827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 1213
|Всего = 23
}}
|Серия книг =Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra
|Предыдущая книга = [[Под_знаком_Сатурна_/_Saturnine_(роман)|Под знаком Сатурна / Saturnine (роман) ]]
|Следующая книга =[[Боевой_Ястреб_/_Warhawk _(роман)|Боевой Ястреб / Warhawk (роман) ]]
|Год издания =2021
}}
''Расстояние от стены до врага: 113 километров''.
== '''ДВЕНАДЦАТЬ''' ==
'''Рай'''
– Они знают вас, Олланий, – произнес угасающий голос среди падающих ветвей. – Они знают, чего вы хотите. Они хотят дать это вам. И они будут ждать вас…
== ТРИНАДЦАТЬ ==
'''Мертвецы Бета-Гармона'''
'''Объединение'''
'''Головы Смерти'''
''Берег озера Фосс, Меркурианская-Ликующая зона поражения''
Огонь поглотил “''Киллар''”. Ионный щит “Оруженосца” частично остановил первый разорвавшийся снаряд. Этого было достаточно, чтобы Доллоран увидел, как его охватило пламя. Достаточно, чтобы он увидел, как вращавшиеся осколки вспыхивают, врезаясь в разрушавшийся щит. Достаточно, чтобы часть его мозга и души сочла увиденное прекрасным. Затем эта доля секунды прошла, и “''Киллар''” исчез.
Благодаря машинному соединению Акастия почувствовала, как он умер. Она закричала от боли.
Затем взрыв поразил её.
Ударная волна подхватила “''Элата''” и швырнула на берег озера. Голова Акастии ударилась о спинку трона. Мир непрерывно вращался. Ноги рыцаря взметнулись в воздух за несколько секунд до того, как он погрузился в воду в фонтане белых брызг. Перегрузка пронзила её до самых костей. Экраны затуманились. “''Элат''” оказался наполовину погружённым в чёрную воду. Однако она могла видеть титана, могла слышать его нетвёрдую поступь среди грохота волн, разбивавшихся о её рыцаря. Ноги “''Элата''” брыкались и молотили по воде. Титан был почти над ней, он шагал по мелководью, пока его пушка выплёвывала снаряды вдаль, а из ран текла грязная слизь и кабельная жидкость. Ледяная вода билась о прикрывавшую голени броню. В ушах Акастии звенели помехи и крики. Испорченные символы спиралью проносились по экранам ауспика. Предупреждавший сигнал “''Элата''” звучал смешанным воплем паники. Она чувствовала, как страх переполняет её, перетекая по связи шлема к бьющемуся рыцарю, пока мёртвый титан приближался. Он был пустым, грубым, повреждённым до полной потери управляемости. Он посмотрел на неё.
– Плутон! – закричала она. – Плутон, говнюк, где ты?
Она не чувствовала и присутствия Карадока. Сейчас ощущение его воли, проникавшей в голову, не означало бы страдание.
“Разбойник” был почти рядом с ней. Вода вперемешку со льдом пенилась вокруг его ног. В помехах вокса послышался звук, ритмичный гул цифр, похожий на хрип наполовину наполненных жидкостью лёгких. Также хрипела её мать на койке, на которой ей позволили умереть. Её последние мгновения измерялись секундами, отмеченными учащённым дыханием и сжатием слабых пальцев вокруг маленькой ручки Акастии. Она должна выбраться, она должна выбраться. Акастия почувствовала, как стукнула кулаком по люку кабины, почувствовала, как ломаются кости в руке. Мёртвый титан остановился и наклонил голову на сломанной шее. Свет в его глазах заиграл на экране целей.
Снаряды попали ему в голову и впились в потрескавшуюся кожу. Он резко выпрямился, заскрежетав суставами, и поднял руку с пушкой, пока поток взрывов обрушивался на его голову и плечи. “Пёс войны” в пятнисто-зелёных цветах легио Солария вышел из стены дыма и пламени, его орудия поливали огнём пошатнувшегося “Разбойника”.
– Не дайте ему уйти! – закричала Абхани Люс Могана. Мегаболтер “Вулкан” “''Бестии Эст''” выпустил очередь. Латунные гильзы посыпались на прибрежную грязь. Из вращавшихся стволов вырвалось дульное пламя в двадцать метров длиной.
Вражеский “Разбойник” поворачивался. Его собственная пушка поднималась, даже когда снаряды вгрызались в тело машины.
– Приготовиться к ответному огню! – крикнула модератус. Абхани оскалила зубы. Через связь она почувствовала, как зарычал реактор её титана.
– Потанцуй для меня, – прошептала она.
“Разбойник” выстрелил, но “''Бестия Эст''” уже бежала боком, продолжая вести огонь и ускоряясь, пока взрывы танцевали за ней. “Разбойник” продолжал вести огонь вслед за “Псом войны”, ствол его пушки дёргался, словно наполовину сломанная рука. “''Бестия Эст''” бежала прямо перед дугой взрывов. Абхани чувствовала присутствие своей манипулы на периферии поля зрения и ощущала, что они близко, почти там, где должны были быть.
– Посмотри на меня! – прорычала Абхани; её глаза стали глазами её машины, устремлёнными на врага, окрашенными данными о цели. – Посмотри на меня, ты, ублюдочное железное дитя.
– Оружие на грани перегрева! – предупредила оружейный модератус.
Зелёные сигналы недвусмысленно вспыхивали на периферии сознания.
– Не важно, – ответила Абхани. – Пора, мои сёстры. Сделайте его!
Лучи света ударили в “Разбойника” сзади и сбоку, вонзившись в его шкуру. Два “Пса войны” Соларии кружили, петляя и стреляя набегу. Из резко повернувшегося “Разбойника” хлынули призрачный свет и чёрная жидкость. Огонь турболазеров вгрызался в него. Пластины брони расплавились в шлак за считанные секунды. Он не упал.
С трона Абхани Люс Могана наблюдала, как сверкавшие чёрные облака клубились из ран, сворачиваясь и растекаясь в воздухе. Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что это не дым, а насекомые, чёрные тела, блестевшие в отблесках пламени, они поглощали лазерные разряды и превращались в пепел.
Шаги “Пса войны” Соларии встряхнули Акастию. Калейдоскоп цветов заполнил зрение. Восприятие стало размытым, мягким и острым одновременно. На лице и во рту была кровь. Она чувствовала, что рыцарь слабо пытается ответить её полубессознательному разуму. Ещё один толчок, и мир резко оборвался. Она ахнула. Волны накатывали на неё. Ауспик включился. Руки и ноги двигались по системам управления. Боль пронзила тело. Заскрежетали сломанные кости. Желчь заполнила рот.
– Вставай, вставай, вставай! Ну же!
“''Элат''” на мгновение заёрзал, а затем замер. Он взбрыкнул ногами, а затем крепко зафиксировался. Руки-оружие напряглись.
– Вот так, мой прекрасный зверь! – прорычала Акастия, и “Оруженосец” начал подниматься.
– Свалите его, – крикнула Абхани.
Более широкая ноосфера была заполнена вспышками символов угрозы и разрядов оружия. Неровный свет битвы освещал берег озера и равнину за ним на протяжении пяти километров. Машины горели, стреляли, шагали, падали. Всё это казалось далёким, звуком ветра или дождя. Значение имела только добыча перед ней.
Трое охотников кружили вокруг “Разбойника”. Они ни на секунду не прекращали огонь. Это была одна из моделей охоты легио Солария. Обычно в исполнении четырёх “Псов войны”, она называлась убийством в круге. Один из титанов отвлекал на себя врага, в то время как другие располагались на вершинах компаса вокруг него. Затем они стреляли и синхронно двигались по спирали, поэтому цель, которая поворачивалась к одному из мучителей, оставляла себя открытой для других. Всё это время каждый из них перенаправлял мощность реактора и боеприпасы между орудиями, чтобы, пока одно стреляло, другое перезаряжалось, охлаждалось или накапливало энергию. При правильном исполнении эта модель охоты могла повергнуть самые большие боевые машины. С тремя “Псами войны” она оставалась смертельно опасной. Но эта жертва отказывалась умирать.
Абхани зарычала, когда выстрелили турболазеры “''Бестии Эст''”. Разряды поразили врага, когда тот поворачивался, и вонзились в повреждённый обломок левой оружейной руки. На мгновение титаны оказались связаны светившейся верёвкой света. Остатки левой руки превратились в шлак. Поток плазмы из “Пса войны” “''Артемизия''” прожёг облако металлических насекомых и ударил в правое бедро вражеского титана. Абхани увидела, что индикатор реактора “''Артемизии''” вспыхнул красным.
– Вентиляция реактора, оружие отключено, – раздался голос “''Артемизии''”. Она направила половину мощности реактора в один плазменный разряд. “Разбойник” пошатнулся и накренился. Затем, каким-то невероятным образом, он восстановил равновесие, его металл струился, словно плоть. У Абхани было мгновение, чтобы заметить, как в его тени поднимается “Оруженосец”, которого она считала уничтоженным.
Акастия смотрела на “Разбойника”. С такого расстояния она видела следы незаживавших боевых ран на броневых пластинах и свисавшие с груди оборванные кабели. Тепловое копьё “''Элата''” поднялось. Голова “Разбойника” была деформирована и покрыта шрамами от огня; призрачный свет в кабине причинял глазам Акастии боль. Она по-прежнему чувствовала во рту привкус крови. Она усмехнулась.
– Гори, – сказала она.
“''Элат''” выстрелил. Раскалённый бело-синий луч вырвался из руки рыцаря, вонзился под подбородок “Разбойника” и проплавил затылок и верхнюю часть туловища. Плечи и грудь “Разбойника” смялись. Внутри прогремели взрывы. На секунду показалось, что он застыл. Затем он разогнулся, выпрямляясь, направляя луч копья “''Элата''” себе в грудь. Ржавая броня разошлась. Засорившееся масло хлынуло наружу, сгорая на лету. Он изогнулся, потянулся вверх, крича в тишине.
Луч теплового копья отключился.
– Назад! Назад! Назад! – закричала Акастия, разворачивая “''Элата''”. Грязь забила суставы. “Разбойник” замер. Его пронзённый торс освещался изнутри пожарами. Он опустил голову, почти медленно. Призрачный свет сменился тусклым отблеском. На секунду Акастии показалось, что она слышит голос, но не по воксу, а в ушах. Одинокий, умоляющий голос. Красные и синие языки пламени вырвались из спины “Разбойника”. Пластины брони взлетели вверх, вращаясь. Секунду спустя ещё несколько взрывов прогремели внутри и разорвали голову и плечи. Накатывавшаяся взрывная волна достигла отступавшего “''Элата''”. Акастия почувствовала, как её захлестнули триумф и облегчение.
Затем она ощутила, как закачалась земля. Раз, другой, сквозь рыцаря и кости.
– Вражеский титан! – крикнула Абхани. Разряды поразили пустотные щиты “''Бестии Эст''” и они лопнули, как пузырьки пены на воде.
Со стороны пылавшего горизонта шагал высокий титан, почти чёрного цвета от пламени и окутанный кольцами несвета. Его голова превратилась в окружённый оборванными кабелями раздробленный череп. Он ревел в воздухе, воксе и ноосфере, и его голосу вторил вопль отказывавших механизмов и перегрузки. От его присутствия пиксели на экранах и датчиках беспорядочно вращались. Она слышала жужжание насекомых и трение кабелей. Чувствовала запах горящего масла.
Лучи прерывистого лазерного огня протянулись из его плеч и взорвались на щитах “Псов войны” её сестёр. Они уже двигались, рассредоточиваясь, когда враг сделал новый шаг и сотряс землю.
Абхани посмотрела на него.
Её затопил холод.
Даже разбитые и обожжённые, остатки геральдики по-прежнему цеплялись за его плечи, и очертания всё ещё проступали из-под разрушенной кожи. Она узнала его. На секунду ей показалось, что она плывёт… Затем опалённый “Владыка войны” снова взревел и выстрелил.
''Командный бункер, бастион Осколок, Меркурианская стена''
В командном бункере на вершине бастиона Осколок Насаба поморщилась и опустила полевой бинокль. Компенсаторы вспышки были отключены, чтобы не мешать ночному видению. Она только что наблюдала, как титан Игнатума взорвался от полной детонации реактора. Неоновый свет затопил зрение. Она видела две вражеские машины, которые совершили убийство, два рваных очертания в огне со сломанными конечностями, но по-прежнему двигавшиеся и тянувшие сопротивлявшегося титана вниз. Во рту появился привкус, горький и металлический, как испорченное молоко и кровь.
– Итоги немедленно, – приказала она.
– Боестолкновение вдоль южного берега озера Фосс усиливается, – ответил офицер, склонившийся над рядами отсвечивавших зелёным экранов. – Задействована полная боевая группа. Вражеские машины наступают. Уничтоженные вражеские подразделения восстали среди формирований Игнатума. Расстояние до стены – сто семь километров.
– Что со связью связь с анклавами командования и управления Игнатум?
– Ошибки и периодические сбои во внутренних системах связи, генерал.
– Тогда пошлите подразделение и приведите одного из них сюда, немедленно.
Она снова повернулась к смотровой амбразуре и подняла бинокль. Как только она это сделала, вдалеке поднялось что-то большое. Бело-голубой огонь взметнулся в ночное небо, осветив снизу облака. Пот стекал по её коже под воротником, и это было только отчасти из-за жары.
– Наводчики и дальнобойные подразделения верхних артиллерийских батарей сообщают, что не могут различать цели для эффективного огня, – сказала Сулкова.
– Расход боеприпасов?
– Мы израсходовали много снарядов, но плазменные реакторы на стене и зарядные катушки функционируют. Производительность на уровне семидесяти трёх процентов эффективности.
– Эффективность ниже, раз мы не можем выбрать цели для стрельбы.
– Генерал, – раздался голос, – сообщение из Курдского бастиона.
– Соедините, – ответила она, не отрывая взгляда от увеличенного изображения битвы. Она почти ничего не могла разобрать. Руны идентификации врагов и друзей вращались неопределённым янтарным цветом.
– ''Генерал'', – прорычал голос из вокс-динамиков. Он был низким, усиленным машинной модуляцией и разрубленным помехами. Это был Оцеано, назначенный командующим Курдского бастиона, расположенного в шестидесяти километрах к югу, второго из укреплений и командных пунктов Меркурианской стены. Он был Астартес, точнее был раньше, сыном примарха Сангвиния, павшим в бою и вернувшимся служить в оболочке дредноута.
– Командующий, – ответила она.
Из динамиков донёсся шквал помех.
– ''Генералллллллл...'' – Голос Оцеано растянулся до шипения.
– Убрать их! – приказала Насаба.
– ''Генерал'', – снова раздался голос Оцеано. – ''Мы получаем сообщения от передовых подразделений в слепой зоне. Массированное формирование приближается вдоль хребта Средняя высота и движется на север в направлении текущей зоны боевых действий''.
– Какое положение и сила?
– ''Множество машин, полное наземное сопровождение, контингенты легиона – это полномасштабное наступление легио титанов. Близкое визуальное подтверждение. Это легио Мортис''.
За смотровой амбразурой вспыхнуло ещё одно яркое солнце, пульсировавшая рябь взрывов.
– Тогда с кем мы сейчас сражаемся?
''Берег озера Фосс, Меркурианская-Ликующая зона поражения''
Абхани Люс Могана внимательно смотрела на шагавшую ей навстречу смерть.
“''Карнифектор Ноктис''” был гордым титаном. Прекрасное творение железа и битвы, “Владыка войны” прошёл по полям сражений всей галактики, когда Великий крестовый поход сделал звезды новым Империумом. Он умер на Бета-Гармоне, пал на разрушенных равнинах, и его священное железо было оставлено в могиле, когда легио Солария бежал от Бойни Титанов. Его оплакали. Его и всех потерянных братьев, сестёр и кузенов. Масляные слёзы технопровидцев упали в тигли с расплавленным серебром. Песня электрожрецов прокрутила панихиды в конденсаторах и цепях. Он исчез, священный фрагмент Бога Машины, оставленный на поле боя.
Благородный охотник Соларии, боевая машина дюжины сестёр и дочерей Соларии, родственник “''Бестии Эст''”… Мёртвый. Ушедший. Память, которую следует чтить.
Теперь он шёл к Абхане Люс Могане.
Его железная кожа свисала с костей. Ржавчина покрывала броню. Смертельные раны от проигранных сражений пробили тело. Артиллерийский огонь впитывался в него, пока он шагал, ведомый вселившейся в его мёртвую оболочку тварью. Взгляд разбитой головы стал светом горящих нефтяных скважин. Она почувствовала, как голос проник в её череп, пройдя по дуге между двумя титанами. Вопль, громкий крик ярости, боли и вызова, когда души и дух исчезли в забвении. Это был голос того момента, когда “''Карнифектор Ноктис''” умер в первый раз, голоса его систем и женщин, которые вели его на войну, крик, круживший, когда они упали во тьму. Абхани почувствовала, как огонь мёртвого титана проникает в неё, почувствовала его обещание, поняла его смысл: “Когда-то я был таким, как ты. Ты станешь такой, как я”.
Абхани сделала единственное, что ей оставалось. Она выстрелила. Легио Солария были Охотниками Императора, быстрыми, хитрыми и смертоносными. Они ослабляли врагов, обманывали их, а затем использовали мощь оружия своих машин, чтобы нанести смертельный удар. “Удар, которому невозможно противостоять, нужно нанести только один раз”, – говорила её бабушка и великий магистр-основатель легио. Бежать было некуда. Никаких хитрых манёвров и увёрток. По лицу потекли слёзы, когда “''Бестия Эст''” изо всех сил зарычала на “Владыку войны” на последнем дюйме своего жизненного пути. В этот момент Абхани увидела жестокую шутку круга жизни.
Поток лазерных разрядов и мегаболтерных снарядов поразил “''Карнифектор Ноктис''” в голову. У него не было щита. Металл разорвался и потёк. Трещины от смертельных ран широко разошлись; пепел, угли и кровь хлынули на землю. Он извивался, дёргаясь, как человек, попавший под поток воды. Его орудие выстрелило. В окружавшей их битве вспыхнули взрывы.
Луч света, меньший и более узкий, но яркий, как звезда, врезался в его правую ногу. Он попятился и пошатнулся. Абхани увидела на ауспике очертания одного из рыцарей Виронии, мерцавшего вокруг ног “''Карнифектор Ноктис''” и разрезавшего его тело лучом белого света. Мёртвый “Владыка войны” задрожал, едва не упав. Из него лился расплавленный металл, но то, что в него вселили из варпа, вытащив из могилы, не сдавалось. Рука с пушкой прочертила широкую дугу. Взрывы подняли в воздух фонтаны озёрной грязи и чёрной воды. Он по-прежнему двигался вперёд, волоча поскальзывавшиеся ноги, хотя его туловище превратилось в шлак. “''Бестия Эст''” продолжала стрелять, отступая. Мегаболтер вышел из строя, стволы пожелтели от жара, автопогрузчики заклинило.
Абхани выругалась.
– Конденсаторы на четыре процента! – крикнула модератус.
– Мощность реактора на критическом уровне.
– Не упустите его! – крикнула Абхани.
“''Карнифектор Ноктис''” поднял обломки правой ноги, чтобы сделать шаг. Ступня опустилась. Полурасплавленные поршни лопнули. Опорные конструкции не выдержали, и неожиданно мёртвый “Владыка войны” превратился в лавину треснувшего металла и пламени.
– Назад! – проревела Абхани по воксу. “''Бестия Эст''” затанцевала, пятясь. Краем глаза Абхани увидела, как рыцарь Виронии уходит, когда громада “Владыки войны” рухнула в грязь и воду. Поднялся пар, за которым последовала волна свернувшегося красного пламени, когда то, что приводило в движение оболочку титана, с визгом унеслось в небеса.
“''Бестия Эст''” остановилась, её оружейные руки на секунду обмякли. От вишнёво-красных стволов мегаболтера исходил жар. Голова опустилась. В кабине Абхани Люс Могана закрыла глаза. Она чувствовала, как её ярость кипит в манифольде и отражается машиной, пока истощённый реактор восстанавливает мощность. Она открыла глаза. “''Бестия Эст''” выпрямилась.
– Заставь нас двигаться, – произнесла она. – Поднять щиты, энергию на пушки и поиск целей.
Она поняла, что небо стало ярким от огня. По всему берегу озера полыхали взрывы. Пульсировавший свет выбелил клубы белого дыма. Сама вода загорелась, когда масло пролилось на её поверхность и воспламенилось. Наблюдая за происходящим, она увидела титана, “Ночного призрака”, как ей показалось, который шагал сквозь плазменный огонь, металл его спины, рук и ног уносился в огненный ад.
– Найдите остальных, – приказала она. – Верните нас в строй и дайте нам что-нибудь, что можно убить.
На краю сенсориума она увидела одинокого “Оруженосца”, который описал круг, замыкая широкий строй с “''Бестией Эст''” и её сёстрами, когда они возвращались в зону действия сенсоров. Она включила внешнюю связь.
– Рыцарь Виронии, – произнесла она и остановилась. Формальность того, что она собиралась сказать, исчезла с языка.
– Спасибо, – просто сказала она.
– Это честь для меня, – раздался ответ.
< Объединить щиты! Все манипулы, объединить щиты! > Тетракаурон прокричал команду через ноосферу и вокс. “''Регинэ Фурорем''” отступил назад; “''Игнис Веспула''” и “''Солнечная ярость''” шагнули в освободившееся справа и слева пространство.
Взрывная волна ударила в “''Регинэ Фурорем''” с левой стороны. Тетракаурон даже не знал об источнике. Взрыв прогремел, в мгновение ока распространившись по изгибу щитов, прежде чем с грохотом исчезнуть.
< Расчёты завершены, > раздался голос Ксета-Бета-1. < Синхронизация достигнута и подготовлена. >
< Начинайте >, повелел он.
< Как пожелаете, > ответила Ксета-Бета-1. < Соберите нас. Сделайте нас едиными. >
Объединение пустотных щитов нескольких титанов было сложной задачей. Достаточно одной ошибки, и результатом в лучшем случае станет выход из строя защитной оболочки, а в худшем – что-то более катастрофическое и впечатляющее. Душа и дух каждой машины должны функционировать в одном и том же ритме, где вибрация проектора щита и выходная мощность согласованы. Титаны легиона использовали священные кодовые песнопения, передаваемые от машины к машине, шаблоны и решения сверхсложных уравнений успокаивали и стимулировали систему каждой из них, пока они не сливались в единую мелодию ввода-вывода. Чтобы сделать это в условиях боя, требовались выдержка и точность, превышавшие возможности большинства экипажей титанов. Чтобы объединить поля между титанами в нескольких манипулах, окружённых взрывами и враждебными машинами, требовалось ещё больше: способность прикоснуться к божественной истине всех машин. Требовалось чудо.
Среди огня замерцали щиты трёх титанов, дождь холодного серебра исчезал в сиянии пылавшего мира. Молния пробежала в воздухе, когда пустотные оболочки встретились, столкнулись, сжались и слились воедино.
Духи других машин перетекали по переплетённому мосту данных. Тетракаурон чувствовал тяжесть присутствия двух “Разбойников” и зов их экипажей. Размытые призрачные образы замелькали перед его глазами. Рёв трёх реакторов, замкнутых на одно и то же сердцебиение, стал ритмом ударов по наковальне в его груди.
< Шаг, > отправил он, и три титана как один шагнули вперёд.
К ним, покачиваясь, приближалась высокая и искривлённая фигура, её пушка изрыгала потрескивавшие шары плазмы. Сферы света врезались в воздух перед “''Регинэ Фурорем''” и его сородичами. Первый слой пустотных щитов рухнул, но общие генераторы уже восстанавливали их прямо, когда те отключались. По каналам передачи данных с остальными манипулами он чувствовал, что другие титаны следуют его примеру: объединяют щиты, сопоставляют огонь оружия и мощность реактора.
Идут вперёд. В огонь. Убивают.
< Всё оружие на цели, > отправил он, < переключение между реакторами и боеприпасами. Постоянный огонь... Вызвать резерв секутариев, немедленно. Полномасштабный бой. >
Враги вырисовывались зелёным цветом. Машины появлялись в поле зрения. Стволы орудий поворачивались. Земля дрожала. Сила бога повсюду вокруг него. Железо и свет и момент единства. Он не был Тетракауроном. Он не был “''Регинэ Фурорем''”. Он был волей огня, яростью и светом. Паривший… Становившийся… Горевший.
< Подтверждение, > раздался хор богов-машин, и сгущавшаяся ночь разлетелась в яркие клочья.
Секутариев разорвало на куски. Обугленная плоть и изувеченные доспехи взметнулись в воздух, словно подхваченный порывом ветра пепел. Тетракаурон видел, как это произошло глазами машины. Поток лазерного огня пронзил их насквозь, пробивая слои брони и вулканизированную резину. Из дымовой завесы появились фигуры, маленькие и быстрые, похожие на гигантских насекомых, отлитых из скользкого от масла металла. Каждая из них была в три раза выше смертного, если бы они выпрямились, но они бежали сгорбившись, орудийные установки отбрасывали свет на их спины. В глазах “''Регинэ Фурорем''” они казались разливавшимся роем.
< Охотничьи автоматы, левый фланг, > отправил он.
< Выполняю, > пришёл ответ “''Солнечной ярости''”. Послание другого принцепса было резкой вспышкой света. Мгновением позже титан развернулся, стволы его оружейной руки завращались. Из них вырвались дульные вспышки. Снаряды разорвались среди роя автоматов. Металл разлетелся на осколки. Земля вздыбилась от попаданий. “''Солнечная ярость''” поворачивал вращавшиеся стволы, пережёвывая рвавшихся вперёд врагов. Тетракаурон мог сказать, что автоматами управлял безумный протокол, что-то всепоглощающее и разрушающее из запрещённого набора кодовых данных. Раньше запрещённого, до того, как война сделала всё, что было немыслимым, реальным.
Пушки “''Солнечной ярости''” выпустили последнюю огненную очередь, а затем ещё секунду вращались.
< Боеприпасы закончились, > послал “''Солнечная ярость''”.
Секутарии перестраивались, щиты сомкнулись в шеренги, в трёхстах метрах от “''Регинэ Фурорем''” и его сородичей. Тела лежали перед линией щитов, прилив из разорванного серебра и красного месива.
Они продвигались вдоль берега озера, остальная боевая группа вместе с ними. Противник вводил с юга лёгкие, быстрые наземные подразделения. Ноосфера гудела от скрап-кода и разрывов связи. Сплочённость стала вопросом зрения и инстинкта в такой же степени, как и связи. Однако это был путь Игнатума: на войне как один, с единой волей и стремлением. Быстрые наземные подразделения могли означать только одно – приближалась ещё одна крупная сила. Они уже столкнулись с противником, превышавшим их численностью, и теперь враг вывел на поле боя ещё большие силы. Их тактика была проста: удерживать Игнатум на месте, пока сокращаются боеприпасы и мощь, загнать на ограниченное пространство, а затем ударить в этом месте другой силой. Победа. Победа, которая не могла осуществиться без б''о''льших потерь, чем мог себе позволить враг. Количество врагов, с которыми Тетракаурон вступил в бой на берегу озера, было недостаточно, чтобы удержать его боевую группу. Если бы это были просто титаны. Но они не были ими. Они были чем-то другим – верными мертвецами сотен сражений, оживлёнными нечестивыми духами и посланными против живых.
Это было оскорбление, мерзость, и это сработало. Они по-прежнему оставались на месте, через несколько часов после начала боя, зажатые между водой и огнём.
Две манипулы боевой группы вошли в озеро вброд, взбивая поднявшуюся до пояса воду. Если им удалось атаковать под углом с севера, они смогли бы окружить и сжечь врага. В любом случае озеро оказалось глубже, чем сообщали скудные данные разведки, и обрывалось в подземную пропасть. Машины не смогли переправиться, и поэтому пришлось пробираться по воде параллельно берегу, чтобы атаковать вражеский фланг. Туман клубился над подёрнутым рябью озером, жар разряжавшегося оружия превратил воду в пар. Боеприпасы взрывались под водой. Вздымались фонтаны гейзеров. Волны давления прокатывались по поверхности озера, врезаясь в голени красно-жёлтых гигантов.
Огонь и дым скрывали берег. Настенные орудия прекратили стрельбу, не в состоянии выбрать чёткие цели или связаться с боевой группой, чтобы отметить зоны обстрела. Дальняя связь отказала под шквалом помех и искажений данных, которые усиливались по мере того, как разгоралась битва. Даже внутри титанов коммуникации стали спорадическими. Призраки и крики проносились по ноосфере. Теперь боевые действия превратились в кровавую, ожесточённую свалку, но у неё мог быть только один исход. Восставшие титаны врага падали, металл корпусов расплавлялся в шлак и разрывался на атомы и пыль, нечестивые духи внутри с воем отправлялись в жертвенное пламя.
< Ауспик-контакт, несколько машин и наземных подразделений на сто тридцать пять градусов южнее, > отправила Дивисия. < Оценка: восемь тысяч метров и приближаются. >
< Интенсивный обстрел… > начал Карто.
Белизна взрыва заслонила землю. В накале раздался вой. Полоса света превратилась во вздымавшийся кулак пламени и плазмы, ударивший в небо на расстоянии километра. Тетракаурон почувствовал, как “''Регинэ Фурорем''” затрясся от сочувственной ярости. Вспышка шока и гнева, переданная железом и электрическим током. Он знал, что это было – полное разрушение реактора, пара титанов Игнатума погибли в одно яркое мгновение. Секунду спустя до них докатилась взрывная волна. Вспыхнули пустотные щиты. Накал завращался кристаллизующимися данными.
< Это были “''Вулканис фурио''” и “''Пылающий шакал''”, > выдохнул Карто, его голос дрогнул от изумления.
< Источник смертельного выстрела, > рявкнул он.
< Дальнобойные, множественные источники, > ответила Дивисия. < Согласованный лазерный и ракетный залп. Мы в радиусе их действия. >
< Тогда и они в нашем, > прорычал Тетракаурон. < Согласуйте и стреляйте, когда будете готовы. >
Огненное дыхание сорвалось с его губ, обжигая язык.
“''Регинэ Фурорем''”, “''Солнечная ярость''” и “''Игнис Веспула''” наступали. Позади них четыре оставшихся манипулы маневрировали, чтобы последовать за ними. Битва с восставшими титанами по-прежнему бушевала на берегу и поверхности озера.
Накал заслонил почти всё. Голоса членов экипажа слились с голосом машины. Он почувствовал, как целевые руны сомкнулись, холодный лёд потянулся в пламя. Оружие повернулось. Его сородичи двигались вместе с ним, два гиганта, казавшиеся небольшими только на фоне “Владыки войны”. Они могли вести бой вулканическими пушками, плазменными деструкторами и турболазерами. Стеллажи ракет и реактивных снарядов давно опустели, боекомплект пушек заканчивался. Они могли стрелять только по тому, что могли видеть, но они видели. На расстоянии восемь тысяч метров появились первые настоящие машины легио Мортис.
Это были не те повреждённые, восставшие из мёртвых мерзости, которые первыми вступили в бой. Раскрашенные в красное и чёрное, с золотой каймой, они шли вперёд. Неторопливо. На подвешенных под бледными головами тросах гремели черепа. Свисали порванные знамёна и цепи. Едва Тетракаурон заметил их, он почувствовал, как пронёсся гул скрап-кода. В тени авангарда Мортиса двигались пехота и боевые машины, сверкавший ковёр красного глянца и ржавого хрома. Впереди бежали “Псы войны”. Рядом с ними наступали рыцари в цветах старой кости и железа. За ними шли “Разбойники”. В ярком свете их орудия и глаза казались тёмными пятнами. Примечания на испорченном коде исходили от целевых рун, когда они фиксировались на далёких титанах.
Часть его, та часть, которая являлась человеческим разумом и человеческой волей, отметила, что машины двигались с четвертью скорости, более лёгкие бежали и шли рядами, в шахматном порядке, поэтому они могли вести огонь на глубину до семи рядов. Это было построение уничтожения, план, по которому Мортис шёл на войну против врагов, которым собирались не просто нанести поражение, а полностью истребить. Словно почувствовав взгляд Тетракаурона, ведущие титаны Мортиса протрубили в боевые горны. Звук гремел и завывал над затянутой дымом землёй.
< Огонь, > отправил Тетракаурон.
Лучи лазеров заметались между богами-машинами. Синий, белый и красный охватили восемь километров воздуха. Какофония битвы взлетела до небес. Лучи Игнатума пробили щиты “Пса войны”. Он шагнул в сторону, когда его пустотные оболочки лопнули в полосах света, раздавив несколько танков с паучьими лапами. Взрывы расцветали на его пути. Тетракаурон ощутил холод прицельного захвата и ответный рёв изнутри. Линия ярко-голубой энергии разрезала мир. Выстрел из вулканической пушки поразил “Пса войны”, когда тот наполовину развернулся на ходу. Луч прожёг руку с пушкой насквозь. Снаряды в контейнере и каморе превратились в пар и свет за мгновение до того, как луч прошёл сквозь броню и попал в отсек внутри.
“Пёс войны” не был благословлён большой мощью и изменениями своих сородичей. Отец косы удостоил его только вкуса своего дыхания. Достаточно, чтобы сплавить воедино сервиторов и технопровидца со структурой и заполнить внутренние пространства застывшей кровью и желеобразной костью, которая булькала в воксе. Они умерли в мгновение ока, когда вулканический луч пронзил реактор и разнёс его на куски плазмой из собственного поддавшегося порче сердца.
< Титан убит. > Тетракаурон не был уверен, кому принадлежал голос и был ли он его собственным. Это не имело значения. Он шёл по берегу, оставив озеро позади, его братья и сёстры шагали рядом, а враги появлялись издалека, и их становилось всё больше и больше. Он почувствовал присутствие “''Солнечной ярости''”, услышал его голос, говоривший с ним, когда они шли в ногу, и набрал воздуха, чтобы снова выстрелить.
< Мы... > – начал голос.
В воздухе появилась рябь, трещина пронеслась в ночи, раздался крик, похожий на царапанье острия кинжала по стеклу.
Голова “''Солнечной ярости''” взорвалась. Нога “Разбойника” какое-то мгновение продолжала двигаться. Затем он упал, рухнул, его пустотные щиты отключились. Синхронизированная оболочка щитов лопнула. Тетракаурон ощутил щелчок обратной связи, как всплеск белой боли внутри черепа. “''Солнечная ярость''” врезался в землю. Огонь прокатился по его туловищу.
< Что… > начала Дивисия.
< Варп-ракеты, > проревел Карто, когда новый вопль прорвался сквозь звук и код.
Варп-ракеты… Древние, драгоценные, отвратительные в предназначении и использовании. Выпущенные титаном ракеты прорывались сквозь ткань пространства и проходили через царство за его пределами, прежде чем снова материализоваться и взорваться. Поскольку они обходили естественные законы, ни щиты, ни броня не могли защитить от них. Они были похожи на тонкий кинжал, которые убийцы вонзали под доспехи и кольчуги королей в прошлые эпохи.
Яркий взрыв окутал спину “''Игнис Веспулы''”, оторвал дорсальные ракетные стойки и сорвал половину брони. “Разбойник” проревел поток повреждений и кодовой брани. Лучи плазмы протянулись издалека и взорвались на его разрушавшихся щитах. “''Регинэ Фурорем''” и Тетракаурон взревели как один, шагнули вперёд и встали на линии огня.
Острая боль, когда пустотные щиты лопаются.
< Захват цели. >
< Огонь. >
Свет, изливавшийся вдаль, крик реактора и оружия, смертельный зов для мёртвых, лежавших рядом с ним, и его раненых сородичей.
< Щиты цели уничтожены. >
< Титан поражён. >
< Титан поражён. >
Вопли, когда дьявольское оружие ударило по машинам боевой группы, взорвалось, искалечило, перекрученный металл падает рваными клочьями… Горит… Мир горит…
Расчёты закрутились в его голове из холодного познания Ксеты и умов Дивисии и Карто: растущая численность противника, состояние оружия и реакторов, потерянные и повреждённые машины, холодные соотношения причин и следствий на войне. Они умрут здесь. Рациональная свёртка чисел говорила об этом. Он подумал об эмиссаре Геронтии-Чи-Лямбде и словах техножреца:
– ''Я хочу, чтобы данные были не таковыми, какие они есть, но прежде всего я – слуга истины машины: грядёт уничтожение''.
– ''Нет'', – произнёс голос, который, он знал, принадлежал ему. – ''Есть только один путь, и это путь вперёд. У нас достаточно сил. Мы – победа!''
“''Регинэ Фурорем''” подчинился его воле. Вражеские выстрелы светились вдали.
< Всем подразделениям, собраться и поддерживать огонь, мы – победа! >
Весь мир горел, расчёты на успех исчезали в пламени связи с машиной и невероятно ярким настоящим. Тени врага множились на горизонте, и он шёл к ним, сокращая расстояние и стреляя, и титаны его сородичей стреляли, земля вздымалась от взрывов, а воздух пылал. Огонь врага усиливался, прочерчивая полосы над землёй. Числа, соотношения и шансы превратились в чёрные пылинки на краю пламени перед глазами. В накале звучал хор голосов. Шёл ли он на войну или грезил о войне?
< Захват цели… >
< Выстрел... >
< Захват цели... >
< Щиты сбиты... >
< Цикл перезарядки...>
< Мощность реактора растёт... >
< Попадание в корпус... >
< Повреждение... >
< Выстрел...>
Он истекал кровью, расплавленная кровь стекала с его плеча… Покров щитов превратился в мерцавшие лохмотья. Так много… их так много. Он моргнул и понял, что смотрит собственными глазами, как за иллюминаторами отражается битва. В кабине пахло палёной проводкой. Его левая рука стала мокрой, сочувствовавшие раны пульсировали кровью, стекавшей по груди с плеча. Он ничего не чувствовал; он парил, разум и мысли унеслись куда-то, осознавая удары по металлической коже и титанов под его командованием, наступавших в накатывавшую волну огня. Он не чувствовал страха или разобщённости, потому что был связан: он стал единым со сражавшейся машиной. Это был всего лишь миг, последний подарок от “''Регинэ Фурорем''”, которому и он отдал свой дух.
Впереди вспыхнули взрывы. Катясь по первой линии наступавших врагов, подбрасывая танки и автоматы в воздух, поглощая очертания Мортиса. Затем полетели ракеты, лучи и импульсы плазмы, потоки снарядов падали разбросанными недоброй рукой смертоносными семенами.
Тетракаурон снова погрузился в яркость накала.
Свежие крупицы данных закружились перед его взором. Удары по наступавшему врагу прокатились по земле лавиной кипевшего огня и света. С расстояния более ста километров позади них настенные орудия вели огонь, накрывая зону поражения, разрезая её поперёк ударом шириной более ста километров.
За спиной Тетракаурон услышал резкий голос, сформировавшийся по вокс-связи.
< Игнатум. > Даже сквозь бурю помех Тетракаурон ощутил вес слова и то, что в нём содержалось: концентрацию, необузданную волю к победе, века знаний и машину, из которой оно прозвучало.
< Мы с вами, мои родичи, > произнёс принцепс-максимус Кидон. Со стороны Меркурианской стены первый из титанов главных сил Игнатума вошёл в боевую сферу. Более сотни машин, двигавшиеся вместе с ними клятвенные рыцари и когорты сухопутных войск, и в центре два титана, превосходившие всех остальных. Возвышавшиеся, увешанные оружием, равнявшим с землёй города, их спины сгорбились под укреплениями, которые они несли с громоподобной поступью. У них были имена, древние имена, которые произносились со страхом и благоговением на полях победы и опустошения.
“''Империос Прима''”, “Разжигатель войны”, и вместе с ним “''Магнификум Инцендиус''”, “Император”, оба из имперских титанов, величайшие из воплощений величия гнева Бога-Машины, вели остальной Игнатум на войну. Тетракаурон ощутил, как разгорается пламя “''Регинэ Фурорем''”. Мир стал звуком, громом и светом пламени.
''Командный бункер, бастион Осколок, Меркурианская стена''
– Тактические показания неполные, – сказал Куррал Насабе. – Но это наступающие макромашины, и они идут прямо на боевую группу Игнатума.
– Предупреди их, – ответила она.
– Не получится, генерал, вокс-связь не может быть установлена.
– Они вообще знают, что приближается? – спросила Сулкова.
– Они по-прежнему сражаются, идёт настоящий полномасштабный бой, судя по визуальным данным они ведут огонь из всего, что у них есть, – сказал Куррал. – И ещё, похоже, они наступают.
– Это Игнатум, – тихо сказала Сулкова. – Они всегда наступают.
– Генерал! – раздался от двери голос. Она обернулась и увидела фигуру в форме Кордозийского Аркебузира. По лицу струился пот, глаза были широко раскрыты. – Посыльный из главного стратегиума Игнатум.
– Посыльный? Внутренние вокс-частоты и каналы передачи данных показаны как функционирующие.
– Все системы связи ниже семисотметровой отметки высоты отключены... – Он сделал ещё один вдох. – Одни... помехи... и... – Он замолчал, его широко раскрытые глаза обвели пространство бункера. Насаба задумалась, как долго мальчик бежал. Он выглядел измученным, и, что ещё хуже, он скоро должен был развернуться и снова бежать. Это был не просто усталый взгляд; это был взгляд человека, который уже достиг конца, но каким-то образом продолжал двигаться. – Вы... вы слышите это? – спросил он тихим, озадаченным голосом, быстро моргая.
– Передай сообщение, – велела Насаба. Полоса света прорвалась сквозь смотровую щель, ослепляя даже на таком расстоянии, сворачиваясь в ложный красный закат.
– Оно где-то там... – пробормотал посыльный. Его взгляд был прикован к смотровой амбразуре. – Оно прямо там…
– Рядовой! – рявкнула Сулкова, и взгляд мальчика переместился к ней, заморгав быстрее. Насаба заметила, что его дыхание участилось.
– У меня есть это... – Он протянул завёрнутый в пластек свёрток пергамента. Сулкова взяла его, щёлкнула пломбами, глаза скользнули по обёртке с кодом, пальцы проверили символы подлинности на печати.
– Проверено и первая подлинность, – сказала она. – Игнатум выступил.
– Сколько их?
– Массовое развёртывание, двадцать манипул полным маршем.
– К тому времени всё закончится. Наведите все орудия на всех уровнях – нанесите удар по площади по всей линии и в глубину.
– Генерал, резонансные вибрации разнесут стену на куски, – заметил Куррал. – Мы должны следовать правилам.
– Если мы проиграем сейчас, враги окажутся на нулевом расстоянии до рассвета, и проклятые пушки будут бесполезны.
– Генерал, вокс-связь с магистром Эфридом и Бхабом прервана. Скрап-код неистовствует в...
– Соедините меня с командующим Оцеано.
– ''Генерал''…
– Командующий, я приказываю моей секции настенных орудий открыть полный огонь, все уровни, удар по площади. Выделите зону непосредственных боевых действий, остальное вдолбите в землю.
– ''Такой огонь нельзя вести долго, Насаба''.
– Я знаю.
– ''Я согласен. Наша секция стены откроет огонь''… – Вокс отключился, затем взвизгнул и продолжил вопить.
В этот момент посыльный двинулся с места. Молодой кордозиец, должно быть, пробежал километр вверх и карабкался по шахтам доступа, которые пронизывали Меркурианскую стену. Это было немалое расстояние, требовавшее значительных усилий даже для здорового человека в расцвете сил. Для того, кто, скорее всего, спал только урывками и в тисках беспокойных снов, это было усилие, которое выжигало изнутри. Но каким-то образом у мальчика осталось достаточно сил, чтобы побежать вперёд. Его глаза были широко раскрыты, зубы оскалены. На мгновение Насабе показалось, что она сейчас умрёт, что все её годы войны закончатся здесь нападением юноши с дикими глазами, который выглядел так, словно едва мог стоять. Её пальцы сжались на рукояти пистолета прежде, чем солдаты в дверях начали двигаться, но посыльный уже был перед ней... а затем пробежал мимо неё. Он прыгнул, нырнув в смотровую амбразуру.
Она была узкой.
Слишком узкой для человеческого черепа.
Слишком узкой для тела.
Раздался хруст, вздох, влажное извивание и хруст. Всхлип.
Насаба бросилась к ноге рядового. Ещё один всхлип, когда её пальцы коснулись ботинка и начали сжиматься. Ещё один хруст. И он исчез. А потом по краям смотровой амбразуры появилось просто мокрое желтовато-красное пятно, и по воксу донёсся вой помех, шум, который в тот момент показался Насабе голосом, последним словом, произнесённым, когда говоривший начал бесконечное падение.
– ''Рай'', – послышалось ей.
Секунду спустя кто-то выдернул кабели из вокс-динамика, и на мгновение всё замерло; а затем стена и мир задрожали, когда орудия открыли огонь.
''Расстояние от стены до врага: 106 километров''.
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
