827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 1619
|Всего = 43
}}
Тефелий поднял голову. Сплетнеслиз в ужасе отпрянул и бросился в варп, чтобы доложить Ку’гату. Это привело Тефелия в замешательство, оставив с пульсировавшей головной болью и глубоким чувством неловкости из-за того, что прямо на него смотрел библиарий космического десанта.
== Семнадцатая глава ==
'''ТРИУМФ КУ’ГАТА'''
В разгневанном небе сверкнула молния. Вполне подходящий для этого момент.
Вокруг чумной мельницы звонили колокола. Внутри работало множество демонов. Вереница чумоносцев передавала размокшие дрова из одних гниющих рук в другие, разжигая огонь под котлом Нургла. Великие нечистые наблюдали с безопасного расстояния, в то время как перевозбуждённые от важности происходящего нурглинги безумно прыгали, бегали туда-сюда и путались у всех под ногами.
Ку’гат изо всех сил старался игнорировать их. Он не мог позволить себе отвлекаться. То, что бурлило в котле, вполне могло убить его. На удивление для демона, привыкшего ко всем формам болезней, Ку’гат носил защитный костюм из скользкой человеческой кожи, сшитой в шокировавшей мозаике, поэтому его части казались плоскими людьми, падавшими, словно листья осенью. Сейчас капюшон болтался у него на спине. Скоро ему придется его надеть.
С предельной осторожностью Ку’гат Чумной Отец приготовился к сбору своего последнего и лучшего зелья. Он осторожно пошевелился, опытным глазом изучая каждое завихрение в жидкости, каждый лопнувший пузырь. Он попробовал варево, на мгновение посмотрел вверх, оценивая качество, затем перемешал ещё три раза, тщательно выполняя каждое движение черпаком. Он понял, что оно готово, когда вырвался маленький шлейф пара, послав по поверхности пену пузырьков. Пар образовал мёртвую голову, которая повисла, разинув рот, прежде чем разделиться и улететь.
– '''''Тихо, мои хорошие! Тихо!''''' – крикнул Ку’гат. На этот раз ему подчинились. Все притихли, от самого болтливого крохи до самого сварливого чумоносца. Все взгляды были прикованы к нему.
– '''''Наконец-то''''', – прошептал он, чтобы слишком громкий звук не потревожил отвар. – '''''Божья болезнь почти готова. Осталось добавить последний ингредиент'''''.
Все знали свои роли. Без подсказки несколько чумоносцев зашаркали на мостки из чёрного дерева, поднимавшиеся с разбитых полов чумной мельницы. Ку’гат попятился к ним, и с громкими стонами чумоносцы подняли капюшон и натянули его на голову. Последовало ещё больше ругательств, когда они завернули его рога и завязали все бесчисленные скользкие сухожилия, необходимые для безопасности демона. Когда он вернулся на место, глаза Ку’гата были защищены линзами с бутылочным дном, а нос прикрыт длинным клювом, набитым дурно пахнувшими травами.
– '''''Теперь осторожно''''', – пробормотал он. – '''''Осторожно. Убивающая богов болезнь с лёгкостью убьёт простого демона, такого как я'''''.
Чумоносцы благоразумно отступили. Нурглинги, слишком глупые, чтобы осознать опасность, в которой они находились, продолжали наблюдать за происходящим.
Ку’гат огляделся, затем потянулся к ржавому ряду шкафчиков, которые служили ему стойкой для ингредиентов. Он распахнул дверцу, пошарил внутри под сырой листвой и тонким пинцетом вытащил маленький стеклянный флакон размером не больше человеческого большого пальца.
– '''''Жизненная сила примарха!''''' – не без излишне театральности произнёс он, поскольку этого требовал момент. Кровь по-прежнему оставалась отвратительно чистой. Он с облегчением спрятал её на некоторое время в шкатулку, потому что прикосновение к стеклу, даже через костюм из кожи, заставило Ку’гата почувствовать себя плохо, и не в хорошем смысле.
– '''''Ооооо''''', – сказали нурглинги. Пока чумоносцы всё более торопливо отступали, всё больше и больше нурглингов приближались, переваливаясь с ноги на ногу. Они все хотели посмотреть получше, глупцы.
Внутри костюма Ку’гат вспотел. Следующая часть была опасной, та, что последует за ней, будет ещё опаснее. Он должен соблюдать осторожность.
Ещё более крошечным пинцетом он вынул пробку из сосуда, позволив ей болтаться на тонкой цепочке, которая удерживала её привязанной к флакону. Частичка чистоты крови попала в воздух, и ближайшие нурглинги обняли друг друга и захныкали.
– '''''Теперь самая рискованная часть''''', – снова сказал он сам себе. Очень осторожно он взял открытый флакон пинцетом большего размера и, используя меньший, чтобы освободить крышку, осторожно наклонил сосуд над котлом. Рубиновая капля пробежала по внутренней стороне и остановилась у края горлышка.
На такой ответственный момент Ку’гат избавился от дрожи и других немощей. Его руки были тверды, как у хирурга. Очень мягким движением он отправил половину крови по воздуху в котёл, а другую половину обратно во флакон, который ловко закрыл.
Кровь растворилась в жидкости, единственную малиновую каплю быстро поглотил светившийся зелёный свет. Казалось, что ничего не произошло, но Ку’гат был слишком мудр, чтобы поверить в это. Он шагнул назад и вернул драгоценную кровь в шкатулку. Позже он снова спрячет её под своей кожей.
Затем он стал ждать.
По-прежнему ничего не происходило, но он знал, что так и будет; он довёл эту болезнь до совершенства. Ку’гат застыл как вкопанный, не сводя взгляда с зелья. Нурглинги, не придумав ничего лучшего, на цыпочках двинулись вперёд. Они столпились на стенах и лесах вокруг котла, создав вокруг него скалы с глазами.
Окончательный синтез начался с кипения в жидкости. Он быстро становился всё более жестоким, брызгая пузырьками, которые лопались с булькавшими хлопками, пока весь котёл не затрясся, дребезжа на трёх ножках и посылая во все стороны дождь искр. Густые потоки жидкости потекли по его бокам, пенясь и ядовито шипя на брёвна и вызывая волны вонючего дыма, пара и визг нурглингов.
Выбитые по бокам котла символы в форме мух ярко светились трупными огнями Нургла. Котёл зазвенел сильнее. Порыв ветра обернулся вокруг него, и закрутился в тугой вихрь, который поднимался всё выше и выше, затягивая всё вокруг себя сильными потоками. Там, где костюм Ку’гата сидел немного свободно, ветер распирал его живот, в то время как кричавших нурглингов увлекало с их насестов в поднимавшийся в небеса растущий торнадо. Над чумной мельницей вращался огромный круг, всасывая облака, пока не появилась чернота, которая не была пустотой. Внутри неё открылось чешуйчатое веко, и жёлтый глаз с любопытством уставился вниз.
– '''''Его глаз смотрит на нас!''''' – воскликнул Ку’гат и указал. – '''''Дедушка видит!'''''
С громким рёвом жидкость взметнулась колонной и прорвалась сквозь вихрь. Казалось, она поднялась так высоко, что у самого Дедушки защекотало в глазу. Раздался раскат грома, который прозвучал почти как смех, вихрь прекратился, жидкость с мощным всплеском упала обратно, и вокруг посыпались нурглинги.
Крыша облаков снова закрылась. Огромный глаз в небе исчез.
Ку’гат склонился над котлом. Там, где раньше бурлило зелёное море, лежала грязная пробирка, запечатанная куском крошащейся пробки. Внутри была пинта жидкости, которая кружилась, как живая, превращаясь из светящейся зелёной в фиолетовую, совершая свои возмущения.
– '''''О-хо-хо, успех!''''' – воскликнул Ку’гат, хотя и не совсем верил в это. Он оперся о край котла, напрягся, чтобы схватить ампулу, но не смог дотянуться и поэтому закачал котёл. Пробирка каталась взад и вперёд в оставшихся на дне отбросах, но Ку’гат по-прежнему не мог её поймать.
– '''''Чёрт возьми''''', – произнёс он и закачал сильнее.
Внезапно котёл опрокинулся, и Ку’гат подался вперёд, его защищённые рога ударились о край, и он упал. Котёл покатился. Ку’гат отчаянно потянулся к пробирке, которая падала на землю, схватив её в воздухе.
Он тяжело и медленно выдохнул.
– '''''О, о. С этим нужно обращаться осторожно. О, очень осторожно'''''. – Баюкая пузырёк, как будто это был его самый любимый из всех нурглингов, он встал, напевая над ним, шепча о своей любви и гордости.
– '''''Я сделал её. Я сделал её!''''' – Он протянул руку и сорвал капюшон, затем нахмурился. – '''''Но, если подумать. Вдруг она не работает?'''''
Он посмотрел на столпившихся вокруг него нурглингов. Они переглянулись. Несколько самых сообразительных расширили глаза, повернулись и начали тихо ковылять прочь.
– '''''Просто подождите минутку, мои хорошие. У меня есть кое-что для вас'''''.
Он потянулся за пинцетом и вытащил пробку из пузырька.
Нурглинги ударились в панику и бросились наутёк, спотыкаясь и топча друг друга. Несколько лопнули, как волдыри, и их по праву можно было считать счастливчиками.
Ку’гат вытянул руку так далеко, как только мог, прикрыл лицо другой рукой и позволил крошечной капле содержимого пузырька упасть на землю.
Эффект был мгновенным. Дымчатый круговой волновой фронт вырвался из того места, где жидкость ударилась о землю. Каждый нурглинг, которого она коснулась, превратился в липкое чёрное пятно. Их крошечные души с криками возвращались в варп, сразу же превращаясь в ничто под сверхъестественными эффектами разложения. Из слизи, оставшейся после их кончины, распространилась вторичная инфекция, разлетевшаяся во все стороны. Нурглинги начали чихать. Слизь заполнила их глаза, ослепляя, и они сталкивались друг с другом, распространяя болезнь. Они выкашливали свои внутренности, прежде чем растаять, как посыпанные солью слизняки, и выли, умирая. Для Ку’гата, которого нурглинги буквально бесили с тех пор, как он сам перестал быть одним из них, это был самый сладкий звук, который он мог представить.
Опустошение быстро распространялось, настигнув всех, кроме самых быстрых нурглингов, пока всё вокруг не покрылось вонючей тиной.
Он прищурился, вглядываясь демоническим зрением в варп, и увидел, что ни одна из душ мёртвых бесят не выжила.
– '''''Она работает''''', – прошептал он. – '''''Она действительно работает!''''' – Он пританцовывал, шлёпая защищёнными костюмом ногами по останкам своих слуг.
На этот раз Ку’гат Чумной Отец позволил себе улыбнуться.
Это длилось недолго. Он довольно скоро опомнился, снова нахмурился и заткнул пузырёк пробкой. Гигантские улитки уже скользили в зал, чтобы поглотить останки нурглингов.
– '''''Мортарион''''', – произнёс он. – '''''Я должен вызвать его. Он должен сам прийти сюда!'''''
С небольшой гордостью и небольшой поспешностью Ку’гат связался со своим союзником.
== Восемнадцатая глава ==
'''КРЕСТОВЫЙ ПОХОД СВИДЕТЕЛЕЙ'''
Прошло несколько дней, и подготовка к битве с воинами Мортариона шла полным ходом. Башни Первой Высадки сотрясались, когда корабль за кораблём пролетали в небесах, унося испуганных жителей города в относительную безопасность боевых групп флота-примус; другие спускались, доставляя космических десантников, танки и боевые автоматы легио Кибернетики. Большую часть этого времени Жиллиман находился наедине со своими военачальниками, и именно во время одного из таких многочисленных совещаний в дверь стратегиума постучали. Тихие разговоры между кустодиями, космическими десантниками и командирами групп стихли, и Жиллиман приказал открыть двери. Никто, кроме Виктрикс Гвардейцев, не имел разрешения стучать в них.
Впустили смертного посыльного, он предстал перед примархом, дрожа от страха из-за сообщения, которое должен был сообщить.
– Лучше бы это было что-то важное, – произнёс Кольцюань. – Есть постоянный приказ о том, чтобы примарха не беспокоили.
– Мне очень жаль, милорды, – сказал посыльный. – Но новости, которые я принёс, самые важные. Тетрарх Феликс велел мне прийти.
– Тогда выкладывай всё с чем пришёл, – сказал Кольцюань. – Нам нужно выиграть войну, а ты нас задерживаешь.
Мужчина затрясся от враждебности кустодия, но сумел заговорить.
– Милитант-апостол Матьё пытается покинуть город.
Жиллиман посмотрел на него так внимательно, что посыльный, казалось, мог раствориться в луже пота.
– Сейчас? – спросил примарх. – Где Феликс?
– В Вечнозелёной башне, милорд, над барбаканом Пушинари.
– Теперь он зашёл слишком далеко! Давайте исправим нашу ошибку, – сказал Кольцюань. – Я сверну шею этому тощему проповеднику, клянусь.
– Ты ничего не сделаешь. Никто из вас ничего не сделает. Вы все останетесь здесь, – сказал Жиллиман своим генералам. – Я сам разберусь. – Стоявшие у двери Виктрикс Гвардейцы хотели пойти с ним, но Жиллиман остановил их жестом: – Я сказал, что сам разберусь. – И он ушёл.
Жиллиман вышел из дворца Цветов и направился по кратчайшему пути через людные переулки на окраину города. Он переступал вырезанные для смертных ступеньки по пять за раз, отодвигая людей, стоявших в очереди, чтобы покинуть город. Те, кто был ближе всех, отшатывались, ошеломлённые его присутствием и напуганные его мощью, но вдали поднялись крики, и толпы собирались, чтобы посмотреть на него.
Он подошёл к Спиральному пути, который огибал город, направился вниз и вышел на широкую платформу, вырезанную в вершине одного из городских утёсов на третьем ярусе обороны. Макропушка безмолвно примостилась посередине, из-под брезента торчало заткнутое дуло. Платформа сужалась к выходившей на равнину точке, и сбоку от неё, словно цеплявшееся за скалу дерево, возвышался наблюдательный пункт. Он был рассчитан на людей, и поэтому Децим Феликс наблюдал с парапета.
На горизонте из космического порта с ворчанием взмыл в небо тяжёлый грузовой корабль.
Жиллиман подошёл и встал рядом с тетрархом, отчего стоявший на посту солдат чуть не выронил от удивления магнокуляр.
– Децим, – произнёс Жиллиман.
– Милорд Жиллиман, – сказал Феликс. – Вы видите нашу проблему?
Жиллиман кивнул. Единственные городские ворота находились в двух тысячах футов ниже. Утёс со статуями, дворцами и оборонительными сооружениями, вырезанными прямо в скале, исчезал в тумане, и на полпути вниз протянулась стена второго яруса, но даже сквозь всё это он видел военный поезд Матьё и его собравшееся воинство. Они заполонили выступавший из горы барбикан, огромный подземный замок, занимавший квадратную милю. Стены соперничали со стенами крепости Геры, а привратные башни были чудовищными и жестокими, словно наконечники копий, и хорошо оснащёнными оружием.
– Похоже, милитант-апостол хочет сам освободить планету, – заметил Феликс.
– Это не всё, что он хочет освободить, Децим, – сказал Жиллиман.
Феликс недоумённо посмотрел на своего генетического отца:
– Я не понимаю, милорд.
– Он хочет освободить мою душу, – тихо сказал Жиллиман.
– Тогда какие ваши приказы? Стражи города остановили милитант-апостола. Он в ловушке. Ворота заперты.
– Как он отреагировал?
– Безмолвствует, – ответил Феликс.
– И чего он хочет?
– Чтобы ворота открылись, и ничего больше. Он сказал моим людям, что ему дано святое задание и что он должен сразиться с последователями Чумного бога. – Феликс замолчал, а затем продолжил: – Милорд, с ним тысячи горожан. Они присоединились к его крестовому походу. Он задерживает эвакуацию. Он безумен.
– Субъективное суждение. Он думает то же самое обо мне, – сказал Жиллиман, продолжая смотреть вниз.
Послышалось жужжание, когда Феликс усилил увеличение глазных линз:
– С ним полк полковника Одрамейера. Также несколько подразделений Адепта Сороритас. Другие. В его воинстве много людей, которые покинули посты ради него.
– Тогда у него, возможно, есть шанс, – сказал Жиллиман, продолжая смотреть и тихо говорить. Его пальцы слегка сжались, затем расслабились, пока он подумал.
– Значит, вы хотите его отпустить? Он берёт с собой много людей, которых лучше использовать в другом месте.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Феликс? – спросил Жиллиман. – Если мы выступим против него, он будет сражаться. Он был прав, вред, который это причинит, неисчислим. Он переиграл меня. Я должен оставаться доволен тем, что он на нашей стороне. Он может чего-то добиться, и хотя мы с ним можем расходиться во мнениях о происхождении явлений, которым мы стали свидетелями в этой кампании, нет никаких сомнений в их реальности.
– Значит, вы хотите, чтобы они продолжили? – спросил Феликс.
Жиллиман кивнул:
– Откройте ворота, выпустите его. Люди, которых он берёт с собой, всё равно были бы эвакуированы. Он не сильно ослабляет нашу оборону. Мы можем выделить ему несколько Сестёр Битвы.
– Они все умрут, милорд, – сказал Феликс.
– Неужели? – спросил Робаут Жиллиман. – Почему мы не позволяем их вере проявить себя? Я постановляю, что их судьба находится в руках моего отца, и я не буду иметь к этому никакого отношения. Отдай приказ.
Феликс сделал, как ему было сказано. Жиллиман ушёл, но Феликс остался, чтобы посмотреть, как широко открылись ворота Первой Высадки, и боевая паства Матьё выстроилась поющей колонной вокруг военного поезда. Как только они вышли на открытое пространство, танки полковника Одрамейера заняли позиции на флангах, образовав катившийся через поля кордон по обе стороны шоссе. Феликс разозлился на такое неповиновение воле примарха, но Жиллиман приказал выпустить Матьё, и поэтому его выпустили.
Он не собирался стоять здесь так долго, но Феликс наблюдал за колонной, пока она не исчезла в загрязнённом тумане, и ещё некоторое время после этого. Он размышлял о причинах, по которым примарх позволил проповеднику выйти.
“''Теоретически'', – подумал он, – ''Жиллиман действительно подвергается риску со стороны Церкви''. В этом была неоспоримая правда. Адептус Министорум был всемогущ, вездесущ и влиял на всё, начиная с надежд самого маленького ребёнка и заканчивая деятельностью величайших государственных институтов. Но он не верил, что всепроникающее влияние Экклезиархии и необходимость Жиллимана относиться к ней осторожно – это всё, что здесь происходило. Существовала и другая, гораздо более тревожная возможность.
“''Теоретически''”, – подумал он, но медленно, едва осмеливаясь рассмотреть идею.
''Теоретически, Робаут Жиллиман начинает верить, что его отец – бог''.
Диамидер Тефелий жил так, словно шёл в густом, приторном тумане. Он едва мог говорить, когда к нему обращались, вызывая беспокойство у жены и подчинённых. Только вспышки гнева, устроенные его “пассажиром”, позволяли не подпускать врачей. Он задавался вопросом, что с ним происходит, почему у него выпадают волосы и так сильно болят зубы, но каждый раз, когда он подумывал о том, чтобы отправиться на обследование, Сплетнеслиз щипал синапс здесь или вытаскивал ганглий там, и эта идея сменялась страхом перед врачами.
Сплетнеслиз достаточно хорошо распознал знаки. Время истекало. Он был осторожен со своими болезнями, но он был демоном чумы, и никакая сдержанность с его стороны не избавила бы “хозяина” от страданий. Тефелий скоро умрёт.
Тефелий не имел ни малейшего представления обо всём этом. И снова он оказался там, где не ожидал оказаться, слегка покачиваясь на выступе, между которым и землёй в тысячах футов внизу не было ничего, кроме затуманенного спорами воздуха. Отсюда ему был хорошо виден прямо самый центр барбакана Пушинари за воротами. Большие военные силы покидали город. Какая-то часть его, глубоко запрятанная в затылке, казалось, находила это зрелище очень интересным, настолько интересным, что немного ослабила свою власть над Тефелием.
Капитан моргнул, как проснувшийся больной, не совсем понимавший, где он и что происходит. Затем его вялый мозг осознал ситуацию, и он ахнул, чуть не упал и широко раскинул руки на камне позади себя. Он посмотрел налево и направо. Он знал, где находится: маленький уголок в городе, в тупике тёмной тропинки, круглый, со скамейками, открытый небу, но защищённый от падения высокой стеной, пронизанной тремя незастеклёнными окнами, в одно из которых он, по-видимому, пролез. Это было удалённое от главных магистралей и часто пустынное место, нередко посещаемое ищущими уединения влюблёнными, и иногда самоубийцами.
У него не было никакого желания присоединяться ко вторым. Проблема состояла в том, что он находился не по ту сторону стены, и его ноги балансировали на выступе.
С застрявшим в горле сердцем, он стал медленно двигаться. Выступ был архитектурным украшением, едва достигавшим трёх дюймов в ширину и рассыпавшимся от возраста. Каменные песчинки скрипели под подошвами. Он не осмелился поднять ноги, поэтому шаркал. Как правило, взросление в Первой Высадке, притупляло страх перед высотой, но это было уже слишком.
Его рука наткнулась на пустое пространство, и он подавил приступ паники. Это было одно из окон. Дрожа от страха, он повернулся, крепко ухватился одной рукой за край окна и протиснулся внутрь.
Он сидел, дрожа, пот струился по его лицу. Он должен был обратиться за медицинской помощью.
В его голове произошло какое-то странное движение, приглушившее беспокойство и заставившее успокоиться.
– Что со мной не так? – спросил он вслух. Изо рта воняло. У него болел язык.
– Вопрос, на который я бы очень хотел получить ответ, – произнёс глубокий, сверхчеловеческий голос.
Глазные линзы вспыхнули жутким синим светом в задней части маленького убежища. Занавес из виноградных лоз над каменной беседкой скрывал там сиденья, с розовыми листьями и яркие до прихода Мортариона, теперь же жёсткие, как волосы ведьмы. Там по-прежнему оставалось достаточно засохших стеблей, чтобы скрыть космического десантника.
Воин вышел, пригибаясь, чтобы не разрушить балки, что поддерживали виноградные лозы. Его боевые доспехи были тёмно-синего цвета, покрытыми эзотерическими символами. Левый наплечник был зелёным, и на нем был значок Ордена Авроры.
– Я видел вас в стратегиуме. – Дрожь Тефелия становилась всё сильнее. Желудок вскипел от кислоты.
– Видел. Я – кодиций Донас Максим. Советник примарха. – Космический десантник осторожно опустил посох на пол. – Тебе нездоровится.
– Пустяки, – сказал Тефелий. Он поднялся на ноги, едва в состоянии стоять, сочетание болезни и страха сделало его слабым.
– Всё не так просто, – сказал Максим. – Я наблюдал за тобой. Слушал твои мысли. Ты не принадлежишь самому себе. У тебя есть “пассажир”.
Извивающийся, ужасный страх затопил Тефелия, и только часть его принадлежала ему.
Космический десантник направил посох Тефелию в грудь.
– Нет, милорд, подождите, пожалуйста, я...
– Я постараюсь спасти тебя, если смогу, – сказал Максим. Его глаза ярко вспыхнули, и разряд молнии ударил из посоха в Тефелия.
Мышцы Тефелия свело. Он упал. Он встал на колени и попытался отползти. Максим шагнул вперёд, преграждая ему путь так же уверенно, как танк.
– Мне жаль, – сказал библиарий и выпустил ещё один всплеск психической силы в капитана. – То, что внутри тебя, должно выйти, и должно быть убито.
Тефелия начало рвать, сотрясая всё тело конвульсиями, как у больного пса. Он чувствовал что-то внутри себя, огромное, слишком большое, чтобы поместиться внутри, и всё же, похоже, оно вырывалось из его горла. Максим держал посох под мышкой, как копье дикого мирянина, другая его рука была вытянута, потрескивая искрами варп-энергии, когда он вытягивал яд из капитана.
Тварь двинулась вверх, выдавливая желудочную кислоту в глотку Тефелия и обжигая. Невероятно, но она, казалось, исходила из его головы и кишечника одновременно. Шея Тефелия раздулась. Его дыхательные пути были перекрыты. Он подавился чем-то неописуемо мерзким. Рвота бурлила в пищеводе, не имея возможности высвободиться.
Максим сжал пальцы.
– Теперь ты мой, Нерождённый, – произнёс он.
Борясь против выселения, тварь стала сопротивляться ещё отчаянней. Она застряла у него в горле, мягкая и извивавшаяся, упираясь в заднюю часть челюсти. Боль, ужасная, ужасная боль поглотила Тефелия, и он попытался закричать, но смог только стонать глубоко в груди. Становилось всё хуже и хуже, пока с внезапным щелчком его челюсть не упала на грудь, и существо внутри него не плюхнулось на пол, дымившееся и мерзкое. Гудящая чернота накинулась на Тефелия, словно капюшон, но он по-прежнему оставался в сознании.
У Тефелия было время как следует рассмотреть чудовище, которое пряталось у него внутри; увидеть короткие руки, похожее на слизняка тело, слабо бьющиеся крылья насекомого, когда оно пыталось убежать, прежде чем Донас Максим пригвоздил его к земле рогами посоха и уничтожил разрядом порождённой варпом силы.
Не в силах говорить, сжимая вывихнутую челюсть, Тефелий рухнул в лужу крови и рвоты на тротуарной плитке.
– Мне нужна бригада врачей на моей позиции, сейчас, в полном защитном снаряжении. – Услышал Тефелий слова Максима, затем темнота плотно сомкнулась вокруг него и избавила от дальнейшей боли.
== Девятнадцатая глава ==
'''ДАРЫ КУ’ГАТА'''
Ку’гат приготовился перед появлением Мортариона. Он снял кожаный костюм и свернул его, чтобы съесть, проглотив словно длинную макаронину из шкуры. Затем Ку’гат принял размеры, которые не превосходили бы Мортариона, чья форма была неизменной из-за его полусмертной природы. Примарх обнаружит, что Ку’гат скромно достигает в высоту только первых двух этажей чумной мельницы, а не возвышается над разрушенной крышей. Он велел котлу тоже уменьшиться и поставил его на ножки, а под ним сложил свежий костёр, хотя и оставил его незажжённым.
Ку’гат устал от Мортариона. Его настроение и высокомерие угнетали демона, и если и было что-то, в чём дух Ку’гата не нуждался, так это в ещё большем угнетении. Он искренне сожалел о своём союзе с ним. Тем не менее, дело нужно было довести до конца, и не было никакой необходимости быть грубым.
Примарх прилетел на бесшумных мотылиных крыльях, но его броня кашляла и хрипела, а респиратор был таким громким, что Ку’гат услышал его приближение задолго до того, как увидел. Мортарион сделал виток вокруг чумной мельницы, вдыхая чад от костров Чумной Гвардии, когда пролетал мимо них, а затем спустился в потоке дыма и запаха. Его сопровождала свита нурглингов, которые выпрыгнули из-под его плаща и заковыляли по полу, как у себя дома. У некоторых из них были крылья, и они несли несколько курильниц на цепях, которые свисали с Мортариона, словно дамский шлейф.
Он принёс с собой свои туманы, и они смешались с туманами болот.
– '''''Я пришёл, Ку’гат, в ответ на твой призыв'''''.
– '''''Милорд примарх''''', – ответил великий нечистый и слегка наклонил могучую голову, выпятив зоб так, что тот раздулся, как жабье горло.
Мортарион небрежно кивнул ему, затем прошёлся по разрушенной больнице, используя огромную косу в качестве посоха, глядя на разбитые полы, ковыряясь в заросших сорняками обломках, давя грязное стекло каблуками. Носком ботинка он перевернул скелет, побагровевший от грибов, и одобрительно зашипел.
– '''''Так приятно''''', – сказал он. – '''''Так правильно видеть, как искореняют слабых. Человечество нуждается в отбраковке. Все эти места исцеления должны быть уничтожены. Они поощряют слабость'''''.
– '''''Совершенно верно, милорд''''', – согласился Ку’гат. – '''''Дедушка очень великодушен, уничтожая их, чтобы они могли стать сильнее. Их так много, что меньшему богу стало бы скучно, но наш Дедушка всегда обладал такой добродетелью, как настойчивость'''''.
– '''''И это его котёл?'''''
– '''''Так и есть, милорд. Часть его, во всяком случае''''', – гордо ответил Ку’гат. – '''''Проявление вечного целого'''''.
– '''''Вот почему он такой маленький. Я ожидал, что он будет больше''''', – пренебрежительно сказал Мортарион. Нурглинги Ку’гата захихикали и заулюлюкали, в то время как Мортарион смотрел на него с видом невыносимого превосходства. Ку’гат изо всех сил старался сохранять спокойствие.
– '''''Он''''' ''большой''. '''''Он может быть меньше'''''. – Ку’гат щёлкнул эластичными пальцами, и котёл уменьшился до размера монеты, с огнём и всем остальным. – '''''Или больше'''''. – Последовала вспышка, и он и Ку’гат заполнили пространство, чудовищные, как сами боги.
Мортарион остался совершенно невозмутимым.
– '''''Ты думаешь, меня развлекает это представление?''''' – сказал он, глядя на Ку’гата.
Ку’гат уменьшился до своего прежнего размера: – '''''Тогда, возможно, это произведёт на вас впечатление'''''. – Не сводя жёлтых глаз с затянутых катарактой глаз Мортариона, он просунул руку под свободный лоскут кожи, отодвигая жир и мышечную ткань, как человек, рывшийся в кармане. Он вытащил чумной пузырёк и протянул его падшему примарху между большим и указательным пальцами.
– '''''Божья болезнь''''', – тихо сказал он, полный благоговения перед собственным достижением, хотя его настроение сразу же упало, когда он увидел, что Мортарион не разделяет подобного настроения.
– '''''Это она? Грязная стекляшка с ядом?'''''
К этому времени Ку’гат чувствовал сильное раздражение от поведения Мортариона, и на этот раз он осмелился показать это.
– '''''А что вы хотели, милорд?''''' – язвительно сказал он. – '''''Безделушку с шипами, вроде тех, что вы носите?''''' – Он указал на кадильницы и курильницы, свисавшие с доспехов Мортариона. – '''''Яды в них могут убить полмира, но это...''''' – Он протянул пузырёк. – '''''Это убьёт бога'''''. – Он крепче сжал пальцы. – '''''Если я раздавлю эту стекляшку и плесну вам в лицо этой жидкостью, вы умрёте. Сначала та ваша часть, которая была создана в мире смертных, погибнет в восхитительной агонии, но это не будет концом, о нет. Эта болезнь изгонит вас в варп и пожрёт вашу демоническую душу. Она поглотит смертную сущность в мгновение ока. В вашем случае это займёт немного больше времени, но она всё равно прикончит вас. Она даже убьёт меня. От неё нет лекарства. Нет способа остановить её, кроме как применить величайшее количество магии. Как только она будет выпущена, смертные разбегутся. Им придётся уничтожить этот мир, чтобы предотвратить её распространение'''''. – Он с любовью уставился на пузырёк, его язык непроизвольно вывалился изо рта. – '''''Это бактерия, фаг, вирус, опасный белок, паразит, рак, мутировавший генный код и многое другое в одном. Она жива, как живы вы, осознаёт, как осознаём мы. Она думает, и всё, чего она хочет – это заражать, заражать и заражать. Чума разрушения – ничто по сравнению с ней. Разложение – просто насморк. Это моё лучшее творение'''''.
Мортарион потянулся за пузырьком, но Ку’гат убрал руку.
– '''''Вы должны быть осторожны, когда вводите дозу''''', – сказал он. – '''''Уколите его. Сделайте ему укол. Она должна войти в его тело. Если она попадёт в воздух, то поразит и вас тоже'''''.
– '''''Понятно''''', – сказал Мортарион.
– '''''И держитесь подальше от любого вторичного излияния, которое может дать его тело, или вы тоже умрёте'''''.
– '''''Могучий дар'''''.
Ку’гат кивнул:
– '''''Возможно, его создание понравится Дедушке, и он, наконец, простит меня. Знаете, он наблюдал за мной, когда я закончил. Огромный глаз в небе!'''''
– '''''Насколько я слышал, ты у него в милости''''', – сказал Мортарион, который не мог сдержать раздражения теперь, когда ему показали обещанное оружие, и выглядел почти впечатлённым.
– '''''Тогда, возможно, я смогу наконец простить себя за ошибку моего рождения''''', – сказал Ку’гат. – '''''С этой болезнью я заслужил своё имя. Я – Чумной Отец, окончательно и бесповоротно. Так что, как видите, ей не нужен причудливый контейнер, чтобы подчеркнуть её ценность. Что-то подобное''''', – Ку’гат снова указал на украшения Мортариона, заставляя нурглингов примарха задрать носы, – '''''только уменьшило бы её славу'''''. – Ку’гат встряхнул пузырёк, отчего маленькие пылинки света затанцевать в ярком сиянии чумы. – '''''Это подходящий сосуд. Простой, грязный, эффективный, как и все лучшие дары Нургла, и я дарю его вам'''''. – Ку’гат снова протянул флакончик Мортариону.
– '''''Так что я заслужил немного больше уважения. Пожалуйста'''''. – Его голос был ровным и твёрдым. Несмотря на его высокое положение в иерархии мора, ему потребовалась вся его воля, чтобы противостоять демоническому примарху.
Мортарион взял Божью болезнь, взвесил пузырёк в руке, затем убрал его:
– '''''Понял, отец чумы. Ты хорошо помог мне, мой союзник, и скоро мы оба пожнём плоды удовольствия Нургла'''''.
– '''''Ну''''', – сказал Ку’гат. – '''''Нам лучше поторопиться. Если мы сможем завоевать Ультрамар, это принесёт нам много славы в саду, но если мы потерпим неудачу, и не прислушаемся к боевым горнам, призывающим всех вернуться в звёзды Бедствия, тогда мы оба пострадаем за это'''''.
Изменение настроения Мортариона было мгновенным и пугающим. Прежде чем Ку’гат смог понять, что происходит, сжимаемая двумя руками Тишина со свистом пронеслась в воздухе. Она замерла на расстоянии пылинки от носа Ку’гата, где задрожала от силы, которую Мортарион был вынужден использовать, чтобы остановить её продвижение, металл клинка косы длиной в ярды загудел.
– '''''Не говори мне об этой новой войне''''', – прорычал он.
– '''''Но, лорд Мортарион, сам Нургл велит, чтобы мы...'''''
Небольшой цепной клинок на кончике Тишины с жужжанием пришёл в движение.
– '''''Не говори о ней''''', – прошипел Мортарион. – '''''Неужели Дедушка думает, что я не смогу защитить свои собственные владения? Тиф возвращается с первой чумной ротой и не только. Никакая армия демонов не сможет противостоять ему'''''.
– '''''Он идёт не по вашей воле, милорд, а по воле Нургла. Вы обманываете себя. Тиф внял призыву, и мы тоже должны. Щедроты Нургла бесконечны, и он больше склонен к великодушию, чем к гневу, но ему нельзя перечить, никогда!'''''
Тишина придвинулась бесконечно близко. Достаточно близко, чтобы Ку’гат задался вопросом, переживёт ли его душа Нерождённого контакт с ней.
– '''''Ты решил служить мне, чтобы выслужиться самому. Сделай это, или я убью тебя. Или свяжу тебя своей волей. В косе найдётся место для ещё одного демона''''', – сказал Мортарион. – '''''Мы закончим эту войну. Мы её выиграем. Затем мы займёмся другим. Нургл будет доволен нами. Другого исхода не будет. Я делаю то, что хочу. Я не являюсь ничьим рабом. Не Императора и не Нургла. Ты решил помочь мне, так помоги же мне. Понял?'''''
Ку’гат перевёл взгляд на медную кадильницу в навершии оружия. Там было заключено другое существо, очень похожее на него. Ку’гат не сомневался, что Мортарион может поработить и его. Он сглотнул. Его язык внезапно стал ужасно сухим.
– '''''Понял''''', – ответил Ку’гат.
Мортарион совершенно неподвижно держал Тишину перед лицом Ку’гата, затем отдёрнул её и снова поставил основанием на пол.
– '''''Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Не волнуйся, Чумной Отец''''', – произнёс Мортарион без гнева. – '''''Все идёт по плану'''''.
– '''''Возможно, я смогу помочь вам с ним''''', – сказал Ку’гат, стремясь вернуть расположение.
– '''''И каким же образом?''''' – презрительно спросил Мортарион. Он считал Ку’гата бражником болезней и только.
– '''''У меня есть информация'''''.
– '''''Какая информация?'''''
Ку’гат заговорщически подмигнул, но только всё испортил, потому что его выпученный глаз выскользнул из глазницы. Он поспешно засунул его обратно.
– '''''Сплетнеслиз рассказал мне её, вы его знаете?'''''
Мортарион бросил на Ку’гата испепеляющий взгляд:
– '''''А должен?'''''
Ку’гат поджал губы:
– '''''Я не удивился бы, Сплетнеслиз полезен. Он – маленькое существо, очень незначительное, не имеющее никакого значения для таких, как вы или я''''', – сказал он, небрежно обведя рукой вокруг, – '''''но у него есть преимущество, потому что он ходит невидимо и незаметно. Его способности как шпиона весьма примечательны'''''.
– '''''Этот Сплетнеслиз принёс тебе новости?'''''
– '''''Принёс''''', – гордо сказал Ку’гат. – '''''Я сказал ему это сделать. Я отправил его в Первую Высадку, где он подслушал, как сын Анафемы, эм... ваш брат''''', – быстро добавил Ку’гат, – '''''излагал свою стратегию. За целую вечность он оказал мне много ценных услуг и доложился незадолго до того, как я завершил болезнь'''''.
– '''''Тогда приведи его ко мне, чтобы я мог подробно расспросить его'''''.
Лицо Ку’гата стало несчастным, как никогда:
– '''''Увы, мой слуга мёртв, убит ведьмаками Анафемы. Сплетнеслиз сплетничал в последний раз'''''.
– '''''Тогда''''', – сказал Мортарион, – '''''какая польза от того, что он сказал?'''''
Ку’гат умиротворяюще поднял толстые руки с опухшей кожей:
– '''''О лорд несравненного могущества, я прошу вас, пожалуйста, успокойтесь. Он ничего не сказал им перед смертью. Как он мог это сделать, когда его поджарили до хрустящей корочки в огне их колдовства? Я почувствовал, как он умирает, это вызвало у меня самую приятную изжогу. Я обещаю вам, что они ничего не узнали, в то время как я''''', – Ку’гат облизнул чёрные губы, – '''''я узнал всё'''''.
Аура Мортариона замерцала энергиями, чёрными и фиолетовыми, как пламя, которым они были для глаз Ку’гата, и в их танце он увидел вернувшееся желание Повелителя Смерти убить его.
“''О Повелитель Смерти'', – подумал Ку’гат, – ''твоё вымышленное имя говорит обо всём – ты никогда не станешь таким могущественным, каким мог бы стать, потому что смерть – это лишь половина от щедрот Дедушки. Без перерождения какая польза от смерти? Вот почему ты проигрываешь''”.
Он не передал эту мысль полудемону.
– '''''Сказать вам или нет?''''' – спросил Ку’гат под немигающим взглядом Мортариона.
Повелитель Смерти немного расслабился, сгорбившись, с кожей трупного цвета и усталый:
– '''''Говори, а затем я решу насколько ценна твоя информация'''''.
– '''''Жиллиман знает только часть истории. Он знает, что вы намерены убить его. Он знает, что Мориакс – центр ваших усилий, и подозревает, что вы хотите украсть у него королевство. Он также понимает, что здесь есть артефакт, который служит опорой для вашей паутины распада'''''.
– '''''Конечно он это знает. Он – Робаут Жиллиман, примарх! Он мой брат, и он не дурак!''''' – прорычал Мортарион. Сердитые струйки пара вырвались из его респиратора.
“''Это не означает'', – подумал Ку’гат, – ''что все у вас в семье гении''".
– '''''А, ну-ну''''', – сказал Ку’гат. – '''''Есть то, чего он не знает, и в этом мы можем найти наш путь к победе!'''''
– '''''И что же, скажи пожалуйста, это такое?''''' – спросил Мортарион. Он повернулся спиной, встал у котла и заглянул в его пустое чрево.
– '''''Он не знает, что мы намерены выпустить чуму, подобной которой ещё никто не видел. Он не знает, что то, что у нас здесь, не какие-то...''''' – Он тщательно подбирал следующие слова. – '''''Хитро придуманные часы, а живое эхо котла самого Нургла'''''. – Ку’гат постучал костяшками пальцев по ржавому железу, и оно загудело. – '''''Он не знает о силе, которая у нас есть против него. Мы поставили его в крайне невыгодное положение. На самом деле он настолько неуверен, что перед тем, как погибнуть, мой шпион сообщил, что он останется в Первой Высадке, чтобы дождаться вас. Там его легко поймают в ловушку, и чума будет выпущена'''''.
Хотя они стояли у котла рядом, лицо Мортариона по-прежнему было скрыто от Ку’гата, и в этот момент Чумной Отец увидел, что плечи примарха дрожат. Сначала он принял это за приступ лихорадки, но нет, это был смех, выдыхаемый через респиратор облаками вонючего, едкого дыма.
– '''''Вы, демоны, такие узколобые. Ты глупец, вы все глупцы!'''''
– '''''Прошу прощения?''''' – сказал сбитый с толку Ку’гат.
Повелитель Смерти повернулся и посмотрел на него:
– '''''Конечно, он знает. Он играет с нами. Неужели ты думаешь, что такое событие, как создание Божьей болезни, может произойти без его ведома? Смертные не слепы, Ку’гат, и мы, примархи, самые могущественные среди них'''''.
– '''''Я не имел...''''' – начал Ку’гат. Мортарион зашипел на него и подошёл ближе.
– '''''У Жиллимана есть колдуны, библиарии и раб – альдарский ясновидец. Его глаза повсюду. Варп наполняет вселенную необузданной силой, и хотя это приносит больше пользы нам, чем нашим врагам, они используют её против нас'''''.
– '''''А, понятно, я об этом не подумал'''''.
– '''''Вот именно, не подумал, и у него есть ещё кое-что, на что ты не обращаешь внимания'''''.
– '''''И что же это?''''' – спросил Ку’гат, которому захотелось, чтобы Мортарион просто ушёл.
– '''''У него есть его мозги! Он должен был предвидеть всё это. Неужели ты думаешь, что он спустится на планету, которую мы уже частично затащили в Сад Нургла, и расскажет всем о своих планах, чтобы каждый мог услышать? Что бы ни подслушал этот твой Сплетнеслиз, именно это он и должен был услышать. Нет, я не сомневаюсь, что Жиллиман хочет спровоцировать меня на открытый бой, как и я хочу спровоцировать его на то же самое. Мы оба хотим подготовить почву для нашего противостояния, но это не единственное соображение'''''. – Мортарион посмотрел в небо. – '''''Не сомневайся, сюда придут. Они нанесут удар по котлу, потому что он будет знать, так или иначе, что в нём находится источник нашей силы. Если он уничтожит его, нашей паутине распада будет нанесён смертельный удар, и всё будет потеряно. Есть два способа, которыми мы можем проиграть. Потеря котла или моя смерть. Я думаю, что ты – более слабая цель'''''. – Мортарион пристально посмотрел на него. – '''''Ты должен приготовиться к битве'''''.
– '''''Я?''''' – переспросил Ку’гат, который не любил битв и которому хватило на тысячелетие равнин Гекатона. – '''''Здесь?'''''
– '''''Да, ты. Да, здесь. Они придут. Они будут использовать все средства, чтобы лишить нас котла Нургла. Посмотри на небо. Посмотри в варп. Жиллиман не будет предпринимать полномасштабной наземной атаки. Это не его любимый способ ведения войны, и уж точно не в тех восхитительных условиях, которые ты создал на мельнице. Ты должен ожидать орбитальной высадки или бомбардировки, и он попытается сделать это, но, как я знаю, он заподозрит, что ни одна из этих вещей не сработает'''''.
– '''''Значит, я в безопасности?''''' – спросил Ку’гат и поспешно добавил: – '''''Я имею в виду котёл'''''.
– '''''О нет. Есть другие способы, другие возможности. Они могут прийти по земле. Они могут прийти из варпа. Я бы предположил, что он пошлёт сюда за тобой Когтей Императора. Нулевые девы, личные стражи Императора, возможно, Серые Рыцари'''''. – Последнее Мортарион произнёс с хмурым видом и сгорбился ещё сильнее, вспомнив оскорбление, нанесённое его сердцу воинами Титана. – '''''Всех своих лучших убийц демонов, можешь не сомневаться'''''.
– '''''Но... но… моя Чумная Гвардия растерзана''''', – сказал Ку’гат. – '''''Многие из моих лучших воинов погибли на Парменионе и ждут возрождения. Мои заместители дремлют в своих коконах в саду. А Септик Седьмой пережил настоящую смерть!'''''
– '''''Тогда, если ты не хочешь наслаждаться тем же, найди себе больше воинов, и побыстрее. Они идут сюда. Не совершай ошибок'''''.
– '''''Вы пошлёте своих чумных десантников мне на помощь?'''''
– '''''Нет''''', – ответил Мортарион. – '''''Силы Жиллимана здесь огромны. Если он направит большинство в Первую Высадку, мне понадобится весь мой легион, который я смогу собрать, чтобы напасть на него'''''.
– '''''Тогда высвободите чуму сейчас!''''' – сказал Ку’гат. – '''''Она пересечёт планету и убьёт его, и мы сможем уйти'''''.
– '''''Нет'''''.
– '''''Нет? Нет?''''' – взвизгнул Ку’гат.
– '''''Я должен увидеть, как он заразится. Я должен видеть, как он страдает'''''. – Он отвернулся. – '''''Он должен понять, почему я сделал то, что сделал''''', – тихо сказал он.
– '''''Ваше высокомерие убьёт нас всех. Вы не можете быть настолько самоуверенным. Теперь у нас есть преимущество, воспользуйтесь им!'''''
– '''''Дело не в высокомерии, хотя я не могу отрицать, что хочу превзойти его, и ещё больше я хочу увидеть, как он умрёт. Дело в практичности. Высвободим болезнь сейчас – и у него будет шанс сбежать и сжечь этот мир дотла с орбиты, а вместе с ним и твою чуму. Он тоже страдает от тех же ограничений. Он хочет убедиться, что я мёртв. Ему нужно знать наверняка, что котёл уничтожен. Игровые фигуры в точности отражают друг друга. Всё, что необходимо решить, – это стратегии, которые мы выбираем, и я думаю, что мы выберем одно и тоже. Король против короля, но сначала он попытается убрать пешки с доски'''''.
Сам тон и содержание речи Мортариона вызвали у Ку’гата такую ярость, что он едва удержался, чтобы немедленно не ударить примарха. Пешка, он был ''пешкой''?
– '''''Ну что ж. Верно''''', – холодно сказал Ку’гат. – '''''Тогда я начну сбор'''''.
– ''''']Начнёшь. Есть ещё одна вещь, которую мы должны принять во внимание. При разработке стратегии мы должны учитывать, что Жиллиман и в самом деле знает то, что как он утверждает он знает, что намерен делать, что он знает о наших намерениях и что он скрывает от всех'''''.
– '''''Естественно''''', – раздражённо сказал Ку’гат, потому что и он считался неплохим полководцем.
– '''''Будь ещё осторожнее, есть ещё один фактор'''''.
– '''''Какой?''''' – спросил Ку’гат, который никогда не думал и не мог думать, как смертный.
– '''''Есть то, чего он не знает и не намеревается'''''.
– '''''И это, конечно, хорошо'''''.
– '''''Возможно''''', – сказал Мортарион, пожимая широкими крыльями. – '''''Но по моему опыту, когда я сражаюсь с моим братом, именно эти невидимые обстоятельства работают против меня. Мне неприятно отдавать ему должное, но он всегда был более гибким тактиком, чем я, так что давай ограничим его возможности. Если ты хочешь сделать мне настоящий подарок, Ку’гат, приготовь мне шторм. Втяни в себя гниль и болезни этого мира и сотки вокруг Мориакса саван. Жиллиман не получит никакой помощи от его флотов, как только начнётся битва. Мы удержим его там, где того хочет Дедушка. Пусть он не испортит нам всё. Пусть это будет состязание братьев, а не армий'''''.
– '''''О, так у вас есть непревзойдённая чума, и теперь вы хотите ещё и шторм?''''' – раздражённо сказал Ку’гат.
– '''''Да'''''.
– '''''Варп-шторм'''''.
– '''''Есть другие?''''' – С этими словами Мортарион расправил крылья. Его клика бесят завизжала, распознав признаки ухода, и побежала к его ботинкам. – '''''Просто делай, как я говорю, Ку’гат'''''. – Один беззвучный удар отправил примарха в воздух, где он исчез в облаках.
– '''''Делай, как я говорю?''''' – Ку’гат стиснул чёрные зубы. Раздался жалобный визг, и он посмотрел вниз. Один из нурглингов Мортариона не успел схватить сапог хозяина и остался. Его гордость исчезла, и он с трепетом смотрел на Ку’гата, моля о милосердии.
– '''''Теперь не такой высокомерный, а?''''' – сказал Ку’гат и сильно наступил ногой на нурглинга. Для пущей убедительности он вдавил пятку в его останки. – '''''Жиллиман не единственный, кто может совершить неожиданное''''', – произнёс он, думая о половине капли крови в сосуде, спрятанной под другой складкой плоти. Он ещё мгновение смотрел в небо. Оно было недвусмысленно спокойным. Затем он повернулся и заковылял прочь.
– '''''Бейте в барабаны, трубите в рога''''', – проворчал он. – '''''Приготовьте зверей и кошмары!''''' – Он плечом проложил себе путь сквозь осыпавшуюся стену, обрушив большую её часть. Вокруг чумной мельницы уже поднимался шум музыки, криков и монотонного счёта. – '''''Чумная Гвардия снова должна воевать''''', – прорычал он.
– '''''Свари мне шторм''''', – передразнил он, обращаясь к болотам, словно они могли его утешить. – '''''Я что его дворецкий?''''' – Он вздохнул. – '''''Да будет так. Кто-нибудь, принесите мне воды! Разожгите огонь!''''' – сердито проревел он. – '''''Похоже, у меня всё ещё есть работа, которую нужно сделать'''''.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
