17
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
Ветер носился по тактической комнате, попадая в неё сквозь открытую дверь. Лейтенант Маро, из личного штата полковника, стянул свой шарф, показав окружающим круглое лицо с постриженными усами. Мороз окрасил его щеки в красный цвет.
– СимрноСмирно! – отдал он команду. Поршни в его аугментических ногах зашипели, когда он отошел от двери.
Собравшиеся люди отодвинули свои стулья от центрального стола и встали, выполняя четкое приветствие. Полковник Кабанов поспешно вошёл внутрь. Его фигура терялась в толстых складках белой меховой шинели. Он несколько раз топнул, сбивая снег с сапог, и стряхнул снег с шапки.
И станет еще хуже, когда я начну говорить, подумал Кабанов. Пусть Император поможет, в частности тебе Себастев, потому что тебе понадобится его помощь.
Лейтенант Курицын пересек комнату и поднес испускающую пар. кружку Кабанову.
– Спасибо, лейтенант. – улыбаясь сказал полковник. – Нет ничего лучше горячего питься питья в такой вечер, а? Пока в стакане есть хоть одна капля жидкости.
Курицын усмехнулся:
Они оба негромко рассмеялись. Себастев, разговаривающий в этот момент с другими офицерами, с недоумением посмотрел на них.
Кабанов слегка повел головой, указывая на дальний конец комнаты, где вокруг одной из обогревательных спиралей собралась небольшая группа из комиссаров. Никто их них не снимал своих черных фуражек. Эта мрачная группа напоминала Кабанову стаю воронов, которые собирались на праздник смерти по после всех битв. Тут же он почувствовал угрызения совести за такое сравнение. Капитан Ютис Ваун, полковой комиссар был его близким другом. Несмотря на то, что он наводил ужас на окружающих, полковник знал, что комиссар обладает удивительным чувством юмора, глубоким уважением ко многим формам искусства и невероятным талантом при игре в регицид. За все свои шестьдесят восемь лет Кабанов не встречал лучшего игрока. Но полковника сейчас волновал не Ваун.
– Что насчет нового комиссара, лейтенант? – спросил он Курицына. – Что скажете о замене Иззиуса?
Курицын пожал плечами:
– Прошло слишком мало времени, сэр. Кажется он бесстрашный боец. Он сегодня буквально кунулся на орков. К Но к сожалению, первым на кого он бросился, оказался капитан. Ему повезло, что большую честь своего гнева капитана взяли на себя орки. Я бы сказал, что начало не очень хорошее.
– И вы ожидаете, что между ними будут проблемы? – глядя в лицо лейтенанта спросил Кабанов.
– Мне бы не хотелось думать, что это что-то более угрожающее, сэр. Капитан Себастев не особо популярен среди командования двенадцатой армии.
«Я знаю это. – подумал Кабанов. – Если бы генерал Властан не был моим должником, ведь я дважды спас его жизнь, то он бы разжаловал Себастева в сержанты, как только Дубрин умер. Идея в том, чтобы кто-то из баронов с Мусхи получил командование ротой… Но сейчас, кажется, что терпение генерала кончилось. Он прислушивался не к тем людям. Я больше не могу защитить капитана. Политики на Седдисварре отбились от рук, но если они думают, что я просто так брошу его, то, во имя Терры, они еще узнают кто такой Белый КабанКабан».
Кабанов понял, что начал плавать в своих мыслях. Терпеливо ожидая продолжения, лейтенант смотрел на него.
Восхищённый взгляд лейтенанта застал Кабанова врасплох. Поклонение перед героем: он никогда не привыкнет к этому, хотя давно должен привыкнуть, начиная с его первой победы на первом полковом боевом турнире. На этом состязании он получил свое прозвище.
«Трон всемогущий, подумал он, это была было пятьдесят лет назад».
По крайней мере, время проведённое вдали от линий фронта, не повлияло на его репутацию среди солдат. Прочистив глотку, он положил руку на плечо молодого офицера и сказал:
Новость сама по себе была плохой, но последствия были ещё хуже. Кто-то слева от Себастева ударил по столу кулаком с такой силой, что стоявший на столе гололитический проектор подпрыгнул, а по изображению поверхности Даникка, которое он выдавал, пошли полосы. Глаза Себастева остановились на трёхмерной проекции Ба́рана. Даже сейчас, когда офицеры 68-го сидели в тишине, сжимая челюсти и кулаки, орды орков разграбляли город, разбирали всё, что могли использовать для постройки своих убогих боевых машин, убивали или обращали в рабство всех, кого находили живыми.
Себастев видел, что могут делать работорговцы орков. Хотя на интеллект на орков постоянно наговаривают, он работает достаточно, чтобы запоминать удачный прошлый опыт. Он видел, как зеленокожий угрожал родителям пойманного ребёнка, что сожрёт его, если они не будут на него работать до самой смерти. Он видел, как смеясь, гретчин пытал истязал мужчину и женщину, пытаясь вселить в них страх и послушание. Еще он помнил воздушные удары Мародёров, которых он направлял, несущих несущие правосудие Императора. Он знал, что будь у попавших в рабство выбор, они бы с радостью отдали свои жизни, лишь бы убедиться, что их захватчики разгромлены.
Старые воспоминания смешались с новым гневом, кровь закипала в нём. Он уже с трудом контролировал себя.
Полковник взял легкое перо и нарисовал маленькую окружность на управляющем планшете проектора. На мерцающей голокарте появился круг света, очерчивая прибрежный город, примерно в ста пятидесяти километрах к западу от Ба́рана.
– Без сомнения, – продолжал полковник, – тактики генерала Властана будут пытаться остановить наступление орков в Граззене. Там стоит 35-ый механизированный полк, и всё что им нужно сделать, это отступить на западный берег и уничтожить оба городских моста, чтобы предотвратить продвижение орков к Тегису. Река Соленн ширигой шириной более двух километров и это её самая узкая часть, а течение и глубина такие, что даже химера не сможет форсировать реку. Не имея мостов здесь и здесь, орки не смогут её пересечь.
– Значит они повернут южнее и навалятся на нас как лавина. – произнёс хриплый голос. Себастев посмотрел через стол на майора Галиполова, командира первой роты. – Когда они наткнуться на берег Соленне и поймут, что идти некуда, они пойдут вдоль берега до самого Налика, окружат нас и отрежут пути снабжений. Так ведь, полковник?
Когда все отвернулись от голо карты и посмотрели на полковника, он сказал:
– Сегодня на рассвете из захваченных предателями городов Дура и Нова-Кристе выдвинулись колонны бронетехники и осадили Ослир. 212 -ый полк оказал сопротивление, но его оборона была сломлена. Это первые наступательные действия предпринятые Армией Независимости Даникка более чем за сто последних дней, и выбранное ими время нельзя считать случайным. Возможность ими получать разведывательные данные в реальном времени от наблюдателей в Ба́ране является чем-то, что я нахожу существенным и тревожащим, особенно с тех пор, как наши рации показали себя крайне не надёжными.
Полковник внезапно просмотрел в следящих членах на присутствующих членов культа Механикус. Он поклонился и в качестве извинения сказал:
– Конечно, я не хотел никого обидеть.
– Действительно. – сказал Кабанов. – Мы многого просим от Бога-Машины.
– Были ли послано подкрепление из Нелварра? – спросил командир восьмой роты, майор Сурков. – Наверняка 117-ая отправилась, что бы чтобы ударить во фланг бронечастям повстанцев. Майор Имрилов запрашивал скорейшего подкрепления?
В голове Себастева тоже крутился этот вопрос. Танковые колонны из Хелварра могли достичь Ослира за считанные часы, но была ли выслана подмога?
– Что будем делать, сэр?
– За нас уже приняли решение, господа. – сказал Кабанов. – Советник по тактике 12 -ой Армии оценил ситуацию. Я получил новые приказы сегодня после полу́дня.
Интонация Кабанова говорила Себастеву, что ему не понравится услышанное. Лицо старика выдавало его отвращение, как будто он откусил кусок фрукта, но внутри оказался оказались только катаханских катаханскик черви.
По мнению Себастева, самым умным было бы переместить роты из 117-ой через Хелварр, чтобы атаковать повстанцев в Ослире. После чего роты 701-го атаковали бы Налич с севера. Пока орки сражаются с пятьдесят пятой около Граззена, шестьдесят восьмая могла бы зайти им во фланг с юга. Если бы удача улыбнулась им, то они смогли бы одолеть орков.
По своему обыкновению, майор Галиполов выразил своё недовольство:
– Значит мы просто встанем и уйдём отсюда? – спросил он. – После двух лет жестокой аккупацииоккупации? Да знает ли генерал Властан сколько моих людей погибло защищая это место? У меня это в голове не укладывается, полковник.
– Я вас понял, майор. – ответил полковник Кабанов.
Кабанов нахмурился:
– Теперь, когда Баран Ба́ран пал, генерал Властан уверен, что орки прекратят продвижение через варанезианские скалы. В Наличе будет устроен перевалочный пункт для наших сил, поэтому командование 12-ой армии решило, что в Коррисе останется одна рота, для сохранения нашего присутствия в городе. – полковник сделал паузу. – Этой чести удостоилась пятая рота капитана Себастева.
– Во имя Трона! – воскликнул Груков. – Со всем уважением, сэр, вы шутите. Всего одна рота?
Остальные офицеры переговаривались между собой. Их этой какофонии невозможно было выделить отдельный голос.
Полковник Кабанов поднялся на ноги, его стул упал на холодный деревянный пол. Его сжатые кулаки с такой силой ударили по столу, что тот хруктнулхрустнул.
– Всем замолчать! – крикнул он. – Я еще не закончил, Трон подери!
Голоса мгновенно утихли. Себастев, Галиполов и остальные смотрели на своего командира. Его глаза горели под кустистыми седыми бровями и, казалось, искрятся энергией. Это и был Максим Кабанов, грозный Белый Кабан и человек, обладающий наибольшим количеством наград в шестьдесят восьмом полку Первенцев, бывший чемпион полковых военных игр и отличный игрок в щссищл-въяр. Недооценивать или игнорировать его – большой риск.
Полковник Кабанов всматривался в лица людей не решаясь заговорить. Тишина завладела комнатой, только жужжание светильников над головой и мягкое гудение полевого когитатора в дальней стены, нарушали её.
