Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3093
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
{{В процессе
|Сейчас =15
|Всего =17
}}
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =StatusDeadzone.jpg
== '''15''' ==
– Приветствую, Кейн, – произнес Баэль. Слова явно давались ему с некоторым трудом. – Нам так тебя не хватало.
== '''16''' ==
– Если бы ты только не сбежал, – сказал ему Баэль, – то уже познал бы нашу радость.
Долгие секунды Кейн не мог заговорить, поскольку его разум силился осмыслить увиденное. Баэль был мертв, однако он стоял здесь, вместе с Милой, Питар, Вольк, Джорджи и смеющимся Айдором, и все они выглядели так же, как в тот день, когда покинули Шпиль, и у всех их на лицах была одинаковая вялая улыбка.
Упоминание Баэля о его трусости разрушило чары, и слова посыпались из него потоком: запинающиеся извинения, полуоформленные оправдания, попытки объяснить, почему он вернулся. И, наконец, отчаянное:
– Что они с вами сделали?
– Они дали нам свободу, – ответил Баэль. – Свободу от оков индивидуальности. Свободу от тоскливой темницы одного тела, узких рамок одного сознания.
Кейн бешено затряс головой. Он бы прижал руки к ушам, чтобы заглушить слова Баэля – и сопровождавшее их нечеловеческое пощелкивание – но конвоиры продолжали держать их железной хваткой.
– Это безумие! – задыхаясь, выговорил он. – Кощунство.
– Это наука, – отозвался Баэль. – Утраченное, давно забытое знание, погребенное среди корней Улья.
– Подульевики называют подобное знание археотехом: потерянными образцами могучих, преображающих мир технологий, которые наши родоначальники использовали, чтобы распространить человеческую расу по всей галактике, чтобы колонизировать найденные ими миры, чтобы возвести этот и другие города-ульи Некромунды. Однако не весь археотех существует в таких масштабах. Часть его миниатюрна, создана для того, чтобы манипулировать не примитивными материалами вроде металла и камня, а кровью, плотью и костями. Чтобы двигаться внутри нас и между нами, делать разум и телом одним целым и сводить все разумы воедино.
Баэль повел рукой, охватив этим жестом прочих охотников и тех чудовищ, что продолжали удерживать Кейна, у которого голова шла кругом.
– Вот что течет в нас теперь, – продолжил Баэль. – Его сотворение затеряно во времени, но мы считаем, что оно было создано для облегчения процесса, посредством которого можно было бы перекраивать миры, делать их более подходящими для обитания людей – или же изменять тела колонистов в соответствии с планетой, где они решили жить. Будучи утраченным, оно, должно быть, дремало сотни лет, пока его не нашли, достав треснувший контейнер из-под завалов ульетрясения. Нам известно об этом, так как мы разделяем воспоминания первого, кто его обнаружил – изгоя, сборщика мусора по имени Дрелл. Наконец-то освободившись, оно вошло в тело своего первого носителя, а потом быстро распространилось среди его товарищей. Они первыми познали отраду единения, когда их разумы и память переплелись, и в своей радости захотели поделиться ею с другими.
– Это не свобода! – закричал Кейн. – Это контроль над разумом! Вы стали рабами этой нечистой бессмыслицы!
Баэль спокойно оглядел Кейна. Идиотская ухмылка не померкла.
– Разве безумие знать, что никогда больше не ощутишь одиночества? – спросил Баэль. – Никогда больше не жить в страхе за своих товарищей, знать, что они делят с тобой мысли и чувства? Это дар. Это свобода.
Те, кто нашел нас среди мусора, хотели лишь поделиться с нами этим даром. Уничтожение тела ничего не значит, коль скоро разум остается жить. Если возникнет желание, еще одно тело можно сконструировать из любого органического материала. Мы создали такое тело по моему подобию, чтобы позвать тебя обратно к нам. Мы знали, что ты придешь. Ты наш брат.
Говоря, Баэль сделал шаг ближе и поднял руку. Перчатка «Орруса» сдвинулась назад, словно лепестки какого-то невозможного цветка из керамита и металла, обнажив бледную руку с длинными пальцами.
Когда брат потянулся к нему, Кейн увидел, что под кожей его ладони что-то движется. Появилась трещина, тянувшаяся от основания большого пальца до безымянного.
Кейн отчаянно задергал головой из стороны в сторону. Позади него пара рук сомкнулась на затылке, заставляя неотрывно глядеть расширенными от страха глазами на ладонь брата, которая накрыла его лицо, придушив последний человеческий крик.
Они поднимались сквозь полосы света. Кабина лифта вокруг них лязгала и дергалась, поднимая их по шахте. Кейн стоял, снова облаченный в свой доспех «Оррус», в сопровождении Айдора и Мота. Его брат присоединился к ним, с радостью и изумлением болтая о своем новом, освобожденном состоянии, и они двинулись вверх по Улью, мимо покинутых дымящихся руин, где когда-то находился Конец Надежд, и дальше, дальше, в направлении Шпиля.
«Знаешь ты о том, или нет, но ты ищешь искупления», – вспомнились Кейну последние слова, сказанные Вексом тому человеку, которым он прежде был. «Надеюсь, что ты найдешь его – и что цена не слишком высока».
Цена заключалась лишь в том, чтобы отбросить жизнь в одиночестве, стразхе и изоляции – и это была вообще не цена. Теперь ему не терпелось поделиться своим искуплением с остальной своей семьей, со своим Домом, с каждым обитателем Улья Примус, всей Некромунды. Представьте – никакой больше необходимости в мелочном политиканстве между Домами, между ульями! Никакого страха. Никакой лжи.
На его губах болталась улыбка, а в сознании гудели и жужжали жизни всех, с кем он успел пообщаться за время подъема – и жизни тех, с кем пообщались они. Расстояние не являлось преградой: язык, создаваемый и переводимый крошечными машинами, которые сейчас струились внутри него, мог передавать невероятные объемы информации на гигантские дистанции за пределами человеческого восприятия. Слова теперь казались такими медленными, такими неуклюжими, однако ему предстояло снова прибегнуть к ним, когда лифт прибудет в апартаменты Дома Тай.
Он расскажет членам своего Дома то, что им хотелось услышать: что он и Мот отыскали пропавших охотников, хотя и ценой собственных спутников. Они с Мотом вернутся в лоно клана Гелиос, Мила, Айдор и остальные – к своим. Потом, оказавшись под надежной защитой, они начнут делиться тем даром, который уже получили сами. Обман прискорбен, но цель – великолепный замысел объединенного улья, объединенного мира! – оправдает средства.
Лифт загремел в последний раз, достигнув вершины шахты. Сквозь решетку двери кабины Кейн увидел собравшийся почетный караул, всегда встречавший возвращавшихся охотников. Один из гвардейцев Дома в изукрашенной униформе открыл дверь и отсалютовал. Два ряда стражи были выстроены по бокам коридора, в конце которого стоял сам лорд Тай, великолепный в одеянии, приберегаемом им для важных церемоний. Рядом с лордом Таем находился отец Кейна, Тай Гелиос Кэл, лицо которого было бледным от столь долго донимавшей его болезни. Старика поддерживали двое персональных охранников. Кейн удивился, увидев их здесь – как правило, формальное приветствие происходило в Большой Галерее.
– Мы возвращаемся с честью и славой, – провозгласил он в соответствии с давно сложившимся ритуалом, ведя охотников между шеренг почетного караула.
– И вам рады, – дал установленный ответ лорд Тай, после чего повернулся и первым зашагал по коридорам. Отец Кейна нетвердо поковылял за ним. Охотники, сопровождаемые почетным караулом, направились следом.
Согласно обычной практике, коридоры были очищены от слуг Дома. Процессия двигалась молча, пока не добралась до дверей, ведущих в Большую Галерею. Двое членов свиты лорда Тая заторопились вперед открыть их. Когда лорд Тай, отец Кейна и остальные зашли в галерею, камергер лорда повернулся к почетному караулу и поднял руку, чтобы они остановились.
– Подождите здесь немного, – заявил он, – дабы позволить нашему господину занять его место.
Затем камергер скрылся за дверями. Кейн заметил, что стражник справа от него как будто нервозно переступил с ноги на ногу. Обычно эти парадные солдаты являлись образцом приличия. Прежде чем он успел сколько-либо еще подумать об этом, двери вновь распахнулись, и стража двинулась вперед, сопровождая охотников в галерею.
По практически пустому помещению коротко разнесся шум тяжелых засовов, задвигаемых поперек дверей, за которым быстро последовал звук бегущих ног – почетный караул стремительно кинулся прочь от охотников. Кейн непонимающе уставился на группу фигур в тяжелой броне, которые стояли напротив них, направив оружие на него и его товарищей. Их было пятнадцать, сосчитал Кейн. Они в полтор раза превосходили ростом человека, а их доспехи были цвета полуночи, если не считать эмблем подразделения на наплечниках и серых сердец, украшавших нагрудники. Половина из них держала болтеры с выгравированным двуглавым имперским орлом, у остальных было более громоздкое оружие – мелты.
– Добро пожаловать домой, Тай Гелиос Кэл – если это действительно ты.
Сбоку от фигур в броне стоял человек в черном, окруженный свитой в таких же одеждах. Цинар, вспомнил Кейн, инквизитор. А затем Кейн вспомнил еще кое-что: среди свиты Цинара был техноадепт. Этот адепт изучил остатки подобия, которое послали, чтобы позвать его? Он что-то нашел?
Кейн посмотрел мимо Цинара – туда, где стоял лорд Тай и его свита. Он отчаянно выискивал лицо.
– Отец? – позвал он.
Единственным ответом, который он получил, стал глухой рев сработавшей мелты.
Тай Гелиос Кэл опустил взгляд на останки своего сына. Конечно, старик горевал, но еще ему было больно от того, что он точно знал: позору его семьи предстоит длиться поколениями. Репутация, отточенная и сформированная за десятки лет долгой жизни, те услуги, что он оказал этому лорду Таю и его отцу до него, не будут стоить ничего. Истории он станет известен как отец не одного, а троих сыновей, связавшихся с ересью.
– Пример ваших сыновей будет предостережением всем, кто ищет запретных знаний. – Рядом с ним стоял инквизитор. – Не изучи мой техноадепт труп вашего первенца, не обнаружь он нечистых существ внутри него, подумайте, какие ужасы могли бы разгуляться в улье.
Цинар не стал упоминать, что эти существа теперь были безопасно упакованы на борту «Громового ястреба», стоявшего на одной из наиболее крупных посадочных площадок Шпиля, и готовы к транспортировке в далекие лаборатории Адептус Механикус.
– У меня нет сыновей! – слабо выплюнул Кэл. У него в ушах до сих пор звенел жутковатый, нечеловеческий визг, который вырывался из глоток Кейна и остальных, когда они умирали. – Я отрекаюсь от них!
– Так тому и надлежит быть, – Цинар кивнул, а затем повернулся, чтобы обратиться к сержанту Лицидию из Железных Сердец, чьи люди под надзором техноадепта инквизитора занимались сбором еще дымившихся останков прочих охотников. – Как и планировалось, я отбуду на «Благословенном искуплении» и представлю отчет руководству моего Ордоса. Я уведомил лорда Тая, что ваше подразделение останется здесь, в готовности на тот случай, если другие такие создания попытаются попасть в Шпиль. Если это произойдет, вам будут предоставлены все полномочия, чтобы разобраться с ними. Лорда Хельмавра уже поставили в известность о ситуации.
Огромный космический десантник кивнул и шагнул назад в строй. Цинар снова повернулся к старику, который продолжал неотрывно глядеть на своего сына.
– Да святится Император, что «Благословенное искупление» прибыло по графику. Только божественным провидением на борту мог оказаться орден лучших воинов Империума. Кампания на Ливии-девять прошла хорошо, как они говорят.
Кэл кивнул.
– Да святится Император, – тихо повторил он.
== 17 ==
Человек, который когда-то был Таем Гелиосом Баэлем, стоял на выступе в окружении своих братьев и товарищей по охоте. Было пустяком создать для них новые тела, чтобы вместить копии разумов, хранившихся в археотехе, что тек в их жилах. Разумеется, это не являлось необходимостью. Личности мужчин и женщин, прежде бывших Кейном, Мотом, Вольк, Питар, Айдором, Милой и Джорджи, могли бы оставаться внутри него вечно, но он отчего-то находил их физическое присутствие успокаивающим.
Все вместе они наблюдали, как «Квиквег» скользнул под воду пруда, где кораблю и его команде предстояло оставаться, бездействуя, пока они не понадобятся снова. Ожидая на дне лифтовой шахты, Баэль принял последнюю передачу Кейна из Большой Галереи. Быстро спустившись назад по Улью, он распространил весть: засада.
Каким-то образом их стратегию раскрыли, однако это не имело значения. Время было на их стороне. Со временем их род опять станет просто слухами. Со временем эти слухи стихнут, превратятся в полузабытые истории. Никто не выставляет охрану от историй.
Но он знал: однажды, через десятки, возможно сотни лет, они поднимутся. И Некромунда будет принадлежать им.
<br />
