдумала этот вариант. У нее не имелось гарантий, что даже если она доберется до Эмпата – если это вообще правда – та вылечит ее, а искомые ответы окажутся погребенными в ее подсознании. Это в самом лучшем случае была лишь догадка.
– А от тебя будет толк? – спросила она Маклера, к которой частично вернулось спокойствие.
– Ты знаешь мои условия.
– Мы можем все погибнуть до того, как я смогу их выполнить.
– Тогда ради всех нас надеюсь, что до такого не дойдет.
Моргравия удержалась от ответа. Она не считала, что сможет заставить Маклера выдать местонахождение Эмпата, иначе бы уже давно это сделала. За неимением альтернатив этот путь был неизбежен. Quid pro quo, как и говорила Маклер.
– Ворота расположены на севере, – в конце концов, решилась она, – равно как и церковь, раз она на северной окраине.
Перегонщик затянулся табаком и выдохнул длинную струйку дыма.
– Стало быть, договорились. – Его взгляд упал на Маклера. – Я так понимаю, Эмпат тоже в той стороне?
Маклер ничего не ответила, пробираясь среди тел, но лицо выдавало обуревающие ее двойственные чувства.
Остальные двинулись за ней, и остались только мертвые.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Warhammer Horror]]
