Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Гарро: Рыцарь в сером / Garro: Knight of Grey (новелла)

121 823 байта добавлено, 23:55, 16 апреля 2023
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас=6
|Всего =8
}}
{{Книга
|Обложка =FYhERgdX0AAbsBQ.jpg
Как же сильно эти слова жгли душу воина.
В прежние времена, которые ныне казались иной жизнью, совершенно иным уровнем бытия, он ступал в одном строю с теми, против кого Кровавые Ангелы и Белые Шрамы бились теперь до последнего вздоха. До великого предательства на ИстваанеИсстване, в бесчисленных праведных битвах и благородных крестовых походах воин гордился тем, что является частью XIV легиона, Гвардии Смерти. Теперь же у него остались только стыд, скорбь и ненависть по отношению к тем, кто когда-то были его братьями по присяге. Их растоптанные клятвы Терре и Империуму превратились в стигматы на его сердце — раны, которые невозможно исцелить, ибо простить подобное он не сможет уже никогда.
Легионер смотрел сквозь отступающие ряды Кровавых Ангелов — единственных верных сил, остававшихся на поле брани, ибо Белые Шрамы уже покинули лагерь в поисках лучших шансов скрестить клинки с предателями — и вдаль, на стену клубящегося дыма, что отмечала край наступления предателей.
— В самом деле? — Тифон положил руку на плечо Гарро, и на его лице вновь расцвела улыбка. — Ну что ж, ''капитан''. Быть может, однажды я встречу тебя там. Я пройду твоею тропой, и в конце своего странствия сам всё увижу.
 
 
==ГЛАВА 5==
 
'''Жнец Людей'''
 
'''Без пощады'''
 
'''Падение чемпиона'''
 
 
Гарро заглянул в чашу, в крошечное море тьмы, что плескалась внутри, и узрел забвение.
 
В прежние времена эта традиция Гвардии Смерти являлась прославлением силы духа Четырнадцатого легиона, привычной дегустацией ядов, которым могучая физиология легионеров могла сопротивляться, выносить их воздействие и превозмогать их силу. Теперь же, как и всё остальное в сынах Мортариона, ритуал превратился в нечто иное.
 
Гарро мог поклясться, что в чаше содержалась кровь или что-то в этом роде.
 
Жизненная жидкость его примарха, преподнесённая в качестве причастия – и если он, Гарро, выпьет её, что тогда? Это стало бы знаком подчинения.
 
Отделённый от своего легиона на долгий, такой долгий срок, Гарро пройдёт через те же перемены и изменения, как и все легионеры Мортариона, но в конечном итоге снова станет ''одним из них''. Казалось, уже целую вечность Натаниэль скрывал скорбь от своего добровольного изгнания под покровом праведной ярости по отношению к своим бывшим братьям. Но сейчас, всего на мгновение, воин позволил себе признать одну-единственную истину.
 
- Я не желал этого, - промолвил он, и его тихие слова унесло ветром. – Не хотел выступить против легиона, которому поклялся жизнью. Не хотел обнажать оружие против своих боевых братьев. Это анафема для меня.
 
- '''''Терниста каждая тропа, что ведёт через болота'''''<ref>Возможная отсылка к «Потерянному раю» Джона Мильтона: «Долог путь, безмерно тяжек, от Преисподней к свету».</ref>''''',''''' - нараспев произнёс Жнец Людей, наблюдая со своим сыном мрачными желтушными глазами. – '''''Но всегда есть путь назад. Это ничего не стоит, Натаниэль. Окружающая нас Вселенная непостоянна. Она податлива, вечно находится в состоянии изменений и эволюции. Распад и возрождение. В варпе мои глаза открылись.''''' - Он указал на небо и искажённый свет бушующей над их головами войны. – '''''Эта история больше не ограничивается одними лишь Гором и моим Отцом. Не ограничивается этим конфликтом, равно как и любым другим. Ты тоже увидишь это, если захочешь. Ты сможешь стать лучше, как и все мы.'''''
 
Гарро поднял взгляд.
 
- Это… не наша судьба, милорд. Я воин, генетически сотворённый и возвышенный во имя Императора. Ты – Его сын, плоть от плоти его, взращенный, чтобы стать воплотившимся богом войны. Наше предназначение – не какое-то там преображение, нас создали, чтобы сражаться и умирать во славу Империума Людей, - его сердце опустело, когда он произносил последние слова. – Мы всего лишь оружие, инструменты судьбы. Рыцари в сером меж светом и тьмой, владыки разрушения.
 
Забвение манило. Было бы так легко осушить чашу, проглотить содержимое и позволить своему бремени унестись прочь. Пока Гарро держал эту мысль у себя в голове, он почувствовал укол сочувствия к Эуфратии Киилер. Легионер понимал, что забвение может представляться наилучшим из всех вариантов, понимал, насколько соблазнителен порыв опустить руки и отдаться на милость тьмы.
 
Но на дальнем конце этого спектра находился единственный инстинкт, направлявший длань Гарро с самого начала, единственная цель, отрицать которую было невозможно.
 
- '''''Мы способны на большее, чем просто жить в качестве оружия, если того пожелаем''''', - изрёк Мортарион. – '''''Мы в силах бросить вызов самой судьбе.'''''
 
- Вовсе нет, - покачал головой Гарро. – Мы все – суть инструменты высших сил, фигуры в руках значительно более крупных игроков. Если вы этого не видите, сир, то вы слепы, - после этих слов холодное выражение на лице примарха сменилось гневом, но Гарро решил довести свой ответ до конца. – Разница между нами – и правда, которую я усвоил с тех пор, как нарушил твой приказ – заключается в том, что я ''принимаю'' это. Ты всё ещё веришь, что способен определять свою судьбу сам, но ты ошибаешься.
 
Мортарион издал низкий рык и указал на чашу в руке Гарро.
 
- '''''Мне нужен твой ответ''''', - донёсся до Натаниэля хриплый голос примарха. – '''''Ты вернёшься к нам – или же сдохнешь здесь и сейчас?'''''
 
Гарро поднял чашу и с нарочитой медлительностью наклонил её, ожидая, пока маслянистое содержимое не вытечет с брызгами и шипением на разбитые камни. Затем он швырнул опустевшую полусферу в грязь к ногам Мортариона, в то время как в рядах наблюдавшего за ними безмолвного легиона послышался недовольный ропот.
 
- '''''Какую ошибку ты совершаешь.''''' - Примарх выпил свою собственную чашу, наслаждаясь вкусом её содержимого. – '''''Ты и понятия не имеешь о том, какой дар только что отверг.'''''
 
- О, ещё как имею, - возразил Гарро, его взгляд скользил по другим Гвардейцам Смерти, по рядам монстров, которые когда-то были его братьями.
 
- '''''В таком случае отойди в сторону, и я дарую тебе быструю смерть,''''' - Мортарион скривил губы. – '''''Можешь считать это моим милосердием в знак признательности за все прошедшие годы, когда ты служил мне.'''''
 
С треском высвобожденной энергии ожили энергопроводы, встроенные в металл двуручного меча Гарро – легионер выхватил оружие и принял боевую стойку. Кристаллический металл клинка запел, когда меч освободился от ножен и завис в воздухе между боевым капитаном и его генетическим отцом.
 
- Сожалею, но вынужден отказаться, - отрезал Гарро.
 
Его клинок звался Вольнолюбцем – в тумане войны он сиял, подобно свету маяка. Неизвестного возраста, древний, как сами горы, меч Гарро был его талисманом, но даже боевой капитан не знал полной правды о его происхождении. Некоторые предполагали, что Вольнолюбец был выкован ещё до Древней Ночи, как своего рода наследие великих терранских клинков, существовавших до него – Кусанана Доблестного<ref>Искаж. Кусанаги-но Цуруги, «Меч, скашивающий траву» - мифический меч японских императоров и один из важнейших символов их власти, по легенде, найденный богом Сусаноо в теле убитого им чудовища – восьмиглавого змея Ямата-но ороти.</ref>, Экскала<ref>Подразумевается Экскалибур – легендарный меч короля Артура, обладающий рядом волшебных свойств, подаренный ему Владычицей Озера. Не следует путать его с Мечом в камне, доказавшим справедливость притязаний Артура на престол Британии.</ref>, Вострого меча<ref>Ориг. Vorpal Sword – придуманное писателем Льюисом Кэрроллом оружие, фигурирующее в его стихотворении «Бармаглот». Интересно, что такое же название носит один из орденов Космического Десанта, принимавших участие в т.н. «Крестовом походе в Бездну» согласно воле имперского святого и тайного еретика Вассилия. Вострые Мечи, или, в иных вариантах перевода, Стрижающие Мечи оказались единственным из 30 орденов-участников похода, кто не поддался скверне Хаоса и сумел вернуться домой, после чего Мечи объявили Вассилия ложным идолом и приговорили его к смерти. После казни предателя все посвящённые ему святилища и гробницы, равно как и реликвии были уничтожены, а сторонники – безжалостно истреблены.</ref> и Зуль’фикара<ref>Имя собственное меча пророка Мухаммеда, обладающего волшебными свойствами и магической силой. Нередко изображается с раздвоенным лезвием, что привело к появлению на Кавказе в XIX в. довольно непрактичных сабель, сработанных по образу меча пророка – впрочем, вероятнее всего, в перевод текста могла вкрасться ошибка, и в действительности сей меч был просто обоюдоострым.</ref>. Для Натаниэля Гарро это оружие стало такой же частью его естества, как и руки, ноги или сердце. Тысячи врагов пали под его мономолекулярной режущей кромкой, тысячи были повержены, чтобы никогда больше не подняться.
 
Но оно никогда не обращалось в гневе против одного из сыновей Императора, падшего или нет.
 
Мортарион торжественно кивнул, и его исполинская боевая коса Безмолвие уютно легла в ожидающие кровавой жатвы руки.
 
- '''''Да будет так,''''' - провозгласил Жнец.
 
 
То, что произошло дальше, было не просто ''нападением'', но настоящим ''взрывом'' стали.
 
Натаниэлю Гарро ещё ни разу в жизни не приходилось испытывать на себе подобной атаки – завывающий вихрь клинков обрушился на боевого капитана, словно сам воздух вокруг него обратился в бритвенные лезвия.
 
По всему полю брани разносились громоподобные удары металла о металл, и каждый выпад, который Гарро удавалось парировать, был настолько сильным, что он опасался – следующий точно переломает ему кости и порвёт мышцы в клочья.
 
У Гарро не было ни секунды на размышления о том, каким образом он может попытаться контратаковать. Каждая частица его мыслей и его мастерства была втянута в непреодолимую задачу просто оставаться в живых следующие несколько секунд, ещё и ещё. Он уворачивался и кружился, стараясь не попасть под массивную режущую часть боевой косы, но оружие Мортариона одновременно находилось буквально повсюду.
 
Это противоречило логике. Лезвие было размером с человека, увесистое и тяжёлое, словно металл звездолёта – и всё же примарх заставил его двигаться с такой скоростью, словно в руках у него находился бумажный серпантин, подхваченный ветром. Когда Безмолвие и Вольнолюбец ненадолго пересеклись друг с другом, меж ними вспыхнули крупные, густые актинические искры зелёно-голубых оттенков, от которых в сухой пыли, куда они сыпались, вспыхивало пламя.
 
Гарро доводилось сражаться с мутантами и чужаками, со зверями и чудовищами, но никто из них и близко не мог сравниться с Мортарионом. В воспоминаниях Натаниэля всплыл спарринг, в котором боевой капитан противостоял одному из личных стражей Императора, высокомерному кустодию по имени Хораринн; поговаривали, что Адептус Кустодес были для Повелителя Человечества тем же самым, что и Легионес Астартес – для примархов. Встретиться с одним из них лицом к лицу было равносильно столкновению с титаном во плоти, но даже тяжёлые уроки, которые он усвоил в тот день, мало чем помогали Гарро теперь.
 
Мортарион рассекал воздух шипящими дугами, оттесняя Странствующего Рыцаря каждым взмахом, зажимая его в угол рухнувшего строения – остатков крытой аркады<ref>Аркада в архитектуре – последовательность смежных арок, в которой каждая арка поддерживается колоннадой из колонн или опор. Впервые аркады возникли в Древней Греции эллинистического периода (ок. IV – I вв. до н.э.), впоследствии широко использовались как в европейской, так и в мусульманской архитектуре, наибольшую популярность аркады приобрели в период с 1786 по 1935 годы, когда по всей Европе возникли множество т.н. «Торговых аркад», популярных у представителей среднего класса и обеспечивающих удобство и комфорт при покупках вдали от городской грязи и суеты.</ref>, которая когда-то была частью декоративного сада. Гарро требовалось как можно скорее покинуть залу, чтобы защитить свою жизнь – или же действовать иначе, поменяв стиль боя.
 
Отступая, легионер взмахнул Вольнолюбцем – не для того, чтобы парировать удар боевой косы, но чтобы начисто срезать колонну, поддерживающую то, что осталось от крыши галереи, и громоздившиеся на ней развалины. Камень и черепица застонали, после чего едва балансирующие наверху груды обломков весом во многие тонны устремились вниз сверкающими каменными оползнями.
 
Мортариону пришлось отступить, чтобы его не похоронило под грудами камня – и это предоставило Гарро драгоценные секунды, чтобы увеличить дистанцию между собой и генетическим отцом. Среди рычащего грохота падающих обломков он услышал ворчание и сердитое бухтение Гвардейцев Смерти, которые проклинали Натаниэля Гарро и требовали его смерти.
 
Передышка продлилась едва ли мгновение. Как только Гарро выпрыгнул из клубящихся облаков пыли, поднятых рухнувшим зданием, на его пути загорелась вспышка нездорового света, выпущенного из покрытого грязью латунного пистолета. Плавным движением руки Мортарион отвёл Безмолвие в сторону, лениво и с издёвкой поигрывая им, а другой выхватил из кобуры своё второе фирменное оружие.
 
Пистолет с барабанным магазином звался «Лампионом» – все знали, что именно его Сам Император принёс в дар Своему сыну по случаю воссоединения. Гарро много раз был свидетелем ужасающей силы этого оружия на полях сражений Великого Крестового похода, когда Мортарион использовал его в стремлении принести свет<ref>Имя Мортарионова пистолета, «Лампион» (ориг. Lantern) – отсылка к старинному фонарю, что в англосаксонской традиции служит неизменным атрибутом персонифицированной Смерти. Любопытен и оборот с принесением «света окончательного просветления», ибо в данном случае Джеймс Сваллоу повторно сравнивает Мортариона с Дьяволом – Люцифером, «Несущим Свет», падшим ангелом, что в гордыне своей отвернулся от Света Господня и восстал против Его воли, разгневанный любовью Бога к слабым, ничтожным существам» – людям.</ref> окончательного просветления тем, кто бросил вызов Согласию. Теперь же эта сила обратилась против него, Натаниэля Гарро.
 
Ослепительно блестящий и потрескивающий, словно свет прожектора, луч чистой белой энергии вырвался из дула оружия и прорезал землю, камень и обломки. Он распылял буквально всё, к чему прикасался, оставляя повсюду светящиеся подпалины устрашающих размеров.
 
Гарро бросился прочь, чувствуя жгучий ореол смертоносного излучения на голой коже своей бритой головы. На мгновение он испугался, что белое пламя поглотит его, но затем свет «Лампиона» померк, и Гарро, развернувшись, выхватил свой собственный болтер «Парагон» и направил его в том направлении, откуда стрелял его отец.
 
Зажав болтер в железной хватке, Натаниэль посылал выстрел за выстрелом в сторону облачённой в драную мантию возвышающейся фигуры примарха, отчаянно пытаясь найти хоть какое-нибудь сиюминутное преимущество.
 
Масс-реактивные снаряды «Кракен» размывались на расстоянии между стрелком и целью; Мортарион вскинул руки, чтобы защитить голову. Его ржавые наручи зазвенели друг о друга, словно захлопнувшиеся стальные ворота, и в них врезались болтерные снаряды, яркие шары детонации и эффекты ударной волны разили броню Жнеца безо всякой пощады, не давая ему сойти с места.
 
Мортарион согнулся под ударами болтов, но держал удар, стойко превозмогая каждый последующий выстрел Гарро. Странствующий Рыцарь позволил опустевшему магазину «Парагона» выпасть, вогнав на его место свежий боезапас, но примарх уже возобновил движение, забыв на какой-то миг о своём чудовищном лучевом оружии, и его боевая коса вновь вступила в битву.
 
Гарро отшатнулся, чтобы избежать свистящей нисходящей дуги опускающегося клинка Безмолвия, но удар предназначался вовсе не ему. С изумительной ловкостью скальпеля хирургеона изгиб косы Мортариона зацепил раму болтера Странствующего Рыцаря и вырвал его из рук Гарро прежде, чем тот успел закончить перезарядку.
 
Мастерски изготовленное оружие взметнулось высоко в воздух, и вторым взмахом клинка своей боевой косы Мортарион поймал его, будто хлыстом, и разбил об упавшую кирпичную стену.
 
Руку Гарро пронзила красная вспышка боли – эффектная атака примарха вывихнула конечность легионера. Свирепым рывком он вернул её обратно в сустав и посмотрел наверх.
 
Мортарион целился прямо в своего сына. Жерло «Лампиона» мерцало, и воздух вокруг примарха был освещён невероятным жаром оружия.
 
- '''''Прикончи его!''''' – донёсся чей-то крик до ушей Гарро, и он узнал этот голос. Калас Тифон, или как там теперь звали гротескное существо, которым он стал, требовал казни боевого капитана.
 
Гарро гордо выпрямился, крепче сжимая меч. Если ему суждено совершить последний вздох в этот самый миг, он сделает это с вызовом.
 
Но пылающего уничтожения в испепеляющем огне так и не наступило.
 
- '''''Рано ещё,''''' - процедил примарх. – '''''Ты отказался от привилегии умереть быстро.''''' - Костлявые пальцы Мортариона оторвались от спускового крючка «Лампиона», и он направил оружие в сторону. Затем, неторопливо обдумывая происходящее, Жнец отстегнул кобуру своего лучевика и бросил её вместе с огромным пистолетом в сцепленные руки одного из Могильных Стражей Тифа, стоявших неподалёку. Сделав это, примарх отсалютовал Гарро остриём своей косы, поднеся лезвие к самым глазам. - '''''Всё закончится по-старому. Клинок к клинку. В звоне металла и брызгах крови.'''''
 
Гарро заколебался, глядя на скрывающееся в тени капюшона лицо примарха, и его гнев медленно нарастал. ''«Он играет со мной»''. Воин знал, что Мортарион мог бы закончить их противостояние за секунды – если бы пожелал того. Однако темп их поединка, как и в случае наступления Гвардии Смерти на бастион Мармакс, определялся вовсе не тактическими потребностями или возможностями. Это делалось напоказ, в какой-то эзотерической манере, словно для некоего таинства.
 
''«Мортарион хочет убить меня медленно,'' - сказал самому себе Гарро. – ''Желает заставить меня заплатить за то, что я бросил ему вызов».''
 
''«Он хочет сделать меня примером».''
 
Гарро медленно кивнул и, сжав Вольнолюбец в бронированном кулаке, поднёс рукоять силового меча к груди, к украшавшему кирасу золотому орлу, и дважды ударил ей по тому месту, где скрывалось его основное сердце.
 
- Да будет так, - произнёс Гарро, повторяя слова Повелителя Смерти. Натаниэль поклялся, что каждая секунда этой битвы станет очередным мгновением, выигранным для Хелига и Святой.
 
Мортарион втянул вихрь напоённого дымом воздуха, наполняя свои лёгкие с рокочущим хрипом; зажатая в бледных пальцах коса поднялась высоко. Жнец Людей выдохнул, и могильный смрад умертвил землю вокруг него.
 
На сей раз Странствующий Рыцарь не стал дожидаться начала атаки примарха. Быть Гвардейцем Смерти означало сражаться как неумолимая сила, а в обороне – оставаться непоколебимым, как гора<ref>Возможная отсылка к знаменитой фразе прославленного самурайского военачальника Такэды Сингэна (1521 – 1573): «быстрый, как ветер, спокойный, как лес, свирепый, как огонь, неподвижный, как гора». По иронии судьбы два сравнения из этой максимы прекрасно описывают Гвардию Смерти, а два других – Белых Шрамов, их заклятых врагов в годы Ереси Гора.</ref>, и всё же время, проведённое в качестве агенции-примус Малкадора Сигиллита, вне ограничений своего старого легиона, научило Гарро ценить энергичность.
 
Вольнолюбец вспыхнул сияющим голубым огнём, едва активировалась энергетическая матрица клинка. Гарро спрыгнул с каменного уступа, его силовая броня превратила прыжок в молниеносную атаку, и легионер бросился на своего противника.
 
 
Оружие Натаниэля взяло на себя ведущую роль в этом танце, пронзительно воя и потрескивая с достаточной силой, чтобы испепелить собравшиеся вокруг поединщиков облака ядовитой пыли.
 
Окружившие импровизированную арену Могильные Стражи и пропитанные скверной варпа легионеры отреагировали на яростный натиск Гарро неторопливыми и размеренными ударами своего оружия по броне, а те, кто стоял слишком близко, отступали назад из опасения угодить под случайный удар.
 
Мортарион ускользал от каждого финта и выпада Гарро, балансируя едва ли не на грани; сияющее остриё Вольнолюбца пыталось достать его, разрывая мантию примарха с каждым близким попаданием. Клубящиеся вокруг плеч Повелителя Смерти чумные мухи жужжали и роились кругами в стремлении избежать встречи с активированным полем силового меча, в то время как другие сгорали дотла, когда лезвие проходило сквозь них.
 
Примарх выпустил сухой трупный выдох. Он ожидал, что встретится с тем же самым человеком, с которым разделял содержимое кубков на борту «Стойкости» много лет назад, но быстро осознал, что Натаниэль Гарро всё-таки изменился.
 
Действуя скорее в гневе, чем обдуманно, Мортарион произвёл резкий взмах косой, который без промедления снёс бы человеку голову с плеч. Гарро нырнул под сверкающее лезвие. Легионер перехватил свой силовой меч, уходя от столкновения, но не сумел удержаться от возможности нанести ответный удар по броне примарха.
 
Остриё Вольнолюбца зацепило правый наруч Мортариона и оставило на поверхности обесцвеченного керамита яркую полосу полуметровой длины. Честь первой отметки в этой дуэли досталась не лорду, а легионеру.
 
Тёмная, змеиная ярость развернулась в груди примарха после этого оскорбления. Было время, когда Мортарион Барбарусский слыл личностью спокойной и молчаливой, крайне редко позволявшей себе демонстрировать эмоции – в том числе и самую глубокую ярость.
 
Даже когда его руки сомкнулись на глотках Властителей, угнетавших его народ, Мортарион сдерживал подпитывающий свою сущность гнев. Но Метка Нургла открыла новые двери в его душе, а объятья Дедушки преобразили Жнеца множеством новых способов – изменив не только его тело и разум, но и дух. Глаза примарха раскрылись для множества сверхъестественных истин, которые он ненавидел всю свою жизнь.
 
Теперь же он позволил своему гневу забурлить, подобно кислой желчи, наслаждаясь новым ощущением. ''«Просто победить Гарро, пролить его кровь и прикончить,'' - решил примарх, - ''будет мало. Его следовало унизить. Сломать. И вот тогда, как только это произойдёт,'' - размышлял Мортарион, - ''я дам своё согласие на его смерть».''
 
Мортарион раскручивал свою боевую косу, длани примарха скользили по рукояти, пока он задавал направление движения могучего оружия, пуская в ход тяжёлое навершие на обратном конце древка. Медный боёк размером с коготь амбулла мог с одного удара превратить человеческий череп в пасту или пробить дыру в ферробетоне. Жнец нацелил его на отступающую фигуру Гарро, и последовал тошнотворный треск удара, настигшего свою цель прежде, чем воин успел убежать.
 
Легионер перекувырнулся и врезался в груду рухнувшей кирпичной кладки, оставляя за собой осколки сломанной брони. Мортарион услышал, как из лёгких Гарро вырвался воздух, отметил завывание повреждённых сервомоторов, когда боевое снаряжение легионера приняло на себя всю тяжесть удара. За спиной Натаниэля Могильные Стражи в унисон бряцали своими ржавыми клинками и косами-«жнецами», вознося хвалу карающей длани своего хозяина.
 
 
Мир Гарро обратился в крутящийся водоворот, сотрясающая дрожь агонии прокатилась по всему его телу, с головы до пят.
 
На несколько головокружительных мгновений, показавшихся Гарро вечностью, он утратил связь с временным потоком и превозмогал бурю мучений. Бронированная фигура легионера врезалась в зазубренную массу разбитой каменной кладки, и его невральные шунты среагировали достаточно своевременно, чтобы защитить Натаниэля от разряда болевого шока, который разорвал бы его вторичное сердце.
 
Среагировав бессознательно, Гарро, шатаясь, выбрался из образовавшейся при падении воронки и рванулся вверх, шаркая сабатонами по утрамбованным слоям камня, металлическим обломкам и полузакопанным трупам несчастных.
 
Голова легионера закружилась, и на какой-то миг над ним пронеслась гигантская тень, когда свет Солнца скрылся за облаками. За спиной Гарро маячил потрёпанный бастион Мармакс, напоминавший исполинский надгробный памятник, и сорвавшиеся с привязи мысли Натаниэля сыграли с ним злую шутку. Он представил себе собственное имя, начертанное двадцатиметровыми буквами, выгравированное лазером на поверхности камня.
 
''«Здесь покоится Натаниэль Гарро: терранец, легионер, мученик».''
 
- Ещё нет, - прокашлялся он, прогоняя вон мрачное предзнаменование и сплёвывая нити смешанной с кровью слюны. – ''Пока нет''.
 
Крошечные яркие значки замерцали по окружности кольца шейной части его силовой брони, предупреждая владельца о системных сбоях и нарушениях целостности. Одним-единственным прямым попаданием Мортарион смог разбить керамитовую оболочку кирасы Гарро и повредить синтетические мышцы под ней. Многочисленные резервные системы внутри сложного переплетения технологий брони отреагировали на удар так же, как тело отреагировало бы на заражённую рану – изолируя и сдерживая распад, перекладывая те или иные функции на другие элементы. Гарро всё ещё мог двигаться, но в его движениях чувствовалась дрожь, и теперь он частично утратил чувство равновесия.
 
Натаниэль встряхнулся от оцепенения после удара, ощутив жар в крови, когда имплантированные органы выбросили в его вены стимулирующие эндорфины и химические зелья. Легионер выпрямился во весь рост, воспрянув из пыли. Вольнолюбец всё ещё оставался крепко сжатым в его руке.
 
И вдруг он почувствовал воздействие ''чего-то'' иного.
 
Сначала Гарро подумал, что ощущение теплоты солнечного света на его лице было всего лишь побочным эффектом невральных шунтов, но оно привнесло с собой странную ясность – почти что ''умиротворение'', одновременно новое и хорошо знакомое ему.
 
Не в силах остановить свой порыв, Гарро устремил взор на высочайшие уровни разрушенного бастиона Мармакс, зная, что чьи-то добрые глаза смотрят на него оттуда.
 
''«Киилер?»'' Её имя было на его губах, так близко, что он почти что прошептал его.
 
''«Чувствовал ли он то же самое, что и солдаты на зубчатых стенах, когда она говорила с ними?»''
 
''«Заключалась ли сила святости именно в этом? Не в пламени воинственного красноречия, не в призывах встретить славную смерть… но в простом стремлении жить?»''
 
Тяжёлые шаги позади ощущались прямо через щебень под сапогами. Гарро обернулся и увидел, что Мортарион снова приближается к нему. Примарх бросил взгляд в том же направлении, что его сын, и кивнул самому себе.
 
- '''''Придёт и её время,''''' - прохрипел он. – '''''Тебе её не спасти.'''''
 
- Посмотрим!
 
Гарро ответил смертоносным ударом, что рассёк воздух на пути приближающегося Мортариона, но примарх уклонился от атаки. Он парировал удар всей длиной своей косы, и легионер развернул свой меч, прежде чем Повелитель Смерти успел вырвать его.
 
Громадная дуга почерневшей стали Безмолвия рассекала обломки и руины в попытках достать Гарро, словно раздутая голова гигантской металлической кобры. Натаниэль старался отражать вражеский натиск ответными боковыми ударами широкой кромки лезвия Вольнолюбца, удар за ударом отдавался громким и звонким лязгом, напоминающим бой погребальных колоколов.
 
Тупое оголовье косы задело правый наплечник Гарро, заставив треснуть серо-белую защитную оболочку его наплечника, и воин развернулся от силы удара, моментально отбив его назад. Тиф и Могильные Стражи снова заворчали в знак одобрения, когда за ударом последовал второй, а затем и третий.
 
Гарро шатался среди развалин, борясь за момент, чтобы собраться с силами. Легионер втянул тяжёлый воздух с пронизанным болью хрипом, и его покрытое шрамами лицо скривилось. Урон, который наносил ему Мортарион, был тщательно продуманным и преднамеренным, чтобы замедлить Странствующего Рыцаря – но примарх не торопился с этим, намеренно растягивая каждый из своих ударов в стремлении затянуть их бой.
 
На свой суровый манер Мортарион играл на публику. Не только перед Тифом и Могильными Стражами, не только перед своими уродливыми ублюдками-сыновьями, но и перед самим магистром войны и тёмными силами Хаоса, с которыми Гор заключил союз.
 
Неспокойное небо над ними освещалось горящими кораблями и жезлами божественного огня. Созерцал ли Гор эту сцену даже сейчас, наблюдая за своим братом? Быть может, сами Губительные силы взвешивали действия Мортариона, оценивая его достоинства в качестве своего демонического аватара?
 
Бурлящий внутри легионера гнев достиг точки кипения, его ярость выплёскивалась наружу из-за высокомерия его примарха. Крошечный осколок души Гарро надеялся, что он сумеет найти хотя бы какую-то часть человечности, продолжавшую жить внутри Мортариона, но этот акт высокомерия продемонстрировал Гарро, что если таковой и существует, то находится он за пределами его досягаемости.
 
Присягнув знамени Четырнадцатого легиона за много лет до того, как он вообще встретил своего генетического прародителя, Гарро страстно желал следовать за примархом, который воплощал собой всё, что желал видеть в своём отце Натаниэль, но жестокая ложь быстро рассеялась прахом.
 
''«Мортариону невозможно даровать искупление. Подобное никому не под силу».''
 
Взревев, Гарро снова рванулся вперёд, оказавшись в пределах досягаемости примарха и начав действовать в тот самый момент, когда внимание Мортариона было рассеяно. Перехватив рукоять Вольнолюбца обеими руками, Гарро взмахнул силовым мечом и рассёк потрескивающую завесу осквернённой мантии Повелителя Смерти, зацепив край ржавой бронепластины, защищавшей горло Мортариона. Раскрылся Жнец, мягко говоря, ненадолго, но Гарро успел воспользоваться этим.
 
Мортарион дёрнулся, едва избежав пореза, который перерезал бы ему горло. Остриё клинка рассекло изодранный капюшон примарха и оставило глубокую борозду на впалой щеке под дыхательной маской, из раны тут же потекла струйка грязного зелёно-чёрного ихора.
 
Мортарион взревел – частично от потрясения, частично от боли – и, действуя рефлекторно, слепо ударил боевой косой. Тяжёлое древко врезалось Гарро в грудь, и его отшвырнуло, словно он ничего не весил, обратно в обломки рухнувшей галереи.
 
 
Когтистая рука примарха легла на место пореза на бледном лице, в то время как Гвардейцы Смерти воздели клинки с оглушительным рёвом.
 
Тёмная, маслянистая кровь вытекала из-под исхудавших пальцев Мортариона и убегала ручейками, словно у жидкости был свой собственный разум.
 
''«Он порезал меня»''. Осознание произошедшего обожгло сильнее, чем боль от раны, которая уже ослабевала, превращаясь в благословенное тепло, пока желтоватая плоть вновь срасталась поверх полученного шрама. Казалось невероятным, чтобы этот перебежчик и клятвопреступник, этот жалкий догматик осмелился ударить Мортариона, не говоря уже о том, чтобы пролить его кровь. И всё же это случилось.
 
''«Пусть умрёт. Пусть умрёт. Пусть умрёт. Пусть умрёт».''
 
Шёпот в голове примарха стал заглушать всё, за исключением одного-единственного голоса среди призывно стучащей по раздувшемуся керамиту ржавой стали: гласа Странника, эхом отдающегося в нём, как будто бы первый капитан шептал прямо в ухо примарха.
 
- '''''Эта забава уже изрядно затянулась, милорд,''''' - произнёс Тиф. – '''''Гарро не получится обратить.'''''
 
- '''''Да,''''' - проворчал Мортарион. – '''''Похоже, что ты прав.'''''
 
Несмотря на неодолимую силу удара, свалившего его на землю, Странствующий Рыцарь всё ещё был жив и изо всех сил пытался подняться с того места, где упал. Из суставов его дёргающейся и трясущейся аугментической ноги сыпались искры, бионика внутри конечности давала сбои, когда легионер пытался опереться на неё всем своим весом. Пока Мортарион приближался, Гарро потянулся за своим мечом. Он лежал за пределами досягаемости, шипя в луже маслянистой талой воды.
 
Прежде, чем воин успел бы схватить своё оружие, Повелитель Смерти раскрутил боевую косу и врезал её увесистым латунным навершием по груди Гарро, отбросив его обратно в щебень. Затем он вновь воздел Безмолвие повыше и с дикой точностью начал наносить удары – снова и снова, один за другим, целясь по кованой кирасе павшего воина и украшавшему её золотому знаку в виде добродетельного, дерзкого орла.
 
Выкованное настоящими мастерами своего дела боевое облачение Гарро было подарком Терранского двора старому легиону Сумеречных Рейдеров – даром, преподнесённым согласно воле Самого Императора. Будучи единственным в своём роде, этот шедевр мастеров-бронников мог бы красоваться в какой-нибудь галерее сокровищ, если бы не служил личным доспехом боевого капитана.
 
Мортарион уничтожил его, удар за ударом, разбив золотой металл на осколки, обезглавив благородного орда, раз за разом вбивая Гарро в камень, пока лицо боевого капитана не превратилось в окровавленную маску. Кираса треснула по всей длине и раскололась, обнажив повреждённую начинку и поддоспешник.
 
- '''''Твои почести и лавры ни черта не значат,''''' - процедил Мортарион, отступая на шаг, чтобы сделать глубокий вдох. Его слова в равной степени могли быть адресованы как его далёкому Отцу, так и израненному, истекающему кровью воину у ног примарха.
 
Стаи чёрных мух, вьющихся над полем боя, ощутили, как жизнь разливается по земле, и собрались в огромном количестве, бурля и гудя, превращая воздух вокруг в живую вонючую дымку.
 
Гарро выкашлял густую порцию тёмной артериальной крови, и насекомые впали в неистовство. Они ощущали витавший в воздухе аромат скорой смерти, так что им не терпелось поскорее начать своё пиршество. Каждый новый вдох заставлял легионера давиться, но всё же он был жив наперекор всему и всё ещё пытался подняться. В его глазах горело чувство обиды, в то время как праведная ненависть подпитывала пламя его души.
 
Мортарион поднял Безмолвие, указывая тяжёлым навершием на грудь Гарро и его разбитые доспехи.
 
- '''''Возможно… я не стану уничтожать тебя.''''' - Его слова прозвучали эхом среди жужжащего роя, мухи вибрировали в едином тембре, имитируя речь примарха. – '''''Искра жизни, составляющая собой существо Натаниэля Гарро, погаснет… Но твоё тело? Оно переродится. Тебя ждут эволюция и возрождение.'''''
 
Хор чумного роя двигался и менялся, звук трансформировался во что-то наподобие насмешливого смеха. Каждая отдельно взятая тварь в его составе являла собой частицу сознания, наделённого не-жизнью по воле Дедушки, коллективной демонической формы, способной наполнить умирающую плоть подобно тому, как масло наполняет пустую лампу. У него не было ярко выраженной личности помимо бормотания радужных крыльев и стука хитиновых челюстей, но те немногие, кто был проклят возможностью созерцания того, как оно ходит облачённым в человеческую плоть, дали его имя. Они прозвали его Повелителем Мух.
 
- Нет… - Гарро выдавил из себя отрицание, и глаза легионера расширились, едва к нему пришло понимание.
 
- '''''В своей смерти ты послужишь там, где когда-то предал нас,''''' - произнёс Мортарион. – '''''Я предоставил тебе возможность вернуться к нам по собственной воле, боевой капитан, но ты оплевал мой дар. И всё же этому суждено случиться. Повелитель Мух желает проявиться в новом «хозяине». Твоя плоть подойдёт идеально.'''''
 
Это было большее, чем терранец заслуживал, размышлял примарх, и всё же симбиоз с демоном позволит боевому капитану вернуть былое положение в рядах легиона. Гарро трижды становился свидетелем того, как Повелитель Мух ассимилировал его товарищей – Солуна Дециуса, Мерика Войена, а также изгнанника из Пожирателей Миров, Мейсера Варрена – и каждый раз был активным участником победы над демоном и его уничтожения. Из акта принятия плоти Гарро в качестве следующего избранного сосуда можно было извлечь ритуальную силу.
 
Глаза Мортариона сузились, и примарх погасил крохотный огонёк смятения от этой мысли. Теперь он осознал, что его надежда заставить Странствующего Рыцаря преклонить колени оказалась напрасной. Иного пути не было. Тиф был прав; Гарро не получится обратить. Вернуть Гарро в лоно Гвардии Смерти можно было одним-единственным способом.
 
Со стоном от напряжения Гарро рванулся вперёд. Он заставил себя встать на сломанную, плюющуюся искрами металлическую ногу, схватил свой меч и вонзил его в землю в качестве импровизированной опоры.
 
Примарх прижал тяжёлое лезвие боевой косы к груди Гарро и оттолкнул его назад, прежде чем тот смог полностью подняться.
 
- '''''Как, по-твоему, всё должно было закончиться, Натаниэль?''''' – Мортарион склонил голову набок, глядя на своего некогда самого любимого воина. – '''''Что, ты и правда веришь, будто бы ты какой-то там праведный борец, помазанный на великое дело моим Отцом? Ошибаешься. Теперь ты осознаёшь всю полноту масштабов его лжи? Видишь, что каждый путь, который проложил Он – для меня, для тебя, для твоих братьев – оканчивается смертью?'''''
 
- Лишь в смерти… - прохрипел Гарро, - заканчивается долг.
 
- '''''О нет,''''' - процедил примарх, выпрямляясь во весь рост, пока вокруг него собирался рой. – '''''Только не для тебя. Ты умрёшь и воскреснешь, затем сдохнешь повторно – и вновь возродишься, ещё и ещё, под моим вечным командованием.''''' - Из спины Мортариона послышался тошнотворный треск, когда покрытые коркой грязи бронепластины на его теле прогнулись и раскололись. – '''''Вот как закончится твоя история, Странствующий Рыцарь. В тенях и посреди распада.'''''
 
Броня Мортариона раскололась неровными линиями, после чего наружу вылезли громадные паруса из блестящей, полупрозрачной материи. Ненадолго свесившись со спины своего владельца, чтобы коснуться осквернённой земли, уродливые полотнища застыли на свету, становясь твёрже с каждым мгновением, высыхая и укрепляясь. Свежерождённые крылья в равной степени переливались и отливали трупным оттенком, в них присутствовал чёрный цвет панциря трупных жуков и маслянистое серебро. Во влажных впадинах копошились личинки, источавшие тёмную жижу, когда отростки раздвигались на всю длину.
 
Исполинские насекомоподобные крылья Мортариона согнулись, скрывая ослабевший солнечный свет, падающий на поле битвы, и когда Гарро оказался посреди сумерек, жужжание демонических мух сменилось оглушительным воем.
 
 
==ГЛАВА 6==
 
'''Рука Смерти'''
 
'''Вольнолюбец'''
 
'''Дальше – тишина'''
 
 
- Подготовка закончена? – осведомился Галлор у Греффа, ковыляя по направлению к солдату, пока молодой человек стоял, колебаясь, в задымлённом коридоре. – Мы готовы к отбытию?
 
- Сэр, эээ, то есть, господин легионер, мы готовы, - покачал головой боец. – Настолько, насколько позволяет ситуация, имею в виду, - Грефф указал в сторону посадочной площадки. – Люди спрашивали, сумеем мы выбраться или нет, и, честно говоря, я не в силах ответить им. Транспортник сильно перегружен...
 
Галлор прервал его излияния, тряхнув головой.
 
- Удовлетворись тем, что решение больше не в твоих руках. Если мы погибнем, твоей вины в этом не будет.
 
Грефф моргнул.
 
- Звучит не слишком обнадёживающе.
 
- Этого не должно было случиться, - Галлор окинул взглядом секции уровня Дилекцио, которые ещё не были эвакуированы. С того направления, где бушевала битва, просачивался отбрасываемый ею пыльный свет. – Кто хочет остаться, может так и поступить. И они встретят свою смерть. Если, конечно, им повезёт, - жестокое и бескомпромиссное заявление Гарро эхом отразилось от стен.
 
- А что, если... им не повезёт? – костяшки пальцев Греффа побелели, сжавшись вокруг рукояти лазкарабина.
 
Галлор обернулся.
 
- Ты наверняка слышал истории об ужасах, которые магистр войны принёс на Терру? О существах, что явились прямиком из кошмаров, о том, что они вытворяют с живыми и мёртвыми.
 
- Да, - Грефф тяжело сглотнул. – Н-но я не верил им.
 
- И в этом заключалась первая твоя ошибка. Что бы ты ни слышал... правда куда хуже, чем ты можешь себе вообразить, - Галлор принюхался, не обращая внимания на страх в лице солдата. – Киилер нет на борту транспортника. Скажи мне, куда она подевалась.
 
- Она, эээ, была у зубчатой стены, собирала свои вещи.
 
- Кто её охраняет?
 
- Я... – у Греффа резко отвисла челюсть. – О, Трон. Я не подумал...
 
Прежде, чем солдат успел закончить, по коридору пронёсся мучительный женский вопль, и Галлор выругался. Он перешёл на ковыляющий бег, на ходу костеря своё повреждённое снаряжение.
 
- К челноку! – выкрикнул он через плечо. – Будь готов взлететь, как только я вернусь!
 
Галлор не стал останавливаться, чтобы убедиться в выполнении приказа. Ему не нравилось работать с этими людьми. Некоторым можно было привить должную дисциплину и заставить их следовать указаниям, но у других была неприятная склонность терять концентрацию всякий раз, как приближалась опасность.
 
У него не было ни времени, ни желания играть роль няньки для Греффа и его однополчан. Первостепенная задача Галлора – последний приказ его боевого капитана – состояла в том, чтобы сохранить жизнь Эуфратии Киилер, и он посвятил себя этому без остатка.
 
- Киилер! – выкрикнул он её имя, достигнув внешнего кольца зубчатых стен. Орудийные позиции, опорные точки и заграждения оставались заброшенными, и одни лишь холодные ветры с далёких ледяных гор гуляли меж ними. – Покажись!
 
Он услышал сдавленные рыдания и нашёл Эуфратию скорчившейся в развалинах взорванного орудийного купола. Она втиснулась в трещину в покрытии разбитых каменных стен, глядя вниз, на усеянную обломками пустошь у подножия бастиона.
 
- Уходим, - потребовал Галлор. – Мы должны уходить, прямо сейчас!
 
- Ты видишь его? – Киилер проигнорировала слова легионера. – Хелиг, смотри!
 
До ушей Галлора донёсся звук – глубокий и звонкий, напоминающий треск раскалывающихся камней, и он автоматически напрягся. Легионер слишком хорошо знал этот звук – так раскалывалась керамитовая броня.
 
Болезненный ужас сжал его грудь, когда Галлор заметил сражающиеся далеко внизу фигуры. Он зарычал от гнева, увидев, как Гарро получил смертельный удар и рухнул на землю. Затем его гнев обратился в шок, когда Хелиг понял, что подобный трупу скелетообразный гигант, что нанёс удар, мог быть только примархом. ''Мортарионом''.
 
- Генетический отец? – прошептал Галлор. – Не могу поверить, что это... он.
 
- Так и есть, - прошептала Киилер. – Он – это то, чем станут они все, когда Гор победит.
 
- «Если», - возразил Галлор, заглушая свои собственные опасения, прежде чем те успели бы пустить корни. Он взял Киилер за руку и надавил, чтобы увести её, но женщина осталась на месте. Легионер чувствовал, что не сможет сдвинуть её с места, если она того не пожелает. ''«Как это было возможно?»''
 
Эуфратию качало, она буквально задыхалась от боли, пока Гарро получал удар за ударом огромной косы Повелителя Смерти.
 
- Мортарион убьёт его.
 
- Да, - Галлора охватило чувство ужасающей уверенности. Но отвести взгляд он не мог, такой поступок стал бы величайшей трусостью, которую только можно себе вообразить.
 
''«Мы будем смотреть за тем, как принимает смерть Натаниэль Гарро. Мы должны засвидетельствовать это».''
 
Внизу, посреди арены из развалин и крови, существо, которое было Мортарионом, вновь изменилось – отрастив исполинские чудовищные крылья, которые поднялись и окутали мраком то место, где пал Гарро. Плотный рой мерцающих чумных мух кружил вокруг них с безумным жужжанием.
 
Галлор напрягся, опасаясь того, что может произойти дальше – того, что он увидит, когда примарх закончит свои гнусные дела. ''«Что это будет – тело павшего чемпиона, или нечто гораздо, гораздо худшее?»''
 
- Гарро пожертвовал собственной жизнью, чтобы отвлечь предателей, - промолвил воин, разрушив, наконец, повисшие вокруг них чары безысходности. – Мы должны бежать, иначе его жертва окажется напрасной.
 
Киилер встала и отвела взгляд – но не на Галлора и не на дорогу к посадочной площадке. Она смотрела в противоположном направлении, на башни и грандиозные сооружения самого Императорского дворца, далеко за линию фронта.
 
Галлор поморщился.
 
- Он ушёл, Эуфратия.
 
- Нет, - произнесла она отстранённым тоном. – Ещё нет.
 
 
Агония была адской, такой же бездонной и беспросветной, как и охвативший его отвратительный, приторный мрак.
 
Окружающий мир сомкнулся, сжавшись от поля битвы до арены, до забрызганного кровью участка на плите разбитого тротуара. Там лежал Натаниэль Гарро – Сумеречный Рейдер, Гвардеец Смерти, Странствующий Рыцарь – и умирал с каждым двойным ударом своего аугментированного сердца.
 
Тёмная, биологически усовершенствованная кровь настолько насыщенного красного цвета, что он казался почти что чёрным, скапливалась вокруг его тела и собиралась в линиях кожи. Гарро увидел, как окрасились красным ладони его латных перчаток и пыльный камень, на который он упал.
 
Натаниэль ощутил насыщенный медно-железный привкус во рту и жжение своего органа-омофага, распутывающего генетическую структуру жидкости, просеивая её в поисках цепочек грёз о минувшем. Он утонул бы в собственных воспоминаниях, если бы не вырвался на свободу, но каждое движение – даже каждый вдох – казался равносильным попытке прорваться сквозь лес ножей.
 
Гарро познал боль. Она стала его постоянным спутником, на войне за войной. Но никогда прежде он не подвергался таким мукам, как сейчас. Страдание, что обрушилось на боевого капитана, превосходило всё, что он испытывал раньше.
 
- '''''В моей власти положить этому конец,''''' - произнёс голос самой Смерти. – '''''Ты выстоишь и воскреснешь.''''' – Жнец Людей навис над своим сыном, и каждое произнесённое им слово было леденящим ветром могилы, каждое повторялось в яростном гудении окружающего чёрного роя. – '''''Но сначала ты должен умереть.'''''
 
Гарро попытался найти в себе силы заговорить, выплюнуть в лицо отца всё то неповиновение, что скопилось в его существе, но не смог.
 
И тут за него заговорил иной голос. ''«Нет»''. Слова, произнесённые Святой, пронеслись сквозь его разум нитями золотой паутины, тонкой, но нерушимой. ''«Ещё нет».''
 
Солнечное тепло, которое легионер чувствовал раньше, вновь коснулось его кожи. Боль Гарро отступила, накатывающие волны страдания успокоились и отступили. Сила откуда-то из-за пределов его плоти и крови напрягла сухожилия легионера и закалила его нервы. Он пришёл в движение. И ''поднялся''.
 
То, что несколько секунд назад казалось невыполнимой задачей, теперь стало неизбежным. Стиснув челюсти, ярко пылая пламенем неповиновения, израненный Странствующий Рыцарь принял эту новую огненную силу и встал во весь рост.
 
Гарро посмотрел на свою окровавленную перчатку и на мгновение узрел призрак руки Киилер на своей, как это было в крепости. Эуфратия держала его за руку, и средствами, о которых он мог лишь догадываться, ''обновляла'' его. Святая направляла невероятную силу в плоть легионера, действуя как проводник чего-то большего, чем они оба.
 
Он стал таким же, как и она. В этот краткий миг Гарро стал олицетворением силы, превосходящей смертных.
 
Окружающая его тьма отступила, и тяжело ступавший Жнец Людей сделал нечто чрезвычайно редкое для Гвардейца Смерти – от ''отступил'', отходя шаг за шагом. Его насекомовидные крылья дёргались и колыхались, а измождённое лицо в глубинах капюшона сморщилось от гнева и замешательства.
 
- '''''Ты не можешь сопротивляться мне,''''' - прошипел примарх.
 
- Могу, - с яростным рычанием возразил Гарро, извлекая из пыли пылающий голубым цветом клинок. – И буду. ''Таков мой долг!'' – С криком ярости и непокорства он бросился в атаку.
 
 
Изумление Мортариона продлилось едва ли мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы объятый стремлением биться до последнего вздоха легионер оказался рядом, с высоко поднятым мечом в руках.
 
Повелитель Смерти отреагировал со скоростью молнии, и его Безмолвие с гудением пронеслось по короткой дуге, ржавая сталь громадного наконечника боевой косы с грохотом встретила силовой клинок.
 
Синее пламя вспыхнуло в точке столкновения меча и косы, отбрасывая прыгающие тени на изуродованную землю. Мортарион попытался парировать удары врага, но Гарро стоял на своём, не давая отцу передышки, и его сила ни на йоту не уступала силе примарха.
 
Невозможно. Странствующий Рыцарь был не более чем линейным легионером – да, сильным и могущественным по сравнению с любым простым смертным, но ни в коей мере не ровней примарху. Мортарион должен был разрезать его пополам одним-единственным взмахом косы; более того, Гарро уже следовало быть покойником.
 
И всё-таки он продолжал сражаться, не уступая Мортариону в поединке клинком к клинку – так что Жнецу казалось, словно он сражается со своим собственным двойником.
 
Пронзительный, оглушающий вопль пронёсся по чёрному рою раздувшихся, гноящихся насекомых, и масса отреагировала так, словно сама была живым существом. Мухи отшатнулись от тела Гарро, словно отброшенные незримой силой, многие из них вспыхнули и обратились в пепел, в то время как остальные отступили прочь. Что-то внутри павшего легионера превратилось в отраву для Повелителя Мух, став анафемой для самого присутствия демона.
 
Мортарион сделал глубокий свистящий вдох и ощутил нечто на своих сморщенных губах.
 
''«Колдовство»''.
 
Его окружал обжигающий металлический скрежет псионического следа, исходивший из ослабленной ауры Гарро, но не от самого легионера.
 
''«Нет»''. Странствующий Рыцарь не был псайкером, его душа появилась на свет лишённой неуловимого ключа к имматериуму. Эта сила исходила откуда-то извне – более того, от ''кого-то'' иного.
 
Мортарион всё ещё продолжал овладевать новыми для себя сверхъестественными чувствами, которые даровала ему Метка Дедули, но у него было достаточно необходимых инстинктов, чтобы ощутить источник энергии вокруг Гарро.
 
- '''''Твоя Святая не в силах спасти тебя,''''' - прорычал он, возвращаясь к игре клинков. – '''''Ты уже труп, Натаниэль.'''''
 
- Хоть в чём-то мы с вами похожи, милорд, - парировал Гарро, глаза легионера пылали воинственной яростью.
 
Из груди примарха вырвался глухой хриплый смех.
 
- '''''До чего же ты праведный, закоснелый дурак, капитан. Такой крепкий духом, и такой слабый телом!''''' – Он потряс косой в воздухе, оружие примарха прогремело металлическим звоном. – '''''Подумать только, отвернулся от величия, от истинного бессмертия! Ты вручил свою клятву МНЕ, мне и моему легиону, а затем растоптал её из-за собственной трусости и страха!'''''
 
- Моя клятва нерушима! – ответил Гарро. – Ты предал Императора.
 
- '''''Ошибаешься, сын мой. Предатель здесь только один.''''' - Мортарион скривил губы под своей дыхательной маской. – '''''Ты всегда ставил себя выше других из-за своего происхождения. Считал себя лучше, ибо родился на этой самой планете. Что, считаешь, твоё терранское происхождение сближает тебя с моим Отцом, да? Всё это полная чушь!''''' – Пока Мортарион распекал своего своенравного отпрыска, в его горле клокотал яд. – '''''Мне плевать на моё собственное место рождения. Я переродился на Барбарусе, и мой приёмный отец был не меньшим чудовищем, чем то, что схоронилось здесь, в этом дворце. Гвардия Смерти выросла в отравленном саду приютившего меня мира, и они одни знают, каково это – быть по-настоящему верными...''''' – Он кивнул в сторону Тифа и фаланги чумных десантников. – '''''Каждый последний затаившийся предатель будет вычищен из наших рядов. Со временем от старого не останется ничего.'''''
 
- Ты... разбил моё сердце, - глаза Гарро потемнели. – Я бы сделал ради тебя всё, что угодно, Мортарион. Если бы ты нас не предал. Но ты сам стал воплощённой ложью, ты погубил моих братьев! Стал тем, что поклялся ненавидеть и порицать везде и всюду! Ты погряз в самообмане, а цену за это платит весь легион!
 
Клинки отца и сына разминулись с прерывистым воплем, и оба бойца закружились вокруг друг друга, ища слабые места во вражеской обороне.
 
- '''''Что, думаешь, знаешь меня?''''' – Мортарион тряхнул головой. – '''''Поверь, самый невыразимый ужас, который ты когда-либо испытывал – всего лишь тлеющие угольки на фоне геенны моих страданий. Я видел то, что скрывается в темнейших из теней. Я бился с хаосом на грани смерти!'''''
 
- Я тебе верю, - устало выдохнул Гарро. – Но как же ты слеп к истине, мой генетический повелитель. Как ты можешь заявлять, что презираешь колдовство, когда сам заключаешь пакты с живущей в варпе мерзостью? Ты предаёшь Терру, легион, Императора... и даже ''самого себя''.
 
- '''''Убей его!''''' – проревел Тиф, забравшийся на вершину рухнувшего столба. – '''''Убей слабака-предателя! Пусть умрёт!'''''
 
''«Пусть умрёт!»'' Пропитанные отравой воители Мортариона застучали оружием в какофонии ржавой стали, вторя требованию Странника.
 
''«Пусть умрёт. Пусть умрёт. Пусть умрёт. Пусть умрёт».''
 
Шёпот в его ушах слился в хор, и Мортарион понял, что это был глас самого варпа, обращённый напрямую к нему. Руководящая длань Дедушки подталкивала его к последнему действию.
 
Примарх окинул взором своего бывшего легионера, и с предельной ясностью осознал, что этот момент всегда находился на его жизненном пути, ожидая, когда Жнец его встретит.
 
Каждый шаг Мортариона – начиная с восстания против приёмного отца-Властителя на Барбарусе, эмоционального братства с человеком, который ныне именовался Тифом Странником, воссоединения с генетическим Отцом и, наконец, возрождения Гвардии Смерти по благословлению Нургла – всё это было предопределено. Каждый из этих поворотных моментов отбрасывал ложь, которую Мортариону рассказывали о нём самом, слой за слоем, пока не осталось ничего.
 
Сегодня Странствующий Рыцарь уснёт вечным сном, и его убийство станет воплощением всей полноты истины о Мортарионе. Гарро оставался последней связью примарха со своим легионом – таким, каким тот был до Великого Преображения, символом последней, крохотной частицы его существа, которая всё ещё оставалась человеческой. Её следовало стереть.
 
''«Пусть умрёт».''
 
- '''''Да будет так,''''' - Мортарион поклялся в верности своей цели, собирая все свои силы для последнего, смертельного удара.
 
Исполинский зазубренный клинок боевой косы Мортариона изрыгнул дым, обрушившись на Гарро дугой из осквернённой стали. Проклятое оружие пульсировало прогорклым свечением Деда, и отчаянная попытка легионера парировать удар потерпела неудачу.
 
Даже воодушевлённый стойкостью веры своей Святой, Гарро оказался не в силах остановить падение Безмолвия. Коса расколола благородный клинок Странствующего Рыцаря по всей ширине, переломив Вольнолюбец напополам.
 
Оружие Мортариона пробило последние неповреждённые слои брони легионера. Лезвие косы вонзилось в кости и плоть Натаниэля Гарро, отыскало основное сердце бойца и прошло сквозь него, разорвав надвое.
 
Смертельно раненый Гарро, из грудной клетки которого фонтаном хлынула кровь, застыл на месте, и его агония стала всеобъемлющей. Несгибаемый боевой капитан протянул дрожащую руку и схватился за наконечник косы, его перчатка зашипела, когда керамит занялся пламенем при контакте с порченым металлом.
 
Клинок вонзился в грудь легионера, и Мортарион позволил весу Безмолвия заставить Гарро упасть на колени. Чернильные нити токсинов уже разъедали боевое снаряжение Странствующего Рыцаря, и там, где коса соприкасалась с плотью, она отравляла его, растворяя вены и нервы.
 
Примарх наблюдал за тем, как удлиняется тень Смерти над фигурой Гарро. На сей раз ему не встать.
 
 
Прижатое к залитым кровью обломкам, тело Гарро содрогалось – каждый из его имплантатов и жизненно важных органов, один за другим, начали отключаться. Его генетически изменённые плоть и кости – величайшее орудие, подаренное легионеру наукой Самого Императора – тем не менее, не могли похвастаться бессмертием. Его конец был близок. Ничто не могло остановить его сейчас.
 
''«Но что же будет дальше? Бездонная тьма? Или, быть может, какой-то сияющий, трансцендентный момент просветления, сопровождающий угасание света жизни?»''
 
К удивлению Гарро, на его лице расцвела улыбка, и боец издал отрывистый, влажный смешок. Теперь он осознал своё предназначение. Миг озарения пришёл.
 
- Тебе... известно это, - сказал Гарро, чётко выговаривая каждое слово, вплоть до последнего слога. – Как только я умру, Мортарион... твоя человечность сгинет вместе со мной.
 
- '''''Такова моя воля,''''' - произнёс примарх, крепче сжимая древко Безмолвия. – '''''Меня больше не волнуют такие заботы.'''''
 
- Лжец, - выдавил Гарро, задыхаясь от крови, переполнявшей его лёгкие. – Мне ведома... правда. Истина, скрытая в твоём сердце. Ты лжёшь... самому себе. Как и всегда, - он стиснул зубы и горько рассмеялся. – В этот самый момент... ''ты сеешь семя своего окончательного поражения''.
 
Мортарион замер, застыв на одном месте, как только слова Гарро дошли до его разума. Даже сейчас, на краю пропасти, в словах легионера звучала неизбежность. Неоспоримость.
 
Где-то высоко на разбитых склонах бастиона Мармакс сверкнула вспышка белого света, и барабанный грохот двигателей прозвучал с мощью ревущего горна.
 
Напоминающая своей формой крылатую пулю машина вырвалась с посадочной площадки, после чего проделала извилистый зигзаг вверх и вокруг рухнувших уровней бастиона. Тиф возопил без слов, и все до единого стволы легионеров Четырнадцатого разом начали стрельбу.
 
Собравшееся войско Гвардии Смерти обрушило перекрёстный огонь на корабль, изрыгая в воздух едкое пламя и смертоносные боеприпасы. Сеть перекрещивающихся инверсионных следов ракетных снарядов и нитей обжигающих трассеров метила в тяжёлый транспортник, пока он скользил сквозь дым, перегруженные двигатели с воем тянули его в небеса, прочь от погибшего бастиона. Кто-то из стрелявших задел фюзеляж, и пилот совершил безумный разворот, чтобы избежать смертельного попадания, способного сбить его машину наземь.
 
Затем, набрав скорость, преодолев гравитацию и сопротивление, челнок устремился прямиком к далёким башням и укреплённым окраинам Внутреннего Императорского Дворца. Раздался двойной раскат грома, когда корабль преодолел звуковой барьер и унёсся прочь со сверхзвуковой скоростью.
 
Помутневший, затуманенный болью взор Гарро уловил удаляющийся серебристый дротик в небесах. Он знал, что за штурвалом его сидит Хелиг Галлор, а Эуфратия Киилер и все остальные уцелевшие бойцы Костагар находятся под опекой верного брата.
 
- Она в безопасности, - выдохнул Гарро, а ты потерпел неудачу, Мортарион.
 
Каким бы ни был план Повелителя Смерти – захватить Святую в качестве трофея для Гора Луперкаля, обратить Гарро на службу под еретическим знаменем магистра войны – теперь они обратились во прах.
 
И ценой этому была жизнь мученика. ''«Я плачу эту цену,'' - сказал самому себе Гарро. - ''Как всегда и должен был».''
 
В этом и заключалась цель, к исполнению которой шёл весь жизненный путь Натаниэля Гарро. Момент, когда он поставил существование Святой превыше всего. Момент, когда он даровал ей спасение.
 
- '''''НЕЕЕЕЕЕТ...''''' – могильный хрип Мортариона перерос в яростный рык. – '''''Даже в смерти своей ты продолжаешь мне мешать!'''''
 
- Да, - выдохнул Гарро, собирая все оставшиеся в своём теле силы до последней капли, прежде чем его разум истечёт из тела в алчущий прах вместе с кровью. – Я лишаю тебя твоей победы<ref>Параллель с последними словами благородного дредноута Хурон-Фала – терранского ветерана Второй великой роты, погибшего в ходе предательской бомбардировки Исствана III: «Это наша смерть. Мы сами её выбрали и лишаем тебя твоей победы», сказанными им аккурат перед подрывом своего атомантического реактора. Получивший повреждение корпуса в бою с мятежниками и оттого ставший уязвимым перед коварным вирусом Пожирателя Жизни, Почтенный Хурон-Фал ушёл в вечность вместе со своим товарищем, умирающим капитаном Четвертой великой роты Уллисом Теметером, на руках в одной из наиболее «слезогоночных» сцен романа «Полёт Эйзенштейна».</ref>. Ты никогда не обретёшь... того, что желаешь. Таков удел... всех клятвопреступников.
 
А затем, с последним рёвом неповиновения, Гарро подтянул своё тело на лезвии Безмолвия, пробив бритвенно-острым наконечником свою собственную плоть так, что тот вырвался из спины. Теперь он оказался на оптимальной дистанции от Повелителя Смерти...
 
...чтобы нанести свой последний удар.
 
Сломанный обрубок Вольнолюбца всё ещё оставался зажатым в руке Гарро, и легионер вонзил переломленный клинок прямо в горло Мортариона, погрузив оный по самую рукоять. Ядовитая кровь выплеснулась кошмарным гейзером, залив гнусным ихором весь горжет покрытой ржавчиной брони примарха.
 
Когда Гарро рухнул в загустевшую от смрадной крови Повелителя Смерти грязь, Мортарион выдернул погребённый в его плоти меч из раны, после чего издал булькающий, чудовищный вой, наполненный адской болью. Жнец пережал рану рукой, пытаясь заставить края раны срастись воедино. Праведный удар Натаниэля наполнил горло мятежного примарха горящей желчью и тошнотворным ихором – невзирая на метку варпа на плоти примарха, полученное увечье не затянется быстро.
 
Темнота мягко опустилась по краям зрения Гарро, и окружавшая его сумятица исчезла, превратившись в какие-то далёкие отголоски. Сдвоенный стук основного и вторичного сердец, пульсирующая мощь жизни, что была спутником Гарро так долго, слились в одно-единственное ритмичное сокращение.
 
А затем звук этот начал замедляться.
 
Солнечные лучики отразились от серебряной пылинки в небесах, отмечая угасающий проблеск успешного спасения Киилер. Странствующего Рыцаря охватила волна подлинной скорби в отношении Святой. Как только минует этот день, ей придётся идти дальше – на сей раз без величайшего своего защитника, и нести тяжкое бремя Имперской Истины в одиночку. Больше всего на свете Гарро желал быть рядом с ней и продолжать борьбу с могуществом Хаоса, но бывший боевой капитан знал, что ему не суждено дожить до новой битвы. Он находил слабое утешение лишь в том, что война против еретиков не утихнет, даже если продолжит бушевать веками, тысячелетиями или дольше.
 
Смерть приближалась к нему, и тень её савана ниспадала на легионера. Гарро и прежде доводилось балансировать на краю бездны, но до сего момента ему всегда удавалось вовремя отойти от края.
 
Теперь же обречённый легионер падал. Промежутки между ударами сердца становились всё длиннее, их сила постепенно угасала.
 
Гарро поднял голову – покуда его зрение застилала пелена, он узрел образ Смерти. То, что люди ушедшей эпохи нарекли бы Танатосом, Азраилом, Мрачным Жнецом, Мортарион воплощал в действительности. Измождённый, скрывающийся в тени капюшона примарх воплощал собой отнюдь не вечный покой, благородную смерть или достойный уход из жизни – он являл собой истинный ужас этого, воплощённые разложение и распад, знаменующие собой окончательный итог бытия.
 
Но последним сознательным действием Гарро стала решимость не поддаваться всему этому. Покуда тени затмевали окружающий мир, а ход времени удлинялся и замедлялся, дух непокорства напоил собой всё его существо, а свет – ''золотое, восхитительное сияние'' – возникло пред взором Гвардейца Смерти. Мортарион и его порченый легион, развалины и панорама сражения – всё это меркло по мере того, как свет набирал силу и мощь.
 
В самом сердце изумительного сияния появилась гигантская фигура в великолепных позолоченных доспехах – она ступала сквозь свет, словно через открытую дверь. Образ воителя в мерцающем, безупречном злате посмотрел в сторону павшего Астартес и встретился с ним взглядом.
 
''«Неужели это правда?»'' Мысли Гарро превратились в единый поток эмоций и впечатлений.
 
''«Быть может, мой слабеющий разум порождает последний отблеск Жизни перед самым концом?»''
 
''«Или это... Он?»''
 
Слов не потребовалось.
 
Облачённый во злато воитель по-отечески кивнул Гарро и протянул ему свою раскрытую длань. Натаниэль знал, что если коснётся её, если ''по-настоящему'' примет и обретёт веру, свободную от сомнений и колебаний, однажды наступит тот день, когда он, боевой капитан Натаниэль Гарро, сможет возродиться заново.
 
С дрожью волнения сын Альбии и Терры, Сумеречный Рейдер, Гвардеец Смерти и Странствующий Рыцарь потянулся, чтобы принять длань Воина-Во-Злате. Как только руки обоих воинов сомкнулись, Гарро увидел, что металл его латных перчаток, равно как и плоть, и кости под ними, рассыпаются прахом и разлетаются на ветру. Но это больше не имело ни малейшего значения. Материальное вещество его бытия больше не значило ровным счётом ничего. Отныне душа человека, которого звали Натаниэлем Гарро, обретёт жизнь вечную.
 
Он вполне мог испугаться, но в этот момент Гарро испытал один лишь неподдельный восторг – ибо теперь его предназначение, цель всей его жизни, наконец-то исполнилась.
 
Бог-Император знал его имя, и теперь дозор боевого капитана Натаниэля Гарро окончился.
 
[[Файл:Garro2.jpg|400px|thumb|right|'''Гарро сходится в противоборстве с генетическим отцом, вооружённый силой своей веры.''']]
 
 
==Послесловие==
 
 
Сегодня я убил старого друга.
 
Я сам привёл его к финалу, и мы расстались точно так же, как и встретились впервые – в столкновении клинков и пламени на поле битвы тридцать тысяч лет спустя. Мне искренне жаль, что он уходит, и в то же время я безмерно счастлив, что сопровождал его на протяжении всего его странствия.
 
Конец Натаниэля Гарро был предопределён уже давно – и, стоит сказать, ничто в нём не было чем-то легкомысленным или сделанным из одной целесообразности. За двенадцать лет до того, как я сел писать это послесловие, ваш покорный слуга был занят работой над «[[Гарро: Особый обет / Garro: Oath of Moment (аудиорассказ)|Особым обетом]]», первым произведением в серии аудиодрам, рассказывающих о приключениях Гарро в сумятице гражданской войны, именуемой Ересью Гора. И когда я писал «Обет», я знал, что у почтенного боевого капитана есть грандиозный потенциал, который позволит провести его сквозь целую арку историй к финальной и окончательной конечной точке. Ещё пока я писал первую из историй о нём, я решил, как именно разыграется последняя из них – в неизбежном столкновении между легионером, который никогда не нарушал своей клятвы, и примархом, что привёл свой легион в объятья Губительных сил.
 
Гарро впервые сыграл ведущую роль в Ереси Гора во время событий «Полёта «Эйзенштейна» - моего первого романа в саге о Ереси, так что он быстро стал моим фаворитом и, в конечном итоге, одним из тех персонажей, с точки зрения которых читатели увидели развитие мятежа магистра войны. После того, как я завершил работу над «Полётом», ещё в те бурные дни, когда крылья книжной серии только взбивали воздух перед тем, как воспарить, я ожидал, что Гарро присоединится к списку героев, используемых межавторским коллективом Black Library. Однако после того, как я оставил его на Терре с открытой судьбой, то вскоре понял, что если кто-то и соберётся продолжить его историю, то мне бы хотелось, чтобы этим человеком был я сам.
 
Читатели продолжали спрашивать: когда же вернётся Гарро? Что с ним будет дальше? Я понимал, что обязан дать им ответ.
 
Таким образом, как и многое другое в писательском ремесле, возвращение Гарро стало результатом стечения нескольких удачных обстоятельств. Black Library занялись созданием аудиодрам – не просто аудиоверсией обычных книг, но оригинальных историй, написанных специально для исполнения актёрами, с музыкой и звуковыми эффектами – и они хотели увидеть подобный сериал в формате «Ереси Гора». Читатели жаждали возвращения Гарро, а с учётом моего предшествующего опыта написания сценариев для аудио-драм, в этой ситуации, как говорится, «звёзды сошлись». Сначала из-под моего пера вышел «Особый обет» (где Натаниэль Гарро примеряет роль агента №1 на службе Малкадора), продолжающий сюжетные нити из «Полёта», а затем в течение следующих пяти лет за ним последовали «Легион из одного», «Меч Истины», «Бремя долга», «Щит лжи» и «[[Гарро: Пепел верности / Garro: Ashes of Fealty (аудиорассказ)|Пепел верности]]».
 
Гарро превратился в неотъемлемую часть саги Ереси, что привело к его появлению в новелле с ограниченным тиражом «Обет веры» и, в конечном итоге, в полноценном «связанном» романе «Орудие судьбы», под обложкой которого я объединил все вышедшие на тот момент произведения «малого» формата о Гарро в один том. Затем я вернул его снова в качестве полноценного участника событий «[[Погребенный кинжал / The Buried Dagger (роман)|Погребённого кинжала]]», последнего романа, предшествующего заключительному акту Ереси Гора, Осаде Терры – но даже там история Гарро не была завершена полностью.
 
С самого начала я намеревался завершить повествование о Гарро так же, как и начал его историю – то есть в формате полноценной аудио-драмы, но изменение вкусов читателей в отношении художественной литературы Black Library привело нас в иное место, к моему стародавнему редактору Нику Кайму. Именно он вдохновил меня переосмыслить историю Рыцаря в сером и представить её в качестве новеллы, которую вы только что закончили читать. Как книга, она позволила мне перенестись в те места, которые я, возможно, не сумел бы посетить в аудиодрамах, и остановиться на моментах, которые делают странствие этого персонажа столь выдающимся.
 
Настоящая история знаменует собой конец того, что составляло большую часть моей писательской карьеры на протяжении более чем полутора десятилетий. Написать одиссею Гарро было честью и привилегией, вознаградившей меня лично и профессионально так, как я не мог себе и представить. Благодаря этим историям я познакомился с замечательными людьми, авторами и фанатами, и я бы не променял ни одно из этих событий на всё золото Терры.
 
Некоторые из вас, читающих данное послесловие, могут быть недовольны окончательной судьбой Гарро, но этим читателям я могу лишь напомнить, что Ересь Гора всегда была трагедией. Это история о вере и жертвенности, а также о правде, что скрывается за ложью. У неё никогда не было счастливого конца.
 
Сегодня история Натаниэля завершается, но его пример и его легенда, подобно всем остальным настоящим героям мифов и саг, не умрут никогда.
 
 
''Джеймс Сваллоу''
 
''Март 2022 г.''
3791

правка

Навигация